Специальные главы трактата о рабстве и наемном труде содержат уникальные характеристики этих социально-экономических явлений. В «Артхашастре» ясно выражена идея, что раб — лицо, приобретенное любым из тех способов, какими приобретается собственность, т. е. по существу дается определение раба как собственности в точном значении слова. В то же время термин, обозначающий раба, нередко употреблялся и в более широком смысле, охватывая множество категорий личной зависимости. При всем сходстве положения кабальных должников и статуса раба «Артхашастра» справедливо отмечает между ними различия. Она уподобляет должника, отрабатывающего долг в доме кредитора, вещи, отданной на время в залог с правом пользования. Если раб рассматривался как собственность своего хозяина, то кабальный должник (питался временным владением кредитора. Полное порабощение таких должников автор «Артхашастры» стремился всячески ограничить и объявлял рабство естественным состоянием лишь для представителей низших каст и иноземцев-варваров.
На уже упомянутой схеме города в «Артхашастре» обращает на себя внимание следующая деталь: в торговых рядах продаются лишь разного рода съестные припасы да благовония; что же касается изделий ювелиров, кожевников, кузнецов, ткачей и т. п., их можно приобрести только
91
в тех кварталах, где жили ремесленники этих специальностей. Таким образом, составитель «Артхашастры» представлял ремесло главным образом как работу не на рынок, а на заказ. Об этом говорят и предписания, касающиеся «надзора за ремесленниками»: в них предусматриваются штрафы за невыполнение работы к установленному сроку, за хищение материала, переданного для обработки, и т. д. Не случайно, поэтому о ремесленниках речь идет наряду с наемными работниками (договор о выполнении заказа являлся в значительной степени сделкой найма). Ремесленный труд считался не особой сферой экономики, а лишь разновидностью обслуживающего труда (в какой-то мере даже близкого рабской службе).
Внешняя торговля, очевидно, была более развита, чем внутренняя. При крайне слабом развитии товарного производства торговцы, отправлявшиеся в далекие страны, очевидно, вынуждены были также прибегать к системе заказов на ремесленные изделия. Подобные операции не только способствовали обогащению отдельных купцов, но и подчас ставили ремесло в зависимость от торгового капитала.
«Артхашастра» предусматривает различные виды организации торговых предприятий, в частности договоры товарищества для снаряжения судов или караванов. Специально разбирались взаимоотношения между купцом и торговцами — комиссионерами. Автор трактата полагает, что в том случае, если убыток произошел не по вине самих торговцев, а вследствие, например, непредвиденного падения цен, потери хозяину товара возмещаться не должны (III. 12).
Договоры хозяина с наемными продавцами предлагалось заключать в соответствии с общими правилами о найме. В этой связи интересно отметить, что, если величина заработной платы не была оговорена заранее, она устанавливалась специалистами, определявшими время, необходимое для выполнения работы (III. 14; ср.: II. 23.7;II. 22.5).
Основным предметом судебного разбирательства считались дела о возвращении долга. Однако далеко не всегда речь при этом шла о задолженности в результате обнищания. Почти все имущественные обязательства оформлялись как долговые. Размер процентов зависел от характера ссуды. Если обычный размер роста определялся в 1,25% в месяц, то ссуда на торговые операции давалась исходя из 5, а в случае особо опасных путешествий —10 и даже 20% для
92
заморских экспедиций (III. 11.1) Из текста «Артхашастры» ясно, что повышение ссудного процента зависело от степени риска кредитора, но очевидно, что при этом учитывалась и степень прибыльности дела. Когда речь шла не о денежных, а о натуральных ссудах, также часто имелись в виду торговые операции.
Кредит, как правило, предоставлялся либо под поручительство, либо под залог. «Артхашастра» различает два вида залога в зависимости от прав кредитора на его использование. В одном случае это простая гарантия сделки, в другом — способ извлечения прибыли кредитором. Иногда само пользование залогом в течение известного срока должно было обеспечить погашение долга и возвращение заложенной вещи должнику. В этой связи в «Артхашастре» употребляется такое понятие, как «чистая прибыль» (шуддха-аджива) (III. 12).
Достаточно распространенным явлением были различные способы извлечения прибыли посредством передачи имущества во временное владение или пользование другого лица — аренда за установленную плату или, скажем, из доли урожая, передача прав долевого участия (пая), залог с правом пользования и т. п. В экономической и правовой мысли Индии проводилось четкое различие между временным владельцем и подлинным собственником.
Не следует, конечно, модернизировать «Артхашастру». В основе своей это традиционный трактат, исходящий из идеальных схем, полный схоластических классификаций, порой далекий от действительности. И все же этот замечательный памятник древнеиндийской культуры демонстрирует не только довольно высокий уровень общественного развития, но и наиболее характерные черты экономической мысли Древней Индии.
Произведения религиозной литературы Индии эпохи становления первых государств (начало 1 тыс. до н. э.) содержат богатый материал, позволяющий судить о специфике восприятия ряда экономических понятий и категории, в частности имущества, собственности. В основе древнеиндийских представлений об обществе лежали концепции сословной иерархии и кастовой определенности профессиональных занятий. Проблемы экономики в целом не стали предметом научного анализа, они, как правило, облекались в религиозную форму и были подчинены решению других — социальных и политических — задач.
93
Тем не менее, в «Артхашастре», составленной в период расцвета древнеиндийской цивилизации в начале нашей эры, с одной стороны, нашли отражение практические познания в области ведения хозяйства, с другой — были даны самые общие рекомендации по управлению идеальным государством, и прежде всего по организации налогообложения и другим аспектам финансовой политики.
Глава 5
ДРЕВНИЙ КИТАЙ
Одним из ранних центров мировой культуры в древности стал бассейн реки Хуанхэ, где возникла цивилизация Китая. Во II тыс. до н. э. в Китае шел процесс разложения первобытнообщинного строя и формирования раннеклассовых отношений. В дальнейшем (X — III вв.. до н. э.) происходило складывание антагонистического общества, для которого характерно сочетание государственной системы эксплуатации земледельческого населения с неразвитыми формами частного рабовладения. В империи Цинь (III в. до н. э) деспотические формы правления достигли своей крайней степени. В дальнейшем (III в. до н. э — III в. н. э.) происходило совершенствование сложившегося экономического строя, выработка оптимальных методов управления колоссальной империей.
Как и в других странах древнего Востока, основными формами эксплуатации местного населения были налоги и трудовые повинности общинного крестьянства в пользу государства. Поэтому одной из проблем древнекитайской экономической мысли был вопрос о такой государственной регламентации налогов и повинностей, в результате которой не были бы подорваны натурально-хозяйственные устои экономики. Но мыслители Древнего Китая видели свои социальные идеалы не в будущем страны, а в ее прошлом, в «мифической» истории, в реставрации старых социально-экономических институтов.
Экономическая мысль Древнего Китая возникла и развивалась в рамках общих направлений философских и политических учений. Основные течения древнекитайской общественной мысли — конфуцианство, даосизм, моизм, легизм — оформились в VI—III вв. до н. э., но лишь первые два перешагнули рубеж древности. |
94
I. Экономические воззрения древнего конфуцианства
Огромную роль в истории докапиталистического Китая сыграло конфуцианство. Став государственной идеологией, оно выработало ряд социальных стереотипов, которым старый Китай следовал на протяжении почти двух тысячелетий. Основоположником этой идеологии был Конфуций (Кун-цзы) (ок. 551—479 до н. э.). Он родился в княжестве Лу в знатной, но обедневшей семье. Свое учение Конфуций излагал в форме бесед. Позже они были записаны его учениками и составили сборник «Лунь юй» («Беседы и суждения»).
Конфуций жил в сложный период истории Китая. Появление в VI — V вв. до н. э. наследственных наделов подрывало патриархально-общинные устои китайской деревни. В то же время происходило падение роли родовой знати в условиях становления централизованной власти, опирающейся на растущий административно-бюрократический аппарат. Учение Конфуция защищало интересы родовой знати.
Становление классовых отношений и деспотической власти часто происходило в крайних формах и вызывало массовое недовольство. В целях стабилизации социально-экономического строя Конфуций стремился к определенной консервации тех традиционных отношений внутри большесемейных общин (старшие — младшие; отец — или; старшие братья — младшие братья), которые стали разрушаться. Он хотел использовать сохранившиеся архаические институты (так называемые возрастные классы) для обеспечения устойчивости нижних этажей социальной пирамиды древнекитайского общества.
Конфуций создал учение о совершенном человеке — благородном муже. Последний почтителен к родителям и уважителен со старшими братьями, он не будет «выступать против вышестоящих». Уважение к старшим — одна из основных черт идеального человека Конфуция. Такой человек гуманен и обладает чувством долга. Его гуманность проявляется в скромности, справедливости, сдержанности. Он относится ко всем одинаково. «Благородный муж знает только долг,— подчеркивал Конфуций,— а низкий человек знает только выгоду». Человек, обладающий чувством долга, привержен высшим принципам, которые он постигает, изучая мудрость древних. В повседневной жизни ему достаточно «немного пищи и воды, скромное жилище».
95
Мыслитель не порицал стремления людей к богатству, а также к знатности. Но заслужить их надо честно, руководствуясь высшими моральными принципами. Поэтому «человек не должен печалиться, если он не имеет [высокого] поста; он должен лишь печалиться о том, что он не укрепился [в морали]»[1].
Конфуций полагал, что моральное совершенствование человека является той основой, на которой должно строиться управление государством. Поэтому когда мыслителя спросили, почему он не занимается управлением, то он заметил, что проявление сыновней почтительности и дружбы с братьями и есть управление. Конфуций считал, что регламентация патриархально-семейных отношений — основа стабильности общественного строя. Не случайно он рассматривал государство как большую семью, а правителя — как «отца народа».
Конфуций создал образ идеального правителя, который должен быть прежде всего совершенной личностью. Государю следовало «соблюдать экономию в расходах и заботиться о людях». Конфуций призывал правителей сначала сделать народ богатым, а затем уже его воспитывать. В этой связи он выдвинул целую социально-экономическую программу. Власти должны быть «озабочены не тем, что у них мало людей, а тем, что [богатства] распределены неравномерно, озабочены не бедностью, а отсутствием мира [в отношениях между верхами и низами]. Когда богатства распределятся равномерно, то не будет бедности; когда в стране царит гармония, то народ не будет малочислен; когда царит мир [в отношениях между верхами и низами], не будет опасности свержения [правителя]». Но «выравнивание богатств» он связывал с существовавшей социальной иерархией населения. Недовольство низов можно предотвратить и путем государственной регламентации сельскохозяйственного производства: использовать «народ на общественных работах должным образом»[2], не нарушая сезонности земледельческих работ. Он предлагал правителям облегчить также бремя налогов.
Этические нормы, провозглашенные Конфуцием, способствовали в дальнейшем расцвету культа семьи и клана в старом Китае. В результате большие семьи, включавшие главу дома, несколько женатых сыновей, внуков и других родственников, стали характерным явлением на протяжении всей истории страны. После смерти родителей большие семьи делились и старший сын становился главой рода. Возникал мощный клан сородичей, где новые
96
большие семьи, основанные младшими братьями, находились в зависимости от старшего брата. Таким образом, идеи Конфуция об упорядочении патриархально-семейных отношений имели свои основы и способствовали определенной стабилизации социально-экономического строя докапиталистического Китая.
Другим крупнейшим представителем древнего конфуцианства был Мэн-цзы (372—289 до н. э.), или учитель Мэн. Мыслитель жил и творил в период «борющихся царств» (V— III вв. до н. э.). Усиление произвола деспотической власти, военный разбой подрывали хозяйственные устои Китая, обостряли классовые антагонизмы. В этих условиях Мэн-цзы считал даже возможным пойти на уступки народным массам.
Согласно Мэн-цзы, гуманный правитель, осуществляющий «веление Неба», должен заботиться об «управлении народом», предупреждая его возмущение и бунт. Мыслитель признавал даже, что «народ является главным [в государстве], за ним [следуют] духи земли и зерна, а государь занимает последнее место». Мэн-цзы пытался доказать «естественное» право знати вечно господствовать над простым народом. «Те, кто напрягает [свой] ум, управляют людьми,— подчеркивал мыслитель,— а те, кто напрягает [свои] мускулы, управляются [другими людьми]. Управляемые содержат тех, кто ими управляет. А те, кто управляет людьми, содержатся теми, кем они управляют. Таков всеобщий закон в Поднебесной»[3]. Так Мэн-цзы, выдвинув концепцию управляющих и управляемых, санкционировал отношения господства и подчинения.
Выступая за четкое деление китайского общества на «управляющих и управляемых», Мэн-цзы полагал, что Небо предписало простым людям кормить господствующее сословие. Чтобы выполнить эту задачу, мыслитель предложил возродить старые, общинные формы производства.
Мэн-цзы сообщал о существовании в период Инь (Will — XII вв. до н. э.) совместной обработки крестьянами земли и отношений взаимопомощи. Тогда крестьяне вносили подати, составлявшие 1/10 урожая. Мэн-цзы кри-тиковал такую систему налогообложения, при которой взимание податей в неурожайные годы приводило к истощению крестьянского хозяйства. При этом он сообщал, что в древности существовали «общественные поля», ими позднее—«поля гуна» (правителя), которые обрабатывались сообща несколькими семьями.
97
Мэн-цзы предложил правителям Китая ввести систему «колодезных полей». Хозяйственной единицей этой идеальной системы должна была стать деревенская община, состоящая из восьми дворов, а ее основой — размежевание общинной земли на девять равных участков, восемь из которых закреплялись за отдельными семьями. Девятый участок —«общественное поле»— находился как бы в центре земельного клина. Он обрабатывался крестьянами совместно, а урожай с него шел в распоряжение чиновников и государства. Расположение полей напоминало иероглиф «колодец»— отсюда и название системы[4].
Согласно Мэн-цзы, реставрация ряда общинных форм производства должна была проходить одновременно с регламентацией поземельного налога. Совершенномудрый правитель должен быть умеренным при взимании налогов, не отнимать у земледельца время, необходимое для работы на своем поле.
Идея активного вмешательства государства в хозяйственные дела и регулирование поземельных отношений открывала для конфуцианства новые возможности. Происходило определенное усиление этатических черт экономической доктрины.
Мэн-цзы ратовал за развитие товарообмена между земледельцами и ремесленниками. Он выступал против таксации цен на внутреннем рынке, так как это может вызвать хаос в Поднебесной. «Если большие и маленькие башмаки будут одинаково стоить,— резонно замечал мыслитель,— то кто же станет делать [большие] ?» Он отметил ограниченные возможности государственной регламентации торговли в масштабах страны. Так, Мэн-цзы высказал предположение, что одни и те же потребительные стоимости могут заметно отличаться затратами труда на их производство. Он опасался, что регулирование цен «приведет к взаимному обману. Как можно будет тогда управлять государством?»[5].
Выдающимся представителем конфуцианской идеологии в Древнем Китае был Сюнь-цзы (ок. 313 — ок. 238 до н. э.). Как материалист, Сюнь-цзы отрицал «волю Неба», божественность природы. Он объявил человека наряду с небом и землей творцом всех вещей. Управление государством он рассматривал как необходимую закономерность общественного развития. Оно в конечном счете определялось природой человека. Но в отличие от своих предшественников Сюнь-цзы исходил из «злой природы» человека. «Ныне человек,— сетовал мыслитель,— рождается
98
с инстинктивным желанием наживы; когда он следует этому желанию, то появляется желание оспаривать и грабить, и исчезает желание уступать»[6]. Но его добродетельность порождается лишь практической деятельностью. Чтобы человек стал культурным, на него нужно воздействовать посредством закона и воспитания. Сюнь-цзы отбросил все представления Конфуция о человеческих добродетелях, существовавших в патриархальной семье. Подобная рационализация учения была связана с тем, что заметно активизировался процесс распада больших семей, а раздел их земли приводил к столкновению интересов.
Сюнь-цзы не осуждал стремление людей к богатству. Если бедный, действуя в рамках закона, становился богатым, он считал это признаком добродетели. Но поскольку вещей мало, это приводит к соперничеству. Вещи, которыми наслаждается один человек, создаются трудом многих людей. Каждый человек «не может одновременно владеть искусством всех [ремесел]». Сюнь-цзы подчеркивал, что, если люди не будут «опираться друг на друга, это приведет к нищете; но если даже они и будут жить вместе, но между ними не будет разделения [обязанностей], возникнут раздоры»[7]. По его мнению, необходимо было разделить должности и дела, иначе люди будут делать то, что выгодно. Поэтому мудрецы и создали различия между людьми.
Важным в учении Сюнь-цзы стало понятие ритуала. «Ритуал [предполагает] ранги, [различающие] знатных и низких [людей], различия между старшим и младшим [по возрасту], соответствие этим рангам и различиям в бедности и богатстве, почитании и презрении»[8]. Люди разных рангов должны носить разную одежду. Для управления господствующим сословием нужно применять ритуалы и музыку, а для простолюдинов — законы. Сюнь-цзы считал, что правитель — главный управляющий «разделения обязанностей» в государстве. Так авторитет деспотической власти —«устроительницы» древнекитайского общества — был поднят на самую высокую ступень.
После того как все обязанности в государстве «справедливо» распределены между людьми, путь к богатству был открыт. По мнению Сюнь-цзы, экономическая политика государства должна была основываться на трех главных принципах: экономии в расходах, обеспечении достатка народу и необходимости сохранять излишки, экономию можно было обеспечить соблюдением ритуалов, соответствующих социальному рангу человека.
99
Крестьяне должны жить экономно, согласно санкционированному государством сословному этикету. Тогда в стране появятся излишки. Поэтому Сюнь-цзы связывал понятие «достаток» не с обогащением вообще, а с удовлетворением того уровня потребности, который соответствовал социальному рангу человека. Он выступил с неприкрытой апологией эксплуатации, призывая государство регламентировать не только производство и распределение общественного продукта, но и его потребление. А регулирование последнего становилось важным стабилизирующим фактором экономики. Регламентация потребления низших слоев населения приводила к появлению «излишков». Сюнь-цзы советовал их накапливать и хранить[9].
Учение Сюнь-цзы сформировалось под влиянием легизма. Более того, произошел своеобразный синтез основных направлений общественной мысли. Это заложило основу для превращения конфуцианства с начала периода Хань в официальную идеологию императорского Китая.
2. Экономические идеи легизма
Идеология легизма (VI — III вв. до н. э.) по-своему отражала новые тенденции хозяйственного развития Древнего Китая, связанные с усилением экономической роли государства и формированием императорско-бюрократической системы управления. Легисты выступали за управление страной посредством законов, были приверженцами политической централизации и объединения страны.
Возникновение школы легистов относится к VI — V вв. до н. э. и связано с именами крупных политических деятелей того периода Цзы Чаня и Ли Куя. Будучи первым министром царства Чжэн (543—522 до н. э.), Цзы Чань ввел ряд законов, подрывающих власть родовой знати. Однако подлинным родоначальником легизма был Ли Куй — первый министр правителя царства Вэй (424—386 до н. э ). Ли Куй собрал все имевшиеся до него законы и составил их «Свод», который стал основой законодательства периодов Цинь и Хань (III в. до н. э.— III в. н. э.). До нас не дошли сочинения Ли Куя, но великий историк Древнего Китая Сыма Цянь приводит сведения о разработке мыслителем учения «о наиболее полном использовании сил земли». В его основе лежала идея государственного регулирования хлебного рынка. Резкие колебания рыночных цен, по мнению Ли Куя, наносили ущерб как всему
100
народу, так и земледельцам. Поэтому государство должно следить за урожаем зерновых культур и стремиться выравнивать цены на рынке. Для этого была разработана система рациональных закупок зерна в урожайные годы. Недостаток продовольствия в голодные годы покрывался за счет продажи хлеба из государственных амбаров по нормированным ценам. Идеи Ли Куя оказали огромное влияние на развитие экономической мысли и хозяйственной практики Древнего Китая. Был поставлен вопрос о государственном регулировании «рынка». Ли Куй предложил оригинальное решение этой проблемы на основе использования традиционной амбарной системы, которая подстраховывала земледельцев в годы стихийных бедствий и голода. Он пришел к идее регулирования товарных цен посредством выброса по твердым ценам на рынок больших масс продовольствия.
Взгляды Ли Куя на важную роль земледелия в укреплении государства развил крупнейший представитель школы легистов Гунсунь Ян (390—338 до н. э.), известный в истории Китая под именем Шан Яна — правителя области Шан в царстве Цинь. Экономические взгляды Шан Яна изложены в «Книге правителя области Шан», составленной его учениками в конце IV — первой половине III в. до н. э.
В концепции Шан Яна сельскому хозяйству, а точнее, хлебопашеству отводилась невиданная доселе роль. Его проект перестройки всего государства был поставлен в зависимость от решения зерновой проблемы. Перед правителем ставилась задача накопления больших запасов продовольствия для подкармливания чиновников и ведения завоевательных войн. Шан Ян подчеркивал, что «государство добивается процветания [при помощи двух средств]: земледелием и войной»[10].
Через весь трактат Шан Яна проходит мысль о запущенном состоянии сельского хозяйства тогдашнего Китая. Мыслитель сетовал, что многие земли заброшены из-за злоупотреблений корыстных чиновников, которые затягивали время выполнения крестьянами трудовых повинностей и не соблюдали закон о налогах. Обуздать чиновников — важная задача правителя. Для этого Шан Ян предлагал провести в стране всеобщую подворную перепись крестьянства и законодательно оформить введение единого налога с количества собранного зерна.
Шан Ян показал, что Государство с помощью законов должно проводить активную политику «возвращения
101
к земле». Для этого необходимо было привлечь к земледелию «нахлебников», «кутил», «бродячих бездельников». Легист выступил против крестьянской торговли сельскохозяйственными продуктами и деятельности крупных торговцев. «Пусть торговцы,— считал он,— не имеют возможности скупать зерно, а земледельцы продавать его [купцам]». Будучи противником скупки зерна по дешевой цене и спекуляции им в неурожайные годы, Шан Ян предлагал резко повысить пошлины на заставах и рынках, что привело бы к падению доходов купечества. Торговцы утратили бы предприимчивость и занялись земледелием. Шан Ян советовал произвести учет купцов, их людей, а также принадлежащих им рабов и всех привлечь к выполнению государственных повинностей,
Шан Ян показал, что действенной мерой повышения цен на вино и мясо будет введение на них высоких налогов. В этом случае « [в стране] станет меньше торговцев, земледельцы не станут наслаждаться обильными возлияниями, а высшие сановники не смогут бражничать и чревоугодничать»[11]. Крестьяне вернутся к своим полям, а чиновники — к исполнению государственных дел.
Легист был обеспокоен последствиями разложения свободного общинного крестьянства, переходом обедневших общинников под покровительство аристократии и чиновников-землевладельцев. Он был противником превращения свободного податного населения в арендаторов, наемных работников и рабов. Стремясь поставить под государственный контроль податное сельское население, Шан Ян выступал за определенную консервацию деревенской общины. Он предлагал запретить выход из общины бедных и малоземельных крестьян, которые уходили на заработки или переселялись в города, а также освободить от зависимости «младших сыновей» бедных семей, попавших в кабалу к крупным землевладельцам. «Младших сыновей» предлагалось поставить на довольствие и использовать при отработке государственных повинностей. Шан Ян предложил ввести в деревне, кроме того, «систему взаимной ответственности за преступления». Интересно, что система круговой поруки и была введена Шан Яном в царстве Цинь в 351 г. до н. э.
Шан Ян являлся сторонником государственной монополии на добычу и производство соли и железа. Причем эта идея была осуществлена и проводилась в жизнь многими династиями старого Китая.
102
В противовес Конфуцию Шан Ян выступил как ярый противник культуры во всех ее проявлениях. Если люди не любят ученость, подчеркивал он, они считают, что важнее всего заниматься земледелием. Легист призывал уничтожить ряд «паразитов»: книги, музыку, нормы этики конфуцианцев, почитание старых порядков, острый ум. Одновременно в разряд «паразитов» он зачислил и стремление беспечно жить на склоне лет, пристрастие к роскоши, красивой одежде и вкусной пище, стяжательство, пренебрежение своими обязанностями. В «простоте» народа, а точнее — в его невежестве, Шан Ян видел основу успешного управления государством. «Если люди глупы,— заявлял он,— их легко принудить к тяжкому труду, а если они умны, то принудить нелегко...»
Могущество государства Шан Ян видел не в народе, а в армии. На государство, почитающее силу, трудно напасть. Суровые наказания признавались одним из главных инструментов государственной политики. Поэтому необходим «[правитель, который] внушает трепет, одним [усилием] добивается десятикратной [выгоды], одним звуком своего голоса добивается успеха». Война должна служить укреплению личной власти императора.
Выступая против родовой аристократии, Шан Ян проповедовал принцип «равных возможностей» при выдвижении людей на административные посты. Но в его схеме централизованного управления чиновникам отводилась роль простых исполнителей воли правителя, «учетчиков богатства».
Другим представителем школы легистов был Хань Фэй (ум. 233 до н. э.). Трактат «Хань Фэй-цзы», написанный самим Хань Фэем и его учениками, представляет собой сочинение, обобщающее все теоретические достижения легизма. Большое значение при этом имела выдвинутая Хань Фэем концепция прогрессивного развития общества. Он считал, что главная причина изменений в обществе — это рост населения. В древности земных плодов и кореньев было много, поскольку людей было мало.
Яркое представление о развитии экономической мысли Древнего Китая дает трактат «Янь те лунь» («Рассуждения о соли и железе»), отражающий дискуссию между ле-гистами и конфуцианцами (81 до н. э.) по вопросу монополии государства на добычу соли и производство железных изделий. Дело в том, что введение в 120 г. до н. э. императором У-ди этой монополии привело к ухудшению качества железных орудий. Кроме того, стали богатеть
103
чиновинки, контролирующие эти отрасли. Все это позволило конфуцианцам выступить с критикой государственной политики. Они настаивали на реставрации такой системы, где земледелие являлось бы основным занятием народа. По их мнению, нельзя проводить политику усиления «побочных занятий»— ремесла и торговли. Конфуцианцы требовали упразднения государственных монополий и «системы рыночного выравнивания». Они подчеркивали, что «рыночное выравнивание» не исключает спекуляции и злоупотреблений чиновников.
Легисты, представлявшие интересы государственной власти, видели причину нехватки продовольствия в стране в недостаточном снабжении земледельцев орудиями труда. Поэтому изъяны экономической системы следовало, по их мнению, искать не в ослаблении земледелия, а в развитии ремесла и торговли. По их мнению, государственные монополии были введены для ограничения прибылей торговцев. Легисты считали, что богатства приобретаются не благодаря тяжелому физическому труду, а за счет манипуляций на рынке. Кроме того, железные орудия и военное снаряжение крайне важны для страны, государство не может допустить, чтобы они попали в частные руки.
Таким образом, легисты отдавали предпочтение углублению общественного разделения труда между сельским хозяйством и ремеслом. Нехватка орудий несомненно отрицательно сказалась бы на агрикультуре. Однако легисты ничего не могли противопоставить доводам конфуцианцев о низком качестве сельскохозяйственной техники. При этом конфуцианцы высказывали плодотворную идею о необходимости производства более совершенных орудий, соответствующих характеру почвы. «Рассуждения о соли и железе» свидетельствуют о высоком уровне древнекитайской экономической мысли, о том, что практика становилась основой проверки и отбора идей.
Легизм дискредитировал себя в условиях террористического режима империи Цинь (III в. до н. э.) Однако многие идеи, получившие свое воплощение в ходе создания централизованной империи, отразились в господствующей идеологии.
3. Трактат «Гуань-цзы» о государственном регулировании экономики
Трактат «Гуань-цзы» занимает особое место в истории общественной мысли Китая. В начале IV в. правитель могущественного царства Ци основал своего рода
104
академию —«Дворец наук у западных ворот», где работало несколько тысяч ученых. Ученые академии написали более 500 сочинений, которые были объединены одним общим названием «Гуань-цзы». До нас дошло лишь 76 глав этого поистине энциклопедического труда. Среди ученых академии, по-видимому, были и экономисты. По крайней мере в трактате достаточно глубоко для своего времени разработана целая система государственного регулирования хозяйства.
Авторы трактата, изучив действие товарно-денежных отношений, предлагали использовать их при создании механизма стабилизации натурального хозяйства. В трактате остро ставилась проблема защиты хозяйства от рыночной стихии посредством выравнивания товарных цен. «Рынок — это то,— отмечалось в «Гуань-цзы»,— по чему узнают порядок и беспорядок [в состоянии хозяйства]». Если правитель «сам держит в руках возможности для регулирования хлеба, денег и металлов, то тогда вся страна может быть в устойчивом состоянии»[13].
В «Гуань-цзы» подчеркивалось, что важнейшим условием стабилизации экономики является «усиление земледелия», а также создание государством постоянных хлебохранилищ. Однако ни ремесло, ни торговля не считались бесплодными занятиями. В трактате было предложено провести широкую регламентацию труда и жизни служилого люда, земледельцев, ремесленников, торговцев. Эти «четыре группы народа» должны были не менять занятия, а передавать свои знания, навыки и обычаи младшим
Для стабилизации положения основной социальной группы населения — земледельцев необходимо было провести ряд мероприятий. Чтобы «управлять землей», государству нужно знать ее природные свойства. В трактате делалась попытка установления шкалы качества земли. При «выравнивании земли» должно учитываться плодородие почвы.
В «Гуань-цзы» подчеркивалось, что следует более равномерно распределять посевные участки и не отвлекать крестьян во время земледельческих работ. Более гибкой следует сделать и податную систему: уровень налогообложения должен соответствовать качеству земли. Таким образом, речь идет о создании земельного кадастра. В «Гуань-цзы» предлагалось ввести количественные нормы повинностей и изменять их исходя из ситуации в стране. Интересно, что в трактате есть идея построения
105
государственных финансов без прямых налогов. Для этого следует заменить налоговые поступления в казну прибылью от эксплуатации природных ресурсов. Согласно «Гуань-цзы», для управления государством лучше всего взять в казну «горы и моря», а надбавки к цене соли и железа должны заменить налоговые сборы. Помимо этих мер авторы трактата предлагали также произвести «выравнивание как труда, так и получаемых земельных участков». Чтобы достичь устойчивости хозяйства, необходимо, по их мнению, дать точные количественные соотношения между числом производителей и «едоков», учитывая также продуктивность земли. Трактат ставил перед государством одну важную задачу — регулировать цены одинаково по всей стране. Это должно было «пресечь [возможность перехода контроля над ценами в руки торговцев, спекулянтов и пр.]».
В «Гуань-цзы» был выдвинут «принцип уравновешивания хозяйства». Для этого у правителя должно накапливаться до половины всего хлеба. Он «распоряжается продовольствием [своих подданных], управляет их средствами потребления, регулирует их избытки и контролирует их недостатки». Весь механизм регулирования состоит в том, что «искусный правитель пускает в обращение то, в чем народ испытывает недостаток, и держит у себя то, что у народа в избытке». Государство должно накапливать фонды в период дешевизны продуктов и пускать их в товарооборот в период дороговизны, получая в казну большие прибыли. Для аккумуляции продовольствия и продуктов оно делает закупки дешевых товаров.
В целях поддержания экономического равновесия «Гуань-цзы» предложил применять количественные нормативы регламентации производства. «Вместо того чтобы уравновешивать при помощи налогов,— советовали авторы трактата,— нормируйте при помощи денег». Государство, зная об избытке хлеба (сверх нормы потребления) у крестьян плодородного района, устанавливало норму выпуска денег, с помощью чего происходила закупка излишков зерна. Спрос на продовольствие со стороны государства способствовал бы росту хлебных цен. Зная о недостатке хлеба в горных районах, государство предоставляло бы населению денежные кредиты для закупки продовольствия, цена которого выросла. В результате такой операции государство концентрировало бы в своих руках огромные денежные ресурсы. В этих условиях «деньги будут дороги, а вещи будут дешевы» и государство
106
вновь может повторять предложенную форму товарообмена с населением. Однако выгодная для казны операция приостанавливается « [лишь тогда], когда [деньги] начинают подниматься [по стоимости]»[14].
«Гуань-цзы» удалось установить некоторые закономерности развития денежного хозяйства в условиях простого товарного производства. Авторы трактата пришли к выводу, что рост товарных цен приводил к удешевлению денег. В этих условиях государству для нейтрализации торгово-ростовщического капитала необходимо было повышать продовольственные цены.
Трактат «Гуань-цзы» сыграл огромную роль в становлении экономической мысли Древнего Китая. Многие его идеи были использованы в хозяйственной практике. В нем была выдвинута плодотворная мысль о возможности количественного анализа экономических явлений, выработки нормативов для организации натурального хозяйства. Представляло большой интерес исследование денежного хозяйства. Авторы трактата не только открыли противоположное движение цены товаров и денег, но и предлагали применять для стабилизации хозяйства нормируемую эмиссию денежных знаков.
4. Социальные утопии
В Древнем Китае возникали социальные утопии, отражавшие в той или иной мере чаяния народных масс. Особое место в истории древнекитайской идеологии занимает даосизм, который получил широкое распространение и оказал большое влияние на формирование китайской культуры. Основоположником даосизма был Лао-цзы (VI — V вв. до н. э.) — современник Конфуция. Считается, что Лао-цзы является автором «Дао дэ цзина»— канонической книги даосов. Основная категория этого сочинения — дао. Это понятие означало у Лао-цзы естественный (соответствующий их природе) путь вещей, который не допускал какого-либо внешнего вмешательства. С этих позиций Лао-цзы выступал против достижений цивилизации, которые нарушают дао. Излишние богатства знати Лао-цзы объявлял разбоем и бахвальством, считал нарушением дао. «Нет большего несчастья,— отмечал мыслитель,— чем незнание границы своей страсти, и нет большей опасности, чем стремление к приобретению [богатств] »[15].
107
Что же означало следовать дао, или естественности? Прежде всего Лао-цзы советовал соблюдать принцип недеяния, уменьшить личные желания и освободиться от страстей. Он предлагал в управлении страной не опираться на знания, отменить запретительные законы, поскольку, когда их много, народ становится бедным. «Трудно управлять народом оттого, что власти слишком деятельны»,— замечал Лао-цзы. По его мнению, возврат к естественному состоянию приводит к уравнению имущества: «Небесное дао отнимает у богатых и отдает бедным то, что у них отнято. Человеческое же дао — наоборот»[16]. Более того, Лао-цзы призывал вернуться к первобытным временам: снова начать плести узелки и применять их вместо письма, не использовать имеющиеся орудия труда.
Социальная утопия Лао-цзы, безусловно, содержала элементы реакционности — полное отрицание достижений материальной культуры. Но она по-своему отражала протест народных масс, когда достижения цивилизации служили средством их эксплуатации. Отсюда стремление отказаться от элементов культуры и вернуться в «естественное» состояние первобытного мира.
Другим крупнейшим представителем даосизма был Чжуан Чжоу (369—286 до н. э.), или Чжуан-цзы. Он полагал, что нельзя считать умными людей, собирающих богатства для «большого вора». «Укравшего поясную пряжку казнят,— говорил он,— а укравший государство становится правителем». Чжуан-цзы считал, что воровство становится все более изощренным при применении знаний и измерительных приборов. Необходимо отказаться от знаний и культурных ценностей, «и тогда люди в Поднебесной начнут обретать собственное мастерство в труде»[17], а великое мастерство естественно.
Известной философской школой Древнего Китая был моизм, основанный Мо Ди (Мо-цзы), который жил в V в. до н. э. (479 — 400 до н. э.). Основным источником моизма является дошедшая до нас книга «Мо-цзы». Она представляет собой труд коллектива философов, написанный в III — II вв. до н. э. j,
Моисты принадлежали к прослойке «служилых», но их идеи отражали настроения трудовых низов китайского общества — ремесленников, земледельцев, мелких торговцев. Мыслители считали, что высшая ценность — это народ. Воля Неба и воля народа совпадают. Небо — образец для государя, поэтому он должен любить народ. Но пока знатные люди развлекаются колокольным звоном
108
и барабанным боем, где простой люд возьмет пищу и одежду?
Социальный идеал моистов основывался на ряде важных положений. Первое условие достижения счастья — усердный труд. «Кто опирается на усилия [в труде],— подчеркивалось в книге,— тот живет». Монеты наивно полагали, что господствующие сословия перестанут вести паразитический образ жизни.
Но высшими принципами учения моистов были «всеобщая любовь» и «взаимная выгода». По их мнению, Небо не различает ни знатных, ни бедных. Все люди — слуги Неба, и оно кормит всех. Так монеты выражали идею естественного равенства людей. Но Небо не только кормит, но и питает всеобщую любовь ко всем живущим. Оно желает, «чтобы люди взаимно любили друг друга и приносили друг другу пользу».
Мо Ди и его сторонники считали, что беспорядки в стране происходят оттого, что люди не любят друг друга. Но и просто любви для поддержания порядка было недостаточно. Злые люди питают «отдельную любовь», и лишь «всеобщая выгода и всеобщая любовь приносят Поднебесной большую пользу»[18]. Моизм поставил важную проблему о соотношении общего и частного интересов. «Всеобщая любовь» не исключает любви к себе, но нужно одинаково любить других людей и себя. Поздние монеты представляли всеобщую любовь как равноправные отношения между людьми, а всеобщую пользу — как сумму отдельных интересов. Поэтому взаимосвязь любви и пользы они рассматривали как стремление принести конкретному человеку такую пользу, которая полезна именно ему.
В III в. до н. э. с проповедью идей равенства выступил Сюй Син, наиболее крупный представитель школы аграрников. Идеалом мыслителя было общество без эксплуатации человека человеком. Ссылаясь на авторитет древности, Сюй Син считал, что «мудрый [правитель] должен вместе с народом обрабатывать землю и кормиться этим, готовить себе пищу и одновременно править»[19].
В конфуцианском трактате «Ли цзи» («Книга установлений»), составленном в IV — I вв. до н. э., изложена идея утопического общества «датун» (великое единение). В этом обществе должны быть общность имущества, равное участие в распределении общественного продукта, равноправие в управлении государством, равноправие женщин и мужчин, установление отношений благожелательности
109
и взаимопомощи, раскрытие способностей людей на благо общества, забота о детях, престарелых и больных. В обществе «датун» мы видим существенные элементы утопического социализма. Идея «золотого века», нашедшая отражение в «датун», ставила народные массы в оппозицию строю классового угнетения. Но «датун» было обращено в прошлое страны. Однако к этой идее впоследствии обращались многие мыслители Китая.
Раздел II
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ
АНТИЧНОСТИ
Глава 6
ДРЕВНЯЯ ГРЕЦИЯ
1. Экономические воззрения
раннего рабовладельческого общества
Значительное развитие экономическая мысль получила в античной Греции. Ее эволюция прошла ряд этапов, связанных с развитием рабовладельческих отношений.
К XX — XVII вв. до н. э. относится возникновение раннерабовладельческих государств на греческих островах Эгейского архипелага (Лемнос, Мелос, Сирое). На материковой Греции разложение общинного строя происходило медленнее. Лишь с XVII в. до н. э. началось формирование раннерабовладельческих государств ахейцев — Микен, Тиринфа, Пилоса и др. В XVI — XIII вв. до н. э. здесь значительного прогресса достигли земледелие и ремесла. Ахейцы вели обширную заморскую торговлю. Их цари становятся крупными рабовладельцами. Для этого периода характерны постоянные междоусобные войны, в том числе Троянская (ок. 1240 до н. э.), которые вели к упадку экономики и культуры ахейских государств.
В конце XII — начале XI в. до н. э. на материковую Грецию вторгаются новые греческие племена дорийцев, живших в условиях родового строя, что привело к оживлению родовых отношений. В разных греческих государствах шел процесс порабощения местного населения, становившегося собственностью родов завоевателей. Так, в Спарте членам общины завоевателей — спартиатам противостояли лично свободные, но лишенные политических прав периэки — коренное население Спарты — и илоты — покоренное спартиатами земледельческое население Мессении и других областей.
К периоду раннего рабовладения относятся первые проявления экономической мысли древних греков. Они обнаруживаются, в частности, в поэмах Гомера «Илиада» и «Одиссея» (X — VIII вв. до н. э.), где отражается переходный период, когда в рамках общинного строя уже начинало развиваться рабовладение. Хотя гомеровский эпос
111
защищает общинный строй, родовые связи, тут же мы находим примирение с рабством, наблюдаем выделение знати, ее обогащение военной добычей. Сказывается культ войны, воспевается поход греков на Трою. В поэмах, осуждаются происки иноземных купцов, покушающихся на натуральное хозяйство, прославляется сельское хозяйство как плодотворное занятие, достойное свободных людей. Богатство понимается автором в натурально-хозяйственном смысле, как скопление металлов, хлеба, скота, запасов всякого рода [1]. Патриархальный характер рабства, натуральный характер хозяйства непосредственно сказывались на экономических воззрениях, нашедших отражение в греческом эпосе.
Такого же рода идеи характерны для воззрений древнегреческого поэта Гесиода (VIII — VII вв. до н. э.) в поэме «Труды и дни». Идеализируя прошлое, излагая легенду о «золотом веке», Гесиод фактически идеализировал общинный строй и выражал нужды обреченного на бедность и тяжелый труд беотийского крестьянина после наступления «железного века», когда «богатство — сила», «честь следует за богатством». Но в то же время Гесиод допускал симбиоз крестьянского хозяйства с патриархальным рабством. Первостепенным для крестьянского хозяйства он считал сооружение дома, приобретение вола, инвентаря, рабыни. Оставаясь идеологом крестьян, Гесиод воспевал труд, советовал «трудом добывать пропитание». Сбыт продукции он считал правомерным, но осуждал увлечение торговлей и судоходством [2].
Переходный характер отношений, неразвитость рабовладения нашли отражение в экономической мысли Спарты того же периода. Это объяснялось тем, что на ее территории со времен завоевания Мессении утвердилось коллективное рабовладение военной касты, сохранявшее аграрный и натурально-хозяйственный характер. Земля оставалась общим достоянием господ, а илоты (рабы) были по своему положению близки к крепостным, поскольку имели семьи и свое хозяйство. Экономические идеи, порожденные этим строем, нашли отражение в знаменитых законах Ликурга*, считавшегося основоположником таких порядков.
_____________________________
* О жизни и деятельности Ликурга не сохранилось никаких достоверных свидетельств. Многие из современных историков считают его вымышленной личностью (см.: История древнего мира, т. II. Расцвет древних обществ. М., 1982. С. 90).
_____________________________
112
Историческая традиция относит деятельность полулегендарного мудреца Ликурга к IX — VIII вв. до н. э. Ему приписываются раздел всей земли на 9 или 10 тыс. наделов (клеров), предоставление каждому спартиату равного участка (25—30 га) в наследственное пользование, прикрепление илотов к земле, запрет их продажи, установление совместных трапез для господ, переведение их на лагерный режим, создание жесткой системы воспитания молодежи, запрещение торгово-ремесленных занятий, введение железных денег, исключение поездок в другие страны. Следовательно, имела место ориентация на общинное (в дальнейшем — государственное) рабовладение, землевладение и даже потребление, на военный, террористический режим господства над илотами, на утверждение натурального хозяйства.
Развитие производительных сил в греческих государствах в VIII — VI вв. до н. э., приведшее к отделению ремесла от земледелия, способствовало расширению торговли, росту городов. В городах сосредоточивались обезземеленные крестьяне. Увеличивалась потребность и в рабах. Средством смягчения классовых противоречий стала колонизация.
В этот же период в Греции происходит развитие особой формы социально-экономической и политической организации общества — полиса (города-государства) как коллектива свободных граждан (демоса), противостоящего рабам и другим категориям зависимого населения, а также чужеземцам — метекам. Принадлежность к полису предоставляла гражданам право на землю и рабов.
Особенностью периода VIII — VI вв. до н. э. была борьба основной массы свободного населения против родовой аристократии и долгового рабства. Отражением этой борьбы были реформы Солона. Избранный в Афинах в 594 г. до н. э. на должность первого архонта с правами законодателя, он осуществил ряд реформ, направленных на преодоление острых противоречий в развитии рабовладельческого общества.
Наиболее важной была коренная реформа долгового права («сейсахтейя»— стряхивание бремени, т. е. снятие долговых камней с земельных участков бедноты). Солон объявил все долги и накопившиеся на них проценты недействительными, отменил долговое рабство. Проданные в рабство за долги афиняне были выкуплены и возвращены на родину.
113
Реформы Солона свидетельствуют о понимании им острых проблем развития рабовладения, об опасности порабощения основной массы земледельческого населения, что сузило бы социальную базу рабовладельческого строя. Характеризуя последствия реформ Солона, Ф. Энгельс писал: «Вместо того чтобы по-старому жестоко эксплуатировать собственных сограждан, теперь стали эксплуатировать преимущественно рабов и покупателей афинских товаров вне Афин»[3]. Реформы способствовали ликвидации пережитков родового строя и господства родовой аристократии, развитию товарно-денежных отношений.
Хотя реформы Солона и подорвали власть родовой знати, подавить ее сопротивление было возможно лишь с помощью насилия. В этих условиях в Афинах возникает режим единоличной власти — тирания, установленная путем вооруженной борьбы и опиравшаяся на крестьянскую бедноту, торговцев и ремесленников. Писистрат, захвативший власть в Афинах и ставший тираном на длительное время (560—527 до н. э. с перерывами), проводил политику в интересах крестьянства и торгово-ремесленных слоев демоса. Писистрат ввел государственный кредит на льготных условиях, снизил налоги с крестьянских хозяйств, организовал строительство дорог, уравнительный раздел земель завоеванного острова Саламина. Полученные участки крестьянам запрещалось сдавать в аренду, продавать, менять, закладывать. Не разрешалось даже уходить в города [4]. Одновременно Писистрат поощрял рост городов, развитие торговли и промышленности. В Афинах было начато обширное строительство. Мероприятия Писистрата были направлены на поиски компромисса между крестьянским хозяйством и рабством.
Таким образом, экономическая мысль греческих государств X — VI вв. до н. э., нашедшая отражение в литературных произведениях, экономической политике, законодательстве, свидетельствует о переходном характере общественных отношений от родового строя к рабовладению. По мере развития последних происходит отказ от родовых традиций, создание условий для развития товарно-денежных отношений, расширения эксплуатации рабов иноземного происхождения. Это ярко проявилось в реформах Солона, в деятельности Писистрата.
114
2. Экономическая мысль классического периода
К V в. до н. э. относится начало классического рабовладельческого периода в истории греческих государств. Отчетливое представление об экономической мысли этого времени дает экономическая политика полиса, которая носила рабовладельческий характер, ибо таковым было само государство. Полис был своеобразной общиной рабовладельцев, которая по отношению к рабам сохраняла «естественно возникшую форму ассоциации»[5]. Однако происходило разорение городского демоса, и политика раздач становилась искупительной жертвой сохранения господства над рабами. Это была борьба за подавление оппозиции, сохранение социальной базы рабовладельческого строя. Возникали проекты закупки рабов за государственный счет (в 50-х годах IV в. до н. э.). Поощрялись торговля и ремесло, форсировалась колонизация.
Весьма показательна экономическая программа Перикла, который целых 15 лет (443—429 до н. э.) являлся фактически правителем Афин. Его деятельность приходилась на период возвышения Афин, наибольшей демократизации политического строя, расцвета экономики и культуры. Перикл верно служил классу рабовладельцев. Он ограничивал состав гражданства потомками афинян, поощрял торговлю, создавал колонии за пределами Аттики, строил флот, добивался владычества на море, устраивал празднества и угощения для граждан, строил прекрасные храмы. Таким образом, Перикл ориентировался на всемерное развитие городов, промышленности, торговли.
Памятником истории экономической мысли этого периода является сочинение «Афинская полития» («Государственное устройство Афин»). Оно упоминается среди трудов Ксенофонта, но было написано другим автором (в 428 или 425 до н. э.) и ярко выразило рабовладельческие мотивы экономической мысли того времени. Автор осуждал излишний демократизм афинской политической системы, «распущенность» рабов и метеков. Он мечтал об укрощении свободного населения, установлении террористического режима для рабов.
В социальных идеях древнегреческих философов тоже нашли отражение некоторые черты экономической мысли. Так, Демокрит (ок. 470 или 460 до н. э.— ум. в глубокой старости) доказывал, что первобытное общество не заслуживает идеализации, ибо тогда «люди сражались голыми
115
руками». Он считал создание государства «великим достижением». Демокрит полагал, что «во всем прекрасно равенство», но защищал частную собственность, осуждая лишь излишества в ее накоплении, так как «нельзя назвать бедным того, кто доволен своей долей» и «нельзя назвать богатым того, кто недоволен тем, что имеет». Уничтожение же частной собственности казалось ему несовместимым с естественной борьбой за существование. Фактически Демокрит мирился с рабством, заботился лишь о повышении производительности труда рабов, рекомендовал пользоваться их услугами, «как частями тела — каждым по своему назначению».
Вместе с тем Демокрит выступал против непомерного роста крупного землевладения, считая его подобным «самой ужасной язве — саркоме». Это положение распространялось им и на неограниченное накопление денег, ибо «жажда к деньгам не находит предела в своем удовлетворении», дурные прибыли «приносят потерю чести», а «переносить бедность с достоинством — признак здравомыслия»[6]. Оставаясь идеологом рабовладельцев, великий философ предвосхищал социальную демагогию христианства о добродетелях бедности, иллюзорности богатства, его ненадежности и старался укрепить социальную базу рабовладельческого режима среди свободного населения, доказывая, что бедняки должны «довольствоваться малым», не завидовать богачам, мириться с частной собственностью. Богачам же предписывалась лишь умеренность.
Экономические воззрения философов-софистов (Протагора, Горгия, Гиппия, Антифонта и др.) оказались весьма противоречивыми: одни из них объявляли закон высшим благом, другие допускали неподчинение, некоторые софисты считали кредит весьма полезным, а другие издевались над скрягами, ибо человек не должен быть рабом своих денег. Развивался потребительский взгляд на богатство, отрицались привилегии наследственной аристократии, признавалось равенство всех людей по происхождению. Такое признание было радикальным для рабовладельческого режима.
В 30-х годах V в. до н. э. началась в Афинах деятельность Сократа (469—399), проповедовавшего тезис «Познай самого себя». Вся экономическая деятельность связывалась Сократом с нравственными добродетелями, поскольку для приобретения богатства нужны энергия, настойчивость, благочестие, а для его сохранения — воздержанность. Человек должен умело пользоваться богатством
116
и обходиться без него, ибо оно относительно, и тот богат, кто доволен немногим. Материальные блага даже препятствуют моральному усовершенствованию человека. Сократ склонялся к идеализации спартанских порядков, осуждая стремление к наживе, обычное для афинских рабовладельцев. В то же время великий мудрец успокаивал народные массы, призывая их довольствоваться немногим, связывая приобретение и сохранение богатства с нравственными добродетелями. Борьба за социальное равенство им исключалась. Зато богачам он рекомендовал лишь умеренность в обращении и потреблении.
Правда, Сократ осуждал экономическую деятельность в целях наживы (как несовместимую со стремлением к добродетели), физический труд он не считал позорным для свободного человека. Здесь сказывалось то, что Сократ выражал (как и софисты) в значительной степени настроения интеллигенции.
В трагедиях Еврипида (ок. 480—406 до н. э.) тоже отразились экономические воззрения V в., причем он находился под большим влиянием софистов, и особенно Сократа. Еврипид облагораживал некоторые виды труда, не всякого раба считал рабом по происхождению, но все же уделом порабощенного признавал непрестанный труд. Он выступал защитником собственности против притязаний демоса, уступал власть «лучшим гражданам», противопоставлял крепкого крестьянина городскому пауперу, добродетели земледельческого труда — бесчестью ремесленного. Осуждая деспотический режим Спарты, великий драматург все же оставался на позициях рабовладения, хотя и видел обострение противоречий рабовладельческого строя.
3. Экономическая мысль периода кризиса полисной системы. Ксенофонт и
Платон
Начало нового этапа в истории экономической мысли Древней Греции относится к IV в. до н. э., периоду обострения противоречий рабовладельческого режима и возникновения глубокого кризиса полисной системы, ее демократии. Стремление Афин превратить своих союзников в подданных, ограничение свободы их торговли, взимание податей, карательные экспедиции, борьба Афин со Спартой за гегемонию в Греции привели к Пелопоннесской войне (431—404 до н. э.), которая закончилась
117
полным поражением Афин. Начался период гегемонии Спарты в Греции.
Война обострила противоречия рабовладельческого общества. В городах усилились имущественные контрасты. Дальнейшее развитие рабства, обмена, ремесла стало подрывать устои государственной общины (полиса), которая базировалась на мелком и среднем землевладении. В этот период возникли новые проблемы. Вопросы ориентации экономического развития, преимуществ натурального и товарного хозяйства, частного и коллективного рабовладения, промышленности и сельского хозяйства приобрели актуальное значение. Особенно острым стал _„ вопрос о сохранении социальной базы рабовладения. Экономические проблемы становятся объектом специальных исследований в работах Ксенофонта, Платона, Аристотеля. Экономическая мысль греков в IV в. до н. э. достигла небывалого расцвета.
Наглядное представление об этом дают сочинения Ксенофонта (ок. 430—355 или 354 до н. э.), современника Платона и предшественника Аристотеля. Ксенофонт происходил из аристократических кругов афинского полиса. Прожив долгую жизнь, он активно участвовал в бурных политических событиях. Получив от спартанцев земельный участок в Скиллунте (в Эладе, близ Олимпии), Ксенофонт занялся сельским хозяйством и литературным трудом. Свои экономические воззрения он излагал во многих работах, но главным образом в сочинении «Домострой» в форме беседы Сократа и Критобула. Время написания этого сочинения остается неизвестным. В реше- нии проблем, порожденных обострением противоречий рабовладельческого строя, Ксенофонт обнаруживает теоретическую зрелость, обширную эрудицию, наблюдательность и последовательность. Служа верхушке правящего класса, Ксенофонт оказывался идеологом рабовладельцев и в своих экономических взглядах.
Он идеализировал политический деспотизм Персии, уверяя, что государство Кира было «самым великолепным и самым могущественным из государств Азии»[7]. Но особенно характерным для него было восхищение законами Ликурга, спартанскими порядками, которые противопоставлялись полисной демократии Афин. В небольшом сочинении «Лакедемонское государство» Ксенофонт одобрял сисситии (общие трапезы спартиатов), поскольку никто «не оказывается рабом пищи» или вина, считал полезным запрет того, «что имеет отношение к прибыли»,
118
поддерживал введение железных денег, которые нельзя скрыть «ни от хозяина, ни от рабов». Одобрялись им также штрафы за хранение и накопление золота и серебра, в результате чего обогащение доставляло «гораздо более неприятностей, чем удовольствий». Лагерная жизнь и жестокая дисциплина спартанцев вызывали восхищение Ксенофонта. Зато он огорчался, что законы Ликурга начинают терять значение и если раньше спартанцы «боялись показать деньги», то теперь даже гордятся ими [8].
В сочинении «Агесилай» дан образ идеального спартанского царя, а в «Киропедии»— персидского. Персидские порядки трактовались на спартанский манер, рабы приравнивались к спартанским илотам, а господа" — к спартиатам. В то же время Ксенофонт допускал некоторые различия между Персией и Спартой. Персидские господа получали земельные наделы от царя, а не от общины граждан [9].
Все это отчетливо характеризует экономическую платформу Ксенофонта, его ориентацию на коллективные формы рабовладения и потребления, как нейтрализующие некоторые противоречия рабовладельческого режима, устраняющие борьбу внутри господствующего класса. Сплоченная община господ противостоит рабам как нечто целое, меньше зависит от поведения промежуточных слоев населения. Он формулировал целую программу выхода из кризиса полисного строя, преодоления противоречий частного рабовладения. Зато Ксенофонт умалчивал о террористическом режиме в Спарте, от которого страдали илоты.
Правомерность существования рабства не вызывала сомнений у Ксенофонта. Более того, он давал конкретные советы об организации производства и наилучших методах эксплуатации рабов. В заслугу Киру он ставил заботу о том, чтобы «рабы всегда охотно продолжали оставаться рабами». В «Домострое» господам рекомендовалось увещевать их, раздавать обещания лучше кормить. Ксенофонт писал, что полезны и похвалы со стороны господина [10]. В условиях обострения противоречий рабовладельческого строя эти советы были весьма характерны. Ксенофонт искал выход в более гибком и предусмотрительном обращении с рабами, в использовании некоторых элементов социальной демагогии и материальных стимулов.
Если Перикл гордился тем, что богатства многих стран стекаются в Афины, то Ксенофонт ратовал за натуральное хозяйство как более устойчивое и надежное. Пелопоннесская
119
война показала нестабильность полисной, торгово-промышленной экономики Афин. Расхваливая натуральное хозяйство Ликурговой Спарты, Ксенофонт фактически рекомендовал для всей Греции эти, т. е. натурально-хозяйственные, пути экономического развития.
С этим была связана и идеализация сельского хозяйства. В сочинении «Охота» Ксенофонт даже утверждал, что горожане обогащаются «благодаря гнусной наглости», путем победы над друзьями [11]. В «Киропедии» богатый перс Феравл гордится тем, что в молодости участвовал в земледельческом труде. В «Домострое» Ксенофонт восхвалял сельское хозяйство, как дающее плоды, пригодные даже для жертвоприношений, тренирующее физически крестьян, делающее их отличными воинами, толкающее людей на путь взаимопомощи, обеспечивающее их всем необходимым. Земля учит и справедливости, ибо дает больше тому, кто усерднее трудился. Летом и зимой жить предпочтительнее в деревне, и сам персидский царь работал в своих садах. По мнению Ксенофонта, «земледелие— мать и кормилица всех профессий». Он рекомендовал обучаться земледелию, садоводству, виноградарству, но презрительно относился к труду ремесленников, обрекаемых на сидячий образ жизни [12]. В этих рассуждениях, очевидно, отражалось и влияние кризиса полисной экономики Греции, противоречий ее системы рабовладения, основанной на ремесле. Ксенофонт искал более прочную базу для экономики, выражал ненависть к городскому демосу, ориентировался на использование крестьянства для стабилизации рабовладельческого режима.
Натурально-хозяйственные воззрения сказывались и на трактовке богатства. В сочинении «Воспитание Кира» осуждался тот, кто приобретал «богатства больше, чем достаточно», а затем зарывал его в землю, караулил. Излишки следовало использовать для помощи другим, приобретения друзей, безопасности, славы [13]. В. «Домострое» давалось много советов по ведению домашнего хозяйства, содержались призывы к бережливости, отмечалась важность строительства полезных зданий, говорилось, как обращаться с рабами [14]. Богатство получало чисто потребительское толкование.