"печать
игуме
на MA
кара".
По сравнению с игуменской значительно реже в кирилловских актах фигурирует келарская печать. Предположительно, с нею И. А. Голубцов связывает одну из трех печатей на полюбовной межевой грамоте кирилловских и ферапонтовских старцев землям на Ситке и в Рукиной Слободке 1470-1480-х годов52. Принадлежать она могла кирилловскому келарю Геласию, а две остальные - бывшему ферапонтовскому игумену Аогину и "мужу на разъезде" Афоне Нестерову. На подлинной отводной грамоте землям Кириллова монастыря и попа Фаддея 1485 года сохранилась прикладная, по-видимому, келарская печать, на которой изображена летящая птица и читается надпись: "Печать Федора стар[ого]"53. Свидетельства о монастырских печатях Белозерья сохранились в некоторых документах из троицкого архива. Так, в нем имеется (в списке конца XV - начала XVI в.) духовная грамота Григория Львова 1470-х годов, написанная Мартинианом Белозерским и скрепленная в подлиннике его печатью54.
Помимо игуменской и келарской, в Кирилле-Белозерском монастыре в XV веке функционировали и печати старцев. Три из них известны по упоминаниям начиная с 1440-х годов (Ильи, Игната Матфеева и Феодора), и лишь одна сохранилась - Аврамия Внукова (в миру - Афанасий, слуга князя Михаила Андреевича Белозерско-Верейского и белозерский замлевладелец) 1471-1475 годов, но на ней надпись и изображение затерты55.
Н. П. Успенский приводит факт 1582 года из истории Кирилло-Белозерского монастыря, когда в Москве были куплены три серебряные печати - игуменская, келарская и казначеева. Большие строители в Кирилловом монастыре своих печатей не имели, считал Н. П. Успенский. З. В. Дмитриева, составившая обстоятельный очерк деятельности кирилловского келаря, соборного старца, незаурядного администратора и книжника Матфея Никифорова 1650- 1660-х годов, приводит интересный факт о том, что он в течение многих лет "монастырь и братию, и слуг, и служебников, и крестьян, и денежную и хлебную казну ведал... в отписках и в памятях писал имя архимандрита "за очи" и печать зделана ево архимандричем имянем"56. Одновременное существование игуменской, келарской и казначеевой печатей в Кирилловом монастыре в 1582 году может указывать на определенное равновесие трех этих высших должностных лиц корпорации. Матфей же Никифоров, по-видимому, это равновесие нарушил, практически отстранив архимандрита (Моисея) от руководства обителью и самовольно присвоив себе право изготовления и распоряжения настоятельской печатью.
При всем сходстве с самими случаями употребления прикладных восковых печатей (в данных, духовных, разъезжих грамотах) троицкая сфрагистика XV-XVI веков имеет ряд существенных отличий от кирилловской. Отметим прежде всего практическое отсутствие игуменской печати Троицы. Предположительно, с нею можно связать два спорных упоминания в купчей грамоте времени Никона Радонежского (1415-1425 гг.) и докладной мировой (дошедшей до нас в списке 1534 г. из копийной книги 518) с Чудовым монастырем времени игумена Симона (1490-1495 гг.). В последнем случае чудовский архимандрит Феогност должен был дать троицкому игумену Симону разъезжую грамоту "за своею печатью Чудовского монастыря", а троицкий игумен Симон должен был дать чудовскому архимандриту разъезжую за своей печатью. Был ли на самом деле произведен такой обмен, остается неизвестным. В 1498/99 году при разъезде спорной земли между двумя домовыми митрополичьими обителями во Владимирском уезде - Боголюбовским и Константине-Еленинским - грамоты также составлялись по противням: "игумену... боголюбскому Иосифу дати грамота Боголюбского монастыря, а архимандриту... костянтино-оленскому Матфею дати грамота разъезжая игумену нашему боголюбскому Иосифу за своею печатью Костентино-Оленского монастыря". Именно урегулирование спорных земельных дел, число которых в конце XV века заметно участилось, и приводит, вероятно, к появлению актов-противней, печати при которых играли важную удостоверительную роль. Такая практика была характерна для привилегированных московских (возможно, в первую очередь тех, настоятели которых являлись архимандритами), ряда домовых митрополичьих и северных монастырей, правда не всех. В 1533/34 году по противням была написана мировая между старцами Корнильева Комельского и Павлова Обнорского монастырей о размежевании спорных земель в Комельской волости Вологодского уезда, при этом противни печатями не были, кажется, скреплены57.
Игуменскую печать можно видеть только на единственной подлинной грамоте - духовной Марии Копниной (перед 17 сентября 1478 г.), и здесь она помещена в одной "компании" с печатью соборного старца Логина и "печатью келарской Сергеева монастыря"58. От игуменской печати сохранились лишь фрагменты записи: "...ть игум ... врамия", зато хорошо различимо изображение. По мнению описавшего подлинник И. А. Голубцова, это фигура в профиль в высокой настоятельской шапке с посохом (возможно, "портрет" самого игумена). Иную интерпретацию рисунка дают Е. И. Каменцева и Н. В. Устюгов. В их учебном пособии говорится, что лежащая в основе данной печати античная гемма изображала человека в рост, рядом - птицу, у которой над головой помещено сердце, пронзенное копьем.
Лучше сохранилась надпись в 5 строк на келарской печати, представляющей монастырь как учреждение:
"печать
Сергеева
манас
тыря ке
ларска".
Позднейших, относящихся к XVI-XVII векам, известий о настоятельской печати Троице-Сергиева монастыря нет. В одной разъезжей грамоте 1528 года читается запись о том, что к ней игумен Александр приказал монастырскому дьяку И. С. Вахромееву "келарскую печать приложить"59. В предварительном порядке напрашивается вывод об определенной ослабленности института настоятельства в Троицком монастыре, его более подчиненном, зависимом положении от института келаря и старцев соборных. Наблюдение это подтверждается известным в научной литературе соборным приговором Троицкого монастыря 1584 года, составленным при избрании нового архимандрита Митрофана. Согласно этому документу, настоятелю "усвоялись" преимущественно благословенные функции. Важнейшие вопросы внутримонастырской жизни - прием в общину новых членов и ведение обширного хозяйства - находились в ведении келаря и соборных старцев60.
В связи с анализом келарской печати Троицкого монастыря нужно отметить еще одну ее особенность. В силу своей общемонастырской принадлежности она не имела именного характера. Какой бы келарь ни прикладывал ее к документации троицкой крепостной казны (Илья, Логин, Савва), надпись на ней была одна: "печать келарская Сергяева монастыря"61. Прикладывать к актам ее могли и старцы (Филофей, Маркел)62. В XVI-XVII веках келарской печати Троицы по-прежнему "усвоялось" общемонастырское значение, "представительство": "печать Троице-Сергиева монастыря келарская домовая" или даже: "домовая казенная"63. Сфера функционирования келарской печати в Троицком монастыре была чрезвычайно широка: это и скрепление канцелярских списков с отдельных актов, и заверение вкладных памятей, выдаваемых из крепостной казны светским контрагентам корпорации, и заверение монастырских списков с жалованных и указных грамот, рассылаемых по городам воеводам, губным старостам, городовым приказчикам для соблюдения иммунитетных прав корпорации. С. М. Каштанов отмечает, что "списки слово в слово", скрепленные в канцеляриях духовных корпораций, рассматривались как юридически аутентичные копии, хотя печать на них была не государственная, а монастырская. Правительство тем самым передоверяло монастырям нотариальные функции. Использовалась келарская печать (например, Аврамием Палицыным) и при выдаче льготных грамот троицким крестьянам64. Как и в XV веке, в XVI-XVII веках келарской печатью заверялись документы, подписываемые между монастырями. Хорошо сохранилась келарская печать на записи троицких властей властям Кирилло-Белозерского монастыря 1580/81 года с разрешением использовать берег руки Шумы у троицкого села Нового в Ростовском уезде для сооружения там мельницы и молотить на монастырский обиход по 100 четвертей хлеба в год65.
Использование келарской печати на делопроизводственной, хозяйственной документации не замечено. Лишь однажды упоминается келарская печать на "имянных росписях" старинных крестьян, вышедших из троицких вотчин и вновь свозимых в них в 1614 году66. Изготавливаемые в крепостной казне в большом количестве списки с писцовых, дозорных, межевых, переписных книг также не заверялись келарской печатью, их скреплял своей подписью крепостной старец - глава крепостного ведомства ("казны") монастыря.
Как в Кирилловой, так и в Троицком монастыре в XV веке известны были печати старцев. В них можно выделить две разновидности: 1) личные печати старцев, выступающих как частное лицо при совершении поземельных сделок; 2) печати старцев, выступающих как доверенное лицо корпорации (обычно при разъездах и размежеваниях земли). Наиболее раннее известие о старческой печати можно связать с троицким чернцом Александром Петровым сыном Русановым, давшим вкладом в Симонов монастырь варницу у Ростовской Соли в 1445-1453 годах67. Своими собственными печатями скрепляли акты такие троицкие монахи, как Федор Кобылий, Мисаил Плещеев (крупный переславский и радонежский землевладелец), старец Феогност. Тогда используемые ими печати были привнесены из прежней жизни, так и называясь: "печать мирская", "печать белетская"68. Такие сведения интересны тем, что показывают сохранение частнофеодального начала в крупных русских общежительных монастырях. Последнее выражалось в наличии частнособственнических прав монахов на землю и имущество.
В XVI-XVII веках печати троицких старцев, как частных лиц, не замечаются. В XVII веке печатью оперировали лишь дворцовые старцы, отдавшие в наем или на оброк монастырскую землю посторонним крестьянам (соседям троицких владений)69. Из многочисленных приписных филиалов Троицы функционирование печати отразилось только в актах Киржацкого Благовещенского монастыря. В момент ее упоминания (1565/66 г., Юрьевский уезд) она была именной: "печать строителя Константина"70.
На грамотах из архивов Кирилло-Белозерского и Троице-Сергиева монастырей можно также видеть и княжеские, и владычные буллы, и печати частных светских лиц. Они существенно дополняют сфрагистический материал монастырских архивов за XV-XVII века и требуют специального рассмотрения.
Краткие выводы
Приведенные выше наблюдения по составу монастырских архивов и организации в них архивного и канцелярского дела позволяют сделать следующие предварительные выводы. Документальные комплексы русских монастырей должны рассматриваться как органические части единого архивного целого. Следуя принципам, заложенным и развитым в нашем источниковедении Л. В. Черепниным71, С. М. Каштановым, другими учеными, отдельные разновидности источников и каждый из них целесообразно изучать в связи с историей того архива, в составе которого они до нас дошли. Развивая этот подход, можно, думается, говорить о связи определенных групп источников с конкретным монастырским ведомством (крепостной, ризной, денежной казны, большого житника, дворцовых старцев, конюшенного и т. д.), в результате функционирования которых они возникли и существовали. Ранее всего возникшей и тщательнее других документированной была поземельная сфера межфеодальных отношений. В связи с бурным формированием монастырского землевладения в XV веке в Северо-Восточной Руси складываются крепостная казна духовных корпораций, ее штат (дьяки, подьячие, писцы), устанавливаются определенные порядки оформления актов (с указанием послухов сделок, имен писавших, закреплением печатями, изготовлением "списков слово в слово", обменом "противнями" и т. д.).
Система документирования в монастырях развивалась по мере формирования их землевладельческих и промысловых комплексов,
усложнения задач управления ими и массами зависимого населения. Эволюция монастырского делопроизводства отразила на себе и видоизменение самой монастырской структуры внутреннего управления на протяжении XV-XVII веков.
Разный состав монастырских архивов на сегодняшний день - это результат не только некоторых различий в профиле разных корпораций, но и случайных обстоятельств архивной сохранности материалов. Необходим синтетический подход ко всем документальным комплексам монастырских архивов, их изучение с учетом истории самих монастырских канцелярий в синтезе дипломатики, ар-хивистики, истории госучреждений, о чем убедительно пишет в последнее время С. М. Каштанов72. Это будет способствовать усовершенствованию источниковедческой методики и археографической подготовки источников. Обращение к истории Троицкой канцелярии позволило выявить значительную совокупность источников (актов и делопроизводственных материалов), созданных в свое время в ней и выданных на сторону многочисленным контрагентам корпорации. Систематизация подобного рода сведений значительно расширяет известный в науке круг источников, обогащает историческую фактуру и делает возможной научную реконструкцию как архива, так и самой канцелярии Троице-Сергиева монастыря за XVI-XVII века.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Кобрин В. Б. К вопросу о репрезентативности источников по истории феодального землевладения в Русском государстве XV-XVI вв. // Источниковедение отечественной истории. Вып. 1. М., 1973. С. 183.
2 ВХК XVI в. Ужинно-умолотные книги Иосифо-Волоколамского монастыря 1590-1600 гг. / Под ред. А. Г. Mанькова. Вып. I-III. М.; Л., 1976; ВХК XVI в. Приходо-расходные и окладные книги Спасо-Прилуцкого монастыря 1574-1600 гг. Вып. 1-2. / Сост. Л. С. Прокофьева. М.; Л., 1979; ВХК XVI в. Книги денежных сборов и выплат Иосифо-Волоколамского монастыря 1573-1595 гг. Вып. 1-2. М.; Л., 1978; ВХК XVI в. Вытные книги, хлебные оброчники и переписные книги Вотчин Кирилло-Белозерского монастыря 1559- 1601 гг. / Сост. А. X. Горфункель и 3. В. Дмитриева. Вып. I-III. М.; Л., 1983; Вотчинная дозорная книга ("обежная") старца Капитона на владения Соловецкого монастыря в Турчасовском стане Каргопольского уезда (Публикация Ю. С. Васильева) // Земледельческое производство и сельскохозяйственный опыт на Европейском Севере (Дооктябрьский период). Межвуз. сб. науч. тр. Вологда, 1985. С. 136-158; Хозяйственные книги Чудова монастыря 1585/86 г. / Подготовка текста С. Н. Богатырева. М., 1996; Дмитриева 3. В. Хозяйственные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVI-XVII вв. (Книги вытные и описные). Докт. дисс. СПб., 2000.
3 Описи Саввина Сторожевского монастыря XVII в. / Сост. С. Н. Кистерев и Л. А. Тимошина. М., 1994; 1660 г. - Отписная книга Троицкого Усть-Шехонского монастыря отписчика сына боярского Вологодского архиерейского дома Федора Блинова игумену Иоанну. (Подготовлена к печати Ю. С. Васильевым) // Белозерье: Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 93-104; 1661 г., мая 31. - Отписная книга Воскресенского Горицкого девичьего монастыря отписчиков Кириллова монастыря черного попа Матвея и старца Герасима Новгородца игуменье Марфе Товарищевых (Подготовка к публикации Ю. С. Васильева) // Кириллов: Историко-краеведческий альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 261-287; Отписная книга Введенского Кирнильева Комельского монастыря 1657 г. (публ. Ю. С. Васильева) // Городок на Московской дороге. Историко-краеведческий сборник. Вологда, 1994. С. 130-169; Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 г. Комментированное издание / Сост. 3. В. Дмитриева и М. Н. Шаромазов. СПб., 1998; Опись строений и имущества Кирилло-Новоезерского монастыря 1657 г. (публ. Т. В. Сазоновой) // Белозерье: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1998. С. 139-165.
4 АСЭИ. Т. III. М., 1964. № 268; ОР РГБ. АТСЛ. Кн. 518. Л. 438- 440; ОР РНБ. Погод. 1907. Л. 19 об.
5 Греков Б. Д. Отчет об осмотре архива Соловецкого монастыря // Летопись занятий Археографической комиссии за 1923-1925 гг. Вып. 33. Л., 1926. С. 82-85.
6 Успенский Н. П. О больших строителях Кирилло-Белозерского монастыря // ЧОИДР. 1897. Кн. 1. С. 1-58.
7 Хозяйственные книги Чудова монастыря... С. 13-14.
8 Колычева Е. И. Денежный бюджет монастырей по приходо-расходным книгам XVI в. // Материалы XV-й сессии Симпозиума по проблемам аграрной истории СССР. Вып. 1. Вологда, 1976. С. 45-61.
9 Хозяйственные книги Чудова монастыря. С. 14-15.
10 Черкасова М. С. К изучению финансового статуса русских монастырей в XVI-XVII веках (по актовому материалу) // Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 3. Вологда, 1998. С. 67.
11 Черкасова М. С. Аграрные технологии в вотчине Троице-Сергиева монастыря в первой половине XVII в.: земля и люди // Аграрные технологии в России IX-XX вв. Материалы XXV сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Арзамас, 1999. С. 91; Дмитриева 3. В. Хозяйственные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVI-XVII вв. (Книги вытные и описные). Автореф. докт. дисс. СПб., 2000. С. 8.
12 Каштанов С. М., Назаров В. Д., Флоря Б. Н. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. III // АЕ за 1966 г. М., 1968. С. 191-252 (№ 1-519).
13 Амосов А. А. О методике исследования описей монастырских архивов // Социально-политическая история СССР. Сб. ст. аспирантов и соискателей. Ч. 2. М., 1974. С. 69-90; Амосов А. А. Архивная опись как источник информации об утраченных актах // Советские архивы. 1975. № 1. С. 61-65; Амосов А. А. Архивы двинских монастырей. Автореф. канд. дисс. М., 1975; Тутова Т. Л. Из истории архива Соловецкого монастыря //АЕ за 1983 г. М., 1985. С. 58-67.
14 См., напр.: Русский дипломатарий. Вып. III. М., 1998. С. 159-217. (Maтериалы к каталогу актов Русского государства).
15 Алексеев Ю. Г. У кормила Российского государства. Очерк развития аппарата управления в XIV-XV вв. СПб., 1998.
16 Шмидт С. О. О дьячестве в России середины XVI в. // Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. Сб. статей к 70-летию академика М. Н. Тихомирова. М., 1963. С. 181-190; Иероним Граля. Иван Михайлов Висковатый. Карьера государственного деятеля в России XVI в. М., 1994; Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и ее роль в формировании абсолютизма. М., 1987; Павлов А. П. Приказы и приказная бюрократия (1584-1605 гг.) // Исторические записки. Т. 116. М., 1988. С. 187-227; Васюнова Е. О. Деятельность дьяков в Новгороде по управлению городом в XVI в. // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Тез. докл. и сообщ. науч. конф. Новгород, 1993. С. 46-48; Мельник А. Г. К истории комплекса художественных памятников, поступивших в Ростовский музей из церкви села Гуменца // История и культура Ростовской земли. 1996. Ростов, 1997. С. 55-66.
17 Каштанов С. М. Современные проблемы европейской дипломатики // АЕ за 1981 г. М., 1982. С. 41; Каштанов С. М. Русская дипломатика. М., 1988. С. 26-27.
18 АСЭИ. Т. I. М., 1952. № 1-660 (и 4 номера литерных); Каштанов С. М. Очерки русской дипломатики. М., 1970. Разд. V. № 1-40; АСЭИ. Т. II. М., 1958. № 1-315 (и 4 номера литерных); Грамоты XIV-XV вв. из архива Кирилло-Белозерского монастыря (Публ. Кобрина В. Б.) // АЕ за 1968 г. М., 1969. № 1-5. С. 406-410; АСЭИ. Т. III. № 463-476.
19 АСЭИ. Т. I. № 407, 467.
20 Там же. Т. II. № 29, 33, 47, 51, 57, 63, 68, 71, 82, 84, 85, 87, 100, 104, 119.
21 Там же. № 11, 13-20, 28, 60, 61, 64, 143, 181, 238, 246, 263, 268.
22 Там же. № 8, 25, 26, 32, 33, 36, 41; Вздорнов Г. И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII - начала XV в. М., 1980. С. 128, 551.
23 Розов H. H. Определение подлинности документа современными техническими средствами // История СССР. 1965. № 2. С. 162-163; АСЭИ. Т. И. № 314.
24 АСЭИ. Т. II. Полууставные грамоты: № 54, 84, 119, 152, 178, 268.
25 Там же. Т. I. № 229 (подлинник с остатками печати датирован И. А. Голубцовым 1440-ми гг.); Лурье Я. С. Ефросин - составитель сборников и Ефросин - игумен и писец // ТОДРЛ. Т. 41. Л., 1988. С. 347-356; Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Ч. 1. А-К. Л., 1988. С. 227- 228.
26 АСЭИ. Т. II. № 23, 52, 62, 72, 73, 83, 86, 116, 151, 226.
27 Там же. Т. I. № 238, 255, 256, 390.
28 Там же. № 21, 391, 427. Сопоставление троицких дьяков и писцов со списком книгописцев XV в. обнаруживает еще меньшее число совпадений, чем в случае с Кирилловым монастырем (см.: Вздорное Г. И. Книгописание и художественное оформление рукописей в московских и подмосковных монастырях до конца первой трети XV в. // ТОДРЛ. Вып. XXII. М.; Л., 1966. С. 119- 143; Дмитриева Р. П. Светская литература в составе монастырских библиотек (Кирилло-Белозерского, Волоколамского монастырей и Троице-Сергиевой лавры) // ТОДРЛ. Вып. XXIII. Л., 1968. С. 143-170; Вздорное Г. И. Искусство книги... С. 84, 549-551).
29 АСЭИ. Т. 1. № 86, 88, 89, 306; Акты Русского государства. 1505- 1526. М., 1975. № 152, 182, 294; Дьяконов М. А. Акты, относящиеся к истории тяглого населения России XVI-XVII вв. Вып. 1. Юрьев, 1895. № 4; Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. Л. 800 об.; РГАДА. Ф. 281. ГКЭ по Переславлю. № 8884, 8935; по Ростову № 10571; ОР РГБ. Ф. 303 (Архив Троице-Сергиевой лавры). № 283, 304; Кн. 518. Л. 538 об.; Jonneau Pierre. La Maison de la Sainte-Trinite, un grand monastere russe du moyen-age tardife (1345-1533). Paris, 1993. P. 370-372.
30 Белозерье: Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 103; Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 1. Вологда. 1994. С. 281.
31 РГАДА. ГКЭ по Ростову. № 10551, 10552; Ф. 1209 (Поместный приказ). Кн. 20, 254 (Муртаза Чуфаров - один из составителей троицких межевых книг 1557-1559 гг.); АТСЛ. Кн. 521. Л. 64 об. - 66.
32 Арсений, иеромонах. Летопись наместников, келарей, казначеев, ризничих, экономов и библиотекарей Свято-Троицкие Сергиевы Лавры. СПб , 1868. С. 54; РГАДА. Ф. 1209. Кн. 258. Л. 220а; ГКЭ по Верее. Кн. 2369. Л. 6-6 об.; АТСЛ. Кн. 658. Л. 64; Кн. 681. Л. 8; Вклад, кн. С. 141.
33 Русская историческая библиотека. СПб., 1874. № 30, 32.
34 Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России / Составил Федотов-Чеховский А. А. Т. 1. Киев, 1860. № 90.
35 Соборное Уложение 1649 г. / Рук. авт. колл. А. Г. Maньков. Л., 1987. С. 35, 38.
36 Там же. С.38.
37 ОР РГБ АТСЛ. Кн. 577. Л. 5 об., 15 об., 25 об., 36 об.; Кн. 578. Л. 31 об., 44 об., 60, 68 об., 79, 101.
38 Там же. Кн. 658. Л. 23; ГКЭ по Дмитрову. Кн. 3875. Л. 117 об.
39 РГАДА. Ф. 1204 (Троице-Сергиева лавра). Оп. 1. Ч. XV. Кн. 25466. Л. 39-54 (писцовая книга по Московскому у. 1684/85 г.).
40 ОР РГБ АТСЛ. Кн. 580. Л. 96.; Кн. 582. Л. 19, 207; Кн. 583. Л. 227 об.; Кн. 594. Л. 77 об.; РГАДА. Ф- 237 (Монастырский приказ). Оп. 1. Кн. 40. Л. 98; Ф. 280 (Коллегия Экономии). Оп. 3. Кн. 622. Ч. 1. Л. 278 об.
41 3лотников М. Ф. Подьячие Ивановской площади. К истории нотариата Московской Руси // Историческое обозрение. Т. XXI. Сб. ст., посвящ. А. С. Лаппо-Данилевскому. Пг., 1916. С. 85-86.
42 Там же. С. 89-90; Описание документов XVI-XVII вв. в копийных книгах Кирилло-Белозерского монастыря, хранящихся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки. СПб., 1994. С. 335. № 1964.
43 Дебольский H. H. Из актов и грамот Кирилло-Белозерского монастыря. СПб., 1900. С. 82; Описание документов... С. 67. № 371.
44 РГАДА. ГКЭ по Твери. № 12 536, 12 545 (грамоты 1573 и 1575/76 г.); по Нижнему Новгороду № 8043; Ф. 248 (Сенат). Кн. 809. Л. 347 об.; Ф. 1204. Оп. 1. № 23 904 д.
45 Соболева Н. А. О становлении восковой печати в Северо-Восточной Руси // Древнейшие государства на территороии СССР. Материалы и исследования. 1987. М., 1989. С. 128-137.
46 Порфиридов Н. Г. Печати городских концов Великого Новгорода // ВИД. Вып. IV. Л., 1972. С. 146-151; Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. Т. 1. М., 1970. С. 138-141; Порфиридов Н. Г. Очерки комплексного источниковедения. Средневековый Новгород, 1977. С. 22-39, 136-149; Кукушкин И. П., Кукушкина Е. Н. Печать Феодосия Каменского // Вологда: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 631-633.
47 Розов H. H. Указ. соч. С. 232-233; СеменченкоГ. В. Завещания церковных иерархов как исторический источник // Источниковедение отечественной истории. Сб. ст. 1984. М., 1986. С. 154; Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские / Изд. подг. Г. М. Прохоровым, Е. Г. Водолазовым и Е. Э. Шевченко. СПб., 1994. С. 41 и коммент. на с. 314.
48 АСЭИ. Т. II. № 54 (данная грамота была написана чернецом Иринар-хом).
49 Там же. № 84.
50 Там же. № 181 и коммент. на с.115.
51 Там же. № 281 и коммент. на с.189.
52 Там же. J№ 327.
53 Там же. № 268; КаменцеваЕ. И., УстюговН. В. Русская сфрагистика и геральдика. М., 1974. С. 105-106.
54 АСЭИ. Т. I. № 472; Вздорное Г. И. Искусство книги... С. 128. Печать Мартиниана представляла собой "крест перемонатеин".
55 АСЭИ. Т. II. № 144, 187, 2078, 231.
56 Успенский Н. П. О больших строителях... С. 43, 47; Дмитриев а З. В. Хозяйственные книги Кирилло-Белозерского монастыря XVI- XVII вв. (Книги вытные и описные). Докт. дисс. СПб., 2000. Приложение 4. С. 505 (текст грамоты царя Алексея Михайловича от 15 октября 1667 г. приведен З. В. Дмитриевой по списку XVII в. из копийной книги Кирилло-Белозерского монастыря (Собр. СПб. ДА А1/18. Л. 117-118)).
57 АСЭИ. Т. I. № 33, 554; АФЗХ. Ч. 1. № 206; Каштанов С. М. Из истории русского средневекового источника. Акты X-XVI вв. М., 1996. С. 143-145. № 5.
58 Там же. № 457 и коммент. на с. 345. Духовную М. Копниной писал троицкий дьяк и слуга Гридя Подгубок.
59 АТСЛ. Кн. 518. Л. 538 об.
60 АЮБ. Т. 3. СПб., 1884. № 274. Список 1580-х гг. см.: ОР РНБ. Ф. 588 (Погодинское собр.). Кн. 1564. Л. 106 об.-110. Список впервые был выявлен Б. М. Клоссом и отнесен по принадлежности к Троицкой копийной кн. 519 (Клосс Б. М. Заметки по истории Троице-Сергиевой лавры // Труды по истории Троице-Сергиевой лавры. М., 1998. С. 9-10).
61 АСЭИ. Т. I. № 75 (предположительно), 306, 375, 407, 410, 437, 559, 597.
62 Там же. № 437, 551.
63 АТСЛ. № 980 (духовная И. И. Пушкина 1598 г.); Кн. 639. Л. 39 (1657 г.); ОР РНБ. Ф. 532 (Основное собрание актов и грамот). Оп. 2. № 263.
64 АТСЛ. Кн. 571. Л. 301 об.; Кн. 637. Л. 273, 282 об., 421 об.-423; Кн. 527. Л. 141, 147, 148; Каштанов С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI в. Ч. 2 // АЕ за 1960 г. М., 1962. № 881; РГАДА. Ф. ГКЭ по Дмитрову. № 3817 (XII. II. № 883); по Галичу № 3420-ААЭ. Т. 1. № 242 (XII. II. № 885); Журнал 103-го заседания Тверской ученой архивной комиссии (23 августа 1907 г.). Тверь, 1907. С. 68-69; ОР РГБ. Ф. 57 (Волынские). Карт. 11. № 10; Вклад, кн. Л. 198 об.; Писцовые книги Московского государства XVI в. Отд. 1. СПб., 1872. С. 65; Сборник ГКЭ. Т. 2. Л., 1929. № 144 и мн. др.; Каштанов С. М. О подлинности и достоверности актовых источников //О подлинности и достоверности исторического источника Сб. ст. Казань, 1991. С. 26.
65 РГАДА. ГКЭ по Ростову. № 10571. Воспроизведена в кн.: Черкассва М. С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XV-XVI вв M 1996 С. 38.
66 Памятники социально-экономической истории Московского государства XIV-XVII вв. М., 1929. С. 185.
67 АСЭИ. Т. II. № 144.
68 Там же. Т. I. № 235, 370, 543 (старец Феогност делит в 1480-е гг. между сыновьями дмитровскую вотчину); Т. III. № 230; АРГ № 25 69АТСЛ. Кн. 604. Л. 141.
70 РГАДА. ГКЭ по Юрьеву № 14563 (грамоту писал киржачский дьячок П. Л. Семенов).
71 Лев Владимирович Черепнин (1905-1977) /Вступит ст. В. Д. Назарова (Материалы к библиографии ученых СССР. Серия "История". Вып 14) М., 1983. С. 15-17.
72 Каштанов С. М. Русская дипломатика...; Каштанов С. М. Из истории русского средневекового источника. М., 1996; Каштанов С. М. Актовая археография. М., 1998.
И. А. Смирнов
РЫБНЫЕ ПРОМЫСЛЫ КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ
Одним из основных "промышленных предприятий" Кирилло-Белозерского монастыря в XV-XVII веках, по мнению Н. К. Никольского, были рыбные ловли1. В житии святого Кирилла рассказывается о его ученике Германе, любившем ловить рыбу удочкою в Сиверском озере. Это озеро попало в состав монастырских владений, видимо, как дар князя Андрея, сына Дмитрия Донского. Какое-то время монастырь пользовался им совместно с княжескими рыбаками. Впоследствии, еще до 1427 года, оно перешло в полное монастырское владение. Это подтверждает жалованная грамота игумену Кириллу о "запрещении городецким рыбным ловцам ловить рыбу в монастырском озере". При Кирилле, помимо Сиверского озера, монастырь владел еще и обширным Уломским (современное название - Зауломское) озером. Оно долгое время оспаривалось у Кирилловской обители ферапонтовскими старцами, но грамотою 1451 года было закреплено как владение первого. Вероятно, какое-то время оно также использовалось совместно с другими рыбаками, так как известна жалованная грамота верейского и белозерского князя Михаила Андреевича кирилловскому игумену Кассиану (1448- 1469 гг.) с привилегиями на "подледный лов" в Уломском озере "раньше слободщика Желобинской слободки Ив. Щапова". В 1668 году Уломское озеро приказали переписать на "обиход царя" на том основании, что старые обветшавшие грамоты, предъявленные кирилловскими старцами, не имели заверений "прежних царей и государей"2. В XVIII - начале XX века Зауломское озеро вновь находилось в составе монастырских угодий3.
В середине XV века в совместное владение монастыря и И. Дмитриева попало Ивецкое озеро.
В XVI веке озерные владения монастыря еще более увеличились. Езовые книги 1585 года называют монастырскими озера: Лозкое, Словенское, Мелкое, Глубокое. В начале XVII века рыбный оброк поступал также с небольших озер: Покровского у села Кемы, Кергоозера, "трех леших озер" и ряда других4.
С 1539 года монастырь приступил к освоению самого крупного озера округи - Белого5. Белое озеро на протяжении длительного времени находилось в государственной собственности. Монастыри, жители города Белоозеро, крестьяне прибрежных сел и деревень получали право ловить в нем рыбу на определенных условиях - за плату оброка рыбой или деньгами. Единицей такого обложения зимой был невод, а летом - лодка с определенным количеством рыбаков.
С середины XV века рыбные угодья Кирилло-Белозерского монастыря появились на реке Шексне6. Река Шексна славилась в XV-XVII веках обилием ценных пород рыбы: белуги, осетра, стерляди. Ловля этой рыбы проводилась в основном на езах. Езы и удобные места для ловли рыбы рядом с ними (тони) являлись объектами покупки, дарения, обмена. Предметом дарения иногда были не только езы или его части, но и право ловли на нем в течение определенного времени - одной ночи ("ночь") или полночи ("полночь").
В хозяйственных документах монастыря встречаются названия Никольского, Чарьсинского, Вособинского езов. Некоторые езы прекращали свою деятельность, видимо, из-за того, что давали мало рыбы. Другие же существовали на одном месте на протяжении столетий, давая хорошие и постоянные уловы. Наибольшую отдачу имели три еза: Шатрец, под Взвозом у Николы и Островский7.
Дальнейшее расширение рыбных угодий монастыря произошло в 70-х годах XVI века с присоединением рыболовецких мест по побережью Белого моря. Особенно доходными оказались Умбские ловли, которые монастырь частично купил за свой счет, но большей частью получил в результате пожалования царя Ивана Грозного в 1582 году8. В результате Кирилло-Белозерский монастырь стал крупным собственником рыбных угодий на Русском Севере.
Главным объектом промысла монастыря была белая и красная рыба. Переписные книги 1585 года сообщают о том, что ловят на монастырь стерлядь, щук, судаков, лещей, язей, окуней, мней (налимов), сорожек9. К этому списку надо добавить осетра, белугу, севрюгу, белорыбицу и знаменитого белозерского снетка.
По мнению Н. К. Никольского, ежегодные уловы рыбы были различными. В XV веке своей рыбы монастырю не хватало и приходилось прикупать ее у белозерских рыбаков. В XVI веке, несмотря на расширение рыбных угодий, наблюдалась та же картина. Ситуация с обеспеченностью рыбой изменилась только с приобретением "морских ловель" в речке Умбе, Оленьих Рогах и в реке Оленице10 (по побережью Белого моря). Основным объектом морского промысла являлась семга и, вероятно, белая семга (особый тип белорыбицы), которая, по словам Герберштейна, была вкуснее красной. Например, в 1622 году в летнее время на монастырь выловили 6084 штуки семги. Из этого количества на внутреннее употребление пошло 2300 штук, а остальные были пущены в продажу. Чуть раньше, в 1620 году, от подобной операции монастырь получил 255 рублей11. В те же годы с трех монастырских шекснинских езов налавливали около 100 осетров. Кроме того, постоянно ловили и "мелкую" рыбу (плотва, окунь, щучки, ерши), которая шла на пропитание инокам и работникам. Из красной рыбы добывали большое количество ценной икры: осетровой, стерляжьей, севрюжьей. Заготавливалась и менее ценная щучья икра.
По способам ловли летние и зимние промыслы сильно отличались друг от друга. Зимой, как правило, ловили со льда. Из рыболовных снастей использовали невода длиною до 150 сажен. Иногда ставили мережи и верши, но в последние попадало незначительное количество рыбы.
Весенняя, летняя и осенняя ловли рыбы были более разнообразными по применению орудий лова. В реках и озерах ловили рыбу неводами, сетями, переметами, вершами, удами, но особенно продуктивна была ловля на езах. Езы ставили на больших и малых реках; особую известность получили езы на реке Шексне. Этими капитальными сооружениями вся река делилась на участки. На постройку еза требовалось большое количество древесины, поэтому к каждому из них прирезался участок леса площадью до 4-5 квадратных верст. В писцовой книге езовых волостей 1585 года приводится описание всех шекснинских сооружений, в том числе и монастырских. Из перечня строительных материалов следует, что на постройку еза уходило несколько сот деревьев и большое количество жердей. В связи с ледоходом, а иногда и осенними подъемами воды, вызванными сильными дождями, езы требовали ремонта. Строительство и ремонт езов длились неделями; к работам привлекались десятки крестьян и монастырских служек. К сожалению, детально описывая количество необходимых строительных материалов, приводя данные о количестве рабочих, занятых на строительстве каждого еза, переписные книги не дают информации о технологии рыбной ловли на этих необычных сооружениях. Попытаемся высказать свои предположения, основанные на анализе устройства шекснинских езов, описанных в 1585 году, и аналогичных им устройств, устанавливаемых на реках в Белозерье в более поздние времена, в том числе и в наши дни, а также используя сведения по ихтиологии и ловле рыбы знаменитого ученого и рыбака Л. П. Сабанеева12.
Все езы на реке Шексне по своему устройству можно разделить на два типа. Первый характерен для нижнего и среднего течения реки. Он состоит из загородки с воротами в средней части и клетки, устроенной над ними. В зависимости от ширины реки длина этих сооружений была различной, что подтверждается наличием неодинакового количества козлов - опор для загородки (от 15 в Порожском до 32 в Коленцовском езах). Ворота в езу были необходимы и для пропуска судов, и для рыболовства. О прохождении судов через езы имеются воспоминания поляков из "посольства Maрины Мнишек", плывших осенью 1608 года по Шексне. Поляки отправились в путь на солидных судах, куда поместились не только сами, но погрузили коляски и возы с запасами13. Ворота в езу были нужны и для ловли рыбы, особенно ценных пород. В писцовых книгах 1585 года постоянно указывается: "Да в воротах на лето кладут по три сежи". Количество сеж в различных езах тоже колебалось от одной до четырех. Сежи, вероятно, были одними из основных орудий лова осетровых рыб, особенно тех, которые заходили в Шексну с Волги. Ловля рыбы сежами велась круглосуточно. Контроль за заходом рыбы в эти устройства осуществляли рыболовы, сидящие "на сеже", то есть в особой "клетке", устроенной, скорее всего, в виде избушки над воротами еза. На изготовление такой клетки шло иногда по "60 бревен по 2,5 сажени". В результате появлялась постройка, пригодная для дежурства в любую погоду. Возможно, что из нее опускался и засов, сделанный из тонких жердей, которым могли перекрыть ход рыбе во время осмотра или ремонта сежей.
Для передвижения рабочих и рыболовов вдоль еза, для ремонта, а возможно, и для закрытия ворот использовался "пором" (паром), на изготовление которого шло значительное количество бревен и досок.
Второй тип еза представлял из себя такую же мощную конструкцию с воротами на стремнине, но без клетки и сежей. Такие езы строились в верховьях Шексны, которое характеризуется очень бурным и быстрым течением. Последнее и не позволяло ставить в воротах сежи и ловить ими рыбу. Возможно, что в период ловли рыбы с лодок перед езом ворота могли закрываться специальным ( засовом, пропускающим воду, но не рыбу.
На устройство езов, на способы ловли на них или перед ними влияли особенности жизни осетровых рыб. К тому же проходная волжская рыба существенно отличалась от оседлой шекснинской. Осетровые предпочитают самые глубокие места реки, быстрое течение, каменистое песчаное дно. При движении рыба придерживается дна и ведет скрытный образ жизни, поэтому очень редко попадается в простые сети. В классе осетровых наиболее многочисленна стерлядь, ее уловы и составляли основную часть выловленной рыбы.
Весной, с освобождением рек ото льда, стерлядь выходит из зимне- го оцепенения и начинает свой стремительный "бег" в верховья рек на нерест. Глубоких мест с быстрым течением и каменистыми грядами на реке Шексне было много, особенно в районе Иванова Бора. Нерест продолжался около двух недель и шел во время сильного половодья. После нереста отметавшая икру рыба выходила из основного русла в пойму, в заливы, затоны, заливные озера и начинала усиленно кормиться. Главной едой стерляди в это время становились личинки комаров, мошек и насекомое, очень распространенное в прошлых столетиях на Шексне - метла, или поденка. Она кружилась густыми массами, падала в воду и становилась пищей для рыб. Во время массового вылета поденки рыбаки в XIX веке нередко даже специально делали на реках заколы, около которых скапливалась плывущая по реке метла, и это привлекало рыбу. Вероятно, и у езов возникала такая же ситуация. В начале июня проходная стерлядь начинала скатываться вниз по реке и уходила в Волгу.
Нерест осетров тоже проходил на глубине в местах с быстрым течением, каменистым или хрящевидным дном. Нерест осетра очень непродолжителен, всего 3-4 дня. Севрюга в верхнее течение реки заходила очень редко, так как нерестилась обычно в низовье. После нереста сразу скатывалась в море, поэтому и уловы этой рыбы в езах были единичны. Белуга раньше другой красной рыбы входила в реки. Первое время шла подо льдом. Нерест у нее начинался после осетров и продолжался около месяца14. Все эти особенности хода осетровых прекрасно знали шекснинские рыбаки и учитывали их при устройстве езов. Кроме проходной красной рыбы, была и своя оседлая шекснинская рыба, которая длительное время жила в Шексне и приобретала со временем своеобразный желтоватый цвет и особый замечательный вкус.
Государственные чиновники тоже знали об особенностях ловли на езах, поэтому оброк с нижних (Судьбицкого, Коленцовского, Милоблуцкого) езов назначали от 50 до 70 осетров, а с верхних - 3-6 осетров. В то же время основную долю оброка верхних езов составляла стерлядь - от 60 до 150 штук. Кстати, даже в XIX веке лучшим местом для ловли стерляди считались верховья Шексны: от истока до села Иванов Бор, то есть верхняя часть реки на протяжении 45 верст. Стерлядь, пойманная в этом месте, выделялась даже среди другой шекснинской. Кроме превосходного вкуса, она имела более светлый цвет спинки и желтое брюхо. Видимо, об этом типе рыбы написал в стихах Гавриил Державин: "Шекснинска стерлядь золотая"15.
В верхнем течении Шексны весной лед таял быстрее, вероятно, из-за близости озера и наличия быстрого течения. В это время стерлядь была еще не готова метать икру, но от зимнего оцепенения она пробуждалась, выбиралась из ям, где зимовала, и начинала расходиться по всей ширине реки. В эти дни и начинался ее главный лов, называемый "погонею", или "погонной ловлей". Рыбаки собирались к истоку Шексны и оттуда постепенно спускались вниз по реке. Ловили стерлядь особого рода ставными сетями, называемыми "погонными мережами". Сети ставились по "удобным местам", известным рыбакам как наиболее "уловистые". Стерлядь запутывалась в тонкие прочные сети и становилась добычей рыбаков. Погоня продолжалась до тех пор, пока впадающие в Шексну ручьи и протоки, разлившиеся от таянья снега, не замутят чистую зимнюю воду. Этим временем и заканчивался главный в году лов этого вида рыбы16. В летний сезон ловили стерлядки уже немного, она редко попадалась в невод и рюси. Весенний лов хорош еще тем, что попадало много рыб-икрянников, так как лов велся еще до нереста.
Мы не случайно так подробно остановились на способах ловли стерляди во второй половине XIX века. Аналогичным был лов и в XVII столетии, только с некоторыми особенностями, связанными с езами. Ранний выход стерляди из зимнего оцепенения способствовал большим ее уловам на верхних езах и около них. Езы в данном случае служили не только орудием лова, но и препятствием на путях движения рыбы и границами рыбных владений. А рыба ловилась большей частью с лодок сетями. Езовая книга 1585 года сообщает, что у монастырского еза "у Николы на Взвозе было 8,5 тоней, расположенных вниз по течению, и 6 тоней, идущих вверх по течению. А ловили те тони двумя неводами". Облавливание тоней и было погонной ловлей в XV-XVII веках, это фиксирует и жалованная царская грамота 1675 года, сообщая о погонной ловле с десяти лодок. Вероятно, хорошо ловилась у езов и проходная волжская стерлядь, которая после нереста выходила в заливы, затоны и кормились личинками насекомых. Около езов скапливалось и большое количество поденки, которая также привлекала изголодавшуюся во время нереста рыбу.
Летом стерлядь держалась самых глубоких мест и быстрого течения, поэтому редко попадала в обычные сети, но заходила в ворота еза, устроенные на стремнине, и оказывалась пойманной в сежи. Отметавшие икру осетры, севрюги, белуги также попадали в эти устройства. В XVI-XVII веках езы всегда вызывали удивление у иностранцев. Генрих Штаден, посетивший Московскую Русь в 1564-1576 годах, писал: "По реке Шексне нет городов или замков, но по дну забиты забои из бревен, на них ловится осетр, который идет из Каспийского моря и направляется к Белоозеру"17. В дневнике Марины Мнишек, написанном одним из поляков ее свиты в 1608 году, отмечаются все "язы", которые строят на этой реке для ловли осетров. Поляки отметили, что "больших и лучших осетров, чем в этой реке, не знают"18. Однако такие грандиозные сооружения в какой-то степени затрудняли судоходство на реке, а иногда и значительно поднимали уровень воды. Так, из грамоты царя Алексея Михайловича 1662 года известно, что "крестьяне Белозерского уезда дворцовых езовых волостей в реке Шексне на Бору Иванова голова и кузнецких порогах выше царских, и патриаршеских, и монастырских езов каменные и деревянные учинили многие езы и ловят на себя красную и белую рыбу, и воду в реке и Белоозеро заперли; стоит вода над теми их езами в порогах на сажень и больше, а вниз не течет, и монастырские, и крестьянские покосы, и пашенную землю подтопили, а ниже тех езов потопу нет"19.
Как долго на Шексне просуществовали езы, нам неизвестно, но, вероятно, уже в начале XVIII столетия они стали явным тормозом для развития судоходства. Особенно это стало нетерпимым после основания Петербурга и изменения направлений грузовых потоков в сторону новой столицы. Ловля осетровых на Шексне продолжалась, но уже только с лодок "погонею". В XVIII столетии изменилась и вся система собственности на рыбные промыслы. Из рук государства и монастырей они перешли к крестьянам, жившим по берегам реки. Однако сбыт рыбы, а затем и ловля ее постепенно сконцентрировались в руках отдельных скупщиков, содержателей садков, владельцев специальных судов для перевозки рыбы в живом виде в Москву и Петербург. В 1753 году рыбные ловли на реке Шексне и в Белом озере были отданы в арендное содержание промышленнику Терентию Резвому с сыном, который и устанавливал цену на рыбу. Постепенно в зависимость к нему попали все крестьяне-рыболовы20.
Во второй половине XIX века крупным рыбным промышленником-откупщиком стал крестьянин Осенный, живший недалеко от Горицкого женского монастыря. Он откупил все рыбные тони на 45-верстном пространстве от истока. В Горицкой слободе у него были устроены садки, в которых красную рыбу держали до окончания весенней "погони", а затем в судах-прорезах доставляли в Петербург21. Большие лодки с рыбой тянули по рекам и каналам лошади или бурлаки. К пароходам такие суда не присоединяли, так как быстрое движение усыпляло рыбу, и она теряла товарный вид.
Девятнадцатое столетие стало закатом знаменитого стерляжьего промысла на реке Шексне. Шлюзы и плотины Мариинской водной системы, распространение туэрного судоходства, постоянные работы по углублению и спрямлению судового хода сделали реку невыносимой для любящей чистую воду осетровой рыбы. Уже в начале XX века осетр и стерлядь очень редко стали попадать в рыбацкие сети.
Крупные рыболовные сооружения - езы, характерные для Шексны, со временем трансформировались в небольшие сооружения: заколы, перегородки, запруды, котцы, язки. Они ставились уже на малых несудоходных реках. Некоторые такие сооружения встречаются на реках в северной части Кирилловского района и до сих пор.
Еще в игуменство Гурия Тушина (1481-1485 гг.) Кирилло-Белозерский монастырь получил право ловить рыбу в Белом озере. В марте 1539 года великий князь Иван Васильевич предоставил право монастырским старцам на беспошлинную ловлю зимой одним неводом, а летом двумя лодками с четырьмя рыбаками и одним неводом. Через несколько лет он увеличил эту льготу до двух неводов зимой и до 8 лодок с 16 рыбаками летом (1553 г.). Рыбу в основном ловили в районе сел Кивуй, Вашки, Мегра, Куность. К 1578 году количество орудий лова возросло: зимой - до пяти неводов, а летом - до 10 лодок. К 1675 году число неводов зимой выросло до семи, а летом - до 14 лодок. Грамота царя Алексея Михайловича закрепила за монастырем зимние объемы ловли рыбы, а летние сократила до 10 лодок. Кроме того, переписные книги 1585 года сообщают, что на Белом озере ловили рыбу вотчинные крестьяне из сел Кустово, Мегра, Кивуй и Вашки22. Они выходили на рыбный промысел на 41 лодке-кереводке и ловили в зависимости от времени года переметами, тагасами, кереводами, бродниками. Из общего количества рыбаков на Белоозере кирилловские ловцы составляли почти 10 процентов. За право на ловлю они платили государственный оброк - 27 1/3 бочки соленой рыбы, в том числе 14 бочек щуки, 13,5 бочки судака. Иногда взамен рыбы платили денежный оброк - 16 рублей 13 алтын 2 деньги23.
На побережье Белого моря ловили рыбу особыми "морскими сетями" длиною 150 сажен с "тятивами и матицей". Рыбаки выходили на промысел семги в неводных карбасах. В устье Умбы ловили неводами и "поездами и гарвами". Иногда рыбные ловли отдавались монастырем на оброк, видимо, местным жителям, с обязательством отдавать владельцу определенную часть улова. Так, в июне 1577 года 13 человек подрядились ловить рыбу в устье Умбы с условием отдавать в монастырь каждую "четвертую" рыбину, а в случае неисполнения этого условия заплатить сто рублей24. Примерно на таких же условиях сдавались в аренду и близлежащие к монастырю озера Словенское, Глубокое, Мелкое, Мегорское.
В разгар лета, когда крестьяне-рыболовы не могли на длительное время отрываться на рыбные промыслы, широкое распространение имели крючковые орудия лова - удочки, продольники, переметы, дорожки. Их применение не требовало значительного количества рабочих рук и времени.
В XVI-XVII веках в Кирилло-Белозерском монастыре проживало до 200 монахов, до 400 слуг, большое количество военных людей и мастеровых. Их рацион состоял из большого количества рыбных блюд. Рыбу широко использовали в качестве начинки для пирогов, со снетками варили щи. Белозерский снеток славился белизной и замечательным вкусом. В свежем и сушеном виде он широко использовался для приготовления первых и вторых блюд. В сушеном виде он занимал небольшой объем и хорошо сохранялся. В связи с этим старались заготовить его в расчете на 2-3 года, а когда свои уловы были незначительны, то и покупали, нередко в большом количестве.
В монастыре ценили и любили рыбу. На второе в обед готовили иногда сразу три вида рыбы и подавали на стол в одном блюде, рассчитанном на двух иноков. Вечером опять подавалась рыба, чаще всего жареные лещи со взваром и перцем. Употребляли в пищу рыбу жареную, вареную, соленую, вяленую. Готовили и такие довольно редкие кушанья, как тавранчук, или "караваи с рыбой в сковородах из голов осетра или снетков"25.
Наличие большого количества рыбных угодий давало возможность поставлять к монастырскому столу почти постоянно свежую рыбу. Однако держали ее и про запас. Опись 1601 года сообщает о трех каменных рыбных погребах, находящихся позади игуменских келий, и перечисляет запасы: "52 бочки судочины и лещины, 25 семг, да 30 осетров длинных волжских и шехонских, да тридцать пуд с полпудом икры черные". Хранилась рыба не только в ледниках: "А на ледниках два сушила деревянные переделаны на двое. А в одном сушиле запас пластей лещевых, и язевых, и щучьих, стерляжьих 1682 пласти, да 900 прутьев семги, да 17 осетров волжских вислых, да новые 65 осетров шехонских, 30 чети молю заозерского, 5 чети сущу мелкого, 3 чети снятков пирожных, 1500 пучков вязиги..."26.
Осетров и стерлядей старались сохранить в живом виде. С этой целью использовали садки. Сиверское озеро, благодаря своей глубине и обилию родников, славилось прозрачностью воды. В старину на нем "устроены были загородки-сажалки для осетров и стерлядей" в виде свайных сооружений-загородок, устроенных в непосредственной близости от монастыря. От места промыслов до монастыря или садков рыба доставлялась в прорезных судах.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Никольский Н. К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. Т. 1. СПб., 1910. С. 110.
2 Там же.
3 Смирнов И. А. Кирилло-Белозерский монастырь в 1764-1924 годах. (Краткий очерк истории хозяйства) //Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 59.
4 Никольский Н. К. Указ. соч. С. 119.
5 Там же. С. 112.
6 Там же. С. 110-111.
7 Там же. С. 114. К XVII веку ез у церкви Николы Чудотворца, видимо, прекратил свое существование.
8 Там же. С. 112-113.
9 Писцовая книга езовых дворцовых волостей и государственных оброчных угодий Белозерского уезда 1585 г. М.; Л., 1984. С. 142.
10 Никольский Н. К. Указ. соч. С. 120.
11 Там же. С. 120-121.
12 Сабанеев Л. П. Рыболовный календарь. Труды по рыболовству. М., 1992.
13 Дневник Марины Мнишек. СПб., 1995. С. 123.
14 Краткие сведение об осетровых рыбах см.: Сабанеев Л. П. Жизнь и ловля пресноводных рыб. Т. 1. СПб., 1996. С. 222-227; Т. 2. СПб., 1996. С. 302-308, 311-331.
15 Кузнецов А. Шексна - река Белеса. Вологда, 1999. С. 13.
16 Исследования о состоянии рыболовства в России. СПб., 1875. С. 24.
17 Кузнецов А. Указ. соч. С. 12.
18 Дневник Марины Мнишек... С. 123.
19 Никольский Н. К. Указ. соч. С. 116.
20 История северного крестьянства. Т. 1. Крестьянство Европейского Севера в период феодализма. Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1984. С. 190.
21 Исследования о состоянии рыболовства в России... С. 24.
22 Никольский Н. К. Указ. соч. С. 114.
23 Писцовая книга езовых дворцовых волостей... С. 150.
24 Никольский Н. К. Указ. соч. С. 118-119.
25 Судаков Г. В. Монастырская трапеза в XVI веке //Кириллов: Краеведческий альманах. Вып. Ъ. Вологда, 1998. С. 88-92.
26 Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 г. СПб., 1998. С. 217.
1675 г. МАРТА 25. - ЖАЛОВАННАЯ ТАРХАННАЯ ГРАМОТА
АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА АРХИМАНДРИТУ
КИРИЛЛО-БЕЛОЗЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ НИКИТЕ
НА ЕЗЫ В Р. ШЕКСНЕ И РЫБНЫЕ ЛОВЛИ В БЕЛОМ И
ДРУГИХ ОЗЕРАХ БЕЛОЗЕРСКОГО УЕЗДА
Публикуемая грамота экспонируется в отделе истории Кирилло-Белозерского историка-архитектурного и художественного музея-заповедника. Документ подлинный, хорошей сохранности, 1 лист, размер 60 х 78,5 сантиметра, писан мелкой скорописью XVII века, стилизованной под полуустав. Царские титулы писаны золотой вязью (в тексте выделены курсивом). Текст заключен в рамку растительного орнамента в красках золотом, сверху - рисунок государственного герба. К грамоте подвешена на золотом шнуре с кистями малая государственная печать красного воска (диаметр - 55 миллиметров, толщина - 12 миллиметров). Лист с обратной стороны подклеен тканью по кромкам. К грамоте по формату подшит кусок шелка зеленого цвета. На обороте справа подьячего Василия Калинина, помета об уплате пошлины за запись в книгу и подтверждение на имя царей Федора Алексеевича и Петра Алексеевича архимандриту Тимофею за приписью дьяка Протасия Никифорова. Там же пометы: карандашом - ГРМ ДР/ГР-22а, тушью - РК-6, 3881 (порядковый номер КБИАХМ по книге поступлений), красной тушью - 12453 (порядковый номер в книге записи экспонатов), черными чернилами - КИХМ/3881 (инвентарный номер). На отдельном подклеенном листе в левом углу скорописью XVIII века: "на рыбные ловли 7183-го года марта в 25 день", далее помета XIX века: № 12453, 7183/ 1675, после чего следует пространный заголовок грамоты.
Описание грамоты: Памятники письменности в музеях Вологодской области: Каталог-путеводитель. Ч. 4. Вып. 1. Вологда, 1985, С. 42; Отдел письменных источников Кирилла-Белозерского музея заповедника. Путеводитель. Кириллов, 2000. С. 20-21.
Список грамоты XVII века имеется в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки: Собрание Санкт-Петербургской духовной академии. Л. 1176 об.-1182.
Текст грамоты подготовлен к публикации доктором исторических наук З. В. Дмитриевой. Сохранены все стилистические и орфографические особенности текста, лишь пунктуация приближена к современной.
Впервые публикуемый полный текст грамоты дает представление о форме и содержании подобного рода документов второй половины XVII века. Полагаем, что данный источник будет интересен не только специалистам, но и всем интересующимся русской историей.
З. В. Дмитриева, И. А. Смирнов
Божиею милостию мы, великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожаловали Белозерского уезду монастыря Успения Пресвятые Богородицы и преподобнаго Кирилла Белоозерского чюдотворца архимандрита Никиту з братьею, или кто по нем впредь будут иныя архимандриты и братья. Велели им на их монастырьские рыбные ловли Белозерского жь уезду дать вновь нашу, великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, жалованную грамоту с прежних жалованных грамот и с писцовых книг.
Для того в прошлом во 181-м году майя в 6 день бил челом нам, великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичи) всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, Кирилова монастыря московские службы строитель старец Сергий Колюбакин. По указу де и по жалованным грамотам прежних великих государей царей блаженный памяти прадеда нашего государя царя и великого князя Иванна Васильевича всеа Русии, и отца нашего великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русии самодержца, и по нашему великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца указу, и по грамоте, и по писцовым книгам, и по заручной выписи, какову выпись в монастырь дали с книг во 174-м году на Белеозере воевода Иван Чаплин да рыбного двора Петр Моложенинов.
Досмотря подлинных грамот и крепостей, велено им в Кирилов монастырь в Беле озере, и в реках в Шексне, и в Кивуе, и в Мегре, и в Куности, и в Вашкие рыба ловить всякими ловлями, как написано в тех жалованных грамотах, и в писцовых книгах, и в заручной выписи безоброчно. А рыбным де прикащиком в те их монастырьские рыбные ловли вступатца не велено и до их монастырьских рыбных ловцов ни в чем дела нет. А хто де в те их рыбныя ловли учнет вступатца и в чем изобижать, и в жалованных де грамотах написано: тому быть в великой опале.
А ныне де мимо тех прежних жалованных грамот и крепостей, каковы им даны на белозерском рыбном дворе, Петр Юрлов для своей корысти те их монастырьские ловли спорит, и ловцам их указными ловлями рыбы ловить вовремя не дает, и от указных де крепостных рыбных ловель им отказывает не ведомо почему, а монастырьских де их рыбных ловцов, заставая на ловле, емлет к себе на Белоозеро и чинит им всякое мучение и продажу. А крепостям чинитца не послушен. А прежние де приказные тем же крепостям верили, и тех их монастырьских рыбных ловель ни в чем не спорили, и убытков ловцам их не чинили, и на монастырьской обиход рыбу ловить всякими ловлями давали.
А нам бы, великому государю, пожаловати их: велети по-прежнему нашему, великого государя, указу и жалованным грамотам, и по писцовым книгам, и крепостям, и по заручной выписи теми рыбными ловлями владеть им, архимандриту с братьею. А Петру Юрлову тех их крепостных ловель отнимать, и налог, и убытков их рыбным ловцом чинить не велеть. И о том с тех прежних жалованных грамот и с крепостей дати б им нашу, великого государя, жалованную грамоту вновь.
Да Кирилова жь монастыря стряпчей на рыбные ловли положил прежние жалованные грамоты, и выпись с писцовых книг, да выпись же, какову дали в монастырь на Белеозере Иван Чаплин да Петр Моложенинов.
А в жалованной грамоте прадеда нашего блаженные памяти великого государя царя и великого князя Иванна Васильевича всеа Русии 7064-го году за приписью дьяка нашего Василья Угримова написано. Великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии пожаловал Кирилова монастыря игумена Матвея с братьею, велел им на монастырьские их села, и деревни, и на починки, и на пустоши, и на селища, и на езы, и на всякия угодья, которые у них в сотных и белозерских и вологоцких писцовых в книгах написаны, дать жалованную грамоту.
А в челобитье своем оне, игумен з братьею, написали. Монастырьские их села, и деревни, и починки в Белозерском и в Вологоцком уезде стали на лесах и на пустошах, которыя лесы и пустоши при преподобием Кирилле чюдотворце и после его в монастырь их давали прародители великие князи и великие княгини и уделные князи, а иные земли тое обители игумены и старцы к монастырю купили и земли на земли меняли. А грамоты де, и даные, и купчие, и меновные при великом князе Иванне Васильевиче всеа Русии взяты у них в его в казну.
А по новой жалованной грамоте велел им теми селы, и деревни, и езы, и всякими угодьи по сотным, и по книгам белозерских и вологоцких писцов, и по старинным крепостям владеть по старине по тому жь, как прежь сего владели безоброчно.
А про езы рыбные написано. Князь Михаиле Андреевичь дал в Кирилов монастырь игумену Касьяну з братью ез Шатрецкой да ез подо Взвозом, против монастыря. Великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь веса Русии пожаловал игумена Матвея з братьею в Белозерском уезде в Усть-Уголской волости ез Островской, от Судьбицкого езу. А по книгам Федора Чюлкова да дьяка Федора Фатьянова в том езу треть ево государева, а две трети того езу Кирилова монастыря. И на его государеве трети, что Бог пошлет белуг, и ту белугу дал в дом Успения Пречистые Богородицы. А что будет осетров и иных рыб, и та рыба про его, государев, обиход.
В другой жалованной грамоте 7067-го году написано. Великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь веса Русии пожаловал Кирилова монастыря игумена Феоктиста з братьею, дал в дом Успения Пречистыя Богородицы и чюдотворца Кирилла в Белозерском уезде в Усть-Уголской волости в Никольском погосте треть свою Островского езу на реке на Шексне впрок к монастырю. А били ту треть Островского езу Усть-Угольские крестьяне, а с тое трети платили в его государеву казну оброчную рыбу. А две трети того жь езу Кирилова монастыря, а по обе стороны реки Шексны берег Кирилова монастыря. И ту треть ведать им к своим дву третям монастырьским.
Да з даной в списку написано. Князь Михаиле Андреевичь дал в дом Успения Пресвытыя Богородицы и преподобного Кирилла чюдотворца игумену з братьею по Шексне поженку Сосновку, да в Шексне тоню Сосновскую, да межь Никицким и Горицким монастыри четыре тоницы, а ведать те тони впредь игумену з братьею.
А в писцове выписи, какова дана в Кирилов монастырь ис Поместного приказу за приписью дьяка нашего Венедихта Махова во 131-м году написано. В писцовых езовых книгах Белозерского уезду писма и меры Андрея Салтыкова да подьячих Афонасья Варламова да Богдана Логинова 93-го году Усть-Угольские волости крестьяне были ез Островской на реке Шексне, от Судьбицкого езу полсемы версты, а в том езу была треть царя и великого князя, а две трети Кирилова монастыря. А у того езу по обе стороны реки Шексны берег Кирилова монастыря. И в том езу было тритцать козлов. А в казну великого государя с тое трети давали оброку денгами и рыбою: осетры, шеврюги, и белую рыбицу, и икру, и головы осетрьи.
Да на Шексне жь реке ез Кирилова монастыря у Николая Чюдотворца на Взвозе жил, от Порожского Боръковского езу шесть верст и сто дватцать пять сажен. А у того езу по обе стороны Шексны реки берег Кирилова монастыря, а в том езу дватцать козлов. А у того езу монастырьских тоней от езу на низ по реке Шексне по речку по Бабку полдевяты тони, а вверх по Шексне жь от того езу монастырьских же шесть тоней, а ловят у того езу и на тех тонех двема неводами. А в том езу сетей не кладут и над сежею не сидят, а ворота держат полы без засову.
На Шексне жь реке ез Кирилова монастыря Шатрец жил, от Ковского митрополичья езу три версты и сто дватцать девять сажен. А у того езу берег по обе стороны реки Шексны Кирилова монастыря. А в том езу дватцать сем козлов, а бьют тот ез монас-тырьские жь крестьяня и работники.
И всего в писцовых книгах написано: Кирилова монастыря игумен з братьею владеют четырнадцать тоней с полутонею. А про досталныя пять тоней в приказе Болшого Дворца по допросу сказали оне, что владеют сверх писцовы выписи по даной князь Михаила Андреевича.
Да в жалованной грамоте отца нашего блаженныя памяти великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича веса Русии самодержца 122-го году за приписью дьяка нашего Ивана Болотникова написано. Великий государь царь и великий князь Михаило Феодоровичь всеа Русии самодержец пожаловал Кирилова монастыря игумена Матвея з братьею, велел им с списка з жалованные грамоты великого государя царя и великого князя И ванна Васильевича всеа Русии 86-го году, каков список положили оне во 122-м году, дать вновь свою великого государя жалованную грамоту на свое государьское имя.
А в списку написано. Великий государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии пожаловал Успения Пресвятыя Богородицы Кирилова монастыря игумена Козму з братьею, что били челом ему, великому государю. А сказали: вотчина де у них на Беле озере на берегу селцо Киуй, да Вашки, да Мегра, да Куность, да у реки у Шексны на берегу пожня Великоселье. И под теми де селы угодья рыбныя ловли в Беле озеро и по рекам: в Шексне, и в Мег-ре, и в речке Киуице, и в Куносте. А те де села и деревни даваны в монастырь со всеми угодьи и с рыбными ловлями. И велено им, игумену Козме з братьею, на монастырьской обиход ловить рыбу в Беле озере неводы, и кереводы, и переметы, и вершами, и удами, и всякими ловлями летом десятью лодками дватцати человеком, а в зиме пятью неводы. А в Шексне реке погонною ловлею десятью жь лодками. А с тех их рыбных ловель з Бела озера и с рек никаких денежных и рыбных оброков не имать, и белозерским рыбным прикащиком и целовалником до их монастырских ловцов дела нет. И на государской обиход рыбу у них не отписывать и никому в их монастырскую рыбную ловлю не вступатца против прежняго, как у них и в прежних жалованных грамотах написано.
А по новой жалованной грамоте отца нашего блаженное памяти великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича веса Русии самодержца велено игумену Матвею з братьею на монастырьский обиход рыбу ловить по-прежнему в Беле озере неводами, и переводы, и тагасами, и переметы, и вершами, и удами, и иными всякими ловлями, летом десятью лодками дватцати человеком, а в зиме пятью неводы. А в Шексне реке погонною ловлею десятью жь лодками. А с тех их рыбных ловель з Бела озера, и с рек наших никаких денежных и рыбных оброков не имать, и белозерским рыбным прикащиком и целовалником до их монастырьских ловцов дела ни в чем нет. И на наш, великого государя, обиход никакие рыбы у них не отписывать и никому в ту их монастырьскую ловлю не вступатца. А кто той жалованной грамоты слушати не учнет или чем их кто станет обидить, и тому от великого государя быти в опале.
А во 167-м году та жалованная грамота на наше, великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Великия и Малые и Белые России самодержца, имя подписана.
А во 171-м году послана наша великого государя грамота за приписью дьяка нашего Андрея Селина на белозерский рыбный двор к Петру Моложенинову. А велено Кирилова монастыря архимандриту Аврамию з братьею рыбу ловить в Беле озере неводами, и кереводами, и тагасами, и переметы, и вершами, и удами, и всякими ловлями летом десятью лодками двадцати человеком, а зимою пятью неводами, и в Шексне реке погонную ловлю десятью жь лодками безоброчно по прежнему указу.