РЕАБИЛИТИРОВАН В 2000 ГОДУ
Наконец, к III тысячелетию Варлам Шаламов вступает в жизнь после смерти реабилитированным. Двадцать лет тюрем, лагерей, истязаний и бесправия. Можно успокоиться — он ни в чем не виноват. «19 февраля 1929 года я был арестован. Этот день и час я считаю началом своей общественной жизни — первым истинным испытанием в жестких условиях»1, — так писал Шаламов о начале своего первого срока. Ему не было и двадцати двух лет. Свобода, Равенство и Братство всех людей казались возможными и достижимыми , да и что стоит человек, который в двадцать лет чужд этой благороднейшей мечты человечества? А пойти за эти идеалы в тюрьму, на каторгу юный Шаламов считал великой удачей: «Я надеялся, что и дальше судьба моя будет так благосклонна, что тюремный опыт не пропадет. При всех обстоятельствах этот опыт будет моим нравственным капиталом, неразменным рублем дальнейшей жизни»2. Наверное, он прав. Закалка первым лагерным сроком позволила ему устоять нравственно и там, на Колыме, где большинство заключенных не могли противостоять нравственному растлению. Но тогда, в 20-е, штурм неба казался возможным. «Вчерашний миф делался действительностью... старые пророки — Фурье, Сен-Симон, Мор выложили на стол свои тайные мечты, и мы взяли»3. И вот в 2000 году я наконец держу в руках это первое следственное дело Шаламова. О нем до сих пор мне говорили, что оно уничтожено. А оказывается, что по этому делу Шаламов не был реабилитирован. Сотрудники Центрального архива ФСБ В. Гончаров и С. Поцелуев посоветовали мне написать заявление. И Генеральная Прокуратура РФ 12 апреля 2000 г. реабилитировала Шаламова по делу 1929 года. В ряды «большевиков-ленинцев» (так называли себя оппозиционеры), или троцкистов (так называли их сталинисты), он вступил в 1927 году: его привела и поставила в ряды демонстрантов Сарра Гезенцвей. Демонстрация к 10-летию Октября проходила под лозунгом «Долой Сталина!». Эта оппозиция была единственно массовой, может быть, у нее был шанс остановить «этого буйвола» Сталина. Сталин надолго сохранил страх перед ней: всех несогласных или неугодных называли троцкистами — Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева, Г. Ю. Пятакова, Н. И. Бухарина, М. Н. Тухачевского, И. Э. Якира и др. Шаламов, впрочем, не был убежденным троцкистом — он был противником насилия, государственного насилия. «У меня не было преклонения перед идеей движения — тут много было спорного, неясного, путаного»4. В 1928 г. он был исключен из МГУ «за сокрытие социального происхождения» — он написал в анкете, что его отец — инвалид. Но и слепой священник оставался священником, и сын его не имел права на высшее образование. В конце 1928 — начале 1929 года он целиком отдается оппозиционной деятельности: печатает в подпольной типографии «Завещание В. И. Ленина» (известное «Письмо к съезду») и распространяет его, а также другие документы оппозиции. И попадает в засаду в этой самой типографии. Дело 1929 года тоненькое. Шаламов заполнил свою анкету, а отвечать на вопросы следователя отказался. Он говорит на допросе 1 марта 1929 г.: «На всякие вопросы, относящиеся к моей оппозиционной деятельности, я отвечать отказываюсь». И на втором допросе 2 марта 1929 г. пишет собственноручно: «Подтверждаю свое прошлое показание, что на всякие вопросы, относящиеся к моей оппозиционной деятельности, я отвечать отказываюсь. С предъявлением обвинения по ст. 58 УК, примененным ко мне, как и другим тт. товарищам, разделяющим взгляды большевиков-ленинцев (оппозиции), решительно не согласен и считаю обвинение клеветническим и противоречащим содержанию 58 статьи. 58 статья направлена против контрреволюционеров. 2 марта 1929 г. В. Шаламов». Другие арестованные члены оппозиционной группы МГУ получили ссылку в то время. Кстати, об этой группе и пребывании ее в ссылке написала Н. М. Иванова-Романова (Нева, 1989, № 2—4). Дерзкое поведение на допросах было оценено по заслугам: ОСО при коллегии ОГПУ постановило: «Заключить в концлагерь сроком на три года». 3 апреля 1929 г. Шаламов впервые вступил в ворота лагеря. Бесстрашие этого мальчика удивляет. Избитый на этапе, брошенный в лагерь вместе с уголовниками, он 6 июля 1929 г. пишет письмо в ЦК ВКП (б) и ОГПУ. Сколько прямодушия и верности однажды принятому решению! Как член оппозиции он протестует против репрессий: «Напряженная политическая жизнь последних лет вынуждала каждого настоящего советского гражданина так или иначе определить свое отношение к сегодняшнему и завтрашнему дню...» Читатель далее ознакомится с текстом этого письма. Ответ на письмо пришел с некоторым запозданием: ОСО при Коллегии ОГПУ 14 февраля 1932 г. постановило: «По отбытии срока наказания Шаламова Варлама Тихоновича выслать через ППОГПУ в Севкрай на три года». На что Управление Вишерских ИТЛ сообщило, что «з/к Шаламов Варлам Тихонович освобожден из Вишлага 11/Х—31 г.». Долго еще поиски «скрывшегося с места ссылки з/к» велись по всему Севкраю, а он был в Москве, писал очерки в профсоюзных журналах, печатал рассказы, женился. Все его прошлое, как сказал однажды Варлам Тихонович, было еще впереди. Он не стал больше заниматься политикой, раз навсегда поняв, что в этой борьбе он будет игрушкой в руках политиканов5. Он писал дни и ночи, сотни стихов, рассказов... Уцелело только напечатанное. Литература, искусство навсегда станет главным делом его жизни. Печатаются его рассказы — в журналах «Октябрь», «Вокруг света» «Литературный современник»... Он думает об издании сборника прозы, а потом — сборника стихов. Но впереди — его ждала Колыма. Литер «Т» станет клеймом на всю его жизнь. И даже после реабилитации 1956 года за ним будут бдительно следить, будут следить до самой смерти. Увы, опыт ему пригодился очень скоро. В ночь на 12 января 1937 г. в его дверь постучали... Дальнейшее он описывает в своих «Воспоминаниях». А следствию 1943 г. посвящен его рассказ «Мой процесс». Подлинные документы следствий подтверждают точность рассказов Шаламова; процедуры допросов лиц, толкавших его к расстрелу. Запугать его было невозможно, ибо хоть и ждал он расстрела, бесстрашие ему не изменило.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 «Вишера. Антироман». 1л. «Бутырская тюрьма». М.: «Книга», 1989, с. 9.
2 Там же.
3 Воспоминания. «Знамя», 1993,№ 4, с. 121.
Можно ли порицать эту мечту поколения 20-х годов, если даже в 1968 г. мудрый А. Д. Сахаров писал: «Доказана жизнеспособность социалистического пути, который принес народу огромные материальные, культурные и социальные достижения, как никакой другой строй возвеличил нравственное значение труда» (Юность, 1990, № 3, с. 5).
4 «Вишера. Антироман». Указ, изд., с. 10.
5 Там же, с. 58.