 |
 |
| Схема получения зевов
на вертикальном ковроткацком станке: а
- натуральный зев, б - контрзев |
Примитивный
вертикальный станок из "Кодекса Аялы " |
 |
 |
| Французский гобеленовый вертикальный станок готлисс. С гравюры из "Энциклопедии" Дидро 1770 года | Ковроткацкая мастерская XIX века |
В уже упоминавшемся сообщении Аялы имеется изображение еще одного станка, на котором индейцы ткут гобеле новые ткани. Станок представляет собой примитивный вертикальный станок. Верхний вал покоится на развилках стоек, нижний вал также неподвижен.
Основные контуры узора часто намечались прямо на основе, отбор узорных нитей производился одной рукой. Начиная с эпохи Возрождения за основой помещали образец обычно в виде раскрашенного картона, а иногда и фрагмент натуральной ткани. Изнаночная сторона ткани была обращена к ткачу. На мануфактуре Гобеленов и других французских мануфактурах картон помещали позади ткача, которому для сравнения цветов приходилось поворачиваться. В дальнейшем позади основы устанавливали зеркало и ткач уже мог легко видеть лицевую сторону ткани. Вертикальный гобеленовый станок готлисс* [*Haute lisse (фр.) – высокое или вертикальное положение основы] впервые упоминается с 1303 года, но, очевидно, он существовал и раньше. К этому же времени относится упоминание о горизонтальном станке басслисс** [*Basse lisse (фр.) – горизонтальное положение основы], ведущем свое происхождение от китайского станка с подножками и узорными прутками. На этом станке зевообразование происходило с помощью подножек и ремизок.
С 1737 года на вертикальных и с 1749 года на горизонтальных станках рисунки стали переносить на промасленную бумагу, затем ее разрезали на полосы и прикрепляли к основе в качестве образца. На горизонтальных станках ткачу для осмотра готовой ткани приходилось отматывать ее назад, что было большим неудобством. В 1758 году Вокансон предложил устройство, облегчающее эту операцию, но без большой пользы.
Хотя горизонтальное ткачество на треть производитель нее вертикального, лучшие шпалеры, в частности шпалеры мануфактуры Гобеленов, изготовляли на вертикальных станках. На мануфактурах в Бове и Брюсселе использовали горизонтальные станки.
В XV веке из техники ткачества бархата на станках с подножками и двумя системами основы (грунтовой и ворсовой) была освоена выработка ворсовых и махровых ковров на прутковых станках. Нити ворсовой основы сходили со шпулярника, расположенного над полотном грунтовой основы, и огибали прутки, в которых имелись прорези. На ворсовых станках в прорези проходили ножи, которые разрезали образовавшиеся петли. Уже на первых английских прутковых ковроткацких станках прутки прокладывались механически. Вначале пруток вводили после прокладки утка, позднее прокладку утка и введение прутка выполняли одновременно. Машинная выработка ворсовых и махровых тканей оставалась актуальной задачей и в XIX веке, в чем убеждает перечень изобретений в этой области.
Патент на ткачество киддерминстерских или шотландских ковров с использованием трех и более основ различных цветов получил в 1812 году Томас Ли.
В 1848 году Уильям Кетн запатентовал метод разрезания ворса ковров или бархата с помощью острого изогнутого лезвия, закрепленного на конце прутков. При вытаскивании прутков петли разрезались. Патент на нож для разрезания ворса в виде зазубренных пластин получили Шоу, Дитчфильд и Ноуэс. В 1855 году Уайлд получил патент на круглый механизм револьверного типа для внесения прут ков. В станке Кочрэна (1874 год) прутки вносились и удалялись с двух сторон одновременно.
Петли (махру) на ткани можно получить, приподнимая уточные нити специальными рычагами. Патент на подобный механизм в 1840 году получил Миерскаф. Одна из первых попыток ткачества махрового вельвета на механическом станке была сделана Томасом Томпсоном в 1842 году, для чего использовались два прутка, работающие поочередно с обеих сторон. Одну из удачных попыток использования нескольких прутков сделал Георг Колье. Это изобретение, опубликованное в «Журнале мануфактур и торговли» [8], было широко известно в России. В 1849 году Ф. Нортон предложил использовать для производства махровых тканей стационарные прутки, расположенные вдоль ткани.
Ворсовую ткань на механическом станке можно было получить, разрезая нити, соединяющие слои двухслойной ткани. Первое устройство для получения ворсовых тканей таким способом предложил Стефен Уилсон в 1824 году. В этом же году им был получен еще патент на получение рисунка брюссельских ковров в сновании. Аналогичное предложение в 1832 году было сделано Р. Вайтоком. Оригинальное устройство для разрезания ворсовых нитей в виде платинового прутка, нагреваемого электричеством, запатентовал Листер. На механическом станке, работающем по такому принципу образования ворса, необходимо образовать два зева для одновременной прокидки двух челноков, причем для верхнего зева необходима какая-то временная направляющая. На станке Уэбстера 1872 года такая направляющая образуется «пальцами» — специальными рычагами, при этом челноки можно пробрасывать как отдельно каждый, так и вместе. С 1874 года двухполотные ворсоткацкие станки с разрезанием нитей между полотнами начала изготовлять известная фирма «Гюскен», существующая и в настоящее время.
Улучшенный шенильный* [* Шениль (синаль) – шелковые или бархатные пушистые шнурки, используемые в качестве утка. Название от французского «chenille» - гусеница] станок с четырьмя основами изобрели в 1876 году Томкинсон и Адам, причем одновременно на станке происходило образование трех зевов.
Попытки механизировать ткачество ворсовых ковров были и в России. Так, крестьянин Андреев изобрел много основный механический станок и даже вырабатывал ковры на своей фабрике. Однако в 1812 году его фабрика сгорела. О дальнейшей судьбе станка нет никаких сведений.
В XIX веке были сделаны многочисленные попытки машинного изготовления узловых ковров. Из первых удачных изобретений в этой области можно отметить изобретение Хью, сделанное в 1891 году. Впервые машинные имитации восточных ковров были изготовлены в английском городе Аксминстере и получили свое название по месту выработки, так же как и станки, на которых изготовляли эти ковры.
Станки с подвязями
Под ткацким станком с подвязями (перебором) понимают обычный ткацкий станок с преступными подножками, оснащенный дополнительным узорообразующим устройством (подвязями). С помощью подножек образуется зев для грунтового, а посредством подвязей — для узорного утка.
Обслуживают такой станок два человека: ткач и дергальщик, в функции которого входит образование узорного зева.
На станке с подвязями нити основы пробирали в глазки галев, привязанных к аркатным шнурам, которые проходили сквозь отверстия кассейной доски, огибали валик и в горизонтальном положении закреплялись на стене. К горизонтальным участкам аркатных шнуров вертикально вниз привязывали подвязи и закрепляли их внизу. Каждую подвязь на уровне рук дергальщика обхватывали петлей. Все петли для одной прокидки утка соединялись одним шнуром в виде кружка, который закрепляли на опорном шнуре, идущем параллельно подвязям. Эти шнуровые кружки и дергал помощник ткача, поднимая таким образом нити и образуя узорный зев. После того как дергальщик отпускал кружки, все подвязи шнура и нити под действием грузов, подвешенных внизу к галевам, приходили в исходное положение. Ткач оперировал ремизками и прокидывал уток, в то время как дергальщик (большей частью ученик) тянул за подвязи.
Станок для крупноузорчатых тканей впервые появился у китайцев, на котором они и вырабатывали свои разнообразные шелковые ткани. Сложность узорных тканей времени династии Хань привела многих ученых к мысли, что такие ткани можно было выработать только на станке с подвязями. Однако Р. Бернхэм в 60-х годах нашего века довольно убедительно доказал, что эти ткани были изготовлены на станке с узорными прутками.
Китайский станок с подвязями около 1600 года
В настоящее время большинство исследователей текстиля полагают, что родиной станка с подвязями является сасанидская Персия. Фрагменты персидских тканей начиная с III века имеют регулярно повторяющийся раппорт узора с одним и тем же числом нитей основы в каждом раппорте — относительно небольшое в ранних тканях и постепенно увеличивающееся в тканях более позднего времени. Выяснение истины осложнялось еще и тем, что все сасанидские ткани находили где угодно, только не на территории Ирана, и сначала надо было доказать еще их происхождение. В частности, большинство тканей раннего периода было найдено в Антиное в Египте. Первые находки были сделаны еще в 1896—1897 годах, но лишь в середине нашего века Р. Пфистеру удалось окончательно доказать сасанидское происхождение тканей. Как и в китайских тканях династии Хань, в этих тканях также неравномерна плотность основных нитей по ширине ткани, что указывает на отсутствие на станке берда.
Самое раннее изображение станка с подвязями приведено в китайской рукописи XII века «Кенг-Тжи-Чу». В отличие от западных станков дергальщик здесь находился сбоку основы над станком.
Лидером в европейском узорном шелкоткачестве в cpeдние века была Италия. Все богато орнаментированные итальянские ткани с середины XIII до начала XV век имели ширину 115—120 сантиметров. В XV веке в связи появлением и широким распространением новых тканей - дамаста с гранатовым деревом в качестве основного элемента узора, узорного вельвета высшего качества, различных золотных тканей — конструкции станков видоизменялись применительно к особенностям выработки этих тканей. Ширина станка в среднем уменьшилась до 60—70 сантиметров; вместо кромок из толстых нитей стали вырабатывать аккуратные кромки полотняного переплетения, окрашенные в другой цвет. Нам неизвестен внешний вид итальянских узорных станков этого времени. В произведениях изобразительного искусства есть несколько изображений лишь простых станков с подножками.
В отличие от Италии во Франции сохранились упоминания о нескольких усовершенствованиях станка с подвязями Станок, приписываемый Жану ле Калабре, итальянцу из Калабрии, по приказу французского короля был установлен в 1470 году в Туре. Предполагают, однако, что это был довольно простой станок с кружками. Автором станка, в котором кружки заменены фигурной подвязью с «простыми шнурками», называют Клода Дангона из Милана. Во французском Музее консерватории искусств и ремесел есть «станок Дангона», но изготовлен он был к Всемирной выставке 1855 года, поэтому время его происхождения остается под сомнением. Говорят, Дангон был высококвалифицированным ткачом и нанимал для помощи четырех дергальщиков, но, возможно, он не изобретал этот станок, а скорее всего привез в Лион из Италии.
Дергальщик находился наверху станка. В 1604 году француз Симбло объединил шнуры сериями так, что дергальщик мог теперь находиться сбоку станка.
В конце XVII века Галантье и Блаш усовершенствовали станок с подвязями так, что мастер мог сам управлять подвязью. Для этого доска с валиком была повернута так, что кружки свисали над головой ткача.
Разновидностью станка с подвязями является кегельный станок, на котором подвязи не доходят до пола, а пробираются в так называемую кегельную доску. При оттягивании кегли через подвязь и аркатные шнуры поднимали нити основы. О происхождении станка нет единого мнения. Среди имен авторов называют уже упоминавшихся Жана ле Ка лабре и Клода Дангона.
Условно к станкам с подвязями относят и позументный станок, обслуживаемый одним ткачом. В этом станке шнуры аркатной подвязи поднимаются и опускаются с помощью сложного механизма, включающего множество преступных подножек, валики и верхний ремиз. Первое изображение такого станка сделано X. Вайгелем в 1698 году.
На особом станке ткали шали. При этом вместо челнока использовали длинные деревянные иглы по количеству цветов утка. Лицевая сторона шали обращена вниз. Вот как описывал ткачество шалей Ельфинстон в своем «Отчете о Кабуле»:
«Один ткацкий стан (поставленный иногда просто в палатке) работает иную шаль более года, есть ли она отменно тонка; а между тем на других станах в то же время можно приготовить шесть и восемь шалей на каждом. Три работника, обыкновенно за одним станом работающие, не могут соткать ни четверти дюйма в один день, есть ли шаль отличной работы и трудного рисунка. Таковые шали обыкновенно ткутся на нескольких станах, от чего и выходит, что когда разные куски составятся вместе, то они редко приходят в одну меру.
Стан стоит горизонтально; перед ним сидят работники на скамье, двое, трое или четверо. Гладкие шали работают только два работника, причем употребляется длинный, узкий, грубой отделки челнок. Напротив того шали с разными узорами ткутся без челнока, деревянными иголка ми: сколько цветов пряжи, столько и иголок. Работа производится скоро, судя по трудности рисунков. Когда ткут шаль, то левая (обратная — Прим. авт.) оной находится к верьху, а лицевая к низу; не смотря на то, Оостауд, или главный мастер, не ошибется в правильности самых трудных рисунков.
Оостауд надсматривает за всеми своими работниками; если им даны новые рисунки, к которым они еще не привыкли, то он указывает им по рисунку на бумаге узоры, цветы и пряжу, какую где надобно употребить» [15].
В этом же номере «Журнала мануфактур и торговли» приводится еще одна выдержка из сообщения Коджи-Юсуфа, армянина, заказывавшего в Кашмире шали по образцам для одного из константинопольских торговых домов:
«...Ткацкий стан прост и поставлен перпендикулярно, левая сторона ткани обращена к работникам. Мальчик сидит внизу, держа перед собою рисунок, и за каждым ударом челнока дает знать работнику, какого цвета должна быть нитка; нитки навиты на катушках..»
Дальнейшее развитие станка для узорного ткачества
Уже упоминалось о первом усовершенствовании станка с подвязями, сделанном в конце XVII века Блашем и Галантье. Однако предложение поручить ткачу выполнение работы неквалифицированного ученика при том же объеме основных обязанностей не могло быть жизненным и это усовершенствование не получило широкого распространения.
В 1725 году лионский ткач Бэзил Бушон предложил использовать для отбора нитей основы и формирования зева бесконечную перфорированную ленту. Дергальщик дощечкой прижимал ленту к горизонтальным иглам. Иглы, которым соответствуют отверстия в ленте, проходят сквозь ленту и дощечку, другие иглы отжимаются лентой в прорези грабли. Ткач, нажимая на подножку, перемещает граблю вниз, заставляя через прут и рамный шнур подняться те нити, которые связаны с отжатыми иглами. Нити, скрепленные с иглами, прошедшими сквозь отверстия ленты, образу ют нижнюю часть зева.
Не устраняя дергальщика, Бушон в некоторой мере упростил его работу. Другим достоинством устройства было то, что теперь перебирать узор можно было вне станка. Однако число игл на станке Бушона ограничено, поэтому его можно было использовать для выработки тканей с очень простым узором. Кроме того, качество ткани продолжало определяться квалификацией дергальщика. Вследствие отмеченных недостатков станок Бушона не получил распространения.
Бушон продолжал работать над усовершенствованием станка, когда с ним познакомился Фалькон, состоятельный изобретатель со званием мастера и к тому же удачливый предприниматель. Фалькону в 1728 году удалось устранить ряд недостатков станка Бушона, основными новыми идеями в его первом станке были: увеличение числа игл за счет расположения их в несколько рядов, что позволило оперировать 400 рамными шнурами; замена бумажной перфорированной ленты цепью прямоугольных перфорированных картонов, двигавшихся на четырехгранной призме; изменение вида взаимодействия между прутками и граблей по типу крючки — ножи. При нажиме на педаль грабля опускалась вниз, захватывая крючки, связанные с иглами, которые вошли в отверстие картона. При этом через прутки и рамные шнуры поднимались соответствующие нити основы. Вверх грабля перемещалась под действием груза, перекинутого с помощью веревки через блок. Фалькон изобрел также устройство для изготовления картона.
 |
 |
| Схема работы машины
Фальконе |
Схема барабанной
машины, на которой узор
программировался с помощью деревянных
колышков на большом деревянном
барабане |
 |
 |
| Машина Викансона, на которой вместо картона был использован цилиндр с отверстиями соответствующими узору ткани, вид сбоку и вид спереди | |
Лионские власти с интересом встретили изобретение Фалькона. Ему была установлена премия в 1500 ливров. В Лионе того времени существовал запрет на установку в одной мастерской более четырех станков. Было разрешено пятым станком устанавливать станок Фалькона. Однако этот станок имел огромные размеры, был сложен и работал плохо. К тому же станок не устранял дергальщиков.
Пытаясь избавиться от недостатков, Фалькон создал второй станок. И хотя направление усовершенствования станка было неверным (Фалькон отказался от грабли и игл с их ножами и крючками), он работал лучше, вдвое быстрее, позволял использовать 800 рамных шнуров. На станках с подвязями дергальщик был просто физически не способен работать с таким количеством рамных шнуров.
Кроме того, на новом станке положение дергальщика было более удобным. Пенсия Фалькону была увеличена до 1800 ливров, а в 1764 году принято решение о выплате изобретателю по 300 ливров за каждый из первых 60 проданных им усовершенствованных станков.
Широко известен факт, что в год смерти Фалькона (1765) использовалось 40 его станков. Однако следует иметь в виду, что все станки Фалькон продал во время Семилетней войны. После окончания войны станки нашли более широкое распространение, так как в производстве мебельной камки и церковных орнаментальных тканей станку Фалькона не было равных. В 1773 году в одном только Лионе работало около сотни станков Фалькона. В 80-е годы в шелковом производстве наступил спад, но еще в 1825 году станки Фалькона применялись для производства церковных орнаментальных тканей.
Незадолго до смерти Фалькон создал третью конструкцию своего станка. Но в этот же год изобретатель Барбье представил свой станок, который показался лионским фабрикантам более перспективным. Лионские власти вместо вознаграждения даже потребовали от Фалькона возвращения 1000 ливров, выданных ему якобы в виде займа для работы над новым станком. В течение последовавших пяти лет Барбье удалось продать 21 станок.
Но вернемся ко времени после первого изобретения Фалькона. В 1735 году была изобретена барабанная машина. Очевидно, число основных нитей и пластин должно быть связано с размерами барабана. Барабаны имели диаметр 60—120 сантиметров и длину около 95 сантиметров. При смене ассортимента необходимо было менять барабан или производить новую набивку колышков. Машина работала удовлетворительно лишь при малой плотности ткани по основе.
От барабанных машин, стараясь уменьшить простои станка при смене ассортимента, пришли к так называемым полотняным. На этой машине имелись два валика, на которые натягивали прочное полотно. На полотне укреплялись колышки. Пластины отжимались колышками и попадали под действие ножей.
Помимо изобретений Бушона и Фалькона важной вехой в изобретении жаккардовой машины* [В «Британской энциклопедии» автором машины, носящей сейчас название жаккардовой, указан Фалькон] стала машина Жака де Вокансона, впервые устранившая дергальщика.
Жак де Вокансон родился в Гренобле 24 февраля 1709 года. Еще мальчиком он проявил интерес к механике и сам сделал деревянные часы, которые долго показывали точное время. Для изучения механики он поехал в Париж, где сделал механического флейтиста — игрушку, привлекшую всеобщее внимание. За ней последовала утка, которая плавала, крякала, трясла крыльями и даже принимала пищу. Кроме механических игрушек у Вокансона был целый ряд изобретений, в том числе и в текстильном производстве, например, две машины для различной отделки тканей. С 1741 года Вокансон работал инспектором шелковых предприятий и собрал большую коллекцию, в которую входили различные технические устройства и предметы искусства. Среди текстильных изобретений Вокансона — две шелкомотальные и тростильно-крутильная машины, способ устройства шелковых фабрик. О механическом ткацком станке мы уже упоминали. Что касается даты изобретения узорообразующей машины, то здесь в литературе имеются расхождения, очевидно, потому, что Вокансон не патентовал свою машину.
От машины Фалькона Вокансон взял идею управления подъемом нитей основы через иглы, однако вместо картона использовал цилиндр с отверстиями, соответствующими узору ткани. Грабля и прутки были заменены крючками особой формы, которые взаимодействовали с ножами специальной рамы. Цилиндр размещался на специальной каретке, передвигавшейся возвратно-поступательно. При этом цилиндр поворачивался на один ряд отверстий. Таким образом, величина узора вырабатываемой ткани зависела от длины и диаметра цилиндра, а раппорт ткани по утку не превышал 16 нитей. Необходимость соответствия движения каретки и поворота цилиндра моменту образования зева требовала определенной точности в изготовлении деталей машины, чего трудно было добиться в условиях мануфактурной мастерской. Поэтому машина была очень дорогой. Достоинствами изобретения были компактность машины, достигнутая благодаря расположению ее над станком и подвязке аркатных шнуров непосредственно к крючкам, а также резкое сокращение расходов на подвязи. Кроме того, уже говорилось, что машина Вокансона полностью устраняла дергальщика.
Определенное техническое несовершенство машины лег ко могло быть преодолено таким гениальным механиком, каким был Вокансон, и не оно явилось причиной неиспользования машины и ее полного замалчивания в технической литературе второй половины XVIII века.
Основной причиной стали социально-экономические факторы, на что указывают слова, сказанные Вокансону канцлером Франции в 1754 году: «Очень досадно, сударь, что приходится подавлять в зародыше столь славную диковину, но, упрощая так сильно работу станков, мы уморили бы голодом многих работников и слишком облегчили бы имитацию наших тканей за границей».
Несмотря на свой высокий пост инспектора шелковых мануфактур, Вокансону так и не удалось добиться внедрения своей машины. После смерти Вокансона в 1782 году эта машина вместе с другими его изобретениями попала в Консерваторию искусств и ремесел Франции, организованную в 1800—1801 гг.
Целый ряд изобретателей после Вокансона пытались усовершенствовать станок с подвязями. Так, в 1770 году талантливый художник-декоратор Ла Саль внес небольшие изменения в конструкцию обычного типа станка с подвязями. В 1775 году только в Лионе работало 35 его станков. Кроме того, станки были установлены на некоторых мануфактурах Парижа и Нима. Позднее станки для выработки несложных узорных тканей, устранявшие дергальщика, сконструировали Женен, Лапра, Тиссар, Пайтон, Мейнар и Массой, Буржуа, Папийон, Полэ, Дардуа и Перрен. Дардуа в 80-е годы XVIII века даже удалось сконструировать подобный станок для выработки сложных узорчатых тканей и получить вознаграждение и премию в 50 ливров с каждого из первых 100 проданных им станков. Англичанин Д. Уилсон за изобретение машины, устранявшей дергальщика, был избран почетным гражданином города Данфермлайна.
Назовем еще два изобретения, имеющих отношение к направлению развития мысли конструкторов жаккардовой машины. В течение 1775—1780 годов Понсон создал конструкцию машины, в которой подъем нитей осуществлялся 8 подножками. Последние в свою очередь управлялись с помощью комбинации веревок. В 1798 году Верзье удваивает количество подножек на станке Понсона, но при этом получает слишком громоздкую конструкцию. В конце XVIII века станок Понсона был самым распространенным среди новых моделей станков для узорного ткачества.
В 1799 году венский механик Вальдхер изобрел машину, в которой узор программировался с помощью углублений на деревянном барабане. В углубления входили иглы. Для подъема крючков использовался довольно сложный аппарат. Машина часто выходила из строя, вследствие чего не получила распространения.
Следующий этап развития машин для узорного ткачества связан с именем Жаккара.
Жаккар и его роль в создании машины для узорного ткачества
Вероятно, ни о каком из текстильных изобретателей не написано столь много разноречивого, как о Жаккаре. Здесь и путаница в событиях и датах, и фантазия авторов. Немалую роль в возникновении легенды о распространении машин Жаккара сыграл, как мы увидим, сам изобретатель. Но, пожалуй, самая главная причина состоит в том, что Жаккар не патентовал машину, принесшую ему бессмертную славу. За основу изложенного ниже нами в основном принята аргументация члена-корреспондента АН СССР Ф. В. Потемкина, работавшего по этому вопросу в Национальном архиве Франции.
Джозеф Мари Жаккар родился 7 июля 1752 года в Лионе. Его отец был ткачом, а мать изготовляла рисунки для узорного ткачества. Вопреки распространенному мнению сам Жаккар не был ткачом. Отец думал направить сына в торговлю, поэтому не дал ему почти никакого образования. Жаккару пришлось переменить целый ряд специальностей. Он работал в гипсовом карьере в Брессе близ Лиона, был отливальщиком шрифтов, переплетчиком, занимался извозом и продажей соломенных шляп, которые изготовляла его жена.
В 1793 году Жаккар принял участие в контрреволюционном мятеже жирондистов в Лионе. После подавления мятежа Жаккар вступил вместе с сыном в ряды революционной армии Конвента. После гибели сына Жаккар оставил военную службу и возвратился в Лион, где решил заняться ремонтом ткацких станков.
В это время шелковая промышленность Лиона возрождалась после разрушений, причиненных мятежом. Резко ощущалась нехватка дергальщиков, и Жаккар, отлично осведомленный о положении дел, начал работу по усовершенствованию существующего станка для узорчатых тканей. Первое его изобретение представляло собой неудачную модификацию станка системы Понсона — Верзье. В июне 1800 года Жаккар запатентовал свой станок. 25 ноября этого же года его станок был помещен в Консерваторию искусств и ремесел, а сам Жаккар награжден бронзовой медалью. Однако с практической точки зрения усовершенствования Жаккара только усложнили работу бесперспективного станка Понсона — Верзье, и не эта конструкция обессмертила его имя.
Первое изобретение Жаккара интересно тем, что ясно показывает, как далек он был от идеи своей второй конструкции, когда еще не знал о машине Вокансона. Ф. В. Потемкин обратил внимание на обстоятельства, которые раскрывают нам моральный облик изобретателя: «Представляя свое неудачное изобретение, Жаккар уверял, что оно было придумано в 1790 году и что в 1801 году существовало уже 4000 станков, сделанных по его системе. Это была бессовестная ложь: число всех станков, действовавших в Лионе в 1801 году лишь незначительно превышало указанную цифру, а ведь ... узорчатые ткани составляли в рассматриваемое время только часть общего количества шелковых товаров» [24].
Действительно, число станков в Лионе того времени известно достаточно точно, и уличить Жаккара в сознательной лжи нетрудно.
Ручной ткацкий станок с жаккардовой
машиной
В самом конце 1801 года французское и английское Общества поощрения ремесел и искусств одновременно объявили конкурс на создание машины для механического плетения рыболовных сетей. Жаккар принял участие в конкурсе, его машине была присуждена золотая медаль, а сам изобретатель вызван в Париж для демонстрации и усовершенствования своей машины. Однако и в усовершенствованном виде машина так и не нашла практического применения.
Жаккару была предложена работа в мастерских Консерватории искусств и ремесел, но, даже работая в музее, Жаккар не обращал внимания на машину Вокансона, пока лионские фабриканты не попросили его отыскать в музее машину Вокансона, сделать ее модель и привезти в Лион. Просьба была удовлетворена в начале 1804 года. Собравшиеся фабриканты, мастера и механики осмотрели привезенную модель и нашли, что использование этого станка пока невозможно. Необходима была машина, механизированная лишь в той мере, чтобы устранить дергальщика. Нет никаких документов, указывающих, как и у кого возникла идея сочетания принципов машин Фалькона и Вокансона, т. е. идея второй конструкции машины Жаккара. Фамилия изобретателя в названии машины ничего не доказывает, так как станком Жаккара в Лионе называли привезенную им модель машины Вокансона, а созданную Жаккаром конструкцию долгие годы многие называли «станком с кареткой» по основной ее отличительной части, взятой из машины Вокансона. В Англии в 1823 году жаккардовую машину называли «новым французским станком с подвязями».
Не обладая достаточными средствами, Жаккар по приезде в Лион просил администрацию городского приюта назначить его директором приютских мастерских. При утверждении назначения городским советом Лиона Жаккар предложил уступить в пользу города все свои изобретения и машины как имеющиеся, так и будущие взамен пожизненной пенсии в 3000 франков. Ниже приведены выдержки из постановления городских властей: «... Принимая во внимание, что полезность открытий г-на Жаккара установлена совершенно удовлетворительным образом, что его пожизненный талант обещает оказывать ценное содействие промышленности нашего города, что просимая пенсия представляет в то же время и стоимость уступаемых вещей, т. е. машин и инструментов, уступаемых Жаккаром, и годовую сумму за его труд.
... эта двойная компенсация вполне выгодна городу ... благодарить г-на Жаккара за его филантропическое предложение, просить правительство о разрешении выплачивать требуемую пенсию, сохраняя за Жаккаром должность директора приютских мастерских, предоставить Жаккару и его жене квартиру и стол за счет администрации приюта ...» [24].
Постановление было утверждено правительством осенью 1805 года.
Машина, прославившая имя Жаккара, была сооружена им в начале 1804 года с помощью двух рабочих — Фотине и Бонома. Жаккар придумал также устройство для изготовления картона.
На вопрос в комитете английской Палаты общин в 1831 —1832 годах «Знаете ли вы историю жаккардовой машины?» доктор Боуринг сообщил, что, заинтересовавшись этим вопросом, он лично встречался с Жаккаром и разговаривал с ним. Жаккар много и подробно с обилием фактов говорил об изобретении сетевязальной машины, но избежал разговора об изобретении жаккардовой машины, признав, однако, что он улучшил модель Вокансона. Автор книги, в которой приводится этот факт, А. Барлоу, как и профессор истории промышленности Уиллис, пришел к выводу, что Жаккара следует рассматривать не как изобретателя, а как талантливого механика, оказавшегося способным объединить лучшие черты других изобретений. Однако были и другие мнения. Автор известного на рубеже XIX—XX веков английского учебника по ткачеству Т. Фокс считал, что это утверждение не выдерживает критики, так как за 24 года до рождения Жаккара Фалькон изобрел машину, от которой жаккардовая машина отличалась только расположением на станке. От машины Вокансона жаккардовая машина отличалась только наличием бесконечной цепи бумажных карт вокруг перфорированной призмы вместо бесконечной ленты перфорированной бумаги вокруг перфорированного цилиндра. Взяв за основу машину Фалькона и выбрав для ее установки на станке место, предложенное Вокансоном, Жаккар добавил части, которые поворачивали призму на 1/4 оборота.
Первое документальное упоминание о применении станка Жаккара изобретателем появилось в лионском «Историческом альманахе на 1806 год». В статье рассказывалось о приезде в Лион Наполеона осенью 1805 года. Помимо лионских тканей императору был показан «станок Жаккара, тогда новинка, представленный и приведенный в движение изобретателем», после чего Наполеон в числе других пожаловал премию Жаккару. Премия составляла 50 франков за каждый станок, проданный им в течение первых шести лет, что следует признать весьма скромной оценкой труда изобретателя.
В феврале 1806 года машина Жаккара была опробована в мастерской Пернона для выработки сложных узорчатых тканей «дама» и «гродетур» и найдена непригодной для этих целей. В мае этого года Жаккар потребовал выплаты премии за якобы проданные им с 21 апреля по май 1806 го да 15 станков и в июне получил эту премию.
В начале 1807 года Жаккар получил еще одну премию за проданные по его утверждению во второй половине 1806 года 25 станков. Однако историк П. Эймар, основываясь на данных Лионской торговой палаты, установил, что до 22 мая 1807 года Жаккаром было продано только 25 станков. Расхождения приведенных данных и спад в производстве шелковых тканей во второй половине 1806 го да заставляют взять под сомнение цифры, представленные Жаккаром.
В 1807 году Общество поощрения отечественной промышленности объявило конкурс на машину для узорного ткачества, устранявшую дергальщика. Машина Жаккара была признана достойной премии в 3000 франков, но при суждение ее было отложено на год, причем изобретателю указывалось на необходимость усовершенствования машины. Жаккару удалось получить премию только осенью 1808 года, после того как его поддержала группа лионских предпринимателей.
Среди недостатков машины, которые препятствовали ее распространению, были невероятный грохот при движении каретки, неравномерность прижимания картона к иглам и высокая стоимость. Жаккардовая машина была без рамной доски, крючки держались на ножах короткими горизонтальными плечами, в результате чего они часто соскальзывали. Лионский совет несколько раз заставлял Жаккара забрать обратно из-за непригодности проданные им станки. И если у Жаккара были какие-то инциденты с разгневанными лионцами, то объяснялись они лишь непригодностью его машин, а не другими причинами, хотя в полицейских донесениях за 1807 год нет никаких сведений о рабочих волнениях в Лионе. При ликвидации существовавшего в Лионе Музея техники стоявшие там станки, в том числе и станок Жаккара, были проданы за бесценок. Говоря словами самого Жаккара, «дерево было продано как дерево, а железо — как железо». П. Эймар предположил, что при этом часть станков была сожжена и что на основании этого факта возникла легенда о публичном сожжении машины Жаккара по решению Торговой палаты.
За период с 1807 по 1811 год Жаккар получил премию еще за 16 машин, причем, по его заявлению, он продал их все в апреле 1811 года, в последнем месяце действия декрета об его премии и во время упадка всего шелкового производства. Изучение архивных материалов Лионской торговой палаты и коньюнктуры рынка показывает, на сколько сомнительно утверждение Жаккара. Так, в первом полугодии 1811 года производство тканей во Франции упало в четыре раза по сравнению с тем же периодом предыдущего года [24].
Станки Жаккара, по свидетельству современников, не пользовались никаким успехом и в 1813 году, когда Лионский совет отказал Жаккару в пенсии, признав, что с 1806 года изобретатель ничего не сделал для города. В 1814 году после восстановления монархии Бурбонов Жаккар апеллировал к новому правительству о восстановлении пенсии. Его просьба была удовлетворена, на выставке 1814 года ему был вручен орден Почетного легиона. После этого Жаккар полностью устранился от всех дел, связанных с его машиной. Он умер 7 августа 1834 года в Оуминсе, дожив до 82 лет. В 1840 году лионцы поставили в своем городе памятник Жаккару.
Итак, вполне очевидно, не Жаккар создал ту гениальную конструкцию машины для узорного ткачества, завоевавшую весь мир и оставшуюся практически неизменной до настоящего времени. Среди причин, способствовавших возникновению легенды о Жаккаре и его машине, несомненно, важную роль сыграло учреждение в 1853 году купцом Матье Бонафу премии за лучшее произведение о Жаккаре. Другую причину приводит историк промышленности Ф. Эдд: «Скажем, пожалуй, и это покажется более правдоподобным, что, имея в виду цель нравственную и стремясь возбудить благородное соревнование в промышленном искусстве, Лион пожелал сделать Жаккара олицетворением, если угодно, типом рабочего, умственно одаренного, но несчастливца, получающего вознаграждение за свои труды после смерти».
Тем не менее, достоверно известен факт широкого распространения жаккардовых машин в период Реставрации. Очевидно, в неудачную конструкцию Жаккара были внесены изменения, которые и сделали машину работоспособной. Первые и самые крупные усовершенствования сделал механик Бретон из Прива. В августе 1807 года он предложил вниманию Лионского общества друзей коммерции и ремесел «новый станок для шелковых тканей, который, будучи основан на тех же принципах, что и станок Жаккара, кажется удачно упрощен заменою ранее употребляв шейся каретки набилкою (батаном), конструкция котором легче и движение более спокойно» [24].
Среди изобретателей, также работавших над усовершенствованием машины Жаккара, находим имена Скала (Скола), Коста, Фетинэ, Коля, Бьейи и др. Активизации творческой мысли изобретателей и усовершенствованию жаккардовой машины способствовали проводимые во Франции выставки, которых в начале XIX века в год проводилось не менее 11.
С 1810 года жаккардовые машины с отдельными металлическими частями начали изготовлять в Англии, через шесть лет они стали известны в Австрии и Пруссии. В 1825 году в одном только Лионе работало 10000 жаккардовых машин. К началу XX века в Лионе было 33400 жаккардовых машин на механических ткацких станках и 8 тысяч — на ручных.
В Америке первые жаккардовые машины появились в 1828 году, когда Уильям Хорстманн привез их из Франции. В соответствии с архивными материалами Департамента мануфактур и внутренней торговли жаккардовая машина становится известной в России с 1820 года. Министерство финансов купило за крупную сумму машину, привезенную Дисленом из Франции. Машина вместе с чертежами и подробным объяснением была доставлена в Комитет снабжения войск сукнами, где была выставлена для всеобщего ознакомления, однако внимания тогда она не привлекла. Распространение жаккардовых машин в России началось с 1823 года после приезда в Москву «берлинского уроженца» Карла Каненгисера, окончившего Венский технологический институт и имевшего опыт работы в шелкоткацких производствах Лиона, Берлина и Вены. Каненгисер привез усовершенствованную им жаккардовую машину, которую у него купили московские купцы 2-й гильдии братья Рогожины. В августе 1823 года был заключен контракт, по которому Каненгисер обязался «устроить на их (Рогожиных) счет для нанимаемой ими тогда шелковой фабрики ... надлежащее число жаккардовых снарядов». Автор обзора о развитии мануфактурной промышленности в Москве так писал в 1828 году: «Российские мастера, перенявшие тут на практике способ устроения сих станов, распространили оные в самое короткое время на прочих шелковых фабриках ... Понятливость Российских мастеров, ускоряющая распространение в Отечестве нашем всех новых открытий по части механики, способствовала успешнейшему у нас введению жаккардовых машин» [16]. В 1828 году только в одной Московской губернии насчитывалось до 2500 машин. Автор обзора, отмечая дешевизну машин (75—85 рублей), выразил уверенность, что жаккардовые машины в России получат еще большее распространение.
Картонасекальные (десеневые, как их раньше называли) машины также впервые появились на фабрике братьев Рогожиных и изготовлены были тем же Каненгисером. Вручную можно было изготовить в день 70 картонов, а с помощью машины в 10 раз больше.
«Простой крестьянин, перенявший устройство сих машин на означенной фабрике, завел сначала таковую несовершенную на фабрике Михаила Кондрашева, а потом и на других фабриках с надлежащими уже против первого своего опыта улучшениями... Таким образом обработка узорчатых шелковых изделий доведена ныне в Москве до такого совершенства, что лишь только появится какая-либо новая французская материя, отличающаяся правильностию узоров или изящною отделкою, тотчас все магазинщики и торговцы обеих столиц и многих губернских городов, вместо выписки оной из-за границы, заказывают каждый у своего фабриканта для себя количество сей материи, и обращая предубеждение публики против отечественных произведений в свою пользу, продают оную за иностранную» [16]. Кто бы лучше современника смог передать дух эпохи? Воочию видишь умелых мастеровых и хитроватых фабрикантов и купцов, выдающих свое отечественное за иностранное.
Правду говорят, нет пророка в своем отечестве. В Париже в шалях были модны восточные рисунки, а на Востоке — французские цветочные узоры.
Однако вернемся опять к России. Великолепных успехов в выделке узорных тканей добились не только в Москве. В 1828 году специальные императорские награды получили купцы Щеглов и уже упоминавшийся Кондрашев, на фабриках которых в Богородском уезде (ныне город Ногинск) выделывались «бархаты, атласы, паплины, левантины, тюли и вообще всякие шелковые материи, по последним получаемым из Парижа образцам, с таким искусством, что оныя добротой, живостию и прочностью красок, красивостию узоров и превосходною отделкою не уступают лучшим иностранным, а ценою несравненно дешевле сих последних... Работы производятся вольнонаемными мастеровыми, и без всякого пособия иностранных мастеров» [28]. И здесь живое слово современника играет важную роль, опровергая распространенное до середины XX века мнение, что всем техническим достижениям в текстиле мы обязаны иностранцам.
В начальный период распространения жаккардовых машин в России они были опробованы и владимирскими фабрикантами, однако в 1854 году узорные ткани во Владимирской губернии выпускали только на станках с подножками [19].
Существовали и другие направления развития узорообразующих машин. Так, на Парижской выставке 1827 года восхищение специалистов вызвали две тканые картины Мезиата, на которых были изображены духовные завещания Людовика XVI и Марии Антуанетты. Даже знаменитый французский печатник Дидо ошибся, приняв их за «прекрасную печать типографического искусства». Ткани были получены Мезиатом на усовершенствованном им станке. Описание станка было приведено в «Журнале мануфактур и торговли» в общих чертах. Ясно только, что это не разновидность жаккардовой машины, вместо нительниц (ремиз) были использованы «легкие железные веретена» числом до 400. Позднее о станке нет никаких сведений. А станок, очевидно, обеспечивал отличное качество воспроизведения. Скептики на выставке даже замеряли круг, в середине которого был портрет короля, круг оказался идеально правильным.
Жаккардовая машина вытеснила по всему миру все другие машины для крупноузорчатого ткачества и стала ярким примером воздействия коллектива французских изобретателей на мировую техническую мысль не только в текстильной, но и в других областях. Так, например, перфорированная лента Бушона с закодированным на ней узором стала первым в мире программным устройством.
Создание
автоматического ткацкого станка и появление первых
станков нового поколения
Когда я говорю вам о чем-
нибудь, что свершилось в
прошлом, вы уже знаете,
что последует в будущем.
Из китайской книги
«Лунь юй» (V век до н. э.)
Суть автоматизации ткацкого станка
Механический ткацкий станок был намного производительнее ручного, в значительной мере облегчил труд ткача, так что появилась возможность расширить зону обслуживания с одного до нескольких станков. Большая часть времени ткача стала уходить на наблюдение за уточными шпулями и их смену при срабатывании. Снять с ткача эти обязанности и таким образом ликвидировать препятствие к повышению производительности труда — вот основное направление творческой мысли целого ряда изобретателей XIX века. Высшим достижением в этой работе стал механизм смены шпуль, запатентованный Д. Г. Нортропом в 1894 году и ставший одним из великих изобретений в ткачестве.
Наличие специального механизма смены уточных паковок является отличительной чертой автоматических ткацких станков. Эти механизмы можно разделить на два типа: механизмы смены челноков и механизмы смены шпуль. Из механизмов смены челноков наибольшее распространение получил механизм Силлона Джексона, который изготовляла фирма «Гаттерслей», из механизмов смены шпуль — механизм Нортропа.
Станки типа Нортроп требовали использования челноков специальной конструкции, так называемых челноков с самозаводящейся машинкой, на станках типа Гаттерслей можно было работать с челноками механических станков. Станки типа Гаттерслей приостанавливались на время нескольких уточных прокидок, на станках типа Нортроп эта операция проходила без всякой потери рабочего времени.
На пути к автоматическому ткацкому станку
Владельцами первого патента на автоматическое устройство для смены утка являются Джон Патерсон Райд и Томас Джонсон из Глазго. Патент был получен ими 20 марта 1834 года. В нем описывалось несколько усовершенствований вертикального механического станка Джонсона 1807 года, причем механизм смены утка описывался как второстепенный. Не был новичком в изобретательстве и Райд, предложивший в 1827 году изменить передачу движения батану.
Усовершенствования Райда и Джонсона коренным образом изменили предыдущую конструкцию станка, так что общим между этими двумя станками оставалось только вертикальное расположение основы. В патенте говорится, что «основное назначение усовершенствований — дать возможность ткать на одном станке четыре полотна ткани при одном батанном механизме, движущемся вертикально, и при основе на двух ткацких навоях» [47]. После подробного описания основных усовершенствований авторы дают описание устройства автоматической смены утка. Вот что говорится об этом в патенте: «Для того, чтобы избежать останова станка при обрыве одной из четырех уточных нитей, два или по необходимости три челнока помещаются в челночной коробке или подходящем ящике таким образом, что обрыв уточной нити вызовет смену челноков, для этого и предусмотрена пара резервных челноков в ящике, готовых для такой смены; например, обрыв или сход уточной нити с одного из двух челноков, работающих в паре для одного берда, вызовет удаление этой пары, а пара резервных челноков тут же займет их место без какого-либо вмешательства человека, обслуживающего станок, и которому нет никакой необходимости
останавливать станок при обрыве уточной нити или сходе ее с паковки, а следует только позаботиться о постоянном запасе челноков для станка, подготовленных для их размещения в ящике... Но если по небрежности ткача станок не обеспечен подготовленными челноками, при обрыве уточной нити или ее сходе он останавливается и не может быть пущен в ход, пока все четыре уточные нити не будут заправлены соответствующим образом» [47]. Как следует из описания, первый автоматический станок был оснащен механизмом смены челноков. В этом направлении были и последующие работы изобретателей.
Так, через семь лет, 22 октября 1840 года, патент на устройство для смены челноков был получен Чарльзом Паркером. Это устройство, как и устройство предыдущих авторов, было одним из нескольких предложений по усовершенствованию механического станка. Четвертым пунктом в описании изобретения значится «устройство для смены челноков при обрыве уточной нити или сходе ее со шпули». Смена челноков производилась автоматически без останова станка.
Третий патент на устройство для смены утка по типу смены челноков получил в 1852 году патентный служащий Уильям Ньютон, к которому описание изобретения посту пило из какой-то страны, не названной в патенте. В документе говорится, что изобретение относится к усовершенствованию станка для ткачества полотняных и узорных тканей и заключается в работе нескольких челноков, устроенных таким образом, что при обрыве уточной нити, ее потере челноком или при вылете челнока другой челнок займет место первого без останова станка при этой операции. Предлагалось разместить несколько челноков в ящике или специальных направляющих, закрепленных прямо вверху над склизом батана или челночной коробкой с помощью запорного устройства: шпильки, полочки или собачки. При необходимости запорное устройство удалялось и нижний запасной челнок входил в челночную коробку, выбивая из нее рабочий челнок. При вылете челнока происходила та же самая операция. Механизм смены работал от специального устройства типа уточной вилочки.
 |
 |
| Механизм смены челноков, запатентованный в 1898 году | |
Через 5 лет после этого Патрик Мак Фарлейн получил патент на устройство для смены утка, в корне отличающееся от трех предыдущих. В патентном описании говорится, что первая часть изобретения заключается в устройстве, с помощью которого челнок или челноки обеспечиваются новым запасом утка при обрыве или сходе уточной нити со шпули. Уточная паковка помещалась в коробочке, прочно закрепляемой внутри челнока в процессе ткачества.
При смене утка коробочка заменялась другой с полной уточной паковкой. Некоторый запас таких коробочек хранился в специальном ящике или бункере. Резервные коробочки подавались на смену пустым (сработанным) в определенном порядке. Емкость, в которой находились резервные коробочки, крепилась на станине станка напротив челночной коробки таким образом, что при отсутствии уточной нити от уточной вилочки включался в работу механизм смены. При этом новая коробочка вышибала из челнока старую, которая падала вниз в ящик.
Следующий патент на механизм смены утка был выдан в 1860 году Томасу Ингрэму, предложившему устройство, в котором сочетались элементы механизмов смены челноков и шпуль. Оно обеспечивало непрерывную работу станка при смене утка. Смена производилась при обрыве или сходе уточной нити через отверстие в одной из сторон челночной коробки. В патенте говорится, что «при обрыве или сходе уточной нити, а также при другой необходимости произвести смену утка, челнок или уточная коробочка немедленно удаляются через одно из отверстий в челночной коробке, заменяемые резервным челноком или коробочкой через другое отверстие» [47].