В. Я Мамонтов. Физиолог Н. Е. Введенский(1)

      Николай Евгеньевич Введенский принадлежит к числу выдающихся деятелей русского естествознания, русской физиологической науки конца XIX и начала XX веков. Научные работы Н. Е. Введенского наряду с работами И. М. Сеченова и И. П. Павлова входят в классический фонд русской и мировой физиологии. Ученик И. М. Сеченова, он был продолжателем его дела как физиолог и как прогрессивный ученый-материалист, посвятивший все свое научное творчество разработке одного из сложнейших разделов физиологии нервной системы – вопроса о внутренней природе нервного процесса. Н. Е. Введенским сделан ряд чрезвычайно важных открытий в этой области. Особенно ценным в его работах являлись методологически верные принципы исследования, которые в большинстве своем приближаются к современным положениям диалектического материализма.

      Всю свою жизнь Н. Е. Введенский боролся за материалистические принципы в физиологии против идеализма и метафизики. Его научные работы отличались не только тщательно проверенными точными фактами, но и правильным толкованием этих фактов на основе передовых, материалистических теорий биологической науки. Больше того, выдвинутые Н. Е. Введенским физиологические теории (общая теория тетанического сокращения, теория парабиоза и другие) отличались смелостью научной мысли, правильной материалистической основой и опережали уровень тогдашней физиологической науки. Взгляды Н. Е. Введенского на сложнейшие проблемы биологии (эволюционная теория Ч. Дарвина, проблема наследственности, единство организма и среды, роль нервной системы в деятельности живого организма и другие) были прогрессивными, созвучными с основными положениями современной передовой биологии. Он был в числе выдающихся русских ученых, создавших основы материалистического направления нашей отечественной биологии и всего естествознания конца XIX и начала XX веков.

      В годы царского самодержавия Н. Е. Введенский был ученым-демократом, боровшимся за народное просвещение, за равноправие женщин, за передовую русскую культуру. Великую Октябрьскую социалистическую революцию он встретил как истинный патриот своего Отечества и, несмотря на преклонный возраст и болезнь, до конца своей жизни продолжал служить русскому народу как ученый и пропагандист научных знаний.

      В предлагаемом очерке мы старались доступно изложить мировоззрение Н. Е. Введенского, его общественно-политическую и научную деятельность, не ставя задачей последовательную передачу биографии ученого. Биографические данные использованы лишь при освещении тех или иных сторон деятельности Н. Е. Введенского.

      Большое место в очерке отведено общественно-политической и педагогической деятельности Н. Е. Введенского, что до сих пор недостаточно полно освещалось в литературе. Что касается научной деятельности Н. Е. Введенского, его открытий в физиологической науке, то мы ограничились лишь кратким изложением основных проблем, разработанных Н. Е. Введенским, без детализации их, осложнившей бы материал очерка и вызвавшей известные трудности его усвоения читателем, мало знакомым с физиологической наукой. Читатели, интересующиеся более подробно научным наследием Н. Е. Введенского, могут ознакомиться с его сочинениями, а также со специальными работами, список которых прилагается в конце книги.

      Марксизм-ленинизм учит, что источник формирования идей, политических взглядов, общественных теорий нужно искать не в головах людей, не в самих идеях, взглядах, теориях, а в условиях материальной жизни общества, в общественном бытие, отражением которого являются эти идеи, теории и взгляды. Характеризуя мировоззрение того или другого ученого, общественного деятеля, нужно, следовательно, исходить из условий той эпохи, в которой он жил или живет, из особенностей той конкретной обстановки, в которой протекала его деятельность.

      Что же представляла собой историческая обстановка, в которой формировалось мировоззрение Н. Е. Введенского?

      60–70-е годы XIX века характерны для России как период бурного вступления ее на капиталистический путь развития. Это была эпоха ломки старого феодально-крепостнического строя и установления нового капиталистического общественного строя.

      Отмена крепостного права в России в 1861 году явилась результатом неуклонного роста капиталистической системы производства, появления новых производительных сил, вступивших в противоречие со старыми феодально-крепостническими производственны, ми отношениями, которые стали тормозом для развития новых производительных сил. Капитализм с его крупным промышленным производством требовал относительно свободных рабочих рук, рабочей силы как товара, который можно было купить и который давал прибыль. Личная зависимость крестьян от помещиков не давала таких свободных рук. Только отмена крепостного права могла удовлетворить это требование растущего капитализма России.

      Вторжение капитализма с его товарными отношениями в помещичье сельское хозяйство обострило внутренние противоречия между растущим капитализмом и отживающим крепостничеством. В сельском хозяйстве подневольный крепостной труд был низко производительным. Слабая техническая оснащенность, рутинность сельского хозяйства порождали крайне низкую урожайность зерновых культур и ничтожную продуктивность животноводства. Полное политическое бесправие, забитость и неграмотность крепостного крестьянина были тормозом в организации рационального хозяйства с применением агротехники. Барщинные крестьяне, составлявшие к середине XIX века 40 % всего крестьянского населения, почти не были связаны с рынком. Низкая производительность труда в сельском хозяйстве лишала промышленность необходимого сырья, а растущие города – хлеба и других сельскохозяйственных продуктов. Полунатуральный характер помещичьего хозяйства и нищета крепостных лишали развивающуюся промышленность емкого внутреннего рынка.

      Крепостники-помещики для того, чтобы обеспечить запросы рынка, вынуждены были усилить и без того жестокую эксплуатацию крестьян, положение которых стало совершенно невыносимым. Это вынудило крестьянство перейти от отдельных протестов против помещичьего угнетения к массовым антикрепостническим выступлениям. В период с 1855 по 1861 год насчитывалось 474 крестьянских бунта [П. И. Лященко. История народного хозяйства СССР, т. 1, Госполитиздат, 1950, стр. 578], при этом на один только 1860 год приходилось 100 случаев крестьянских возмущений. В стране назревала революционная ситуация. Крестьянские бунты, возрастая с каждым десятилетием перед освобождением, заставили первого помещика Александра II признать, что лучше освободить крестьян сверху, чем ждать, пока они свергнут правительство снизу.

      Реформа 1861 года произошла не по желанию царя, как это старались представить буржуазные историки и экономисты. Отмена крепостного права была результатом действия неодолимого объективного закона обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил.

      Крепостное право было отменено сверху, путем реформы. «Крестьянская реформа» оказалась куцой, монархической. Барщинное хозяйство формально было отменено, но в жизни оно сохранялось в виде отработок, выкупных платежей, причем фактически сохранялся и оброк. В течение 40 лет крестьянство должно было выплачивать 2 млрд. золотых рублей за землю, которой оно пользовалось веками. Кроме того, ежегодно крестьяне обязаны были платить помещикам за аренду земли 500 млн. золотых рублей. Это было не что иное, как «дань вчерашним рабовладельцам» [В. И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 65.],– писал В. И. Ленин.

      Монархический характер реформы 1861 года объяснялся тем, во-первых, что господствующий класс – помещики всячески сопротивлялись реформе, цеплялись за крепостничество, старались не допустить радикальных преобразований; во-вторых, правящие круги России, царь и дворянство сами были главными крепостниками; в-третьих, капитализм России был еще молодой, слабый и не мог сильно повлиять на ход реформы; в-четвертых, крестьянство России, представлявшее собой неорганизованную, политически бесправную и экономически забитую массу, не могло оказать должного сопротивления царской реформе. «...Народ,– указывал В. И. Ленин, – сотни лет бывший в рабстве у помещиков, не в состоянии был подняться на широкую, открытую, сознательную борьбу за свободу» [Там же.].

      Наконец, в-пятых, революционные выступления против крепостничества в 60–70-х годах систематически подавлялись царским самодержавием.

      Помещики-дворяне, которым принадлежала решающая сила, сумели провести реформу так, что, «освободившись» от крепостного права, крестьянин снова попал в условия жесточайшей эксплуатации. Кроме того, остатки крепостничества продолжали существовать еще длительное время. «Крестьян «освобождали» в России, – пишет В. И. Ленин, – сами помещики, помещичье правительство самодержавного царя и его чиновники. И эти «освободители» т а к повели дело, что крестьяне вышли «на свободу» ободранные до нищеты, вышли из рабства у помещиков в кабалу к тем же помещикам и их ставленникам» [В. И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 65].

      Указывая на монархический характер реформы 1861 года, В. И. Ленин в то же время подчеркивал ее относительную прогрессивность, выражающуюся в том, что реформа была первым шагом вперед по пути превращения России в буржуазную монархию. Общее направление реформы было прогрессивным и в экономическом и в политическом развитии страны, вступившей на путь промышленного капитализма.

      После реформы во всей социально-экономической жизни страны происходит быстрая ломка старого феодально-крепостнического уклада и становление нового капиталистического. Развитие капитализма в пореформенный период вело к преобразованию всех отраслей экономики страны. В стране быстро росла машинная индустрия, строились железные дороги» увеличивался товарооборот, росли промышленные центры и т. д. «Россия сохи и цепа, водяной мельницы и ручного ткацкого станка стала быстро превращаться в Россию плуга и молотилки, паровой мельницы и парового ткацкого станка» [ В. И. Ленин. Соч., т. 3, стр. 524]), – отмечал В. И. Ленин.

      Если в первой половине XIX в. основным видом промышленного предприятия была капиталистическая мануфактура, то после реформы первое место заняла фабрика – крупная машинная индустрия. Русский «ситцевый капитализм» превращается в «капитализм чугуна, нефти, угля». За четверть века (с 1865 по 1890 гг.) число рабочих только на крупных фабриках, заводах и железных дорогах более чем удвоилось, достигнув цифры 1432 тыс. человек. Быстро росла новая механизированная промышленность Юга России. Если в дореформенный период в стране было всего около 1500 верст железных дорог, то к началу 90-х годов протяженность их достигла уже 27093 версты, то есть увеличилась более чем в 18 раз [П. И. Лященко. История народного хозяйства СССР,, т. 2, Госполитиздат, 1950, стр. 123]. Строительство железных дорог имело огромное значение в расширении внутреннего рынка для капиталистической промышленности.

      Отмечая быстрый рост промышленного капитализма в пореформенный период, В. И. Ленин указывал в то же время, что наличие крепостнических пережитков в экономике и общественных отношениях делало Россию, потенциально богатейшую страну, экономически отсталой по сравнению с главными капиталистическими странами мира.

      Проведенная самодержавием реформа не только не ослабила революционной напряженности, но вызвала новое ее усиление. Только за 1861 год вспыхнуло 1200 крестьянских выступлений, охвативших 90% всех губерний России. Подъем крестьянского движения сопровождался революционным подъемом среди демократической интеллигенции, вождем которой был великий русский революционер-демократ, философ, учетный и публицист Н. Г. Чернышевский, продолжавший великие традиции В. Г. Белинского, А. И. Герцена» Н. П. Огарева. Он выступил с резкой критикой реформы и призывал народ к революции. Революционную агитацию Герцена «...подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли» [В. И. Ленин. Соч., т. 18, стр. 15], – писал В. И. Ленин.

      1861–1863 гг. ознаменовались сильным общественным движением в рядах учащейся молодежи. В стране произошли студенческие выступления в Казанском, Московском и Петербургском университетах. К этому времени активизировало свои действия самое крупное тогда революционное общество «Земля и воля». В январе 1863 г. в разных губерниях Польши вспыхнуло национально-освободительное восстание. Однако надежды на всеобщее восстание в России не оправдались. Революционные силы были еще слабы и разрозненны. Правительство перешло к крутым мерам против революционных выступлений. Оно жестоко расправилось с революционерами. Н. Г. Чернышевский» М. И. Михайлов, Н. В. Шелгунов и другие были арестованы, общество «Земля и воля» разгромлено. Польское восстание под ударами царизма к 1864 г. уже истощило свои силы.

      Одновременно с репрессиями царское правительство перешло к политике реформ, вызванных утверждавшимся в стране капиталистическим укладом. Главная цель преобразований в области государственного управления, культуры, просвещения, армии и т. п. состояла в том, чтобы приспособить старый государственный строй к новым буржуазным производственным отношениям. Хотя сами по себе эти реформы были полубуржуазными, но они открывали путь для развития капитализма и оказали свое воздействие на преобразование общественной жизни страны.

      Спад революционного движения середины 60-х годов сменился подъемом революционно-освободительного движения в 70-х годах. Главным массовым деятелем этого движения, по словам В. И. Ленина, становится разночинец. Это были по преимуществу выходцы из семей мелкопоместных разорившихся дворян, духовенства, чиновников, учителей, ремесленников и других представителей так называемого третьего сословия. «Господствующим направлением, соответствующим точке зрения разночинца, стало народничество» [И. Ленин. Соч., т. 20, стр. 224].

      В обстановке нового подъема общественного революционного движения против царизма началось формирование мировоззрения молодого Н. Е. Введенского.

      Николай Евгеньевич Введенский родился 16 апреля 1852 года в селе Кочково, Шуйской волости, Тотемского уезда, Вологодской губернии (ныне дер. Иванищево, Междуреченского района, Вологодской области). Его юношеские годы проходили в семье сельского священника, в период реформ 60-х годов. Введенский рано увидел тяжелую жизнь крестьян северных малоплодородных губерний России, какой была тогда Вологодская губерния. Бедственное положение крестьян отражалось и на материальном состоянии семьи Введенского, доход которой зависел от благосостояния прихожан. Еще в семье, находившейся в плохих материальных условиях, будущий ученый впервые впитал демократические идеи.

      Десяти лет Введенский поступает в духовное училище в г. Вологде, где, по его словам, получает прочные, хотя и недостаточно обширные знания, особенно математических наук. Здесь, в училище, ему было привито стремление к просвещению народных масс, приведшее затем к участию в народническом движении 70-х годов. Большую роль в этом сыграл прогрессивно настроенный учитель математики Одинцов.

      С 1869 года Введенский обучался в Вологодской духовной семинарии и показал хорошие способности, что видно из выданного ему свидетельства. В семинарии он познакомился с такими дисциплинами, как обзор философских учений, история, психология, логика, и имел по ним отличные и хорошие оценки. 20-летним юношей Введенский поступил в Петербургский университет (1872 г.). Но сильное желание изучать естественные науки не было удовлетворено при поступлении в университет. По существовавшему тогда негласному предписанию администрация высшей школы должна была воздерживаться от приема на естественные отделения университетов лиц, окончивших духовные учебные заведения. Политика царского правительства в этом вопросе была понятна: самодержавие стремилось оградить лиц, получивших духовное образование, от «вредного» влияния материалистических идей, чтобы сохранить себе в будущем верных слуг. Введенский был принят на юридический факультет.

      Разночинная молодежь 70-х годов прошлого столетия неслучайно имела непреодолимое стремление к изучению естествознания. Это объяснялось тем, что рост капитализма в России дал мощный толчок к развитию техники и точных естественных наук. Капиталистическое производство требовало технически квалифицированных кадров, широкого и глубокого изучения природы. Поэтому вопреки реакционному режиму самодержавия в высших учебных заведениях России все больше и больше получали развитие естественные науки. А. И. Герцен еще в 1845 году указывал на огромное воспитательное значение естественных наук для выработки у молодежи правильного материалистического мировоззрения. В своей статье «Публичные чтения г-на профессора Рулье» он писал, что «без естествознания невозможно достигнуть мощного умственного развития общества» [А. И. Герцен. Избранные философские произведения, 1, Госполитиздат, 1946, стр. 304.].

      Русская наука 60-х годов выдвинула много замечательных ученых-естествоиспытателей, которые не только обогатили ее величайшими открытиями, но и смогли привлечь в ее ряды десятки способных молодых людей. Среди таких ученых, кто своими трудами вызывал интерес к естественным наукам и привлекал к работе в этой области учащуюся молодежь, были Д. И. Менделеев, А. М. Бутлеров, А. Г. Столетов, И. М. Сеченов и другие. Так, например, Д. И. Менделеев своим открытием периодического закона химических элементов, а также работами в области техники и сельского хозяйства показывал молодежи, что человек способен познавать законы природы и на основании полученных знаний может, и должен научиться управлять природой. Прекрасный пропагандист, он страстно призывал молодежь изучать естественные науки.

      Под влиянием таких страстных призывов разночинная молодежь стремилась изучать естественные науки. В октябре 1872 года студент Введенский подает прошение на имя ректора Санкт-Петербургского университета о переводе его с юридического факультета на естественное отделение физико-математического факультета. «Личное мое знакомство и размышления привели меня к решению изучать предпочтительно естественные науки», – писал он в прошении [Архив Санкт-Петербургского университета. Дело студента Введенского. Архив И. А. Ветюкова. (Разрядка наша – В. М.)] Просьба студента Введенского была удовлетворена – он был зачислен на естественное отделение физико-математического факультета. Стремление изучать «предпочтительно естественные науки» осталось у Введенского на всю жизнь.

      Жизнь в Петербурге для Н. Е. Введенского была тяжелой. Лишенный материальной поддержки родителей, он был вынужден добывать себе средства к существованию частными уроками в домах богатых городских обывателей. Об этом свидетельствует его прошение, поданное в ректорат университета, о разрешении давать частные уроки. Несмотря на все тяготы тогдашней студенческой жизни, Введенский успешно занимался в университете.

      Но учеба оказалась недолгой. Познакомившись с революционно настроенными студентами Петербурга, Введенский сам начал посещать студенческие сходки и принимать в них активное участие. На этих сходках передовая студенческая молодежь выражала своё возмущение против реформ самодержавия в области просвещения. В мае 1871 года Александром II был утвержден проект известных реакционеров М. Каткова и Д. Толстого о введении «классического образования». Путем введения схоластического изучения «мертвых языков» – латинского и греческого, увеличения курсов богословских дисциплин и изъятия из программ средней и высшей школы многих естественных дисциплин самодержавие стремилось оградить учащуюся молодежь от влияния материалистических идей. Борьба самодержавия была направлена также против революционно-демократического движения, именуемого «нигилизмом», которое вновь поднималось в 70-х годах прошлого столетия. Реформа Каткова – Толстого была направлена также против движения народов национальных окраин России за свое национальное образование и культуру, так как в национальных начальных школах велось обучение только на русском языке, а в высшей школе резко сокращалось число студентов нерусских национальностей. Естественно, что эти «реформы» вызывали справедливое негодование передовой студенческой молодежи, которая, кроме того, была крайне возмущена новыми правилами, введенными в университетах, предусматривавшими организацию гласной и негласной слежки за студентами, в целях вылавливания «политически неблагонадежных лиц».

      Но реакционная реформа в области просвещения привела к совершенно неожиданным для царизма результатам. Революционные настроения студенчества не только не были устранены, но, наоборот, приняли форму открытых выступлений против правительства. Вместо «изъятия нигилистических идей» из высшей школы царское правительство вызвало еще большее недовольство и озлобление студентов.

      Наиболее революционно настроенная часть студенчества – разночинная молодежь – примкнула к народническому движению, которое в 70-х годах очень сильно распространилось в России, и стала наиболее активным деятелем первого этапа этого движения (1874–1876 гг.). Революционное «хождение в народ» было связано с теорией «неоплатного долга», которая являлась одной из философских основ мировоззрения народнической интеллигенции 70-х годов. Народническая молодежь считала себя обязанной вести революционную пропаганду, сочетая ее с просветительством. В роли такого «должника» перед народом и вступил в 1874 году в народническое движение студент Николай Введенский.

      Весной в том же году он ездил в Калужскую губернию и там в с. Ловать, Жиздринского уезда, вместе с земским врачом Иваном Казачком и фельдшером Николаем Махаевым вел революционную пропаганду среди крестьян. Как указывалось впоследствии в обвинительном акте «Процесса 193», их революционная пропаганда выражалась в том, что «Введенский, Казачек и Махаев внушали крестьянам, что земля должна быть разделена между всеми поровну, что не следует допускать продажу своего имущества на пополнение недоимок... раздавали крестьянам тенденциозные и революционные книги» [Процесс 193 с предисловием Каллаша. М., 1906, Обвинительный акт, стр. 120–121]. Среди книг, которые распространяли народники 70-х годов, были: К. Маркс «Гражданская война во Франции», статьи Н. Г. Чернышевского – «Письма без адреса» и «Критика философских предубеждений против общинного владения», В. В. Берви-Флеровского «Положение рабочего класса в России» и другая литература. Можно сказать, что Введенский был знаком с этой революционной литературой. При обыске квартиры Казачка, как отмечалось в обвинительном акте, среди других книг была обнаружена работа К. Маркса «Гражданская война во Франции», которая в 70-х годах была единственным произведением, показавшим всемирно-историческое значение Парижской коммуны как государства нового типа – государства диктатуры пролетариата.

      Казачек, Махаев и Введенский вели среди крестьян также естественнонаучную и антирелигиозную пропаганду, распространяли революционные песни и сатирические стихотворения, то есть занимались типичной для того времени революционной пропагандой, получившей теоретическое обоснование в работах известного идеолога народничества П. Л. Лаврова, который считал главной задачей революционного движения идти в народ и «братски разделить с народом его беды».

      Это «хождение в народ» окончилось разгромом, потерпело поражение потому, что народники, идеализируя историческую обстановку, не понимали классовых противоречий в России, не знали подлинных интересов крестьянства. Оторвавшись от действительности, они «выбросили за борт всякий исторический реализм», указывал В. И. Ленин, анализируя теоретические основы народничества в статье «От какого наследства мы отказываемся».

      В 1874 году царское правительство произвело массовые аресты народников и хотело организовать грандиозный политический процесс, чтобы одним ударом сокрушить народническое движение. Этим процессом оно хотело подвести итог своей борьбы с революционным движением. Но расчеты самодержавия не оправдались. По характеру организации и содержанию «Процесс 193» стал очевидным фактом поражения всей системы царского судопроизводства. Процедура следствия длилась возмутительно долго. Так, арестованный осенью 1874 года Н. Е. Введенский просидел без суда более трех лет. То же самое было и с другими обвиняемыми. Стойкость арестованных, а также общественное мнение, созданное вокруг «Процесса 193», привели к тому, что большинство из обвиняемых получили оправдательный приговор. В числе оправданных оказался и 26-летний Н. Е. Введенский.

      Годы, проведенные в тюрьме, Введенский посвятил изучению иностранных языков и систематической работе над научной литературой. Выпущенный на свободу в 1878 году, он отошел от непосредственной революционной деятельности.

      Анализируя причины отхода Н. Е. Введенского от революционной деятельности, можно считать, что это было вызвано в совокупности следующими тремя главными обстоятельствами. Во-первых, свирепые репрессии царизма надломили силу воли молодого Введенского к дальнейшей активной борьбе, хотя не запугали его: он не признал себя виновным и отмазался дать какие-либо показания, как и многие другие участники процесса. Во-вторых, неудачный исход «хождения в народ» и безрезультатность народнической пропаганды в массах крестьянства привели его к разочарованию в революционной деятельности. Наконец, в-третьих, Введенский, очевидно, пришел к выводу, что может продолжить свое служение народу, занимаясь наукой. Выйдя из тюрьмы, он приложил все усилия для того, чтобы вновь поступить в университет и продолжить прерванное образование.

      Следует однако заметить, что хотя после 1878 года Н. Е. Введенский и не принимал непосредственного участия в революционной борьбе, но всегда сочувственно относился к революционерам и революционной студенческой молодежи, что особенно проявилось как в период 1905 года, так и в период февральской революции 1917 года. Будучи уже профессором, Н. Е. Введенский встретил Великую Октябрьскую социалистическую революцию как истинный патриот своего Отечества. Если многие профессора Петроградского университета бежали в лагерь контрреволюции или остались лишь пассивными наблюдателями великих событий, то Н. Е. Введенский в первые же тяжелые для Советской власти годы продолжал непоколебимо стоять на своем посту ученого, воспитателя и пропагандиста научных знаний среди трудящихся масс.

      В феврале 1878 года Н. Е. Введенский был снова зачислен в университет и получил возможность продолжать прерванное образование. Материальные условия его жизни, плохие до «Процесса 193», оказались еще более тяжелыми. Он вынужден был просить ректорат университета о выдаче ему единовременного пособия. Как бывший участник «противозаконного сообщества», сидевший в тюрьме, Введенский не упускался из вида III жандармским отделением. В июле 1879 года за ним устанавливается гласный полицейский надзор, который не разрешал «отлучек с избранного места жительства» [Дело канцелярии С.-Петербургского губернатора. Взято из архива И. А. Ветюкова (В. М.).] и, следовательно, связывал свободное перемещение по стране. Несмотря на все эти трудности, Введенский с большой энергией занимается изучением физиологической науки, в чем ему оказывал большую поддержку выдающийся русский физиолог – отец русской физиологии – И. М. Сеченов. Именно у него в лаборатории обучается Введенский после выхода из тюрьмы.

      Идейными учителями самого И. М. Сеченова были русские революционеры-демократы – Герцен, Белинский, Чернышевский. Восприняв от них материалистическую философию, И. М. Сеченов, будучи одним из передовых людей русского общества XIX века, стремился воспитать у своих учеников передовое мировоззрение. Он с глубоким сочувствием относился к участникам общественно-политического движения и не побоялся взять в свою лабораторию только что выпущенного из тюрьмы Введенского. И. М. Сеченов оказал огромное влияние на мировоззрение и направление научной деятельности Н. Е. Введенского.

      В лаборатории И. М. Сеченова, которая была в то время одной из лучших в России как по техническому оснащению, так и по разрабатываемым проблемам, Введенский получил прочные и обширные знания по физиологии и научился экспериментальному мастерству.

      В 1879 году после окончания Петербургского университета начался научный путь Н. Е. Введенского. Работая в то время лаборантом в зоотомическом кабинете, Введенский не прекращал исследований в лаборатории И. М. Сеченова, а в 1881 году поступает в лабораторию к нему и полностью отдается исследовательской работе. Летние месяцы 1881, 1882, 1884 и 1887 гг. используются Н. Е. Введенским для поездки (на личные средства) за границу с целью ознакомления с лабораториями физиологии Германии, Австрии и Швейцарии.

      В 1884 году в качестве приват-доцента Н. Е. Введенский начинает чтение лекций на кафедре физиологии Петербургского университета и в этом же году защищает магистерскую диссертацию на тему «Телефонические исследования в мышечных и нервных аппаратах». Спустя три года он в 1887 году получает докторскую степень за работу «О соотношении между раздражением и возбуждением при тетанусе». Вскоре работа под непосредственным руководством И. М. Сеченова прекращается. В 1888 году И. М. Сеченов переезжает в г. Москву.

      В 1889 году Н. Е. Введенский избирается экстраординарным профессором и заведующим физиологической лабораторией, а с 1895 года он избирается ординарным профессором Петербургского университета.

      Всю свою научную деятельность Н. Е. Введенский посвятил развитию идей И. М. Сеченова в физиологии центральной нервной системы, разработал и обогатил открытый его учителем факт торможения в центральной нервной системе, создав впоследствии целую главу в физиологии по вопросам внутренней природы возбуждения и торможения. Главное же, что воспринял Н. Е. Введенский у И. М. Сеченова, это была прочная материалистическая база, опираясь на которую он смог сделать в будущем выдающиеся открытия в науке.

      Особое значение для формирования мировоззрения Введенского имели философские работы И. М. Сеченова и особенно его знаменитые «Рефлексы головного мозга», поставившие изучение нервной деятельности человека на материалистическую основу. Можно сказать, что научная деятельность Н. Е. Введенского целиком исходит из этой работы, методологическое значение которой он высоко ценил. «... Намерения автора (И. М. Сеченова, – В. М.), – подчеркивал Введенский, – были прежде всего методологического характера» и с большим удовлетворением он отмечал в своей работе, «что метод психологов-идеалистов односторонен, что принимаемые ими за аксиомы положения требуют строгой научной проверки и что, переходя от конкретных фактов сразу к общим началам, они впадают в роковую ошибку прежних философов» [Н. Е. Введенский. Памяти И. М. Сеченова. Труди I Всероссийского съезда по педагогической психологии, СПб, 1906, стр. 148]. Оценка Н. Е. Введенским методологического значения работы И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга» соответствует той высокой оценке, какую дал В. И. Ленин физиологам-материалистам, отбросившим общие теории и философские построения идеалистов и поставившим «на научную почву изучение фактов, характеризующих те или другие психические процессы» [В. И. Ленин. Соч., т. 1, стр. 127].

      Идеи Сеченова в области общей биологии также оказали влияние на Введенского. Разработанная им вместе с С. П. Боткиным идея нервизма, идея единства организма и внешней среды прочно вошли в систему естественнонаучных и философских взглядов Н. Е. Введенского.

      Н. Е. Введенский очень высоко ценил И. М. Сеченова как ученого за его искреннее стремление к свободе научной мысли. «Будем по примеру великого ученого-мыслителя, – писал он, – внимать голосу своего внутреннего убеждения, голосу истины. Но будем уважать и ценить эти чувства и убеждения в других» [Н. Е. Введенский. Памяти И. М. Сеченова. Речь на I Всероссийском съезде по педагогической психологии, СПб, 1906, стр. 149–150]. Это высказывание говорит о том, что И. Е. Введенский с большим вниманием относился ко всему ценному, что высказывалось в науке не только людьми своего направления, но и его противниками.

      Не кто иной, как И. М. Сеченов, воспитал Н. Е.Введенского в духе свободных творческих научных дискуссий, не ограниченных слепым преклонением перед авторитетом известных ученых. Отстаивая свои убеждения, Введенский в то же время считался и с мнениями других, призывая изучать физиологическую науку критически, не раболепствуя перед научными авторитетами. Н. Е. Введенский был самым смелым и принципиальным в выступлениях на дискуссиях, особенно на международных конгрессах. Борьба за истину, опирающуюся на фактический материал новых исследований, независимо от существующих «авторитетных» мнений, стремление к коллективному обсуждению спорных вопросов – таков был основной стиль работы Н. Е. Введенского и его сотрудников на кафедре Петербургского университета.

      На мировоззрение Н. Е. Введенского большое влияние оказало личное знакомство с И. И. Мечниковым. Оно дало возможность Введенскому глубоко изучить прогрессивные идеи в биологии того времени и включить в редактируемый им учебник физиологии [Переводной учебник физиологии бельгийских ученых – Фредерика и Нюэля, вышедший в свет в 1897 году под редакцией и с дополнениями Н. Е. Введенского. (В. М.),] новейшие достижения русской биологической науки в области эмбриологии и теории фагоцитоза [Фагоцитоз – явление уничтожения белыми элементами крови болезнетворных организмов и других инородных тел. Открыт русским биологом И. И. Мечниковым в 1883 г.]. Это с большим удовлетворением встретил И. И. Мечников и в письме из Парижа к Н. Е. Введенскому просил выслать ему учебник, указывая, что дополнения, сделанные Введенским, «очень интересны».

      Труды эмбриолога А. О. Ковалевского, с которым он также имел личную переписку, позволили Введенскому глубоко изучить вопросы теории наследственности, эволюционную теорию Чарльза Дарвина. Можно было бы привести другие примеры, показывающие, как труды русских естествоиспытателей и личный контакт Н. Е. Введенского с ними оказывали благотворное влияние на становление материалистического мировоззрения Н. Е. Введенского. Материалистические традиции русского естествознания позволили ему избежать методологических ошибок в своих научных трудах.

      Однако главную роль в формировании мировоззрения Н. Е. Введенского сыграла русская материалистическая философия и прежде всего философия революционеров-демократов. Материалистический дух работ Введенского свидетельствует о том, что их естественнонаучные и философские идеи он применял непосредственно к физиологической науке.

      Влияние русских революционеров-демократов сказалось в том, что Введенский уделял огромное внимание методу исследования физиологических закономерностей.

      Великий русский философ материалист А. И. Герцен в «Письмах об изучении природы» писал: «Метода в науке вовсе не есть дело личного вкуса и какого-нибудь внешнего удобства... Она, сверх своих формальных значений, есть самое развитие содержания, эмбриология истины, если хотите» [А. И. Герцен. Письма об изучении природы, 1949, стр. 46]. Именно так понимал роль и значение метода исследования Н. Е. Введенский.

      Глубокий философский смысл имеет указание Введенского на то, что в науке главное понять метод, усвоить его и применять в повседневной практике. Естествоиспытатель, будь он биологом, физиком или химиком, имеет опасность превратиться в ползучего эмпирика [Эмпиризм – философское учение, считающее чувственный опыт единственным источником наших знаний. Диалектический материализм, считая чувственный опыт основой познания, в то же время признает большую роль научных теорий, идей], если не охватит своим умом методологические принципы, а будет только описывать факты. Ставя перед студентами вопрос «В чем суть физиологии?», Введенский отвечал: «Кто понял, какими методами пользуется, какие законы управляют явлениями в живом организме, тот знает суть физиологии... Сознательное критическое изучение физиологии как и других наук должно быть направлено на понимание значения методов и общих законов» [Архив АН СССР, ф. 749, оп. 4. Рукопись лекций Введенского. (Разрядка наша – В. М.).].

      Н. Е. Введенский в ходе своей научной деятельности убедился в правильности диалектического метода исследования, отдельные положения которого применялись им вполне сознательно и принципиально. Рассматривая окружающий мир, он указывал, что «все явления существуют как явления в цепи. Можно идти только от одного звена к другому... Нельзя вырвать там одно звено, там другое и таким образом постигнуть явления» [Там же.]. Как видим, Н. Е. Введенский понимал явления окружающего нас мира в их взаимосвязи и взаимообусловленности. Отсюда метод исследования, по его мнению, заключается в установлении связи явлений друг с другом. К этому его привела практика физиологической науки, сам объективный ход движения и развития явлений окружающего мира, ибо, как говорит Ф. Энгельс, «первое, что нам бросается в глаза при рассмотрении движущейся материи, – это взаимная связь отдельных движений, отдельных тел между собою их обусловленность друг другом» [Ф. Энгельс. Диалектика природы. 1946, стр. 188].

      Устанавливая связи между явлениями, диалектика требует, чтобы наука не только отыскивала связи явлений друг с другом, но и выявляла причинную зависимость между ними. Передовая русская философия в лице Герцена, Белинского, Чернышевского, Добролюбова* Писарева боролась за то, чтобы русская наука не только описывала явления, но и устанавливала причинную зависимость явлений друг от друга. Это указание было воспринято Н. Е. Введенским как необходимое методологическое положение для всякого научного исследования. Он писал, что «строгий научный ум ищет в обыденных постоянных явлениях законности, старается постигнуть соотношение причины и следствия, на этом строгом последовательном пути объяснить явления» [Архив АН СССР, ф. 749, оп. 4. Рукопись лекций Введенского. (Разрядка наша – В. М.).].

      Следовательно, одно из основных положений марксистской диалектики, принцип причинности, был воспринят Введенским как ведущий в научном исследовании. Более того, он выступал против «обыкновенного» узкого понимания причинности, характерного для многих естествоиспытателей его времени. «С научной точки зрения, – писал Н. Введенский, – объяснить то или другое явление представляется делом весьма трудным. Прежде думали, что достаточно узнать причину– и явление объяснено. Теперь же нам известно, что с естественнонаучной точки зрения слово «причина» слишком неопределенно и, пожалуй, неуместно. Всякое явление характеризуется целым рядом условий, а не одной причиной, обыкновенно преобладающее условие берут за причину» [Там же].

      Это высказывание Введенского очень глубокое и требует внимательного и вдумчивого отношения, так как на первый поверхностный взгляд оно как бы отрицает причинную зависимость явлений. Однако это не так. Здесь Введенский критиковал тех естествоиспытателей, которые ограничивали выяснение сущности явления установлением раз и навсегда причинной зависимости и не шли дальше этого. Такие естествоиспытатели не видели, что явления находятся в движении и развитии, что установленная однажды в опыте причина может при изменении (движении) условий быть уже недостаточной для выяснения сущности явления, что раз навсегда данная причина не исчерпывает наше познание явления в его изменении и развитии. Чем сложнее явление (а биологические явления достаточно сложны), чем больше оно связано с другими явлениями, тем труднее установить главные, существенные, определяющие связи, установить причинную зависимость.

      Н. Е. Введенский всегда был против установления в биологии «окончательных и безоговорочных» истин, установления «конечных причин» данного явления, а считал, что процесс познания человеком живой природы, окружающей его материи в целом есть процесс бесконечный. Установленные истины соответствуют лишь определенному уровню развития науки и сами находятся в движении и развитии. В своей гениальной работе «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин писал: «Действительно важный теоретико-познавательный вопрос, разделяющий философские направления, состоит не в том, какой степени точности достигли наши описания причинных связей и могут ли эти описания быть выражены в точной математической формуле, – а в том, является ли источником нашего познания этих связей объективная закономерность природы...» [В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 146 – 147].

      Философские взгляды Н. Е. Введенского по вопросам теории познания были очень близки к современному философскому материализму. Основной вопрос философии об отношении мышления к бытию им решался материалистически. Ощущения, сознание, мышление есть результат воздействия на наши органы чувств окружающего материального мира. Вне связи человека с окружающей материальной действительностью не может возникнуть мышление. «Невозможно, – писал Н. Е. Введенский, – отделить ощущения от раздражения» [Архив АН СССР, ф. 749, оп. 4. Рукопись лекций Введенского]. Раздражители внешнего и внутреннего (в самом организме) мира, действуя на органы чувств или непосредственно на нервные центры, вызывают в нервной системе раздражения, которые в сознании преобразуются в ощущения. Говоря о том, что невозможно отделить ощущения от раздражения, Н. Е. Введенский подчеркивал этим самым, что наши ощущения не могут возникнуть вне связи с объективно существующими независимыми от нашего сознания предметами материального мира. Без них невозможно получить ощущение, а без ощущений нет познания, ибо ощущения есть непосредственный источник наших знаний. Через ощущения человек устанавливает связь с окружающей его материальной природой. «Ощущение есть действительно непосредственная связь сознания с внешним миром, есть превращение энергии внеш. него раздражения в факт сознания» [В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 39], – писал В. И. Ленин по этому вопросу.

      Н. Е. Введенский понимал как естествоиспытатель-материалист, что нервная система, мозг есть то место, где формируется сознание, мышление. В своих лекциях он писал, что «в нервных центрах формируются ощущения». Как известно, против подобного материалистического взгляда выступали субъективные идеалисты, которые прямо или в завуалированной форме считали, что ощущения, мышление не связаны с мозгом, с нервной системой, не являются продуктом деятельности мозга. Маркс, Энгельс, Ленин подвергли уничтожающей критике этот субъективно-идеалистический бред. «Мышление и сознание... – продукты человеческого мозга» [Ф. Энгельс. Анти-Дюринг, 1945, стр. 34], – писал Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге».

      В. И. Ленин саркастически называл «безмозглой философией» положение идеалистов, отрицающее связь мышления, сознания с материальным субстратом – мозгом. В противоположность идеализму он указывает, что «материя, действуя на наши органы чувств, производит ощущение. Ощущение, мысль, сознание есть высший продукт особым образом организованной материи» [В. И. Ленин. Соч., т. 14, стр. 43]. Классики марксизма-ленинизма всегда считали, что физиология, изучая частные закономерности этой «определенным образом организованной материи», подкрепляет фактическим материалом общие философские положения теории познания. В свою очередь философские положения теории познания направляют физиологию на единственно правильный путь познания закономерностей живой природы, помогают ученым избавиться от опасного пути чистой эмпирии, который легко может привести их к идеализму.

      Определяя задачи, стоящие перед физиологической наукой, Н. Е. Введенский указывал, что одной из таких задач является изучение деятельности органов чувств, «так как первоначальные моменты нашего познания не только внешнего мира, но даже и явлений, относящихся к нам самим, лежат именно в деятельности этих органов» [Н. Е. Введенский. Избранные произведения, 1952, стр. 577. (Разрядка наша – В. М.).]. Отсюда ясно, что он правильно понимал значение физиологии как естественнонаучной основы теории познания.

      Русские революционеры-демократы выступали против отрицания возможности познания окружающего материального мира. В предисловии к своей работе «Эстетические отношения искусства к действительности» Н. Г. Чернышевский писал в 1888 году, что «большинство натуралистов... повторяют метафизическую теорию Канта о субъективности нашего знания, толкуют со слов Канта, что формы нашего чувственного восприятия не имеют сходства с формами действительного существования предметов, что поэтому предметы, действительно существующие, и действительные качества их, действительные отношения их между собой не познаваемы для нас... Когда натуралисты перестанут говорить этот и тому подобный метафизический вздор,– тут же указывал Н. Г. Чернышевский, – они сделаются способны выработать и, вероятно, выработают на основании естествознания систему понятий более точных и полных, чем те, которые изложены Фейербахом» [Н. Г. Чернышевский. Избранные философские сочинения, 1950, т. 1, стр. 209] (в его материалистических положениях теории познания, – В. М.).

      Отрицание возможности познания человеком окружающего мира в биологической науке особенно сильно распространял физиолог Дюбуа-Реймон, который считал, что явления материального мира и явления сознания разъединены непроходимой пропастью и навсегда останутся не связанными друг с другом.

      Более того, он прямо говорил о невозможности познания психических явлений. Высказывание Дюбуа-Реймона о том, что окружающую нас природу мы «не знаем и не будем знать» явно не удовлетворяло Н. Е. Введенского. Он выступил против этого, следуя заветам русских революционеров-демократов и своего учителя физиолога-материалиста И. М. Сеченова.

      Огромное влияние оказали русские революционеры-демократы и на общественно-политические взгляды Введенского.

      Попав первоначально под влияние идей П. Л. Лаврова, считавшего народные массы пассивной неорганизованной толпой, неспособной к активному революционному действию без влияния отдельных «выдающихся» личностей, Н. Е. Введенский принял участие в народническом движении с целью просвещения народа и возбуждения в нем революционного духа. Однако глубокое материалистическое восприятие жизни показало ему, что противопоставление себя «темному» народу ведет к отрыву от него «выдающихся» личностей и они терпят поражение в своих выступлениях.

      Идеи русских революционеров-демократов и в особенности Н. Г. Чернышевского, звавшего крестьянские массы к борьбе против самодержавия и крепостничества, нашли горячий отклик в молодом Введенском, который был несомненно глубоко знаком с произведениями Н. Г. Чернышевского. Под их влиянием ему удалось отойти впоследствии от ошибочных народнических взглядов в вопросе о роли народных масс в истории. Как и Чернышевский, он верил в неисчерпаемые силы русского народа, в творческую активность народных масс. В одной из своих записных книжек Н. Е. Введенский прекрасно выразил мысль о том, что народ – творец материальных и духовных ценностей, творец истории. «Люди темного (т. е. простого, – В. М.) происхождения, – писал он, – несомненно, совершают все великое в этом мире. Они создают величайшие идеи, пишут самые жгучие произведения, де лают величайшие дела, лучшие картины и скульптурные произведения. Это происходит от того, что люди темного происхождения являются из народа и принадлежат народу. Они сами народ» [Архив АН СССР, ф. 749, оп. 4, № 23]. Он твердо верил в победу революции в России, которая даст необходимые условия для развертывания творчества народных масс. Поэтому Великую Октябрьскую социалистическую революцию Н. Е. Введенский встретил как истинный патриот и, несмотря на уже преклонный возраст, продолжал до конца своей жизни служить советскому на роду.

      Таким образом, на формирование мировоззрения Н. Е. Введенского существенное влияние оказала передовая материалистическая философия русских революционеров-демократов, давшая прочный материалистический фундамент, на котором развивались его общественно-политические и естественнонаучные взгляды. Общественно-исторические условия пореформенной России, эпоха ломки крепостничества и бурного развития капитализма в России, проникновение во все слои русского общества передовых идей – все это сделало мировоззрение Введенского революционным, прогрессивным.

      Участие Н. Е. Введенского в народническом движении уже в юношеские годы помогло ему выработать необходимые качества общественного деятеля. Эти качества не убила свирепая царская тюрьма. Будучи профессором, Н. Е. Введенский принимал самое активное и широкое участие в научной и общественной жизни России. Он был избран членом Совета Петербургского общества естествоиспытателей, председателем биологического отделения «Русского общества охранения народного здравия», членом Совета Русского общества психиатров и других обществ, членами которых были многие известные передовые ученые России. Все это позволяло Н. Е. Введенскому быть в курсе большого числа научных и общественно-политических вопросов, волновавших тогда страну.

      Характеризуя многогранную общественную деятельность Н. Е. Введенского, можно отметить, что он всегда являлся прогрессивным ученым-демократом, который смело выступал против косности и рутины, царивших тогда в русской жизни. Даже его участие в таких благотворительных организациях, как «Российское общество покровительства животных» носило определенный общественный характер. Н. Е. Введенского не затрагивали в этом обществе вопросы религиозно-морального содержания. Его интересовали прежде всего общественно полезные вопросы, например, экономически выгодные способы борьбы с бродячими собаками для того, чтобы укрепить состояние дела санитарии и гигиены в крупных городах страны.

      На всех заседаниях различных обществ Н. Е. Введенский выступал со своими глубоко продуманными мнениями и решительно отстаивал их до конца. Причем это было не слепое упрямство, а требование творческого дискуссионного выяснения правильности тех или иных взглядов. На заседании биологического отделения «Русского общества охранения народного здравия» Н. Е. Введенский выступал по многим теоретическим и практическим вопросам биологии, медицины и здравоохранения. В этом обществе большую работу он проводил в комиссии по борьбе с алкоголизмом.

      В 90-х годах прошлого столетия прогрессивные ученые подняли широкую кампанию по борьбе с распространением спиртных напитков и наркотиков в России – этого социального зла, которое использовалось царизмом для угнетения и порабощения трудящихся, особенно «национальных окраин». Основное направление этой борьбы выражалось в стремлении резко ограничить распространение спиртных напитков, продажу которых монопольно вели царские власти, ежегодно получавшие 900 млн. рублей прибыли, что покрывало до 30% государственного бюджета. Винная монополия была одним из рычагов «того организованного хищничества, того систематического, беззастенчивого разграбления народного достояния кучкой помещиков, чиновников и всяких паразитов, которое называется «государственным хозяйством» России» [В. И. Ленин. Соч., т. 12, стр. 270].

      В отличие от других участников комиссии по борьбе с алкоголизмом, Н. Е. Введенский был сторонником практических мер по запрещению распространения спиртных напитков. Когда было предложено организовать «Комитет по изучению действия алкоголя на человеческий организм», он заявил о своем несогласии участвовать в нем, мотивируя это тем, что подобный «комитет» останавливается на несущественных в данный момент вопросах, не имеющих в практическом отношении большого значения, и уводит деятельность комиссии от решительных практических мер в сторону теоретических споров о действии алкоголя на организм. Однако Н. Е. Введенский остался в меньшинстве. Кампания по борьбе с распространением спиртных напитков не дала положительных результатов. Она встретила сопротивление правящих кругов царской России, для которых алкоголь был одной из основных статей дохода в государственном бюджете.

      На заседаниях «Русского общества охранения народного здравия», кроме борьбы с алкоголизмом, ставились и другие не менее важные общественные вопросы, требующие немедленного разрешения. Так, в 1907 году рассматривался вопрос о помощи голодающим России. Н. Е. Введенский выступил с речью, в которой не только указывал на «настоятельную обязанность прийти на помощь голодающему населению», но и отмечал, что закупка хлеба и его поставка голодающим «сопровождается у нас (в царской России – В. М.) иногда не малыми злоупотреблениями» [Журнал Русского общества охранения народного здравия №5, СПб, 1907. стр. 337]. Известно из исторических документов, что министерство внутренних дел царской России закупило в 1907 году несколько сот тысяч пудов хлеба, зараженного мокрой головней, и собралось закупить еще около 10 млн. пудов такого же хлеба для голодающих. Н. Е. Введенский призывал общество воспрепятствовать этому очевидному преступлению со стороны правительства. «Наша обязанность, – говорил он, – рассмотреть вопрос, можно ли допускать такой хлеб... для питания голодающего населения» [Там же]. Видя всю очевидность вреда, который принесет зараженный хлеб и без того истощенным организмам голодающих, биологическое отделение общества постановило «не допускать хлеб к употреблению». Хотя чиновники царского правительства возможно обошли это истинно гуманное решение, принятое под влиянием Н. Е. Введенского, и часть отравленного хлеба возможно попала к голодающим, но самый факт вмешательства общества, разоблачавшего антинародную политику министерства внутренних дел в годы столыпинской реакции, имел определенное революционное значение.

      Ведя большую общественную работу внутри страны, Н. Е. Введенский вместе с тем поддерживал непосредственную связь русской науки с зарубежной, отстаивал честь и приоритет отечественной науки, неоднократно участвуя как представитель русской физиологии в деятельности международных физиологических конгрессов в Льеже, Берне, Кембридже, Париже, Будапеште, Гейдельберге, Вене и других городах Европы. Мировая медицинская наука высоко оценила заслуги Н. Е. Введенского, избрав его в 1900 году почетным президентом международного конгресса по медицине в Париже. Н. Е. Введенский был первым из русских ученых, вошедших в постоянный комитет по организации международных физиологических конгрессов.

      Характерной чертой работы Введенского на этих съездах была научная самостоятельность. Не преклоняясь перед заграничными авторитетами, он выступал против них в защиту своих взглядов, если считал, что отстаиваемая им точка зрения подтверждается фактическими данными и имеет принципиальное значение. Предлагая создать в таких случаях международную комиссию для рассмотрения спорных вопросов, Н. Е. I Введенский никогда не боялся широкого обсуждения своих взглядов мировой научной общественностью. Так было в 1898 году на конгрессе в Кембридже, в 1900 году в Париже, в 1903 году в Гейдельберге.

      В 1908 году Н. Е. Введенский был избран членом-корреспондентом Российской Академии наук, что свидетельствовало о высокой оценке его научной деятельности передовой русской наукой. В отзыве, представленном в Академию, о нем говорилось:

      «Главная область, к которой относятся исследования проф. Введенского, есть общая нервная физиология. Здесь его исследования по справедливости должны быть признаны за важнейшие, исполненные в последние 2 – 3 десятилетия... Это существенно подвинуло уже и теперь наше знание о нервной системе и обещает еще более плодотворное продолжение и развитие в будущем» [Архив АН СССР, ф. 749, oп. 4].

      Этот отзыв был подписан академиком И. П. Павловым и другими видными учеными.

      В период 1916–1917 гг. совместно с И. П. Павловым, А. А. Лихачевым и В. И. Вартановым Н. Е. Введенский входил в состав организационного комитета по подготовке устава Российского Общества физиологов им. И. М. Сеченова и организации первого съезда этого общества. Несмотря на препятствия царской охранки и канцелярскую волокиту Петроградского городского управления, нараставшие в стране революционные события позволили И. П. Павлову, Н. Е. Введенскому и другим русским ученым осуществить давнюю мечту о созыве съезда русских физиологов.

      6 апреля 1917 года в Петрограде и был созван этот первый съезд. И. П. Павлов, больной в то время, послал известное приветственное письмо съезду, в котором выразил уверенность в том, что «у организованного общества будут общие интересы и общая задача – держать отечественную физиологию на возможном для нас высоком уровне» [И. П. Павлов. Полное собрание сочинений, г. 1, 1951]. Съезд открылся докладом председателя съезда Н. Е. Введенского «О современных течениях в физиологии», в котором он выступил как ярый противник виталистического и механистического направления в физиологической науке. Содержание доклада показывает, что Н. Е. Введенский к тому времени стал ученым с уже сформировавшимся материалистическим мировоззрением и его объяснения физиологических явлений содержали ряд диалектически правильных положений [Подробный разбор содержания доклада Н. К. Введенского на съезде русских физиологов нами дается в третьей главе].

      Особенно широкую общественно-политическую деятельность Н. Е. Введенский ведет как педагог-естествоиспытатель. Она не ограничивалась только стенами Петербургского университета. С 1883 года Введенский вместе с И. М. Сеченовым читал лекции на Высших женских курсах, организованных в Петербурге еще в 1878 году кружком передовой русской интеллигенции, возглавляемой проф. А. Н. Бекетовым. В условиях царизма Высшие женские курсы были одним из немногих учебных заведений, где русские женщины могли получить высшее образование. Выступая вместе с И. М. Сеченовым за равноправие женщин России, Н. Е. Введенский боролся за предоставление им права получать высшее образование. И в этом факте мы видим претворение в жизнь идей русских революционеров-демократов.

      В 1889 году «министерство полицейского сыска глумления над молодежью, надругательства над на родным стремлением к знанию» [В. И. Ленин. Соч., т. 19, стр. 122] – царское министерство просвещения исключило физиологию и некоторые другие дисциплины из программы Высших женских курсов и только в 1902 году физиология была вновь включена в программу. Н. Е. Введенский читал физиологию тогда самостоятельно, так как И. М. Сеченов работал в то время в Москве. В своей вступительной лекции с чувством большого удовлетворения он отметил, что физиология вновь включена в программу Высших женских курсов, и указал, что знакомство с нею необходимо для всякого образованного человека «...физиология имеет преемственную связь со многими науками», – говорил Н. Е. Введенский. Для физика знание физиологии необходимо потому, что она дает сведения об органах чувств, при посредстве которых мы познаем внешний мир. Для химика человеческий организм интересен как замысловатая лаборатория, в которой образуются сложные химические соединения. Значение физиологии для биологических наук чрезвычайно огромно. Н. Е. Введенский прямо указывал, что физиология – основа медицины. Даже такая наука как филология, имеет связь с физиологией, когда она изучает проблемы возникновения языка, речи и т. д.

      Большую ценность имеет заявление Н. Е. Введенского, сделанное в этой же вводной лекции, о связи физиологии с философией, с теорией познания. «Философия» – говорил он, – тоже постоянно обращается к физиологии, когда занимается вопросами об условиях познания в самом широком смысле» [Архив АН СССР, ф. 749, оп. 4. Рукопись лекций Н. Е. Введенского на Высших женских курсах]. Он понимал, что изучение теории познания должно опираться на материалистическую основу естественных наук.

      Наконец, Н. Е. Введенский подчеркивал огромное воспитательное значение физиологии как науки, которая не только обучает человека, но и воспитывает. «Физиология,– говорил он, – с одной стороны, наука экспериментальная и точная, как, например, физика и химия, но, с другой стороны, она имеет дело с явлениями более сложными и исключительными. Она приучает ум обращаться с явлениями сложного порядка, какова вообще жизнь. Поэтому она является своеобразной дисциплиной для ума, стремящегося мыслить точно над вопросами сложными» [Там же].

      Изложив таким образом перед слушательницами Высших женских курсов цели и задачи физиологии, Введенский призывал их к служению народу и выражал уверенность, что они «будут поддерживать и разжигать потом на своем поприще огонь любви к истине» [Там же.].

      В 1907 году В. М. Бехтерев организовал психоневрологический институт, который был в то время передовым медицинским высшим учебным заведением. Н. Е. Введенский был одним из первых профессоров, принявших участие в его создании и работе вместе с видными учеными России – А. О. Ковалевским, В. Л. Комаровым и другими.

      Общественная деятельность Н. Е. Введенского выражалась также и в его постоянной заботе о просвещении широких народных масс. В трудных условиях царского самодержавия, преодолевая рогатки невежества и мракобесия царских чиновников, он в 1890 году у себя на родине, в с. Кочкове, Вологодской губернии, организовал библиотеку для крестьян, которая была единственным культурным центром и рассадником просвещения во всем уезде. Его заботами там же (в 1906 г.) были открыты три дополнительные школы для крестьянской молодежи.

      Борьбу за просвещение в России Н. Е. Введенский вел и как член «Русского общества охранения народного здравия», на заседаниях которого резко указы-, вал, что государственное казначейство тратит огромные средства на организацию винной монополии «в то время, когда на насущные жизненные потребности денег у нас никогда не находилось, например, на народное образование» [Журнал Русского общества охранения народного здравия, № 9–10, 1911, стр. 114–115. (Разрядка наша – В. М.).]. Обращая внимание на то, что царское правительство строило питейные заведения по типу «чуть ли на дворцов», Введенский гневно отмечал, что это делалось «в то время как в школах учителям невозможно было жить по-человечески, приходилось дрожать от холода» [Там же]. Такое Отношение царского правительства к «кровным интересам России, к образованию, к интересам человеческим» Н. Е. Введенский называл «бесцеремонным» только лишь по цензурным соображениям.

      Конечно, борясь за просвещение, Н. Е. Введенский, как и многие другие передовые люди царской России, не понимал, что отдельными выступлениями и полумерами (вроде запрещения винной монополии и т. п.) нельзя было поднять на должный уровень народное образование в стране. Только революционная политическая борьба рабочего класса в союзе с трудящимися массами, к которой призывали тогда русские социал-демократы под руководством В. И. Ленина, могла привести к свержению царизма и капитализма и установлению диктатуры пролетариата, открывавшей широкую дорогу для народного просвещения. Однако выступления Н. Е. Введенского имели революционное значение и свидетельствовали о том, что его глубоко волновал вопрос о просвещении трудящихся масс.

      В первые годы Советской власти, несмотря на свои 65 лет, Н. Е. Введенский продолжал работать как педагог и общественный деятель. В 1918 году, будучи избран представителем от Петроградского университета в учебно-методическую комиссию Народного Комиссариата здравоохранения, он проводил большую работу по пропаганде научных знаний среди рабочих Петрограда. В 1920–21 гг. по приглашению Псковского политпросвета он совершил поездку в г. Псков для чтения цикла лекций на народных курсах. С этой же целью он совершил поездку и в г. Вологду.

      Строгий, требовательный учитель – И. Е. Введенский был вместе с тем чрезвычайно чутким и отзывчивым. Забота о человеке проявлялась у него и в помощи крестьянам, и в участии в комиссии по работе студенческой столовой, и во многом другом. Из многочисленных писем в Петербургский университет к Н. Е. Введенскому видно, с какой глубокой симпатией относились студенты к своему профессору. Оказавшись в обстановке чиновничьей рутины «государевой службы», молодые люди, окончившие университет, обращались к Введенскому за советом и помощью, зная, что он всегда чутко отнесется к их просьбам, поймет их тяжелое положение.

      В годы первой русской буржуазно-демократической революции 1905–1907 гг. Н. Е. Введенский с глубоким возмущением протестовал против гонений на студентов со стороны самодержавия и черносотенных элементов. На заседании Совета Петербургского университета 4 февраля 1905 года он внес предложение, в котором с присущей ему прямотой выразил негодование и протест против избиения студентов.

      «Имея многочисленные случаи избиения, – указывал Введенский в своем предложении, – коим подвергались в дни, следующие за 9 января, студенты СПб университета, не подававшие к тому никакого повода и при совершенно спокойной обстановке на улице, со стороны членов полиции или неизвестных лиц под наблюдением и при содействии как полиции, так и представителей вооруженной силы, имея далее в виду, что и в настоящее время случаи, исходящие от подобных угроз, не прекращаются, Совет СПб университета считает своим нравственным долгом обратить внимание на подобное возмутительное явление, могущее сделаться опасным прецедентом как для жизни университетской, так и общественной, и поэтому обращается к г. Министру Народного Просвещения с покорнейшей просьбой повергнуть на высочайшее имя ходатайство Совета о всестороннем расследовании имевших место случаев этого рода с приглашением к участию в этом расследовании представителей от Совета СПб университета и о принятии мер к охранению личной безопасности студентов на будущее время. Проф. Н. Введенский» [ГИАЛО, ф. 14, св. 1138, д. 16323, 1905, л. 11–11 об» (Разрядка наша – В. М.).].

      Интересно отметить, что под давлением прогрессивной части профессуры это предложение было принято на Совете университета, но в дальнейшем либерально настроенные профессора отказались от своих подписей, поставленных под этим предложением. Выступление Н. Е. Введенского в защиту студенчества против разгула реакции свидетельствует о том, что он не ограничивался молчаливым сочувствием к нараставшей в стране революции, но и содействовал ей по мере сил своих и возможностей.

      Характеризуя общественно-политическую деятельность Н. Е. Введенского, особо необходимо обратить внимание на его педагогические взгляды и преподавательскую работу. Это тем более нужно, что до настоящего времени данный вопрос слабо освещен. Между тем в педагогической деятельности очень ярко проявляется мировоззрение ученого и общественного деятеля, видна та или иная методологическая позиция, его исходные философские принципы.

      Н. Е. Введенский в течение тридцати с лишним лет руководил кафедрой физиологии в Петербургском университете и уделял огромное внимание педагогической работе. Обучение и воспитание молодежи он считал не менее важным делом, чем научные исследования, и относился к этому с такой же принципиальностью, как и к своим экспериментам. Еще в молодости Введенский воспринял любовь к педагогическому труду у такого замечательного педагога, как И. М. Сеченов, и всю свою жизнь сознательно применял на практике основные принципы педагогической науки, выработанные к тому времени русской и прогрессивной зарубежной педагогикой.