Памятники письменности в музеях Вологодской области. 1 Часть(1)

ОТ РЕДАКЦИИ

Русский Север принято называть сокровищницей старины, музеем под открытым небом. Широко известны бесценные памятники архитектуры и древней живописи, сохраненные жителями севернорусских городов и сел. Но несравненно менее известны памятники северной культуры иного рода — документы, рукописи, книги. Между тем именно произведения письменности помогают понять, почему Север стал местом, где едва ли не до наших дней дошло умение исполнять древнейшие эпические былины, где еще совсем недавно во многих домах были в ходу предметы быта, точно следующие образцам тысячелетней давности, где не редкостью была старинная замысловатого письма книга, загадочная для непосвященных, но понятная владельцу.

Особенности социально-экономического развития северных земель привели к тому, что здесь создались необычайно благоприятные условия для консервации и постоянного воспроизводства множества черт древнерусской культуры и быта. А взаимодействие старой традиции с новыми явлениями давало порой удивительные и вполне самобытные культурно-исторические формы, не имевшие аналогий в иных регионах.

Культурно-историческое своеобразие Севера было осознано достаточно давно. Уже на рубеже XVIII—XIX вв. начался систематический сбор и изучение памятников местной культуры. После Великой Октябрьской социалистической революции это движение, направленное на охрану национального культурного достояния, приобрело невиданный ранее размах. За годы Советской власти государственные храни-

лища сконцентрировали огромное количество документальных свидетельств прошлого. При этом комплектование фондов производилось значительно более высокими темпами, нежели научный учет и изучение их. В результате в государственных хранилищах оказалось значительно больше материалов, чем об этом было известно, и вследствие этого весьма обширные группы источников наших познаний о прошлом оставались вне поля зрения исследователей и краеведов.

Одной из важнейших целей принятых несколько лет назад Законов СССР и РСФСР «Об охране и использовании памятников истории и культуры» является полный учет всех известных сохранившихся и сохраняемых памятников, свидетельствующих о прошлом и настоящем народов нашей страны. В первую очередь в подобном учете, а следовательно и охране, нуждаются памятники документальные, то есть собственно документы, рукописи, редкие книги и т. и. Печальный опыт свидетельствует, что именно этот разряд памятников наиболее подвержен опасности уничтожения.

Мысль о полном учете памятников письменности, хранящихся в музеях Вологодской области, возникла во второй половине 1970-х гг., после проведения Северным отделением Археографической комиссии и кафедрой истории СССР Вологодского педагогического института выборочного обследования состава фондов и условий их хранения в отдельных районных музеях [1] [См.: Колесников П. А. Рукописные памятники в краеведческих музеях Европейского Севера. — «Археографический ежегодник за 1979 год», М., 1981, с. 142—146.] . В ходе предварительных консультаций и обсуждения организационных основ такой работы была разработана конкретная программа, встретившая горячий интерес и полную поддержку со стороны Управления культуры Вологодского облисполкома и областного отделения Общества охраны памятников истории и культуры, при котором в 1977 г. была организована секция документальных памятников. Тем самым программа, задуманная первоначально как мероприятие общественного характера, с самого начала своей реализации была поставлена на прочную и надежную государственную основу.

Настоящий выпуск является первым из подготовленной в ходе выполнения намеченной программы обследования местных музеев области серии справочников по фондам памятников письменности. В будущем предполагается в рамках дан-

ной серии опубликовать также каталоги старопечатных изданий кириллического и гражданского шрифтов и развернутые обзоры юридических актов, документов текущего делопроизводства и материалов личного происхождения дореволюционного и советского периодов.

Настоящий выпуск Каталога-путеводителя подготовлен авторским коллективом, включающим сотрудников Отдела рукописной и редкой книги Библиотеки АН СССР, Археографической комиссии АН СССР и Череповецкого краеведческого музея. Над описанием рукописных книг работали: М. Ю. Алексеева (Кириллов), к.и.н. А. А. Амосов (Великий Устюг, Вытегра, Кириллов, Тарногский Городок, Тотьма, Устюжна), Н. П. Морозова (Череповец), Б. Н. Морозов (Вытегра, Кириллов, Устюжна, Харовск), к. и. н. В. В. Морозов (Великий Устюг, Вытегра, Кириллов, Тарногский Городок, Тотьма, Устюжна), к. и. н. С. А. Морозов (Кириллов, Тотьма). Предварительное редактирование и формализация описаний по всем музеям произведены А. А. Амосовым. Научно-справочный аппарат (указатели) к данному выпуску составлены А. А. Амосовым при участии В. В. Морозова и О. Д. Амосовой.

Составители и редакция выражают глубокую признательность сотрудникам Управления культуры, оказывавшим содействие и дружеское внимание в ходе выполнения программы, и самую искреннюю благодарность сотрудникам музеев названных городов за теплый и радушный прием и обязательное представление всех необходимых в работе материалов.

_______________

ПРЕДИСЛОВИЕ

Истоки книжной культуры Вологодских земель уходят в далекое прошлое. Славянская колонизация края началась, по-видимому, еще в дохристианский период, а с XI века приобрела черты интенсивного освоения новых земель. Очень рано здесь столкнулись две ветви колонизационного движения— Новгородская и Ростовская. Не имея возможности вытеснить друг друга, Новгород и Ростов, два города, имевшие титул «Великий», в своих устремлениях были вынуждены довольствоваться своего рода компромиссом и разделом «сфер влияния». Примерная граница этого раздела проходила по Шексне. Западнее реки преобладающим было новгородское культурно-политическое влияние, восточней — ростовское. Это своеобразное разделение наложило свой отпечаток на всю дальнейшую историю культурной жизни Вологодского края.

Древнейшие города и поселения Вологодских земель находились как бы на стыке славянского и чудского миров, испытывая воздействие и автохтонной финской, и привнесенной русской традиции. Может быть, именно поэтому здесь еще долгое время после официальной христианизации страны находило оплот и прибежище старое язычество. Думается, не случайно окрестности Белоозера во второй половине XI в. стали одним из опорных пунктов известного восстания волхвов, а немногим севернее Устюга еще в XIII в., по сообщению «Слова о погибели Русской земли», жили тоймичи «поганые» (т. е. явные язычники). Потребность борьбы с остатками дохристианских верований обусловила раннее проникно-

вение книг в Вологодские земли. Первоначально, как это было и повсюду, книги поступали сюда из крупнейших культурных центров (т. е. в данном случае из Новгорода и Ростова). Но уже вскоре, во всяком случае не поздней XII—XIII вв., началось и местное книгописание.

Естественными центрами концентрации книжности выступали, как и повсюду, приходские и соборные храмы, поскольку именно на духовенство падала задача ведения идеологической работы и проведения окончательной христианизации обширного края. Однако уже в те далекие времена здесь в приходской жизни проявлялись черты зависимости клира от крестьянского мира, выросшие к XVI в. в целую систему мирского управления местными церковными делами. Поэтому для большей эффективности миссионерской работы, а равно и для феодализации экономической и общественной жизни требовалась более сильная и независимая от местных общин организация. Такой организацией были монастыри.

Традиция относит появление первых монастырей в пределах Вологодского края к XII в. (Герасимов Троицкий в Вологде и Гледенский Троицкий под Устюгом). В XIII столетии, согласно традиции, были основаны Михайло-Архангельский в Устюге (1216г.), Троицкий Устьшехонский (1251 г.), Иоанно-Предтеченский в Устюге (1260 г.) и Спасо-Каменный на Кубенском озере (1260 г.) монастыри, оставившие заметный след в книжной культуре последующих столетий. Около десятка монастырей возникло в следующем, XIV веке, среди них такие знаменитые, как Спасо-Прилуцкий под Вологдой (1375 г.), Спасо-Преображенский Нуромский под Грязовцем (1387 г.), Кириллов Белозерский (1397 г.) и Ферапонтов (1398 г.) монастыри. XV в. увеличил общее количество духовных корпораций еще не менее чем на два десятка, среди которых выделялись своего рода созвездия обителей в бывших Грязовецком и Кадниковском уездах и по течению Шексны. С неменьшей интенсивностью монастырская колонизация продолжалась и в XVI—XVII вв.

Как правило, вскоре после появления монастыря он становился важнейшим центром духовной жизни и просвещения своей округи и главным центром концентрации книг. С монастырскими библиотеками в какой-то мере могли соперничать лишь собрания наиболее влиятельных городских соборных храмов. Неудивительно поэтому, что все наиболее древние рукописные книги, находящиеся в настоящее время в му-

зеях Вологодской области, происходят из крупных монастырских и церковных книгохранилищ.

Довольно долгое время экономика, а следовательно, в определенной мере и культура обширного Вологодского края оставалась сравнительно однородной. Этому способствовало то обстоятельство, что Вологодские земли располагались на периферии тогдашнего Российского государственного объединения, вначале на периферии Новгородско-Ростовской, затем — Московской. Окраинное положение и отдаленность не привлекали сюда крупных светских землевладельцев; край оставался почти исключительно крестьянским, с отдельными еще незначительными тогда монастырскими вотчинами. Положение изменилось во второй половине XV в., после ликвидации государственной самостоятельности Новгорода. В бывшие новгородские владения в Вологодских землях потянулся поток служилого дворянства, активно поощряемый московским правительством. По мере укрепления централизованного государства и складывания предпосылок к образованию всероссийского рынка наблюдается все большая дифференциация хозяйственной структуры края. Отдельные регионы Вологодских земель начали приобретать специфические особенности экономического уклада. Специализация в той или иной отрасли общественного производства, перераспределение сфер занятий населения, возникновение новых сословных групп и т. п. способствовали тому, что в культуре отдельных регионов прежде относительно однородного края стали проявляться чисто региональные особенности. Для времени с XVI в. можно уже с уверенностью говорить о формировании на территории Вологодского края нескольких социально-культурных зон. При этом особенности, присущие каждой из них, наложили свой отпечаток и на формирование, и на дальнейшие судьбы соответствующей рукописно-книжной традиции.

Так, в Великом Устюге (в культурно-историческую зону Великого Устюга, помимо города, входит также и уезд, т. е. земли в низовьях Сухоны и Юга и в верхнем течении Северной Двины, примерно до устья Ерги в современной Архангельской области), расположенном на скрещении многих важнейших торговых путей, уже с XVI в. монастыри как центры производства и потребления книжной культуры начали отходить на второй план. Влиятельнейшая купеческая прослойка становилась законодателем мод в формировании

книжного репертуара. Купцы, ведущие обширные торги едва ли не во всех концах России, нуждались не только в духовно-учительной литературе, но и светской. Светская струя в книжности Устюга Великого занимала определенное место и ранее (напомним, что с XIII в. здесь существовало летописание общерусского характера). Однако наибольшее развитие в рамках древнерусской литературы светская традиция в Устюге получила в XVII в. Достаточно сказать, что целая плеяда персонажей литературы этого периода, пользовавшихся общерусской популярностью, обязана своим происхождением Устюгу. Немногим позднее, в XVIII в., на формирование великоустюжской рукописно-книжной традиции стало оказывать влияние и городское сословие, а на местах — крестьяне. Это преобладание светского направления продолжалось и позднее, в XVIII—XIX вв. При этом имеет место определенное разграничение различных течений. В городе и непосредственно связанной с ним округе книжная культура проявляла заметную тенденцию сближения с «большой литературой» и наукой, жители города и окрестных волостей активно читали и переписывали чем-либо полюбившиеся им места из центральных периодических изданий. Жители более отдаленных волостей имели большую тягу к традиционным произведениям древнерусской словесности. Это отчасти объясняется тем обстоятельством, что в отдаленных волостях, в особенности по Двине, получило большое распространение староверие, приверженцы которого активно и сознательно воспроизводили в своем быту именно древнерусский тип культуры, в том числе и культуры книжной. Однако следует отметить, что и духовная линия в развитии книжной культуры в Великом Устюге также продолжала развиваться. Старые с давними традициями монастыри, Успенский собор, длительное время являвшийся кафедральным, многие городские и уездные церкви вносили свою лепту в поддержание этой линии. Наличие же староверия в уезде лишь стимулировало ее развитие.

В основном теми же чертами характеризуется и книжная культура Тотьмы (в эту культурно-историческую зону входят земли по среднему течению Сухоны и ее притоков, а также часть бассейна Кокшеньги и верховья Ваги). Отличие здесь скорее количественное. Значение Тотьмы и тотемского купечества было существенно скромнее, сравнительно с Устюгом Великим. Соответственно большее влияние на формирование

традиции оказывали церковь, с одной стороны, и крестьянские миры, с другой. Есть, однако, и одно существенное отличие. Тотьма и южней расположенная Леденьга с давних пор являлись одним из крупнейших центров солеварения. Постановка этого производства на промышленную основу привела к тому, что наряду с крестьянством и городскими ремесленниками здесь сформировалась прослойка работных людей, терявших стабильные связи с землей, но не порывающих с нею окончательно. Несомненно, что наличие подобной социальной прослойки должно было оказывать какое-то влияние и на формирование книжной традиции региона, однако в должной мере этот вопрос еще не решен. Другим, менее существенным отличием Тотьмы как историко-культурной зоны от Устюга Великого является то, что здесь не было столь старых и влиятельных монастырей — все обители, исключая богатый Спасо-Суморин, были маломощными и «малокнижными».

Особое место в книжной культуре Тотемской зоны принадлежит Кокшеньге. Отдаленность территории от крупных административных центров вела к концентрации в пределах здешних волостей старообрядческого населения. Старообрядцы не только приносили с собой множество рукописных и старопечатных книг, но и на месте активно создавали новые списки, новые литературно-полемические сочинения. Для времени конца XVIII — начала XX вв. можно с уверенностью говорить о существовании на Кокшеньге вполне самобытной рукописно-книжной традиции.

Собственно Вологодская культурно-историческая зона, охватывающая полосу меридианального направления примерно в современных южных и северных границах области и включая восточное побережье Кубенского озера и верхнее течение Сухоны, представляет уже значительно отличный тип региональной книжной традиции. Уже с XIV в. эти земли испытывали особенно сильное московское, а затем и ярославское культурное влияние. С этого же времени происходила и интенсивная монастырская колонизация, дополнившаяся с конца XV—XVI вв. колонизацией дворянской. В результате уже к концу XVII в. здесь практически не осталось свободных крестьянских общин и вся книжная традиция складывалась применительно к запросам духовных и светских феодалов. Менее значительным было влияние купечества, хотя и

многочисленного, но занимавшего явно подчиненное положение в общественной жизни города [*][Здесь не дается более развернутая характеристика особенностей формирования книжной традиции Вологды, поскольку более целесообразной она будет при описании рукописей областного музея].

Если Вологодская зона дает пример своего рода относительно уравновешенного монастырско-дворянского типа рукописно-книжной традиции, то расположенная западнее Шекс-на является образцом безусловного преобладания монастырской книжности. Колонизация бассейна Шексны монастырями, начавшаяся еще в XIII в., была особенно интенсивной в XV—XVI столетиях. В результате в XVII в. фактором, определяющим хозяйственную жизнь региона, здесь было крупное монастырское землевладение; то же, что не попало в руки монастырей, оказалось во владении дворянства. Обилие и известность пришекснинских монастырей, популярность многих из них в царской семье и верхах правящего сословия вела к концентрации здесь самыми разными путями огромного количества книг. Монастырские библиотеки Шексны, и в первую очередь Кирилло-Белозерского монастыря, входили уже в XV—XVI вв. в число крупнейших и важнейших книгохранилищ страны. Книги не только поступали сюда из многих городов, но и активно переписывались на местах; при многих шекснинских монастырях существовали специальные книгописные «палатки», монахи-писцы трудились в кельях. Обилие и богатство здешних монастырских библиотек приводило к тому, что в XVII—XVIII вв. в местные монастыри неоднократно обращались правительство и высшие церковные иерархи за книгами, отсутствовавшими в Москве и Петербурге. Засилье монастырей в духовной жизни региона продолжалось вплоть до секуляризации церковно-монастырского землевладения. Лишь после этого на формирование книжной традиции смогли оказывать также какое-то воздействие освободившиеся от особо пристальной духовной опеки бывшие монастырские крестьяне; относительно большее место стала занимать в местной традиции и светская линия, представленная книжными интересами дворянства и купечества (в первую очередь в Белозерске, Череповце и немногих других наиболее значительных поселениях).

Наконец, на крайнем западе Вологодской области выделяется еще одна зона, имеющая довольно четкие особенности формирования книжной традиции. Это древнее Железное

Поле. Бассейны рек Мологи, Суды, Колли входят в обширную полосу, тянущуюся от Углича к Олонцу; здесь обычны и обильны месторождения болотных железных руд, залегающих близко к поверхности и потому легко доступных уже при ранней металлургической технологии. Издревле здесь едва ли не основным, наряду с земледелием, занятием, было производство железа. Не поздней XV в. началась дворянская колонизация этих районов, и довольно скоро более или менее значительные общины свободного крестьянства остались лишь на севере зоны. Монастырская колонизация здесь началась существенно позднее сравнительно с другими регионами Вологодского края; до XVI в. сколько-нибудь значительных и влиятельных корпораций здесь не было. В XVI—XVII в. в районе возникло довольно много монастырей, но ни один из них не вырос до крупного вотчинника, могущего стать в ряд с вологодскими или шекснинскими. Поэтому, определяя местный тип рукописно-книжной традиции, можно охарактеризовать его как дворянско-монастырский, с явным преобладанием первого элемента. Наряду с монастырями в поддержании духовной линии книжной культуры здесь значительная роль принадлежала приходским церквам; причем по мере приближения к северным районам зоны роль церквей возрастала. То же можно сказать и о роли крестьянства в формировании местной традиции книжной культуры. На обширных территориях, прилегающих к Вытегре, свободное крестьянство долгое время оставалось преобладающим сословием, а отсутствие монастырского и крупного частного землевладения делало эти места привлекательными и для последователей староверия.

Крупные книжные комплексы, сложившиеся при монастырях, соборных церквах, в дворянских усадьбах, не оставались стабильными. Так, выше отмечалось, что уже в XVII — XVIII вв. неоднократные значительные изъятия книг из монастырских библиотек производились представителями высших духовных и светских властей,. После секуляризации монастырско-церковного землевладения настоятели многих не слишком богатых общин начали приторговывать книгами и рукописями, пытаясь поднять хоть сколько-нибудь таким путем жизненный уровень братии. Примерно в это же время производятся и первые поиски рукописной старины агентами коллекционеров Москвы и Петербурга. Весь XIX в. практически проходит под знаком распыления прежних собраний

и формирования новых коллекций, как в центре, так и на местах в Вологодских пределах. Не оставались без движения и книги, не попавшие в свое время в крупные библиотеки, но остававшиеся на руках у населения, преимущественно старообрядческого. Миграция книг в пределах края, вывоз в другие губернии, как, впрочем, и обратные явления, — все это обычно для бытования рукописной книжности в XIX в. С конца XIX в. начался усиленный отток книг, сохранявшихся у населения, в крупные центры. Старые северные города, старообрядческие селения, захудалые обители стали важнейшими источниками, питавшими антикварную торговлю столичных центров, пополнявшими многие знаменитые частные собрания. С начала XX в. производится и планомерное комплектование северными рукописями и книгами государственных библиотек и музеев, прежде всего Библиотеки Академии наук.

Все это привело к тому, что на местах осталась лишь часть, порою весьма незначительная прежних книжных богатств. Но и эта часть лишь фрагментарно попала в местные музеи после Великой Октябрьской социалистической революции. Трудно подсчитать, даже прикинуть невосполнимые утраты источников книжной культуры северных земель, понесенные в силу различных объективных и субъективных причин.

Поэтому коллекции районных и народных музеев Вологодской области никоим образом не являются репрезентативными комплексами, способными дать материал для всестороннего изучения книжной культуры соответствующих регионов. Для получения относительно полных и надежных выводов в историко-культурологических исследованиях необходимо привлекать также и рукописные книги, находящиеся в настоящее время в различных собраниях центральных библиотек и музеев, но еще в XVIII, XIX, даже первой половине XX вв. бывших в активном читательском обороте в разных концах Вологодского края.

Так, для выявления круга чтения жителей Устюга Великого необходимо привлекать комплексы рукописей ряда хранилищ Москвы, Ленинграда, Киева. В первую очередь следует назвать Устюжское собрание БАН СССР, насчитывающее 111 единиц и сформированное главным образом из рукописных книг, бытовавших в самом городе и отчасти также в уезде [1]. Помимо этого комплекса, еще не менее 50 несомненно устюжских рукописей находятся в составе Основного соб-

рания БАН [2]. Не менее значительный комплекс Устюжских рукописей, отражающих главным образом круг чтения жителей уезда, находится в Древлехранилище ИР ЛИ АН СССР (Красноборское собрание, 165 единиц) [3]. В Москве, в ГБЛ, также создано Устюжское территориальное собрание, в составе которого не менее 50 рукописных книг [4]; кроме того, в Отделе рукописей ГБЛ рукописные книги Великоустюжского бытования есть также в составе Вологодского и Архангельского собрания [5]. В ГБЛ же хранится и одна из двух наиболее древних устюжских рукописей, известных ныне [6]. До нескольких десятков рукописей устюжского происхождения и бытования может быть выявлено в собрании П. И. Савваитова, ныне находящемся в ГПБ, в том числе и фрагмент древнейшего из известных пока устюжских кодексов [7]. В Киев устюжские рукописи попали с коллекцией митрополита Евгения (Болховитинова), занимавшего одно время должность высшего вологодского иерарха; в настоящее время эти рукописи хранятся в ЦНБ АН УССР [8]. Наконец, достоверно локализуемые устюжские рукописи могут быть выявлены и в составе хранилищ Вологды и Архангельска [9].

Наиболее значительный комплекс рукописей тотемского бытования находится в составе Вологодского территориального собрания ИРЛИ АН СССР (около 90 единиц) [10]. Кроме того, рукописи из Тотьмы хранятся в Вологодском областном музее и (отдельные кодексы) в составе Вологодского собрания ГБЛ [11].

Богатейшие собрания шекснинских монастырей, как уже было указано, с давних пор распылялись по многим градам и весям. И сейчас едва ли можно найти крупное хранилище древностей, в фондах которого не было бы рукописей из Кирилло-Белозерского, например, монастыря. Безусловно, главным комплексом остается уникальнейшее Кирилло-Белозерское собрание ГПБ, насчитывающее свыше 1400 единиц [12]. К сожалению, работа по выявлению Кирилловских (и вообще пришекснинских) рукописей в фондах центральных хранилищ еще никем не проводилась. Однако можно указать, что в различных собраниях БАН может быть соотнесено с данным регионом до 100 единиц; рукописи старообрядческой традиции из Шекснинской зоны есть также в Вологодском собрании ИРЛИ [13]. Древнейшие рукописи Кирилло-Белозерского происхождения в настоящее время находятся в ГИМ, ГБЛ, ГРМ и др. [14].

Научное использование рукописей Вологодского края было начато еще П. М. Строевым [15]. В середине прошлого века были опубликованы очень обстоятельные работы архимандрита Варлаама [16] и обзор рукописей ряда пришекснинских монастырей С. Шевырева [17]. Во второй половине XIX в. увидели свет многочисленные историко-краеведческие работы вологодских авторов, содержащие, помимо прочего, и упоминания о книгах в местных монастырских и церковных библиотеках [18]и более подробные описи библиотек Кирилло-Белозерского и Кириллова Новоезерского монастырей, составленные А. Е. Викторовым [19]. Наконец, в начале XX в. большую работу по приведению в известность сокровищ местных хранилищ произвел В. И. Срезневский [20]. В настоящее время все эти работы имеют значение главным образом ретроспективное, как источники реконструкции состава книжности на определенный период. Однако наиболее обстоятельные из них сохраняют и прикладное значение: в фондах центральных, да и местных хранилищ немало рукописей, происхождение которых не установлено — сопоставление информации старых описаний и обзоров может способствовать иногда весьма точной локализации таких «беспаспортных» кодексов.

* * *

Настоящее Описание содержит информацию о 538 рукописях в хронологических рамках с конца XIV — начала XV вв. Преимущественное большинство рукописных памятников настоящим Описанием вводится в научный, оборот впервые [21].

Составители преследовали две основные цели: создание справочника по фондам, охватывающего все без исключения рукописные книги, хранящиеся в местных музеях Вологодской области, с одной стороны, и подготовка охранного каталога, с другой. Сочетание информационной и охранной функций и определило основные принципы описания конкретных памятников. Составители стремились дать о каждой рукописи предельно сжатые и по возможности формализованные сведения, которые в совокупности тем не менее давали бы достаточно четкое представление как о внешних особенностях конкретных рукописных книг, так и раскрывали бы их содержание.

Описание в целом построено в соответствии с исторически сложившимися и существующими в настоящее время

музейными рукописными коллекциями. Таким образом в настоящем Описании фиксируется состав музейных фондов, отражающих книжность определенных, довольно четко очерченных территорий, по их состоянию на конец 1980 г. Предметом описания в каждом музее являлись рукописные книги и их фрагменты, представляющие древнерусскую традицию и ее продолжение в списках нового времени. В порядке исключения в ряде случаев в Описание включены также единичные памятники деловой письменности, оформленные в виде книг, и отдельные рукописи новой традиции, учтенные в музеях наряду с рукописями древнерусскими.

Описания отдельных рукописей в рамках каждой из музейных коллекций располагаются в примерном хронологическом порядке. Каждая описательная статья открывается номером рукописи по настоящему Описанию (отдельному для каждой из описанных коллекций), вслед за ним в круглых скобках помещен номер рукописи по музейному инвентарю. Название рукописной книги дано по возможности в соответствии с репертуаром общепринятых в науке наименований памятников письменности. Если для какого-либо памятника в научной литературе нет стабильного наименования, в заголовок описательной статьи внесено самоназвание рукописи либо дано обобщающее название с указанием основного содержания данной книги (главным образом —для сборников).

Дата рукописи указана в виде общей характеристики (определенное столетие) и частной характеристики (приведение точного года написания или установленного узкого периода в пределах столетия). Датировка рукописей произведена на основе показания филиграней бумаги с учетом всех остальных палеографических и кодикологических признаков (письмо, орнамент, шитье блока и т. п.). Точность датировок, как правило, ограничена третью столетия.

Формат рукописных книг и фрагментов указан в долях листа. Показатель объема включает все листы внутри переплетных крышек или обложки. Характеристика письма дана лишь применительно к основным подразделениям (устав, полуустав, скоропись), однако в ряде случаев приведены также и более детальные характеристики. Наличие в рукописи киноварных заголовков, мелких киноварных инициалов и вязи оговорено в общей форме. Прочий декор описан более подробно, с указанием видов орнамента, общей стилевой принадлежности, характеристикой техники исполнения, раскры-

тием содержания сюжетного декора, указанием расположения отдельных элементов орнамента на листах книги. В описание переплета включены указания на материал крышек и покрытия, наличие тиснения, накладных украшений и застежек.

Все записи и пометы на переплете, форзацах и листах рукописей воспроизводятся в Описании в том случае, если они раскрывают историю бытования данной книги и отношение к ней владельцев и читателей; прочие записи и пометы оговариваются в общей форме. При передаче текстов использованы упрощенные правила: правописание приближено к современному, однако характерные особенности писцов по возможности сохранены.

Сборники (рукописи, содержащие более трех произведений) расписаны постатейно, с указанием названия (или самоназвания) каждой статьи и ее начальных листов. Исключением из этого является описание богослужебных сборников традиционного состава, являющихся сборниками по сути, но осознававшихся на практике как целостные памятники, и описания энциклопедических по форме сборников, состоящих, как правило, из незначительных по объему выписок и извлечений, количество которых исчисляется многими десятками (в этих случаях использовались обобщающие аннотации на группу выписок или заметок однородного содержания). При описании сборников-конволютов характеристика внешних признаков и указания на состав приведены отдельно для каждой составляющей конволюта, обозначенной в пределах описательной статьи отдельным номером.

Настоящее описание сопровождается рядом указателей, призванных облегчить ориентацию читателя. Основные принципы составления указателей охарактеризованы в специальном предисловии к ним.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Обзор 65 рукописей собрания, поступивших в БАН в 1932 г., см. в кн.: «Исторический очерк и обзор фондов Рукописного отдела Библиотеки Академии наук», вып. II, XIX—XX века. М.—Л., 1958, с. 177— 178; описание части рукописей, входивших прежде в состав библиотеки Успенского собора, еще в 1862 г. было напечатано Н. Румовским в кн.: «Описание Великоустюжского Успенского собора» (Вологда). Поступления 1967 г. (16 единиц, кратко описаны в ст.: Бубнов Н. Ю., Копанев А. И. Археографические экспедиции 1966 и 1967 гг. в Медвежьегорский (Заонежье), Пудожский и Беломорский районы Карельской

АССР и в Архангельскую область. — В кн.: Сборник статей и материалов Библиотеки АН СССР по книговедению. Вып. II, Л., 1970, с. 332, 335—336. Поступления 1977—1978 гг. (25 единиц) кратко описаны в ст.: Амосов А. А., Бубнов Н. Ю., Петрова Л. А. Археографические экспедиции Библиотеки Академии наук СССР 1977—1978 гг. в Кировскую, Вологодскую и Архангельскую области.— В кн.: Русские библиотеки и частные книжные собрания XVI—XIX веков. Сборник научных трудов. Л., 1979, с. 106—124.

[2] Рукописи подробно описаны в изданиях: Срезневский В. И. Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в Рукописное отделение Библиотеки императорской Академии наук в 1900 и 1901 годах. Приложение 1. СПб., 1903, по указанию источника поступления; Срезневский В. И. Сведения о рукописях... в 1902 году (основной текст и Приложение). СПб., 1903, по указанию источника поступления; Срезневский В. И. Сведения о рукописях... в 1903 году. СПб., 1904, по указанию источника поступления.

[3] Обзоры их см. в изданиях: Малышев В. И. Древнерусские рукописи Пушкинского Дома (обзор фондов). М. — Л., 1965, с. 56—57; Панченко А. М. Поездка за рукописями в Красноборский район Архангельской области. — ТОДРЛ, т. XXV, Л., 1970, с. 342—344; Демкова Н. С, Сазонова Л. И. Отчет об археографической экспедиции 1971 г. на Пинегу, Северную Двину, Верхнюю Тойму. — ТОДРЛ, т. XXVIII, Л., 1974, с. 406; Бударагин В. П. Северодвинские находки. — ТОДРЛ, т. XXIX, Л., с. 356—357.

[4] Описание некоторых рукописей собрания см.: Кудрявцев И. М. Новые поступления. — Записки Отдела рукописей ГБЛ, вып. 18, М, 1956, с. 180—206, по шифру фонда 122.

[5] Предварительные описания их см.: Кудрявцев И. М. Новые поступления. — Записки Отдела рукописей ГБЛ, вып. 16, М., 1954, с. 98— 177, по записям и пометам под шифрами фондов 354 и 353.

[6] «Устюжская кормчая» XIII—XIV вв. Последнее по времени описание рукописи см.: Вздорное Г. И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII — начала XV веков. М., 1980, с. 36—37, опис. № 11.

[7] Собрание известного археографа и коллекционера П. И. Савваитова сформировано главным образом из рукописей, бытовавших в Вологодских землях. Описание собрания см.: Бычков И. А. Каталог собрания рукописей П. И. Савваитова, ныне принадлежащих императорской Публичной библиотеке. Вып. 1, СПб., 1900, по записям и пометам. Последнее по времени описание Минеи XIII в. см.: Вздорное Г. И. Искусство книги... с. 36—37, опис. № 10.

[8] Некоторые из них вошли в печатные каталоги (Н. И. Петрова и др.) и могут быть выявлены по владельческим записям и пометам.

[9] В свое время в библиотеку Вологодской духовной семинарии были переданы книги и рукописи Устюжской семинарии. Отдельные рукописи из бывшего семинарского собрания Устюга находятся в Вологодском собрании ГБЛ, образованном из рукописей, прежде находившихся в Вологодской областной библиотеке. В Отделе редких книг областной библиотеки находятся печатные издания, принадлежащие некогда Устюжской семинарии. В Архангельск отдельные устюжские рукописи могли попасть при неоднократных изменениях административно-территориального деления Севера Европейской части страны.

[10] Обзоры Тарногских рукописей ИРЛИ см.: Понырко Н. В. Экспедиция 1974 г. в Тарногский район Вологодской области. — ТОДРЛ, т. XXXI, Л., 1976, с. 368—370; Понырко Н. В. Находки в Тарногском районе Вологодской области. — ТОДРЛ, т. XXXII, Л., 1977, с. 370—371.

[11] Коллекция тарногских рукописей была передана в областной музей археографическими экспедициями ВГПИ в первой половине 1970-х гг. После Октябрьской революции в Вологду были переданы рукописи и книги Спасо-Суморина монастыря (общим числом в несколько сот, из них свыше 20 рукописных); в составе Вологодского собрания ГБЛ значатся лишь единичные рукописи Суморина монастыря.

[12] Рукописи Кирилло-Белозерского собрания ГПБ интенсивно используются в научной литературе, однако, к сожалению, до сих пор нет ни научного описания этого уникальнейшего фонда, ни даже сколько-нибудь обстоятельного обзора его. Описания отдельных рукописей собрания см. в частности: Розов Н. Н. Рукописи из Кирилловского краеведческого музея. — В кн.: Труды ГПБ, т. 1 (4), Л., 1957, с. 285—292; в последние годы археографическая группа Сектора древнерусской литературы ИРЛИ АН СССР начала описание древнейших рукописных сборников монастырской библиотеки, составленных писцом Евфросином (опубликовано в т. XXXV ТОДРЛ), однако при подобной широте программы задача описания всего собрания может растянуться на очень долгое время.

[13] Обзор их см.: Каган-Тарковская М. Д., Понырко Н. В. Поиски рукописей в Вологодской области. — ТОДРЛ, т. XXX, Л., 1976, с. 362.

[14] Последнее по времени их описание см.: Вздорнов Г. И. Искусство книги..., с. 127—130, опис. № 103-112.

[15] Строев П. М. Библиологический словарь и черновые к нему материалы. СПб., 1882. Посмертное издание незавершенного труда выдающегося археографа, осуществленное А. Ф. Бычковым. Заметки П. М. Строева, сделанные в ходе археографических поездок, весьма оперативно использовались и самим исследователем, и его коллегами еще в 1830-х гг.

[16] Варлаам. Описание сборника XV столетия Кирилло-Белозерского монастыря. — Ученые записки Второго отделения имп. Академии наук, т. I, вып. 2, СПб., 1858; Варлаам. Обозрение рукописей собственной библиотеки преподобного Кирилла Белозерского. — ЧОИДР, М., 1860, кн. 2, с. 1—69.

[17] Шевырев С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь в 1847 г. Ч. I—II, М., 1850, с. 7—52.

[18] Сравнительно подробные перечни их см. в кн.: Рогов А. И. Сведения о небольших собраниях славяно-русских рукописей в СССР. М., 1962; Бельчиков Н. Ф., Бегунов Ю. К., Рождественский Н. П. Справочник-указатель печатных описаний славяно-русских рукописей. М—Л., 1963.

[19] Викторов А. Е. Описи рукописных собраний в книгохранилищах северной России. СПб., 1890, с. 134—1711.

[20] Срезневский В.И. Отчет Отделению русского языка и словесности имп. Академии наук о поездке в Вологодскую губернию (май— июнь 1901 года). СПб., 1903; Срезневский В. И. Отчет Отделению русского языка и словесности имп. Академии наук о поездке в Олонецкую, Вологодскую и Пермскую губернии (июнь 1902 года). СПб., 1904.

Автором приведены описания и обзоры монастырских, церковных и частных библиотек Тотьмы, Великого Устюга и Сольвычегодска.

[21] Так, по данным Я. Н. Щапова, в Великоустюжском музее значилось лишь 56 рукописей, из них лишь чуть более половины древнерусской традиции — см.: Кудрявцев И. М., Шлихтер Б. А., Щапов Я. Н. Археографические поездки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина в 1953—1956 годах — В кн.: Археографический ежегодник за 1957 год, М., 1958, с. 283—284; по настоящему Описанию рукописи, названные Я. Н. Щаповым, см. под №№ 1, 3, 4, 10, 13, 14, 15, 19, 26, 31, 33, 35, 37, 45, 48, 49, 54, 66, 69, 76, 77, 80, 87; 90; 91; 92; 94, 95, 98, 100, 101. В Тотемском музее, по данным А. М. Панченко, значились лишь около 10 рукописей — см.: Панченко А. М. Отчет об археографической экспедиции в Красноборский район Архангельской области и в г. Тотьму Вологодской области в 1960 г. — ТОДРЛ, т. XVIII, М.—Л., 1962, с. 428; по настоящему Описанию это рукописи №№ 3, 4, 5, 9, 10 или 15, 11 или 16, 14, 23—26. В кратком обзоре устюженских рукописей Б. М. Яковцевским поединично названа лишь 21 книга (Яковцевский Б. М. Рукописные книги Устюженского районного музея Вологодской области. — ТОДРЛ, т. XII, М.—Л., 1956, с. 522—523), по настоящему Описанию это №№ 2—10, 13, 15, 20, 21, 24(?), 29, 30, 32, 34, 37, 43, 47. Несколько десятков наиболее интересных рукописных книг Череповецкого музея названо в только что опубликованном кратком их обзоре (Бударагин В. П., Дробова Н. П. Рукописные книги Череповецкого музея. — ТОДРЛ, т. XXXVI, Л., 1981). Ряд рукописных памятников, находящихся ныне в музеях Вологодской области, были в свое время известны по старым трудам Варлаама, Шевырева, Викторова, Срезневского (см. названия выше). В частности, из 27 рукописей Кирилло-Белозерского монастыря, описанных Викторовым, в настоящее время в Кириллове хранятся лишь четыре (№№ 1—3 и 20 по настоящему Описанию); из 89 рукописей Кириллова Новоезерского монастыря в настоящее время в Череповецком музее выявлено 19 (№№ 12, 25, 26, 28, 29, 30, 37, 43, 44, 48, 50, 56, 57, 65, 83, 108, 111, 112, 118 по настоящему Описанию); можно полагать, что хотя бы часть других рукописей, отмеченных Викторовым, может быть выявлена в фондах Новгородского музея-заповедника, куда они были переданы согласно прежнему административно-территориальному делению (по описанию новгородских рукописей среди них есть кодексы, происходящие из Устюженского, Череповецкого, Белозерского уездов: см. — Тихомиров М. Н. Рукописи Новгородского музея. — В кн.: Новгородский исторический сборник, вып. 5. Новгород, 1939, с. 18—32; описание М. Н. Тихомирова охватило лишь незначительную часть собрания Новгородского музея). Как уже упоминалось выше, ряд древнейших рукописей Кирилло-Белозерского монастыря оказался в фондах Государственного Русского музея и описан Г. И. Вздорновым. К сожалению, о составе рукописных фондов Русского музея практически ничего неизвестно, не исключено, что там могут оказаться и другие Кирилловские рукописи и книги, переданные в музей вместе с фрагментами знаменитого иконостаса.

_____________

1. ОПИСАНИЯ РУКОПИСНЫХ СОБРАНИЙ

ВЕЛИКОУСТЮГСКИЙ КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ

Собрание рукописей Великоустюжского районного краеведческого музея насчитывает 101 единицу в хронологических рамках с XVI по XX вв. и для музея районного масштаба может быть признано довольно значительным. Сформировано собрание из остатков общественных, корпоративных и частных библиотек. Рукописи, вошедшие в музейное собрание непосредственно из церковных и монастырских библиотек, немногочисленны, поскольку еще в начале XX в. происходила концентрация это-то разряда книжности в Устюжском церковном древлехранилище (в советское время рукописные фонды древлехранилища стали основой собрания Районного музея Северо-Двинского края, преобразованного впоследствии в Великоустюжский краеведческий музей; из фондов древлехранилища в современном музейном собрании 13 рукописей, из фондов РМСДК — 32 единицы). Наиболее значительной частной библиотекой, фонды которой вошли в музейное собрание, была коллекция священника А. Чижева—14 единиц, преимущественно через посредство древлехранилища; 6 единиц входили прежде в собрание известного великоустюжского краеведа В. П. Шляпина.

Древнейшая рукописная традиция в современном музейном собрании не представлена; самая ранняя рукопись восходит лишь ко второй половине XVI в.

По содержанию рукописи Великоустюжского музея разделяются на несколько групп. Наибольшую научную ценность представляет коллекция местных летописей. В ее составе 13 списков Великоустюжского летописца, 2 списка Соловецкого летописца, Лальский летописец, церковно-приходские летописи Устюжских храмов. Помимо летописей к этому разряду письменности относятся несколько всемирно-исторических компиляций, исторические описания Устюжских монастырей, выписки по истории северных городов (Вологды, Сольвычегодска, Красноборска), историко-этнографические материалы по колонизации бассейна р. Юг. К разряду исторических источников следует отнести и синодики некоторых церквей. Среди рукописей литературного содержания в собрании Великоустюжского музея следует в первую очередь назвать списки стихов виднейших российских поэтов XVIII в. А. Сумарокова и М. Хераскова, причем источником текстов последнего послужило печатное издание. Из других известных поэтов в устюжских рукописях представлены отдельные произ-

ведения Ф. Глинки, И. Козлова, А. Соловьева, Г. Мальгина и др. Группа рукописей — списки литературно-публицистических и поэтических сочинений периода Отечественной войны 1812 года; источниками текстов в них служили наиболее популярные периодические издания: «Вестник Европы», «Отечественные записки», «Сын Отечества» и др. Это обстоятельство (характерное и для других разрядов письменности, представленных в музейном собрании), дает интересные материалы для суждений о читательских интересах устюжан, о распространении периодики в провинциальных кругах. В рукописях музея представлена и древнерусская, литературная традиция — в сборниках и отдельных кодексах встречаются списки житий восточных и русских святых, апокрифы, духовные стихи, повести о чудотворных иконах и т. п.

Учительная литература в рукописях Устюжского музея представлена как древней, так и, в особенности, новой традицией, своеобразным завершением которой являются любопытные опыты местного духовного писателя рубежа XIX—XX вв. Н. А. Яхлакова.

Несколько рукописей содержат памятники полемического содержания, направленные прежде всего против староверия (Розыск о раскольнической брынской вере, Соборное деяние на еретика Мартина). Произведений старообрядческой публицистики в музейном собрании нет, но рукописи старообрядческого происхождения есть (помимо духовных стихов также ряд сборников).

Значительна по количеству группа рукописей богослужебного содержания, в числе которых есть списки служб и песнопений местным северным святым и памятных служб (как, например, благодарственной службы о победе над шведами под Полтавой).

Наконец, нужно выделить и группу материалов негуманитарного содержания — это астрономический и астрологический календарь-справочник, фрагмент Травника, очень обстоятельная фенологическая летопись за более чем четвертьвековой период, сведения которой могут иметь практическое значение и в наши дни.

В собрании Великоустюжского музея сравнительно немного орнаментированных рукописей, но пять из них содержат миниатюры.

Обильны владельческие и читательские записи на листах рукописей музейного собрания; среди них свыше двадцати точно датированных. Содержание записей дает интересный материал по разным темам из истории бытования рукописной книги в городе и уезде.

* * *

1. (Р. 75). Служебник. XVI в. (втор. пол.). 4°, 259 л. (л. 41 пронумерован дважды). Полуустав. Киноварь в заголовках, и инициалах. Перед некоторыми текстами примитивные заставки. Переплет — доски в коже с тиснением.

2. (Р. 458). Синодик монастырский, без конца. XVII в. (серед., после 1645 г.). 4°, 93 л. Полуустав и скоропись (последние записи внесены в XVIII в.). Киноварь в заголовках и инициалах. На л. 6 об., 7 об., 7а об., 8 об., 10 об., 11 об., 12 об., 14 об., 19 об., 21 об., 23 об., 24 об., 25 об., 30 об., 32 об., 34 об., 37 об., 42 об., 44 об., 46 об., 47 об., 49 об., 50 об.,

53 об., 55 об., 57 об., 59 об., 61 об., 63 об., 65 об.— миниатюры в красках довольно тонкой работы. Без переплета. Перед поминаниями некоторых родов — записи о вкладах деньгами и вещами. Блок разбит; листы ветхие, многие порваны и осыпаются по краям.

3. (Р. 88). Житие Василия Нового, Григория мниха. XVII в. (серед.). 4°, 148 л. Деловая скоропись. Киноварь в инициалах; вязь в заголовках. Перед текстом заставка старопечатного стиля пером в чернилах. Без переплета.

4. (Р. 407). Ирмологий на крюковых нотах, без начала и конца. XVII в. (втор. пол.). 8°, 174 л. Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах; отдельные заголовки гласов — вязь примитивных форм. После гласов — концовки пером в чернилах, примитивных растительных форм. Нотация беспометная. Переплет — доски в коже с тиснением, застежки утрачены.

Запись: «Сия книга Яренской волости» — XVII в. Помета: «РМСДК № 79».

5. (Р. 86). Сборник повестей о чудесах богородицы. XVII в. (втор. пол.). 4°, 199 л. Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Переплет — доски в коже с тиснением; верхняя крышка утрачена; блок поврежден, утрачены первые 8 листов.

Запись: «От Шляпина В. П. 24/ХП—31 г.». На последних лл. размещен текст Похвалы богородице.

6. (Р. 77). Сборник богослужебный. Конволют XVII— XVIII вв.. 4° 48 л. Без переплета.

Содержит: 1)—Служба Феодосию Тотемскому, печатное издание М., после 1798 г., без конца — л. 1—17; 2)—Канон и молитва богородице (краегранесие «Радости приятельнице тебе подобает радоватися единей», творение Иосифово, глас 4), скоропись, серед. XVIII в. —л. 18—27; 3) — Тропарь и канон богородице Грузинской, полуустав, киноварь в заголовках и инициалах, кон. XVII —нач. XVIII в.— л. 28—35; 4) —Служба иконе богородицы Толгской, скоропись (тождественная письму алл. 2), серед. XVIII в. — л. 36—48.

7. (Р. 183). Травник, фрагмент. XVII—XVIII в. 4°, 2 л. «Скоропись. Без переплета.

Запись: «Лист из Травника от В. П. Шляпина 10/1 — 1931».

8. (P. 69). Сборник богослужебный. Конволют XVII— XVIII вв. 4°, 89 л. Переплет — картон в коже с тиснением..

Содержит: 1)—конец неопределенного канона (с 5 по 9 песни), полуустав, киноварь в заголовках и инициалах, кон. XVII —нач. XVIII в.— л. 1—5; 2)—Тропарь и канон Сретению господню, Тропарь и канон благовещению богородицы, Тропарь и канон в неделю Ваий, полуустав, киноварь в заголовках и инициалах, тексты в двойных рамках, перед текстами заставки старопечатного стиля пером в чернилах, кон. XVII —нач. XVIII в. —л. 6—37; (л. 25—37 чистые); 3) —Тропарь и канон святителю Модесту, Тропарь и канон великомученице Анастасии, полуустав, (с л. 48 — иной руки), киноварь в заголовках и инициалах, нач. XVIII в.— л. 38—56 (л. 38—42 и 56 чистые); 4)—Молитва пресвятой богородице, полуустав, киноварь в заголовке и инициалах, перв. четв. XVIII в. — л. 57—60 (л. 60 чистый); 5) — Канон молебный богородице Знамение, полуустав (рука второго писца алл. 3), киноварь в заголовках и инициалах, XVIII в., нач. — л. 61—72; 6)—Тропарь и канон Флору и Лавру, полуустав, киноварь в заголовке и инициалах, перв. четв. XVIII в. — л. 73—78; 7) —Чтения различным святым из Евангелий от Луки и др., полуустав, киноварь в заголовках и инициалах, перв. четв. XVIII в. — л. 79—86; 8) — Отдельные чтения из Апостола, Ектений и возгласы на Пасхальной утрене, полуустав беглый, киноварь в инициалах, перв. четв. XVIII в.— л. 87—89.

9. (Р. 74) Сборник богослужебный Конволют XVIII в. 4°, 90 л. Переплет — картон в коже.

Содержит: 1)—Последование молебного пения... на... нечестивых магометан, печатное издание, М., 1711 (вар. А)— л. 1—20; 2)—Благодарственное моление о возведении на престол Анны Иоанновны, печатное издание, М., 1735 — л. 21—36; 3)—Благодарение о «благом получении», полуустав, киноварь в заголовках и инициалах, нач. XVIII в.— л. 37—40; 4) — Служба благодарственная о победе над шведами под Полтавой, полуустав (тождественный письму предыдущего алл.), киноварь в заголовках и инициалах, нач. XVIII в. (после 1709 г.) — л. 40 об. — 90 (вероятно — список с печатного издания, М., 1709).

10. (Р. 26). Соборное деяние на армянина еретика Мартина и розыск о раскольнической брынской вере, Димитрия

Ростовского. XVIII в. (1720-е гг.) 2°, 346 л. Полуустав. Киноварь в заголовках. Переплет — доски в коже с тиснением. Соборное деяние — список с печатного издания, М., 1718.

11. (Р. 78). Последование молебного пения... о помощи... на разорвавших неправедно мир нечестивых магометан. XVIII в. (перв. пол.). 8°, 34 л. Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Картонная обложка. Запись: «Принадлежит Устюжской градской Георгиевской церкви» —XVIII—XIX в. К рукописи приплетено печатное издание: Ектений о победе на супостаты христоименитому воинству, М., 1768.

12. (Р. 416). Сборник богослужебных песнопений на линейных нотах. XVIII в. (перв. пол.), 8° альбомная, 49 л. ( многие листы утрачены). Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Переплет — картон в коже, разбит. Записи читателей и певцов книги, карандашные записи и пометы нового и новейшего времени бытового содержания. Помета: «РМСДК № 273».

Содержит: песнопения Петру и Павлу на 29 июня и на дни Страстной недели.

13. (Р. 8). Летописец великоустюжский. («Божиею милостию и предстательством и заступлением пресвятыя Богородицы о граде сем Устюзе и о живущих в нем избрася и написася сие летописание из русского летописца ныне и впредбудущим родом в вечное воспоминание»). XVIII в. (перв. пол.). 4°, 27 л. Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Картонная обложка.

Содержит известия за 6700 — 1720 гг.

14. (Р. 63). Святцы. XVIII в. (перв. пол.). 8°, 114 л. Небрежный полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Переплет — доски в коже, застежки утрачены, разбит.

Записи: «...линик иконьника Емельки Яковлева сына Нонова» — XVIII в.; «От свящ. А. Чижева, № 1». На полях многочисленные записи с уточнениями и дополнениями сведений о местных святых и праздниках. Помета: «РМСДК № 35». Штамп-печать Устюжского церковного древлехранилища.

15. (Р. 11). Сборник исторический. Конволют XVIII в. 4°, 62 л. Переплет картонный с кожаным корешком.

Содержит: 1)—Летописец Соловецкий («выписан вкратце из жития преподобных отец Зосимы и Савватия и спостника их аввы Германа како начаша жити на Соловецком ост-

рове и о преставлении их и о строении монастырском и о здании древяном и каменном и о прочем»), скоропись, киноварь в заголовках и инициалах, на л. 1 гравированная на меди заставка-рамка, серед. XVIII в., включает известия за 6943—1759, в том числе Повесть о прихождении на Двину Петра I — л. 1—30; 2)—Летописец о великом граде Устюге («собранный и написанный в вечное поминание впредбудущим родом из разных рукописных харатейных книг и достоверных повествователей в тыя лета в времена житие свое провождающих и от преемников их последи бывших и ныне настоящих самовидцов»), скоропись, киноварь в заголовках и инициалах, кон. XVIII в. (1780-е гг.), открывается известиями о начале Устюжской епархии и доводит повествование до 1767 г., включая Повесть о пришествиях Петра I, последовательность событий XVIII в. не всегда выдержана — л. 31—52; л. 53—54 чистые; 3)—Повесть о пришествии царя Хозроя персидского на Царьград, скоропись, кон. XVIII в.— л. 55—61; последний лист рукописи чистый.

16. (Р. 68). Каноны Казанской богоматери и Николаю чудотворцу. XVIII в. (серед.). 16°, 26 л. Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Переплет картонный. Помета: «РМСДК № 22».

17. (Р. 82). Акафист Иоанну Предтече. XVIII в. (серед.). 4°, Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах; тексты в линейных рамках. Без переплета; блок ветхий.

Запись: «От свящ. А. Чижева, № 7».

18. (Р. 115). Слово в день явления иконы богородицы Казанской, произнесенное Димитрием (Сеченовым) в Благовещенском соборе Москвы 1742 года июля 8 дня. XVIII в. (серед.). 4°, 15 л. Скоропись; текст в линейных рамках. Бумажная обложка; весьма ветхая, по краям листов распад бумаги.

Запись: «Писано Петром Ентальцевым» — XVIII в. Помета: «РМСДК № 69». Список с печатного издания, М., 1742.

19. (Р. 102). Страсти Христовы. XVIII в. (серед.). 4°, 80 л. Скоропись; тексты в линейных рамках. Переплет картонный; блок разбит.

20. (Р. 111). Сборник слов на господские и богородичные праздники и на памяти избранным святым. XVIII в. (серед.). 4°, 435 л. (первые 8 л. утрачены). Скоропись. Переплет —

доски в коже, верхняя крышка, корешок и застежки утрачены.

Записи: «№ проповедем на всякие праздники, более же на Введение Богородицы нашея и всемилостивого ея сына Исуса Христа, а менее на святителя чудотворца Николая и протчих угодников (далее криптография латиницей)» — XVIII в. Помета: «РМСДК № 38». Содержит: Слова на Введение Богородицы во храм (нач. утрачено, л .14 об., 26 об., 40), на св. апостола Андрея Первозванного (л. 52, 72 об., 88), на день великомученицы Варвары (л. 114, 127), на преподобного и богоносного отца Савву Освященного (л. 142, 154об.,), на святителя чудотворца Николая (л. 165 об., 181 об., 195), на непорочное зачатие Богородицы и приснодевы Марии (л. 206, 221 об., 238 об., 257 об.), на Рождество Христово (л. 274, 292, 305, 320), о бегстве Христове в Египет (л. 336 об.,), на обрезание господне и на память Василия Кесарийского (л. 355, 371, 383 об.,), на Крещение господне (л. 398 об., 409 об., 429 об., 442).

21. (Р. 411). Сборник богослужебных песнопений на линейных нотах. XVIII в. (серед.), 8° альбомная, 24 л. Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Переплет картонный с кожаным корешком. Запись: «Сии переводы Устюжского уезду Сухонской трети Черного стану деревни Сычугова крестьянина Микиты Кузнецовскаго, подписал Иван Ключарев сего ж 1777 году генваря 4 дня». Помета: «РМСДК № 271».

Содержит песнопения на избранные праздники.

22. (Р. 413). Сборник богослужебных песнопений на линейных нотах. XVIII в. (серед.). 4°, 66 л. Скоропись. Киноварь в инициалах и пометах. Переплет картонный. Крайне ветха — физические и биохимические повреждения, цементация и распад бумаги в нижней части блока.

23. (Р. 421). Праздники на линейных нотах, без конца. XVIII в. (серед.). 8 альбомная, 78 л. Небрежный полуустав. Киноварь в инициалах и пометах. Переплет — картон в коже, разбит, нижняя крышка утрачена.

Записи: «Закончивший курс Никольского духовного училища Николай Виловитин»; «Пономарь Манаков»; «Николай Михайлович Сильвестров 1910 г. 3 февраля 10-го часу вечеру»; «Сей нотник Артемия Биричевского» — все XX в.

24. (Р.....). Синодик Успенского собора. XVШ b. (серед.). 4°, 64 л. Полуустав и скоропись (последние записи внесены

в XIX в.). Киноварь в заголовках и инициалах. Без переплета; блок разбит, начало и конец утрачены, края обгорели.

25. (Р. 76). Реестр панихидам и «табельным» дням. XVIII в. (1760-е гг.). 8°, 19 л. Полуустав; текст в линейных рамках. Картонная обложка с кожаным корешком. Помета: «РМСДК № 24». Список с печатного издания М., 1762.

26. (Р. 5). Летописец Великоустюжский, с дополнениями, («собранный и написанный в вечное поминовение впредбудущим родом из разных рукописных харатейных книг и достоверных повествователей...»). XVIII в. (1760—70-е гг.). 4°, 88 л. Скоропись. Переплет картонный с замшевым корешком.

Запись: «Из книг Григория Медведкова» — XIX в.

Содержит: Текст летописца с Предисловием Льва Вологдина и Показанием Великоустюжской древности, содержащий известия 6700—1767 гг., с отдельными приписками последующего времени — л. 1—67; «Историческое описание... о принесении в Устюг иконы Благовещения самодействительно преписанной с чудотворного ея образа иже в Москве в Успенском соборе» — л. 68—86; «Речь поздравительная архиепископу Гавриилу» — л. 86 об. — 87; «Речь в похвалу его преосвященства от всего гражданства сочиненная» — л. 87—88.

27. (Р. 57). Синодик. XVIII в. (1760—70-е гг.). 4°, 101 л. Полуустав и скоропись (последние записи внесены в XIX в.). Киноварь в заголовках и инициалах. Без переплета. Судя по территориальной принадлежности поминаемых родов принадлежал одной из церквей Яренской округи.

28. (Р. 105). Воспоминание к своей душе, Петра Дамаскина. XVIII в. (третья четв.). 4°, 285 л. Полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Переплет — доски в коже с тиснением, верхняя крышка и застежки утрачены.

Записи: «От книг иеромонаха Антония»; «Сия книгу посылаю сестре Авдотье в благословение»; «Цена два рубля»; «Сия книга Великоустюжского Архангельского монастыря казенная» — все XIX в.

Содержит сочинения средневекового автора, объединяемые направленностью к духовному самосовершенствованию.

29. (Р. 149). Опись монастырского и церковного имущества Троицкого Гледенского монастыря. XVIII в. (1770 г.) 2°, 50 л. Скоропись; тексты в разграфленных колонках. Переплет картонный с кожаным корешком.

Записи: «К сей описи Троицкого монастыря ризничей иеромонах Арсений руку приложил»; «К сей описи Троицкого монастыря иеромонах Иевсевий руку приложил»; «К сей описи Троицкого Гледенского монастыря уставщик иеродиакон Порфирий прошением пономаря монаха Галактиона и за себя руку приложил» — 1770 г., все записи повторяются.

30. (Р. 148). Опись монастырского и церковного имущества Троицкого Гледенского монастыря. XVIII в. (1771 г.). 2°, 52 л. Скоропись; тексты в разграфленных колонках. Переплет картонный с кожаным корешком.

Записи: «К сей описи Троецкого Гледенского монастыря казначей иеромонах Иосиф руку приложил»; «К сей описи Троицкого Гледенского монастыря ризничей иеромонах Иевсевий руку приложил»; «Устюга Великаго Троицкого Гледенского монастыря игумен Геннадей»; «Великоустюжского катедрального Успенскаго собора протопоп Андрей Булатов» — 1771 г., все записи повторяются.

31. (Р. 180). Первое учение отроком. XVIII в. (третья четв.). 4°, 45 л. (конец утрачен). Беглый полуустав. Киноварь в заголовках и инициалах. Заставки пером в чернилах, подражание печатному. Без переплета. Список с печатного издания М., 1762.

32. (Р. 72).Сборник молитвословий в пасхальные дни. XVIII в. (третья четв.). 4°, 10 л. Скоропись. Киноварь в заголовках и инициалах. Вязь. Бумажная обложка.

Записи: «Сия молитва Устюга Великого Архангельского монастыря казенная написана 1775 года апреля 30 дня и отдана даятелем и радетелем К. И. Ер. А. под присмотр и хранение иеромонаху Флавиану, которую держать без утеряния при монастырской ризнице»; «Сия молитва Устюга Великого Архангельского монастыря казенная написана 1775 года апреля 30 дня и отдана в ризницу иеромонаху Флавиану, которую содержить без утеряния при монастырской ризнице, без утайки и не переписать никому не отдавать в домы, которая подписана по листам». Тексты молитвословий выписаны из печатных Требников Киево-Печерской и Московской Синодальной типографий.

33. (Р. 170). Философические оды или песни, Михаила Хераскова. XVIII в. (1770-е гг.). 4°, 14 л. Скоропись; тексты в линейных рамках. Киноварь в заголовках и инициалах. Без переплета; конец рукописи утрачен.

Содержит песни: Благополучие (1), Суета (2), Тишина (3), Богатство (4), Злато (5), К А. А. Р. (6), Честь (7), Терпение (8), Гордость (9), Родство (10), Умеренность (11), Наказание (12), Непостоянство (13), Беспечность (14), Старость (15), Фортуна (16), Желание (17), Добродетель (18), Лесть (19), Спокойство (20), Знатная порода (21), Разум (22), Правда (23), Красота (24), Суетность (25), К С.Е.Д. (26). Список с печатного издания, М., 1769.

34. (ИК 1009/XI—862). Синодик цельногравированный. XVIII в. (втор. пол.). 2°, 47 л. Поздний полуустав и скоропись (последние записи внесены в сред. XIX в.). Переплет — доски в коже, разбит. Цельногравированные листы иллюминованы акварелью.

Запись: «Сия книга Устюжской округи Юской трети Варженской Ивано-Богословской церкви казенная» — XVIII в.

35. (Р. 100). Страсти Христовы. XVIII в. (втор. пол.). 4°, 88 л. Скоропись; тексты в линейных рамках. Переплет картонный с кожаным корешком и наугольниками, верхняя крышка утрачена.

36. (Р. 110). Сборник учительный. XVIII в. (втор. пол.). 4°, 118 л. Скоропись. Без переплета; начало блока утрачено.

Записи: «Хорошо сию книгу читать со вниманием» — XVIII в.; «Сию книгу читал Великоустюжский мещанин Петр Иванов сын Кожевников» — XVIII—XIX в.; «Сия книга принадлежит Великоустюжскому мещанину Алексею Кузьмину Калининскому» — XIX в., повторена с сокращением. Помета: «РМСДК № 48».

Содержит: Слово Кирилла Александрийского в неделю мясопустную об исходе души от тела и о втором пришествии— л. 1—13, без начала; Слово Ипполита папы римского в неделю мясопустную о скончании мира и втором пришествии— л. 13 об. — 38; Слово Палладия мниха о втором пришествии и страшном суде — л. 38 об. — 60; Слово Иоанна Златоуста в среду сырной недели — л. 61—70; Притча Кирилла мниха о душе и теле — л. 71—83; Слово Иоанна Златоуста в пятую неделю поста «како с раздумием искати спасения» — л. 83 об. — 87; Иоанна Златоуста (?) повесть душеполезная о звере и змии — л. 88—96; Слово Иоанна Златоуста о десяти девах —л. 96 об. —107 об.; Слово Евсевия Самосатского о сошествии Иоанна Предтечи во ад — л. 107 об.—-117; Оглавление сборника — л. 117 об.— 118.