- программа аукционных продаж насаждений для заготовки древесины;
по региону в целом:
- развитие транспортной инфраструктуры;
- сценарии развития и размещения лесопромышленного производства;
- лесной бюджет;
- федеральные субвенции.
Лесной план региона составляется на основе лесоустроительных проектов. Актуальный вопрос – содержание и качество этих проектов. Лесоустроительный проект сегодня состоит из двух разделов. В первом обобщаются результаты лесоинвентаризационных работ, во втором дается план организации лесопользования и ведения лесного хозяйства. Традиционно – это внутриведомственный документ. Не странно ли, что одно и то же ведомство отвечает за состояние лесов и контролирует (оценивает) это состояние? Для плановой системы это «нормально», а сегодня? Имеем ли мы достоверную информацию о наших лесах?
Подходы к планированию организации ведения лесного хозяйства также серьезно устарели. Что в этой части дает лесоустроительный проект? Устанавливаются важнейшие нормативы: предельный размер главного пользования (так называемая расчетная лесосека), способы главной рубки и лесовосстановления, площадь насаждений, нуждающихся в рубках ухода др. Методологической основой служат «лесоводственные соображения», а экономического анализа нет. Поэтому все эти нормативы с реальной жизнью не имеют ничего общего. Расчетная лесосека не увязана с реальным рыночным спросом на древесину, рекомендуемые способы рубок не рентабельны, промежуточное пользование экономически (да и лесоводственно!) не обосновано. Нет оценки затрат-результатов, нет долгосрочного прогноза динамики лесного фонда, его ресурсного и экологического потенциалов – а значит неизвестно, какими будут последствия назначаемых действий, что будет происходить в случае их невыполнения. В картографических материалах отсутствуют достоверные сведения о состоянии лесовозных дорог. Нет расчетов по развитию дорожной сети, необходимой для освоения установленного размера пользования. А ведь без этого невозможно грамотно установить размер арендной платы. Такой документ совершенно бесполезен для лесопользователя.
Главной задачей лесоустроительного проектирования должна быть лесоинвентаризация: границы лесничеств, категорирование лесов, таксационные данные, картографические и другие материалы, необходимые разработки лесного плана.
Региональный лесной план по существу есть региональная лесная политика. Он должен пройти широкое общественное обсуждение, приниматься представительным органом власти и утверждаться губернатором. На основе регионального лесного плана составляются все необходимые документы к договорам долгосрочной аренды лесных участков. Эти документы должны содержать информацию, достаточную для того, чтобы пользователь мог самостоятельно планировать строительство дорог и размещение лесосек. Чтобы поднять лесное планирование на должный уровень, потребуется немалое время. Возможно, начать следует с реализации пилотных проектов на примере 2 – 3-х субъектов Российской Федерации. В финансировании работ могут принять участие крупнейшие лесопромышленные компании, чьи интересы тесно связаны с эффективным освоением лесосырьевых ресурсов.
Национальная лесная политика – инструмент решения фундаментальных проблем лесоуправления. К ним можно отнести:
- форму собственности;
- разграничение полномочий;
- нормативы, определяющие неистощительность пользования лесом;
- стратегию воспроизводства лесов;
- субвенции федерального бюджета на развитие транспортной инфраструктуры, связанной с освоением лесных ресурсов, интенсивное воспроизводство, охрану и защиту лесов;
- организацию лесопромышленного комплекса страны как целого в виде принципиальной схемы размещения, комбинирования и концентрации производств;
- бюджетную и налоговую политику в лесном секторе и др. Национальная лесная политика – нормативно-правовой документ, утверждаемый Президентом страны.
11. НАЦИОНАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ ЛЕСОУПРАВЛЕНИЯ
Система лесоуправления в советский период не была эффективной. Об этом свидетельствуют хотя бы непрерывные реформы, которым подвергалось лесное хозяйство [Починков С. В. Лесное хозяйство как зеркало русских революций // Лесная газета. 2006. № 34 – 37]. Она без существенных изменений была перенесена в рыночные условия и работала плохо. При разработке национальной модели переходного периода (от планового хозяйства к рыночному) системобразующими факторами должны служить:
- национальные традиции;
- доходность ресурсов.
Традиции – опыт поколений, приспособление этноса к своему ландшафту, национальный путь развития.
Доходность – востребованность лесных ресурсов, уровень экономического развития страны.
В системе российского лесоуправления можно выделить элементы фундаментальные, неизменные, вошедшие в традицию, порожденные ландшафтом, и переменные, зависящие от текущей экономической ситуации, доходности ресурсов.
Фундаментальные элементы модели лесоуправления в России – каркас (назовем только главное, популярный жанр не требует научной строгости и полноты изложения):
- федеральная собственность;
- баланс общенациональных и региональных интересов (делегирование полномочий);
- государственная лесная служба;
- деление лесов на категории по степени защитности и востребованности;
- особенности лесоуправления в лесодефицитной и лесоизбыточной зонах;
- альтернативные формы организации пользования лесами (долгосрочная аренда лесных участков по конкурсу, продажа насаждений на сруб и проведения рубок ухода на аукционах, осуществление всех видов пользования учреждениями государственной лесной службы);
- альтернативные схемы планирования, финансирования и организации строительства лесовозных дорог;
- альтернативные формы организации воспроизводства, охраны и защиты лесов (учреждения государственной лесной службы в соответствии с лесным планом, арендаторы по договору, физические и юридические лица по конкурсу);
- лесной регламент как инструмент административного воздействия;
- экономическая оценка ресурсов;
- плата за ресурсы как часть их рентной стоимости;
- лесной доход как мера интенсификации воспроизводства лесов;
- централизация лесного дохода как способ декоммерсализации лесной службы;
- лесной бюджет как инструмент определения эффективности лесного хозяйства;
- общественный контроль над финансированием лесного хозяйства и его эффективностью;
- лесное планирование как инструмент устойчивого лесопользования, эффективного освоения региональных лесных ресурсов, гарантированного сырьевого обеспечения промышленности;
- лесная политика как инструмент возложения на государство обязанностей по эффективному освоению и воспроизводству национальных лесных ресурсов.
Переменные элементы модели лесоуправления:
- степень делегирования полномочий;
- распределение лесного дохода между федеральным, региональными и муниципальными бюджетами;
- распределение обязательств по финансированию воспроизводства, охраны и защиты лесов, строительству лесовозных дорог между пользователями, федеральным, региональными и муниципальными бюджетами;
- формы организации пользования, воспроизводства, охраны и защиты лесов.
Переменные элементы модели лесоуправления могут различаться по субъектам в зависимости от регионального спроса на лесные ресурсы. Объективна следующая закономерность:
высокая доходность ресурсов – больше демократии: больший объем полномочий и лесного дохода передается на места, обязанности по воспроизводству лесов возлагаются на арендаторов, центр осуществляет научное и методическое обеспечение и контроль, субъекты самостоятельно принимают решения и выполняют их;
низкая доходность – больше централизации: доминирующая роль федерального центра в принятии решений и финансировании.
Необходимо повышать культуру лесоуправления (научное сопровождение, профессиональные кадры). Долгое время эта культура не прирастала, а, напротив, непрерывно утрачивалась.
Разработке национальной модели лесоуправления должны предшествовать региональные лесные планы и принятая демократическим путем национальная лесная политика.
12. ЛЕСНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
Лесная политика и заложенная в ее основу национальная модель лесоуправления реализуются лесным законодательством. Главным нормативным правовым документом лесного законодательства является Лесной кодекс.
Шоковая терапия
С 1 января 2007 года вступил в действие новый Лесной кодекс. Он родился в борьбе. Его авторы – либеральные экономисты в Правительстве. Им реально противостояли две силы – ученые от лесного хозяйства и топ-менеджеры крупных лесопромышленных компаний. Первые сражались за сохранение вековых традиций, вторые – за приоритетный доступ к лесным ресурсам. Победили экономисты, но победа одержана не в результате честной дискуссии, а с помощью «административного ресурса». Дискуссии не получилось: стороны не слышали друг друга, говорили на разных языках. Повторилась ситуация начала 90-х. Изменения необходимы, но никто не знает толком, что делать – побеждает тот, кто способен на «шоковую терапию». Действительно, новый кодекс радикален, существенно меняет систему лесоуправления. Реализована главная либеральная идея – роль государства в использовании, воспроизводстве, охране и защите лесов минимизирована, доступ к ресурсам упрощен и сделан равным для всех желающих вести их разработку. Ответственность за все – и моральная, и материальная – возложена в основном на бизнес.
Дискуссия по Лесному кодексу продолжается. При этом она становится все более содержательной и активной.
Составители Кодекса допустили целый ряд серьезных ошибок, которые по их разрушительной силе иначе как порочными назвать нельзя.
Чрезмерная централизация, бюрократизация
Апологеты нового Кодекса подают его как феномен беспрецедентной демократизации лесоуправления, не бывалый еще в России. А что на деле? А все наоборот. Если и демократизация, то армейского типа во время ведения наступательных военных действий: верхи решают – низы исполняют. Все правила и нормативы жестко диктует федеральный центр, финансирует все федеральный центр, почти весь лесной доход забирает федеральный центр. Советский режим и еще жестче. С кого при такой демократии российские граждане должны спрашивать за эффективное использование лесов, сбережение их экологического потенциала? Только не с губернатора, региональной власти и даже отраслевого ведомства. Деньги на все дает министерство финансов – оно и ответчик. Основания для финансирования расплывчаты. Не случайно Кудрин уже после принятия Кодекса заявил, что он не знает, каким образом надо формировать федеральные субвенции регионам на ведение лесного хозяйства. Вот и весь спрос.
Отсутствие экономических механизмов
При такой централизации нет места экономическим механизмам регулирования. Из перечисленных выше не используется ни один.
Безвариантностъ – сковывается местная инициатива
Все решения однозначны: воспроизводство, охрана и защита лесов производится на арендуемых лесных участках только пользователями за свой счет, в казенных (не арендуемых) лесах – только физическими и юридическими лицами, нанимаемыми по конкурсу органами лесной службы и т.д. Правильным было бы, если центр давал только рекомендации, обоснования, анализ вариантов, а на местах самостоятельно решали, как делать лучше. Здоровая состязательность между регионами, имеющими право на свой путь, скорее бы привела к цели – наилучшей системе лесоуправления. Ведь было же так в царской России.
Утопичность
Без всякого сомнения, к утопичным можно отнести по сути ключевые элементы новой системы: централизованное строительство лесовозных дорог за бюджетные средства, рыночная конкуренция за выполнение лесохозяйственных работ в казенных лесах, выполнение всех работ по воспроизводству, охране и защите лесов арендаторами.
Отсылочный характер
Детально, с удовольствием описан только порядок проведения аукционов – как же, дело знакомое, близкое (купля-продажа общественного!). Важнейшее: порядок обоснования стоимости единицы лесного ресурса, условия аренды, содержание лесного территориального плана и проекта освоения лесов – все бегло, с отсылкой к подзаконным актам. Законодатели переложили решение основных вопросов лесоуправления на отраслевое ведомство. А уж оно постарается не забыть о своих интересах. За короткий срок, который отведен для разработки подзаконных актов, а их около 60-ти, можно сделать только одно – перекроить, перелицевать и залатать старое. Да и выпускать кодекс без готовых подзаконных актов, по меньшей мере, странно, а по сути – плевок в лицо бизнесу, обществу.
Окончательно разрушается материально-техническая база лесного хозяйства
Последние 10 – 15 лет основные фонды лесного хозяйства не обновлялись (увеличилось лишь количество легковых автомобилей – «жить стало лучше, жить стало веселей»). Да и не было большой нужды, главная задача была в освоении рыночных условий существования. Куда теперь пойдут остатки парка лесохозяйственных машин и орудий, которым владели ликвидируемые лесхозы? Может быть, за бесценок и разойдется по арендаторам или создадутся новые МТС, но теперь не сельские, а лесные – централизация может как-то спасти хотя бы в первое время, иначе техники потребуется для выполнения того же объема работ многократно больше (подумали ли об этом?). Рассчитывают на то, что чуть ли не каждое «лицо» будет держать на своем дворе лесохозяйственные машины и орудия в ожидании сезона посадки леса, ухода за растущими насаждениями, выполнения противопожарных мероприятий в лесу, что с ледоходом у порога контор лесничих будут собираться толпы желающих конкурировать за право «заработать» бюджетные деньги. Было бы реальным при высокой хозяйственной освоенности территорий, высокой плотности населения, высокой занятости в сельском хозяйстве, чередовании лесных и сельских угодий, развитой инфраструктуре, щедрой оплате. И сколько бы потребовалось времени, чтобы войти в традицию? И где взять такого министра финансов?
Строгий запрет на совмещение управленческих и хозяйственных функций
Эффективность лесохозяйственных операций выявляется не сразу, а спустя определенное время. Например, об успешности создания лесных культур можно судить через 10 – 15 лет по смыканию крон молодых деревьев. Поэтому в лесном хозяйстве проблема не в том, чтобы заплатить исполнителям справедливую цену, сэкономить (не переплатить – главная забота либеральных экономистов, почему всюду у них аукционы да торги!). Проблема совершенно в другом – в эффективной мотивации достижения долгосрочных целей. Поэтому традиционно и сложилось, что гарантией является хорошо образованный профессионал-лесничий, служащий лесу по призванию, сдерживаемый корпоративной ответственностью, направляющей его духовные взоры в будущее. Нужны условия, чтобы эти силы работали на общее благо. И такие условия также были найдены: достаточная самостоятельность в принятии решений, система финансирования, исключающая соблазн корысти, корпус лесничих. Традиция эта позаимствована у немцев более 200 лет назад и хорошо укоренилась на русской почве. С умом и западный опыт можно перенимать (и сколько таких примеров!).
В советское время лесничий был обременен мобилизацией «собственных» средств. Высокие устремления служению лесу и отечеству несколько ослабели, но не были еще подорваны окончательно: действовал жесткий (хотя и ведомственный) контроль, свободная торговля (за наличные) была сильно ограничена. Рынок кардинально изменил ситуацию, лесничий превратился чуть ли не в свободного предпринимателя. Власть и дала ему источники обогащения – аукционную продажу лучших делянок у дорог, бесконтрольные рубки ухода, санитарные сплошные рубки и рубки обновления в защитных лесах, аренду под «рекреацию». Оправдание – недостаточное бюджетное финансирование. Лесоводственные интересы отошли на задний план.
Теперь с водой выплескиваем и ребенка. Лесничего из предпринимателя превращаем в бюрократа. Бюрократ такой же человек, как и все, отличается, например, от предпринимателя или инженера только тем, что не имеет право на творчество, должен действовать строго по инструкции. Много есть таких сфер, где при хороших инструкциях бюрократ не заменим, чрезвычайно полезен и эффективен. Но к таким сферам едва ли можно отнести лесное хозяйство. Если воспроизводство лесов передается в руки свободных предпринимателей, отбираемых только по их согласию выполнить работы за минимальную плату, то с кого спрашивать за конечный результат? Ведь сегодня один, завтра другой. Абсурд и в том, что вся эта новая система на деле не даст никакой экономии бюджетных средств – бизнесу нужна прибыль и, по нынешним временам, не малая. Конкуренция сведется к фарсу. На деле будет сильный рост бюджетных расходов и коррупции при ничтожных результатах. Как минимум, надо было бы семь раз отмерить (длительно апробировать на нескольких объектах), а потом резать.
Не ясно, кто финансирует и строит лесовозные дороги
Строительство лесовозных дорог определено как инвестиционная деятельность. Откуда будут браться эти инвестиции, не уточняется. Остается неясным, кто планирует и финансирует строительство лесовозных дорог. Арендатор обязан составлять проект освоения своего лесного участка. В этом проекте обязательно планируется лесная инфраструктура. Значит и строить должен арендатор? Но за какие деньги – из прибыли? Смешно. Остается государство. Арендатор планирует – государство финансирует. Не абсурд ли? И вообще, какой смысл в таком проекте после заключения долгосрочного договора аренды? Все вопросы освоения должны решаться при проведении конкурса на основе лесного регламента и регионального лесного плана, иначе и зачем этот лесной план.
Аренда – через аукцион
Способность к устойчивому лесопользованию (право долгосрочного пользования) оценивается способностью заплатить сегодня за ресурс максимальную цену. Тем самым якобы к ресурсам не допускаются «слабые», не умеющие хорошо работать. Чиновникам не надо напрягать голову отбором, меньше соблазна поддаться корысти. Скорее будет наоборот: сегодня заплатил много – завтра несостоятелен. Чиновник же, освобожденный от «дум», своего всеодно не упустит.
Но еще и другое: не известно, что на таком аукционе продается и что покупается. Древесный ресурс – вещь конкретная, харастеризуется строгой системой показателей, определяющих его ценность (см. табл. 2). Изъятие производится ежегодно – ежегодно меняется и ценность (хотя бы потому, что меняется расположение лесосек). Чтобы лесопользование было рациональным, финансовое состояние лесозаготовителя устойчивым, надо, чтобы и плата соответствовала ценности. Кроме того, изменяются и внешние условия – цены на круглый лес и факторы производства. Отрезано: продается запас древесины в размере годового изъятия по цене единицы ресурса, каким-то образом усредненной и в последующем (49 лет!) индексируемой. И неясно, за какой объем изъятия берется плата – фактический или расчетный. А это принципиальный вопрос. Вот и получается, что арендатору выгодно (а то и безвыходно) выбирать лучшее, близкое, нарушать регламент: сегодня прожить – а там посмотрим. Старая система! Аукционы и долгосрочная аренда – несовместимые экономические механизмы лесоуправления.
Декларация – фикция или глупость?
Разрешительный порядок пользования якобы заменен на заявительный. Декларировать (заявлять) пользователь может, когда у него сеть утвержденный (прошедший экспертизу) проект освоения лесного участка. В проекте должно быть указано на десять лет вперед, что, когда и где рубить. Дороги строит «дядя». Какая же здесь свобода? А то представим себе картину. Приехал фермер на рынок продавать мясо. Положил топор, поставил весы, повесил «прайс» и говорит навалившимся покупателям: сами рубите, выбирайте, взвешивайте, считайте и кладите деньги в коробку (из-под ксерокса). Едва ли к концу дня эта коробка наполнится подобно той, которую чубайсовы дружки вынесли из Кремля накануне ельцинских выборов. Не поступает ли государство аналогично со своими лесными ресурсами?
Директивное финансирование
Сохранена старая система, сложившаяся еще в советское время. Регионы – с протянутой рукой, федеральный центр – милостиво подает. Объективных критериев нет, лесоустроительные материалы, на которые делается ссылка, однозначных ответов не содержат. У кого, как получится. Минфину этого и нужно.
Не странно ли, что по-прежнему контроль над предметным расходованием средств возлагается на отраслевое ведомство (того, кто тратит), а не финансовое (того, кто платит)? Но есть еще и главный вопрос: чтобы контролировать, надо уметь оценивать экономическую эффективность лесохозяйственных мероприятий. А такой вопрос даже не ставится.
Странно и то, что Правительство поступает вопреки учению основателя рыночной экономики в современной России – Е. Гайдара [Е. Гайдар — глава правительства эпохи Б. Ельцина, оставив высокий пост, предался углубленному изучению экономики советского периода, опубликовал мемуары под названием «Гибель империи».]. Этот предводитель российских либералов, объясняя миру (задним числом!) неизбежность краха социализма, указывает как на главную причину низкой эффективности плановой экономики порочность ее системы централизованного распределения ресурсов, которую он называет «системой иерархических торгов». Суть заключается в том, что низы сознательно или из осторожности занижают свои резервы и просят много, а верхи, не способные на адекватную оценку, им не верят и дают меньше (старо как мир!). Едва только новый Кодекс вступил в действие, как эта «порочная» система проявила себя во всей красе. Трутнев запросил у Правительства на реформу лесного хозяйства 10 млрд. рублей, Жуков и Кудрин [Трутнев, Жуков, Кудрин — министры ресурсного и экономического блоков правительства эпохи В. Путина] сочли это чрезмерным и срезали до 2-х. Так пойдет и дальше: на все будут срезать – и на воспроизводство, и на охрану, и на строительство дорог. Пока система финансирования не станет саморегулируемой. А для этого надо использовать такие инструменты, как рентная оценка ресурсов, лесной доход и лесной бюджет. Этот вопрос уже обсуждался выше [См. также: Починков С. В. Экономические проблемы устойчивого управления лесами в России // Устойчивое лесопользование. 2004. № 1—2.]
Тройное налогообложение
Новый порядок требует, чтобы арендатор:
1) платил за древесину на корню;
2) производил все работы по воспроизводству за свой счет;
3) производил работы по охране и защите лесов за свой счет. По сути, это тройное налогообложение. Похоже, что решили
оживить советскую концепцию платы за природные ресурсы. Тогда некоторые ученые видели выход в том, чтобы стоимость природных ресурсов слагать из двух величин: платы за пользование (теперь, за право заключения договора аренды), дифференцированной в соответствии с качеством и местоположением ресурсов, и расходов на их воспроизводство. В силу своей полной теоретической несостоятельности она так никогда и не была применена на практике.
В рыночной экономике такая схема возможна, но при одном существенном условии: высокой рентной стоимости (доходности) древесных ресурсов леса, превышающей расходы на воспроизводство, охрану и защиту лесов. Тогда часть ренты оставляется пользователю, и он производит все возложенные на него лесохозяйственные работы «за свой счет», а остаток в качестве рентного налога, который можно называть и арендной платой, изымается в бюджеты на общественные нужды.
Высокая доходность древесных ресурсов – это высокие цены на круглый лес. Промышленность способна платить больше за сырье, если растут цены на продукцию деревообработки и т.д. Сегодня в большинстве лесопромышленных районов цены производителей на круглый лес не только не дают рентного дохода, но даже не покрывают нормальных затрат на заготовку древесины. Основные фонды обновляются медленно, строятся в основном временные лесовозные дороги, зарплата рабочих существенно ниже средней по промышленности в целом.
В современных условиях заложенная в Кодексе система приведет к сокращению экономически доступных ресурсов. Следствием будет: ухудшение финансового состояния лесозаготовителей, банкротства, снижение объемов заготовки древесины, нарушение лесного регламента и т.д.
Субаренда
Субаренда придумана для того, чтобы повысить конкуренцию на аукционах и тем самым повысить доход федерального бюджета. Но, как уже отмечалось, аукционы и долгосрочная аренда вещи несовместимые. Субаренда может быть эффективной формой пользования, если генеральным арендатором является компания, имеющая перерабатывающие мощности. С такой оговоркой она может быть нормой.
Коррупционность
Беспрецедентная коррумпированность российского чиновничества – следствие «дикой» приватизации общенациональной собственности. Каждый рассуждает просто: почему им можно, а мне нельзя. Брать с богатых – значит брать свое, а по инерции и со всех. Из бюджета не тянет только ленивый. Понятия долга, чести, справедливости обесценились. Все хотят жить «достойно», приучены уже смолоду рваться к «успеху», а это только деньги – другого объективного мерила успеха в «демократическом» обществе нет, иначе диктатура. По словам известного немецкого философа О. Шпенглера, автора культурологического исследования «Закат Европы»: «Демократия это власть денег». Провозглашенная борьба с коррупцией не дает результатов и не даст, пока не будет восстановлена социальная справедливость. Да сколько времени еще потребуется, чтобы массы очнулись от «культурной революции»? Любая модель лесоуправления сегодня будет коррупционной. Основанная на частной собственности, исключительно на аукционах и торгах, с неясными условиями пользования и финансирования, с обременительной налоговой системой – в максимальной степени. Всего не перечесть.
Правительство убеждено, что оно сделало уверенный шаг к повышению инвестиционной привлекательности лесозаготовок, росту бюджетных доходов от сдачи лесов в аренду. Уверенность держится на положительном опыте западных стран: основной аргумент – учиться надо у тех, чей уровень жизни неизмеримо выше нашего. На все готовы примеры, чаще поверхностные. Сколько же раз это повторялось в нашей истории, сколько говорили «по-российски неумеренным» либералам, что «нельзя так покорно копировать заемные западные устройства, но надо иметь смелость идти своим русским путем» [П. Столыпин — глава правительства Николая II, убит террористом-иудеем, после чего в России начались смутные времена.].
Лесное хозяйство разрушено, бизнес поставлен на колени.
Что делать?
Промышленники должны осознать свои подлинные интересы и активно за них бороться. Первоочередные вопросы: условия аренды, порядок определения и взимания платы за ресурсы, порядок финансирования строительства лесовозных дорог, воспроизводства, охраны и защиты лесов, развитие региональной транспортной инфраструктуры, лесное планирование и лесная политика. Гражданское общество в лице природоохранных институтов и движений в своей борьбе за экологию должно с пониманием ставить перед бизнесом и правительством экономически посильные задачи. Регионы должны отстаивать свое право на лесной доход, самостоятельное принятие организационных решений по управлению лесами. А Правительство, наконец, должно озаботиться развитием реального сектора экономики, не думать только о внешней торговле (экспорте-импорте) и сдерживании инфляции.
ВВП растет, а промышленность и сельское хозяйство в упадке (ниже уровня 1991 года вдвое, втрое!). Пропасть между богатым меньшинством и бедным большинством. Капиталы (доллары) рекой текут на запад. Что же означат тогда рост экономики? Понимай – растет численность торговцев, бухгалтеров, охранников и «жриц любви», но и количество миллиардеров и чиновников. Иномарками закупорены обе столицы. Леса вокруг крупных городов застраиваются дворцами. Высокая деловая активность в производстве «контрафакта», подделывается не только водка (это первым делом), но и изделия художественных промыслов – и делаются большие деньги! А главное достижение – высочайшие темпы роста стабилизационного фонда, золотовалютных резервов. Это на случай падения мировых цен на энергоносители: цены упадут, а демократия не дрогнет – народ можно будет продолжать кормить, покупая «еду» у развитых стран. Этим странам мы и нужны только как сырьевой придаток. Чтобы покупать у нас нефть и газ, они должны продавать нам свою продукцию «с высокой добавленной стоимостью». С глобальных высот свободной мировой торговли такой порядок наилучший. Сегодня его интеллигентно именуют системой обеспечения энергетической безопасности. Только вот у России проблема – куда деть ненужную половину населения? Вымирает, да медленно, всего по миллиону в год. Да и кто будет такой стране платить высокие цены за сырье, и сохранит ли такая страна право самостоятельно распоряжаться своими ресурсами?
Пока не будет радикально изменена система распределения национального дохода, защищены интересы собственных производителей (а не торговцев сырьем и импортными товарами), твердой рукой остановлен вывоз капиталов, не будет и эффективного экономического роста. А, следовательно, рентная стоимость лесных ресурсов будет оставаться низкой – об инвестиционной привлекательности и серьезном развитии лесного сектора нечего и мечтать. Высокая эффективность саморегулируемой (монетаристской) рыночной системы как универсального средства для экономического процветания всех народов в российских условиях (и не только!) оказывается мифом. Это процветание зависит не только от того, соблюдаются ли права меньшинств и свобода слова. Надо, наконец, признать, что богатство народов во многом определяется географическими факторами. Что первично, богатство или демократия – открытый вопрос. Как теперь становится понятным – не все в нашем недавнем прошлом было плохо. Организация производительных сил на огромной, экономически неоднородной, слабо заселенной, с труднодоступными природными ресурсами территории невозможна без мощного централизма (конечно же, демократического, рыночного!). Пора задуматься над экономическим планированием как организующим началом, государственным инвестированием в восстановление и развитие хозяйственной инфраструктуры, аграрного сектора, ключевых отраслей экономики. В нужном направлении с недавнего времени делаются лишь робкие шаги.
Над лесным законодательством надо продолжать работу, откладывать ее не следует, но с решениями не торопиться. Прежде надо договориться об общепризнанной модели лесоуправления в России.
13. ТОЧКИ РОСТА
Лесопользование в России находится на переходном этапе. Модель экстенсивного пользования лесом исчерпала себя. Транспортно доступные ресурсы истощены чрезмерными рубками. Эксплуатируемые леса деградируют, теряют продуктивность. Промышленность испытывает дефицит древесного сырья. Увеличиваются затраты на заготовку и транспортировку лесоматериалов. Сырьевая отрасль убыточна. И вместе с тем страна обладает значительными лесосырьевыми ресурсами. Но их эффективное освоение и воспроизводство требуют новых подходов, нового мышления.
Главные точки роста:
Радикальная смена экономического и промышленного курса – ориентация на внутреннее потребление, справедливое распределение национального дохода, увеличение доходов населения как необходимые условия роста спроса на лесопродукцию и, как следствие, роста рентной эффективности и востребованности лесных ресурсов.
Развитие транспортной инфраструктуры в лесных регионах – строительство новых железных и шоссейных транзитных путей в целях сокращения расстояния вывозки древесины по лесовозным дорогам как фактор увеличения экономически доступных ресурсов.
Устойчивое управление лесами – рентный анализ лесных ресурсов, система административных и экономических инструментов регулирования, стратегическое лесное планирование, не-истощительное и постоянное пользование лесом (не декларируемое, а подлинное), государственная стратегия интенсивного воспроизводства лесов.