2.2.2. Поиск обновленцами путей примирения 
и активизация борьбы с «тихоновцами» в 1925 году

      10-11 февраля 1925 года прошел губернский съезд череповецких обновленцев. Председательствовали архиепископ Иоанн Череповецкий и его викарий, епископ Александр Тихвинский. С правом решающего голоса присутствовало 59 человек, из которых клириков – 32 человека, мирян – 27 человек. Представители духовенства распределялись следующим образом: архиепископ – 1, епископ – 1, протоиереев – 11, иереев – 19, диаконат представлен не был. Миряне по социальному признаку делились на интеллигенцию – 9 представителей, ремесленников – 1 представитель, крестьяне – 17. Образовательный ценз духовенства выглядел следующим образом – 28 человек имело среднее образование, по 2 человека – высшее и низшее. Среди мирян с высшим образованием не было никого, преобладали имеющие низшее образование – 18 человек, среднее образование – 2 человека, без образования насчитывалось 7 человек. По своему социальному статусу миряне принадлежали к служащим – 2 человека, ремесленникам – 7 человек, крестьянам – 18 человек.

      Как было видно из выступления епископа Александра Тихвинского, выжидательная позиция, занимаемая до данного момента верующими, сменилась «открытым сдвигом в сторону обновленчества». В качестве главных причин, побудивших созвать данный съезд, назывались: с одной стороны - растущий атеизм, а с другой - активизация «тихоновского» духовенства. При этом провозглашалась правота и святость обновленческого движения, наполненного «лишениями и жертвами». Представитель Кирилловского уездного церковного управления протоиерей Н. Третинский отметил в своем выступлении сильное распространение «тихоновщины» на территории уезда, заметив, что количество обновленцев растет, хотя не привел в подтверждение своих слов ни одной цифры. Член Устюженского уездного церковного управления священник Н. Адрианов прямо указывал на крайне незначительное количество приверженцев обновления в Устюжне и уезде. Для завоевания сочувственного отношения местного населения к обновленцам он предлагал развивать благочестие не в обрядовой стороне церковной жизни, а доказывать свое дело личным примером. Немногочисленные устюженские обновленцы ждали от губернского съезда моральной поддержки.

      Губернский съезд выработал свое видение задач, стоявших в целом перед Священным Синодом. Самым важным являлось снятие с Церкви, духовенства и мирян «пятна справедливого недоверия» со стороны гражданской власти, у которой сложилось мнение о духовенстве, как врагах рабочих и крестьян. Причину такого положения архиепископ Иоанн видел в прежнем отношении духовенства к представителям гражданской власти, в настроениях его после октябрьского переворота, вылившихся в предание анафеме советской власти патриархом Тихоном. Как в1925 году, так и в последующих выражение лояльности властям в виде неоднократного признания справедливости социальной революции и декрета об отделении Церкви от государства стало обязательным этикетным моментом последующих обновленческих съездов.

      В 1925 году обновленческая Череповецкая епархия включала в себя 106 приходов. В основном они сосредотачивались в Череповце и уезде, Тихвине и уезде. В 47 приходах епархии не было постоянных священников. Приходские общины отличались малочисленностью. В ведении Новгородской епархии патриаршей Церкви было 87 приходов. Еще 189 приходов относились к неопределенной ориентации. К концу 1925 года таких приходов не зафиксировано. Имелась устойчивая тенденция перехода их в юрисдикцию патриаршей Церкви, под давлением прихожан. По Череповецкому уезду такие факты зафиксированы в Усищевском, Ягановском, Веретьевском, Яргомжском, Ковжском, Луковецком приходах. В силу разного рода причин, большей частью нажима со стороны властей, наблюдался изредка переход приходов из одной юрисдикции в другую39 (39 ГАВО. Ф. 1010. Оп. 3. Д. 191. Л. 18, 19).

      На съезде прозвучала мысль и о путях возможного примирения с патриаршей Церковью. Обновленцы считали возможным осуществить этот шаг через собеседование, встречи и митинги.
      Принятая губернским съездом петиция представляла собой изложение требований и прошений властям в виде сформулированных тезисов. В основном в них излагалась внутриепархиальные проблемы, связанные с описью имущества у ряда священников за неуплату сельхозналога, запрещением крестных ходов и хождений с крестом, ограждением обновленческого духовенства «от насилия» «со стороны тихоновского кулачества». Епархиальное руководство волновала также деятельность епископа Макария, проводившего активную антиобновленческую работу. По мысли авторов указанной петиции, все ее тезисные положения могли быть выполнимы только в случае, если обновленцы активизируются в борьбе против патриаршей Церкви.

      Данные тезисы были оставлены гражданскими властями без внимания. Единственным шагом, на который решились власти, явилась регистрация приходов после разрешительной визы Епархиального управления. Но через три месяца это единственное завоевание обновленцев оказалось сведенным на нет. Мало того – было подтверждено запрещение заниматься миссионерством не в своих приходах40 (40 ГАВО  Ф. 1010. Оп. 3. Д. 249. Л. 5, 6, 7).

      Не менее важными на съезде оказались и вопросы, связанные с вероучением. С докладом на эту тему выступил епархиальный миссионер протоиерей И. Мальцев. По его мысли обновленцы должны были бороться с религиозной нетерпимостью, уважать религиозную свободу верующего, признать прогресс науки и свободу богословских исследований, но не смешивать частные богословские мнения с общецерковным учением. Руководителем и судьей в области вероучения признавался Поместный Собор. Отметим, что аналогичные высказывания схожи в основном с программными установками живоцерковников и Поместного Собора обновленцев 1923 года. Череповецкий съезд подтвердил общую тенденцию: такие требования часто исходили от рядового духовенства и мирян, но редко принимались в расчет высшим обновленческим руководством. В силу личных амбиций лидеров и в ходе борьбы за власть в Церкви они оказывались декларативными.

      В области церковного нравоучения и богослужения основной акцент съезд делал на широком участии верующих в церковной службе, с оговоркой - «если найдутся способные к тому лица». Миссионерству также отводилось особая роль, призванная обеспечить широкое распространение на местах идей обновленческого движения. Главным препятствием, как указывалось выше, было противодействие властей, ограничивавших границы миссионерской деятельности. Чтобы достичь желаемого результата епископ Александр Тихвинский предложил переработать программу церковного обновления, изложить ее доступным языком, растиражировать и разослать по всем приходам Череповецкой епархии. Настоятельно рекомендовалось выписывать журналы «Христианин» и «Церковное обновление». С целью более доходчивого объяснения обновленческих идей признавалось необходимым периодически командировать в отдаленные приходы епархии синодального и епархиального миссионеров для чтения лекций, проведения бесед и диспутов. Немалое значение придавалось «хождению по уездам с местной святыней с агитационной целью», что несомненно должно было повысить авторитет обновленцев и показать их уважение к местночтимым святыням.

      Было решено ходатайствовать перед Священным Синодом об учреждении при Епархиальном управлении должности специального уполномоченного и при нем «тройки» с приданием им особых полномочий по пресечению «вмешательства тихоновского епископа Макария и священника Цветкова в епархиальные дела Череповецкой губернии». Для защиты корпоративных интересов учреждался «Союз белого духовенства». Поскольку ощущалась острая нехватка священнослужителей, то учреждение пастырской школы или курсов должно было отчасти компенсировать данную проблему.

      Возвращаясь к проблеме регистрации приходов, губернский съезд настоятельно просил у властей права регистрировать общины, в том числе и «тихоновские», только после наложения визы Епархиального или Викариального управлений. Так как обновленцы считали себя реальной церковной властью, а патриаршую Церковь состоящей в расколе, то, по их мнению, было справедливо и закономерно обращение к «тихоновцам» с призывом к примирению, чтобы они навсегда совершенно отказались от «контрреволюционных вожделений и политиканства», признали справедливость социальной революции и встали на позиции Священного Синода.

      Чтобы укрепить обновленчество в целом, съезд выдвинул предложение о созыве Вселенского Собора, что даже в то время звучало нереально.

      Череповецкие обновленцы отмежевались от прежней (дореволюционной) концепции миссионерской работы, направленной прежде всего против сектантства. Главной задачей теперь ставилось недопущение антиправительственной агитации, стремление к проведению собственных апологетических чтений и бесед, а также организация на приходах миссионерских кружков. Целью их деятельности должно было стать «ученое» противостояние патриаршей Церкви41 (41 ГАВО. Ф. 1010. Оп. 3. Д. 249. Л. 9, 10, 11).

      Материалы съезда – прямо и косвенно – дают основание сделать вывод о том, что дела у обновленцев, несмотря на активизацию организационной деятельности и количество принадлежавших им храмов, не привели к усилению их позиций. Свидетельством тому служат многочисленные апелляции к властям и непрерывные собственные попытки приведения епархиальной жизни в порядок. Епархиальное управление встало перед фактом невозможности контроля приходской деятельности в епархии. Стремление усилить миссионерскую деятельность и создать собственные органы с карательно-фискальными функциями свидетельствуют не об укреплении организационных начал обновленчества и его силе, а о начале разрушения его институтов на местах.

      Поэтому проблемы, вставшие перед «тихоновцами» в связи с утратой ими Сретенской церкви в Череповце, получили новое направление. В 1925 году «тихоновская» Сретенская община продолжала предпринимать активные усилия по возвращению храма. Ходатайство, направленное во ВЦИК оставалось без ответа. По этой причине вставал вопрос – как поступать далее и что делать? В случае отказа властей вернуть храм его законной общине, верующие решили просить передать один из пустующих храмов при Благовещенской церкви (храм Иоанна Богослова) или при Соборной Воскресенской (храм Троице-Сергиевский). Череповецкий губисполком 16 июля 1925 года вынес постановление о передаче Сретенской общине «тихоновцев» кладбищенского Покровского храма, принятое верующими с воодушевлением; община просила ускорить передачу храма. В августе 1925 года Покровская церковь г. Череповца была передана по договору в бесплатное пользование Сретенской общине и в акте о передаче названа «вновь открывшейся».

      Сретенская община сразу же попала в поле зрения обновленческого благочинного 1-го округа священника Д. Лебедева, попытавшегося выбрать представителя от общины на предстоящее епархиальное собрание. Со стороны обновленцев это был своеобразный «акт примирения». Участие в таком собрании означало бы, что «тихоновские» общины признают существующее церковно-административное положение и обновленческое Епархиальное управление. В 1925 году в Сретенской общине насчитывалось 425 активных прихожан. В Череповце обновленческими являлись: Соборная община (четыре церкви, 700 человек прихожан), Благовещенская община (две церкви, 1005 человек прихожан), Сретенская подворская община (одна церковь, 63 человека прихожан). Но крайне важно подчеркнуть, что большая часть указанных прихожан относилась к общинам лишь формально, будучи приписанными к храмам этих общин издавна. Располагая большинством храмов, обновленцы не желали терять ни один из них, даже если фактическое количество прихожан было ничтожным. Вот почему в июле 1925 года Епархиальное управление вносит протест в президиум Череповецкого губисполкома, направленный против передачи кладбищенского Покровского храма в ведение «тихоновцев» и изъятия его из ведения Соборной общины, написанный лично архиепископом Сергием Череповецким от имени Епархиального управления. Протест содержал критические замечания, направленные против патриаршей Церкви. Патриаршая Церковь в послании характеризовалась как контрреволюционная, в нем содержалась апелляция к трудовому крестьянству, охарактеризованному «как один из столбов, одно из крепких, надежных оснований в здании пролетарского Советского государства». Наполненные пафосом и клеветой в адрес патриаршей Церкви фразы, вероятно были призваны убедить властные структуры в том, что простой верующий народ следует за обновленцами и поддерживает все их деяния.

      Как известно обновленцы на своем Поместном Соборе 1923 года признали капитализм «смертным грехом» и объявили против него «священную борьбу». Данный акт призван был еще раз убедить власти в лояльности и поддержке. Наблюдается стремление представить патриаршую Церковь как омертвевший анахронизм, цепляющийся за ушедшее прошлое, и вступающий, ради сохранения своей жизнедеятельности, в «борьбу с обновленцами, как с красными большевиками». Указывалось, что ради дискредитации идей церковного обновления «тихоновцы» «распространяли слухи, что Церковь, руководимая обновленческим Синодом пошла в ересь, то есть признала большевистскую революцию»42 (42 ЧЦХД. Ф. 7. Оп. 4. Д. 3. Л. 51).

      В своем стремлении расположить власти к обновленчеству и насторожить их «призраком тихоновщины» череповецкие обновленцы доводят дело до абсурда, указывая, что «в случае (храни нас Господь!) переворота они первых вздернут на виселицу обновленцев, а потом уж и товарищей-коммунистов», так как обновленцы признали справедливость пролетарской революции. Осознавая, что время работает уже не в пользу обновленцев, архиепископ Сергий Череповецкий фактически расписывается в своем бессилии, не в состоянии прямо повлиять на позицию властей. Он соглашается на передачу «тихоновцам» Сретенской Леушинской церкви. Череповца, хотя «взглядов своих на тихоновщину не изменяет, но юридически и фактически бессилен предпринять что либо против этой передачи»43 (43 Там же. Л. 51. об.). Не случайно, главной задачей для череповецких обновленцев с 1925 года становится сохранение своего влияния на городские и пригородные приходы; церковная жизнь начинает постепенно ограничиваться их территорией.

      Епархиальное управление пытается даже провести опрос населения об отношении к передаче церкви тихоновцам путем анкетирования, а все анкеты-заявления выполняются в типовой форме. Обновленцы приводят в пример поступок крестьян деревни Шубацкое Череповецкого уезда, которые «в начале возникновения тихоновщины в пределах Череповецкого уезда, в количестве 28-и семейств переписались в тихоновщину. Теперь они давно уже давно порвали с ней»44 (44 ЧЦХД. Ф. 7. Оп. 3. Д. 3. Л. 51). Анкеты-заявления были направлены против передачи кладбищенской Покровской церкви Череповца, написаны одной рукой и подписаны жителями почти всех пригородных деревень, формально числящимися членами Соборной обновленческой общины. Они отпечатаны на пишущей машинке, а цифровые данные вписаны одним и тем же почерком. Названия населенных пунктов вписаны карандашом в оставленный пропуск.

      Данные документы дают хорошую возможность увидеть некоторые черты внутреннего состояния череповецкого обновленчества. Поскольку анкеты-заявления типовые, то для анализа нами выбран текст анкеты, подписанный жителями самой населенной пригородной деревни Матурино, в количестве 121 человека. В первую очередь обращает на себя внимание то, что многие подписи дублируются и исполнены рукой одного и того же человека. То же наблюдается и во всех остальных анкетах. Население «протестует» против передачи Покровской церкви постановлением Президиума Череповецкого губисполкома группе верующих «тихоновского толка». Патриаршая Церковь вновь характеризуется контрреволюционной, неправославной и политически неблагонадежной. Указывается, что «тихоновская» Церковь «нужна лишь нашим губернским и уездным бывшим буржуям, гильдейским купцам и бывшим помещикам, некоторым неврастеникам, интеллигентам… тихоновская контрреволюция нужна сельским кулакам, мироедам… Эти люди гонят сейчас из приходов всех политически честных священников (обновленцев), а те… подписывают… свое отречение от Единой Православной Церкви Синодальной и свой переход в тихоновщину». Почти традиционный набор предложений клеветнического содержания в адрес «тихоновцев» наблюдается и в анкетах-заявлениях от населения деревень Борок (80 подписей), Шубацкое (42 подписи), Обухово (15 подписей), Остинское (50 подписей), Яконское (35 подписей), Серово (20 подписей). Безусловно, мы имеем дело с подлогом, когда фамилии подписавшихся оказались проставленными на основе списочного состава населения указанных деревень. Лишь в тексте анкеты-заявления от жителей деревни Яконское сделана добавка: «Мы не желаем передавать тихоновцам, отделившимся от нас по неизвестно каким причинам»45 (45 ЧЦХД. Ф. 7. Оп. 4. Д. 13. Л. 53). Анкеты-заявления волей-неволей характеризуют начавшийся снизу распад обновленчества, неприятие его приходскими верующими народными массами, начавшееся осознание своих заблуждений в середе духовенства, прежде всего сельского.

      В противовес сфабрикованных обновленцами анкет-заявлений представители верующих патриаршей Церкви расписались каждый за себя в заявлениях, ходатайствующих о предоставлении им храма. Причем граждане г. Череповца (140 подписей) добавили: «Мы, верующие города Череповца, не имеем ни одного храма». Представители населения деревень Остинское (19 подписей), Серово ( 80 подписей), Солманское (117 подписей), Яконское (39 подписей) составили разностильные заявления, что свидетельствует о их личной инициативе.

      Приняв к сведению полученные анкеты и заявления от представителей обновленцев и «тихоновцев», Череповецкий губисполком недвусмысленно сообщает первым, что большинство крестьянского населения, проживающего вблизи города, относится к «тихоновскому» направлению и не желает по своим религиозным убеждениям и идеологии примыкать к обновленцам. Заявления указанного крестьянского большинства с просьбой предоставить храм в их пользование были приняты во внимание. Гражданская власть, опираясь на разъяснения ВЦИКа по вопросу о равномерном распределении храмов между обоими направлениями в Церкви, постановила – изъять из ведения Соборной общины кладбищенский храм и передать его просителям. Таким образом, результатом явилось подтверждение властями постановления президиума Череповецкого губисполкома от 16 июля 1925 года за №28 о передаче Покровского храма в пользование общине староцерковников, но с оговоркой о «возмещении расходов по ремонту церкви обновленческой соборной общине»46 (46 Там же. Л. 58, 59, 83). По требованию адмотдела губисполкома необходимо было срочно предоставить списки членов Сретенско-Покровской религиозной общины, что и было исполнено 29 сентября 1925 года. Среди 648 ее членов находились советские служащие, рабочие, крестьяне, мещане. Составленный в то же время текст договора практически повторял основные положения и пункты договора 1918 года. Текст содержал запрещение антиправительственных действий и обязывал к лояльности по отношению к властям.

      В окраинных уездах Новгородской епархии (в юрисдикции патриаршей Церкви), в пределах Череповецкой губернии обновленчество столкнулось со значительными трудностями. В 1925 году стала прослеживаться четкая закономерность: чем ближе к епархиальному центру – Череповцу – тем сильнее позиции обновленцев, больше приходов. Чем удаленнее от него, тем больше возникало проблем организационного плана, трудностей с устройством приходской жизни. Свидетельством тому являются протоколы организационных собраний обновленцев, проводившихся в уездных городах Череповецкой губернии.

      Показателен в данном отношении протокол первого организационного собрания членов Устюженской группы православных христиан обновленческого направления, собравшихся 22 апреля 1925 года. Первым, затронутым в ходе собрания, был вопрос о неотложной необходимости сплочения признающих церковное обновление в особую группу. В случае ее оформления сразу же вставал второй вопрос – разработка организационных положений, призванных обеспечить жизнедеятельность обновленцев. Глава устюженских обновленцев священник Казанской церкви Н.Адрианов выступил с докладом, смысл которого сводился к призывам обеспечить рост обновленчества и всеми мерами изживать «тихоновщину». В качестве оппонентов на собрании выступали представители «красного купечества» (нэпманы) и зажиточного сельского населения. Собрание приняло решение объединиться в особую группу, отдельно и совершенно канонически независимую от Устюженского викариата Новгородской епархии под руководством епископа Феодора (Яковцевского). В сводках Устюженского уездного исполкома за 1925 год ориентация уездных приходов обозначена как «тихоновская». По мнению участников собрания патриаршая Церковь сама порвала единство со всей вселенской Православной Церковью и исказила ее учение, а также ликвидировала не менее важный принцип соборности. Аргументы, приводимые священником Н. Адриановым в пользу обновленческого движения, более напоминали газетные штампы, нежели живую мысль. Так, например, утверждение, что патриаршая Церковь «соскальзывает с платформы Православия» новым не являлось. Об этом говорили много раз и лидеры обновленчества. Отмежевываясь от Новгородской епархии патриаршей Церкви, собрание в качестве своих канонических руководителей признавало Священный Синод, Череповецкое епархиальное управление во главе с архиепископом Иоанном и Устюженское уездное церковное управление. Только под их руководством, по мнению собрания, можно было установить нормальные отношения с государством.

      В ходе собрания было избрано Уездное церковное управление в составе трех человек: председателя, казначея и секретаря, с полномочиями на один год. Поскольку все церкви г Устюжны находились в ведении «тихоновского» викарного епископа Феодора, а священник Н. Адрианов служил в Казанской церкви, собрание приняло решение просить местные органы власти предоставить в распоряжение обновленческой группы этот храм.

      Для устройства церковной жизни и пропаганды идей церковного обновления предполагалось тщательно подобрать причт, чтобы «оберегать (прихожан) от всяких соблазнов тихоновщины». Условиями при зачислении в состав клира выдвигались лояльность и аполитичность по отношению к существующей советской гражданской власти. Но всех указанных мер не доставало для укрепления позиций обновленцев в Устюжне и уезде. Поэтому важная роль отводилась миссионерскому вопросу47 (47 ЧЦХД. Ф. 15. Оп. 1. Д. 36. Л. 67-68). Привлечение новых сторонников в ряды обновленчества в условиях антираскольнической политики большинства устюженского духовенства во главе с викарием Новгородской епархии епископом Устюженским Феодором, было крайне непростой задачей. Епископ Феодор разослал по всем приходам Устюженского викариата записку, в которой высказал свои мысли по «обновленческому» вопросу и выдвинул ряд предложений. Викарий доводит до сведения приходского духовенства, что если оно желает быть в церковном каноническом общении с патриархом Тихоном и с ним, то должно дать о том личное письменное обязательство. Суть данного обязательства заключалась в непризнании обновленческого Священного Синода и Поместного Собора 1923 года, признании патриарха Тихона и епископа Феодора, возношении их имен за богослужением, отказе от наград, данных обновленцами в 1923-1924 годах. Епископ Феодор настоятельно требовал от указанной части духовенства отказаться от подчинения Череповецкому епархиальному управлению и вернуться в патриаршую Церковь. Кроме этого благочинным округов уезда предлагалось предоставить епископу все сведения о церквах своего округа, их причтах и заявления лично епископу Феодору о желании быть с ним в общении48 (48 ОПИ УКМ. К. 43. Д. 3. Л. 3).

      Данные действия представителей патриаршей Церкви как раз и являлись поводом для придания особого значения миссионерскому вопросу для обновленцев. Всем членам обновленческого сообщества вменялось в прямую обязанность вести усиленную агитацию среди окружающего населения «в целях укрепления и роста Православной Церкви». При этом необходимо было указывать на православный характер обновленческого движения и не увлекаться разъяснениями обновленческих новаций. Предлагалось указывать на «искажения» Православия со стороны «тихоновцев». Идейное руководство миссионерскими делами возлагалось на уездного уполномоченного Епархиального управления священника Н.Адрианова.

      В 1925 году перед религиозными сообществами вновь встал вопрос о регистрации; сведения о членах правления религиозными обществами должны были предоставляться властям во всей полноте. В 1925 году традиционными становятся следующие данные, характеризующие личность и положение человека: «должность», «имущественное положение», «кем состоит в правлении», «социальное происхождение». С середины 1925 года добавляется графа «занятие до Октябрьской революции», придерживаться которой надо было неукоснительно. По замыслу адмотдела Череповецкого губисполкома полнота сведений могла произвольно меняться, но обязательно в сторону увеличения количества собираемой информации. Сельским религиозным обществам необходимо было указывать наличие в их составе монахов или монахинь, присутствие которых, как «контрреволюционных элементов» признавалось нежелательным. Кроме того, полнота собираемых сведений могла зависеть и от произвола местных волисполкомов, нередко игнорировавших указания губернских властей49 (49 ЧЦХД, Ф. 15. Оп. 1. Д. 36. Л. 72; Ф. 42. Оп. 1. Д. 233. Л. 20).

      Иногда складывались драматические ситуации, связанные с регистрацией духовенства на приходах. В значительной мере это касалось представителей патриаршей Церкви. Так, в ноябре 1925 года президиум общины староцерковников при церкви Всех Святых г. Тихвина, бывших прихожан Спасо-Преображенского собора, подал заявление в Тихвинский уездный адмотдел о регистрации в качестве члена общины и настоятеля священника Н. Посунько. Вышестоящая организация, какой являлся адмотдел Череповецкого губисполкома, запрашивает по сути дела начальника Череповецкого ОГПУ Шилкина. Ответ его, направленный под грифом «секретно-срочно», не оставлял надежд на благоприятный для общины исход дела. Указывалось, что священник Н. Посунько проходил по следственному делу еще в 1924 году в Тихвине за организацию и проведение религиозных бесед и создание юношеских кружков. По данной причине делалось предположение, что попытка его укрепиться при Всехсвятской общине связана с политической агитацией, которая, по мнению Череповецкого ОГПУ, «с его приездом еще увеличится…могущая вызвать нежелательные для власти эксцессы». Таким образом, здесь прослеживался мысль о том, что деятельность данного священника призвана была укрепить позиции патриаршей Церкви. Среди документов Тихвинского адмотдела практически не встречается распоряжений о запрещении аналогичной деятельности обновленческого духовенства, в частности - произнесения проповедей, хотя бы и в рамках одного прихода. Духовенство же патриаршей Церкви проходило как неблагонадежное, на что указывают распоряжения начальника адмотдела Череповецкого губисполкома о запрещении религиозной деятельности «неблагонадежному» и не имеющему постоянного места жительства в определенных населенных пунктах «тихоновскому» духовенству50 (50 ЧЦХД. Ф. 18. Оп. 1. Д. 63. Л. 3, 9, 10).

      Подобные запретительные меры властей заставляли указанное духовенство переходить на полулегальное или же на нелегальное положение. В то же время они не мешали переходу обновленческих общин в юрисдикцию патриаршей Церкви. Стремясь воспрепятствовать этому, Череповецкое епархиальное управление направляет в адрес своих уездных структур циркулярные письма с предупреждениями и разъяснениями. В частности, в циркуляре, направленном в г. Кириллов, указывалось на необходимость разъяснения приходскому совету Казанского собора, какие структуры является законными органами церковного управления в Череповецкой епархии. По мнению Епархиального управления такими были: ЧЕУ под председательством архиепископа Иоанна, Тихвинское уездное церковное управление под председательством епископа Александра и Устюженское уездное церковное управление во главе с мирянином И.А. Проскуряковым. В циркуляре содержалось указание: «Епископ Тихон Тихомиров, вследствии перехода в тихоновщину, прав на управление не имеет, по гражданским законам в силу своей незарегистрированности, по церковным – в силу разрыва с Вселенской церковью». Несомненно оно являлось мерой предупредительного характера в адрес духовенства патриаршей Церкви. Здесь же выдвигались условия, на основании которых могли быть достигнуты мирные договоренности с «отколовшейся» частью Церкви. Такими условиями были: полный отказ от подчинения патриарху Тихону и «его платформы», принятие обновленческой ориентации и признание справедливости идеи социальной революции, как демонстрация должной лояльности к властям51 (51 ГАВО. Ф. 1010. Оп. 3. Д. 191. Л. 3).

      Вдохновленные позицией Епархиального управления, уездные обновленцы делают попытки активизировать свою деятельность и информируют епархиальное руководство об укреплении, как им казалось, своих позиций. Так Тихвинский епископ Александр сообщает Епархиальному управлению о «ликвидации тихоновщины в районе города Тихвина и переходе священника 2-го округа Тихвинского уезда В. Братановского в обновленчество». Аналогичные сведения поступают и из Белозерска. Стремясь удостовериться в этом, в Тихвин и Белозерск выезжает Череповецкий епископ Сергий (Озерецковский) вместе с епархиальным миссионером протоиереем И. Мальцевым. Но впечатление от увиденного было так велико, что они не скрывали своей растерянности в докладе Епархиальному управлению. На деле оказалось, что «духовенство Белозерска слишком горячо и твердо поддерживает тихоновщину, действуя в пользу ее». Белозерское духовенство, возглавляемое соборным причтом, оказалось сильным противником; только причт Спасской церкви придерживался обновленчества. В Тихвине «засилье тихоновцев велико», обновленческие храмы оказались на деле малопосещаемыми. Отмечено, что тихоновцы прилагают все старания для дискредитации обновленцев52 (52 Там же. Л. 8, 25). По данной причине епархиальное руководство затребовало объяснение от викарного епископа Тихвинского Александра. В его ответе сквозь ставшие привычными заверения о стабильности положения обновленцев в Тихвине просматриваются проблемы. Хотя «почва для обновленчества подготавливается», а «обхождения с чудотворной иконой разбивают недоверие масс к обновленцам», тем не менее чувствуется тревога по поводу активизации деятельности патриаршей Церкви. Ее представители разделились на несколько самостоятельных общин, требующих от властей предоставления храмов, в первую очередь монастырских. Интересно, что методика действия «тихоновцев» была принята обновленческим Епархиальным управлением, потребовавшим от своих в Тихвине разделения для удержания храмов. В связи с этими событиями должность уполномоченного Епархиального управления по Тихвинскому викариатству временно упразднялась. Для сохранения стабильности ситуации необходимо было добиться от властей закрепления за обновленческим епископом Успенского собора Тихвинского монастыря с его чудотворной Тихвинской иконой Богоматери. По мысли обновленцев обладание почитаемой иконой должно было создать видимость каноничности и истинности обновленческого движения хотя бы в Тихвине53 (53 ГАВО. Ф . 1010. Оп. 3. Д. 191. Л. 38).

      Ситуация, сложившаяся в Тихвинском уезде, насторожила обновленцев. В декабре 1925 года Епархиальное управление отказывает гражданину г. Кириллова Л. Тютрюмову в его ходатайстве по поводу открытия вновь Кирилло-Белозерского монастыря. Мотивами отказа послужило отсутствие определенной группы, находящейся в каноническом общении и связи с Череповецким епархиальным управлением и Священным Синодом. ЧЕУ выражает сомнение в лояльности к обновленцам граждан, поставивших свои подписи под ходатайством. Последние могли «пристать к тихоновской ориентации», в связи с чем все труды Епархиального управления по открытию монастыря могли оказаться тщетными. Вызвавшее опасение ходатайство не было принято к исполнению. Для укрепления авторитета обновленцев в Череповец был приглашен один из апологетов обновленчества профессор Б.В. Титлинов, выступивший с лекцией на тему «Грядущий Бог» в Большом театре города. По уверениям устроителей данная лекция «оказала большую моральную поддержку работникам церковного обновления и верующим мирянам»54 (54 ГАВО. Ф. 1010. Оп. 3. Д. 191. Л. 43). Скорее всего, эти слова признательности были рассчитаны на лектора, занимавшего должность члена Ленинградского епархиального управления, центра Северо-Западного митрополитанского округа, куда входила и Череповецкая епархия, в надежде на деятельную помощь последнего.

      Но надежды череповецких приверженцев обновленчества не оправдались. С завершением 1925 года закончились и последние масштабные события в жизни обновленческого движения. После Поместного Собора 1925 года последовал общий спад обновленческого движения, усилился процесс перехода православных в патриаршую Церковь. На местах началась остановка и распад обновленческой работы, обновленчество несло ощутимый урон.

      Начинается процесс дробления обновленческих общин, стремившихся таким путем увеличить количество принадлежавших им храмов. Особенно ярко этот процесс протекал в г. Тихвине. Приведем единственный сохранившийся документ о церковной жизни Тихвина полностью в копии.

Храмы г. Тихвина в 1925 году

Таблица I

Источник: ЧЦХД. Ф. 18. Оп. 1. Д. 63. Л. 10, 14. Документ. Копия.

      Как прослеживается из приведенных статистических данных, налицо численный перевес верующих, состоящих в юрисдикции патриаршей Церкви – 2123 человека, обновленцев – 786 человек. Несмотря на принадлежность центра церковной жизни Тихвина – Успенского монастыря с его храмами и чудотворной Тихвинской иконой обновленцам, они не в состоянии были заполнить его храмы прихожанами; четыре храма использовались гражданскими организациями под свои нужды. «Тихоновские» общины сосредоточились в приходских храмах города и пригородов.

      Начался отток прихожан от обновленцев. Этот процесс будет углубляться далее, несмотря на противодействие обновленческих иерархов. В Череповецкой епархии данный процесс проходил через повторную регистрацию возвращающихся общин, как созданных вновь.

К титульной странице
Вперед
Назад