Пишет третье письмецо.
185.
Милой просит кошелечка,
Голубого ластику;
Пособи-ка, задушевная,
Исправить к праздничку.
186.
Писал с войны писулечку –
Отписывала я;
Не надо ль, миленький, в сиделочки
Тебе туда меня.
187.
Свое горе и печаль
В одно место склала;
Завязала носовой,
В город отослала.
Наконец, приводим женские частушки о пленных, раненых и убитых на войне.
188.
Взяли милова в солдаты,
Из солдатов-то во плен;
Получила эту весточку
Ревела целый день.
189.
Мой-то милый на войне,
Ево в плен забрали;
Надо дома хлопотать,
Чтобы нам отдали.
190.
Ты, сорока-белобока,
Ты слетай-ка на войну;
Мой хорошенький-то дроля
У германца во плену.
191.
Дроля послал телеграмму,
Что угнали на войну;
А тепериче находится
В Германии в плену.
192.
У меня милой далеко,
Третий месяц на войне;
Ево ранили германцы
На вороненьком коне.
193.
На платочке вышивала
Ниткам одинаковым;
Сероглазова поранили
Под городочком Краковым.
194.
Не счастлива я на милова,
Угонили на войну,
Прострелили ручку правую
Дорогому моему.
195.
До чево, девки, обидно
На Вильгельма сатану;
Праву ручку отстрелили
Милому моему.
196.
Носовой платок не тонет
Ни в колодце, ни в реке;
Наших дролечек поранили
Германцы на войне.
197.
Дорогово ранили,
В лазарет отправили;
Лежит не поворотится,
Гулять не поторопится.
198.
Давно дролю не видала,
Пятый месяц на войне;
Ево ранили германцы
На чужой на стороне.
199.
У меня милашку ранили
Германцы на войне,
Что по синему по морюшку
Везли на корабле.
200.
У меня милый в Сувалках
Третий месяц на войне,
Ево поранили германцы
На вороненьком коне.
201.
У подружки дроля дома,
У меня-то на войне;
Ево ранили германцы
На вороненьком коне.
202.
У меня дролю забрили,
Угонили на войну:
Распроклятые германцы
Проломили голову.
203.
Я газеточку читала,
Про милова вспоминала;
Дочиталась до тово -
Что уж нет в живых ево.
204.
Золотая бусериночка
Не тонет на воде,
Отстрелили дроле голову
Германцы на войне.
205.
На качульке покачалась,
На сосновой чурочке;
Паши нет, Бориса тоже –
Не пройдут по улочке.
206.
Мне не жалко камешка,
Который укатилсе;
Жалко милого дружка
С войны не воротилсе.
207.
По своей широкой улочке
Любя не хаживать,
Убит милый на войне
Замуж не выхаживать.
Н. Ильинский.
Декабрь 1915 года.
г. Тотьма.
Анкета по охране памятников природы, птиц, лесов и т. п. в России
Собирая материалы по охране природы в России для своей работы по этому вопросу, я очень прошу о сообщении мне следующих сведений:
I. Перечень заповедных степей, лесов, болот, охотничьих 1) [Также перечень угодий монастырей, в которых запрещается охота], зоопромышленных и других заповедников Вашего района, с указанием на: 1) год основания заповедника, 2) площадь в десят. (хотя бы приблизительно!) 3) флору-фауну (наиболее интересные и редкие объекты), 4) условия посещения заповедника, 5) производится ли выпас скота, охота и рубка деревьев? 6) адрес заповедника, 7) история создания заповедника, 8) литература, 9) адреса специалистов, посетивших заповедник 2) [Желательны адреса лиц, которым можно было выслать подробный анкетный листок], 10) достигает ли охрана своей цели?
Кроме того, желательна высылка фотографических снимков, и вообще видов заповедников, а также плана их (за расходы может быть уплачено).
II. Уничтожение лесов, степей и болот, обезображение их, изменение растительности и животного мира (перечень исчезнувших (в историч. время) и исчезающих степных, лесных и болотных животных и растений), уничтожение геологических объектов и обезображение красивых пейзажей. Истребление животных и растений под влиянием хищнической охоты, рыболовства, коллекционерства, разорения гнезд и т. п.
III. Развитие оврагов, сыпучих песков; обмеление, разливы и высыхание водоемов; пылевые бури и проч.
IV. Участки природы, отдельные растения и животные («памятники природы»), заслуживающие охранения по своему научному, эстетическому или иному значению (виды и литература).
V. Обычаи, охраняющие отдельных животных и растения. Законы по охране природы.
VI. О-ва, музеи и другие учреждения, пропагандирующие идею охраны природы и специально птиц.
VII. Практическая охрана птиц. Постановка искусственных гнезд в садах, зимнее подкармливание. Мероприятия по охране птиц. Литература.
Все материалы покорнейше прошу направлять по следующему адресу: Харьков, Тарасовская, 6. Георгию Александровичу Брызгалину.
P. S. Покорнейше просим не стесняться величиною совета или сообщения.
Материалы для изучения края
Некоторые особенности флоры по бб. р. Кубины.
Летом 1914 г., во время обследования лугов в долине р. Кубины - главной артерии Кадниковского уезда Вологодской губ., нами были найдены растения, представляющие некоторую флористическую особенность для среднего течения этой реки, и потому имеющие известный интерес.
Несколько слов сначала о самой р. Кубине. Направление р. Кубины совпадает со средней линией уезда, вытянувшегося с С. на Ю. и следует за всеми изгибами ледникового ландшафта 1 [Протяжение Кадниковского у. в прямом направлении С. на Ю. - 192 в., в ширину, т. е. с В. на З. -142 в.]. Протяжение Кубины от ее истоков (Кремлевская волость) до впадения ее в Кубинское озеро - самое большое в губернии - считается несколько менее 300 верст. Среднее течение мы ограничиваем впадением р. Ембы (105 в. от истока) и с. Старым (260 в.). Широкий изгиб к В. среднего течения объясняется изменением в направлении водораздельной линии бассейнов Кубины и Сухоны. Что касается берегов Кубины и их геологии, то отметим, что долина Кубины не велика и сложена из песчано-глинистого аллювия. Отложения послетретичного времени того же состава и на коренных холмистых берегах делают их довольно однообразными и менее интересными, чем, например, б.б. нижней Сухоны, С. Двины, Вычегды, Ваги... Однако, залегание более древних пород в бассейне Кубины, несмотря на крайнюю ограниченность крупных обнажений, не подлежит сомнению 2) [Это отмечалось и вообще для Кадниковского уезда М. Ф. Колоколовым. См. «Материалы для оценки земель Кадник. у. Волог. г.» Т.V. Вып. 2, которые скоро вероятно выйдут из печати]. Во время нашей поездки удалось подметить ясную близость известковых пород (пермских) главным образом, в среднем течении Кубины, где среди берегового камешника встречались часто известковые и рухляковые валунчики. Кроме того, крестьянам д.д. Сибла и Сигаиха Пустораменской волости известны выходы «белого камня», а в д. Шепурове, Васьяновской волости крестьяне употребляют «белую глину» для обмазывания печей (сильно вскипает от НСl). Аналогичные указания получены были с р. Сямжены и из д. Лодейки по р. Кубине (Устьрецкая волость). К тому району, где несомненно скрыты рухляковые породы под ледниковым наносом, и были приурочены наши находки, не встречавшиеся ни выше, ни ниже среднего течения. Вот эти растения, которые, хотя и приводятся в списках Вологодской флоры (Иваницкий, Сычков, Перфильев, Ширяев и Шенников), но все-таки должны считаться редкостями, особенно для юго-западной части Вологодской губернии.
1. Hedysarum sibiricum Led. (копеешник) найден под мест. «Кубин-бор» Васьяновской волости (имение зем. нач. В. Ю. Зубова), на береговом обнажении, среди рухлякового камешника 18-VII-fl.! Встречается в виде пышных кустов (южная сторона), высотою до 1 met. 1) [Будучи перенесен в сад В. Ю. Зубовым, он чахнет].
2. Anthyllis vulneraria L. (язвенник) встречается несколько чаще по среднему течению, но также недалеко от «Кубина-бора» по заливным лугам среднего уровня и их приречным склонам. Взят против «Кубина-Бора» 8-VII в цветущем состоянии.
3. Verbascum nigrum L. (коровяк черный) - находится по луговым склонам средней Кубины. Взят против «Кубина-бора» 13-VII-fl. но встречается и выше его (Лещовская волость, у пог. Воскресенского, на второй террасе).
4. Polygonum viviparum L (гречишник живородящий) - найден на береговом склоне у с. Николо-Флоровского (Устьрецкая волость), 29-VI-fl, Единично. Впервые для этого района!
5. Sempervivum soboliferum Sims (молодило) задернованный пологий склон (песчаный) второй террасы под с. Старым (Ново-старосельская волость), 22-VII- fl. Часто встречается в напочвенном покрове, подобно пропускаемой Selaginella spinosa P. В., встречающейся также в большом количестве по Кубине.
Прибавим еще найденные здесь же растения, но встречающиеся чаще на подобных местообитаниях в Вологодской губернии: Astragalus Hypoglottis L, Sanguisorba officinalis L, Arenaria graminifolia Schrd Veronica Spicata L, Lotus corniculatus L, Rubus coesius L, Molinia coerulea Moench, Setaria viridis P. В. 2) [Полный гербарий собранных по Кубине растений в 1914 году, хранится в «Музее по культуре кормов, растений Вологодской губернии», а дубликат его (сокращенный) в «Музее Тот. отд. Общества изучения Сев. Края»]. Вероятно, не только химический субстрат определил физиономию средне-кубинской растительности, но надо думать, и фото-географические причины отдаленного прошлого имели место в населении этого «оазиса» редкими формами. Представляют ли они следы реликтовой флоры (Литвинов), сохраняющейся еще в Кадниковском у., или это своеобразные «сорняки» (Шенников) - за отсутствием достаточных данных - утверждать не беремся; но, как редкости, свойственные иным местообитаниям (Урал, Усть-Пинега единичные пункты на ниж. Сухоне и др.) они должны привлечь внимание будущих флористов, которые найдут истинные причины этой оригинальности прикубинской флоры.
Н. Ильинский.
Гор. Тотьма. Март 1915 года.
Побасенка про горячку
(Бывальщина)
Шли по лесу три сестры родные, три скорби лютые и ведут промеж себя разговор. Дошли он до росстаней 3-х дорог и стали выбирать - которой сестре по которой дороге, в какую сторону идти. Одна сестра говорит: «я пойду по правой дороге», другая говорит «я пойду по левой дороге», а третья сестра, скорбь огневая, сказала: «я пойду по прямой дороге, по средней, в деревню Петряшиху к такому-то мужику». Говорят ей сестры: «Ой, не ходи, Огнева к этому мужику - он мужик хитрый, с ним тебе ничего не поделать; мы были, да так и ушли от него не солоно хлебавши». Отвечает им Огнева: «не бойтесь, сестры, знаю я тот путь-дорогу, как к нему лучше подобраться, - он любит хлебать кашу-повалиху; когда станет его баба повалиху варить, я из печной трубки в горшок комком сажи упаду; станут они кашу хлебать - я в мужика и во всю его семью и заберусь».
В это самое время этот мужик шел лесом, устал, и остановился отдохнуть неподалеку от росстаней тех трех дорог, где разговаривали три сестры, три скорби, и разговор их подслушал.
Вот стал мужик думушку думать, да гадать, как эту огневую скорбь от себя избыть. Долго думал, наконец, придумал средство и с этим пришел домой. Однако дома никому ничего не сказал.
Утром - только что пробудился, велел своей бабе печку топить. «Топи, баба, печку, да вари кашу повалиху». «Ще, ты, старик, давно ли кашу варили - ты опять захотел».
«Сделай милость, старуха, вари: тут такая «статья» приключилась, что без каши – беда».
Старуха так и сделала, - затопила печь, поставила воду в горшке кипятить. Тем временем мужик сошел с печи, взял нож и пошел во «дворец» барана резать. Зарезал барана, шкуру баранью снял рукавом (т. е. не распорол). Приходит он в избу со шкурой да прямо и к печке: заглянул в горшок и видит, что на воде плавает комок сажи. Сгреб он горшок и засунул его в баранью шкуру, наглухо завязал дыру и подвешал под напыльник на три года (видимо - изба-то была курная).
Ровно через три года снял мужик шкуру из-под напыльника и выбросил ее в лесу около росстаней трех дорог, где сестры-скорби разговаривали. Кое-как вырвалась оттуда Огнева и поплелась к тому месту, где надо с сестрами сойтись. Идут две сестры еще краше прежнего, а Огнева идет худая, едва ноги переставляет, так что сестры едва ее признали. «Вот сестра, говорили мы тебе: не ходи к этому мужику; теперь пеняй сама на себя».
В той же деревне заболел сын одного мужика Огневой и часто бредил. Мужик слыхал эту побасенку и стал сына обвертывать свежею бараньей шкурой - сын скоро выздоровел.
Очень помогает в «огневе» баранья шкура.
(Записано в дер. Петряшихе Папуловской вол. Устюжского уезда).
Свадебная песня
Не от ветру, не от вихорю,
Не от Божией милости
Воротечки растворилися.
Тут бояре на двор въехали,
Что князья-то на широкий двор.
Вот тут Петр-от вступил в горницу,
Свет Иванович во светлицу.
Тут Надежа испугалася,
С белого лица перепалася,
Во слезах слово молвила,
Слово молвила, речь говорила:
Вот идет разлучитель мой,
Вот идет погубитель мой,
Вот идет - расплетай косу,
Вот идет - потеряй красу.
«Ты не плачь-ко, Надежа, душа,
Не тоскуй, Николаевна;
Что не я разлучитель твой
Что не я погубитель твой,
Что не я расплетай косу,
Что не я потеряй красу.
Погубитель-от твой батюшка,
Разлучительница матушка
Расплетай косу - свашенька,
Потеряй красу - подруженьки.
(Записана в В.-Устюге П. П. Шенниковым).
Песни, записанные в д. Нюксенице Устюж. у. в 1880 г.
I.
Седни на сердце тошнится,
Ко мне милый не сулится,
Не сулится, не придет,
Его раздумьицо берет,
Его раздумье великое.
На беседу милый ходит,
Под полатцами сидит,
Ничего не говорит.
Как пойдут люди домой –
Он разбается со мной.
Говорила я милому:
Полно, милый, бодриться;
Полно, милый, бодриться,
Надо мной куражиться,
Станем жить, как водится.
Говорила я милому:
Полно, милый, работать,
Полно, милый, работать,
Тебе жеребей сулят,
Тебе жеребей дадут,
Тебя в солдаты поведут,
Поведут тебя, поставят,
Сиротой меня оставят.
Сирота я бедная,
Девка деревенская!
II.
Вдоль по улице Ванюша (2 раза)
Часто хаживал, (2 раза)
Про Паранино здоровье
Все расспрашивал:
Уж ты спишь, не спишь, Параня,
Или так лежишь?
Уж я сплю не сплю, Ванюша,
Видно так лежу,
Научи меня, Параня,
Как к тебе ходить,
Научи меня, Параня,
Как тебя любить?
Вот как, вот как ты ходи,
Не по дням ходи,
Не по дням ходи, Ванюша,
По сумеречкам;
Ты не голосом кричи -
Соловьем свищи,
Под окошечко приди -
Ты не стукайся,
Ты не стукайся, Ванюша,
Поцарапайся, -
Еще я млада-младенька
Сдогадаюся,
Со беседушки домой
Со веселыя домой
Собираюся,
Со милым дружком Ванюшей
Повидаюся.
Прим. Каждая строчка повторяется два раза.
Записал П. Ш.
Старинная песня
Крушица, ты, крушица моя,
Зелена, садовенькая,
Под крушицей светлица стоит,
Во светлице девица сидит,
Разумные речи говорит:
Ныне времена пошли таки,
Сушит, крушит дальня сторона,
Иссушили милые друзья,
Сулился мил до веку любить;
Нынечи, каналья, изменил,
Иную, каналья, полюбил,
Знаю я разлучницу мою,
Пойду я во зелен сад гулять,
Сорву, сорву с травоньки цветок,
Совью, совью милому венок.
Свивши, во карманчик положу,
Выйду я на Волгу на реку,
Брошу я веночек на воду.
Сама я подале отойду,
На этот веночек погляжу:
Тонет ли, не тонет мой венок,
Любит ли, не любит мой дружок.
Знать-то мой веночек потонул,
Знать-то меня милый вспомянул
На чужой на дальней стороне,
Во матушке каменной Москве.
(Записано в В.-Устюж. у. П. П. Шенниковым).
Критика и библиография
М. Едемский. Предварительные сведения о геологических образованиях в бассейне p.p. Устьи и Кокшеньги. (Отдельный оттиск из «Записок Императорского Минералогического Общества» 2 серия, ч. LI). 111-138 стр. ПРТ. 1915 г.
Не только ботаники - дети своей родной природы изучают обширный Вологодский край, но и среди геологов мы встречаем автора названной книжки родом из Вологодской губернии (Тотемский уезд). Отрадно видеть, что Вологодский край дает новые и новые научные силы, приложение которых направлено на изучение родины, долго остававшейся забытой и неисследованной. «Предварительные сведения», которые сообщает М.Б. Едемский, указывают, как мало еще мы знаем свой родной угол. «Кокшеньга» Тотемского уезда! как мало это название говорит не историку. О Кокшеньге слыхали лишь, как о месте, где много сохранилось старины (уже почти вывезенной из ее пределов, частью сгоревшей), а между тем природа этого интересного уголка Тотемского уезда, не привлекавшая внимания, таит в себе, по-видимому, сокровища в научном отношении, стоящие не ниже знаменитых находок проф. Амалицкого под Котласом (по Малой Двине). Те же пестроцветные рухляки Пермского возраста обнажаются на берегах p.p. Устьи, Уфтюги, Кокшеньги, Почи и т. д. Слуды (осыпи) их поднимаются немного ниже известных «Опок» на Сухоне, а у д. Дубровы (р. Уфтюга) осыпь Скочиха - 22 саж. Высоты - даже превосходит последние.
Первая половина книжки М. Б. Едемского и занята описанием этих обнажений по б.б. названных рек. «Воздерживаясь от каких-либо общих выводов - заключает эту часть автор - можно бы почти для всех описанных образований повторить меткое выражение барона Мейендорфа, цитированное в свое время Барботом-де-Марни в примечании к Сухонским рухлякам и песчаникам: это суть terrains muets, немые породы; с другой стороны, замечания Мурчисона по отношению к породам в верховьях Северной Двины и позже проф. Амалицкого к Сухонским о полной почти горизонтальности этих пород применимы в большинстве случаев и здесь. Нигде за исключением Тарасонаволоцкой осыпи 1) [Камкинская волость Вельского уезда], из-под рухляков не выступают те цехштейновые гипсы и известняки, о залегании которых лишь на значительно больших глубинах можно судить по буровым пробам Тотемского и Леденгского солеваренных заводов»...
Во второй части своего предварительного сообщения М. Б. Едемский указывает находки органических остатков, которые открывают нам картину «доисторической» жизни края. Ниже 7 верст Спасо-Преображенской церкви Спасской волости на берегу западной Почи, в известковых ломках («Западная») - автор нашел многочисленные остатки фауны пластинчато-жаберных моллюсков и позвоночных животных. Из первых найдены ядра и отпечатки. гр. Anthracosida (Palaeomutela Verneuli, P. Jnostranzewii, Carbonicola...); из вторых -чешуйки ганоидных рыб, два зуба лабиринтодонтовых, два позвонка амфибии, один зуб Parejasaurus Karpinscii т. е. того вида ящера, который найден проф. Амалицким на б. Малой Двины, а также кости и чешуи Stegocephala.
В конце описания своих любопытных находок автор не забыл и поверхностных образованиях с часто встречающимися эрратическими валунами, сохраняющими остатки каменноугольной эпохи горноизвесткового типа (брахиоподы, кораллы, иглокожие, моллюски и т д.), перечислил места нередких находок в Тотемском уезде мамонтовых костей (Elephas primigenius).
Крайне интересные находки Едемского указывают на широкое распространение пермской фауны в центральных уездах Вологодской губ. и открывают полную возможность повторения находок проф. Амалицкого. Автор вполне может считать свой труд «не лишним и не напрасным», так как, безусловно, его «беглые указания» не только обратят «внимание специалиста» на эту обширную, в тысячи квадратных верст, область, еще не затронутую в геологическом отношении, но и побудят местных любителей и исследователей природы к дальнейшему знакомству с родным краем, богатым и «стариной доисторической».
Н. Ильинский.
Труды Костромского научного общества по изучению местного края Выпуск IV. Изд. Костромского научн. об-ва по изучению местного края К. 1915 г. 99 стр. Цена 80 коп.
Подобно выпуску второму (1914 г.) и четвертый выпуск Костр. Об-ва заполнен почти исключительно ботаническими статьями А. Е. Жадовского. За некрологом, посвященным одному из лучших людей-уроженцев Костромской губернии Ник. Лук. Скалозубову (агроном, общест. деятель и ботаник), следует статья «К флоре Ветлужского края» А. Е. Жадовского, интересная не только для местного натуралиста, но и для флориста соседней Вологодской губернии. Здесь приводятся описания некоторых формаций (преимущественно лесных) Ветлужского уезда, а также список 324 растительных видов. Среди приведенных растений, можно встретить растения, найденные в самое последнее время и в Вологодской губернии в южной ее части: таковы Cytisus biflorus (Перфильев в Никольск. у., Черновская волость), в диком виде Sambucus racemosa (Ильинский на Сысоле); вероятно, скоро будут найдены у нас на водоразделе - Двины и Волги: Evonimus verrucosus, Asperula odorata (отсутствующий для Волог. губ. в определителе Сняткова, Ширяева и Перфильева, но указанный у Иваницкого) и др.
Большую ценность представляет следующая статья А. Е. Жадовского «Обзор литературы по флоре Костромской губ.», печатавшаяся уже в «Ежегоднике-Календаре Кинешемского земства». В ней приводятся 95 исследований по флористике Костромской губернии за 150 лет (1766-1915 г.г.), что, конечно, для истории изучения местного края незаменимая сводка, требующая большого труда. Заслуга автора еще большая - в том, что каждое почти название снабжено кратким содержанием исследования и выяснением его значения для края. В конце статьи приложен «Алфавитный указатель авторов».
Уместно пожелать при этом, чтобы и Вологодская губерния увидела такую же сводную работу по флористике. Насколько известно референту, подобная работа начата еще в 1906-7 г.г. почтенным Вологодским флористом А. А. Снятковым. Хотелось бы, чтобы она скорее увидела свет!
Последняя маленькая, но небезынтересная заметка о «Цветении рясок» Э. Шпора с указанием солидной специальной литературы - заслуживает также внимания Вологодских ботаников.
Н. И.
Кормовые растения в хозяйствах и на опытных станциях Северной Америки - по материалам, собранным командированными Департаментом Земледелия в Северную Америку летом 1914 года А. М. Дмитриевым, П. П. Марковичем, А. X. Ролловым и В. Н. Штейном - составил А. М. Дмитриев. Г. У. З. и З. Д. З. Петроград 1915 г. VII, 147 стр. (С 28 рисунками, 2 картограммами и 1 картой).
С «чудесами» американского земледелия широкая публика знакома обычно мало. Вышедшая в Москве в 1909 г. книжка Гарвуда «Обновленная земля» (в сокращенном изложении профессора К. А. Тимирязева) принесла в свое время большую пользу в ознакомлении русского читателя с американским хозяйством. Перед нами новая книга, иного характера, чем популярная брошюра Гарвуда-Тимирязева.
Деловая и серьезная поездка с определенной целью русских специалистов по Северо-американским Соединенным Штатам дала много яркого и поучительного материала для улучшения сельского хозяйства и в нашей земледельческой стране, столь близкой по географическим условиям к Северной Америке.
Недаром главными научными работниками в области почвоведения и луговедения являются американцы и русские с их богатым природным материалом.
Мало того, большая часть «чудес» американского земледелия основана на сыром материале, вывезенном из Сибири, Туркестана, юго-восточной России и т. п. «Америка столько взяла от России, что вряд ли может ей столько же отдать», сказал американский профессор Гансен, приехавшим русским агрономам (штат Южная Дакота, Брукинс). Люцерна из Туркестана - «которой нет лучше в мире» (слова того же Гансена), зерновые хлеба, плодовые деревья, оказывается, давно вывозились из России и путем тщательной селекции, изучения биологии каждого полезного растения, путем пропаганды опытов среди фермеров и широкой организации вообще агрономической помощи быстро привились и распространились в С. А. Соединенных Штатах. «Америка страна земледельческая, денег и сил не надо жалеть на постановку сельскохозяйственных опытов и пропаганду сельскохозяйственных знаний» - так рассуждает другой профессор Френч (штат Мичиган). Разве не звучат горькой иронией эти слова для русских? Правда, в последнее время Департамент Земледелия сделал широкий размах в деле опытно-агрономической помощи населению, желая приблизить русское хозяйство к американскому. Поездка специалистов в С. Америку вызвана теми же, очевидно, мотивами... и прочитав вышепоименованную книжку, составленную удивительно добросовестно одним из участников поездки, «отцом русского луговедения» А. М. Дмитриевым - можно убедиться, как же далеки мы от американцев. Северная Америка «залита кормами», кругом виднеются богатейшие искусственные луга, опытные поля с кормовыми растениями, знакомыми нам всем давно: тимофеевкой, клеверами, мятликом луговым, донником, люцерной, райграсами, ежой сборной и т.д. А у нас в России лишь робкие первые шаги... Война, естественно, внесет остановку и в эти начинания Департамента Земледелия... и долго же ждать той картины, которая промелькнула, как сказка, перед глазами русских иностранцев в Америке. Прекрасные фотографии в книжке еще более усиливают впечатление от этого описания «чудес» американского луговодства.
Приходится очень пожалеть, что не видно отчетов по поездке и других специалистов -участников интересной поездки в С. Америку.
Н. Ильинский.
Р. Поле. Указатель лесводственной и ботанико-географической литературы северной России и Финляндии. Отд. оттиск из «Матерьялов по изуч. русского леса». Петроград 1915 г. 268 стр.
Названный указатель - первый для Севера России - представляет результат кропотливой работы заинтересованного нашим Севером автора-консерватора Императорского ботанического сада в Петрограде. Не нужно думать, что узкоспециальной литературой ограничивается содержание этого указателя. Автор в предисловии к нему говорит: «...на свой труд я смотрел с широкой точки зрения, желая возбудить интерес возможно большего круга людей разных профессий, людей науки и практики, желая главным образом подготовить путь-дорогу будущим исследователям Севера» - и мы думаем, ознакомившись с названным трудом, что автор достиг, чего хотел. В приведенных 4269 названиях мы имеем почти полную географо-ботаническую литературу по Северу; здесь и отчеты лесничих и хозяйственные очерки, статистические и чисто географические описания, геологические и ботанические исследования; здесь и путевые заметки, законоположения, инструкции; здесь и коротенькие, легко пропускаемые читателем заметки из журналов и газет - одним словом, ботаникам и географам дает почти полный ключ к литературным источникам (русским и иностранным) о Севере России более чем за 150 лет (с 1762 г.). (Почему-то отсутствуют отчеты Волог. Об-ва Из. С. Кр. за 1913 и 1914 г., а также № 1 «Известий» этого общества с чисто-ботанической статьей «Растительность по Сысоле» 1914 г.).
На наш Вологодский край падает около 380 названий; из уездов наиболее посчастливилось Тотемскому, для которого приводится 37 работ (главным образом, описания лесных дач), менее всего Яренскому, которому отведено лишь 4 работы. До 150 названий относится вообще к Вологодской губернии. По-видимому, ботанико-географическая литература Вологодской губернии среди остальных занимает не последнее место.
В последнее время особенно чувствовалась необходимость в указателе для Севера России, «пробудившегося лишь недавно от глубокого векового сна», и за первый труд в этом роде мы должны быть весьма благодарны почтенному автору. Ведь, просмотреть весь литературный матерьял, разбросанный в периодических и не периодических изданиях, в академических толстых трудах и легковесных брошюрах, в отчетах лесничих и в журналах земских собраний - для всего этого требуется много терпения, которого обычно у русского человека так мало. Стоит пожелать, чтобы ценная для Севера работа Р. Р. Поле вызвала подражание и других специалистов!
Н. Ильинский.
И. Перфильев и Г. Ширяев. О находке арктической флоры в отложениях озерного мергеля в окрестностях г. Вологды. Оттиск из «Трудов Общества Испытателей природы при Харьковском Университете». Т. XLXVIII. Харьков, 1915 г. 7 стр.
Отдаленное прошлое Вологодской губернии, почти не затрагиваемое до последнего времени, начинает робко освещаться исследователями Севера. Перед нами работа известных на севере ботаников И. А. Перфильева и Г. И. Ширяева на тему об ископаемых остатках послетретичного времени из окрестностей г. Вологды (б.б. реки Содимки, близ д. Говорово). Это уже не первая находка упомянутых исследователей в окрестностях нашего губернского города. В «Трудах Юрьевского ботанического сада» Т. XIII и XIV мы помним небольшие заметки о находках здесь же остатков дуба, сибирской сосны (Pilea obovata. Ldb), осины, липы, зеленой ольхи (Alnus viridis Minch), вяза, черемухи..., которые приурочены к слоям безвалунной глины. Находки эти, по-видимому, указывают на более мягкий климат того времени, сравнительно с современным (время высокого стояния Литторинового моря).
Такое робкое указание на прошлое Вологодского края в последней работе тех же авторов получает уже более детальное и глубокое развитие. Несколько ниже (первая находка у д. Чернышово) в берегах той же р. Содимки теперь найдены отложения озерного мергеля с иными сохранившимися остатками листьев, семян, древесины.
Наиболее богатыми оказались нижние 2 слоя речного обнажения, начинающиеся на глубине около 3 метров от дневной поверхности (2,9 м.). Толщина слоев n - 20 см. и p - 30 см. В первом (n) заключены рдесты (Potamogeton), осоки (Carex), роголистник (Myriophyllum alternifolium), вместе с пресноводными ракушками Limnaeos, Planorbis, Spherium. В последнем (р) оказались прекрасно сохранившееся листья карликовой березы (Betula nana L), Dryas octopetala L, черники (Vaccinium Myrtillus L), брусники (Vaccinium Vitis idoea), карликовых ив (Salix herbacea и др.).
Тут же найдены рдест и мхи Thuidium abietinum, Ditrichum flexicaule, Homalothacium sericeum (последние 2 по Бротерусу - кальциефильные). Интересно, что выше лежащие горизонты уже не содержат мергеля (вскипающего от HCL), наоборот даже представлены торфяниковыми слоями (с кальциефобным Schagnum), прикрытыми серой глиной с песком. Находки эти дают ясную картину опреснения и зарастания мхами, рдестами, Heleocharis и др. болотными травами бывшего здесь большого озера. Сопоставляя последнюю находку (д. Говорово) с первой под д. Чернышовой, авторы прибавляют: «Возможно, что дубово-еловые отложения у д. Чернышово разделены довольно большой мощности позднейшими отложениями диллювиального характера, под которыми простирается этот же слой мергеля».
Так постепенно создается картина доисторического прошлого нашего края. Прибавим, что подобная находка в озерном мергеле растительных и животных остатков имеет громадное значение в исследовании недостаточно еще изученных послетретичных отложений. В частности это открытие безусловно важно для решения вопроса о происхождении не только окрестностей г. Вологды, но и находящейся в тесной связи с ними, т. н. «Присухонской низменности», расположенной по б.б. Сухоны в Кадниковском, Вологодском и Грязовецком уездах. Эта «озеровидная низина», являющаяся продолжением «котловины», в которой стоит г. Вологда, таит в своих отложениях немало интереснейшего матерьяла для геоботаника. Пусть же придет он и в эти места, где увидит широкое раздолье «озерских пожен», обреченных на ту же судьбу, что и окрестности губернского города!
Н. Ильинский.
Д. Литвинов. Следы степного послеледникового периода под Петроградом. Петр., 1915 г. Оттиск из «Трудов Ботанического Музея Императорской Академии Наук». Вып. XII. 1914 г.
Еще перед нами книжка, выясняющая геологическое прошлое Севера. Находка Д. И. Литвинова под г. Ямбургом степных барханов с остатками степной же растительности дает право сделать заключение автору о возможности подобных находок вообще на громадном протяжении северных губернии. Боровые верещатники с редколесьем, а также сухие мшистые бора с «кондовой» сосной, по предположению Д. И. Литвинова, сохраняют следы послеледниковой степи. Нахождение в Вологодской губернии Festuca ovina, F. arenaria, Arenaria graminifolia, Silene otites, Astragalus arenarius. Veronica spicata и пр. подтверждают эту гипотезу, вполне заслуживающую внимания северных флористов. «Редкости» нашей флоры, часто раскиданный на Севере в местах, неожиданных для ботаника - с точки зрения гипотезы Литвинова получают свое объяснение, как реликты. Стоит, поэтому, поработать над разрешением этого крайне интересного вопроса об ископаемой степи на Севере России.
Н. Ильинский.
А. И. Яшнов. По русскому северу. Из впечатлений туриста (с картой, 31 иллюстр. и приложением маршрута экскурсии на Олонецкие водопады). Изд. «Нижегородский ежегодник». Ц. 40 к. 1913 г. Ниж.-Новг.
Небольшая книжка Яшнова написана еще в 1913 году на основании впечатлений автора от летней поездки в Архангельскую и Олонецкую губернии. Однако, она с большой пользой прочтется и теперь всяким туристом, выбравшим свой маршрут по Белому морю, Прионежью и Олонецким «водопадам» (через Архангельск, Сумы, Повенец, Петрозаводск, Петроград). Особенно она полезна руководителю ученических экскурсий, т. к. кроме общего описания интересных моментов путешествий, содержит и подробное описание маршрута к Олонецким водопадам с указанием расходов, необходимого времени для остановок (от Петрограда), мест стоянок, даже тропинок для пешеходных экскурсий и т. п. Кроме того, приложен еще вполне удовлетворительный список популярной литературы по Северу. Вот главные преимущества этой дешевой и практично-написанной книжки. Если прибавить сюда свежий язык, литературное изложение, обнаруживающее к тому же большую наблюдательность автора, то окончательно склоняешься к рекомендации маленькой книжки г. Яшнова всем туристам, направляющимся в «забытый» край, и особенно тем, кого уже коснулась поднявшаяся волна родиноведческого движения у нас в России
Н. И.
П. П. Ползунов. История Устьсысольского городского училища (с фотограф. снимками автора). Изд. Устьсысольского Уездного Земства. Устьсыс. 1912 г., 183 стр. 75 к.
Книга по истории Устьсысольского городского училища напечатана по инициативе известного вологжанам директора народных училищ С. А. Лосева - немало поработавшего в свое время для Вологодского Об-ва изучения Северного Края, членом которого он состоит. Уездное Земство откликнулось на просьбу С. А. Лосева и вслед за книжкой В. Ф. Попова «История земской школы и первоначального народного образования в Устьсысольском уезде» (1911 г.) выпустило названную выше книжку... и тем самым положило благой пример для других наших земств, интересующихся народным образованием.
П. П. Ползунов - учитель Устьсысольского городского училища, умело разработал исторический матерьял, имевшийся у него по своему училищу и дал довольно живую картину его постепенного развития, начиная с 1836 г. (когда было лишь приходское училище, устав 1828 г.). В 1840 г. существовало уездное училище, а с 1865 г. - уже и городское училище. Все ужасы дореформенной школы (телесные наказания, горох и дресва, зуботычины, отсутствие грамотных учителей и т. д.) изложены ярко. Подробно описано современное городское училище, заметно привлекшее внимание общества, благодаря стараниям учителя-инспектора Я. С. Курбатова (изготовление наглядных пособий) и учителя рисования А. Н. Поросятникова, достигшего большой художественности в работе своих учеников (выставки рисунков, предметов «ручного труда»). К книжке автор приложил немало иллюстраций, довольно удовлетворительных... Внешность (главным образом, бумага) издания оставляет желать лучшего. Впрочем Устьсысольское Земство, издавая книжку для бесплатной раздачи учащимся и лишь часть в продажу по 75 к., вероятно, не имело последнего обстоятельства в виду.
Н. И.
В. И. Дунаев. Город Вологда. Москва 1914 г. - Б. И. Дунаев. Великий Устюг. Москва 1915 г. - Б. И. Дунаев. Город Сольвычегодск. Москва 1915 г. - Б. И. Дунаев. Соловецкая Обитель. Москва 1915 г.
Четыре книги, посвященные памятникам старины нашего края, настолько неудовлетворительно и наскоро составлены, что они не заслуживали бы никакого отзыва, если бы к ним не было приложено несколько хороших воспроизведений, в особенности в «Сольвычегодск» и «Соловецкой обители». Кроме того, исследование северного гражданского и церковного зодчества настолько дело новое, что каждая книжка, упоминающая о нем, заставляет обратить на себя внимание. И конечно, читателю придется горько разочароваться, взяв книжки Дунаева. Неряшливо написанные и изданные, они на первых же порах увлечения севером дают о нем какое-то «карамельное», рекламное представление. Автор проехался как-то по северу и выпустил стремительно целых четыре фолианта, наполненных охами и ахами, дешевыми восторженными словами, по настоящему, собственно, не обследовав ни одного памятника. Право, никому не нужна эта «подогревательная» литература, так сказать, митинговая многошумность, потрясание нерв... Все прекрасно знают, что север богат, мало обследован, но к чему лишний раз повторять об этом вкоренившемся уже представлении, надо стремиться вывести из первобытного состояния край, надо серьезно изучать его, писать осторожно, остерегаясь жалкой и нудной словоизвергаемости, которая ни к чему путному не ведет. Б. Дунаев бегом пересказал нам исторические исследования старых работников по северу - П. Савваитова, Н. Суворова, И. Степановского и др., прибавил несколько своих замечаний, невразумительно поговорил об архитектуре, перепутал несколько дат, смешал Андрея Строганова с Максимом и Никитой Строгановыми, пожурил Устюг за то, что там нет извозчиков, повосторгался северными видами и закончил «песней без слов». Нас особенно интересует в книгах Дунаева «красочная» способность его восхищаться памятниками старины. Приведем несколько перлов: «На врата, на верх над ними и на фигурчатые столбцы по бокам наброшен легкий, как кружево, ажурно-прорезной металлический покров», «храм двухэтажный галерейного типа», «церкви эти интересны не исключительностью мотивов своей архитектуры, а тем, наоборот, что наглядно служат показателями, какое огромное влияние имеет иногда на местное зодчество готовый архитектурный образец (какой?.) Сольвычегодские приемы сводятся к трем таким образцам-типам (?), причем особенно заметно копирование (?) например двухэтажного корабельного храма», «храм опоясан карнизами, точеными балюстрадами; осыпан характерными для этого стиля раковинами и другими декоративными мотивами». Вот какими декоративными мотивами и раковинами Б. Дунаев осыпал наш край и назвал их культурно-историческими очерками. Читатель, иди мимо этих книг, они тебе ничего не скажут о подлинном севере.
Иван Евдокимов.
Вестник Императорского Общества ревнителей истории. Выпуск II. Петроград 1915.
Большого формата роскошно изданный том в 337 стр., наряду со статьями герцога Г. Н. Лейхтенбергского о принце Евгении и Мюрате, князя Репнина о событиях шестьдесят лет назад, г. Военского «К истории Отечественной войны 1812 г.», П. И. Ковалевского «Имам Шамиль», А. Ф. Кони «Петр Великий и просвещение», содержит и статьи, имеющие интерес в деле изучения северного края. Сюда относятся ст. В. П. Мегорского «Олонецкие марциальные воды при Петре Великом», А. Д. Григорьева «Мурманский инок - архимандрит Ионафан» и отчасти статья Т. О. Соколовской «Капитул Феникса; высшее тайное масонское правление в России» (1778-1822 г.г.).
Отсылая читателя, интересующегося историей, к самому «Вестнику», коснемся здесь в краткой заметке только последней статьи, часть которой посвящена вологжанам-масонам.
Во время гонений на масонов «убежденные розенкрейцеры И. А. Поздеев и Р. С. Степанов помогали сохранять сочинения мистиков, чтимых братьями шведских лож, и обрядники рыцарских посвящений капитула». Автор придает этим лицам такое значение в истории масонства, что помещает их портреты - портрет Поздеева из собр. Д. А. Ровинского в Имп. Моск. и Румянц. музея, портрет Степанова из Рукопис. Отдел. Имп. Публ. и из надгробной речи А. Ф. Лабзина приводит отзыв о Поздееве, как «столпе ордена».
Поздеев был помещик Вологодской губ. и в 1774 г. вышел в отставку с чином полковника, с 1782 по 1784 г. состоял правителем канцелярии при Московском градоначальнике известном масоне гр. Зах. Чернышеве, а затем жил «на воле» и почти весь досуг посвящал изучению теософии и черных книг. Собрание рукописей и книг орденских по братству Златорозового Креста и других систем у него было замечательное, и масоны ездили к нему гостить и поучаться. Так, гр. М. Ю. Виельгорский подолгу гостил у него на стеклянном заводе, в имении Неболюбовском Вологодской губ.
Под портретом Поздеева есть четверостишие: «Премудрость вышняя лучом его пронзила, а сила красоту в души его вселила, в нем сердце бьется с тем и в жилах льется кровь, чтоб чувствовать, питать и проливать любовь». Между тем биографы говорят, что Поздеев был злостный крепостник, обскурант и себялюбец. Поздеев погребен в Москве, в Спасо-Андрониевом монастыре.
Другой упоминаемый г-жой Соколовской масон поэт Николай Федорович Остолопов (†1833 г.) в 1814-1819 г.г. был Вологодским вице-губернатором, а потом директором Спб. театров. Когда уже последовало запрещение печатать масонские песни и другая сочинения, он сочинил оду, которая в рукописи была роздана всей братии. В этой оде, посвященной Александру Г., Остолопов, восхваляя его за милостивое отношение к масонам, восклицает: «Как мореходец от волненья, обретший в пристани покой, лишь чувствует восторг спасенья, благословляя жребий свой, так мы забудем все страданья... Прошли годины испытанья, и радость, радость наш удел! Связуйся крепче узел братства! Мы счастливы, нам нет препятства для добрых и великих дел!».
Ода в «Вестнике» приведена полностью.
По Каме. Альбом для изучения церковной истории Пермско-Камского края, пособие для семьи, школы и народных чтений. Москва, 1915. Ц. 1 р.
Альбом состоит из 30 таблиц разнообразного содержания: портреты иерархов и духовных деятелей, снимки с храмов и икон, копии некоторых картин. Следует заметить, что в альбоме есть воспроизведения таких картин, которые интересны и ценны и не только с точки зрения изучения церковной истории. К числу таковых относится портрет родоначальника фамилии Строгановых - известного Аники Строганова, хранимый в Вифании в покоях митр. Платона, снимок с иконы св. Николая, так наз. Заяицкого или Закамского, изображение деревянного креста на берегу Камы в с. Бондюг Чердынского у. 1619 г. Не малый интерес представляют географические карты Пермского края XVII в. и Пермско-Уральского края XX века.
В. Т.
Св. И. Шестаков. Указатель статей по истории, археологии и этнографии, помещенных в «Пермских Епархиальных Ведомостях» со времени их выхода по август 1915 г. (Источники и пособия при изучении Прикамского края). Изд. О-ва изучения Прикамского края. Сарапул. 1915.
Издание библиографических указателей представляется чрезвычайно ценным пособием при изучении края. Поэтому остается только приветствовать появившийся указатель св. И. Шестакова и пожелать, чтобы и другие повременные издания северного края получили такие же указатели. Автор вполне прав, когда в оправдание того, что его указатель представляет только перечень статей, говорит: «этот перечень содержит в себе много назидательного и интересного, особенно в историческом отношении». Для иллюстрации этого укажем, напр., на такие статьи: В. Попов, свящ. Древнейшие города Перми Великой - Искор и Покча, 1889 г. Е. Подосенов. Пермяки, 1886 г., Н. Г. Зыряне, 1886 г., Р. Попов. Северо-восточное Приуралье и его обитатели, 1870 г., В. Я. Струминский. Современные пермяки в отношении религиозном и нравственном, 1904, Е. Н. Усть-Вымские чудотворцы и т. д. В.Т
Известия Сарапульского земского музея. Вып. IV. Москва 1915.
Сарапульский земский музей имеет целью охранение предметов местной старины и изучение сведений о местной природе, жителях, народном хозяйстве, истории, естественной истории и археологии восточной части Вятской губ. и Прикамья и, преследуя общеобразовательные задачи, знакомить население с местным краем вообще, с памятниками старины и с произведениями изящных искусств. Музей существует с 5 апреля 1909 г. и за это время издал уже 4 выпуска своих «Известий». Первые выпуски содержали от 2-х до 4-х печатных листов, а ныне вышедший представляет уже книжку объемом в 12 печатных листов. В этой книжке помещены статьи св. Н. Н. Блинова, известного знатока Вятского края; «Заселение Закамья», св. Г. Г. Верещагина, не менее известного этнографа, выступавшего экспертом в знаменитом мултанском деле по обвинению вотяков в человеческом жертвоприношении: «Сказки и легенды вотяков», Л. К. Круликовского: «Списки животных фауны Среднего Прикамья», Л. А Беркутова: «Городища, курганы, места древних поселений в Сарапульском и Бирском уездах, раскопки, кладоискатели». Это обилие материала, имеющего высокое научное значение для изучения края, объясняется еще и тем, что в прошлом году Сарапульский Земский Музей перешел в собственность Общества изучения Прикамского Края, и таким образом, произошло частичное объединение научных сил, наглядно показывающее жизненность идеи объединения научной деятельности обществ, занимающихся изучением края.
Вл. Тр.
Труды Костромского научного общества по изучению местного края. Выпуск III. Кострома, 1915 г. Ц. 1 рубль.
Издательство Костромского научного общества по изучению местного края, очевидно, стало на прочную почву, что доказывает III выпуск Трудов и его содержание. В этом выпуске помещена чрезвычайно интересная статья г. Евг. Дюбюка: «Ветлужская вотчина Дурново в канун крестьянской реформы и в первые годы после нее» с крайне ценными документами Ветлужской вотчины и того же характера статья г. Б. Барыкова «Из жизни с. Парского, Юрьевецкого у. Костромской губ.».
Статья г. Дюбюка переносит нас во времена крепостного права в одно из крупнейших лесных имений Ветлужского бассейна, затерянное в дремучих лесах. Из этого медвежьего угла ежегодно по зимнему пути в Петербург к вотчиннику отправлялся столовый запас и сюда же шли строгие предписания «Его Высокородия Павла Дмитриевича» и его управляющего. Крестьяне были на оброке, средний годовой оклад которого выражался в сумме 6000 руб., по 5 р. 72 к. с ревизской души. Исправное поступление оброка обеспечивалось рядом мер: высылка в вотчину, сдача в рекруты, перевод на господскую запашку. Кроме оброка, крестьянин должен был платить в казну государственную подушную подать, в общество - мирские сборы, за счет которых производился целый ряд расходов в целях и интересах вотчинника, напр., жалованье конторщику, часть жалованья управляющему.
Интересно, как ликвидировалось крепостное право. Ликвидация его начинается еще в 1860 г. с ликвидации господской запашки и скотного двора. «Чем ближе подходим мы к половине 60-х годов, тем яснее одно, что что-то в жизни вотчины ломается, что идет какая-то перестройка всех жизненных отношений, создается что-то новое. Глухое брожение среди удельных крестьян и побеги из вотчины в Петербург с жалобами к помещику являются как бы прелюдией к ликвидации крепостных отношений, предвестниками новых времен».
Статья г. Барыкова открывает край завесы над другими сторожами той же крепостнической жизни. Материалом ее является рукопись, содержащая перечень рядов и лавок ярмарки 1816 г. для обложения торговцев сбором в пользу вотчинника и отчет бурмистра о приходе и расходе мирских сумм за 1818 г.
Здесь особенно интересны те расходы, которые автор называет «покупкой благосклонности»: проще - расход на взятки чиновникам, светским и духовным. Этот расход отмечен в счете так: «дано для благосклонности», «по обыкновению». Давали при сдаче денег в казначейство, при отсылке денег на почте и пр. и пр. и пр. Особенно поразительно велик этот расход при «освящении» храма: он превышает 900 руб.
Кроме этих чрезвычайно интересных статей, в книжке есть этнографическая статья г. Зорина «Как веселится черемисская молодежь» и богато иллюстрированная статья г. Смирнова: «Крестьянская изба и ее резные украшения в Макарьевском уезде Костромской губ».
Елизавета Гадмер. Уральские легенды. Петроград , 1915. Цена 60 к.
Г-жа Е. Гадмер записала четыре «уральских легенды»: Чертово городище, Невьянская башня, Семеро братьев и Плешивая гора. Все легенды связаны с уральскими урочищами и показывают, как человек пытается поэтически объяснить происхождение урочищ.
Легенды читаются легко, но наскучивают своей излишней растянутостью: характерные для Урала легенды вовсе не так растянуты, как получается в изложении автора. Все «уральские легенды» сохраняют ударный стиль и этим выгодно отличаются от пересказов г. Гадмер. Книжка издана изящно, снабжена видами урочищ, но цена довольно за 106 страничек маленького формата.
И. А. Шергин. В северных захолустьях. Петроград . 1916. Ц. 50 коп.
Эта маленькая книжонка в 64 стр. содержит 8 отдельных статей, представляющих сплошные и бессодержательные пасквили на отдельных лиц из администрации и торгово-промышленных слоев Вологодск. губ. Кто только тут не затронут (затронуты не только общественные и политические физиономии, но и физиономии в прямом смысле этого слова: бороды, прически и пр.). По-видимому, автор задался целью обругать во что бы то ни стало и ругает без всякого видимого повода. Содержания в книжке никакого нет, а ругательства так неприличны, что затруднительно даже привести какую-нибудь цитату из книжки для характеристики автора. Приходится пожалеть, что энергия идет на такие негодные цели.
Из жизни Северного края.
†С. Д. Левицкий.
В Петрозаводске умер вологжанин Сергей Анатольевич Левицкий, сын священника села Лысая Гора Вологодской губ. Покойный начал службу в Олонецкой семинарии, где он в течение 10 л. преподавал философские науки и педагогику. Затем он состоял сперва членом Олонецкой губ. зем. управы, а затем секретарем. В течение 8? лет он состоял секретарем редакции «Вестника Олонецкого Земства». Последние годы своей жизни он писал «Историю Олонецкого Земства», подготовляя ее к исполняющемуся в 1917 году 50-летию этого земства.
Поэт Ф. П. Савинов.
29 августа 1915 г. в лечебнице для душевнобольных в Кувшинове умер Вологодский поэт Феодосий Петрович Савинов.
Савинов родился в 1865 году в г. Тотьме, в семье скромного полицейского чиновника. Сначала он учился в городском училище, откуда был взят, однако, родителями до окончания курса и помещен в гимназию. Выйдя из последней всего за год до окончания курса, Ф. П. пробовал приготовить себя к военному поприщу, уехал в Москву и определился в юнкерское училище. Покинув училище, он поступил на службу в Вологде по министерству внутренних дел и несколько лет исполнял обязанности делопроизводителя детских приютов.
Писать стихи Ф. П. начал рано. В приложениях к ежегодным печатным отчетам вологодской гимназии встречаются стихотворения, написанные им по случаю различных торжеств. Он приглашался выступать с эстрады и по выходе своем из гимназии.
В столичной печати стихотворения Савинова появляются, начиная с середины восьмидесятых годов. Первым открыл для него свои страницы «Иллюстрированный мир» («Перед толпой», № 10, 1885 г.). Затем его произведения появляются во «Всемирной Иллюстрации», «Живописном Обозрении», «Русском Обозрении», «Русской Мысли», «Развлечении», «Будильнике» и др.
В 1888 г. стихотворений накопилось уже такое количество, что Ф. П. рискнул выпустить их отдельной книжкой; это первое издание, вышедшее в сравнительно небольшом числе экземпляров (не более 300), разошлось без остатка.
В начале 90-х годов, Савинов был уволен в отставку, переселился в Москву и поступил писцом в нотариальную контору. В Москве он завязал более тесные отношения с юмористическими журналами: «Будильником» и «Развлечением».
В Москве Ф. П. стал проявлять признаки душевного расстройства, поэта привезли в Вологду и поместили в Кувшиновскую психиатрическую лечебницу; здесь была установлена наличность прогрессивного паралича.
Года за два до появления первых признаков душевного расстройства Ф. П. начал подготовлять к печати второе издание своих стихотворений. Оно вышло в 1900 году в виде изящного томика свыше 150 стр.
Поэт Е. И. Чернобаев.
Евгений Иванович Чернобаев родился в 1869 году в Минской губернии, где проживал его отец землемер-таксатор.
Когда Чернобаев был мальчиком, его отца перевели в Тотемский уезд, где он после пирушки и был убит сослуживцем в с. Устье-Печенгское. Мать Чернобаева переехала в Вологду, где и поместила двоих старших детей в гимназию. Уже с первых классов Е. И. обнаружил определенные способности к словесным наукам, и в частности к древним языкам. Однако из-за малой успешности в арифметике Е. И. Чернобаев оставил гимназию и поступил в церковный хор. К этому времени относится первое литературное выступление поэта: в «Родине» за 1891 год появляется его первое печатное лирическое стихотворение, а через три года, в 1894 г., его имя попадает уже на страницы «Северного Вестника».
В конце 90-х годов Чернобаев получил место в Петрограде в управлении железных дорог и с 1897 г. жил в столице. В этот период своей жизни Чернобаев изредка печатался в иллюстрированных еженедельниках; одно стихотворение появилось на страницах «Русского Богатства». Жестокое двухстороннее воспаление легких в ноябре 1915 г. свело Чернобаева в преждевременную могилу.
Из стихотворений Чернобаева следует отметить переводы Конопницкой и Тетмайера. Сборник его оригинальных и переводных стихотворений был издан К. Ф. Жаковым в издании «Парма».
Сухонские мергеля и белая глина.
Член Об-ва изучения Северного Края И. М. Богданов представил Тотемскому отделу доклад о залежах мергеля и белой глины по р. Сухоне.
Сероватые пласты, чередующиеся с цементировавшимися пластами красной глины, начиная от Шохты (331 вер., считая от р. Сухоны) тянутся почти до самого г. Устюга (523 в), и уходят в глубь от Сухоны, то легко проследить по долинам многих ее притоков, например: Уфтюги, Городишны, Стрелицы и др., а также Старой Тотьмы, впадающей в Сухону на 280 верст, т. е. на 50 верст выше Шохты, где обнажения мергеля вырисовываются ярче.
Среди этих залежей вкраплены различного качества глины. Судя по некоторым признакам, а также и по отзыву инспектора тотемской ремесленной школы Ф. И. Лашина, белая глина оказалась довольно высокого качества.
Залегание этой глины было обнаружено на 375 вер. р. Сухоны, считая от истока, у с. Устья Городищенского и немного ниже его; о том же, как велик слой, проследить не удалось.
Добытая из мергеля по берегам реки Сухоны, главным образом около Опок (дер. Полдарза, Порог, Мутовино и др.) известь в среднем около 40-50 тысяч пудов и в Шохте обладает хорошим цементирующим свойством. К сожалению, никакого исследования этих залежей никем не производилось.
Вот почему обращая внимание общества как на залежи мергеля, так и вкрапленные тут же залегания белой глины, хочется высказаться по поводу могущей создаться тут промышленности, если мергель и глина окажутся годными: первый для производства цемента, а вторая для керамикового производства (фарфоровые изделия) и для производства красок.
Хорошая гидравлическая известь получается из мергеля, содержащего 20-30% глины, причем при отсутствии достаточного количества глины, обыкновенно добавляют последнюю.
Известь эта дает невзрачный, зеленовато-серый порошок, называемый цементом, который играет важную роль в строительном деле.
Цемент производится главным образом в Германии. Но производство его можно поднять и в России.
У нас на севере, где пермские отложения мергеля растянулись на огромном пространстве, начиная от Шексны (д. Ладунино, Кирилловского у. Новгородской губ.) и до крайнего севера, хватит настолько, что успех конкуренции с немецкими производителями на международном рынке вполне был бы обеспечен. Условия же для производства настолько благоприятны, что стоимость продукта будет стоять вне всякой конкуренции.
Впадающие в Сухону притоки, в долинах которых также имеются залегания мергеля, например р. Старая Тотьма (д. Демьяново Тотемского. у., где в одном карьере имеются и залежи мергеля и глины), Городишня, Уфтюга, Стрелица, Ерга и др., с большим падением дадут живую рабочую силу. Наконец Сухона, с ее почти 24 саж., падением на 250 верстах, при ее предполагаемом шлюзовании может дать столько живой рабочей силы, что ее хватит не только для производства цемента, находящегося в ее долине, но и для многих других видов промышленности. Устройство заводов тут возможно не только с производительностью до 1.000.000 бочек и оборудованием как например оборудован один из крупнейших заводов Германии, расположенный в долине р. Неккар, в 2-х километрах от г. Гейдельберга, с общей силой двигателей, включая сюда и водяной, равняющейся 4.000 лошадиных сил, но и большой мощности, чем упомянутый завод в долине Неккара.
Близость Архангельского порта и возможность пользования дешевым водным путем как для вывоза продукта за границу, а равно и для вывоза на внутренние рынки: в сторону Петрограда и на Волгу, при сравнительно дешевых фрахтах на перевозку, а также и дешевизна топлива на месте дает возможность поставить производство цемента в широком масштабе.
Наконец, мергель можно использовать в сельском хозяйстве, как продукт для удобрения торфяных почв и лугов вообще.
Затем, залежи белой глины если по исследовании окажутся годными для производства фаянсовых и фарфоровых изделий, могут послужить к созданию фаянсовых и фарфоровых фабрик. Тут, кроме дешевого топлива и даровой рабочей силы в вид тех рек, какие упоминались выше, имеется и готовый внутренний рынок в обширных Вологодской и Архангельской губерниях, на всем необъятном просторе которых нет нигде подобных заводов.
В заключение своего очерка, И. М. Богданов говорит: «На первых порах необходимо произвести исследования залежей и анализ мергелей во всех частях Сухонского бассейна, а также и глины, и исследования эти сделать достоянием широкой публики. Предприниматели найдутся и наш край оживет, покрывшись сетью заводов и заживет здоровой промышленной жизнью».
Северная слюда.
В Архангельске подвергали исследованию образцы слюды, взятые на берегу Белого моря в 12 и 25 верстах от с. Керети. Анализ слюды таков: «Слюда-мусковит (Н2 (KNa) Al3 Si3 О12) встречается среди горных пород архейской группы. Твердость мусковита 2, удельный вес 2,7-3, слойность по базо пишахон совершенная, цвет светло-желтый, блеск стеклянный, прозрачность высокая. Мусковит - наиболее применяемая из слюд в технич. отношении».