КРАСАВИЦЕ, КОТОРАЯ НЮХАЛА ТАБАК

Возможно ль? вместо роз, Амуром насажденных,
   [Тюльпанов гордо наклоненных,]
Душистых ландышей, ясминов и лилей,
   [Которых ты всегда] любила
   [И прежде всякой день] носила
   На мраморной груди твоей -
   Возможно ль, милая Климена,
Какая странная во вкусе перемена!.....
Ты любишь обонять не утренний цветок,
   А вредную траву зелену,
   Искусством превращенну
   В пушистый порошок! -
Пускай уже седой профессор Геттингена,
На старой кафедре согнувшися дугой,
Вперив в латинщину глубокой разум свой,
   Раскашлявшись, табак толченый
Пихает в длинный нос иссохшею рукой;
   Пускай младой драгун усатый
   [Поутру, сидя у] окна,
   С остатком утреннего сна,
Из трубки пенковой дым гонит сероватый;
Пускай красавица шестидесяти лет,
У Граций в отпуску, и у любви в отставке,
Которой держится вся прелесть на подставке,
Которой без морщин на теле места нет,
   Злословит, молится, зевает
И с верным табаком печали забывает, -
А ты, прелестная!.. но если уж табак
Так нравится тебе - о пыл воображенья! -
   Ах! если, превращенный в прах,
   И в табакерке, в заточеньи,
Я в персты нежные твои попасться мог,
   Тогда б в сердечном восхищеньи
Рассыпался на грудь под шелковый платок
И даже... может быть... Но что! мечта пустая.
   Не будет этого никак.
   Судьба завистливая, злая!
   Ах, отчего я не табак!...