На второй-от день прогуляла,
На третий-от день побывала.
«Каково тебе, муж, у берёзы,
Каково, негодяй, у зелёной?»
«Сударыня-жена, – некорыстно!
Тело бело комары искусали,
Буйну голову вороны исклевали».
«Отпусти, негодяй, меня в гости?
Отпусти, негодяй, на недельку».
«Сударыня-жена, хоша на две».
«Отпусти, негодяй, на лошадке?»
«Сударыня-жена, хошь на тройке».
«Отпусти, негодяй, на тележке?»
«Сударыня-жена, хошь в коляске».
«Проводи, негодяй, через поле?»
«Сударыня-жена, хоша за два».
Отвязала жена мужа от берёзы.
Уж как начал муж жену толочйти,
По тенью, по коренью волочити.
Назвала жена мужа Филаретом.
«Филарет, Филарет, пойдём вместе!
Пойдём вместе, станем жить хорошенько!»
542
Тётушка Орина по рыночку ходила,
На три денежки куделюшки купила,
На алтышек веретёшек прихватила,
Пришла домой, на полицу положила.
Ты лежи, моя куделя, всю неделю,
У хорошия прядеюшки другую.
Что по пятницам добры жены не пряли,
Во субботу по родителям давали,
В воскресенье на веселье выходили.
В понедельничек я батюшку топила,
Во вторничек я париться ходила;
Всю я середу с угару пролежала,
В четверток я буйну голову чесала
Я во пятницу ранёшенько вставала,
Три я ниточки тонёшенько напряла,
Три мозоли кровяные навертела.
Пришла, мужу я мозоли показала:
«Посмотри-ка, мой любезный, на работу»
«Наплевай-ка ты, жена моя, не майся!
Три недельки во постельке проваляйся.
Нарастут в саду широкие лапушки,
Мы сошьём те сарафанчик-раздуванчик,
Сарафанчик-раздув анчик-размаханчик,
Воротушку из лапушки, поясочек –
диделёчек.
Не ходи, моя милая, мимо саду,
Мимо саду, мимо саду зеленого,
Чтобы там тебя солдаты не признали,
Сарафана-раздувана не содрали,
Чтоб поповы козы, овцы не видали,
Сарафанчик-равдуванчик не изорвали,
Не изорвали, воротушку не изжовали,
Поясочек не изглодали, в грязь втоптали».
543
Федотка – парень бравый,
Федотка разудалый,
Берёт что топало.
Безо всяких без затей
Провожал Федот гостей.
С тестем расставался,
Домой отправлялся.
Он пришёл домой, глядит:
Жена барыней сидит,
Рук не подымает,
Федота ругает.
«Пора щи, жена, варить,
Пора рожь молотить,
Потрудись, сударка!»
«Я вам не кухарка! –
На ответ ему жена –
Не на то я рождена,
Старостина дочка».
«Так и делу видно быть –
Одному рожь молотить!»
Встал он, потягался,
В овин отправлялся.
День трудился, работал,
Поздно домой прибежал, –
Нет ему обеда,
Нечего и ужнать.
544
Марьюшка казаковна
По торгу она ходила,
Ситца-решётца купила
Шла домой – растеряла.
Пришла домой – рассердилась.
Кошку ремёшкой стегала,
Старого кота – татауром,
А дедка – в лоб мотовилом,
Бабку – в лоб поваренной.
«Дедушка, не сердись-ка!
На пирожка – подавись-ка,
На молочка – захлебнись-ка,
Завтра твои именины,
Послезавтра хоронины.
Приедут к тебе на именины,
Приедут на хоронины
Два волка седатых,
Два старика горбатых,
Две девки косматых,
Два парня без шапок».
545
Курочка моховая,
Где ты вчера ночевала?
Под листом на калинке.
Ехали поздно удалые,
Сорвали они по пруточку,
Сделали по гудочку,
Вы, гудки, не гудите.
Батюшка за рекою
Пьёт винцо зеленое.
546
Здесь случилася беда:
Загоралась вдруг вода.
Как её ни заливали,
А огня все не уняли.
На то счастье, на тот раз
Проходил мимо Тарас, –
Живо воду затушил
И тем славу заслужил.
Как он воду заливал,
Про то нам он не сказал.
Только слышно стороной –
Затушил он бородой.
547
Мне сказали, молоде:
«Во чистом поле дурак
Косарём сено косит».
Мне сходить, молоде,
Поучить дурака:
«Ты возьми-ка, дурак, косу,
Больше сена накосишь».
Мне сказали, молоде:
«Во чистом поле дурак
Батагом сено гребёт».
Мне сходить, мол оде,
Поучить дурака:
«Ты возьми-ка, дурак, грабли,
Больше сена напребёшь».
Мне сказали, молоде:
Во чистом поле дурак
На соху сено кладёт».
Мне сходить, молоде,
Поучить дурака:
«Запряги, дурак, телегу,
Больше сена накладёшь».
Мне сказали, молоде:
«Во чистом поле мужик
Шилом «а стог подавал».
Мне сходить, молоде;
Поучить дурака:
Ты возьми-ка, дурак, вилы,
Боле сена подаси».
Мне сказали, молоде:
«В чистом поле дурак
Бабой стог подпирал».
Мне сходить, молода,
Поучить дурака:
«Ты возьми, дурак, топор,
Наруби, дурак, подпор,
Крепче стог подопрёшь».
548
И орал мужик три дорозе,
У «его ж волы круторози.
Повесил он котву на берёзу,
Ста ж котва не простая –
Со пшеничными пирогами.
Ехали донские морские казаки,
Сту ж котву да и украли,
Пироги его поедали,
Мужика поминали.
549
Пошёл дурень, пошёл валень
С белым мешечком по заморозку.
Навстречу дурню, навстречу вальню
Едет крестьянин нажать, рожь засевать
Я ему молвил:
«Чтоб те не сеять – овин молотить»
Меня, дурня, били, меня колотили».
Пошёл дурень, пошёл валень
К матушке своей, государыне родной.
«Матушка, матушка!
Меня, дурня, били, меня колитили».
«За что тебя били, да за что колотили?»
«Ехал крестьянин пахать, рожь засевать,
Я ему молвил:
Чтоб те не сеять – овин молотить».
«Ой ты, мой дурень, ой ты, мой валень!
Это бы те слово да не так говорить!
Ты бы ему молвил:
Носить тебе – не выносить, возить тебе –
не вывозить!»
«Ну, ну, матушка, ну, ну, ну, сударыня!
Я буду вежлив, я буду очёслив!»
Пошёл дурень, пошёл валень
С белым мешечком по заморозку.
Навстречу дурню покойника тащат.
Я им молвил:
«Носить бы вам – не выносить, возить бы
вам – не вывозить!»
Меня, дурня, били, меня колотили.
Пошёл дурень, пошёл валень
К матушке своей, государыне родной
«Матушка, матушка!
Меня, дурня, били, меня колотили!»
«За что тебя били, за что колотили?»
«Тащат покойника, я им и молвил:
Носить бы вам – не выносить, возить бы
вам – не вывозить!»
«Ой ты, мой дурень, ой ты, мой валень!
Это бы те слово не так говорить:
Ты бы им молвил: вечная память!»
Пошёл дурень (и проч.).
Навстречу дурню едет свадьба.
Он им и молвил: «Вечная память'»
Опять дурня били, опять колотили.
Пошёл дурень, пошёл валень
К матушке своей (и проч.).
«Ты бы им молвил: многая лета!»
Пошёл дурень (и проч.).
Навстречу дурню собачья свадьба.
Он им и молвил: «Многая лета!»
Пошёл дурень (и проч.).
«Ты бы им молвил:
Tсe, тсе, сучка, тсе, белошейка!
Беги к лесу, не вырви глаз!»
Пошел дурень (и проч.).
Навстречу дурню, навстречу вальню
Едет игумен в белом шарфе.
Он ему и молвил:
«Тсе, Тсе, сучка, тсе, белошейка!»
Опять дурня били (и проч.)
Пошел, дурень, пошел валень
К матушке (и проч.).
«Ты бы ему молвил: награди своей рукой».
Пошёл дурень (и проч.)
Навстречу дурню идет медведь.
Она ему и молвил:
«Батюшка игумен, награди своей рукой'»
Он и наградил: и голову своротил.
550
Деревенски (мужики,
Сказать правду, – дураки
Большие.
Пальцы рубят, зубы рвут,
В службу царскую нейдут, –
Не хотят.
Ваньку Хренова забрили,
Все в деревне затужили,
Плачут.
Полно плакать и тужить,
Не один я стану жить –
С народом.
Пойдёт Гришка, пойдёт Мишка,
Пойдёт дядюшка Влас,
Наберётся много «ас,
Народу.
Как на горке на крутой,
Постоялый двор худой,
Некрытый.
Постоялец молодой,
Солдатик.
Солдат богу не молился,
Только с трубкой веселился,
С дымом.
Лежит Хренов на боку,
Курит трубку табаку,
Махорки.
А старуха лепетуха
Не взлюбила того духа,
Дыму.
Пальцем ноздри затыкала
К поручику побежала
С просьбой.
«Ты поручик, мой голубчик,
Рассуди наши дела
Неважны».
А поручик рассудил:
На конюшню проводил
Старуху.
На конюшню проводил,
Пятьсот палок закатил
Горячих.
«Ты, старуха, не сердись
И скорее помирись
С солдатом.
Постояльца накорми,
Постель мягку постели
Хренову».
551
«Баба деревенска в лаптях,
Куда ты пошла?»
«На поминки, мой батюшка, на поминки»
«А кого ты поминать-то пошла?»
«Мужа, мой батюшка, мужа».
«А как у тя мужа-то звали?»
«Не знаю, мой батюшка, не знаю».
«Да на что имя-то его похоже?»
«На вилы, мой батюшка, на наземные».
«Так не Вилантий ли муж-то был?»
«Вилантий, мой батюшка, Вилантий»
«Каким он промыслом-то занимался?»
Скрипошник, батюшка, балалаешник»,
«Какие он по скрипке пеан и пел?»
Уж ты, Фёкла белая,
Зачем глупо сделала?
Раз, два, три, люли!
Зачем глупо сделала.
Горюна прогневала,
Чёрного, горбатого,
Горюна проклятого?
За все вижу пьяного
У Никахи в кабаке,
В изорваном шубняке.
Зеленое вино пьёт.
Жена Фёклушка идёт,
Горюна домой зовёт:
Ах ты, сукин сын мотушка,
Всё ты пропил, промотал,
Всё на картах проиграл!»
552
Посылала Ваню мать
Во ржаное поле жать.
Ваня шёл, прошёл дорожку,
Не нашёл своей полоски,
Стал чужую жать.
Сколько раз он наклонялся,
За работу принимался,
Един сноп нажал.
Одолела Ваню скука,
Он порезал серпом руку,
Потекла урезна кровь.
Тут милая близко жала,
Скорошенько подбежала,
Платком руку завязала.
Его мать и услыхала,
Забранила, заругала:
«Ты ступай, дурак, домой».
Ваня бежал, торопился,
Калин мостик подломился.
Того боле торопился,
За дубовый стол садился,
Брал чернильницу с пером,
Все он волости собрал,
Все деревни исписал.
Распроклятое селенье.
Перевесье-то деревня:
Нету девок, нету баб,
Нет молоденьких ребят,
Не с кем погулять!
Расхорошее селенье
Лукино наша деревня –
Льзя Москвой назвать:
Много девок, много баб
И молоденьких ребят –
Есть с кем погулять!
553
Шапка новая бобровка,
На дворе одна коровка.
Шуба новая с борам,
На дворе один барам.
Баран бегает, блеет,
Никто ести не даёт.
Ты постой, постой, баран,
Тебе ести после дам.
Поглядите-ка, народ:
От села артель идёт,
Мой-от милой наперёд.
Во руках гармонь несёт.
Что гармонья новая –
Двадцатирублёвая.
Мехи золочёные,
Оброки неплачёные,
Сапоги о наборами,
Домики с подпорами.
554
Эки, эки годы стали!
Деньги льются, как вода.
Все ребятушки напьются,
Мой-от милый – никогда.
Посмотрю в окошечко:
Распьянёшенек идёт.
Шапочка валяется,
Кушачок марается.
Мой-от милый во щи упал;
Из-под крошева выглядывает,
Свою милую высматривает.
555
Мы опустим песню в ход
Во весь Томашской приход:
Половины нищеты –
Горбовские мужики.
Долгорожи, непригожи –
То антроповские.
Проскакать, проплясать –
То лысухинские.
Рачеглазы, пучеглазы –
То помазовские.
По зашейкам провожают –
То игнатьевские.
По карманам толошат –
То курьяновские.
Шелковые кушаки –
То погорски мужики,
Из соломы ворота –
То останковские.
В воскресенье работают –
То матвиевские.
Что Катюшки наголо –
То лобановские,
Из мешков-то поубавить –
То бровистовские;
Зайцем в волость выбегают –
То емонинские.
Вместо дьявола народ –
То ивановские;
Богомолы мужики –
То желудковские.
Из берез полозья гнут –
То бурдуковские.
Ни коровы, ни овцы –
Сухо-веретяна купцы.
556
Прилуцкие ребятницы,
Слободские забавницы,
Турундаевские носастицы,
Горошницы, манежницы,
Головинские рукодельницы,
Ершовские бездельницы,
Козинские плетешницы,
Ельшинские тряпошницы,
Лыненские табашницы,
Ребровские лапушки;
Не по промыслу заводы завели,
Не по просеку быка провели;
Бык не на бычью стать;
На быке есть синенький кафтан,
Опояска ала шёлковая,
Рукасты барановые,
За них денежки недаванные,
Красны девицы целованные.
557
Перевозские девицы
Из отрепей, из костицы;
Ходят задом наперёд,
Никто замуж не берёт.
558
Моя милая красива:
Куроносенькой носок, –
Восемь курочек усядутся,
Девятый петушок.
559
Уж ты, милая моя!
Как тебе не стыдно:
Через твой высокой нос
Солнышка не видно.
560
Милая красотка:
Одна нога коротка;
В лапотки обуется,
Как козёл надуется.
561
Девки – -беда
И робята – беда.
Робят-то в солдаты,
А девок-то куда?
Где запруда худа,
Девок-то туда.
562
По Дурасихе-реке
Ехал милый в дойнике.
Ложкой воду отливает.
А лопатой парусит,
Сопля у носу висит.
563
В подберёзском полюшке
Закаталось солнышко.
На моём на миленьком
Сапоги с калошами,
На дворе три лошади:
Перва бура, друга будет,
Третью ладятся купить.
564
Шуба рвана, без кармана,
Нос долгонек, призагнулся,
Табачищем захлебнулся.
565
Сломят голову – корчагу наложу,
В ту деревню до последку дохожу.
566
У милашки, у бедняжки,
Сколько раз чаёк пивал;
У богатой, у проклятой,
Под окошком простоял.
567
Разорился парень бедный,
Купил девке перстень медный;
Разорился окаянный,
Купил перстень оловянный;
Разорился до конца,
Купил девкам три кольца.
568
Накануне Рождества
Сеял репу – не взошла.
Сватал Катю – не пошла.
Пересею, так взойдёт,
Пересватаю – пойдёт.
569
Я на горке стою,
Слёзки катятся;
Мне жениться велят –
Мне не хочется.
Без меня меня женили,
Я на мельнице был.
Приманили домой,
Да и потчуют женой,
Хозяйкой молодой.
ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫЕ ПЕСНИ
570
Поехал, поехал князь Михайло,
Он поехал «а сраженье воевать.
Провожали Михаила слуги, няньки,
Все его верные служанки.
Тут стоит его матушка родная,
Сестрица и княгиня молодая.
Наказывал Михайло своей мамке:
«Уж ты, матушка родная!
Сбереги, сбереги ты душу у княгини,
Что княгиню молодую
Вместо сестрицы, вместо матушки родныя»
Это слово мамке да не полюбилось.
Со пути со дорожки воротилась.
Всех служанок своих воротила.
Наказывала мамка своим нянькам,
Своим нянькам, верным служанкам:
«Истопите, истопите жарку баню,
Наколите, наколите горюч камень,
Положите, положите на утробу,
Положите на младеньческое сердце».
Что княгиня во первой-от раз
взмолилась –
Со церквей со всех главы свалились.
Что второй-от раз княгинюшка
взмолилась –
Сине море всколебалось, зоколыхалось.
На третей-от раз она взмолилась –
Вся земля задрождяла.
Под Михайлом-то конь споткнулся,
Спотыкнулся, повалился.
Повалилась с Михаила пухова шляпа.
Тут Михайло-то вздогадался:
«Видно, дома нездоровы?
Видно, матушка родная или сестрица
милая.
Нет, так княгиня моя «породила».
Со пути он со дорожки воротился.
Что встречают Михаила слуги, няньки,
Все его верные служанки.
Тут его матушка родная,
Тут его сестрица милая,
Только нет души княгини молодыя.
Стал он опрашивать у мамки,
У мамки, у своей верной служанки:
«Уж ты, мамушка родная,
Где же моя книгяня молодая?»
Тут ему мамушка сказала:
«Твоя-то княгиня молодая
Вчера вечером долго прогуляла,
Короводы с молодцами проиграла.
Что теперь она во светлой светлице,
Бело она белится,
Бело белится да красно мажется.
Надевает она платье цветное,
Хочет идти тебя встречати».
Не поверил этому слову Михайло;
Стал он опрашивать у нянек,
У нянек, у своих верных служанок:
«Вы скажите, скажите, слуги-няньки,
Где моя душа княгиня молодая?»
Отвечали ему слуги-няньки,
Все его верные служанки:
«Что твоя княгиня молодая,
Лежит она во светлой светлице,
В гробовой лежит плащанице».
Тут Михайло-князь испугался,
На булатный он нож кидался.
Стал он опрашивать свою мамку:
«Уж ты, мамушка родная,
Много ли ты грехов согрешила?»
«Только три греха согрешила:
В утробе младенца задушила,
Второй я грех согрешила:
Княгиню молодую задушила,
Третий я грех согрешила:
Михаила с княгиней разлучила».
571
В каменной Москве у князя у Волконского
Тут живёт-поживает Ваня-ключничек,
Молодыя-то княгини полюбовничек.
Ваня год живёт, другой живёт, князь
не ведает;
На третий-то на годочек князь доведался,
Через ту ли через девушку через сенную,
Через сенную да через самую последнюю.
Закричал же князь Волконский зычным
голосом:
«Уж вы, слуги, мои слуги, слуги верные!
Вы сходите, приведите Ваню-ключника!»
И стал же князь Ванюшу да выспрашивати.
«Ты скажи, скажи, Ванюша, скажи правду всю.
Ты который год с княгиней во любви живёшь?»
На первой-от раз Ванюша не покаялся.
Он выспрашивал Ванюшу ровно три часа.
Что и тут-то наш Ванюша не покаялся.
Закричал же князь Волконский громким
голосом:
«Вы, слуги ли, мои слуги, есть ли верные?
Вы сходите-ка Ванюшу на конюшный двор!»
Повели же ведь Ванюшу широким дворам.
На Иванушке сибирочка пошумливает,
Александрийская рубашка ровно жар горит,
Козловы новы сапожки поскрипывают.
У Иванушки кудеречка рассыпаются,
А идёт-то сам Ванюша – усмехается.
Привели же ведь Ванюшу на конюшный двор,
Там и начали Ванюшеньку наказывати.
Александрийская рубашка с телом смешана,
Казиморова сибирочка вся изорвана,
Русые кудеречки прирастрёпаны,
Козловы новы сапожки крови полные.
Закричал же наш Ванюша громким голосом:
«Уж ты, барин ли наш, барин, ты,
Волконский князь!
Поставлено зелено вино – кто не пьёт его?
Приготовлены закусочки – кто не кушает?
Как у нас-то со княгиней было пожито,
Виноградных вин с княгиней было попито.
Приготовленных закусочек покушано!»
Закричал же князь Волконский громким
голосом:
«Уж вы, слуги, мои слуги, слуги верные!
Вы копайте-ка две ямы, две глубокие,
Становите-ка вы два столба, два высокие,
Перекладинку кладите вы кленовую,
Привяжите-ка вы петельку шелковую.
И повесьте тут Иванушка изменника,
Молодыя-то княгини полюбовника!»
Что Иванушка во петельке качается»
А княгиня-то во тереме кончается.
572
Уж ты, крапива ли, крапивушка жегучая;
У тебя семечка, крапивушка, стрекучие.
Жил я, был я, молодец, у короля в Литве;
Загулял я, молодец, к королю во дворец.
Королева дочь с молодцем во любве жила
И стал тут добрый молодец упиватися,
Во хмелю-то стал молодой похвалятися:
«Что вечор-то я, братцы, на сёнях был,
Целовал я, миловал королеву дочь».
Тут лиха была на молодца своя братья,
Доносили эти речи королю в уши.
Что на эти-то на речи он прогневался.
Закричал же наш король громким голосом-
«Вы, слуги ли, мои слуги, слуги верные!
Вы копайте-ка две ямы, две глубокие,
Становите-ка вы два столба, два высокие,
Перекладинку кладите вы дубовую,
Повесьте-ка вы петельку шелковую,
Истребите вы Ванюшу-прелестника!»
573
У купца у богатого
Были три дочки милые,
Что первую дочь просватали
Во город за боярина,
А другую просватали
Во Москву за купечество,
А третью дочь просватали
Во Литву за татарина.
Перва дочь челобитье шлёт
На родиму сторонушку
Государю свет батюшке,
Государыне матушке –
Не тужили бы, не плакали.
Не томили очи ясные:
Сидят ночи тёмные,
Шьют платье цветное
На мое тело белое.
Друга дочь челобитье шлёт
На родиму сторонушку
Государю свет батюшке,
Государыне матушке –
Не тужили бы, не плакали,
Не томили очи ясные:
Что строят новы горницы
По семи окон на сторону,
Как большое окошечко
На родиму сторонушку.
Третья дочь челобитье шлёт
На родиму сторонушку
Государю свет батюшке,
Государыне матушке –
Потужили бы, пошл акали:
Сидят «очи тёмные,
Плетут плети ремянные
На моё тело белое.
574
В городе то было во Киеве.
И жила-была честна вдовушка.
У вдовы-то было девять сынов
И десятая дочка милая.
Первы три братца в короли пошли,
Други три братца в цари белые,
Третьи три братца во разбойнички.
Дочку милую замуж выдали,
Замуж выдали за морянина.
Она год жила и не плакала,
На второй год и не подумала,
А на третий год пораоплакалась.
И стала морянина в гости звать.
Они день едут и другой едут,
А на третий день отдыхать сели,
Отдыхать сели во темном лесу.
И затеплили теплу теплину,
Наварили же каши пшённьня.
Тут нигде взялись три разбойничка.
И морялина-то зарезали,
Моревьёночка в огонь бросили,
Моревьихоньку во полон взяли,
Во полон взяли в нову горницу.
575
В Сольвычегодском уезде в песне того же
содержания героиня – крестьянка, выданная за
боярина. Когда разбойники убили ее мужа и
сына –
А боярыню во полон взяли,
Все разбойнички спать полегли.
Как один-от разбойничек
Он богу помолился,
Стал боярыню выспрашивати:
«Ты чьего роду-племени?»
«Я роду-племени хресьянского.
Во славном было городе во Киеве,
У хресьянина богатого
Было девять сынов, дочь десятая.
Меня вспоили, вскормили,
Возлелеяли братья родные,
Сами в лес ушли за охотою.
Без их меня замуж отдали
Не за купчика, не за барина.
А в Москву за боярина.
Я год жила и другой жила,
На третий год стосковалася.
Поехала в гости к маменьке.
Уж мы день едем, другой едем,
А на третий напали разбойничий».
Тут воскликнул разбойничек:
«Вы вставайте, братья родные!
Мы не боярина смерти предали,
Смерти предали зятя родного.
Не боярышка в воду бросили,
Своего бросили племянничка,
Не боярыню во полон взяли,
А сестрицу родимую!»
576
Середи-то поля чистого,
Середи лугу зелёного,
Тут стояла нова башенка,
Высоким-то высокошенька.
Что на этой было башенке
Взнесена-то пушка медная.
Что у этой было пушечки
Молодой был пушкатерщичек.
Заряжает пушкарь пушечку,
Насыпает черна пороху,
Чугунно ядро закатывает,
Сам к ядру-то приговаривает:
«Полети ты, моё ядрышко,
Высоким-то высокошенько,
Далеким-то далекошенько,
Выше лесу по поднебесью,
Ты во слободы немецкие,
Во полки-то королевские».
Сейчас пушечка и грянула;
Просвистело туда ядрышко.
Что убило ядро школьничка –
Королевского полковничка.
Тут король стоит, задумался,
Королева дочь заплакала.
«Говорила я милу дружку:
Не ходи, милой, во слободы,
Ты во слободы немецкие,
Во полки-то королевские!
Меня милый не послушался,
Нагонил тоску смертельную.
Я со той тоски во гроб пойду».
577
Уж ты, батюшка, Ярослав-город!
Ты хорош, пригож, на горе стоишь,
На горе стоишь, на всей красоте,
Между двум рекам, между быстрыми
Между Волгой да между Которостью.
Как по Волге-реке, по реченьке
Тут плыла же ведь легка шлюпочка.
Ужо всем-то шлюпочка изукрашена,
Добрым молодцам испосажена.
Во корме шлюпки генерал сидит,
Перед ним-то ведь офицер стоит,
Посередь шлюпки бел-шелков шатёр,
Во шатре стоит дубовый стол,
Во столе лежит золота казна,
Золота казна государева.
За столом сидит красна девица,
Генералова родна сестрица,
Офицерова полюбовница.
Красной девице сон привиделся:
Генералу-то быть убитому,
Офицеру-то быть расстреляну,
А мне, девице, во тюрьме сидеть
За казну-то государеву.
578
Что не пыль-то во поле запыляется,
Не туман-то с моря подымается, –
Ярослав-город загорается.
Одна лавочка оставается.
В этой лавочке молодой купец,
Молодой купец – добрый молодец.
Он вскричал своим друзьям-приятелям:
«Вы друзья мои, приятели!
Не оставьте меня при несчастьице,
Приотстойте-ка мою лавочку,
Всё со мелкима со товарыма:
Дорогой товар: мелкой злат жемчуг.
Мелкой злат жемчуг, алы ленточки.
Первая-то ленточка – сто рублей,
Другая-то ленточка – пятьсот рублей,
Третью-то ленточку платил тысячу,
Мелкотной товар – за злат жемчуг,
Злат жемчуг – деньгам счёту нет».
579
Как по морю, морю синему,
По синему морю, по Хвалынскому,
Плыли, выплывали три корабличка.
На первом корабле всё солдаты сидят,
На втором корабле генералы плывут,
На третьем корабле император сидит.
Плыли, подплывали под крутой бережок,
Сходеньки бросали на крутой бережок,
Подкопы «опали на крутом бережку,
Бочки закатали с чёрным порохом,
Свечки зажигали воскояровые.
Догорали свечи до самого до края,
Разорвало бочки с чёрным порохом;
Закричали тут солдаты зычным голосом
«Поздравляем императора с победою!
Будет здравствовать государыня
Со всем домом, с малым детушкам!»
580
Что за реченькою было за Небрагою,
За быстрой речкой было Перебрагою,
Не полынь-то ли траванька в поле
качается,
Что качается, шатается добрый молодец
Добрый молодец да душа моя.
Он не сам пошёл, не своей охотою,
Повели его барскою большою неволею.
Ты, неволя, неволя, жизнь господская,
Жизнь господская, служба государева'
Государя-то царя белого,
Царя белого да Петра первого.
Что со вечера было, со полуночи,
Не частые звезды с неба сыпались,
Рассыпались звезды по чисту полю,
По чисту полю да зеленым лужкам.
То солдатики во поход пошли,
Во поход пошли да во Полтавушку,
Они бить, губить неприятеля,
Неприятеля – царя шведского,
Царя шведского, короля немецкого.
581
Во Париже было славном городе,
Во парижской было крепости,
Тут сидит, сидит невольничек –
Российский князь Пётр Николаевич.
Он по темнице похаживает,
Табаку трубку раскуривает,
Сам печальну песню сказывает.
Про свою ли участь горе-горькую:
«Ты, талан ли, мой талан такой,
Уж ты, участь моя горе-горькая!
Ты надолго мне досталася,
Ото младости до старости,
До седой моей бородушки,
До старой моей головушки».
582
Уж никто про то не знает и не ведает,
Что куда наш государь собирается.
Собирался государь во Бендер-город
Отдаёт же он приказ по всем своим
полкам,
Чтобы все наши солдаты во исправности
были,
Чтобы ружья и штыки были вычищены,
Чтобы порох был на полках, кремни были
востры.
Отправлялись все солдаты под Бендер-город
Уж мы первый раз палили – не видали
ничего.
Во второй-от раз палили – только дым идёт
Уж мы в третий раз палили – загорался
наш Бендер
Выходили за ворота обыватели,
Выносили золоты ключи на блюдечке.
«Пощадите наших жен и малых детушек!»
583
Не бушуйте, ветры холодные.
Не спеши, зима, с морозами,
Не защита вы Очакову,
Не спасенье вы врагам нашим'
Сыны храбрые российские
Презирают ваши лютости.
В них сердца горят любовию
Ко прехраброму начальнику,
Ко премудрой нашей матери.
Как возговорит Потёмкин князь
«Уж вы гой еси, солдатушки!
Нам пришло время воевать идти.
Час приблизился луну сорвать».
Тут возговорили солдатушки:
«Уж ты, гой еси, Потёмкин князь!
Ты рукой махнёшь – Очаков наш,
Слово вымолвишь – луну сорвём.
Мы пойдём с тобой в огонь, в полымя.
Мы пройдём подземны пропасти
Что за матушку государыню,
Что за землю нашу русскую»
584
Из-за лесу-перелсс, лесу тёмного
Выходила, выступала сила войская.
Сила войская, гусары царя белого.
Тридцать три полка снаряжены,
Чисто убраны, в поход посланы.
Наперёд идут гусары, в барабаны бьют
Барабанщики пропели по-весёлому,
Газетики прочитали по-печальному:
Во втором полку гусаров урон сделался.
Урон сделался – генерал помер.
Генеральское седельце на возах везут,
Самого-то генерала на главах несут,
Самоё-то генеральшу шестерней везут.
Говорила генеральша со гусарами:
«Становитесь, гусары, против трёх дорог
Уж как первая дорога петербургская,
А другая-то дорога московская,
Что третья-то дорога – ярославская.
Уж вы ройте-ка могилу против трёх дорог.
На могиле-то поставьте крест серебряный.
А слова-то напишите позолочены.
Кто ни пройдет, ни проедет – всяк читать
будет,
Всяк читать будет, поминать станет».
585
Как у нас то было на святой Руси,
В славном городе было Питере,
В Петропавловской было крепости.
Тут сидят удалы добры молодцы.
За одно они думу думали,
Одни речи они говорили:
«Вы подуйте-ка, ветры буйные,
Вы снесите-ка с гор желты пески,
С гор желты пески, с гробовой доски.
Ты восстань-ка, восстань, наша матушка,
Благоверная государыня,
Катерина свет Алексеевна!
Осмотри-ка ты свою армию,
Осмотри-ка ты свою гвардию
И любимый полк Семёновский.
У нас служба-то переменена;
Все начальнички стали грозные,
А полковнички бестолковые,
Государь-от стал прогневанный,
Мы, солдатушки, в крепости сидим»
586
Закатало, заваляло
Полтораста кораблей.
На каждом на кораблике
По пяти сот молодцов.
По сту песенников.
Они едут и гребут,
Весело песни поют,
Промеж себя говорят,
Все Ракчеева бранят:
«Экой шельма, экой плут,
Как сумел народ надуть!
Ты, разбестия, каналья.
Отдай жалованье:
Харчевое, медовое,
Третье денежное.
Страшну бездну денег нажил,
Да владеть ими не мог.
Что на наши-то на деньги
Ты палаты, шельма, склал,
Что не хуже и не лучше
Государева дворца.
Разве тем они похуже –
Золотого орла нет.
В белокаменных палатах
Всё хрустальный потолок,
Позолоченный конёк.
Как под эти под палаты
Быстра речка протекла;
Не сама собой прошла –
По фонталам ведена.
Что во эту быстру речку
Была рыба опущена,
Золотая голова,
Серебряна чешуя».
587
Собирался император
Свою армию смотреть.
Обещался император
К рождеству домой прибыть.
Все-то празднички проходят,
Александра домой нет.
Его матушка родная
Стосковалася по нём.
Его жёнка молодая
День тоскует, ночь не спит.
Я пойду на ту на башню,
Которая выше всех,
Посмотрю я в ту сторонку,
Александр где живёт.
Между питерской, московской
Молодой курьер бежит.
Я пойду, спрошу курьера:
«Ты куда, курьер, бежишь?»
«Я бегу и тороплюся
Во матушку во Москву.
Нашей матушке царице
Весть нерадошну несу.
Скидавайте цветны платья.
Надевайте траура,
Я вам всю правду скажу:
Помер, помер император,
Помер белый русский царь!
На Азовском славном море,
В Таганроге жизнь сканчал.
Что двенадцать генералов
На главах царя несут,
Что четыре офицера
Ордена его несут.
На груди его высоко
Востра сабелька лежит».
ПЕРЕГУДКИ
588
Петушок, петушок.
Золотой гребешок.
Далеко ли летал?»
«До Куликова поля,
До матушкина дома»
«Что тебе матушка дала?
«Овин с овсом,
Мерина с хвостом,
Курицу в опаре,
Петуха в заваре».
589
Кикирики, петушок.
Золотой гребешок.
На палочке сидел,
Трои лапти сплел,
Коточик потерял,
Денежку нашёл,
Молодичку купил.
Молодичка-то добра,
Рукавички связала,
Барановые.
590
Кукареку, петушок,
Золотой гребешок!
Вскочил бабе на шесток,
Уклюнул блинок,
Помянул дружка,
Харитонушка.
Харитонова жена
Блины пекла;
Блины пекла,
Волосник сожгла.
591
Первинчики, другинчики,
Убили голубинчики,
На колобень, на ёлобень
На божьей росе,
На поповой полосе.
Тамо чашки и ложки,
Медок сласток,
Поди вон, королёк!
592
Перводан, другодан.
На четыре угадал.
Пятьсот курья,
Пономарь Илья.
Пять тысяч заяц,
Сорвал травку,
Положил на лавку.
Взял, не взял,
Дурень, вон!
593
Тень, тень, потетень,
Выше городу плетень
У Спаса бьют,
У Николы звонят,
У старого Егорья
Часы говорят.
Бранцы, казанцы,
Поедемте на зайца!
Зайца убьёмте,
Попа привезёмте.
Попа за стол,
Попадью под стол;
Кикиморка на печке
Ширинку шьёт,
Петух в сарафане
Овес толчёт.
Курочка в сапожках
Избушку метёт.
Блоха на пороге.
594
Был я на меленке,
Видел я диковинку:
Козёл муку сеет,
Козлиха подсевает,
Маленьки козляточка
В скрипочку играют.
Коростелька на постельке
Правой ножкой топает.
Матушка попадья,
Кого ты родила?
Сына Максима –
Дудошника,
Балалаешника.
Галки, вороны,
Обитые подолы,
Наехали купцы,
Обивать рубцы.
595
Похотелося Смирене
Власьевне на Вологду.
Там мосты калиновые,
Перекладки малиновые;
Там шапка смеётся,
Колпак говорит.
Там курочка в сапожках
Избушку метёт;
Добрый конь на пече
В три ноги тепёт.
Что съезжалися бояра
Семи городов
Ставили избушку
О семи кулаков.
Ни задних стен,
Ни передних стен,
Одна доска
Поперёк сожка.
На той доске
Окулина лежит,
Чернобровая лежит.
Проходил Матвей,
Приносил камки,
Она пинала ногой
По заволочью,
По подволочью.
596
Как у нашего господина
Разыгралася скотина:
Кошки в ложки,
Сверчки в толчки,
Утки в дудки,
Тараканы в барабаны.
Пришла коза в сарафане.
На полице моська.
Ногами-то топ, топ,
Рогами-то хлоп, хлоп.
Забыду бодайка,
Гуляй себе, северко,
Не за денежку.
597
Снежки на землю падали,
Перепадывали.
Кошка в сапожках
Избушку метёт,
Курица на улице
Цыплят стережёт.
Барин на полатях
Обувается,
А барыня под палатям
Догадается.
598
Туру, туру, пастушок!
Калиновый батожок!
Далеко ли отошёл?
От моря до моря,
До Киева-города,
Там наша родина.
На родине дуб стоит.
На дубу сова сидит
Сова-то мне тёща,
Воробей-от шурин,
Глазом щурит.
Не карька сорока
По берегу скакала,
Коренье копала,
Косарь потеряла.