Статья I
ПОЕЗДКА НА ТОТ СВЕТ
Если бы Чукотскому носу называться не носом, а перешейком, то в российско-американские колонии можно бы приехать в повозке или на нарте; при настоящем же порядке вещей должно 6300 верст просидеть в повозке, 2400 верст прокатиться по реке, 1400 проехать верхом или на оленях и собаках и - 80° долготы, полагая косин широты 60° равным половине градуса или 51 версте, надо 4080 проплыть по Восточному океану; а всего сделать с лишком 14 тысяч верст. Есть от чего, по крайней мере, соскучиться. Почти половину этого пути совершил я в 28 дней. Закутавшись в кибитке, отдав себя на волю почтовым лошадям, можно ли получить глубокие сведения о стране, совершенно новой, занимательной и природой, и людьми, и обычаями, и потому нельзя ожидать от меня подробного описания какого-либо предмета; остались в моей памяти только легкие обозрения, собранные мимоездом.
Петербург оставил я 30 декабря прошедшего года в 2 часа пополудни. Метель приветствовала мой въезд в Новгород. В Крестцах у станционного смотрителя соловей поздравил с Новым годом. Римлянин счел бы это хорошим предзнаменованием, но меня соловей остановил, усыпил, и только на рассвете самовар своим змеиным шипением разбудил к дальнейшей дороге.
2 января в 5 часов утра догнал дилижансы. Вхожу в гостиницу. Женщина в опушенном соболями капоте полулежала на оттомане; лебединая шапочка свалилась с опрокинутой навзничь головки, рассыпав по полу шелк темнорусой косы; ножки своевольно свешивались с софы; я остолбенел на этом целом. Шум моего входа заставил барышню (как узнал я впоследствии) выйти из забвения; она лениво открыла томные, увлажненные негой утреннего сна глазки, во всю меру, вероятно для окончательного обозрения; потом медленно закрыла их, сама оставшись в той же позе. Мне время было опомниться. Купчик лет 27 в сибирке кушал чай, другой, пожилой, в таком же костюме ему прислуживал; я тотчас понял, что первый - купеческий сынок. Молодой человек в статском платье, прислонясь к косяку противулежащего софе окна, с погасшею трубкою в зубах созерцал поразившую меня живую картину. Мы взглянулись. В стороне еще трое купцов наперерыв грузились жидкостию из предстоящего пред ними самовара, ведя налету разговор в приличных своему званию терминах.
Чрез несколько минут я ознакомился. Молодой человек, москвич, был по делам в Петербурге, возвращается назад в возке с тремя купцами. По числу лиц я арифметически рассчитал, что должно оставаться порожнее место во втором возке; отнесся об этом к кондуктору, который объявил, что барышней заняты оба места. На дальнейшие мои расспросы кондуктор, казалось, старался избегать окончательных объяснений. Москвич из двухдневной поездки вместе мог вывесть следующие заключения. Барышня, должно быть лифляндская уроженка, едет в Москву к тетушке, которой никогда не видала и где живет, не знает, и что барышня не желает или не может снять завесу таинственности с настоящей цели ее путешествия. В Торжке, в лавочке с сафьянными товарами, молодой купчик покупал барышне золотом шитые ботинки, стало быть, вещи сами собою объяснились. Я уехал вперед, но случай свел меня с пассажиркой-красавицей в модном магазине Бианки.
У человека, приезжающего в Москву из Петербурга, странно рябят в глазах московские моды и чупы на армейских франтах. «Москва торгует оптом из лени заняться мелочами», - сказано где-то в «Петербургских записках». Справедливо, оптом лень представляется в повсюду разбросанных лавочках и толпами шатающихся мелочных разносчиков и попрошаек. Этих последних я не называю нищими, потому что в звании последнего разумею необходимость прокормления Христа ради! В московских нищих вы найдете большею частью здоровых людей, просящих из лени наняться в работники. Да, в Москве приметнее всех других мест богатство России в сырых произведениях.
О театре мне бы следовало умолчать, но как это зло сделано, то скажу откровенно, исполнение балета («Девы Дуная») прекрасно, механика неискусна, обстановка декораций удовлетворительна, антракты длинны, юбки танцовщиц еще длиннее. В заключение прибавлю: театральная дирекция не делает долгов; московская публика имеет свой особенный вкус, направленный, как мне показалось, более на нравственную сторону пьес; это оттого, что московскому жителю достаточно праздного времени днем, а в театр ездят, по преданию, научаться, а не отдыхать, как то делают более или менее резонно жители северной столицы. На московской сцене скорее появится трагедия.
Дорога до Коломны сносна, но за две станции до Рязани и далее к. Козлову и Тамбову обыкновение извозчиков прокладывать путь по бульварам, между насажденными деревьями, делает дорогу невыносимою: двум повозкам нельзя никак разъехаться. Никакие запрещения со стороны земской полиции не могут пресечь этого зла, истребляющего целые аллеи по дороге от Рязани к Тамбову и Кирсанову. Конечно, если углубиться в исследование предмета, относящегося к нравственной стороне человека или целого общества людей, то всегда откроем причину упорства или невнимательности со стороны целой массы народа к наставлениям, несогласным с его выгодами.
«Дороги наши сад для глаз,
Аллеи, с дерном вал, канавы,
Работы много, много славы,
Да жаль, проезда нет подчас».
Так описывает П. Вяземский состояние наших дорог в осень и весну, но то же или хуже бывает и среди самой зимы. Возьмем для примера безлесную страну от Рязани до Тамбова: усаженный деревьями бульвар возвышен над дорогою более аршина. Страна отовсюду открыта; ветры всех 32 румбов гуляют по полям, сдувают с бульваров снег и заметают им дорогу до тех пор, пока не сравняют ее совершенно.
Обозы в этих местах редки и малочисленны; остается /почте и обывателям окружных деревень прокладывать дорогу; по такому проезду не только накатать ее, но даже проложить среди рыхлого снегу нет никакой возможности; избирают удобнейшее: ездят по бульварам до таянья снегов.
В Пензе я пробыл с 14 января по 8 февраля. Симбирск, несмотря на ярмарку, пробежал мимо, спеша на прямой путь к Иркутску, в Казань.
Как бы кто ни был развлечен мыслями, оставляя отечество и все милое и драгоценное в нем, невольно сосредоточится его внимание при взгляде с Услонской горы на первый монумент самостоятельности и силы России. Здесь пред стенами Казани положен первый краеугольный камень будущему величию Руси: татары, чрез два с половиною века властители ее, первые почувствовали над собою силу ее соединения в липе одного владыки. Памятник воинам, падшим под стенами Казани, поставлен на огромном поле, между городом и «слободой» на берегу Казанки; он мне показался в виде часовни. Жаль, что в Казани, городе торговом и ученом, до сих пор не нашлось человека, который принял бы на себя труд передать просвещенным любителям отечественных видов многие истинно живописные пейзажи. Не так в Германии и других иностранных государствах, не так в наших остзейских губерниях. В Ревеле, Риге, Либаве и других городах можно найти литографированные виды со всех точек зрения как городов, так и замечательных их окрестностей, и путешественник может иметь такие виды за самую сходную цену. Эстампы пособляют памяти, украшая портфель любителя.
Теплая зима пугала ранней распутицей. Я спешил из Казани, не осмотрев ни университета, ни других замечательных заведений и фабрик. Снега, глубокие под Казанью, лежали в меньшем количестве под г. Малмышем. Дорога ощутительно поправилась; повозка мало ныряла в ухабах. В 10 верстах за Малмышем село Гоньба г-на Юшкова на правом берегу Вятки, несмотря на ночное время и зиму, разостлавшую однообразный свой покров на все предметы, невольно обратило мое внимание живописностию своего положения и чистотою постройки изб. С левого берега Вятки начинаются сосновые леса, протягивающиеся чрез весь участок Вятской губернии, пересекаемый большою дорогою, на расстоянии 250 верст. По дороге, кроме станций, раскинуто еще несколько деревень, отстроенных вообще с отменною чистотою. Здесь не увидите курной тамбовской избы или не встретите в избе телят и поросят, как у пензенской мордвы. Многие из вотяков живут в довольстве, имея на гумне десяти- и пятнадцатилетние хлеба. Приходские деревни расположены в 25 верстах от сел, что крайне затрудняет духовный надзор за мало просвещенными вотяками.
В 12 верстах от с. Мелети к Порекской стоит стеклянный завод г-на Юшкова; осмотреть завод по ночному времени мне не удалось. В Большемецкой станционный смотритель предварил меня, что два большие транспорта с порохом, идущие в Пермь, трудно будет объехать. И точно, к вечеру 15 февраля от станции Зятцов я нагнал первый транспорт. Обоз стоял верстах в двух от станции, по обе стороны большой дороги, и менял лошадей. Дорога была довольно широка, но проехать между подводами не было никакой возможности, потому что каждые два воза были перекрещены оглоблями. Сторожевой солдат встретил вопросом: «Кто едет?». Подошедший унтер-офицер, увидя, что едет служащий, приказал поднять оглобли, и я кой-как проехал.
17 февраля в 8 часов вечера проехал г. Оханск, расположенный в двух верстах от р. Камы. Это небольшой город с собором замечательной архитектуры. Подъезжая к Перми, никак нельзя предполагать приближения к губернскому городу. В южных и средних губерниях России обыкновенно народонаселение сосредотачивается около губернских городов. Близ Перми этого нет по причине множества заводов; лес тянется под самый город, открывающийся за 4 версты. Завод княгини Бутера с красивой больницей почти соединяется с городом. Из замечательных зданий Перми особенно отличаются как архитектурой, так и местоположением Александровская больница и училище канцелярских детей. Присутственные места рассеяны по городу. Церквей две, обе незамечательной архитектуры, покрыты белым железом. Если взять в рассуждение недавнее переименование Перми в звание губернского города, то можно быть уверену, что через пятьдесят лет город будет в цветущем состоянии. Величавая Кама катит волны свои под самым городом и может служить выгодным средством к торговым оборотам. Въезжая в Пермь, невольно заглядишься на городскую заставу постройки купца Мясникова. Это две чугунные пирамиды, обтянутые белым железом; наверху каждой пирамиды орлы держат в когтях бронзовые венки; исполнение изящно.
Дорога от Перми лежит скатертью, независимо от того, что ждут пермского губернатора на Ирбитскую ярмарку; под г. Кунгуром спускаетесь с довольно крутой горы; от Молгуновенной станции начинают показываться небольшими лесистыми холмами отроги Уральских гор. Лес, по большей части сосновый и березовый; по большой дороге попадаются довольно обширные вырубленные дачи, засеянные разным хлебом; конечно, хлеб нужен для продовольствия жителей, но казалось, лучше бы не вырубать лесу близ дороги: от этого ее не заносило бы снегом. Подъезжая к Кленовской станции, подымаешься 4 версты в гору того же названия; спуск с горы около 6 верст. Березовой горой от Кленовской станции к Кыргышану оканчиваются высокие отроги Уральского хребта.
В Кленовской и Бисерской станциях замечательны церкви; в первой - новой, а во второй - древней архитектуры. 20 февраля, в 4 часа вечера, приехал в Екатеринбург, проехал 352 версты в 26 часов. Здесь впервые я ощутил наслаждение сибирской скорой езды.
Екатеринбург расположен правильно при пруде и речке Исети, которые снабжают водою все городские и заводские заведения. Церквей в городе шесть, все каменные; кроме казенных каменных домов, довольно и обывательских. Женский Троицкий монастырь 1-го класса почти за городом.
Приближаясь к городу, вы проезжаете чрез Верхне-Исетский завод г-на Яковлева. Ваше внимание останавливается на огромном изящном здании конторы, которой черные капители колонн можно принять за чугунные. От завода до города на расстоянии 1½ версты идет прекрасный широкий бульвар, наподобие екатерингофского. На средине этого расстояния расположена Верхне-Исетская больница - красивое здание с колоннами; при ней разводится довольно обширный сад.
На другой день в 10 часов утра, несмотря на 27½° мороза, я пустился осматривать заведения Екатеринбурга, по справедливости называемого Русским Фрейбургом. Управляющий монетным двором поручил меня своему помощнику А. Е. Ч., которому я обязан всем, что мне удалось видеть.
На Екатеринбургском монетном дворе* [Монетный двор в Екатеринбурге (ныне Свердловск) был создан при Екатерине I в 1725 г., вскоре после основания города для передела в монету добываемой на Урале меди. Спустя несколько лет был закрыт и вновь восстановлен в 1762 г., после направления через Екатеринбург Сибирского тракта. Существовал до 1876 г. Чеканил исключительно медь, отмечавшуюся буквами «е. м.» («екатеринбургская монета»). - Ред.] чеканится медная монета, расходящаяся отсюда по всей России. Булавка - это губительное оружие женщин, прежде поступления своего в руки своим владычицам, кажется переходит чрез четырнадцать различных операций; пятак, на который дают 40 булавок, выходит на свет следующим образом.
Медь в штыках, получаемая на монетный двор со всех заводов Уральского хребта по наряду, расплавляется и выливается в полосы, которые, проходя чрез плющильную машину, получают потребную толщину. Эти полосы поступают к прорезному производству, где посредством двух нажимов, приводимых в действие водяным колесом, вырезывается очерк пятака; отсюда мерные кружочки переходят в гуртильную, где по рассортировке и откидке негодных делают на годных обвод севки; с гуртильной будущие пятаки поступают в полировальную. Полируются они сами собою в бочках, чрез непрестанное на них действие воды; получа достаточную гладкость и свет, поступают в тиснильную, где становится герб, а оттуда по рассортировке в печатную, где кладут клеймо управляющего заводом. Тиснильная машина, как и все другие, приводится в действие водою, чрез наливные колеса. Переводные столбики, чрез которые пятаки получают герб и клеймо, заслуживают особого описания. Они приготовляются в кузнице из стали, потом средина их обваривается железом, чтоб не треснуть в переводной, а концы навариваются лучшей тагильскою сталью, для лучшего удержания клейма. В таком виде столбики поступают в переводную машину, которая есть не что иное, как огромный нажим, рычаг которого приводится в действие людьми для вернейшего соразмерения удара. Получа герб, столбики поступают в калильную, где снова закаливаются, потом в слесарную - для выправки, в штемпельную - для вытеснения имени мастера; в токарную, где обтачивают шейку, в полировальную - для окончательной обработки, а оттуда в тискальную - к делу пятаков.
По множеству виденного мною браку, почти от всех производств, можно бы было заключить о худом состоянии машин, чего сказать нельзя, судя по возможной чистоте, в какой они содержатся. Это должно происходить от старого устройства машин. Мне говорили, что с 1840 года будет введен лучший механизм.
На гранильной фабрике я видел только начатки. За неделю до меня директор фабрики г-н Вейс увез с собою в Санкт-Петербург все оконченные для дворца вещи. Из виденных мною замечу яшмовую вазу с виноградными листьями по наружному обводу: над ней трудился Благословенный, и вазу, обклеиваемую малахитом. Малахит находится единственно во владениях г-на Демидова. Сверх отрытой массы в 4 тыс. пуд, ныне открыты жилы малахита на большое пространство, так что понадобится снимать некоторые заводские строения. В казну куплено на 12 тыс. рублей, по установленной цене, 800 тысяч пудов. Употребляемый на оклейку вазы - высокой красоты.
На Екатеринбургскую гранильную фабрику поступают все драгоценные камни, добываемые в Сибири. В отделке таких камней мне удалось видеть опаловый сосуд, делаемый для пермского архиепископа, по заказу одного тамошнего купца. Видел также несколько ограненных изумрудов. Какое нечеловеческое терпение надобно иметь посвятившему себя гранильному искусству!
В школе рисованья видел несколько хороших слепков, делаемых учениками; ланкастерская школа* [Ланкастерские училища создавались для бесплатного обучения детей неимущих классов. В этих училищах применялся метод взаимного обучения с помощью таблиц, разработанных английским педагогом Д. Ланкастером. В России впервые возникли в 1819 г. Наряду с обучением основам грамотности и арифметики главное внимание уделялось ремеслам. Большого распространения в России не получили. - Ред.] для детей мастеровых монетного двора и гранильной фабрики содержится в отличном порядке. В ней до ста воспитанников обучаются читать, писать, закону божию и четырем правилам арифметики. В горном кабинете собраны все горные породы, добываемые в Сибири; жаль, что они не расположены по губерниям или местам, из которых получаются, а также не надписаны; это служило бы для нас, профанов, некоторым способом обучения. При кабинете находится небольшая библиотека горных книг и несколько моделей для просевки золотоносных песков.
В 4 часа после обеда добрый услужливый Ч...ий возил меня на Верхне-Исетский завод. Здесь передаю заронившееся в память.
Мальчики, сортируя чугунную руду, откидывают в сторону худую породу, а хорошую собирают в кучи. Пред плавлением в домне сушат руду на закраинах этой огромной печи, представляющейся зрителю огромным котлом. Когда руда достаточно обсохнет, сталкивают ее в домну лопатами, где она расплавляется в белокалильном жаре. Перед выпуском чугуна на земном полу сарая делают, смотря по надобности, различные борозды или фигуры. Когда все готово, открывают заслонку, и расплавленный чугун течет огненною рекою по бороздам; когда какое отделение наполнится, прерывают ток чугуна, засыпая борозду землею. При мне в полчаса времени выпустили до 800 пудов в штыках, решетках и других формах. В конторе я видел изящно отлитые небольшие бюсты имп. Николая Павловича и Наполеона, но эти изделия дороже, нежели в Пруссии.
В особых мастерских перерабатывают штыки в железо, сталь, листы и в другие различные произведения. Работы идут на две смены безостановочно, невзирая ни на какой праздник. Уголь употребляется древесный, выжигаемый из окружных лесов, дрова 1½ и 2 рубля сажень березовых.
Отделение для двенадцати мехов, действующих на домну и приводимых в движение наливным колесом, стоит особого замечания своим устройством, чистотою и изящностию. Пол состоит из чугунных решеток; вода, с силою стремящаяся из-под колеса, клокочет под ногами вашими; пена досягает решетки, но вы спокойны, защищенные дюймовою оградою. Колонны под мрамор поддерживают верх здания; к ним, на расстоянии 3 сажен от стен, прикреплена галлерея, по которой ходит машинист, для смазывания винтов, балансиров и поршней. Заводом г-на Яковлева управляет крепостной его человек.
22 февраля вечером я оставил Екатеринбург, не осмотрев Березовских золотоносных россыпей, отстоящих от города в 14 верстах; на это понадобилось бы два дня. Время на службе дорого. В Тюмень приехал около полдня 24-го числа.
Окончив дела с комиссионером Р[оссийско]-А[мериканской] К[омпании], я оставил город 25-го в 3 часа пополудни. Тюмень расположена по крутым берегам р. Сухори [совр. р. Тура]; имеет четыре каменные церкви и мужской монастырь во имя св. чудотворца Николая. Здание монастыря древней греческой архитектуры. Тюмень по сибирской линии славится выделкою ковров и полостей, но ни те, ни другие не могут идти в сравнение с персидскими; главное их достоинство дешевизна. Девушек-разносчиц, как в Валдае, в мою бытность не случилось: они с своими произведениями уехали на Ирбитскую ярмарку. В Тюмени впервые я заплатил за квартиру.
В 6672 верстах от Тюмени, со станции Романовой, я оставил влеве большую Тобольскую дорогу и поехал на вольных. Те, которые едут в Тюмень, не имея надобности быть в Тобольске, по этой дороге выкидывают 330 верст, притом езда на вольных гораздо покойнее и обходится дешевле; в иные годы берут на перерыв по 5 копеек за тройку и едут скорее почтовых. Я сделал в сутки 335 верст. По этой же дороге идут и все обозы из Восточной Сибири. Сидя в повозке, мне часто приходило на ум, что будь такая дорога в Англии, верно бы нашелся охотник и на пари в сибирскую стужу приехал бы в Иркутск в нанковом сюртуке, не ознобив ни рук, ни ног. Пользуясь лунными ночами, я не ночую.
27 февраля, поутру, стрелял в тетеревей и куропаток, но мимо, вероятно, отвык и устарел в четыре года кронштадтской жизни.
28 февраля, в 10 часов утра, под Пустынной станцией переехал Иртыш, полный воспоминаниями геройских дел первого завоевателя Сибири. На месте переправы левый берег отлог и во время разливов понимается водою; правый берег крут, открываясь за 18 верст, представляется нераздельным хребтом. Золотой крест церкви Пустынной станции придает особую величавость окружной картине. Дюма несправедлив, принимая воду непременною принадлежностию для оживления ландшафта, Иртыш зимой окован, но это самое закованное пространство, теряющееся в горизонте, отражая в фокус вашего зрения тысячи блесток, сливает их воедино и представляет море света; над ним тяжелая масса различных горных пород, кажется, хочет обрушиться и покрыть своим прахом; над всем этим золотой крест веры призывает к надежде в провидение. Такая картина стоит живописного пейзажа Женевы.
В деревне Коньевой выехал на большую столбовую Иркутскую дорогу. С Вознесенской станции начинается Барабинская степь. От Тюмени до степи рассеян по окрестностям дороги мелкий березник, красного лесу не видно; снега мелки, земля во многих местах обнажена; жители жалуются на неурожай, но скота держат довольно. Избы все с двумя отделениями; полы, потолки, крыльца скоблятся. На Барабинской степи березник попадается реже и растет кривой; почва солончак, но плодородна.
С 1 марта пошли оттепели; стреляю подорожников и куропаток: первые сторожки, вторые по утрам очень смирны. От города Колывани окрестности принимают иной вид; снега приметно глубже; в горизонте тянутся покрытые хвойным лесом холмы; здесь кончается степь. По окружным местам ломают жерновый камень и находятся серебряные рудники; самый город незамечателен, лежит на равнине и имеет одну церковь.
В 2 верстах от Дубровинской станции к Ташеринской переехал чрез Обь. При переправе она шириною не более 100 сажен. Правый берег крутой. Дорога лежит на 5 верст правым берегом, потом углубляется в крупный сосновый лес, которым с небольшими просеками идет до самого Томска. Вид страны холмистый. От станции Варюхиной к Калтайской дорога на 10 верст идет берегом Томи, которая шириною около 100 сажен. От Калтайской станции Томь мелькает сквозь сосновый лес при подъеме на холме, потом отделяется в правую сторону, зато Томск всплывает над бором за 18 верст, с своими церквами; он скрывается в долине и является путнику совсем в ином виде после переправы через Томь и обгиб крутого берегового яра, скрывающего город почти до въезда в заставу.
Город Томск расположен при впадении речки Ушайки в Томь. По местоположению может быть разделен на две части: верхнюю и нижнюю. К первой принадлежат здания на горах Юртовской и Вознесенской. Единственный въезд на последнюю опасен для больших экипажей; спуски для пешеходов круты и проложены кой-как обывателями. Нижнюю часть составляют базарная площадь на правом берегу Ушайки и гостиный двор с окружными зданиями; это отделение города довольно красиво и правильно отстроено. На левом берегу Ушайки Татарская слобода входит также в состав города. Из церквей замечательны: церковь Вознесения господня на Вознесенской горе и Казанской божией матери в нижней части города. Собор на Юртовской горе снаружи менее и проще всех приходских церквей. Мужской монастырь на Юртовской горе не замечательной архитектуры.
В Томске я должен был дождаться промышленников, нанявшихся на службу в российско-американские колонии. Проводя их в Иркутск 6-го числа, располагал выехать 7-го утром. Вышло напротив: 7-го случился вторник-день почтовый, отказ в лошадях. Эта первая остановка сильно меня огорчила, но делать было нечего, дожидаюсь следующего утра. На утро 8-го нет лошадей, которых получил, наконец, не без труда. Живя лишний день в Томске, с досады снял вид 1-й части управы благочиния, находившейся прямо пред моими окнами, на Вознесенской горе. В Томске пуд муки от 1 р. 60 к. до 2 р. 20 к.
Дорога от Томска лежит большею частью чрез сосновые леса, попадаются и обширные лиственничные рощи; снег довольно глубок. Пуд ржаной муки в этих местах 2 р. 50 к.
Город Ачинск и судоходная река Пелымь отделяют Томскую губернию от Енисейской, т. е. Восточную Сибирь от Западной. Город на довольно хорошем месте, на левом берегу Пелыми; имеет хорошую площадь, на которой выстроен собор. Но все эти подробности можно найти в любой географии. Для меня Ачинск памятен тем, что там взяли с нас, числом с семи человек, по рублю за то, что мы во время запряжки лошадей обедали из своего дорожного запаса.
От Ачинска к Красноярску, губернскому городу Енисейской губернии, дорога лежит холмами, покрытыми большею частью хвойным лесом. За станцией Малым Кемчугом показываются вправе безлесные холмы большого размера, которые за станциею Заведеевой протягиваются и на левую сторону. Большая дорога, пролегая на 17 верст от Заведеевой чрез самый гребень, вступает в песчаную долину шириною не более 2 верст, которою идет до самого Красноярска. Красноярск расположен на возвышенной узкой полосе, по правому берегу Качи и левому Енисея. За Качей, глубокой во время весенних разливов, лежат довольно высокие холмы красноватой глинистой породы, от которой и город получил свое название; на этом месте во время оно стояла крепостца, из которой бесстрашные завоеватели Сибири наблюдали за своими противниками.
Между Качей и Енисеем не более 400 сажен - это ширина города, выстроенного правильно. Церкви, числом шесть, все каменные, обращают на себя особенное внимание. Здесь кстати заметить, что церкви, начиная от Екатеринбурга, по всей Сибири строятся двухэтажные и особой от великороссийских церквей архитектуры. В сибирских церквах более готического.
В Красноярске пуд ржаной муки 3 р., сено 10 р. воз; не правда ли, что есть причина жаловаться на неурожаи людям, которые привыкли покупать ржаную муку от 30 до 50 к. пуд. Рассмотрим, действительно ли неурожаи послужили к возвышению цен на хлеб и нет ли к тому каких посторонних причин. По расспросам обывателей на пространстве с лишком трех тысяч верст, я заметил, что особенных неурожаев не было, но хлеб не родится от размножившихся золотоприисков в Томской и Енисейской губерниях1 [В нынешнем году дозволения на новые прииски прекращены по представлению г-на иркутского военного генерал-губернатора]. Это что-то непонятно, подумают многие: казалось бы, что золотые прииски, занимая многие руки, должны обогатить жителей; в других местах так, а здесь совсем иначе. Во всей Енисейской губернии полагается около 80 тыс. жителей, считая тут и иноверцев; из них в прежние времена считалось до 24 тыс. земледельцев. Эти 24 тыс. и сами были сыты и прокармливали остальных 56 тыс. Теперь золотоприискатели имеют нужду в работниках, которые и поступают к ним из класса землепашцев, потому более, что этот класс состоит наиболее из людей поселенных и только присмотром правительства принуждаемых к земледелию. У золотоприискателя он видит себя вольнее и спешит получить билет от волости. Таких работников по золотоприискам до 10 тыс. в одной Красноярской губернии; стало быть, пойти половина перешла из производителей в потребители, и тем тяжеле остальным 14 тыс. прокармливать 66 тыс. Прибавим к тому почти вдвое увеличившееся потребление вина работниками, которые все деньги, приобретаемые летом, оставляют в осень и зиму у винных откупщиков, занимающихся золотоприисками, и отнеся сюда скрытую монополию - закупку хлеба богатыми купцами, увидим и поймем настоящее возвышение цен на первую потребность селянина - хлеб.
В Красноярске я имел удовольствие видеться с Н. С. Т.....м, славным нашим сибирским ботаником* [Николай Степанович Турчанинов (1796-1863) - видный русский ботаник, много лет посвятил изучению флоры Восточной Сибири, Забайкалья и Даурии. Собрал обширный гербарий, в количестве около I 560 видов, из которых около 200 были вновь определены. Его труды до настоящего времени служат руководствами по сибирской флоре. - Ред.]; у него до 16 тыс. растений.
Надобно признаться, что Енисейская губерния доселе носит на себе отпечаток полезных распоряжений г-на губернатора Степанова.
14 марта, на переправе чрез судоходную и золотоносную Бирюсу, въехал в Иркутскую губернию, и отсюда пошла непрерывающаяся задержка в лошадях.
15 марта. И бледная лазурь неба, и прозрачность облаков, и особенное расположение к флотским г-на нового нижнеудинского почтмейстера - все заставляло в этот день забыться, на Иркутской ли я дороге; но с другой станции от города снова прежняя остановка в лошадях и вдобавок мокрый снег и испорченность дороги оттепелью принудили меня опомниться и поторопиться к месту. Наконец, 17 марта в 4 часа после полудня проводник Российско-Американской конторы указал мне приготовленную квартиру на углу базара. Крыша отведенного мне приюта превосходила почти в полтора раза вышиною самый дом. Но четыре светлые, чистые, просторные комнаты вполне удовлетворяли меня. Теперь я ошвартовался в них до дальнейшей поездки в Охотск по вскрытии Лены.
Статья II
ПУТЬ В ОХОТСК
Лена под Якутском разделяется тремя довольно длинными островами на четыре рукава. Левый берег реки, на котором расположен город, отстоит от правого верст на 8, а потому все товары, назначаемые для Охотска и чрез него в Камчатку и российско-американские колонии, перевозятся или на особо построенных в Якутске лодках, или, не заходя в Якутск, прямо на повозках пристают к месту сухопутной отправы.
Это место носит название «ярмарки» и состоит из довольно обширной прибрежной равнины, на которую сгоняются лошади, подряженные под своз товаров. По берегу врыто несколько сотен столбов, к которым привязывают лошадей. В нынешний год, по причине высокой воды в р. Сола, место ярмарки перенесено на 8 верст ниже по берегу Лены, так что отправляющиеся транспорты минуют глубокий брод разлившейся речки.
Не имея особых дел в Якутске, я отправился на другой день моего туда прибытия, то есть 3 июня, на четырехвесельной лодке, подымающей грузу пудов до 80. Весла якуты употребляют четырехугольные и на уключину надевают сделанную из дерева огибь; гребут, как называется у моряков, «повахтенно», то есть кто как сумеет и успеет. Около 8 часов вечера мы пристали к месту ярмарки; тут встретили новых спутников: священника, отправляющегося в колонии, и одного женатого приказчика. Всю ночь на 4-е число провели в окончательной увязке вещей и в распределении вьюков между якутами; каждый из них подходил к вьюку, поднимал, пробуя, не больше ли он определенного веса 2½ пуд, и потом увязывал по-своему ремнями для накладки на лошадь. Так прошло время до полдня.
Караван наш состоял из меня, вольного штурмана-кондуктора корпуса флотских штурманов, учителя, четырех приказчиков, священника с женой и двумя сиротами, взятыми им для отвоза в Охотск к дедушке, тамошнему богатому купцу, одного женатого приказчика, моего денщика, двух промышленников и компанейского приказчика при транспорте - всего 16 русских душ. Все эти души, исключая сиротских и транспортного приказчика, отправлялись за каким-то счастием на службу в российско-американские колонии. Под наши вещи поступило 25 лошадей: при них десять человек проводников и один подрядчик - все из якутов.
Прежде описания отправы я почитаю необходимым сказать несколько слов о подряде и выставке лошадей под своз клади. Главным подрядчиком обыкновенно бывает какой-нибудь богатый якут или известный князец (с 1837 года все князцы переименованы в старосты); но как ни один из них не имеет в наличии потребного числа лошадей, то сдает половину или, как часто бывает, весь подряд другим якутам, оставляя при себе одно прозвание поставщика, но выговоря небольшую плату с лошади; те сдают опять между собою, и случается так, что транспорт лошадей в восемьдесят раздробляется между пятью и шестью поставщиками. Необходимость и бедность якутов заставляют терпеть это зло. В нынешний год провозная цена до Охотска 40 рублей с лошади. По 5 рублей с каждой остается в залоге, который выдается купцом отправляющемуся при транспорте приказчику для расплаты за перевозы и доставления остальных в Охотск; но эта сумма выходит вся дорогой: бывают случаи, что якуты остаются в долгу у купца до следующего лета-это происходит от следующих причин.
Общая бедность якутов не дозволяет, как я выше показал, взять подряд на одно лицо. Многие из мелких подрядчиков приезжают на место ярмарки верст за полтораста на тощих и изнуренных лошадях, и необходимость заставляет купцов отправлять товары на приведенных так называемых «подставных» лошадях, которых в каждом транспорте можно.- насчитать наполовину. Пройдя верст двести, худые лошади истощаются еще более, пристают, накалываются и падают. Приказчик, боясь разбросать товары, вынужден бывает выдавать не только удержанные в залоге деньги, но и свои собственные или хозяйские для обмена или для покупки свежих лошадей.
Сибирской лошадиной язвы не было три года; иначе по дороге к Охотску якуты теряют в лето от 5 до 7 тысяч лошадей.
Когда увязка подходила к концу, половина проводников отправилась для поимки лошадей. Сначала привели под седла смирных, как они называли, но ни одна из них не могла терпеть русского духа. Лошади фыркали, храпели, били передом и задом, вырывали столбы, к которым были привязаны. Меня, кавказского ездока, это не беспокоило, но гг. приказчики, ревельские уроженцы, только что из-под матушкина крылышка, очистили носы. А дамы?.. Об них нельзя же всего рассказывать. Кончилось тем, что все подчинились необходимости.
Приступили к накладке вьюков. На каждую лошадь наложили по толстому соломенному потнику, потом подтянули небольшое седло, состоящее из трех дуг; средняя дуга составляется из двух особых отсеков, концы которых выдаются на 2 вершка выше седла, образуя между собою подобие буквы V; на эти рожки надеваются вьюки, обвязанные ремнями: вьюк с правой стороны на рожок левой и обратно. Десять лошадей связывались вместе хвостами. Невозможно выразить того, что они делали для освобождения от наложенной тяжести. Многие сбрасывали ящики, били их ногами и, высвободясь, убегали в горы. Около 4 часов за полдень кой-как устроились. Отслужили молебен «в путь шествующим»; вьюки тронулись, а за ними и мы. В полуверсте от места отправы разлив Лены, выступившей в этом месте из берегов, представил первый и довольно глубокий брод. Лошади в воде шли одна за другой, осторожно рассчитывая каждый шаг, но по дороге куст или малейший шорох пугал весь караван.
Согрешу против совести, введу в заблуждение читателя или доверчивого путника, назвав Охотский путь дорогою. Путь - слово неопределенное, означающее направление сообщения страны с страною. Просеки сажени в полторы, сделанные во время оно по лесу, или заросли, или закиданы поперек сгнившим на корне лесом, или оставлены караванами по причине топей; тропинки, прокладываемые ежегодно транспортами, змеятся по всему направлению к Охотску, и чтоб не сбиться с пути и не заехать в якутские улусы, расположенные близ пути от Якутска до р. Алдана, в иных местах чья-то благодетельная рука наложила на близрастущие деревья зарезы или зарубы.
Расстояния до Охотска считается 1000 семисотсаженных верст (= 1400 ныне принятым). На четыре версты с кудрявою надписью, кто и в каком году их ставил, наехал я на пути до р. Алдана; одну встретил у Удомокрестовской станции. Первые гласят, что поставлены в 1752 и 1756 годах, а последняя в 1769. В некоторых местах еще попадаются древние столбы; это столбы тщеславия: на них выписано, кто и когда поправлял дорогу.
Проехав 15 верст1 [Версты считаю семисотными - счисление, которому следуют издревле здешние путники], караван наш остановился для ночлега на берегу довольно большого озера. Путь лежит от ярмарки сосновым и лиственничным лесом, близ дороги попадается мелкий березник. Около палаток собралось множество якутов из ближних наслегов: женщины приходили со сливками и сметаной, мужчины приносили уток и говядины, но большая часть являлась с пустыми руками, в надежде получить листок табаку или напиться задаром чая. Узнав, что в транспорте находится священник, один якут пожелал окрестить недавно родившегося сына. На другой день в 7 часов утра на берегу прозрачного озера, при всех нас, в виду большой толпы окружных жителей, совершилось высокое таинство крещения. Некоторые из якутов в возрасте принимают таинства покаяния и причащения, но это случайно, при встречах с священниками, которые ежегодно посылаются из областного города по якутским наслегам. Якуты, не имея способов к наставлению в высоких правилах христианской религии, остаются при выполнении некоторых только внешних обрядов.
Чтоб не быть помехой транспорту, я с первого дня расположился ехать верстах в двух впереди. Это доставило нам часа два «для отдыха и обеда, потому что караван идет тише, но не останавливается до места ночлега.
Якуты при остановке на ночь дают лошадям выстаиваться, так что в первые дни пути пускают на корм часа на два, не более.
Это делается с опыту: у кормленых лошадей пухнут спины. До р. Алдана, чтоб лошади не разошлись по улусам, их треножат, но это не помешало одной уйти или быть украденной с первого ночлега. 5 июня день был прекрасный, толокнянка и незабудки в цвете, тропинки сухи, проехали около 30 верст. Ввечеру при сходе с лошадей некоторые шатались, садясь на мягкую мураву, украдкой поправляли платье, и это было поводом к шуткам между молодежью.
Совсем в противном расположении духа встали мы на другой день. Из навислых облаков сеяло мелким дождем, «бусой», по сибирскому наречию; небо, завешенное серой пеленой отделяющихся от земли паров, слилось с ближайшим лесом. Не отъехали с версту, как разорвались тучи и полило дождем, который в пять минут не оставил бы на нас сухой нитки, если бы мы заранее не обеспечили себя приличной одеждой. Такая одежда необходима для каждого по Охотскому пути и состоит из плаща и башлыка непромокаемой материи; впрочем, достаточно охраняет плащ из ровного коленкора или фламского полотна, пропитанный олифою. На ногах нужно иметь якутские сапоги, называемые сары: шитые из коневой шкуры, они мягки и не пропускают воды. Охотские длинные сары, столько полезные в бродах, предпочитаются по их прочности. Цена якутским., от 3 до 10, но охотские менее 25 руб. нельзя найти.
Мой Буцефал* [Буцефал (по-гречески - бычья голова, название фессалийских диких степных лошадей, которым выжигали тавро в виде бычьей головы) - имя любимого фессалийского коня Александра Македонского. По преданию, Александр обуздал своего Буцефала еще в ранней юности и впоследствии Буцефал возил его во всех походах. Этот конь пал во время индийского похода на реке Гидаспе, где Александр основал в его честь город Буцефала. - Ред.], пугаясь раздувавшегося от ветра и езды большого воротника, принудил меня ехать в фризовом сюртуке. Тропинки от дождя сделались скользки; постоянно выбиваемые копытами, они лежат ниже прилегающих к ним мест; дождевая вода, скопляясь, бежит по ним ручьями и в низких местах образует глубокие лужи. В целый день с трудом проехали около 25 верст, радуясь случаю, приведшему нас для обсушки в юрту богатого якута Алексея Неустроева.
Зимние юрты якутов, проживающих до р. Алдана, похожи на наши избы, без пола и потолка; сруб выводится накось, суживаясь к крыше. Посреди юрты стоит открытый камин с прямою трубою; эти камины вроде тех, которые делаются в ханах у персиян наших закавказских провинций. Передний угол и часть противоположной дверям стены занимаются образами, под которыми развешивают занавесы различных цветных материй. От образов, по протяжению трех стен, идут широкие лавки, устилаемые сеном. Столы и стулья домашнего изделия отделываются с некоторым вкусом резьбою. Хозяин, лет семи-десяти, угощал нас говядиной, рыбой и сливками, отказывался от всякой платы, но намекал на чай, сахар и водку. Такой способ продажи обошелся ему вдвое выгоднее. На другой день поутру сам Неустроев, стоя пред образами, читал громко молитвы исковерканным русским языком: семья его крестилась в отдалении. В продолжение моего пути в Охотск это единственный случай, в который мне пришлось видеть якутов, молящихся стоя; вообще они молятся сидя, и то как бы нарочито показывая проезжающему свою приверженность к христианской религии, а вместе с тем и некоторую образованность. Неустроев считается в числе богатейших якутов: он ведет торги тысяч на десять в год. Таковы ли были прежние времена!
С 7-го по 16-е непрерывные дожди сделали дорогу непроходимою. Лошади тонули в грязи, накалывались на пни и лесины; проводники ели павших; подрядчик или приказчик транспорта замещали убылых лошадей свежими, выменивая или покупая у окольных якутов, - и таким образом караван наш тихо, но все подвигался вперед. Общее направление пути до р. Амги лежит к северу и северо-востоку, чрез тундру и болота, по скатам холмов к озерам, которые тянутся непрерываемого нитью одно за другим, отделяясь в иных местах перешейками не более 15 сажен шириною. Многие из этих озер, образуя естественные бассейны скопления снеговой и дождевой воды, высыхая летом, представляют якутам тучные сенокосы и пастбища; в других, как в Тюгюлю, Чуронче, водится мелкая озерная рыба; некоторые соединяются между собою небольшими протоками или речками, Таттой, Лебегынью и другими. Лебегынь, шириною в обыкновенное время не более 5 сажен, при глубине i% фут, от необыкновенных дождей нынешнего лета поднялась так, что затопила станцию, залила мост и при переправе разлилась до 50 сажен. Прошедшему перед нами транспорту купца Шилова обязаны мы были небольшим плотом, на котором перевезли вьюки, иначе простояли бы лишний день за работой. Гати, или так называемые здесь мосты, транспорты объезжают целиком по болотам. Эти мосты, длиною иные до 3 верст, состоят из тонких неочищенных от коры и неотесанных жердей, настланных на другие продольные жерди и сбитых деревянными гвоздями или нагелями.
Верстах в 10 не доезжая р. Амги, начинает попадаться мелкий сосновый лес; я наехал на три белых гриба, что в здешних местах редкость* [Утверждение Л. А. Загоскина о редкости белого гриба, или боровика (Boletus edulis Buil), в амгинских лесах представляется необоснованным. Этот гриб встречается в Сибири повсеместно как в хвойных, так и в смешанных и лиственных лесах. - Ред.]. Перевоз через реку состоит из одной лодки, подымающей по восьми вьюков, то есть по 40 пудов; берега частью глинистого, частью песчаного сложения; ниже перевоза - в версте правый берег обставлен крутыми обнаженными утесами, по-видимому, глинисто-сланцеватого образования; русло каменисто; течение на месте перевоза простирается до 8 верст в час, но это, кажется, от необыкновенной прибыли воды; ширина реки до 75 сажен.
Здесь место упомянуть о памятниках, попадающихся по дороге до р. Алдана; они состоят из деревянных столбов, с различными украшениями и вычурными надписями. Ставятся русскими проезжающими и якутами во славу своего имени, большею частью на местах ночлегов. Примечательнейший памятник такого рода поставлен якутским князцем Пономаревым. Памятник состоит из трех столбов, поставленных в линию в некотором один от другого расстоянии, при дороге, не доезжая 7 верст до перевоза чрез р. Амгу. Вот надписи с точным соблюдением правописания:
На первом столбе:
«Сей столб поста, князец И. Пономарев. 1831 г. майя 24 дня».
На втором:
«Староста И. Пономарев».
На третьем:
«Усердие Пономарева Троицу,
За подвиг Христовом,
Которым был утешен мир,
Когда Апостол мощным словом,
Потряс язычества кумир».
Усердие необразованного человека и высокость мысли, дурно выраженной, удержат критика.
От Амги до речки Нохи считается 65 верст; сложение земли глинистое, местами песчаное; направление дороги к северо-востоку, озера попадаются реже. На свете можно ко всему привыкнуть, и мы привыкли к езде по волнам застывающей грязи. Вдруг необыкновенное происшествие повергло наш караван в общее уныние.
Утро 15 июня обещало прекрасный день. Проводники только что встали, развели огни пред каждой палаткой для чайников, а сами принялись за роскошный завтрак - лошадину, доставшуюся им за день. Девочка 12 лет с братом по 11 году, находившиеся на попечении священника, проснувшись, вышли из палатки побегать по цветистому лугу. Промочив утренней росой ноги, девочка подошла к огню обсушиться, но, по несчастию, заговорясь с братом, не приметила, что на ней загорелось платье. Брат первый закричал сестре: «Ты горишь», та испугалась, побежала и пламя быстро обхватило ее. Якуты с большим трудом поймали испуганную девочку и, к большому несчастию, горевшее платье залили водою. Можно себе представить положение священника и его жены: они совершенно потерялись. Я спал. Узнав об этом происшествии спустя более получаса, приказал обкласть все обожженные места хлопчатой бумагой. У девочки оказались признаки горячки. Тетушка дала мне на дорогу, для отвращения всех недугов, каких-то по-деревенски маркеловских лепешечек: я употребил их в дело, разумеется, не с большою верою; бред девочки уменьшился, но мало было надежды на сохранение ее жизни. Происшествие это случилось за 15 верст до р. Нохи; оставаться на месте было невозможно. Я настоял, чтоб была сделана качка, в которой Маша (так звали девочку) прибыла к перевозу, приметно успокоившись; но нанятый особо якут отказался вести далее качку, отзываясь тем, что по причине грязей он не может отвечать за безопасность в ней лежащей больной.
Качки состоят из двух длинных жердей или оглобель, прикрепляемых ремнями к двум лошадям, следующим одна за другою. Около средины этих продольных жердей кладутся две перекладины, перевязываемые ремнями, образуя род морской койки; в переплетенное пространство кладется постель и сажается больной. Из такого описания качки и по особой трусости якутских лошадей видно, что они не безопасны.
Речка Нохане шире Юсажен, с крутыми и топкими берегами. Не знаю, почему не сделают чрез нее моста, тем более что она никогда из берегов не выходит. Перевоз состоит из двух лодок, подымающих по четыре вьюка. Сколько времени потеряет купеческий транспорт, если случится с ним несчастие сойтись с другим или разом вместе с несколькими караванами.
Прошло десять дней со дня отправы, и мы отъехали всего 310 верст. Я должен был спешить и потому отделился. Взяв с собой двух мореходов, денщика и в провожатые одного якута, 16-го оставил караван. Вечером для ночлега расположился на берегу величественного Алдана. Дорога к станции выходит на левый берег реки, версты за две ниже перевоза. Эти две версты сухой, битой дороги, окраенной с одной стороны водою, а с другой - роскошным цветником роз, полевых жасминов, фиалок и других распустившихся цветов, представились мне чем-то очаровательным. Я не ожидал встретить в этой части Сибири такой богатой растительности.
Алдан вытекает из Яблонового хребта* [Алдан, крупнейший приток Лены (длина 2240 км), берет свое начало на северных склонах Олекминских гор Станового хребта. Долина реки расширяется только в нижнем течении, после впадения реки Хандыга. Представление Л. А. Загоскина об истоке Алдана из Яблонового хребта отражает существовавшие в его время воззрения о положении этого хребта, в наше время полностью пересмотренные. - Ред.], и после Лены самая большая река из протекающих по Якутской области. В нее впадают все внутренние речки области, начиная от Амги до Удомокрестовской. Алдан своими крутыми, лесистыми берегами, своим каменистым ложем, цветом своей воды много походит на Лену. При перевозе течет одним руслом, шириною около 300 сажен. Казаки содержат перевоз, плата - 30 копеек с вьюка, лошади или человека. Одна часть из выручаемой суммы поступает им, а две в казну. В гребле употребляются якуты. На моем карбасе случился казак, худо понимающий по-русски. Карбасы одной конструкции с судами, в которых перевозят скот из Ораниенбаума в Кронштадт, только несколько менее и без мачты, лошадей ставится по 27, тяжести помещается до 250 пудов. Строятся в Якутске, спускаются вниз по течению Лены к устью Алдана и потом до перевоза тянутся бечевою. От перевоза до устья Алдана считается 400 верст. В одно лето редко удавалось привести новый карбас из Якутска. Гораздо было бы выгоднее строить на берегу Алдана: строевого леса много, стоило бы прислать плотника, знающего свое дело.
Перевоз по быстрине и ширине реки затруднителен. Суда, чтоб попасть к назначенному месту, затягиваются вверх против течения Людьми и потом спускаются к перевозу; в этой операции проходит до двух часов, так что в день один карбас не делает более двух, много трех концов взад и вперед. Притом с естественными трудностями крепко соединена лень казаков-перевозчиков, которые твердо уверены, что рано ли, поздно ли, но ни один вьюк не минет их перевоза. Чего бы, казалось, стоило употребить лошадь при затягивании судна вверх против течения? «Да как можно, этого не бывало прежде». И вот со мною на Алданском перевозе сошлось пять транспортов в числе 4000 лошадей и 2000 пудов клади. Последний из прибывших транспортов сколько напрасно потеряет благоприятного времени. Но расчет верен: все они достигнут места назначения - Охотска, все продадут свои товары, с одинакими барышами; куда ж торопиться? Таков еще дух торговли в большей части русских.
Станционный смотритель, старик лет под 70, поселившийся здесь с 1810 года, показывал мне огород. В нем растет морковь, редька, репа, огурцы и прочие огородные произведения, капуста вьется большими вилками (кочнами). Церквей нет до Охотска. Что иное, как не религия может надежнее вести к образованию диких племен; теперь якуты пренебрегают знанием русского языка, напротив, тогда старались бы его изучать для собственной пользы. Я слыхал, что предположена постройка 40 церквей по Якутской области. Дай бог, чтоб это спасительное предприятие скорее было приведено в исполнение.
За четверть версты от правого берега Алдана начинается непрерывное болото до речки Торо-урях («Поперечной»).
Мост чрез речку Торо-урях снесен, и мы перебрались вброд. На ночлеге в первый раз появились комары и мускиты [москиты] в такой силе, что все принуждены были укрыться в волосяные сетки, которыми нарочито запаслись в Иркутске.
18-го. От четырех дней вёдра тропинки подсохли; с левого берега Белой («Тылках»), чрез которую мы переправились в полдень, страна принимает иной вид, болот и озер не приметно, почва становится каменистою. Белая при переправе шириною до 70 сажен, течение до 13 верст в час, вода светла, русло каменисто, берега усеяны валунами различных цветов и пород, между которыми попадается много зерен кварца и розового порфира. Белая считается в числе золотоносных рек по приискам, кажется с 1833 года, купца Баснина. 19-го ночевали на станции Чернолесской, проехав 44 версты. Дорога выходит несколько раз на берег Белой, которая величаво протекает одним руслом под самой станцией, но выше и ниже раздробляется на многие протоки.
Не доезжая 22 верст до Чернолесской станции, лежит на пути горный хребет, называемый Силлях. В иных местах тропинки пролегают по краям утесов, спускающихся отвесно к реке: по скатам гор видно много кедрового кустарника и багульника в цвете. В этот день мы девять раз переправились вброд чрез различные протоки, стремящиеся с высей гор в Белую.
За 18 верст по ту сторону Чернолесской станции начинается собственно горная страна, образуемая отраслями Станового хребта, отроги которого тянутся на северо-восток к Чукотскому мысу* [Ошибочное представление о том, что Становой хребет тянется на северо-восток к Чукотскому мысу, удерживалось в науке до начала XX в. Между тем водораздельный хребет, идущий вдоль побережья Охотского моря, носит вполне самостоятельный характер, в настоящее время он называется хребтом Джугджур. Если Становой хребет сложен породами .докембрия, то в строении хребта Джугджур широкое участие принимают породы мезозоя. Покрытый многочисленными ледниками, хребет Джугджур сильно отличается от массивного Станового хребта также характером своего расчленения. Во времена Загоскина это не было известно. - Ред.]. Путь уклоняется к югу, переходит на берега горного потока Кункуй-Самаа, протекающего извилинами в узких глубоких долинах, обставленных горами, в иных местах представляющими голые утесы, в других поросшие лиственницей. До Чаг-Дальского хребта, на расстоянии 14 верст, мы переезжали вброд проток Кункуй-Самаа двадцать пять раз, не считая мелких разливов. Путь чрез хребет Чаг-Даль идет крутой спиралью, спуск довольно полог и болотист. Из произрастений видны кедровые кустарники, образующие своими симметрически раскинутыми ветвями опрокинутые куполы. Никогда не зреющие орехи составляют вкусную пищу жителя этой страны, обоготворяемого якутами медведя.
За Чаг-Дальским хребтом почва горнокаменных пород переходит в известковые и сланцевые: гранитных не видно. Путь продолжает извиваться по узким долинам, опустошаемым наводнениями протоков Чохона, Итабыт и Барыбыл. Виды дики и унылы. Кроме неба и утесов, нет предмета, на котором бы остановился взор путешественника; на некоторых почти неприступных пиках виднеются кресты, поставленные проезжающими; но с вершины (point culminant) горного хребта, чрез который пролегает Нюно-Хана, Охотский путь, отстоящий от Чаг-Дальского в 45 верстах, вид великолепен. Окружные горы кажутся небольшими холмиками. Воздух ощутительна реже. Проток Кыты-Кыламы берет свое начало на вершине Нюно-Хана; тропинки переходят верст на 30 с берега на берег этого быстрого протока, потом, пересекая речку Сарды, входят в узкое ущелье гор черного сланцевого аспида, обгибают чрез так называемые Семь хребтов - Сетты-Давак - и протягиваются, извиваясь, по узкой каменистой долине, наполненной кругляками известкового сложения, до станции Аллах-Юна, которая расположена при речке того же названия в довольно обширном разлоге гор.
Общий вид страны от Чернолесской станции до Аллах-Юны горист и не представляет удобных мест для водворения оседлого жительства; не видно хороших лугов для продовольствия лошадей. Проходящие транспорты довольствуются, и то не везде, небольшими клочками земли, производящей скудную, редкую траву. Все такие лоскутки известны проводникам, и если они в пору остановки на ночлег наедут на истребленный передовыми транспортами лужок, то принуждены бывают ехать несколько верст вперед.
24-го. На станции, освежась после семидневного поста молоком, переправились чрез речку Аллах-Юна в двух плохих лодках и, отъехав 7 верст, остановились на ночлег для отдохновения лошадей на берегу небольшого озера, из которого кочующие поблизости якуты наловили нам мелких карасей.
Далее верст на 18 путь идет по довольно болотистой долине, потом выходит на правый берег Анчи, которым и следует, отдаляясь местами в горы, до самой переправы на левый берег. Перевоз состоит из двух небольших лодок, подымающих по четыре вьюка; перевозчики якуты. Река быстра и усеяна камнями: в засухи можно ее переезжать бродом с четверть версты выше перевоза; ширина до 40 сажен. Вода кажется черною, протекая по почве черного аспидного сложения.
На правом и левом берегу Анчи попадаются медвежьи ловушки, состоящие из трехугольного сруба: на сторожку, как в мышеловке, привешивают кусок мяса, и лакомый житель лесов, схватив кусок, бывает придавлен огромным брусом.
Долины от Анчи начинают мало-помалу расширяться, и путь, пролегающий в них, пересекается протоками Анчихан, Эрга-Талнах, Мосолох, Мускул, Кен-чайерб, Энча и Сыл-и-ябат и множеством других мелких потоков. К нашему счастью, стояла хорошая погода, иначе, в дождливое время, бывают случаи, что транспорты, остановившиеся на ночлег, затопляются вышедшими из берегов ручьями, почему бывают принуждены проводить дни по три и по неделе на делаемых нарочито подмостках, на которые складываются товары.
Протяжение страны до Удомокрестовской станции весьма возвышенно, что примечается обширными снежными долинами, чрез которые пролегает путь, направляющийся к югу и местами к юго-западу. Нет ничего унылее этих долин: пред вами снежное, или, вернее, ледяное поле, обставленное обнаженными утесами черного аспида; приметно, что в былые годы растаивал снег, семена пали, вышли молодые побеги и замерзли. В так называемой Капитанской засеке никто из старожилов-путников не запомнит, чтоб когда-либо стаивал снег. Лед на ней толщиною до 2 сажен. Воды тающего на поверхности снега прорывают себе стоки, несутся в зеркальном русле, никогда не проникая до земли; но бывают случаи, - от необыкновенных дождей ледяное поле трескается и, носясь огромными глыбами, преграждает на некоторое время всякое сообщение. Главнейшее протяжение снежных долин от ONО к WSW.
Обнаженные наводнениями горных потоков три долины Кенчай примечательны по своему песку, содержащему слюдовидное золото. Честь такого открытия принадлежит мне по преимуществу, потому что, вздремав, я полетел с лошади, запнувшейся за камень, и упал прямо лицом в такое сокровище. Взяв около 5 фунтов песку и привезши в Америку, не знал, что с ним делать, но провидение, умудряющее слепца, не оставило и меня без напутствия. Не будучи в состоянии целую неделю заняться чем-либо путным, я крупинка по крупинке выбрал 7 гранов золотистых частиц, из которых по расплавке посредством паяльной трубки и потом в плавильном горшке получил слюдистую окалину и 00 гран чистого золота; по арифметическим выкладкам можно доискаться, что когда столько-то фунтов песку дают столько-то гран золотистых частиц, равняющихся 0 гранов чистого золота, то 100 пудов песку дадут столько-то нулей. Вследствие таких выводов с достоверностию можно заключить, что открытое мною сокровище не стоит трудов при обработке, или, прямее, вовсе ничего не стоит, то есть = 0, или, что все то же самое, что я ничего не смыслю в этом деле.
Река Удом* [Современное название - Юдом. Впадает в реку Мая, приток реки Алдана. - Ред.], или Удомокрестовская, имеет до 70 сажен ширины при перевозе под самой станцией, быстра, как Белая; цвет воды имеет молочный, впадает в Майну, а та в Алдан. Казаки содержат перевоз. При станции находится ветхая часовня во имя животворящего креста господня.
От станции путь направляется более к востоку; хребты гор отдаляются, но положение страны холмисто; почва камениста. Речка Сись-кюль есть последняя, впадающая в бассейн Лены. Невысокий горный хребет Сись-кюль отделяет его от вод, впадающих в Охотское море. Горные речки Таллах-Толон и Балабушку переезжают вброд, но чрез Урак, протекающий при магазинах, можно бродом проехать только в таком случае, когда он не разлился от дождей, иначе должно дожидаться погоды. При Балабушке есть небольшой холм и видны развалины хижин.
Рассказывают, что в этом холме находили драгоценные камни, но какие, - неизвестно. Я никаким исследованием не мог заняться, потому что около этого места 1 июля встретил эстафет, посланный из Охотска в Петербург с уведомлением о прибытии судна с мехами из Америки, того самого, которое следовало в мою команду. На берегу Урака провиантские хлебные магазины содержатся вахтером, заведывающим закупкою пушных товаров от бродячих тунгусов.
Все пространство лесов между обеими переправами чрез Урак наполнено медведями, которые за день до моего проезда растерзали за ночь 11 коров, гонимых в Охотск для гастрономических потребностей жителей. Остатки несъеденных жертв составили запасную провизию моего якута.
С левого берега Урака холмы теряются, и за 4 версты до станции Мэяты, или Меты, почва изменяется в песчаную и наносную.
Станция Мета расположена при р. Охоте. Пути лежит на 16 верст по правому берегу, потом посредством перевоза переходит на левый и идет более или менее в его отдалении. В течение тридцати дней держась по 14 часов на лошади, в подобие буквы А, я весьма утомился и последние 44 версты желал сделать водою, но, не найдя при перевозе удобной лодки, принужден был продолжать путь верхом, и 5 июля, проехав последнюю станцию Элань, стоящую в 7 верстах от Охотска, надеялся добраться до места, как совсем неожиданно около 4 часов за полдень, не доезжая 3 верст до города, встретился с товарищем по службе, возвращавшимся из колоний.
Не видевшись 12 лет со времени выпуска, как было не воротиться. Женатый, раздобревший, с кучею детей, он не мог ехать поспешно. И вот в тени ив разбиты две палатки, вскипела вода, душистая жидкость разлита прелестной ручкой, и посыпались с обеих..., виноват, с трех сторон вопросы. Нужно ли описывать то, что не принадлежит собственно к описательной части пути в Охотск? и потому всю болтовню, продолжавшуюся чрез всю ночь, пропускаю. На другой день, напившись таким же порядком чая, вложив маленькую ножку в стремя, мы расстались, надолго ли, - неизвестно. А если навсегда? Мне от этого не будет ни тепло, ни холодно, - подумает, прочтя эти строки, мадам А; а мне...
Страна, прорезанная множеством протоков от Меты до города Охотска, есть, по всем признакам, завоевание земли от океана. На песчаной и глинисто-иловатой почве произрастают из деревьев одни ивы; сенокосы превосходны; повсюду раскиданы якутские юрты. На лугах пасутся лошади, пришедшие в Охотск с кладью. На Элани заметно несколько хорошеньких якутских головок на неопрятных туловищах. Сюда для разнообразия удовольствий собирается охотское beau monde, приезжая на собаках. В 3½ верстах от Элани, при ручье Булгике, находится домик, прежний лазарет командира порта; при нем огород; далее, не доезжая 1½ версты до вторичной переправы чрез Охоту и Кухтуй в город, простирается приморье, «plage», состоящее из солоноватой красноглинистой почвы, трескающейся при засухах. Лошади с удовольствием грызли эту землю. Но вот открывается взморье.
Охотск бедно вытянулся в линию по низменной кошке, открылись два вооруженные судна: одно казенное, другое Российско-Американской компании. Я прискакал к берегу, соскочил с лошади, привязал на палку белый платок вместо сигнала, водрузил ее в песок, раскурил сигару, лег на брюхо около шеста, прямо против американской конторы, и предался размышлениям касательно будущей со мною участи.
Не знаю, долго ли лежал в таком положении, как приметил, что вода подошла к моей бороде. Я догадался, что она идет на прилив, встал и вскоре увидел отделившееся от противоположного берега гребное судно; оно подошло, но оказалось, что было послано с пустыми бочками для наливки воды. Я послал якута на казенный перевоз, отстоящий от нас в полуверсте. Уложа на присланную лодку вещи и взгромоздясь на них, мы отправились, но на полпути были встречены прекрасной шлюпкой, посланной от конторы. Запоздалой честью я не заблагорассудил воспользоваться и, пристав к берегу, поступил на службу Российско-Американской компании.
Туманные впечатления о чем-то, носившиеся в голове, рассеялись при ласковом приеме г-на правителя конторы, дружеском расположении командира брига, которому, мимоходом сказать, я помешал при астрономических наблюдениях, и взгляде на щегольское вооружение брига, поступавшего в мое командование.
10 марта 1840 г.
Новоархангельск
Статья III
ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ БРИГА «ОХОТСК»
Бриг «Охотск» в 1825 году куплен Российско-Американской компанией, и с тех пор каждогодно, без важных поправок, ходил в море, а с 1836-го постоянно отряжается в Охотск с мехами; оттуда возвращается в Новоархангельск с товарами для колоний и вновь нанявшимися на службу компании промышленниками. В 1839-м бриг пришел к Охотскому порту 26 июня. Каждый день этого месяца дорог Компании: случалось, что при позднем приходе судна меховые товары задерживались морозами за 1500 верст, не доходя Иркутска, и тогда доставка их обходилась без меры дороже того, что берется за сплав по Лене на особых судах.
По распоряжению г-на главного правителя колоний, бриг «Охотск» должен был поступить в команду офицера, вновь приехавшего на службу Компании в колониях, и потому 9 июля я снял бриг. Дождавшись почты, пришедшей 25-го числа, я сначала был задержан бумагами Охотской американской конторы до 9 августа, а потом противными ветрами до 14-го числа. На бриге было команды и пассажиров 55 человек и на 100 тысяч товаров, включая в это число 5 тысяч пиастров. Провизии было на 2½ месяца, воды 750 ведер.
14 августа, при самом тихом ветре от NNW, в половине 11-го часа пополуночи, на полной воде, лоцман повел бриг за бар1 [Баром называется отмель, находящаяся пред впадением рек в море] с помощию буксира с четырех катеров; но при входе в устье неожиданным порывом от SW и зыбью с моря остановило бриг. Лоцман, надеясь на буксиры и выкинутые с брига весла, старался подойти к западному берегу, но тронувшимся на отлив течением наваливало бриг на восточную отмель, или лайду. Времени терять было нечего; тотчас отдали плехт на глубине 9 футов 3 дюйма. Бриг сидел на ровный киль 8 футов 2 дюйма, и при начале отлива его поколачивало. На половинной воде мы сидели плотно, а при совершенном отливе остались на суше.
Для моряка нет печальней зрелища - видеть совсем обсохшим вооруженное судно. К счастию, в Охотске мало моряков, а на берегу было кому и пожалеть и потолковать. Мы принялись за дело. Бриг стоял прямо, углубясь в намывшуюся под него дресву на 2½ фута. Кинутый плехт подняли на руки, перенесли на подошедший катер и с катера завезли на фарватер. Осмотря подводную часть и не нашед ни одного листа меди оторванным, я остался спокоен. Тут наехали гости: кто на руках служителей, кто верхом, посоветовать, потужить и попить. Тронувшаяся на прибыль вода очистила бриг. Канат завезенного якоря вытянули втугую. Усилившееся течение произвело ужасную толчею. В 9 часов на половинной воде приливом положило бриг на противную сторону, почти русленями. Люки были заколочены, порта открыты; силою течения сталкивало на фарватер; заплесков на бриг не было. Штиль совершенный. Нельзя было знать истинную воду под бригом, потому что намытую дресву при отливе вымывало приливом; наконец, в половине 10-го часа бриг еще прикренило, приподняло, размахнуло на другую сторону и после трех сильных махов снесло на глубину. Всякое другое судно, на котором не столь бы туго был вытянут такелаж, могло бы потерять рангоут1 [Исправностию вооружения обязан я г-ну Машину, от которого снял бриг во всей готовности к выходу в море].
В течение шестичасового моего пребывания на морском дне вот собранные замечания:
Несмотря на все географии, в которых сказано, что г. Охотск расположен при р. Охоте, город находится на узкой отмели, или кошке2 [Кошкой называют узкую косу, не покрываемую водою в прилив], возвышенной от поверхности моря сажени на 4, омываемой от северо-востока, востока, юга и юго-запада Охотским морем, а от прочих румбов, или со стороны берега, рекою Кухтуй. Перемещение города воспоследовало в 1815 году, и, вероятно, известие об этом не успело еще дойти до издателей географии, а как ныне поговаривают, что город опять переселится на р. Охоту, то за путешествиями каждого городка Сибири не угоняешься, и в географиях смело можно считать Охотск на прежнем месте* [Город Охотск был заложен в 1731 г., перенесен в устье рек Охоты и Кухтуя в 1796 г. В эти же годы капитан Фомин обследовал район устья реки Уды для подыскания более удобного места. В 1800 г. был издан указ о переносе порта, но он не был выполнен. Все же ввиду сильного разрушения косы, на которой размещался город, в 1815 г. он был передвинут на 5 км, к устью реки Кухтуя. Поиски нового, более удобного места продолжались. В 1838 г. предпринимались безуспешные попытки перенести порт в урочище Булюин, в 7 км от Охотска, так как Тунгусская коса, на которой стоял город, продолжала интенсивно разрушаться. Кроме того, на косе не было никакой растительности, не было пресной воды, при приливе Кухтуй заливал территорию. Остававшиеся после отлива морские растения гнили и отравляли воздух. Рейд был открыт всем ветрам, а выход судов из реки сопряжен с серьезными трудностями, которые нередко приводили к кораблекрушениям. Устье Кухтуя, окруженное рифами и отмелями, систематически мелело. В 1851 г. порт в Охотске был упразднен и перенесен в Аян. - Ред.].
Река Кухтуй, протекая от севера под самым городом, поворачивает к западу и, обтекая всю кошку, при самом впадении в море, в расстоянии 2 верст от города, соединяется с Охотой. Устье обеих рек не шире двух кабельтовых. На мысу кошки, принадлежащей к городу, расположена контора Российско-Американской компании, а на противоположном берегу видны развалины старого порта: фарватер в устье, не шире ¾ кабельтова, идет вплоть к этому берегу, называемому западным, или правым.
Бриг обсох при самом входе в устье, на лайде3 [Лайдой в Охотске называют мель, обсыхающую в отливы], состоящей из продолжения городовой кошки, в расстоянии от фарватера сажен на 40. К югу тянулась та же лайда до самого бара, в иных местах обсохшая при отливе, в других неглубоко покрытая водою. В отлив, на выходе из устья в море, оказались еще две лайды: одна к юго-востоку от последнего мыса правого берега, а другая среди самого устья. Фарватер идет между этими двумя лайдами. От средней, в расстоянии трех кабельтовых, лежит бар, или главнейшая отмель. На баре на отливе, при утреннем измерении, было 2½ фута, прибыло воды приливом 12¼ фута; следовательно, в момент полной воды – 14¾ фута1 [Среднее возвышение воды бывает на баре 13½ фута, а в квадратуры еще менее], то есть почти вдвое против того, что сидел бриг; за всем тем, при попытке нашей к выходу, от легкой, но постоянной зыби с моря на 15 футах бриг касался грунта.
Положение фарватера на выходе изменяется2 [Каждый крепкий ветер с моря изменяет положение как бара, так и прилежащих отмелей, почему после таких ветров и посылается от порта лоцман для промерки и перестановки знаков], а потому для прохода судов между отмелями ставятся на правом берегу Два шеста со знаками, которые при проходе бара должно держать на створе. Само собою разумеется, что при охотских часто случающихся туманах за полмили нельзя различить никаких знаков, а как не вычислен прикладной час момента полной воды, то при всех непредвиденных обстоятельствах, могущих случиться с подходящим с моря судном, остается во ожидании лоцмана держаться под парусами или стать на якорь против Устья на глубине не менее 7 сажен, теряя в обоих случаях благоприятные обстоятельства для входа в устье3 [Ныне, по распоряжению г-на главного правителя, капитана Куприянова, учреждены сигналы между подходящим с моря судном и факторией Российско-Американской компании]. Предоставлю судить об опасности, которой подвергается судно, стоя на якоре на открытом рейде при жестоких господствующих ветрах от SO и течения от NО к SW. Выпустя канат, не отрадно вступать под паруса судам, назначаемым для перевозки товаров.
Знакомые с приливами морей поймут мое положение от начала отлива до времени схода брига на вольную воду. Конечно, в этом происшествии я умывал руки; но начать так свою службу в Компании было как-то неприятно, притом и положение брига было опасное. Это не то что в Каспийском море - «идешь всеми парусами прямо на мель, плотно становишься и дожидаешься спокойно прибыли воды с моря»4 [На мелководьях устьев Волги и Куры], напротив, здесь засвежей ветер, - и бриг мог быть смят, уничтожен буруном. Со мной случай был из обыкновеннейших. В бумагах Охотского архива и в памяти жителей сохранилось не одно крушение на самом баре.
Здесь, полагаю, место объяснить, что самый благополучный выход судна в море сопряжен с большими затруднениями и опасностями; во-первых, должно дождаться больших вод, что, как известно, случается в новолуние и полнолуние; но и при этом обстоятельстве без штиля или попутного ветра нет возможности выйти в море; ни на какие буксиры надеяться нельзя, а по естественному расположению устья и бара попутными ветрами могут быть только от румбов между севером и западом, весьма редкие в Охотске во все продолжение летних месяцев1 [Опытом дознано, что с переменою течения изменяется ветер; при приливе дуют легкие береговые, но тогда по силе прилива невозможно думать о выходе; в момент полной воды - штиль, а при начале отлива порывом начинает дуть с моря, и довольно свежо].
Можно видеть по многим журналам, что судно, совершенно готовое к выходу в море, задерживается противными ветрами недели по две и по месяцу. Пароход устранил бы эти неудобства и опасности и, как мне сказывали, обещан правительством. Так и по Сибири правительство всюду показывает образцы полезного, между тем как все выгоды таких учреждений обращаются к немногому числу людей, величающихся купцами; но можно ли признать в этом почетном сословии тех людей, которые в Иркутске при огромных капиталах, доставшихся им по наследству, торгуют на третью его долю, а остальные две трети держат в ломбарде, и когда неожиданно случится нужда в деньгах для какой-либо мелочной спекуляции, то по недостатку времени для получения из столицы занимают на скорую руку, с платою по 20% и более, или тех, которые в 20 лет торговли в Охотске из ничего умели составить себе капиталы до миллиона рублей и по неделе лежат на кошке у устья против судна, нагруженного их товарами, в полном смысле сидя у моря и дожидая погоды, - вычисляя от скуки, какой получают убыток оттого, что судно, задерживаемое противными ветрами, не успеет прийти в свое время к назначенному месту. Попробуйте предложить им пароход; услышите в ответ: «И, батюшка, пароходов не было в то время, как мы торговать начали, а барыши были славные». Спросите, случалось ли терять от аварии или кораблекрушения. Тут начнется целая рацея происшествий с 800-х годов, случившихся в их глазах с судами, потерпевшими [крушение] на баре и не исполнившими данных назначений. Но убытки одного года навёрстывались барышами других лет. Торговец богател. Чего же больше?..
В заключение привожу статистический вывод: в Охотске выпивают в год 100 дюжин шампанского вдовы Клико и Моэта. В продаже, во время ярмарки, 25 рублей бутылка; зимой - 30 и 35 рублей.
Для Охотского порта пароход в 20 сил был бы весьма достаточен; но как должно предположить, что по сырости леса кузов парохода углубится более надлежащего, то 24 сил - удовлетворит всем потребностям. Та же машина могла бы быть приспособлена к пилке досок.
По сходе брига на вольную воду я не заметил особенной прибыли воды в льяле, а потому решился, нисколько не медля, идти в море, лоцман колебался вести бриг ночью чрез бар, но присланный от начальника Охотского порта кондуктор помог моему нетерпению. Створы осветили фонарями и при тихом северном ветре, с помощию буксиров, в полночь на 15-е число миновали бар. Отпустя лоцманов, по условию с факториею, в знак того, что иду в море, выпалил две пушки, поставил все паруса и взял надлежащий курс. Ночь была редкая в этом море. После утренних тяжких забот безоблачность неба, блистание звезд, свет полной луны, попутный ветер - все невольно призывало каждого к благодарению вседержителя. Поутру, после осмотра команды, совершено общее моление, и как в это число празднуется успение пресвятой богородицы, то команда была уволена от всех побочных работ.
Морской путь однообразен, если нет способов заняться предметами естественных наук, и потому избавляю читателя от скучных выписок из морского журнала: «что в такой-то день дул такой-то ветер»; или: «сего числа видели пингвинов, топорков, глупышей» и тому подобный вздор1 [Но для моряка это не вздор, а частию предзнаменование степени свежести ветра, близости берега и многих других обстоятельств важных].
Из трех обсерваций полуденных высот 15, 16 и 17-го чисел августа и выведенных по хронометрам долгот мы видели, что в каждые сутки течением относило нас миль на 6 к северо-востоку. По сведениям, полученным мною от офицеров Российско-Американской компании и служащих в Охотске, течение в этом море направляется к юго-западу, то есть на противный румб. Сначала это меня несколько озабочивало, тем более что счислимый пункт судна, который должен быть всегда несколько впереди истинного, с первых суток стал оказываться назади пункта, определяемого по хронометрам; но не верить хронометрам было бы не верить своим неоднократным наблюдениям над ними. Очень вероятно, что близ берегов течение моря разделяется на две струи, и одна из них следует к NО в Пенжинскую губу, а другая - из нее по направлению Охотского моря. На третьи сутки я был в 150 милях от Охотска и скорее должен бы был подчиниться морскому течению. Некоторые командиры судов заметили также NО течение, но жалко, что нет ничего определительного, когда, и в какое время года, и при каких ветрах и обстоятельствах примечено ими это течение.
16 августа, минутами 30 выше параллели острова Св. Ионы, захватил нас крепкий SO, превратившийся в ундерзейль* [Ундерзейль - крепкий ветер, в который судно может нести только самые нижние паруса. - Ред.]. Волнением валяло бриг немилосердно. Я лег в дрейф под зарифленными грот-марселем и бизанью. По счислению, на которое можно положиться, имея обсервацию 17-го числа, при двух хороших хронометрах, за неделю пред тем выверенных, бриг находился во 100 милях от острова Св. Ионы, положенного на карте Депо** [Речь идет о картах, изданных Гидрографическим депо, входившим в Управление генерал-гидрографа. Существовало с 1827 по 1837 г., после чего функции депо перешли к вновь созданному Гидрографическому департаменту. - Ред.] по определению капитана Крузенштерна, и только в 13 от того же острова, по карте адмирала Сарычева. Несмотря на пасмурность дня, по горизонту можно бы было усмотреть за 20 миль такой остров, как Св. Ионы, имеющий до 1200 фут высоты от поверхности моря. Острова не было видно, но множество появившихся птиц, направлявших свой полет к западу, и ныряющие вкруг судна сивучи довольно убедительно доказывали близость берега. Может быть, что, кроме острова, определенного капитаном Крузенштерном, находятся от него к востоку другие острова или камни. По слухам, некоторые из охотских транспортов находили случайно на острова; командиры съезжали на них с самоварами, но, руководствуясь одним счислением, сами не могли дознать обстоятельно, принесло ли их течением или противными ветрами к острову Св. Ионы или нашли на какой другой остров. Вообще, рассказы об островах Св. Ионы темны и сбивчивы, как будто они кочуют от W долготы 216° до 213°. Один благой совет - держать от них дальше.
С 21 августа мы могли держать по курсу. К полудню 24-го проплыли 400 миль, но тут ветер, поступательно обойдя картушку компаса от ONO к S, сделался опять противным. От Курильской гряды мы находились в 120 милях. Познакомясь с качествами брига, увидя, что в галфвинд* [Галфвинд - курс парусного судна, при котором его продольная плоскость составляет с направлением ветра угол в 90°. О судне, идущем в галфвинд, говорят: «идет в полветра». - Ред.], при волнении, он имеет от ½ до 1 румба дрейфу, я отложил всю надежду на лавировку, стараясь сколь возможно пользоваться каждой переменой ветра. Так, 30 августа ветер, перейдя в NO четверть, допустил нас к гряде. При ясной погоде, в полдень, по обсервациям определено место в широте 50°11', долготе 205°43'30" W. В Охотске от лейтенанта Машина я слышал, что остров Онекотан лежит по карте капитана Головнина восточнее1 [Считая долготу к западу от Гринвича] своего настоящего места. Пеленги, взятые мною в полдень, подтверждали сказанное, но как ветер зашел к осту и скрепчал, то подробнейший обзор пролива я должен был оставить до другого времени.
Южные ветры омыли новорожденную луну, северо-восточные, разогнав туманы, выказали ее рожки, и с полночи на 3 сентября при переходе ветра к SW я лег к проливу. Великолепна, но уныла картина островов Четвертого пролива: ни малейшего признака жизни, всюду одно разрушение. В разлогах гор виднеется снег, вероятно не стаявший во все лето. Миль за 30 от острова Маканруши стали попадаться плоты морской капусты и струи течения** [Далее Л. А. Загоскин рассматривает правильность нанесения на картах И. Крузенштерна, В. Головнина и Г. Сарычева ряда приметных точек Курильских островов и отмечает существенные расхождения и неточности. В настоящем издании эти замечания опущены. - Ред.].
...Держась под грядой с 30 августа по 2 сентября выше параллели Пикафус, я заметил, что течением относило нас к NО в каждые сутки по 5 миль; когда же спустился к параллели острова Маканруши, то стало приметно SW течение. Так и должно быть: прилив, идя в Онекотанский пролив, разделяется островами Ширинкой и Маканруши на три струи. Судно, попавшее в среднюю струю, само собою вынесет из пролива, но если оно попадет в правую или левую, то будет снесено к островам. На восточной стороне Курильской гряды от естественного положения островов от NО к SW течение идет также по этому направлению; напротив, в Великом Восточном океане милях во 100 от гряды островов течение, кажется, изменяется периодически, потому что мне говорили о SW течении океана, а я в своем плавании нашел направление течения к N; капитан Крузенштерн, идя около тех же чисел в Камчатку, заметил также течение к северу.
Скажу в заключение: судну Российско-Американской компании, идущему в Охотск или обратно, некогда заняться настоящим определением Курильских островов, из которых, как слышно, многие положены на карту неверно. Каждый командир судна, имея в виду 3000 миль плавания, боится потерять попутный ветер, замечает ошибки в положении островов, берет их в расчет к своим плаваниям; но по совестливости, - и иногда излишней, - не хочет утвердить истинного положения определенного им пункта, не будучи уверен в точности определений по хронометрам1 [Определения долгот по расстоянию солнца от луны или луны от звезды не могут иметь места в стране вечных туманов. Охотское море, Курильские и частью Алеутские острова могут считаться первейшими из туманных областей только неромантических поэтов]. Так и мое дело: указать на погрешности, в предостережение собратиям, но истинного определения острова Онекотана в плавание нынешнего года я вывести не могу, потому что через меридиан его проходил ночью2 [Пройдя Курильскую гряду, должно стараться не подниматься выше 50° широты N, а к югу можно итти до 46" параллели, вернее найдешь SW ветер].
От Курильской гряды 13 дней сряду ветр держался между W и N. Мы быстро переменяли свое место и до полден 16 сентября сделали 1716 миль (3004 верст), то есть почти две трети пути чрез Великий океан.
17-го и 18-го ветр отдыхал: в эти два дня мы сделали не более 40 миль по курсу. С полночи на 19-е задул опять из NW четверти и в 6 дней перенес нас на 725 миль. Находясь севернее мнимых островов Зосимы и Савватия* [Судно «Зосима и Савватий», принадлежащее иркутскому купцу Киселеву, отправилось в море в 1797 г. Мореходом был взят старый боцман, сосланный на поселение. Экипаж три года прожил на о. Медном, а потом решил отправиться на дальние острова. В океане судно заблудилось и в ноябре оказалось в таких местах, где от жары расплавлялась смола. Тут якобы обнаружили остров с множеством котиков, но испуганные мореходы не решились заняться промыслом. К счастью, подул южный ветер, который после 12-дневного плавания отнес их к о. Афогнаку. В Охотск вернулись в 1803 г. Это плавание впоследствии стало нарицательным. - Ред.], я не уносился мечтами открытий. Морских птиц видели изредка. Время клонилось к новолунию; небо покрывалось тучами, a SO ветр обещал дождливую погоду. Так и случилось. В полдень 24 сентября по свежести ветра и сильному волнению принуждены были лечь в дрейф; дождь лил ливнем, но при переходе ветра к юго-западу прояснело. Спустись по курсу, я мог удобно поверять по теориям гг. физиков теорию волн, которые, за нами вставая горами, поднимали легко бриг на свои вершины, а впереди казались гладким полем. В продолжение дождя собрали около 30 ведр воды, и как наливаемая из Охоты скоро портится, то команда с охотою употребляла дождевую воду для варки пищи и чаю.
27 сентября в 75 милях от мыса Эчкомб встретил нас северный ветер; нам оставалось созерцать природу, и эта природа была великолепна; днем горы северо-западного берега Америки казали нам свои снежные вершины; ночью столбы северного сияния, быстро пробегая пространство от северо-востока к западу, в грозном величии приветствовали наше приближение. По приметам ожидали восточных ветров, но он, смягчась, отошел к западу.
1 октября в 6 часов вечера мы были в 15 милях от мыса Эчкомб; видели острова, прилежащие бухте, и казалось, что с рассветом окончим плавание, но не так определено было свыше. Северным ветром мы скоро были выбиты из парусов и в 3 дня отнесены с лишком на 90 миль. Конечно, мне, как новичку в этих морях, полезно было приглядеться к берегам, которые при северном ветре всегда очищаются от облаков и туманов, но как командира судна - озабочивало продовольствие команды водою.
Во весь наш путь каждый из нас довольствовался весьма умеренной порцией - по 3 бутылки на человека на варку пищи, питье и чай, но тут, имея в остатке всего 160 ведр и не видя никаких благоприятных обстоятельств к скорому приходу, надобно было помышлять еще об убавке, затем что я твердо решился держаться под берегом, хотя бы пришлось раздавать по одной бутылке воды на человека1 [Кадьяк, самое близкое место, в которое можно было спуститься, отстоит от Ситхинского залива на 600 миль]. Из 55 человек команды во все плавание я не имел больных, но с убавкой порции воды, при наступивших холодах2 [В Новоархангельске в эти числа термометр R показывал 4° ниже нуля], могли бы вдруг открыться болезни, тем более, что по сырому климату чай есть первая потребность здешних матросов. Я медлил 3 дня, но с вечера 4 октября вынужден был отдать приказ: довольствовать каждого человека двумя бутылками.
К полночи на 5-е стихло: с двух часов повеял легкий OSO,. неотрадный в здешнем море, сопровождающийся пасмурностью и дождями. К утру засвежело; продолжительный крепкий N, очистя берега от туманов, способствовал и юго-восточному дуть при ясной погоде. Мы держали бейдевинд под всеми парусами и в полдень по обсервациям находились в 50 милях от мыса Эчкомб. Гора всплыла на горизонт гораздо прежде, и чистая ее вершина обещала продолжение ясной погоды; это решило меня итти в залив ночью. В полночь на 6 октября проходили траверз мыса. Луна села, ветр упал, и на меридиане острова Биорки мы заштилели: остров Св. Лазаря сливался с горою Эчкомб; до свету оставалось 6 часов, положение было незавидное. Вот почему.
Ситхинский залив, несмотря на общность верности своего положения на частной карте Депо, представится совсем в ином виде мореплавателю, подходящему первый раз к его берегам. На карте Ситхинская бухта имеет вид залива, между тем как в самой вещи это есть открытая бухта, имеющая при входе между островом Биоркою и мысом Эчкомб 12 миль ширины и 1¾ миль длины, или глубины. В самой глубине этой бухты рассыпано несколько поросших лесом скалистых островков, между которыми находятся три прохода к селению: каждый из фарватеров усеян более или менее подводными камнями. Не доходя островков, находящихся в бухте, встречаются на пути остров Лазаря и небольшие островки, или, вернее, голые - надводные камни Вицкари и Куличек.
Доселе не исследовано в точности, имеет ли Восточный океан при северо-западных берегах Америки периодическое или постоянное течение к северу, но опыты убедили командиров судов Российско-Американской компании в существовании течения к мысу Эчкомб. Причину полагают в постоянной зыби от юго-запада, которая, направляясь чрез весь Великий океан, разводит огромную волну и в самой бухте. Остров Крузов, на котором стоит угасший вулкан Эчкомб, выставясь на 30 миль противу всего северо-западного берега, неминуемо должен принимать на себя всю ярость ничем не умеримых волн и, по естественному своему положению, отражать их по южную свою сторону к востоку, а по западную - к северо-западу.
В геогностическом обзоре мыс Эчкомб, вытягиваясь к W по компасу низменностию на 2 мили, служит подошвой угасшего вулкана 2800 футов высоты. Весь берег кругом усеян подводными и надводными камнями мили на полторы в море.
Итак, если судно подошло к мысу на такое расстояние, что подчинилось южному течению, то его постепенно будет увлекать к вулкану Эчкомб или несколько восточнее; в противном случае, когда судно попалось в струю северо-западного течения, то отнесется к северу, - течение по правому компасу действует прямо на север, - и судно не в состоянии будет отдалиться от берегов. Я разумею оба эти положения судна в таком случае, когда оно вблизи мыса будет застигнуто ночью или выбито из парусов, так что принуждено будет привести к ветру.
Ветер есть движитель парусных судов, следственно необходимо иметь в виду ветра, господствующие при берегах Ситхинского залива1 [Румбы ветров по компасу, которого склонение 2½ R восточное].
Северный ветер дует при ясной погоде, очищает вершины гор, но совсем противен для входа в залив: лавировать можно в умеренный ветр, но в глубине бухты из ущелий он вырывается от северо-востока.
Северо-западный дует тоже при ясной погоде, и если судно обогнет мыс Эчкомб по надлежащему курсу, то в заливе редко встретит перемену.
При западном ветре вершины гор, обставляющих залив, не всегда видны, равно и вершина Эчкомба, но покатости ее открываются миль за 20 или 25. Этим ветром входить удобно, но он весьма редок.
Юго-западный ветер дует со шквалами и дождем, временем прояснивая. Он гонит пред собою в бухту огромную волну с океана, и потому судно при этом ветре всегда пройдет более своего счислимого расстояния и, не приняв в расчет прибрежного течения, окажется севернее своего счислимого пункта.
Командиры судов Российско-Американской компании держат большею частью 30 минутами южнее мыса Эчкомб: подходя на вид горы, миль за 30 направляют курс на остров Биорку, и, увидав остров Лазаря2 [Остров Лазаря, имея седлообразный вид и находясь от вулкана Эчкомб в 3/4 мили, часто показывается прежде низменностей мыса и горы. Ошибиться в острове Лазаря никогда нельзя видевшему его однажды], отличительный своим видом, направляют настоящий курс в бухту. При жестоком SW ветре, имея обсервационный пункт и по счислению к ночи находясь от мыса Эчкомб милях в 30, по мнению моему, полезнее привести в бейдевинд под малыми парусами или лечь в дрейф. В ночь течением и волною приблизит миль на 15 или 20. Это крайность, но зато с рассветом в 10 милях от мыса Эчкомб, всегда почти можно рассмотреть его низменность и остров Лазаря и по ним расположить свой курс; а спускаться на ночь в бухту, не осмотря хорошо берега, при 7 или 8 узлах хода – 12¼ - 14 верст в час - едва ли не дело риска. Впрочем, если судно штилюя или при других ветрах, осмотря берег заранее, будет находиться милях в 10 или 15 от мыса и в таком положении ночью получит юго-западный ветер, благоразумнее спуститься в бухту и держаться до рассвета у камня Куличек. Волна и самая жестокость ветра в глубине бухты чувствительно смягчаются; в противном случае в открытом море при волнении и течении на самый мыс судно может быть поставлено в неприятное, даже гибельное положение.
Острова у берегов русско-американских владений в Ситхинском заливе.
Из издания «Живописная Россия», т. XII, СПб., 1895
При южных ветрах иногда временем проясневает, смотря по тому, из каких четвертей они дуют. Чаще случается, что чем ближе судно подходит к заливу, тем ветер становится круче и в самом заливе встречает от востока и даже северо-востока.
Юго-восточные и восточные ветры сопровождаются проливными дождями и густою пасмурностию, несомою от берегов. В близости берега они дуют жестоко, и когда по расчетам нет возможности попасть в Ситхинскую бухту, то должно стараться, чтоб не унесло севернее мыса Эчкомб, потому что северные ветры редки, а при юго-западном трудно будет обогнуть мыс. При О и SO ветрах в море, в бухте, наверное, встречают NО, сопровождаемый порывами из ущелий. Впрочем, как и мне удалось в кампанию этого лета, при совершенной ясности вершины горы Эчкомб и умеренном NО ветре лавировать в бухте очень возможно, тем более что не разводит большого волнения.
Я был в бухте; поворачивая при маловетрии от NО на разные галсы, приметил, что течением приближает к берегу горы Эчкомб. Делать было нечего. С 2 часов пополуночи ветер устоялся. Пройдя по приметам траверз острова Лазаря, я приказал выпалить из пушки, и не прошло получаса, как часовые с бака и юта закричали вместе: «Вспышку видели»-в то же время огонек всплыл на горизонте - это маяк, зажигаемый на башне в доме г-на главного правителя колоний. Нет слов для выражения чувств, которые увлекают моряка к теплой молитве при виде этого знака участия, принимаемого его собратиями. Тут он видит себя не одинокого среди волн океана; он видит, что о нем пекутся с отеческою заботливостью и где? - за 15000 верст от его родины, друзей, за 15000 верст от мира образованности!
Чуть начало брезжить, как всевидящий глаз креолов заметил байдарку. В ней был лоцман. Я поворотил на другой галс и принял его. Ветр засвежел, скрепчал в порывах, и понесло брызги с верхушек валов; но парусов нельзя было убавить. Мы оставляли в полукабельтове под ветром надводные камни Вицкари. Бриг ложился при порывах, оправлялся при заполоске парусов и прекрасно выигрывал место. При NO ветре, оставя камни Вицкари под ветром, можно итти к берегу до самого острова Яблоновича; сделав поворот, надобно стараться пройти на ветре камень Куличек, в расстоянии не менее 2% кабельтовых, потому что от него к NW и SW лежат рифы, на которых играет бурун. Идя на западный рейд, должно держать сколь, возможно ближе к островам Мохнатому и Батарейному; пройдя последний, можно пролежать к матерому берегу, от которого,. в 2 кабельтовых сделав поворот, должно ложиться на якорь.. Грунт в этом месте - песок с илом, глубина от 17 до 11 сажен. Решаться итти на рейд одному, без лоцмана, можно только в крайних случаях, потому что около острова Мохнатого на SWtW ½ в расстоянии от него в 3 кабельтовых, находится подводный камень, на котором в малую воду бывает 7 фут; притом между островами и берегом можно встретить противный ветер или штиль.
Пройдя остров Батарейный, мы заштилели, между тем как в заливе продолжался тот же крепкий NO. Положили якорь. Вскоре пристала байдарка. Г-н главный правитель прислал осведомиться о состоянии команды и судна, с приказанием отправить депеши.
Надобно побывать в Ситхе, чтоб понять ожидание почти тысячи человек прихода из Охотска судна, на котором единожды в год доставляются из Европы в американские колонии форменные бумаги, газеты и письма; притом в нынешний год на мой пай досталось весьма продолжительное плавание, а дошедшие слухи чрез американское судно о происшествии, случившемся с бригом на Охотском баре, могли тревожить до последнего жителя Новоархангельска. Спустя шлюпку, я отправился с рапортом. Свидание моряка с моряком есть встреча родных, непонятная жителю твердой земли...
10 ноября 1839 г.
P. S. По осмотре брига в Новоархангельском порте не оказалось фальшкиля; другие поправки маловажны.
Далее |