Г.А. Воронская1 — В.Т. Шаламову
Магадан, 13/XI-57
Дорогой Варлам Тихонович!
Очень Вы меня огорчили своим письмом. Особенно меня удивила позиция Дементьева2. Ничего подобного он мне никогда не говорил. Жаль, что Ваша статья снята (кстати, под каким предлогом?). На публикацию писем в журнале «Москва» я почему-то не надеялась, но не ожидала такого активного и недоброго вмешательства Дементьева.
Мои попытки устроить квартирные дела кончились неудачей. Пришлось вернуться в Магадан. Комиссия по литературному наследию Александра Константиновича обратилась в издательство «Советский писатель» с предложением переиздать «За живой и мертвой водой», «Глаз урагана», «Рассказы» и сборник избранных критических статей. Ответа пока нет, но хорошего ничего не жду. Или откажут или будут мариновать. Рада за Вас, что вы получили новую квартиру. Что интересного появилось в журналах? Буду Вам благодарна, если Вы иногда буде те мне писать. Над чем работаете? И как Ваши писательские дела? Привет от Ивана Степановича3. Он без меня все время болел, вообще, когда вернулась, застала дома хаос и полнейшее запустение. Дети здоровы.
Привет жене.
С приветом Галина Александровна.
Г.А. Воронская — В.Т. Шалимову
Магадан, 7/VII—58.
Дорогой Варлам Тихонович!
Задержала Вам ответ, потому что хотела достать № 5 «Москва». Большое Вам спасибо за все, и больше всего за доброе отношение к Александру Константиновичу. Заметка, конечно, очень пострадала, но понимаю прекрасно, что Вы тут ни при чем.
По литературному наследию Александра Константиновича ничего нового нет. Лесючевский4 из издательства «Советский писатель» глубокомысленно читает книги вот уже год и, вероятно, будет их читать очень продолжительное время или просто откажет под каким-нибудь благовидным предлогом. Как Ваше здоровье? На днях встретила Лоскутова, он сказал, что получил от Вас письмо и что Вам лучше. Рада за Вас и надеюсь на Ваше выздоровление. Что интересного в журналах и вообще какие новые книги?
Пишите. Привет от Ивана Степановича.
Сердечный привет, Галина Александровна.
Г.А. Воронская — В.Т. Шаламову
Москва, 3/IX-59
Дорогой Варлам Тихонович!
Не сердитесь, что мы Вас не навещаем, это происходит не потому, что мы Вас забыли.
Прописка, поиски комнаты заняли так много времени и энергии, что вечерами мы уподобляемся гончим собакам после продолжительной охоты. Только 31 -го мы нашли себе крышу и в этот же день я устроила детей в школу. Вчера пришел наш колымский багаж и можете себе представить, что у нас творится в комнате!!! Кстати, у нас всего один стул, да и тот хозяйский. Как только войдем «в норму», обязательно Вас навестим. Как Ваше здоровье? Писать нам лучше по тому адресу, по которому Вы писачи нам раньше. Валька Португалов, по-видимому, уже не приедет.
Привет, Галина Александровна.
В.Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Москва, 30 апреля 1964 года.
Дорогая Галина Александровна.
Беспокоит меня очень Ваше нездоровье — так это некстати, обидно, ненужно. В Москве сейчас живу только я один (с Мухой) ибо — ремонт, государственный ремонт, которому нет конца и края. Начали эти работы более месяца назад, Оля и Сережа на даче в Мичуринце, как уж там жить в холода, я и представить не могу. Сережа будет здесь 4-го числа. Оля была за месяц раза два, но без ночевки, сразу же уезжала. У нас еще и плотничьи работы в разгаре, а до малярных далеко. Если будете чувствовать себя получше — может быть, навестите. Я всегда дома, всегда, и рад буду Вам очень. Вале и Гале и Ивану Степановичу мои приветы. Валя Португалов даже не поблагодарил за книжку меня (стихов). Прочли ли в № 4 «Нового мира» воспоминания генерала Горбатова5 — оказывается, он один из колымских доходяг тех времен. Приезжайте, поговорим о разном.
Ваш В. Шаламов.
В.Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Москва, 16 августа 1976 года.
Дорогая Галина Александровна!
Сердечно Вас благодарю за такой дорогой подарок.
С удовольствием перечитываю каждую строчку «За живой и мертвой водой» — ведь это наша живая юношеская классика, где мы учили каждый абзац, каждый сюжетный поворот, каждый образ, учились воспитывать в себе единство слова и дела.
Отредактирована книга, прямо сказать, неважно. Режет глаза, например, отсутствие отдельного эпиграфа к 3 части «За живой и мертвой водой»:
«И маршалы зова не слышат, Иные погибли в бою, Другие ему изменили, И продали шпагу свою» «Воздушный корабль»
Вот этот самый эпиграф — журнальный текст — передавали из рук в руки во всех студенческих общежитиях Москвы, да и не только в студенческих.
Хорошо, конечно, что сохранилось главное посвящение: «Галине, дочери Валентина».
Не делают чести редакции и другие просчеты. Так вовсе не упомянут «Желябов» — книга, прямо сказать, удачная в изображении героев народовольческой эпохи. Такая удача никогда не была потом повторена. Паясничество «Современника»6 над исповедью самоубийцы Гольденберга, и балаган Трифонова в «Нетерпении»7.
«Нетерпение» — это уголовный роман, вроде «Антона Кречета», где упущено все серьезное. Встреча Нечаева8 с Желябовым — только одни из примеров подобного рода.
За последние тридцать лет по «Народной воле» вышел ряд важных работ, одной из которых является работа Троицкого9 в Саратове, где приведен список поименный всех затронутых народовольческими темами. Этот список включает ПЯТЬСОТ имен по СЕМИДЕСЯТИ процессам (!) Вот тебе и кучка.
Такие сведения помогли бы автору «Нетерпения».
Еще крупней другой просчет, который потом повторен во многих книгах. Дело в том, что истинной героиней, истинной руководительницей «Народной воли» была Ошанина10, участница Липецкого съезда. Не Перовская, не Фигнер, и именно Ошанина, которая после 1 марта была заграничным представителем «Народной воли». Она-то и вела знаменитую полемику с Кравчинским11, и если Кравчинский показал во время этой дискуссии: что он «поправел», то Петр Лавров12, наоборот, «полевел» и поддержал Ошанину во всей этой переписке. Пример первого марта был достаточно убедительным.
Следовало бы помнить также, что именно Ошанина вела переговоры с Дегаевым13.Она обещала сохранить Дегаеву жизнь, если тот убьет Судейкина.
За границей была только она одна, Лев Тихомиров14 не командовал, как говорится, парадом. Он уже собирался вернуться, что и сделал небольшое время спустя.
Ошанина была якобинкой, ученицей Заичневского15 и Ткачева16. Недавно издан двухтомник Ткачева — революционного классика, чьи прогнозы оказались самыми верными. В двухтомнике не забыта и цитата из «Что делать?» Ленина: «Подготовленная проповедью Ткачева попытка захватить власть с помощью устрашающего и действительно устрашавшего террора была величественной».
Вот Ошанина-то и была верной его ученицей. Почему о ней мало пишут? Не только потому, что она всегда звала к конспирации. Ошанина не проходила ни по одному процессу. Входя в судебные документы лишь косвенно. Она и умерла под фамилией Полонской в Париже.
Продолжение 18 сентября 1976 на обороте.
В.Ш.
Вот это письмо было подготовлено Вам для ответа. Я не успел его дописать и отослать.
В больницу 59 я попал по «Скорой помощи» в приступе стенокардии — моей старой болезни, хорошо мне известной.
Я очень долго не мог ни с кем связаться. Звонил Вам много раз — и телефон оказался другой. Я благодарю Вас и Ивана Степановича за столь срочную, своевременную и продуманную помощь. Я выписан в среду, 15 сентября, как и обещано врачами и вообще-то мне нечего делать в больнице. Убедившись, что у меня к 70 годам нет ни инфаркта, ни туберкулеза, ни рака, ни сифилиса, ни язвы желудка, врачи выписали меня под надзор поликлиники. У меня был приступ стенокардии, с которым в прошлом я встречался не менее 20 раз.
Иван Степанович ошибается глубоко, что, дескать, неплохо полежать в больнице несколько дней. Лечение, примененное ко мне, удовольствия мне не доставило. Но я уже в 59 квартире, дом 2 по Васильевской, где значительно уютней и полезней, чем в 59 больнице.
Жму руку, привет дочерям.
В.Т. Шаламов — ГЛ. Воровской
Москва, 30 октября 1976.
Дорогие Галина Александровна и Иван Степанович!
Шлю Вам новую мою публикацию в «Юности» — на этот раз не колымских, а крымских стихов.
Качество стихов говорит о том, что рука и в семьдесят лет тверда.
Шлю привет детям.
С глубоким уважением В.Шаламов.
Г.А. Воронская — В.Т. Шаламову
Москва, 3/XI-76
Дорогой Варлам Тихонович!
Получили Вашу бандероль. Большое спасибо. Мы искали уже давно этот номер «Юности», но не могли найти. В киоски дают по 2—3 экземпляра и моментально раскупают
Мы все сердечно поздравляем Вас и очень рады!
Мне больше всего понравилось Ваше первое стихотворение и Ивану Степановичу тоже. Вообще мне показалось, что у Вас несколько изменилась манера письма. (Если так можно выразиться.) Она стала более насыщенной, сжатой и в то же время более эмоциональной. Мне это нравится, хотя и прежнее тоже нравилось. Если написала глупость, не сердитесь. Я уже Вам говорила, что у меня «что-то сломалось» в восприятии стихов, это еще случилось на Колыме. И я считаю это одной из горьких своих душевных потерь.
Как Вы себя чувствуете? Вам надо хорошо отдохнуть. Все наши шлют Вам приветы и добрые пожелания, и я, конечно.
Галина Александровна.
В.Т. Шаламов — Г.А. Воровской
Дорогая Галина Александровна.
Причины, почему стихи меняются — не составляют для работающего тайны.
Объясняется это тем, что стараешься с каждым новым стихом дать что-то новое, свежее.
Для ялтинского цикла, который и составил публикацию в № 10 «Юности», наиболее характерны для автора — является первое и последнее, хотя и миниатюра «Московская толчея» сразу же привлечет внимание очередного Чайковского своей новой сверхэкономичностью и так далее.
Последнее стихотворение — все на повторах и написано в тот момент, когда найдена «Небесная крыша» — то есть крыша мира, тот самый Памир, близ которого мы с Вами живем.
Вторая строфа — отделка на и тех звуковых повторов, к-р-ч.
Первое стихотворение «Мой день расписан по минутам...» продолжает знаменитую лермонтовскую «Русалку». У Лермонтова было пять «о» подряд.
Русалка плыла по реке голубой Озаряема полной луной.
Пастернак пробовал:
«О, вольноотпущенница. Если вспомнится...» Я тоже выступил: четыре «о» подряд.
Прочь этот ворох старых писем Их шорох — гром.
Здесь на две строки целых пять «о». Стихотворение родилось тогда, когда была найдена новинка «шорох — гром» с тремя «о».
Стихи пишут по законам звуковых повторов — что я и показываю во всем ялтинском цикле.
Стихотворение о Чехове — давнее мое желание рассчитаться с родственниками Чехова за этот музей, за этот дом-комод, где М.П. Чехова жгла чеховские письма и вымарала все, что казалось ей опасным для семьи.
«Дом-комод» — это музей родственников Чехова, а не его самого. К сожалению, меня не было в Москве (я был в больнице и не настоял на том, чтобы оставить последнюю строку).
«Юмористики лишила»: А.П. Чехов, после Сахалина (с 1890) прожил целых 14 творческих лет, не написал ни одного юмористического рассказа, хотя именно ими он и вошел в литературу.
Это общеизвестные данные, и именно с Сахалина Чехов оставил все это.
Ивану Степановичу шлю привет, а также Вашим дочерям.
Ваш В. Шаламов.
Поздравляю всю Вашу семью по-старинному, что было когда-то весьма модно — с наступающим Новым годом! Шлю наилучшие приветы.
Ваш В. Шаламов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Воронская Галина Александровна (1914— 1991) — дочь А. К. Воронского, знакомая С Шаламовым по Колыме.
2 Дементьев Андрей Дмитриевич; заметка В.Т. Шаламова об А.К. Воронском в ж. «Москва», 1958, № 5, была существенно сокращена.
3 Исаев Иван Степанович — муж Г.А. Воронской. Валя и Галя — дочери ГА. Воронской и И.С. Исаева.
4 Лесючевский Николай Петрович (1908— 1978) — директор изд-ва «Советский писатель».
5 Горбатов Александр Васильевич (1891—1971) — генерал армии, был репрессирован в конце 30-х годов (до 1943 г.), написал воспоминания о лагере.
6 Л. Каменев пишет в некрологе («Из далекого прошлого», «Пролетарская революция», 1922, № 5): «Одним из первых, кого привлекла к работе группы «Освобождение труда», был И.П. Гольденберг... И.П. входил в состав редакции всех большевистских журналов, был членом ЦК партии. Во время войны занял вместе с Плехановым позиции оборончества, был против развязывания революционного восстания. В 1917 г. примкнул к группе «Новая жизнь». С делегацией первого ВЦИК уехал за границу. Появился в Москве и в 1920 г. (по др. сведениям в 1921) был принят в РСДРП(б). А. Голубков в книге «На два фронта», М., 1933, говорит о туберкулезе И. Гольденберга. Л. Каменев сообщает, что он «проработал 6 месяцев и умер от паралича сердца». Сведений о самоубийстве И.П. Гольденберга не удалось обнаружить. По приезде из-за границы Гольденберг работал в НКИД зав. отделом печати и информации. Официальную версию с глубокой скорбью подтверждают «Правда» и «Известия» от 3 января 1922. Похоронен на Ваганьковском кладбище 5 января 1922 г.
7 Роман Ю. Трифонова «Нетерпение» (1973) исследует исторические корни революционного нетерпения на примере народовольца А. Желябова.
8 Нечаев Сергей Геннадьевич (1847—1882) — организатор тайного общества «Народная расправа», умер в Алексеевском равеллине Петропавловской крепости.
9 Троицкий Н.А. Царские суды против революционной России. Политические процессы 1871—1880гг. Саратов, 1976.
10 Ошанина Мария Николаевна (1853—1898) — участница кружка Заичневского в Орле (1874—1875), член «Земли и воли», исполкома «Народной воли», С 1882 г., представитель исполкома за границей.
11 Степняк-Кравчинский (настоящая фамилия Кравчинский) Сергей Михайлович (1851 — 1895) — писатель, народоволец, автор романа — «Андрей Кожухов».
12 Лавров Петр Лаврович (1823— 1900) — философ, идеолог революционного народничества.
13 Дегаев Сергей Петрович (1857—1921) — народоволец, в 1882 г. завербован охранкой, в 1883 г. убил жандармского полковника Судейкина Георгия Порфирьевича (1850—1883).
14 Тихомиров Лев Александрович (1852—1923) — народник, публицист, с 1882 г. представитель исполкома «Народной воли» за границей. Затем отошел от революционной деятельности.
15 Заичневский Петр Григорьевич (1842—1896) — революционер. В 1862 г. написал в заключении прокламацию «Молодая Россия», свыше 20 лет провел на каторге и в ссылке. В 1874 г. организовал кружок «орлят».
16 Ткачев Пётр Никитич (1844—1885/86) — один из идеологов народничества, сторонник революционного террора.