В. Я. Колданов
ОЧЕРКИ ИСТОРИИ СОВЕТСКОГО ЛЕСНОГО ХОЗЯЙСТВА
ОГЛАВЛЕНИЕ
Слово о В.Я. Колданове. Д.М. Гиряев
Предисловие
Часть I. 1918 - 1929 годы
Идеи В.И. Ленина в лесном хозяйстве
Лесоуправление в первые годы советской власти
Кадры лесных специалистов
Образование единого государственного лесного фонда СССР
Лесоустройство
Деревня и лесное хозяйство
Лесопользование и порядок лесоотпуска
Доходы и расходы в лесном хозяйстве
Лесовосстановление
Защитное лесоразведение
Лесное образование
Лесная наука
Лесное хозяйство как отрасль народного хозяйства
Часть II. 1929 - 1953 годы
Периодизация реформ лесоуправления
Первая реформа (1929 - 1930 гг.)
Вторая реформа (1931 - 1936 гг.)
Третья реформа (1936 - 1941 гг.)
Лесное хозяйство в годы Великой Отечественной войны
Лесное хозяйство в 1945 - 1947 гг.
Четвертая реформа (1947 - 1953 гг.)
Часть III. О реформах лесоуправления в 1953 - 1965 гг.
Реформы 1953 - 1959 гг.
Шестая реформа (1959 - 1965 гг.)
Часть IV. Седьмая реформа лесоуправления (1965 - 1975 гг.)
Заключение.
Впервые с Василием Яковлевичем Колдановым мы встретились в 60-е гг. в Криушинском лесхозе Рязанской области. Помню, вошел в кабинет директора лесхоза высокий мужчина в очках, с открытой и добродушной улыбкой, представился: «Колданов. Здравствуйте. Давно не был на родине, приехал посмотреть родные места». Так мы и познакомились. Обладая большой эрудицией, широким кругозором и обширными знаниями, В. Я. Колданов был отличным собеседником. Чаще спрашивал, слушал рассказы других, чем говорил сам. А уж если начинал говорить, то – ни слова лишнего, речь всегда кратка, насыщена яркими сравнениями, эпитетами. Не часто в жизни встречаются такие собеседники.
С тех пор в леса Мещеры Василий Яковлевич приезжал почти ежегодно. Он побывал во многих урочищах лесхоза. Но особенно сильно его влекло в прекрасные леса Озерного лесничества, которые тянутся по берегам реки Пры в Клепиковском районе. Дело в том, что в этих местах он еще мальчишкой начинал свой трудовой путь. Он был и лесорубом, и рабочим лесорамы на лесопилке лесопромышленника Лаптева, и косарем... В этих местах, где когда-то он рубил, столетние сосны, теперь выросли новые сосняки. Колданов переходил с одного лесного участка на другой, поглаживал бронзовые стволы 50-летних сосновых красавцев и с улыбкой говорил: «Какая прелесть! Вот оно – зеленое богатство Мещеры!». Этим сосновым насаждениям, чаще всего возникшим на местах вырубок естественным путем, за счет самосева, помогли лесоводы лесничества. Если бы они не вмешались и не вырубили вовремя охлестывающую березу, быть может, таких ценных древостоев сосны и не было бы....
В Криушинском лесхозе было очень много лесосек военных лет. На большинстве из них к 60-м годам уже были хорошие сосновые молодняки. Эти ценные хвойные леса в основном появились в результате проведенных лесокультурных работ, а также активных рубок ухода за лесом. В.Я. Колданов от души радовался тогда успехам криушинских лесоводов. И действительно, было чему радоваться. Если по данным на январь 1947 г. в Криушинском лесхозе хвойные насаждения составляли 37,7% лесопокрытой площади, то к январю 1966 г. сосновые леса стали преобладать над мягколиственными и их удельный вес достиг 52,2%. Несмотря на военное время, В. Я. Колданов думал о проблемах лесопользования, что в конечном счете и позволило ему позже написать «Теорию и практику лесопользования».
Василий Яковлевич всегда был юн душой и сердцем. Его ясная мысль и отличная эрудиция ученого-лесовода вызывали уважение у всех, кому довелось работать с ним. Виссарион Белинский именно о таких людях писал: «Юность человеку дается только раз в жизни, и в юности каждый доступнее, чем в другом возрасте, всему высокому, прекрасному. Благо тому, кто сохранит юность до старости, не дав душе своей остыть, ожесточиться, окаменеть».
Родился Василий Яковлевич в семье бедного крестьянина в селе Бусаево Рязанской губернии. Отец, Яков Никитич Колданов, работал лесным рабочим, с 1905 г. связал свою судьбу с большевиками. После декабрьского восстания 1905 г. в Москве он был сослан и находился в подполье до 1917 г. В 1918 г. работал в Рязани председателем губчека, губернским военным комиссаром, зампредгубисполкома. Погиб в 1919 г. во время гражданской войны. Его лично знал В. И. Ленин. Мать, Антонина Николаевна, всю жизнь провела в тяжелом труде, в нужде и заботах крестьянки.
Василий 12-летним подростком окончил сельскую школу и в 1915 г. ушел работать на лесоразработки, а затем на ватные фабрики Рязанской губернии. В 1919 г., когда ему не исполнилось и 17 лет, записался добровольцем на гражданскую войну. Служил политруком роты в 5-м Рязанском пехотном полку. Вскоре Василий возвратился из армии в родное село негодным к военной службе (переболел тифом), с больными ногами. В марте 1920 г. вступил в комсомол, а в январе 1925 г. утвержден членом ВКП(б). С 1922 по 1926 г. Василий Яковлевич занят на профсоюзной, работе, был председателем фабкома ватной фабрики «Красный Октябрь», избирался делегатом двух всероссийских съездов профсоюзов.
26 мая 1925 г. во время проведения молодежного праздника случилась беда. Началась гроза, и Колданов был опален и разбит ударом молнии. В течение семи часов он не приходил в сознание, а когда очнулся, понял, что ослеп. Только вмешательство крупных врачей-окулистов г. Москвы помогло частично восстановить ему зрение.
В 1929 г. В.Я. Колданова направили на лесную работу. К этому времени за плечами Василия Яковлевича было всего 3 класса сельской школы, а ему предложили должность директора лесхоза. «Какой же из меня директор?» – пытался отказаться Колданов. А ему отвечали, что готовых директоров нет, надо, мол, учиться, осваивать лесную науку.
И молодой директор начал учиться. Вначале на вечернем рабфаке, затем на заочном факультете Воронежского лесного института. В 1937 г. В.Я. Колданов получил диплом инженера лесного хозяйства.
В 1932 г. он переведен в Москву. Работает заведующим сектором, отделом, заместителем начальника Главлесхоза Наркомата земледелия СССР. Весной 1939 г. его назначают заместителем наркома, а через год наркомом лесной промышленности РСФСР.
Во время Великой Отечественной войны нарком В.Я. Колданов являлся уполномоченным Государственного комитета обороны Московской области по снабжению фронта, промышленности и Москвы топливом. Ему были даны чрезвычайные полномочия. В суровую годину, когда Москва была отрезана от Донбасса и подмосковного угольного бассейна, основным топливом промышленных предприятий, железнодорожного транспорта, учреждений стали дрова. На заготовку дров в прилегающих к Москве областях были брошены все имеющиеся силы. Десятки тысяч рабочих, женщин, подростков и стариков мобилизовывались на осенне-зимние лесозаготовки. На промышленные предприятия столицы были поставлены миллионы кубометров топливных дров. Одновременно развернулась заготовка лесных спецсортиментов для военных заказов: авиакряжа, ружейной болванки, лыжного кряжа и т. п. Фронту и тылу требовались военные повозки, сани, колеса, дуги и многое другое. Все это производство организовывал и направлял на фронт наркомат лесной промышленности РСФСР, который возглавлял В. Я. Колданов.
В 1947 г. В.Я. Колданов утвержден первым заместителем министра лесного хозяйства СССР. Среди других дел он руководил работами по выполнению плана преобразования природы, который был разработан и утвержден в октябре 1948 г. Согласно этому плану в степных и лесостепных зонах страны организовывались лесозащитные станции, крупные лесные питомники. На плечи В.Я. Колданова и других руководителей лесного хозяйства в те годы легла большая организаторская работа. В науке и практике полезащитного лесоразведения тогда существовали различные мнения по методам создания полезащитных полос. В.Я. Колданов отстаивал наиболее прогрессивные лесоводственные методы закладки и выращивания лесных полос и овражно-балочных лесонасаждений. Одновременно Василий Яковлевич работал над диссертацией по степному лесоразведению. Его суждения и выводы расходились с высказываниями академика Т.Д. Лысенко и других руководителей сельскохозяйственной науки, однако В.Я. Колданов твердо придерживался своих взглядов. Его научные труды о полезащитном лесоразведении используются на практике до настоящего времени.
После ликвидации Минлесхоза СССР с 1953 по 1956 г. А.Я. Колданов работал заместителем начальника Главлесхоза Министерства сельского хозяйства СССР. С 1956 г. он на научной работе в Академии наук СССР, вначале в Институте леса, а после его реорганизации в 1959 г. в лаборатории лесоведения.
В 1955 г. Василий Яковлевич защитил диссертацию о степном лесоразведении, за что ему была присуждена ученая степень кандидата сельскохозяйственных наук. Им написано более 50 печатных трудов – книг и статей. Некоторые работы переведены на иностранные языки. В 1966 г. опубликована его книга «Смена пород и лесовосстановление», а в 1967 г. – книга «Степное лесоразведение».
Многие годы В.Я. Колданов сотрудничал в качестве рабочего корреспондента в рязанской газете «Рабочий ключ», а позднее в течение 8 лет был редактором журналов «Лесная промышленность» и «Лесное хозяйство».
В.Я. Колданову всегда были присущи высокая требовательность к себе, принципиальность и деловитость. Ленинские стиль и метод руководства были для него основой деятельности. В приемных В.Я. Колданова никто никогда не тратил дорогого времени на ожидание. Он принимал всех в строго назначенный час и неукоснительно требовал точности и оперативности от подчиненных.
Все, кто работал с Василием Яковлевичем, с кем мне пришлось беседовать о нем, высоко оценивают личные и деловые качества Колданова, рассказывают о его высокой работоспособности, деловитости и большой человечности. Если Василий Яковлевич видел, что принципиально важные вопросы решаются неправильно, порой не по-государственному, он не молчал, а строго критиковал эти решения независимо от рангов и должностей их авторов, открыто.
Василий Яковлевич не покладая рук до последних дней работал над новыми проблемами в лесном хозяйстве – по смене пород, теории и практике лесопользования и др. Он спешил сделать все возможное сегодня, не откладывая задуманного на завтра. Зрение его с каждым годом ухудшалось. Он перенес не одну сложнейшую операцию.
С 1959 г. В.Я. Колданов персональный пенсионер союзного значения. Врачи рекомендовали ему поменьше работать. Но как мог Василий Яковлевич хотя бы один день прожить без любимого дела? Стремясь продлить хоть на какое-то время рабочее состояние, он решается вновь на сложнейшую операцию, однако она не удалась: больной глаз потерян. Но и после этого Василий Яковлевич мужественно продолжал систематически работать над многими незавершенными трудами. Он закончил мемуары «О времени и о себе», не раз, совершенствуя, переделывал проблемную работу «Теория и практика лесопользования». Жаль только, что эта книга до сих пор так и не вышла в свет.
В последние 7-8 лет жизни ученый обрабатывал собранные им за долгие годы материалы по развитию лесного хозяйства и лесной промышленности Советского Союза за более чем полувековой период. Работу над монографией «Очерки истории советского лесного хозяйства» он завершил в 1977 г., но при жизни автора она не была опубликована.
Василий Яковлевич Колданов скончался 28 марта 1985 г. Похоронен на Кунцевском кладбище в г. Москве.
Предлагаемая читателю книга «Очерки истории советского лесного хозяйства» В. Я. Колданова публикуется по его рукописи, наиболее важные разделы которой остались без изменений.
Посмертное издание труда Василия Яковлевича Колданова предпринято по заказу председателя Госкомлеса СССР, академика А.С. Исаева.
Д.М. Гиряев
Будучи твердо убежденным в необходимости знания истории лесного хозяйства всеми работниками леса, мыслящими категориями, выходящими за пределы сегодняшнего дня, автор рассчитывает на благосклонность и понимание читателя, взявшего в руки эту книгу, представляющую собой лишь первый и, естественно, далекий от совершенства опыт исторического обозрения и научного анализа лесного хозяйства страны, за советский период.
Материалами для настоящей книги послужили многочисленные литературные источники, архивные данные, лесоустроительные отчеты, а также личные архивы автора и других лесоводов, работавших в лесном хозяйстве после Великой Октябрьской социалистической революции. В Очерках говорится главным образом о направлениях и тенденциях построения и развития системы лесного хозяйства в нашей стране, а также о сущности лесохозяйственной политики Советского государства и ее изменениях за рассматриваемый период. Автор считал также своим нравственным долгом рассказать о людях, творивших историю лесного хозяйства, имена которых не могут и не должны быть забыты.
Периодизация истории советского лесного хозяйства в Очерках основана на времени реформ, осуществленных в лесоуправлении почти за 60 лет. Следует отметить, что при проведении той или иной реформы ожидаемый результат достигался далеко не всегда, хотя каждое преобразование имело цель улучшить лесное хозяйство страны.
Автор выражает искреннюю признательность лесоводам Л.И. Ворончихину, Л.Н. Грибанову, Н.Е. Декатову, И.В. Журову, Н.И. Керженцеву, А.В. Малиновскому, И.Р. Морозову, И.Ф. Преображенскому, И.С. Сафарову, Н.В. Храмову, И.X. Хакимову и семье А.Ф. Мукина за представление документов и других материалов из личных архивов, а также А.Д. Вакурову за помощь в литературной обработке материалов и подготовке их к публикации.
ИДЕИ В. И. ЛЕНИНА В ЛЕСНОМ ХОЗЯЙСТВЕ
До Великой Октябрьской социалистической революции значительная часть лесов европейской части страны принадлежала частным владельцам. Так, в наиболее густонаселенных южных, центральных и западных губерниях на их долю приходилось до 60 – 75% всей лесной площади. В погоне за прибылью частные лесовладельцы вырубали леса, не проявляя никакой заботы об их восстановлении. На общем фоне спекулятивной вакханалии, разыгрывавшейся вокруг русских лесов, отдельные факты бережного отношения к ним некоторых владельцев из числа просвещенных людей были незаметны.
В период с 1860 по 1890 г. площадь вырубленных лесов в России увеличилась в 4 раза, объем же работ по лесовосстановлению при годичной лесосеке более 1 млн га даже в лучшие годы не превышал 30 тыс. га. За весь дореволюционный период искусственное разведение леса в стране было осуществлено на площади около 900 тыс. га.
Законодательство царской России о лесах, направленное на укрепление сложившихся в стране феодально-буржуазных отношений, конечно, не могло способствовать сохранению лесов как всенародного достояния. Характеризуя действенность принятого еще в 1832 г. Лесного устава, известный ученый в области дореволюционного лесного законоведения профессор Петроградского лесного института Н.И. Фалеев, безоговорочно принявший советскую власть с первых же дней ее существования, писал в журнале «Леса республики» (1918, № 1): «Не будет ошибкой сказать, что старый Лесной устав создавал фактически лесную анархию, при которой в понимании общественных интересов конкурировали казна, горные промыслы, удельное ведомство; леса для каждого были самодержавной лесной вотчиной, в которой разные владельцы распоряжались так, как хотели и могли, и услужливый закон создавал ряд постановлений, удобных для собственников».
Не внесло существенных изменений в лесное законодательство и Положение о сбережении лесов, изданное 4 апреля 1888 г. На съезде лесовладельцев в 1911 г. в Архангельске было отмечено, что со времени издания Положения убыль лесов продолжает идти тем же и даже более ускоренным темпом и что более половины лесов вырубается с разрешения учрежденных Положением так называемых лесоохранительных комитетов.
Необходимость глубоких преобразований в лесном хозяйстве вытекала также из обострившейся в царской России борьбы крестьянства за лес. В результате реформы 1861 г. так называемые «отрезки» крестьянских пахотных земель, а также леса остались в руках помещиков. Сравнительно немногочисленные и к тому времени уже сильно истощенные общественные леса, издавна принадлежавшие сельским общинам, не могли удовлетворить потребность крестьян в древесине, а массовое появление и усиление быстро богатевших лесных подрядчиков исключали возможность приобретения крестьянами древесины в помещичьих и казенных лесах. Такое положение, естественно, толкало крестьян на самовольные порубки и другие лесонарушения.
В работе «Задачи пролетариата в нашей революции» (апрель 1917 г.) В. И. Ленин совершенно четко говорил о необходимости национализации и перехода всех земель в государстве в собственность центральной государственной власти.
Принятый 26 октября (8 ноября) 1917 г. II Всероссийским съездом Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Декрет о земле положил конец частной собственности на землю и леса, которые перешли в исключительное пользование государства.
Однако революционные события по-разному воздействовали на умы, и в массе малограмотных и не всегда политически сознательных крестьян нередко возникали проявления анархизма. Одним из таких проявлений были массовые самовольные порубки как в бывших помещичьих, так и в казенных лесах. Работники лесной охраны, пытавшиеся воспрепятствовать таким порубкам, рассматривались крестьянами как сторонники прежнего режима, хотя в действительности они стояли на страже интересов нового государства. Но этого не понимали не только рядовые крестьяне, но зачастую и представители советской власти на местах – в уездах и волостях. В результате начались массовые и, как правило, необоснованные увольнения лесных специалистов.
Хорошо понимая ненормальность сложившейся на местах обстановки, В. И. Ленин как председатель Совета Народных Комиссаров направляет 5 апреля 1918 г. письмо «Всем советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов», в котором отмечает факты неправильного отношения к лесным специалистам и сообщает, что:
1) с момента революции лесоводы не оставляли своих постов и не прекращали работы, продолжая связь мест с центром и тем давая возможность государственному лесному хозяйству действовать;
2) имеющихся во всей России лесных специалистов далеко не достаточно для проведения в жизнь тех широких задач, кои намечаются Основным законом о лесах;
3) лесных специалистов нельзя заменить другими без ущерба для леса и тем самым – для всего народа; лесное хозяйство требует специальных технических знаний;
4) поголовное увольнение лесоводов лишит лесное ведомство опытных и ценных работников, и правительство не в состоянии будет провести в жизнь все требования народа; ...
7) все леса не составляют собственности ни сел, ни уездов, ни губерний, ни областей, а представляют собою общенародный фонд и ни в коем случае не могут подлежать какому-либо разделу и распределению ни между гражданами, ни между хозяйствами.
Подтверждая право местных органов советской власти предъявлять отвод тому или иному специалисту по общественным или политическим основаниям, В. И. Ленин в то же время разъясняет, что «право окончательного увольнения от службы и перемещения из одного губернского совдепа в другой принадлежит исключительно Центральному лесному управлению».
Вскоре после этого поистине спасительного письма В. И. Ленина последовал второй документ огромной важности о лесах. Этим документом, установившим порядок пользования и управления лесами и заложившим прочную основу лесного хозяйства в стране, был Основной закон о лесах, известный также под названием Ленинского декрета о лесах. В разработке проекта Основного закона о лесах на различных этапах принимали участие многие специалисты, но больше всех поработал над ним профессор Н.И. Фалеев, ставший после революции членом коллегии Наркомзема РСФСР.
Проект Основного закона о лесах был подготовлен в начале 1918 г. Первый раздел проекта (всего в нем было 8 разделов) обсуждался III Всероссийским съездом Советов и дорабатывался Главным земельным отделом при Народном комиссариате земледелия. 30 мая Президиум ВЦИК обсудил закон по пунктам и принял его. В тот же день закон, подписанный В.И. Лениным и Я.М. Свердловым, вступил в силу.
Основной закон о лесах является первым советским лесным кодексом, принципиальные положения которого не утратили своего значения и поныне. Многие из них получили дальнейшее развитие в последующих решениях партии и правительства по лесным делам, хотя сам закон просуществовал лишь до 2 марта 1924 г.
В первом разделе Основного закона, отражавшем принципиальные позиции советской власти по отношению к лесам, утверждалась полная отмена частной собственности на лес, все лесохозяйственные постройки и инвентарь. В нем была предусмотрена отмена всех заключенных прежде договоров и актов об отчуждении лесов. Заведование лесами возлагалось на технические лесные органы местной советской власти, которые должны были осуществлять его под контролем и руководством Центрального управления лесов республики. В задачи центральной советской власти входили: определение общих технических основ ведения лесного хозяйства; руководство технической постановкой лесного хозяйства местными лесными органами и техническими партиями; организация и проведение облесения местностей в интересах сельского хозяйства; поднятие уровня лесных знаний путем открытия и содержания лесных учебных заведений; развитие лесных промыслов на основе артельного, кооперативного и коллективного хозяйства; перевод лесных площадей в лесохозяйственный фонд; содействие трудовому населению в предоставлении лесных работ; улучшение существующих и создание новых лесных дорог; организация и распределение производства лесных продуктов и, наконец, определение размеров общих потребностей народного хозяйства в древесине, а также норм личного потребления граждан.
Законом предусматривалась государственная монополия на внешнюю торговлю лесом и всеми лесными материалами.
В последующих разделах определялись права и обязанности граждан и местных органов советской власти в связи с ликвидацией частной собственности на леса и объявлением их общенародным достоянием, а также в связи с определением новой структуры управления лесами.
За всеми гражданами республики Основной закон закреплял равное право на пользование лесом, на получение топливной, строительной и поделочной древесины, а также на участие в побочных пользованиях. Закон устанавливал нормы отпуска леса в зависимости от лесистости местности и климатических условий, наличия запасов древесины или ее заменителей, размеров общих потребностей в древесине и степени обеспеченности ею народного хозяйства. При приобретении поделочной древесины коллективные хозяйства имели, однако, преимущества перед единоличными. Перепродажа полученной или приобретенной у государства древесины категорически запрещалась. Топливную и строевую древесину на корню отпускали трудовому населению по корневым таксам. Для всякого иного отпуска древесины центральная власть устанавливала твердые, т. е. повышенные, цены.
Каждому гражданину предоставлялось право входа в лес с целью отдыха, охоты, проведения научных исследований и т. п. Но при этом отмечалось, что данное право осуществляется на условиях, устанавливаемых органами советской власти (время посещения, его платность или бесплатность, регистрация). Кроме того, подчеркивалось, что правила входа в защитные леса не могут противоречить условиям, установленным техническими изысканиями в отношении этих лесов.
Основной закон предусматривал участие населения в охране лесов и работах по лесовосстановлению. Учащиеся всех учебных заведений в обязательном порядке привлекались к участию в посадке леса во время праздников древонасаждения (ст. 39), а все граждане обязывались охранять леса от пожаров, потрав, порчи, нападения насекомых и т. п. и могли по требованию местной советской власти привлекаться к временному исполнению общественных обязанностей по охране лесов (ст. 40, 41).
Ст. 44 устанавливала, что подведомственные Центральному управлению лесов республики и образуемые по его распоряжению в составе местных органов советской власти технические лесные органы советской власти заведуют всеми лесами, находящимися на их территории, под контролем, руководством и по указаниям Центрального управления лесов республики. В подкрепление этого в ст. 46 отмечалось, что все действия и распоряжения органов местной советской власти в отношении лесов могут быть обжалованы в Центральное управление лесов, решение которого является окончательным.
В числе основных технических обязанностей Центрального управления лесов, кроме указанных выше, для органов центральной советской власти назывались: определение норм лесистости каждой отдельной части республики; наблюдение за учетом, лесовозобновлением и техническим устройством лесов; контроль за сохранностью государственного лесного фонда и за правильным использованием лесных площадей и древесины, а также составление всевозможных инструкций и т. п.
Законом предусматривалось выделение защитных лесов. В числе целей, для которых выделяют защитные леса, ст. 83 называет следующие: а) лесная защита почвы, сельского хозяйства и населенных мест и сохранение влияния лесов на климат; б) защита истоков рек, водного режима, берегов и т. п.; в) укрепление Песков и оврагов; г) интересы гигиены; д) охрана памятников природы; е) эстетические и культурные задачи и т. п. Хозяйстве в защитных лесах должно вестись исключительно в целях, ради которых они объявлены защитными, с необходимым в соответствии с этим частичным или полным запретом основного и побочного пользования лесом.
Таким образом, уже в 1918 г. были известны все категории лесов, вошедшие спустя четверть века в I группу лесов.
В эксплуатационных лесах главными задачами хозяйства были объявлены удовлетворение общегосударственных потребностей в древесине и получение лесного дохода.
Важным разделом Основного закона о лесах, непосредственно касавшимся правового положения лесных специалистов, был раздел «Лесотехнический персонал». Согласно статьям этого раздела, лица технического лесного персонала должны обладать соответствующими техническими познаниями, в служебном и техническом отношениях подчиняться Центральному управлению лесов республики и в общественном отношении нести ответственность перед советской властью. Исполнение технических обязанностей лицами, не состоящими в числе государственных специалистов, допускалось в исключительных случаях, лишь с разрешения Центрального управления лесов. Подготовка лесных специалистов, организуемая за счет государства органами центральной советской власти, должна была осуществляться в системе курсов лесных техников, низших и средних лесных школ, а также лесных техникумов, институтов и академий.
В разделе «Обращение лесов в земельный фонд» предусматривалась компенсация за счет неудобных для сельского хозяйства земель с предварительным их облесением и категорически при всех условиях запрещалась передача в земфонд защитных лесов. Основной закон поставил перед лесным хозяйством такие первоочередные и крайне важные задачи, как учет и описание всех лесов, облесение непригодных для сельского хозяйства земель в малолесных районах, организация и регулирование побочных пользований лесом и др.
Крайне тяжелая обстановка военных лет и периода послевоенной разрухи, когда создавался и действовал Основной закон о лесах, не позволила использовать его в полной мере. Тем не менее, революционизирующее и регулирующее действие этого закона было исключительно велико, а его принципиальные положения вряд ли устареют и в будущем.
Заботясь о том, чтобы как можно полнее использовать лесные богатства нашей страны в условиях гражданской войны. В.И. Ленин 27 декабря 1918 г. подписал постановление Совнаркома «Об учреждении Главного лесного комитета», на который возлагалось руководство всей лесной промышленностью и заготовкой древесного топлива в стране. При этом указывалось, что Центральный лесной отдел Народного комиссариата земледелия с его губернскими, уездными и волостными лесными подотделами и лесничествами, оставаясь в ведении Народного комиссариата земледелия, всецело подчиняется в деле заготовок и лесного транспорта распоряжениям Главного лесного комитета, мобилизуя на производство заготовок все свои лесотехнические силы.
За Центральным лесным отделом оставались при этом и все лесокультурные, лесоадминистративные, лесоустроительные, таксационные, лесоучебные и иные лесотехнические задачи. Главлескому, находившемуся в подчинении ВСНХ, были предоставлены чрезвычайные полномочия, вплоть до мобилизации тягловой силы и людей. Только таким путем можно было избежать топливного кризиса в стране.
Удовлетворению нужд государства в древесине придавалось чрезвычайное значение. В первую очередь она нужна была как топливо. Поэтому за подписью В.И. Ленина в 1919 – 1921 гг. выходят декреты и постановления Совнаркома о заготовке и вывозке древесины.
12 апреля 1919 г. подписан декрет об освобождении до 1 июля от явки на призывные пункты всех мобилизованных работников сплава, а затем 28 июня эта отсрочка специальным декретом продлена до 15 июля 1919 г. 3 мая 1919 г. В.И. Ленин подписывает специальное постановление Совнаркома и ВСНХ «О заготовке леса», по которому весь ежегодный отпуск леса из лесов республики, исчисляемый на основании планов хозяйств и действующих временных правил, поступает в распоряжение Главного лесного комитета. В постановлении предусматривается немедленное обеспечение Главлескома лесосечным фондом в 250 тыс. десятин в примыкающей к железным дорогам 10-верстной полосе с примерным запасом в 6 млн. м3.
19 мая 1919 г. за подписью В. И. Ленина выходит постановление Совета Рабочей и Крестьянской Обороны «О мерах по заготовке и доставке топлива». 27 июня этого же года принимается новое постановление Совета Рабочей и Крестьянской Обороны «О причислении всех рабочих и служащих в Главном лесном, Главном угольном, Главном нефтяном, Главном торфяном и Главном топливном комитетах к разряду военнослужащих с оставлением на местах прежней службы».
Цели максимального обеспечения страны топливом служит и подписанный В.И. Лениным 8 ноября 1919 г. декрет Совнаркома «О мобилизации лошадей, занятых на лесных заготовках и на выкатке леса из воды». В письме «На борьбу с топливным кризисом», написанном несколько дней спустя (13 ноября), В.И. Ленин указывал, что «надо добиться революционного напряжения энергии для самой быстрой добычи и доставки наибольшего количества всяческого топлива, угля, сланца, торфа и т. д., а в первую очередь – дров, дров, дров».
21 ноября 1919 г. за подписью В.И. Ленина выходит декрет, которым объявляются мобилизованными и привлекаются к заготовке дров все специалисты и работники лесного ведомства, включая работников лесничеств, лесоустроительных партий и т. д. При этом лесничества не освобождались от проведения необходимых лесохозяйственных и лесокультурных работ.
В политическом докладе ЦК РКП(б) VIII Всероссийской партийной конференции 2 декабря 1919 г. В.И. Ленин снова заострил внимание на необходимости решительной борьбы с топливным голодом. «Угольную промышленность, – говорил он, – мы не можем восстановить даже при самых лучших условиях раньше, чем в несколько лет. Нужно спасаться посредством дров. Для этого мы бросаем все новые и новые партийные силы на эту работу. В Совете Народных Комиссаров и в Совете Обороны в течение последней недели главное внимание было уделено этому вопросу...».
9 декабря 1919 г. III Всероссийский съезд Советов в своей резолюции отметил: «Впредь до того, пока освобождаемые восставшим населением Кавказа, Украины и победоносной Красной Армией районы угля и нефти смогут быть использованы... главное внимание Советской Республики должно быть сосредоточено на разработке громадных лесных и торфяных богатств страны...». Съезд одобрил все меры, принимаемые для этого правительственными органами.
23 января 1920 г. В.И. Ленин подписал постановление Совета Рабочей и Крестьянской Обороны о мобилизации всех работников топливных (в том числе и лесного) комитетов и всех подведомственных им предприятий и учреждений. В последующие месяцы (февраль-май) В.И. Лениным было подписано еще 4 документа, направленных на преодоление топливного голода: декрет Совнаркома «О мерах, обеспечивающих топливоснабжение г. Москвы на топливный период 1920 – 1921 гг.» (26 февраля), декрет Совета Труда и Обороны «О сплаве дров и лесоматериалов по водным путям республики в сезон 1920 года» (5 марта), декрет ВЦИК и Совнаркома «Об образовании Особого Ветлужского лесного района» (21 апреля) и декрет Совнаркома «О заготовке дров и лесных материалов в 1920 – 1921 операционном году» (10 мая).
В лесных уездах и на всех железных дорогах были созданы специальные топливные комитеты, занимавшиеся организацией лесозаготовок. На основе постановления VII Всероссийского съезда Советов к заготовке и вывозке дров было привлечено все трудоспособное население как в сельской местности, так и в городах. Фактически вопросами топлива занимались не только все лесные учреждения, но и все органы власти.
Принятые партией и правительством чрезвычайные меры обеспечили удовлетворение минимальных потребностей страны в древесине в тяжелый период гражданской войны и хозяйственной разрухи. Объем лесозаготовок, составлявший в 1918/19 хозяйственном году лишь 22,3 млн м3 [, или в 3 раза меньше уровня 1913 г., достиг в 1920/21 г. 83,4 млн м3, или возрос почти в 4 раза. На долю дров из общей массы заготовленной древесины приходилось в этом году около 70 млн м3, или 84%. Именно это позволило преодолеть острый топливный кризис в стране, обеспечить работу железнодорожного транспорта и жизненно важных для страны промышленных предприятий.
4 июня 1919 г. М.И. Калининым и В.И. Лениным был подписан декрет ВЦИК и Совнаркома «Об отпуске трудовому населению леса и о пользовании в лесах». Этим декретом упрощались отпуск леса трудовому населению и организация его коллективных заготовок. Для организаций, участвующих в государственных лесозаготовках или в создании лесных культур, были созданы льготные условия для заготовки леса, пользования сенокосами и т. д. Аналогичные льготы предоставлялись также сельским коллективам при условии выполнения ими всех необходимых лесоводственных требований по сохранению лесов.
В.И. Ленин неоднократно возвращался к вопросу рационального использования лесов и позже. Так, в вышедшем за подписью В.И. Ленина в ноябре 1921 г. постановлении Совета Труда и Обороны, предусматривавшем порядок выделения лесосечного фонда лесозаготовителям, особо указано, что в договоре о сдаче лесосек обязательно должны быть оговорены не только коммерческие, но и лесохозяйственные обязанности лесозаготовителей. В то же время, будучи как государственный деятель озабочен изысканием средств на восстановление народного хозяйства, он обращается к лесам дальнего севера, за которые при частичной сдаче их в концессии можно бы получить необходимую валюту. В докладе на заседании актива московской организации РКП(б) 6 декабря 1920 г. он специально остановился на плане сдачи в концессию части северных лесов. Через 2 недели на VIII Всероссийском съезде Советов В.И. Ленин возвращается к этому вопросу снова, считая возможным получение от лесных концессий средств на электрификацию.
В феврале 1921 г. в статье «Об едином хозяйственном плане В.И. Ленин пишет: «Увеличение заготовок леса и сплава его за границу могло бы дать при таких условиях до полумиллиарда валютных рублей в ближайшее же время».
В докладе о концессиях на заседании коммунистической фракции ВЦСПС 11 апреля 1921 г., называя лес и руду главными и: наших ценностей, В.И. Ленин говорит о том, что добавочным количеством этих ценностей мы могли бы оплатить добавочное количество предметов, необходимых для жизни рабочих. Однако и здесь он остается верным своим принципам рациональной использования природных богатств. «Для того, чтобы сохранить источники нашего сырья, – утверждает он, – мы должны добиться выполнения и соблюдения научно-технических правил. Например, если речь будет идти о сдаче леса, то надо предусмотреть чтобы правильно велось лесное хозяйство».
В связи с тем, что лесные пожары, ежегодно охватывавшие сотни тысяч десятин лесной площади, были настоящим бичом для лесного хозяйства, в декретах и постановлениях, подписанных В.И. Лениным, охране лесов уделяется не меньше внимания, чем интенсивному их использованию. 27 июля 1920 г. было подписано постановление Совета Труда и Обороны «О борьбе с лесными пожарами», в котором эта борьба объявляется задачей государственной важности. Ответственность за непринятие мер, направленных на предотвращение лесных пожаров, была возложена на исполкомы местных советов, в обязанность которых вменялось назначать ответственных лиц по борьбе с пожарами и контролировать их действия. Исполкомы содействовали лесничим в усилении охраны лесов путем закрепления их за отдельными селениями, организовывали население на проведение предупредительных противопожарных мер и на тушение лесных пожаров в случае их возникновения. Наряду с лесохозяйственными органами постановлением Совета Труда и Обороны ответственность за охрану лесов от пожаров возлагалась также на все учреждения, ведущие лесозаготовки.
Все лица, виновные в несоблюдении правил противопожарной безопасности, в небрежном обращении с огнем, вызвавшем лесной пожар, а также в уклонении от принятия мер к тушению пожара, подлежали суду Революционного военного трибунала.
Это постановление имело очень большое значение, так как оно не только объявило борьбу с лесными пожарами задачей всех государственных органов и граждан, но и наметило ряд конкретных мер к решению этой задачи. В результате число лесных пожаров значительно сократилось.
Чрезвычайный интерес представляет подписанное В.И. Лениным 29 апреля 1921 г. постановление Совета Труда и Обороны «О борьбе с засухой». Оно было вызвано тем, что в тот год почти по всей республике наблюдалась засушливая весна и научные учреждения предсказывали засуху.
В связи с этим Народному комиссариату земледелия вменялись в обязанность принять экстренные меры по борьбе с засухой путем агрономических и лесохозяйственных мероприятий при участии всего сельского населения. В число этих мероприятий входили: орошение, мелиорация, привлечение к борьбе с засухой специалистов, в том числе лесоводов, научно-опытные работы, материально-техническое обеспечение (инвентарь, удобрения и пр.). Центральному лесному отделу вменялось в обязанность развить в государственном масштабе работы: а) по укреплению оврагов и песков путем древесных насаждений, в особенности в районах Саратовской, Самарской, Царицынской, Астраханской, Тульской и Донской областей; б) по облесению вырубок, гарей и других безлесных пространств в засушливых районах, также в верховьях и по берегам рек. Главному лесному комитету предлагалось немедленно принять меры к сокращению рубок на государственные нужды в засушливых и малолесных районах, перенеся по возможности рубки в более лесистые районы, и ограничить рубку лесов в верховьях и по берегам рек на водоразделах; поручить Центральному лесному отделу Народного комиссариата земледелия выделить в указанных районах леса, имеющие водоохранное и защитное значение.
Таким образом, В.И. Ленин к важнейшим и первоочередным работам по борьбе с засухой относил разведение леса на песках и склонах оврагов, создание лесных снегосборных полос, охрану и разведение новых лесов в засушливых и малолесных районах, в верховьях и по берегам рек и на водоразделах, перенесение промышленных заготовок в многолесные районы. В соответствии с этим ставилась задача выделения в особую категорию водоохранных и защитных лесов.
Советское лесное хозяйство на протяжении всего последующего периода руководствовалось этими установками В.И. Ленина.
Одним из важных решений было постановление Совнаркома «Об охране памятников природы, садов и парков», подписанное В.И. Лениным 16 сентября 1921 г. и опубликованное в газете «Известия» 11 октября 1921 г. В нем поставлена задача государственной охраны памятников природы, представляющих особую научную и культурно-историческую ценность, путем объявления их неприкосновенными, а также путем организации заповедников и национальных парков. На их территории обработка земель или разработка естественных богатств, а также охота, ловля зверей птиц и рыбы допускались лишь по особым разрешениям. Постановление «Об охране памятников природы, садов и парков) положило начало большой работе по охране природы и созданию зеленых насаждений, проводимой в нашей стране.
На протяжении более полувека Советскому государству не раз приходилось жертвовать интересами правильного ведения лесного хозяйства ради других первоочередных целей и задач, приобретавших в тот или иной период наиболее важное значение. Так было в годы восстановления народного хозяйства и индустриализации страны, в годы Великой Отечественной войны. И в настоящее время мы еще в значительном долгу перед лесами, если учесть допускаемые отступления от Основного закона о лесах.
ЛЕСОУПРАВЛЕНИЕ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
Ленинская идея национализации лесов подавляющим большинством русских лесоводов была встречена с одобрением. Проходивший между Февральской и Октябрьской революциями Всероссийский съезд лесничих по предложению профессора Г.Ф. Морозова решительно высказался за передачу всех лесов в руки государства. Выбор и разработка новой формы управления всеми национализированными лесами страны по принципам Советского государства были первоочередной задачей лесоводов, работавших до- революции в Лесном департаменте и решительно вступивших на революционный путь преобразования в лесном хозяйстве.
15 декабря 1917 г. за подписью наркома земледелия и члена коллегии Наркомзема Н.И. Фалеева была послана телеграмма всем земельным комитетам, начальникам лесных управлений (до революции управление лесами в ряде случаев объединяло несколько соседних губерний) о предстоящей реорганизации лесного управления на местах, об образовании в каждой губернии лесного отдела с передачей в его ведение всех государственных и частных лесных дач с составом чинов и с подчиненностью центральному лесному органу.
На съезде лесоводов и техников Московской губернии, состоявшемся 23 января 1918 г., обсуждался проект «Временного положения о лесном управлении в губерниях и областях». Большинством участников съезда проект был одобрен и высказана поддержка советской власти.
В то же время созданный в апреле 1917 г. Совет Союза лесоводов (Солес) отнесся к намеченной реорганизации недоброжелательно. В качестве ответной меры Солесом было проведено 20 – 21 января 1918 г. специальное совещание, на котором была подтверждена верность Учредительному собранию и высказано недоверие к советской власти. Такая позиция Солеса не была в общем неожиданной. При Временном правительстве Совет Союза лесоводов призывал всех членов быть вне политики и сосредоточить все внимание на охране леса.
Нападкам Солеса за переход на сторону большевиков подвергался и начальник Центрального лесного управления Н.И. Фалеев, не на словах, а на деле проявивший себя первым организатором и управителем советского лесохозяйственного центра. В числе членов Солеса, лояльно относившихся к советской власти и принявших ее позднее целиком и полностью, были также известные ученые М.Е. Ткаченко, Н.И. Сус, Д.И. Товстолес.
В марте 1918 г. по постановлению IV Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов центральные правительственные учреждения переехали из Петрограда в Москву и Лесной департамент Наркомзема в составе 30 из 180 чел. также был переведен в Москву. Таким образом, как сообщалось в журнале «Леса Республики» (1918, № 1, Хроника), свыше 150 чиновников, доставшихся Лесному департаменту в наследство от прежнего режима, не способных воспринять новые идеи, до сих пор сознательно или бессознательно саботировавших работу, остались не у дел. В том же номере журнала была напечатана боевая статья Н. И. Фалеева «Самоопределение лесной интеллигенции», в которой говорится: «В дни революции наши пути – вместе с теми, кто верит в неиссякаемые силы страны. В часы революционной войны наша позиция там, где за баррикадами борются товарищи, отстаивая революционные завоевания. В годы черновой работы мы – там, где темнота и невежество требуют света. Всем сведущим техникам, приходящим к народу, освобождающимся от пут канцеляризма и карьеризма, народ поверит. Он не может не поверить. Вне этого нет дороги. Лесная интеллигенция должна самоопределиться и остаться с народом». На собрании служащих Лесного департамента от 18 марта 1918 г., посвященном уходу с постов некоторых ответственных работников Наркомзема РСФСР из числа левых эсеров, было выражено полное доверие программе большевиков.
В середине 1918 г. согласно Основному закону о лесах Лесной департамент был реорганизован в Центральное управление лесов (ЦУЛ). Одновременно в губернских земельных управлениях был созданы губернские лесные отделы (ГЛО), подчиненные непосредственно ЦУЛу. Постановлением Наркомзема от 10 мая 1919 г были организованы уездные лесные подотделы земельных отделов уисполкомов, предназначенные для руководства лесным хозяйством на местах. Обязанности заведующего подотделом возлагались на одного из лесничих уезда. Никакого штата для этого подотдела не предусматривалось, да и само его положение было совершенно неопределенным. В таком виде этот орган был, конечно, недееспособным и вскоре был упразднен. Кроме того, в том же году была введена должность уездного инспектор лесов, обязанности которого также выполнял один из лесничих. Таким образом, лесничий по-прежнему оставался центральной фигурой лесного хозяйства на местах. Такой же фигурой он был и в системе Главтопа ВСНХ, возглавляя на местах уездные чрезвычайные комиссии по топливу (Топчека) и организуя, будучи председателем уездлескома, лесозаготовки в уезде. В штате уездлескома, кроме председателя, состояли заместитель председателя, счетовод и делопроизводитель. Подчинялись уездлескомы гублескомам. В 1919 – 1922 гг., пока на местах не было специального лесозаготовительного аппарата, вся тяжесть организационной работы по заготовке дров падала на лескомы, а, следовательно, на лесничих. После перехода на новую экономическую политику изжившие себя лескомы были упразднены и лесничества стали непосредственно подчиняться губернским лесным отделам. Однако Центральное управление лесов по-прежнему входило в состав Наркомзема, что отнюдь не противоречило новым задачам этих двух важнейших отраслей народного хозяйства.
Действовавшие до революции законы и документация административного характера по лесному ведомству потерям юридическое и оперативное основание. Однако полезные инструкции, в частности по лесоустройству, были сохранены, и ими в первое время продолжали пользоваться, учитывая довольно высокий уровень лесоводственной науки, достигнутый в России ко времени Великой Октябрьской социалистической революции.
У Центрального управления лесов возникали все новые и все более сложные проблемы. Решать их было нелегко, особенно при недостатке специалистов. По данным А.Ф. Налетова (Лесной журнал, 1918, вып. 3 – 5), в казенном лесном ведомстве России лиц с высшим лесным образованием в 1913 г. было 1991 и с низшим – 2393. К 1917 г. во всей России насчитывалось 1577 лесничеств, в штатах которых недоставало 766 сотрудников.
После революции нужда в кадрах обострилась: часть лесничих из дворян и помещиков покинули свои посты или были сняты с них органами советской власти. Состав руководителей лесничеств был значительно пополнен за счет лесных кондукторов, готовившихся до революции в низших лесных школах. Двухгодичные школы лесных кондукторов, организованные в 1888 г. взамен бывших егерских училищ, давали хорошие специальные знания и отличную практическую закалку. Лесные кондукторы были в сущности главной технической силой, на которой держалась в прошлом вся повседневная работа лесного хозяйства. Однако в дореволюционном сословно-классовом обществе лесные кондукторы в отличие от лесничих и их официальных помощников, именовавшихся учеными лесоводами, не пользовались какими-либо особыми привилегиями и даже не получали права на чинопроизводство, т. е. не имели возможности занимать более высокие должности.
С первого же года революции из преобразуемых лесных школ и из вузов в лесничества стали прибывать специалисты, которые по Положению, утвержденному коллегией Наркомзема 19 апреля 1919 г., именовались теперь не «чинами», а «государственными лесными специалистами». Но и в этой, уже многотысячной армии лесоводов, основной рабочий костяк по-прежнему составляли лесные кондукторы, которым по специальному указанию Народного комиссариата труда было присвоено в 1919 г. звание лесоводов со средним лесным образованием.
На плечи этой рабочей лесной армии, руководимой в центре и губерниях немногочисленными высококвалифицированными специалистами старого лесного ведомства, легла тяжелая, кропотливая и поистине гигантская работа по организации нового лесного хозяйства в стране. Надо было повсеместно принять и учесть новые леса, перекроить лесной фонд каждой губернии и взамен старых организовать новые лесничества, разработать для них необходимые лесохозяйственные мероприятия, ни на минуту не забывая при этом об охране лесов, о внедрении в лесных органах нового правопорядка, об удовлетворении потребностей в древесине государства и населения.
Один из наших старейших лесничих, ученик профессора Г.Ф. Морозова Иван Романович Морозов вспоминает: «Когда молодой ученый лесовод, в 1918 году приехал в лесничество как лесничий, то меня лесному делопроизводству и прочей бумажной премудрости обучал паренек моложе меня, лесной кондуктор Иван Васильевич Журов, ставший через 15 лет одним из ведущих специалистов Главлесоохраны и Министерства лесного хозяйства». А другой из наших старейших лесоводов Иван Федорович Преображенский сам был выпускником одной из лесных школ в 1911 г. С апреля 1918 г. И.Ф. Преображенский принимал активное участие в восстановлении лесного хозяйства Ярославской губернии, затем работал главным лесничим Архангельского управления лесного хозяйства, а с 1950 г. – начальником одного из отделов Министерства лесного хозяйства СССР. Таких примеров, когда бесправные до революции лесные кондукторы становились в советское время не только лесничими и директорами лесхозов, но и крупными организаторами лесного хозяйства областей и республик, можно привести немало.
Улучшению положения с лесными кадрами немало способствовал Декрет Совнаркома от 21 января 1919 г. об учете и мобилизации специалистов, согласно которому на действительную лесную службу могли быть призваны все лица, имеющие лесное образование, а также практики со стажем работы в лесу не менее 2 лет, независимо от пола и возраста.
Вначале Центральное управление лесов было приравнено ко всем другим функциональным управлениям Наркомзема, не имело своего финансового аппарата и права на самостоятельное финансирование периферии. Но с расширением работ по лесному хозяйству внимание к нему со стороны высших руководящих органов усилилось, а его правовое положение постепенно укреплялось. ЦУЛ получил, в частности, право самостоятельно распоряжаться финансами, причем отчисления в фонд лесного управления при выполнении заданий по лесному доходу были увеличены до 15%.
Формирование органов лесного хозяйства в губерниях и на местах, налаживание нормальных связей центра с низовыми организациями, сбор и обработка учетных данных о лесном фонде страны, нахождение источников лесного дохода, разработка правил льготного и бесплатного отпуска древесины сельскому населению, борьба с лесокрадством и, наконец, бытовое устройство лесных специалистов – все это было содержанием повседневной работы ЦУЛ.
Для разрешения одной из наиболее острых задач республики в первые годы ее существования – проблемы топлива – в 1918 – 1920 гг. правительство ввело трудовую повинность для населения по заготовке и вывозке дров. Создавались специальные учреждения, отряды и группы с конкретными задачами по заготовке и вывозке дров. Лесные работники на местах, будучи загружены отводом лесосек, сами привлекались на заготовку дров. Заниматься в таких условиях сколько-нибудь планомерной лёсохозяйственной работой было, конечно, невозможно. Такая работа началась лишь после прекращения военных действий, а именно в 1923 – 1924 гг., когда Центральное управление лесов, возглавленное после смерти Н.И. Фалеева А.И. Шульцем, впервые имело возможность сообщить о такой работе лесной общественности. В дальнейшем ЦУЛ отчитывался о своей работе периодически и не только за каждый хозяйственный год, но и за полгода, квартал, а в отдельных случаях и за месяц. Чаще всего отчеты ЦУЛа и другая лесохозяйственная информация публиковались в журнале «Лесовод», первый номер которого вышел в середине 1921 г.
В публикациях «Лесовода», как в зеркале, отражались настроения лесных специалистов в период перехода страны на рельсы мирного строительства. А надо сказать, что эти настроения были весьма противоречивы, и объяснялось это не только различиями в классовом составе лесных работников. Во многих выступлениях звучала озабоченность судьбой лесов в связи с массовыми самовольными порубками, при которых не щадили порою даже уникальные лесные массивы, которые следовало бы поберечь. Такие, в общем правильные и вполне законные выступления были, однако, порой чересчур минорны. В то же время со страниц «Лесовода» звучали призывы к хорошей деловой связи с деревней, к помощи крестьянству, к активному участию в общественной жизни страны. Оздоровление лесного хозяйства большинством авторов не мыслилось без привлечения широкой общественности и прежде всего крестьян, которые будут уважать лесоводственные принципы и нормы лесного хозяйства, если убедятся, что это хозяйство делает для них все возможное в смысле обеспечения древесиной. Только при этом условии задача превзойти довоенный лесохозяйственный уровень за 5 – 10 лет считалась вполне реальной.
В защиту помещичьей и частнокапиталистической собственности на лес в первые послереволюционные годы выступал известный ученый, профессор М.М. Орлов. Его взгляды были отражены в книге «Об основах русского государственного лесного хозяйства», выпущенной в 1918 г. Петроградским лесным институтом. Утверждая, что «идея национализации должна всегда являться пугалом, импульсом к лесоистреблению» и «немедленная и быстрая национализация лесов без справедливого вознаграждения их владельцев – есть действие, о котором нельзя и думать среди цивилизованного человечества», М.М. Орлов, по сути дела, расписался в своей приверженности старому строю. Вполне понятно, что взгляды петербургского ученого, импонировавшие бывшим частным лесовладельцам, большинством лесоводов были расценены как реакционные, а его книга встречена с бурным негодованием. Позднее, убедившись в преимуществах национализации лесов, профессор М.М. Орлов отмежевался от своих прежних взглядов и принимал активное участие в реорганизации лесного хозяйства и, в частности, в разработке принципов советского лесоустройства. Многие его рекомендации по вопросам подготовки лесных специалистов и лесного образования оказались очень важны и широко использовались на практике. В 30-е гг. М.М. Орлов возглавлял научный совет Центрального управления лесов и пользовался не только полным доверием, но и заслуженным уважением как крупный специалист и патриот лесного дела, хотя критика его теперь уже правильных взглядов не прекращалась.
Первичной хозяйственной и производственной единицей в казенных и в наиболее крупных частных лесах царского времени было лесничество. Лесничества перешли в советскую систему без особых структурных изменений и являлись низовым звеном лесоуправления вплоть до осени 1929 г., когда были организованы лесхозы. Наряду с организацией новых лесничеств в ряде губерний происходили их укрупнения и разукрупнения. Поэтому до 1925 г. точное число лесничеств в целом по стране неизвестно. По сообщению председателя ЦК профсоюза Всеработземлес Н.М. Анцеловича (Лесовод, 1924, № 1), в СССР в 1924 г. насчитывалось до 3 тыс. лесничеств с числом лесной стражи около 100 тыс. чел. Общая численность лесных специалистов, занятых в лесничествах и других лесных организациях, составила к этому времени 7 тыс. лесных специалистов.
Ниже приводятся официальные данные ЦУЛа о количестве административно-технического персонала в лесном хозяйстве РСФСР на 1 октября 1924 г. (Лесовод, 1925, № 6): занято в гублесотделах 488 чел., районных инспекторов леса 262, лесничих 1918, помощников лесничих 2264, специалистов лесоустройства 429, специалистов лесомелиорации 99 чел. (итого 5460 чел.); кроме того, служащих 3321, лесной стражи и рабочих 48 685 чел. Общее число лиц, занятых в лесном хозяйстве РСФСР, составило таким образом 57466 чел. Специалистов с высшим образованием в гублесотделах было 67,1%, лесничих 17, помощников лесничих 1,9 и таксаторов 9,2%.
Успехи, достигнутые советской лесохозяйственной системой в начале 20-х гг. были еще, конечно, невелики. Но лесоводы и все лесные работники горели желанием сделать их как можно более заметными. На заре радиофикации вносились предложения о широком использовании радио в управлении и организации лесного хозяйства. В печати обсуждались вопросы об улучшении в лесничествах делопроизводства, об упрощении аппарата лесничеств и пролетаризации работников лесной охраны, о роли производственных совещаний и т. д.
Особенно большой интерес вызвало выступление одного из руководителей ЦУЛа М.Г. Здорика (Лесовод, 1925, № 1) с проектом реорганизации управления лесным хозяйством на местах. М.Г. Здорик предлагал объединить лесничества в крупные советские хозяйства-лесхозы во главе с управляющим и небольшим штатом специалистов, освободив тем самым лесничих от канцелярских обязанностей. Необходимость такой реорганизации была обусловлена новыми задачами, которые ставились перед лесным хозяйством, и общим курсом партии и правительства на создание совершенной формы органов управления в каждой отрасли народного хозяйства.
Казалось бы, лесоводы должны были ухватиться за эту идею, выдвинутую их центральным органом. Но этого не произошло. Наоборот, преобладающее большинство лесных работников заняло резко отрицательную позицию по отношению к предлагаемой реформе. Так, Ф.И. Готшалк (Лесовод, 1925, № 3) считает, что лесхозы усложнят управление лесным хозяйством и в конечном итоге пойдут ему во вред. В статье «О новой реформе» в этом же номере журнала некто П.А.С. решительно отрицает положительное значение лесхозов. Реформа, по мнению автора, даст больше минусов, чем плюсов, а лесхозы как таковые не нужны ни политически, ни административно. А. Треумов (Лесовод, 1925, № 7) назвал проект реформы ЦУЛа бюрократическим, ведущим к регрессу в лесном хозяйстве. Интенсификация лесного хозяйства, по мнению этого автора, стоит в обратной зависимости от площади хозяйственной единицы: чем меньше площадь, тем больше возможностей для улучшения хозяйства. С резкой критикой предлагаемой реформы выступил также убежденный сторонник лесничеств И.Р. Морозов. На большом совещании с участием научных сотрудников Лесного института и членов ученого совета Наркомзема категорически отвергли проект реформы и лесоводы Московской губернии.
В то же время при рассмотрении вопроса о реорганизации в Калужской губернии признана доказанной необходимость создания лесхозов. Наряду с оставленными лесничествами со средней площадью 17052 га здесь было организовано 9 лесхозов со средней площадью 36 777 га, разделенных на участки (учлесхозы) со средней площадью каждого 5910 га.
М.Г. Здорик и другие сторонники реформы продолжали развивать и защищать проект ЦУЛа о лесхозах, как безусловно необходимых единицах, без которых немыслимо дальнейшее совершенствование управления лесным хозяйством и повышение его производительности. Критикуя статью П.А.С. как необъективную, В.В. Огиевский приводил в пример Украину, где создание лесхозов, по его мнению, дало хорошие результаты. Рассчитав денежные затраты существующего лесхоза в бывшем Головановском лесничестве, Т. Ниязев (Лесовод, 1925, № 5) показал, что содержание аппарата стало дешевле, а работа улучшилась. Отдельные лесхозы были выделены в порядке опыта и в других центральных губерниях (Ярославской, Нижегородской, Тульской, Пензенской, Воронежской). Обследование этих лесхозов Центральным управлением лесов позволило сделать вывод о целесообразности и своевременности создания лесхозов. Центральное бюро лесной секции ЦК профсоюза сельхозлесрабочих (бывший «Всеработземлес») обсудило проект Положения о лесхозах. В решении было записано, что лесхоз есть форма организации крупного лесного хозяйства, построенного на высшей технической базе, и представляющая возможность хозяйственного освоения всей территории лесхоза. Положением были определены штаты лесхоза (управляющий, его помощник и специалист лесного хозяйства) и его юридическое положение. После рассмотрения Положения на пленуме ЦК профсоюза сельхозлесрабочих оно было утверждено Экономическим советом РСФСР и осенью 1929 г. планомерная организация лесхозов началась по всей стране. С этого времени лесхозы прочно вошли в лесохозяйственное производство. Лесничества как структурные подразделения лесхозов при этом были сохранены, так же, как остались неизменными объезды (современные участки) и обходы лесников Автор настоящих Очерков был первым директором Звенигородского лесхоза Московской области, организованного на территории Савинского лесничества, и в преимуществах лесхозов как административно-хозяйственных единиц перед лесничествами имел возможность убедиться на собственном опыте.
С ростом экономической мощи в стране закономерно рождались новые проблемы развития и новые виды производства. Возникали они и в лесном хозяйстве, выходя зачастую по своему значению за границы сельскохозяйственного ведомства. И зрели, естественно, предпосылки к образованию независимого центрального органа лесного хозяйства. На некоторых съездах профсоюза, республиканских совещаниях в Наркомземе, в печати настойчиво ставился вопрос о создании при Совете Труда и Обороны Главного комитета по делам лесного хозяйства.
Еще в 1925 г. Наркомат рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин) принял решение о мерах по улучшению лесного хозяйства. В этом решении говорится, что лесное хозяйство продолжает оставаться неупорядоченным и расстроенным. Богатства леса перегоняются в монету, ничего не вкладывается в самое хозяйство. Место и права лесного хозяйства в земельных органах не отвечают его большому значению. Лесному хозяйству необходимо независимое положение, поэтому целесообразно выделение его из Наркомзема.
Различные предложения о реорганизации и реконструкции лесного хозяйства изучали и в какой-то мере использовали в практической жизни, но до коренной перестройки дело не доходило.
ВЦИК и Совнарком РСФСР 23 июля 1927 г. постановили освободить губернские лесные отделы от непосредственного подчинения Наркомзему и передать их в ведение губернских земельных управлений. За Центральным управлением лесов сохранялись планирование операционных расходов, организация лесоустройства и контроль за работой низовых аппаратов и другие основные направления в работе.
На Всесоюзной конференции лесной секции ЦК профсоюза сельхозлесрабочих в 1928 г. вновь поднимался вопрос об организации при Совнаркоме или Совете Труда и Обороны СССР Главного комитета по лесному хозяйству. Но это предложение не поддержали начальник ЦУЛа А.И. Шульц и руководитель лесного управления Украины А.И. Губа.
При рассмотрении вопросов лесного хозяйства в Совнаркоме СССР 2 февраля 1928 г. было принято постановление «О мерах упорядочения лесного хозяйства». В числе недостатков лесного хозяйства в этом постановлении названы: отсутствие единого плана ведения хозяйства в лесах СССР; недостаточная изученность лесного фонда; недостаточность работ по лесовосстановлению, особенно в лесодефицитных районах; несоответствие лесопромышленных предприятий размещению и целевому назначению лесов; недостаточность финансирования лесохозяйственных работ и текучесть кадров.
В первые 6 – 8 лет после революции по отпуску леса и объему лесозаготовок ведущее место занимали потребители деревни. К 1926 г. положение стало меняться: лесозаготовки ВСНХ и других государственных, а также кооперативных организаций увеличивались быстрее. Соответственно увеличивался лесосечный фонд. Но интенсивная эксплуатация крупных лесных массивов Севера и Урала была еще не под силу лесному хозяйству. Упор делался на ресурсы центральных губерний. Фактическая лесосека Московской губернии превышала расчетную в 1,7 раза, Ярославской – в 2 раза, Владимирской – в 2,4 раза. В некоторых лесничествах Тверской губернии еще раньше она была вырублена вперед на 20 лет.
Лесное хозяйство делало все возможное, чтобы лесная промышленность имела доступные сырьевые ресурсы. Между лесной промышленностью и лесным хозяйством завязывались отношения, характерные для развивающихся и взаимопроникающих производств. Согласование оперативных, плановых, расчетных и других вопросов в процессе эксплуатации лесов было условием соблюдения двусторонних интересов.
Вместе с тем лесное хозяйство все больше входило в сферу промышленности. Казалось, что налицо признаки слияния лесной промышленности с лесным хозяйством. Работник лесной промышленности И.С. Лавров (Лесовод, 1928, № 12) видел эти признаки в том, что лесное хозяйство становится одним из основных лесозаготовителей (о масштабах хозяйственных разработок будет сказано ниже), а лесная промышленность в отведенных ей лесосырьевых базах ведет лесохозяйственные работы.
Особенно заметной такая тенденция была на Украине, где к 1930 г. были ликвидированы окружные лесоуправления, а производственная часть Всеукраинского управления лесами передана в организованный трест «Укргослес».
В постановлении Совета Труда и Обороны от 27 августа 1929 г., кроме утвержденного плана производства по лесному хозяйству и лесной промышленности на первую пятилетку, были и организационные вопросы. В массивах долгосрочного пользования с наличием лесосырьевых баз лесной промышленности существующие лесничества и лесозаготовительные конторы предлагалось реорганизовать в леспромхозы, входящие в лесозаготовительные тресты, а в остальных массивах – в лесхозы, подведомственные Наркомзему. Таким образом, этим постановлением было положено начало разделению лесных районов по народнохозяйственному значению, что повторялось в стране в разные периоды и позже. Хозяйство в разделенных зонах велось в соответствии с естественноисторическими природными условиями и технической вооруженностью предприятий. В лесосырьевых базах основным было расширение лесозаготовок, а в районах лесодефицитных и малолесных – лесохозяйственные работы. 26 ноября 1929 г. ВЦИК утвердил постановление Совета Труда и Обороны Совнаркома РСФСР о реорганизации лесного хозяйства и лесной промышленности.
Построение сети лесохозяйственно-лесозаготовительных предприятий и лесных руководящих центров продолжалось и позже.
Постановлением от 25 февраля 1930 г. Совнарком РСФСР на основании решений II сессии ЦИК обязал Наркомзем передать все права и обязанности, связанные с лесом, ВСНХ. Передаче подлежали весь аппарат управления лесами в центре и на местах, лесной фонд со всей заготовленной лесопродукцией, наличными средствами, инвентарем и т. д., а также научно-исследовательские институты лесного хозяйства и опытные лесничества. Передача должна была быть осуществлена до 15 августа 1930 г.
Спустя несколько месяцев в соответствии с постановлением ЦИК и Совнаркома СССР от 3 сентября 1930 г. для руководства лесной промышленностью и лесным хозяйством СССР было создано Всесоюзное объединение «Союзлеспром». Председателем «Союзлеспрома» был назначен А.П. Смирнов, его заместителями Ф.И. Локацков и Л.М. Громов. Одновременно в Наркомземе РСФСР был создан лесомелиоративный трест «Агролес», предназначенный для осуществления работ по облесению и закреплению непродуцирующих земель, оврагов и песков на юге и юго-востоке страны.
«Союзлеспром» стал единственным владельцем всех лесов страны и центром лесной промышленности. Таким образом, в 1929 – 1930 гг. было построено принципиально новое лесоуправление в центре и на местах, позволявшее выполнять задачи обеспечения древесиной народного хозяйства страны в период претворения в жизнь грандиозных планов первых пятилеток.
КАДРЫ ЛЕСНЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ
Среди множества новых проблем лесного хозяйства после Великой Октябрьской социалистической революции важнейшими были вопросы правового и общественного положения лесных специалистов. Основная масса лесных работников осталась после революции на своих местах. Объединить преданных делу лесоводов на советской платформе, освободить их от косности и чуждого влияния противников нового строя, вооружить новыми задачами – таков исходный момент в перевоспитании бывших лесных «чинов» в советских служащих – правительственных лесных специалистов. Огромную роль в этом отношении сыграло цитированное ранее письмо СНК от 5 апреля 1918 г. за подписью В.И. Ленина.
Формированию новой советской интеллигенции и, в частности, советских лесоводов способствовало постановление Совнаркома от 25 августа 1921 г. «О мерах к поднятию уровня инженерно-технического значения в стране и к улучшению условий жизни инженерно-технических работников РСФСР». В постановлении говорилось о необходимости создания научно-технических обществ, предоставлении им условий для хорошей плодотворной работы и содействии развитию научно-технических объединений внутри профсоюзных организаций.
Однако процесс перевоспитания старых специалистов проходил с большими осложнениями. Одним из серьезных тормозящих факторов было недоброжелательное отношение крестьян, привыкших видеть в лесных работниках верных слуг помещиков, частных лесовладельцев и монархического государства. Исполнение лесоводами своего служебного долга при советской власти, в силу которого они по-прежнему препятствовали самовольным порубкам, в том числе и в бывших помещичьих и других частновладельческих лесах, расценивалось крестьянами как свидетельство их приверженности старым хозяевам.
Настороженному отношению части лесоводов к советской власти в ряде случаев способствовали необоснованные чистки лесного аппарата, проводимые под руководством местных органов власти. По сообщению П. Хухрянского (Лесовод, 1924, № 2 и 3), в Воронежской губернии уволили с работы честных лесных работников лишь за то, что они активно боролись с лесокрадством. Аналогичные факты наблюдались на Украине и во многих других местах.
По случаям «спецеедства» правительством, ЦК профсоюза Всеработземлес и Центральным управлением лесов были приняты меры, пресекающие неправильное отношение к лесным специалистам. В результате нормальная жизнь и труд лесоводов были в какой-то мере восстановлены.
Материальное положение основной массы лесных работников было очень тяжелым. До 1923 г. средняя ставка лесничего равнялась 15 р. в месяц (золотой рубль в 1923 г. был приравнен к 1 млн р. бумажных денежных знаков), что составляло всего лишь 4,6% от его средней довоенной ставки. Некоторые лесничие получали доплату за выполнение плана хозяйственных лесоразработок, но и с учетом этого их заработок по сравнению с заработком других сельских специалистов оставался низким. Месячная ставка объездчиков и лесников также была значительно ниже довоенной и принуждала их, по сути дела, вести натуральное хозяйство (Лесовод, 1924, № 1).
Значительно ухудшились и жилищные условия лесных работников. К 1925 г. основная их масса (около 70%) ютилась в деревенских избах, расходуя на аренду свои и без того скудные средства.
Поэтому часть лесных специалистов не смогла избавиться от недоверия к советской власти и работала с опаской, приноравливаясь к отнюдь не всегда правильным требованиям органов местной власти. Для обеспечения личной безопасности иные из них мирились с нарушением правил и принципов нормального лесного хозяйства, а другие уходили на более спокойную работу в город.
Огромную роль в перестройке сознания лесоводов и лесного хозяйства в целом сыграл организованный в 1920 г. профсоюз Всеработземлес, переименованный 26 апреля 1926 г. в профсоюз сельхозлесрабочих. Профсоюз воспитывал лесных работников в духе преданности идеям социализма, организовывал и направлял их на решение хозяйственных и общественных задач по директивам ЦК партии и Советского правительства. В повседневную работу ЦК профсоюза и его лесной секции входили вопросы производства, заработной платы, быта, улучшения структуры лесоуправления в центре и на местах, повышения квалификации кадров, устройства на работу беднейшей части населения и др. Все эти вопросы обсуждались в Центральном бюро лесной секции с привлечением периферийных организаций и получали должное разрешение.
Характерно, что все злободневные вопросы жизни и работы лесных специалистов получали широкое освещение в печати, в частности, в журнале «Лесовод». На его страницах особенно острыми были дискуссии о служебных наделах лесных работников и уже упоминавшаяся ранее дискуссия о создании лесхозов. Обсуждение проводилось без каких-либо ограничений, вопросы ставились резко и безбоязненно, а критика была принципиальной и свободной, невзирая на лица.
В то же время на местах наблюдались случаи расправы за критику, о которых нередко сообщалось в том же журнале «Лесовод». Так, в корреспонденции «Много красивых слов» (Лесовод, 1927, № 2) говорилось о нетерпимом отношении к критическим выступлениям на Украине, а из Архангельска сообщалось, что зажим критики здесь настолько силен, что лесоводам для обсуждения насущных вопросов своей жизни приходится издавать подпольный архангельский «Лесовод» (К. Акимов. Лесовод, 1928, № 12).
За 10 послереволюционных лет возрастной состав лесных специалистов существенно изменился в сторону омоложения. По сведениям Центрального бюро лесной секции, в лесничествах СССР в 1927 г. специалистов в возрасте до 20 лет было 2,5%, от 20 до 30 лет – 40,2, от 30 до 40 лет – 41,2, от 40 до 50 лет – 10,2 и свыше 50 лет – 5,9%. Кроме того, среди них возросло число лиц с высшим образованием, достигшее, по данным М.М. Савинкова (Лесной специалист, 1930, № 11 и 12), 41,4%.
В 1923/24 хозяйственном году из госбюджета было ассигновано на лесное хозяйство 7,5 млн р., а в 1924/25 г. – 10,7 млн р. Месячная зарплата специалиста была увеличена до 24 р., а лесника до 8 р. 40 к.
Постановлением Совнаркома РСФСР от 4 июля 1924 г. было разрешено отчислять от 10 до 15% лесного дохода исключительно для улучшения материального положения работников лесного хозяйства, причем использование этих средств на другие нужды категорически запрещалось.
В 1926 г. зарплата лесничего была доведена до 80 р., а помощника лесничего – до 56 р. в месяц, что составило от уровня 1914 г. соответственно 42 и 90%. Месячная зарплата заведующего Лесоустроительной партией (135 р.) составила от довоенного уровня 58%, а таксатора (90 р.) – 69%.
С 1 октября 1927 г. зарплата лесным работникам была снова повышена. Лесничему установлена ставка (в среднем по 4 группам лесничеств) 95 р. и помощнику лесничего – 65 р. в месяц.
В Московской и Тверской губерниях эти ставки были введены несколько раньше.
Учитывая низкий уровень зарплаты и тяжелые производственно-бытовые условия лесных работников (удаленность от населенных пунктов и др.), ЦК профсоюза сельхозлесрабочих в самом начале своей деятельности (27 апреля 1926 г.) принял решение о сохранении за ними служебных наделов в размере 5,5 га на хозяйство, включая пашню и сенокосы. Постановлением Совнаркома РСФСР от 10 мая 1927 г. наделы лесных работников были освобождены от сельскохозяйственного налога.
В постановлениях правительства по лесному хозяйству, наряду с производственными заданиями, указывали источники финансирования расходов на зарплату лесным работникам и порядок их использования, определяли добавочные фонды зарплаты в виде процентных начислений от хозяйственных разработок и т. д., причем 2/3 фонда зарплаты составляли ассигнования из бюджета
Постоянное внимание высших органов советской власти к житейским интересам лесных работников укрепляло их уверенность в будущем и отражалось на их сознании. Лозунг партии «Лицом к деревне» был в то же время и лозунгом «Лицом к лесу». Оба эти лозунга были не только своевременны, но и безусловно необходимы, так как дополняли друг друга и помогали решению насущны вопросов в период восстановления народного хозяйства страны.
ОБРАЗОВАНИЕ ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ЛЕСНОГО ФОНДА СССР
Собрать и объединить все национализированные леса в единый государственный лесной фонд было делом неотложным и очень нелегким.
В царской России лесное ведомство не вело периодического учета лесов и поэтому не имело достоверных данных не только о породном и возрастном составе лесов, но и о распределении их по категориям земель. Разрозненные статистические сведения по отдельным губерниям были зачастую противоречивы и не составляли общего баланса лесных богатств.
Огромная работа по собирательству лесов началась по указанию В.И. Ленина в 1918 г. Кроме государственных (казенных) лесов, в государственный фонд перешли все леса, ранее принадлежавшие царской фамилии (удельные леса), церквам и монастырям, городам, помещикам, фабрикантам, купцам, лесопромышленникам и др. К местным лесам согласно Основному закону о лесах были отнесены в основном бывшие крестьянские леса, а также все другие леса, находящиеся на основных земельных наделах крестьян.
Процесс объединения лесов протекал в крайне тяжелых условиях. Страна находилась в кольце контрреволюции и переживала хозяйственную разруху. Население городов и рабочих поселков голодало. В лесных и малолесных губерниях возникали массовые самовольные порубки и лесные пожары. В лесах скрывались вооруженные бандиты.
По данным В. И. Рубцова (Лесное хозяйство СССР за 50 лет. М.: Лесн. пром-сть, 1967), в 1913 г. казенных лесов в России было 47% от общей известной лесной площади, удельных – 4, частновладельческих – 37, крестьянских – 10 и прочих – 3%. Распределение лесов по принадлежности в разных районах страны было неодинаковым. В многолесных районах, в частности на европейском севере, основная масса лесов принадлежала государству, а в малолесных, наоборот, частным лицам. На Украине на долю частновладельческих лесов приходилось до революции 67% лесного фонда, а в Белоруссии и центрально-черноземных губерниях, где были сосредоточены наиболее ценные леса, доля частновладельческих лесов составляла до 75%.
Несколько другие данные приводит П.В. Васильев. «Из 10,4 млн га лесов, – пишет он в журнале «Лесное хозяйство» 1967, № 11), – казне принадлежали 690 млн га, или 60%; во владении крестьян и сельских общин было 16 млн га, 2%, остальные 113 млн га, или 14%, находились во владении царской семьи, помещиков, лесопромышленников, монастырей, церквей и прочих».
По данным Н.И. Керженцева (рукопись воспоминаний), казна в дореволюционное время владела на Урале половиной всей площади лесов, на долю горных заводов приходилось 7%, частных владельцев – 25%, крестьянских общин – 10% и прочих – 8%.
Лесное управление Наркомзема обязано было провести приемку лесов от всех лесовладельцев. Для проведения этой работы, проходившей при всяческих препятствиях со стороны уцелевших владельцев лесов, коллегия Наркомзема 23 апреля 1918 г. утвердила особые Правила (Леса республики, 1918, № 3).
В принятых лесах надо было не только разобраться, но и привести их в форму государственной собственности. Лесовладелец и лесопромышленник хотя и были обязаны выполнять правила требования Лесного департамента, вели хозяйство по принципу – владей и обогащайся, свойственному помещичье-капиталистическому правлению.
В первое время лесоэксплуатационные и лесохозяйственные задания ЦУЛ устанавливал по далеко не точным данным о лесном фонде. По этим сведениям определялся лесной доход и бюджетные ассигнования на лесное хозяйство. Обновление и пополнение сведений о лесах происходило в результате начавшихся работ по лесоустройству и отчетов, поступающих из губернии и отдаленных лесных районов, однако единого учета лесного фонда не было еще довольно долго. Состояние лесов постоянно уточнялось и постепенно приближалось к истинному.
По состоянию на 1 октября 1925 г. общая площадь лесного фонда РСФСР определена в 723 836 тыс. десятин. По сообщению А. Малькова (Лесовод, 1924, № 4 и 5), по отдельным регионам этот фонд распределялся следующим образом: в северном и северо-западном районах в составе Новгородской, Ленинградской Псковской, Череповецкой, Архангельской, Вологодской, Мурманской, Северо-Двинской губерний и Коми АССР общая площадь лесного фонда 84 648 тыс. десятин, из них удобной (лесной и покрытой лесом) 63 012 тыс. десятин. В центральном промышленном районе, включая Вятскую и часть Нижегородской губернии и Марийскую автономную область, площадь лесного фонда соответственно 9177 и 8223 тыс. десятин. В Уральской области занимавшей в то время громадную территорию от Северного Ледовитого океана до степей Казахстана, числилось 23 629 тыс. десятин, из них удобной 17 207 тыс. десятин. В ЦЧО (Воронежская, Курская, Орловская и Тамбовская губернии) соответственно 1329 и 1210 тыс. десятин.
Всего в европейской части РСФСР на 1 октября 1925 г в гослесфонде насчитывалось 136 397 тыс. десятин, в том числе удобной – 127 097 тыс. десятин. Площадь всех лесов на той же территории (по данным М.Г. Здорика) составила соответственно 190 913 и 127 097 тыс. десятин.
Из автономных республик наиболее высокую лесистость имели Бурято-Монгольская (43,1%), Карельская (38%) и Башкирская (35%). Лесистость Татарской АССР составила 16%, Крымской – 8%, Дагестанской – 3,2%, Казахской и Немцев Поволжья – по 3,1%
При лесистости в целом на 1 октября 1925 г. по РСФСР (без автономных республик) 32,8% лесистость Белорусской ССР была 24,2%; Украинской – 6,2%; Грузинской – 25,8%; Армянской – 10%; Азербайджанской – 8,9%; Туркменской – 1,6; и Узбекской совместно с Таджикской – 2,5%.
В последующие годы площади лесов уточняли, и в печати приводили новые данные, как более высокие, так и уменьшенные Общая площадь лесов СССР (по данным ЦУЛ Наркомзема РСФСР) составляла в 1925 г. 744 268 тыс. десятин, а в 1930 г после уточнения в процессе обследований и лесоустройства исчислялась уже в 950 млн га.
По мере определения границ и размеров площади лесного фонда появилась возможность давать экономическую характеристику лесных территорий. М.Г. Здорик провел исследования, облегчавшие выбор решений при планировании лесоэксплуатации по районам. Он подсчитал, что на 1 октября 1925 г. на европейской территории РСФСР площадью около 4,5 млн км проживало 71 млн 659 тыс. человек, причем по 10 основным экономическим районам на одного жителя приходилось следующее количество лесов (Лесовод, 1927, № 3 – 5):
Как видно из этих данных, максимальная обеспеченность лесами наблюдалась на севере, в то время как ЦЧО, Северный Кавказ и приволжские районы имели ничтожную обеспеченность лесом на душу населения. Обращает на себя внимание также высокое участие хвойных во всех районах, кроме приволжских, ЦЧО и Северо-Кавказского, расположенных в пределах степи и лесостепи. Участие молодняков в целом по европейской части РСФСР было сравнительно небольшим – 23,8%, средневозрастных 31,7 и спелых 45,5%. При таком возрастном составе возможности для проведения рубок главного пользования были довольно значительны.
Расчеты, анализ и выводы, сделанные М.Г. Здориком, базировались на трех положениях советской лесной политики:
1) эксплуатации древесных запасов на основе восстановительных процессов;
2) плановом удовлетворении потребностей в древесине государства и населения;
3) максимальном извлечении лесных доходов. Осуществление этих положений было возможно при Условии полной инвентаризации лесного фонда, точного учета потребности в древесине, а также достаточного финансирования лесного хозяйства и наличия необходимых технических средств для проведения рубок.
Дополняя исследования М.Г. Здорика, П.С. Мошков разделил территорию РСФСР на три обширных полосы («Лесовод», 1928, № 5), характеризуя их следующим образом:
Расчеты М. Г. Здорика и сведения П. С. Мошкова обосновывают разделение лесного фонда страны по народнохозяйственному значению на три группы, что было сделано позднее постановлением Совнаркома СССР от 23 апреля 1943 г.
Лесоводы страны стремились оградить лесной фонд от всяких попыток незаконного и необоснованного изъятия лесных площадей. Одной из таких попыток были предложения профессора Челинцева. Он считал, что расширение землепользования вполне возможно и целесообразно за счет 10 – 20 млн десятин лесных угодий в центральных губерниях. По мнению профессора Челинцева, в этом районе лесом заняты земли, пригодные и нужные под сельскохозяйственные культуры.
На заседании Центральной лесной секции ЦК профсоюза «Всеработземлес», где обсуждался доклад профессора Челинцева, резко выступили профессора Г.М. Турский, Н.П. Кобранов и представитель ЦУЛа М.Г. Здорик. Они считали, что профессор к проблеме расширения землепользования подходит односторонне, не учитывая интересов народного хозяйства в целом. В противовес взглядам профессора Челинцева Госплан и Лесное управление Украины разрабатывали мероприятия по увеличению лесного фонда за счет облесения вырубок и неудобных для сельского хозяйства земель, уменьшения неравномерности размещения леса на территории республики.
Для изучения ресурсов леса и условий лесоэксплуатации важнейших лесных массивов в европейской части РСФСР ЦУЛ проводил экспедиционные лесоэкономические обследования. Результаты обследований освежали, дополняли прежние лесоустроительные отчеты и литературные описания и использовались для обоснования развития лесных производств в том или ином районе.
В 1925 – 1927 гг. лесоэкономические обследования, ставшие частью будущего лесоустройства, проходили в нескольких местах, в частности в Понизовском лесном массиве Иваново-Вознесенской губернии и в ряде лесничеств Омутнинского уезда Вятской губернии. Руководителями партий в Омутнинском уезде были такие известные лесоводы, как Б.И. Иваненко и профессор Г.М. Турский. Понизовский лесной массив общей площадью 300 тыс. га обследовался лесоустроительной партией под руководством Е.С. Барановского.
При обследовании определяли возрастной и породный состав лесов, а также товарность спелых древостоев и потребность в рабочей силе для их разработки. В Афанасьевском, Верхнекамском и Георгиевском лесничествах была выявлена довольно высокая фаутность древостоев (по сосне в среднем 26,1 и по ели 33,7% от общего числа спелых деревьев).
Возможный годичный отпуск древесины в Понизовской даче был исчислен в 913 тыс. м3 (хвойной 532 и лиственной 381 тыс. м3) с выходом деловых сортиментов 49%. Фактическая заготовка за 2 хозяйственных года (1923/24 и 1924/25) составила 407 тыс. м3, причем сделали это лесозаготовительные конторы, не считая частников.
По лесоэкономическим обследованиям ЦУЛа составляли перспективные и текущие производственные планы. В дальнейшем обследования, возглавляемые научными учреждениями, год от года расширялись, а их методика совершенствовалась. Этот способ изучения лесных ресурсов оказался очень полезным и позволил собрать ценные сведения для обоснования объемов производства. Такие лесоэкономические обследования государственного лесного фонда СССР проходили с 1918 по 1927 гг.
Постановлением Совета Труда и Обороны от 4 апреля 1927 г. Наркомзем РСФСР был обязан провести полный учет лесного фонда на всей территории СССР по состоянию на 1 октября 1927 г. Центральное управление лесов тщательно готовилось к проведению первого в истории лесного хозяйства статистического учета. Результаты этого широко задуманного и хорошо подготовленного мероприятия опубликованы издательством «Новая деревня» в 1929 г.
Основные показатели учета вошли в 7 форм бланков, куда вносили данные, характеризующие особенности и количественные признаки лесов: распределение по категориям земель, сведения о породах, возрасте и запасах, данные об отпуске леса и величине расчетной лесосеки, сведения о лесных культурах и др. Эти бланки заполняли на местах лесничие или их помощники.
В составлении материалов по учету лесного фонда участвовали все лесные специалисты и статистики, работавшие в лесничествах, лесоустроительных партиях, в аппаратах губернских (областных) и республиканских лесных управлений.
После завершения учета весь лесной фонд СССР был разделен на три категории:
1) леса государственного значения (гослесфонд);
2) леса особого назначения, переданные разным учреждениям и организациям;
3) леса местного значения.
Облегчая изучения динамики лесов как в целом по стране, так и по отдельным областям и республикам, материалы учета представляют большую научно-историческую ценность и ждут еще своих исследователей.
Не имея возможности привести данные учета по каждой области, приведем для примера сводные данные распределения лесов по породному составу для двух лесоэкономических районов: Северо-Восточного (в пределах Архангельской, Вологодской, Северо-Двинской областей и Коми АССР) и Центрально-Черноземного (Воронежская, Курская, Орловская и Тамбовская области) по состоянию на 1 октября 1927 г. (в га):
В учетных данных указывали также распределение лесов по возрасту, площадь наличных вырубок, число действующих лесничеств и размер годичной лесосеки отдельно по хвойному и лиственному хозяйству с точностью до одного кубометра и процент выхода деловой древесины. Определяли и способы рубок. Так, в Архангельской губернии при годичной сметной лесосеке на 1927/28 г. 4 418 557 м3 сплошнолесосечным способом намечалось заготовить не более 15%, вся остальная древесина должна была быть заготовлена условно-сплошными рубками. В Коми АССР доля сплошнолесосечных рубок по хвойному хозяйству возрастала до 29, а в Вологодской губернии до 48%. Участие в расчетной лесосеке лиственных пород в Коми АССР составляло около 10%, в Вологодской губернии 21%, при этом общий объем расчетной лесосеки равнялся соответственно 4,07 и 5,33 млн м3. Аналогичные данные были получены также по лесхозам, леспромхозам и лесничествам, а в некоторых случаях и по отдельным крупным лесным массивам или дачам. Все это позволяло подходить к планированию лесопользования более обоснованно, не допуская чрезмерного истощения лесов в районах с интенсивным использованием их в прошлом.
По данным законченного первого учета, на 1 октября 1927 г. лесной фонд РСФСР составил 887 895 тыс. га (Н.А. Кузнецов. Лесовод, 1928, № 12), причем 37,7% лесного фонда приходилось на долю автономных республик, в числе которых была в то время и Казахская, с общей лесной площадью 24,45 млн га и лесопокрытой 9,47 млн га. По сравнению с прежними данными 1924 – 1925 гг. площадь лесного фонда отдельных экономических районов и губерний существенно изменилась. Так, площадь лесов Марийской автономной области по сравнению с данными 1925 г. уменьшилась на 620 тыс. га, а ЦЧО – более чем в 1,6 раза, что объясняется в данном случае передачей части лесной площади в земельный фонд и в леса местного значения. Аналогичная картина наблюдалась на Украине, где, по сообщению А.И. Губы (Лесовод, 1928, № 3), из гослесфонда в земфонд было выделено 760 тыс. га, в леса местного значения – 923, и передано опытным лесничествам и совхозам 92 тыс. га. Всего с момента национализации из гослесфонда изъято 1781 тыс. га лесов, или 40% первоначальной площади. Такой процент изъятия земель гослесфонда для Украины был чрезмерно большим. В других регионах страны процент изымаемых лесов был значительно меньшим.
Данные, полученные в результате первого учета лесов, имели исключительно большое значение для планирования не только лесозаготовок, но и для организации лесовосстановительных работ, что было особенно важно для малолесных районов юга и юго-востока страны.
ЛЕСОУСТРОЙСТВО
В казенных лесах царского времени лесоустройство, теоретически разработанное лучшими учеными лесной науки, в известной мере воплощало в себе всю лесохозяйственную практику. В частных лесовладениях лесоустройство сводилось к таксации леса и денежной оценке древесины. Никакого иного понимания сути лесоустройства лесовладельцу не требовалось. Круг интересов частного лесовладельца был узок, он замыкался своекорыстным таксационным расчетом в его собственной лесной даче, обреченной вследствие такого хозяйствования на неминуемое лесоистребление.
Началом учета и изучения лесов России считаются первые десятилетия XIX века, когда были устроены леса в Лисинской даче под Петербургом и в Погоно-Лосиноостровской под Москвой. К 1859 г. в 32 губерниях европейской России были устроены 222 лесные дачи общей площадью 3 млн 100 тыс. га, а всего ко времени Великой Октябрьской социалистической революции в названных лесах России было устроено не более 25 млн га (П.В. Васильев. Достижения науки в лесном хозяйстве СССР за 40 лет. Гослесбумиздат, 1957, с. 151).
На необходимость приведения лесов в известность после революции впервые указал В. И. Ленин в уже известном нам письме от 5 апреля 1918 г. Важное значение в последующем развитии советского лесоустройства имели также Основной закон о лесах, Лесной кодекс РСФСР и другие законодательные акты и постановления высших органов советской власти.
В ст. 76 Основного закона о лесах Центральному управлению лесов предлагалось установить обязательную норму лесистости для каждой отдельной части республики, а в ст. 79 сказано, что леса должны быть устроены в техническом отношении, иметь подробные технические планы лесного хозяйства и исчерпывающее кадастровое описание.
Начало лесоустройства в Советской России можно отнести к 1919 – 1920 гг., однако острейший топливный голод ограничил его задачи главным образом отводом лесосек. С 1922 г. восстанавливаются все функции лесоустройства, и оно становится надежной базой для дальнейшего развития лесного хозяйства. Объем лесоустроительных работ начинает быстро возрастать. Если в 1922 г. было устроено лишь 72 тыс. десятин лесов, то в 1924 г. уже 1,35 млн десятин, и размеры работ достигли довоенного уровня. К 1926 г. площадь устроенных и обследованных лесов исчислялась в 1,5 млн десятин, а всего с 1917 по 1925 гг. в стране было устроено 5,3% площади лесного фонда.
Наряду с увеличением объема лесоустройства расширялись и его задачи, обусловленные переходом к социалистической форме хозяйства. Один из известных лесоустроителей того времени С.Е. Барановский в статье «К вопросу об основных экономических задачах современного лесоустройства в связи с землеустройством» (Лесовод, 1924, № 4 и 5) советовал увязывать лесоустройство с организацией земельной территории, указывая на рациональные методы сельского и лесного хозяйства на общей базе подъема всей экономики деревни и страны в целом. Лесоустройство с точки зрения лесоаграрной политики представлялось автору как определенная социально-экономическая система.
На совещании по лесоустройству в Наркомземе РСФСР (1925 г.) был поставлен вопрос о необходимости новой лесоустроительной инструкции взамен устаревшей инструкции 1914 г. Совершенствовалась и организация лесоустроительных работ.
Признано более целесообразным пользоваться в лесоустройстве термином «тип леса» вместо «тип насаждения». В связи с этим профессор В. Н. Сукачев дал научное обоснование типа леса как совокупности насаждений, объединенных общими условиями, одинаковыми биологическими, лесоводственными, лесотаксационными и лесотехническими свойствами (Лесовод, 1927, № 5).
Лесоустроительные партии, подчиненные ранее гублесотделам, были переданы в 1925 г. в подчинение ЦУЛу. Руководство лесоустройством было, таким образом, централизовано. В том ясе году были организованы первые 5 лесоустроительных районов, в последующие годы число их планомерно возрастало. Во главе каждого района назначался опытный лесоустроитель, называвшийся ревизором лесоустройства.
20 июля 1925 г. состоялось Всесоюзное лесное совещание, на котором Центральному управлению лесов было поручено составить проект новой лесоустроительной инструкции с последующим обсуждением его на очередном Всесоюзном совещании в начале 1926 г.
Первая советская лесоустроительная инструкция для лесов общегосударственного значения составлена под руководством профессора М.М. Орлова и издана в 1926 г. Основными положениями этой инструкции являются постоянство пользования, удовлетворение в древесине всех отраслей народного хозяйства и местного населения, полное и неистощительное извлечение из леса всех видов полезностей, улучшение состава и повышение продуктивности лесов. Все эти принципы остались непреложными и в настоящее время, причем незыблемость их бесспорна и в будущем.
Работа лесоустроительных партий 20-х гг. освещена в немногих публикациях и в рукописных материалах бывших лесоустроителей (Н.И. Керженцева, Е.С. Тюкова и др.). Рассмотрим характер и содержание этой работы по некоторым лесоустроительным районам, и прежде всего по северу европейской части страны.
В казенных лесах Архангельской и Вологодской губерний к 1914 г. лесного фонда числилось 74,4 млн десятин, из них в Архангельской губернии было приведено в известность 54% и в Вологодской 90% площади лесов. В приведенных в известность казенных лесах было устроено только 18,7% площади, а леса удельного ведомства, занимавшие площадь в обеих губерниях около 2,4 млн десятин, были устроены полностью. Крестьянские и частновладельческие леса на площади более 2 млн десятин не были изучены вовсе.
Лесоустроительные работы на севере проводились по разным инструкциям и правилам, менявшимся с 1845 г. несколько раз. Постоянными спутниками лесоустроительных работ были низкая точность и несовершенство применяемой техники. Только с 1911 г. по инструкции, разработанной М.М. Орловым, была введена общебонитетная шкала и вообще значительно поднят технический уровень лесоустройства. Исследования лесов и их устройство проводились преимущественно с целью организации выборочного хозяйства при незначительном участии сплошнолесосечных рубок с оборотом рубки 180 – 200 лет. Лесоустроительные работы после Октября начались с описания бывших частновладельческих лесов, которых в Архангельской и Вологодской губерниях насчитывалось 1,2 млн десятин. Использовать старые лесоустроительные материалы было бессмысленно, так как они потеряли ценность и были в запущенном состоянии. Поэтому слова М.М. Орлова, считавшего, что возрождение лесного хозяйства должно начинаться не с ревизии лесоустройства, а с нового лесоустройства, были вполне справедливыми и для севера.
С 1924 г. на европейском севере развернулись лесоустроительные работы в общегосударственных лесах. Одними из первых были устроены дачи Лепшинского лесничества Вологодской губернии. С 1924 по 1927 г. было устроено 54% всех общегосударственных и 79% лесов местного значения, всего 58% лесной площади этой губернии.
За 4 года при советской власти на севере было устроено лесов больше, чем за 68 лет до революции. Ежегодно в среднем устраивалось в 18 раз больше, чем в дореволюционное время.
Оборот рубок в хвойных секциях колебался в пределах от 120 до 180 лет. Планы лесного хозяйства составлялись по лесничествам на 10-летний ревизионный период. В 1927 – 1928 гг. на европейском севере впервые в истории русского лесоустройства были проведены обширные исследования по типам леса. Исследования проводили две специальные партии под руководством профессоров В.Н. Сукачева, М.Е. Ткаченко и Н.В. Третьякова. В лесотипологических исследованиях на севере принимали участие также известные лесоводы С.Я. Соколов, А.А. Корчагин и А.П. Шиманюк.
Заслугой северных лесоустроителей является разработка по учению В. Н. Сукачева технологической схемы для условий европейского севера и создание фотоальбома 16 главнейших типов северного леса: 9 сосновых и 7 еловых. Были составлены пробные геоботанические и таксационные описания.
В 1929 г. Лесное управление Наркомзема разработало дополнение к лесоустроительной инструкции в интересах удешевления, ускорения темпов работ и приспособления их к планам лесоэксплуатации. С этого времени делается упор на лесоинвентаризацию и составление планов лесоразработок в границах леспромхозов и лесопунктов.
Аналогичное положение сложилось на Урале, где после успешного развертывания работ в период 1923 – 1929 гг. начиная с 1931 г. произошел резкий спад и лесоустроительные партии четырех лесоустроительных районов, включая подчиненные ранее металлургическим трестам, были переданы во вновь организованный лесопромышленный трест с задачей составления планов эксплуатации лесов ни 10 лет и упрощенных проектов транспортных путей для вывозки древесины.
Остановимся несколько подробнее на организации лесоустроительного дела на Украине, где до революции насчитывалось несколько лесоустроительных партий, выполнявших очередные ревизии лесоустройства в казенных лесах.
Великая Октябрьская революция застала на Украине лесоустроительные работы законсервированными, а лесоустроителей мобилизованными в армию. Как и повсюду, все внимание лесоустроителей после прекращения на территории республик военных действий было сосредоточено на выявлении и взятии на учет всех лесных массивов – государственных, частновладельческих и крестьянских. Эта работа была начата на Украине в 1919 г. и продолжалась в последующие годы. Одновременно производился отвод удобных лесосек, которым, кроме лесоустроителей, занимались все работники лесного хозяйства на местах, а также землеустроители. Номинально заготовку леса вели различные наркоматы, а фактически нередко оказывалось, что в ней активно участвовали бывшие капиталисты-лесопромышленники. Леса беспощадно вырубали, нередки были случаи, когда вырубку производили без предварительных отводов, а древесину разделывали на дрова.
Конец 1921 г. и начало 1922 г. ознаменовались подготовкой к новым работам, связанным с разработкой Всеукраинским управлением лесного хозяйства (ВУПЛ) новой лесоустроительной инструкции, опубликованной в 1922 г. под названием «Инструкция для устройства лесов Украины» (издание Наркомзема Украины). Эта инструкция представляет собой копию инструкции 1914 г. с небольшими изменениями.
Лесоустроительные работы были начаты в 1922 г. на небольшом числе объектов с использованием местных лесничих и их помощников. В числе первых объектов лесоустройства в Харьковской губернии были Чугуево-Бобчанское лесничество и группа лесных дач Красное, Маково и др., вошедших позже в Тростянецкий лесхоззаг.
В последующие годы лесоустройство широко развернулось по всем образованным для этой цели 5 лесоустроительным районам: Житомирскому, Черниговскому, Киевскому, Харьковскому.
Успеху формирования лесоустроительных партий способствовало наличие на территории УССР лесного факультета Харьковского сельскохозяйственного института, открытие Киевского лесохозяйственного института, наличие Велико-Анадольской, Черкасской и других лесных школ, а также организация в районе г. Чугуева (в с. Кочеток) Чугуево-Бобчанской лесной школы (вскоре преобразованной в лесной техникум). Все первые выпуски молодых специалистов в значительной своей части по окончании учебы поступили в лесоустройство. В некоторых лесоустроительных районах почти весь костяк таксаторов, помощников таксаторов и даже заведующих партиями состоял из молодежи (Киевский, Харьковский, Днепропетровский и другие лесоустроительные районы). Только геодезисты формировались из опытных землеустроителей.
Украинское лесоустройство развивалось в целом под идейным и фактическим руководством профессоров лесного факультета Харьковского сельскохозяйственного института Б.А. Шустова. А.Г. Марченко, Г.Н. Высоцкого и др., часто выезжавших на места полевых работ или принимавших активное участие в лесоустроительной комиссии ВУПЛа, утверждавшей отчеты лесоустроительных районов.
В техническом отношении лесоустроительные работы отличались большой тщательностью, закладывали много пробных площадей, брали модели для анализов на ход роста, изучали типы лесов и их пространственное размещение, основные таксационные выделы снимали инструментально. Плановые и таксационные материалы лесоустройства 1922 – 1930 гг. сохранили свое значение до настоящего времени. В особо интересных объектах (Тростянецкий и Чугуево-Бобчанский лесхозы) были сделаны попытки введения участкового метода.
В 1930 г. первоначальное устройство государственных лесов УССР было закончено.
В целом благодаря постоянным заботам о лесоустройстве руководящих органов лесного хозяйства советские лесоустроители провели колоссальную работу по объединению и изучению лесного фонда. Ежегодный объем лесоустройства начиная с 1923 г. неуклонно повышался и в 1929 г. составил 16,2 млн га. Общая площадь устроенных лесов достигла к этому времени 44 млн га, а лесов, охваченных лесоэкономическим обследованием, 52 млн га. Кроме того, на 1 октября 1928 г. было устроено 16,5 млн га лесов местного значения. В 1930 г. общая площадь устроенных и обследованных лесов гослесфонда составила 54 млн га, т. е. около 6% всей площади лесного фонда.
Наряду с увеличением объема лесоустройства улучшалось и его качество. Одним из немаловажных моментов в совершенствовании лесоустройства был, в частности, переход в 1924 г. с русской системы мер на метрическую, причем одновременно исчезли из употребления и некоторые английские меры (дюймы, футы и др.), затруднявшие учет пиломатериалов.
Исключительно большое значение в совершенствовании и развитии лесоустройства и, в частности, практической таксации, имели теоретические исследования закономерностей строения насаждений, проведенные профессорами В.К. Захаровым, Л.В. Третьяковым, Д.И. Товстолесом, А.В. Тюриным, Б.И. Шустовым и др., давшие возможность позднее составить таблицы хода роста насаждений, массовые таблицы для основных пород и справочники по таксации леса.
ДЕРЕВНЯ И ЛЕСНОЕ ХОЗЯЙСТВО
Ежегодная потребность крестьянского населения в древесине составляла в России примерно 180 млн м3. Покрывалась эта потребность не более чем на 10%, а в 1914 г. всего на 4%. Поэтому забота о снабжении крестьян древесиной была одной из основных для органов советской власти.
На сессии ВЦИК, состоявшейся осенью 1924 г., было указано, что одним из важнейших условий укрепления крестьянского хозяйства является своевременное и полное удовлетворение потребности сельского населения в древесине путем создания фондов лесов местного значения, отпуска леса из государственного лесфонда, организации в малолесных районах сети складов для снабжения лесоматериалами.
Лесное управление Наркомзема РСФСР разработало ряд инструкций и указаний о порядке отпуска дров и других лесных материалов из лесов гослесфонда трудовому населению, коммунам и совхозам. Эти инструкции оговаривали не только очередность обеспечения древесиной граждан и организаций, но также местонахождение необходимых лесосек, время лесоотпуска и др. Лесосеки рекомендовалось отводить по возможности поближе к селениям, а лесоотпуск производить после окончания осенних полевых работ.
В малолесных районах право первоочередного обеспечения древесиной предоставляли крестьянам. Лесосеку, отведенную лесничеству для сельского населения, предлагали разбивать на две части: одна для продажи по крестьянской таксе, а другая для отпуска по льготной цене и бесплатно.
На получение леса со скидкой до 75% или бесплатно имели право: беднейшие из бывших военнослужащих Красной Армии, ведущие трудовое хозяйство; инвалиды труда и войны; безлошадные крестьяне и крестьяне, освобожденные от сельхозналога; престарелые граждане и лица, состоящие на социальном обеспечении, погорельцы и др., а также члены сельскохозяйственных коммун. Категория льготности в каждом отдельном случае определялась местными органами власти.
По сравнению с 1913 г., когда крестьянам было отпущено 364,5 тыс. куб. саженей (3,5 млн м ) древесины, в 1923/24 г. отпуск леса увеличился в 6,7 раза, а в 1924/25 г. в 13,2 раза.
По сообщению В. Соловьева (Лесовод, 1924, № 4 – 5), из 10 млн 900 тыс. куб. саженей древесины, отпускаемой из лесов РСФСР в 1924/25 г., 50% назначено крестьянам. Таким образом, сельское население было одним из основных потребителей древесины, и если потребности крестьян в древесине удовлетворялись еще не полностью, то главным образом вследствие недостатка тягловой силы.
В зависимости от лесистости районов и удаленности населенных пунктов от лесных массивов нормы отпуска древесины сельскому населению сильно различались. Если в Семеновском уезде Нижегородской губернии на двор отводили, например, более 37 м3 древесины, то в малолесных уездах Рязанской губернии всего 1,5 м3. Обеспечение древесиной населения малолесных районов было возможно только путем завоза ее из других уездов или губерний.
Кроме лесов гослесфонда, крестьяне имели возможность получать древесину также в лесах местного значения, которые для этой цели, собственно, и выделяли. По постановлению второй сессии ВЦИК XII созыва (1924 г.) Управление лесами Наркомзема РСФСР передало из гослесфонда в леса местного значения 21 773 800 десятин, к 1927 г. их площадь намечали довести до 31 354 200 десятин.
Отношение лесоводов к передаче части государственных лесов в леса местного значения было различным. Противники такой передачи рассматривали ее как денационализацию лесного фонда, что было, конечно, большим заблуждением, так как леса передавали не отдельным владельцам, а коллективным обществам.
Неодинаковым было отношение к местным лесам и сельского населения. Бывшие собственники леса и спекулянты стремились к немедленной вырубке леса, что под шумок им нередко и удавалось. Не способствовало сохранению местных лесов и давнишнее равнодушие большинства крестьян к своему исконному другу, непонимание ими важности его разумного использования. В то же время в деревне находились люди, понимавшие общественную пользу лесов, болевшие за деревенское лесное хозяйство и не жалевшие сил для его налаживания. Такими людьми чаще всего были сознательные крестьяне-общественники, нередко облеченные властью. И там, где такие люди своевременно вступались за леса, поползновения к их немедленной рубке обычно пресекались. В Уральской области крестьянские общества объединялись в хозяйственные коллективы по использованию лесов местного значения, причем делали это по собственной инициативе. Коллективное пользование лесами с участием каждого двора в проведении в них элементарных хозяйственных мероприятий практиковалось и в некоторых других областях.
Призыв партии «Лицом к деревне» воспринимался основной массой лесных работников сознательно, побуждал их укреплять связь лесничества с деревней с таким расчетом, чтобы эта связь была полезной обоюдно. В деревне создавались дома крестьянина, открывались лесные музеи, проводились беседы о лесе. Лесные работники на местах осуществляли техническую помощь крестьянам в организации лесного хозяйства в местных лесах, проводили их первичное устройство. Кроме того, лесничие обеспечивали отвод малоземельным крестьянам дополнительных наделов из лесных земель, а также участков для пастьбы скота. Лесничий был уже не барином и не «чином», каким он был до революции, а обыкновенным советским служащим, озабоченным не только сохранением лесов, но и тем, чтобы по возможности помогать крестьянам топливом и строевой древесиной.
Взаимные отношения лесного хозяйства и деревни нельзя, конечно, идеализировать. В этих отношениях было немало ошибок и досадных, порою горьких недоразумений, тормозивших правильное развитие лесного хозяйства и мешавших его нормальной работе. Установить советский порядок хозяйствования в лесах было делом нелегким и непростым. Понимание того, что все леса, кому бы они ни принадлежали в прошлом, являются собственностью Советского государства, а потому пользование лесом должно осуществляться по правилам государственного лесного хозяйства, в сознание крестьян укладывалось с трудом. Отчасти этому способствовало сохранившееся еще от старого времени недоверие к лесничим, разжигаемое в ряде районов контрреволюционными элементами. Злостные самовольные порубки, сопровождаемые дикими расправами над лесными работниками, в первые годы после революции были обычным явлением.
В 1923/24 гг. злостные лесонарушители убили и ранили 122 лесных работника, из них 115 объездчиков и лесников, 7 лесничих и их помощников. В 1924/25 гг. было убито 258 человек, ранено 176, ограблено 261. В числе жертв бессмысленного террора и бандитизма нередко оказывались вполне лояльные и уважаемые люди.
14 июля 1924 г. произошло зверское убийство 19 человек в Кудомском лесничестве Спасского уезда Рязанской губернии. ЦК профсоюза Всеработземлес обратился во ВЦИК с просьбой о принятии мер по расследованию неслыханного убийства и улучшению обстановки работы лесных работников. В конце 1924 г. в Рязани состоялся суд над убийцами в Кудомском лесничестве. Банду преступников-профессионалов возглавлял лесной подрядчик Лысов. На процессе выяснилась контрреволюционная сторона преступления. Организатором зверского убийства был завхоз губземуправления Абросимов. Возмездием за убийство тружеников леса была смертная казнь 7 бандитов, остальные приговорены к длительным срокам заключения.
По данным А. Тиайна (Лесовод, 1924, № 4 – 5), в 1913 г. на 10 тыс. десятин самовольных порубок учтено 19 случаев, а в 1922/23 гг. – 47, т. е. гораздо больше. Заметно возросла и масса самовольно срубленной древесины. Так, по данным статистического бюро Центрального управления лесов Наркомзема РСФСР (Лесовод, 1926, № 3 и 4), в 1925 г. самовольными порубками срублено 501 134 куб. саженей (около 4,7 млн м3) леса на сумму по таксам 4 млн 870 тыс. р. Число лиц, привлеченных в этом году к ответственности за лесонарушения, превышало 575 тыс. человек.
Причины роста самовольных порубок на Украине, по мнению В. В. Огиевского (Лесовод, 1925, № 12), заключались в том, что скрытая безработица на селе вынуждала воровать лес для поддержания хотя бы сносных условий жизни.
Одним из важнейших средств для снижения самовольных порубок было, естественно, своевременное удовлетворение потребности населения в древесине. Там, где лесничим с помощь уездных и волостных руководителей удавалось удовлетворить потребности крестьян в древесине, борьба с лесокрадством приобретала более спокойные формы. Теперешним лесничим и другим работникам лесной охраны трудно даже представить себе всю тяжесть условий работы лесных работников описываемого времени, ставшего сейчас историей. Знать эту историю и помнить ее необходимо, потому что она повествует не только об исключительной стойкости лесоводов, не спасовавших перед трудностями, но и об их великой любви к своему делу, которая всегда нужна человеку, на каком бы поприще он ни работал.
ЛЕСОПОЛЬЗОВАНИЕ И ПОРЯДОК ЛЕСООТПУСКА
Удовлетворение потребности в древесине государственных потребителей и сельского населения находилось в основе лесопользования. Регулирование лесоотпуска по расчетам и правилам лесного хозяйства было обязанностью ЦУЛа. Лесоэксплуатация в условиях развитой промышленности, путей транспорта и многонаселенности сосредоточивалась в европейской части страны. Запасы древесины в целом позволяли нарезать лесосеки без напряжения в лесосечном фонде. Годичный прирост превышал годичное использование. Но в некоторых центральных губерниях были допущены большие перерубы, внушавшие беспокойство. В Московской губернии, например, бессистемные рубки вели несколько лет. Такие рубки были, конечно, вынужденными, и лесоводы хорошо это понимали. Лесная секция ЦК профсоюза Всеработземлес 21 – 22 сентября 1924 г. рассматривала положение лесосечного фонда в Московской губернии и с удовлетворением отметила, что задача спасти Москву от замерзания перестала быть тревожной, принятые меры позволили прекратить бессистемные рубки.
Со второй половины 1921 г. в лесной промышленности началась организация трестов. 17 августа этого года Совет Труда и Обороны принимает за подписью В.И. Ленина постановление об организации специального государственного треста «Северолес» в системе Главлескома ВСНХ. На Северолес возлагалось управление лесной промышленностью Северо-Беломорского района с задачей максимального использования существующих и постройки новых деревообрабатывающих предприятий по механической и химической переработке древесины в целях полного и наивыгоднейшего использования леса.
Лесозаготовки в тресте «Северолес» быстро увеличивались, стимулируя тем самым возрастание объема лесопиления и деревообработки. Для руководства лесозаготовками в Архангельской, Вологодской, Северо-Двинской губерниях и автономной области Коми (теперь Коми АССР), был образован позднее специализированный трест «Севлес», а трест «Северолес» стал управлять только лесопильным и деревообрабатывающим производством.
Организация трестов в лесной промышленности сначала в северных, а затем и в других лесных районах была прогрессивной формой управления, в которой очевидны два существенных начала: специализированные лесные производства с их техническими, экономическими и структурными особенностями приобрели выраженную самостоятельность, способствовавшую освоению и правильной эксплуатации леса; лесное хозяйство разрабатывало принципы лесопользования и определяло объемы лесоотпуска с учетом территориального размещения лесных предприятий, их потребности в лесосечном фонде. Оба эти начала определеннее, чем раньше, обозначили ведомственные границы, позволявшие государственным владельцам лесного фонда и лесопромышленным объединениям более четко налаживать взаимные связи.
Лесозаготовки в лесном хозяйстве назывались хозяйственными разработками, а лесохозяйственные органы относились к группе основных государственных потребителей лесосечного фонда. Объем хозяйственных разработок леса с каждым годом возрастал. Если в 1921/22 г. доля хозяйственных заготовок со. ставила 10%, то в 1922/23 г. – уже 14, а за 9 месяцев 1923/24 г. – 25% от общего количества срубленной в эти годы древесины в РСФСР. Экономичность и лесоводственная обоснованность хозяйственных разработок в лесном хозяйстве были бесспорны, и основная масса лесоводов считала их одной из основ правильного ведения лесного хозяйства, при котором рубка леса совмещается с его возобновлением. В. Широко (Лесовод, 1925, № l) утверждал, что интересы государства и лесоводственные требуют сосредоточения лесоразработок целиком в лесном хозяйстве пол непосредственным распоряжением лесничих.
В январе 1925 г. вопрос о хозяйственных разработках был рассмотрен в лесной комиссии Госплана. Проводить лесозаготовки на всей территории страны силами лесного хозяйства признали нецелесообразным, так как основная цель хозяйственных разработок – снабжение древесиной населения в малолесных районах за счет проведения рубок ухода за лесом и других видов рубок, имеющих лесохозяйственное значение. Однако объем хозяйственных лесозаготовок оставался высоким и после решения Госплана, причем рубками ухода эти заготовки не ограничивались. Хозяйственные заготовки древесины силами лесничеств привлекали своей высокой экономичностью и лесоводственной необходимостью. Особенно резко эти преимущества хозяйственных заготовок проявлялись на фоне бесхозяйственности самозаготовителей.
На съезде украинских лесоводов в 1926 г. было решено сосредоточить все заготовки леса в лесничествах, а лесопиление и деревообработку снабжать только готовым сырьем, а все самозаготовки, кроме крестьянских, ликвидировать. Не менее категорически в пользу хозяйственных лесозаготовок выступили и лесоводы Московской области, поддержанные Московским областным Советом депутатов трудящихся.
Однако доводы в пользу концентрации всех государственных лесозаготовок в лесохозяйственном ведомстве были основательными лишь для малолесных районов. В многолесных же районах основную роль в лесозаготовках играла, естественно, лесная промышленность, мощность и значение которой в народном хозяйстве с каждым годом возрастали. В многолесных районах севера в трудные для советской власти годы часть лесов разрабатывалась с участием иностранного капитала.
Одна из таких концессий была организована, в частности, на территории Онежского лесного района на площади 2 млн 900 тыс. десятин согласно договору от 10 октября 1923 г. между правительством СССР (зам. председателя ВСНХ П.А. Богданов, нарком земледелия А.П. Смирнов и зам. наркоминдела М.M. Литвинов) и норвежским акционерным обществом «Онежское лесопромышленное общество» в лице директора-распорядителя и прокуриста Антона Фредерика Янелика Прютца. концессионер имел право эксплуатации лесов на отводимых лесосеках согласно плану хозяйства, а также право устройства и эксплуатации лесопильных заводов и фабрик для механической и химической обработки и переработки древесины и сбыта вырабатываемых материалов и продуктов. Кроме того, концессионеру предоставлялось право арендовать онежские лесопильные заводы и пароходы, принадлежавшие Советскому правительству.
Концессионер обязывался исполнять все требования правительства по очистке лесных площадок, связанных с прокладкой шоссейных, железных и иных дорог, а также по преимущественному использованию рабочей силы из местного населения. Приглашение рабочих из других стран разрешалось в размере не более 10%, а высококвалифицированных специалистов – не более 25% от их общей потребности. Надзор за проводимыми концессионером работами по рубке леса осуществлялся органами Центрального управления лесов Наркомзема РСФСР на общих основаниях.
В договоре предусматривался размер платежей концессионера за каждый получаемый сортимент, а также за аренду заводов и пароходов. Оплата древесины различалась как в зависимости от породы, так и от места заготовок. За 1 фут3 пиленого материала сосны и лиственницы Русснорвеголес уплачивал от 4,05 до 10,68 к., ели от 2,97 до 6,80 к. и лиственных пород (березы) от 1,64 до 4,04 к.
За аренду предоставленных концессионеру онежских лесопильных заводов уплачивалось 50% от сумм, вырученных за каждый операционный период от продажи пиленого леса. Определенная плата была установлена и за использование советских пароходов для перевозки грузов. Концессионер уплачивал налоги в том же порядке, как и отечественные тресты, переведенные на хозрасчет. Говоря в своем докладе «О концессиях» на VIII съезде Советов (1920 г.) о необходимости и возможности покрытия расходов на электрификацию страны за счет передачи леса в концессию, В. И. Ленин смотрел вперед и был, безусловно, прав, так как концессии позволили получить не только необходимую валюту без особого ущерба для собственного хозяйства, но имели и чисто политическое значение, позволив разрушить бойкот, объявленный Советской республике международным капиталом в первые годы ее существования.
Концессии просуществовали в северных лесах до конца 20-х годов, когда на первое место в лесозаготовках вышла отечественная промышленность. В 1927/28 г., например, ее доля в общем объеме лесозаготовок составила 41%, в то время как на долю лесозаготовителей приходилось 32 и концессий – около 10%. Расчетная лесосека трестов ВСНХ на 1929/30 г. составила 91,5 млн м3 при 23,2 млн м3 самозаготовителей и более 19 млн м3 Наркомата путей сообщения.
В 1929 г. Экономический совет РСФСР создал комитет по разработке лесных богатств севера. Комитету было поручено выявить лесосырьевые ресурсы, создать проекты по мелиорации рек, строительству железных дорог, целлюлозно-бумажных комбинатов, рационализации лесного хозяйства.
Для скорейшего освоения лесов севера предлагались разные способы рубки. Профессор Н. Н. Чикилевский рекомендовал, в частности, условно-сплошные рубки как средство оздоровления насаждений. И хотя в санитарном отношении эти рубки сыграли явно отрицательную роль, ныне они широко распространены не только на севере, но и по всей территории Советского Союза, олицетворяя собой нерациональное использование лесов или, другими словами, элементарную бесхозяйственность.
Лесное хозяйство, своевременно обеспечивая лесную промышленность лесосечным фондом, одновременно прилагало усилия для того, чтобы не допустить резкого разрыва между фактическим лесоотпуском и расчетом пользования. А такой разрыв по мере увеличения планов лесозаготовок становился все более ощутимым, тем более что времена, когда в стране была безработица, давно прошли, и возможности для использования на лесозаготовках сельского населения с каждым годом уменьшались. При потребности отрасли только в постоянных рабочих в целом по стране, равной 300 тыс. человек, фактическое наличие их в 1930 г. не превышало 65%. Примерно такой же была обеспеченность лесной промышленности и рабочими-сезонниками. Не везде хватало рабочих и в лесничествах, занятых хозяйственными разработками лесов, где практически не было никакой механизации. В 1930 г. было запланировано дать Наркомзему на лесозаготовки 90 тракторов, но получено из них только 10.
С 1918 по 1929 г. порядок отпуска леса менялся трижды, что было обусловлено экономической политикой Советского государства, отражало ход развития народного хозяйства и крепнущую роль государственных органов, регулирующих пользование лесосечным фондом страны.
В первые годы после революции отпуск леса заготовителям осуществлялся по нарядам Центральной междуведомственной лесосечной комиссии ЦУЛ Наркомзема РСФСР. Эта комиссия нормировала потребление и осуществляла контроль над фактическим использованием лесного фонда. Однако плановое распределение лесосек не способствовало рациональному их использованию и повышению доходности от лесов. Распределительный метод позволял лесозаготовителям скрывать недостатки производства и в ряде случаев приводил к нарушению правил лесопользования и ухудшению лесного фонда.
Вторая сессия ВЦИК XII созыва (октябрь 1924 г.) разрешила соревнования и торги, вошедшие в действие с 1925 г. На 1925/26 г. этим путем назначено к отпуску около 86 млн м3 леса. Объявленный на торгах лесосечный фонд оставался за тем лесозаготовителем, который объявлял наибольшую надбавку на таксовую цену. При этом исходили из того, что гослестресты, будучи в состоянии давать высокую надбавку при большой способности маневрировать, могли легко вытеснить самозаготовителя. Соревнования и торги были своего рода данью новой экономической политике, хотя в общем вполне себя оправдывали.
По сообщению А. Фомина (Лесовод, 1925, №12), в Нижегородской губернии на торги было предъявлено гублесотделом в 1925 г. 10750 единиц лесосек площадью 21 881 десятина, с запасом около 5 млн м3 на сумму 3 605 763 р. Торги прошли не только оживленно, но и бойко, причем надбавки к объявленной цене доходили до 600% и даже более.
По инструкции Наркомзема РСФСР, соревнования проводились устно, а смешанные торги – путем устных предложений и подачи в торговые комиссии до начала продажи запечатанных в конверте заявлений. Подавшие заявление не могли делать устных предложений на те единицы, которые показаны в заявлении.
На соревнования допускались только государственные и местные учреждения и предприятия, состоящие на государственном или местном бюджете, а также на хозяйственном расчете.
К участию в торгах допускались все категории лесопокупателей: государственные предприятия, кооперация, смешанные общества с определенной долей частного капитала и частные лица, однако преимущество при этом отдавалось государственным и кооперативным учреждениям.
В 1926 г. на торги было представлено около 51 млн м3 древесины на сумму 41,6 млн р. при оценочной стоимости 1 м3 82,6 к. Фактически от продажи предъявленной к торгам древесины было выручено 88,2 млн р., т. е. в 2,1 раза больше. Следует учесть, что удельный вес попенной оплаты в себестоимости 1 м3 древесины круглого леса был равен 33%. Наиболее крупными покупателями на этих торгах были предприятия ВСНХ и Наркомат путей сообщения, приобретшие соответственно 63 и 22% от предъявленного к продаже леса.
Согласно инструкции Наркомзема РСФСР от 6 мая 1926 предоставление проданной древесины в полное распоряжение покупателей, т. е. разрешение ее вывозки, допускалось не иначе как после уплаты всех причитающихся платежей. Лесопокупатель должен был собрать в кучи все порубочные остатки и в установленный срок очистить лесосеки по указанию лесничего. За невыполнение этого требования с покупателя взыскивалось в пользу лесного ведомства 25 р. за каждый случай нарушения. За пожар, происшедший по вине покупателя за пределами купленного участка в насаждениях старше 20 лет, взыскивались убытки по таксовой цене леса, за пожар в молодняках до 20 лет – 50 р. с гектара.
Лесничий был наделен правом применения административных санкций в случае невыполнения правил лесозаготовок на купленном участке. В этом проявилась, пожалуй, самая положительная черта системы торгов и соревнований.
В то же время торги и соревнование вносили в лесопользование стихию рынка, вызывали нездоровую конкуренцию и, как следствие, чрезмерные надбавки на покупаемую древесину. Все это вносило в лесоотпуск элементы дезорганизации и нарушало плановые начала социалистического народного хозяйства.
Одним из убежденных поборников системы распределения лесосечного фонда, гарантирующей четкое снабжение древесиной лесной промышленности, был Ф.Э. Дзержинский, совмещавший в это время свои основные обязанности с обязанностями председателя ВСНХ. Свою точку зрения по этому вопросу Ф.Э. Дзержинский изложил на Президиуме ВСНХ 2 декабря 1925 г., а несколько позже (3 марта 1926 г.) – на заседании Совета Труда и Обороны.
Несостоятельность аргументации защитников системы торгов, в числе которых были и руководящие работники ЦУЛа, в частности И.А. Шульц и А. Заневский, хорошо показал корреспондент журнала «Лесовод» (1926, № 2), считавший, что утверждение в пролетарском государстве капиталистического принципа соревнований и торгов является большой ошибкой. В целях упорядочения лесоотпуска было предложено прекратить соревнование и торги для всех государственных предприятий и впредь распределять лесосеки только в плановом порядке, повысив при этом попенную плату от 15 до 25%.
Критика системы соревнований и торгов не осталась, конечно, незамеченной. Постановлением Экономического Совета РСФСР от 24 июля 1926 г. в порядок проведения соревнований и торгов были внесены существенные изменения. Согласно этому постановлению, предприятиям и учреждениям, состоящим на государственном и местном бюджете, лесосечный фонд отпускался впредь без соревнований и торгов. Это постановление распространялось также на лесную кооперацию и предприятия, работающие на хозяйственном расчете. В общей сложности постановление освобождало от соревнований и торгов более половины всех потребителей лесосечного фонда. Таким образом, система соревнований и торгов была серьезно подорвана. В 1927/28 г. с торгов и соревнований было передано государственным потребителям лишь 15% от назначенного на этот год лесоотпуска. В последующие 2 – 3 года система торгов и соревнований окончательно себя изжила, и снова было введено плановое распределение лесосек, но уже на более широкой государственной основе.
ДОХОДЫ И РАСХОДЫ В ЛЕСНОМ ХОЗЯЙСТВЕ
Экономическая выгодность лесохозяйственных мероприятий делает их эффективными участниками развития народного хозяйства. Извлечение дохода от лесного хозяйства входит в плановую деятельность лесохозяйственных органов. Лесной доход в преобладающей своей сумме – прямое выражение таксовой стоимости леса, или попенной платы, представляющей собой возвращенные расходы, произведенные в лесу за несколько десятилетий. В этом отличительная черта и особенность материального производства в лесном хозяйстве.
Сумма попенной платы складывается из количества оплаченного леса, переданного в разработку, его качественного состава и условий эксплуатации (отдаленность массива от транспортных путей и др.) В дореволюционное время доля попенной платы в лесном доходе была не меньше 90 – 92%, примерно такой же она осталась и после революции.
Вопрос о пересмотре лесных такс был одним из наиболее злободневных и широко обсуждался на страницах печати, съездах, совещаниях лесных специалистов в период 1918 – 1930 гг. Поиски оптимальных решений о принципах, поясах, разрядах и ставках лесных такс усложнялись конъюнктурой снабжения народного хозяйства лесными материалами с часто меняющимися на них ценами.
Доходы от лесного хозяйства, их доля в государственном бюджете возрастали из года в год. Вместе с этим увеличивалось внимание к нуждам лесного хозяйства, росли расходы на лесохозяйственные работы. Сообщения в печати о величине и соотношении расходов и доходов зачастую бывали противоречивы, но тенденция роста доходов и расходов была несомненна.
Интересные данные о динамике доходов и расходов лесного хозяйства в царской России опубликовал А. Тиайн (Лесовод, 1926, № 6):
Наиболее высокая доходность от лесов до революции была достигнута в 1913 г. В годы войны доходность от лесов, естественно, снижается и становится минимальной в 1922 г. В последующие годы она начинает быстро возрастать, и превосходит довоенный уровень. Лесной доход в казенных лесах составлял в 1913 г. 74481300 р. В 1923/24 г. на сравнимой территории доход исчислялся в сумме 34055524 р. с поправкой на соответствующий коэффициент измененного курса рубля, а в 1924/25 г., увеличившись против предыдущего года на 76,8%, составил 60209180 р. При этом от продажи леса поступило 96,4%, от побочных пользований 0,80, от взысканий за лесонарушения 1,9 и пени 0,9% (А. Тиайн. Лесовод, 1926, № 6). Несколько позднее (Лесовод, 1926, № 9) были опубликованы уточненные данные, согласно которым планом предусматривалось внести в госбюджет в этом году 97 480473 р., а фактически внесено 106511306 р., или 109,3%.
По сведениям руководителя лесной статистики ЦУЛ А. Малькова, в губерниях, вошедших в состав РСФСР, лесной доход в 1912 г. исчислен в сумме 45 809000 р., а в 1914 г. – 49 268 000 р., причем в центральных губерниях с 1 десятины дохода поступало от 5 до 10 р. (Лесовод, 1924, № 4 и 5).
Эти данные свидетельствуют о постепенном росте как доходов, так и расходов, причем доходы всегда оставались более высокими. За 108 лет доход вырос в 45,2 раза, а расход – в 42,2 раза. На основе приведенных данных можно сделать вывод, что искусственное снижение расходов на лесное хозяйство не стимулирует повышение рентабельности леса.
На второй сессии ВЦИК XII созыва (1924 г.) было принято решение изменить порядок финансирования лесного хозяйства и принять меры по поднятию его доходности. Сессия поручила Совнаркому подвести твердую финансовую базу под перспективный план развития лесного хозяйства, установить определенное соотношение между расходами и доходами лесного хозяйства, составить план на 5 лет и к 1928 г. приблизиться к 90% довоенных доходов и расходов лесного хозяйства.
В постановлении Экономического Совета РСФСР записано о необходимости составления перспективного плана развития лесного хозяйства на 1926 – 1928 гг. При этом в качестве основной выдвинута задача получения от лесного хозяйства максимальной доходности.
В 1925/26 г. доход от лесного хозяйства планировался в сумме 140505000 тыс. р., в том числе от лесов РСФСР – 112 млн р., а поступило в бюджет 217569342 р., или 154,8% от плана. План получения лесного дохода на последующие годы, намеченный на каждый год с превышением по сравнению с предыдущим, также перевыполнялся.
Работник Наркомфина СССР С. Столяров проанализировал движение доходной и расходной части лесного хозяйства страны (Лесовод, 1928 г. № 2). По его данным, весь доход от народного хозяйства СССР в 1923/24 г. был около 2 млрд р., а доля лесного дохода в этой сумме составила 1,6%. В 1924/25 г. удельный вес лесного дохода поднялся до 3,6, а в 1925/26 г. – до 5,2%. В 1926/27 г. лесной доход исчислен в сумме 215,9 млн р., что составляло 4,3% дохода СССР. В общем доходе Российской Федерации доход от лесов был значительно выше. В 1923/24 г. его доля составила 15,6%, в 1924/25 г. – 22,5, в 1925/26 г. – 23,5 и в 1926/27 г. – 17%. Некоторое снижение доли лесного дохода в 1926/27 г. в России и в целом по стране объясняется восстановлением других отраслей народного хозяйства, начавших давать более высокую прибыль. Особенно велик объем лесного дохода в местных бюджетах Костромской, Брянской, Череповецкой и других многолесных губерний, а также в Карельской АССР и в Коми автономной области, где отчисления из лесного дохода составляли от 19 до 49% местного бюджета. Кроме того, колебания лесного дохода в общей сумме доходов СССР прямо зависели от колебаний таксовых цен и от цен на лесоматериалы.
В абсолютных величинах лесной доход СССР покрывал собой всю сумму ассигнований из государственного бюджета на просвещение, науку и искусство; он был больше суммы ассигнований на здравоохранение, охрану труда и социальное обеспечение вместе взятых и составлял 1/3 ассигнований на оборону страны. Поэтому Наркомфин проявил прямую заинтересованность как в состоянии лесного хозяйства, так и в увеличении возможностей поступления от него денежных средств в бюджет страны. Наркомфин считал излишним расширять пользование лесом на льготных условиях, находя, что льготный отпуск леса на 40 млн р. (1924/26 г.) сокращает суммы лесного дохода.
Наркомфин отрицательно относился к хозяйственным заготовкам и не поддерживал предложения Наркомзема о переводе лесного хозяйства на хозрасчет в целях улучшения материального положения лесохозяйственного аппарата. Следует отметить, что с учетом надела и доплат за хозяйственные разработки зарплата лесовода увеличилась к этому времени до 80 – 100 р. в месяц, т.е. достигла уровня зарплаты агронома и ветврача.
Бюджетные ассигнования на лесное хозяйство в РСФСР в 1923/24 г. по сравнению с предыдущим годом возросли на 81% в 1924/25 г. на 21,9, в 1926/27 г. на 8, а в 1927/28 г. на 12,5%.
Несмотря на ежегодный рост ассигнований, их было недостаточно для того, чтобы подвести финансовую базу под неотложное усиление лесного хозяйства. По сообщению представителя Госплана СССР т. Караваева на заседании ЦБ лесной секции, лесные доходы и расходы отдельных республик имели в 1926 г. следующее соотношение:
Для того чтобы в полной мере представить, насколько ничтожными были бюджетные ассигнования на лесное хозяйство (в частности, в РСФСР), следует знать еще и распределение их по статьям. Из 5 к., приходившихся в РСФСР на 1 га лесной площади, 3 к. шли на содержание лесничеств, 1 к. на содержание центрального и губернских аппаратов, и только 1 к. – непосредственно на проведение лесохозяйственных работ.
Наиболее благоприятные условия финансирования складывались на Украине и в Белоруссии.
М. Г. Здорик (Лесовод, 1927, № 3) сделал расчет расходов на каждый миллион кубических саженей отпущенной древесины:
От всей суммы, израсходованной на эти мероприятия в 1913 г., расходы на них в 1925 г. составили немногим больше 85%, что свидетельствовало о недостаточном внимании к лесному хозяйству в первые послереволюционные годы, а вернее – об отсутствии в стране возможностей для более щедрого ассигнования лесохозяйственных работ. Тем не менее, финансирование лесного хозяйства заметно улучшилось. В целом доходность от лесов СССР за период с 1922 по 1928 г. выросла в 52 раза, а расходы на лесное хозяйство (имеются в виду расходы из госбюджета) в 22 - 23 раза.
Если в 1927/28 г. на капитальные вложения и содержание административно-управленческого аппарата лесного хозяйства было израсходовано из госбюджета 33,2 млн р., то в 1928/29 г. уже 44, а в 1929/30 г. 57,7 млн р. Кроме того, на операционные расходы в 1927 – 1930 гг. ежегодно поступало бюджетных ассигнований от 40 до 60 млн р. (ЦГАНХ, фонд 7654, оп. 1 ед. хр. 14).
Постановлением V Всесоюзного съезда Советов ассигнования на операционные расходы лесного хозяйства в течение первой пятилетки должны были составить 326 млн р.
Лесоводы повседневно отыскивали возможности повышения лесного дохода, а средства, отпускаемые из бюджета, расходовали на первоочередные дела – лесоустройство и лесовоспроизводство.
ЛЕСОВОССТАНОВЛЕНИЕ
Восстановление леса на вырубках, главным образом на хвойных, облесение пустырей и гарей в государственном лесном фонде – показатель интенсивности лесного хозяйства. Площади, нуждающиеся в искусственном облесении, всегда включались в план очередных лесохозяйственных работ.
Первое указание на необходимость лесовосстановительных работ было сделано В.И. Лениным в письме от 5 апреля 1918 г., в котором он писал, что оставшиеся после войны громадные оголенные бессистемными рубками площади необходимо в интересах народа немедленно засадить и засеять лесом.
Начало плановых восстановительных работ в нашей стране после Октябрьской революции положено в 1921 г., когда было обнародовано подписанное В.И. Лениным постановление Совета Труда и Обороны «О борьбе с засухой». Сделанные в этом году посадки и посев леса на площади 2780 га (без отошедших от Советской республики прибалтийских губерний) составляли немногим более 10% от 27 тыс. га лесокультур, заложенных в 1913 г. на всей территории Российской империи.
В европейской части страны площадь невозобновившихся вырубок составила 3703 тыс. десятин, из них 713 тыс. было занято прежде хвойным лесом. Очень велика площадь необлесившихся вырубок была на Украине, где только в составе гослесфонда вместе с пустырями и гарями насчитывалось 722,7 тыс. десятин. В 1925 г. на Украине наметили облесить 4,2 тыс. десятин, что составляло менее 1% всей площади лесокультурного фонда.
Управление лесами Наркомзема РСФСР строго контролировало правильность расходования денежных средств, отпущенных на лесокультуры. Циркуляр от 27 июня 1924 г. указывал губернским земельным управлениям на недопустимость использования на лесокультуры неполной суммы по причине слабых сил губернских лесных отделов. Заведующие гублесотделами были предупреждены, что к виновным в таких случаях будет применено суровое наказание. Кредиты по лесничествам должны отпускаться по принципу «концентрации их на участках значительных».
Лесовосстановление – один из немногих разделов лесного хозяйства, по которым среди лесных специалистов не было никаких дискуссий. Все сходились на обоснованном профессиональном признании необходимости лесокультур в таких размерах, которыми можно приостановить обезлесивание в местах сверхрасчетных рубок и оздоровить лесной фонд. Однако из-за недостатка средств планы ежегодных посадок отставали от накопления площадей, подлежащих облесению.
Для оказания помощи государственному лесному хозяйству в выполнении ежегодно нарастающих планов лесовосстановления органы власти обращались к местному населению. Лесоводственная и сельская общественность из года в год проводила массовые кампании по посадке леса. Была найдена форма активного участия населения в этом деле в виде Дня леса. Лесничества готовились ко Дню леса как к праздничному событию: разрабатывали рабочие планы по каждой деревне и каждому лесному участку, проводили беседы, лекции о лесном хозяйстве. День леса охватывал широкие слои населения и принимал черты общенародного праздника трудящихся.
Журнал «Лесовод» приводил яркие примеры активности населения при проведении Дня леса. Так, сообщалось, что в Курской губернии в 1924 г. на посадку леса вышло 9666 человек. За день ими было посажено 174435 саженцев и посеяно 15 пудов желудей. Аналогичные сообщения поступили из Ярославской, Московской и других губерний. «Рощи нового быта», как образно назвал профессор Н.П. Кобранов лесные культуры, создаваемые в День леса, возникали по всей стране.
Каждый год День леса проходил под новыми лозунгами, отражающими переходы народного хозяйства к более производительным формам и методам. В 1929 г., например, День леса прошел под знаком привлечения всех богатств леса на службу индустриализации страны. Из однодневного праздника День леса превращался местами в многодневный. Кроме Дня леса, устраивались Недели и Декады леса, дававшие возможность проводить посадки силами населения и лесных работников более планомерно, без спешки, а значит, и более качественно.
Уже в 1923 г. объем лесопосадок в стране превышал площади их в предвоенном 1913 г., а в 1925 г. лесных культур по сравнению с 1913 г. заложили в 1,7 раза больше. Впереди шли украинские лесоводы: из 46 тыс. га посаженного в этом году леса в целом по стране на их долю приходилось 32 тыс. га.
В контрольных цифрах лесного хозяйства РСФСР в» 1928/29 г. посадок и посевов планировали заложить 37 тыс. га
При этом рекомендовали производить искусственное лесовосстановление в районах, где климатические, почвенные и естественноисторические условия в наибольшей степени соответствуют целям выращивания производительного леса.
Способы и типы лесокультур в эти годы не отличались какой-либо новизной. Технические средства посадки (меч Колесова и лопата), методы подготовки почвы, схемы в посевных отделениях, в питомниках и т. д. оставались в общем такими, какими они были в прошлом. Однако поиски оптимальной густоты посадок отдельных пород на конкретных участках пробуждали местную инициативу для разработки новых норм густоты и схем смешения.
В Московской губернии, например, обращали особое внимание на густоту в культурах ели с учетом того, что культуры ели не выносят уплотнения почвы. Посадки производили на предварительно вспаханных участках, сеянцев на 1 га высаживали не менее 9600 шт., причем ряды ели чередовали с рядами сосны.
Лесоводственное достоинство лесопосадок поддерживали профессиональная любовь и чувство ответственности лесовода. Заботливый уход и охрана лесокультурных площадей позволяли достигать удовлетворительной приживаемости и хорошего состояния культур. В Воронежской губернии с 1921 по 1930 г. было посажено 6768 га культур, из них более 90% сосны.
Хорошие посадки были сделаны во многих лесничествах центральных губерний, под Ленинградом, в Западной Сибири, на Урале и во многих других местах. Наряду с успехами были, конечно, и неудачи. К числу таких неудач следует отнести, в частности, посевы сосны в алтайских ленточных борах и чрезмерно густые посадки сосны в Бузулукском бору. Часть хорошо прижившихся культур в малолесных районах Украины и ЦЧО была впоследствии потравлена скотом.
Всего за период с 1921 по 1930 г. включительно в гослесфонде СССР лесные культуры были заложены на площади 661 070 га, или в среднем их закладывалось по 66,1 тыс. га в год (табл. 1).
I. Посев и посадка леса в государственном лесном фонде СССР за 1921 – 1930 гг., тыс. га
Продолжение
ЗАЩИТНОЕ ЛЕСОРАЗВЕДЕНИЕ
Идеи степного лесоразведения, выдвинутые учеными нашего отечества во второй половине XIX века, прошли довольно длинный и тернистый путь, прежде чем стать признанной силой, способной укротить климатические и другие природные невзгоды на обширных пространствах юга и юго-востока нашей страны. Великолепный Велико-Анадольский лесной массив на юге Украины, классические лесные полосы В. В. Докучаева в Каменной степи Воронежской губернии, посадки сосны под Камышином и на песках Арчеды, широкополосные посадки Н.К. Генко по водораздельным плато в Самарской, Саратовской, Оренбургской, Воронежской и Ставропольской губерниях и многие другие лесопосадки в степных районах, заложенные в конце XIX – начале XX в., хотя еще и не представляли собой определенной системы защитных насаждений, но имели неоценимое значение для будущего.
Рекомендации о пользе посадки леса в степных условиях в дореволюционное время встречали зачастую с недоверием или же попросту отвергали: создавать защитные лесопосадки на жалких крестьянских полосках было, конечно, немыслимо. Возможности для внедрения полезащитного лесоразведения в практику хозяйствования на земле появились лишь при советской власти и главным образом, естественно, после коллективизации.
Наука раздвигала рамки познания взаимосвязей между полем и лесом в степи. Профессор Н.Н. Степанов разделил степную и южную территории европейской части страны на три почвенно-климатические полосы: лесостепную, где условия для выращивания леса сравнительно благоприятны; степную с незначительным преобладанием испарения над осадками, где сплошные лесные массивы создавать затруднительно; и степную с заметным преобладанием испарения над осадками, где лес можно выращивать лишь в наиболее благоприятных условиях – по склонам балок.
Выделенные почвенно-климатические полосы, как природные вехи, обозначали районы, где возможно заниматься полосными насаждениями, а где созданием лесных массивов. Работы были начаты в первое время лишь на отдельных участках при наличии особо благоприятных условий.
Из всех категорий полезащитных мероприятий первое место занимали пескоукрепительные работы. Огромную творческую энергию, любовь и организаторские способности вложил в пескоукрепительное дело ветеран отечественной агролесомелиорации Митрофан Алексеевич Орлов. Сын портного из Черниговской губернии, он получил среднее лесное образование и посвятил свою жизнь облесению и закреплению песков в Астраханской губернии, 32% общей площади которой приходилось на пески.
М. А. Орлов проводил пескоукрепительные работы двумя способами:
а) изъятием песков из бесконтрольного пользования и охраной;
б) посевом песчаного овса и других трав для образования маяков-обсеменителей на крупных песчаных массивах. В 1922 – 1924 гг. под его руководством засеяны песчаными травами 6894 десятины, выращены в питомниках около 3 млн шт. саженцев древесно-кустарниковых пород, посажена древесно-кустарниковая растительность на площади 312 десятин. Рациональное и строго нормированное использование нарастающей растительной массы позволило улучшить организацию местного скотоводческого хозяйства; на этих площадях стало возможным не только увеличить выпас скота, но и заготавливать сено.
В Саратовской губернии агролесомелиоративные работы зачинал и организовывал агролесомелиоратор Николай Иванович Сус – замечательный педагог, подготовивший сотни специалистов агролесомелиорации. По его расчетам, в 1925 г. в губернии предстояло облесить 2500 десятин песков, закрепить и облесить 3000 десятин оврагов, произвести по упрощенному типу противопожарные обсадки сел и деревень. Все агролесомелиоративные Работы предполагалось выполнить силами населения. Лесное ведомство отпускало бесплатно лишь посадочный материал и обеспечивало техническое руководство.
За период с 1925 по 1945 г. включительно агролесомелиораторы в целом по стране посадили и посеяли около 13 тыс. га насаждений на песках.
В решениях правительства, принятых по лесному хозяйству и агролесомелиоративным лесонасаждениям, особо выделялись работы по укреплению оврагов и песков. Эти территории облесяли силами лесомелиоративных организаций, находившихся в ведении земельных управлений. Перспективный план лесного хозяйства, одобренный 12 января 1926 г. Экономическим Советом РСФСР, предусматривал обследование песков и оврагов и превращение неудобных земель в лесоаграрные угодья.
Конечно, эти и подобные им первоначальные мероприятия имели местное значение. Расчлененность земельного фонда на миллионы крестьянских хозяйств и недостаток квалифицированных кадров были труднопреодолимой преградой для развертывания агролесомелиоративных работ в государственном масштабе.
То, что удалось сделать в восстановительный период, более всего относилось к облесению отдельных песчаных массивов и оврагов и созданию постоянных очагов опытных работ по агролесомелиорации. В их числе широкую известность получили впоследствии Гусельский участок лесополос под Саратовом, Камышинский участок, Богдинские лесополосы в Астраханской области, Куберлеевские и Заветинские опытные лесопосадки в Ростовской области и некоторые другие.
Согласно постановлениям правительства о лесомелиоративном плане, ЦУЛ Наркомзема РСФСР, намечая большие оперативные мероприятия, определил основные принципы лесоаграрной мелиорации. Было ясно, что охватить мелиорацией громадные площади неудобных земель за счет бюджетных ассигнований невозможно. Материальное обеспечение мелиоративных работ возлагалось поэтому на хозяйствующее население при его деятельном и сознательном участии.
Планом Центрального управления лесов было намечено облесить в 1924/25 гг. 6 тыс. десятин песков, исправить посадки прежних лет на площади 4820 десятин, облесить 500 десятин, оврагов, заложить посевы в питомниках на площади 7,1 десятины. На все эти работы было ассигновано 269 тыс. р.
Лесничества обязаны были разработать методы сплошного облесения песков и оврагов при площади 760 – 800 тыс. десятин и установить режим хозяйствования на лесомелиорированных площадях. В Царицынской губернии было проведено в 1924 г. специальное обследование для выявления общей площади песчаных массивов, изучения их в естественноисторическом отношении (геоморфологическом, почвенном, геоботаническом), составления карты типов песков, учета экономических показателей и составления перспективного плана хозяйственного освоения. Обследование проводилось под руководством профессора В.Н. Сукачева, и было выполнено на высоком научно-техническом уровне.
Облесительные работы в Астраханской, Саратовской, Царицынской губерниях, на Украине и в других районах проводились только на неудобных землях. О полезащитных лесных полосах на удобных сельскохозяйственных почвах в то время еще не помышляли.
ЦУЛ искал пути проведения первоначальных оврагоукрепительных мероприятий с минимальными затратами со стороны крестьян. Учитывалось, что «лесоводственный метод укрепления и по технике, и по затратам более доступен для тощего кармана населения» (Ф. Аверьянов. Лесовод, 1927, № 12). В районах создавали лесомелиоративные товарищества из наиболее передовых, энергичных людей, сознательно участвующих своими силами и средствами в намечаемых мерах. Товариществам предоставляли определенные юридические права и устанавливали обязанности по состоянию перспективных планов.
В решениях Советского правительства, в текущих и перспективных планах ЦУЛа закладывались хорошие начала мелиорирования миллионов гектаров неудобных земель, но в трудных экономических условиях тех лет провести их в жизнь в полной мере оказалось невозможным.
ЛЕСНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
В дореволюционной России Петербургский лесной институт был единственным специальным высшим учебным заведением по подготовке лесоводов. Кроме того, их готовили в Петровской сельскохозяйственной академии в Москве и еще на 3 – 4 лесных факультетах или отделениях в других сельскохозяйственных институтах и университетах.
Петербургский лесной институт за все время его существования с 1808 по 1914 г. выпустил 3500 ученых лесоводов, а лесные школы с 1888 по 1913 гг. подготовили 4876 лесных техников и кондукторов. В лесные учебные заведения принимали только мужчин.
После Октября подготовка кадров для лесного хозяйства, переподготовка и повышение квалификации специалистов, получивших образование в старое время, стали задачей исключительной важности. Большую роль в формировании мировоззрения советских лесоводов, особенно из числа обучавшихся до революции, сыграла система централизованной переподготовки и повышения квалификации. Такой системой, созданной при активном Участии лесной секции ЦК профсоюза «Всеработземлес», была курсовая подготовка лесоводов.
Нужда в кадрах высшей лесохозяйственной квалификации возрастала с каждым годом. Удовлетвориться 2 – 3 дореволюционными вузами и лесохозяйственными факультетами, открывшимися при Воронежском сельскохозяйственном институте в 1918 г. и при Казанском университете в 1920 г., было нельзя. Даже при самой минимальной потребности в специалистах. А их по подсчетам Лесного управления Наркомзема требовалось не менее 15 тыс. человек. Нужно было без промедления создавать новые лесные вузы и притом такие, где наравне с хорошей биологической подготовкой студенты получали бы достаточные инженерные знания.
В числе таких вузов, кроме Петроградского, переименованного позднее в Ленинградскую лесотехническую академию, стал организованный в 1923 г. на базе лесного факультета сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева Московский лесотехнический институт с тремя факультетами: лесохозяйственным, лесоинженерным и лесомелиоративным.
В 1929 г. был создан Лесотехнический институт в Архангельске. Необходимость в его организации была вызвана расширением торговли лесом на международном рынке. Вуз имел один факультет со следующими отделениями: лесоэксплуатационным, транспортно-заготовительным, лесоэкономическим с лесопильной и деревообрабатывающей секциями и лесохимическим с лесобумажной секцией.
В 1930 г. организованы Поволжский лесной институт в г. Йошкар-Оле, Сибирский в г. Красноярске, Дальневосточный в г. Владивостоке. Уральский в г. Свердловске, а также Воронежский и Брянский институты. В дальнейшем были созданы лесные институты и в ряде союзных республик, в частности на Украине и в Белоруссии.
Не менее важной была забота о подготовке кадров низового звена лесной охраны – объездчиков и лесников. На смену ушедшим с лесной службы старым работникам пришли молодые силы, многие из которых не имели не только специальных познаний, но и общего образования. К 1925 г. в лесах РСФСР лесников, имевших курсовую подготовку, было лишь 0,6%, со школьным образованием – 65,5%, без школьного обучения и совсем неграмотных – 33,9%. Нередко неграмотный лесник обращался к соседу или товарищу по работе с просьбой прочитать распоряжение лесничего, чтобы отпустить лес или выполнить какое-либо другое поручение. Поэтому была необходима подготовка объездчиков и лесников на специальных курсах.
Программы курсов составляли опытные педагоги, и к 1925 г во многих губерниях приступили к обучению. На полуторамесячных курсах в Московской, Смоленской и Владимирской губерниях читали лекции видные профессора Г.М. Турский, Н.Н. Степанов, Н.П. Кобранов, А. Ю. Рейхард, Н. Н. Чикилевский, а также такие крупные специалисты, как М.Г. Здорик, А.Ф. Налетов и др. Курсы давали минимальный запас знаний, нужный объездчику и леснику в каждодневной оперативной службе.
С 1918 по 1930 г. советские лесохозяйственные вузы, лесные факультеты и лесные техникумы выпустили для лесного хозяйства не одну тысячу специалистов высшей квалификации. Из подготовленных за это десятилетие специалистов выделились грамотные лесоводы, способные продолжатели дела своих прославленных учителей. Ряды научных исследователей, педагогов и руководителей органов лесного хозяйства пополнились пытливыми, прогрессивными деятелями. Они по-новому подходили к проблемам познания законов жизни леса, изучали методы повышения производительности, рационального использования и восстановления лесных ресурсов. Вскоре они сами становились учителями молодого поколения лесных специалистов.
ЛЕСНАЯ НАУКА
До 1917 г. в нашей стране не было ни одного научно-исследовательского института по лесному хозяйству и лесной промышленности. Научные работы проводились в опытных и учебно-опытных лесничествах. Первым научным учреждением, положившим начало исследованиям в лесах, было Лисинское учебно-опытное лесничество под Петербургом, организованное в 1834 г. Опытное дело в казенных лесах России стало расширяться с 1906 г. При лесном департаменте министерства земледелия и государственных имуществ была образована постоянная комиссия по лесному опытному делу. Ее возглавляли профессора Г.Ф. Морозов, М.М. Орлов и ревизор по лесоустройству, будущий академик Г.Н. Высоцкий. Комиссия считала, что основой планомерных и систематических научных исследований должны быть опытные лесничества.
В 1912 г. в европейской части России было открыто 10 опытных лесничеств, из числа которых особенно большую известность получили впоследствии Брянское, Казанское, Боровое (в Бузулукском бору), Шиповское (Шипов лес) и Северное (в Архангельской губернии).
Северное опытное лесничество, расположенное в окрестностях ст. Обозерской, имело около 36 тыс. га лесного фонда. Лесничество применяло научные методы для удовлетворения запросов практики лесного хозяйства. Первым лесничим этого лесничества был Сергей Венедиктович Алексеев. После освобождения Севера от интервентов опытное лесничество было передано в ведение Архангельского губернского лесного отдела губземуправления.
Начало лесного опытного дела на Украине после революции относится к 1923 – 1924 гг. Основные вехи в этой области были намечены на совещании, созванном Лесным управлением УССР в 1925 г. В этом году Совнарком республики утвердил Положение о лесных опытных учреждениях Украины. При Лесном управлении было создано бюро по лесному опытному делу. Первым Республиканским научно-исследовательским учреждением стала Центральная лесная опытная станция. В ее задачу входили объединение и руководство всеми опытными пунктами Украины, ведущими самостоятельные лесобиологические, лесотаксационные и лесотехнические исследования. Степным лесоводством и в частности, методами разведения полезащитных лесных полос занималось Мариупольское опытное лесничество, созданное еще в 1843 г. Результаты работы лесных опытных учреждений в республике публиковались в научных сборниках.
На Украине большое значение придавали искусственному лесовосстановлению. Научными исследованиями в этом направлении руководил один из виднейших ученых Г. Н. Высоцкий. Сеть научных пунктов разрасталась. Росли и расходы на науку. В 1928/29 г. на нее было ассигновано 220 тыс. р. С марта 1930 г. на Украине приступил к работе научно-исследовательский институт лесного хозяйства в г. Харькове. Устав института был утвержден Совнаркомом республики (А. Ф. Скоробогатый. Лесовод, 1929, № 5 и 6).
В апреле 1925 г. Управление лесов Наркомзема РСФСР созвало специальное совещание по вопросам опытного дела. В совещании принимали участие профессора М.М. Орлов, М.Е. Ткаченко, В.Н. Сукачев, Н.Н. Степанов, Н.П. Кобранов. Г.Р. Эйтинген. В январе 1926 г. ВЦИК и Совнарком РСФСР приняли постановление о развитии и постановке опытного дела в стране и утвердили Положение об учебно-опытных лесных дачах.
Самое дорогое, что взято советской лесной наукой из арсенала прошлого, это «Учение о лесе» профессора Г. Ф. Морозова. Он положительно отнесся к национализации лесов, а его страстное стремление добиться коренного улучшения ведения лесного хозяйства в стране вызвано к жизни не только его любовью к лесу и лесному делу, но и великим патриотизмом. Что же касается научного наследия Г.Ф. Морозова, то оно осталось непревзойденным и поныне.
На науку в лесном хозяйстве оказало огромное влияние обращение в 1929 г. ученых-опытников и работников научно-исследовательских учреждений к XIV Всероссийскому и V Всесоюзному съездам Советов по проблемам социалистической реконструкции сельского хозяйства. Обращение подписали академик Н.И. Вавилов и 56 ведущих ученых и специалистов сельского и лесного хозяйства. В обращении подчеркивалась необходимость развертывания сети научно-исследовательских и опытных учреждений в области землеустройства и лесного хозяйства с тем, чтобы наука шла впереди запросов практики.
Слияние сил науки о лесе и науки о промышленном использовании лесосырьевых ресурсов в единую систему в соответствии с задачами объединения лесного хозяйства и лесной промышленности ускорила I Всесоюзная лесная научно-исследовательская конференция, проведенная в Москве с 30 марта по 6 апреля 1930 г., в которой участвовали 393 делегата из разных концов страны. Главным вопросом повестки дня конференции было состояние лесного научно-исследовательского, учебно-опытного и опытно-показательного дела в СССР, его основные задачи и формы.
ЛЕСНОЕ ХОЗЯЙСТВО КАК ОТРАСЛЬ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
Вопрос о том, кому заниматься проблемами леса и ведения хозяйства в нем – родственным ли ведомствам сельского хозяйства и лесной промышленности, или же лесное хозяйство должно быть самостоятельным, – волнует лесоводов давно. За первые 12 лет существования советской власти лес переходил от одного ведомства к другому 2 раза, а в последующие 45 лет неоднократно.
Интерес лесоводов к дискуссиям о ведомственной принадлежности леса был не праздным, потому что от правильного решения этого вопроса зависели не только доходность и благосостояние лесов, но и само их существование. Личные интересы лесных работников при этом всегда оставались на втором плане и вообще никогда не играли решающей роли в формировании их взглядов на роль и место лесного хозяйства в народном хозяйстве страны.
В 20-е годы лесное хозяйство, как известно, оставалось в ведении земледельческого ведомства, где оно находилось и до революции. И хотя Центральное управление лесов в системе Наркомзема РСФСР было органом достаточно самостоятельным, стремление к выделению в самостоятельную отрасль хозяйства проявлялось у лесоводов уже тогда. Позиция руководителей ЦУЛа в этом вопросе была, во всяком случае, достаточно определенной.
А. И. Шульц, например, признавая лесное хозяйство самостоятельной отраслью народного хозяйства, считал его законченной системой, звенья которой неразрывно связаны между собой (Лесовод, 1927, № 2). В своей статье (Лесовод, 1928, № 3) А.И. Шульц расширяет понимание роли лесного хозяйства как отрасли, производящей древесину и организующей эксплуатацию накопленных древесных запасов с обеспечением лесовосстановления и использованием многообразных полезных свойств леса как единого живого организма. В то же время лесную промышленность А.И. Шульц относил к государственной промышленности, которая обрабатывает и перерабатывает древесину.
Дискуссия о раздельно-отраслевом положении лесного хозяйства и лесной промышленности, начатая журналом «Лесовод», была перенесена в 1927 г. в журнал «Лесное хозяйство, лесная промышленность и топливо». Как известно, взгляды А.И. Шульца воплотились в действительность через много лет, в 1947 г., когда (ненадолго) было создано Министерство лесного хозяйства СССР как вполне самостоятельный орган, не подчиненный лесной промышленности. Лесная политика опиралась на соответствующие статьи Основного закона о лесах.
Обсуждение правового положения лесного хозяйства неизбежно сопровождалось обсуждением вопросов лесной политики, под которой А.И. Шульц понимал совокупность законодательных, лесоводственных, лесохозяйственных, административных мероприятий, направляющих лесное хозяйство на разрешение следующих четырех народнохозяйственных задач: обеспечение непрерывного пользования лесом; удовлетворение потребности промышленности в древесине; удовлетворение потребности населения в древесине; извлечение всех видов дохода от лесного хозяйства. 18 ноября 1928 г. в Наркомземе РСФСР состоялось совещание наркомов земледелия автономных республик по вопросам лесного хозяйства. В постановлении по докладу члена коллегии Наркомзема М.М. Козырева о состоянии и задачах лесного хозяйства сказано, что: решение вопросов лесного хозяйства РСФСР является по существу решением проблемы лесов всей страны; лесное хозяйство РСФСР есть целое и общереспубликанское хозяйство всей республики; все лесные массивы должны быть разбиты на лесоэкономические районы; крупные массивы сосны, дуба, ясеня должны рассматриваться как общереспубликанские фонды независимо от степени лесистости и удовлетворения местных нужд в этих породах.
После VI съезда профсоюза сельхозлесрабочих, обсуждавшего постановление Экономического Совета Совнаркома РСФСР от 7 января 1926 г. о составлении плана развития лесного хозяйства на 1926 – 1928 гг., лесохозяйственные работы в отдельных районах стали проектировать с учетом финансирования по видам и срокам исполнения. Экономические расчеты и учет технических возможностей в сумме составляли производственную программу, главные элементы которой согласованно объединялись в общий план хозяйства на операционный год и на ближайший период. На этом новом этапе советское лесное хозяйство освобождалось от стихийных и произвольных скачков.
Плановые начала ведения лесного хозяйства, прогрессивные сами по себе, могли, однако, стать по-настоящему эффективными лишь при совершенной структуре и содержании работ центрального лесного органа. Но это еще не было достигнуто. В передовой статье журнала «Лесовод» (1927, № 3) руководство лесами признавалось неудовлетворительным, а ЦУЛ как центральный орган лесного хозяйства считался недостаточно гибким. По мнению автора статьи (им был председатель ЦБ лесной секции ЦК профсоюза Н.Г. Смидович), в ЦУЛе еще проявлялась порой дореволюционная рутина, а инициатива масс по-прежнему стеснялась чрезмерным централизмом. Возможности для улучшения руководства Н.Г. Смидович видел в строгом разграничении функций между центральными и губернскими органами и лесничествами, в расширении свободы оперативной деятельности на местах, в коренном изменении существующей системы лесного хозяйства путем реорганизации лесничеств в производственно-хозяйственные единицы.
Состоявшийся в декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) дал директиву о составлении первого пятилетнего плана развития народного хозяйства на 1929 – 1932 гг., который был рассмотрен и утвержден 5-м Всесоюзным съездом Советов в 1929 г. Среди многих других в плане были предусмотрены и мероприятия в области лесного хозяйства, особенно в части его рационального ведения (лесомелиоративные, лесокультурные и лесоустроительные работы). Ставились задачи усиления вывоза лесных материалов за границу, перенесения тяжести лесной промышленности на север, интенсификации хозяйства и др.
В первом варианте пятилетнего плана приведены некоторые базисные данные. К 1928 г. годичный прирост со всей покрытой лесом площади в РСФСР исчислялся в размере более 500 млн м3, а ежегодный отпуск составил 170 млн м3, т. е. равнялся 28% прироста. Ежегодный прирост спроса на деловую древесину в предвоенные годы был 6,8%, на годы пятилетки он намечался в размере 11,9%. В пятилетнем плане высказывались и рекомендации чисто лесохозяйственного порядка, имевшие, однако, большое значение для экономики страны. Так, ввиду особой ценности дуба и сравнительной его малочисленности в стране предлагалось все дубовые насаждения объединить в дубовое хозяйство. Центральное бюро лесной секции рассмотрело проект Госплана РСФСР о пятилетнем плане и внесло в него следующие поправки:
а) подготовка лесосечного фонда и освоение новых лесных массивов не соответствуют росту потребления древесины;
б) план лесного хозяйства не увязан с планом лесной промышленности;
в) нет конкретных предложений по реконструкции лесного хозяйства;
г) запроектированный рост зарплаты лесных Рабочих на 35% к уровню 1927/28 г. недостаточен.
Постановлением Совета Труда и Обороны от 27 августа 1929 г. лесному хозяйству и лесной промышленности был установлен следующий план на 1928/29 – 1932/33 гг.:
по лесному хозяйству: размер эксплуатационной площади 200 млн га; с 1 га покрытой лесом площади брать в среднем 1,4 м3 древесины; лесосечный фонд 280 млн м3; лесоустройство провести на площади 152,3 млн га; лесоэкономическое обследование провести на площади 194,5 млн га; заложить лесокультур 600 тыс. га; уход за лесом провести на площади 3700 тыс. га; провести осушение болот на площади 230 тыс. га;
по лесоаграрной мелиорации провести: укрепление и облесение оврагов на площади 62,4 тыс. га; закрепление песков на площади 370 тыс. га;
потребность в деловой древесине на внутреннем рынке при величине ее в 1928 г. 58 млн м3 в 1932 г. определена в размере 89,2 млн м3;
валовой доход от лесного хозяйства на пятилетку установлен в 2 млрд 10 млн р.
С ростом лесозаготовок и вовлечением в них новых лесных массивов европейского севера возникла необходимость в применении таких способов рубки, которые способствовали бы усилению лесоэксплуатации. Узколесосечные рубки (с шириной лесосек 50 – 100 м) уже не удовлетворяли лесную промышленность, сдерживая ее развитие. Профессор Ленинградской лесотехнической академии М.Е. Ткаченко предложил внедрить в производство концентрированные рубки, не увлекаясь, однако, чрезмерно большими площадями вырубок (Лесной специалист, 1930, № 13). В местах, где естественное возобновление не обеспечивает восстановления главной породы, предлагалось проводить осветления, оставляя при этом часть березы с целью улучшения почвенных или гидрологических условий участков.
В то же время высказывались опасения в целесообразности концентрированных рубок, во всяком случае с лесоводственной точки зрения. К.В. Грунау, например, утверждал, что естественное возобновление материнской породой удается при этом в очень редких случаях и смена хвойных пород на мягколиственные, как правило, неизбежна (Лесной специалист, 1930, № 13). Другие авторы не без оснований говорили об опасности заболачивания площадей концентрированных рубок, особенно в условиях севера, а лесовод Прохоров выступил с предупреждением об опасности применения концентрированных рубок без учета типов леса (Лесной специалист, 1930, № 15 – 18).
А. И. Шульц обращался к лесоводам и лесозаготовителям с требованием следить за рациональной разработкой леса, не допуская, в частности, широко распространенных ранее рубок на прииск, при которых из лесов отбирались лишь самые лучшие деревья. Такие рубки Шульц характеризовал как отрицание плановых начал ведения хозяйства в лесах. Профессор А. Ю. Рейхард (Лесовод, 1928, № 9) указывал на необходимость механизация лесозаготовок.
Печать ставила и многие другие вопросы, направленные на улучшение ведения лесного хозяйства и на повышение его доходности. Не желая стоять в стороне от жизни и понимая свою ответственность за выполнение народнохозяйственных планов, лесные работники делали все возможное, чтобы эти планы выполнялись и в лесном хозяйстве.
Плановость в работе, новая лесная политика, реформа лесоуправления, рост лесохозяйственных работ и, наконец, осознание лесоводами своей роли в социалистическом строительстве – вот базис для коренного переустройства лесного хозяйства, заложенный в первом десятилетии существования советской власти.
ГОДЫ ПЕРИОДИЗАЦИЯ РЕФОРМ ЛЕСОУПРАВЛЕНИЯ
Ни одна организационная форма, какой бы совершенной она первоначально ни была, не может быть постоянной и, следуя исторической необходимости, в конце концов неизбежно заменяется другой. Таков непреложный закон развития. Действие этого закона в полной мере относится и к лесному хозяйству, хотя основные принципы этой отрасли народного хозяйства, в частности принцип постоянства пользования лесом, требуют и относительного постоянства лесоуправления.
При перестройках народного хозяйства СССР, происходивших с 1918 по 1966 г., и следовавших за ними реформах лесоуправления лесохозяйственная система испытала на себе самые различные виды правового, административного, финансового, материально-технического положения.
В развитии лесного хозяйства нередко наблюдались трудности как внутренние, возникавшие вследствие несовершенства Управления хозяйством, так и внешние, вызванные несоразмерными запросами лесозаготовителей на лесосечный фонд. Бывали случаи, когда под натиском лесозаготовителей или под воздействием каких-либо особых обстоятельств лесному хозяйству приходилось отступать от своих принципов правильного лесопользования и постоянства лесовозобновления, при которых планы лесного хозяйства не ограничиваются интересами сегодняшнего дня, а рассчитаны на столетия.
Может показаться, что периодизацию очерков удобнее всего увязать с пятилетними планами развития народного хозяйства СССР, потому что, как и во всех других отраслях народного хозяйства, в лесном хозяйстве на каждое пятилетие устанавливались годовые задания по лесоотпуску, лесокультурам, лесоустройству, финансированию, снабжению, механизации и т. д. Однако, учитывая особенности лесного хозяйства, имеющего дело с длительными циклами производства, такая периодизация вряд ли была бы правильной. Поэтому, отнюдь не отстраняясь от пятилетних планов, мы постараемся показать значение основных реформ и некоторых переходных моментов действительности с точки зрения их воздействия на лесное хозяйство в длительном процессе его развития.
За 60 лет, истекших после Великой Октябрьской социалистической революции, в лесном хозяйстве нашей страны произошли глубокие и важные перемены, ставшие возможными благодаря мощному развитию экономики Советского государства. Эти перемены сопровождались реформами лесоуправления, которые характеризуются ниже в хронологическом порядке.
ПЕРВАЯ РЕФОРМА (1929 – 1930 гг.)
В течение первого десятилетия после Великой Октябрьской революции, когда леса стали достоянием всего народа, управление лесным хозяйством претерпело целый ряд изменений, самым важным из которых следует считать введение системы лесхозов. Лесное хозяйство все эти годы находилось в подчинении Наркомзема, а Центральное управление лесов существовало на правах особого отдела, имевшего довольно значительную самостоятельность. Однако основная реформа послереволюционного периода, которую можно считать первой, произошла в начале 1930 г., когда лесное хозяйство было объединено с лесной промышленностью в Союзлеспроме ВСНХ. Этот шаг был вызван прежде всего необходимостью резкого увеличения объема лесозаготовок. Важнейшей предпосылкой объединения было принятие первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР на 1929 – 1932 гг.
Проекты первого пятилетнего плана по лесному хозяйству, составленные видными деятелями лесного хозяйства того периода Д.В. Василевским, Е.К. Гамрат-Курским, Е.А. Даниловым, С.Н. Корчевым, В.С. Мальковым, Г.Н. Покровским, М.П. Тяжелкиным и И.В. Хархардиным, показывают, насколько перспективно и по-государственному мыслили лесоводы.
Все разделы плана сведены в цельную и увлекательную книгу, подготовленную к печати старшим инспектором Центрального управления лесов В. И. Соловьевым (Материалы по перспективному плану развития сельского и лесного хозяйства. – М.: Новая деревня, 1929). В книге прозорливо определены базисные положения пятилетнего плана, убедительно показано значение лесного хозяйства для страны, определены пути и объемы лесоэксплуатации и лесовосстановления, детально рассмотрены вопросы охраны леса, развития науки о нем, лесного образования, принципы лесоуправления и т. д.
В пятилетнем плане была поставлена задача построения лесохозяйственной системы, способной выполнять работы по выращиванию древесины, ее заготовке и снабжению потребителей готовыми лесоматериалами в объеме, необходимом для удовлетворения потребности в них народного хозяйства.
Заготовки древесины для нужд государственной и кооперативной промышленности СССР намечалось довести в 1932/33 г. до 140,6 млн м3, а дров до 132,6 млн м3. К уровню заготовки в 1927/28 г. это составило соответственно 158 и 110%.
Лесоустроительная работа в течение пятилетки была предусмотрена на площади 95544 тыс. га за счет госбюджета и на площади 28045 тыс. га за счет других источников финансирования. Увеличение объема лесоустроительных работ по сравнению с первым годом пятилетки намечалось в 2,8 раза.
На 1 октября 1928 г. необлесившихся вырубок, пустырей и гарей было учтено в РСФСР 12 млн 449,5 тыс. га. Лесовосстановительные мероприятия предусматривались на площади 283750 га, в том числе посев и посадка леса на 176750 га. Соответственно этим плановым цифрам проектировались выращивание посадочного материала в питомниках и сбор лесных семян. В целом по стране производство лесокультур считалось необходимым не более чем на 25% от площади годичной лесосеки. Расходы на лесовосстановление на 1930/31 г. определены в 14 млн 121,9 тыс. р., а на борьбу с лесными пожарами в 1930 – 1932 гг. было ассигновано 4 млн 800 тыс. р.
Намечалось дальнейшее увеличение хозяйственных разработок в лесхозах и лесничествах с объемом по деловой древесине до 19,6 млн м3, а по дровяной до 26 млн м3, что превышало уровень 1927/28 г. более чем в 2,4 раза. В общем объеме лесозаготовок доля лесного хозяйства составляла 10%.
Для повышения уровня механизации трудоемких лесосечных работ намечалось довести тракторный парк до 1263 единиц вместо 563 в 1929/30 г. и приобрести 671 моторную пилу «Ринко». На приобретение этой техники было выделено 12 млн 500 тыс. р.
Почти вся заготовленная древесина вывозилась с делянок лошадьми и преимущественно в зимнее время. В собственном обозе предприятий лесной промышленности было только 55 тыс. лошадей, что составляло всего 10% потребности. Недостающую тягловую силу предоставляла лесной промышленности деревня. Для выполнения годового плана по лесной промышленности и лесному хозяйству, объединенных в Союзлеспроме ВСНХ, в 1930/31 г. требовалось 1 млн 575 тыс. рабочих, в том числе на лесохозяйственные работы 665 тыс. человек.
Основные заготовки намечались в Ленинградской области и в Карелии, где предполагалось получить не менее 1/3 от общего объема заготовок леса в целом по стране. В то же время начиналось освоение новых, почти совершенно не изученных лесных территорий северо-восточного, уральского, сибирских и дальневосточных районов. Для этого планировалось организовать сеть лесных опытных станций, опытных лесничеств и научно-исследовательских институтов биолого-производственного направления.
В лесоуправлении считалось необходимым усилить ответственность лесного хозяина (директора, лесничего); заменить лесных объездчиков лесными техниками; довести к концу пятилетки число специалистов до 13,7 тыс. человек (в 1928/29 г. их было 10,5 тыс.); уменьшить площади лесничества, объезда и обхода; разработать меры по улучшению охраны леса. Снова делался упор на ведение лесхозами хозяйственных заготовок с продажей населению готовых материалов, как на действенное средство борьбы с лесокрадством.
Сметную лесосеку в государственных лесах к 1932/33 г. предполагалось довести до 195,8 млн м3 против 129,3 млн м3 в 1927/28 г.
Отношения лесного хозяйства с государственным бюджетом регулировались народнохозяйственным планом СССР. В первую пятилетку доход от лесов гослесфонда определен в сумме 1125 – 1165 млн р. с выделением на расходы в лесном хозяйстве 32% от этой суммы.
Среди хозяйственных мер, намеченных XVI съездом ВКП(б) в июне 1930 г., были указаны основные принципы реорганизации системы управления, заключавшиеся в обеспечении единоначалия во всех звеньях промышленности, усилении технического руководства работой предприятий, устранении вредного параллелизма в работе хозяйственных органов, планировании и управлении промышленностью.
В стране развернулась огромная организаторская работа. Энергия и инициатива рабочих, крестьян и специалистов была направлена не только на повышение темпов производства, но и на перестройку структуры управления. Рождались новые виды производств и целые отрасли промышленности, создавались новые колхозы и укреплялись созданные ранее. В обращении ЦК ВКП(б) от 3 сентября 1930 г. ко всем партийным, хозяйственным, профсоюзным и комсомольским организациям были поставлены конкретные задачи по работе в третьем, решающем году пятилетки. Все это не могло, конечно, не сказаться и на положении лесного хозяйства.
ВТОРАЯ РЕФОРМА (1931 – 1936 гг.)
Постановлением Совнаркома СССР от 31 июля 1931 г. все лесные массивы Союза ССР были разделены на зону лесопромышленного и зону лесокультурного значения. Принципы лесопользования в каждой из них были различны. Лесопромышленная зона осталась в ведении ВСНХ СССР, а лесокультурная зона передана созданному в 1929 г. Наркомзему СССР, в составе которого было учреждено Главное управление лесного хозяйства – Главлесхоз.
К лесокультурной зоне отнесены все лесные массивы ЦЧО, Северокавказского и Нижневолжского краев, Дагестанской, Казахской, Киргизской и Крымской АССР, Узбекской и Туркменской ССР, республики Немцев Поволжья, Молдавской АССР, Таджикской ССР, Каракалпакской автономной области; все лесные массивы степной части Западно-Сибирского края; лесные массивы Московской и смежных областей, имеющие водоохранное значение, в верховьях Волги, Днепра, Десны и Оки; лесные массивы Украинской ССР, за исключением Полесья и северной части правобережья Днепра.
Все остальные леса страны отнесены к лесопромышленной зоне. Указанным выше постановлением Совнаркома СССР от 31 июля 1931 г. Главлесхоз Наркомзема СССР обязывался в 5-летний срок облесить в лесах лесокультурной зоны 2 – 3 млн га не покрытых лесом вырубок, пустырей и гарей, а также развивать агролесомелиоративные работы по закреплению и хозяйственному освоению песков и оврагов и по облесению берегов имеющих сельскохозяйственное значение водохранилищ и каналов.
Постановление определило объем лесомелиоративных работ на 1931 – 1937 гг. и дало задание Наркомзему СССР представить в Совнарком СССР специальные доклады об организации лесомашинных станций и создании широких лесных полос между Уралом и Каспийским морем.
Большое внимание уделялось вопросам науки и кадрам, для чего Наркомзему РСФСР предлагалось создать специальный научно-исследовательский институт всесоюзного значения по лесокультурному и агролесомелиоративному делу и высшие технические учебные заведения для подготовки специалистов-агролесомелиораторов.
Важным событием в степном лесоразведении была Всесоюзная Конференция по борьбе с засухой, состоявшаяся осенью 1931 г. в Москве, подтвердившая необходимость посадки в южных, юго-восточных областях и на Средней Волге в течение 5 лет не менее 3 млн га леса. Для выполнения этой задачи конференция высказалась за организацию в 1932 г. 50 лесных машинно-тракторных станций и увеличение их числа в течение пятилетки до 200. Эти станции были прообразом лесозащитных станций, действовавших в 1949 – 1953 гг.
Вполне понятно, что выполнение программы облесения в такие короткие сроки и в таких больших размерах было возможно лишь при том условии, если всем делом лесопосадок будут руководить государственные организации. С этой целью Главлесхозом были созданы областные тресты, названные агролесхозами. В посадке леса на землях колхозов большое участие принимали крестьяне.
Стремление лесоводов к созданию не отдельных лесных полос, изолированных одна от другой, а стройной системы лесонасаждений, совокупно устраняющих вредное влияние климата, перекликается с высказываниями академика В.Р. Вильямса, считавшего лесоразведение единственно верным способом борьбы с засухой и деградацией почв. При этом В.Р. Вильямс имел в виду лесоразведение массовое, плановое, государственного масштаба.
Профессор Н.И. Сус говорил, что облесением неудобных земель можно повысить лесистость до 8 – 10%, приблизив ее к тому минимальному уровню, который гарантирует более или менее нормальное соотношение общих гидроклиматических условий.
Хозяйство в лесокультурной зоне направлялось главным образом на сохранение сильно поредевших от усиленной вырубки лесов и на создание новых насаждений защитного значения. Лесоэксплуатация была подчинена этой основной линии. Однако во второй пятилетке планировалось тем не менее ежегодно заготовлять до 14 млн м3 леса, не превышая годичного прироста и не допуская концентрированных рубок.
В 1930 – 1931 гг. советские ученые приступили к методическим исследованиям и разработке режима ведения хозяйства в водоохранных лесах. В дальнейшем эти исследования приобретали все более глубокий смысл, превращаясь в научно обоснованную систему мер по осуществлению постановления Совнаркома СССР «Об организации лесного хозяйства». По этому постановлению леса в пределах однокилометровой полосы по обе стороны среднего и нижнего течения рек Волги, Дона, Днепра и Урала были признаны водоохранными с полным запрещением их вырубки и с допущением лишь выборки перестоя и мертвого леса. Этим же постановлением ВСНХ СССР обязывался в пределах лесопромышленной зоны выделить лесные массивы, имеющие водоохранное значение (берега Волги, Днепра, Дона), и распространить на эти леса режим рубки, установленный для лесов Наркомзема СССР, т. е. не свыше годичного прироста древесины.
Во исполнение постановления Совнаркома СССР от 31 июля 1931 г. созданный вместо Союзлеспрома Главлеспром ВСНХ СССР 15 декабря 1931 г. издал две инструкции: «О выделении предохранительных лесов от обмеления участков в лесопромышленной зоне» и «О выделении лесных участков водоохранного значения в лесопромышленной зоне».
Одновременно Главлесхозом Наркомзема СССР была издана инструкция по выделению защитных, водоохранных лесов и предохранительных от обмеления рек лесных полос и о пользовании в них.
В первые годы Главлесхозом Наркомзема СССР руководили Андрей Гриневич, большевик с дореволюционным стажем, юрист по образованию, и Сергей Багдатьев, известный по оппозиции к ленинской линии в нашей партии, тоже без лесного образования. Широкая эрудиция, высокая культура, глубокое и страстное восприятие директив партии вызывали уважение к этим руководителям у всех сотрудников аппарата. Особой активностью в работе выделялись такие высококвалифицированные специалисты, как А.К. Панков, М.К. Гладышевский, В.В. Щербаков, В.М. Соловьев и др.
Перемены в лесоуправлении и связанное с этим переключение аппарата и специалистов на выполнение новых задач не сдерживали хода лесохозяйственных работ. Ранее были приведены некоторые цифровые показатели и принципиальные установки пятилетнего плана в лесном хозяйстве. Следует иметь в виду, что задания по годам не были окончательными. В процессе выполнения работ они корректировались, причем чаще в сторону увеличения.
В 1931/32 г. в лесах РСФСР произведено посадок и посевов леса 64,79 тыс. га, в Украинской ССР – 60,63 тыс. га, в Белорусской ССР – 35,84 тыс. га. Значительно увеличились объемы лесокультурных работ в среднеазиатских республиках и на Кавказе. Вместе с мероприятиями содействия естественному возобновлению лесовосстановление в 1928 – 1933 гг. в среднем ежегодно проводилось на площади более 100 тыс. га. Однако временная передача лесного хозяйства в ведение лесной промышленности сказалось на лесоустройстве, которое было ограничено рамками обеспечения лесной промышленности лесосырьевыми базами и в значительной мере утратило свое истинное назначение.
Лесоустройство в 30-е гг. вступило в полосу горячей полемики, споров, критики дореволюционной теории и практики. Научные работники лесной промышленности, изучавшие методы составления планов лесоэксплуатации, отвергали основу лесоустройства, как чересчур общую и даже несовместимую с принципами ведения социалистического хозяйства. Критика лесоустройства, основоположником которого был профессор Ленинградской лесотехнической академии М.М. Орлов, привела к тому, что лесоустройство как научная дисциплина было исключено из программы лесных вузов.
Возникали различные толкования категорий спелости леса и оборотов рубки. Еще в 1924 г. профессор С.А. Богословский, ссылаясь на тенденцию сокращения размеров деловых сортиментов, настойчиво рекомендовал увеличение лесоотпуска путем понижения оборота рубки, приближаясь к возрастам количественной спелости.
Профессор М.М. Орлов в 1930 г., анализируя вопрос о снижении оборотов рубки, склонялся не к огульному понижению оборотов и вызываемому им истощению основного фонда древесины, а к поднятию производительности лесного хозяйства при помощи рациональных оборотов с сохранением и накоплением нормально продуцирующих основных фондов древесины путем лесовозобновления, лесоразведения и ухода за лесом и лесной почвой. В 1931 г. М.М. Орлов обобщил свои взгляды и выразил их в 14 тезисах. Вот некоторые из них:
1. Обороты рубки устанавливать не по односторонним промышленным и доходным калькуляциям сегодняшнего дня, а по комплексу всех условий каждого лесного хозяйства.
2. Повышение интенсивности лесного хозяйства ведет не к уменьшению оборотов, а к увеличению их, что дает возможность использовать весь прирост, который при экстенсивном хозяйстве в высоких оборотах утрачивается.
3. В тех районах, где имеется полный сбыт древесины, усиленная эксплуатация леса настолько понизила реальные обороты рубки, что дальнейшее понижение их должно рассматриваться как замаскированное истощение производительных сил страны.
4. В центральных, южных и западных районах с полным сбытом леса необходимо сохранять натуральный лесной резерв с насаждениями большого запаса и хорошим приростом.
5. Претензии на огульное снижение оборотов рубки – неосновательны и должны быть отвергнуты.
Вряд ли найдется сейчас хоть один лесовод, который усомнился бы в правильности этих взглядов М.М. Орлова. Однако в период ломки всего старого такие взгляды рассматривались как дань феодально-капиталистической организации лесного хозяйства. Одним из последствий такого отношения к безусловно правильным концепциям ученого были значительные перерубы в лесах европейской части страны, о чем свидетельствуют следующие данные за 1931 год:
Лесная наука в 30-е гг. делала один крупный шаг за другим. В планы исследований включали проблемы, непосредственно связанные со злободневными запросами лесного хозяйства и лесной промышленности. Особенно большая работа проводилась в эти годы Центральным научно-исследовательским институтом лесного хозяйства (ЦНИИЛХ), в частности по вопросам рубок ухода и различным способам рубок главного пользования. Большой вклад в лесоводственные исследования вносили Ленинградская лесотехническая академия и коллектив организованного в 1931 г. Научно-исследовательского института лесного хозяйства и агролесомелиорации Украины (УкрНИИЛХА), где работал выдающийся деятель лесной науки академик Г.Н. Высоцкий. В составе УкрНИИЛХА насчитывалось 15 лесных опытных станций и 13 опорных пунктов, причем исследования институт проводил не только на Украине, но также в ЦЧО, Дагестане и на Северном Кавказе. Особенно важное значение приобрели организованные Г.Н. Высоцким гидрологические исследования на Тростянецкой ЛОС, результаты которых были доложены П.К. Фальковским на II Международном конгрессе по проблемам лесной науки, состоявшемся в 1932 г. в Москве. Серьезная научная работа была организована также на Татарской, Лебяженской и других ЛОС, расположенных в разных районах страны, включая Дальний Восток. На предприятиях треста «Средлес» (Средневолжский край) работала экспедиция по изучению причин слабого естественного возобновления на вырубках. Аналогичные исследования проходили в Архангельской, Вологодской и других северных областях, где, кроме того, изучалось состояние гарей и намечались лесоводственные и энтомологические обоснования по переводу их в земли сельскохозяйственного пользования.
В 1931 г. в Наркомземе СССР впервые издано «Положение о защите лесов от вредителей и болезней», а затем создана Междуведомственная комиссия для разработки обязательных Правил санитарного минимума для лесов СССР.
Продолжая прежние работы академика Е.Ф. Вотчала и профессора В.Д. Огиевского, советские ученые добились высоких показателей в разработке методов промышленного подсачивания сосны. В результате уже в 1931 г. у нас не было необходимости ввозить из-за границы продукты терпентинного промысла, в частности канифоль.
С января 1932 г. Главлеспром ВСНХ прекратил все лесные операции на территории лесопромышленной зоны и передал лесозаготовительную, деревообрабатывающую, лесохимическую промышленность и лесное хозяйство созданному 10 января 1932 г. Наркомату лесной промышленности СССР. Таким образом, вторая реформа лесоуправления, прошедшая несколько переходных этапов, приняла законченный вид.
Новому наркомату, во главе которого был поставлен большевик с подпольным стажем С. С. Лобов, предстояло решать сложнейшие задачи, из которых самыми неотложными были реконструкции лесной промышленности и лесного хозяйства. В реконструкцию входило техническое перевооружение предприятий и правильное их размещение, увязанное с мощностью и качеством лесосырьевых баз и условиями транспорта, подготовка инженерно-технических кадров, перестройка центрального и низового аппарата.
В мае 1932 г. в Москве проводилась Всесоюзная конференция по реконструкции лесной промышленности с участием 536 делегатов от центральных органов, областных плановых комиссий, научных учреждений, трестов, фабрик, заводов, леспромхозов. Примечателен следующий факт: в нормах представительства было указано, что из каждых двух делегатов от предприятий один должен быть рабочим (ЦГАНХ, фонд 7654, оп. 1, ед. хр. 49).
Конференция обсудила программные вопросы реконструкции лесной промышленности и проектировки второго пятилетнего плана. В докладе ответственного работника Наркомата лесной промышленности А.Н. Сударикова «Лесные ресурсы СССР и основы их эксплуатации» сообщалось, что при общей площади гослесфонда 949,2 млн га покрытой лесом 569,4 млн га (ученным к 1935 г., общая площадь гослесфонда была уменьшена до 843 млн га, а лесопокрытая – до 536,4 млн. га, в том числе по породам (в тыс. га): сосна – 91300,3, ель – 70801, пихта – 14304, кедр – 27153,8, лиственница – 246410,4, прочие хвойные – 2702, береза – 46097,2, осина – 9398,3, липа – 1444,7, ольха – 728, дуб и прочие лиственные – 26029,8) и что в среднем на одного жителя страны приходится 3,7 га леса. При этом на долю сосны приходилось 17,09%, ели – 16,88, березы – 7,65, осины – 2,18 и дуба – 0,85%. Вся остальная площадь была представлена главным образом лиственницей. Средний годичный прирост (без Якутии) считался 1,4 м3 на 1 га.
А.Н. Судариков дал схему географического размещения лесозаготовительных предприятий. Это было нужно и для составления перспективных планов, и для ориентации лесной промышленности в освоении отдельных лесных территорий. По запасам древесины и степени ее использования докладчик разделил лесные районы страны на две большие группы: лесоизбыточную и лесодефицитную. В первую группу вошли Северный край, Карелия, Нижегородский край, Урал, Сибирь и Дальний Восток, а во вторую УССР, БССР, ЦЧО, Ленинградская, Московская и Западная области, Татария, Средневолжский и Нижневолжский края с запасом древесины по названным группам 86,6 и 13,4% от общего запаса ее в стране.
Предвидя перерубы в лесодефицитной группе лесов в ближайшие годы, А.Н. Судариков говорил о необходимости ускорения приближения лесозаготовок к основным источникам лесоэксплуатации, чтобы таким образом стереть «родимые пятна» капиталистического хозяйства и добиться нормального изъятия древесины из леса.
На вторую пятилетку (1933 – 1937 гг.) под рубку леса требовалось отвести 12 млн га лесосечного фонда, из них 11 млн га хвойных с концентрированными лесосеками. При таких объемах вырубки количество нуждающихся в облесении вырубок и пустырей (17 млн га) казалось сравнительно небольшим, хотя участниками конференции назывались другие, значительно большие размеры таких площадей.
М.Г. Здорик выступил на конференции с интересным докладом «Применение статистического метода при обследовании лесных массивов», получившего позднее широкое распространение в науке и практике. Опираясь на свои исследования, докладчик говорил о необходимости резкого увеличения объемов лесозаготовок.
Предложения М.Г. Здорика были поддержаны профессором М.Е. Ткаченко и экономистом лесной промышленности Ф. В. Новиковым, считавшими, что в 1937 г. можно заготовить 400 млн м3 делового леса и 150 млн м3 дров. Однако такие прогнозы были оторваны от жизни и, конечно, не оправдались. Даже в 1975 г. объем лесозаготовок в стране лишь незначительно превышал 400 млн м3. Освобождая доклады М.Е. Ткаченко и Ф.В. Новикова от чрезмерной увлеченности, навеянной пафосом социалистического строительства, следует отдать им должное за научное обоснование актуальных мероприятий в области как лесной промышленности, так и лесного хозяйства.
Одним из основных докладов повестки дня конференции был также доклад руководителя Главлесхоза Наркомзема СССР С.Я. Багдатьева о лесном хозяйстве в лесокультурной зоне. В докладе он тщательно проанализировал состав и состояние лесов этой зоны и наметил первоочередные задачи лесного хозяйства, включая лесовосстановление. Выступление заведующего кафедрой экономики Ленинградского лесного института профессора Калинина было посвящено модной в то время критике учения Г.Ф. Морозова.
В целом конференция объединила усилия лесной промышленности и лесного хозяйства, направила течение научной мысли на такую организацию производства, при которой использование лесного фонда страны, управляемого двумя ведомствами, было бы наиболее рациональным.
Для руководства лесным хозяйством в лесопромышленной зоне в центральном аппарате Наркомлеса СССР было создано Главное лесное управление – Главлесупр, в котором работали А.И. Шульц, А.Ф. Шеин, И.С. Матюк и др. В Наркомлесе Украины лесным хозяйством ведал квалифицированный лесовод Л.Д. Шляханов.
В 1933 г. в нашей стране был разработан план второй пятилетки, утвержденный на XVII съезде партии 26 января – 10 февраля 1934 г. Согласно этому плану средний годовой прирост по всей промышленности запланирован в 16,5%, а увеличение промышленной продукции по сравнению с 1932 г. в 1,1 раза и в 8 раз по сравнению с довоенным уровнем.
В установках и цифрах второго пятилетнего плана по лесному хозяйству и лесной промышленности указаны: темпы и объемы прироста по важнейшим звеньям производства; лесосечный фонд и степень его использования в связи с размещением лесозаготовительных предприятий по районам; работы по изучению лесов – лесоустройство, обследование и инвентаризация; лесовосстановление; направление науки и увеличение числа научных учреждений; подготовка кадров и, прежде всего, – специалистов; усиление механизации и ряд других видов производственной деятельности.
Рост лесозаготовительной промышленности требовал от лесоводов разработки методов и правил ведения хозяйства в лесах с рекомендациями лесозаготовителям приспосабливать лесосечную технологию к научно обоснованным требованиям по сохранению лесорастительной среды на вырубках.
Отношения между двумя лесными отраслями, объединенными общей хозяйственной целью, не всегда, однако, были нормальными. Лесопромышленники, обладая более мощной техникой, зачастую рубили лес, не только не заботясь о будущем, но и не выполняя даже элементарных требований лесного хозяйства Причины такого явно ненормального явления заключались в том, что лесная промышленность по своему индустриальном) значению занимала главенствующее положение, а также в том, что и в самой лесной промышленности, обязанной вести лесное хозяйство в зоне своей деятельности, не хватало лесоводов, денег, технических средств.
Во втором пятилетнем плане по лесному хозяйству в лесокультурной зоне предполагалось довести к 1937 г. заготовку древесины путем рубок ухода до 50% во время лесозаготовок в лесхозтрестах и агролесхозтрестах Наркомзема СССР. Пополнение баланса лесоснабжения древесиной за счет рубок ухода за лесом и поныне, однако, зачастую остается благим пожеланием, хотя значение его как для сокращения площади рубок главного пользования, так и для ускорения выращивания высокопродуктивных ценных древостоев неизмеримо велико.
Главлесхоз планировал облесить 167,3 тыс. га в водоохранных лесах по бассейнам рек Волги, Днепра, Дона. В целом в лесокультурной зоне предполагалось провести посадки леса на площади 476,1 тыс. га.
В лесопромышленной зоне планировалось за 5 лет посадить и посеять леса на площади 141,5 тыс. га. Но главное внимание Наркомлес уделял работам по изучению лесов. На эти цели выделялось 67,2 млн р., которые должны быть израсходованы на лесоустройство 40 млн га, на обследование 161,8 млн га лесов и на производство аэрофотосъемки 128,2 млн га. К концу пятилетки предполагалось изучить лесной фонд Наркомлеса полностью, хотя, судя по величине ассигнований, основное внимание уделялось не лесоустройству, а обследованию лесов с целью выявления их сырьевых возможностей.
Забвение подлинного содержания лесоустройства вызывало, естественно, недоумение и разочарование лесоводов. Известный организатор лесоустройства на Урале Н. И. Керженцев в своих неопубликованных воспоминаниях пишет: «К моменту организации на Урале Главного управления лесоохраны при СНК СССР лесоустройство и проектирование полностью прекратили свое существование. Накопленный богатый опыт был утерян. Кадры лесоустроителей рассеялись по леспромхозам, трестам, лесам местного значения и др. К 1936 г. лесное хозяйство по существу утратило свое лицо и служило не общегосударственным, а местным интересам лесной промышленности». Профессор А.В. Тюрин в статье «Возникновение и развитие основных понятий и приемов в отечественном лесоустройстве» (Лесное хозяйство, 1963, № 4), а затем в брошюре под таким же названием писал, что период «с 1930 по 1935 гг. был периодом крайнего упадка лесоустройства, признававшегося в это время по недоразумению ненужным».
К сожалению, эти горькие высказывания не лишены оснований, потому что принижение значения лесоустройства в этот период было фактом. А прекращение лесоустроительных работ с составлением планов лесного хозяйства как бы опорочивало смысл лесоустроительства вообще. И дело здесь было не только в средствах.
По ряду причин общего порядка обследование лесов, а затек, инвентаризация лесных массивов и составление по ней планов лесоэксплуатации временами смещали лесоустройство с его ведущего в организации лесного хозяйства места. Обследование лесов давало столько данных для оценки главных элементов и условий в интересующих лесных территориях, сколько было нужно на первое время для решения первоочередных вопросов лесоэксплуатации. Лесоустройство как таковое проводилось лишь в отдельных лесных массивах и на сравнительно небольших площадях. В результате развитие лесоустройства в нашей стране задержалось на 10 – 15 лет. Задание пятилетки по обследованию лесов было выполнено на 63%, а по аэрофотосъемке только на 14%. Таким образом, даже сравнительно небольшие задания пятилетки по приведению лесов в известность оказались невыполненными.
По второму пятилетнему плану всем заготовителям страны планировалось вывезти в 1937 г. 170 млн м3 деловой древесины и 83,2 млн м3 дров. Основным заготовителем древесины был Наркомлес (соответственно 113 и 48 млн м3). Наркомат путей сообщения, Союзлестяжпром и Всекооппромсарз, вместе взятые, имели план вывозки 49,5 млн м3, а самозаготовители 11,7 млн м3, причем лесозаготовки Наркомлеса выросли по сравнению с 1932 г. в 1,8 раза и самозаготовителей – почти в 2 раза.
Удельный вес дров в топливном балансе всей промышленности снизился в 1937 г. до 9,6%, в то время как в 1932 г. он был равен 14,5, а в довоенном 1913 г. – 25,2%. Вывозка древесины тракторами установлена в Наркомлесе в размере 11,8 млн м3 или всего 7,3% от общего объема. Доход от лесной промышленности СССР в 1937 г. должен был составить 5 888,1 млн р., или на 84,7% больше, чем в 1932 г. Такой рост дохода за 5 лет был весьма существенным и давал возможность увеличить расходную часть бюджета на лесное хозяйство.
На Урале, в Северном и Горьковском краях, в Сибири и на Дальнем Востоке доля лесозаготовок в плане страны намечалась в 1937 г. в размере 57,1% против 46,8% в 1932 г. В центральных районах (Западная и Московская области), ЦЧО, на Средней Волге, Украине, в Белоруссии удельный вес лесозаготовок за те же годы, наоборот, снизился с 29,4% до 18%. Таким образом, сокращение объема лесозаготовок в лесодефицитных районах при одновременном росте его в лесоизбыточных районах было уже достаточно ощутимо.
К началу второй пятилетки сеть лесных научных учреждений в стране значительно увеличилась. В 1933 г. на исследования по лесному хозяйству всем институтам было ассигновано 2310 тыс. р.; в том числе 51% из госбюджета и 49% по хоздоговорам. Как отозвалась лесная наука на проблемы второй пятилетки, что считалось главным в исследованиях?
Рассмотрим в качестве примера деятельность самого большого научно-исследовательского института лесного хозяйства – ЦНИИЛХа, расположенного в Ленинграде. В 10 секторах института (планирования и организации экономики лесного хозяйства, лесоводства, селекции и интродукции, семенного хозяйства, побочного пользования, поднятия производительности лесов, организации труда, лесной авиации, механизации и технормирования, технической пропаганды) было занято 227 сотрудников, из них 69% с высшим образованием. По законченным темам институт подготовил труды, но в печать они не поступили из-за отсутствия фондов бумаги. Внедрение достижений науки ограничивалось передачей производству научных отчетов. Работа Н.Е. Декатова «Простейшие способы возобновления на концентрированных рубках таежной зоны» была единственной публикацией. По годовому отчету ЦНИИЛХа за 1936 г. Главлесупр отметил, что в результате работ по некоторым темам (способы культур ценных пород, селекция тополей, разведение бересклета, конструкции тракторного плуга и сеялки, организация труда, разработка норм на лесокультурные работы и применение гербицидов) получены выводы, заслуживающие внимания.
На севере наука развивалась под руководством известного ученого С.В. Алексеева, которым в соавторстве с А.А. Молчановым были опубликованы монографии «Сплошные рубки на Севере», «Очистка лесосек в практике северного лесного хозяйства» и др. Материалы для этих монографий были собраны в основном на территории Северного опытного лесничества. В этот же период в Архангельске начал свою научную деятельность и будущий специалист по лесным пожарам И.С. Мелехов. В июне 1935 г. в Архангельске проводилась большая конференция по вопросам механизации лесозаготовок и сплава и подготовки кадров лесных механизаторов.
Лесозаготовки Наркомлеса хотя и увеличились в абсолютных цифрах, но план из-за недостатка рабочих, инженерно-технических кадров и механизмов не выполнялся. В 1936 г., например, было заготовлено 137,7 млн м3 древесины, или 83,6% плана, в 1937 г. – 147 млн м3, или около 70% плана.
Лесовосстановительные работы проходили успешнее. За 5 лет (1933 – 1937 гг.) в гослесфонде СССР было посажено и посеяно 600,87 тыс. га леса при плане 617,8 тыс. га. В РСФСР (в обеих зонах) посадок и посевов леса выполнено на площади 204,85 тыс. га, в УССР – 184,07 тыс. га, в БССР – 82,08 тыс. Посадки леса проводились также в Узбекской, Казахской, Азербайджанской, Армянской, Таджикской ССР.
Кроме лесокультурных работ, в гослесфонде началась плановая закладка лесных полос на полях колхозов и совхозов, облесение оврагов, закрепление песков. За 5 лет заложено лесных полос на полях 288,03 тыс. га, из них в 1933 г. – 18,8 тыс. га, в 1934 г. – 22,6, в 1935 г. – 40,3, в 1936 г. – 100,8 и в 1937 г. – 8.9,2 тыс. га. Все агролесомелиоративные работы проводились по плану Главлесхоза Наркомзема СССР.
После А. Гриневича и С. Багдатьева Главлесхоз Наркомзема СССР возглавили И.К. Якимович и его заместитель И.Ф. Сорокин. Оба они не имели лесного образования, но оказались не только способными администраторами, но и патриотами лесного дела, успешно защищавшими интересы лесного хозяйства в финансовых, снабженческих и других организациях.
Особенности реформ управления лесами и лесным хозяйством, происходивших в 1929 – 1930 гг. и 1931 – 1936 гг., заключаются в том, что они были не механическим перемещением лесохозяйственной системы по кругу: Наркомат земледелия – ВСНХ – Наркомлес и снова Наркомат земледелия, а затрагивали жизненные интересы лесного хозяйства в пределах каждого ведомства. Лесное хозяйство перестраивалось неотделимо от построения органов управления народным хозяйством. Постановления XVI и XVII съездов партии, решения и директивы ЦК ВКП(б) указывали пути и средства использования всех рычагов организации и руководства экономикой страны.
Выделение лесокультурной зоны было предвестником большой государственной программы по охране природы, сбережению и восстановлению лесов.
Агролесомелиорация делала первые шаги в земледельческой практике, стала признаваться в МТС и колхозах, хотя недостаточные ассигнования, почти полное отсутствие нужных механизмов, необеспеченность квалифицированными кадрами создавали ощутимые трудности.
Оставаясь в Наркомземе, лесное хозяйство разрабатывало и проводило свои планы в рамках ведомства. Но с увеличением числа лесозаготовителей возрастала необходимость в разработке новых принципов лесопользования, норм лесоотпуска, правил рубки, мер лесовосстановления и охраны леса, обязательных для всех лесозаготовителей в центральных, южных и некоторых других районах европейской части СССР. Такую общегосударственную регулирующую и контрольную функцию могло выполнить только независимое от лесопромышленного ведомства Управление лесами.
Вторая реформа лесоуправления состоит как бы из двух связанных между собой этапов, в первом из которых лесопромышленная отрасль находилась вначале в Союзлеспроме, а затем – Главлеспроме ВСНХ, а во втором – полностью стала составной частью Наркомлеса. Кадры, денежные и технические средства Наркомлеса назначались в первую очередь на подъем, реконструкцию, техническое вооружение лесной промышленности.
Лесохозяйственные работы, рассчитанные по ведомствам, доведены до 1937 г., поэтому цифры плана и его выполнения в последний год второй пятилетки помещены в описание третьей реформы лесоуправления.
ТРЕТЬЯ РЕФОРМА (1936 – 1941 гг.)
С разделением лесов на лесопромышленную и лесокультурную зоны нарастал выпуск лесных материалов, увеличивались площади посаженного леса, наука разрабатывала режим хозяйства в водоохранных лесах, коллективизированное сельское хозяйство дало возможность приступить к планомерному облесению оврагов, песков и закладке лесных полос на полях в засушливых степных областях.
Но лесопользование оставалось мало затронутым прогрессивными изменениями, естественно необходимыми при большом росте лесоэксплуатации. Ни Главлесупр Наркомлеса СССР, занимавшийся прежде всего подготовкой и отводом нужного по величине и в удобных местах лесосечного фонда, ни Главлесупр (бывший Главлесхоз) Наркомзема СССР с непомерно большим относительно территории планом лесозаготовок не нашли в себе силы вывести лесное хозяйство на соответствующий уровень.
Учитывая особое значение лесов в деле регулирования водного режима рек и предохранения их от обмеления, ЦИК и Совнарком СССР постановили 2 июля 1936 г. образовать при Совнаркоме СССР Главное управление лесоохраны и лесонасаждений, а в республиках, краях и областях по установленному Совнаркомом СССР перечню непосредственно подчиненные Главлесоохране СССР республиканские, краевые и областные управления лесоохраны и лесонасаждений. Этим же постановлением была выделена водоохранная зона с включением в нее всех лесных массивов, расположенных в бассейнах рек Волги, Дона, Днепра, Урала и верхнего течения Западной Двины со всеми их притоками. В водоохранную зону были включены также лесные массивы Винницкой и Одесской областей.
На Главлесоохрану СССР были возложены: проведение лесокультурных мероприятий в лесных массивах водоохранной зоны; организация лесного хозяйства; охрана лесов от лесонарушений и соблюдение правил ведения лесного хозяйства; борьба с лесными вредителями и лесными пожарами.
Под страхом уголовной ответственности была воспрещена рубка леса в пределах 20-километровой полосы от берегов по обе стороны верхнего течения Днепра, Березины, Дона, Северского Донца, Волги, Мологи, Оки, Клязьмы, Камы, Белой, Вятки, Унжи, Ветлуги, Урала и Западной Двины, а по берегам Десны, Москвы, Воронежа, Шексны и Оскола рубка запрещалась на всем их протяжении.
Леса местного значения на территории водоохранной зоны были переданы в ведение Главлесоохраны, а находящиеся на остальной территории – в ведение совнаркомов республик, областных и краевых исполкомов.
В ведение Главлесоохраны были также переданы все леса центра и юга и часть таежных лесов европейской части страны – 8% от всего лесного фонда СССР. По промышленным ресурсам, водоохранному потенциалу, интенсивности лесного хозяйства леса Главлесоохраны имели важнейшее народнохозяйственное значение.
Для того чтобы получить полное представление о сделанном в лесном хозяйстве Главлесоохраной, нужно прежде всего оценить все сделанное за предшествующий 6-летний период Главлесупром Наркомзема СССР, в ведении которого ко времени создания Главлесоохраны находилось более 40 млн га лесной площади, в том числе 27,2 млн га лесопокрытой. Главлесупр, как известно, занимался не только лесозаготовками, но проводил также лесохозяйственные и агролесомелиоративные работы. В подчиненные Главлесупру союзно-республиканские и областные организации входили: Московский, Татарский, Средневолжский, Нижневолжский, Центрально-Черноземный, Северокавказский, Дагестанский, Крымский, Казахстанский, Каракалпакский. Украинский (с площадью 1187 тыс. га), Молдавский, Узбекский. Туркменский, Таджикский и Киргизский агролесхозтресты, а также Харьковский научно-исследовательский институт.
На 1937 г. Главлесупром планировалось заготовить 15,3 млн м3 древесины. Наибольший объем лесозаготовок намечался в агролесхозтрестах, особенно в Московском, Татарском и Центрально-Черноземном, где в общей сложности предполагалось заготовить 9,65 млн м3, или 63% общего плана.
Несмотря на стремление руководителей Главлесупра выправить положение с лесным хозяйством и, в частности, с полезащитным лесоразделением, работа в этом направлении проходила с большими трудностями. Из 12 областей юга и юго-востока страны в 1936 г. план закладки лесных полос (на весеннее время давалось 85 – 90% годового плана) был выполнен только в Донецкой, Днепропетровской, Харьковской и Куйбышевской областях, а также в Северокавказском крае. Качество закладываемых культур было низким. В Азово-Черноморском крае, например, отпад в лесополосах уже в первый год составил 58,6%, в Саратовской и Оренбургской областях 56,0, Куйбышевской – 52,6, Сталинградской – 50%. Лишь в Харьковской и Днепропетровской областях он был ниже 30%, а в Северокавказском крае – 17%. Неудовлетворительные результаты агролесомелиоративных работ объяснялись как несовершенством агротехники, так и недостаточностью финансирования. Кроме того, в ряде областей агролесомелиоративные работы не находили должной поддержки со стороны местных органов.
В связи с систематическими срывами заданий в самом Главлесупре царила обстановка нервозности. В стремлении очистить все звенья аппарата от неподготовленных, слабых работников не обошлось без перегибов. Только в 1933 г. было освобождено 6 из 8 директоров трестов, отчеты которых разбирались на балансовых комиссиях.
Во исполнение постановления Совнаркома СССР от 2 июля 1936 г. Главлесхоз Наркомзема СССР (с 4 апреля 1934 г. он назывался Главлесупром) и его агролесхозтресты в областях и союзных республиках были ликвидированы. Лесозаготовительные предприятия были переданы Наркомлесу, а лесохозяйственные – Главлесоохране. В Наркомземе осталась только агролесомелиорация. Ее руководящим органом стало Главное управление полезащитного лесоразведения во главе с И.Ф. Сорокиным. Малочисленные группы агролесомелиораторов на местах вошли в штат областных земельных управлений. В предприятиях Главлесупра имелось 360 тракторов и 1900 лошадей, использовавшихся главным образом на лесных питомниках.
В марте 1937 г. Главным управлением полезащитного лесоразведения было организовано большое совещание с участием руководителей областных органов агролесомелиорации. Подводя итоги агролесомелиоративных работ за 1931 – 1936 гг., И.Ф. Сорокин доложил, что из 500 тыс га лесонасаждений, заложенных на колхозных полях, по оврагам и на песках, по данным инвентаризации, проведенной в 1936 г., сохранилось не более половины. Убытки вследствие гибели лесопосадок составили 80 млн р.
В числе недостатков, отмеченных в прениях, были: отсутствие механизмов и крайне низкая агротехника создания лесных культур, недостаток лесных специалистов, слабая связь науки с производством, незаинтересованность колхозов в проведении агролесомелиоративных работ. Все это было, к сожалению, горькой правдой.
Принятые на совещании хорошие постановления не помогли выправить создавшееся положение, и агролесомелиорация продолжала с каждым годом хиреть. В 1936 г. лесополос было заложено 100,8 тыс. га, в 1938 г. – 51,3, в 1940 г. – 41 и в 1941 г. (весна) – всего 30 тыс. га.
В мае 1937 г. планово-финансовый отдел Наркомзема СССР рассмотрел отчет Главлесупра за 1936 г. по агролесомелиоративным работам. Было отмечено невыполнение плана по закладке лесных полос, облесению песков, созданию лесных массивов на водоразделах. Подготовка почвы под посадки в 1937 г. сделана на 53%, посев в колхозных питомниках выполнен на 54%. Работа Главлесупра признана неудовлетворительной (из записи заместителя начальника ПФО Галевиуса зам. наркома земледелия СССР Гайстеру).
Главлесупр составил план полезащитных лесонасаждений на третью пятилетку (1938 – 1942 гг.). В течение этого периода предполагалось заложить их на площади 1417,5 тыс. га, охватив ими 57,5 млн га пахотной земли. Особо важное значение придавалось облесению площадей, подверженных смывам и размывам, которых к 1938 г. было учтено 2360 тыс. га, из них 1633 тыс. га в РСФСР и 677,8 тыс. га на Украине. Все виды агролесомелиоративных работ были распределены по республикам и областям. В Азово-Черноморском крае намечали посадить лес на полях, по оврагам и на песках на площади 251 тыс. га, в Сталинградской области 135, Саратовской 130, Оренбургской 124 тыс. га и т. д. Учитывалось, что работы по облесению будут механизированы на 60%, но и при этом колхозы должны были выделять на эти работы около 10% всего трудоспособного населения. Для руководства всеми этими работами в МТС требовалось 5134 специалиста.
Однако, как мы уже видели из приведенных выше объемов агролесомелиоративных работ, предначертания этого плана в предвоенные годы не были осуществлены. Постановлением ЦК ВКП(б) от 5 декабря 1939 г. Главлесупр Наркомзема СССР был ликвидирован и агролесомелиоративные работы практически прекратились.
Главлесоохрана приняла от Наркомзема СССР 39170,6 тыс. га лесной площади со всеми лесохозяйственными органами, ведавшими этими лесами, а также учебными заведениями и научно-исследовательскими учреждениями и Всесоюзной лесоустроительной конторой (Леспроект). С расширением объемов деятельности и последующей организацией новых управлений Главлесоохраны (в частности, в Ленинградской и Вологодской областях) лесной фонд Главлесоохраны увеличился до 50 млн га.
Главлесоохрану возглавил И.К. Якимович, вместе с которым из аппарата управления лесов Наркомзема РСФСР было переведено 19 человек. Заместителями И.К. Якимовича были назначены А.И. Шульц и В.М. Соловьев, главным лесничим – доктор сельскохозяйственных наук А.В. Тюрин. Ведущие отделы в аппарате были возглавлены авторитетными лесоводами В.И. Гольденбергом, И.В. Горячевым, С.П. Быковым, М.К. Ефименко. Руководство Главлесоохраной на Украине было поручено А.П. Лиждве, в Белоруссии – И.Н. Шинкареву. Одновременно были организованы областные и межобластные управления лесоохраны, во главе которых были поставлены опытные руководители с лесным образованием.
Все производственные работы стали выполняться в едином лесохозяйственном комплексе. Контроль над использованием лесосечного фонда вошел в Главлесоохрану обязательной государственной функцией. Разрабатывались порядок и нормы лесоотпуска.
Большое значение придавалось вопросам подготовки научных кадров и организации экспериментальных работ. В Московской области был выделен Пушкинский опытный лесхоз с непосредственным подчинением Главному управлению. Хреновскому лесному техникуму был передан лесной массив Хреновский бор.
Низовая сеть лесоохраны в первое время состояла из 698 лесхозов с 3306 лесничествами: например, в Горьковской области 65 лесхозов с 286 лесничествами, в Кировской – 43 лесхоза с 268 лесничествами, в Московской – 52 лесхоза с 295 лесничествами.
Площади лесного фонда заботливо охранялись от попыток отчуждения участков леса, нередко предпринимавшихся разными ведомствами и областными учреждениями. Во всех таких случаях тщательно рассматривали обоснования. Решало эти вопросы только правительство.
Наводились порядок и дисциплина в исполнении директив и технических наставлений лесхозами, лесничествами и управлениями. Заместитель начальника Главлесоохраны В.М. Соловьев строго наказал группу работников Московского областного Управления лесоохраны и Раменского лесхоза за то, что под видом рубок ухода по 311 запискам отпускался сырорастущий лес, в том числе частным лицам.
Была установлена строгая служебная ответственность сотрудников Главного управления, обязанных при получении и исполнении срочных документов и телеграмм ставить точное время.
Обращаясь к опыту крупных ученых в области защиты лесов – В.Н. Старка, Д.Ф. Руднева, З.С. Головянко, М.А. Анфинникова, А.И. Ильинского, В.Я. Яцентовского, В.Я. Шиперовича, А.И. Куренцова, Л.В. Любарского, М.Н. Римского-Корсакова, С.И. Ванина, А.А. Оницкого, Г.С. Судейкина и др. Главлесоохрана СССР разработала ряд правил и наставлений по борьбе с болезнями и вредителями леса. В частности, были изданы «Положение о защите лесов в водоохранной зоне», и «Правила по сигнализации и учету появления вредителей и болезней леса», подготовленные профессором А.В. Тюриным и заведующим сектором защиты леса Главлесоохраны С.К. Флеровым. Состояние и перспективы лесозащиты рассматривались на специальных совещаниях, на одном из которых (в марте 1937 г.), обсуждались объемы работ на ближайшее пятилетие.
Из других проблем, ставившихся, в частности во ВНИИЛХе (директор И. Н. Шинкарев), следует назвать такие, как разработка теоретических основ организации социалистического лесного хозяйства, повышение производительности и водоохранных свойств леса, приемы содействия естественному возобновлению с применением механизации, определение водорегулирующей роли основных типов болот. Вообще наука в Главлесоохране лежала в основе всех лесохозяйственных начал. Руководство Главлесоохраны требовательно и квалифицированно рассматривало планы и анализировало результаты научных исследований.
Как в науке, так и в практике большое внимание обращалось также на лесосеменное дело. В период с 1937 по 1940 г. было организовано 8 контрольно-семенных станций, для которых были составлены технические правила. Вопрос искусственного лесовосстановления в системе Главлесоохраны считался одним и: наиболее важных.
Главное управление внесло изменения в лесоустроительную инструкцию, принятую в 1926 г., и выпустило «Временную лесоустроительную инструкцию». Основное в ней – твердый курс на постоянство пользования. Некоторые лесные экономисты, еще недавно громившие профессора М.М. Орлова, встретили эту инструкцию в штыки. Среди них был по недоразумению и М.Г. Здорик, писавший, что «временная инструкция для устройства лесов водоохранной зоны полностью отражает буржуазно-вредительскую теорию профессора М.М. Орлова, по этой причине она не может быть принята в наших социалистических условиях» (В защиту леса, 1937, № 2). Тем не менее, Временная инструкция применялась довольно широко и получила среди лесоводов почти всеобщее признание. Согласно этой инструкции в Московской области, например, была запрещена сплошная вырубка лесов в однокилометровой полосе по 20 рекам дополнительно к перечню, утвержденному ранее.
Лесоводы, получившие большие права и доверие правительства на самостоятельное, свободное от ведомственного подчинения управление, выполняли свои обязанности с сознанием долга и ответственности, трудились с подъемом и инициативно. Однако нормальная рабочая обстановка в аппарате Главлесоохраны была вскоре нарушена волной необоснованных обвинений и клеветы 1937 г., когда в аппарате Главлесоохраны было репрессировано 13 ответственных работников во главе с И.К. Якимовичем. Осенью 1937 г. на пост начальника Главлесоохраны был назначен специалист по лесоустройству Г.П. Мотовилов, а его заместителями – научный работник Л.А. Кощеев и бывший директор Воронежского лесотехнического института Г.С. Рычков.
В связи с тяжелой обстановкой, сложившейся в Главлесоохране вследствие устранения наиболее ценных работников, продолжение хозяйственной и лесоводственной линии, начатой при И. К. Якимовиче, было, конечно, делом нелегким. Но, к чести нового руководства Главлесоохраны, эта линия продолжалась и вполне себя оправдывала. В Положении о Главлесоохране, утвержденном Совнаркомом СССР 26 апреля 1938 г., были подтверждены прежние задачи Главлесоохраны, основной из которых по-прежнему оставалась организация правильного лесного хозяйства в водоохранной зоне с целью регулирования водного режима рек и предохранения их от обмеления.
На основе этого Положения было разработано Положение об опытных и учебно-опытных лесхозах Главлесоохраны, а также размещены хозяйственные работы по областям и союзным республикам с объемом затрат по каждому виду мероприятий.
В докладной записке Г.П. Мотовилова в Совнарком СССР каждое мероприятие выдвигалось как необходимое. На расходы по лесному хозяйству в 1938 г. запрашивалось 577247 тыс. р., (7% этой суммы назначалось на лесохозяйственные работы). В доходной части планировалось заготовить древесины от рубок ухода 4063 тыс. м3 на сумму 3474,8 тыс. р.
В лесохозяйственной службе особо выделялась роль лесной охраны. В разработанном Главлесоохраной проекте Положения о лесной охране были обстоятельно указаны ее обязанности и права в использовании лесосек, борьбе с лесными пожарами, лесонарушениями и т. д., а также обеспечение работников лесной охраны форменным обмундированием, верховыми лошадьми, оружием, земельными наделами.
Для облегчения летних лесозаготовок правительство обязало Главлесоохрану заменить неудобный для летних условий лесосечный фонд более качественным и отвести в счет 1939 г. дополнительную лесосеку при использовании отведенной. Летом 1938 г. предусматривалось вывезти 69,79 млн м3 древесины. Главлесоохрана такую замену сделала, но около 1/4 части отведенной лесосеки не использовалось. Наркомлес СССР выполнил план лесозаготовок в 1938 г. на 70,5%.
В октябре 1938 г. в Москве состоялось большое совещание, на котором обсуждалось положение в лесозаготовительной промышленности. В совещании участвовало свыше 500 чел., из них 250 с мест и более 250 – от центральных и областных организаций. Говоря об отставании лесной промышленности, нарком М.И. Рыжов объяснил его тем, что в подавляющем большинству леспромхозов и их лесопунктов отсутствует организация производственных процессов. При этом, естественно, не обошлось без обвинений «врагов народа», допускавших, в частности, выборочные рубки, хотя эти рубки были лишь одним и отнюдь не худшим из видов рубок. Гораздо более серьезным был факт задержки зарплаты рабочим на сумму 36 млн р., о котором сообщил председатель комиссии по проверке состояния лесозаготовок Н.М. Анцелович. Вскоре после этого совещания М.И. Рыжова постигла участь его предшественников – С.С. Лобова и В.М. Иванова.
Не позднее чем через месяц после совещания по лесной промышленности в Кремле созывается такое же большое совещание лесохозяйственного актива, на котором основной доклад сделал начальник Главлесоохраны Г.П. Мотовилов. В нем Г.П. Мотовилов подверг анализу все сделанное Главлесоохраной за полтора года ее существования и развернул программу лесного хозяйства на ближайшие годы.
Значительное место в докладе заняли вопросы кадров. По сообщению докладчиков, в марте – апреле 1938 г. была проведена аттестация работников системы лесоохраны. Из 53 тыс. человек было аттестовано 43 тыс. человек, или немногим более 80%, из них 29,5 тыс. признаны соответствующими занимаемыми должностям, 3,5 тыс. человек достойны выдвижения и 3,5 тыс. человек подлежат снижению по службе, а 9 тыс. работникам надлежит повысить квалификацию.
Присутствовавший на совещании заместитель председатели Комиссии советского контроля при Совнаркоме СССР тов. Беленький в своем выступлении назвал доклад Г.М. Мотовилова абсолютно неудовлетворительным, поскольку в нем не были по-настоящему разоблачены вредители и их дела. Речь Беленького, насыщенная обвинениями в адрес Г.П. Мотовилова в ошибках, недопонимании, обходе борьбы с вредительством накалила атмосферу совещания и увела его в сторону от делового обсуждения вопросов.
Учитывая полномочия Беленького, некоторые участники совещания (И.В. Горячев, С.В. Черников, И. Н. Шинкарев и др.) поспешили выразить с ним солидарность, называя вредителями всех, кто допускал хотя бы малейшие ошибки. К числу вредительских актов относились, в частности, изменения планов работ и инструкций по лесохозяйственным разделам, некачественная или неполная очистка лесосек от порубочных остатков и даже загущение посева семян в питомниках.
Главный лесничий Главлесоохраны коммунист С.П. Быков критиковал позицию Комиссии советского контроля за неправильное, по его мнению, распределение древесины (в первую очередь – населению, а затем – колхозам и государственным предприятиям) и выразил политическое недоверие самой Комиссии.
На другой день председательствовавший на совещании Г.С. Рычков сообщил, что приказом начальника Главлесоохраны С.П. Быков отстранен от должности главного лесничего Главлесоохраны, а партийный комитет Главного управления вынес решение в отношении его партийности. После этой информации С.П. Быков был лишен права участия в совещании.
В деловой части совещания выступили в основном начальники областных управлений лесного хозяйства. Говорили о слабой организации в 1937 г. лесоустройства, которое сильно отставало и в 1938 г., когда к середине лета было выполнено только 11% плана. Как на серьезный недостаток указывали на увеличение заданий по тем рубкам, от которых ожидался экономический эффект, при недостаточном внимании к рубкам ухода. Вносили также предложения о необходимости проведения ухода в запретных полосах вдоль рек, в которых на 1 января 1933 г. накопилось 525 млн м3 спелого и перестойного леса, отмечали преимущества лесхозирования и т. д.
В заключительном слове Г.П. Мотовилов признал оценку его доклада совершенно правильной. В резолюцию, принятую совещанием, кроме осуждения аполитичности доклада Г.П. Мотовилова, были внесены некоторые практические предложения по усилению лесоустройства, лесовосстановлению, контролю над Использованием лесосечного фонда, улучшению хозяйства в водоохранных лесах и др. При этом признавалось, что переход к крупным лесохозяйственным мероприятиям станет реальным при увеличении бюджетных ассигнований. В одном из пунктов резолюции считалось справедливым приравнять работников лесного хозяйства по льготам к работникам лесной промышленности. Совещание просило руководство ходатайствовать по поводу издания газеты Главлесоохраны.
После совещания актива Главлесоохраны Г.П. Мотовилов провел несколько узких тематических совещаний с работниками Устных органов лесоохраны. В результате обмена мнениями были установлены обязательные правила, по которым все лесоустроительные отчеты должны поступать в отдел лесоустройства и рассматриваться научно-техническим советом.
Рассматривались также способы оперативного воздействия на ход лесокультурных работ, которые сильно отставали от плановых заданий. Так, в Куйбышевском межобластном управлении объединявшем Куйбышевскую, Оренбургскую (тогда Чкаловскую) и Пензенскую области, в 1939 г. намечалось посадить лес на площади 15,4 тыс. га и посеять на 3 тыс. га. Фактически по посадке леса план был выполнен на 94%, а по посеву на 80%. Однако это лишь один из примеров, а в целом план 1939 г. был выполнен к концу весеннего периода всего на 57%.
В ряде многолесных районов отмечалось истощение лесосечного фонда. В первую очередь это относилось к районам усиленной эксплуатации лесов в прошлом. Так, в Тумском лесхозе Рязанской области при лесопокрытой площади 48657 га спелых и перестойных древостоев оставалось к 1940 г. всего 1212 га, а в Первомайском с лесопокрытой площадью 34889 га – 2851, из них хвойных только 64 га.
В то же время в некоторых районах (например, в Башкирии), лесосечный фонд осваивался не полностью. Из отведенных в 1938 г. по главному пользованию 13 432 тыс. м3 древесины использовано лишь 49%. Основным потребителем лесосечного фонда здесь был трест «Ожураллес» Наркомлеса СССР, допускавший серьезные нарушения правил лесоэксплуатации, за что в 1938 г. ему был начислен штраф в сумме 113 387 р.
В отдельных областях были еще велики самовольные порубки леса, с которыми, однако, проводилась успешная борьба. Так в Рязано-Тамбовском межобластном управлении в 1939 г. было зафиксировано 5996 случаев самовольных порубок на сумму по таксовой стоимости 142,9 тыс. р. В суд в этом году было передано 5318 дел.
Серьезным недостатком в работе некоторых управлений была частая смена руководящих работников. В том же Рязано-Тамбовском управлении, например, за 1939 – 1940 гг. в 24 лесхозах сменилось 28 директоров и 29 старших лесничих.
Из 246,1 млн м3 древесины, заготовленных в целом по стран в 1940 г., в лесах водоохранной зоны (преимущественно в северных и восточных районах европейской части страны) вырублено 145,5 млн м3, или 59%. Наряду со сплошными рубками в водоохранных лесах широко применяли санитарные и выборочные рубки. В 1940 г. на долю этих рубок приходилось 64,4 млн м3, ил 44% общего количества заготовленной здесь древесины.
В докладной записке в ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР о 6 февраля 1941 г. Главлесоохрана поставила ряд вопросов по лесовосстановлению в гослесфонде и агролесомелиоративным работам на землях колхозов. Сообщалось, что в лесах Главлесоохраны учтено 4281 тыс. га не покрытых лесом площадей, из которых 1398 тыс. га нуждаются в искусственном облесении. В записке намечалось посадить в лесхозах Главлесоохраны, 1941 г. 222 тыс. га леса, заложить лесных полос в колхозах, в 1942/43 гг. 190 тыс. га песков.
В докладной записке обосновано предложение об организации при Совнаркоме СССР Комитета по охране почв от эрозии (ЦГАНХ, фонд 9449, оп. 1. ед. хр. 104).
В отчетном докладе Совнаркому СССР о проделанной работе за 1936 – 1940 гг. сообщалось, что за этот период пройдены рубками ухода 9 млн га, очищены от захламленности около 1 млн га и посажен лес на площади 894 тыс. га. Указывалось также на слабую оснащенность лесхозов механизмами, особенно в лесокультурном деле, на наличие большого количества заболоченных лесов, требующих мелиорации, на зараженность лесов вредителями, на недостаточное поголовье лошадей для служебного пользования лесной охраны (2316 голов при наличии 70 тыс. лесников и объездчиков), на увеличивающиеся в лесопромышленной зоне рубки на прииск, сильно обедняющие насаждения, на плохое использование колхозных лесов и т. д. Вносилось предложение о передаче из земельного фонда в гослесфонд крупных овражных систем и песчаных массивов. Освещалось положение с кадрами, качественный состав которых оставался неудовлетворительным.
Отчетный доклад и проект постановления о неотложных мерах в лесном хозяйстве были посланы в Совет Министров СССР 6 марта 1941 г. Затем 19 апреля 1941 г. Г.П. Мотовилов обращается в ЦК ВКП(б) с просьбой принять постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) по вопросу: «Об упорядочении ведения лесного хозяйства и дальнейшего развития лесокультурных работ в лесах водоохранной зоны».
В проекте постановления, кроме уже упомянутых в отчетном Докладе Совнаркому вопросов, представлены на утверждение правительства принципы размещения плана лесных культур на 1942 - 1947 гг. Всего намечали посадить 1190 тыс. га леса, в том числе в южной и юго-восточной части СССР 665 тыс. га, в центральной, западной и восточной 482 и в северной 41,7 тыс. га.
К проекту постановления приложена шкала премиальных оплат за лесокультурные работы в зависимости от числа посадочных мест на 1 га, приживаемости посадок и стоимости их создания.
Принятию постановления ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР по проектам, внесенным Главлесоохраной в марте – апреле 1941 г., помешала война, нарушившая все намеченные планы развития лесного хозяйства и принесшая ему, как и всем другим отраслям народного хозяйства, громадный ущерб.
ЛЕСНОЕ ХОЗЯЙСТВО В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Мирное течение нашей жизни неожиданно оборвалось в июне 1941 г. Родина встретилась со смертельной опасностью в лице немецкого фашизма. Центральный аппарат Главлесоохраны эвакуировался в Киров. На военный лад перестраивалась вся деятельность лесоохраны. Наличные кадры, материально-технические средства приспосабливались к выполнению оборонных заданий. Были срочно пересмотрены прежние нормы лесоотпуска. Единственно правильными считались те, которые обеспечивали фронт и военную промышленность всем необходимым. Однако что же могла сделать Главлесоохрана, не имевшая своего промышленного производства? Оказалось, очень многое.
В критические годы войны были открыты кладовые леса, сбереженного в массивах центральных районов, служившего в мирное время непревзойденной защитой от неблагоприятных природных и хозяйственных воздействий. Эти леса стали главнейшим топливным ресурсом страны.
Для обеспечения дровами Москвы в системе Наркомлеса РСФСР был создан специальный главк, организовавший заготовку дров на территории Московской, Владимирской, Рязанской, Калининской, Ярославской, Ивановской и Вологодской областей с привлечением на заготовку и вывозку дров населения Москвы и Московской области. В результате уже в октябре 1941 г. в Москву ежедневно отправляли 450 вагонов дров. Много дровяной древесины поступало также по реке Москве и каналу Москва-Волга. Принятые меры позволили поставить в Москву в течение III квартала 1941 г. 3,8 млн м3 дров.
Проведению лесозаготовок предшествовала большая подготовительная работа по отводу лесосек, в которой автору этих строк пришлось принимать самое активное участие и как наркому лесной промышленности РСФСР, и как уполномоченному Государственного комитета обороны в Московской области.
Первые лесные массивы были выбраны на берегах Волги и канала Москва-Волга, которые до войны были запретными. В Калининской области были организованы Конаковский, Видогощенский, Завидовский леспромхозы. В пределах Московской области заготовки дров проходили главным образом в лесхозах Главлесоохраны, в Рязанской области в Криушинском, Тумском и Первомайском лесхозах.
В 1942 – 1943 гг. Москва и 11 железных дорог Московского узла, отрезанные от Донецкого и Подмосковного угольных бассейнов, переживали исключительные трудности с топливом. Совет Министров СССР постановлением от 23 июля 1942 г. обязал Наркoмлec РСФСР и других лесозаготовителей заготовить и отгрузить в Москву в осенне-зимний сезон 1942/43 г. около 6 млн м3 дров.
По состоянию на 20 ноября 1942 г. заготовка дров шла согласно плану, но вывозка и поставка сильно отставали. По предложению члена Политбюро ЦК ВКП(б), председателя Госплана СССР Н.А. Вознесенского, Государственный комитет обороны принял 22 декабря 1942 г. постановление о мобилизации городского и сельского населения на заготовку дров подобно тому, как это делалось в первые годы после Октября.
Мобилизация в сельской местности проходила с 1 января по 16 апреля и с 1 июня по 30 июня 1943 г. Мобилизованным на заготовку дров утверждали сезонные и дневные нормы выработки и оплаты труда за каждый заготовленный кубометр древесины. Кроме этой оплаты, рабочие получали прогрессивку и премии – надбавки за выполнение и перевыполнение полумесячных заданий. При выполнении дневных норм выработки сверх 110% была установлена также повышенная норма выдачи хлеба. Лицам призывного возраста предоставлялась отсрочка от призыва в Красную Армию на время выполнения установленного задания.
Организациям, на которые возлагалась заготовка и поставка дров, разрешали производить лесозаготовки в лесах, расположенных вдоль линии железных дорог, для чего назначились в рубку любые лесные массивы гослесфонда, а также леса местного значения. Исключение было сделано лишь для Бузулукского бора как исключительно ценного лесного массива, расположенного в степи, и для некоторых других заповедных участков. Решение о сохранении таких участков подписывал И.В. Сталин. Московский горком ВКП(б) провел по вопросу заготовки дров специальный партактив под председательством первого секретаря Московского горкома и секретаря ЦК ВКП(б), начальника Политуправления Красной Армии А.С. Щербакова. На этом активе районы столицы получили задания по мобилизации людей и планы по заготовке дров с указанием мест рубок.
На заготовку дров были мобилизованы более 40 тыс. человек, в основном девушек и женщин, большинство из которых никогда не держали в руках пилу и топор. Благодаря героическому труду москвичей, живших в землянках и шалашах, зачастую впроголодь, без горячей пищи, топливный кризис в Москве не был допущен.
Во исполнение постановления Государственного комитет обороны создавались новые предприятия лесозаготовителей, получавшие задания по заготовке дров в массивах леса, прилегающих к удобным путям транспорта. Областные организации Тамбова, Свердловска, Ульяновска, Куйбышева, Ижевска и других городов приняли решения о мобилизации рабочих и гужевого транспорта на заготовку дров в лесхозах Главлесоохраны. Однако в основном заготовку дров для местных нужд осуществляли рабочие лесхозов.
Председатель Моссовета В.П. Пронин и председатель Московского облисполкома П.С. Тарасов повседневно следили за отгрузкой и поступлением дров в Москву. Из фондов города для дровозаготовителей выделяли продукты, для них же разыскивали и собирали инструменты, снимали с лифтов металлические канаты, служившие в качестве такелажа при сплаве древесины в плотах. Нарком лесной промышленности СССР М.И. Салтыков и другие ответственные работники Наркомлеса и Главлесохраны для ознакомления с ходом заготовок нередко выезжали на места Бывал в некоторых леспромхозах (в частности, Конаковском и заместитель Председателя Совнаркома СССР А.Н. Косыгин). Наркомлесу РСФСР постановлением Совнаркома РСФСР было разрешено создать специализированное главное управление по заготовке дров – Главзаготдров. Руководителем этого главка был Д.А. Яблоков.
В результате принятых мер объем дровяных поставок для Москвы ежегодно возрастал, достигнув в 1944 г. 6,9 млн м3. Всего же за годы войны в Москву было поставлено около 40 млн м3 древесины, что позволило обеспечить промышленность и население не только топливом, но в какой-то мере и пиломатериалами.
Исключительно большое значение имели дрова для осажденного Ленинграда, где все, что могло гореть, было использовано на топливо уже в первую блокадную зиму. Казалось, угроза топливного голода – замораживания промышленности и городского хозяйства – неотвратимы. Оставалась единственная возможность – организовать заготовку дров в лесопарковой зоне, где были созданы Парголовская, Всеволожская, Шедловская и Токсовская лесозаготовительные конторы, а также Невский механизированный лесопункт. Условия для работы были крайне тяжелыми: не хватало транспорта, инструментов, не говоря уже о теплой одежде и продуктах питания. Работать зачастую приходилось под артиллерийским обстрелом. Однако ни морозная зима, ни более чем скудное питание не сломили боевого духа ленинградцев. И город уже в первые месяцы после организации дровозаготовок получил 55 тыс. м3 дров, обеспечивших минимальные потребности оборонной промышленности и городского хозяйства, прежде всего пекарен. В дополнение к 6 тыс. лесорубам, работавшим на заготовке дров в первые месяцы, Военный Совет Ленинградского фронта выделил в середине 1942 г. еще 2 тыс. человек и несколько автомашин.
Особенно много дров и деловой древесины потребовалось Ленинграду после снятия в 1943 г. блокады. Заготовка древесины для многострадального города была организована во всех окрестных лесах, а также в специально выделенном для этой цели Монзенском леспромхозе Вологодской области. Древесину доставляли в Ленинград в основном железнодорожным транспортом, а также сплавом по Неве и частично автомашинами, предоставленными командованием Ленинградского фронта. Всего за годы войны в Ленинград было поставлено около 10 млн м3 древесины, использованной на топливо и на восстановление города. Потребность в лесных материалах резко увеличивалась в районах, куда были эвакуированы промышленные предприятия, и в районах, освобождаемых от оккупантов. Лесоматериалы требовались прежде всего для восстановления разрушенных предприятий и жилья. В районах боевых действий немало древесины расходовалось на сооружение землянок, дотов и т. д. Часть лесов была срублена немецко-фашистскими оккупантами, погибла от артобстрела, бомбежек и пожаров. За годы войны из водоохранных лесов было изъято в общей сложности 493,3 млн м3 древесины, из них 453 млн м3 в РСФСР, 24,6 на Украине, 14,7 в Белоруссии и 1 млн м3 в Молдавской и Казахской ССР.
В 1942 – 1943 гг. почти вся древесина была заготовлена в РСФСР, прежде всего в Поволжском, Уральском, Волго-Вятском, Центральном районах. Огромные перерубы в лесах Главлесоохраны в это время были неизбежны. Так, в Московской области по главному пользованию было вырублено за 1941 – 1945 гг. 26 млн м3 древесины, или 37 расчетных лесосек. Аналогичная картина наблюдалась и во многих других центральных областях, а также на Украине и в Белоруссии, где после изгнания оккупантов сразу же пришлось приступить к интенсивной вырубке уцелевших лесов. В 1943 – 1944 гг. на Украине было вырублено более 9 млн м3 древесины, а в 1945 г. (включая вторую половину года) – уже 12,5 млн м3. Небывалого доселе объема (11 млн м3) Достигла вырубка лесов в этом году и в Белоруссии.
Наряду с заготовкой дров и деловой древесины Главлесоохрана выполняла задания по спецсортиментам, в числе которых первое место занимала заготовка авиафанерного березового кряжа. В осенне-зимний сезон 1943/44 г. 11 областных и республиканских управлений Главлесоохраны заготовили и вывезли 20 тыс. м3 авиафанерного кряжа. Одновременно были выполнены исключительно важные задания по заготовке ложевой и лыжной болванки, необходимой для изготовления лыж и ружейных лож.
Совнарком Союза ССР специальным письмом от 13 августа 1943 г. за подписью заместителя председателя А. Н. Косыгина отметил успешное выполнение Главлесоохраной задания Государственного комитета обороны по ложевой болванке. Учитывая растущую потребность фронта, Совнарком Союза ССР порекомендовал максимально расширить заготовки ложевой болванки сверх плана, используя полностью все возможности, имеющиеся в распоряжении Главлесоохраны. В ответ на это письмо 23 декабря 1943 г. Главлесоохрана рапортовала правительству о досрочном выполнении плана по заготовке и производству спецсортиментов, в число которых входила и ложевая болванка.
Серьезным заданием для Главлесоохраны по мере освобождения вначале Подмосковного угольного бассейна, а затем Донбасса стало обеспечение восстановления угольной промышленности. Прежде всего, для этого требовалась рудничная стойка. В течение осенне-зимнего сезона 1943/44 г. Главлесоохрана заготовила и поставила для Наркомугля СССР около 480 тыс м3 крепежного и строительного леса. Ежегодные поставки рудничной стойки только по Серпуховскому лесхозу составляли более 5 тыс. м3. Примерно в таком же количестве заготавливали крепежный лес и в других ближних лесхозах Московской области.
Особенно много рудничной стойки для Подмосковного угольного бассейна заготовляли в лесхозах Тульского управления лесного хозяйства. Из 220 тыс. м3 деловой древесины, поставленной управлением в 1943 – 1945 гг., на долю рудничной стойки приходится более половины.
Из 1115 тыс. м3 древесины, заготовленной в 1944 – 1945 гг. лесхозами Украины для восстановления народного хозяйства республики (по сравнению с объемами лесозаготовок Наркомлеса это было, конечно, немного), крепежного леса было 212 тыс. м3, или 20%.
По мере освобождения в 1944 г. прибалтийских республик заготовка крепежного леса и других спецсортиментов первой необходимости (в частности, шпальника) началась и здесь, хотя конечно, в значительно меньшем объеме.
В числе готовых изделий, поставляемых лесхозами Главлесохраны, кроме лыж и деревянных ящиков для мин, были также сани, повозки и другой обозный инвентарь, черенки для саперных лопат, артиллерийские банники и дышла, а также всевозможные ящики и другие виды специальной упаковки для боеприпасов.
План выпуска саней лесхозами Главлесоохраны был выполнен в 1943 г. на 161%, черенков для лопат на 147, а стандартного колесного обода на 225%.
Кроме того, лесхозы Главлесоохраны в течение всей войны обеспечивали потребности кожевенной промышленности в дубильном корье и лубе, а резиновой – в коре бересклета, производили древесный уголь и деготь, заготовляли смолу, лекарственное сырье и т. д. Так, в 1943 г. луба было заготовлено 2330 т, план по заготовке коры бересклета выполнен на 110%, по заготовке смолы на 105 и производству дегтя на 110%.
На территории Украины в 1944 – 1945 гг. были заготовлены 260 т коры бересклета и 132 т обувного луба. В эти же годы здесь ежегодно изготовляли 60 тыс. пар колесного обода, 5 тыс. станов колес и свыше 3 тыс. повозок, не считая большого числа лопат, оглобель и других лесных изделий.
Современному читателю все это может показаться не столь важным, особенно на фоне героических дел воинов Советской Армии на фронтах Великой Отечественной войны. Но то, что делалось в лесхозах, причем (и об этом также не следует забывать) в основном женщинами, людьми престарелого возраста и школьниками, было для фронта не менее важно, чем производство боеприпасов. Не случайно труд многих лесничих и других работников лесхозов отмечен не только премиями, но и правительственными наградами. Среди них директор Пушкинского лесхоза Московской области А.И. Попов, директор Ярославского лесхоза К.А. Голубов, директор Хоботовского лесхоза Тамбовской области Л.С. Хайман, лесничий Сасовского лесхоза Рязанской области М.И. Никольский, лесничий Слободского лесхоза Кировской области В.А. Дунаев, лесники А.М. Медведев, П.Ф. Фролов, М.Д. Смирнов и др., а также большая группа лесных работников Эстонии, организовавших успешное выполнение оборонных заданий в лесозаготовительный сезон 1944/45 г. Среди награжденных согласно Указу Президиума Верховного Совета ССР от 15 ноября 1942 г. были и ученые-лесоводы, в частности профессор В.Н. Сукачев и главный инженер Севтранслеса, будущий член-корреспондент Академии наук СССР А.А. Молчанов.
Ведение правильного лесного хозяйства в условиях военного времени было, конечно, немыслимо. Однако Главлесоохрана делала все возможное для того, чтобы, несмотря на вынужденные перерубы, в лесном хозяйстве не допускалась анархия. Повышению авторитета Главлесоохраны во многом способствовало большое внимание к лесным делам со стороны правительства, постановлением которого от 23 апреля 1943 г. все леса страны по их Народнохозяйственному значению были разделены на три группы.
Наряду с эксплуатационными лесами III группы, где разрешалось ведение промышленных рубок в неограниченных размерах, в постановлении были выделены леса II группы, имеющие водоохранное значение, с ограничением размеров рубки в пределах годичного прироста и, наконец, леса I группы, представленные почвозащитными, полезащитными, курортными и заповедными лесами, а также лесами зеленых зон вокруг промышленных поселков и городов, где впредь допускались лишь рубки ухода, санитарные и выборочные рубки перестойных деревьев. Кроме того, был утвержден порядок установления размера вырубки и отвода лесосек в лесах государственного лесного фонда.
Это постановление определило государственную техническую и экономическую политику в лесах СССР, а в трудные послевоенные годы позволило сохранить и в дальнейшем умножить лесные богатства в разоренных войной районах.
Проявлением большой заботы о лесе было также создание в 1944 г. Института леса Академии наук СССР, сыгравшего в дальнейшем большую роль в развитии советской лесной науки. Именно этот институт под руководством академика В.Н. Сукачева стал ведущим научным учреждением в области развернувшегося спустя несколько лет полезащитного лесоразведения. Институт заложил основы комплексного изучения природы леса, открывающего широкие перспективы рационального использования и повышения продуктивности лесов нашей Родины.
В 1943 г. после 10-летнего перерыва была восстановлена деятельность Московского лесотехнического института, а также приняты меры по возвращению на свои прежние места эвакуированных учебных заведений, прежде всего Ленинградской лесотехнической академии, Воронежского, Брянского и Гомельского лесохозяйственных институтов. В 1944 г. все эти институты и многие техникумы восстановили свою работу на прежних местах.
Обращения наркоматов, ведомств, областных организаций об отводе лесных участков, отпуске древесины и по другим вопросам, касающимся лесного хозяйства, рассматривало и решало правительство.
Перевод лесов в I группу осуществляла Главлесоохрана по представлениям областных управлений лесного хозяйства и решениям облисполкомов. Он входил в силу только после утверждения правительством. Правительство решало и вопросы изъятия площадей из гослесфонда, в том числе и временного характера.
27 июля 1943 г. правительство утвердило таксу для исчисления взысканий за причиненный лесному хозяйству ущерб при незаконной вырубке или хищении в лесах гослесфонда, согласно которой за каждое похищенное или самовольно срубленное дерево взыскивалась его 10-кратная стоимость против отпускной цены леса на корню.
В начале 1944 г. правительство разрешило организовать при Главлесоохране Государственную инспекцию лесов, присвоив ей контрольные функции над ведением лесного хозяйства на всей территории страны.
Для определения состояния и возможностей естественного возобновления на вырубках 1939 – 1943 гг. Главлесоохрана организовала в 1944 г. повсеместные обследования сплошных вырубок силами лесхозов. При этом был собран ценный материал, характеризующий количественную и качественную стороны этого процесса в хвойных лесах. В Горьковском управлении, например, удовлетворительное возобновление сосны отмечено на 53% площади вырубок, а ели – на 75%. Из общей площади вырубок 178465 га под естественное заращение оставлены 171227 га, или почти 96%. На площади 10256 га возобновление было неудовлетворительным, а на площади 12 254 га его не было совсем. К сожалению, как и в других управлениях, при учете возобновления его в большинстве случаев не разделяли по породам, хотя и указывали преобладание в нем лиственных пород, особенно в свежих и влажных типах условий местопроизрастания.
По мере освобождения временно оккупированных районов Украины были начаты предварительные работы по учету лесного фонда, а также обследование лесов с участием ответственных работников Главлесоохраны. Проводилось и лесоустройство, в частности в Харьковском, Киевском и Львовском лесоустроительных районах, а также по договору с Главлесупром Наркомлеса СССР в Архангельской области, которую можно считать типичной для всей лесопромышленной зоны. Остановимся поэтому на результатах этого лесоустройства более подробно.
В 39 леспромхозах Архангельской области, входивших в систему Наркомлеса СССР, насчитывалось 36 лесохозяйственных участков, в которые входило 270 объездов и 630 обходов (и это на 20 млн га). В лесохозяйственном аппарате области к моменту проведения лесоустройства работало 99 специалистов с высшим и средним образованием, 199 объездчиков и 425 лесников. Вполне понятно, что при такой сильной неукомплектованности штата (по сравнению с 1940 г. он уменьшился на 490 чел.) лесохозяйственные работы в области сильно отставали. Лесных культур в области насчитывалось к 1944 г. только 614 га, причем все они были представлены опытными посадками научных учреждений Предвоенного времени. Рубками ухода за 1940 – 1943 гг. было Пройдено 658 га, а расходы на лесное хозяйство в 1942 г. уменьшились по сравнению с 1940 г. в 41 раз (соответственно 3367 и 82 тыс. р.).
Места и объемы лесозаготовок Наркомлес определял сам соответственно сортиментному плану, а лесосеки отводили силами лесного хозяйства. Использование лесосечного фонда по главному пользованию колебалось от 66 до 80%. Недорубы составляли в среднем 25%. Такова была картина, с которой встретились лесоустроители Главлесоохраны, изучавшие положение в лесах Наркомлеса с позиций лесного хозяйства.
В отчете о проделанной работе лесоустроители сделали следующую оценку лесоуправления того времени в лесопромышленных районах Архангельской области: «Система построения органов управления лесного хозяйства в лесах государственного значения всех фондодержателей совершенно не обеспечивает интересов лесного хозяйства, находящегося в непосредственном и почти бесконтрольном распоряжении лесозаготовительных организаций, в лучшем случае недоучитывающих нужды лесного хозяйства, а нередко в целях создания легких условий для выполнения лесозаготовительных программ, нарушающих самые элементарные правила ведения его» (ЦГАНХ, фонд 9449, оп. 1, ед. хр. 1647, стр. 53). В то же время лесоустроители отметили удовлетворительную постановку в области противопожарной службы, а также высокую устроенность гослесфонда.
На основе тщательного изучения состояния дела предлагалось: во всех лесах государственного значения изъять лесное хозяйство из ведения лесозаготовительных органов; объединить леса всех наркоматов, эксплуатирующих лесные ресурсы, и леса местного значения в единый орган управления лесным хозяйством; на базе отделов лесного хозяйства, трестов, леспромхозов, лесхозов и райлесхозов создать областное управление лесного хозяйства с подчинением центральному лесохозяйственному управлению. Глубокий смысл этих предложений не ограничивается, конечно, рамками Архангельской области. В них – продуманные обобщения и мысли о судьбах лесного хозяйства и лесопромышленной зоны в масштабах всей страны.
Материалы лесоустроителей Главлесоохраны были дополнены материалами Государственной инспекции лесов при Главлесоохране. Соответствующий доклад, составленный на основе этих материалов, был направлен в Госплан СССР и Комиссию советского контроля СССР (ЦГАНХ, фонд 9449, оп. 1, ед. хр. 1647).
Научная работа ученых лесного профиля не прерывалась в годы войны, хотя направлена была, прежде всего на решение проблем военного времени. Из работ с дальним прицелом, выполненных в военный период, следует назвать разработку более детальной экономической классификации лесов и их лесохозяйственного районирования, послуживших теоретической основой для разделения лесов на группы. Большое значение для будущего имели картографирование лесов Сибири, разработка мероприятий по восстановлению лесов в районах военных действий и многие другие работы, использованные в мирное время для дальнейшего развития лесного хозяйства и лесной промышленности в стране.
С приближением победоносного конца войны лесохозяйственная деятельность приобретала все более мирный характер. Наряду с рубками главного пользования в лесах начали все более широко проводить рубки ухода и закладывать лесные культуры, причем в некоторых лесхозах объем этих работ превысил довоенный уровень. Тульские лесоводы во главе с начальником областного управления И.П. Носковым и главным лесничим В.В. Поповым выступили с обращением ко всем работникам системы Главлесоохраны, в котором призывали организованно провести все необходимые мероприятия по скорейшему залечиванию ран, нанесенных лесному хозяйству в годы войны, и прежде всего в районах, подвергшихся временной оккупации. Этот призыв был подхвачен во всех управлениях и лесхозах Главлесоохраны.
На основании постановления Совнаркома СССР от 7 мая 1943 г. и в соответствии с инструкцией «По учету ущерба, причиненного немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками государственным, кооперативным и общественным предприятиям, учреждениям и организациям», подготовленной Чрезвычайной государственной комиссией по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, для проведения этой работы в системе Главлесоохраны были организованы центральная и местные комиссии при территориальных управлениях, учебных заведениях, лесхозах и самостоятельных лесничествах, Всесоюзном научно-исследовательском институте и Всесоюзной конторе «Лесопроект». Кроме того, в соответствии с постановлением Совнаркома СССР от 4 марта 1943 г. в целях определения действительного состояния хозяйства и восстановления бухгалтерского учета на предприятиях, в учреждениях и отдельных хозяйствах системы Главлесоохраны в районах, освобожденных от оккупации, были созданы специальные комиссии для проведения полной инвентаризации как основных средств, так и товарно-материальных и других ценностей. Всего для учета причиненного ущерба в системе Главлесоохраны было 502 комиссии.
Особое внимание Центральная комиссия Главлесоохраны уделила разработке методики исчисления восстановительной стоимости леса и изданию специального ценника на исчисление Убытков, причиненных лесокультурным площадям, плантациям и питомникам.
Определение ущерба, нанесенного войной лесам и лесному хозяйству, производилось в течение 1943-1945 гг. по мере освобождения территории от немецко-фашистских захватчиков. Суммирование полученных данных позволило определить общий ущерб лесам и лесному хозяйству СССР на временно оккупированной территории, выражаемый следующими цифрами (первая цифра – сумма в млн р., в скобках – % от общей суммы ущерба) РСФСР (без Крыма) – 1548,2 (34,7); Украинская ССР – 1274,2 (28,5); Белорусская ССР – 1592,4 (35,7); Молдавская ССР – 32,4 (0,7); Крымская АССР – 16,8 (0,4); всего (без прибалтийских республик) – 4464,0 (100).
В РСФСР наибольший ущерб был нанесен Смоленскому, Орловскому, Ленинградскому и Курскому управлениям (соответственно 414,2; 216,5; 203,3 и 149,9 млн р.), на Украине Харьковскому, Житомирскому, Днепропетровскому и Винницкому (808,9; 127,6; 114,2 и 111,1 млн р.), а в Белоруссии Полесскому, Могилевскому, Витебскому и Минскому (531,2; 366,2; 342,3 и 143,2 млн р.).
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
1. Вырубка спелых, приспевающих и средневозрастных лесных насаждений на общей площади в 1154 тыс. га с массой 194,088 7 млн м3 на сумму по таксовой стоимости в 2336,8 млн р.
2. Вырубка, уничтожение и приведение в негодность молодняков на площади 205,5 тыс. га по восстановительной стоимости на 278,1 млн р.
3. Уничтожение лесокультурных площадей на 35,3 тыс. га стоимостью 27,2 млн р.
4. Уничтожение питомников и плантаций на площади 1765 га стоимостью 10,9 млн р.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Кроме того, восстановление лесных насаждений на площади в 131 тыс. га, очистка от захламленности покрытой лесом площади с одновременной разработкой и засыпкой всевозможных земляных сооружений на площади 2084 тыс. га требовали 1035 млн р.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Сумма ущерба, причиненного непосредственно лесному хозяйству по союзным республикам, выразилась в следующих показателях (первая цифра – млн р., в скобках – % от общей суммы ущерба): РСФСР (без Крыма) – 1297,2 (35,2); Украинская ССР – 1093,1 (29,6); Белорусская ССР – 1272,8 (34,5); Молдавская ССР – 17,1 (0,5); Крымская АССР – 7,8 (0,2); всего 3688,0 (100).
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Ущерб от разрушения зданий и различного рода сооружений составил 244,4 млн р., от уничтожения и порчи оборудования, инвентаря и другого имущества 300,3, от расхищения сырья, материалов и готовой продукции 119,7 и, наконец, от уничтожения фруктовых садов, посевов и скота 111,6 млн р. Общие потери от разрушения зданий и уничтожения, порчи или расхищения различных видов имущества составил таким образом 776 млн р.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Во время войны были разрушены Киевский и Воронежский лесохозяйственные институты, Крапивенский, Тихометосский и Комсомольский лесные техникумы, повреждены здания Архангельского и Брянского лесотехнических институтов. В опытных хозяйствах учебных заведений вырублено и приведено в негодность более 800 га дендропарков и фруктовых садов, разрушены лаборатории и другие производственные и опытные объекты, уничтожена ценная документация.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
В связи с уничтожением во время войны большого количества плановых и лесоустроительных материалов после освобождения временно оккупированных районов появилась необходимость в срочном проведении лесоустройства на площади 22 млн га. При стоимости производства лесоустроительных работ примерно 4 р. за 1 га, по самым скромным подсчетам, на них требовалось не менее 88 млн р.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Еще более значителен косвенный ущерб лесному хозяйству, заключающийся в уменьшении затрат по лесонасаждениям и связанных с ними работ по закладке питомников и плантаций, значительном сокращении лесохозяйственных, защитных и охранных мероприятий, а также в почти полном прекращении лесоустроительных работ.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Объем посева и посадки леса, достигший в 1940 г. 210 тыс. га, сократился в 1941 г. до 18 тыс. га, т. е. почти в 12 раз. В 1943 г. объем лесопосадок в лесах Главлесоохраны увеличился до 33 тыс. га, но и в этом случае он составил всего лишь около 16% от плана 1940 г. В Вологодской области, например, за весь военный период было закультивировано 810 га, в то время как в довоенные годы ежегодно закладывалось более 1 тыс. га лесных культур.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Работы по содействию естественному возобновлению леса в целом по стране сократились с 12,6 тыс. га в 1941 г. до 1 тыс. га в 1942 г.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Уменьшение объема лесовосстановительных работ привело к накоплению большого числа гарей, пустырей и других непродуцирующих лесных площадей. Только в Эстонской ССР ко времени ее освобождения от немецко-фашистских захватчиков накопилось свыше 50 тыс. га необлесившихся вырубок и гарей. На Украине, по данным обследования 1944 – 1945 гг., не покрытых лесом площадей в составе гослесфонда было выявлено 502,3 тыс. га. В числе их оказалась большая часть площадей, закультивированных перед войной, так как лесные культуры, оставленные без ухода на весь период оккупации, в большинстве своем погибли.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Аналогичная картина наблюдалась в Белоруссии, где за 3 года оккупации было срублено и уничтожено 297 тыс. га ценных лесов включая 47 тыс. га лесных культур.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
В военные годы значительно сократился и объем рубок ухода за лесом. Так, в 1944 г. план рубок ухода в лесах водоохранной зоны по сравнению с 1940 г. был уменьшен в 3 раза, а доля заготовляемой при рубках ухода древесины в общем объеме заготовок снизилась в 1945 г. до 25%.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Неблагоприятно сказались на состоянии лесов также их сильная захламленность и развитие в ряде районов очагов вредителей.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Ассигнования на меры по защите леса в период войны, естественно, не могли быть высокими, а отсутствие людей и гражданских самолетов не позволяло вести активную борьбу с лесными пожарами. Все это способствовало ухудшению состояния лесов и снижению их продуктивности.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
За годы войны претерпел серьезные изменения и качественный состав лесов, отнесенных к зоне Главлесоохраны. Площадь хвойных насаждений уменьшилась на 479 тыс. га, а мягколиственных – возросла почти на 2950 тыс. га. По этой причине ценность лесов значительно снизилась. Особенно большие изменения произошли в количестве спелых древостоев, площадь которых в хвойных лесах уменьшилась на 488 тыс. га, а в твердолиственных на 131 тыс. га. Общая площадь спелых древостоев (по всем хозяйствам) уменьшилась на 888 тыс. га. Соответственно (на 139,4 млн м3) сократились и запасы спелой древесины.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Не покрытая лесом площадь на территории временно оккупированных областей в целом возросла за годы войны с 2222,1 до 2632,5 тыс. га, т. е. более чем на 18,5%. Доля покрытой лесом площади, наоборот, почти повсеместно уменьшилась.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Контингент студентов в лесотехнических вузах и техникумах в годы войны сократился более чем в 2 раза. Особенно сильно снизился набор студентов в институты, число учащихся в которых составляло всего 2,2 тыс. человек. Поэтому одной из очень острых проблем лесного хозяйства на заключительном этапе войны стала ускоренная подготовка специалистов. Это было тем более необходимо, что перед лесным хозяйством вставали громадные и еще невиданные задачи по лесовосстановлению и созданию новых лесов и полезащитных насаждений в районах юго-востока страны.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
ЛЕСНОЕ ХОЗЯЙСТВО В 1945 – 1947 гг.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Восстановление лесного хозяйства началось еще в период войны. В освобождаемых районах отстраивали разрушенные во время войны служебные помещения лесхозов и лесничеств, собирали уцелевшие кадры и, наряду с выполнением спецзаданий и производством кровельной щепы, штукатурной драни, обозно-хозяйственного инвентаря и других изделий ширпотреба, а также заготовкой живицы и коры бересклета, организовывали первоочередные работы по расчистке лесов от захламления и мин. в эти же годы были начаты работы по закладке новых питомников, необходимых для развертывания лесокультурных работ.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
9 мая 1945 г. Совнарком СССР принимает решение «О мероприятиях по восстановлению лесного хозяйства в Крымской АССР», а 29 июня того же года – «О мерах по охране лесов от пожаров». Оба эти постановления мобилизовали лесоводов на лучшее выполнение задач по сохранению лесов и помогали им преодолевать многие трудности, встречавшиеся в их работе в первые послевоенные годы.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
В 1946 г. было принято Положение о государственной лесной охране, сыгравшее большую роль в повышении ответственности лесных работников и поднятии их авторитета. С этого же года начались планомерные работы по лесоустройству как в районах, подвергшихся оккупации, так и во всех лесных массивах, находящихся в ведении Главлесоохраны. В 1946 - 1947 гг. было проведено, в частности, лесоустройство Бузулукского бора с рекомендацией создания специального лесхоза «Бузулукский бор» на площади 36,9 тыс. га. Общая площадь устроенных лесов в целом по стране составила к 1947 г. 215 млн га из обследованных 340 млн га.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Главлесоохрана подвела итоги лесохозяйственных работ за десятилетие 1936-1946 гг. Исходя из основных задач, поставленных правительством по восстановлению и созданию новых лесов, максимальному удовлетворению народного хозяйства древесиной и регулированию водного режима путем рационального ведения лесного хозяйства, в этот период Главлесоохрана последовательно наращивала объемы работ по научной программе. С 1936 по 1946 г. посажен и посеян лес на площади 1046 тыс. га, более половины из которых (666,5 тыс. га) относятся к степным и лесостепным районам. Площади созданных за эти годы лесных культур по областям и республикам следующие (в тыс. га): Башкирская АССР – 34,2; Мордовская АССР – 26,3; Куйбышевская область – 24,3; Ульяновская – 37,7; Чкаловская – 14,6; Пензенская – 26,8; Рязанская – 30,9; Тамбовская – 18,3; Тульская – 18,0; Орловская – 36,1; Воронежская – 37,7; Курская – 24,1; Сталинградская – 15,9; Астраханская – 0,5; Ростовская – 9,8; Саратовская – 13,2; Крымская область – 0,5; Ставропольский край – 0,8; Украинская ССР – 296,8.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
В военные и первые послевоенные годы культуры в перечисленных областях и республиках были созданы на площади 168,5 тыс. га. Средняя приживаемость за 1941 – 1943 гг. сосновых посадок составила 79, а посевов 77%, а еловых соответственно 79 и 70%. В 1944 г. приживаемость посадок и посевов увеличилась до 80%, в 1945 г. до 86%, а в 1946 г. вновь снизилась до 74,6%.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Площадь необлесившихся вырубок с 3284 тыс. га в 1938 г. уменьшилась к 1945 г. до 2644 тыс. га, причем главным образом за счет зарастания хвойными породами. В среднем за 10 лет ежегодная площадь невозобновившихся хвойных вырубок доходила до 42,5 тыс. га, составляя 62% отведенной и срубленной лесосеки.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
За отчетные годы издано и подготовлено к выпуску 19 инструкций, правил, наставлений по лесокультурам, подготовке семенного материала, подготовке почвы под посевы и посадки, уходу за культурами.Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Приведенные данные позволяют считать, что задачи Главлесоохраны по лесовосстановлению в основном выполнены, даже несмотря на исключительно тяжелые условия военных лет. И если, как уже отмечалось, часть лесных культур из числа заложенных в эти годы погибла, то повинны в этом не лесоводы.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Что касается отпуска лесозаготовителям лесосечного фонда, то Главлесоохрана удовлетворяла потребности в лесосеках полностью, усилив при этом контроль над очисткой лесосек и соблюдением правил лесоэксплуатации. Таким образом, около 1/5 лесосечного фонда 1944 г. перешло в виде недорубов в лесосечный фонд 1945 г.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Всесоюзный научно-исследовательский институт лесного хозяйства (директор И.А. Хомяков, зам. директора по научной части А.Б. Жуков) представил в Главлесоохрану тематический план исследований на 1946 – 1950 гг., в который вошли также темы УкрНИИЛХа и БелНИИЛХа. Наиболее важными темами представленного плана были: «Экономические факторы, определяющие степень развития лесного хозяйства», «Себестоимость и цены в лесохозяйственном производстве», «Способы рубки в горных лесах», «Факторы водоохранности леса в различных районах и условиях», «Учет и анализ результатов рубок ухода в водоохранной зоне», «Обоснование типов лесокультур в водоохранной зоне». Кроме того, намечались инвентаризация особо ценных насаждений искусственного и естественного происхождения, изучение взаимного влияния древесных пород друг на друга и на среду в различных сочетаниях и разных условиях местопроизрастания, разработка методов оценки лесорастительных свойств в различных типах леса. Анализ этого плана свидетельствует о глубокой заинтересованности ученых в изучении вопросов лесохозяйственной практики и теории.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Лесохозяйственная политика, диктовавшая научную направленность в разработке новых проблем лесного хозяйства, заслужила признание и одобрение всех лесоводов. Главлесоохрана, добившаяся улучшения ведения лесного хозяйства во всех его проявлениях и восстановившая авторитет этой отрасли хозяйства, подготовила переход к более высокой форме лесоуправления – созданию единого органа лесного хозяйства на территории всей страны. И это было, пожалуй, ее наибольшей заслугой.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
За 11 лет своего существования Главлесоохрана продвинула советское лесное хозяйство вперед и закрепила принципиальные положения управления лесами хорошо организованной лесохозяйственной практикой. Но на территории деятельности Главлесоохраны находилось лишь немногим менее 10% общей площади государственных лесов. Остальным лесным фондом страны владели 30 различных ведомств и организаций. Самым крупным лесофондодержателем был Наркомлес СССР со своим планом лесохозяйственных работ для обслуживания текущего лесоэксплуатационного производства. В сущности, лесное хозяйство в Наркомлесе, как и во всех других ведомствах, пользовавшихся лесом, оставалось делом второстепенным. При таком положении Главлесоохране со всей ее организованностью и строгими правилами ведения лесного хозяйства поставить его на должный уровень на всей территории страны оказалось не под силу.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Историческая роль Главлесоохраны заключалась в том, что благодаря ее полезной деятельности, на ее опыте была осознана объективная необходимость перехода к новому лесоуправлению. Новое (а не голое отрицание старого) – это прежде всего преемственность, критическая переработка старого с использованием всего положительного.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
ЧЕТВЕРТАЯ РЕФОРМА (1947 – 1953 гг.)Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Восстановление народного хозяйства с новыми пропорциями между отраслями, огромным объемом и ускоренными темпами работ вошло в четвертую пятилетку 1946 – 1950 гг. Главное в плане этой пятилетки – восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства в пострадавших от войны Районах, а затем значительно превзойти этот уровень.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Для развития лесного хозяйства и облесения оголенных от леса площадей в районах, находившихся в оккупации, в четвертой пятилетке намечалось провести лесоустройство на площади 123 млн га, широко развернуть семенозаготовки; развить лесопитомническое дело и расширить работу по полезащитному лесоразведению.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
В лесной промышленности предусматривалось увеличить лесозаготовки в бассейнах Северной Двины, Печоры, Камы, Вятки, Унжи, а также в Сибири и на Дальнем Востоке. Общий объем вывозки леса, составлявший в 1945 г. 168,4 млн м3, в 1946 г. увеличился до 185,5, в 1947 г. – до 201,9, а в 1948 г. равнялся уже 249,7 млн м3, т. е. превзошел довоенный уровень на 1,5%. Основным поставщиком древесины все эти годы оставался, естественно, Наркомлес СССР, переименованный в 1947 г. в Министерство лесной промышленности СССР (Минлеспром СССР).
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Резкое увеличение объема лесозаготовок в послевоенные годы стало возможным лишь благодаря улучшению механизации. Законом о четвертом пятилетнем плане предусматривалось изготовить и поставить лесной промышленности в течение пятилетки 14 тыс. автомобилей с прицепами, 15 тыс. тракторов, 470 паровозов узкоколейных железных дорог с платформами, 40 тыс. электропил, а также необходимое число бульдозеров, передвижных электростанций, лебедок, паровых кранов и другой техники. Постановлением Совета Министров СССР от 7 июля 1947 г., принятым во исполнение директив пятилетнего плана, были решены многие конкретные вопросы по механизации лесозаготовительных и лесосплавных работ, а также по улучшению бытовых условий рабочих и служащих лесной промышленности.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
В последующие годы уровень механизации работ в лесной промышленности неуклонно возрастал и соответственно увеличился объем лесозаготовок, превысивший в 1950 г. уровень предвоенного 1940 г. уже на 14%. В связи с этим перед лесным хозяйством возникли задачи правильного размещения лесосечного фонда, установления новых способов рубок, своевременного лесоотпуска, обеспечения удовлетворительного возобновления на вырубках, перестройки системы и методов лесоустройства.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
После победоносного завершения войны пришло, наконец, время направить лесное хозяйство в общегосударственное русло, упорядочить управление лесами, ликвидировать разрозненность в лесопользовании. Короче говоря, настал час навести в лесном хозяйстве должный порядок, при котором лес как единая природная система мог бы не только существовать, но и давать наибольшую пользу обществу.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Осуществление этой задачи началось постановлением Совета Министров СССР от 4 апреля 1947 г. В нем отмечено наличие в руководстве лесным хозяйством целого ряда серьезных недостатков, в числе которых прежде всего называлась распыленность лесного фонда между многими министерствами и ведомствами, что приводило к неправильной эксплуатации леса вплоть до рубки приспевающих и средневозрастных древостоев и даже перевода ценной деловой древесины в дрова и малоценные сортименты. Отмечались факты истощительных бессистемных рубок не только в водоохранных лесах, но и в защитных полосах вдоль рек, незначительный объем и низкое качество лесных культур, отсутствие надлежащей охраны лесов от самовольных порубок, лесных пожаров и повреждения вредителями, особенно в колхозных лесах, зачастую превращавшихся вследствие этого в пустыри. В числе причин неудовлетворительного состояния лесного хозяйства назывались также неправильное использование специалистов и отсутствие необходимых условий для закрепления в лесном хозяйстве кадров постоянных рабочих.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Создание Минлесхоза СССР. Для устранения указанных недостатков постановлением Совета Министров СССР от 4 апреля 1947 г. на базе Главного управления лесоохраны и лесонасаждений при Совете Министров СССР было образовано Министерства лесного хозяйства СССР во главе с Г.П. Мотовиловым, возглавлявшим ранее Главлесоохрану. Вскоре после этого (26 апреля) решением Совета Министров СССР были утверждены заместители министра: В. Я. Колданов (общие вопросы), М.В. Жуков (кадры) и С.А. Сироткин. Одновременно была утверждена коллегия министерства в составе: Г.П. Мотовилова (председатель), В.Я. Колданова (заместитель), М.В. Жукова, С.А. Сироткина, В.И. Калинина и А.В. Тюрина. Все члены коллегии были лесоводами с высшим образованием, большим стажем лесной работы и опытом работы в руководящих органах.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Министерству лесного хозяйства СССР было разрешено организовать 10 главных управлений лесов по зонам и районам. В центральном аппарате министерства были созданы управления и отделы: лесоустройства, лесных культур, лесопользования, охраны леса, кадров; а также материально-технического снабжения, планово-финансовый и др.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Государственная штатная комиссия при Совете Министров СССР 27 июня 1947 г. утвердила штат Минлесхоза в количестве 959 сотрудников, из которых около 1/3 имели высшее и среднее образование.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Следует отметить, что созданием министерства заботы правительства о лесном хозяйстве не ограничились. Так, 17 июня 1947 г. было издано постановление Совета Министров СССР «О мерах предупреждения массового размножения вредных для леса насекомых и предохранения насаждений и заготовленной древесины от повреждений», а 27 июня того же года принято очень важное решение о восстановлении и охране ленточных боров в Алтайском крае и Казахской ССР. Кроме того, в 1947 г. Правительство рассматривало вопросы подготовки руководящих кадров и специалистов лесного хозяйства, вопросы полезащитного лесоразведения в ЦЧО и др.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
Работа Минлесхоза СССР началась с приемки лесного фонда от всех фондодержателей и объединения лесов страны в едином управлении, приемки всех материально-технических средств, транспорта, служебных и производственных построек, жилого фонда и т. д. Лесные специалисты, служащие, рабочие и работники низовой лесной охраны были переданы в центре и на местах из учреждений, трестов, леспромхозов, лестрансхозов в соответствующие учреждения, областные управления и лесхозы Министерства лесного хозяйства СССР.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
К июню 1947 г. была определена примерная лесная площадь, подлежащая приемке. Только Наркомлес СССР должен был передать в лесопромышленной зоне 708 млн га лесной площади, Министерство внутренних дел – 62 млн га. Подлежащие передаче площади остальных ведомств были значительно меньше. Общая площадь лесного фонда СССР составляла в это время более 1130 млн га, из них лесопокрытой 722 млн га с общим запасом около 80 млрд м3.
Особенно значительный ущерб (82,6%) был причинен земельным угодьям и лесам. Его сумма составила 3688 млн р. Ущерб включил следующие виды:
После завершения приемки лесов и средств ведения в них хозяйства стало возможным сосредоточить все вопросы лесоотпуска в одном органе, готовить на утверждение правительства лесосечный фонд для каждого лесозаготовителя и по каждому лесному району, разрабатывать правила рубок с учетом природных зон и режима пользования в разных группах леса и доводить лесоводственные положения до обязательного применения их в технологии разработки лесосек. Кроме того, представилась возможность: освободить лесную промышленность от всех лесохозяйственных операций и особенно от обременительных для нее лесокультурных работ; все лесохозяйственные мероприятия во всех районах страны проводить только по плану и на основе технических наставлений Минлесхоза и его органов на местах; подбирать, распределять и перемещать лесных специалистов по степени нуждаемости в них и обеспеченности ими ведущих разделов лесного хозяйства; подготовку кадров со средним образованием и повышение квалификации инженерно-технических работников вести в лесных техникумах и на постоянных курсах Минлесхоза; научные исследования по проблемам леса сконцентрировать в научно-исследовательских институтах, размещенных по соответствующим лесным районам; создать собственную мощную базу материально-технического снабжения.Доходы и расходы в лесном хозяйстве стало возможным определять, исходя из целевых плановых назначений по всей лесохозяйственной системе, регулируя финансирование производства из бюджетных ассигнований и внутренних источников и строго выполняя обязательства по поступлениям в государственный бюджет от доходных статей лесного хозяйства.
В использовании накопленного в лесном хозяйстве опыта министерство не копировало методы прошлого, а стремилось к дальнейшему раскрытию производительных сил леса, чтобы рациональное пользование им полнее удовлетворяло общественное производство.
Во всех союзных республиках были созданы республиканские минлесхозы, в краях и областях – краевые и областные управления лесного хозяйства, а на местах – лесхозы. Число лесхозов достигло 2150 с количеством лесничеств в них более 10 тыс. Начиная с 1948 г. лесхозы стали делить на две категории: с преобладанием лесохозяйственного направления в работе (в лесных районах) и с доминированием лесокультурных работ (в степных и лесостепных районах).
В Архангельской области, которую мы и на этот раз рассмотрим как пример построения структуры управления лесным хозяйством в бывшей лесопромышленной зоне, было создано областное управление лесного хозяйства с 23 лесхозами и 90 лесничествами 393 объездами и 1047 обходами. При приемке лесного хозяйства этой области, кроме 28 млн 194 тыс. га лесной площади было принято несколько десятков старых кордонов и других зданий, 1 автомашина, 62 лошади, 2 шишкосушилки, 1 склад для хранения семян. Ни тракторов, ни постоянных кадров лесохозяйственных рабочих не было. И это – в области с развитой лесной промышленностью, где лес издавна считался основным богатством.
Очень малая обеспеченность лесхозов Архангельской области специалистами и рабочими сдерживала темпы лесохозяйственных работ, но и при этих условиях площадь лесных культур, объем санитарных рубок и рубок ухода после создания областного управления лесного хозяйства значительно увеличились. Так, если в год создания областного управления лесных культур в целом по области было заложено 380 га, то к 1950 г. ежегодный объем лесокультурных работ утроился, а к 1952 г. увеличился в 5 раз.
По всей стране к июню 1947 г. специалистами были укомплектованы все утвержденные структуры в центральных и местных звеньях лесного хозяйства. В это время инженерно-технических работников насчитывалось 10200 человек, из них с высшим образованием 2700 и со средним 7500. Однако потребность в специалистах только в лесхозах и лесничествах составляла 12500 чел. В результате мер по привлечению лесоводов из разных учреждений, где они использовались не по назначению, а также прихода на производство выпускников вузов и техникумов число специалистов в лесном хозяйстве постепенно возрастало и на 1 января 1948 г. составило уже 15834 чел., из которых высшее образование имели около 1/3. И все же потребность в них была удовлетворена всего на 42%, потому что для полной обеспеченности лесного хозяйства специалистами, включая лесоустроителей и ученых, требовалось не менее 35 тыс. чел.
Со временем нужда в специалистах становилась менее острой. К 1953 г. в лесхозах, лесозащитных станциях и областных управлениях лесного хозяйства работали уже 2796,2 инженерно-технических работника, или 63% необходимого согласно штатному расписанию числа людей. Участие специалистов с высшим образованием достигло к этому времени 40%.
Объединение в системе Министерства лесного хозяйства СССР всех лесов, находившихся ранее на балансе и в инвентарных описях множества ведомств и разбросанных по стране ячеек лесного хозяйства, было закончено уже в III квартале 1947 г, К концу этого года было завершено в основном и построение единого в стране лесоуправления. Все лесные органы, предприятия и научные учреждения получили правовое оформление, а в утвержденных министерством положениях была установлена точная регламентация обязанностей и ответственности работников лесного хозяйства в центре и на местах.
Далее нам предстоит разобраться в огромном круговороте сильно изменившихся хозяйственных мероприятий и вопросов, возникших после создания Минлесхоза, и сопоставить практические результаты его деятельности с основными установками, которые были даны высшими руководящими инстанциями министерству при его образовании.
Наряду с приведением лесного хозяйства к общему плановому порядку, в этот период возникали и множились многие другие проблемы, без правильного понимания которых можно было ослабить рычаги регулирования лесного фонда или неоправданно монополизировать рассмотрение заявок лесопотребителей. Надо было незамедлительно отводить расчетные, а нередко и сверхрасчетные лесосеки для получения древесины, необходимой для строительства жилищ, учреждений культуры и промышленных предприятий, нарезать земельные участки под пионерские лагеря, детские сады, санатории, а также под линии электропередачи, дороги, карьеры, промышленные предприятия и т. д., причем нередко с расчисткой леса. Заявки на отвод земельных участков из гослесфонда поступали сплошным потоком, и, чтобы не оказаться в плену этого потока и не допустить разбазаривания земель, необходимо было сделать решение этих вопросов централизованным. И тут пригодилась практика Главлесоохраны. Ни одно ходатайство на отчуждение лесных участков из гослесфонда, независимо от величины испрашиваемой площади, не удовлетворялось без разрешения правительства.
В ходе передачи лесного фонда возникли новые вопросы, побудившие руководство Минлесхоза СССР подготовить проект постановления Совета Министров СССР «О мерах по улучшению и развитию лесного хозяйства СССР». Проектом предусматривалось:
а) в 1948 – 1950 гг. устроить 40,8 млн га, обследовать 174,4 и провести аэрофотосъемку 58 млн га государственного лесного фонда; обеспечить лесоустроительные организации служебными и жилыми помещениями, инструментами, приборами на сумму 13,2 млн р.; приравнять зарплату лесоустроителей к ставкам работников Главного управления геодезии;
б) сократить отпуск леса в 1950 г. по главному пользованию в лесах II группы на 41,3 млн м3 против 75,4 млн м3 в 1947 г., что было необходимо в связи с большими перерубами, допускавшимися в этих лесах ранее;
в) ввести с 1 января 1948 г. взимание с лесозаготовителей таксы, утвержденной правительством, за отпускаемый на корню лес;
г) усилить охрану леса от пожаров и лесонарушений, создать 1438 км противопожарных разрывов; довести число лесников и объездчиков до 149 тыс. чел.; предоставить право лесной охране производить дознания по делам о лесонарушениях; вооружить лесников и объездчиков нарезным оружием; установить им льготы по сельхозналогу и выплату надбавок к зарплате за выслугу лет в размере от 5 (за 5 лет) до 25% (за 40 лет и более); ввести персональные звания, знаки различия, утвердить форму одежды для работников лесного хозяйства;
д) посадить и посеять в 1948 – 1950 гг. 1118 тыс. га леса разнообразного породного состава в зависимости от почвенно-климатических условий;
е) организовать в 1948 – 1950 гг. 50 лесомашинных станций, механизмами этих станций посадить в 1948 г. 15, а в 1950 г. 150 тыс. га лесных культур; механизировать лесокультурные работы в 1948 г. до 43% их объема, в 1949 г. на 64% и в 1950 г. на 75%; организовать в 1948 г. Всесоюзный институт по механизации лесного хозяйства; довести в 1948 г. контингент приема студентов на лесохозяйственные факультеты до 1500 человек;
ж) организовать в г. Хабаровске лесной институт, а в Омском, Барнаульском, Иркутском, Алма-Атинском, Ташкентском сельскохозяйственных институтах открыть лесохозяйственные факультеты; открыть с 1 января 1948 г. Высшую лесную школу и 25 низших и средних лесных школ;
з) разрешить министерству издавать с июля 1947 г. ежемесячный научно-производственный журнал «Лесное хозяйство».
В проекте запрошено на 1948-1950 гг. 1481 млн р. капитальных вложений, 1940 шт. тракторов, 15 336 грузовых автомашин и 2550 легковых.
В Записке к проекту были обстоятельно изложены расчеты и обоснования намеченных мероприятий. Кроме того, обращалось внимание на большую разницу в оплате труда специалистов лесохозяйственных органов по сравнению с работниками лесной промышленности, составлявшую для разных их категорий от 15 – 25 до 50 – 80%.
Одновременно с вопросами лесного хозяйства и организации лесоуправления Минлесхоз подготовил большой круг мероприятий по полезащитному лесоразведению в Воронежской, Курской, Тамбовской и Орловской областях. Бригада специалистов, изучивших на местах обстановку и реальные возможности хозяйств совместно с их представителями, разработала меры облесения песков, оврагов и создания сети лесных полос на полях колхозов.
Площади лесов и лесистость малолесных областей намечали увеличить в следующем объеме:
Примерно такой же рост лесистости за счет увеличения площадей, занятых лесом, намечали и в ряде других малолесных областей юга и юго-востока страны.
Запланированные работы по полезащитному лесоразведению закладывали основу будущей программы облесения степных и засушливых районов европейской части СССР.
Не все указанные в проекте постановления вопросы возникли в начальный период существования Министерства лесного хозяйства. Некоторые из них неоднократно ставила перед правительством еще Главлесоохрана, но их решение откладывалось по тем или иным объективным причинам. Не все было принято безоговорочно и в этом проекте. Некоторые просьбы удовлетворялись лишь при повторных обращениях к правительству, особенно те из них, которые касались материально-технических фондов и увеличения финансирования.
Лесопользование было одной из самых острых, напряженных областей лесного хозяйства. Для многих ведомств, занимавшихся лесозаготовками, особенно в порядке самозаготовок (а их к 1948 г. насчитывалось до 60), Минлесхоз СССР представлялся только снабженцем сырьевыми ресурсами. Аппарату министерства в центре и областных органах приходилось рассматривать огромное число дел, связанных с лесосечным фондом.
Заявки на дополнительный отвод лесосек или на лесосеки, не включенные в годовой план лесоотпуска, нуждались в тщательном изучении и обработке материала, характеризующего состояние и сырьевую мощность того или иного испрашиваемого к рубке лесного массива. Надо было знать природоохранительное значение этого массива, распределение древостоев по группам возраста и пород, интенсивность вырубки, степень использования отведенных лесосек, реальную возможность освоения просимого дополнения и т. п. Всю эту гигантскую работу осуществлял в основном отдел лесопользования под руководством А.П. Грачева. В числе опытных и высококвалифицированных специалистов этого отдела были также И.И. Горидько, И.Ф. Преображенский, И.В. Журов, Е.С. Никулина-Головина, К.Р. Гамсахурдия и др.
Заявители на лесосечный фонд нередко проявляли интерес к лесным массивам, и без того истощенным прежними рубками или имеющим особое защитное назначение. В таких случаях министерство представляло правительству отрицательное заключение, и дело заканчивалось отказом.
Вот несколько подобного рода фактов.
Министерство местной топливной промышленности РСФСР в 1947 г. просило у Госплана СССР дополнительную лесосеку в Конаковском лесхозе Калининской области на 17 тыс. м3. Между тем запас спелых и приспевающих древостоев был полностью исчерпан в лесхозе в годы войны. К тому же 99% площади лесхоза располагалось в запретной зоне, по берегам канала Москва-Волга. Вполне понятно, что Министерство лесного хозяйства это ходатайство не поддержало.
Костромской облисполком просил дополнительную лесосеку к выделенной на 1947 г. по хвойным в лесах II группы. Систематические перерубы хвойных в этой группе леса: в 1944 г. в 2,36 раза и в 1946 г. в 1,42 раза против расчетного пользования послужили бесспорным основанием для отрицательного заключения по этой просьбе.
Министерство лесной промышленности СССР просило выделить в октябре 1949 г. Мошковскому леспромхозу Новосибирской области в лесах II группы 62 тыс. м3 из 255 тыс. м3, включенных в план лесоотпуска на 1950 г. Ввиду того, что леспромхоз допускал большие перерубы, Минлесхоз СССР согласия на такое заимствование из 1950 г. не дал.
Сырьевые ресурсы особенно тщательно изучались в европейских лесных районах, где ежегодные приращения в планах лесозаготовок были далеко не пропорциональны мощности и запасам эксплуатируемых массивов. В таких массивах долгие годы продолжался сверхнормативный лесоотпуск, не приостановленный и в последующие десятилетия. Это было вызвано тем, что наибольшее число леспромхозов, лестрансхозов и контор самозаготовителей издавна создавали именно здесь, чему способствовали относительно большая плотность населения, благоприятные условия для перевозок и, конечно, растущая потребность в древесине.
В то же время недостаточные капиталовложения в строительство новых предприятий и освоение нетронутых массивов, а также более медленный рост потребления лесных материалов замедляли продвижение лесной промышленности в Сибирь и на Дальний Восток. В Амурской области, например, лесосека, рассчитанная на 1949 г. в 49,4 млн м3 (в том числе 43,9 млн м3 хвойных пород), была вырублена всего на 4,6%. Использование лесосек в 1949 г. в целом по 12 сырьевым базам лесопромышленной зоны с годичным пользованием 1140 тыс. м3 составило всего 220 тыс. м3, или около 20%.
В таких условиях Минлесхозу СССР приходилось производить строгий отбор лесосек с учетом необходимости не только удовлетворения запросов лесозаготовителей, но и сохранения определенного равновесия в распределении лесов. Поэтому в тех случаях, когда вырубка испрашиваемых лесозаготовителями лесных массивов грозила нежелательными последствиями для природы и будущего экономического благосостояния того или иного района, министерство занимало твердую отрицательную позицию, отклоняя заявки на вырубку удобных с точки зрения лесозаготовителей лесов.
Закрепление за лесозаготовителями лесосырьевых баз, начавшееся с 30-х гг., признано целесообразной формой передачи лесосечного фонда на долговременное пользование. В лесосырьевых базах установление величины годичной лесосеки перестало быть функцией лесного хозяйства. Утвержденный лесозаготовителю план лесозаготовок на данный период воспринимался лесхозом или лесничеством только как техническая мера по нарезке лесосеки.
До 1948 г. в лесах РСФСР были закреплены в общей сложности 148 баз. К 1949 г. их стало 294 с эксплуатационным фондом около 449 млн м3, с возможной ежегодной вырубкой почти 24 млн м3. В том же 1949 г. в отведенных лесосырьевых базах заготовлено не более 3/4 ежегодного лимита. На 1 января 1950 г только за Главным управлением лесов Урала были закреплены 504 лесосырьевые базы с общим эксплуатационным запасом древесины 1,3 млрд м3. Ежегодное пользование было рассчитано в этих базах в размере 72,3 млн м3, фактически в 1949 г. было вырублено 30 млн м3, или около 42%.
Лесосырьевые базы закреплялись Минлесхозом СССР по трестам, леспромхозам, лесхозам. В протокол по закреплению базы записывалось местонахождение базы, название министерства, которому передается база, общая площадь, запас, ежегодный отпуск, способы рубки, срок пользования базой. Протоколы комиссии по закреплению лесосырьевых баз утверждались министром лесного хозяйства или его первым заместителем, руководившим управлением лесопользования.
В последующие 5 – 10 лет число закрепленных лесосырьевых баз выросло до 2000. Учтенный в них общий и эксплуатационный запас древесины позволял проектировать объем лесозаготовок на несколько пятилеток вперед. Но из этого вовсе не следует, что правила лесоэксплуатации и пользования стабильным лесосечным фондом были подвластны только владельцам баз. Контроль и наблюдение над установленным режимом разработки лесосек были неотъемлемым правом и обязанностью органов лесного хозяйства.
В малолесных районах европейской части лесосырьевых баз не было совсем, лесоотпуск производили ежегодными отводами и все чаще – в новых местах. Однако число потребителей здесь не уменьшалось, и запасы древесины в лесах все более сокращались, вплоть до полного исчерпания не только спелых, но и приспевающих насаждений. Довольно обычным явлением стали перерубы в одних лесхозах за счет других.
Становилось все более необходимым полнее знать действительную обстановку в лесосечном фонде. Данные периодического учета через каждые 5 лет нередко оказывались устаревшими. Представление о подвижках в лесном фонде давали сведения, получаемые по оперативным запросам, а также материалы ежегодных отчетов главных управлений лесов республиканских и областных органов лесного хозяйства.
В ноябре 1948 г. был рассмотрен доклад о состоянии лесного хозяйства в Белоруссии, представленный министром лесного хозяйства республики С. Колесниковым. По его данным, лесистость республики к началу XX в. составляла 36,9%, а спустя 20 лет снизилась до 27%. В последующие годы она стала постепенно возрастать за счет посадки лесных культур, которых за период с 1921 по 1940 гг. было создано 309,6 тыс. га. По учету на 1 января 1948 г. площадь гослесфонда республики составляла 5454,8 тыс. га, в том числе покрытая лесом 4125,2 тыс. га. К I группе лесов отнесено 1220,6 тыс. га, а ко II группе 4234,2 тыс. га. Общий запас древесины на 1 января 1948 г. исчислен в 274,46 млн м3; по сравнению с учетом на 1 января 1944 г. он сократился на 29,54 млн м3 главным образом за счет рубок первых послевоенных лет. Расчетная лесосека по главному пользованию на 1948 г. была определена в 2684,9 млн м3, т. е. оставалась еще достаточно высокой. Обеспеченность органов лесного хозяйства инженерно-техническими работниками была хорошей, специалистов с высшим и средним образованием было 49%. В 86 лесхозах республики насчитывалось 527 лесничеств, 1498 объездов и 6560 обходов.
В Архангельской области к 1948 г. в лесах II и III групп общий эксплуатационный запас исчислен в 1495 млн м3, в том числе в хвойном хозяйстве в 1455,6 млн м3. Лесосека главного пользования на 1948 г. определена в 10 млн 798 тыс. м3. К этому году в области насчитывалось 86 лесосырьевых баз с общим эксплуатационным запасом 585,4 млн м3 и ежегодным пользованием 23,9 млн м3. В 1948 г. в этих базах было вырублено только 3565 тыс. м3, или 14,9%.
В Кировской области лесосека на 1948 г. рассчитана на вырубку 27 182 тыс. м3, фактически заготовлено 6767 тыс. м3, или около 25%. Доля хвойных в общем объеме заготовок составила 88%.
В Костромской области размер расчетной лесосеки в 1949 г. был определен в 13369 тыс. м3. Фактическая вырубка составила 7665 тыс. м3, или 57,5%. На долю хвойных в общем объеме заготовок приходилось 75%.
Совсем другая картина наблюдалась в центральных областях, где все еще имелись большие перерубы. Так, в Рязанской области в 1949 г. расчетная лесосека была превышена в 3 раза, в Ярославской – в 3,25; в Московской – в 2,5; в Горьковской и Владимирской – более чем в 2; в Брянской – в 1,6 раза, причем перерубы допускались главным образом за счет хвойных. Таким образом, ежегодный лесоотпуск в этих областях сильно превышал лесоводственно рассчитанную норму (ЦГАНХ, фонд 9466, оп. 5, ед. хр. 295). В дальнейшем это серьезно отразилось на возрастном составе лесов и обусловило необходимость внесения поправок в перспективные планы лесозаготовительной промышленности, в том числе и в так называемых лесоизбыточных районах.
Согласно отчету об отпуске леса за 1949 г., в лесах I и II групп Минлесхоза СССР намечалось вырубить 91,9 млн м3, а в лесах III группы – 219,3 млн м3, причем 14% в общей расчетной лесосеке приходилось на промежуточное пользование (рубки ухода, санитарные и т. д.). Фактически по главному пользованию было вырублено 233,6 млн м3, в том числе хвойных 175,7 млн м3, мягколиственных 46 млн м3 и твердолиственных 11,9 млн м3, или соответственно 72,2 и 5%. В хвойном хозяйстве лесов II группы при этом был допущен переруб на 36,4% (ЦГАНХ, фонд 9466, оп. 5, ед. хр. 254).
В результате дискуссионных обсуждений вопросов лесопользования в лесах I группы Минлесхоз СССР признал целесообразным внести поправки в режим, установленный для этой группы лесов в 1936 г. Начиная с 1953 г. в лесах I группы были разрешены умеренные рубки лесовосстановительного характера с целью омоложения перестойных насаждений.
Большое внимание Минлесхоз СССР уделял состоянию лесного хозяйства и содержанию работы лесохозяйственных органов многолесных районов Сибири и Дальнего Востока. Рассмотрим в качестве примера отчетные данные по Главному управлению лесов Западной Сибири за 1951 г., представленные начальником главка В.И. Горшечниковым. Ниже приводится структура равного управления лесов Западной Сибири по состоянию на 1 января 1952 г.:
Общая площадь гослесфонда в этих лесхозах составила свыше 200 млн га, устроено из нее было всего 4,5%. В 1951 г. намечали провести лесоустроительных работы на площади 1810 тыс. га. План был выполнен на 102%.
Первейшая по значению и объему обязанность областных и краевых управлений Западно-Сибирского лесного управления, как и всех других главков Минлесхоза СССР, расположенных в бывшей лесопромышленной зоне, заключалась в отпуске лесосечного фонда. В 1951 г. лесосека по главному пользованию в регионе была отведена в размере 28 млн 361,7 тыс. м3, фактически заготовили 25 млн 768 тыс. м3, или 91,3%. Таким образом, степень освоения лесосечного фонда была уже достаточно высокой. В последующие годы лесоэксплутация западносибирских лесов усиливалась, а следовательно, увеличивался и лесоотпуск. Как и повсюду, в лесах III группы применялись два основных способа рубки: сплошнолесосечная, условно-сплошная, которыми вырубалось соответственно 49 и 34% лесосек. Остальные 19% приходились на подневольно-выборочные, выборочные и группово-выборочные рубки.
Способы рубок менялись в ходе лесозаготовок в зависимости от сортиментного плана, диктовавшего наибольшее получение деловой древесины в лучших по качеству древостоях. Поэтому зачастую приходилось делать переотводы лесосек в спешке и недостаточно подготовленными исполнителями, что сопровождалось, естественно, снижением технических требований. Вследствие этого случаи нарушений правил рубок стали обычным явлением.
Всего в Западной Сибири за лесозаготовителями было закрепило 157 лесосырьевых баз, но освоение их, особенно предприятиями Минлеспрома в Алтайском крае, было неполным.
Объем лесозаготовок, осуществляемых силами лесхозов, был сравнительно небольшим (в 1951 г., например, всего 119 тыс. м3), однако рубками ухода в этом году было охвачено 92,9 тыс. га с изъятием при этом 757,7 тыс. м3 древесины. Такого объема рубки ухода в лесах Западной Сибири достигли впервые, он превысил плановое задание в 1,5 раза. Тем не менее, санитарное состояние лесов в большинстве лесхозов оставалось неудовлетворительным, главным образом вследствие бессистемных рубок.
План лесокультурных работ в Западной Сибири в целом выполнялся. В 1951 г., например, лес при плане 7800 га был посеян на площади 7166 га, а посажен при плане 18700 га на площади 19972 га. Дополнения в лесокультурах в этом году были проведены на площади 23,2 тыс. га, а уход за культурами (в переводе на однократный) на площади 175,5 тыс. га при плане 125 тыс. га. Приживаемость посевов и посадок в 1947 г. была всего 44,7%, в 1948 г. – 52,3, в 1949 г. – 73, в 1950 г. – 75,5 и в 1961 г, снизилась вследствие сухой погоды до 62,3%.
На противопожарные мероприятия (устройство противопожарных разрывов, минерализованных полос и дорог) израсходовали в 1951 г. 9084,3 тыс. р. с превышением ассигнований более чем на 3 тыс. р. В ленточных борах Алтая организовали 85 пожарно-химических станций.
Оснащенность лесхозов техникой оставалась, однако, низкой. Тракторов разных марок в целом по Западно-Сибирскому управлению лесного хозяйства насчитывалось 226 и грузовых автомобилей 190.
Из общего числа зарегистрированных за 1951 г. самовольных порубок (5 тыс. случаев) 10% лесонарушений приходилось на местное население, 57% на государственные предприятия и в 33% случаев виновники остались невыявленными.
Укомплектованность главка кадрами согласно штатному расписанию была достаточно полной (97%), однако лесные площади, приходящиеся на одного лесного работника, оставались чрезвычайно большими. Так, в северной и средней частях Красноярского края 116 млн га лесов обслуживали 67 лесников, на каждого из которых приходилось в среднем 1,9 млн га, что в 15 – 25 раз больше средней величины лесхоза в центральных областях европейской части страны.
Лесные доходы на 1951 г. утверждены главку на сумму 96 млн 500 тыс. р. В бюджет поступило 116 млн 834,9 тыс. р., т. е. на 21% больше. Основная масса поступлений (102 млн 443,3 тыс. р.) была представлена, естественно, попенной платой.
Таковы основные показатели одного из крупнейших лесных главков, дающие представление о состоянии лесного хозяйства в описываемый период в много лесных районах страны.
Обращений в правительство за разрешением отвода площадей с исключением их из гослесфонда, увеличения лесоотпуска или перенесения сроков неиспользованных лесосек на следующий год было настолько много, что аппарат Совмина СССР был буквально перегружен этими делами. Поэтому спустя некоторое время было признано целесообразным часть этих дел решать в Минлесхозе. Однако определение размеров годичных лесосек по ведомствам и областям и отчуждение площадей из гослесфонда по-прежнему остались в ведении правительства.
Рассмотрим некоторые результаты деятельности Министерства лесного хозяйства СССР по основным разделам лесного хозяйства.
Лесоустройство. Большой рост лесоустроительных работ начался с 1947 г., когда была создана Всесоюзная контора «Леспроект». В период 1947 – 1956 гг. устраивалось в среднем 21,1 млн га лесов в год, что превышало объем этих работ в 1946 г. в 4 – 5 раз; обследовалось 85,1 млн га, или больше в 10 – 11 раз по сравнению с 1946 г.
Ко времени образования Минлесхоза СССР неизученных лесов оставалось 514 млн га, или 50% всего лесного фонда страны. Устроенных лесов было всего 128,5 млн га, или 25%, на остальной площади проводились только обследования (Лесное хозяйство России: – М.: Лесн. пром-ть, 1968).
Уже к 1950 г. были изучены 567,7 млн га, или 53% лесного фонда страны, из них устроены 191,7 млн га, обследованы 376 млн га (Лес – национальное богатство советского народа. М.: Лесн. пром-ть, 1967). Только в 1952 г. было лесоустроено 26 млн 115 тыс. га.
В 1948 г. Всесоюзная контора «Леспроект» была реорганизована во Всесоюзное аэрофотолесоустроительное объединение «Леспроект» с трестами, конторами, экспедициями во многих районах страны.
В 1949 г. в г. Новосибирске был создан Западно-Сибирский лесоустроительный трест «Леспроект». Этот трест за 8 лет (с 1949 по 1955 г.) провел лесоустроительные работы на площади более 12 млн га.
С 1948 г. начали внедрять метод аэротаксационного обследования, отличавшийся от аэровизуального тем, что по ранее разработанным маршрутам с самолета производили таксацию уже оконтуренных на фотоснимках выделов. С 1949 г. опытно-производственные работы выполняли преимущественно по тематике, связанной с применением в лесоустройстве материалов аэрофотосъемки.
В 1952 г. Минлесхоз СССР утвердил новую Инструкцию по устройству и обследованию лесов государственного значения Союза ССР. В Инструкции указывалось на необходимость усилить лесоустроительные работы по выявлению возможностей повышения продуктивности лесов, обоснованию экономической эффективности намечаемых мероприятий и по широкому приме, нению лесной типологии для ведения хозяйства на типологической основе. Большое значение придавалось аэротаксационным методам, указывалось, что технической основой съемочных и таксационных работ при всех видах лесоустройства служит аэрофотосъемка.
Очень важным начинанием Минлесхоза СССР следует считать лесоосушительные работы, которые были начаты в 1950 г. В этот год осушили 25,1 тыс. га заболоченных лесов, в том числе 6 тыс. га в Литве и Латвии.
Проблема лесной типологии в СССР все больше привлекала внимание ученых, производственников и более всех – лесоустроителей. В острых дискуссиях раскрывались подходы и методы разных школ к определению сущности типов леса.
В 1950 г. в Москве состоялось Всесоюзное совещание по лесной типологии, на котором были обсуждены ленинградская школа типологии, возглавляемая академиком АН СССР. В.Н. Сукачевым, и украинское направление, возглавляемое академиком АН Украины П.С. Погребняком. В докладах В.Н. Сукачева, П.С. Погребняка, Г.П. Мотовилова, С.Е. Тюкова, Д.Д. Лавриненко, С.Я. Соколова и в многочисленных выступлениях представителей обоих направлений необходимость типологического подхода к изучению природы леса никем не оспаривалась. Совещание пришло к единому мнению о том, что идеи, развиваемые в лесной типологии двумя направлениями, не имеют принципиальных и философских различий: они базируются на диалектическом материализме. Лесная наука и лесное хозяйство нуждаются в четком определении типа леса и типа лесорастительных условий. Тип леса принят в теоретическом обосновании В.Н. Сукачева, а тип лесорастительных условий – в формулировке П.С. Погребняка. Совещание рекомендовало лесоустроителям пользоваться лесной типологией как методом описания и анализа таксационных выделов для рациональной организации лесного хозяйства. Институт леса АН СССР разработал классификацию лесов, нашедшую широкое применение в лесоустройстве.
Лесовосстановление в гослесфонде. Минлесхоз СССР получил в наследство от Главлесоохраны 117 тракторов, 30 тракторных плугов и 20 тракторных культиваторов. При таких технических средствах о резком увеличении объема лесовосстановительных работ нечего было и думать. Поэтому министерство предприняло ряд серьезных мер по увеличению оснащенности лесного хозяйства техникой. Кроме поступления машин и орудий по централизованным фондам, развертывалась работа по конструированию новых образцов техники в лабораториях и станциях научно-исследовательских институтов.
До 1948 г. лесохозяйственные машины разрабатывали без строгого предъявления к ним агротехнических и лесоводственных требований. Проектирующие организации, не располагая кадрами специалистов соответствующего профиля, находились в затруднительном положении при разработке новых конструкций. Испытание их проводили междуведомственные комиссии без детальной проверки работы отдельных узлов и машины в целом. Поэтому в 1948 г. организовали две машиноиспытательных станции: Пушкинскую в Пушкинском лесхозе Московской области и Таежную в Оредежском лесхозе Ленинградской области. В 1951 г. было создано специальное конструкторское бюро по лесохозяйственным машинам, переданное впоследствии ВНИИЛМу.
В послевоенной пятилетке (1946 – 1950 гг.) ежегодные работы по лесовосстановлению (без содействия естественному возобновлению) проводились на площади в среднем 343 тыс. га. За пятилетие заложили в общей сложности 1715,6 тыс. га новых лесов, а в 1951 – 1955 г. – 2815,6 тыс. га со среднегодовым объемом работ 563,1 тыс. га. Наибольшие площади культур были созданы в 1951 и 1952 гг. (соответственно 631,8 и 594 тыс. га). В следующие 2 года в связи с переходом лесного хозяйства в систему Министерства сельского хозяйства СССР площадь лесных культур несколько уменьшилась, а затем снова стала возрастать. Так, в гослесфонде РСФСР общая площадь культур в 1952 г. была 290,3 тыс. га, в 1953 г. – 241,5, в 1954 – 218,7 в 1955 г. – 268,4 и в 1956 г. 271,4 тыс. га. В табл. 2 приведен объем лесокультурных работ по отдельным республикам за 10 лет.
2. Посев и посадка леса в государственном лесном фонде за 1941 – 1950 гг. (тыс. га)
Продолжение
К 1953 г. машинная обработка почвы проводилась на 23% всей площади, назначенной под лесокультуры в лесной зоне. В последующие годы механизированная подготовка почвы увеличилась более чем в 2 раза, однако механизация ухода за культурами оставалась по-прежнему низкой.
Охрана леса. В 1949 г. Совет Министров СССР утвердил разработанные Минлесхозом «Правила пожарной безопасности в лесах СССР», которые предъявляли требования к лесозаготовителям и другим организациям, работающим в лесу, и указывали на обязательное соблюдение всех мер пожарной безопасности.
В 1950 г. правительство утвердило новое положение о государственной лесной охране. Были учтены и расширены состав и права работников лесхозов, лесничеств по охране лесов от пожаров. Особое внимание уделили авиационной охране лесов, получившей признание и дальнейшее усиление в многолесных слабонаселенных районах страны, где тушение возникающих лесных пожаров иным способом практически невозможно.
В 1952 г. в большом количестве стали применять самолеты Ан-2, создавшие возможность улучшить парашютно-пожарную службу в борьбе с лесными пожарами. В 1953 г. число парашютистов увеличилось до 319 (в 1949 г. их было только 21), они потушили 1075 пожаров.
Утвержденные правительством Правила по охране леса укрепили противопожарную дисциплину. Сократилась среднегодовая площадь пожаров. В 1945-1949 гг. горимость лесов СССР колебалась по годам в пределах 0,14 – 0,24%, в 1950 г. она снизилась до 0,12, а в 1953 – до 0,10%. Число пожаров за эти годы сократилось на 32,5%.
Наука. Научная работа в системе Минлесхоза СССР проводилась в институтах лесного хозяйства, перешедших из Главлесоохраны. Среди них расположенный под Москвой ВНИИЛХ – головной институт научных исследований в лесном хозяйстве СССР; Ленинградский ЦНИИЛХ (позже переименован в ЛенНИЦЛХ) – руководящий центр научных исследований в лесах таежной зоны; УкрНИИЛХ – центр научной работы в лесах Украинской ССР; БелНИИЛХ с теми же функциями в Белоруссии и переданный из лесной промышленности ДальНИИЛХ, осуществлявший научные исследования в лесах Дальнего Востока. К 1951 г. сеть научных учреждений Минлесхоза состояла из 7 институтов, 29 лесных опытных станций и 27 опорных пунктов с общим штатом 1320 человек.
Пушкинский опытный лесхоз был преобразован в опытно-показательный. По положению, утвержденному Г.П. Мотовиловым, лесхоз организован для широкого показа предприятиям Минлесхоза СССР образцовой постановки лесного дела на основе достижений науки и техники и одновременно является базой для научной работы ВНИИЛХа.
Исследования по лесному хозяйству проводились и в других научных и учебных заведениях, не подведомственных Минлесхозу СССР. Взаимное информирование и регулирование их тематических планов осуществлялись в отделе научных учреждений Минлесхоза, как объединяющем центре, откуда достижения науки скорее и полнее входили в лесохозяйственную практику. Тематические планы и отчеты научно-исследовательских институтов рассматривались ответственными работниками министерства с последующим утверждением на коллегии.
В 1947 и отчасти в 1948 г. в Минлесхозе СССР рассматривались отчеты институтов или итоги отдельных научных исследований, утвержденных еще Главлесоохраной. Первым был отчет ЦНИИЛХа в 1947 г. Институт работал над темами: «Экономика, организация и планирование лесного хозяйства», «Рациональные рубки», «Повышение продуктивности лесов рубками ухода» и др. В 1947 г. институт закончил работы и сдал министерству инструкции, правила и руководства по составлению таблиц хода роста, о способах рубки, организации семенных хозяйств, по осушительным работам и др.
З.Я. Солнцев, изучавший рубки главного пользования в таежной зоне, пришел к выводу об отсутствии надлежащей связи между эксплуатацией и возобновлением леса, а также о наличии нежелательной смены пород и процессов заболачивания на несплошных концентрированных вырубках.
Разработкой теоретических основ лесоустройства занимались Н.И. Баранов и М. Демин, по мнению которых лесное хозяйство должно функционировать на основе отраслевого плана в соответствии с народнохозяйственным планом. Авторы развивали известные еще с 30-х гг. взгляды о целесообразности самостоятельного существования лесного хозяйства. Этот тезис Н.И. Баранова и М. Демина лежал в основе лесоустройства в новых условиях.
Штат ЦНИИЛХа был сравнительно небольшим (всего 69 чел.), однако даже те немногие труды, которые были подготовлены институтом к печати, в большинстве своем не были опубликованы из-за отсутствия бумаги.
Экономические исследования в институтах Минлесхоза СССР занимали ведущее место. В 1948 г. были утверждены тематические планы, соответствующие задачам нового периода лесного хозяйства. БелНИИЛХу совместно с УкрНИИЛХом была предложена тема «Себестоимость в лесохозяйственном производстве», во ВНИИЛМе разрабатывалась тема «Экономические показатели, определяющие степень развития лесного хозяйства». План ЦНИИЛХа также начинался с экономических тем.
Особенно большое значение имела работа «Современная практика планирования лесного хозяйства в соответствии с задачами и принципами планирования народного хозяйства СССР», выполненная бригадой экономистов в составе начальника планово-экономического отдела Минлесхоза СССР И.В. Горячева (руководитель), научного сотрудника ЦНИИЛХа И.Я. Гурвича и начальника финансового отдела министерства И.Я. Михалина. Исполнители этой темы основывались на известных директивах партии о создании всех условий для разработки средств, позволяющих обеспечить самостоятельность народного хозяйства СССР от капиталистического окружения; о закреплении безраздельного господства социалистической системы хозяйства и закрытии источников возникновения капиталистических элементов и, наконец, о недопущении диспропорции в развитии народного хозяйства страны. В результате была разработана методика планирования для предприятий лесного хозяйства, расположенных в различных природно-экономических зонах, рекомендован примерный план внедрения научных достижений, указан порядок утверждения производственных планов с показателями по каждому виду производства и себестоимостью валовой и товарной продукции, рассчитаны трудовые затраты для нормального функционирования предприятий и т. д. Составленное бригадой Руководство по планированию мероприятий по лесному хозяйству в системе Минлесхоза СССР было рассмотрено на ученом совете ЦНИИЛХа и получило высокую оценку.
В период 1945 – 1954 гг. большая группа ученых изучала дубравы Поволжья, Белоруссии, Украины, Грузии, Армении, Азербайджана и Тульских засек. Работа исследователей А.В. Жукова, А.П. Бандина, Д.И. Дерябина, Б.И. Иваненко, П.А. Иссинского, В.П. Крайнова, М.Н. Ломинадзе, К.Б. Лосицкого, А. Б. Махатадзе, И.М. Науменко, Н. В. Напалкова, А.П. Петрова, В.В. Попова, Н.А. Степанова, А.В. Тюрина, И.Д. Юркевича опубликована в четырехтомнике «Дубравы СССР». Этот научный труд оказался очень полезным при разработке мероприятий по использованию и выращиванию дубовых насаждений. Коллективом исследователей в составе А.И. Ахромейко, Н.П. Георгиевского, Е.Д. Годнева, Б.Д. Зайцева, А.И. Ильинского, М.А. Краснова, К.Ф. Мирона, В.Г. Нестерова и А.П. Чардымова были проведены большие работы по изучению Бузулукского бора, опубликованные в трехтомнике «Бузулукский бор».
Дальневосточный научно-исследовательский институт лесного хозяйства по утвержденному в 1948 г. Минлесхозом СССР тематическому плану проводил комплексные исследования в лесах Сахалина. В этой работе участвовали А.А. Цимек, Н.В. Кабанов, В.П. Колесников, К.П. Соловьев, С.Н. Моисеенко и др. Научные работники Сибирского ботанического института изучали лесную растительность Сибири и Дальнего Востока, подготавливая широкое освоение лесной промышленностью крупных лесных массивов на востоке страны. В 1947 г. появился капитальный труд коллектива ученых по геоботаническому районированию Сибири под редакцией Е.М. Лавренко.
Стали развиваться работы по лесоводству и лесомелиорации в Омском сельскохозяйственном институте, где после 20-летнего перерыва была восстановлена в 1950 г. кафедра лесоводства под руководством профессора В. В. Берникова.
Продолжалось изучение горных лесов Кавказа В.З. Гулисашвили, З.Л. Солнцевым, А.Я. Орловым. Значительную работу по изучению горных лесов провел Институт лесного хозяйства и агролесомелиорации Азербайджана (АзербНИИЛХ), организованный в 1950 г. Сотрудниками института были разработаны приемы рубок ухода применительно к местным условиям, и в частности, технология лесовосстановительных рубок с применением механизации в горных условиях.
На севере страны продолжали изучение естественного возобновления на вырубках и гарях, а также воздействия на них пожаров. Кроме того, здесь начали систематическое исследование сплошных концентрированных рубок, позволившее И.С. Мелехову совместно со своими учениками разработать новое научное направление-типологию вырубок.
Большие работы по изучению лесов были развернуты в Казахстане, где при Институте ботаники АН Казахской ССР был создан в 1947 г. сектор леса, а в 1949 г. – Институт водного и лесного хозяйства. Здесь были изучены защитные свойства ленточных боров для сельскохозяйственного производства (С.С. Голубинский), и разработана система рубок в сосновых насаждениях в юго-западной части Западной Сибири, где рубки возобновления пришли на смену запрещенным в этих районах рубкам главного пользования (Л.Н. Грибанов).
К 1947 г. окончательно сформировался созданный в 1943 г. Институт леса Академии наук СССР под руководством академика В.Н. Сукачева – высший теоретический центр лесоведения. Состав работников института пополнялся известными учеными, среди которых были: профессор П.В. Васильев, принимавший активное участие в организации института, профессора Л.Ф. Правдин, С.В. Зонн, В.П. Тимофеев, Н.Е. Кабанов, а несколько позднее (с 1953 – 1956гг.) профессора А.Б.Жуков, Н.И. Пьявченко, А.А. Молчанов, Г.П. Мотовилов и др. В начале 1948 г. Институт леса провел совещание, посвященное проблемам полезащитного лесоразведения. Доклад о значении степных насаждений как биогеоценозов сделал А.Е. Дьяченко, а с докладом «Об агролесомелиорации за 30 лет советской власти» выступил профессор Н.И. Сус. Работа совещания подготовила путь к принятию большого плана степного лесоразведения, о котором будет сказано ниже. В постановлении совещания, кроме научно-теоретического обоснования необходимости облесения степных и засушливых районов, указывались мероприятия, использованные Минлесхозом СССР при подготовке проектов постановлений правительства по созданию полезащитных лесных полос в районах юга и юго-востока страны.
Министерство лесного хозяйства СССР направляло инициативу ученых на изучение проблем, способствующих улучшению и изменению способов и приемов ведения хозяйства в лесах. В целях избежания скороспелых решений по тем или иным вопросам проводили тщательную проверку их в производстве. Так было, например, с классификацией деревьев и насаждений, предложенной профессором В.Г. Нестеровым. Вместо привычной классификации Крафта, по которой деревья подразделялись на 5 классов по их состоянию и росту, В.Г. Нестеров предложил новую классификацию деревьев по их развитию, введя понятия «стадийно молодых» и «стадийно старых» деревьев. Массовой апробации в различных почвенно-климатических условиях была подвергнута рекомендация профессора В.И. Рутковского увеличить густоту посадки лесных культур с 6 – 12 тыс. шт. до 30 – 40 тыс. шт. на 1 га.
Спустя некоторое время из лесхозов, где закладывались опытные площади по рубкам ухода с использованием классификации деревьев В.Г. Нестерова и культуры с густотой посадки, рекомендованной В.И. Рутковским, стали поступать материалы с анализом результатов. В большинстве случаев производственники отнеслись к новаторским предложениям названных ученых отрицательно и воздержались от использования их в практике.
В поисках лучших приемов ухода за лесом, учитывающих учение Т.Д. Лысенко, профессора П.В. Воропанов, М.Д. Данилов и В.Г. Нестеров предложили свои классификации деревьев, направленные опять-таки против классической классификации Крафта, которая, по их мнению, не учитывала развития деревьев. На Всесоюзном совещании по рубкам ухода, проведенном Минлесхозом в 1952 г., было признано, что новые классификации деревьев не отличаются какими-либо преимуществами перед испытанной классификацией Крафта и, кроме того, сложны и отличаются неопределенностью. Поэтому классификации указанных ученых были отвергнуты.
В то же время в работах советских ученых по лесоведению и лесоводству было много действительно нового и ценного, что вызывало к ним интерес не только в нашей стране, но и за рубежом.
На IV Мировом конгрессе, состоявшемся в 1950 г. в Индии, советские делегаты В.Н. Сукачев, А.Б. Жуков, П.В. Васильев, С.В. Зонн, А.А. Молчанов, Г.П. Мотовилов, В.П. Цепляев и др. сделали доклады о постановке научных исследований и результатах по проблемам лесоведения и лесоводства в СССР. В сборнике, подготовленном для конгресса, кроме названных докладчиков, были напечатаны статьи А.И. Калниньша, В.З. Гулисашвили, П.Б. Виппера, В.Е. Вихрова, Ю.М. Иванова, М.Г. Пинчука, С.М. Момота, Ф.И. Терехова и И.С. Шинева. Сопрезиденту конгресса академику В.Н. Сукачеву конгресс поручил разработать методические указания по лесной типологии.
Полезащитные лесонасаждения. В план научных исследований на пятую пятилетку (1951 – 1955 гг.) Министерство лесного хозяйства СССР включило 16 проблем. Центральное место среди них занимали исследования, направленные на выполнение плана преобразования природы в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР от 20 октября 1948 г. «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах европейской части СССР». Выполнение этого плана имело большое научное и хозяйственно-политическое значение, и рассказать об этом надо возможно полнее, чтобы можно было увидеть и осознать не только грандиозное начало и расцвет, но и жестокую трагедию великого замысла преобразования природы в четвертую реформу лесоуправления.
История степного лесоразведения в нашей стране богата великолепными образцами научного и производственного творчества. В литературе послереволюционного периода о степном лесоразведении много написано в трудах Н.Н. Степанова Н.И. Суса, Г.Н. Высоцкого, В.П. Доброхвалова, А.С. Карасева, Ф.Н. Харитоновича, П.Д. Никитина, Б.И. Логинова Д.Ф. Чернявского, А.А. Сенкевича, Н.И. Рубцова и др.
При советской власти лесоразведение в степи по масштабам и организационно-техническим средствам производства было поднято на новую, более высокую ступень развития. Наибольшего подъема оно достигло в 1948 – 1953 гг., когда во исполнение постановления ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР от 20 октября 1948 г. к нему было привлечено внимание всего народа.
В 1947 г. республики и области засушливой зоны европейской части СССР были основными производителями зерновых и многих технических культур. В земельный фонд имевшихся здесь колхозов входили 120 млн га, или 21,5% пахотных площадей страны. Северная граница этой зоны доходит до 55°, южная до 35° с. ш. Ее общая площадь превышает 5 млн км2, или 20% территории Советского Союза.
Лесные научные учреждения установили, что 3 – 4 га лесных полос на каждые 100 га пашни являются той нормой облесения колхозных полей, при которой можно рассчитывать на получение устойчивых и высоких урожаев. По этой норме только в степных и лесостепных районах европейской части СССР в 1947 г. намечали создать свыше 5 млн га полезащитных насаждений. Органы лесного хозяйства подготавливали материалы, необходимые для составления развернутого государственного плана создания защитных насаждений в ближайшем будущем.
В 1947 г. правительство СССР приняло постановление о лесоразведении в Воронежской, Орловской, Тамбовской и Курской областях. В 1948 – 1955 гг. посадки были запланированы на площади 948 тыс. га, в том числе: полезащитных лесных полос 396 тыс. га, водорегулирующих полос 123, овражных и балочных 171, облесение песков 72 и посадок в гослесфонде 10 тыс. га.
Учитывая, что роль агротехники в прошлом нередко недооценивалась, правительство обязало посадку полезащитных лесных полос производить весной в течение 6 – 7 дней и, как правило, по черному пару, с глубиной вспашки не менее 25 – 27 см. Оно запретило посадки в свежеподготовленную, мелковспаханную почву и нестандартным посадочным материалом. В течение первых лет, до смыкания крон деревьев, почву в междурядьях и рядах должны были содержать в разрыхленном и чистом от сорняков состоянии.
При выполнении этого плана лесистость в Центрально-Черноземных областях с 7% в 1949 г. увеличилась бы через 7 – 9 лет до 11%.
На землях колхозов, в гослесфонде и в совхозах Украины предусматривалось за период с 1948 по 1955 г. создать 953,7 тыс. га лесопосадок всех видов, что составило бы 4% от всей площади пахотных земель. Вслед за решением Украины были подготовлены проекты постановлений Совета Министров СССР о создании сети защитных лесонасаждений в Астраханской, Сталинградской, Саратовской, Куйбышевской и Оренбургской областях. С 1948 по 1955 г. предусматривалось посадить лес на площади 554,2 тыс. га с доведением общей площади лесов в этих областях к 1955 г. до 2631 тыс. га.
Одновременно шла работа по выделению в особо режимные леса Бузулукского бора, алтайских ленточных боров и др. Правительство в 1947 г. внесло решение о переводе таких лесов в I группу. В 1948 г. в основном закончилось определение программы лесонасаждений почти по всей территории степных и засушливых районов. На 1948 – 1950 гг. намечалось произвести посадки на площади 705 тыс. га. К этому времени удельный вес лесонасаждений в степи в общем плане лесокультур в СССР поднялся бы до 54 – 55%. Степное лесоразведение все более становилось составной частью работы не только органов лесного хозяйства, но и Министерства сельского хозяйства СССР и совхозов. И это было чрезвычайно важно.
С 30 июня по 4 июля 1948 г. в Велико-Анадольском лесничестве состоялось Всесоюзное совещание по степному лесоразведению с участием около 200 лесоводов-практиков и научных работников, сотрудников лесохозяйственного и сельскохозяйственного аппарата. На совещании были раскрыты возможности лесоводов в создании полноценных защитных лесонасаждений различного назначения и вида.
Местом проведения совещания Великий Анадоль стал не случайно. Это лесничество существовало с 1843 г. специально для целей испытания и пропаганды возможностей степного лесоразведения. За более чем столетний период оно превратилось в один из самых замечательных очагов искусственного лесоразведения. М.К. Турский о Великом Анадоле сказал: «Надо быть там, на месте, надо видеть собственными глазами Велико-Анадольский лес, чтобы понять все величие дела степного лесоразведения, составляющего нашу гордость. В Западной Европе ничего подобного вы не встретите». Так говорил человек, видевший леса во многих местностях России и за границей. Глубокое патриотическое чувство вызвал у всех участников совещания осмотр великолепных дубрав лесничества и ознакомление с работой нескольких поколений лесоводов по облесению Велико-Анадольских возвышенностей.
По объему работ, удельному весу расходов в общей сумме материальных и денежных затрат на лесное хозяйство, по степени механизации создания современных лесокультур, особенно степных, – это сложное и большое производство, осуществляемое в государственном масштабе по народнохозяйственному плану. Реализация таких мероприятий стала возможной лишь при наличии техники и не только по подготовке почвы под культуры, но и по их посадке. Лесопосадочные машины М.И. Чашкина (СЛЧ-1) и А.Н. Недошковского (СЛН-1) вошли в серийное производство именно в 1948 г., а в 1950 г. их выпустили и передали в производство (4242 шт.).
Увеличение сети и мощности лесохозяйственных предприятий и научных учреждений, рост кадров, широкая механизация трудоемких процессов, достижения передовиков, обогащающих производство прогрессивными методами, поднимало организационную, научную и техническую зрелость советских лесоводов. 1948 г. стал гранью, отделявшей два периода в истории отечественного степного лесоразведения. Весной этого года в СССР было посажено 279 тыс. га леса, большая часть посадок приходилась на степные и южные районы. Так был подготовлен новый этап в развитии советского степного лесоразведения.
В середине лета 1948 г. газета «Правда» напечатала большую статью о лесных полосах, размещенных зелеными квадратами в полях известной научной станции «Каменная степь», организованной В.В. Докучаевым. Вскоре последовало указание от руководящих органов со ссылкой на директиву И.В. Сталина: готовить большое развернутое постановление о мерах по защите и повышению урожайности полей на обширной территории степных и лесостепных районов европейской части СССР. В Минлесхозе СССР это дело возложили на меня как на первого заместителя министра. Вместе с М.Г. Пинчуком и П.И. Малевым (крупным специалистом-картографом, сделавшим схему размещения полезащитных лесонасаждений), В.Н. Самецким и др. мы работали дни и ночи. В Министерстве сельского хозяйства СССР подготовку той части проекта постановления, в которой намечались меры по земледелию, вел заместитель министра П.П. Лобанов. Его основным исполнителем был замечательный агролесомелиоратор А.К. Панков.
Варианты проекта будущего постановления неоднократно обсуждались в Кремле с участием крупных специалистов и ученых. 20 октября 1948 г. оно было принято, а 24 октября опубликовано в газете «Правда» под названием «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоемов для обеспечения высоких и устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах европейской части СССР». По этому постановлению необходимо было всем колхозам и совхозам степных и лесостепных районов на основе многолетнего опыта научно-исследовательских институтов, передовых колхозов и совхозов начиная с 1949 г. приступить к планомерному и широкому внедрению системы агротехнических мероприятий по подъему земледелия, основанной на учении виднейших русских агрономов В.В. Докучаева, П.А. Костычева и В.Р. Вильямса.
В этой системе полезащитным лесонасаждениям отводилось первое место. Был определен следующий комплекс лесонасаждений: крупные государственные защитные лесные полосы по водоразделам и берегам рек; лесные полосы на пахотных землях колхозов и совхозов; посадка леса по оврагам, балкам; облесение песков и неосвоенных или неудобных земель гослесфонда; лесовосстановление в колхозных лесах; лесные культуры в гослесфонде.
Постановлением предусмотрено создание в 1949 - 1965 гг. 5709 тыс. га защитных лесных насаждений, в том числе 3 592,5 тыс. га – силами и средствами колхозов с помощью государства; 1 536,5 тыс. г – силами Министерства лесного хозяйства СССР, из них 960,5 тыс. га в малолесных районах в гослесфонде и 576,0 тыс. га – на неудобных землях колхозов с трудовым участием колхозников и 530 тыс. га-совхозами Министерства совхозов СССР.
Распределение плана лесопосадок, выполняемых силами и на средства колхозов, по годам (периодам) и административным единицам, показано в табл. 3.
3. Распределение плана лесопосадок, выполняемых колхозами (тыс. га)
В конце 1948 г. Г.П. Мотовилов, не проявлявший особого энтузиазма в этом огромном начинании, был освобожден от обязанностей министра лесного хозяйства СССР. Вместо него назначен министром А.И. Бовин, агроном по образованию, работавший до этого заместителем министра лесной промышленности СССР и министром лесной промышленности РСФСР.
Органы лесного и сельского хозяйства вместе с советами министров республик, крайисполкомами и облисполкомами были обязаны разработать указания по закладке и выращиванию защитных лесонасаждений применительно к местным природным условиям и произвести в 1949 г. закладку на полях каждого научного и опытного учреждения, а также в лесхозах степных и лесостепных районов опытные посевы лесных полос гнездовым способом. Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина поручалось разработать указания о проведении этих посевов.
Кроме облесения оврагов, создания государственных лесных полос и лесных культур в гослесфонде, Министерство лесного хозяйства СССР обязывалось в 1949 – 1955 гг. закрепить и облесить пески на площади 322 тыс. га. Колхозам и совхозам рекомендовалось организовать звенья с закреплением участков для лесопосадок и ухода за ними на срок до 5 – 7 лет. Министерство финансов СССР предоставляло колхозам долгосрочные кредиты сроком на 10 лет с погашением начиная с пятого года.
Отличительными особенностями постановления от 20 октября 1948 г. по полезащитному лесоразведению были:
1) установка на завершение облесительных работ одновременно во всех засушливых и степных районах европейской части СССР по государственному плану;
2) создание мощной базы механизации производства и организация крупных механизированных предприятий – лесозащитных станций;
3) создание новых центральных и местных руководящих контрольных и проектных учреждений и расширение сети лесохозяйственных предприятий;
4) рекомендация агротехнических основ, исполнение которых должно было согласовываться с конкретными природными условиями;
5) усиление ответственности местных советских органов за проведение в жизнь данного постановления.
Выполнение задач, выдвинутых постановлением, было возложено на центральные, областные и местные учреждения по полезащитному лесоразведению.
При Совете Министров СССР было создано Главное управление полезащитного лесоразведения. В его обязанности входило: руководство полезащитным лесоразведением, осуществляемым министерствами лесного и сельского хозяйства СССР, Министерством совхозов СССР, колхозами и совхозами; контроль за выполнением министерствами, советами министров республик, крайисполкомами, облисполкомами заданий правительства по полезащитному лесоразведению; наблюдение за подготовкой агролесомелиоративных кадров. Указания Главного управления по вопросам, входящим в его компетенцию, были обязательными для всех министерств и ведомств.
По представлению Главного управления в Совете Министров СССР рассматривали итоги работ и другие вопросы по лесопосадкам. На заседаниях коллегии обсуждали доклады центральных научных учреждений, областных советских и хозяйственных организаций, а в научно-техническом совете – мероприятия и научно-технические обоснования агротехники, вопросы отвода земель под дубравы промышленного значения, государственные лесные полосы и т. п. Созыв совещаний работников министерств, областных управлений лесного и сельского хозяйства, лесозащитных станций, лесхозов, МТС и колхозов с участием ученых и сотрудников министерств способствовал оперативности руководства, а следовательно, и улучшению самого дела.
При больших полномочиях и правах Главное управление полезащитного лесоразведения многие вопросы могло решать оперативно, но иногда подготовка и прохождение материалов проектов решений настолько затягивались, что будучи, наконец, подготовленными, они утрачивали всякое практическое Значение. Именно так проходило, в частности, утверждение технических проектов по созданию дубрав промышленного значения. Доведенные до производства по частям технические проекты фактически осуществлялись, хотя и оставались неутвержденными.
Не имея в непосредственном подчинении производственных объектов, Главное управление направляло усилия своего достаточно мощного аппарата специалистов на контрольно-поверочную работу. Будучи сама по себе, конечно, необходимой, такая односторонняя, бюрократическая, только контролирующая деятельность помешала Главному управлению предупредить серьезную опасность шаблонного применения при степном лесоразведении гнездового способа Т.Д. Лысенко, возведенного в некий непогрешимый идеал. К сожалению, возглавлявший Главное управление Е.М. Чекменев был по образованию зоотехником и, не зная лесного дела, не мог своевременно предупредить возникавшие ошибки.
Для проведения изысканий и проектных работ по лесоразведению в 1949 г. в системе Минлесхоза СССР было организовано проектно-изыскательское объединение «Агролеспроект», проделавшее большую и полезную работу по созданию проектов полезащитных полос и других насаждений. В том же году в Министерстве сельского хозяйства СССР было организовано Управление лесомелиорации, в Министерстве совхозов – отдел, а в советах министров РСФСР и УССР – секторы агролесомелиорации и лесного хозяйства. Одновременно усиливался состав руководства Минлесхоза СССР, в который на правах заместителей министра были введены В.П. Цепляев, П.Л. Никитин, В.И. Калинш и И.В. Бухаров.
Создание государственных защитных лесных полос. Министерства лесного и сельского хозяйства СССР в сравнительно короткий срок создали структуры лесоуправления в центре и на местах наметили объекты производства, произвели отвод земель, предназначенных под лес, определили финансовые затраты, организовали непосредственное производство работ по созданию государственных защитных лесных полос. Ответственность за проведение работ возлагалась на Минлесхоз СССР, и хотя на долю эти полос приходилось всего 5% его общего плана лесонасаждение их созданию придавалось первостепенное значение.
Лесоразведение в степных и лесостепных районах в виде широких и достаточно больших по протяженности лент рассматривалось как одно из мероприятий по увеличению лесистости местности, улучшению климата и водного режима. Предположительно считалось, что влияние широких государственных защитных лесных полос на окружающую местность будет распространяться на площадь, значительно большую, нежели от сравнительно узких полос местного значения. Такое предположение было основано на долголетних наблюдениях Лебяженской ЛОС в условиях ленточных боров Алтая, где осадки за летний период увеличивались по сравнению со степью на 30 – 50 мм, что в свою очередь повышало урожайность сельскохозяйственных культур на 15 – 16%.
В течение 1950 – 1965 гг. необходимо было создать следующие крупные государственные лесные полосы:
1) от Саратова до Астрахани по обоим берегам Волги шириной по 100 м, протяженностью 900 км;
2) Пенза – Екатериновка – Каменск из 3 лент шириной по 60 м каждая, протяженностью 600 км;
3) Камышин – Сталинград из 3 лент шириной 60 м каждая, протяженностью 170 км;
4) Чапаевск – Владимировка из 4 лент шириной 60 м каждая, протяженностью 580 км;
5) Сталинград – Степной – Черкесск из 4 лент шириной 60 м каждая, протяженностью 570 км;
6) гора Вишневая – Уральск – Каспийское море из 6 лент по 3 на каждом берегу реки Урал шириной по 60 м каждая, протяженностью 1080 км;
7) от Воронежа до Ростова-на-Дону по обоим берегам Дона шириной по 60 м, протяженностью 920 км;
8) по обоим берегам Северского Донца от Белгорода до устья шириной по 30 м, протяженностью 50 км. Межленточные пространства в лесных полосах с несколькими лентами устанавливались в 200 – 300 м. Все 8 полос охватывали пространство примерно 800 тыс. км2 с десятками миллионов гектаров хороших пахотных земель.
Для непосредственного осуществления работ по созданию государственных защитных лесных полос организовали 3 территориальных управления: Сталинградское под руководством А.М. Полякова, Саратовское под руководством И.Д. Федорова и Уральское под руководством С.П. Тимченко, в состав которых входили 67 лесозащитных станций (ЛЗС), 26 степных лесхозов (предполагалось 35) и большое количество крупных лесных питомников с общим числом руководящих работников и специалистов около 700 человек.
Затраты на строительство и оборудование ЛЗС и степных лесхозов составили 358 млн р., не считая 40 млн р., затраченных на создание крупных лесных питомников. На 1 га лесонасаждений Предполагалось затратить только капитальных вложений 3635 р. Несмотря на то, что во главе территориальных управлений были поставлены опытные руководители (все – члены коллегии Минлесхоза СССР), оперативное руководство предприятиями, расположенными в разных областях, было затруднено, а связь с областными партийными и советскими органами усложнена. Вопросы работы ЛЗС иногда решались на местах областными организациями без согласования с территориальными управлениями, что, естественно, вызывало всевозможные недоразумения. Поэтому в громоздкую структуру управления работами по созданию государственных защитных лесных полос вскоре пришлось вносить поправки. Территориальные управления стали в дальнейшем руководить созданием полос лишь в Саратовской, Сталинградской и Западно-Казахстанской областях. В остальных областях с намеченными трассами государственных лесных полос (Ростовской, Пензенской, Куйбышевской, Астраханской, Чкаловской, Харьковской, Курской, Воронежской и Ворошиловградской) закладкой лесных полос руководили областные управления лесного хозяйства.
Отвод земель под государственные лесные полосы производили экспедиции Минсельхоза СССР совместно с Минлесхозом СССР. Лесные полосы, проходящие по водоразделам, намечали размещать по самым высоким точкам рельефа, чтобы протяженность полосы была наименьшей. Полосы, проходящие по берегам рек, как правило, проектировали на коренном берегу, на второй террасе или на прирусловом валу, по гривам и возвышенным местам поймы на землях, пригодных для лесоразведения. Лесные массивы гослесфонда, расположенные по трассам лесных полос, включали в их состав и наносили на планы.
После окончания полевых работ проекты отвода земель рассматривали в областных и краевых исполкомах и республиканских советах министров, после чего передавались в Минсельхоз СССР для представления их на утверждение в Совет Министров СССР
Отчеты экспедиций обсуждали в Главном управлении полезащитного лесоразведения. При рассмотрении проекта гослесполосы Чапаевск – Владимировка представители Главного управления Гидрометслужбы тт. Сапожникова и Змиев внесли особое мнение, согласно которому метеорологический эффект лесной полосы практически проявляется лишь при условии примыкания к ней системы колхозно-совхозных полезащитных лесных насаждений и заключается в основном в уменьшении скорости ветра на расстоянии до 50-кратной высоты древостоев. Этот эффект может быть отмечен на части госполосы, проходящей по территории Куйбышевской и Саратовской областей.
После того, как были разрешены все формальности по отводу земель, Агролеспроект направил на трассы государственных лесных полос более 800 специалистов-лесоводов, агрономов, почвоведов, геоботаников, экономистов и т.д. для составления технических проектов лесонасаждений. Большую помощь в этой работе оказал комсомол. В изысканиях и при отводе земель на государственной полосе Камышин – Сталинград участвовало более 100 молодых специалистов.
Исходные материалы технических проектов государственных лесных полос были просмотрены широкой общественностью на технических совещаниях в Саратове, Сталинграде и Воронеже.
Разрабатывали типы лесных культур так, чтобы каждое отдельно взятое защитное лесонасаждение состояло из нескольких древесных или кустарниковых пород. Одна или две древесные породы являются главными. Они образуют в будущем верхний ярус и определяют характер насаждений. Количество их в защитном насаждении составляет 25 - 30%. Дубу отводится первое место. Обработку почвы предусматривали производить по системе черного пара с глубиной вспашки до 30 см.
Весной и осенью 1949 г. предприятия лесного хозяйства сделали первые лесопосадки на лучших земельных участках общей площадью 2620 га.
В 1950 г. отвод земель был закончен. К середине лета правительство утвердило технические проекты по созданию лесонасаждений на трассе государственных полос Камышин – Сталинград, Саратов – Астрахань, Чапаевск – Владимировка, Пенза – Екатериновка- Каменск. В первой половине 1951 г. были утверждены технические проекты и по остальным полосам. Протяженность всех государственных лесных полос определилась в 5674 км вместо ранее установленных 5320 км, а площадь 110,1 тыс. га вместо 117,9 тыс. га. Срок окончания посадок по отдельным полосам устанавливали от 3 до 11 лет. К 1955 г. намечали облесить 90 тыс. га. Остальные 20 тыс. га ввиду необходимости двигательной мелиорации почвы предполагалось закончить в последующий период.
Установленный на 1950 г. план лесонасаждений в размере 21 тыс. га был выполнен на 101%, в том числе 16,26 тыс. га гнездовым способом.
Осенью 1950 г. провели первый учет приживаемости весенних (этого года) посевов и посадок леса. В гнездовых посевах на обследованных 15,9 тыс. га сохранившихся гнезд было 75,9%, среднее число дубков в одном сохранившемся гнезде 10,4, а 1 га 6040. По действовавшей шкале оценки приживаемости отличных посевов было 2,1%, хороших 20,4, удовлетворительных 42, ас плохим состоянием и погибших 35,9%. Приживаемость рядовых посадок на полосах была еще ниже и в среднем составляла 55%. Причина этого заключалась главным образом в нарушении агротехнических правил подготовки почвы. Кроме того, на приживаемости культур сказалась неподготовленность лесозащитных станций, лесхозов и управлений лесного хозяйства к борьбе с грызунами, вредными насекомыми и другими вредителями леса. Именно по этой причине сильно пострадала лесная полоса Камышин – Сталинград.
Низкая приживаемость культур серьезно беспокоила лесоводов, потому что более 30% погибших посевов спустя всего полгода после закладки культур означали, что 1/3 работы проведена впустую. На участках с плохими посевами надо был, проводить значительные дополнения с повторной затратой денежных средств и рабочей силы.
Следует отметить, что по применявшейся шкале оценки культур (согласно ей культуры, имеющие более 10 тыс. растений на 1 га, относились к культурам с отличной приживаемостью более 7,5 тыс.- с хорошей, более 5 тыс.- с удовлетворительной и менее 5 тыс. – с неудовлетворительной) сделать сравнительную оценку гнездовых и рядовых культур и разделить их на действительно хорошие и плохие не представлялось возможным. Методика, по которой учитывали только количественные показатели, была приспособлена для выражения превосходства гнездового способа над рядовым. Это превосходство, на первый взгляд, казалось несомненным, поскольку в первый год из 20 тыс. желудей, посеянных в 667 гнездах, даже при 70% всхожести могло появиться 14 тыс. всходов дуба. Но к составе рядовых культур, кроме главной породы, имелись другие, а в гнездовых – только одна. Поэтому рядовые посадки обычно относят к законченным культурам, а гнездовые – к незавершенным. Гнездовые посевы с 5 тыс. дубков на 1 га и рядовые с тем же количеством растений не могут быть ни равноценными, ни сравнимыми, хотя по инструкции входили в одну группу приживаемости. Эта методическая ошибка сказалась на всех инвентаризациях, проведенных в 1950 – 1953 гг. Не давая полного представления об истинном состоянии молодых культур, она в то же время позволяла сторонникам гнездового способа утверждать его превосходство над всеми другими.
Кадры. К 1948 г. Министерство лесного хозяйства СССР имело в южных и юго-восточных районах европейской части СССР 740 лесхозов, а в них 2124 лесничества. Обеспечение лесохозяйственных предприятий руководящими и инженерно-техническими работниками (и особенно – постоянным составом рабочих) представляло большие трудности. Например, на лесопосадочных работах, базировавшихся главным образом на ручном труде, только в районах ЦЧО в 1948 – 1955 гг. потребность в рабочей силе составила около 25 млн человеко-дней, в том числе около 15 млн человеко-дней на уход за культурами. Так, колхозы Воронежской Тамбовской, Курской и Орловской областей на 2-месячный срок весной, летом и осенью ежегодно в течение 11 лет должны были выделять по 25 – 30 тыс. человек. Наем рабочей силы в таких количествах – задача исключительно трудная, а в отдельных районах невыполнимая.
Главной задачей Министерства лесного хозяйства СССР было укомплектование лесозащитных станций, степных лесхозов и лесопитомников руководителями и специалистами. На помощь лесоводам степных районов приехали на постоянную работу специалисты из центральных и северных областей. Партийные, советские и комсомольские организации направили на лесозащитные станции инженеров, механиков и трактористов.
В 1948 г. лесных специалистов высшей квалификации готовили в Воронежском, Киевском и Саратовском сельскохозяйственных институтах (в последнем – на факультете агролесомелиорации), Новочеркасском инженерно-мелиоративном институте, на лесохозяйственных факультетах Казанского и Башкирского сельскохозяйственных институтов. Лесоводов со средним образованием готовили в Борисоглебском, Бузулукском, Велико-Анадольском, Крапивенском лесных техникумах. В 1948 г. лесные техникумы выпустили 916 специалистов. К 1950 г. должны были окончить вузы и техникумы 2600 лесоводов, агролесомелиораторов и механиков.
К 1949 г. были открыты 44 лесные школы с 2-годичным сроком обучения для подготовки младших лесоводов и 3 школы механизации лесного хозяйства для подготовки младших техников-механиков с контингентом обучающихся в 900 чел. Переподготовка инженеров и техников полезащитного лесоразведения и механизации лесного хозяйства с ежегодным приемом 450 чел. была организована при 3 вузах, а повышение квалификации специалистов – на 6-месячных курсах.
Специалистов высшей квалификации по механизации лесного хозяйства и мелиорации готовили на факультетах лесомелиорации Киевского и Брянского лесохозяйственных институтов и на факультетах механизации лесного хозяйства в Ленинградской лесотехнической академии им. С.М. Кирова, Киевском и Воронежском лесохозяйственных институтах. Кроме того, были открыты факультеты лесного хозяйства при ряде сельскохозяйственных институтов.
В 1949 г. начали посадки леса по новому плану, быстро нарастали темпы строительства. В лесном хозяйстве весной 1950 г. вошли в действие 54 лесозащитных станций, 40 новых степных лесхозов и 43 новых крупных гослесопитомника. Необходимо было подобрать и расставить свыше 6 тыс. руководящих и инженерно-технических работников, лесоводов, агролесомелиораторов, механиков, строителей, экономистов.
К 1951 г. подбор кадров был в основном закончен, причем Численность инженерно-технического состава в лесхозах, ЛЗС, гослесопитомниках (включая и аппараты управлений) увеличилась с 1949 г. в 2,7 раза (с 1190 до 3254), в том числе специалистов ведущего профиля (лесоводы, лесомелиораторы, механизаторы, строители) насчитывалось 2675 человек.
Контингент учащихся в лесных техникумах увеличился с 6700 до 9800 человек. За 3 года средние учебные заведения лесного хозяйства подготовили 5981 специалиста, лесные школы выпустили 3133 чел. На курсах по повышению квалификации руководящих работников и специалистов прошли обучение до 16 тыс. чел.
К началу 1953 г. все территориальные областные управления и подчиненные им предприятия функционировали как окончательно сформировавшиеся административные и производственные единицы. В них работало свыше 6 тыс. специалистов с высшим и средним образованием.
За своевременное выполнение планов лесопосадок, междурядной культивации и работ в лесопитомниках работникам Л3С выплачивали премии от 75 до 100% месячного оклада, а за работы по подготовке почвы и строительству прудов и водоемов – от месячного до полуторамесячного оклада. Если приживаемость лесокультур в первом году была свыше 80%, выплачивали дополнительные премии в размере 10% месячного оклада за каждый процент приживаемости свыше 85%. В целом оплата труда на лесозащитных станциях с учетом процентных надбавок и премий была примерно в 2 раза выше, чем в. лесхозах. Это стимулировало труд рабочих и специалистов, хотя в некоторых случаях не обходилось без излишеств.
Большое значение в повышении трудового энтузиазма создателей новых лесов имело неослабное внимание к ним печати и всех общественных организаций. За высокие показатели, достигнутые при выполнении плана создания полезащитных насаждений, в 1949 – 1950 гг. были награждены 628 рабочих и инженерно-технических работников лесозащитных станций и лесхозов.
Научные исследования. В 1948 г. научную работу по проблемам агролесомелиорации и полезащитного лесоразведения вели уже 5 научно-исследовательских институтов: ВНИИ лесного хозяйства, ВНИИ агролесомелиорации, Украинский институт агролесомелиорации, Узбекский институт лесного хозяйства и Институт земледелия им. Докучаева. В сеть научных учреждений входили около 20 опытных станций и до 40 опорных пунктов работу вели более 400 научных сотрудников.
Полезный вклад в фонд научных исследований внесла Урало-Каспийская экспедиция, организованная еще в 1935 г. Народным комиссариатом земледелия СССР. В состав экспедиции входило более 100 квалифицированных научных работников. Экспедицию проектировала лесной заслон от южных оренбургских степей до полупустынных районов Гурьевской области протяженностью около 750 км и площадью свыше 200 тыс. га. Этот проект не был реализован, помешала война. Но собранные материалы по изучению древесной и кустарниковой растительности, исследований почвы, водного режима, климата, экономики сельского хозяйства стали через 14 лет полезным источником при составлении проекта государственной лесной полосы гора Вишневая – Каспийское. Развернулись работы по обследованию новых площадей в этом регионе.
Важнейшим научным центром по изучению условий степи и полупустыни была комплексная экспедиция по полезащитному лесоразведению Академии наук СССР, организованная по решению правительства в середине лета 1949 г. В ее штате к концу года было 199 сотрудников. Руководителями отдельных разделов экспедиции президиум Академии наук СССР назначил крупных ученых разных специальностей: Е.Н. Павловского по зоологии, И.П. Герасимова по геоморфологии и географии, Е.М. Лавренко по геоботанике, М.А. Великанова по гидрологии, Н.Н. Славянова по гидрогеологии, Н.Е. Иванову по географии почв, С.С. Соболева по эрозии почв, Е. Н. Мишустина по почвенной микробиологии, А.Т. Ваткина по фитопатологии, П.И. Колоскова по климатологии, Е.В. Шанцера и Н.И. Николаева по четвертичной геологии и П. В. Васильева по экономике.
В 1951 г. в экспедицию вошла новая группа видных ученых: Л.А. Иванов по физиологии древесных пород, Н.П. Дубинин по зоологии, Л.Ф. Правдин по лесному семеноведению, И.М. Науменко по гнездовым посевам, Б.Л. Дзердзеевский по проблеме суховеев, Н.К. Балябо по орошаемому земледелию, П.А. Генкель и Н.С. Петинов по физиологии орошаемых культур, А.Б. Жуков по дубравам промышленного значения, К.В. Арнольди и М.С. Гиляров по энтомологии. Кроме того, в фонд экспедиции вошли исследования А.А. Роде на стационарах в Джаныбеке и Белых Прудах, И.Н. Антипова-Каратаева на стационаре Аршань-Зелмень, Н.А. Качинского на Сталинградском стационарном участке, а также В.Н. Сукачева и его сотрудников на Деркульской опытной станции Ворошиловградской области.
Основными задачами экспедиции были: разработка способов выращивания дубрав промышленного значения и лесонасаждений на полях колхозов и трассах государственных лесных полос; усовершенствование способов ведения хозяйства в лесах; изучение природных условий в районах отвода земель под лесонасаждения и для составления технических проектов.
Кроме этой экспедиции, исследования проводили Ленинградская лесотехническая академия им. С.М. Кирова, Московская сельскохозяйственная академия им К.А. Тимирязева, Украинский научно-исследовательский институт лесного хозяйства, Новочеркасский гидромелиоративный институт и другие научные учебные институты.
Так, Азербайджанский научно-исследовательский институт тесного хозяйства разработал рациональные агротехнические приемы и конструкции создания защитных лесных (А.С. Буков, Н.Г. Нагиев и др.). Труппа сотрудников в составе С.А. Алекперова, С.М. Мамедова и Т. Хрыжановской исследовала проблему повышения солеустойчивости древесно-кустарниковых пород при степном и полезащитном лесоразведении Н.Г. Ахундов, Л.В. Ковдышева и др. занимались разработкой методов создания культур в горных условиях. Большая группа работников (Ф.А. Амиров, М.Ю. Халилов, Ф.А. Гаджиев, Г.М. Байрамов и др.) разработала фитомелиоративные меры борьбы с почвенной эрозией. Научно-методическую деятельность экспедиции возглавлял академик В.Н. Сукачев. Экспедиция проработала 3,5 года и в мае 1953 г. была распущена как выполнившая возложенные на нее задачи.
Способы лесоразведения. В 1949 – 1953 гг. в статистических сводках учитывали два способа создания лесных культур: рядовые посев и посадку и гнездовой посев желудей (позднее учитывали и строчно-луночный посев).
Рядовые культуры известны с самого начала степного лесоразведения. Однако об их густоте возникали горячие дискуссии. Заслуживают внимания две точки зрения на эту проблему: одна из них возникла в конце XIX, а вторая – в середине XX столетия. Различие в подходе к установлению числа сеянцев на единицу площади зависело только от средств по накоплению влаги в почве. Это различие – исторического характера и зависит от уровня материально-технической вооруженности производства. В свое время Г.Н. Высоцкий, учитывая малую влажность почвы при крайне сухом континентальном климате, высказался за редкие посадки с числом сеянцев немногим более 2 тыс. шт. на I га. Это было верно в конце прошлого столетия, однако в середине XX века при наличии мощных тракторов и плантажных плугов влажность почвы можно было увеличить до нормы, необходимой для выращивания 5 – 9 тыс. сеянцев на 1 га.
Схемы рядовых культур с участием нескольких древесных и кустарниковых пород были построены так, чтобы за ними до смыкания крон был возможен преимущественно механизированный уход. Для этого приспосабливали имеющиеся машины и орудия и разрабатывали новые конструкции механизмов по уходу с учетом типов лесных культур. Таким образом, способ рядовых культур совершенствовался, повышалась его эффективность.
Всесоюзный научно-исследовательский институт агролесомелиорации (ВНИАЛМИ) в 1937 – 1940 гг. экспериментально доказал возможность и лесоводственно-экономическую целесообразность применения рядового посева в полезащитном лесоразведении на черноземных почвах Воронежской, Ростовской, Оренбургской (тогда Чкаловской) областей.
Рядовый беспокровный посев лесных полос, рекомендованный ВНИАЛМИ, впервые был официально принят в инструкции 1952 г. Фактическая величина площади, на которой он был применен, неизвестна. ВНИАЛМИ зарегистровал 25 хозяйств, расположенных в 9 областях черноземной зоны, которые имеют 152 га рядовых посевов лесных полос хорошего состояния, в том числе в колхозах 109, совхозах 7 и опытных учреждениях 36 га.
Строчно-луночный посев рожден острой нуждой в механизации работ по уходу за лесопосадками. В первое время этот прием стал как бы самостоятельным способом лесоразведения. На самом же деле строчные и луночные культуры принципиально ничем не отличаются от рядовых. Их можно считать одной из форм рядовых посевов и посадок леса.
Квадратный способ создания лесонасаждений представляет собой разновидность рядового и известен достаточно хорошо. Чаще всего деревья и кустарники при этом способе размещали на расстоянии 1 м друг от друга. При таком расположении древесные растения равномерно распределяются на площади и находятся в лучшем положении при использовании света и почвенного питания.
Квадратный способ позволяет механизировать уход за культурами и вести перекрестную обработку, что способствует сокращению ручного труда и безусловно экономически выгодно. На этом основании В.Я. Векшегонов предложил перейти на квадратный способ посадки с размещением растений через 1,5 м. Для массивного и широкополосного лесоразведения квадратный способ выгоден.
Гнездовой способ создания полезащитных лесных полос в 1949 г. предложил Т.Д. Лысенко. Без необходимой проверки этот метод был применен во всех лесостепных и степных районах. Гнездовой способ отличался от всех других тем, что лесные насаждения создавались посевом древесных и кустарниковых пород с размещением их однородными группами, с покровными сельскохозяйственными культурами и без уходов.
Небольшие денежные и трудовые затраты на выращивание 1 га лесных полос, получение дополнительного зерна от высеваемых на той же площади культур и (самое важное), значительное упрощение производства за счет исключения уходов вызвали интерес к этому способу у лесоводов и колхозников. Обещанный экономический эффект склонил специалистов лесного и сельского хозяйства к признанию за гнездовым способом преимущества перед рядовым.
Но такое отношение продолжалось недолго. Убедившись в собственном заблуждении, и ученые, и производственники вносили поправки, существенно изменявшие схему гнездовых посевов и приближавшие ее к лесоводственным приемам лесоразведения. К концу 1950 г. поступили первые сигналы о низкой приживаемости дуба в гнездовых культурах. В дальнейшем таких сигналов становилось все больше, причем говорилось уже не только о низкой приживаемости, но и о непригодности способа в целом
В дополнение к сигналам о неблагополучии гнездовых посевов, поступавшим из ЛЗС, лесхозов и местных органов сельского хозяйства, аналогичные вести стали поступать также из научных учреждений, в том числе подчиненных ВАСХНИЛ (Харьковского и Кишиневского сельскохозяйственных институтов, Верхнянской, Донской, Харьковской, Новоузенской, Оренбургской и Кинельской селекционных станций и др.). В Одесском селекционно-генетическом институте и в институте «Аскания-Нова» создание лесополос гнездовым способом оказалось по стоимости 1 га выше, чем у рядовых посадок, на 25 – 50%. Аналогичную картину наблюдали и в производственных посадках.
Автор гнездового способа Т.Д. Лысенко прошел мимо столетнего положительного опыта создания лесных культур в степных условиях. Последствия применения его «особой» теории лесоразведения в степи были очень тяжелые.
Уже к концу 1953 г. гнездовых культур осталось менее 50%, но их совсем нельзя было считать культурами. Они были представлены сильно изреженными группками слаборазвитых дубков. Для их сохранения нужна была неотложная восстановительная работа с затратами примерно 75% полной стоимости закладки 1 га лесокультур. Но этого не было сделано. К осени 1956 г. осталось 15,6% гнездовых посевов. С 1954 г. этим способом не посадили ни одного гектара. Дальнейшая убыль их, ничем не приостановленная, продолжалась до полного исчезновения. Однако было бы недопустимой натяжкой объяснять все неудачи лесоразведения в 1949 – 1953 гг. ошибочным применением метода Т.Д. Лысенко.
Преимущества того или иного способа лесоразведения не могут быть в полной мере подтверждены в первые годы жизни лесных культур. Сравнительная полноценность леса, искусственно выращиваемого различными способами, устанавливается в более зрелом возрасте, вероятно, в стадии кульминации роста. В первые же годы достоинства тех или иных способов создания лесных культур скорее выражаются экономическими показателями.
Лучший результат в создании лесокультур достигается при обязательном технически правильном исполнении всех агротехнических указаний, составленных с учетом природных условий данного производственного участка. В 1953 г. лесоводственная агротехника и способы лесоразведения сводились к следующим сложениям:
а) глубокая пахота с применением плантажного плуга и удлинение периода парования по мере ухудшения лесорастительных условий;
б) накопление и экономное расходование влаги в почве;
в) обязательные и систематические уходы за лесопосадками;
г) максимальная механизация всех трудоемких процессов производства, и особенно работ по уходам;
д) использование семенного и посадочного материала, заготовляемого по возможности в районах закладки лесокультур;
е) правильный подбор древесных и кустарниковых пород для каждой местности;
ж) схемы лесопосадок без покрова сельскохозяйственных культур и без обязательных дополнений;
з) одновременный ввод в лесопосадки всех древесных и кустарниковых пород по принятым типам лесокультур;
и) конструкция лесных насаждений, ускоряющая смыкание крон деревьев и кустарников;
к) схема, в которой дуб на всех пригодных для него почвах будет главной породой в лесокультурах, создаваемых посевом желудей;
л) удешевление производства работ.
Известные из столетней практики положения о том, что тщательная обработка почвы под степные лесопосадки должна быть одним из основных агротехнических требований, нашли свое подтверждение в 1940-1953 гг. на обширных пространствах степей и лесостепей. Богатое наследие прошлого, широкая механизация производства и кадры специалистов с лесным и техническим образованием позволили в те годы разработать научно обоснованную лесоводственную агротехнику.
Инструкции по агротехнике. Агротехнику выращивания полезащитных лесонасаждений определяли инструкции руководящих органов, которых за период с 1948 по 1952 г. утвердили семь.
В 1948 г. появились указания Минлесхоза СССР по испытанию гнездового способа лесокультур дуба и сосны. Методика испытаний составлена научным сотрудником ВНИИЛХа Е.Д. Годневым. Необходимо было выяснить следующие вопросы:
а) значение различной густоты гнездовых культур;
б) оптимальную величину гнезд;
в) возможность использования покровных сельскохозяйственных культур;
г) применимость различных кустарников для опушек в площадках при культивировании Дуба;
д) значение различной интенсивности ухода. Опыт в лесхозах проведен осенью 1948 г. на площади до 2 тыс. га.
В марте 1949 г. лесоводы на основании постановлений Совета Министров СССР, принятых в 1947 – 1948 гг., составили инструкцию об определенных агротехнических требованиях при создании полезащитных насаждений.
В октябре 1949 г. появилась инструкция по созданию лесных полос гнездовым способом, составленная Т.Д. Лысенко на 1950 г. В августе 1950 г. – инструкция Т.Д. Лысенко, частично измененная по сравнению с инструкцией 1949 г. В марте 1952 г. – вновь инструкция Т.Д. Лысенко по посеву лесных полос гнездовым способом с дубом в роли главной породы.
В марте 1952 г. составлена инструкция по выращиванию защитных лесных насаждений рядовым и строчно-луночным посевом и посадкой сеянцев древесных и кустарниковых пород.
В июле 1952 г. появилась инструкция по проектированию и размещению защитных лесных насаждений Министерства сельского хозяйства СССР.
Последние пять из перечисленных инструкций (с 3-й по 7-ю) утвердило Главное управление полезащитного лесоразведения.
Лесоводы степных районов выработали определенные приемы подготовки почвы: пахать под лес глубже, чем принято в сельском хозяйстве; содержать почву чистой от сорняков в 2-летнем или 1-летнем черном пару. Но инструкции по насаждению лесополос гнездовым способом предписывали сеять лес на почвах, подготовленных как под посев любой сельскохозяйственной культуры, потому что в опытах Селекционно-генетического института в Одессе, послуживших обоснованием гнездового способа, никакой специальной подготовки почвы под посев леса не было. Под сельскохозяйственные культуры почву вспахивали в то время на глубину 20 – 22 см.
Семена. В советское время проведено немало плодотворных исследований по стратификации и увеличению процента всхожести семян. Высев семенного материала без предварительной подготовки считался недопустимым упрощенчеством. Но лесных семян заготавливалось мало.
С расширением зон полезащитного лесоразведения все острее ощущалось несоответствие между фондами семян и потребностью в них. Поэтому семенозаготовки стали планировать в размерах, намного больших, чем раньше, а в 1950 г. по сравнению с 1947 г. планировали заготовить семян в 3 раза больше. В Минлесхозе СССР создали специализированное Главное управление лесных семян. Оно должно было прежде всего наладить заготовительную работу.
Известное положение науки о том, что именно семена местного происхождения являются основой выращивания полноценных лесонасаждений, определило ряд неотложных мер по организации постоянной лесосеменной базы. Для этого в лесхозах и лесничествах разных районов отвели 207 тыс. га лесосеменных участков. За 2 года число семеносушилок увеличилось до 1132, а семенохранилищ – до 835.
Но эксплуатировать лесосеменные базы стали только спустя несколько лет после их выделения. Планы лесонасаждений в предприятиях Саратовской, Сталинградской, Ростовской, Пензенской и других областей при почти полном отсутствии у них заготовительных баз оказались под угрозой срыва. В семенном балансе образовался опасный дефицит. Пришлось заняться заготовкой желудей в западных районах Украины и лесах Белоруссии. В первый же заготовительный сезон осенью 1949 г. здесь было собрано свыше 20 тыс. т семенных желудей, а в 1952 г. – уже 119 тыс. т. Для перевозки желудей каждую осень занимали до 3 тыс. вагонов. Однако в экономическом отношении заготовка желудей я транспортировка их на расстоянии 50 - 1000 км и более были нежелательны, а с биологической точки зрения внушали серьезные опасения.
Основные надежды возлагали на увеличение сбора желудей в местных дубовых лесах. Авиахимическая борьба с вредителями дубовых насаждений приносила хорошие результаты. Так, в Каменском лесхозе Ростовской и Лешевском лесхозе Сталинградской области авиаопылением удалось спасти урожай желудей и собрать их такое количество, какого никогда не было в этих лесхозах.
Лесные питомники. В 1949 г. план предусматривал вырастить 2866 млн сеянцев, в 1950 г. – 4161, в 1951 – 1955 гг. – 26685 млн сеянцев. Для улучшения руководства работой питомников Минсельхоз СССР реорганизовал Всесоюзную контору «Агролессем» во Всесоюзный трест «Агролесопитомник» с областными и республиканскими отделениями треста.
Дополнительно к действовавшим лесопитомникам в 1949 – 1950 гг. в лесном и сельском хозяйстве надо было организовать еще 120 крупных лесных питомников, а в Министерстве совхозов СССР – 110 хозрасчетных лесопитомников. На каждые 5 – 10 колхозов, имеющих план лесопосадок, необходимо было уже в 1949 г. организовать не менее одного колхозного лесного питомника. Поэтому колхозы в 1949 г. были освобождены от обязательных поставок государству сельскохозяйственных продуктов с площадей, занятых под колхозные лесопитомники.
Различные схемы механизированного строчного посева в отличие от рядового ускоряли переход на выращивание сеянцев в производственных масштабах.
За 3 года в лесном хозяйстве были выращены около 14 млрд сеянцев, в том числе в 1949 г. 3890 млн шт., в 1950 г. – 4719 и в 1951 г. – 5130 млн шт. Их выращивали не только для собственных нужд лесхозов и ЛЗС. В порядке помощи колхозам и совхозам за эти годы продали 959 млн сеянцев и около 30 млн крупномерных саженцев для озеленения, 21234 т семян древесных и кустарниковых пород.
Несмотря на перевыполнение плана работ в питомниках лесного хозяйства, многие области юго-востока страны не были обеспечены посадочным материалом, что заставляло прибегать к нежелательному, но неизбежному завозу сеянцев из других областей. В период весенних посадок сеянцы нередко перевозили с опозданием, а такое нарушение агротехнических сроков ухудшало качество насаждений. Будучи прикопанными на зиму, сеянцы также сильно портились и теряли стандартность. Высаженные в новых районах, сеянцы испытывали угнетающее влияние условий среды, отличающихся от тех, где они были выращены.
Механизация. Для широкой механизации трудоемких работ по защитному лесоразведению и строительству прудов Минлесхоз СССР обязан был организовать в 1949 – 1951 гг. 300 лесозащитных станций, а Минсельхоз СССР – 270.
Лесозащитные станции (ЛЗС) – новый тип предприятия, механизированная база производства. На ЛЗС Минсельхоза СССР возлагали по договорам с колхозами следующие работы: подготовку почвы под лесопосадку, посадку леса, оказание помощи в уходе за полезащитными лесными полосами и в строительстве прудов и водоемов.
ЛЗС Минлесхоза СССР должны были вести посадку и посев на государственных лесных полосах, в гослесфонде, на землях госфонда, по берегам рек, проводить облесение песков, оврагов и балок. Перед ЛЗС ставили задачу: увеличить объем механизированных работ по подготовке почвы к 1950 г. не менее чем до 75%.
Лесозащитные станции Минлесхоза СССР и других лесных предприятий строили в безлесных районах при остром недостатке лесоматериалов. Большую помощь в снабжении готовыми небольшими деревянными домами оказали лесохозяйственные предприятия лесных областей. В короткий срок они изготовили 631 рубленый дом и предоставили более 160 тыс. м3 различных строительных лесоматериалов. К осени 1951 г. в лесном хозяйстве построили 195 станций. Они имели руководящий и инженерно-технический персонал и необходимый машинно-тракторный парк. Для связи с производственными участками и тракторными бригадами в ЛЗС было смонтировано 614 радиостанций.
Авторский надзор за гослесополосами. Он позволял полнее учитывать недостатки в технологическом процессе и одновременно напоминал автору проекта о его персональной ответственности. Своевременные и полезные изменения, вносимые в технический проект, делали его более совершенным и авторитетным.
Летом 1951 г. и 1952 г. все государственные защитные лесополосы осмотрели ответственные работники объединения «Агролеспроект». В 43 ЛЗС и 2 лесхозах, обследованных по программе авторского надзора, обнаружились серьезные отклонения от технического проекта, особенно при планировании производства и соблюдении агротехнических правил.
Технические проекты предусматривали в 1950 г. 12636 га лесонасаждений на гослесополосах. Фактически же засеяли 23680 га. Центральные учреждения по полезащитному лесоразведению в этих фактах видели проявление здоровой инициативы, не заметя того, что такой результат достигался ценой грубого отступления от правил подготовки почвы и недопустимого расширения площадей посева дуба в тех местах, где намечали посадку других пород.
Для устранения недостатков, выявленных в конце 1951 г., принято постановление Совета Министров СССР от 25 марта 1952 г., в котором указано на необоснованное применение способов посадки и посева леса без учета местных природных условий и рекомендовано применять такие способы, которые испытаны в производстве, в научных учреждениях и уже дают результаты. Это постановление позволило лесоводам отказаться от обязательного гнездового способа и безбоязненно сажать культуры так, как подсказывали их знания и опыт.
За 4 года на трассах государственных лесных полос заложили 64,6 тыс. га лесных культур, из них в удовлетворительном состоянии к 1953 г. были 50,3 тыс. га, или почти 78%. Заметное улучшение состояния культур по сравнению с 1950 г. произошло главным образом за счет значительного дополнения гнездовых посевов, проведенного весной 1952 г.
Результаты ежегодных обследований лесных культур в порядке авторского надзора рассматривали в партийных и советских органах в центре и на местах. Взаимная критика недостатков в производстве и дефектов в проектах повышала техническую грамотность специалистов и была весьма полезной. Постепенно авторский надзор превращался в серьезный инструмент, помогавший освобождаться от упрощенческих и произвольных приемов в создании насаждений всех форм и категорий.
Лесные полосы на полях колхозов. Колхозы в 1949 – 1965 гг. на своих полях должны были заложить 3592,5 тыс. га лесных полос, или около 63% общего плана полезащитных насаждений. Эта работа с первых же лет проводилась ускоренными темпами. В зависимости от лесорастительных условий и эффективности агротехнических приемов удельный вес рядовых посадок и гнездовых посевов в разных местах был неодинаковым. В целом по всей территории степного лесоразведения на долю рядовых посадок приходилось около 70% всех культур, остальные были представлены в основном гнездовыми посевами. В Рязанской области доля гнездовых посевов составляла 21%, в Пензенской – 19%, Ульяновской – 16% и Башкирской АССР – 10%.
Приживаемость рядовых культур, заложенных в 1949-1951 гг., была достаточно высокой: в Воронежской области 89,5%, Ростовской – 71,9, на Украине – 87,7%. Значительно ниже она оказалась в лесостепных областях РСФСР, особенно в Рязанской, Пензенской, Ульяновской, Орловской, Тамбовской и Тульской, а также в Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе, где на долю низкокачественных изреженных посадок приходилось от 40 до 60%. Основной причиной низкой сохранности рядовых культур даже в сравнительно благоприятных условиях лесостепи было недостаточное число уходов за культурами. В течение вегетационного сезона колхозы проводили в среднем только 2 ухода, хотя в лесостепной зоне их требовалось не менее 3, а в степной – 4.
Серьезный ущерб лесопосадочному делу нанесла обезличка в организации труда. В большинстве колхозов со второй половины 1950 г. постоянных звеньев по посадке и уходу за созданными насаждениями фактически не существовало. Посадку и уход за культурами проводили разные лица, что, естественно, сказывалось на сохранности и качестве насаждений.
Сравнительно высокая приживаемость гнездовых посевов дуба отмечалась в колхозах ЦЧО и лесостепных районов Украины, где площади с числом дубков на 1 га более 5 тыс. шт. составляли от 60 до 80%. В Ростовской и Чкаловской областях посевов с таким количеством дубков было не более 35%, а чаще еще меньше.
Произведенные осенью 1950 г. и весной 1951 г. подсевы в гнездовые культуры дуба сопутствующих пород и кустарников на площади 63 тыс. га сохранились на 1/3 площади. Их всходы в большинстве случаев были слабо развиты и не могли считаться перспективными.
К осени 1951 г. из числа лесных полос, заложенных гнездовым способом весной 1950 г., в Татарской АССР и ЦЧО (Воронежской, Курской и Рязанской областях) сохранилось 88%, на Украине – 73, в Среднем Поволжье – 68, на Северном Кавказе – 47 и в районах юго-востока страны – всего 4,5%.
Таким образом, состояние гнездовых посевов в целом не могло считаться удовлетворительным. То же самое можно, впрочем, сказать и обо всех остальных насаждениях. В то же время во всех без исключения степных и лесостепных районах европейской части СССР на землях колхозов встречались вполне удовлетворительные и хорошие лесонасаждения. Успех в этих случаях достигался за счет того, что посев и посадку леса производили с учетом конкретных условий, в ранние сроки и непременно по черным парам, семенами и сеянцами местного происхождения Огромное значение имели своевременные и тщательно выполненные уходы. Наиболее удачные посадки, как правило, были там, где их создавали постоянно действующие звенья из людей, кровно заинтересованных в удаче и не жалеющих для ее достижения ни времени, ни сил.
Облесение оврагов и балок. Эрозия почвы – одно из крупнейших бедствий сельского хозяйства. В ряде областей процесс разрушения почвы становился угрожающим. Почвенный институт АН СССР установил, что во время весеннего снеготаяния с полей южной и средней полосы европейской части СССР смывается около 140 млн т. почвы.
В 1949 – 1953 гг. планировали посадить и посеять по оврагам к балкам 454 тыс. га леса. Из 576 тыс. га, запроектированных на весь период 1949 – 1965 гг., фактически было посажено и посеяно 459,7 тыс. га. В 1952 г. из 369,15 тыс. га, заложенных за 4 года, в натуре учтено 347,1 тыс. га. Из учтенных культур 61% создан гнездовым посевом, 31-рядовым и 8%-строчно-луночным. В гнездовых посевах более 5 тыс. дубков на 1 га отмечено на 71% площади, на 17% – до 2500, на остальной площади – менее 2500 шт. Дополнения, сделанные в 1952 г., и благоприятные погодные условия улучшили состояние гнездовых посевов прежних лет.
Овражно-балочные посадки лесхозов вследствие проведения регулярных уходов были по приживаемости лучше, чем созданные ЛЗС. Удовлетворительными овражно-балочные культуры были в Воронежской, Рязанской и Тульской областях, Ставропольском крае и Украинской ССР, неудовлетворительными – в Орловской, Тамбовской, Куйбышевской, Сталинградской и Ростовской областях, в Мордовской и Башкирской АССР. В ряде мест приовражные лесопосадки были настолько плохи, что после инвентаризации в 1953 г. более 35% их пришлось списать.
Лесные культуры в гослесфонде. За очень короткий срок 1949 – 1955 гг. их намечали заложить на площади 960,5 тыс. га, что составляло 16,2% общего плана защитных лесонасаждений. Всего в 1949-1953 гг. в гослесфонде заложено 765,5 тыс. га лесных культур, или 80% плана, утвержденного на 1949 – 1955 гг. Рядовые культуры составляли 92%, гнездовые посевы дуба – 5, строчно-групповые и строчные посевы – 3%.
Наилучших показателей по приживаемости добились лесхозы Воронежской, Орловской, Тамбовской, Рязанской, Тульской областей, Татарской АССР, Краснодарского края и Украинской ССР.
Лесные культуры в гослесфонде малолесных районов были ведущим звеном лесного хозяйства. Лесохозяйственная деятельность в этих районах представляла более сложный комплекс, чем 8 лесоизбыточных областях. Она развивалась на научной лесоводственной основе.
На 1 января 1948 г. в государственном лесном фонде лесостепных и степных районов европейской части СССР числилось 1260 тыс. га земель, подлежащих облесению. Уже к 1956 г. этот лесокультурный фонд в значительной части был исчерпан. Стремление лесоводов к быстрому увеличению лесопокрытой площади было одним из активных проявлений лесохозяйственной жизни. В этой области лесоводы добились несомненных успехов.
Закрепление и облесение песков. Закрепление и облесение песков производили для прекращения их наступления на плодородные земли в степных и полупустынных районах. В 1949 – 1955 гг. намечали закрепить и облесить 322 тыс. га песков.
Постановление ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР от 20 октября 1948 г. обязало Минлесхоз СССР разработать и пред. ставить в правительство план мероприятий на 1955 – 1965 гг. по закреплению и облесению всей площади песков зоны полезащитного лесоразведения.
За 1949 – 1952 гг. работы на песках выполнены на площади 358,68 тыс. га, что составляет 111% плана, установленного на 1949-1955 гг. Облесение песков произведено главным образом сосной обыкновенной. По данным осеннего учета 1952 г., на площади 157,1 тыс. га сосны было 92%, акации белой 8%. Временные культуры на площади 35 тыс. га, заложенные для последующего ввода под их защиту главных пород, состояли из шелюги и тамарикса. Приживаемость насаждений на песках в 1947 г. составила 68, а в 1952 г. – 75%.
Создание массивов промышленных дубрав. К 1948 г. дубравы занимали около 5% всей площади лесов СССР. Расположенные главным образом в районах с большой плотностью населения и интенсивным сельским хозяйством площади дубовых лесов, наиболее ценных в лесном фонде страны, непрерывно сокращались. Возникла необходимость в создании новых дубовых насаждений на землях государственного фонда и по овражно-балочным системам, а также в сохранении существующих дубрав, увеличении их производительности.
Дуб – порода засухоустойчивая, солевыносливая и наиболее долговечная. Культуры его на черноземах лесостепи и степи накапливают к 50-летнему возрасту до 300 м3 древесины на 1 га. Поэтому выращивание дубовых лесов в засушливой юго-восточной зоне очень выгодно. К тому же в этом регионе было много свободных земель, непригодных для земледелия. При осуществлении намечавшихся тогда широких мероприятий по обводнению и орошению в этой зоне становилось возможным развитие сельского хозяйства. А освоение новых земель гораздо более эффективно при одновременном лесоразведении.
После принятия постановления от 20 октября 1948 г. программу полезащитных лесонасаждений дополнили новым видом облесения засушливых и степных территорий юго-востока страны. По представлению Главного управления полезащитного лесоразведения совместно с Минлесхозом СССР, согласованному с научными учреждениями и соответствующими облисполкомами, Совет Министров СССР в июне 1949 г. принял решение о создании в Астраханской, Сталинградской и Ростовской областях дубрав промышленного значения силами Министерства лесного хозяйка СССР. Ставилась задача в период с 1950 по 1955 г. создать на юго-востоке европейской части СССР 407 тыс. га дубовых насаждений, в том числе в Астраханской области 100 тыс. га, Сталинградской 137, в Ростовской 170 тыс. га.
Изыскания по отводу земель и составление технических проектов по насаждению дубрав осуществляло объединение «Агролеспроект», организовавшее в 1949 г. 5 комплексных экспедиций с 50 отрядами.
Органы лесного хозяйства с участием Академии наук СССР и Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина обязаны были разработать агротехнику. Для научно-исследовательской работы предлагали организовать опытную станцию в г. Степном с опорными пунктами в Никольском районе Астраханской области, Красноармейском и Дубовском районах Сталинградской области.
Планировали ступенчатое последовательное освоение отведенной под лес территории. В технических проектах были предусмотрены лесонасаждения массивами, колками и полосами. Теоретически предполагалось, что благодаря посадкам ранее облесенные участки сольются в общий массив дубрав.
Производство всех работ по лесонасаждению было передано 46 дубравным лесозащитным станциям, в которых выделили 276 производственных участков. Строительство их намечали закончить в 1950 г. Дубравные ЛЗС имели обычный для ранее созданных станций типовой состав машин и оборудования по номенклатуре, но отличались увеличенным в 2 – 3 раза парком тракторов, автомобилей, лесопосадочных машин, культиваторов, плугов и т. п.
Для пополнения кадров постоянных рабочих правительство обязывало органы, подготовляющие трудовые резервы, направить на работу в дубровные лесозащитные станции 12500 человек. По новизне дела, масштабам производства и агротехнической сложности ни одно начинание, предпринимавшееся лесным хозяйством по защитному лесоразведению, не сравнимо с заданием по насаждению дубовых лесов. Беспокоила необыкновенно пестрая мозаика почвенных условий, на изучение которых требовались время и квалифицированные специалисты.
Весной 1950 г. к работам по насаждению дубовых лесов приступили все дубравные предприятия. План на 1950 г. в 15 тыс. га был выполнен с превышением на 2740 га. Все желуди посеяны гнездовым способом. В ходе производства, а комиссиями по технической приемке лесокультур были грубые нарушения агротехники. Например, на Орловской ЛЗС в Ростовской области желуди заделывали на глубину 4 – 5 см. При последующем посеве покровных сельскохозяйственных культур сошники сеялок выворачивали желуди на поверхность, вследствие чего на площади около 1 тыс. га всходов дуба практически не оказалось. В результате уже летом 1950 г. появились сомнения в пользе такого способа посадки.
В то же время в процессе работ был накоплен громадный опыт, очень важный для теории и практики степного лесоразведения. Особого внимания заслуживает работа ростовских лесоводов. Так, в техническом проекте по Ростовской области предусматривалось создание дубовых лесов на. площади 117556 га, в том числе массивами 91,6%, колками 1,8 и полосами 6,6% общей площади дубрав. Общая сумма затрат на создание 119 тыс. га насаждений, включая гледичию и белую акацию, определялась в 274 907 тыс. р. Средняя стоимость облесения 1 га по прямым затратам: гнездовых посевов 1731 р., строчно-луночных 1630 и рядовых около 1500 р. Основным способом создания дубрав был гнездовой. Ввиду отсутствия желудей местного происхождения, семена, как и в другие области, доставляли с Украины и из Белоруссии.
В 1950 г. в области посеяли под сплошным покровом 8974 га, с покровом в 4-метровых междурядьях 157 га и оставили без покрова 519 га. Спустя 2 года гнездовые посевы дуба под покровом зерновых погибли на 82% площади, а в Дубовской, Зимовниковской, Мартыновской, Степновской и Пролетарской ЛЗС их не стало совсем, несмотря на то, что весной 1951 г. они были дополнены посевом 40-50 кг желудей на 1 га. Результаты первой инвентаризации культур, проведенной осенью 1950 г., показаны в табл. 4.
4. Состояние гнездовых культур дуба весеннего посева 1950 г., учтенных осенью того же года (Ростовская область)
Весной 1951 г. в Ростовской области посеяли 20 097 га дуба, в том числе гнездовым способом 14757 га, 3-луночным – 4169, рядовым посевом и посадками – 251 га. Кроме того, посадки и посев гледичии и белой акации на землях IV категории составили 860 га.
На этот раз сеяли на почвах, подготовленных по системе раннего, а частично черного пара. В течение лета за культурами, созданными без покрова зерновых, провели 5 – 6 уходов в междурядьях. Как и следовало ожидать, наихудшие результаты (3226 дубков на 1 га) оказались на тех площадях, где их всходы покрывали зерновыми. Этот вывод к концу 1951 г. уже не был неожиданным. На беспокровных 3-луночных посевах на 1 га сохранились в среднем 10527 дубков, т.е. в 3 раза больше. В рядовых посевах дуба с механизированными уходами приживаемость была наивысшей – 92,5%.
Гнездовые культуры в 1952 г. дополняли. В этом году дубравы промышленного значения уже закладывали на большинстве территорий без покровных культур. Площадь рядовых и строчно-луночных посевов увеличилась. Наилучшее состояние дубков, по данным инвентаризации, отмечено в рядовых (строчно-луночных) посевах. В них было большее число дубков на 1 га, они выделялись хорошим развитием сеянцев. В районах, где площадь посева леса ежегодно возрастала, а число работников оставалось прежним, кратность уходов сократилась, и состояние культур было хуже.
На основе 3-летней практики ростовские лесоводы установили, что надежные результаты облесение дает только там, где одновременно с дубом вводят сопутствующие и кустарниковые породы. Немалую роль сыграли при этом, конечно, личные качества лесоводов-ростовчан, отличавшихся инициативой и находчивостью, а также умением отстаивать свои взгляды даже в тех случаях, когда они расходятся с официальными предписаниями. В числе таких лесоводов Ростовской области были Н.П. Кирсанов, А.А. Попов, А.М. Майборода и К.Г. Шегунов.
К концу 1951 г. «Агролеспроект» закончил составление технических проектов и подготовил их основные положения к утверждению в вышестоящих органах. Согласование этого документа сильно затянулось.
Из 451 тыс. га земель, переданных под создание дубовых лесов, лесопригодных оказалось лишь 246 тыс. га, в том числе в Ростовской обл. 119 тыс. га, Сталинградской 93,9, Астраханской 22,1 и в Ставропольском крае 11 тыс. га. Дополнительным решением территорию для создания дубрав расширили за счет Ставропольского края. На 1 июня 1953 г., т.е. за 4 года, были облесены 125,8 тыс. га, или 51% намеченного плана.
В 1952 г. удельный вес площадей, где дубравы создавали гнездовым способом, снизился до 60%, а доля рядовых культур (строчно-луночных посевов и посадок) увеличилась до 40%. Рядовые лесокультуры позволяли вести за ними механизированный уход. К концу 1952 г. удовлетворительные и хорошие посеву составили 95%. Хотя гнездовые посевы дуба дополняли, 98% и. остались незавершенными, так как в них не было сопутствующих и кустарниковых пород.
После 4 лет работы стало ясно, что хозяйственного эффекта от создания дубрав промышленного значения можно достигнуть только на черноземах. Но естественное снижение производительности древостоев на более бедных почвах отнюдь не обесценивает идеи создания дубовых лесов на юго-востоке страны, так как периоды между закладкой искусственного леса и его рубкой здесь по меньшей мере в 2 раза короче, чем в лесоизбыточных районах. К сожалению, вопросы экономики создания дубовых лесов остались невыявленными.
После 20 октября 1948 г. до мая 1953 г. правительство рассмотрело более 100 вопросов по полезащитному лесоразведению. Стало хорошей традицией созывать совместные совещания работников производства и науки.
Первое такое совещание состоялось в феврале 1949 г. в Саратове, на нем было около 600 специалистов. Затем совещания проводились в Сталинграде, Ростове-на-Дону, Куйбышеве, Харькове, Воронеже с участием областного партийного и советского руководства, работников центральных учреждений. На совещаниях в Москве принимали участие писатели С.Я. Маршак, К.Г. Паустовский, М. Шагинян, А.А. Игнатьев и др. В это время печатался в журнале «Знамя» роман Л. Леонова «Русский лес», взволновавший читателей призывом к сбережению и приумножению лесных богатств страны.
Все больший размах приобретала лесохозяйственная пропаганда. Издавались журналы «Лесное хозяйство» Министерства лесного хозяйства СССР и «Лес и степь» Главного управления полезащитного лесоразведения. Статьи о лесе и лесопосадках печатались в газетах и массовых журналах. Создавались кинофильмы о лесе и т. д.
Итоги создания полезащитных лесонасаждений. Итоги работ по выполнению плана полезащитных лесонасаждений выявились ежегодными инвентаризациями по утвержденным инструкциям.
По данным инвентаризации 1951 г., в 1949 – 1951 гг. на полях колхозов, совхозов, лесозащитных станций и в гослесфонде посадили и посеяли 1852,6 тыс. га леса, в том числе на предприятиях лесного хозяйства 981,7 тыс. га, в колхозах 781, совхозах 89,7 тыс. га. Из них списаны в лесхозах 4,8%, колхозах 27 и в совхозах 11%.
Из 210,8 тыс. га гнездовых посевов, произведенных в 1950 г., к осени 1951 г. погибли 63 тыс. га, или 30%, а из общей площади сохранившихся за 3 года лесонасаждений 1584,4 тыс. га (69%) были созданы рядовым способом. Таким образом, рядовые посадки среди сохранившихся культур явно преобладали.
Предприятия лесного хозяйства в 1949-1952 гг. заложили в гослесфонде, по оврагам, балкам, на песках, в дубравах промышленного значения и в государственных лесных полосах 1453,7 тыс. га культур. Осенью 1952 г. учтены в натуре 1248,7 тыс. га. Списаны 205 тыс. га, или 14,1%, в том числе рядовых 119 тыс. га, или 12%, гнездовых 85,9 тыс. га, или 27%.
В целом народнохозяйственные планы на 1949 - 1953 гг. были выполнены по лесным полосам в колхозах на 97,3%, по облесению оврагов и балок на 100,8, по облесению песков на 101,4 и по лесокультурам в гослесфонде (включая промышленные дубравы и государственные лесные полосы) на 100,6%, хотя в действительности (с учетом отпада) указанные показатели оказались ниже.
Неудовлетворительную приживаемость лесокультур, заложенных за истекшие 3 года во всех категориях насаждений, Главное управление полезащитного лесоразведения объясняло совершенно правильно следующими причинами:
недостаточным количеством уходов;
несоблюдением агротехники подготовки почвы;
применением в тяжелых климатических условиях покровных культур;
использованием недоброкачественного посевного и посадочного материала;
несоблюдением технических правил посева и посадки. Среди других причин следовало бы еще назвать насильственное внедрение гнездового способа создания дубовых культур, защитники которого во главе с Т.Д. Лысенко продолжали его отстаивать и, к сожалению, не всегда дозволенными методами.
В газете «Социалистическое земледелие», в сельскохозяйственных журналах, а иногда и в газете «Лесная промышленность» печатались длинные статьи с хлесткими обвинениями несогласных с гнездовым способом. Особенно активно выступали дилетанты от науки Д.А. Зельман, И.И. Хорошилов, И.Г. Презент и др., с легкостью причислявшие таких лесоводов, как М.А. Порецкий, А.Б. Жуков, Е.Д. Ходнев, Н.А. Наговицин и др., к антимичуринцам и приклеивавшие им разные ярлыки. Среди апологетов гнездового способа, а вернее, взглядов его создателя Т. Д. Лысенко, были и некоторые лесоводы. Среди них особой активностью отличались Н.П. Анучин, В.А. Бодров, В.Г. Нестеров, П.С. Погребняк, Г.Р. Эйтинген и А.С. Яблоков, создававшие в печати своего рода плацдарм для вторжения Т.Д. Лысенко в теорию и практику лесоводства. Неустанно пропагандируя гнездовой способ, они в то же время обвиняли академика В.Н. Сукачева за его взгляды по вопросам внутривидовой борьбы и «открытого» Т.Д. Лысенко закона видообразования.
Подавляющему большинству лесоводов были ясны подлинные мотивы, по которым названные ученые отошли от истинной науки о лесе и стали сторонниками «учения» Т.Д. Лысенко Наиболее способным понимать выгодность конъюнктуры оказался таксатор по профессии профессор Н.П. Анучин. Ему, никогда не занимавшемуся степным лесоразведением, ничего не стоило выступать с докладами «О теоретической основе полезащитных лесонасаждений» и величать учение В.Н. Сукачева о биогеоценологии, признанное мировой наукой, «наукообразным» и т. д.
К 1953 г. производство степного лесоразведения было фундаментально реконструировано, заново создана его материально-техническая база. В степных и лесостепных областях европейской части СССР в системе лесного хозяйства находились в эксплуатации более 1 тыс. предприятий: ЛЗС, лесхозы, государственные лесопитомники, семенозаготовительные конторы, контрольно-семенные станции, экспедиции «Агролеспроекта». Машинно-тракторный парк имел более 15 тыс. тракторов (в условном 15-сильном исчислении), тысячи плугов, лесных сеялок, лесопосадочных машин, культиваторов, легковых и грузовых автомобилей.
На производственное, жилищное и культурно-бытовое строительство израсходовали 700 млн р. Руководители лесохозяйственных органов, специалисты и рабочие предприятий, пройдя через первые испытания, приобрели опыт, научились самостоятельно и инициативно решать агротехнические вопросы.
К весенним работам 1953 г. предприятия лесного хозяйства имели хорошо подготовленную почву, семенной и посадочный материал, отремонтированную технику, обученные постоянные кадры рабочих. Лесхозы и ЛЗС были укомплектованы опытными руководителями и специалистами. Все было готово к тому, чтобы план 1953 г. выполнить с хорошими результатами. Но сделать это не удалось.
Завершение реформы 1947 – 1953 гг. В середине марта 1953 г. Министерство лесного хозяйства СССР было ликвидировано, а лесохозяйственная система передана Министерству сельского хозяйства СССР, где создано Главное управление лесного хозяйства и полезащитного лесоразведения (Главлесхоз). Развитие лесного хозяйства и полезащитного лесоразведения в новой административной структуре пошло по иному пути и иному плану
Министр сельского хозяйства и заготовок СССР 30 апреля 1953 г. издал приказ за № 108 «О прекращении работ по созданию государственных защитных лесных полос, дубовых лесов промышленного значения и об отмене обязательного для колхозов и совхозов государственного планирования лесопосадок». Главное управление лесного хозяйства во исполнение этого приказа в разгар лесопосадочных работ 5 мая 1953 г. распорядилось:
«1. Начальникам главных управлений лесного хозяйства Министерства сельского хозяйства и начальникам управлений лесного хозяйства:
а) немедленно прекратить проведение работ по созданию государственных защитных лесных полос, дубовых лесов промышленного значения, государственных лесных насаждений на песках, по оврагам и балкам, предусмотренных постановлениями Правительства СССР и народнохозяйственным планом на 1953 год;
б) возвратить колхозам и совхозам земли, отведенные под государственные лесные защитные полосы и дубовые леса промышленного значения;
в) прекратить выращивание посадочного материала и заготовку семян, предназначенных для целей защитного лесоразведения; внести предложения до 15 мая с. г. о дальнейшем использовании государственных и агролесомелиоративных лесных питомников;
г) прекратить дальнейшую закладку открытых плантаций бересклета;
д) до 10 мая с. г. представить предложения об использовании специалистов, высвобождающихся в связи с прекращением работ по защитному лесоразведению.
2. Ликвидировать Саратовское, Сталинградское и Уральское территориальные управления по насаждению государственных защитных лесных полос, Ташаузское и Небит-Дагское территориальные управления лесного хозяйства».
Некоторое оживление парализованного производства началось только после постановления правительства СССР от 1 августа 1953 г., в котором не только отмечались большие успехи в деле создания полезащитных лесонасаждений в 1949 – 1952 гг., но и ставились новые задачи – сосредоточить усилия на выращивании имеющихся лесонасаждений и на уходах за ними, и одновременно проводить посев и посадку новых лесных полос, а также работы по закреплению и облесению песков и оврагов там, где это необходимо и экономически себя оправдывает.
Осенью 1953 г. была проведена последняя за истекшее пятилетие инвентаризация государственных защитных полос в колхозах. В задачу инвентаризации входило: определить состояние лесных насаждений, решить, за какими из них необходим уход, какие культуры нуждаются в дополнении и какие лучше списать. Инвентаризация выявила, что в колхозах из сохранившихся гнездовых культур незавершенных (не дополненных сопутствующими породами) было 70%, а в гослесфонде – 65%. Результаты инвентаризации приведены в табл. 5.
5. Результаты осенней 1953 г. инвентаризации всех видов лесных насаждений заложенных в 1949 – 1953 гг.
Характерно, что наибольший процент списанных площадей (51 – 53%) приходится на государственные лесные полосы, дубравы промышленного значения и полезащитные полосы колхозов, где агротехника создания культур нарушалась чаще всего. Списанных насаждений по оврагам и балкам, а также на песках, которые создавались в основном лесхозами, значительно меньше. Что же касается лесокультур в гослесфонде, то отпад в них может считаться в пределах нормы.
Кроме того, для лесных культур, созданных лесхозами, характерно резкое преобладание рядовых посевов и посадок. Довольно высокий процент рядовых посадок был и в полезащитных полосах колхозов, что, однако, не спасло их от сильного отпада из-за недостаточного количества уходов. Особенно роковую роль сыграл в этом отношении 1953 год, когда все культуры, переданные колхозам, оставались без ухода в течение всего лета. В Татарской АССР, например, в этом году погибло от зарастания сорняками 6525 га лесных культур, а в Ростовской – 16,8 тыс. га. Огромный ущерб в 1953 г. был нанесен и дубравам промышленного значения. Площадь их лесокультур, заложенных до 1 июня 1953 г., за одно лето сократилась на 68,55 тыс. га, или на 54,5%.
После окончания операций сначала по ликвидации производства лесонасаждений, а затем по его частичному восстановлению были подведены итоги этим противоположным по своему назначению реорганизациям. В лесном хозяйстве они в общем виде каковы: после реорганизации вместо ранее существовавших ЛЗС создали 73 механизированных лесхоза, в которых осталось только 13% тракторов. В связи с этим работы по механизированному уходу за культурами снизились в 1953 г. до 34%. Вот пример. До мая 1953 г. на 60 предприятиях Ростовского управления лесного хозяйства насчитывалось 1953 трактора (в условном 15-силовом исчислении) и работало 4576 постоянных рабочих. Уровень механизации основных работ составлял 92%. Спустя год, на 1 мая 1954 г. управление имело лишь 37 предприятий, 580 тракторов и 64% рабочих. Уровень механизации основных работ снизился примерно в 2 раза.
Когда стало ясно, что затруднения с лесопосадками возникали вследствие непомерно возросших планов, были приняты меры к резкому их сокращению. Рассчитывали, что отвлечение рабочей силы в колхозах на сокращенные лесопосадки не будет обременительным, и что это позволит повысить качество работ. Но этого не случилось. Сокращенный объем только усилил скептицизм тех, кто и без этого превратно понимал идеи полезащитного лесоразведения.
Однако как ни велики были неудачи в осуществлении грандиозного плана преобразования природы в 1949 – 1953 гг. и как ни печальна была непродуманная реорганизация 1953 г., трудовые усилия колхозников, лесоводов, агрономов не пропали даром. Исторический смысл их в том, что впервые было приостановлено снижение лесистости в степных районах. Появились отрадные признаки восстановления леса в степи. На полях колхозов Краснодарского и Ставропольского краев, Ростовской, Сталинградской, Саратовской, Николаевской, Воронежской, Херсонской, Тамбовской, Курской и других областей была создана не одна сотня тысяч гектаров полезащитных лесных полос и насаждений.
Министерство лесного хозяйства СССР существовало 6 лет. За такой короткий срок не удалось, конечно, достигнуть желаемого уровня развития лесного хозяйства или хотя бы добиться прекращения таких нежелательных явлений, как систематические перерубы лесосек в лесодефицитных районах, в частности на Украине. И все же сделано было многое. Цифровые данные подтверждают, что в период существования Минлесхоза СССР облесение на вырубках, прогалинах и пустырях в зависимости от района увеличилось в 4 раза, специалистов с высшим и средним образованием стало намного больше, создана мощная техническая база, значительно увеличены основные фонды, улучшено лесоустройство и обследование лесов, выросли новые научные учреждения, расширились научные исследования.
Благодаря введению в 1949 г. попенной платы за древесину, отпускаемую на корню, были созданы предпосылки для более ответственного отношения лесозаготовителей к лесосечному фонду, что позволило улучшить использование лесов. Новые лесные таксы, составленные с учетом расстояния вывозки древесины стимулировали развитие лесозаготовок в многолесных районах, освоение которых было начато еще в довоенные годы.
За 2 последних года пятилетки площадь лесов I группы возросла с 20,5 до 27,2 млн га, II группы – соответственно с 80,9 до 85,4 млн га. Были восстановлены запретные полосы по берегам Волги и ее притоков и вновь установлены запретные полосы по берегам Оби и других рек.
Для борьбы с очагами вредных насекомых в лесах введено лесопатологическое обследование лесных массивов, организован стационарный надзор за наиболее опасными, вредителями и сделаны первые шаги в организации авиахимборьбы с вредителями леса.
Инструкции, наставления, правила, разработанные министерством для ведущих лесохозяйственных работ, устанавливали объемы заданий, трудовые и финансовые затраты, раздвигали рамки для нововведений, закрепляли положительные элементы из практики прошлого, указывали сроки и порядок исполнения тех или иных мероприятий. Правильное пользование технико-экономической документацией поднимало профессиональную грамотность исполнителей, делало их работу более содержательной и эффективной. Впервые за всю историю лесного хозяйства в 1952 г. расходы превышали доходы, и к тому же на сумму более чем в 1 млрд р. (соответственно 671,57 и 1734,54 млн р.). Основной расходной статьей было, естественно, полезащитное лесоразведение. Четвертая реформа лесоуправления закончилась в первой половине 1953 г. с переходом лесного хозяйства в ведение Министерства сельского хозяйства СССР.
Часть III. О РЕФОРМАХ ЛЕСОУПРАВЛЕНИЯ В 1953 – 1965 гг..
За период после ликвидации в 1953 г. Минлесхоза СССР лесное хозяйство испытало 6 переходов от одного ведомства к другому и сопутствующие этому изменения путей и средств реализации лесохозяйственных планов. В одних ведомствах вековые традиции лесного хозяйства ослаблялись, работы замедляюсь. В другом к первостепенным мероприятиям относили решение обыкновенных текущих вопросов лесного хозяйства. Такое своеобразие подходов к лесохозяйственным интересам и неустойчивость лесоуправления, естественно, вносили в лесное хозяйство элементы дезорганизации. Вот перечень преобразований в управлении лесным хозяйством за 13 лет.
Первый переход, повернувший на 180 градусов все прежние представления о лесном хозяйстве, состоялся весной 1953 г. Лесное хозяйство было при этом передано в подчинение Министерству сельского хозяйства СССР.
Второй переход частично начался с 1956 г., когда в народном хозяйстве страны был принят курс на децентрализацию управления. Лесное хозяйство стали подчинять министерствам или главным управлениям лесного хозяйства при советах министров союзных республик.
Третий переход характеризуется выходом из сельскохозяйственной системы. В 11 союзных республиках оперативное руководство лесным хозяйством с 1959 г. было вновь передано органам лесного хозяйства. Но хроническое тяготение сельскохозяйственной системы к управлению лесами оказалось и в новом варианте: в центральном аппарате Минсельхоза СССР была создана Главная инспекция лесов для надзора за ведением лесного хозяйства и полезащитного лесоразведения во всех лесах страны.
Четвертый переход начался с мая 1961 г., когда лесное хозяйство всех ведомств вошло в отдел лесного хозяйства Госплана СССР с функциями: планирование, учет лесосырьевых ресурсов, определение размера и подготовка предложений по лесоотпуску и др. В связи с этим Главная инспекция лесов Минсельхоза СССР была ликвидирована.
Пятый переход состоялся в январе 1962 г. после создания Государственного комитета при Госплане СССР по лесной, целлюлозно-бумажной, деревообрабатывающей промышленности и лесному хозяйству. Отдел лесного хозяйства Госплана СССР был ликвидирован в апреле 1963 г.
Шестой переход был осуществлен после общей перестройки руководства народным хозяйством СССР с возвращением к отраслевому принципу. Лесное хозяйство тогда отделилось от лесной промышленности. В конце 1965 г. и самом начале 1966 г. был сформирован Государственный комитет лесного хозяйства Совета Министров СССР. В союзных республиках были созданы Министерства или государственные комитеты лесного хозяйства (в некоторых республиках вместе с лесной промышленностью) с организацией в областях, краях и АССР соответствующих управлений лесного хозяйства.
Таким образом, лесное хозяйство претерпело 6 перестроек каких-то 13 лет. Вполне понятно, что эффект от них был скорее отрицательным. Особенно ощутимо необоснованные реформы управления сказывались на низовых звеньях лесного хозяйства лесхозах, производственная деятельность которых сильно страдала от сокращения денежных ассигнований, недостатка материально-технических средств, необеспеченности кадрами и т.д.
Рассмотрим сущность и содержание реформ, осуществленных в 1953 – 1965 гг.
РЕФОРМЫ 1953 – 1959 гг.
1953 год оказался для многих лесоводов и агролесомелиораторов годом тяжелых испытаний и крушения надежд. Весной этого года 29 апреля по инициативе Л. П. Берия и Н. С. Хрущева было принято решение о повсеместном прекращении работ по полезащитному лесоразведению. Постановлением Совета Министров СССР от 1 августа 1953 г. это решение было несколько изменено, но первоначальный удар по полезащитному лесоразведению был настолько силен, что на многие годы была подорвана не только материально-техническая база, но и сама идея этого необычайно важного, жизненно необходимого дела.
Промежуток между 29 апреля и 1 августа 1953 г. вошел в историю степного лесоразведения, как необъяснимо торопливое использование прав местных органов сельского хозяйства по ликвидации всех производственных предприятий бывшего Минлесхоза СССР, занимавшихся насаждением лесов. Все, что было в лесозащитных станциях (жилые, служебные, подсобные помещения, рабочая сила, техника, материальные средства), переделано, приспособлено под усадьбы МТС, ремонтные мастерские или переведено в другие участки. В ряде случаев места работы ЛЗС были опустошены и заросли бурьяном. Больно было смотреть на безотрадную картину еще не окрепших посадок леса, оставленных безответственным равнодушием новых «хозяев» без дополнений, уходов, охраны.
Планы лесоразведения неудержимо покатились вниз. Главное управление лесного хозяйства и полезащитного лесоразведения Минсельхоза СССР отвечало за лесопосадки только формально. Ответственность за выполнение плана лесонасаждений возлагалась на Главлесхоз, а финансирование плана, средства производства, исполнительские кадры находились в распоряжении главка механизации.
Раздвоенность в управлении и несогласованность в действиях не замедлили сказаться. В 1954 г. план закладки лесополос в 72,8 тыс. га был выполнен всего на 62%, а объем посаженных лесополос составил около 30 тыс. га.
За 3 года (1954 – 1956) по сравнению с предшествующими пятью годами (1948 – 1953) колхозных лесополос было посажено в 7,5 раз меньше. В Сталинградской области, например из 137 тыс. га всех полезащитных лесопосадок 1949 – 1955 гг. сохранись лишь 25%, в Саратовской области – около 43%, причем приживаемость сохранившихся посадок не превышала 58%.
Однако изменение отношения к лесопосадкам со стороны Министерства сельского хозяйства СССР, воспринятое в большинстве степных и засушливых областей с удивительной легкостью и быстротой, не ослабило в передовых колхозах заботу о лесополосах. Примером тому служат хорошие лесополосы в колхозах Ново-Аннинского, Кумылженского, Михайловского и других районов Сталинградской области.
В 1956 г. лесхозы Сталинградской области своими силами и за счет своих средств посадили более 700 га лесополос – 70% плана области. В Саратовской и Куйбышевской областях значительная часть плана лесопосадок в колхозах также выполнена лесхозами, которые сажали лесополосы и ухаживали за ними. Инициатива лесхозов расширилась, она получила признание в других областях и в дальнейшем приняла форму договорных отношений лесхозов с колхозами.
Но уменьшение плана закладки лесополос на полях продолжалось и позднее рассматриваемой реформы лесоуправления. Так, инвентаризацией колхозных лесополос, проведенной в РСФСР в 1961 г., учтены в натуре 335,62 тыс. га; из 1027,82 тыс. га, заложенных в 1949 – 1961 гг., погибли более 67%. В УССР учтены 47,7% из 426 тыс. га, посаженных с 1949 по 1960 г.
Удельный вес посадок по оврагам и балкам в общем плане полезащитных насаждений в 1949 г. составил 6%, в 1952 г. – 22,5% в 1954 г. – 4% и в 1956 г. – 6%. В РСФСР к 1954 г. сохранись 161,9 тыс. га насаждений по оврагам и балкам. По инвентаризации в 1961 г. числились 250,52 тыс. га овражно-балочных насаждений, в натуре же их оказалось 95,01 тыс. га, или 37,9%. В УССР со времени инвентаризации 1960 г. числились 368,30 тыс. га культур по оврагам, балкам и на песках, а в натуре осталось 65%.
Нарастание темпов облесения оврагов, балок и песков по сравнению с застоем в создании лесополос в колхозах объясняется прежде всего тем, что первые закладываются силами и средствами государства, квалифицированными специалистами, а вторые – за счет колхозов, его слабыми (в ряде мест) средствами и, как правило, неумелыми руками. Иллюстрацией этому служат следующие цифры. На 1 января 1956 г. в Украинской ССР числились 1115 агролесомелиораторов, работавших в колхозах, на 1 января 1960 г. – 59, а к 1965 г. их осталось всего 22 чел. Не лучше положение с кадрами было и в колхозах РСФСР.
Борьба с оврагами и песками силами и средствами государства является положительным опытом, накопленным в СССР в 1932 – 1935 и 1949 – 1953 гг. Но сохранность лесонасаждений по оврагам и балкам была неудовлетворительной. Причины заключались в следующем. За истекшие годы в колхозах нередко меняли границы землепользования, колхозы то укрупняли, то уменьшали, происходили изменения в севооборотах, структуре посевных площадей, вследствие чего площади с молодым лесом перепахивали или отводили под пастбища и т. д. Приживаемость и сохранность лесокультур снижались также вследствие низкой механизации и недостаточности уходов за посадками.
При всех неблагоприятных условиях, сложившихся после реорганизации, лесхозы находили выход, из затруднений, изыскивали средства дчя продолжения лесопосадок по оврагам и балкам.
На всех 8 государственных лесных полосах с весны 1953 г. не проводили никаких производственных операций. На гослесополосах Саратов – Астрахань, Сталинград – Черкесск, Чапаевск Владимировка и гора Вишневая – Каспийское море с общей облесенной площадью 46,4 тыс. га все работы были законсервированы. Осенью 1953 г. постановлением правительства СССР государственные лесные полосы Камышин – Сталинград, Пенза- Каменск, Воронеж – Ростов-на-Дону и Белгород – р. Дон были вновь переданы в ведение лесного хозяйства. Состояние всех гослесополос за лето 1953 г. по сравнению с тем, каким оно было в 1952 г., сильно ухудшилось. Сохранность лесопосадок снизилась с 95 до 63%, а количество подлежащих восстановлению и списанию увеличилось с 5 до 37%.
Особенно тяжело отозвалась организационная ломка на состоянии государственной лесополосы Камышин – Сталинград. Экспедиция «Агролеспроекта» в 1954 г. произвела натурные обследования посевов и посадок этой полосы. В это время на ней были уже перепаханы 38% всей облесенной площади; на 19% требовалась частичная перепашка; на 32% культур необходимы были значительные дополнения. Экспедиция наметила восстановительные мероприятия. Особое внимание обращалось на плантажную подготовку почвы глубиной 50 - 60 см.
Пример гослесополосы Камышин – Сталинград за два неполных вегетационных периода продемонстрировал огромное значение уходов за посадками. Пренебрежение к уходам привело к гибели 2 тыс. га культур. При стоимости 1 га в 2580 р. убыток составил около 5 млн р. Три радикальные меры позволили поправить дело на этой полосе: первая – возобновление систематических уходов, вторая – полная замена безнадежных гнездовых культур на рядовые и строчные, третья – проявление заботы лесхозов к сохранившимся колхозным участкам гослесополос.
Осенью 1956 г. госполоса Камышин – Сталинград была принята государственной комиссией как законченный объект полезащитного лесоразведения. Лесопосадки на полосе начались в 1949 г. и продолжались до 1956 г. с перерывом в 1953 г., т. е. госполоса создана за 7 лет. Из 5105 га, отведенных под нее, облесены 4575 га. В первые годы гнездовым способом посеяли 3262 га. Эти культуры почти все погибли. В новых посадках на госполосе было дуба 25%, вяза мелколистного 58, ясеня 10, плодово-технических пород более 10%. Перепашка гнездовых посевов и прекращение уходов в 1953 г. вынудили произвести почти на каждом гектаре двукратный посев и посадку, что привело более чем к двойному удорожанию работ. Проектная стоимость 1 га лесонасаждений на госполосе Камышин – Сталинград была установлена в 2870 р., фактическая же превысила 6000 р.
В 1956 г. решением правительства возвращена в гослесфонд та часть госполосы гора Вишневая – Каспийское море, которая проходит по территории Оренбургской области. Полоса Белгород – р. Дон еще в 1955 г. на всем протяжении приняла вид законченного объекта. Состояние лесонасаждений госполосы Воронеж – р. Дон было хорошим.
Дубравы промышленного значения, переданные весной 1953 г. вместе с госполосами колхозам и совхозам, осенью были возвращены предприятиям лесного хозяйства с очень плохим состоянием посадок. Пришлось исключить из облесенных площадей 125,4 тыс. га, или 51% площади этих дубрав.
В ведении Минсельхоза СССР управление лесами, лесным хозяйством и до основания преобразованным степным лесоразведением ухудшалось. Распалась организационная связь центра местными органами сельского хозяйства, сокращалась сеть научных учреждений, редели кадры научных работников, снизился прием в лесные вузы, уменьшалось число лесных техникумов. Специалисты, пришедшие из северных лесных районов на помощь степным лесоводам, вынуждены были возвращаться обратно.
В умах руководящих работников бывшего Минлесхоза, перешедших в Минсельхоз, царила неопределенность в выборе мер, способных оживить полезащитное лесоразведение. На последующих страницах мы встретимся с фактами и цифрами, показывающими, во что вылился своего рода переворот после смерти И.В. Сталина в построении высших органов народного хозяйства, и как вследствие этого изменилось все лесохозяйственное устройство.
Аппарат Министерства сельского хозяйства периодически сокращали. Наибольший лимит сокращения штата установили Главлесхозу: из 927 сотрудников лесного министерства переведены в Главлесхоз Минсельхоза СССР 342, к концу 1959 г. их осталось не более 50, или 5,4%.
На одном из заседаний коллегии Минсельхоза СССР при рассмотрении вопросов лесного хозяйства министр И. А. Бенедиктов в пренебрежительном тоне сказал: «Лес рос и будет расти без лесоводов». Эти пошлые слова принесли еще большее охлаждение к нуждам и проблемам леса. Минсельхоз СССР подчинил себе все рычаги лесоуправления сверху донизу и довел полезащитное лесоразведение – эту важнейшую для самого же сельского хозяйства агротехническую и природоохранительную систему мер – до критического положения.
На совещании по полезащитным лесонасаждениям, состоявшемся в Москве 16 – 17 ноября 1954 г., более 500 участников от центральных ведомств, областных советских и земельных органов, работников МТС, председателей колхозов, ученых Академии наук СССР, отраслевых научных институтов критически рассмотрели итоги, перспективы и причины запущенного состояния лесопосадок. На совещании выступили с докладами академики В.Н. Сукачев и Т.Д. Лысенко, противоположные теоретические концепции которых ясно и окончательно размежевали сторонников гнездового способа и научно обоснованных, проверенных широкой практикой методов лесоразведения: только 5 участников совещания остались на позициях Т.Д. Лысенко.
В первые 2 – 3 года после переподчинения Минсельхозу лесохозяйственные работы хотя снижались, но не так катастрофично, как степные лесопосадки. В этом большая заслуга лесоводов, сумевших задержать дальнейшее свертывание лесного хозяйства, несмотря на ограничение в правах и средствах. Лесоводы никогда не снимали с себя свою первейшую обязанность: сохранять и обогащать лесной фонд страны, готовить лес к промышленному использованию.
Потребность в лесосечном фонде с каждым годом возрастала. В 1950 г. отведено лесосек на 266 млн м3, в 1954 г. на 340, в 1955 г. на 348,8, в 1958 на 375, в 1960 г. на 380,8 млн м3 древесины. Одновременно возрастал и расширялся круг работ по лесовосстановлению, лесоустройству, лесоотпуску, охране леса и других, необходимых для полного и рационального использования леса
Лесоводственная общественность зорко следила за событиями и изменениями в органах управления. В оценке правового положения лесного хозяйства лесоводы переходили от внутреннего протеста к открытым заявлениям, постановлениям периферийных отделений своего научного инженерно-технического общества, выступлениям в печати. Шли письма в ЦК КПСС и в правительство; в них лесоводы правдиво рассказывали отрицательном влиянии ведомственной зависимости на темпы и объемы лесохозяйственных работ, вносили рекомендации, указывали, что ошибочное понимание роли и места леса в экономике страны может привести к трудно поправимым последствиям. Опережая лесоводов, Министерство лесной промышленности СССР готовило объемистые докладные записки в правительство, спешило использовать реорганизационный период в народном хозяйстве и доказать необходимость передачи лесного хозяйства в ведение лесной промышленности.
21 апреля 1953 г. видный экономист Минлеспрома СССР Н.М. Спринцын, а 28 апреля того же года министр Г.М. Орлов направили в Совет Министров СССР записки, в которых утверждали, что организованные в свое время Главлесоохрана и Министерство лесного хозяйства препятствовали комплексному решению вопросов лесной промышленности и вызвали вредное распыление лесных массивов; что раздельное управление лесами не обеспечивает их сохранение, и что передача управления лесами в отдельное ведомство не оправдывает себя с точки зрения лесоэксплуатации. Исходя из этого, они доказывали целесообразность объединения лесного хозяйства с лесной промышленностью предлагали передать весь государственный лесной фонд и весь лесохозяйственный аппарат в ведение лесной промышленности. Профессор П.В. Васильев 6 апреля 1953 г. внес в правительство предложение об организации союзно-республиканского Министерства лесной и бумажной промышленности и лесного хозяйства. По поручению правительства министр сельского хозяйства заготовок СССР А.И. Козлов рассмотрел предложения Орлова, Васильева и Спринцына. По его мнению, практика последних 25 лет показала нецелесообразность объединения лесной промышленности и лесного хозяйства, а утверждения авторов писем, что создание самостоятельного органа управления лесами (Главлесоохрана, Минлесхоз) не привело к сохранению лесов, не соответствует действительности. Самостоятельность управления лесами, по А.И. Козлову, не препятствует организации лесоэксплуатации, а, наоборот, содействует правильному размещению лесозаготовок. Предложения тт. Орлова, Васильева и Спринцына исходят из целей использования лесного хозяйства как придатка только Минлесбумпрома, что неизбежно приведет к приспособлению лесного хозяйства к узковедомственным интересам без учета разностороннего и большого значения лесов в народном хозяйстве. Следует заметить, что аргументация А.И. Козлова столь же убедительна и для решения вопроса о том, насколько была полезной передача лесного хозяйства в систему Минсельхоза СССР.
Несогласие по вопросу о слиянии лесного хозяйства с Минлесбумпромом А.И. Козлов укрепил обещаниями восстановить областные управления, а в союзных республиках создать главные управления лесного хозяйства с правами отдельного планирования и финансирования, подчиненные Главному лесному управлению Минсельхоза СССР. Выполнение обещаний затянулось. Пришедшие на смену А.И. Козлову И.А. Бенедиктов и вскоре после него В.В. Мацкевич, до крайности загруженные все более усложняющимися проблемами сельского хозяйства, не имели ни времени, ни сил для лесных дел, а зам. министра по лесному хозяйству агроном А. И. Бовин искусно маневрировал и сглаживал возникавшие различия во взглядах на лесное хозяйство.
Академик В.Н. Сукачев, профессора А.Б. Жуков и Н.И. Сус 30 мая 1953 г. просили секретаря Центрального комитета КПСС Н. С. Хрущева принять их для доклада о положении лесного хозяйства. В посланном на его имя письме говорилось: «При встрече с Вами нам хотелось изложить свою точку зрения на некоторые неправильные мероприятия, проводимые Министерством сельского хозяйства и заготовок в отношении лесного хозяйства и лесной науки, и отдельные искажения постановления Совета Министров СССР от 29 апреля 1953 г. №1114. Неправильность мы усматриваем в децентрализации управления лесным хозяйством с подчинением управлений лесного хозяйства и мероприятий, проводимых в лесном хозяйстве, местными земельными органами. Такая установка не создает предпосылок к дальнейшему развитию лесного хозяйства и вызовет упадок его. Лесное хозяйство по природе своей требует полной централизации управления и подчинения местных лесных органов управления непосредственно центру. Свыше чем двухвековой опыт организации и ведения лесного хозяйства подтвердил целесообразность именно такой системы управления. Отклонения от этого основного принципа всегда приводили к упадку лесного хозяйства, к неправильному размещению рубок и перерубам в лесодефицитных районах и неразумному использованию сырьевых запасов древесины и не создавали предпосылок к планомерному воспроизводству леса...».
Ответственный работник Главлесхоза Министерства сельского хозяйства СССР лесовод Г. В. Бобылев писал 6 июня 1953 г. Н. С. Хрущеву: «Учитывая громадное значение леса для народного хозяйства страны как источника сырья почти для всех отраслей промышленности, влияния лесов на водный режим рек, на климат, на урожайность сельскохозяйственных культур, а также их почвозащитное, оздоровительное и стратегическое значение, необходимо установить строгий режим ведения лесного хозяйства в государственном лесном фонде. Установление такого режима возможно только в том случае, если органы лесного хозяйства сверху донизу будут совершенно независимы от каких-либо других ведомств и действия их будут регламентированы правительственными постановлениями и распоряжениями, обязательными для всех ведомств. Успешное развитие лесного хозяйства, как показала практика работ с 1936 г. в системе Главлесоохраны при Совете Министров СССР и Министерства лесного хозяйства СССР, может быть обеспечено только при непосредственном подчинении высшего органа лесного хозяйства Совету Министров СССР. Считаю недопустимым прекращать работы по закреплению оврагов, балок и подвижных песков, так как каждый пропущенный год ведет к потере громадных площадей плодородных почв».
В августе 1953 г. после разговора автора этих строк с председателем Совета Министров СССР Г.М. Маленковым о состоянии лесного хозяйства была подготовлена и представлена в правительство СССР большая докладная записка. Второй экземпляр этой записки был послан Н.С. Хрущеву. Я писал: «После перехода лесного хозяйства в систему сельского хозяйства, управление лесами ухудшилось. Лесные дела в министерстве решаются руководителями, не знающими лес, без лесного образования. Штаты областных звеньев лесного хозяйства сокращены на 36% при 16% установленного лимита для сельского хозяйства; сокращение проходило без учета площади лесов, количества лесхозов, объема работ. Технические средства бывшего Минлесхоза в степных и лесостепных районах изъяты почти полностью, уровень механизации лесохозяйственных работ упал до 5 – 15%. У многих управлений лесного хозяйства отобраны служебные помещения, транспорт. Главное управление лесного хозяйства Минсельхоза, лишенное непосредственно подчиненной периферии, не может выполнять роль руководителя».
«В связи с сокращением вдвое, кое-где втрое, аппарата лесного хозяйства в областях, краях и республиках,- писал в августе 1953 г. Н. С. Хрущеву бывший зам. министра лесного хозяйства РСФСР Г. Б. Эйдинов, – работа по возобновлению леса на вырубках, по отводу и отпуску лесосечного фонда, охране леса снизилась, Но особенно сильно уменьшилась посадка леса механизмами».
Руководитель лесного хозяйства во Владимирском областном Управлении сельского хозяйства лесовод Н.П. Граве 15 сентября 1953 г. послал Н.С. Хрущеву письмо, в котором, повторив известные и оправданные жизнью принципы построения лесного хозяйства, дал анализ сложившейся обстановки. Областное управление сельского хозяйства, взявшее на себя руководство лесным Хозяйством, вынуждено распылять время, кадры, средства и отрекаться на дела, отдаленные от прямых интересов колхозного строительства. Канцелярская переписка увеличилась в 2 - 3 раза, оперативные решения стали замедляться.
Непрестанно шли донесения в ЦК КПСС и в правительство о серьезных ошибках в отношении к лесному хозяйству. Во всем этом Минсельхоз СССР не мог не видеть большие трудности руководства лесохозяйственными делами. В конце года Минсельхоз подготовил проект постановления Совета Министров СССР в котором справедливо признавалось, что Министерство сельского хозяйства и заготовок СССР, а также многие советские органы на местах недооценивали важность роли лесного хозяйства. В проекте учтены практические предложения, внесенные лесоводственной общественностью в высшие инстанции.
1953 г. заканчивался. Крутая ломка управленческой машины сельскохозяйственных и лесохозяйственных отраслей, до этого самостоятельно развивавшихся, не принесла ни прогрессивных структур управления, ни новых методов руководства, ни лучших решений оперативных дел. Но исполнительские кадры лесного хозяйства сильно поредели, и не было надежды на скорое восполнение числа ушедших специалистов прибытием молодых из лесных учебных заведений. Министерство высшего образования воспользовалось обстоятельствами в лесном хозяйстве и поторопилось уже в 1954 г. снизить прием студентов в лесные вузы с 2852 до 1550 чел.
Лесное хозяйство активно откликнулось на решение сентябрьского 1953 г. пленума ЦК КПСС «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства» и запланировало мероприятия по оказанию ему помощи. Ученые лесного хозяйства В.И. Рубцов. И.М. Науменко, О.Г. Каппер, И.В. Воронин, В.Г. Нестеров и др. (Лесное хозяйство, 1954, №3) раскрывали возможности, усиливающие без нарушения интересов лесного хозяйства участие лесоводов в развитии сельского хозяйства. Институт леса АН СССР рассмотрел вопросы помощи сельскому хозяйству на большом совещании. Внимание ученых направлялось на комплексное использование леса. При этом, однако, лесное хозяйство ошибочно считали отраслью сельскохозяйственного производства. В 1954 г. лесхозы всех союзных республик произвели и передали колхозам изделий широкого потребления (пиломатериалы, бочкотара, обод, срубы одноквартирных домов и др.) на сумму 585 млн р.
Сделанное в 1954 г. внесло некоторое оживление в лесохозяйственную жизнь, но многое в ней по-прежнему нуждалось в оздоровлении.
Автор настоящих «Очерков» обработал обширную информацию с мест, дополнил ее фактами из центра и написал 24 октября 1954 г. Председателю Совета Министров СССР докладную записку. В записке, в частности, говорилось: «У работников лесохозяйственного управления сильно уменьшилась возможность оперативно влиять на производство. Летом текущего года в Амурской области и Хабаровском крае бушевали пожары на сотнях тысяч гектаров лесной площади. Главлесхоз пять дней добивался приема у руководства министерства. Нас приняли после того, как сотни тысяч гектаров леса уже сгорели. В 1954 г. сгорели около двух миллионов гектаров леса, что в 3 раза больше, чем в 1952 г. На одно только тушение пожаров израсходовано 53 млн р. с привлечением городского и сельского населения, отработавшего на тушении пожаров 2,5 млн человеко-дней. Стоимость сгоревшего леса исчисляется сотнями миллионов рублей. В то же время экономия от сокращения лесохозяйственного аппарата в 1954 г. ожидалась до 33 млн р.
Лесным хозяйством руководят агрономы. У них своих дел так много и загруженность их так велика, что интересы лесного хозяйства как были, так, вероятно, и останутся для них на заднем плане. Квалифицированное руководство лесным хозяйством могут обеспечить только лесоводы. Об этом всюду говорят не только лесоводы, но и сельскохозяйственные работники. В интересах усиления роли лесов в экономике страны надо изменить существующую систему управления лесным хозяйством.
Обращение в Совет Министров СССР не осталось бесследным. Его председатель потребовал от тт. Бенедиктова и Бовина обратить серьезное внимание на это дело, принять меры и представить предложения. Последовали шаги, допускающие частичную самостоятельность Главлесхоза.
Предельно сокращенный центральный аппарат Главлесхоза направлял напряженные усилия на те разделы деятельности, без которых вообще не существует лесное хозяйство. Как всегда, в лесохозяйственных планах первое место занимало лесоустройство, размеры работ по которому достигли в 1954 г. 32 млн га. В 1956 – 1958 гг. лесоустроительные работы ежегодно проводили на площади 34 – 36 млн га. В последующие годы план устройства лесов был также большим.
Выросший количественно и профессионально коллектив лесоустроителей проводил в эти годы устройство лесов в таких областях как Пермская (тогда Молотовская), Кировская, Вологодская, Тюменская, Иркутская, Коми АССР и др. Ускорение работ по изучению лесов соответствовало указаниям XIX съезда КПСС о значительном развитии лесоэксплуатации в многолесных районах и сокращении рубки в малолесных южных областях. Лесоустроительную политику, контроль и анализ проделанных работ осуществляло Всесоюзное объединение «Леспроект», создавшее в лесных районах и некоторых союзных республиках разветвленную сеть лесоустроительных трестов, позже реорганизованных в лесоустроительные предприятия.
В 1954 г. по инициативе Бюро научно-технического общества лесного хозяйства и лесной промышленности предлагалось пересмотреть возрасты рубок, ряд других лесохозяйственных и лесоорганизационных положений и приступить к составлению плана развития лесного хозяйства на 10 – 15 лет. Эта инициатива вскоре приобрела поддержку в постановлении Совета Министров СССР от 7 февраля 1955 г., которое обязало Минсельхоз СССР составить по областям и республикам на период 1955 – 1960 гг. генеральные планы развития лесного хозяйства.
Первый Генеральный план составляли в УССР. Работа была поручена Украинскому тресту ВО «Леспроект». В скомплектованную для этой цели экспедицию привлекли местных производственников, научных работников исследовательских и учебных институтов СССР и УССР. Труд украинских лесоводов послужил примерной основой при составлении генпланов в ряде областей РСФСР и в других республиках.
Отличительной чертой послевоенного лесоустройства являлось недостаточно осознанное отношение к типам леса, вскользь упоминается возможность учета типов лесорастительных условий и типов леса без расчленения таксационных выделов по типологическому признаку. В дальнейшем отказались от обобщенного описания и проектирования прежних мероприятий, восстановив главу о прежнем ведении лесного хозяйства. Стоял также вопрос о комплексном лесоустройстве и делались шаги для его конкретного проектирования и разработки необходимых мероприятий в лесных предприятиях.
Большой объем и высокие темпы устройства лесов, проводившегося новейшими техническими способами с применением аэротаксации, были необходимы для лесоэксплуатации. Площади вырубок в новых лесных массивах быстро расширялись. Лесозаготовители оставляли за собой вырубленные пространства, где все ярче проявлялись процессы, ослабляющие самовосстановительную силу леса. По В.П. Цепляеву (Лесное хозяйство СССР. М.: Лесн. пром-ть, 1965, с. 246), в 1956 – 1960 гг. в стране были вырублены 12 690 тыс. га, а посадки и посевы леса сделаны только на 25,4% этой территории (имеются в виду хвойные).
План лесокультур «пошел» вниз. В 1952 г. посадили и посеяли 594 тыс. га леса, в 1953 г. на 8% меньше, 1954 г. – меньше на 16,6%. По ряду областей РСФСР уменьшение было еще значительнее. В Омской области, например, в 1954 г. объем искусственного лесовозобновления по сравнению с 1952 г. сократился в 3 раза. То же происходило и в Латвии, где объем лесопосадок с 20981 га в 1950 г. снизился до 6 590 га в 1956 г.
Главлесхоз ставил большую задачу – закультивировать все вырубки в европейской части страны к 1960 г. Чтобы не допускать отставания лесовосстановления от темпов и размеров лесозаготовок, нужно было разработать систему лесовосстановительных мер. Прежде всего надо было знать действительную площадь не облесившихся хвойных лесосек, установить зоны, где можно надеяться на естественное возобновление и где необходимы лесокультуры, разработать схемы лесокультур, подготовить техническую документацию, определить площадь осушения заболоченных мест и т. д. Главлесхоз поручил эту работу «Агролеспроекту», которым в это время руководили Н.А. Ноговицын и М.А. Порецкий.
В годы, когда под лесоэксплуатацию отводили два и более миллиона гектаров леса, система и способы рубки все более приобретали значение решающего фактора рационального лесопользования. Творческие дискуссии о размерах лесопользования, перерубах, способах лесовосстановления, режиме ведения хозяйства в разных почвенно-климатических и экономических зонах сопровождают лесное хозяйство на всех этапах его истории, но в 50-е годы они стали особенно остры. Проблемы лесопользования начали выходить за границы древесинопользования. О лесе заговорили не только производственники, но и ученые, причем заговорили активнее, конкретнее и убедительнее, чем раньше. Последовательно раскрывались глубокие и всесторонние связи лесной растительности со всем живым на Земле.
В. П. Цепляев в статье об итогах перебазирования лесозаготовок в многолесные районы (Лесное хозяйство, 1955, № 1) писал об обеспеченности лесозаготовителей солидным сырьевым фондом для долговременной работы крупных механизированных предприятий. На 1811 лесосырьевых базах, закрепленных за лесозаготовителями, ежегодно можно заготавливать 324 млн м3 древесины. Однако в действительности картина была несколько иной. За 6 лет, с 1948 г. по 1953 г. перебазировали из центральных районов в многолесные только 93 леспромхоза. Но их переезд не уменьшил перерубы во II группе лесов, которые достигали 30 – 40%, а в хвойном хозяйстве 60 – 80% (табл. 6).
6. Лесозаготовки в отдельных экономических районах
Две трети лесозаготовительного плана по-прежнему размещали в европейской части страны. Прошло лишь 10 – 11 лет после разделения лесов страны на три группы по народнохозяйственному назначению с режимом хозяйства, выделяющим основные черты каждой группы, а в печати уже заговорили о накоплении чрезмерно большого количества спелой и перестойной древесины в лесах I группы.
Споры ученых и производственников выражали различие двух позиций. Одна из них концентрировала мнение лесопромышленников, предлагавших входить в леса I группы с активной лесоэксплуатацией, а другая доказывала необходимость строгого и обязательного соблюдения правил, установленных правительством по охране этих лесов.
Начало спору положил В.П. Цепляев (Лесное хозяйство, 1955, №3). Он прогнозировал замену старых древостоев в течение 40 – 60 лет молодым лесом и предлагал увеличить размеры вырубки в лесах I группы.
И.В. Воронин и С.А. Масленников (Лесное хозяйство, 1955, № 1), делая упор на древесину, в которой так нуждается безлесная Воронежская область, не отрицали защитной роли леса, но эта роль, по их мнению, проявляется как бы сама собой в факте существования леса. Эти авторы не считали расчетную лесосеку начальным мерилом плана лесозаготовок. По их определению, расчетная лесосека и пользование древесиной в лесах СССР – понятия не тождественные и поэтому расчетную лесосеку надо проектировать, исходя из плановой потребности в древесине.
Лесоводы А.П. Грачев, Н.И. Керженцев, С.А. Хлатин на страницах журнала «Лесное хозяйство» в 1954 – 1959 гг. раскрывали ошибочность такого понимания расчетной лесосеки. По мнению этих авторов, расчетная лесосека – не противопоставление народнохозяйственному плану, а естественная возможная величина лесоотпуска. Она требует нормативного лесоотпуска и регулирования интенсивности лесоэксплуатации. Без расчетной лесосеки нет научных основ лесопользования. При этом перерубы или недорубы надо фиксировать не в плане лесозаготовок, а присоединять к расчетной лесосеке. Лесоустройство не корректирует лесосеку, а рассчитывает ее по правилам, в которых экономические, лесоводственные, товарные и другие элементы леса учитываются в их совокупности.
С. А. Хлатин, отстаивавший правительственный режим хозяйства в лесах I группы, относил заготовки древесины в этой группе леса к побочному пользованию и рекомендовал отказаться от термина «лесоэксплуатация» во всех категориях защитных насаждений. По его мнению, защитные свойства лесов I группы формируются в зависимости от множества взаимосвязанных мероприятий, положительный эффект от которых сказывается не сразу. Если среди таких мероприятий предусмотрена рубка, то она проводится как подчиненный элемент главной задачи – защитной роли леса.
По вопросу лесопользования и лесного хозяйства в целом писали по-прежнему и в ЦК КПСС. Доктор сельскохозяйственных наук, профессор А.Г. Гаель 12 ноября 1954 г. обращался к Н.С. Хрущеву с рекомендациями неотложных мер по защите с помощью лесной растительности песчаных и супесчаных почв целинных земель от выдувания при их распашке.
В апреле 1955 г. я послал еще одну записку тов. Н.С. Хрущеву. В ней я докладывал об ухудшающемся управлении лесами и просил принять меня на 10 – 15 минут. Встреча состоялась 11 мая. Из лесоводов, кроме меня, на ней присутствовал М.Ф. Гаврин. Н.С. Хрущеву на этой встрече было доложено следующее.
Реорганизация, проведенная в 1953 г., ухудшила управление лесами и лесным хозяйством. Особенно тяжелый урон принесла ликвидация полезащитного лесоразведения. Значительно ослаблены контроль и наблюдение за соблюдением правил лесоэксплуатации. Годичная лесосека в лесосырьевых базах, закрепленных за лесной промышленностью, используется в многолесных районах не более чем на 50%, поэтому продолжаются недопустимо большие перерубы в хвойных лесах европейской части страны. Площадь необлесившихся лесосек в Сибири и на Дальнем Востоке превысила 100 млн га, что составляет 15% от всей лесопокрытой площади страны. Неочищенных, захламленных мест рубок стало в 2 раза больше, чем в предыдущие годы.
Сильно разрослась сеть самозаготовителей леса. Так, Минлеспром СССР на территории Российской Федерации имел 762 леспромхоза и заготавливал 166 млн м3, самозаготовители создали более 10 тысяч предприятий и заготавливали 154 млн м3, расходуя на это 800 - 900 млн р. При общей потребности 3315 млн р. капитальных вложений на строительство и оснащение в 1956 – 1960 гг. 1000 механизированных лесхозов, 200 пожарно-химических станций, 20000 километров дорог, 2000 жилых домов и других объектов, предусмотренных постановлением правительства от 7 февраля 1955 г., и заявке на 1955 г. на 451,2 млн р. министерство выделило всего 80 млн р., или почти в 6 раз меньше необходимого. Были сформулированы предложения о целесообразности передачи лесозаготовок в малолесных районах Украины, Белоруссии, Молдавии и в 25 областях и автономных республиках РСФСР лесному хозяйству, подобно тому, как это сделало в Эстонии и Латвии.
По этому вопросу Н.С. Хрущев сказал следующее: «Этот вопрос важный, и он поднимался. Я согласен с таким положением, но только боюсь, что если централизуют лесозаготовки, то мелкие потребители леса, а в особенности колхозы, не получат нужную им древесину. Я не отвергаю это предложение и согласен, чтобы этот вопрос еще раз был рассмотрен». Одновременно мы поставили вопрос об образовании союзно-республиканского Министерства лесного хозяйства СССР. «Я против такого министерства, – возразил тов. Н.С. Хрущев и далее продолжал: – Только вы меня не поймите так, что я против дела развития лесного хозяйства и полезащитного лесоразведения. Наоборот, я за то, чтобы это дело всемерно улучшать, и все, что нужно для этого, я буду поддерживать и помогать. А в отношении организационной формы – тут надо подумать: может быть, создать Главное управление или какие-либо другие меры принять для улучшения этого дела».
В заключение Н. С. Хрущев предложил нам написать докладную записку в ЦК КПСС и обещал дать указание тов. Крестьянинову (Сельхозотдел ЦК) о создании комиссии с нашим участием для рассмотрения нерешенных вопросов в рамках Министерства сельского хозяйства СССР. Прощаясь с Н.С. Хрущевым, мы спросили о том, можно ли информировать лесную общественность о состоявшейся беседе. Он в благожелательном тоне ответил: «Можно и нужно».
Докладная записка на 33 страницах с подробным изложением главных вопросов вскоре была послана в ЦК КПСС. В справке, приложенной к записке и помещаемой здесь, даны показатели плана по важнейшим работам в лесном хозяйстве за 1952 – 1955 гг. (табл. 7).
7. Плановые показатели лесного хозяйства за 1952 – 1955 гг.
Была ли рассмотрена наша записка, неизвестно. Но некоторые вопросы, поставленные в ней, находили свое место в планах Министерства сельского хозяйства СССР, хотя и с некоторыми задержками.
В постановлении Совета Министров СССР от 7 февраля 1955 г. лесное хозяйство признали самостоятельной отраслью народного хозяйства. Начиная с этого года положение в лесном хозяйстве стало постепенно улучшаться. Объем лесовосстановления в гослесфонде доведен до 91 – 92% против 1952 г., площадь ежегодных работ по лесоустройству не была менее 30 млн га, уменьшилось число лесных пожаров, борьба с которыми год от году совершенствовалась. Подходила к завершению работа по составлению карты лесов страны – первой за всю историю лесного хозяйства. Над картой трудился картограф высокой квалификации П. И. Малев, редактировал ее В. П. Цепляев.
В целом лесное хозяйство в пятой пятилетке развивалось неровно, достигнув наивысших показателей в 1948 – 1949гг. и опустившись до самого низкого уровня в 1953 г.
В шестой пятилетке (1956 – 1960 гг.) лесохозяйственные работы заметно оживились. В числе других перед лесными работниками встала задача повышения продуктивности лесов. В ее решении приняли участие все научно-исследовательские лесные учреждения.
В конце 1956 г. Институт леса АН СССР пригласил более 200 научных работников и специалистов производства из разных лесных районов, чтобы вместе подвести предварительные итоги по выполнению постановления Совета Министров СССР и ЦК КПСС о повышении продуктивности лесов на 10 – 15% к 1966 г. и рекомендовать производству проверенные наукой мероприятия для успешного осуществления этого постановления.
Совещанием руководил академик В. Н. Сукачев. С основным докладом выступил профессор А.Б. Жуков, разделивший направления научных исследований на следующие основные группы:
1) повышение продуктивности лесов путем существенного изменения факторов лесорастительных условий;
2) более эффективное использование плодородия почвы;
3) улучшение качества существующих лесов и ускорение созревания леса;
4) устранение причин, снижающих производительность древостоев;
5) улучшение использования лесосечного фонда. В других докладах были рассмотрены конкретные вопросы осушения болот, ввода быстрорастущих пород, возобновления на хвойных вырубках, правил рубки, внесения удобрений и т. д.
Совещания, посвященные проблеме повышения продуктивности лесов, проводились и в других лесных учреждениях.
Профессор И.С. Мелехов опубликовал в журнале «Лесное хозяйство» (1956, № 1) схему, которая могла бы дать ожидаемое повышение продуктивности северных лесов. По Мелехову, этого можно достигнуть систематическим проведением борьбы с потерями лесного фонда из-за лесных пожаров, повреждения насекомыми, грибами, а также из-за недостаточной заботы о сохранении молодняка при рубках и нерациональной разделки древесины. Способствуют росту продуктивности насаждений также лесоосушительные мероприятия и лесоводственное воздействие на среду (усиление природных факторов, подбор древесных пород, использование смены пород, быстрорастущие породы, рубки ухода, биологическое воздействие на почву).
Старейший лесничий П.И. Дементьев в ответ на директиву правительства о повышении продуктивности лесов привел интересные данные из опыта работы в Бронницком лесничестве Московской области. Приняв ежегодный прирост березы 3,4 м3 за 100%, П. И. Дементьев подсчитал, что прирост осины равен 3,5 м3, или 103%, дуба – 2,6 м3, или 76%, сосны в культурах – 9,2 м3, или 271 %, ели в культурах 8,9 м3, или 262%. Стоимость ежегодного прироста по каждой из этих пород такова: березы – 100%, осины – 97, дуба – 124, сосны – 507, ели 457%. Эти сведения представляют особый интерес для лесов в Московской области, где удельный вес мягколиственных очень велик.
На шестую пятилетку в гослесфонде запланировали лесовосстановительных работ на 22,3% больше, чем в пятой пятилетке, в том числе в РСФСР на 42,1%, а в Карелии на 47,3%. Ежегодно предстояло закладывать в среднем по 600 тыс. га лесных культур. В искусственном облесении вырубок, пустырей и гарей эта цифра самая высокая после 1952 г.
Увеличение лесозаготовок во всех группах леса, а более всего в III, влекло за собой рост площадей неудовлетворительно возобновившихся вырубок, Только в Свердловской области площадь необлесившихся лесосек с 1947 по 1957 г. возросла до 800 тыс. га. М.Г. Пинчук обработал большое количество материала, собранного комиссиями, бригадами лесоводов, проверявшими состояние лесосек и степень лесовосстановления на них (табл. 8).
8. Размеры лесопользования, лесовосстановления и площадь необлесившихся вырубок по состоянию на 1 января 1957 г. (тыс. га)
Согласно данным таблицы, лесовосстановление проведено на 39% вырубленных лесосек, в том числе в РСФСР в целом на 28%, а в лесах III группы на 20%; в других союзных республиках на 93% вырубленной площади. М.Г. Пинчук считает, что в среднем по СССР 47% вырубок в хвойном хозяйстве возобновляются материнской породой, 33% со сменой пород и 20% возобновляются очень плохо или совсем не возобновляются. Следовательно, 53% Хвойных вырубок нуждаются в лесовосстановительных мерах.
Соотношение площадей, облесившихся хорошо, облесившихся со сменой пород и оставшихся совсем без всходов, практически не изменялось в течение нескольких десятилетий. В плане шестой пятилетки намечалось содействие естественному возобновлению на площади 3,8 млн га. Этот способ лесовосстановления занимал в планах то большее, то меньшее место, прямо зависящее от величины ассигнований на посев и посадку.
В таежной зоне, где не хватало рабочей силы для производства лесокультур, делали упор на сохранение подроста. Передовые бригады лесозаготовителей добивались в этом деле немалых успехов. Сбереженный подрост, дополненный последующим возобновлением, является надежным элементом лесовосстановительной схемы.
Данные о возобновлении на вырубках во всех лесорастительных зонах указывают на своеобразную взаимосвязь процессов лесоэксплуатации, лесовоспроизводства и величины необлесившихся площадей. Главлесхоз чувствовал ответственность за динамику лесного фонда и доказал способность низовых лесных работников организовать эффективное лесовосстановление, что и было отражено в государственном плане по лесному хозяйству.
Главлесхозу удалось внести в пятилетний план закладку 370 тыс. га лесополос по оврагам и балкам и 560 тыс. га лесополос на полях колхозов и совхозов. План лесоустройства на 5 лет установлен в 190 млн га. Вместе с этим на лесоустроителей было возложено составление генеральных планов развития лесною хозяйства по 17 областям и 5 республикам с расчетом закончить эту работу к 1960 г.
Рубки ухода за лесом намечали провести на 12,1 млн га, причем 50% работ должно быть механизировано. Выполнению плановых заданий способствовали активные методы рубок ухода, разработанные Украинским научно-исследовательским институтом лесного хозяйства и Всесоюзным научно-исследовательским институтом лесоводства и механизации лесного хозяйства.
Осушение болот и заболоченных мест планировалось провести в шестой пятилетке на площади 481 тыс. га.
Строительство 1000 механизированных лесхозов по постановлениям правительства и ЦК КПСС, принятым в 1954 – 1956 гг. должно быть закончено к 1960 г., но недостаток техники и слабое финансирование ограничивали эту деятельность. К концу 1957 г. мехлесхозов было 548. К 1956 г. в лесхозах насчитывалось 3559 тракторов разных марок, в 1956 г. поступил еще 441 трактор; автомашин числилось 7000.
К началу шестой пятилетки в стране было 10 научно-исследовательских институтов и 55 опытных станций. Теоретические работы по лесоведению возглавлялись Институтом леса АН СССР. Задачи пятилетки ученые восприняли как свое кровное дело, и взяли на себя обязательства передать производству лучшие методы лесовосстановления, технологию лесозаготовок, способствующую рациональному использованию сырьевых ресурсов, глубже вникать в лесную экономику, разработать методику применения авиации при лесоустройстве, рекомендовать химические способы борьбы с сорняками и т. д.
Лесохозяйственные работы в первый год шестой пятилетки были выполнены в пределах плана, а по некоторым видам с превышением. Сократились лесные пожары. Число тяжелых самолетов, выделенных для противопожарной службы, увеличилось по сравнению с 1954 г. в 3 раза. Активнее шла борьба с лесными вредителями: авиахимические средства применяли в количествах несравненно больших, чем в 1954 г. Цехи ширпотреба в лесхозах произвели для нужд МТС, колхозов и населения товаров на сумму 1100 млн р., что превысило уровень 1954 г. на 400 млн р. Однако производство ширпотреба не везде воспринималось правильно. Многие лесхозы видели в этом нездоровое увлечение, отрицательно сказывающееся на лесном хозяйстве.
Система планирования лесохозяйственных работ была несовершенной. Это вызывало справедливое недовольство лесхозов, получавших от своих руководящих органов чрезмерно подробные планы, не учитывающие местных условий производства. Главлесхоз внес серьезную поправку в порядок составления и утверждения планов: директору лесхоза было предоставлено право утверждать план, а центр доводил до мест только основные задания. В передовой статье, посвященной итогам работ 1956 г. (Лесное хозяйство, 1957, № 1), сообщалось, что высшие и средние заведения справляются с подготовкой нужного количества лесоводов-инженеров и техников. В действительности «нужного количества» лесоводов в лесном хозяйстве не было. Специалистов средней и высшей квалификации в 1958 г. требовалось около 47 тыс., а имелось в 1957 г. всего 29 тыс. За 5 лет лесные институты подготовили только 2000 специалистов.
В 1957 г. лесоустройство планировали провести на площади 33,6 млн га, посев и посадку леса в гослесфонде – на 661,2 тыс. га, содействие естественному возобновлению – на 668 тыс. га, уход за культурами – на 5,7 млн га, рубками ухода пройти 3,4 млн га, заготовить семян древесно-кустарниковых пород 14,1 ,тыс. т, выпустить товаров широкого потребления на сумму 1,5 млрд р.
План на 1957 г. отчасти раздвигал финансовые рамки для лесных работ, говорил о наступающих переменах. Но не было видно коренных изменений, да и нельзя было их ожидать так скоро. В статьях начальника Главного управления лесного хозяйства и полезащитного лесоразведения Минсельхоза РСФСР И.С. Шинева (Лесное хозяйство, 1957, № 1 и 10) обстоятельно показаны и признаки улучшения дел в лесном хозяйстве и трудности, которые нельзя преодолеть одним лишь энтузиазмом. На долю России приходилось в 1957 г. 75% общего плана лесоосушения в стране и 4/5 всей площади лесовосстановления. Уход за лесом должен был быть проведен на площади 7 млн га, причем главным образом в молодняках. Намечалось заготовить до 17 млн м3 и переработать до 3 млн м3 древесины на сумму 800 млн р. И.С. Шинев увлеченно рисовал перспективу лесоосушительной мелиорации. «Без осушения, – писал он, – не может быть и речи о повышении продуктивности лесов в Брянской, Великолукской, Калининской, Псковской и Новгородской областях». Однако оснащенность лесного хозяйства автомобилями и тракторами, по его данным, оставалась крайне низкой, вследствие чего 80% основных лесохозяйственных работ выполнялось вручную.
Тов. Шинев привел настораживающие расчеты пользования лесом. В 1956 г. в РСФСР было отпущено 311,2 млн м3 древесины, из них по главному пользованию 245,9 млн м3. Отпуск леса по главному пользованию с 1 га покрытой лесом площади определяли в количестве 0,43 м3. При сравнении указанного отпуска со средним приростом на 1 га (1,2 м3) получается благополучие, которое, однако, рассеивается при более длительном анализе, свидетельствующем о том, что отпуск леса в освоенной части лесов достиг величины, после которой начинаются истощительные рубки.
Президент Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В. И. Ленина П. П. Лобанов в статье «За теснейшую связь науки с производством» (Лесное хозяйство, 1957, №3) писал: «Еще в 1954 г. ЦК партии и правительство обязали Минсельхоз СССР механизировать подготовку почвы под лесопосадки на 80%, посев и посадку леса на 40%, уход за лесокультурами на 60%, вывозку и переработку древесины на 50%. Но это задание министерство не выполнило». П.П. Лобанов в то время был первым заместителем министра сельского хозяйства СССР.
В многолесных районах площадь, нуждающаяся в искусственном облесении, ежегодно увеличивалась на 200 – 250 тыс. га. При отставании лесовосстановительных работ она расширялась вслед за увеличением лесозаготовок. С 1947 по 1957 гг. увеличение объема лесозаготовок составило на Севере 22 млн м3, на Урале 28, в Западной Сибири 9, Восточной Сибири 24, на Дальнем Востоке 9 и в Карелии 15 млн м3. К середине 1957 г. площадь гослесфонда и колхозных лесов страны составляла 1131 млн га. Лесоводы и другие лесные специалисты ставили вопрос о необходимости общесоюзного лесного закона.
Осенью 1957 г. советское лесное хозяйство подводило итоги сделанному за 40 лет со дня Великой Октябрьской социалистической революции. Руководители лесного хозяйства страны и союзных республик, активисты лесоводственной общественности, деятели науки выступали в журнале «Лесное хозяйство» (№№ 7 – 11) и в других органах печати со статьями о достижениях и задачах отрасли, рассказывали о вкладе тружеников леса в развитие материальной и экономической мощи страны Советов. Фундаментальным достижением лесного хозяйства за годы советской власти является подготовка и воспитание специалистов. В 1957 г. на Украине, в Белоруссии, Молдавии, Азербайджане, Грузии, Латвии, Литве, Эстонии, в южных и центральных областях РСФСР 80% директоров лесхозов и 97% старших лесничих в лесхозах имели высшее или среднее лесное образование. На 1 октября 1957 г. в РСФСР лесоводов с высшим образованием рыло 25,8%, со средним образованием 56,7 и 17% окончивших 2-годичную лесную школу. Ожидаемое в 1958 г. пополнение из лесных учебных заведений создавало предпосылки к замене объездчиков техниками-лесоводами.
Серьезным достижением советского лесного хозяйства было гори ведение в известность громадной площади лесов почти на всей территории страны. Всесоюзное объединение «Леспроект» в составе 9 трестов с 66 экспедициями и 7 конторами в 9 союзных республиках, с многотысячным коллективом инженеров и техников представляло собой авторитетный штаб по изучению лесного фонда страны, устройству лесных территорий с планами хозяйствования.
К 40-летию советской власти фонд был приведен в известность на площади 1075 млн га, в том числе 225 млн га лесов были устроены 850 млн га обследованы. Лесоустроители первыми прокладывали трассу к нетронутым массивам. Документация их лесоустройства открывала дорогу промышленному освоению новых лесных ресурсов. Расширилось территориальное размещение лесоэксплуатации. В 1956 г. от рубок главного пользования страна получила более 300 млн м3 древесины. С 1946 по 1956 гг. общий объем рубок увеличился на 128 млн м3. Однако расчетная лесосека ежегодно перерубалась, чего ни в коем случае нельзя зачислить в актив лесного хозяйства. В то же время в малолесных районах страны посев и посадка леса издавна шли следом за вырубкой. За годы советской власти гослесфонде создано всего 8473 тыс. га лесокультур, причем лесокультурный максимум всегда приходился на южные, западные и центральные районы. За период с 1947 по 1957 г. в СССР вырублены 10,7 млн га лесов, работа по лесовосстановлению проведена на 52% этой площади, причем на 26% путем создания лесных культур.
В СССР созданы крупные центры научных исследований, Всесоюзный научно-исследовательский институт лесоводства и механизации лесного хозяйства, Ленинградский, Украинский, Белорусский, Сибирский, Дальневосточный, Азербайджанский, Среднеазиатский и другие зональные научные учреждения лесного хозяйства изучают текущие вопросы производства, передают лесхозам, лесничествам разработанные рекомендации, решают проблемы будущего лесного хозяйства. С 1956 г. работает отделение лесоводства и агролесомелиорации ВАСХНИЛ с подчиненным ему Всесоюзным НИИ агролесомелиорации.
За истекшие 40 лет, особенно в послевоенный период, развернулись разносторонние исследования связей между лесом и почвой. Лесное почвоведение рассматривает лес как мощный фактор, преобразующий почвы. И.В. Тюрин и А.А. Роде обогатили лесоводов своими идеями. Исследования Н.Н. Степанова, Н.П. Ремезова и др. по вопросам минерального питания древесных растений, стационарные исследования физических свойств почв и водного режима под лесом в центральных областях, на Украине, в Белоруссии дали богатый материал, по которому академик И.В. Тюрин разработал комплексную классификацию водоохранно-защитных лесов.
Вопросами лесовозобновления занимались И.Д. Юркевич, В.П. Тимофеев, И.С. Мелехов, В.Г. Нестеров, А.В. Давыдов. Рубкам ухода посвятили свои труды Н.П. Георгиевский, А.В. Давыдов, П.П. Изюмский, доказавшие возможность сокращения срока выращивания спелой древесины и улучшения качественного состава насаждений. Трудами А.В. Тюрина, М.Е. Ткаченко, Н.П. Анучина, Н.В. Третьякова, И.М. Науменко создан раздел лесоводственной науки о закономерностях строения и развития древостоев. А.Л. Кощеев изучал причины заболачивания лесосек, а Н.И. Пьявченко углублял обоснования мероприятий для повышения прироста древесины на осушенных участках до 7 – 9 м3 на 1 га. М.П. Елпатьевский разработал и передал производству «Технические указания по осушению лесных площадей». Ученые Ленинграда, Белоруссии, Эстонии. Латвии, Архангельска дали способы механизации лесоосушительных работ. Профессор А. Б. Жуков, способный организатор науки, занимался проблемой повышения продуктивности лесов и вопросами районирования лесохозяйственной системы.
Научные рекомендации были бы более результативными при своевременном внедрении их в производство. Ленинградский НИИ лесного хозяйства разработал конструкции некоторых лесохозяйственных машин и орудий, так необходимых на лесовосстановительных работах в таежной зоне. Но лесхозы этих машины по-прежнему не имели. В Ленинградской области подлежали реорганизации в мехлесхозы 29 лесхозов, однако к 1958 г. реорганизовали частично лишь 4.
На Всероссийском совещании работников лесного хозяйства, состоявшемся 22 – 23 января 1958 г. в Москве, отмечали, что развитие советского лесного хозяйства по масштабам лесовыращивания и лесоэксплуатации ни в какой степени не сравнимо с дореволюционным. Лес и ведение хозяйства в нем всегда входили важной частью в экономику социалистического общества. Причем лесные владения России дают более 4/5 производства всей лесной продукции в стране. Это усиливает ответственность российских лесоводов за организацию управления лесами.
На совещании развернулось острое, насыщенное свежими фазами обсуждение состояния и задач лесного хозяйства. Наибольшее внимание в докладе начальника Главлесхоза Минсельхоза РСФСР И.С. Шинева и в выступлениях представителей с мест было уделено вопросам лесопользования. В лесах III группы ряда областей европейской части страны все более вызывало тревогу снижение материального и природоохранительного значения эксплуатируемых лесов. Сведения об этом, доходившие до центра в виде отдельных донесений, сливались на совещании в общую картину.
В 1957 г. лесосека по главному пользованию передана лесозаготовителям на 335 млн м3, в том числе в лесах II группы на 90 млн м3. Лесозаготовки в районах Севера, Урала, Кировской Области выросли на 2,5 – 1,5 раза. В районах Центра и Поволжья заготавливали на 10% больше, чем в предыдущие годы. Расчетную лесосеку перерубали в Московской области на 72%, Брянской – на 87, Калининской – на 52, Горьковской – на 61, в Мордовской АССР – на 105%. В Калининской, Ярославской, Костромской, Горьковской областях мягколиственные леса занимали 52% покрытой лесом площади; площадь мягколиственных пород в молодняках составляла 64 и 68%, в средневозрастных древостоях – 45, в приспевающих – 34, в спелых – 33, в перестойных – 49%.
На совещании приводились факты слабой защиты интересов Лесного хозяйства Минсельхозом РСФСР. В. М. Прокопов, начальник Куйбышевского управления лесного хозяйства, говорил о лесоотпуске с нарушением элементарных правил лесопользования. В 1951 г. в области вырубили 550 тыс. м3, а в 1957 г. – 1037 тыс. м3. За эти годы площадь лесов гослесфонда Куйбышевской области уменьшилась на 32 тыс. га (была 674 тыс. га).
На чрезмерно большие размеры лесозаготовок, влекущих за собой большие перерубы в хвойном лесу, указывал начальник Горьковского управления лесного хозяйства А.П. Благов. В вологодских лесах безудержно применялись условно-сплошные рубки. Только за один год этими рубками пройдено 8584 га.
Планы лесопосадок и содействия естественному возобновлению в гослесфонде в целом выполняли. Но, как и прежде, центральные и южные районы шли впереди, а на Севере, Урале в Сибири и на Дальнем Востоке, т. е. в массивах интенсивной лесоэксплуатации, этому делу должного внимания не уделяли.
Полезащитное лесоразведение в южных областях и Поволжье было запущенным. Сохранность защитных лесонасаждений, заложенных в 1949 – 1956 гг., составила 27,6%, причем из сохранившихся значительная часть нуждалась в исправлении. Слабое финансирование, нехватка техники ухудшали положение. Особенно это было заметно в Сталинградской области.
Совещание рассматривало и многие другие вопросы лесного хозяйства, в частности состояние лесозащиты и работ по уходу за лесом. На совещании вновь возникло предложение о передаче в руки лесного хозяйства лесозаготовок в малолесных районах. Мотивировалось это предложение большой нуждой сельского хозяйства в лесных материалах, потребность в которых Минлеспромом СССР не удовлетворяется. Начальник Главлесхоза Минсельхоза СССР А.И. Бовин информировал совещание о работе аппарата Главлесхоза, который, кроме текущих плановых дел, занят подготовкой проекта шестиразрядной тарифной сетки с повышенными ставками для низовых работников в лесхозах и лесничествах и разработкой мероприятий по расширению прав республиканских и областных органов лесного хозяйства.
В последние годы не было недостатка в совещаниях союзного, республиканского, областного, зонального уровней по лесному хозяйству. Они были полезны для обмена опытом и критического рассмотрения разных течений в науке о лесе. Но система управления лесами оставалась вне их повестки дня. Не таким было совещание 22 – 23 января 1958 г. Оно укрепило глубоко проникшее в сознание лесоводов мнение, что трудности в оперативной работе, в обеспечении лесхозов и лесничеств всем необходимым, ограниченные возможности для развертывания работ вытекают из подчиненности лесного хозяйства Минсельхозу СССР. И пока такая подчиненность будет сохраняться, о коренном изменении положения лесного хозяйства не может быть и речи.
Об освобождении лесного хозяйства от опеки другого ведомства мечтали не только российские лесоводы. В прибалтийских республиках конкретные шаги в этом направлении предпринимали в 1957 г., а с 1955 г. преобразовано лесоуправление – созданы единые лесные органы – министерства лесного хозяйства и лесной промышленности. Это было сделано с целью остановить уменьшение запасов спелой древесины, сократить рубки главной пользования, увеличить лесовосстановление, улучшить ведение охотничьего хозяйства и интенсифицировать лесное хозяйство.
После объединения лесного хозяйства и лесной промышленности в границах бывших лесхозов Прибалтики были созданы леспромхозы, возглавляемые инженерами-лесоводами или лесотехниками с большим производственным опытом. Лесопункты при этом были ликвидированы, их функции стали выполнять лесничества во главе с лесничим. Хозяином в лесу стал лесничий. В результате проведенной реорганизации значительно возросла техническая оснащенность лесного хозяйства.
Шестая пятилетка была, как известно, не полной. Ее планы выполняли в течение 3 лет (1956 – 1958), после чего были провозглашены семилетний план с новыми районами размещения производительных сил и новыми заданиями по отраслям.
В государственном фонде предстояло устройство лесов на площади 242,5 млн га с целью довести к 1965 г. площадь устроенных лесов в стране до 467,4 млн га. В РСФСР должны быть устроены 234 млн га, причем 80% плана относилось к лесхозам лесоизбыточных районов. Наряду с этим ставилась задача закончить к 1965 г. составление генеральных планов развития лесного хозяйства в Белоруссии, Литве, Латвии, Эстонии, Киргизии, Грузии и по 50 областям и АССР в РСФСР.
Семилетний план по лесному хозяйству, утвержденный XXI съездом КПСС, предписывал провести посев и посадку леса И мероприятия по возобновлению леса на площади примерно 11 млн га, а также работы по повышению лесистости степных и лесостепных районов за счет облесения земель, не используемых в сельском хозяйстве.
Предусматривалось полное удовлетворение текущей потребности страны в древесине, новое и повторное лесоустройство 262 млн га лесов, проведение лесовосстановительных работ с привлечением технических средств и рабочей силы лесозаготовителей, улучшение породного состава леса, усиление охраны лесов от пожаров и вредных насекомых, лесоосушительная мелиорация, развертывание дорожного строительства в лесу.
Первое совещание по вопросам экономики лесного хозяйства было созвано 6-9 октября 1958 г. Институтом леса АН СССР с участием ученых и производственников СССР и социалистических стран. Совещание приняло программное постановление о задачах комплексных и совместных между научными учреждениями исследований. В постановлении записано: «Одним из важнейших условий поднятия лесного хозяйства СССР на уровень современных требований... является усовершенствование организационной формы его управления на базе ленинского принципа Неделимости лесов в социалистическом обществе».
Новые планы и все, что надо было сделать в семилетку, оставались в старых управленческих формах. Осталось и подчиненное положение лесного хозяйства, как и 6 лет назад. Поэтому лесоводы по-прежнему выступали в печати с предложениями по улучшению управления лесным хозяйством.
Д.Т. Ковалин выступил со статьей «Хозяином в лесу должен быть лесничий» (Лесное хозяйство, 1959, №1). В ней, в частности, поставлен вопрос о разделении всех лесхозов страны на четыре зоны, различающиеся по экономическим и лесорастительным условиям. Главлесхоз Минсельхоза СССР считал целесообразным зоны выделять с учетом размера покрытой лесом площади, интенсивности лесоэксплуатации, запаса древесины и числа лесхозов. Тов. Ковалин в 1-ю зону относил лесхозы малолесных районов с ограниченными сырьевыми ресурсами, с полным и даже превышающим использованием расчетной лесосеки, но с лесовосстановительными работами, как главным содержанием лесохозяйственного плана. Во 2-й зоне лесовосстановление рекомендовалось проводить с участием лесозаготовителей, а отпуск леса доводить до расчетной лесосеки. В 3-й зоне предлагалось лесоотпуск осуществлять в соответствии с планом лесозаготовителей, не освобождая их от лесовосстановительных работ. В 4-й зоне в почти неосвоенных лесах лесовосстановление (посадки и посев) на местах рубок не обязательны.
В семилетнем плане были определены значительные лесовосстановительные работы. Надо было довести годовой объем лесопосадок к 1965 г. до 744 тыс. га вместо 607 тыс. га в 1957 г. и механизировать подготовку почвы под лесокультуры на 70%, уход за культурами на 50, работы по лесоосушению на 90%. Имелось в виду, что к этому времени в лесхозах будет 18 тыс. тракторов (в 1959 г. их было 10 тыс. шт. в условном 15-сильном исчислении). И все же многие лесоводы сходились на том, что вырубки в СССР нуждаются в еще большем ежегодном искусственном облесении примерно на площади 1 млн га. Эта цифра появилась в результате оценки различной самовосстановительной способности леса (разного его видового состава и других условий, способствующих или затрудняющих возобновление на хвойных вырубках).
Печать сообщала об увеличении площадей необлесившихся вырубок в результате непозволительных отступлений от правил рубок, небольших по объему и плохих по качеству лесовосстановительных работ. Заместитель начальника Главлесхоза Минсельхоза СССР В.П. Цепляев считал, что естественным путем вырубки возобновляются на 55 – 60%, со сменой пород на 30, а 10 – 15% не возобновляется совсем. Необлесившихся вырубок, требующих искусственного облесения, в стране накопилось до 12 млн га (Лесное хозяйство, 1959, №2).
Главный лесничий Главлесхоза Д.Т. Ковалин по материалам проверки возобновляемости на хвойных вырубках утверждал: хвойные породы возобновляются на площадях сплошных концентрированных вырубок на 30 – 40%, мягколиственные на 50%, а 10 – 20% вырубок превращаются в пустыри (Лесное хозяйство СССР в 1959 – 1965 гг. М.: Гослесбумиздат, 1959).
По М.В. Струкову, в Свердловской области на обследованных в 1953 г. вырубках последнего десятилетия возобновилось, % (Лесное хозяйство, 1959, № 4):
По А. В. Побединскому, на исследованных вырубках в Ярославской, Костромской, Пермской областях 50 – 60% их площадей возобновляется лиственными, 25 – 35% хвойными, до 15% совсем не облесяются, превращаются в пустыри или заболоченные места. Особенно плохо возобновляются вырубки еловых древостоев (Лесное хозяйство, 1959, № 3).
Д.М. Кравчинский, Н.Е. Декатов, П.В. Алексеев доказали, что ель на вырубках под пологом лиственных пород без вмешательства человека в I ярус обычно не выходит. К моменту вырубки древостоев она находится во II ярусе с высотой не более 1/2 высоты лиственных пород и с запасом не более 20% от общего запаса древостоя (Лесное хозяйство, 1959, № 3). Какими бы ни были причины смены пород, но она – прямое следствие способов хозяйствования в лесах. С каждым новым учетом лесного фонда смена пород становилась более заметной и нарастала вместе с интенсивностью лесозаготовок с применением тяжелых механизмов на лесосеке.
О давно начавшейся смене видового состава лесов наглядно свидетельствуют и цифры лесоустройства по Дальнему Востоку, где установлено, что за последние 44 года (к 1957 г.) площади кедровников и других ценных древостоев в лесхозах сократились: в Бикинском в 2,2 раза при увеличении площади лиственных почти в 3 раза; в Иманском в 1,3 раза при росте площади лиственных пород в 2,6 раза; в Хорском – в 20 раз с расширением площади лиственных пород более чем в 4 раза. В Благовещенском лесхозе, где раньше произрастала сосна, к 1957 г. 70% площади были заняты малорослым и малоценным дубом.
К началу шестой пятилетки на трассах государственных защитных лесных полос, возвращенных после тяжелого лета 1953 г. лесхозам, восстановили схемы лесопосадок, заботливо проводили систематические уходы, делали дополнения ценными древесными породами, причем господствующее место принадлежало дубу.
В 1957 – 1958 гг. госполосы Камышин – Сталинград, Пенза- Каменск, Воронеж – Ростов-на-Дону, Белгород – река Дон при активном участии комсомольцев были закончены как объекты степного лесоразведения, переведены в государственный лесной фонд и приняты с хорошей оценкой комиссиями Совмина РСФСР. Госполосы заложены 39 механизированными лесхозами Сталинградской, Ростовской, Саратовской, Пензенской, Воронежской, Белгородской областей на 7 лет раньше срока, установленного постановлением ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР 20 октября 1948 г.
В 1958 – 1959 гг. Президиум Верховного Совета СССР наградил орденами и медалями 76 передовых работников лесного хозяйства Сталинградской области. Правительственные награды получили также передовики Рязанской и целого ряда других областей и союзных республик.
В шестой пятилетке увеличились ассигнования из государственного бюджета на операционные расходы лесного хозяйства. В 1956 г. из госбюджета были выделены 2239,3 млн р., внесены в госбюджет 1946 млн р. В 1958 получены 2400 млн р., внесены в доход 2051 млн р. (в деньгах до реформы 1961 г.)
В семилетнем плане изменилось направление работы по рубкам ухода. По сравнению с 1957 г. вдвое увеличилась площадь уходов за молодняками, почти настолько же по прореживанию. Пересмотрены в сторону увеличения все другие лесохозяйственные работы. В целом положение лесного хозяйства значительно улучшилось. Однако вопросы рационального использования древесины оставались нерешенными.
Нарушения правил рубок в лесах СССР особенно наглядно иллюстрирует оставляемая на лесосеках и лесовозных дорогах товарная древесина, которой в стране ежегодно пропадало от 35 до 50 млн м3. Серьезные беспорядки в этом деле одинаково плохо говорили и о лесной промышленности и о лесном хозяйстве. В Приморском крае лесозаготовители Совнархоза вырубали в год свыше 35 тыс. га леса с запасом древесины до 5 млн м3. По подсчету В.С. Кобыша, бухгалтера Приморского совнархоза, каждый год здесь не использовали около 1,5 млн м3 товарной древесины, в том числе не менее 500 тыс. м3 уже заготовленной. Лесное хозяйство скорее либерально, чем требовательно, относилось к лесозаготовителям, омертвлявшим затраченный труд и выключавшим из хозяйственного оборота добытые ценности. Видимо, ведомственная этика и барьеры Минсельхоза затрудняли отстаивание должным образом порядка в лесопользовании.
В 1959 г. была осуществлена реорганизация теоретического центра лесной науки. Директором Института леса и древесины был назначен профессор А.Б. Жуков, лабораторию лесоведения возглавил бывший директор Института леса АН СССР академик В.Н. Сукачев. Президиум Академии наук СССР, учитывая особенности лесного хозяйства Сибири и Дальнего Востока, определил задачи Института леса и древесины: разрабатывать научные основы организации и эксплуатации лесов, меры охраны лесов от пожаров и вредных насекомых, методы комплексного использования древесины и изучать лесные ресурсы Сибири и Дальнего Востока. В перспективный план, составленный на основе решений XXI съезда КПСС, вошли: разработка лесорастительного и лесохозяйственного районирования для специализации лесовосстановительных работ по районам, а внутри них по группам типов леса; противопожарная организация территории; разработка биологических способов борьбы с вредителями леса; разработка основ болотоведения и лесоосушительной мелиорации; определение наименьшей и оптимальной лесистости на территориях с различными процессами изменения водного режима и разработка рекомендаций по рациональной эксплуатации кедровников и их возобновлению.
В институте в первое время были заняты 310 сотрудников, среди них 10 докторов наук, организованы 19 лабораторий. Намечалось расширение сети научно-исследовательских учреждений, работающих по проблемам лесного хозяйства Сибири и Дальнего Востока.
Академические научные институты создавались и в европейской части страны. В этом же году в Архангельске северная база Института леса АН СССР была преобразована в Институт леса и лесохимии АН СССР с задачами разработки лесоводственных и лесохимических проблем в лесах Севера. Директором этого института был назначен профессор И.С. Мелехов.
В конце 50-х гг. снова вспыхнула дискуссия о постоянстве пользования, лесовоспроизводстве, непрерывности производства. Группа лесоэкономистов (И.В. Воронин, В.И. Переход, Е.Я. Судачков и П.Н. Ушатин, а потом П.В. Васильев) обосновала практическое применение принципа расширенного воспроизводства в лесах СССР.
Профессор Н. П. Анучин признал этот принцип только для лесов I и II группы. Это было неправильно, так как до 75% государственного плана лесозаготовок размещается в лесах III группы, где площадь эксплуатационных лесов не превышает 50% общей площади, а также потому, что расширенное воспроизводство не столько количественная категория, сколько качественная, и в лесах III группы на больших площадях идет смена хвойных пород мягколиственными. Не допустить это нежелательное явление и закультивировать вырубки более ценными породами, созревающими в культурах на 20 – 30 лет раньше естественно растущего леса, восстановить лесорастительную среду – значит овладеть принципом расширенного воспроизводства.
Научные учреждения страны все чаще и громче выступали по вопросам охраны природы. Только в 1958 г. в центральной и местной печати опубликовано более 3000 статей по вопросам охраны природы. Этому же был посвящен ряд совещаний, в том числе Всесоюзное совещание по охране природы и совещание представителей научной общественности, обсудившее проект сети государственных заповедников СССР и другие мероприятия.
Советское лесное хозяйство активнее и заметнее выходило на международную лесную арену. Завязывались деловые связи и обмен делегациями с зарубежными учеными и лесными организациями. В соответствии с советско-американским соглашением об обмене в области культуры, техники и образования летом 1958 г. в Советском Союзе находилась делегация американских специалистов лесного хозяйства и лесной промышленности, ознакомившаяся, в частности, с государственными лесными полосами Сталинград – Черкесск и Сталинград – Камышин.
В 1959 г. в течение трех недель в СССР находились доктор Г. Белитц и доктор X. Цезинг – научные сотрудники Научно-исследовательского института лесоводства в Эберсвальде (ГДР). Немецкие ученые ознакомились с деятельностью научно-исследовательских институтов лесного хозяйства и лесной промышленности, посетили некоторые лесхозы и леспромхозы Московской, Калининской и Ленинградской областей.
Осенью 1959 г. Советский Союз посетила делегация французских специалистов лесного хозяйства. Гостей из Франции интересовали в основном четыре проблемы: облесение, механизация лесохозяйственных работ, полезащитное лесоразведение, состояние и ведение хозяйства в пихтовых лесах. Кроме того, делегация уделила внимание научно-исследовательской работе, паркам и лесопарковым хозяйствам вокруг городов.
Начавшееся в 1957 г. в прибалтийских республиках преобразование управления лесами дало положительные результаты. Минсельхоз СССР, убедившись в сложности управления лесами принял решение высвободить лесное хозяйство из сельскохозяйственной системы. 28 августа 1959 г. Минсельхоз издал приказ «Об усилении контроля за ведением лесного хозяйства в лесах СССР», в котором отметил неудовлетворительное состояние лесного хозяйства в стране и в качестве одной из причин этого назвал ведомственную разобщенность между местной промышленностью и лесным хозяйством. Далее в приказе сказано (Лесное хозяйство, 1959 г. №10): «Так как леса РСФСР имеют общегосударственное значение, и настала необходимость сосредоточения управления лесами республики в одном органе, будут организованы:
Главное управление лесного хозяйства и охраны леса при Совете Министров РСФСР для руководства лесным хозяйством во всех лесах республики (независимо от того, в чьем пользовании они находятся), для осуществления контроля за ведением лесохозяйственных работ совнархозами и ведением лесного хозяйства лесхозами республики, а также для руководства лесозаготовками, проводимыми предприятиями этого главного управления;
управления или инспекции по лесному хозяйству и охране леса в областях, краях и автономных республиках РСФСР (где это необходимо);
управления или отделы по лесному хозяйству в советах народного хозяйства экономических административных районов РСФСР, на которые возлагается ведение работ по лесному хозяйству».
Неудовлетворительная оценка ведения лесного хозяйства в РСФСР не явилась неожиданностью. Она была закономерным результатом лесохозяйственной политики и положения Главного управления лесного хозяйства, подвластного Минсельхозу СССР.
В ноябре 1959 г. было создано Главное управление лесного хозяйства и охраны леса (Главлесхоз) при Совете Министров РСФСР. Перестройка управления лесами была проведена в 11 союзных республиках, где лесное хозяйство стало самостоятельной отраслью народного хозяйства со своим планированием, финансированием и т. д. Особенностью новой формы управления в России было сосредоточение в одних руках оперативного руководства всеми лесами и организации комплексного лесохозяйственного производства в малолесной зоне.
Перешедшие в подчинение Главного управления лесного хозяйства и лесозаготовок при Совете Министров УССР лесное хозяйство Украины было перестроено примерно по такому же принципу, как и в РСФСР, причем лесному хозяйству были переданы охотничьи хозяйства, лесные техникумы, ремонтно-механические мастерские и подсобные хозяйства.
В наиболее богатых лесом областях (Станиславской, Закарпатской и Черновицкой) лесозаготовки и лесное хозяйство были возложены на Станиславский совнархоз, имевший в своем составе управление лесного хозяйства, лесной и деревообрабатывающей промышленности, а в областях – тресты «Станиславлес», «Закарпатлес» и «Черновицлес» с отделами лесного хозяйства. В составе трестов на базе леспромкомбинатов и лесхозов были созданы лесокомбинаты. Контроль за правильным ведением лесного хозяйства в этих трех областях осуществлялся областными государственными инспекциями лесов.
Во всех остальных областях лесное хозяйство и лесозаготовки вошли в систему Укрглавлесхоззага. Были организованы 4 межобластных и 14 областных управлений лесного хозяйства и лесозаготовок, объединявших 180 лесхоззагов, организованных на базе лесхозов и леспромхозов. При этом служба охраны лесов в основном сохранилась в прежнем виде.
Главные управления лесного хозяйства были образованы также при советах министров Белорусской, Азербайджанской, Армянской, Грузинской, Узбекской, Таджикской и Туркменской республик. В ведение этих управлений, кроме лесного хозяйства и полезащитного лесоразведения, были включены охотничье хозяйство, заповедники, лесные техникумы и опытные станции, а в Армянской, Азербайджанской и Узбекской республиках также лесозаготовки и деревообработка.
В Казахской ССР после 1957 г. было организовано Главное управление лесного хозяйства при Совете Министров с управлениями лесного хозяйства в областях. С 1958 г. лесное хозяйство было вновь объединено с сельским хозяйством и возглавлялось Главным управлением лесного хозяйства Минсельхоза Казахской СССР с управлением лесным хозяйством в областных управлениях сельского хозяйства. Всего здесь насчитывалось 139 лесхозов и 340 лесничеств.
На всей территории СССР государственный надзор за ведением лесного хозяйства независимо от его ведомственной подчиненности был возложен на Главную инспекцию по лесному хозяйству и полезащитному лесоразведению Минсельхоза СССР. Кроме общего надзора, в задачи Главной инспекции входили: координация деятельности управленческих, производственных, научно-исследовательских организаций и учебных заведений по дальнейшему развитию лесного и охотничьего хозяйств и защитного лесоразведения, изучение и внедрение передового опыта и достижений науки и техники, осуществление единого учета всех лесных ресурсов, разработка основных положений по ведении лесного хозяйства. Главной инспекции непосредственно подчинялись «Агролеспроект» и высшие лесные курсы.
Таким образом, еще с 1956 г., после нескольких постановлений правительства, лесное хозяйство стали лучше финансировать, снабжать техникой. Планы по лесоустройству, лесовосстановлению, выпуску товаров широкого потребления начали выполняться. Однако крайне недостаточная техническая вооруженность и раздвоенное положение управленческих органов оставляли лесное хозяйство на одном из последних мест по темпам развития по сравнению с другими отраслями народного хозяйства. Подчиненность лесного хозяйства сельскому отрицательно сказалось не только на лесном, но в какой-то мере и на сельском хозяйстве, что свидетельствовало о несовместимости этих двух отраслей народного хозяйства. Признание Министерством сельского хозяйства СССР необходимости единого и самостоятельного органа по управлению лесным хозяйством вызвано серьезными мотивами общего порядка. Но самыми существенными были указания XXI внеочередного съезда КПСС на то, что в результате реорганизации Минсельхоза он фактически отстранился от руководства лесным хозяйством.
ШЕСТАЯ РЕФОРМА (1959 – 1965 гг.)
Образование единых органов управления лесным хозяйством при правительствах союзных республик проходило по их инициативе, без каких-либо директивных схем из центра и было закончено в 1960 г. по всей стране.
Функции, возлагаемые на главные управления лесного хозяйства в союзных республиках, были очень разнообразны, а некоторые далеки от профиля лесного специалиста. В Киргизии, например, лесное хозяйство обязано было заниматься воспроизводством природных ресурсов, а в Азербайджане – вопросами охраны моря. Для работы с таким сложным сплетением природных объектов нужно было обладать широким диапазоном специальных знаний, опытом и владеть особыми средствами производства, что было доступно, конечно, не всякому лесоводу.
Реорганизация лесоуправления в РСФСР путем создания Главного управления лесного хозяйства при Совете Министров РСФСР была направлена прежде всего на улучшение лесного хозяйства. Начальником Главлесхоза РСФСР был назначен лесовод М.М. Бочкарев, главным лесничим – лесовод И.А. Хомяков, в коллегию Главлесхоза введены лесоводы с большим стажем работы на производстве и в областных управлениях лесного хозяйства.
В штате лесхозов Главлесхоза были введены должности главного лесничего, инженеров по лесному хозяйству и лесовосстановлению, главного инженера по лесозаготовкам – зам. директора лесхоза и инженеров-лесотехнологов. Эта структура предопределила поворот лесохозяйственной политики к промышленному типу предприятия, к промышленному производству, развивавшемуся быстрыми темпами с эффективным экономическим вкладом в лесное хозяйство. В Гослесфонде РСФСР к 1960 г. были учтены 690 677 тыс. га лесов, или 94,5% от всей лесопокрытой площади страны, и 75 850 млн м3 запаса древесины. Изученность лесов России путем обследования и лесоустройства превышала 1 млрд га.
В первый год семилетки (1959 г.) лесовосстановительные работы (посев, посадка и содействие естественному возобновлению) были выполнены в республике на площади 900 тыс. га, рубки ухода проведены на площади 1,5 млн га.
В районах Центра, Поволжья, Северного Кавказа запасы спелой древесины в лесах составляли всего 5% от запасов в целом по республике, а заготовляли там 25% от общего плана лесозаготовок.
Управление лесного хозяйства совнархозов и лесохозяйственный аппарат леспромхозов ведали отпуском леса, отводили лесосечный фонд, обеспечивали поступление лесного дохода, следили за соблюдением лесозаготовителями правил рубок. Совмин РСФСР установил, что при оценке деятельности лесозаготовительных предприятий, совнархозов и других организаций наравне с выполнением плана лесозаготовок должно учитываться выполнение ими плана лесохозяйственных, лесовосстановительных и лесоохранных работ.
Во всех краях, областях и автономных республиках, где лесохозяйственные работы были поручены совнархозам, Главлесхоз РСФСР организовал инспекции лесного хозяйства и охраны леса. Инспекции осуществляли контроль за выполнением совнархозами и другими ведомствами, имеющими в пользовании леса, постановлений партии и правительства по лесному хозяйству, контролировали выполнение планов лесохозяйственных и лесовосстановительных работ, а также состояние охраны лесов от пожаров и защиты их от вредных насекомых и болезней. Совместно с плановыми органами краев, областей и автономных республик и с участием управлений лесного хозяйства совнархозов инспекции устанавливали размер ежегодного отпуска леса и размещение лесосечного фонда по лесхозам и леспромхозам, а также распределяли его по потребителям. Кроме того, инспекции участвовали в разработке мероприятий по сохранению и созданию защитных лесов, зеленых зон вокруг городов и промышленных центров, ценных лесных массивов, памятников природы, заповедников и заказчиков.
Главлесхоз РСФСР осуществлял руководство объединением «Леспроект», проводившим лесоустроительные работы на всей территории СССР, центральной авиабазой, ведущей авиационную охрану лесов от пожаров на площади свыше 550 млн га. 13-ю лесными техникумами. В систему главка входили научно-исследовательские институты ЛенНИИЛХ и ДальНИИЛХ.
Программа Главлесхоза, развернутая тов. Бочкаревым (Лесное хозяйство, 1960, №3), предусматривала: усиление позиций лесоустройства, проекты которого по организации лесного хозяйства предполагалось довести до значения предписаний, обязательных для всех хозяйств; увеличение лесоотпуска из III группы леса на 43 – 45%; уменьшение рубок во II группе леса на 20%; бережливое использование древесины на лесосеках с пресечением расточительных ее потерь; увеличение объема лесовосстановительных работ в 1961 – 1965 гг. в 1,5 раза по сравнению с шестой пятилеткой с облесением силами лесхозов в 1960 – 1965 гг. 253 тыс. га оврагов и балок на землях колхозов и госземфонда; оказание помощи колхозам в ведении хозяйства в их лесах, основание целесообразности передачи в гослесфонд свыше млн га непродуцирующих земель на юге и юго-востоке РСФСР.
Кроме того, Главлесхоз задался целью полностью технически перевооружить все производства в лесном хозяйстве. В первую очередь это надо было сделать на самом трудоемком и самом отсталом участке – в лесовосстановлении. К концу семилетки намечали механизировать подготовку почвы под лесокультуры на 95%, посев и посадку леса на 90, уход за культурами на 92, содействие естественному возобновлению на 90%. Предусматривали наладить выпуск специализированных машин и орудий на Кировском механическом заводе. В лесхозы должны были поступить лесопосадочные машины, комбинированные плуги, дисковые рыхлители и культиваторы, покровосдиратели и навесы на трелевочный трактор. Главным механизированным инструментом в лесу должна была стать бензомоторная пила «Дружба». Основными машинами на трелевке леса – тракторы ТДТ-60М мощностью 70 – 75 л. с. и ТДТ-40 мощностью 45 – 50 л. с. с навесными и прицепными лесохозяйственными орудиями.
С первых дней организации Главлесхоз РСФСР считал полезащитные лесонасаждения важнейшим участком своей деятельности. Разрабатывали мероприятия по наведению порядка в лесных полосах на полях колхозов. При закладке новых полос имели в виду, что они будут выращиваться силами и за счет колхозов, а посадки в овражно-балочных системах и на песках – на средства и силами лесхозов.
В докладной записке Главлесхоза, посланной в Совмин РСФСР в апреле 1960 г., сообщалось, что создание полезащитных лесных полос в колхозах и совхозах находится на грани полного упадка. В 1959 г. план лесопосадок в 27 тыс. га был выполнен всего на 27%, а в целом начиная с 1954 г. план ежегодно выполняли на 20 – 30%. Прекращение ухода за лесополосами вызывало ухудшение их состояния и гибель.
Главлесхоз РСФСР совместно с облисполкомами и советами министров АССР подготовил проект плана развития полезащитных лесонасаждений на 20-летний период. Признали целесообразным использовать под лесоразведение непригодные для сельского хозяйства земли колхозов и совхозов. Таких земель, по данным землеустройства Минсельхоза РСФСР, оказалось на 1 октября 1959 г. 1025,78 тыс. га, в том числе оврагов 541,6, песков 215,1 и прочих неудобных земель 269,03 тыс. га. В проекте предлагалось заложить новые полезащитные лесополосы в колхозах и совхозах на 951,8 тыс. га, чтобы к концу планируемого периода общая площадь их вместе с прежними посадками составила 1307,7 тыс. га.
При определении площади лесных полос в колхозах и совхозах в основном были использованы схемы агролесомелиоративных мероприятий, составленные «Агролеспроектом», с некоторым снижением площади полос за счет создания более узких лесных полос из 3 – 5 рядов шириной 12 – 15 м вместо 20 м, а также за счет полос, создаваемых вдоль дорог.
Сроки выполнения работ были определены следующим образом (площадь в тыс. га):
При осуществлении перечисленных работ по созданию защитных лесных насаждений лесистость к 1980 г. должна была повыситься по степным и лесостепным районам европейской части РСФСР в среднем на 2,3%. Конкретные цифры увеличения лесистости таковы: Центр на 3,1%, в том числе Курская область на 4,9; Поволжье на 3,0, в том числе Сталинградская область на 3,4; Северный Кавказ на 1,2, в том числе Ростовская область на 1,9; Оренбургская область на 2,3; Западная Сибирь на 1,3%.
Комплексное хозяйство в лесхозах РСФСР развивалось весьма энергично. К промышленному производству привлекало стремление накапливать собственные финансовые средства на улучшение лесокультурных и лесохозяйственных работ. Журнал «Лесное хозяйство» (1960, № 7) популяризировал достижения в этом деле лесоводов Рязанской области, где лесхозы получили возможность почти полностью механизировать все основные работы в лесу, а также усилить производственное, жилищное и дорожное строительство. Одним из положительных моментов такой перестройки было также значительное увеличение числа постоянных рабочих и служащих.
Переходу лесхозов на комплексное ведение хозяйства предшествовала большая подготовительная работа. Так, Ерахтурский лесхоз до 1953 г. считался самым отсталым в Рязанской области. В 1955 г. предприятие перешло на комплексное ведение хозяйства. За счет ссуд и прибылей от лесоэксплуатации построили два лесопильных завода, установили несколько деревообрабатывающих станков, провели большое жилищное и дорожное строительство. Производственная жизнь ожила. Лесхоз стал больше поставлять нужных сортиментов, особенно пиломатериалов.
В лесном хозяйстве Украины к 1960 г. было занято 2,5 тыс. специалистов с высшим и 3,6 тыс. со средним образованием. Они с удовлетворением встретили реорганизацию лесоуправления как своевременную и необходимую, причем пришли к ней с активным лесовосстановительным балансом. В 1959 г. на Украине для облесения приняли в гослесфонд из госземфонда 100 тыс. га непродуцирующих земель. Лесистость республики за 10 лет, предшествовавших реорганизации, возросла благодаря усилиям лесоводов с 11,2% до 12,8%.
В постановлении июльского пленума ЦК КПСС 1959 г. сказано, что решить коренную проблему текущего семилетия – максимально выиграть время в мирном экономическом соревновании социализма с капитализмом – можно только путем всемерного повышения темпов технического прогресса и на этой основе роста производительности труда. Успешное решение этой проблемы – в ускорении внедрения достижений науки и техники во всех отраслях народного хозяйства. Профессор ЛенНИИЛХ А.В. Давыдов применил директивы ЦК КПСС к лесовосстановлению и дал практические советы и критические замечания, сохранившие значение и за пределами семилетнего плана (Лесное хозяйство, 1959, №9).
Эффективным способом лесовосстановления является сохранение на лесосеках подроста ценных пород, для чего предполагалось ввести оплату за его сохранение по крайней мере до тех пор, пока бережное отношение к подросту не войдет у лесозаготовителей в привычку.
С ценным почином выступила бригада Геннадия Денисова в Поназырьевском леспромхозе Костромской области. Бригада обязалась сохранять подрост хвойных пород за счет новой технологии лесосечных работ – трелевки деревьев с кронами, комлем на щит трактора при наборе пачки по подкладочным деревьям. Одновременно бригада решила своими силами очищать лесосеки и производить посев на вырубленных площадях, не имеющих хвойного подроста. Коллегия Главного управления лесного хозяйства и охраны леса при Совете Министров РСФСР одобрила передовой метод бригады коммунистического труда Г.В. Денисова и новую технологию лесосечных работ, разработанную комбинатом «Костромалес», и рекомендовала их для широкого внедрения на предприятиях лесной промышленности совнархозов и Главлесхоза РСФСР.
Украинский научно-исследовательский институт лесного хозяйства и агролесомелиорации разрабатывал технические приемы выкорчевки пней на вырубках для лесовосстановления. Старшему научному сотруднику института А.Н. Недашковскому удалось сконструировать и применить комбинированный корчеватель-собиратель Д-201г для корчевки крупномерных пней.
Основные лесозаготовители страны имели возможность в закрепленных за ними лесосырьевых базах с запасом 10 222 млн м3 ежегодно заготавливать до 400 млн м3. Но этого не произошло. Лесоэксплуатация задержалась до истощения ресурсов в массивах центральных и южных районов европейской части СССР. В Архангельской области, в Коми АССР лесосырьевые базы эксплуатировались менее чем на половину их мощностей. Такая же картина наблюдалась в Красноярском крае, Иркутской области.
Лесосырьевые базы были закреплены на 20 – 30 и даже 40 лет. Сотни мелких лесозаготовителей, использующих лесосечный фонд для одного-двух сортиментов древесины, не проявляли себя сторонниками рационального лесопользования. Ставился вопрос о сокращении или о полной ликвидации самозаготовителей. Это давно известное, но непрерывно повторявшееся предложение оставалось, однако, на бумаге. Самозаготовителей с каждой пятилеткой становилось все больше.
Твердый курс Главлесхоза на сокращение рубок во II группе оказался декларативным. По Д. Т. Ковалину, лесоотпуск во II группе лесов в стране составлял в 1958 г. 111,0 млн м3, в 1959 – 117,0 млн м3, на 1960 г. планировался 112,6, на 1962 – 93,4 и на 1965 – 93,2 млн м3.
Ведущие специалисты по лесопользованию в Главлесхозе Минсельхоза СССР И.В. Горячев, Б.И. Грошев и А.Д. Пономарев проанализировали и опубликовали в журнале «Лесное хозяйство» (1958, № 11) данные об использовании лесосечного фонда в годы, предшествующие семилетнему плану, и расчет лесосеки на 1961 – 1965 гг. в лесах II группы. По рассуждениям авторов, едва ли возможно сократить перерубы в лесах II группы, потому что эта группа является основным источником древесины для потребителей в малолесных районах. На 1961 – 1965 гг. в лесах II группы во всех районах страны авторы рассчитали лесосеку на 92 055 тыс. м3 против 92 755 тыс. м3 в 1956 г. В РСФСР в целом лесоотпуск в лесах II группы не будет превышать 72 695 тыс. м3, что составит 99% расчетной лесосеки 1956 г. Этот расчет тт. Горячева, Трошева и Пономарева на предельно возможный лесоотпуск был признан правильным и рекомендован для планирования. По данным учета лесного фонда ожидалось, что к 1971 г. запас в целом по стране в лесах II группы по сравнению с 1961 г. уменьшится на 8%, а в РСФСР – на 9%. К тому же не принимались во внимание неминуемые перерубы.
Расчет названных авторов пришлось, однако, перестраивать – Госплан СССР запланировал на 1960 г. лесосеку во II группе лесов на 116 705 тыс. м3, в том числе в РСФСР 93,875 тыс. м3, в УССР – 9075, в БССР – 5900, в Латвии – 2050 тыс. м3. Таким образом, в 1960 г. допускали переруб на 18%. Это произошло потому, что в экономической политике государства временное превышение норм лесоотпуска понимается как вынужденная необходимость в каждый данный плановый период. Лесоуправление в любой форме не было и не является конечной инстанцией, регулирующей размеры лесоотпуска.
В степной и лесостепной зонах РСФСР, БССР и в прибалтийских республиках годичную лесосеку использовали в целом на 27%, в то время как в многолесных районах Севера, Сибири и Востока не более чем на 25%. Необходимо оговориться, что на севере, в Сибири и на Дальнем Востоке лесоэксплуатацию организуют только в отдельных местах, в массивах с относительно высокой освоенностью, с наличием рабочей силы и транспортных путей. Леспромхозы в большинстве своем создавали только в таких условиях. Например, из общего лесосечного фонда Восточной Сибири эксплуатировали не более 10%, на Дальнем Востоке еще меньше.
Как использовалась расчетная лесосека в освоенных районах? По-разному: в одних с недопустимо большими перерубами, в других с недопустимо большими недорубами при условно-сплошных рубках. Так, Сузунский леспромхоз Новосибирской области далеко не единственный, скорее типичный, где многие годы расчетная лесосека для плана лесозаготовок дополнялась значительными перерубами. В 1951 г. в лесхозе с покрытых лесом 145,9 тыс. га было запланировано взять 203,6 тыс. м3, фактически же вырублено 354 тыс. м3, или 175%. В 1959 г. на площади 120,3 тыс. га установлена лесосека в 151,8 тыс. м3, вырублено 236 тыс. м3, перерубы опять составили 175%.
Разительный пример того, как расточительно использовался лесосечный фонд с применением условно-сплошных рубок, приводит H.И. Кречетов (Лесное хозяйство, 1960, №3). По данным ДальНИИЛХа, даже в таких леспромхозах, как Оборский и Вяземский, эксплуатирующих лесные массивы на базе железных дорог с паровой тягой, использование лесосечного фонда остается крайне неудовлетворительным, о чем свидетельствуют данные табл. 9.
9. Лесопользование в отдельных леспромхозах Дальнего Востока
В Хорском и Кур-Урмийском леспромхозах, работающих на базе водных магистралей с молевым сплавом и ведущих условно-сплошные рубки, с каждого гектара берут от 57 до 151 м3 древесины, что составляет соответственно 26 – 60% запаса до рубки. Оставленная на вырубках неиспользованная древесина в значительной мере деловая.
Названная Д. Т. Ковалиным цифра использования лесосечного фонда на севере, в Сибири и на Дальнем Востоке (25%) не отражает истинной картины, так как представляет собой механическое соединение величин лесопользования на площадях с нулевым хозяйственным освоением с одной стороны и сверхнормативным лесоотпуском на отдельных участках лесосечного фонда с другой.
Следует отметить, что лесоизбыточные и многолесные районы были и надолго останутся базисными в плановых расчетах пользования лесосырьевыми ресурсами. Достоверность сведений, опубликованных в печати, о механизации, числе специалистов, лесосечном фонде, лесовосстановлении, доходах и другие данные о лесном хозяйстве можно уточнить начиная с 1958 – 1959 гг. по статистическому сборнику «Лесное хозяйство», изданному ЦСУ в 1970 г.
К 1966 г. лесов государственного значения в СССР числилось 1 204 048 тыс. га с площадью, покрытой лесом, 720 635 тыс. га и с общим запасом 77 976 млн м3. По делению лесной территории, сделанному ЦСУ, в многолесные и лесоизбыточные районы входили: Архангельская, Вологодская, Мурманская, Костромская, Кировская, Пермская, Свердловская, Томская, Тюменская, Кемеровская, Иркутская, Читинская, Амурская, Магаданская, Камчатская и Сахалинская области, Алтайский, Красноярский, Приморский и Хабаровский края, Башкирская, Коми. Карельская, Бурятская, Тувинская и Якутская АССР.
На операционные расходы в 1959 г. было ассигновано 248,1 млн р., в 1965 г. назначалось 439 млн р. В этой сумме на долю РСФСР приходилось в 1959 г. 149 млн р., а в 1965 г. 290,2 млн р. По отдельным видам работ операционные расходы распределялись так: на лесоустройство в 1950 г. 8,5%, в 1960 г. 8,6%; на лесохозяйственные работы в эти же годы 17,5 и 18,9%; на лесовосстановительные вместе с противоэрозийными 21,2 и 22,4%; на охрану и защиту леса 9,4 и 11,6%; Ha лесомелиоративные работы 1,8 и 2,4%; на лесоуправление 41,6 и 36%.
На капиталовложения в период 1959 - 1960 гг. было отпущено 127,7 млн р., на 1961 – 1965 гг. намечалось 193,3 млн р. Доходы от лесного хозяйства и расходы на его нужды в целом уравновешиваются между собой.
В укомплектовании лесхозов и аппарата управления на местах учитывалось ежегодное пополнение кадров специалистов с высшим образованием 1500, а со средним 3000 чел.
Лесовосстановление в 1959 - 1965 гг. возросло по сравнению 1952 – 1958 гг. на 34%. Наибольший рост лесовосстановительных работ планировался на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, где их должно быть больше, чем в предыдущие годы, на 41-57%.
Посадкам отводилась в плане большая доля, чем посевам леса, а объемы работ по естественному возобновлению как способа, дающего возобновление хвойного леса на вырубках до 55 – 60%, были уменьшены.
За годы советской власти ведомственные документы и печать неоднократно указывали на необходимость незамедлительного закультивирования всех необлесившихся мест рубок, особенно в лесах II группы. Однако были годы, когда эти срочные мероприятия игнорировали. В такие годы при ограниченных площадях лесокультур и сверхнормативных рубках в лесах II группы лесокультурный фонд оставался неизменным. В 1956 – 1961 гг. площадь вырубки в сравнении с предшествующим пятилетием выросла на 17%, а облесение вырубок посадкой и посевом леса сократилось на 0,9%. За 3 года (1961 – 1963) в стране вырубили 7480 тыс. га леса, а лесовосстановление провели на 3282 тыс. га.
С годами положение улучшалось, но не так быстро, как бы этого хотелось. Выравнивание объема лесовосстановительных работ с ежегодной вырубкой леса во II группе лесов стало намечаться лишь к девятой пятилетке.
В Московской области к 1960 г. накопилось свыше 45 тыс. га необлесившихся вырубок. Площадь их ежегодно увеличивалась на 6100 га. Для ликвидации этого московские лесоводы решили увеличить ежегодный объем лесовосстановительных работ до 10 тыс. га. Одновременно решили добиться к 1970 г. увеличения годичного прироста древесины на 1 га до 5 м3, руководствуясь системой, разработанной кафедрой лесоводства сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева.
В первый год семилетки (1959) в лесовосстановительных работах начали принимать участие лесозаготовители, что расценивалось как выполнение ими своего долга перед лесом и значительно облегчило положение лесохозяйственных органов.
Одним из труднейших участков в лесовосстановлении оставалась механизация лесокультурных работ. К 1959 г. она была очень слабой. Посев и посадка леса были механизированы только на 9,3% подготовка почвы под лесокультуры на 35,7, уход за культурами на 24%. Удвоение степени механизации каждой из этих работ к 1965 г. было бы крупным достижением.
Не в меньшей степени нуждались в механизмах и другие лесохозяйственные работы. Поэтому создание комплекса машин, орудий, приспособлений входило в плановые задания на семилетку.
Лесоустройство в плане на семилетие сохраняло темпы и объемы последних 3 – 4 лет. В 1960 г. подлежали устройству 39,4 млн га лесов, из них 1 млн га колхозных. Для лучшей увязки аэротаксации с наземной таксацией было предложено заменить самолеты, обслуживающие лесоустройство, на вертолеты.
Вопросы лесоустройства обсуждались в мае 1960 г. в Москве на Всесоюзном совещании с участием более 300 представителей от производства, научных и проектных учреждений и высших учебных заведений. В связи с комплексным ведением лесного хозяйства и лесной промышленности к этому времени назрела необходимость создания вместо действовавшей лесоустроительной инструкции такого документа, в котором были бы отражены только принципиальные положения лесоустройства, пригодные для всех лесорастительных и экономических зон страны. Таким документом, по предложению докладчика А.Д. Пономарева, должны были стать Основные положения по устройству лесов СССР.
В «Основных положениях» намечено деление лесов на 4 зоны: интенсивного лесного хозяйства, интенсивного лесного хозяйства и лесоэксплуатации, интенсивных лесозаготовок и лесного хозяйства и резервную. С этим разделением лесов должно быть увязано составление комплексных проектов организации хозяйства и концентрирование работ по всем лесхозам и леспромхозам области, края, республики или, по крайней мере, по большинству из них.
Основным методом лесоустройства оставался метод классов возраста с более глубоким изучением почв и широким применением типологии. В интенсивных хозяйствах дополнительно рекомендовали внедрять участковый метод лесоустройства.
С докладом «Об улучшении методов расчета размеров главного пользования лесом» выступил И.В. Горячев (Главная инспекция по лесному хозяйству и полезащитному лесоразведению Минсельхоза СССР), который отметил, что в настоящее время научно-исследовательские учреждения лесного хозяйства должны уделять больше внимания улучшению методики расчета размера главного пользования лесом. Появившиеся новые методы не решают всех вопросов методики и техники расчета. Метод профессора Н.П. Анучина, основанный на соотношении среднего возраста насаждений хозяйства и оборота рубки, ориентирует лесное хозяйство на резкое и необоснованное увеличение расчетной лесосеки в малолесных районах и снижение ее в базах крупных действующих лесозаготовительных и деревообрабатывающих предприятий, что не обеспечивает правильного ведения лесного хозяйства. Графический способ К.К. Абрамовича (ВНИИЛМ) является лишь подсобным техническим средством в практике расчета размера главного пользования лесом.
Выступавшие в прениях работники производственных и научно-исследовательских организаций лесного хозяйства внесли много ценных предложений и замечаний к проекту Основных положений по устройству лесов СССР. В.И. Грибанов (управляющий Волжско-Каспийским трестом «Леспроект») предложил первую группу лесов назвать зоной защитного лесоразведения, вторую – зоной лесохозяйственного производства, третью – зоной промышленных лесов и четвертую – резервной. Это, как отмечает тов. Грибанов, будет ориентировать работников лесного хозяйства не наиболее правильную организацию и ведение хозяйства. Профессор Н.П. Анучин (МЛТИ) поставил вопрос о переходе от глазомерного к простейшим перечислительным способам таксации, которые дают более точные результаты и позволяют объективно оценивать запас насаждений.
В июне 1960 г. в Кремле состоялось большое совещание по вопросам развития производительных сил сельского хозяйства. На секции по борьбе с эрозией почв наряду с другими мерами в борьбе с разрушением почв считались необходимыми: создание системы полезащитных лесных полос в степных и лесостепных районах, укрепление и облесение песков, оврагов, горных склонов по всех зонах страны, где имеются соответствующие лесорастительные условия, повышение лесистости в степных и лесостепных районах путем облесения земель, непригодных для сельскохозяйственного использования, а также облесение берегов водохранилищ, прудов и других водоемов и озеленение населенных пунктов.
В феврале 1961 г. Совет Министров РСФСР принял постановление о мерах по защите почв от водной и ветровой эрозии, в котором указано, что для усиления охраны почв от эрозии и улучшения организации работ по защитному лесоразведению. В районах, подверженных эрозии, советы министров автономных республик, крайисполкомы и облисполкомы обязаны предусмотреть в штатах министерств сельского хозяйства автономных республик, управлений сельского хозяйства, крайисполкомов и облисполкомов должности главного почвоведа – инспектора и главного агролесомелиоратора, а в районах – агролесомелиоратора.
На основе исследований научных учреждений и многолетней практики в районах с разрушающимися почвами, включая районы освоения целинных земель, были подготовлены основания к историческому постановлению ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 21 марта 1967 г. «О неотложных мерах по защите почв от ветровой и водной эрозии».
Лесоводов беспокоили также нередкие вспышки численности энтомовредителей на больших площадях. Совершенствование надзора, предупредительные и истребительные мероприятия стали первоочередными задачами в этом деле. Особое значение приобретал авиационно-химический метод, который с успехом применялся не только против хвое- и листогрызущих насекомых, но также против майских хрущей. При проведении авиахимборьбы с вредителями леса преимущественно использовали авиахимическое опыление, реже применяли аэрозоли. В то же время широко пропагандировали (в частности, доктор сельскохозяйственных наук профессор В.Н. Старкова) лесохозяйственные и биологические мероприятия, способные предотвратить образование очагов вредителей и закрепить успех химического метода. Намечали и усилить службу лесозащиты и научно-исследовательские работы в этой области, наладить издание специальной литературы, устранить имеющиеся недостатки в преподавании лесозащиты в вузах и техникумах, а также ряд других мероприятий для улучшения работ по лесозащите. Особое внимание обращали на усиление авиационного надзора за лесами с наземной проверкой выявляемых очагов в районах Сибири и Дальнего Востока. Эти и другие вопросы лесозащиты обсуждали на совещании, созванном в апреле 1960 г. в Минсельхозе СССР совместно с Всесоюзным научно-исследовательским институтом агролесомелиорации.
27 октября 1960 г. был принят Закон об охране природы в РСФСР. Статьи этого закона свидетельствовали о серьезном изменении взглядов на лес и охрану природы в целом.
В августе-сентябре 1960 г. в г. Сиэтле (США) работал V Мировой лесной конгресс. По количеству стран-участников он был самым представительным по сравнению с предыдущими мировыми лесными конгрессами. Присутствовали около 1000 делегатов от 86 стран. От Советского Союза на конгрессе была группа ученых и специалистов лесохозяйственного производства: профессор, доктор сельскохозяйственных наук А.Б. Жуков (руководитель делегации), члены-корреспонденты ВАСХНИЛ Н.П. Анучин, В.Г. Нестеров и С.С. Пятницкий, начальник Главного управления лесного хозяйства и охраны леса при Совмине РСФСР М.М. Бочкарев, директор ЦНИИМЭ К.И. Вороницын, профессора П.В. Васильев, А.А. Молчанов, Г.П. Мотовилов, И.М. Науменко, Б.П. Колесников, В.П. Дадыкин, академик ВАСХНИЛ И.С. Мелехов.
На конгрессе состоялись пленарные и секционные заседания, посвященные следующим вопросам: лесоводству и управлению: генетике, натурализации и акклиматизации древесных пород; защите леса (борьбе с вредителями, лесной патологии, охране от пожаров); лесной экономике; лесному образованию; продукции леса; водоохранно-защитной роли леса; лесам как местам отдыха и зоопаркам; лесозаготовкам и переработке древесины.
Кроме участия в мировых конгрессах и совещаниях, лесоводы нашей страны выезжали за границу для совместной работы с лесными специалистами и для ознакомления с лесами Болгарии, Польши, Чехословакии, Монголии, Англии, Швеции, Румынии и др.
Значительной по цели, программе, численности участников, продолжительности и итогам проведенных работ была комплексная Амуро-Хейлунцзянская экспедиция, организованная академиями наук СССР и Китайской Народной Республики и работавшая с 1956 по 1961 г. В лесной отряд с советской стороны вошли представители ДальНИИЛХ (А.А. Цымек, К.П. Соловьев, С.Н. Моисеенко, Ю.А. Зубов и др.), Дальневосточного филиала АН СССР (В.А. Розенберг), а также руководители управлений лесного хозяйства Хабаровского, Приморского краев и Амурской области Г.Ф. Стариков, И.Т. Гавренков, А.С. Климкович и Е.Р. Киселев.
На территории советской части бассейна р. Амур были учтены, по данным на 1958 г., 86,6 млн га государственного лесного фонда, в том числе лесопокрытой площади 64,9 млн га, что составляет 58,2% всех лесов советского Дальнего Востока, включая Читинскую область, хотя она не входит в Дальневосточный экономический район. В табл. 10 приведены сведения о лесном фонде обследованной территории по сравнению с таковой для СССР и всего мира.
10. Сравнительная характеристика лесного фонда бассейна р. Амур, СССР и всего мира
В покрытой лесом площади молодняки II класса составляют 7,6%, средневозрастные насаждения 14, приспевающие 12,3, спелые 35,8 и перестойные насаждения 30,3%. Такое соотношение групп возраста придает особую актуальность вопросу о смене пород в лесах Амурского бассейна.
Лесохозяйственные органы хотя и имели достаточную сеть лесхозов, относительно неплохо укомплектованных специалистами и лесной охраной, но при сильном перевесе прав и технической вооруженности лесозаготовителей не могли своевременно и действенно контролировать выполнение правил лесопользования. Леспромхозы на Дальнем Востоке развивались в районах с условиями, во всех отношениях облегчающими работу лесозаготовителей. Типичным леспромхозом, где лесосеки использовали с нарушениями правил рубки, был Оборский, где за одно десятилетие к 1956 г. площадь под хвойными породами сократилась на 17%, а под лиственными увеличилась более чем в 2 раза.
Как бы ни модернизировались принципы лесопользования, но везде и всегда в основе их нужна строгая линия, не притупляемая соблазном якобы безграничного богатства леса на Дальнем Востоке. М.Е. Ткаченко, а в 1948 г. профессор Б.А. Ивашкевич, высказались за принцип неистощительного пользования в лесах СССР. Это означает активное движение к сохранению и обогащению леса, к совмещению его главных хозяйственных и биологических черт. Неистощительное пользование лесом немыслимо без постоянного восстановления запасов. Поэтому расширенное воспроизводство во всех группах лесов должно быть столь же обязательным, как и все мероприятия по вовлечению лесных массивов в эксплуатацию.
Литературные источники, отчеты научных учреждений, сведения лесных управлений и лесхозов, осмотр объектов текущих и прошлых лесозаготовок укрепляли представление о масштабах лесохозяйственного ущерба от происходящих изменений в лесном фонде и, в частности, от смены пород. В самой основе пользования лесами III группы заложено неизбежно одностороннее отклонение в сторону лесозаготовок. Выделение лесов этой группы на Дальнем Востоке в конечном итоге сводилось к тому, что рубили как угодно много и как угодно мало занимались лесовосстановлением.
По окончании работ комплексной экспедиции руководитель лесного отряда (В. Колданов) послал 11 декабря 1961 г. докладную записку в ЦК КПСС о положении в лесах III группы. Записка, сопровожденная письмом директора Института леса АН СССР академика В. Н. Сукачева, содержала предложение о пересмотре одностороннего, т. е. только лесозаготовительного, подхода к лесам III группы. После рассмотрения записки в ЦК КПСС было дано указание соответствующим лесным организациям разработать совместно с АН СССР научные основы ведения хозяйства во всех группах леса.
После реформы лесного хозяйства 1959 г. совнархозы, в том числе в дальневосточных краях и областях, стали управлять 90% всей площади лесов, где были сосредоточены 84% государственного плана лесозаготовок.
Главная инспекция лесов Минсельхоза СССР занималась координацией подконтрольных научных и проектных учреждений по лесному хозяйству. В 1960 г. было проведено Всесоюзное вещание по обсуждению проекта Основных положений по устройству лесов СССР, по применению новых авиахимических средств борьбы с вредителями леса и по другим вопросам лесного хозяйства. Но в организации и проведении регулярного контроля за порядком в лесах страны Главная инспекция не проявила себя действительно высшим органом контроля. Да и трудно было рассчитывать на это: малочисленный состав сотрудников инспекции едва успевал рассматривать информацию с мест. Ее контроль над тем, что и как делалось в лесном фонде СССР множеством лесных организаций, оказался надуманной формой. Нежизненность Главной инспекции лесов была очевидной, и созданная в конце 1959 г. она была в мае 1961 г. ликвидирована.
В аппарате Минсельхоза СССР осталось управление по полезащитному лесоразведению. Лесное хозяйство перешло в отдел лесного хозяйства Госплана СССР. На отдел возложили руководство лесным хозяйством страны. Но без предприятий, без оперативного решения текущих производственных вопросов, отдел Госплана СССР также не смог выполнять роль руководителя отрасли.
Передвижки из одного внутриведомственного подразделения другое не дали положительных результатов. Организаторская, административная, финансовая мощь лесного хозяйства мельчала, дробилась, убавлялась в силе на каждом новом переходе: Главлесхоз – инспекция – отдел Госплана. Иначе и не могло быть в отрасли, имеющей дело с долговременным производством.
Вместе с менявшимися названиями центра лесного хозяйства менялись должностные ранги небольшой группы ведущих работников во главе с А.И. Бовиным, перешедшей в 1953 г. в Минсельхоз, в 1959 г. в Главную инспекцию лесов, в 1961 г. в Госплан СССР. Эта группа, конечно, участвовала в обоснованиях таких переходов.
Ликвидация Главной инспекции лесов не затронула инспекции в областях, где лесным хозяйством распоряжались совнархозы. Областные инспекции работали вплоть до упразднения совнархозов и перехода народного хозяйства СССР на отраслевое деление.
Для улучшения руководства лесными организациями в январе 1962 г. был создан Государственный комитет лесной, целлюлозно-бумажной, деревообрабатывающей промышленности лесного хозяйства при Госплане СССР. Председателем комитета с рангом министра СССР был назначен Г.М. Орлов, работавший до совнархозовского периода министром лесной и целлюлозно-бумажной промышленности, а его заместителем академик ВАСХНИЛ И.С. Мелехов. Будучи способным руководителем и твердым администратором, Г.М. Орлов нередко добивался разрешений о переотводе лесосек, увеличении их по площади и запасу хвойной древесины, замене зимних лесосек на летние, о льготах на промышленные разработки. В то же время, как специалиста бумажной промышленности, интересы лесного хозяйства его волновали мало. Так, в феврале 1962 г. лесной комитет получил санкцию на усиление в центральных областях европейской части СССР рубок, которые многие годы истощали лесной фонд. И это «заслуга» Г.М. Орлова. Владея завидной находчивостью снабженца большого масштаба, он с блеском делового, редкого у других, приспособленческого такта проникал во все звенья государственного аппарата, через которые и доводил до успеха нужное ему дело.
Всесоюзный научно-исследовательский институт лесоводства и механизации (ВНИИЛМ), возглавляемый профессором Н.П. Анучиным, был среди научных учреждений Гослескомитета головным. При рассмотрении работы этого института Гослескомитет выявил ряд крупных недостатков в исследованиях по важнейшим проблемам лесного хозяйства. После острой деловой критики было принято решение об укреплении руководства института.
Производственные объекты лесного хозяйства получили директивы, приказы, инструкции Гослескомитета и контролировались им, как и после 1953 г., через сеть инстанций: Главлесхоз РСФСР – совнархоз – обл(край)управление – областная инспекция – лесхоз. Такое путаное непрямое руководство превращало Гослескомитет, по существу, в консультативный орган, не имевший возможности оказывать решающее влияние ни на техническую политику, ни на оперативную работу производства.
И.С. Мелехов и сотрудники управления лесного хозяйства во главе с профессорами В.И. Рубцовым и А.Ф. Мукиным горячо и инициативно взялись за подготовку проекта правительственного акта по кардинальному улучшению лесного хозяйства. Они изучали материалы, анализировали итоги прошлых лет, обобщали их, намечали перестановку лесного хозяйства на лесопромышленные рельсы. В результате этой работы к середине лета 1964 г. был подготовлен проект обширной докладной записки в Президиум ЦК КПСС, в которой обосновывалась необходимость принятия постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР о ликвидации практики неправильного ведения лесного хозяйства, мерах по повышению производительности лесов и интенсификации хозяйства в лесах СССР. Авторы записки, как и Гослескомитет в целом, не могли предвидеть, что существование объединенного лесного органа будет столь же кратковременным, как и других форм лесоуправления, испробованных только за одно предшествующее десятилетие.
«Несмотря на рост заготовок леса до 360 млн м3 в год, – говорится в начале записки тт. Мелехова, Рубцова и Мукина, – народное хозяйство центральных и южных районов европейской части Союза испытывает хроническую нехватку не только в изделиях из древесины, но и в круглом лесе и простейших пиломатериалах. Лесоводственная, экономическая и организационная практика ведения лесного хозяйства, сложившаяся в этих районах за последние десятилетия, не соответствует интересам народного хозяйства страны и противоречит ленинским принципам организации единого общегосударственного хозяйства в лесу».
В июле 1936 г. наряду с существовавшим тогда Наркомлесом Сталин и Молотов создали второй орган – Главлесоохрану, в ведение которой было передано 75 млн га лесов, расположенных в наиболее обжитых районах европейской части страны. Ею остановлен режим ведения хозяйства в этих лесах, затормозивший процесс их эксплуатации и улучшения.
В 1943 г. при разделении лесов на группы были допущены еще более грубые ошибки. В так называемую I группу лесов были объединены полезащитные, степные, курортные и заповедные леса, запретные полосы вдоль железных и шоссейных дорог, водоохранные и водорегулирующие леса и леса зеленых зон вокруг городов. Во всех этих лесах был введен запрет главного пользования древесиной, что, по существу, ликвидировало всякую возможность активного ведения в них хозяйства. Спелые и перестойные древостои не только прекратили прирост по запасу, но и начали гнить на корню, усыхать и распадаться. Вынужденно практикуемые в этих лесах усиленные «санитарные» рубки ведут к дальнейшему их изреживанию, к снижению полноты древостоев и запасов древесины. Расположенные на плодородных, во многих случаях припойменных, лучших землях государственного лесного фонда, эти леса при высокоинтенсивном хозяйстве должны с каждого гектара давать к возрасту рубки не менее 400 м3 древесины, а фактически дают 100 - 150 м3 при выходе делового леса лишь в 40 – 60% вместо 85 – 90%, характерных для наших сосняков и ельников.
Включение значительных площадей в первую группу лесов, особенно в категорию водоохранных и водорегулирующих, было научно обосновано. Не считаясь с линиями водоразделов, без привязки к водосборным бассейнам, механически были выделены неоправданно широкие 3 – 10 – 20-километровые запретные полосы вдоль нескольких крупных рек. Естественно, что водоохранная роль таких полос, состоящих к тому же из перестойных изреженных древостоев плохого природного состава, крайне невелика. Но и в этих условиях, если бы не было установлено запрета, проведение рубки правильными способами могло бы способствовать улучшению защитных свойств лесов.
Повысить интенсивность лесного хозяйства в центральных районах, увеличить продуктивность и улучшить состав и состояние лесов не смогло и организованное впоследствии министерство лесного хозяйства. Оно не сумело увязать лесохозяйственную деятельность с интересами развития промышленности и сельского хозяйства страны. Попытки руководителей министерства начать реконструкцию насаждений экономически не были обоснованы, так как основное направление взяли на исправление молодняков, в то время как находящиеся под запретом спелые леса продолжали терять товарную ценность. Министерство допускало серьезные ошибки по ведению лесного хозяйства и в других районах страны. Ссылаясь на отсутствие материальной базы на Севере, Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, работники министерства и не намеривались развивать в этих важных лесных районах лесное хозяйство в соответствии с перспективами развития лесозаготовок.
Слияние лесного хозяйства и лесной промышленности и создание объединенных лесных предприятий, проведенное в 1959 г. положило начало общему улучшению в лесном хозяйстве, способствовало увеличению объема работ по восстановлению леса на вырубках, в том числе и в районах Сибири, но проведенных мер оказалось недостаточно.
Имеются все возможности, чтобы увеличивать пользование лесом и одновременно расширять вложения в улучшение состояния лесов. Следует уже с 1965 – 1966 гг. начать крупные работы по улучшению состава и состояния лесов в центральных густонаселенных лесодефицитных районах европейской части союза.
Расчеты показывают, что в течение ближайших 15 – 20 лет целесообразно вырубить в этих районах низкопродуктивные, спелые и приспевающие насаждения IV-V бонитетов и изреженные насаждения с полнотой ниже 0,5 на площади около 4,5 млн га с одновременной заменой их на высокопродуктивные лесокультуры. Это позволит получить в насаждениях дополнительно для нужд народного хозяйства около 360 млн м3 древесины. Прирост древесины на этой площади может быть увеличен не менее чем на 12 – 15 млн м3 в год. При внедрении и проведении за этот период прогрессивных способов постепенных и выборочных рубок в смешанных и разновозрастных хвойных насаждениях на площади около 2,5 млн га дополнительно может быть получено более 100 млн м3 древесины. Много древесины может быть получено за счет расширения рубок ухода за лесом. При минимальных капиталовложениях на интенсификацию лесного хозяйства дополнительное увеличение размеров лесопользования в европейской части РСФСР может составить к 1970 г. 40,7 млн м3, а к 1980 г. 67,5 млн м3 в год. Эти меры позволят осуществить строительство и эксплуатацию в районах Центра 10 – 12 крупных целлюлозно-бумажных комбинатов и других предприятий для химической переработки древесины главным образом лиственных пород.
С увеличением пользования лесом в европейской части в среднем на 40 млн м3 государство ежегодно получало бы не менее 100 млн р. Предварительный расчет показывает, что уже с 1965 г. возможно увеличить рубку в районах центра на 11,8 млн м3, в том числе хвойных на 4,1 млн м3, и довести это увеличение 1970 г. до 40,7 млн м3, в том числе около 25 млн м3 деловой древесины. Страна может решить проблему значительного улучшения лесов в первую очередь в районах Центра.
Авторы записки предлагают отменить прежнее деление лесов на группы и установить новое деление в соответствии с интересами народного хозяйства. Наиболее рациональным представляется разделение лесов на 4 группы с дополнительным выделением в отдельную категорию защитных лесов и лесов особого значения, выделяемых во всех районах страны.
В категорию защитных лесов и лесов особого назначения отнести:
а) зеленые зоны вокруг городов и промышленных центров с выделением в них лесопарковой и лесохозяйственной частей, с установлением режима пользования по отдельным правилам;
б) берегозащитные полосы вдоль рек;
в) зеленые зоны вокруг курортов и лечебных источников;
г) орехопромысловые участки;
д) полезащитные и почвозащитные полосы леса;
е) защитные полосы вдоль шоссейных и железных дорог;
ж) леса – памятники природы и особо высокопроизводительные эталонные участки леса естественного и искусственного происхождения;
з) леса специального назначения. В этих лесах целесообразно проводить все виды рубок ухода за молодняками и санитарные рубки. Главное пользование в отдельных категориях защитных лесов допускается в пределах, не нарушающих их основного назначения.
В первую группу лесов отнести леса густонаселенных районов с полным сбытом древесины, полным использованием расчетной лесосеки, а также все леса западных, северо-западных, южных и центральных районов европейской части страны. В этих лесах следует немедленно приступить к коренной реконструкции древостоев путем вырубки малоценных лиственных, низкополнотных хвойных и твердолиственных, всех малопроизводительных лесов IV – V бонитетов и замены их с помощью интенсивных культур и мелиоративных мероприятий лесами наивысшей производительности. В течение 1965 – 1980 гг. проводить рубки реконструкции в малопродуктивных насаждениях лесов I группы согласно специальному генеральному плану обновления лесов сверх расчетной лесосеки. Освободить предприятия, работающие в лесах I группы, от взноса в бюджет таксовой стоимости древесины на корню (попенной платы за древесину, заготовляемую в порядке рубок реконструкции и рубок ухода за лесом).
Во вторую группу лесов отнести леса, являющиеся потребительскими базами действующих и строящихся целлюлозно-бумажных комбинатов и предприятий по химико-механической переработке древесины или других предприятий, требующих непрерывного обеспечения сырьем. Восстановление соответствующих запросам предприятий древесных пород должно происходить либо путем обеспечения предварительного естественного возобновления, либо немедленным закультивированием вырубаемых площадей.
В третью группу лесов отнести все эксплуатируемые или вовлекаемые в эксплуатацию леса. Размеры пользования в этой группе лесов определять в соответствии с потребностями в древесине по принципу скользящей лесосеки, рубки проводить с соблюдением основных лесохозяйственных правил, способствующих успешному возобновлению хозяйственно ценных пород.
В четвертую (резервную) группу отнести все остальные неэксплуатируемые леса, лесные и нелесные площади государственного лесного фонда. В основном в эту группу войдут лесные массивы Крайнего Севера, малообжитых и неосвоенных районов Сибири и Дальнего Востока. Далее авторы записки предлагали потребовать от совнархозов, Министерства путей сообщения СССР, сельскохозяйственных органов и особенно от ведомств, ведущих поисковые работы, наведения строгой государственной дисциплины по соблюдению Правил пожарной безопасности в лесах. Поручить специализированным учреждениям Академии наук СССР организовать специальный институт по борьбе с лесными пожарами в г. Иркутске. В лесном хозяйстве увеличить число патрульных самолетов и вертолетов для сбрасывания парашютистов-пожарников и средств для тушения огня.
Положение с механизацией в лесном хозяйстве также требовало принятия самых действенных мер. Посев и посадка леса механизированы на 19%, уход за лесными культурами – на 35%. В многолесных районах уровень механизации еще меньше. Лесохозяйственной и другой специализированной техникой органы лесного хозяйства оснащены крайне плохо. Специализированных заводов по выпуску лесохозяйственной техники в стране нет. Конструкторские бюро, работающие над созданием образцов лесных машин, маломощны. Необходимо довести к 1970 г. уровень механизации основных работ в лесном хозяйстве: по подготовке почвы до 90 – 95%, посеву и посадке леса до 75 – 80, в том числе на нераскорчеванных лесосеках до 50 – 60, по уходу за лесокультурами до 75 – 80, рубкам ухода за лесом (включая химические способы борьбы с малоценными породами) до 75 – 80%.
Следует расширить отделы механизации в научных учреждениях лесного хозяйства и СКВ, а к 1970 г. организовать Институт механизации лесохозяйственных работ; разработать 2 – 3 лесохозяйственные модификации тракторов общего назначения с классом тяги 0,6 – 2,0 и 3,5 т; специализировать 2 – 3 механических завода средней мощности на выпуск лесохозяйственной техники.
В этот же срок следует организовать 700 – 800 новых пожарно-химических станций и оснастить все станции современными средствами пожаротушения, организовать 100 – 110 мелиоративно-дорожных станций и отрядов, выделить для государственной лесной охраны мотоциклы и средства радиосвязи, увеличить обслуживающие лесное хозяйство авиационные средства: довести к 1970 г. количество выделяемых для пожарной охраны лесов самолетов до 150 – 200 и вертолетов до 500 – 600. Организовать для целей лесоустройства и борьбы с пожарами производство дирижаблей емкостью в 3000 – 5000 м3 с выпуском к 1970 г. 20 – 30 шт.
В 1959 г. при перестройке управления лесным хозяйством РСФСР хотели привлечь совнархозы экономических районов к выполнению лесохозяйственных работ и образовали Главное управление лесного хозяйства и охраны леса. Однако Главлесхоз РСФСР превратился в крупную лесозаготовительную организацию, освобожденную от инспектирования и контроля за ведением лесного хозяйства в находящихся в его ведении лесах. Для сосредоточения руководства всеми работами по реконструкции лесов, интенсификации лесного хозяйства и обеспечения комплексного использования земель гослесфонда в центральных районах европейской части РСФСР следует преобразовать Гослесхоз при Совете Министров РСФСР в Государственный производственный комитет лесного хозяйства и лесной промышленности Совета Министров РСФСР (Гослеском РСФСР) и расширить зону его деятельности за счет лесов Ленинградской, Новгородской, Костромской, Кировской, Горьковской областей, Башкирской, Марийской и Удмуртской автономных республик.
Во многих союзных республиках в последующем также было осуществлено объединение предприятий лесного хозяйства и лесной промышленности. Создалось неправомерное положение, когда инспектирование производилось лишь на части территории лесов и только за деятельностью совнархозов, а все остальные лесозаготовители были неподконтрольны инспектирующему органу. Не нашли широкого применения различные виды постепенных рубок, позволяющие постоянно держать места рубок под лесом и обеспечить естественное возобновление ценных хвойных пород. Совнархозы не обеспокоены низким качеством лесовосстановительных работ и крайне низким уровнем механизации лесохозяйственного производства вообще.
На недостатки в управлении лесным хозяйством обращали внимание некоторые областные комитеты КПСС. Целесообразно расширить права Государственного комитета по лесной, целлюлозно-бумажной, деревообрабатывающей промышленности и лесному хозяйству по контролю над лесами СССР и образовать в его составе Главную государственную инспекцию по лесному хозяйству. Последняя должна иметь республиканские, межобластные отделения и госинспекторов в районах деятельности лесозаготовительных предприятий.
Интенсификация лесного хозяйства, особенно в областях Центра, потребует привлечения к решению практических задач в лесном хозяйстве крупных научных и проектных сил. В этих целях следует преобразовать Лабораторию лесоведения гослескомитета в Институт по изучению гидрологической роли леса и хозяйства в защитных лесах. На базе проектного объединения «Агролеспроект» и проектно-изыскательного бюро Гослескомитета необходимо организовать Всесоюзный проектный институт «Союзгипролесхоз» с сетью периферийных экспедиций, отнеся его к головным ведущим проектным институтам I категории.
Следует расширить число показателей в пятилетнем и годовых планах развития народного хозяйства СССР. К ним необходимо добавить: лесосечный фонд раздельно по хвойному и лиственному хозяйствам; общий размер пользования древесиной со 100 га лесопокрытой площади; годичный прирост древесины на 1 га с лесной площади; сбор и заготовку побочных продуктов леса в денежном выражении; площади, назначаемые под реконструкцию насаждений.
Авторы записки утверждали, что ликвидация неправильной практики ведения хозяйства в лесах СССР поднимет лесное хозяйство на новую ступень в полном соответствии с интересами государства.
Вопросов в записке очень много, поэтому разделим их на две группы.
К первой группе относятся вопросы о нуждах лесного хозяйства, всегда имевшие основания для обсуждения и желательных решений, но нередко переносимые из одного периода в другой, или решенные наполовину, частично. Подсчитанная сумма, необходимая на капиталовложения, в самом деле скромная, минимальная. Для механизации поставлены конкретные задания, названы ведомства, обязанные наравне с лесным хозяйством включить в свои планы противопожарные мероприятия. Перед наукой поставлена задача – обосновать схемы лесных защитных полос по берегам рек, озер, водохранилищ. Обосновано создание всесоюзного научно-проектного института «Союзгипролесхоз» на базе (Агролеспроекта». Эти вопросы были поставлены своевременно, они нуждались в решении правительства.
Ко второй группе относятся недостаточно разработанные, дискуссионные и ошибочно трактуемые вопросы. Например, предложено усиленными и даже сверхнормативными рубками «спасти» древесину в лесах I группы и улучшить этим путем породный состав леса. Причем хозяйственные, лесоводственные, экономические проблемы, связанные с ведением хозяйства в лесах I группы, не согласованы. Предложенное авторами записки усиление рубки в малолесных и центральных областях европейской части СССР к 1970 г. на 40 млн м3 древесины ежегодно было приемлемо только для Гослескомитета, не считавшегося с расчетами и принципами научного расчета в лесопользовании. Кроме того, реорганизация Главлесхоза РСФСР в Главлеском РСФСР расширением территории лесозаготовок означала бы создание лесопромышленного центра, примерно одинакового по масштабам с ВСНХ при неизбежных ущемлениях в лесохозяйственных планах. Создание Главной инспекции лесов при Гослескомитете – не более как повторение той же бюрократической организации, существовавшей в Минсельхозе СССР, как худшего варианта контроля за порядком в лесу.
Записка с проектом постановления ЦК КПСС и правительства СССР изучалась, критиковалась, обрастала замечаниями, дополнениями в управлениях и отделах Гослескомитета. А время не останавливалось.
В октябре 1964 г. состоялся пленум ЦК КПСС. Решениями пленума изменен состав руководства ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Намечалась коренная перестройка в управлении народным хозяйством СССР. Биологическая наука освобождалась от волюнтаризма, восстанавливались научные основы в познании законов развития растительности. Профессор А.Б. Жуков в статье «преодолеть отставание биологической науки» (Лесное хозяйство, 1965, № 9) показал подлинное лицо «учения» Т.Д. Лысенко в области лесоразведения. Вспомним гнездовой метод посева желудей для выращивания леса в степи, предложенный Т.Д. Лысенко и признанный официально основным и обязательным, который преобладающим большинством лесоводов считался порочным и практикой скоро был отвергнут.
В 1964 г. издательство «Наука» выпустило капитальный труд Лаборатории лесоведения АН СССР под руководством академика В.Н. Сукачева «Основы лесной биогеоценологии». В составлении этого труда участвовали Н.В. Дылис, С.В. Зонн, С.В. Егорова, А.А. Молчанов, Н.Е. Кабанов, В.Г. Карпов, П.М. Рафес, Ю.Л. Целникер и др.
Разработка основ биогеоценологии принадлежит В. Н. Сукачеву. По его определению, любой участок леса должен рассматриваться как определенное природное единство, где вся растительность, фауна и микроорганизмы, почва и атмосфера находятся в тесном взаимодействии и взаимообусловленности. Биогеоценозы нигде не имеют столь яркого выражения и нигде так не сложны, как в лесу. Биогеоценология изучает непрерывно изменяющиеся связи лесной растительности с окружающей средой. Постоянно происходит взаимное влияние леса на среду и среды на лесную растительность. В процессах, никогда не прекращающихся внутри каждого биогеоценоза, происходит кругооборот вещества и его превращение в энергию. «Биогеоценология – заключительная и крайне важная часть лесоведения» (В.Н. Сукачев, 1964).
Созданные к 1960 г. главные лесные управления при правительствах союзных республик продвинули лесоуправление к более совершенной форме. Текущие планы лесохозяйственных работ стали больше, выполнялись они лучше. Но единой, цельной системы управления лесами в стране еще не было. Гослескомитет при Госплане СССР, взявшийся за улучшение ведения хозяйства в лесах СССР, совнархозы с их невероятной смесью отраслей промышленности, главные управления в союзных республиках – все эти расчлененные управленческие структуры вели лесное хозяйство по своим направлениям. Общие принципы лесного хозяйства в масштабе страны оставались без стройной координации, без планирования, особенно перспективного, в чем всегда нуждалось и чем по природе своей отличается лесное хозяйство от промышленных отраслей. При образовании новых организаций и изменениях действовавших допускался субъективизм. Парадная шумиха прикрывала отрицательные стороны наспех и без научного обоснования принятых форм управления. Идея объединения лесного хозяйства с лесной промышленностью или сельским хозяйством, унаследованная от далекого прошлого, по существу своему была консервативна.
Пленум ЦК КПСС (сентябрь 1965 г.) сосредоточил внимание на совершенствовании руководства. Признали, что действующие формы и методы управления, планирования и стимулирования не отвечают современным технико-экономическим условиям и уровню развития производительных сил страны. Пленум счел необходимым, обеспечить единое руководство производством, техникой, экономикой и научными исследованиями в каждой отрасли промышленности и создать для этого по отраслевому признаку промышленные министерства. Совнархозы были упразднена. Началась основательная перестройка во всех отраслях народного хозяйства.
В конце 1965 г. Государственный комитет лесной, целлюлозно-бумажной, деревообрабатывающей промышленности и лесного хозяйства был ликвидирован. Одновременно был создан Государственный комитет лесного хозяйства Совета Министров СССР. Таким образом, лесное хозяйство получило самостоятельность. Председателем комитета был назначен профессор В.И. Рубцов. Ряд сотрудников бывшего Гослескомитета перешли в Гослесхоз.
Главлесхоз РСФСР был преобразован в Министерство лесного хозяйства РСФСР. Министром был назначен лесной специалист И.Е. Воронов.
В других союзных республиках тоже происходили изменения: вместо главных управлений в некоторых из них были созданы министерства лесного хозяйства или остались существовавшие объединенные лесные министерства.
Тринадцатилетний поиск (1953 – 1965 гг.) лучшей организации центральной службы в лесном хозяйстве не дал положительного результата. Но лесное хозяйство, оправившись после сильного удара 1953 – 1955 гг., при всех трудностях не растеряло своих внутренних резервов и все-таки продолжало совершенствоваться. Постоянное внимание партийных и советских органов к лесному хозяйству, участие комсомола, молодежи, общественности в лесопосадках, охране леса, развивало инициативу и деловую настроенность лесоводов.
К самостоятельному и независимому управлению лесное хозяйство пришло с итогами по семилетнему плану, достойными быть отправным пунктом в работе Государственного комитета лесного хозяйства Совета Министров СССР.
На 1 января 1966 г. в лесном фонде СССР насчитывалось 1233,44 млн га площадей, из них покрытой лесом 746,81 млн га. К 1960 г. весь лесной фонд СССР был изучен, а к 1965 г. лесоустроен на площади 484 млн га.
Годичную лесосеку устанавливали и с общей площади, покрытой лесом, и с той, на которой вели лесоэксплуатацию, т. е. с хозяйственно освоенной. В первом расчете в 1962 г. лесосека была установлена на 667790 млн м3, из них 476500 в хвойном хозяйстве. Фактически было вырублено всего 337,5 млн м3, или около 50% расчетной лесосеки, из них в хвойном хозяйстве 261 млн м3, или 52,2% от расчета, в лиственном – только 38%. Такой расчет пользования и такая информация об использовании лесосеки вводят в заблуждение о действительном количестве вырубаемого леса в стране. Так, переруб расчетной лесосеки составил в Архангельской области 105%, в Вологодской – 105,8, в Ленинградской – 104, в Костромской – 124,6, в Рязанской – 149,1, в Карельской АССР – 125,8%.
Во втором расчете, составленном только по освоенным лесам, годичное пользование определено в размере 393,3 млн м3, из них по главной рубке 352,6 млн м3, по промежуточной – около 40 млн м3. В 1963 г. хвойная лесосека занимала 88%. Вся площадь сплошнолесосечной рубки в 1963 г. составляла 2003 тыс. га; условно-сплошные рубки в 1963 г. проводили на площади 341,6 тыс. га, т. е. больше, чем в 1960 г., на 71 тыс. га.
За семилетку в гослесфонде посеяли и посадили леса 6472,6 тыс. га, что составило 45% к вырубленной за эти годы площади 14245,7 тыс. га. В лесовосстановительных работах лесокультур было в 1960 г. 59,5%, в 1963 г. 60,5%.
В лесокультурных работах механизированной подготовки почвы в 1960 г. было 53,6%, в 1965 г. 86,8%; механизированных лесопосадок 11,2 и 32,2%; механизированных уходов за культурами 29,8 и 43,2%.
Объем рубок ухода в 1960 г. составил 2698,3 тыс. га, а в 1964 г. 2451,8 тыс. га, в том числе в молодняках 893,2 и 985,5 тыс. га.
Осушено болот и заболоченных мест в 1960 г. 116,6 тыс. га и в 1965 г. 197,9 тыс. га.
Основные фонды лесного хозяйства (здания и сооружения, машины, оборудование, транспортные средства, хозяйственный инвентарь) выросли с 237 млн р. в 1959 г. до 403 млн р. в 1965 г. (в ценах 1965 г.).
Административно-управленческая структура в лесном хозяйстве была многоступенчатой. Сходную внешне, ее финансировали, снабжали, регулировали из разных источников соответственно подчиненности. На 1 января 1964 г. в лесном хозяйстве страны было: областных, краевых и АССР управлений лесного хозяйства, подчиненных главлесхозам союзных республик, 97, областных, краевых и АССР инспекций в зоне совнархозов 36, лесхозов 1192, в том числе в совнархозах 372, леспромхозов в лесном хозяйстве 231, леспромхозов в совнархозах, выполняющих лесохозяйственные работы, 574, лесничеств в лесном хозяйстве 6788, лесничеств в совнархозах 5757.
Преобладающее число лесохозяйственных предприятий, подчиненных совнархозам, находилось на территории РСФСР. Такое нагромождение исполнительных органов и звеньев автоматически порождалось многочисленностью центральных руководящих лесных учреждений.
Численность управленческих работников и производственных рабочих с 1952 по 1960 г. изменялась так (чел.):
Число работников сокращалось в результате применения более производительных технических средств и рационализаторских приемов в организации труда и, конечно, в связи с условиями, в которых находилось лесное хозяйство в эти годы.
В 1958 г. лесному хозяйству надо было иметь специалистов с высшим и средним образованием 47567 чел., а было с высшим образованием 12719 чел., со средним 21796, или 72,5% от потребности. В 1963 г. во всех лесотехнических, лесохозяйственных и других вузах, где имелись кафедры лесоводства, обучались на стационарных отделениях 1423 чел., на заочных – 1534. В лесных техникумах на стационарных отделениях числились 3300 студентов, на заочных 2153. В 1963 г. работников науки в лесном хозяйстве было 1791 чел., из них лесовосстановлением занимались 511 научных сотрудников, в том числе 16 докторов и 254 кандидатов наук; в лесоустройстве из 187 чел. было 9 докторов и 116 кандидатов; в лесоводстве 915, из них 34 доктора и 343 кандидата; в лесоведении 178, из них 15 докторов и 96 кандидатов наук.
Таково было состояние лесного хозяйства СССР, его лесные материальные фонды, людские силы, техническая мощь, наука, перешедшие в Государственный комитет лесного хозяйства Совета Министров СССР (Гослесхоз). С возвращением к самостоятельному управлению лесное хозяйство вошло в новую фазу своего существования.
Часть IV. СЕДЬМАЯ РЕФОРМА ЛЕСОУПРАВЛЕНИЯ (1965 – 1975 гг.) .
Направление работ Гослесхоза СССР. Государственный комитет лесного хозяйства Совета Министров СССР (Гослесхоз), руководствуясь директивами ХХII съезда КПСС и пленумов ЦК КПСС, должен был в короткий срок выправить положение лесного хозяйства.
Построение новых и приспособление ранее созданных республиканских, краевых, областных органов лесного хозяйства было началом организаторской работы Гослесхоза. В своих решениях он критиковал уровень лесного хозяйства, давал указания по конкретным делам, в которых проявлялся дух единого управления лесами страны.
В числе первоочередных были задачи механизации трудоемких работ. Коэффициент использования машинно-тракторного парка в лесном хозяйстве РСФСР колебался от 0,58 до 0,68, в Белорусской ССР 0,48 – 0,73, в Украинской ССР 0,73, а коэффициент технической готовности тракторов составил 0,6 – 0,65.
Комитет установил задания министерствам и государственным комитетам союзных республик на 1967 – 1970 гг. по строительству ремонтной и машиностроительной базы, по доведению коэффициента технического использования автотракторного парка до 0,80 – 0,85%, упорядочению технического обслуживания и ремонта машин и механизмов, а также по организации подготовки кадров механизаторов массовых профессий.
Научно-исследовательским институтам лесного хозяйства предложили сосредоточить внимание: на создании комплекса машин для восстановления леса в различных природных условиях европейской части СССР, Сибири и Дальнего Востока; на механизации работ по лесоразведению на песках, в оврагах и на горных склонах; на механизации выращивания посадочного материала в базисных питомниках; на сборе лесных семян с растущих деревьев кедра, лиственницы и сосны; на механизации рубок ухода в молодняках и борьбы с лесными пожарами.
Испытание лесохозяйственных машин происходило в Загорском и Сиверском опытно-показательных лесхозах. Утверждено положение о порядке разработки, испытания и производства новых конструкций машин.
Особо рассмотрены вопросы лесопользования в кедровых лесах Сибири и Дальнего Востока. Их состояние настораживало общественность и печать. При плане ежегодных заготовок в количестве 8 – 9 млн м3 были допущены перерубы, в то время как не вывезенная с лесосек древесина пропадала. В результате кедровых насаждений становилось все меньше. В 1965 г. переруб расчетной кедровой лесосеки по отдельным лесхозам составил 1,3 млн м3. Предприятия Минлесбумпрома СССР широко применяли условно-сплошные рубки, разрабатывали лесосеки без технологических карт, не обеспечивали сохранение подроста. Органы лесного хозяйства не контролировали работу лесозаготовителей. В совершенно недостаточных размерах велись посадки кедра. Выделенные в I группу лесов орехопромысловые зоны занимали всего 15% площади кедровников. Расположены они в труднодоступных для освоения местах. Слабо плодоносят. В то же время лучшие по урожайности кедровники остались вне орехопромысловых зон и использовались преимущественно для заготовки древесины.
Гослесхоз СССР поставил конкретные задачи союзно-республиканским лесохозяйственным органам в деле защиты почв от водной и ветровой эрозии. Предусматривалось выполнять эти работы одновременно в границах целых водосборов или районов, подверженных эрозионным процессам, не допуская распыления средств по мелким объектам. Считалось необходимым спроектировать и создать новые лесомелиоративные станции и оснастить действующие недостающей техникой. 1967 г. назывался годом подготовки к широкому развертыванию работ по защитному лесоразведению.
Комитет обсудил доклад «Союзгипролесхоза» о типе, структуре и функциях основного лесохозяйственного предприятия. Этот вопрос – неотъемлемая часть проблемы научной организации производства в лесном хозяйстве.
Длительное отсутствие в стране единой централизованной системы управления лесным хозяйством привело к тому, что в отрасли возникли самые разнообразные типы предприятий. Так, в системе лесного хозяйства РСФСР имелись лесхозы, леспромхозы, мехлесхозы, лесокомбинаты, семлесхозы и другие предприятия. Образовались лесхоззаги, лесплодхозы, лесоохотничьи хозяйства, заповедники и даже совхозы. Названия предприятий часто не соответствовали их функциям. Например, в Московской области мехлесхозы выполнили 39% механизированных работ по посеву и посадке леса, а лесхозы – 47%. Предприятия, имеющие объем лесозаготовок 50 тыс. м3, механически переименовывались в леспромхозы. Не отвечала задачам лесохозяйственного производства также и практика разделения лесхозов на категории по штатам и оплате труда, учитывающая лишь объем работ по рубкам леса и производству лесных культур и площадь хозяйства. Все это не способствовало проведению единой технической политики в лесном хозяйстве.
Гослесхоз СССР стремился создать в лесном хозяйстве тип основного лесохозяйственного предприятия, которое полностью отвечало бы целям и задачам, поставленным партией и правительством перед отраслью.
Для внедрения хозяйственного расчета в лесохозяйственное производство и осуществления задач по переводу предприятий лесного хозяйства на новый порядок планирования и экономического стимулирования важнейшей задачей была разработка мероприятий по совершенствованию системы планирования и финансирования основного лесохозяйственного производства и дальнейшего развития хозрасчетного производства, вытекающих из решений сентябрьского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС.
Внедрение хозяйственного расчета, совершенствование системы и показателей планирования и экономического стимулирования развития основного лесохозяйственного производства – лесовыращивания – должно было осуществляться путем планомерного перевода на полный хозяйственный расчет отдельных производственных процессов лесохозяйственного производства и, в частности, машинно-тракторного парка, конного обоза, ремонтных и других вспомогательно-обслуживающих производств, подсобных сельских хозяйств, питомников, жилищно-коммунального хозяйства, лесозаготовительных и транспортных работ при рубках ухода за лесом и санитарных рубках, использования низкосортной древесины, дров и древесных отходов, производства продукции побочного пользования.
Динамика запасов древесины по учету 1966 г. Лесистость в целом по СССР была в 1966 г. 33,5%. Общий запас древесины в государственных лесах составил 78,5 млрд м3, из них спелых и перестойных 54,9 млрд м3. За пятилетие 1961 – 1966 гг. запасы мягко лиственной древесины увеличились на 387 млн м3. В 1965 г. в европейской части СССР вырублено хвойных на 39 млн. м3 больше, а мягколиственных намного меньше расчетного.
В областях Центра, Поволжья, Северного Кавказа, Урала отмечалось увеличение запасов в спелых и перестойных насаждениях за счет снижения на один класс возраста рубки. В 1961 г. в стране хвойный лес размещался на 499485 тыс. га в 1966 г. его площадь сократилась до 489647 тыс. га. Запас спелой и перестойной древесины был в 1961 г. 49189 млн м3, в 1966 г. – 45911 млн м3. За пятилетие площадь хвойных сократилась на 2%, березняков увеличилась на 3,7%, осинников увеличилась на 11%. Запас сократился на 6,7% (В.П. Цепляев и Н.Н. Гусев. Лесное хозяйство, 1967, № 12).
Сокращение площади лесов отнесено не к эксплуатационной площади, а ко всей территории, покрытой лесом, в стране. Но эта территория обоснованно делится на две части: освоенную – 218 млн га, с запасом спелой и перестойной древесины около 22 млрд м3, при ежегодной вырубке 400 млн м3, и на неосвоенную, где болота, древостой V и Va бонитета, горные кручи, притундровые области и т. п. являются недоступными для лесозаготовок, там плановых рубок никогда не было и едва ли скоро будут (В.А. Николаюк. Лесное хозяйство, 1970, № 2).
В действительности с 1961 г. по 1966 г. площадь хвойных уменьшилась не на 2%, как пишут В.П. Цепляев и Н.Н. Русев, а более чем на 4,4%; спелой и перестойной древесины стало меньше не на 6,7%, а на 15%. Величина ежегодной рубки была настолько больше, насколько эксплуатируемая часть меньше всей покрытой лесом площади.
Результаты учета лесного фонда на 1 января 1966 г. рассматривало и Министерство лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР. В докладе Совету Министров СССР от 20 марта 1967 г. «О состоянии лесного хозяйства, улучшении использования лесных ресурсов СССР и проводимых мероприятиях по восстановлению леса на вырубаемых площадях» министерство не видело оснований к беспокойству за состояние лесов и продолжало прежний курс лесопользования в европейской части СССР. Хотя XXIII съезд КПСС обязывал увеличить заготовку древесины в лесоизбыточных районах Севера, Сибири и Дальнего Востока, лесная промышленность не была достаточно подготовлена к ускоренному освоению этих регионов.
Гослесхоз оценивал сокращение площади и запасов хвойных при увеличении мягколиственных как явление, ведущее к серьезным отклонениям в лесопользовании.
Попытка вернуть лесное хозяйство в лесную промышленность. Два высших лесных центра в своих трактовках положения в лесном фонде страны пользовались общим источником – материалами последнего учета лесного фонда. Но в понимании происходящих изменений и выводах из них видна была несовместимость линий.
Гослесхоз разрабатывал мероприятия, необходимые для того, чтобы ближайшее время хотя бы ослабить, если невозможно полностью изжить, тревожные отклонения от научных принципов хозяйствования в лесах. Министерство лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности в это время внесло в правительство предложение о ликвидации лесохозяйственной системы, о передаче и лесоуправления, и лесного фонда страны в ведение Минлесбумдревпрома. Снова задумано повернуть лесное хозяйство вспять от его отраслевого назначения. И это в течение года после XXIII съезда партии, принявшего постановление о восстановлении отраслевого принципа в организации народного хозяйства. В предложении об очередной (в который раз?) реорганизации лесного хозяйства явственно видны давнишние тенденции Минлесбумдревпрома бесконтрольно хозяйничать в лесах.
Цифры учета лесного фонда, взятые Минлесбумдревпромом без анализа лесосырьевой базы в каждом лесоэксплуатационном районе страны, не согласуются с динамикой лесного фонда вообще и теряют связь с реальностью.
Повышение плана лесовосстановительных работ, осуществляемых Минлесбумдревпромом в районах его деятельности, было одним из доводов в пользу передачи лесного хозяйства лесной промышленности. Министерство сообщало, что все вырубки «полностью обеспечены лесовосстановлением в порядке проведения лесокультурных работ и в результате естественного возобновления». Но это утверждение нуждается в расшифровке.
В основных лесных районах, и особенно в сухих борах, облесение хвойных вырубок естественным путем действительно высокое. На европейском севере оно доходит до 50%, в Сибири и на Дальнем Востоке до 70 – 80%, но на 50 – 85% облесившихся площадей зачастую встречаются мягколиственные породы, поселившиеся на хвойных вырубках.
В таблице вырубок и лесовосстановительных работ в 1966 г., приложенной к докладу правительству, в республиках, где работает лесная промышленность, самовосстановлением леса якобы обеспечены до 70% вырубок. Естественному возобновлению в плане лесовосстановления в Приморском крае отведено до 90%, в Томской области – до 85, Красноярском крае – 70, Архангельской области – около 70, Удмуртской АССР – 60, Горьовской и Пермской областях – 43, Латвийской ССР – 22, Литовской ССР – менее 10, Украинской ССР около 4%. Под искусственное облесение Минлесбумдревпром отводил не более 25% от всей площади вырубок.
Данные научных исследований, проведенных в этих же районах, намного расходятся с таблицей Минлесбумдревпрома. В ней допущено большое преувеличение самовосстановительной способности леса. Кроме того, о приживаемости, сохранности, качественном состоянии лесокультур, о количестве их, переведенных в покрытую лесом площадь, что в конечном итоге завершает весь цикл лесовосстановительных работ, в докладной записке Министерства в Совет Министров СССР нет ни слова.
Органы лесного хозяйства не отрицали увеличения запасов спелой древесины за 1961 – 1966 гг., но рост их объяснялся тем, что за учетный период на этой территории значительная часть лесов колхозов и совхозов передана в гослесфонд. В результате запас пополнился в основном за счет быстрорастущих мягколиственных пород.
Министр лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР Н.В. Тимофеев обосновал необходимость передачи лесного хозяйства в лесную промышленность экономической и технической целесообразностью создания комплексных предприятий, назначение которых совмещать и развивать лесохозяйственные и лесопромышленные интересы.
Это предложение не было принято. Гослесхоз продолжал укрепляться в положении самостоятельной отрасли народного хозяйства, наращивать промышленное производство, обновлять техническую базу лесного хозяйства, изучать особенности лесохозяйственной практики в союзных республиках, углублять научные исследования по природным зонам и экономическим районам.
Позднее вопрос о реорганизации лесного хозяйства снова возник, но в новой форме. Авторы обширной докладной записки, направленной в высшие руководящие инстанции и общественные организации, – научные сотрудники ЦНИИМЭ Минлеспрома СССР тт. Вороницын, Виноградов и Шинев, развили предложение Н.В. Тимофеева. Они утверждали, что причины невыполнения плана лесозаготовок заключаются в ненормальных взаимоотношениях между лесной промышленностью и лесным хозяйством. Чтобы улучшить условия в лесоэксплуатации тт. Вороницын, Виноградов, Шинев считали необходимым: лесозаготовки развивать в европейской части СССР до полного удовлетворения в древесине народного хозяйства, восточные многолесные районы не могут и не должны вовлекаться в это; сокращать возрасты рубки, вырубать только ценную древесину; отказаться от .очисток лесосек; не проводить на вырубках лесокультур, ориентироваться только на естественное возобновление; не стремиться к сохранению лесных площадей, они все равно будут уменьшаться за счет роста населения.
Гослесхоз СССР созвал широкое совещание работников ряда министерств, ученых из Академии наук СССР и Московского университета, журналистов, писателей. Данные тт. Шинева, Виноградова и Вороницына о запасах и площадях спелого леса, взятые без анализа лесного фонда в каждом лесном районе, были недостоверными. Их предложения признаны совещанием неприемлемыми ни для лесного хозяйства, ни для лесной промышленности, как не имеющие научного обоснования.
Участие Гослесхоза в неотложных мерах по защите почвы. Гослесхоз СССР определил задачи органов лесного хозяйства по выполнению постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 21 марта 1967 г. «О неотложных мерах по защите почв от ветровой и водной эрозии».
Органам лесного хозяйства союзных республик поручено в соответствии с установленными видами и объемами противоэрозионных работ на 1968-1970 гг. определить численность, размещение и очередность создания лесомелиоративных станций, лесных питомников, новых лесничеств, ремонтно-механических мастерских. Для предприятий установлены объемы противоэрозионных работ на ближайшие годы, а также на последующее десятилетие.
Новые лесные питомники должны быть заложены так, чтобы обеспечить посадочным материалом все лесные посадки последующего десятилетия.
Союзгипролесхозу было поручено разработать предложения о комплексе сооружений, составе и наборе машин и механизмов для лесомелиоративных станций, государственных лесных питомников, ремонтно-механических мастерских и новых лесничеств и провести инвентаризацию государственных лесных полос, искусственных насаждений в оврагах, балках и на песках в гослесфонде.
Управлениям и отделам Гослесхоза, научно-исследовательским институтам лесного хозяйства и проектным организациям дано задание своевременно подготовить технические инструкции, проектно-сметную документацию, тарификацию работ по борьбе с эрозией почв, планы по расширению исследовательских работ по защитному лесоразведению, улучшению качества посадочного материала, отпускаемого колхозам и совхозам, расширению пропаганды по защите почв от ветровой и водной эрозии, защитному лесоразведению на страницах журналов «Лесное хозяйство», «Лесная новь», газеты «Лесная промышленность» и в павильоне на ВДНХ СССР.
Лесохозяйственная политика в задачах, цифрах, сроках исполнения народнохозяйственного плана широко обсуждалась на всесоюзных, республиканских, краевых и областных совещаниях. Активность и массовость участия работников лесного хозяйства всех уровней были особенно высокими в юбилейные годы советского строя. Единодушно и энергично отозвались предприятия лесного хозяйства на призыв партии отметить 100-летие рождения В.И. Ленина мощным подъемом движения за выполнение и перевыполнение планов в сокращенные сроки и с лучшими результатами. Широко развернулось социалистическое соревнование в честь 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции, были успешно выполнены производственные планы и принятые социалистические обязательства.
В 1967 г. посажено и посеяно 1081 тыс. га леса, в том числе противоэрозионных защитных лесонасаждений 195 тыс. га, выполнен план по рубкам ухода за лесом с заготовкой 24,6 млн м3 ликвидной древесины, на площади 36,6 млн га проведены лесоустроительные работы.
Выпуск валовой продукции в этом году превысил 628 млн р. (107,5%), произведено товаров народного потребления на 148 млн р. Капитальные вложения в сумме 109,4 млн р. освоены полностью.
В гослесфонде в 1968 г. планировали посадить и посеять леса на площади не менее 910 тыс. га, за пятилетие – 4640 тыс. га; создать насаждения в оврагах, балках, на песках, по берегам рек, водоемов и на других неудобных землях в 1968 г. на площади 215 тыс. га, за пятилетие – 1115 тыс. га; заложить полезащитные лесные полосы на площади 60 тыс. га, за пятилетие – 290 тыс. га.
В 1969 г. планировали перевести в покрытую лесом площадь не менее 725 тыс. га лесных культур, за пятилетие – 3530 тыс. га, провести рубки ухода за лесом на 3126 тыс. га, за пятилетие – на 15 500 тыс. га. Нужно было обеспечить внедрение в производство новых машин и орудий, повысить уровень механизации посадки и посева леса и ухода за лесными культурами за пятилетие на 15%. Лесоустройство планировали провести на площади 38,7 млн га, за пятилетку – 190 млн га, из них в районах Севера, Сибири и Дальнего Востока – 130 млн га. На основе широкого использования материалов аэрофотосъемки, измерительных и перечислительных методов таксации следовало обеспечить высокое качество лесоустроительных и лесоинвентаризационных работ, а также наиболее полное использование лесоустроительных проектов в практике ведения лесного хозяйства.
За 3 года пятилетки предприятиями лесного хозяйства планы по всем лесохозяйственным работам были перевыполнены: проведены лесовосстановительные работы на площади 4592 тыс. га, заложены 620 тыс. га противоэрозионных насаждений в оврагах, балках, на песках и других неиспользуемых сельскохозяйственных землях, заложены полезащитные лесные полосы на площади 86 тыс. га. Лесоустроительные работы проведены на 115 млн га при плане 113,5 млн га. Осушены 526 тыс. га заболоченных тесных площадей. В порядке рубок ухода за лесом заготовлены 180 млн м3 ликвидной древесины и проведены уход за молодняками на площади 3432 тыс. га. Вывезены и поставлены народному хозяйству 121 млн м3 древесины. Объем реализуемой промышленной продукции составил 2580 млн р. с прибылью 508 млн р.
Генеральные планы развития лесного хозяйства. Гослесхоз СССР вновь вернулся к вопросу о их разработке. Известно, что первый генплан был разработан на Украине в 1955 г. и утвержден правительством УССР. С этого времени составление схем генпланов лесоустроители считали своей обычной работой и выполняли ее почти по всем областям и республикам. В этих схемах сконцентрирован труд лучших специалистов, способных аналитически оценивать взаимосвязи отраслей, потребляющих древесину и воспроизводящих ее, делать обобщающие выводы, предложения и заключения. Схемы генпланов повысили изученность лесного фонда, почвенно-климатических, лесорастительных, экономических и других условий, позволили выявить и рассчитать трудовые резервы и возможности перспективного планирования по областям и другим регионам. Но генеральные схемы мало использовали как источник планирования объема и темпов производства, лесопользования, размещения хозяйственных и промышленных единиц.
Гослесхоз обязал Союзгипролесхоз подготовить проект генерального плана развития лесного хозяйства на 1971 – 1980 гг. Накопленные данные науки и дальнейшие научные исследования должны служить основой проекта. Считалось необходимым: соединить в Гослесхозе научные учреждения, рассредоточенные по разным ведомствам, в единое целое; создать новые технические средства и системы машин для комплексной механизации, электрификации и автоматизации лесохозяйственного производства; повысить защитные, водорегулирующие, климаторегулирующие функции леса; далее совершенствовать научные основы лесоводства и агролесомелиорации, способы повышения производительности лесных насаждений применительно к отдельным природно-экономическим зонам страны; разработать эффективные средства защиты леса от болезней и вредных насекомых, а также методы борьбы с лесными пожарами и лесонарушениями; улучшить методы организации производства, управления им и научной организации труда.
Координация и методическое руководство научно-исследовательскими работами в системе Гослесхоза СССР возложены на ВНИИЛМ.
Проект генерального плана был составлен «Союзгипролесхозом» по методике Госплана СССР и был одобрен Гослесхозом. В проекте генплана указывалось на необходимость ликвидации условно-сплошных рубок и перерубов расчетной лесосеки в европейской части СССР к 1975 г., полное использование мелкосортной древесины и дров, а также древесины лиственных пород; к 1980 г. нормализовать отпуск древесины на всей территории СССР и повысить продуктивность лесов.
В тесной связи с проектом Генплана были составлены Правила рубок главного пользования в лесах Дальнего Востока. Правила подготовлены Управлением лесоустройства Гослесхоза СССР на основе предложений Минлесхоза РСФСР, Дальневосточного научно-исследовательского института лесного хозяйства и отдела леса Биолого-почвенного института Дальневосточного филиала СО АН СССР. В новых правилах усилены мероприятия по сохранению водоохранных, защитных и других полезных свойств лесов Дальнего Востока, а также по восстановлению леса на вырубках хозяйственно ценными породами (кедром, пихтой цельнолистной, ясенем и др.). Рекомендации по способам рубок даны с учетом большого разнообразия лесорастительных условий районов Дальнего Востока.
Новая система планирования. Гослесхоз переходил на новую систему планирования и экономического стимулирования. Были приняты предложения министерств лесного хозяйства РСФСР, УССР и БССР о переводе на эту систему 450 предприятий. Этим министерствам разрешалось предоставлять право министерствам лесного хозяйства автономных республик, производственным управлениям и управлениям лесного хозяйства централизовать часть фонда материального поощрения (в пределах 10% средств, исчисленных по утвержденным нормативам) для премирования работников аппарата этих министерств и управлений. Было предложено оказать помощь в разработке положения о премировании рабочих, инженерно-технических работников и служащих, осуществлять контроль за выполнением принятых коллективами предприятий дополнительных заданий, связанных с проведением экономической реформы.
При рассмотрении вопросов использования ресурсов лесосечного фонда Гослесхоз применял расчетную лесосеку с фактической вырубкой. В лесах европейской части Российской Федерации и Урала в 1968 г. переруб в хвойном хозяйстве II группы лесов составил почти 8,5 млн м3, в III группе – 22 млн м3. В Белорусской ССР вырублены 150% расчетной лесосеки, на Украине – 117%. В том же году лесозаготовители оставили в лиственном хозяйстве 38 млн м3 недорубов.
В Московском управлении такое положение дало повод особо рассмотреть состояние лесов и ведение хозяйства в области, где две трети площади лесов заняты лиственными породами, а молодняки и средневозрастные насаждения преобладают над другими возрастными группами. В 2 млн м3 расчетной лесосеки 1,75 млн м3 мягколиственных пород, эксплуатация которых не превышала 70% намеченного планом лесоотпуска. За предшествующие 5 лет Московское управление провело посадку 50 тыс. га хвойных лесов, реконструировало 3,5 тыс. га малоценных насаждений, на площади 100 тыс. га провело лесоосушительные работы. Но этих мероприятий оказалось недостаточно для решения задач, стоящих перед лесным хозяйством столичной области. Рубка леса велась при необоснованно пониженных возрастах, не совершенствовалась система рубок главного пользования, в недостаточных объемах проводились рубки ухода и санитарные.
Учитывая особое значение подмосковных лесов как базы отдыха трудящихся столицы и области, Совет Министров РСФСР принял решение о переводе всех лесов Московской области в I группу. Коллегия Гослесхоза признала необходимым повысить возраст рубок леса и значительно увеличить объем всех лесохозяйственных работ.
2 августа 1966 г. ЦК КПСС и Совет Министров СССР привяли постановление, которое обязывает соответствующие ведомства значительно сократить перерубы леса сверх расчетной лесосеки в малолесных районах европейской части СССР. Но перерубы хвойных и недорубы мягколиственных продолжались.
Сдерживающие меры в этом непрекращающемся расстройстве лесов ограничивались указаниями Гослесхоза своим органам на местах усилить контроль за использованием лесосечного фонда. Но бывали меры более конкретного характера. Например, во исполнение постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об улучшении работы лесной и деревообрабатывающей промышленности» предложено минлесхозам РСФСР, БССР, Эстонской ССР и Главлесхозам Казахской ССР и Грузинской ССР: не взыскивать с лесозаготовительных предприятий, добившихся более высокого выхода деловой древесины по сравнению с предусмотренным в лесорубочном билете, попенную плату за дополнительно полученную деловую древесину; обеспечить отвод в 1971 – 1975 гг. лесозаготовительным предприятиям лесосечного фонда в местах работы этих предприятий в объемах и сортиментном составе, обеспечивающих выполнение установленного плана вывозки деловой древесины; размещать выделенный по республикам, краям и областям лесосечный фонд в лесах III группы по лесозаготовительным предприятиям в пределах установленного при закреплении лесосырьевых баз размера отпуска леса независимо от величины расчетной лесосеки по отдельным лесхозам, в которых закреплены эти базы. Совету Министров РСФСР предоставлено право разрешать в отдельных случаях в 1970 – 1975 гг. лесозаготовительным предприятиям Минлеспрома СССР в лесах III группы рубку леса – в объемах, превышающих установленный по лесосырьевым базам размер отпуска леса; разрешить лесозаготовительным предприятиям производить выборку лесорубочных билетов на лесосечный фонд в количестве 10% от выделенного на год объема в лесах II группы и 25% в лесах III группы до 1 июля того года, на который выделен лесосечный фонд, а также оформлять отсрочку недорубов в лесах всех групп без повторного взимания попенной платы.
За период с 1946 по 1966 г. ежегодный отпуск леса в стране увеличился почти в 2 раза. В 1946 г. он составил 214 млн м3. в 1966 г. 395 млн м3. Во многих местах размещение лесозаготовок по экономическим районам не соответствовало наличию лесосырьевых ресурсов. В европейской части страны и районах Урала с 22% лесопокрытой площади и 18% эксплуатационных запасов древесины заготавливалось 70% общего плана.
В то же время перебазирование лесозаготовок в районы Сибири и Дальнего Востока проводилось медленно.
При слабых мощностях для химической и механической глубокой переработки мягколиственная и маломерная хвойная древесина использовались мало. В 1966 г. по мягколиственному хозяйству расчетная лесосека недорублена в европейской части СССР и в районах Урала на 40 млн м3.
Площадь условно-сплошных рубок значительно увеличилась к 1966 г. На каждом гектаре, пройденном условно-сплошными рубками, оставалось до 40% древесины, обреченной на ветровал, бурелом и гибель. В 1966 г. сплошными рубками в среднем взяли 155 м3 древесины с 1 га, а условно-сплошными рубками только 100 м3. Древесины, оставленной на площадях, пройденных условно-сплошными рубками, в 1966 г. насчитывалось до 25 млн м3. Кроме того, во всех лесах, поступающих в рубку главного пользования, оставалось до 15 – 20% запаса древесины в виде недорубов. На лесопильных и деревообрабатывающих предприятиях оставалось 35 – 40 млн м3 древесных отходов.
Таким образом, каждый год до 150 млн м3 древесины и древесных отходов во всех лесных производствах не находили применения и превращались в бросовый материал.
О смене пород. Этот вопрос – важнейшая составная часть лесохозяйственной политики, повседневной практики, он отражает ту или иную высоту всей лесохозяйственной системы, способность ее руководящего центра направлять лесное хозяйство к прогрессу, к его главным целям на каждом историческом этапе. Показатели смены пород суммируют технологию, техническую мощь и границы ответственности лесозаготовителей с одной стороны и правовую, административную и лесоводственную силу лесохозяйственников с другой.
До 1967 г. почти во всех группах леса вырубки сменялись производными типами леса, особенно в таких податливых к смене пород типах, как боры черничные, нередко и брусничные. Многие годы леса этих групп вырубали на льготных условиях, воспитавших сугубо потребительское отношение к отведенной лесосеке, а у лесохозяйственников – не везде оправданные надежды на самовосстановительную силу леса.
Чем раньше начиналось промышленное освоение лесных ресурсов, тем заметнее проявлялась замена хвойных лиственными. В Центральной полосе она достигла 55%, в Волго-Вятском районе – 45,1%, в Уральском – 37,8%. Площади хвойных вырубок занимали береза и осина. В насаждениях I группы хвойных пород было к 1966 г. – 55%, во II группе – 46,5, в III группе – 75%.
За 1947 – 1967 гг. в районах основных лесозаготовок вырублен лес на 33 млн га, из них до 85% – хвойный лес. Возобновились вырубки на площади 27 млн га, из них хвойными породами 11 млн га, или около 40% от площади хвойных вырубок. В результате длительной смены пород ценные насаждения вытеснены на значительных площадях менее ценными и менее продуктивными формациями.
Увеличение в РСФСР общего прироста древесины лиственных пород на 32 млн м3 при застывшем общем приросте хвойных и при снижающемся годичном приросте их на 1 га – прямое свидетельство нарушения взаимосвязей в биологической и лесоводственной цельности насаждения.
Годы восьмой пятилетки. Лесное хозяйство в соответствии с Директивами XXIII съезда КПСС развивалось в направлении повышения производительного использования земель государственного лесного фонда, решая задачи воспроизводства, сохранения и приумножения лесных богатств, их рационального и всестороннего использования.
Лесоустройство проведено за 4 года восьмой пятилетки на площади 155 млн га. Лесоустроители разработали десятилетний план по повышению интенсификации лесного хозяйства.
План лесовосстановительных работ в 1969 г. выполнен успешно. Лучшие результаты в этом деле, достигнуты в Украинской. Белорусской, Литовской, Молдавской и Эстонской ССР.
На Украине заложены лесные культуры на 98 тыс. га, насаждения в оврагах, балках и на песках на 42 тыс. га, в Белоруссии посажен лес на 54 тыс. га, из них более 25 тыс. га в оврагах, балках и на песках.
Выполнили план лесовосстановительных, лесозащитных и лесохозяйственных работ коллективы почти всех областей и автономных республик РСФСР. Общий объем промышленной продукции Гослесхоза с 1960 по 1969 г. возрос почти на 40%, а прибыль от реализации увеличилась более чем в 2 раза.
Для нужд народного хозяйства и удовлетворения местных потребностей за 4 года заготовлены 259,7 млн м3 древесины, или 105,4% к плану; товары народного потребления, изделия производственного назначения и хозяйственного обихода выпущены на сумму 760 млн р. при плане 675 млн р.
В государственном плане на 1969 г. лесохозяйственные работы увеличены на 7,8% по выпуску промышленной продукции на 5,4% против прошлого года, примерно такой же рост намечен и на 1970 г.
Объем заготовленной рубками ухода и санитарными рубками древесины увеличился с 25,5 млн м3 в 1966 г. до 28,7 млн м3 в 1969 г.
Улучшились экономические показатели работы предприятий. Выработка на одного работающего в промышленном производстве составила 103,5% к плану при повышении средней заработной платы по сравнению с планом на 102%.
В 1970 г. предстояло провести лесовосстановительные работы на площади 1563 тыс. га, в том числе посадить и посеять лес на 1148,2 тыс. га и перевести 734 тыс. га лесных культур прошлых лет в покрытую лесом площадь. Лесоустройство планировали провести на площади 40 млн га. В малолесных и центральных районах облесение вырубок главным образом за счет лесокультур не вызывало тревоги, но в этих районах все яснее обозначалась необходимость своевременной замены малопроизводительных насаждений более производительными.
Однако лесовосстановительные работы проводили с низким качеством посадок и посевов леса, не говоря уже о той малой пользе, которой обычно заканчивается содействие естественному возобновлению. Отсталое лесосеменное дело также было одной из основных причин снижения приживаемости, расстройства схем смешения пород в лесокультурах, их разреженности. Поэтому ставилась задача заготовку семян в ближайшие 5 – 6 лет перевести на селекционной основе с плюсовых деревьев и создать 200 тыс. га лесосеменных участков и 50 – 60 тыс. га семенных плантаций. Практика подсказала, что выращивать посадочный материал выгоднее в крупных питомниках, в них же готовить 3 – 4-летние саженцы для повышения эффективности лесокультур.
В 1969 г. научно-технический совет Гослесхоза обсуждал вопрос (докладывал начальник управления Гослесхоза А. Ф. Мукин) о путях и способах лесовосстановления по природным и экономическим районам СССР. Предлагалось изменить действовавшее Руководство по лесовосстановительным работам, распространенное в 1954 г. Главлесхозом Минсельхоза СССР только на равнинные леса европейской части.
В проекте нового Руководства предлагалось считать обязательными следующие звенья в каждом типе лесокультур: выращивание хозяйственно ценных древесных пород, подбор главной породы, способ лесокультур, дополнение лесокультур и уход за ними, реконструкция малоценных насаждений, инвентаризация всех лесных культур, созданных за последнее десятилетие. По количественным итогам и состоянию древостоев можно дать общую оценку искусственному облесению.
Противоэрозионное и полезащитное лесоразведение в степных и лесостепных районах было составной частью планов Гослесхоза, особенно в связи с прошедшими по всему Северному Кавказу и югу Украины черными бурями, уничтожившими озимые посевы на большой площади. Там, где была создана законченная сеть полезащитных и противоэрозионных насаждений, поля и посевы не пострадали или ущерб им нанесен был минимальный.
По охране лесов от пожаров и защите от вредителей и болезней необходимо было совершенствовать организацию авиационной и наземной охраны лесов и усилить контроль за соблюдением всеми организациями, предприятиями и учреждениями требований пожарной безопасности в лесах.
Объем реализуемой промышленной продукции (в ценах на 1 июля 1967 г.) в 1970 г. определен на сумму 1134 млн р., что на 9,2% больше, чем в 1968 г.
Рубками главного пользования, рубками ухода и санитарными надо было заготовить 69,5 млн м3 древесины и увеличить вывозку дровяной древесины с последующей переработкой ее на технологическую щепу и колотые балансы.
За годы восьмой пятилетки наука разработала более совершенные способы рубок, лесовосстановления, охраны леса от пожаров, защиты его от вредных насекомых и болезней, систему НОТ, методику планирования и ряд мер по внедрению хозрасчета в лесное хозяйство. Научные разработки послужили основой для приведения правовых и технических нормативных документов в соответствие с современными требованиями.
Лесовосстановление в годы восьмой пятилетки проведено на площади 5433 тыс. га, что составило 102% плана. Посадка и посев леса приведены на 65% этой площади. Приживаемость лесных культур к концу пятилетки была 84,6%. Площадь новых молодых лесов на этот период увеличилась на 2665 тыс. га (102,8% задания).
В малолесных районах европейской части РСФСР почти полностью использован лесокультурный фонд. В связи с этим лесовосстановительных работ в многолесных районах Российской Федерации стало больше.
За годы восьмой пятилетки заложено на оврагах, балках и песках 550,3 тыс. га защитных лесных насаждений при плане 469 тыс. га. По договорам с колхозами и совхозами проведены работы по созданию полезащитных лесных полос на площади 187,7 тыс. га. Объем этих работ к концу пятилетки вырос более чем в 5 раз.
Рубки ухода в 1970 г. планировали провести на 3479 тыс. га, в том числе в молодняках 1384 тыс. га. Наметили провести химический уход за молодняками на площади свыше 120 тыс. га, заготовить ликвидной древесины от рубок ухода 29,5 млн м3.
По защитному лесоразведению начали организацию и строительство 57 новых лесомелиоративных станций, 11 механизированных лесхозов, 38 лесничеств, 62 питомников. Для обеспечения лесомелиоративных работ проектно-сметной документацией была расширена сеть проектно-изыскательских предприятий в системе «Союзгипролесхоза».
К 1970 г. работы по подготовке почвы были механизированы на 95%, посев и посадка леса на 42, уход за лесными культурами на 52%. Вместе с тем по-прежнему остались нерешенными проблемы комплексной механизации лесовосстановительных работ на переувлажненных почвах в таежных условиях и механизации заготовки сосновых шишек с растущих деревьев.
За восьмую пятилетку планировали осушить 600 тыс. га заболоченных площадей. За 5 лет годовой объем этих работ должен был увеличиться в 2,2 раза.
В 1966 – 1970 гг. заготовлено дикорастущих плодов и ягод 40,5 тыс. т, грибов (в сыром весе) 8 тыс. т, орехов всех видов 7 тыс. т, а лекарственного сырья 627 т. Задания по этим видам продукции были перевыполнены.
Народному хозяйству страны поставлены 144,4 млн м3 древесины и 14,6 млн м3 пиломатериалов. Предприятия добились полной механизации валки леса, трелевки и вывозки древесины.
Выпущены товары народного потребления и производственного назначения на 838 млн р. – значительно больше, чем в предыдущем пятилетии. Освоено производство кормовых дрожжей на Кададинском лесокомбинате (Пензенская область), а также производство древесностружечных плит из отходов в Руткинском леспромхозе (Марийская АССР) и Кирском лесокомбинате (Чувашская АССР). Из отходов древесного сырья изготовлены и реализованы товары народного потребления на 55,2 млн р. В 1970 г. этих изделий было изготовлено в 7,3 раза больше, чем 5 лет назад.
Таким образом, объем промышленной продукции за пятилетие увеличился на 48%, производительность труда на 31%. Гослесхоз СССР переходил от унаследованных установок в плане восьмой пятилетки, составленном Гослескомитетом при Госплане СССР, к разработке своего плана на девятую пятилетку с учетом происшедших структурных изменений. Гослесхоз пересмотрел, отрегулировал организационные, административные, кадровые, финансовые и другие вопросы в лесохозяйственной системе. Все встало на свое место. План лесного хозяйства восьмой пятилетки был выполнен, а по ряду разделов перевыполнен.
Восьмая пятилетка отличалась от предшествующей не только объемными показателями. Подъем промышленного производства до уровня, превышающего в 1,45 раза все сделанное в этой области в 1965 г., – свидетельство стремлений и возможностей превратить лесное хозяйство в промышленную отрасль с большими экономическими результатами.
1. После Великой Октябрьской социалистической революции в стране создано единое государственное лесовладение. Все виды частного владения лесами были ликвидированы. Преобладающая часть лесоводов перешла на сторону советской власти, им было доверено вести лесное хозяйство на новых основах. Видным деятелям лесной науки и управления под руководством профессора законоведения Петроградского лесного института М.И. Фалеева В.И. Ленин поручено составить проект «Закона о лесах». В.И. Ленин подписал «Закон о лесах» 27 мая 1918 г. В Законе, действовавшем почти 60 лет, определены цели лесного хозяйства, принципы лесопользования, установлена структура управления, порядок ведения лесного хозяйства в лесах и указано на сохранение неделимости лесного фонда страны.
2. Плановые работы по изучению, обследованию лесных районов и лесоустройству лесных массивов расширяли представления о площади лесов, их удельном весе на всей территории и по отдельным республикам, краям и областям СССР. Белые пятна на лесной карте на каждом новом этапе развития народного хозяйства заполнялись достоверными данными о лесных ресурсах. В 1925 г. лесной фонд был изучен на площади около 750 млн га, что составляло немногим более 60% от всей лесной площади страны. В 1938 г. изученность доведена до 995 млн га, а в 1973 г. весь лесной фонд СССР приведен в полную известность, учтено 1229,6 млн га.
За годы советской власти площадь лесов в целом оставалась без изменений. Снижение лесистости, наблюдавшееся до 1950 г. в некоторых южных и лесостепных областях, незаметно в динамике государственного лесного фонда.
3. Индустриализация народного хозяйства развивалась высокими темпами: Потребность в лесных материалах сильно возрастала. Было необходимо наряду с главным лесозаготовителем – Наркомлесом СССР привлечь к ускоренному росту лесозаготовок некоторые отрасли промышленности, поэтому государственный лесной фонд был временно разделен между ведомствами, заготовляющими древесину. В период с 1930 по 1947 г. лесной фонд был разделен на лесокультурную и лесопромышленную зоны. В зонах существовали свои планы и порядок ведения лесного хозяйства и лесоэксплуатации. В период с 1953 по 1965 г. разделение лесфонда по нескольким основным лесозаготовителям повторилось.
4. В преобразованиях, ускорявших движение отрасли, решающей силой были кадры. Число специалистов с высшим лесным образованием при советской власти увеличилось в 15 раз, со средним образованием – еще больше. В широкой сети научных учреждений тысячи научных работников изучали крупные теоретические проблемы и практические вопросы лесного хозяйства. Техническую вооруженность отрасли не с чем сравнивать, ее в дореволюционное время не было совсем.
По директивам партии и правительства за истекшие десятилетия в лесном хозяйстве развертывались мероприятия по сбережению лесов и их рациональному использованию. Среди кардинальных актов по улучшению лесного хозяйства на огромных пространствах с большим разнообразием естественно-исторических и экономических условий было деление лесов на три группы по их народнохозяйственному назначению. В I группу вошли районы с лесистостью до 15%, во II – от 15 до 25%, в III – с лесистостью свыше 25%. В каждой из групп установлен свой режим лесопользования. Со временем по научным материалам и хозяйственным соображениям площади лесов этих групп изменялись, дополнялись способы хозяйствования в них.
По решению ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР в 1948 г. разработан генеральный план по преобразованию природы на территории южных засушливых земледельческих областей. Облесение степей и лесостепей стало всенародным делом, оно выполнялось с невиданной организованностью, энергией и общественным интересом. Степные лесонасаждения размещены по научно обоснованной системе на землях сельскохозяйственного пользования и на других объектах, защищаемых от вредных природных явлений.
5. Установки высших руководящих инстанций на поднятие продуктивности лесов, что означало увеличение производительности древостоев на 10-15% в десятилетний период, не дали в такой короткий срок ощутимых результатов. Разработанные для этой цели научными учреждениями рекомендации требовали применения не на отдельных и ограниченных территориях, а на больших лесных районах, где почва, климат и способ ведения хозяйства в лесах совместно изменяли бы в лучшую сторону условия местопроизрастания и продуктивность лесов.
6. За все пятилетки (включая и военные годы) в государственном лесном фонде заготовлено около 17 млрд м3 древесины. При ежегодном приросте древесной массы на всей лесопокрытой площади 860 – 880 млн м3 количество заготовленного леса можно было бы намного увеличить. Но лесозаготовительные предприятия размещались не по всей лесной территории, не во всех лесных районах равномерно. Экономические и организационные условия требовали вести заготовки в лесах с высокими бонитетом и полнотой, ближе к обжитым местам, пунктам потребления и переработки лесного сырья, с удобными транспортными перевозками, и, что особенно важно, нужны были немалые капиталовложения и техническая мощь, которых не хватало.
Леса севера, Урала, Северо-Западного, Волго-Вятского, Центрального и других лесных районов европейской части СССР были подходящей лесосырьевой базой для размещения в них 2/3 годовых планов лесной промышленности. Лесозаготовки велись с неослабевающими перерубами хвойных пород, на больших площадях проводились условно-сплошные рубки, входило в правило оставлять на лесосеке мягколиственную древесину.
Вырубками приспевающих насаждений, чрезмерными проходными рубками при рубках ухода за лесом разрывалось естественное чередование поколений леса, задерживалось его созревание, подрывался природный потенциал накопления массы и природоохранительных ценностей, несравнимо превышающих временную сегодняшнюю эффективность.
7. Что стало с лесом при таком лесопользовании? На страницах книги дан количественный анализ явлениям, возникавшим при лесоэксплуатации с нарушениями лесоводственных правил. Сокращались площади с нормальной производительностью древостоев, слабели и терялись связи компонентов в лесном биогеоценозе, притуплялись межвидовые и внутривидовые отношения как фактор естественного отбора, падал и бонитет и полнота насаждений. Ничто не делается так легко и скоро, как разрушение лесорастительной среды, и ни на что другое в лесном хозяйстве не требуется так много труда и долгих ожиданий, как на восстановление этой среды.
8. Было ли все это неминуемо вытекающим из объективных причин развития народного хозяйства? Да, было в критических положениях страны. Планирующие органы, устанавливая размеры и районы для текущей лесоэксплуатации, упрощенно представляли последствия сверхнормативного лесоотпуска. Лесоводственные знания и опыт специалистов лесного хозяйства в деле регулирования использования запасов древесины оставались незамеченными.
9. Не в каждой организационной перестройке находились пути к достижению поставленных целей, сохранению нестареющих принципов ведения лесного хозяйства. Перестройки в период между 1953 – 1965 гг., осуществленные для решения временных и частичных задач, были самыми неустойчивыми, лесоуправление в них было трясучим, аморфным.
10. В 1965 г. лесное хозяйство вновь обрело самостоятельность в управлении лесами. Прочно определилось правовое положение и организационное построение улучшилось финансирование. Деятельность органов лесного хозяйства стала шире, оживленнее, результативнее. Планы восьмой и девятой пятилеток по лесоустройству, лесовосстановлению (лесокультуры, содействие естественному возобновлению подроста на вырубках) из года в год успешно выполнялись. Усиливалась механизация, пополнялся машинно-тракторный парк. Увеличивались бюджетные ассигнования на капитальное строительство. Поднимался лесной доход. Больше вырабатывалось материалов, кормовых средств, нужных сельскому хозяйству. Проведены полезные мероприятия по охране бассейна озера Байкал. Усилена авиационная противопожарная служба. Сделан надежный поворот к полезащитному лесоразведению. Новые научные учреждения создавались в различных природных и экономических зонах. Лесопромышленное производство за десятилетие с 1965 г. выросло в 4,7 раза, а лесохозяйственное в 1,8 раза. Доминирующим направлением в лесном хозяйстве было лесопромышленное.
11. Лесное хозяйство стало менее вынуждаться чрезвычайными условиями экономики страны к жертвенным отклонениям от лесоводственных истин. Добытое из леса надо возместить во имя будущих жизненных интересов советского общества. Необходимо поднять бонитет и полноту насаждений хотя бы до величины, которая была известна и учитывалась в первые 5 – 10 лет после Октября, довести годичный прирост на 1 га хвойных в северных лесах до уровня 1961 г. Потребуются высокоорганизованные усилия на возрождение леса, на восстановление плодородия лесных почв, на ликвидацию последствий беспорядочного лесопользования, на многое-многое другое, что входит в понятие целей лесного хозяйства. Это возможно не в 1 – 2 года, а может быть, не в одно десятилетие. В этом обязанность и долг руководителей лесного хозяйства.
12. С 1918 г. по 1975. центральный орган по руководству лесным хозяйством СССР и РСФСР (в России сосредоточены 94,5% лесфонда страны) менял свою подчиненность другому ведомству и обретал отраслевую самостоятельность 19 раз, а руководители (первые лица) лесохозяйственных центров смещались 38 раз.
Лесоводы отдавали все свои знания, опыт и силы для выполнения директив нашей партии и правительства. В сплетении внешних и внутренних факторов, воздействовавших на практику лесного хозяйства, были и слабости, и ошибки, и осознанное бессилие. Надо не закрывать глаза на времена потрясений, а знать их как уроки прошлого.