Фольклорно-этнографический раздел настоящего сборника состоит из пяти частей. Четыре из них записаны в 1923- 1925 гг. в Грязовецком уезде этнографами-любителями и поступили в архив Вологодского общества изучения Северного края. Пятая часть - фотографии, скомплектована нами в музейных и архивных хранилищах. Открывает раздел запись посиделок (посиде-нок) Ведерковской волости, сделанная в 1924 г. студентом Вологодского педтехникума Ф.Ф. Поздиным (ГАВО, ф. 4389, on. 1, д. 175.) Запись - не буквальная стенограмма происходящего, а скорее попытка художественного изложения деревенского игрища. Необходимо отметить, что картина, нарисованная этнографом, достаточно типична; особенности посиделок, их мелкие, так важные для исследователя, детали остались, за немногим исключением, за пределами повествования. Значительные места занимают в записи посиделок общие "философские" рассуждения автора, которые характерны для своей эпохи, и потому имеют историческую значимость. Пример такого рода - рассуждения о небходимости для русской деревни книжно-журнальной продукции (с. 242). Неожиданно интересно выглядят на наш взгляд рассуждения о нравственности деревенской девушки, "которая целуется с молодцом почти на каждом шагу". Она, по мнению Ф. Поздина, "гораздо честней и лучше той городской (полуинтеллигентной) барышни, которая танцует с открытой грудью и кажется таким невинным существом".
Эта мысль, мимоходом высказанная в записках и к тому же зачеркнутая в оригинале документа, достаточно любопытна. Психология деревенской девушки рубежа XIX-XX веков могла бы стать темой самостоятельного историко-социологического исследования, настолько необъятен и практически не изучен этот вопрос.
Одним из наиболее интереснейших источников по теме являются посиделочные частушки.
Приложенные к материалам вечерины и дополненные двустишиями из других тетрадей, записанных в Грязовецком уезде в те же годы (ГАВО, ф. 4383. ед. 329-331,358), они составили объемный фонд, разделенный нами тематически на несколько частей. Мы позволили себе некоторое вторжение в материалы этнографов, разместив частушки в определенном порядке, иначе, чем это сделано в полевой записи. В нескольких случаях удалены повторы, не меняющие смысла изложения.
Грязовецкие частушки, публикуемые в сборнике, - женские. В материалах этнографов отмечено, что мужской фольклор посиде-лочного типа сплошь нецензурен и поэтому не записан. Образцы такого "фольклора" хорошо известны современному читателю. Десятки матерных частушек опубликованы в последние годы в нескольких сборниках*. Эта наиболее устойчивая часть частушечного наследия бытует и поныне.
Частушки деревенской девушки иного плана. Концепция двустишия построена на передаче чувства, настроения, как мимолетного:
Дорогая ягодиночка, не стой передо мной;
Захватило ретивое, не отлить будет водой,
так и хорошо продуманного, так сказать с намеком на будущее:
Я люблю и уважаю дролину семеюшку;
Меня и дома не ругают, не бесчестят девушку.
Грязовецкие частушки вполне определенно можно разделить на четыре любовные темы: "Любовь - страдание - разлука - измена". Данное деление характерно для любого другого региона. Некоторые двустишия грязовецкого фонда широко известны:
Дорогому за измену цветик розу подала;
Эта роза означает: любовь тайная была,
другие понятны разве что местному населению да специалистам:
Что оттуда-то идут наши-то поприхехе;
На них белые рубашечки и брюки галифе.
Из контекста ясно, что речь идет о кавалерах.
Социально-политические события начала XX века разрушили четырехчастную тематику деревенской частушки, расширив репертуар посиделочной певуньи целым рядом острых и политически небезопасных тем. Его открывают двустишия, посвященные солдатской службе. В условиях мирного времени частушки вполне укладывались бы в раздел "разлука" вышеозначенной схемы.
* См. Три века поэзии русского эроса. - М., 1992; Русский Декамерон. - М., 1993. и др.
Первая мировая война внесла новые интонации в девичьи страдания:
Много крови пролили, около Германии -
Всех хорошеньких ребят прибили да приранили.
Мотив гибели "дролечки" в военных частушках выходит на первый план, подчеркивая тему верности суженому:
Не судите, бабоньки, что в девушках осталасе;
Как бы не было войны, с дролей не рассталасе.
События революции и гражданской войны породили новую группу частушек - дезертирские. Судя по грязовецкому материалу, симпатии посиделок на стороне солдат, скрывающихся от призыва и службы в Красной Армии. Гражданская война называется "советской". Она причина новых терзаний деревенской девушки:
Не хотели расставаться - нас неволя развела,
Развела нас с ягодиночкей Советская война.
Настроения деревенских парней, судя по частушкам, однозначны и против войны, и против власти:
Полюбила дезертира - с дезертиром горюшко;
Красна Армия в деревню - дезертиры в полюшко.
Частушки показывают социальную напряженность в деревне, конфликт новой власти и старого уклада, постепенно перерастающий в нелицеприятные отношения, а порой и в открытую ненависть. Подборка частушек времен гражданской войны наглядно иллюстрирует это:
Я под бочкой сижу, а на бочке крышка;
Скоро белые придут - коммунистам крышка.
Не обошла стороной посиделки и экономическая разруха. Как только не "пробирали" большевиков на деревенском гуляний. Соответствующие страницы публикации дают обильный материал для размышления. Главные действующие лица антисоветской частушки - Ленин, Троцкий, Зиновьев. Показательно, что деревня 1924 г. совершенно не знает Сталина. Пройдет немногим более десятилетия, и газеты, о важности которых для деревни убедительно писал Ф. Поздин в записях посиделок, принесут в деревню профессионально сложенные верноподданнические частушки совсем другого характера. И уже младшие сестры грязовецких барышень пойдут на общественные поля, распевая про новую жизнь:
Я возьму цветочек алый, приколю себе на грудь,
Дорогой товарищ Сталин, вывел нас на светлый путь.
Настроения деревни в 1924 г. были принципиально иными. Даже тема любви, пробившаяся сквозь череду политических частушек, носит конфронтационный характер:
Соловей в лесу поет, хорошенькая птичка,
Мой миленок - большевик, а я-то - меньшевичка.
Грязовецкие частушки были отмечены членом Вологодского общества изучения Северного края (сокр. ВОЙСК) профессором Александром Александровичем Веселовским, который поместил часть политических двустиший в "Описание рукописей архива ВОИСК". В библиотеке Вологодского музея-заповедника сохранились гранки этого издания, где и значатся Грязовецкие антисоветские частушки. Сборник подвергся цензуре, и все, что не отвечало требованиям момента, сократили. Удивительно, как всемогущая власть "просмотрела" в главном архиве области эту открытую контрреволюционную пропаганду. Впрочем, ответ ясен: неразборчивые карандашные письмена "заинтересованные лица" просто не прочитали.
Коротко охарактеризуем следующие два публикуемых источника. Оба они относятся к свадебному фольклору. Свадебный обряд д. Вохтога Раменской волости был записан в 1921 г. студенткой Вологодского педтехникума Анной Алексеевной Афанасьевой.
Свадебные материалы изложены в повествовательной форме, снабжены записями причетов. Было бы любопытно сравнить архивные данные с экспедиционными записями современных фольклористов. Однако, доступа к фонотеке Вологодского пединститута, где содержатся соответствующие материалы, нам получить не удалось. В силу чего при составлении данного раздела мы ограничиваемся публикацией вохтогской свадьбы и приговоров дружек на свадьбе Ведерковской волости, оставляя анализ этих источников будущим исследователям.
Обозрение фольклорно-этнографического раздела было бы неполным без краткого описания фотографий по соответствующей тематике, включенных в настоящее издание. Они хранятся в фондах Вологодского музея-заповедника и областного архива.
Изобразительный материал делится на три группы: ряд фотографий, отложившийся в фондах ВГИАХМЗ, посвящен истории грязовецкого жилища. Часть материалов была отснята в середине 20-х годов, возможно, в связи с публикацией краеведческого фельетона Ф. Либликмана "Из быта Лежи", в приложении к которому и помещена панорама д. Жерцоково (фото № 8(а)), часть - в 1929 г., о чем свидетельствуют учетные записи. Они дают общее представление о типах крестьянских домов Грязовецкого уезда. К сожалению, съемка материалов производилась, по-видимому, любителями, что отрицательно сказалось как на качестве материалов, так и в выборе экспозиции.
Другой комплекс этнографической фотографии посвящен ремеслам, земледелию и скотоводству местного населения. Фотографии №№ 9(6) и 11 (а) публиковались ранее в монографии Б. Богданова, В. Воровского "Маслодельные артели в Вологодской губернии." -Вологда, 1915. Фотографии №№ 5 и 7, посвященные ручной обработке льна, пожалуй, наиболее широкоизвестны. Кроме специальной литературы они были опубликованы в книге В. Белова "Лад". Материалы комплекса дают самое общее представление о сельскохозяйственных орудиях труда, способах обработки льна, деятельности маслодельных артелей.
Сквозным, проходящим через фотографии всего раздела, является комплекс, посвященный народной одежде. На фото № 1 мы видим пожилую женщину в праздничном наряде н. XX в.: костюм, сохранивший древний элемент, вышитый золотом головной убор типа "зборник" (см. статью Фортунатова). В остальном одежда типична для населенных пунктов, расположенных в непосредственной близости от больших проезжих трактов. Ситцевый в рисунках сарафан, поясной передник, кофты типа "казачок" из дорогой атласной материи, шелковый платок. Образцы подобного праздничного костюма помещены на фото №№ 13, 16. По-видимому, в начале XX в. женская шапочка с золотой вышивкой в уезде уже анахронизм. Подавляющее большинство женского населения носит только ситцевые платки.
Фото №15 - уникальный образец, зафиксировавший посиделки; д. Раменье Лежской волости, местности, где были записаны Ф. Поздиным Грязовецкие посиделки. На фотографии (оригинал очень плохого качества) группа молодежи. Девушки прядут. На полу, сидят парни. Это вторая известная фотография вологодских посиделок, первая была опубликована нами в книге "Тайну клада не гарантируем". -Вологда. 1993.- С. 5.
Обратим внимание на костюмы. Судя по изображениям, съемка относится к 20-м гг. XX столетия. На девушках вполне городские (пролетарские) наряды: ситцевые платья, кофты, широкие юбки. Парни одеты в короткиекуртки с отложными воротничками, рубахи аналогичного покроя с пуговицами на планке. На голове одного из них круглая шапка с меховой опушкой.
Летний мужской праздничный костюм, представленный на фото № 13, обычен. На головах молодежи и взрослых фуражки, на ногах онучи или кожаные ботинки на шнурках. Рубахи-косоворотки пиджаки или полупальто - основной вид мужской верхней одежды.
Значительная часть фотографий содержит информацию о взрослой и детской рабочей одежде обоих полов. Как правило, это обычная, часто неновая одежда, она не отличается какими-либо профессиональными признаками.
Настоящий обзор далек от исчерпывающей полноты, тем не менее он позволяет связать материалы раздела и представить соответствующие стороны крестьянского быта.
А.В. БЫКОВ
(г. Вологда)