390
сте, причем, разумеется, и парни, и девушки остаются в одеждах.
Относительно общенародного обычая – купаться в Иванов день – мы получили сведения почти со всей центральной и северной полосы России, и только А. В. Балов сообщает, что в некоторых уездах Ярославской губернии крестьяне признают такое купанье очень опасным, так как в Иванов день считается именинником сам водяной, который терпеть не может, когда в его царство лезут люди, и мстит им тем, что не только топит всякого неосторожного, но, затащивши в самую глубь речных омутов, глумится уже над мертвым телом.
Кроме эпитетов «любовный», «веселый» и «чистоплотный», Иван Купала повсеместно именуется еще и «травником». Последнее название указывает на общенародное верование, которое гласит, что все чудодейственные и целебные травы распускаются как раз в ночь на Ивана Купалу, когда творческие силы земли достигают своего наивысшего напряжения. Поэтому знающие и опытные люди, а особенно деревенские лекари и знахари, ни под каким видом не пропускают Ивановой ночи и собирают целебные коренья и травы на весь год. Наибольшим вниманием их пользуется: 1) «Петров-Крест» – трава, похожая на простой горох без стручков. (Крест находится в корне, на глубине двух аршин, и вполне предохраняет и от колдунов, и от нечистой силы.) 2) «Чертогон» – трава с теми же свойствами: ее втыкают в трещину над воротами и калиткой – от колдунов, и под крышами – для изгнания чертей. 3) «Чернобыль-трава». Эту траву заплетают в плети и кладут их «под Иванову росу» с приговором: «Мать-земля, отец-небо, дайте рабам вашим от этой травы здоровья». 4) «Зяблица» – помогает от ребячьего крика и от бессонницы, но, для успешного действия, ее нужно топить в молоке. 5) «Расперстьице» – трава эта сушится, и порошком ее присыпаются больные места на теле (обреза, нарывы, опухоли). В большом употреблении точно так же травы: «дивий сил», «мария-магдалина» (от тоски), «бо-
391
городская» трава (для окуривания отелившихся коров), а также специальный корень, носящий несколько рискованное название и предназначенный для снятия «порчи» с молодых.
392
XXXI.
ПЕТРОВ ДЕНЬ
29 июня, день святых апостолов Петра и Павла, считается праздником рыбаков, так как апостол Петр повсюду известен как покровитель рыбного промысла, а среди приречных и приозерных жителей носит даже название «рыболова». Рыбаки ему молятся, служат молебны, а в некоторых местах установили даже обычай ежегодно, в день 29 июня, собирать «Петру-рыболову на мирскую свечу», которая и ставится в храме перед его образом.
Что касается прочего населения, то оно, хотя и празднует день св. апостолов, но праздник этот не считается первостепенным и не связывается с какими-либо особыми религиозными обрядами. Местами же, как напр., в Вологодск. г., крестьяне даже скептически относятся к Петровскому посту, замечая, что пост этот выдумали попы вместе с бабами: «Первые для того, чтобы собирать «петровщину» (сбор яйцами, маслом, сметаной), а вторые – с целью накопить масла и яиц». Впрочем, пример вологодских скептиков надо признать исключением, так как в остальной России Петровский пост соблюдается, в крестьянской среде, во всей строгости церковного устава, а день «заговин» считается праздничным днем. Так, напр., в Калужской губ. (Мещовск. у.) к этому дню все семейные, кому только есть возможность, стараются быть дома, а на столе, после ужина, оставляют объедки неубранными на том основании, что в доме собираются все умершие предки тоже заговляться. Пожилые бабы уверяют при этом, что они много раз видели и слышали, «как упокойники заговляются, обгладывают кости и оставляют на столе раскрытую посуду, которая прежде была закрыта» (кошки словно и в счет не входят у этих суеверных баб).
С таким же почтением относятся крестьяне и к дню «разговин». В Вельск, у., Вологодск. г., до двад-
393
цатых годов минувшего столетия, существовал даже обычай общих разговин всем миром: прихожане приводили к церкви быка, тут же убивали его, и, сварив в больших котлах мясо, разговлялись все сообща. Когда возник этот оригинальный обычай – неизвестно, но уничтожен он, по сообщению нашего корреспондента, в 20 годах, вельским исправником.
В прочих местах Великороссии крестьяне, хотя и не разговляются сообща, но каждая семья заблаговременно готовится к Петрову дню: печет, жарит и варит и припасает водки. Последняя припасается в возможно большом количестве, так как все имеют в виду прием гостей и родственников, которые в Петров день приезжают даже из дальних деревень. Но в этой праздничной выпивке принимают участие, главным образом, только женатые и старики, – деревенская же молодежь еще с вечера уходит в поле и здесь, вдали от родительского надзора, проводит всю ночь, «карауля солнышко»: по народному понятию солнце в день Петра и Павла, как и в день Светлого Христова Воскресенья, играет какими-то особенными цветами, которые переливаются и искрятся как радуга (этот обычай караулить солнце первоначально был установлен с целью отогнать от села русалок, которые, в Петров день, своими злыми шалостями причиняли немало вреда посевам). Встретив солнышко, молодежь, обыкновенно, еще не расходится по домам, а заплетает венки на ветках деревьев, преимущественно на березе, – с теми же символами, какие придаются венкам на Троицын день.
В круговороте земледельческих работ Петров день, хотя и считается началом покоса трав, но почти не связывается с какими-нибудь особыми приметами. Говорят только, что «с Петрова дня зарница хлеб зарит» и что, «если просо в Петров день в ложку, то будет его и на ложку».
Что касается других, неземледельческих примет, то их почти не существует. Только в Тамбовской губ. верят, что речное купанье в Петров день очищает от любодейных грехов.
394
XXXII.
ИЛЬИН ДЕНЬ
На огненной колеснице, могучий, седой старец, с грозными очами, разъезжает из конца в конец по беспредельным небесным полям, и карающая рука его сыплет с надзвездной высоты огненные каменные стрелы, поражая испуганные сонмы бесов и преступивших закон Божий сынов человеческих. Куда ни появится этот грозный старик, он всюду несет с собою огонь, ужас, смерть и разрушение. Его непреклонное сердце не смягчат ни вопли, ни стоны пораженных, и взор его грозных очей не остановится на зрелищах земных несчастий. Совершив правосудие неба, он, как бурный вихрь, мчится на своей сверкающей колеснице все дальше и дальше, и по могучим плечам его только рассыпаются седые кудри да по ветру развевается белая, серебристая борода.
Таков, по воззрениям народа, Илья-пророк, олицетворяющий собой праведный гнев Божий. Повсюду на Руси он именуется «грозным», и повсюду день, посвященный его памяти (20 июля) считается одним из самых опасных. Во многих местах, крестьяне даже постятся всю ильинскую неделю, чтобы предотвратить гнев пророка и спасти от его стрел свои поля, свои села и скотину. Самый же день 20-го июля крестьяне называют «сердитым» и проводят его в полнейшей праздности, так как даже пустая работа считается великим грехом и может навлечь гнев Ильи. Если в этот день на небе появятся тучки, народ с боязнью следит за ними глазами; если дело доходит до грозы, to боязнь эта переходит в панический страх: все население забивается в дома, затворяет наглухо двери, занавешивает окна, и, зажигая перед образом четверговые свечи, молит пророка сложить гнев на милость.
395
В некоторых местах, предупредительные меры принимаются даже накануне Ильина дня. Так, в Никольске (Вологодск. г.) крестьяне еще с вечера окуривают свой дом ладаном, а все светлые предметы, вроде самовара, зеркальца и тому подобных – или закрывают полотном, или же вовсе выносят из избы, на том основании, что будто бы пророк Илья считает такие предметы предосудительной роскошью, неприличной в крестьянском быту. В Вятской г. пророка Илию умилостивляют дарами: крестьяне в этот день приносят в церковь «под свято» ногу барана, пчелиного меду, пиво, колосьев свежей ржи и зеленого гороха. Но по вопросу о том, что из этих предметов всего более угодно Илье, происходит разногласие. Одни стоят за пчелиный мед, другие доказывают преимущество баранины. На этот счет в Орловском у., Вятской г. народная фантазия создала даже целую легенду. Двое соседей заспорили между собой, что следует приносить в жертву Илье-пророку, чтобы вовремя были дожди. Один из них, занимавшийся овцеводством, доказывал, что в жертву – или, как говорят в деревнях, «под свято» – следует приносить овец, а другой, водивший пчел, спорил, что дары следует приносить от пчел. Долго спорили соседи и, наконец, подрались. А подравшись, пошли к бурмистру судиться и рассказали ему о предмете спора. Бурмистр вызывал их на суд по нескольку раз, и каждый раз спорящие, желая привлечь его на свою сторону, приносили ему – один баранов, другой меду. Наконец, бурмистр собрал народ, начал судить и сказал: «Вот, миряне, собрал я вас на совет; эти два человека спорили о том, что следует приносить Илье-пророку под свято: один говорит, от овцы свято, а другой говорит от пчелы свято, а так как у меня с обоих взято, то пусть и будет от овцы свято, и от пчелы свято».
Кроме четверговой соли и умилостивительных даров, самым надежным средством для предотвращения гнева Ильи служат общественные молебствия, совершаемые в поле. Во многих деревнях такие молебствия совершаются ежегодно, в силу общественного приго-
396
вора, причем в основании приговоров, в большинстве случаев, лежит какое-нибудь несчастье, случившееся 20-го июля: то молния зажжет деревню, то «громом убьет» человека или скотину, то градом выбьет хлеб. Такие же общественные приговоры составляются крестьянами с целью воспретить производство работ в Ильин день: предполагается, что в деревне всегда найдется один-другой безбожник, который, по легкомыслию, или по отсутствию страха Божия, не побоится работать в «грозный» Ильин день, а так как отвечать за этот грех придется всем (потому что Илья может сжечь всю деревню), то общество и считает себя вправе налагать на таких нарушителей закона штрафы. В Калужской г. и уезде были случаи, когда на крестьянина, выехавшего в Ильин день за снопами, набрасывалась целая толпа однодеревенцев и снимала с его лошади хомут, который немедленно же относился в кабак и пропивался всем обществом.
Приписывая пророку Илье власть производить гром и молнию и направлять тучи по своему усмотрению, т. е. отдавая в его руки самые страшные и вместе самые благодетельные силы природы, наш народ твердо верит, что плодородие земли есть дело пророка, и что без его воли не может быть урожая. Поэтому, народ представляет себе Илью не только как вестника небесного гнева, но и как благодетеля человеческого рода, дарующего земле изобилие плодов и прогоняющего нечистую силу, эту виновницу человеческих несчастий и болезней. По народному поверью, для нечистой силы страшен не только сам Илья, но даже дождь, который проливается в его день, имеет великую силу: ильинским дождем умываются от вражьих наветов, от напусков и чар. Сам же Илья наводит на бесов панический, беспредельный ужас: как только на небе раздастся грохот его колесницы, черти толпами бегут на межи, прячутся за спины людей, или укрываются под шляпки ядовитых грибов, известных в народе под именем «яруйки». Даже сам сатана трепещет перед грозным Ильей и, застигнутый пророком в облаках, пускается на хитрости, чтобы из-
397
бежать могучих ударов. «Я в христианский дом влечу и сожгу его», – грозится сатана. А Илья гремит ему в ответ: «Я не пощажу дома, поражу тебя». И ударяет в ту пору своим жезлом с такою силой, что трещат небесные своды и огненным дождем рассыпаются каменные стрелы. «Я в скотину влечу, а в человека войду и погублю их, я в церковь Божию влечу и сожгу ее», – снова грозится сатана. Но Илья неумолим: «Я и церкви святой не пощажу, но сокрушу тебя», – гремит он опять, и все небо опоясывает огненной лентой, убивая скотину, людей, разбивая в щепки столетние деревья и сжигая избы и св. храмы.
При таком воззрении православного народа на Илью, не мудрено, что о пророке этом сложилось великое множество легенд и преданий. Почти в каждой деревне можно выслушать рассказ о каком-нибудь исключительном проявлении гнева, или милости пророка, о каком-нибудь чуде или небесном знамении: почти в каждой волости, в каждом уезде и губернии, можно встретить новые варианты старых преданий, или натолкнуться на совершенно оригинальную легенду местного происхождения. Вот, например, что рассказывают о земной жизни пророка Илии крестьяне Орловского уезда и губернии: «До 33-х лет пророк Илья сидел сиднем и не мог ходить. Родители его были люди бедные и корчевали пни, прокармливая этой работой калеку-сына. Однажды шел по земле Господь с Николаем-угодником и, увидев Илью, сказал: «Поди, подай нам напиться». – «Я бы рад подать, да не могу идти», – отвечал Илья. Господь взял его за руку, и он приподнялся с земли сам. Тогда Господь почерпнул в колодце полное ведро воды и велел выпить Илье, потом почерпнул еще одно и половину третьего и спросил у него: «Ну, как ты теперь?» – «Я могу поворотить весь свет по-иному, – отвечал Илья, – если бы был столб средь неба и земли, то разрушил бы я всю землю». Услышав эти слова, Бог испугался и поспешил сбавить Илье силы наполовину и, сверх того, велел ему посидеть под землею 6 недель. Но, затем, когда Илья, просидевши под землею, снова вы-
398
шел на свет (вместе с пророком Онуфрием), то первое, что он увидел, была гробница. Илья вошел в эту гробницу, и тотчас же с неба спустилась огненная колесница с ангелами, которые и умчали Илью на небо, представив его пред лице Господа. «Ты, Илья, – сказал Господь, – владей этой колесницей, пока я не приду на землю, и пусть в твоих руках отныне будет гром и молния». По народному поверью, на этой колеснице Илья, перед кончиной мира, спустится на землю и три раза объедет из одного конца земли в другой, предупреждая всех о Страшном суде. Это орловское предание, в некоторых местах, уже варьируется, и крестьяне передают, что Господь возложил на голову Ильи камень в 40 десятин, чтобы убавить ему силы. Камень этот и сейчас цел и стоит на небе, перед престолом Божиим.
Мы нарочно привели эту, сравнительно пространную, легенду, чтобы показать, каким путем слагаются в народном воображении суеверные предания: сказание былины об Илье Муромце здесь перепутывается с библейским рассказом об Илье-пророке и осложняется фантастическими арабесками собственного творчества. А все, взятое вместе, создает неясный, туманный образ полубогатыря, полусвятого.
Такая же путаница и разноголосица наблюдается во всех рассказах крестьян, когда они начинают объяснять, отчего бывает дождь. Один мужик Смоленской губернии так объяснял причины дождя нашему корреспонденту: «Илья развозит по небу воду для всех святых и, если расплескает малость, так на земле дождь идет». Когда же этого мужика спросили, отчего не бывает грозы с дождями зимой, он не задумываясь ответил: «А зимою святые без воды сидят». Во Владимирской губ. (Меленковского уезда) вопрос – почему на земле бывает дождь – облекся даже в форму легенды. Рассказывают, что один владимирский мужик до такой степени заинтересовался этим вопросом, что, в конце концов, решил лично пойти на небо и на месте осмотреть, как это все там делается. На небе любознательный мужичок увидел батюшку-
399
Илью, который разъезжал взад-вперед на своей колеснице, от которой происходил сильный гром, а из-под копыт крылатых коней вылетала молния. «Подъехал, это, Илья-пророк к большому чану с водой, – передавал мужичок, – стал черпать из чана воду ковшом и ну поливать ею небо. От этого самого и полился на землю дождь. Потом батюшка-Илья подъехал ко мне и байт: «Ну, что, мужичок, насмотрелся, отчего происходит гром и дождь? Теперь пойди, найди на небе дыру, в кою закатывается месяц, спустись на землю и расскажи всем людям, отчего бывает гром, молния и дождь».
Считая Илью-пророка властителем ветров и дождевых туч, крестьяне связывают с днем этого святого множество календарных примет. «До Ильи, – говорят они, – облака ходят по ветру, а с Ильи начинают ходить против ветра». «До Ильи поп дождя не умолит, – после Ильи баба фартуком нагонит». «После Ильина дня, – говорят вологжане, – в поле сива коня не увидишь – вот до чего темны ночи». «С Ильина дня ночь длинна: коцап (работник) просыпается, а кони наедаются». «С Ильина дня вода стынет». То же наблюдение сделано и в Пошехонском уезде, Ярославской губ., где так объясняют причину охлаждения речных вод: «Илья-пророк ездит на конях по небу и, от быстрого бега, одна из лошадей теряет подкову, которая падает в воду и вода сразу холодеет».
Земледельческие приметы также связываются с днем Ильи: «Если в этот день с утра облачно, то сев должен быть ранний и можно ожидать обильного урожая; если облачно в полдень – средний сев, а если вечером – сев поздний и урожай плохой».
400
XXXIII.
СПАС
Праздник Преображения Господня (6 августа), известный в народе под именем «Спаса», повсюду считается праздником урожая и плодов земных. Но так как ко дню 6-го августа далеко еще не все плоды поспевают (иные же поспевают ранее), то крестьяне из одного праздника сделали три и повсеместно празднуют первого Спаса (1-го августа), второго (6-го августа) и третьего Спаса (16-го августа).
Первый Спас всюду называется «медовым», а кое-где и «мокрым». Названия эти произошли оттого, что к первому Спасу пчеляки второй раз подрезывают ульи с медом и, выбрав лучший липовый сот, несут в церковь «на помин родителев». К этому же дню варят «медяные» квасы и угощают всех, пришедших в гости. «Мокрым» же первый Спас называется потому, что, по установлению церкви, в этот день бывает крестный ход на реки и источники для водоосвящения. А так как крестьяне не только сами купаются после крестного хода, но имеют обыкновение купать в реках и всю скотину, которая будто бы здоровеет после этого, то неудивительно, что и самый праздник получил название «мокрого».
Второй Спас почти повсеместно называется «яблочным», так как с этого времени разрешается есть садовые плоды и огородные овощи. День этот крестьяне чтут, как очень большой праздник, но редко отдают себе отчет в истинном значении того события, которое вспоминает церковь 6 августа. Только кое-где второй Спас называется «Спасом на горе» (название, которое позволяет заключить о знакомстве со Священным писанием), в большинстве же случаев крестьяне не знают, что такое Преображение Господне, и считают второй Спас просто праздником земных пло-
401
дов. Сообразно с этим, в день 6-го августа, вся паперть в приходских церквах бывает заставлена столами, на которых навалены горы гороха, картофелю, огурцов, репы, брюквы, ржи, ячменя, яблок и проч. Все эти плоды урожая священник благословляет после обедни и читает над ними молитву, за что благодарные прихожане ссыпают ему в особые корзины, так называемые, «начатки», т. е. понемногу от каждого сорта принесенных плодов.
После освящения и благословения, крестьяне набожно осеняют себя крестом и разговляются яблоками: есть плоды до этого времени считается большим грехом и, если кому случится, по забывчивости или невоздержанию, попробовать яблок раньше срока, то такой человек не должен есть их в течение сорока дней после Спаса, чтобы тем искупить свою вину. Особенно должны воздерживаться от преждевременного вкушения плодов те из крестьян, у которых умерли в младенческом возрасте дети, так как на том свете на серебряных деревьях растут золотые яблочки и эти яблочки раздаются только тем умершим детям, родители которых твердо помнят закон и строго воздерживаются от употребления плодов до второго Спаса.
В некоторых местах, например в Вельском у., Вологодской губернии, с днем Преображения Господня связывается особый обычай, известный в народе под именем «столованья». На площади, перед церковью, ставят длинный ряд столов, покрывают их чистыми скатертями, и все деревенские хозяйки принимают на себя обязанность наполнить эти столы всевозможной снедью, которая и поедается прихожанами после обедни и крестного хода. В других уездах той же Вологодской губ., сохранился обычай всеобщих разговин горохом: отслужив в поле молебен, крестьяне всем селом устремляются на гороховое поле и, до самого вечера, лакомятся зелеными стручками, не различая своей полосы от чужой. Эти гороховые разговины составляют истинный праздник и величайшее наслаждение для деревенской детворы, которая целый день ны-
402
ряет в зеленых кустах и наедается до того, что под конец уже на животе переползает с полосы на полосу.
Третий Спас празднуется в честь нерукотворенного образа (17 августа). На языке крестьян он называется «Спас на полотне» или «ореховый» Спас. Последнее название дано потому, что к этому времени в центральной полосе России поспевает лесной орех, а первое указывает на самую идею праздника («Спас на полотне», т. е. образ, икона). Но третий Спас известен далеко не во всей России; там же, где его празднуют, день этот ничем почти не выделяется в ряду деревенских будней, если не считать церковных молебнов и обычая печь пироги из нового хлеба.
Таким образом, из трех Спасов наиболее почитается второй, совпадающий и с церковным праздником Преображения Господня. Первый же, хотя и признается повсеместно, но почитается, главным образом, в южной полосе Великороссии, где ранее созревает хлеб и плоды, и где этому празднику приписывается роль и значение второго Спаса, так как освящение хлеба и овощей на юге, очень часто, производится до Преображения Господня, именно 1-го августа.
403
XXXIV.
УСПЕНЬЕ
В Никольском уезде, Вологодской губ., крестьяне рассказывают следующую легенду о смерти Матери Божией: Божия Матерь прожила на свете шестьдесят два года; двадцати двух лет она родила сына Иисуса и умерла десять лет спустя после Его смерти. Объятая великой материнской скорбью, она, после Голгофы, ходила на гору Елеонскую и там просила у своего Божественного Сына последней милости – скорее освободить ее от тягостной земной жизни и принять к Себе, на небо. Там же, на горе Елеонской, явился к ней архангел и благоветствовал: «Мати! Молитва твоя услышана, и ты будешь принята на небо». Но слова Божественного вестника сбылись только тогда, когда истек десятый год после кончины Искупителя мира.
В той же Вологодской губернии существует особая легенда и о похоронах Богоматери. Когда Ее, в гробу, несли на кладбище, то из какого-то дома выбежал еврей и хотел было опрокинуть гроб, чтобы тем оскорбить христианскую святыню и поколебать веру в сердцах тех, кто принимал участие в траурной процессии. Но Господь не допустил такого кощунства и, по слову Божию, с небес слетел ангел с огненным мечом и отсек дерзновенному еврею руки. Чудо это произвело глубокое впечатление на всех присутствующих, но всего больше на самого еврея, который сразу же уверовал в Богородицу и стал горячо молиться Ей, после чего у него снова приросли отсеченные руки.
На кладбище Божия Матерь была опущена в могилу, но тело Ее не осталось в земле, а нетленное было взято на небо. Об этом ученики Христовы узнали следующим образом. При похоронах Богоматери не было ученика Фомы, который, по свойственному ему маловерию, захотел разрыть могилу, чтобы собст-
404
венными глазами убедиться, действительно ли Мать Иисуса скончалась и покоится в земле. Но когда могилу разрыли, там уже остались одни пелены, тела же не было – оно вознеслось на небо.
В крестьянском быту день Успения Пресвятой Богородицы (15 августа) считается днем окончания жатвы, и в церковь, на литургию, мужички считают долгом принести колосьев нового хлеба, чтобы «Успенье-Матушка» благословила их труды и помогла благополучно управиться с молотьбой, оградив свезенный хлеб от пожаров и всякого несчастья. Бабы же, покончившие с жнитвом, «купаются» в этот день по сжатой полосе и говорят: «Жнивка, жнивка, отдай ты мою силушку на пест, на колотило, на молотило, на кривое веретено». Этот обычай, характеризующий трудность женских полевых работ, во многих местах заканчивается крестьянскими пирушками, которыми жнецы как бы вознаграждают себя за изнурительную работу.
День Успенья считается не только постным, но даже траурным днем, по крайней мере старухи-крестьянки любят в этот день одеваться во все черное, в воспоминание праведной кончины Богоматери.
405
XXXV.
ИВАН-ПОСТНЫЙ
Под таким названием известен в народе день Усекновения главы Иоанна Крестителя (29 августа). Событие, которое в этот день вспоминает в своих молитвенных возношениях церковь, очень хорошо известно крестьянам, что, между прочим, видно из целой массы обычаев и правил, которые с удивительной строгостью соблюдаются в крестьянской среде. Цель всех этих обычаев состоит в том, чтобы не вызывать никаких воспоминаний о мученической кончине великого праведника и всячески избегать таких действий и поступков, которые напоминали бы это грустное событие. На этом основании считается непростительным грехом брать в руки что-нибудь острое – ножи, топоры и пр., так как это напоминает тот меч, которым отсекли голову Крестителю. Точно так же считается грехом есть в этот день круглые предметы: картофель, капусту, лук, яблоки и пр., так как форма этих предметов напоминает голову. Избегают есть и красные предметы (напр., арбузы) на том основании, что это напоминает кровь, а также не принято есть что-нибудь на блюде, чтобы не вызывать воспоминаний о том блюде, на .котором лежала голова Крестителя.
Все эти правила соблюдаются чрезвычайно строго, так что, если хозяйка забыла накануне нарезать хлеб, то в день Иоанна Крестителя хлеб будут уже ломать, а не резать, из опасения, чтобы на хлебе не выступила кровь, как немой укор нарушителям обычая. Для большей же крепости соблюдения этих правил, крестьяне повсюду верят, что нарушителей наказывает сам Иоанн, посылая неурожаи на плоды, а то так и просто отнимая руки и лишая языка. Хорошо зная суть события, которое вспоминается церковью 29 августа, крестьяне, тем не менее, путаются в подроб-
406
ностях земного жития Иоанна Крестителя. Они переделывают священную историю на свой лад, восполняя пробелы точного знания отчасти фантазией, отчасти теми картинками лубочного издания, которыми запрудил современную деревню Никольский рынок. Так, в Орловской губ. крестьяне убеждены, что Иоанн Креститель стал называться так только с того момента, когда сделался «крестным отцом» Иисуса Христа, – до этого же времени он назывался «еще как-то*. В той же Орловской губ. о святой жизни Иоанна рассказывают так: «Иоанн не ел хлеба, не пил вина и никак не ругался; весь он был в шерсти, как овца, и только после крещения шерсть с него свалилась». А о том, как Иоанн крестил народ, орловцы передают: «Кто приходил к Ивану креститься, он, первым долгом, бил того человека железным костылем, чтобы грехи отскочили, как пыль от платья, и потом уже крестил».
В Пензенской губ. крестьяне, передавая о кончине Иоанна, всегда присовокупляют, что голову Крестителя апостолы нашли в капусте, отчего, между прочим, и считается большим грехом ходить в этот день на огороды резать капусту, так как на ней, под ножом, непременно выступят алые пятна крови (в некоторых местах крестьяне считают даже за правило обрывать в день Ивана листья капусты, так как капля крови с головы Крестителя, брошенной в огород, будто бы упала на капустный лист).
При таком трогательном и благоговейном почитании Крестителя Господня, крестьяне, само собою разумеется, проводят в строжайшем посте день, посвященный его священной памяти (отчего день этот и носит название Ивана-постного). Считается большим грехом даже есть рыбу (хотя и говорят, что на Ивана-постного рыбы в реках особенно много). Но в особенности непростительными считаются пьянство, песни и пляски. Первое потому, что Иоанн явил собой образец высокоподвижнической жизни и никогда не пил вина, – второе оттого, что песнями и плясками злая Иродиада добилась главы Иоанна. Кроме строгого по-
407
ста, крестьяне, в день Иоанна Крестителя, считают своим долгом непременно побывать в церкви, где, между прочим, лица, страдающие головными болями, испрашивают себе у этого святого исцеление.
Все перечисленные особенности Иванова дня принадлежат к числу тех, которые можно наблюдать повсеместно в нашей деревенской Руси. Но есть и такие, которые усвоены не везде, а составляют исключительную принадлежность какой-нибудь одной, определенной местности, Так, напр., в Вологодской губ., день Ивана-постного называется иначе «репным праздником», так как до этого дня «заказано» есть репу, и засеянные ею полосы должны оставаться неприкосновенными, под страхом «срамного» наказания. Самое наказание это тоже представляет собою вологодскую особенность. Оно состоит в том, что всякого, кого застанут в репище до Иванова дня, – будь это мужик, баба, парень или девка, – непременно разденут донага, обмотают на голове одежду и, в таком виде, проведут вдоль всей деревенской улицы. При этом желающим продоставляется даже право бить наказываемого, хотя на практике никто этим правом не пользуется, а все ограничиваются смехом и шутками.
408
XXXVI.
СЕМЕН-ЛЕТОПРОВОДЕЦ
День св. Симеона Столпника (1-го сентября) на языке народа носит название «Семена-летопроводца» или просто «Семина дня». Это срочный день для взноса оброков, пошлин и податей, и с этого же дня обыкновенно начинаются и прекращаются все условия и договоры, заключаемые поселянами между собой и с торговыми людьми (отдача внаем земли, рыбных ловель и других угодий). В условиях так и пишут: «На Семин день я, нижеподписавшийся, обязуюсь», и т. д.
Название «летопроводца» присвоено Семину дню потому, что около этого времени наступает конец лета, о чем можно заключить и по народным земледельческим поговоркам: «Семин день – севалка с плеч», или: «Семин день – семена долой» (т. е. конец посеву), «В Семин день до обеда паши, а после обеда пахаря с поля гони» (намек на то, что с наступлением сентябрьских дней ясная утренняя погода к полудню часто сменяется холодом и ненастьем). Время с Семина дня по 8-ое сентября называется «бабьим летом» – это начало бабьих сельских работ, так как с этого дня бабы начинают «засиживать» вечера.
Во многих местах с днем Семена-летопроводца связывается «потешный» обычай хоронить мух, тараканов, блох и прочую нечисть, одолевающую крестьянина в избе. Похороны устраивают девушки, для чего вырезывают из репы, брюквы или моркови маленькие гробики. В эти гробики сажают горсть пойманных мух, закрывают их и с шутливой торжественностью (а иногда с плачем и причитаниями) выносят из избы, чтобы предать земле. При этом, во время выноса, кто-нибудь должен гнать мух из избы «рукотерником» (полотенцем) и приговаривать: «Муха по мухе, летите мух хоронить», или: «Мухи вы мухи, Комаровы
409
подруги, пора умирать. Муха муху ешь, а последняя сама себя съешь».
Обычай хоронить мух и тараканов наблюдается по всему северу России, причем даже детали его везде одни и те же и только кое-где, вместо «рукотерника», советуют изгонять мух штанами, в полной уверенности, что это средство неизмеримо действительнее, так как муха, выгнанная штанами, навсегда теряет охоту возвращаться в избу снова*. С изгнанием мух связана и специальная примета: «Убить муху до Семина дня – народится семь мух; убить после Семина дня – умрет семь мух».
Как ни комична сама по себе ритуальная обстановка борьбы с насекомыми и паразитами, но она дает полное основание заключить, что, при бедности нашего крестьянства и при той грязи, которая повсеместно царит в избах, сожительство с паразитами причиняет крестьянам истинное страдание: «сыпной» таракан и «сыпной» клоп, даже при загрубелости кожи, лишают обитателей изб спокойного сна и нормального отдыха; дети же страдают от насекомых невыразимо, поднимая по ночам полные отчаяния вопли.
____________________
* Обычай хоронить мух, тараканов и клопов практикуется не только на Семин день, но и на Воздвиженье, и на Покров и некоторые другие праздники.
____________________
410
XXXVII.
ОСПОЖНИКИ
Оспожинки, Спожинки или Госпожинки приурочены к празднику в честь Рождества Пресвятой Богородицы (вторая пречистая на северо-западе) и составляют ближайшее к этому двунадесятому празднику время. Празднество это, в зависимости от урожая, отличается большим разгулом. При видимо благополучном результате жатвы, Оспожинки справляются иногда в течение целой недели: чем урожайнее было лето, тем продолжительнее праздник. Приноровленное к празднествам церковного цикла и обнимающее собой период времени от Успения Богородицы до Покрова, это деревенское «пировство» развертывается по всем правилам хлебосольства и со всеми приемами гостеприимства по преданию и заветам седой старины и, по возможности, широко и разгульно. В прежние времена все, у кого был покрепче достаток и веселее на душе, делали приготовления заранее и, прежде всего, пользовались древним правом времен св. Владимира, отнятым в недавние времена царствования на Руси винного откупа, т. е. варили пиво по числу ожидаемых гостей и достатку (от 10 до 15 корчаг), кололи овцу или барана из своих, покупали говядины, голову и ноги бычачьи для студня, доставали рыбы для кулебяки, хотя избранный день и попадал на скоромный, и пекли пирог из домашней пшеничной муки с примесью купленной крупчатки.
За день, за два до праздника, бегут по селу малолетки с зовом на пировство родственников, предпочитая тех из них, которые сами в состоянии отплатить угощением на своем празднике. Исключение составляют зятья, особенно молодые: ни тесть, ни теща не обходят их приглашением, хотя бы сами и не рассчитывали на ответное. Для обоих очень важно, чтобы
411
между ними и свекром и свекровью дочери существовали добрые, мирные и хлебосольные отношения, по пословице: «Не для зятя-собаки, а для милого дитяти». Неприглашенный свекор может не отпустить своего сына и его жены к родителям снохи, вот почему сват и сватья у тестя и тещи их сына, – главные гости, которые и залезают за стол в передний угол, под самые образа. Впрочем, такие отношения продолжаются до семейного раздела: как только зятнин отец выделил сына, он ни в каком случае не может уже рассчитывать на зов к своему свату, то есть к сыновнему тестю. «Здешние крестьяне (как сообщает г. Наумов из Яранского у., Вятской г.) в соблюдении праздничного хлебосольства принимают в расчет еще и равенство семьи: если в одной число взрослых членов значительно превышает число таких же в другой семье, то последняя нередко уклоняется от хлебосольных отношений к первой. Но раз между двумя семьями установились ллебосольные отношения, то они уже поддерживаются долгое время до крупных изменений в семейном строе. На праздники приглашается прежде всего глава родственной семьи, его жена и старшие сыновья с женами и детьми: это из дома тестя в гости к зятю, если он самостоятельный хозяин. Если же зять в своей семье имеет второстепенное значение, – тогда только один его тесть с женой. Приглашение целой семьи происходит только тогда, когда обе семьи чересчур сдружились, и когда они приблизительно равночисленны. Из дома свата, в первые годы после свадьбы, тесть приглашает самого свата с женою и старшего сына, если таковой есть, и затем других членов семьи, пользующихся в ней особенным влиянием. Дети зятьев в гости к своему деду берутся все без исключения: они пользуются особенно нежным уходом и заботливостью со стороны своей бабушки по матери. Они нередко остаются у дедушки и бабушки на несколько дней после праздника. Вообще, для детей это самое приятное время
412
в течение целого года, а в гостях у бабушки и деда они чувствуют себя полными хозяевами».
Конечно, веселье усугубляется и разнообразится там, где храмовые праздники самого дня 8 сентября вызывают ярмарочные съезды и торжки.
413
XXXVIII.
ДЕНЬ СВЯТОЙ ФЕОДОРЫ
11-го сентября, день святой Феодоры Александрийской, или, по крестьянскому произношению, – «Александровской», считается началом осени. «Осень ездит на пегой кобыле», – говорит народ, характеризуя неустойчивость погоды в это время, т. е. падающий хлопьями, мокрый снег и сменяющую его грязь. В это время, по народному представлению, осень с зимой спорит. Осень говорит: «Я поля хлебом уряжу», а зима ей отвечает: «А я еще погляжу».
Никаких особых торжеств и церковных праздников в день св. Феодоры не бывает. Исключение представляет разве Пошехонский уезд, Ярославской губернии, где в село Федоринское стекается множество богомольцев. По преданию, близ этого села, находится тот самый камень, на котором во сне явилась одному благочестивому старцу преподобная Феодора. В настоящее время тут выстроена часовня, которая и служит сборным пунктом для всех молящихся. Имея, таким образом, чисто местное значение, день св. Феодоры нигде не связывается с какими-нибудь народными поверьями, легендами и приметами, если не считать опять-таки того же Пошехонского уезда, где о преподобной мученице народ сложил целые рассказы, не имеющие ничего общего с действительным житием св. Феодоры. Один из таких легендарных рассказов удалось слышать нашему корреспонденту А. В. Балову из уст крестьянки Марии Васильевой. Приводим этот рассказ в несколько сокращенном виде: «В одной деревне жил крестьянин и у него была жена Феодора, женщина лицом красивая, а нравом распутная: при муже жила она в блуде со своим соседом... И захотел, видно, Бог взыскать грешницу: напала на нее тоска, опротивел сосед, опостылел муж, надоела и прежняя
414
греховная жизнь, – совесть, как зверь, и днем и ночью грызла Феодору. А недалеко от Феодориной деревни был скит женский и игуменья там была старица святая, много приходило к ней народу за советом и молитвой. Пошла туда же, потихоньку от мужа, и Феодора. Пришла к старице, покаялась в своих грехах и стала просить совета. И повелела ей старица одеться мужчиной, идти в дальний мужской монастырь и жить там, среди монахов, спасаться в образе мужчины. Послушалась Феодора св. старицы: ушла тихонько от мужа, остригла свою длинную косу, оделась мужчиною, назвалась Феодором и пошла в тот дальний монастырь, про который сказывала ей игуменья. Однако, в монастырь ее сразу не впустили: игумен, в виде послушания, приказал ей провести ночь у ворот монастыря, посреди опасностей от зверья дикого и всякого гада. Но Феодора не устрашилась опасностей и безропотно подчинилась приказанию. Наутро же, когда она была принята в монастырь, игумен, опять-таки в виде послушания, приказал ей чистить помойные ямы и сорные места. Но и тут Феодора осталась верной себе и много лет несла эту работу со смиренством: никого не было в монастыре кротче, благочестивее и смиреннее ее. Смиренство инока Феодора заметил, наконец, игумен и начал его возвышать, а затем настолько приблизил к себе, что доверял ему закупать всю провизию, нужную для монастыря. Но тут и случилась с иноком беда. Проезжая за провизией в город, инок Феодор всегда останавливался по дороге у одного купца, у которого была дочь красавица. Эта-то дочь и послужила причиной несчастья инока. Она слюбилась с каким-то молодцом, забеременела от него и родила сына, а когда старик-отец допытывался у дочери, кто был ее обидчиком, она всю вину взвалила на инока Феодора. Взял купец младенца, поехал в монастырь и рассказал все игумену. Игумен же оставил у себя младенца и, созвав всю братию, привел Феодора на суд. Долго думала братия, но так как Феодор не оправдывался ни в чем, то все и решили, что он согрешил, и постановили его нака-
415
зать: заклясть вместе с младенцем в пустой каменный чулан, замуровать камнями и подавать скудную пищу через маленькое оконце.
Семь лет провел Феодор в этом чулане. На восьмом году, однажды, принес ему монах ежедневную пищу и увидал, что и вчерашняя трапеза осталась нетронутой. Побежал монах к игумену, созвал братию, и решили иноки разломать дверь. Когда же они вошли в чулан, то увидели, что на полу лежит умерший брат Феодор, а на персях у него умерший мальчик. Стала братия приготовлять тела для погребения, стала раздевать их для омовения... Но тут-то все и увидели, что Феодор был не мужчина, а женщина, и что перед ними не грешник, а великая праведница. Сделал игумен пышные похороны новопреставленной рабе Божией, собрал народ и тут выяснилось все: на погребение прибыл и купец с дочерью, и муж Феодоры, от которых братия и узнала всю правду.
416
XXXIX.
ВОЗДВИЖЕНЬЕ
Судя по некоторым народным поверьям, наши крестьяне совсем не знают, в чем состоит истинный смысл и значение церковного праздника – Воздвиженья честного и животворящего креста Господня (14 сент.).
По мнению орловцев, разделяемому тамбовцами и владимирцами, в день Воздвиженья, все змеи, ужи и, вообще, все пресмыкающиеся «сдвигаются», т. е. сползаются в одно место, под землю, к своей матери, где и проводят всю зиму, вплоть до первого весеннего грома, который служит как бы сигналом, разрешающим гадине выползать из чрева матери-земли и жить на воле. Вот почему на праздник Воздвиженья, или, по крестьянскому выражению, «Сдвижения», мужики, на весь день, тщательно запирают ворота, двери и калитки, из боязни, чтобы гады, ползущие к своей матери под землю, не заползли, по ошибке, на мужичий двор и не спрятались там под навозом, или в соломе и нарах. Впрочем, крестьяне верят, что, начиная с Воздвижения, змеи не кусаются, так как каждая гадина, ужалившая в это время человека, будет строго наказана: всю осень, до первого снега и даже по снегу, будет ползать зря, не находя себе места, пока не убьют ее морозы, или не проткнут мужичьи вилы.
Наряду с гадиной, и лешие, вместе с оборотнями и прочей нежитью, считают день Воздвиженья каким-то срочным для себя днем. Лешие, напр., сгоняют в этот день в одно место все подвластное им зверье, как бы делая ему смотр перед наступающей зимою. Крестьяне, впрочем, не объясняют, с какой именно целью лешие делают такие парады, но это не мешает им твердо верить, что в день Воздвиженья, ни под каким видом, нельзя ходить в лес, так как оборотни, и осо-
417
бенно лешие, бывают в это время крайне бесцеремонны и, в лучшем случае, могут только побить, а то так и просто отправить мужика на тот свет.
В других местах, слово «Воздвиженье» находит себе несколько иное объяснение: говорят, напр., что в этот день хлеб с поля на гумно «сдвинулся», так как к половине сентября обыкновенно оканчивается уборка хлеба и начинается молотьба. Говорят еще, что Воздвиженье «сдвинет зипун, надвинет шубу», или, что на Воздвиженье «кафтан с шубой сдвинулся и шапка надвинулась».
Относительно обычая хоронить в день Воздвижения мух и тараканов мы уже упоминали в статье «Семен-летопроводец», а из других обычаев и поверий можем указать только на одно: крестьяне повсюду верят, что день Воздвижения принадлежит к числу тех, в которые не следует начинать никакого важного и значительного дела, так как все, начатое в этот день, или окончится полной неудачей, или будет безуспешно и бесполезно.
418
XL.
ПОКРОВ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ
Так как свадьба в крестьянском быту требует значительных расходов, то в деревнях девушек выдают замуж обыкновенно тогда, когда уже закончились полевые работы и вполне определился итог урожая. Таким временем повсюду считается Покров Пресвятой Богородицы (1-е октября). Поэтому, и праздник Покрова считается покровителем свадеб. (Существует даже примета, что если в день Покрова будет очень ветрено, то это предвещает большой спрос на невест.) А так как о свадьбах и женихах всего больше толкуют девушки, то естественно, что и самый праздник Покрова приобретает, до некоторой степени, значение девичьего праздника. В этот день всякая девушка-невеста считает непременным долгом побывать в церкви и поставить свечку перед образом Покрова Богородицы, причем повсюду сохраняется уверенность, что девушка, первая поставившая свечу, и замуж выйдет раньше всех. Кроме умилостивительной свечи, перед образом Покрова читаются и особые молитвы: «Батюшка-Покров, мою голову покрой. Матушка-Пятница Параскева, покрой меня поскорее»*. Такую же самодельную молитву читают девушки и отходя ко сну: «Покров-праздничек, покрой землю снежком, а мою голову венцом». С Покрова же, во всей Великороссии, девицы начинают устраивать беседы.
Что касается прочего населения, то день 1-го октября оно считает «первым зазимьем» (началом зимы). В этот день начинают топить в жилых горницах
____________________
* Параскева-Пятница точно так же считается покровительницею брака.
____________________
419
печи, причем бабы не упускают случая, чтобы произнести особую молитву: «Батюшка-Покров, натопи нашу хату без дров». С Покрова же крестьяне начинают конопатить свои избы (опять-таки с приговором: «Батюшка-Покров, покрой избу тесом, а хозяев добром») и «закармливают» на зиму скот. Последний обычай обставляется довольно торжественно, так как скотине скармливают особый сноп овса, называемый «пожи-нальником». "Пожинальник, или последний сноп с последней полосы, обыкновенно вяжется из тех колосьев, которые оставляются «Илье на бороду». (Делается это с целью умилостивить грозного пророка: «Вот тебе, Илья, борода, а нам хлеба вороха».) Эту «бороду Ильи» крестьяне дожинают непременно всей семьей, храня во время работы гробовое молчание. Из «бороды» вяжется отдельный сноп, который ставится на лавку в переднем углу, где и стоит до Покрова. На Покров же его торжественно выносят на двор и дают скотине, с целью предохранить ее от зимней бескормицы и от всех бед и напастей, связанных с самым суровым и тяжелым временем года.
420
XLI.
ДВЕНАДЦАТЬ ПЯТНИЦ
Среди захолустных обывателей и доныне пользуется большой популярностью, так называемая, рукописная духовная литература. Правда, духовенство всеми мерами старается изъять из обращения эти остатки старины, но благочестиво настроенные мещанки, просвирни, начетчики и малограмотные купцы все-таки переписывают и «Сны Богородицы», и «Поучение, иже во святых отца нашего Климента, папы Рымскаго о дванадесятницах» (о двенадцати пятницах). Замечательно при этом, что переписчики тщательно прячут свою литературу не только от лиц духовного звания, но и вообще от интеллигентных людей, которые-де хотят ознакомиться с рукописями только из «праздного любопытства», а не по усердию истинно верующих христиан. Наши корреспонденты, по крайней мере, сообщают из разных мест, что им лишь с величайшим трудом, удалось достать нижеследующий текст поучения Климента о двенадцати пятницах.
1-я Пятница – на первой неделе Великого поста. Кто сию пятницу постится, тот человек от внезапной смерти не умрет.
2-я Пятница – перед Благовещением (в эту пятницу Каин убил Авеля). Кто сию пятницу постится, тот человек от напрасного убийства избавлен будет (по другим спискам: тот до убожества великого не дойдет и от меча сохранен будет).
3-я Пятница – на Страстной неделе Великого поста. Кто сию пятницу постится, тот человек от разбойников сохранен будет (вариант: от мучения вечного и от нечистого духа сохранен будет).
4-я Пятница – перед Вознесением Христовым, когда погубил Господь Содом и Гоморру. Кто в эту
421
пятницу постится, тот без св. Тайн Христовых не умрет и от великого недостатка сохранен будет.
5-я Пятница – перед сошествием св. Духа. Кто сию пятницу постится, тот от потопления избавлен будет (вариант: тот при кончине жизни смерть свою узрит и от смертных грехов сохранен будет).
6-я Пятница – перед днем св. Иоанна Предтечи. Кто сию пятницу постится, тот человек сохранен будет от сухоты и трясавиц (лихорадок).
7-я Пятница – перед днем пр. Илии. Кто сию пятницу постится, тот человек от грома, молнии, града и голода сохранен будет.
8-я Пятница – перед Успением Пресвятой Богородицы (когда Моисей, на горе Синайской, принял закон). Кто сию пятницу постится, тот человек, перед смертию своей, Богородицу узрит).
9-я Пятница – перед днем Косьмы и Дамиана. Кто сию пятницу постится, тот человек от великого грехопадения сохранен будет.
10-я Пятница – перед днем Архангела Михаила. Кто сию пятницу постится, душа того человека через огненную реку перенесется.
11-я Пятница – перед Рождеством Христовым (когда 14 тысяч младенцев, от царя Ирода, в Вифлееме Иудейском, убиены были). Кто сию пятницу постится, имя того человека будет записано у самой Пресвятой Богородицы на престоле.
12-я Пятница – перед Богоявлением. Кто сию пятницу постится, имя того человека в книгах животных записано будет.
Кто же эти «Пятницы», которые столь щедрой рукой раздают постящимся в их честь разнообразные дары и милости? По понятиям народа, это живые существа, к которым можно обращаться с молитвой и прошениями. Существа эти, в воображении крестьян, рисуются в виде девиц, причем 10-я «пятница» считается самой старшей: вместе с 9-й «пятницей», она приносит Богу все наши молитвы прежде всех других «пятниц», так как стоит ближе к Богу, а равно и к святым угодникам и Богородице.
422
Что крестьяне действительно олицетворяют свои пятницы, тому имеется много доказательств. Так, и в настоящее время, в захолустных деревнях, о нарушителях клятвы говорят: «И как его девятая пятница не убила?» или: «Хоть бы его матушка Ильинская пятница покарала». Об олицетворении свидетельствует и распространенный в народе рассказ о том, как три святые женщины – среда, пятница и суббота – видели все страсти Господни и поведали об этих страстях миру. Наконец, об олицетворении говорит и целое множество других рассказов, в которых действующими лицами являются то просто «пятницы», то Параскева-Пятница. Вот один из таких рассказов, записанный в Любимском уезде, Ярославской губернии, со слов одной крестьянки. «В одной деревне жила женщина. Женщина эта была хорошая работница, только совсем она не почитала пятницы: и пряла, и ткала в пятницу, и белье мыла, и всякую работу в пятницу делала. Вот раз осталась она в избе одна-одинешенька, а дело было в пятницу вечером. Сидит баба да прядет. Только, вдруг, слышит она, по сеням кто-то идет. А двери с улицы в сени были заперты. Спужалась баба не на шутку – сидит ни жива, ни мертва. Вдруг, тихонько начала отворяться из сеней дверь в избу, и вошла женщина, страшная и безобразная. На ней были все лохмотья да дыры; голова вся платками рваными укутана, из-под них клочья волос повылезли растрепками; ноги у ней были все в грязи, руки тоже в грязи, и вся она, с головы до ног, была осыпана всякой нечистью и мусором. Вошла эта страшная женщина в горницу, начала молиться на- образа и плакать. Потом подошла к хозяйке и говорит:
«Вот ты, женщина негодная, как ты меня обрядила. Прежде я в светлых ризах ходила, да в цветах, да в золотом одеянии, а твое непочтение вот до какой одежи меня довело. Громом бы тебя разразить мало. Ты преступила закон и за это будет тебе огонь неугасимый и тьма кромешная. До чего ты меня довела? Я через твой поступок в такой горести состою, что целый день не пью, не ем, не сплю, не почиваю – все
423
слезами обливаюсь. А ты, безумная баба, никакой жалости ко мне не имеешь и дня моего не почитаешь».
Тут баба догадалась, что в избу к ней вошла сама Пятница и стала было прощения просить. А Пятница: «Нет, – говорит, – тебе моего прощения», да взяла железную спицу, которой кудель льну к копылу привязывают, и стала тыкать ей бабу. Тыкала, тыкала, пока до полусмерти не истыкала. Утром нашли бабу всю в крови и насилу в чувство привели. Да только с тех пор баба по пятницам уже работать – ни-ни: стала почитать праздничный-то день».
Столь же распространен и другой рассказ, в котором обиженная Пятница превратила «бабу-непочетницу» в лягушку, – с тех пор, будто бы, и лягушки на земле пошли.
Наряду с такого рода рассказами, несомненное олицетворение двенадцати пятниц, попавших в «свиток иерусалимского знамения», доказывается духовными стихами, обрядами, обычаями и приметами. В том же «Поучении иже во святых отца нашего Климента, папы Рымскаго» о непочтении к 12-й пятнице сказано: «Аще который человек в сию Великия Пятницы с женою своею, или с девицею сотворит блуд и от них зачнется, то будет (младенец) слеп, или нем, или глух, или тать, или разбойник, или всякому делу злому начальник. Аминь».
Своеобразные кары за непочитание пятниц устанавливают и народные приметы. Кто прядет в пятницу, у того на том свете слепы будут отец с матерью. Кто в пятницу много смеется, тот в старости много будет плакать. Кто в пятницу моет полы, тот после смерти в помоях валяется. (Последнее наблюдение сделано людьми «обмиравшими» и, стало быть, побывавшими на том свете.)
Из обычаев, свидетельствующих об олицетворении пятниц, укажем только на один. Деревенские бабы считают за правило никогда не купать ребят по пятницам, из опасения, чтобы на ребенка не напал «сушец». Если же, по забывчивости, иная баба все-таки искупает дитя в пятницу, то, в предотвращение
424
болезни, она прибегает к следующему обряду: позвав к себе соседку, она передает ей ребенка и становится ждать у окна. Соседка же с улицы п р о д а е т ей ребенка за грош, причем мать, взявши через окно своего ребенка, тут же и платит деньги. Смысл обряда понятен сам собой: отдавая ребенка в чужие руки и как бы уступая другому лицу все свои права на него, баба тем самым дает понять Пятнице, что наказывать этого ребенка было бы бесполезно, так как ребенок уже не ее и принадлежит другой бабе. Покупая же затем ребенка обратно, баба опять-таки дает понять Пятнице, что посылать кару на вновь купленного ребенка нет никаких оснований, так как ребенок, в сущности, чужой, только сию минуту купленный. А чтобы эта военная хитрость удалась вполне, обычай предписывает, чтобы баба, получившая грош за ребенка, истратила этот грош непременно в пользу Пятницы и тем окончательно загладила ту маленькую неприятность, которую доставила Пятнице купаньем ребенка в ее день.
425
XLII.
ПАРАСКЕВА-ПЯТНИЦА
«Орловские Епархиальные Ведомости» (1884 г. № 157) следующим образом характеризуют народное представление о св. мученице Параскеве, нареченной Пятнице: «Св. Параскева считается покровительницею воды и имеет, по народному взгляду, особую близость к ней. На это верование указывают существующие в народе предания о том, что образ св. Параскевы чудесно являлся иногда на воде, на реке, или в колодце, вследствие чего вода приобрела особую силу. На этом основании, и теперь нередко ставится икона св. Параскевы при источниках, над ключами и колодцами. Далее, она считается покровительницей, главной у простого народа, женской зимней работы – пряжи. Это видно из того, что в народе она носит название «льняницы», и со дня ее памяти, т. е. с 28 октября, повсюду обыкновенно начинают мять лен. Но главное в народных верованиях относительно св. Параскевы то, что она считается покровительницей соименного ей дня недели – пятницы и потому все поверья, какие существуют в народе насчет Пятницы, относятся и к лицу св. Параскевы».
Параскева-Пятница, с полным основанием, может быть названа «бабьей святой», так как повсюду наши крестьянки считают ее своей заступницей и покровительницей. Даже народные легенды рисуют Параскеву-Пятницу простой бабой, которая занималась повоем. Вот одна из таких легенд (записанная в Мелен-ковском уезде, Владимирской губ.), из которой видно, за что преимущественно чтут и как объясняют святость Параскевы наши крестьянки: «Лежит, однажды, св. мученица Прасковья на печи со своим мужем и байт ему: «Теперь бы, байт, кто-никто позвал бы меня на повой, а то давно я не была на повоях-то». А
426
муж и говорит: «Напрасно ты, баба, ходишь по эфтим самым повоям-то: там всяко может случиться, пожалуй, еще согрешишь». А матушка-то Прасковья и говорит ему: «Эй, мужик, только ходи с молитвой, да делай, как Бог велит, так и не будет ничего». Лежат это они на печке да уговариваются, – ан, глядь, входит к ним в избу какой-то парень и байт: «Тетка Прасковья, пойдем к нам на повой». Дело было ночью, Прасковья не разглядела, что за парень пришел к ней, встала с печи, оделась и пошла с ним. Парень привел ее в баню. А в бане-то на всех полках и повсюду сидят черти. Испугалась Прасковья, хотела было убежать да одумалась: если, мол, Бог не попустит, так черти не съедят. Сказала этак-то матушка Прасковья и видит, что на полке лежит девка и мучается родами. Подошла к ней Прасковья, помолилась Богу и стала опрастывать. А старшой-то сатана и байт ей: «Смотри ты, баба! Повивать повивай, а только чтобы без молитвы, а не то я тебе такого перцу задам!..» Одначе, матушка Прасковья не испужалась и, как только девка опросталась, погрузила с молитвой ребенка в воду и тихонько, чтобы не видали черти, надела на него крест. В это самое время пропели кочета, и баню вдруг как вихрем подняло: все окаянные и девка пропали, а матушка Прасковья осталась с ребенком одна. Взяла это она ребенка, принесла домой, а муж опять на нее напустился: «Эй, баба! Говорил я тебе, чтобы ты не ходила. Молись теперь Богу, чтобы он заступился за тебя и спас от чертей...» Только черти на том не помирились, и задумали они за то, что Прасковья взяла у них ребенка, сделать ей штуку: стали они смущать царя, чтобы он замучил Прасковью. А царь-то был нечестивый. Призвал, это, он матушку к себе и стал ее улещать, чтобы она покинула хрестьянскую веру, а когда на эти царевы слова Прасковья согласия своего не дала, он взял да и велел отрубить ей голову. Это случилось в пятницу, поэтому и зовется мученица Парасковья «Пятницей».
В других губерниях эта легенда, сколько можно судить, не известна. Но зато почти повсюду можно
427
услышать бесконечные рассказы женщин о каком-нибудь чуде, связанном с именем Прасковьи-Пятницы. Так, в Пензенской губ., Саранского уезда, крестьяне рассказывают о явленной иконе Пятницы. Икона эта будто бы явилась на роднике, в пяти верстах от села Посопа, но когда народ толпами повалил с приношениями (приношения эти клались возле иконы и Параскева раздавала их бедным), то начальство распорядилось икону увезти, а крестьяне на том месте построили часовенку.
428
XLIII.
КУЗЬМИНКИ
Кузьма и Демьян известны в народе под именем «курятников» и «кашников», потому что в день 1-го ноября, когда празднуется память этих святых, в деревнях носят в церковь «под свято» кур и варят кашу, отведать которую приглашают и св. угодников: «Кузьма-Демьян, – говорят крестьяне, усаживаясь за трапезу, – приходите к нам кашу хлебать».
Трудно сказать, каким образом Косьма и Дамиан, известные, по церковным преданиям, как врачи-бсс-сребренники, даром лечившие людей, – превратились, в глазах темного народа, в «курятников» и «кашников». Но несомненно, что эпитеты эти распространены по всей России, причем в некоторых местах народная фантазия придумала им даже легендарное объяснение. Так, в Вологодской губ., Тотемск. у., рассказывают, что св. Кузьма и Демьян были простыми работниками, которые охотнее всего нанимались молотить, но при этом никогда не требовали платы, а ставили лишь условием, чтобы хозяева вволю кормили их кашей. Это вологодское предание породило даже своеобразный обычай, в силу которого на домолотках крестьяне считают как бы правилом варить кашу, а работники требуют ее у хозяев, как нечто должное, освященное преданием. Домолачивая последний овин, они обыкновенно говорят: «Хозяину ворошок, а нам каши горшок». В Курской губ., наряду с кашей, крестьяне считают необходимым бить, 1-го ноября, трех куренков и есть их утром, в обед и вечером, «чтобы птица водилась». По словам нашего корреспондента, трапеза в здешних местах сопровождается всегда специальной молитвой: «Кузьма-Демьян-сребреница! Зароди, Господи, чтобы писклятки водились». Наблюдают также, чтобы за трапезой отнюдь не ломались ко-
429
сти, а то цыплята будут уродливые. Последнее правило еще строже наблюдается в Тамбовской губ.: местные хозяйки твердо убеждены, что если в день Кузьмы и Демьяна зарезать двух петухов, или петуха и курицу и, съевши их, провертеть на кобылках их дыры и затем бросить в курятник, то на следующий год неминуемо все куры будут с дырявыми кобылками.
Считаясь защитниками кур по преимуществу, св. Кузьма и Демьян в то же время известны и как покровители семейного очага и супружеского счастья. День, посвященный их памяти, особенно чтится девушками: в некоторых местах существует даже обычай, в силу которого девушка-невеста считается в этот день как бы хозяйкой дома, она приготовляет для семьи кушанья и угощает всех, причем, в качестве почетного угощения, подается куриная лапша, отчего и праздник этот известен в народе под именем «кочетятника» (от кочет – петух). Вечер этого дня деревенская молодежь проводит в веселье: девушки собираются в какой-нибудь большой избе и делают, так называемые, «ссыпки», т. е. каждая приносит что-нибудь из съестного в сыром виде: картофель, масло, яйца, крупу, муку и пр. Из этих продуктов, в ознаменование начала зимних работ, устраивается пиршество, к которому, в качестве гостей, приглашаются парни. Такие пирушки называются «кузьминками» и продолжаются до света, причем парни обыкновенно успевают вторично проголодаться и отправляются на фуражировку, воруя соседских кур, которых девушки и жарят им в «жировой» избе. При этом, конечно, сохраняется в полной тайне, сколько и у кого было украдено кур, хотя к покражам такого рода крестьяне относятся довольно снисходительно и, если бранятся, то только для порядка.
Вышеописанные «кузьминки», в некоторых местах (как, напр., в Пензенской губ., Городищ, у.) сопровождаются особым обычаем, известным под именем «похорон Кузьмы-Демьяна»: в жировой избе девушки приготовляют чучело, т. е. набивают соломой мужскую рубашку и шаровары и приделывают к нему
430
голову; затем, надевают на чучело «чапан», опоясывают кушаком, кладут на носилки и несут в лес, за село, где чучело раздевается, и на соломе идет веселая пляска. Чтобы закончить характеристику народных воззрений на Кузьму и Демьяна, необходимо сказать, что оба эти святые называются еще «рукомес-ленниками» и считаются покровителями ремесл и, главным образом, женских рукоделий. Это объясняется тем, что с 1-го ноября (день Кузьмы и Демьяна) женщины вплотную принимаются за зимнюю пряжу: «Батюшка Кузьма-Демьян, – говорят они, садясь за прялку, – сравняй меня позднюю с ранними», т. е. помоги не отстать от других, которые начали работу раньше.
431
XLIV. МИХАЙЛОВ ДЕНЬ
Орловский мужик из Карачевского уезда так объяснял причину и повод чествования своего Михайлова дня. Храм в его селе построен во имя Троицы, но главный праздник не этот:
– Троица-Матушка и так праздничек Божий: работать не пойдешь. Михайлов день не то: люди работают, а мы гуляем, да и гульба не та. Вот теперь Яшное (деревня) Троицу празднует – беда: до праздника все в подборе – хлеба своего нет, о деньгах и не спрашивай. С первого дня у них уж и водки нет. – А наш-то Михайло-Архангел – куда вольней. Хлеб почитай, у всех свой. Конопелька продана, овесец тоже. Денежки есть и должишки, что за зиму накопляли – заплачены, и сборщику глотку заткнули: покуда ляскать не пойдет, – вот и сгульнуть можно.
За несколько дней до праздника священник с причтом ходят по приходу, служат молебны и поздравляют с преддверием праздника. За это хозяева соизволяют по ковриге хлеба и деньгами от 5 до 15 коп. со двора.
Вот и праздник и по деревням пиры, в избах везде гости.
– Ну, старуха, сажай! – говорит хозяин, рассаживая гостей за столом и наблюдая, при этом, степень родства и требования почета.