ВСТУПЛЕНИЕ
Советских людей отличает горячий и глубокий патриотизм. Пламенная любовь к Родине воодушевляла их на ратные подвиги в грозные годы гражданской и Великой Отечественной войны, она же поднимает наш народ на героические трудовые дела в мирное время. Советские люди не только горячо любят, но и гордятся своей великой родиной, стремятся знать ее прошлое и настоящее. А с чего начинать ее изучение, как не с ближайших, родных мест? По словам М. И. Калинина, воспитание советского патриотизма и начинается с углубленного познания своей родины.
Советские люди с любовью изучают свои родные места. Широкий размах получила краеведческая работа. Немалую роль в этом может сыграть краеведческая литература. Назначение настоящей книги – «Очерки по истории края» – и заключается в том, чтобы помочь желающим глубже познакомиться с родным краем, разобраться в его настоящем и прошлом. Написать связную и последовательную историю нашего края нелегко, так как Вологодская область образовалась лишь в 1937 году. До этого, на протяжении веков, различные части края были мало связаны. Ввиду этой разобщенности, следовало в первую очередь выявить и наметить общие для всего края этапы исторического развития в тесной связи с историей всей Русской земли.
Освещая прошлое, нужно избегать двух крайностей. Не следует сгущать красок или «чернить» прошлое; нужно помнить указание В. И. Ленина о том, что к прошлому нельзя подходить с мерками нашего времени, а нужно это прошлое (эпохи, события, людей) оценивать в исторической перспективе, исходя из того, что нового, прогрессивного оно вносило в развитие общества.
Не следует и приукрашать прошлое, ибо это было бы не изучением его, а любованием. Даже изучая яркие памятники прошлого – замечательные произведения искусства, – нельзя ограничиваться их историческим значением или художественной ценностью. Хорош Софийский собор в Вологде, но следует подчеркнуть контраст между его великолепием и убогим окружением XVI века; нельзя умолчать о том, что собор был построен потом и кровью эксплуатируемых, на деньги, выжатые из них же; и сооружен был, в конечном счете, для того, чтобы закрепить их дальнейшую эксплуатацию. Кремль Вологодский и сейчас поражает своей мощью; но нужно рассказать, что его построил местный владыка в конце XVII века почти даром, используя страшный голод в крае и заставляя голодных людей строить стены за кусок хлеба.
Итак, историю не следует делать ни лучше и ни хуже, чем она есть, а брать такою, какою она была. Но нельзя историю излагать бесстрастно. В нашем прошлом было много темного и мрачного. Немало бедствий пережила наша родина в прошлом. Невыносимо тяжело жилось в ней трудовому народу под гнетом феодалов и капиталистов. По словам В. И. Ленина, это было время подавления массы, «над которой издевались цари, помещики, капиталисты, которой редко удавалось вложить свою душу, свое творчество в дело» 1) [В. И. Ленин, Соч., т. 27, стр. 140]. Тем важнее среди этого тяжелого прошлого найти, увидеть замечательные черты русского народа – ясный ум, стойкий характер, большие дарования, которые он обнаруживал в самых трудных условиях, хотя и не мог их проявлять открыто и развивать свободно.
Эти замечательные качества были присущи и населению нашего сурового северного края. Они ярко проявились в героизме наших земляков, сражавшихся на Куликовом поле или очищавших родную землю и свой край от польско-шведских интервентов. Они присущи смелым ушкуйникам, бороздившим северные воды, и отважным землепроходцам, исследовавшим необъятные просторы Севера и Сибири. Эти же качества вели в наш край славянских колонистов, отыскивавших среди лесов и болот клочки удобной земли и упорно трудившихся на них. Они же были в тяжелом труде наших устюженских и уломских кузнецов, добывавших из болот железо и снабжавших всю Русь своими железными изделиями, и у наших солеваров-тотьмичей, впервые начавших бурение на большую глубину. А сколько ума, художественных дарований и упорства вложено в народное искусство. Образцами его являются и чудесное деревянное и каменное зодчество, и дивные фрески, и знаменитая строгановская живопись, и различные художественные ремесла – резьба по дереву, кости и металлу; плетение кружев, финифть, филигрань и многие другие.
Только зная и видя все это в прошлом, мы сможем правильно понять и оценить Великую Октябрьскую революцию. Она предстанет перед нами как великий подвиг, который совершил наш народ под руководством Коммунистической партии во имя интересов всего человечества. Понятны станут и великие дела советского народа, когда перед ним открылись самые широкие возможности для проявления и применения всех своих замечательных качеств и дарований. Понятной будет и его ведущая роль в наши дни в авангарде всего прогрессивного человечества.
Книга «Очерки по истории края» предназначается для широкого круга читателей, для всех, кто любит и интересуется своим краем. Она может принести пользу и нашей школе, ее учителям и учащимся. Учитель истории и географии может многие важные вопросы программы разъяснить и углубить на местных конкретных материалах, приведенных в книге, использовать эти материалы для внеклассной работы по изучению края.
Настоящая книга – первая попытка связно изложить историю нашего края с древнейших времен до наших дней. В книге содержится, вероятно, немало пробелов и недочетов. Дружеская помощь и указания читателей помогут авторам исправить эти недостатки.
Всего в книге пятнадцать глав. Первые одиннадцать глав и последняя XV глава написаны кандидатом исторических наук Т. И. Осьминским; XII и XIII главы принадлежат кандидату исторических наук Н. В. Озеринину, а XIV глава – И. И. Брусенскому.
При составлении книги большую помощь авторам оказали сотрудники музеев Вологды, Череповца и Великого Устюга, а также Вологодской областной библиотеки, за что авторы приносят им горячую благодарность.
ГЛАВА I
ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННЫЙ СТРОЙ. ДРЕВНЕЙШЕЕ НАСЕЛЕНИЕ НАШЕГО КРАЯ
«Суровый край, который покинули и люди, и боги»,– так рисует наш Север, вернее, весь обширный лесной край к северу от южнорусских степей римский писатель Овидий. Суровый климат, дремучие леса – все это чуждо и страшно для жителя благодатного юга. И все-таки римлянин глубоко ошибался. Как ни суров наш край, но он был населен очень давно. Об этом молчит писаная история, зато красноречиво говорит археология. Молчат люди, издавна населявшие эту страну, но за них говорят многочисленные и немые свидетели их жизни: их вещи, жилища и могилы, их кости и черепа. И следы этих людей тянутся в глубокую даль веков и тысячелетий.
Правда, Север начал жить значительно позднее Юга. В течение долгого периода, исчисляемого десятками тысячелетий, когда юг Европы был уже заселен, наш Север лежал под мощным ледниковым слоем толщиной до километра и более. Жизнь здесь не могла существовать. Но ледник постепенно начал таять и отступать к северу, оставляя неизгладимые следы своего пребывания: огромные царапины, громадные выбоины, обширные гряды валунов. От таявшего ледника образовались многочисленные озера и реки. После ледникового периода установился климат, значительно более теплый, а временами и более сухой, чем теперь. Край покрылся непроходимыми лесами, преимущественно лиственными и смешанными. Звери и птицы заселили лесные дебри. Встречались здесь медведи, лоси, олени, быки (туры), мамонты. В водоемах водились огромные теперь уже выродившиеся на Севере рыбы, например, сомы до девяти пудов и налимы до пуда весом. Таким образом, в крае создались природные условия, вполне благоприятные для жизни человека.
Палеолит. Древнейшая стадия человеческого общества связана с культурой палеолита, то есть древнекаменного века. Человек владел простейшими орудиями из дерева, кости, рога или нешлифованного камня, существовал собиранием плодов и кореньев, занимался самой примитивной охотой и рыболовством, пользовался огнем, изобрел лук и стрелы. Жили люди первобытной ордой.
На юге СССР – в Крыму, на Кавказе и в степной полосе – открыто много следов палеолита. В средней и северной полосах пока еще нет ни одной бесспорной находки палеолита. Но это не значит, что здесь не было палеолитического человека. Встречаются его косвенные следы. Известно, что первобытный человек был неизменным спутником мамонта, этого вымершего великана, характерного для эпохи палеолита. Где жил мамонт, там мог жить и обычно жил древний человек. Остатки же мамонта обнаружены в нашем крае. Так, кости и бивни мамонта найдены в Череповце при устройстве речного порта и в ряде других мест. Правда, нигде еще на Севере с остатками мамонта не найдено ни остатков человека, ни его вещей. Но это можно объяснить тем, что вещи древнего человека были очень примитивны и их нелегко отличить от естественных предметов природы. Лишь опытный глаз специалиста может увидеть в них орудия труда древнего человека. В связи с этим особый интерес представляет стоянка древнего человека, найденная у Череповца, при впадении реки Ягорбы в Шексну. Эта стоянка была обнаружена случайно, не археологами. Ознакомление с найденными материалами дает основание некоторым специалистам отнести ее к эпохе эпипалеолита, то есть к позднейшему палеолиту, и определить ее возраст 5–6-тысячелетием до нашей эры. Стоянка на Ягорбе является древнейшей из открытых до сих пор на Севере стоянок и единственной, которая, возможно, относится к эпохе позднего палеолита.
Неолит. От эпохи неолита, то есть новокаменного века, мы имеем многочисленные и несомненные следы. Остатки неолита буквально наполняют наш Север. От верховьев Волги и Оки тянутся на север длинные цепочки неолитических поселений. Одна из них идет по Шексне до озера Белого, разветвляясь далее, с одной стороны, к Онежскому озеру, с другой – через озера Воже и Лача по реке Онеге к Белому морю. Другая цепь поселений тянется по Мологе, Чагодоще и дальше к Ладожскому озеру. Вся Карелия сплошь усеяна этими стоянками. Особенно много стоянок найдено около озер Белого, Воже, Лача и Онежского.
Исследовано и изучено лишь незначительное число открытых стоянок. До Октябрьской социалистической революции этим делом занимались отдельные любители, получавшие лишь слабую и случайную помощь от общества и государства. В советское время положение резко изменилось. Созданы особые институты, издаются специальные журналы, растут кадры археологов. Раскопки принимают широкий размах. Археологические изыскания ведутся по плану, организуются многочисленные экспедиции, к работам, помимо археологов, привлекаются геологи, этнографы, лингвисты и другие специалисты.
В настоящее время обстоятельно изучены такие районы, как верхнее Поволжье, Карелия, берега Белого моря. Ширятся исследовательские работы и в нашем крае, особенно по берегам озер Белого, Воже и Лача. Собранный материал позволяет восстановить картину жизни древнего человека и сделать ряд важных выводов.
Наш край был заселен уже давно (за 3–2 тысячи лет до нашей эры). Стоянки располагались по берегам рек и озер. Главным занятием населения было рыболовство. Об этом свидетельствуют не только места стоянок, но и многочисленные остатки костей рыб на стоянках, разнообразные орудия рыбного лова и инвентаря того времени (гарпуны, крючки, подвески для сетей). Рыбу ловили также путем устройства заколов-загонов, а крупную били стрелами. Большую роль играла и охота. Об этом говорят находимые в стоянках кости различных диких животных (лосей, оленей, медведей, куниц и других) и орудия охоты (наконечники копий и стрел, топоры). Явных следов скотоводства и земледелия не обнаружено, хотя начатки этих занятий в более поздний период неолита возможны (найдены семена льна, следы льняных тканей, кости собаки). Орудия изготовлялись из дерева, камня, кости и глины. Камень и кость умели уже сверлить, пилить и полировать. Некоторые предметы из камня и кости очень хорошо и изящно обработаны. Изготовлялось много глиняной посуды, которая орнаментировалась, преимущественно ямочно-гребенчатым узором. Хуже сохранились изделия из дерева, но и их кое-где удалось обнаружить. Рыболовы того времени имели челны. Такой челн найден в стоянке на берегу Ладожского озера. Он был выжжен и выдолблен из ствола огромного дуба. Изображения челнов имеются также на рисунках, сделанных на скалах.
Жилищами тогдашних людей служили полуземлянки, на дне которых устраивался очаг из камней или глины; сверху землянка укрывалась шалашом. Были и чисто наземные жилища. Размеры их очень невелики. Несколько таких жилищ составляли небольшой поселок. Стоянки (поселки) обычно располагались не в одиночку, а группами, занимая довольно обширную территорию. Все это заставляет предполагать, что каждая стоянка населялась близкими родственниками (родом), а группа стоянок – племенем. Существовали и свайные постройки на воде. Известно, что люди неолита жили первобытнородовой коммуной, имели общее хозяйство, нередко проводили коллективный лов рыбы и коллективную охоту на крупного зверя. Расположение жилищ в стоянке подтверждает это. Об этом же говорят и сохранившиеся рисунки.
Подавляющее большинство изученных стоянок и вещей весьма похожи друг на друга и на стоянки соседних районов. Но при этом есть и отличия, позволяющие ученым наметить отдельные культурные гнезда. Так, стоянки Онежского озера и его берегов относятся к Карельской культуре, тогда как стоянки озер Воже и Лача принадлежат к Каргопольской культуре. Стоянки около озера Белого занимают промежуточное положение между Каргопольской и Карельской культурами. Севернее, по реке Онеге стоянки тянутся к берегам Белого моря, где ученые установили третью культуру – Беломорскую. Вероятно, на Белом озере жило одно племя, а на озере Боже – другое.
Некоторые из этих стоянок представляют исключительный интерес и имеют большое научное значение. Одна из таких стоянок, находящаяся у впадения реки Перечной в реку Модлону, изучалась А. Я. Брюсовым. Раскопки производились в 1938, 1939, 1940 и 1945 годах. Было обнаружено древнее свайное поселение, единственное на нашем Севере (подобного типа свайные поселки найдены и изучены на озерах Швейцарии). Свайные постройки хорошо сохранились в слое торфа и отчасти под ним и на нем. Эти остатки дают ясное представление о свайных сооружениях того времени. Сваи, заточенные снизу, иногда очищенные, а иногда с корой, забивались в землю. На их верхние концы (обычно с рогатиной) клались бревна, на которых делался настил, тоже из бревен. Жилища были четырехугольные, площадью от 8 до 14 квадратных метров. Стены снизу возводились из бревен, вставленных между двумя рядами свай, а в верхней части делалась плетенка. Крыша была двускатная, пол покрывался толстым слоем глины, на котором устраивался очаг. Среди вещей, найденных на этой стоянке, вызывают особый интерес 20 янтарных привесок, несомненно, привезенных с побережья Балтийского моря. Это свидетельствует о меновых связях между отдаленными районами. Наличие семян льна и других растений говорит о занятии жителей нашей стоянки земледелием. Подобная догадка подкрепляется найденной тут же деревянной прялкой. Очень изящно и тонко сделана каменная уточка, имеющая, вероятно, какое-то культовое значение. Возраст стоянки – 2 тысячи лет до нашей эры.
Другая, не менее интересная, стоянка расположена в местности Караваихе по реке Еломе, к западу от озера Воже. Здесь найден могильник, изученный тоже А. Я. Брюсовым. Следует сказать, что при наличии огромного числа стоянок неолита погребений этой эпохи найдено очень мало. Вот почему этот могильник представляет большой интерес для науки. Погребение того времени рисуется в таком виде. Хоронили покойников у самого поселения. Покойник лежал на спине вытянутым, головой чаще всего на запад. Изредка хоронили в сидячем положении. С покойником клались продовольствие и разные предметы обихода. Интересно, что почти все черепа покойников расколоты камнем, а иногда отрезаны, их место занимает камень. Некоторые исследователи склонны объяснять это явление страхом перед покойником, стремлением помешать его возвращению. Недалеко от этого могильника найден другой – около села Кубенино, у истока реки Онеги из озера Лача (изучен М. Е. Фосс). Здесь покойники лежали лицом вниз. Другая деталь погребения – обильное посыпание трупа красной краской (охрой) – тоже имела какое-то культовое значение.
Так рисуется быт древних обитателей нашего края, живших в промежутке от середины третьего до середины первого тысячелетия до нашей эры.
Откуда и когда пришли люди в наш край? В подавляющем большинстве неолитические стоянки нашего края по найденным вещам очень близки стоянкам средней лесной полосы восточной Европы (верховьев и междуречья Волги и Оки). Несомненно, оттуда, с верховьев Волги и Оки, и пришли люди на наш Север. Произошло это примерно в середине III тысячелетия до нашей эры Переселенцы медленно двигались по рекам Шексне и Мологе и охотно селились около богатых рыбой водоемов, по берегам рек и озер.
В ходе археологических раскопок обнаружен ряд еще более древних стоянок. К числу их относятся стоянки «Погостище» на реке Модлоне (у озера Воже), «Нижнее Веретье» на реке Кинеме (у озера Лача) а также стоянки на реке Тошне (близ города Вологды) и у впадения реки Ягорбы в Шексну (около города Череповца). В этих древнейших стоянках (Ягорбская – VI тысячелетие и «Погостище» – IV тысячелетие до н. э.) нет следов гончарных изделий, а вещи из камня близки вещам с Урала и из Прибалтики. Кроме того, черепа и кости людей из неолитических могильников нашего края имеют черты и европеоидные (с юга) и монголоидные (с Урала и из Сибири).
Это вызывает у некоторых археологов, в частности у А. Я. Брюсова, догадку, что наш край был заселен дважды. Первое население пришло со стороны Урала и заселило широкую полосу от Урала до берегов Балтийского моря (территорию Вологодской, Новгородской, Ленинградской и Псковской областей, южную часть Архангельской области, а также Карелию и Эстонию) Это произошло за несколько тысяч лет до нашей эры. Заселение было крайне редким. Значительно позднее, с середины III тысячелетия до нашей эры, началось новое переселение с юга, от верхней Волги. Оно охватило только западную половину нашей области.
Слабее исследована восточная половина нашей области. Здесь найдено небольшое количество стоянок. Основная их часть расположена по реке Сухоне (гуще всего в районе Тотьмы). Эти стоянки значительно моложе западных (большинство относится к I тысячелетию до н. э.) и сильно отличаются от них; зато они сходны со стоянками Урала, Сибири, Печоры и Большеземельской тундры. Археологи относят их к четвертой северной культуре – Печорской. Общая картина заселения Севера рисуется так. Первое население пришло от Урала и заселило весь край. Начиная с середины III тысячелетия до нашей эры западная половина области получила новых переселенцев с юга (от Волги), а восточная половина оставалась при древнем, крайне редком населении. С середины II тысячелетия до нашей эры туда тоже пришло пополнение, но с востока (от Урала), которое продвигалось и на север, до берегов Ледовитого океана. Конечно, это лишь приблизительная картина, требующая дальнейшей проварки и уточнения.
Таким нам представляется древнее население края (до середины I тысячелетия до н. э.). По черепу, найденному в могильнике Караваиха (у озера Воже), советский ученый М. М. Герасимов восстановил лицо женщины того времени.
Но жизнь не стояла на месте. В средней лесной полосе (верховье Волги и южнее) на грани новой эры и в начале I тысячелетия нашей эры население постепенно переходит к более производительным занятиям – земледелию и скотоводству. Появляются новые орудия труда из металла (меди, бронзы, железа). Возникают излишки продуктов и орудий труда, которые необходимо было беречь и охранять. Вот почему население живет в укрепленных наземных поселениях (городищах, позднее – селищах). Таких поселений немало найдено в Междуречье Волги и Оки.
В нашем крае от этого периода осталось очень мало следов. Видимо, очень слабая заселенность края и обилие в нем рыболовных и охотничьих угодий замедляли экономическое и культурное развитие его населения. Оно жило по старинке, не переходя к более производительным занятиям. Но и здесь кое-какой прогресс все же заметен. Представляет интерес стоянка на реке Мологе, близ станции Пестово, изученная в 1926 году М. А. Арсаковой. Там наряду с изделиями из камня и кости были найдены железные нож и шило, а также кости домашних животных – лошади, свиньи, овцы, собаки. Эта стоянка с явными следами скотоводства и обработки железа относится уже к I–V векам нашей эры.
Итак, наш край был обжит много тысяч лет назад. Его население медленно, но последовательно росло и развивалось. При этом оно не было изолировано, поддерживало связи с соседними и с отдаленными землями. В процессе экономического и культурного роста складывались на местной этнической основе так называемые финские племена, с которыми мы встречаемся на пороге писаной истории (летописные – весь, меря, чудь и другие) 1) [Желающим глубже ознакомиться с далеким прошлым нашего края можно порекомендовать две работы: А. Я. Брюсов «Очерки по истории племен Европейской части СССР в неолитическую эпоху». Изд. АН СССР, М., 1952; и М. Е. Фосс «Древнейшая история Севера Европейской части СССР». Изд. АН СССР, М., 1952]
ГЛАВА II
РАННИЙ ФЕОДАЛИЗМ. СЛАВЯНСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ СЕВЕРА
(VIII–XI вв.)
СЛАВЯНСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ КРАЯ
Новая глава в истории края открывается славянской колонизацией. Славяне внесли много оживления в жизнь нашего Севера, ускорили его дальнейшее развитие.
Наши далекие предки – восточные славяне – издавна заселяли обширную территорию, охватывавшую бассейн Днепра и озера Ильмень с их притоками, течения рек Днестра и Южного Буга, а также верховья рек Волги, Оки и Западной Двины. Здесь они жили с незапамятных времен, здесь росли и оформлялись в позднейшие племена, перечисляемые летописью: поляне, кривичи, славяне ильменские и другие.
Восточные славяне жили в иных условиях, чем древние жители нашего края, и значительно их обогнали в своем развитии. Восточные славяне давно уже стали заниматься земледелием и скотоводством, долгое время применяли в лесных районах подсечно-переложное земледелие; но уже в VII веке нашей эры у всех восточных славян, в том числе и у северных племен (ильменские славяне и кривичи), начало распространяться пашенное земледелие. В связи с этим происходили крутые перемены в общественном строе: переход от коллективного хозяйства рода к хозяйству индивидуальной семьи, зарождение частной собственности и классовых различий, то есть разложение первобытно-родового строя и постепенное развитие классового общества (феодального). Из имущественно равных и равноправных прежде членов рода выделяются богатые, которые все больше эксплуатируют простых людей. Это вызывает острое недовольство и порой резкий протест, что, в свою очередь, неизбежно порождает у богатых и знатных стремление сплотить свои силы и создать особые органы насилия для защиты своих богатств, для подчинения своим интересам массы эксплуатируемых. Так закономерно возникает государственная власть.
В обстановке усиливающегося классового гнета часть населения безусловно будет переселяться и отыскивать более свободные и пригодные для жизни места. Наш край в то время (II половина I тысячелетия н. э.) открывал эти возможности.
До прихода славян наш Север был заселен финскими племенами. По словам летописи, здесь жили «всякие народы: весь, меря, емь, заволочская чудь, Пермь, Печера, Угра» и ряд других. По всем данным, это были потомки жителей неолитических стоянок, описанных в первой главе. Жизнь населения менялась медленно, но различия веками накапливались; так оформились различные угро-финские племена. Бассейн Белого озера и реки Шексны был заселен племенем весь; южнее, по Волге и Клязьме, жило племя меря; а севернее и восточнее Белоозера летопись помещает чудь заволочскую 1) [По-видимому, чудь заволочская – не особое племя, а собирательное название для всего неславянского (финского) населения Заволочья]. Здесь же обитало племя емь. Печера, Пермь и Угра (югра) жили еще дальше на восток и северо-восток, до Урала.
От этого дославянского населения осталось немало следов в топонимике края (в названиях рек, озер, местностей). Финскими названиями пестрит и теперешняя карта края. Подавляющая масса рек и озер носит неславянские названия; немало их и среди названий сел и городов – Череповец, Вашки, Улома, Мякса, Кема, Тотьма, Чаронда, Кокшеньга и многие другие. Население было крайне редкое и держалось берегов рек и озер.
Колонизация нашего края шла с запада, со стороны ильменских славян. Сперва она носила народный характер. Отдельные семьи или роды двигались на восток по рекам и озерам, на лодках и челнах везли скарб, ехали сами; местами тащили лодки волоком до новой речки и плыли дальше, и т. д. Переселенцы оседали на свободных и удобных местах; следующие двигались дальше. По-видимому, это движение началось уже в VIII веке и продолжалось ряд веков (VIII– XI вв.). Волна колонистов докатилась до озера Белого, а затем разошлась по рекам в разные стороны, по обширной территории племени весь (Белоозеро). Главный поток шел по широкой и многоводной Шексне до Волги и к XI веку достиг земель, населенных племенем меря (Ростовская земля).
На Шексну славянские переселенцы с запада попадали и иным путем – по большой реке Суде, притоку Шексны. Другой поток колонистов, тоже со стороны Новгорода, шел по Мологе (Чагода–Чагодоща–Молога) и тоже доходил до Волги.
На всех этих путях сохранились следы новгородских колонистов – селения и города (городища), могильники (курганы-сопки). Много славянских (новгородских) курганов открыто по реке Кеме, по северному и южному берегам озера Белого, по рекам Шексне, Суде и Мологе. К сожалению, эти курганы пока мало изучены.
Древнейшим славянским поселением нашего края и всего Севера было Белоозеро. В летописях город Белоозеро упоминается уже под 862 годом, когда он будто бы стал резиденцией князя Синеуса, одного из братьев легендарного Рюрика. Это – не нынешний город Белозерск, лежащий на южном берегу озера Белого. Место древнего Белоозера долго было неизвестно и лишь в самые последние годы советским археологам удалось установить его.
С давних пор легенды и предания помещали древний город у истоков Шексны. Эти предания подкреплялись и видом местности (холмики по берегу реки) и частыми находками старинных вещей, особенно при вспашке. Между прочим, сюда в послевоенные годы несколько раз совершали туристские походы череповецкие пионеры (во главе с А. А. Алексеевой) и каждый раз приносили из похода новые и новые находки. Все это привлекло внимание местных, а затем и московских археологов. В 1949–1950 годах здесь работала экспедиция Государственного Исторического музея во главе с Л. А. Голубевой. Раскопки, проведенные на площади 1200 кв. м, помогли найти древний город. Был открыт непрерывный ряд культурных слоев поселения от IX до XV веков. Оказалось, город IX–X зеков был невелик и располагался на возвышенности, недалеко от правого берега реки Шексны, ниже села Каргулино. Позднее, в XI веке, город разросся в сторону Шексны и вдоль ее правого берега. В открытых слоях сохранилось много вещей и остатков построек. Судя по найденным вещам и инструментам, в городе жили различные ремесленники: металлурги (обнаружена кузница), медники (найдены медный ковш, льячка), косторезы, деревообделочники, скорняки, сапожники, гончары. Найдены также орудия земледелия, животноводства, рыболовства. Среди находок немало привозных издалека вещей, что свидетельствует о далеких торговых связях Белоозера того времени, в частности с Киевом, Волжской Болгарией, Средней Азией.
Город имел мощенные бревнами улицы и мощеный спуск к реке (к пристани), напоминая в этом отношении Новгород того времени. При раскопках обнаружены следы пожарища в верхнем слое. Известно, что в XIV веке этот город был дважды сожжен (самими жителями после чумы в 1363 году и новгородцами при набеге в 1398 году 1) [Л. А. Г о л у б е в а. Древнее Белоозеро. Краткие сообщения ГИИМК, вып. 41, 1951].
Итак, древнее Белоозеро стояло на правом берегу реки Шексны, в одном километре от истока ее из озера Белого. Город занимал важное и выгодное положение; он контролировал выход из озера Белого и был значительным промышленным и торговым центром. Но есть глухое предание, что и это не древнейшее Белоозеро, что самое первое Белоозеро стояло где-то на северном или северо-западном берегу озера Белого.
На реке Шексне сохранились следы еще двух древних поселений. Одно – село Луковец на правом берегу реки Шексны, чуть ниже впадения в нее реки Суды, по которой проходил колонизационный путь славян. Это было бойкое место; здесь сливались два колонизационных потока (с Суды и Шексны) и двигались дальше вместе к Волге. В Луковце в разное время было найдено много интересных вещей и обнаружены культурные слои, начиная с IX века; но раскопок не производилось. Ныне Луковец затоплен Рыбинским морем. На противоположном берегу Шексны, немного ниже Луковца, до сих пор стоит село Городище, где тоже часто находят старинные вещи.
Другое – остатки городища у деревни Городище, на правом берегу Шексны, почти против пристани Горицы. По данным археолога П. А. Сухова, открывшего его в 1939 году, это городище относится к IX–X векам и по найденным вещам сходно со Старой Ладогой и Рюриковым городищем у Новгорода 1) [П. А. Сухов. Славянское городище в южном Белозерье IX–X вв. МИА, том. VI, 1941] (оба – памятники IX в.), а значит, и с недавно открытым древним Белоозером. Местоположение этого городища тоже исключительно важно. Недалеко от него начинался от Шексны главнейший путь новгородцев на восток через волок Словенский. Этот путь шел по реке Славянке (левый приток Шексны), по волоку до реки Порозовицы и по этой реке, затем по озеру Кубенскому и вытекающей из него реке Сухоне. Путь этот был давно освоен новгородцами при их поездках на восток, но переселенцев за озером Кубенским было очень немного. Колонизация восточной половины нашего края проходила значительно позднее. Следует отметить, что по всем указанным крупным рекам (Молога, Шексна, Суда, Сухона) новгородцам приходилось плыть по течению, что облегчало движение.
По-видимому, очень древним является село Кубенское, лежащее у самой южной оконечности озера Кубенского, недалеко от истока Сухоны. Это был тоже важный пункт, контролирующий выход в бассейн реки Сухоны для следования на восток.
Какова была судьба местного финского населения, летописной веси? Ранняя славянская колонизация протекала мирно. Местное население было редкое, и для пришельцев имелось много свободных мест. Кроме того, финны-весь жили охотой и рыбной ловлей, лишь отчасти переходя к земледелию. Славянские переселенцы были земледельцами и нуждались совсем в других угодьях. А главное, колонизация носила народный характер: происходило не вооруженное вторжение с насилиями и грабежами, захватами и порабощением, а незаметное просачивание и заселение свободных земель. Племя весь не истреблялось и не изгонялось, а лишь слегка потеснилось; в дальнейшем происходило постепенное растворение племени весь среди более многочисленных и культурных славян. Уже в IX веке Белоозеро и вся западная половина края были сильно славянизированы. О мирном характере колонизации свидетельствует и то, что славяне-переселенцы переняли и сохранили прежние финские названия рек, озер и т. д. С именем весь связаны и современные названия: Череповесь (Череповец), Луковесь, Арбужевесь, Сивесь, Весьегонск.
Сохранились и прямые потомки племени весь – это вепсы, или чухари, населяющие небольшую территорию на северо-западе нашего края (в районе реки Оять).
Вепсы унаследовали многие черты своих предков: во внешнем виде, в языке, в быту. Их суровый и бедный край, труднодоступный и малопривлекательный для колонистов, уберег вепсов от растворения и исчезновения. Так уцелел этот маленький финский островок среди славянского моря, которое омыло, но не затопило его. Изучение вепсов может многое нам рассказать о былых жителях края (веси). Правда, вепсы заимствовали многое у соседей славян. Их язык впитал в себя немало чужих слов, еще больше перенято понятий и обычаев.
Изучая язык вепсов, можно выяснить, какие слова, а значит, какие вещи и понятия заимствовали вепсы у соседей и что у них свое, исконное, родное. Оказывается, большинство слов, связанных со скотоводством, у вепсов свои, и значит, вепсы занимались скотоводством еще до встречи со славянами. Наличие в языке вепсов многих финских слов, относящихся к обработке металлов (медь, кузнец и др.), свидетельствует о давнем знакомстве их с этим делом. Напротив, большинство слов земледельческого характера заимствовано вепсами у славян. Видимо, у вепсов могли быть зачатки земледелия, а дальнейшее его развитие шло путем заимствования от более культурных пришельцев. Язык вепсов вскрывает и многое другое в жизни, быте и нравах древних жителей края. С антропологической стороны, вепсы – брахицефалы (короткоголовые), среднего и вышесреднего роста, худощавы, стройны, голубоглазы, с мягкими русыми волосами, почти всегда с длинным лицом и носом. Таким, вероятно, было и племя весь, жившее в Белозерском крае до прихода сюда первых славян-колонистов.
Славянская колонизация сблизила наш край с Новгородом и другими славянскими землями и подготовила его вхождение в состав Русской земли.
Известны давние торговые связи нашего края с востоком и югом. Река Волга издавна была важным водным торговым путем. Этим путем ездили варяги, а еще раньше арабы. Втягивалось в торговлю и местное население.
Арабские купцы с VIII века были постоянными гостями у хазар (в низовьях Волги) и у болгар (у нынешней Казани). Арабы очень ценили товары нашего Севера, особенно пушнину, которую им доставляли местные жители. Правда, болгары, не желая терять выгод от посредничества, не пускали арабских купцов в наши края, пугая их суровостью климата и свирепостью жителей, которых называли людоедами. Но сами болгарские купцы бывали на нашем Севере, добирались по Волге и Шексне до Белого озера. В болгарских и арабских источниках упоминается племя весь. Сохранилось описание немой торговли. Приезжие купцы раскладывали на берегу свои товары и отплывали. Тогда осторожные жители подходили, разглядывали товары, клали против них свои и уходили. Дальше обе стороны не раз приходили и уходили, набавляя или убавляя цену (количество товара), пока не достигалось взаимное согласие. Один арабский путешественник отмечает, что весь белозерская была так культурна, что не имела нужды вести немую торговлю. Не объясняется ли это тем, что с VIII века на Белоозеро начался приток славян? Свидетельством этой торговли являются монеты и другие вещи, находимые в наших местах и имеющие, несомненно, восточное или южное происхождение.
Другое внешнее влияние шло с запада и севера – со стороны норманнов, выходцев из Скандинавии. В IX–X веках эти всеевропейские разбойники и морские бродяги добирались северными морями до Белого моря, устья Северной Двины и других северных рек. Об этих плаваниях в Биармию (так они называли наше северное побережье) сохранились письменные свидетельства, о них рассказывают и скандинавские саги. Норманнов привлекали богатства Севера (пушнина, серебро и др.). Эти смелые и хищные авантюристы нападали на местных жителей, грабили их и уезжали с богатой добычей. Но закрепиться норманнам на севере не удалось. С XI века их визиты на север прекратились.
Серьезнее было проникновение норманнов – варягов со стороны Балтийского моря. Варяги появлялись в Восточной Европе и широко пользовались ее речными путями. Один путь – «Великий путь из варяг в греки» – близко проходил мимо нашего края; другой шел по Волге. Различные тропы этого широкого пути проходили через наши места. Один из них шел по озеру Белому и по Шексне. Эти пути были знакомы варягам.
КИЕВСКОЕ ГОСУДАРСТВО И НАШ КРАЙ
Переход восточнославянских племен от бесклассового (первобытно-общинного) к классовому (феодальному) строю, а также необходимость борьбы с сильными и опасными соседями (варяги на севере, хазары и арабы на юге) привели к образованию сначала местных союзов племен, а позднее к их объединению в сильном Киевском государстве.
Из ранних восточнославянских местных союзов племен особенно известны южный (около Киева) и северный (около озера Ильмень). В северное объединение входил частично и наш край (его западная половина, или Белоозеро). Когда север и юг слились в единое Киевское государство, то в составе его оказалось и Белоозеро.
Летопись приписывает создание древнерусского государства варягам, а приход их в нашу страну объясняет добровольным их призванием со стороны ряда северных племен (словене, кривичи, меря, весь). Эта легенда о призвании князей из-за моря неправдоподобна, и мы ее полностью отвергаем, как домысел летописца, стремившегося «облагородить» происхождение династии киевских и вообще русских князей. Если отбросить эту легенду, то рассказ летописи принимает такой вид.
Под 859 годом говорится о том, что «варяги из заморья взимали дань с чуди и со славян, и с мери, и с, веси, и с кривичей». В 862 году эти племена «изгнали варягов за море и не дали им дани». Но в том же году варяги вернулись, и отнюдь не по приглашению, как утверждает летопись. Собрав большие силы, они начали систематический захват и покорение страны. По словам летописи, пришли три вождя – братья Рюрик, Синеус и Трувор. Рюрик укрепился в Ладоге, Синеус – на Белоозере и Трувор – в Изборске. Через два года умерли Синеус и Трувор. Рюрик овладел один всей властью и стал сажать своих дружинников по городам: Полоцк, Ростов, Белоозеро. Сам Рюрик передвинулся из Ладоги в Новгород («и пришел к Ильменю, и срубил город над Волховом, назвал Новгород»).
Согласно большинству летописей Рюрик сразу сел в Новгороде, и лишь некоторые летописи вместо Новгорода называют Ладогу. Однако ладожский вариант представляется более вероятным. Изгнание сделало варягов осторожными, и они сначала закрепились у самого входа, близ моря или больших озер (Ладога, Белоозеро, Изборск); лишь позднее они стали углубляться в страну (Ростов, Новгород, Полоцк). Раскопки последних лет обнаружили, что город Новгород возник не раньше X века, а соседнее с ним Городище (Рюриково) – в IX веке. Раскопки в Старой Ладоге установили большую древность Ладоги: город возник уже в VII веке. Все это подтверждает ладожский вариант. Рюрик засел в Ладоге, уже существовавшей, а затем переместился в им же, по-видимому, выстроенное городище у истока реки Волхова из озера Ильмень (Рюриково Городище).
Через несколько лет Рюрик умер, передав власть Олегу и оставив на его попечение малолетнего сына Игоря. Рюрик и его братья рассматриваются нашей исторической наукой как лица легендарные. Если их имена отбросить, то самый ход событий остается тот же.
Вскоре, в 882 году, Олег начинает поход на юг, «взяв с собою много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей». Пройдя длинный путь, покорив земли по Днепру, Олег доходит до Киева и делает его столицей огромного и могучего Киевского (древнерусского) государства. Вошло в это государство и Белоозеро (то есть западная часть нашего края).
Мы видим, что Белоозеро (племя весь) активно участвует во всех рассказанных событиях. Весь платит дань варягам, затем участвует в их изгнании. На Белоозере сидит варяжский наместник (муж). Весь принимает участие в походе Олега на юг. Весь стоит в ряду со славянами и кривичами. Очевидно, это не первоначальное редкое финское население охотников и рыболовов, а новое смешанное, в большинстве славянское население края. Мы видим, что наш край (Белоозеро) тяготел в IX веке к Новгороду (точнее к ильменскому району), что объяснялось не только соседством, но и приходом колонистов оттуда.
Киевское государство сыграло в судьбах восточных славян огромную роль. Оно объединило их для защиты и борьбы с опасными соседями, ускорило их экономическое, политическое и культурное развитие.
Уже первые князья устанавливали порядок дани и суда. А это при слабом развитии княжеского хозяйства было одним из главных источников доходов князей и их дружины. Так, по словам летописи, княгиня Ольга после смерти мужа Игоря объехала многие части Киевского государства и навела в них порядок. Была она и на Севере: «отправилась Ольга к Новгороду (947 г.), установила по Мсте погосты 1) [Погосты – места сбора дани] и дани и по Луге – оброки и дани...» Река Мста своим верховьем приближается к нашим краям.
По инициативе князей, их бояр и дружинников было принято христианство от греков. Новая религия более отвечала интересам нарождающегося классового общества, чем старая религия славян и других племен, развивавшаяся в условиях первобытного общества. Новая религия – христианство – была верным союзником князей и бояр. Вот почему она так медленно распространялась и встречала резкое сопротивление со стороны населения, особенно на Севере. Большие трудности были уже в Новгороде. Первая попытка ввести там христианство в 990 году была мало удачна. В 991 году в Новгород приехал первый новгородский епископ Аким под защитой киевских воевод Добрыни и Путяты. Население решительно отстаивало старых богов. Произошло побоище. Во время его Добрыня приказал зажечь часть города, чем и отвлек внимание горожан; это дало перевес киевским воеводам и помогло сломить сопротивление язычников. Отсюда и поговорка: «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем».
Из Новгорода христианство стало распространяться по другим северным областям. Пришло оно и на Белоозеро, а дальше по Шексне в Ростовскую землю. Здесь христианство встретило еще большее сопротивление. Известно, что два первые епископа, назначенные в Ростов, бежали оттуда. А третий епископ Леонтий, более смелый и решительный, был убит язычниками. Между прочим, о Леонтии известно, что он, разуверившись в возможности быстро обратить в новую веру взрослых, решил воздействовать на детей, для чего стал открывать при церквах школы. Это и привело его к гибели. Но даже принимая под нажимом христианство, надевая крест, население долго и упорно сохраняло веру в старых богов, которые в его глазах были связаны со старой жизнью и старыми порядками, когда не было еще боярского гнета и княжеской дани. Идолы сохранялись местами до XX века.
Установление новых феодальных порядков, введение христианства вызывали широкое недовольство среди населения. На этой почве вспыхивали открытые восстания, нередко принимавшие религиозную окраску. Не случайно во главе многих народных выступлений того времени стояли волхвы (языческие жрецы). Одно такое восстание произошло на Белоозере в 1071 году. Это – единственное восстание смердов, подробное описание которого сохранилось в летописи. Поэтому оно представляет для нас исключительный интерес. Вот что рассказывает летопись.
В 1071 году был сильный голод в Ростовской земле. Два волхва возглавили восстание около Ярославля и пошли по Волге, поднимая смердов против богатых, отнимая запасы продовольствия, убивая их жен и дочерей. Так по Волге и по Шексне они дошли до Белоозера, где отряд их сторонников вырос до 300 человек. Но тут, в Белоозере, они наткнулись на боярина Яна Вышатича с отрядом, собиравшего дань в пользу черниговского князя Святослава. Ян потребовал у восставших выдачи волхвов, но те отказались. Произошла схватка, в которой были убитые и раненые (среди убитых был один поп). Волхвы бежали в лес. Ян вернулся в город и пригрозил жителям: «Если не схватите этих волхвов, то не уйду от вас весь год». Угроза подействовала: белозерцы пошли, схватили волхвов и привели их к воеводе. Далее летописец приводит длинный разговор Яна с волхвами – целый религиозный диспут о том, какие боги истинные – старые (языческие) или новые (христианские). Кончилось тем, что Ян приказал пытать и мучить волхвов (их жгли, выдергивали волосы и т. д.), затем привязал их к судну и повез из города. Став на устье Шексны (у озера Белого), Ян отдал волхвов на расправу возчикам, родня которых пострадала от восставших. Те их жестоко избили и потом повесили.
Из рассказа видно, что восстание 1071 года, вызванное голодом, было направлено против богатых, владевших запасами продовольствия, и одновременно против новой религии. Недаром возглавляли его два волхва, воспользовавшиеся недовольством народа. Это яркое проявление ожесточенной борьбы закабаляемого народа (смердов) против нового, феодального строя и его союзника – христианства.
Белозерское восстание не было единственным. В том же 1071 году были большие волнения в самом Новгороде. В город явился волхв и начал волновать народ. Напуганные власти решили расправиться с волхвом. Владыка (Новгородский епископ) в полном облачении вышел к народу и выступил против волхва, но без успеха. Тогда он предложил: кто верит волхву, остаться с ним, а кто верует в Христа, встать к кресту, к епископу. На стороне епископа оказались лишь князь Глеб Святославович и его дружина, «а людие воиидоша за волхва». Глеб не нашел иного выхода, как зарубить волхва. Это пресекло смуту и «людие разидошася».
Итак, западная половина края – Белоозеро – прочно вошла в древнерусское государство и жила общей с ним жизнью. Что происходило в восточной половине нашего края? Начальная летопись составлялась в конце XI века, а она уже имеет некоторые, правда, туманные сведения об этих местах. Летописец перечисляет племена севера и востока, но ничего о них больше сказать не может, не знает даже ни одной крупной реки обширного края. Это и понятно: смелые новгородцы в XI веке лишь начинали свои далекие поездки на север и восток. Чтобы попасть туда, приходилось преодолевать водораздел между реками, текущими на запад и юг (к Балтийскому или Каспийскому морям), и реками, текущими к северным морям. На всей линии этого водораздела лежали волоки. Вот почему обширный край, лежавший за ними, назывался Заволочьем (бассейн рек Онеги и Северной Двины).
Важнейший путь на восток проходил через озеро Белое, далее вниз по реке Шексне до ее притока Славянки, вверх по реке Славянке до волока к селу Волокославинску на реке Порозовице, затем вниз по реке Порозовице, по озеру Кубенскому, а из него по реке Сухоне в восточные края. Были и другие пути с волоками севернее озера Белого, по которым новгородские смельчаки выходили на реку Онегу и шли на север, к Белому морю, или по ее притоку реке Моше в Важскую землю. Летописи немало сообщают о далеких и смелых походах новгородцев, откуда они возвращались с богатой добычей. Иногда же дело кончалось неудачей и гибелью смельчаков. Так, в 1078 году известный уже нам новгородский князь Глеб Святославович был изгнан из Новгорода и ушел с отрядом в Заволочье. Он погиб где-то около устья реки Емцы.
Сохранился интересный документ – грамота новгородского князя Святослава Ольговича от 1137 года. В ней перечислены погосты новгородские в Заволочье и дальше. Оказывается, к 1137 году новгородцы успели избороздить вдоль и поперек север и восток до Ледовитого океана и до Урала. Их погосты – опорные пункты, места сбора дани – были по рекам Онеге и Моше, по Северной Двине, Ваге и Вели, по Вычегде и Сысоле, по Сухоне и далеким Пинеге и Печоре. Но освоение новгородцами этой обширной территории было непрочно и неглубоко; на первых порах оно сводилось к собиранию дани с туземных племен и с их князей, а то и просто к грабежу населения.
В отличие от западной половины нашего края (Белоозеро), которая уже в IX веке вошла в состав Киевского государства, восточная половина (Заволочье и дальше) до ХП века только соприкасалась с территорией древнерусского государства и лишь начала обследоваться и «осваиваться» новгородцами. Большие перемены во всем нашем крае начнутся с XII века.
ГЛАВА III
ФЕОДАЛЬНАЯ РАЗДРОБЛЕННОСТЬ.
БОРЬБА ФЕОДАЛОВ ЗА НАШ КРАЙ (XII–XIV вв.)
БОРЬБА НОВГОРОДА И РОСТОВА
С развитием феодальных отношений происходит распад обширного Киевского государства. Усилившиеся феодалы перестали нуждаться в сильной центральной власти и тяготились зависимостью от Киева. Выросли и окрепли многие города и местные княжества, которые стали отделяться от Киева. Наступает длительный и тяжелый период феодальной раздробленности Русской земли. В числе других отделились от Киева Новгородская и Ростово-Суздальская земли, с которыми соприкасался и больше всего был связан наш край.
Мы видели, что весь наш Север к XII веку был уже освоен новгородцами, но им не удалось удержать в своих руках всю эту территорию. Если поглядеть на размещение новгородских погостов по уставу 1137 года, то оказывается, что их не было на Белоозере и в районе Устюга. Белоозеро и Устюг, как два клина, глубоко входили в новгородские владения. Как это могло случиться?
Во-первых, по мере того, как в Ростово-Суздальской земле растет население и развивается феодализм, отсюда начинается движение переселенцев в наши края. Их гонит сюда рост феодального гнета и княжеских усобиц, а впоследствии – татарское иго. В наших краях было свободнее и безопаснее.
С другой стороны, усиливаются ростовские князья, активизируется их политика. И раньше Ростовская земля была обширна и богата, но она была слабо объединена. В Ростове сидели случайные и временные князья до перехода куда-либо поближе к Киеву. Лишь со времен Владимира Мономаха князья дольше живут здесь и уделяют больше забот Ростовской земле: строят города, укрепляют свою власть над местными боярами, начинают расширять границы края. И прежде всего жадные руки ростовских князей тянутся туда, куда текут переселенцы из их княжеств, – в наш край. Так начинается долгая и упорная борьба за территорию нашего края между Новгородом и понизовыми князьями, сперва ростовскими, а потом московскими.
Судьба различных частей нашего края была неодинакова. Территория его долго не имела общего центра и была сначала политически, а позднее административно разъединена.
Белоозеро. Западная половина нашего края составляла Белозерский край, или Белоозеро. Оно занимало обширную территорию бассейна озера Белого и рек, в него впадающих и из него текущих. Широкая и полноводная Шексна охватывала своими многочисленными притоками почти все Белоозеро, крепко сплачивая его и прочно связывая с Волгой. Раньше по Шексне спускались новгородские колонисты в Ростовскую землю. Теперь по ней потекла обратная волна переселенцев. Белоозеро, с давних пор экономически тяготевшее к Поволжью, подчинилось ему и политически. По-видимому, этот отрыв от Новгорода произошел в самом конце XI или в начале XII века, до 1137 года, и вероятнее всего при князе Юрии Долгоруком. Известно, что этот князь много воевал со своими соседями, не раз нападал на владения Новгорода и захватывал их. Недаром новгородцы обвиняли Юрия в том, что «он захватывает их дани». Не исключено, что именно он захватил и Белоозеро. С этих пор пошла острая борьба за Белоозеро. Новгородские дружины, проходившие через Белоозеро в богатое Заволочье за данью и добычей, все чаще наталкивались на препятствия со стороны ростовских князей.
В 1149 году Юрий Долгорукий, узнав о походе новгородцев, послал наперерез отряд. Новгородцы отбились и ушли за волок. В 1169 году сын Юрия, князь Андрей Боголюбский, пытался преградить путь новгородскому отряду в 400 человек, возвращавшемуся с добычей из Заволочья. Сражение произошло у озера Белого. Новгородцы разгромили рать Андрея и прорвались с добычей. В 1219 году внуки Юрия, князья Юрий и Ярослав Всеволодовичи, узнав, что новгородский отряд шел через Белоозеро на восток, вышли навстречу и заставили новгородцев вернуться.
Эти факты говорят о том, что в XII веке Белоозеро уже оторвалось от Новгорода и отошло к Ростовской земле, князья которой ревниво оберегали его от новгородцев. Но Новгороду нелегко было примириться с утратой Белоозера; борьба за него возобновлялась и позднее.
О зависимости Белоозера от Ростова свидетельствует также постоянное участие белозерцев («белозерского полка») в походах и войнах ростовских князей в XII–XIII веках. В 1146 году Юрий Долгорукий послал белозерскую дружину на помощь своему союзнику, черниговскому князю. В 1172 году белозерцы участвовали в походе ростовского князя Всеволода III Юрьевича на волжских болгар, а в 1207 году – на Рязанскую землю.
При разделе владений Всеволода III Большое Гнездо (1212 г.) обширная Ростово-Суздальская земля распалась на части. Города Ростов, Ярославль, Углич, Белоозеро и Устюг получил старший сын Константин. На два последних города притязали и новгородцы. После смерти Константина (1218 г.) эти обширные земли разделили три его сына. При этом Ростов, Белоозеро и Устюг достались старшему сыну Василько, который владел ими до своей гибели (1238 г).
Самые западные и северо-западные районы нашей области оставались во владении Новгорода, входя в состав Обонежской и Бежецкой пятин (Вытегорский район и части соседних с ним). Здесь было немало новгородских погостов. Один из них – Тудоров погост – стоял на правом берегу реки Вытегры при ее впадении в Онежское озеро.
Устюг. В том же XII веке ростовские князья закрепились и в восточной части нашего края – в Устюге. Сюда, на северо-восток, также шел большой поток переселенцев из Ростовской земли. Они двигались от Волги по рекам Костроме и Унже с их притоками, переходя далее на притоки Сухоны и Юга. На этих путях возникли города Галич, Унжа, Чухлома и ряд других. Крайним пунктом этого движения был Устюг, расположенный при слиянии рек Сухоны и Юга. Здесь, на горе Гледен, когда-то возник древний город Гледен. Местоположение его было очень выгодно. Он стоял там, где Сухона и Юг сливаются и дают начало Северной Двине. Гледен контролировал движение по всем трем рекам. Для новгородцев это место было особенно важно. Однако судя по грамоте 1137 года, они не имели здесь опорного пункта. Видимо, кто-то раньше их укрепился на Гледене. Можно предположить, что город Гледен существовал еще до 1137 года и был в руках понизовых (ростовских) князей. Само возникновение Гледена пока еще не выяснено.
Вскоре около Гледена возник Троицкий (Гледенский) монастырь, древнейший в этом крае. Но дальнейший рост города Гледена был невозможен, так как реки сильно подмывали гору. Поэтому город-посад стал развиваться в более удобном месте: на левом берегу Сухоны, в трех километрах выше Гледена. Около 1212 года здесь был основан Михайло-Архангельский монастырь. Вокруг него и стал расти новый город Устюг (Устье Юга). Место этого города было беспокойное: нередко он подвергался набегам новгородцев и других врагов. Известно, например, нападение камских болгар в 1218 году. Устюг играл важную роль форпоста на далеком Северо-Востоке, откуда шло продвижение русских на север, восток и юг.
Заволочье. Сложнее была судьба средней части нашей области, расположенной к востоку от озера Кубенского. Этот обширный край – часть древнего Заволочья, заселенного чудью заволочской (или емью), – был издавна в сфере влияния новгородцев. Сначала новгородцы попадали сюда через Белоозеро и волок Словенский. Но с тех пор, как Белоозеро и Устюг оказались в руках ростовских князей, пришлось прокладывать новые пути севернее озера Белого. От Онежского озера по рекам и волокам новгородцы добирались до реки Онеги, далее по ее притоку Моше и волоком достигали бассейна Ваги. Плывя вверх по Ваге и ее притокам (Устье, Кокшеньга и другие), попадали в бассейн Сухоны. Спускаясь вниз по Ваге, выходили на Северную Двину и плыли в разные стороны: к Белому морю, на Печору, а по реке Вычегде – на Каму и Пермь. Отсюда ясно, какое важное значение имела Важская земля для новгородцев. Здесь было немало новгородских погостов. Среди них селение Вель (погост, посад, ныне город Вельск). Оно упоминается в грамоте 1137 года. Южнее появляется Верховажский посад (ныне районный центр). В 1137 году уже существовали погосты Тотьма (на правом берегу Сухоны, в устье реки Старой Тотьмы) и Векшеньга (на реке Сухоне, выше Тотьмы). К 1147 году относится первое известие о Вологде.
Начальная история города Вологды недостаточно выяснена. По-видимому, Вологда не принадлежит к самым ранним поселениям новгородцев в Заволочье и бассейне Сухоны. Главный путь новгородцев проходил по Белому озеру, волоку Словенскому, озеру Кубенскому и Сухоне на восток. Вологда же лежит западнее, на реке Вологде. Это был малонаселенный и глухой район. Ранняя новгородская колонизация Белоозера не дошла до этих мест. Положение изменилось с XI века, когда в наш край пришли переселенцы из Ростово-Суздальской земли. Находясь далеко от больших городов и важных путей, район Вологды еще больше привлекал к себе переселенцев во время татарского ига. По мере заселения района появляется потребность в городе-посаде с ремесленниками и торгом. Такое поселение и возникло на реке Вологде.
В местной летописи говорится, что в 1147 году к реке Вологде пришел инок Герасим «на великий лес, на средний посад Ленивые площадки малого торжку» и «создал пречестен монастырь». Значит, в 1147 году поселение на месте Вологды уже существовало и, по-видимому, было основано не новгородцами, а переселенцами с юга. Археологические раскопки показали, что древнейшая Вологда действительно располагалась на Ленивой горке. На глубине полутора метров были обнаружены культурные слои XI–XIII веков. Найдены следы построек и печищ, остатки деревянных мостовых и различные бытовые вещи. Эти находки доказывают, что уже в XIII веке здесь жили ремесленники и был торг. А некоторые из найденных вещей, несомненно, южного происхождения и могли быть принесены с юга. В летописях и грамотах Вологда впервые упоминается в 1264 году уже как центр новгородской волости. Значит, на протяжении этого периода (1147– 1264 гг.) селение Вологда выросло в торгово-ремесленный посад и попало в руки новгородцев.
Еще раньше существовало и имело важное значение селение Кубенское, лежавшее на берегу озера Кубенского, на старинном белозерском пути. К числу древних новгородских поселений относилось и селение в устье реки Кубены, вблизи нынешнего районного центра. Так заселялся и осваивался новгородцами бассейн Сухоны. Но сюда же проникали колонисты с юга и их князья. Так, в 1166 году в Заволочье ходил походом Мстислав, сын Андрея Боголюбского. В ходе борьбы между Новгородом и Ростовом здесь установилось некоторое разделение сфер влияния. К северу от Сухоны хозяйничали новгородцы, а к югу – понизовые князья. Это отразилось и на церковной подчиненности края. Области к северу от Сухоны были подчинены новгородскому владыке, а к югу от нее – ростовскому епископу. Последнему подчинялись в церковном отношении Белоозеро и Устюг.
Итак, уже до татарского нашествия наш обширный край оказался разделенным на различные сферы влияния, которые иногда причудливо переплетались и подчас менялись, и был ареной ожесточенной борьбы Новгорода и Ростова.
ВНУТРЕННЯЯ ЖИЗНЬ КРАЯ
Волостные миры. Славянские переселенцы в нашем крае, особенно ранние со стороны Новгорода, устраивались общинами или волостями. Волость (мир) владела землей и распределяла ее между своими членами. Все свои дела волость решала либо на сходах, либо через своих выборных (старост, сотских, десятских и т. д.).
Население оседало около рек и озер, занимая возвышенные и более сухие места под поселки и пашню. С ростом населения под пашню расчищались новые участки леса. Это делалось коллективно. Само же хозяйство велось отдельными семьями. Земельные угодья (выпасы, луга, леса) оставались в общем пользовании. Помимо земледелия и скотоводства, население широко занималось рыбной ловлей и охотой.
По мере заселения края здесь тоже устанавливается власть феодалов – князей и бояр. Но до татарского завоевания, то есть до середины XIII века, в нашем крае не было феодального землевладения. Феодальный гнет выражался в сборе с населения платежей, а то и в прямом грабеже жителей. Очень мало было в то время и монастырей.
Экономика края в XI–XIII вв. Различные материалы (летописи, данные археологии, древние рисунки и другие) позволяют составить представление о хозяйстве нашего края в XI–XIII веках.
Основным занятием населения было земледелие. Оно давало главные средства для существования. В наших северных лесных районах очень распространено было подсечно-переложное хозяйство. Вырубался и сжигался участок леса; выжженная площадь корчевалась, слегка рыхлилась и затем засевалась. Через 2–3 года, когда земля совершенно истощалась, нужно было переходить на новый, заранее подготовленный участок. Истощенный участок забрасывался на 30–40 лет, пока не зарастал лесом, и назывался перелогом. Подсечное земледелие требовало огромной затраты коллективного труда (на расчистку участка) и поддерживало существование больших патриархальных семей из нескольких поколений. Вместе с тем в крае все шире распространялось более прогрессивное пашенное земледелие, при котором большие семьи становятся ненужными и распадаются. Землю пахали преимущественно сохой, реже плугом. Сначала сохи были сплошь деревянные, затем появились железные сошники. Сохи были с различным числом зубьев – от двух до пяти. Применялись также деревянные бороны, железные мотыги, топоры, серпы и косы. Все эти орудия дожили до XX века.
Жители сеяли рожь, овес, ячмень, просо, яровую пшеницу, горох, лен, коноплю. Урожаи были крайне низкие. Из овощей выращивали репу, капусту, лук, чеснок. Особенно много было репы. Она играла ту же роль, которую позднее (с XIX в.) стал играть картофель.
Было развито животноводство. Население разводило лошадей, коров, свиней и овец.
Но неплодородная земля не могла прокормить земледельца. Наряду с земледелием и животноводством, население занималось различными промыслами: рыбной ловлей, охотой и бортничеством. Орудия и техника рыбного лова в XI–XIII веках во многом дожили до XX века. Рыбу ловили неводом, били острогой, брали на крючок, устраивали заколы или езы (перегораживали реки). Орудиями охоты были лук со стрелами, копья, рогатины, ножи, различные сети, тенета и другие ловушки. Охота давала мясо и пушнину.
Местами жители находили болотную руду и соль, умели плавить руду. Заметного развития достигло ремесленное производство, которое в значительной степени уже отделилось от сельского хозяйства. В нашем крае в XI–XIII веках были такие города-посады, как Белоозеро, Вологда, Устюг, Тотьма, Верховажье, где жили различные ремесленники и производился торг. Так возникало общественное разделение труда, развивались маленькие местные рынки, а это подготавливало установление более прочных экономических связей между отдельными частями нашего края.
Поселения и жилища. Сельские поселения того времени носили названия: селище (или деревня), село, погост. Тогдашние селения располагались чаще всего около рек и были очень малы – один-два двора. Новое поселение называлось «починком». Села и погосты отличались от деревень не столько размерами, сколько своим значением. Это были административные центры, подчинявшие себе группу деревень. Погостом назывался центр волости или общины. Села являлись центрами вотчинного хозяйства и принадлежали светскому феодалу или монастырю.
Жилища на Севере рубились из бревен, отапливались печью (истопка – истобка – истба – изба), но печь не имела трубы, дым наполнял избу и выходил через двери и окна. Отсюда грязь и копоть. Недаром в одном литературном памятнике нашего края («Моление Даниила Заточника», XIII в.) говорится: «горести дымные не терпев, тепла не видати». Избы такие назывались «черными» или «курными». Окна были маленькие и волоковые, то есть закрывались задвижками. Стекла и слюда были лишь в богатых домах. Этот тип избы уже в XI–XIII веках получил дальнейшее развитие. Нередко строили более просторное жилье – шестистенный сруб из трех частей: черная «теплая изба», светлая холодная клеть и между ними сени. У сеней был вход – крытая лестница («крыльцо»).
Культурная жизнь края в XI–XIII вв. В нашем крае в XIII веке не было крупных городов вроде Киева, Новгорода, Владимира или Ростова, где богатые князья и монастыри воздвигали из камня величественные храмы и дворцы, которые сохранились до наших дней и говорят о высокой культуре тогдашней Руси. В XIII веке во всем нашем крае не было ни одного каменного здания (первое каменное здание появилось в крае в самом конце XV в.). И все же было бы неправильным считать наш северный край глухим и темным. Население нашего края имело свою культуру и продолжало ее развивать.
Известно, как богат Север, в частности Вологодчина, памятниками устного народного творчества. Именно здесь сохранились прекрасные былины, собрано и записано множество песен, сказок, пословиц. Это все народное творение. Былины были созданы еще на юге в XI–XII веках. Оттуда принесли их на север переселенцы. Они бережно хранили и развивали сказания своей далекой родины, донеся их до наших дней. То же можно оказать о песнях и других произведениях фольклора. Все это давало богатую духовную пищу населению нашего края.
Вологодский край и в наше время славится замечательным искусством своих резчиков, кружевниц и других мастеров. Это тоже глубоко народное искусство, уходящее корнями в глубь веков. Правда, от XI–XIII веков до нас дошли осколки этого прошлого – черепки сосудов, обломки гребней, кусочки других вещей и украшений. Но и на этих кусочках видны узоры, украшения, заметны вкус и любовь к красивому, желание окружить себя красивым и уменье это сделать.
Следует заметить, что в наших краях культура славян столкнулась с местной финской культурой, и это столкновение обогатило и ту и другую.
Считалось, что в XI и даже XIII веке письменность являлась достоянием, главным образом, духовенства и княжеских писцов. Однако последние раскопки в Новгороде обнаружили много «берестяных грамот» (написанных на бересте). При их расшифровке оказалось, что все это частные документы – письма, счета, расписки. Значит, грамотность была значительно распространена также среди купцов и ремесленников.
Интересно напомнить, что в наших краях появилось одно из наиболее известных произведений общерусской литературы XIII века – «Моление Даниила Заточника».
МОНГОЛЬСКОЕ ИГО И НАШ КРАЙ
В XIII веке наша земля подверглась нашествию монголо-татар. Раздробленная на феодальные княжества, враждовавшие друг с другом, Русь не смогла отстоять себя от монголов и, несмотря на героическое сопротивление, попала под власть завоевателей. Тяжелое татарское иго давило нашу страну и сковывало силы нашего народа около двух с половиной веков. Какое участие принимал в этих событиях наш край?
Уже в 1223 году, при первом вторжении монголов, киевский великий князь Мстислав Романович, собираясь в поход против татар, просил о помощи владимирского великого князя Юрия Всеволодовича, старшего среди князей Ростово-Суздальской земли. Юрий послал к нему своего племянника Василько, князя Ростова, Белоозера и Устюга, приходившегося родным внуком (со стороны матери) киевскому князю. Василько двинулся на юг с отрядом ростовцев и белозерцев, но, дойдя до Чернигова и узнав о разгроме южнорусских князей на реке Калке и гибели своего деда, вернулся обратно.