"В. Ф. РАЕВСКОМУ.

Ты прав, мой друг - напрасно я презрел
   Дары природы благосклонной.
Я знал досуг, беспечных Муз удел,
   И наслажденья лени сонной,

Красы лаис, заветные пиры,
   И клики радости безумной,
И мирных Муз минутные дары,
   И лепетанье славы шумной.

Я дружбу знал - и жизни молодой
   Ей отдал ветреные годы,
И верил ей за чашей круговой
   В часы веселий и свободы,

Я знал любовь, не мрачною [тоской],
   Не безнадежным заблужденьем,
Я знал любовь прелестною мечтой,
   Очарованьем, упоеньем.

Младых бесед оставя блеск и шум,
   Я знал и труд и вдохновенье,
И сладостно мне было жарких дум
   Уединенное волненье.

Но всё прошло! - остыла в сердце кровь,
   В их наготе я ныне вижу
И свет и жизнь и дружбу и любовь,
   И мрачный опыт ненавижу.

Свою печать утратил резвый нрав,
   Душа час от часу немеет;
В ней чувств уж нет. Так легкой лист дубрав
   В ключах кавказских каменеет.

Разоблачив [пленительный] кумир,
   Я вижу призрак безобразный.
Но что ж теперь тревожит хладный мир
   Души бесчувственной и праздной?

Ужели он казался прежде мне
   Столь величавым и прекрасным,
Ужели в сей позорной глубине
   Я наслаждался сердцем ясным!

Что ж видел в нем безумец молодой,
   Чего искал, к чему стремился,
Кого ж, кого возвышенной "душой"
   Боготворить не постыдился!

Я говорил пред хладною толпой
   Языком Истинны [свободной],
Но для толпы ничтожной и глухой
   Смешон глас сердца благородный.


Везде ярем, секира иль венец,
   Везде злодей иль малодушный,
Тиран                      льстец
   Иль предрассудков раб послушный.