ГЛАВА ПЯТАЯ
Русская Америка. Баранов
После смерти Г. И. Шелихова два человека отстояли право на организацию и существование монопольной Российско-Американской компании: это Наталья Алексеевна Шелихова и Александр Андреевич Баранов. Если Шелихов мечтал о Славороссии и строил проекты один заманчивее другого, то Баранов строил столицу Русской Америки, строил другие поселения и крепости, проводя в жизнь проекты Шелихова. 28 лет провел безвыездно в Русской Америке Баранов, становление и расцвет Русской Америки в первые два десятилетия XIX века неотделимы от его имени. Баранов - это героическая глава в истории Русской Америки.
О Баранове написано много книг, статей. Жизнь аляскинского лорда привлекала внимание многих писателей. Деятельный и образованный Баранов, попав в Северную Америку, оказался исключительно полезным для компании правителем. Роль Баранова в управлении делами компании на месте особенно возросла после смерти Шелихова.
Как ни был разнообразен круг вопросов, которыми приходилось ежедневно заниматься Баранову, среди них главное место занимали устройство жителей и оборона Русской Америки. Нельзя же было беспредельно расширять сферу деятельности компании: в этом отношении уже встречалось сопротивление со стороны испанских и французских властей. Поэтому наряду, со строительством, промыслами и торговлей необходимо было организовать самое серьезное географическое изучение внутренних частей Аляски и побережья и гидрографические исследования омывающих русские владения морей и заливов Тихого и Ледовитого океанов. Сам Баранов не мог это сделать. Он в ответ на предложение Н. А. Шелиховой по этому поводу писал 10 июня 1798 года: «Топографического описания всего здешнего края таково совершенново (такого совершенного. - А. А.), чтоб издать в печать, я учинить и принять на себя не осмеливаюсь, зная высокие описания природы и обычаев бывших при экспедиции, и ныне здесь обращающихся ведущих натуральную историю ученых мужей, в чем и извинить немощным моим понятием, нездоровьем и несвободностию покорнейше прошу»1 [АВПР, ф. 339, on. 888, д. 121, л. 17 об.].
Последние слова требуют некоторого пояснения. Дело в том, что А. А. Баранов совсем не собирался до конца своих дней сидеть в Ново-Архангельске и управлять Русской Америкой. По примеру своих предшественников К. А. Самойлова и Е. И. Деларова он уже в 1798 году просил Н. А. Шелихову и И. Л. Голикова освободить его от обязанностей. «Зрение я потерял. Смотрю уже в очках и те мало помогают, а в силах и здоровье приметную ощущаю перемену, при том же всем повредил правую ногу и не могу быть в дальних на земле, где б нужда потребует переходах, и вы изволите более великодушно и снисходительно, нежели в истине поблажать моему честолюбию будто людей способных отискать не может с посредственными дарованиями 3-х или 4-х летняя опытность вразумить здесь в силу нужному и опытному, лишь бы душевныя расположения были ближе к природе, и добродетели представить же и то благоволите, когда возвратится обратно сюда транспорт и поколь могу выбраться до Охотска, минет более десяти лет моему многотрудному здесь странствованию. И я между тем становлюсь стар - 50-т пробило, и волос на голове остается мало, а денежново еще куска не имею, проводя всю жизнь мою в волокитах и заботах, около чужих более нежели собственных дел»1 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 121, л. 20 об.]. Это, между прочим, совсем не характерно для Баранова. Отправив письмо с просьбой об отставке, он по-прежнему продолжал упорно трудиться. К тому же и со сменой ему как-то не везло. Дважды отправлялись к нему на смену назначенные чиновники, но оба не добрались до места назначения. А жизнь не ждала. И Баранов распоряжался, строил, просвещал, воевал, плавал, мастерил, торговал...
В декабре 1795 года он произвел первую перепись населения Кадьяка, обойдя его на байдарах: 3221 мужчина, 2985 женщин, итого 6206 человек. В марте 1796 года скончался от горячки один из замечательных первопроходцев, открыватель Прибыловых островов Гавриил Логинович Прибылов. В связи с этой утратой экспедицию в залив Якутат повел байдарщик Василий Медведников с учеником Кашеваровым, плававшим с Шильцем. Начальником был Иван Григорьевич Поломошный с помощником Степаном Ларионовым. Туда же отправился и «Орел» с командиром Шильцем. На «Ольге» в Якутат шел и Баранов, оставив Кадьяк на попечение И. А. Кускова. По пути он зашел в селение у мыса Св. Ильи, а 15 июня прибыл в Якутат. Туда, к мысу Св. Ильи, 25 июня пришло и судно «Три Святителя». Экипаж его пробыл здесь два месяца, помог строить селение, оставил 50 человек гарнизона и возвратился в Якутат. Оттуда судно ушло 2 сентября. Налетевшей бурей его занесло в Камышацкую бухту, и оно получило большие повреждения. На следующий год Баранов послал туда людей для ремонта, но за зиму судно совсем разбило и пришлось его сжечь, чтобы получить железо. Люди же возвратились на Кадьяк, а часть ушла на озеро Илиамна, где хотели строить селение.
В 1796 году на Кадьяке зазвенели колокола - была освящена русская церковь. По настоянию еще Шелихова, а затем и Баранова, на Кадьяк в 1794 году прибыла духовная миссия во главе с иеромонахом Иоасафом, которая сыграла значительную роль в распространении христианства в Русской Америке. Священники помогли многим промышленникам сохранить «американские» семьи. Вот что писал 19 мая 1795 года архимандрит Иоасаф в своем сообщении синоду о крещении 6000 человек местных жителей: «Из числа русских промышленников есть таковые, кои живут лет по пятнадцати и более в Америке, оставив в России своих жен, а здесь держат наложниц, с коими прижили детей и воспитывают. Просят крестить их наложниц и венчать с ними, представляя в резон, что мы де не имеем надежды возвратиться в Россию, да и не желаем, а притом признаться откровенно, что мы де от несогласия с женами и в такую отдаленность уехали; но как вышепоказанных американцев крестить, так и сих венчать он архимандрит без особливаго на то разрешения не осмеливается, почему и просит наставления»1 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 109, л. 55 об. В составе миссии были иеромонах Макарий (вернулся в 1795 году), иеромонах Афанасий (выслан в 1825 году), иеромонах Стефан - утонул, иеромонах Нектарий (выслан в 1807 году), монах Герман жил долго на Кадьяке, Иоасаф утонул в 1799 году]. Не преминул отец Иоасаф в этом случае «бросить поклеп» и на Баранова, который «де также держит наложницу публично» и что, мол, если Баранов сменится, «то неустройство сие повидимому прекратится»2 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 109, л. 56]. Наложница эта стала второй женой Баранова. Он имел от нее сына и дочь. Американская жена Баранова, намного пережившая своего мужа, после отъезда последнего в Россию, до конца дней своих получала назначенную ей мужем пенсию.
В 1797 году Баранов все лето провел в Кенайской губе, Чугацкой губе, Воскресенской крепости, плавая по-прежнему на «Ольге». На острове Нучек находился промышленный отряд компании Лебедева-Ласточкина. Он был в Константиновской крепости Чугацкого залива. Выяснилось от передовщика этой компании Григория Коновалова, что одно судно «Св. Георгий» в июле ушло в Охотск (на нем отправились все желавшие возвратиться), а второе судно «Иоанн Богослов» с Потапом Зайковым было в Кенайском заливе. У них кенайцы уничтожили две промысловые партии. Баранов принял все меры к тому, чтобы спровадить промышленников Лебедева-Ласточкина, и это ему удалось: Зайков ушел в Охотск. В Константиновском редуте на острове Нучек стал хозяйничать Кусков.
В начале октября Баранов прибыл на Кадьяк. Вскоре он встречал своего первенца - бриг «Феникс» из Охотска под командой штурмана Талина. С ним прибыло известие о смерти Шелихова и просьба его жены к Баранову - не оставлять своего поста в Америке. На «Фениксе» пришли уволенные с флота для службы в компании Колбин и Пышенков, из Архангельска прибыл мореход Поташ. За ними прибыл и «Симеон Богоприимец» с мореходом Сапожниковым.
В 1798 году Баранов направил «Феникс» в Охотск. На нем отправился архимандрит Иоасаф. Его произвели в епископы, и по этому случаю он должен был прибыть в Иркутск. С «Фениксом» Баранов отправлял обратно не понравившихся ему Колбина и Пышенкова. «Симеон» ушел к островам Прибылова, в Якутат под командой Поташа пошла бригантина «Екатерина» с рогатым скотом, Талин на «Орле» описывал берега у Ситхи. Туда давно хотелось Баранову: уж очень нравились ему эти места, да и были они намного южнее. А пока Баранов, как и в прежние годы, направился осматривать владения в Кенайский залив и на Нучек, где заложил новую крепость и поставил во главе ее И. А. Кускова. Из Нучека он отправил одного из промышленных русских на Медную реку для «разведывания о тамошних местах и произведениях»: сведения о запасах меди давно уже доходили до русских людей. Вернулся Баранов на Кадьяк 5 октября.
Весна и лето 1799 года были крайне неудачными для компании. В этом году погиб, возвращаясь из Охотска, милый сердцу Баранова «Феникс» с 88 членами экипажа и всем грузом. Погиб и возвращающийся епископ Иоасаф. А у острова Цукли, идя из Якутата, погиб «Северный орел», который должен был помогать в освоении ситхинских мест. Затем стало известно о гибели на острове Св. Павла (острове Прибылова) «Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы». Правда, люди и весь груз были спасены.
Именно в это время, несколько позже «Северного орла», к Ситхе на «Ольге» вышел Баранов (23 мая). Туда же отправился и Поташ на «Екатерине». Когда подошли в начале июня к берегу залива Ситхи, то там оказался уже Медведников, выбравший место для поселения. Оно пришлось по вкусу Баранову, и с 15 июля началась постройка крепости. Именно в это время произошла у Баранова стычка с Талиным, который хотел зайти на Якутат за Поломошным, а Баранов приказывал ему идти прямо в Павловскую гавань. Талин не послушался, зашел в Якутат, взял меха Поломошного и его самого. По пути на Кадьяк «Северный орел» был разбит до основания, а Поломошный погиб. Как видно по материалам, Поломошный и Талин составляли постоянную оппозицию Баранову и много этим вредили общему делу.
Так было и сейчас. Баранов остался зимовать на острове Ситха. Сначала он жил в палатке, затем перебрался в двухэтажную казарму размером 8 на 4 сажени с погребом и будками по углам. Тяжелый год завершился там, что на Ситхе от отравления умерла вся промышленная партия в количестве 115 человек. Это случилось незадолго до прихода сюда Баранова. И в этих условиях Баранов строил, строил не только казарму, но и дома для поселенцев, чтобы на будущий год привезти их сюда. «Самоотвержение этого человека на общую пользу было необыкновенно. До поздней осени он страдал в изорванной от ветров палатке, и потом несколько месяцев терпел не менее в жалкой избе от дыма»1 [П. А. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании. Ч. 1. СПб, 1861, с. 83]. Русских было в селении всего 22 человека, их иногда беспокоили местные жители - колоши. Но Баранов твердо стоял на своем. Основываясь на Ситхе, отмечал К. Т. Хлебников, «Баранов имел в виду и политические причины, чтобы распространить владения России до Нутки, дабы предупредить занятие по сему берегу от других народов. Причины сии были одобрены вышним правительством»2 [Цит. по кн.: С. Г. Федорова. Русское население Аляски и Калифорнии. М., 1971, с. 123]. Но освоение острова Ситха обошлось дорого.
22 апреля 1800 года Баранов ушел на Кадьяк и 5 мая был там. Правивший на Кадьяке Бакадаров доложил о беспорядках, которые спровоцировал все тот же Талин. Решительными мерами Баранов уладил дело. Получив известия и о беспорядках в Кенайской губе, Баранов отправиться туда не мог. 24 апреля на Кадьяк прибыло из Нью-Йорка первое американское судно «Энтерпрайз» с капитаном Джемсом Скоттом. Баранову пришлось вопреки положению сдавать всю пушнину только компании, сбывать ее американцам, ибо положение было безвыходным. Пушнины было много (лишь Ситхинская артель добыла 2 600 бобров), а отправить ее в Охотск было нельзя из-за отсутствия мореходных судов, ибо на маленькой «Ольге» невозможно было переправить груз даже в Уналашку.
Ожидавшиеся из Охотска суда не пришли. Как позже выяснилось, «Михаил» жестоко пострадал от штормов. Несмотря на то, что и треть грузов мореходам пришлось выбросить за борт, судно у Большерецка все же оказалось на берегу. Здесь умер мореход Мухоплев, и судно до Уналашки довел Беляев. Но там «Михаил» все-таки разбился о камни, а грузы остались целы. Все это страшно затрудняло нормальную жизнь в русских владениях. Поэтому лето 1801 года прошло в повседневных заботах и хлопотах. Баранов основное внимание уделял строительству и обороне Ситхинской крепости, где он вознамерился основать столицу Русской Америки. И. А. Кусков на «Екатерине» обошел остров Ситха, осмотрел окрестности. Впечатление было самым благоприятным. Баранов уже строил проекты выполнения начертаний правительства о распространении владений до залива Нутка, точнее, до залива Льтуа, по праву первооткрытия их Чириковым и Берингом в 1740 году.
Новый, 1802 год принес и радости и тревоги. На пришедшем из Охотска судне прибыл титулярный советник Иван Иванович Баннер (умер в 1816 году), который привез целый ворох новостей: известие о вступлении на престол Александра I, о привилегиях Российско-Американской компании и золотую медаль на Владимирской ленте А. А. Баранову за полезные труды. Это обрадовало и вдохновило Баранова. Но в отсутствие Александра Андреевича в Ситхе там произошло непоправимое. Колоши напали среди бела дня «великою силою на крепость, истребили мучительной смертью русских, разграбили в магазинах бобров и превратили в пепел селение и строившееся судно»1 [К. Т. Хлебников. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, Главнаго Правителя Российских Колоний в Америке. СПб, 1835, с. 69]. В результате погибло 20 русских во главе с Медведниковым и 130 алеутов, разграблено 3 тысячи шкур. Англичанин Барбер, бывший в это время недалеко от Ситхи со своим судном «Юникорн», спас 3 русских, 5 алеутов, 18 женщин и 6 детей. Придя в Павловскую гавань, Барбер потребовал за пленных (Россия была в состоянии войны с Англией) выкупа в размере 50 тысяч рублей. Договорились на 10 тысяч мехами.
Вскоре прибыл отправленный весной на Уналашку под управлением Кашеварова галиот «Ольга» с И. И. Баннером. Затем из Охотска пришел бриг «Александр» под командованием штурмана Василия Петровича Петрова, а 1 ноября бриг «Елизавета» под командованием лейтенанта Николая Александровича Хвостова и его помощника мичмана Гавриила Ивановича Давыдова1 [Н. А. Хвостов (1776-1809) и Г. И. Давыдов (?-1809) - первые офицеры военно-морского флота, служившие в РАК. Отличились своим знаменитым плаванием в 1806-1809 годах к берегам Южного Сахалина и к Японии, во время которого осуществили высадку в заливе Анибэ и объявили о принадлежности всего Сахалина России]. Прибытие «Елизаветы» было примечательным явлением в жизни Российско-Американской компании. Дело в том, что в числе прочих привилегий компании несколько позже основных появилась и такая - разрешать использовать на службе компании офицеров военно-морского флота с оставлением их на флоте с половинным жалованьем. Первыми такими офицерами и стали Хвостов и Давыдов.
В компанию вступил первым офицером Хвостов, хорошо знавший камергера Резанова. Немедленно это же сделал и его друг Давыдов. 19 апреля они выехали из Петербурга, а 4 августа того же года уже вышли в море из Охотска, имея на борту «Елизаветы» 34 промышленника, двух алеутов, одного «американца», приказчика компании с помощником, а всего 49 человек. 8 сентября была сделана небольшая остановка на первом Курильском острове, 27 сентября прошли острова Атту - Агатту, 12 октября увидели Уналашку, 14-го - Унимак. Затем наступили штормовые дни, сменившиеся штилем, а потом снова был шторм, закончившийся к концу октября. 29 октября увидели Кадьяк, а 1 ноября бросили якорь в Павловской гавани.
С берега донеслись звуки салюта, с «Елизаветы» отвечали выстрелами из пушки. «Едва успели мы ошвартовать судно, как приехал господин Баранов... Я не мог без некоторого уважения смотреть на человека, посвятившаго жизнь свою для приведения в лучшее состояние отраслей торговли. Двенадцать уже лет как он живет в Америке... Твердость духа его и всегдашнее присутствие разума, суть причиною, что дикие без любви к нему, уважают его, и слава имени Баранова гремит между всеми варварскими народами, населяющими северо-западный берег Америки... Баранов роста ниже среднего человека, белокур, плотен и имеет весьма значущие черты лица, не изглаженныя ни трудами, ни летами, хотя ему уже пятьдесят шестой год» 2 [Г. И. Давыдов. Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним. Ч. 1. СПб, 1810, с. 192-194].
Зима с 1802 на 1803 год была обычной для жителей Русской Америки. Готовились к отправлению грузов в Охотск, готовили партии для промысла с наступлением весны. Давыдов и Хвостов занимались описью острова Кадьяк, побывали в селениях, а также и на острове Афогнак. Они первые дали описание жителей Аляски, их жилищ, обычаев, природы Кадьяка. Обычно Баранов направлял промысловые артели в губу Игацкую, губу Трех Святителей, к мысу Алитокий и на реку Куреуцкую (все на острове Кадьяк); две партии отправлялись на Афогнак (Афогнакская и Малиновская), три на Аляску (Катмайская, на остров Сатхума и к озеру Илиамна), две в Кенайский залив (Александровская и Николаевская), одна была в Воскресенской губе и одна на острове Нучек.
Маршруты на сезон 1803 года были следующие. Главная партия примерно из 500 байдар выходила из Кадьяка в апреле вдоль материкового берега Аляски до Бобровой бухты. Во главе ее стоял партовщик (начальник партии) и 7-8 русских промышленников, остальные - местные жители. Промысел длился до августа. Вторая партия - Тугидацкая, состоявшая примерно из 200 байдар, промышляла у острова Тугидак, оттуда шла к Укамоку, Сутхуме до острова Унга. Третья - примерно из 40 байдар - вела промысел морских выдр у островов Шуеха, Еврашечий, Перегребных и у устья Кенайской губы. Четвертая - из 50 байдар - промышляла с северной стороны Кадьяка, а также использовалась для разъездов. Остальные жители, преимущественно старые, ловили птиц, делали парки, удили рыбу. Женщины занимались обработкой рыбы, выделыванием шкур, сбором ягод.
Весной 1803 года с очередным кораблем из Охотска пришло известие о назначении А. А. Баранова Главным правителем Российско-Американской компании в самой Америке. Правителем Охотской конторы РАК был назначен А. Е. Полезой, К. Т. Хлебников занимал этот пост на Камчатке. Для компании в Охотске были построены суда «Св. Дмитрий», «Св. Петр и Павел», «Св. князь Александр Невский», «Захарий и Елизавета», заложены были «Св. Мария Магдалина» и кутер «Константин». Кроме Хвостова и Давыдова, назначены были штурманы Булыгин и Петров.
Баранову теперь предстояло заботиться обо всем с еще большей ответственностью, но зато у него появилось больше возможностей. Он отвечал за хлебопашество, скотоводство, за суда, их ремонт, за устройство верфей и мастерских, за разведку полезных ископаемых, наконец, за жизнь вверенных ему людей. Особое внимание ему предписывалось обратить «на изследование американского материка в этнографическом и гидрографическом отношениях и на тщательное и, по возможности, подробное изготовление карт всех описанных земель»1 [П. А Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской кампании. Ч. 1. СПб, 1861, с. 77].
А с этим как раз дело обстояло неважно: не было специалистов. Еще в 1799 году на запрос синода: «Как далеко распространяется владение российских по берегу, какою границею оно отделяется и на сколько верст простираетца внутрь берега?» - отец Иоасаф ответил: «Не упоминая о всей Алеутской гряде, которая уже издавна повинуется Российскому скипетру, мыс Америки Алякса, Шумагинские острова, Кадьяк с принадлежащими к нему островами, на самой Америке Кенайская и Чугацкая губы и Берингов Якутатский залив полностью заняты, и введен всюду благоустроенный к обоюдным с жителями выгодам порядок. Промыслы же компании производятся до острова Ситки, на коем и гора Ешом (Эджкомб - А. А.) от англичан именуемая, торговля и описание берегов на норд ост и ост, простерты до того самого места, где приставам прежней экспедиции в 742 году российской мореход Чириков и оставил квартирмейстера Дементьева в 12 человеках; а границ никаких еще до самой Нотки или зимовья короля Георгия положено не было»1 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 154, лл. 4-5]. Так что к началу XIX века никаких официальных границ в Америке Россия ни с кем не заключала, и русские находились там по праву первооткрывателей и первоосваивателей.
Главному правлению РАК поведено было находиться в Петербурге (указ от 19 октября 1800 года). Такая централизация руководства весьма благоприятным образом влияла на развитие всей деятельности компании на связи Главного правления с членами царствующей семьи и членами правительства. Не случайно 25 марта 1802 года царь Александр купил 10 акций компании и по две акции вдовствующая царица, царица и великий князь Константин Павлович - брат царя. Поэтому с полным основанием А. А. Баранов писал в декабре 1800 года К. Т. Хлебникову: «Американская компания есть государственное общество, известное под фирмою Российско-Американской компании. Оно составилось из частных промысловых обществ, учредившихся после открытия командором Берингом Алеутских островов и Северо-западного берега Америки в 1741 году»1 [Б. Н. Вишневский. Путешественник Кирилл Хлебников. Пермь, 1957, с. 11].
Вскоре на службу РАК стали приходить морские офицеры. Понемногу налаживалось постоянное сообщение между Ново-Архангельском и Петропавловском и Охотском, в чем большую роль сыграли военные морские офицеры, более опытные и знающие свое дело. Уже первый опыт Хвостова и Давыдова доказал, что можно быстрее и надежнее доставлять грузы и почту между двумя материками. Тихменев свидетельствовал: «Нельзя не отдать полной справедливости лейтенанту Хвостову и мичману Давыдову, которые не только занимались в колониях обучением людей правильному вооружению судов и действию орудиями, но вместе с тем командуя судами совершали рейсы между колониями и Охотском в неслыханное дотоле короткое время»2 [П. А. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании. Ч. 1. СПб, 1861, с. 94].
Население Русской Америки росло все-таки медленно. Оно увеличивалось так медленно, что правительство издало в 1808 году указ, по которому Российско-Американская компания имела право «нанимать везде свободных людей для своих промыслов и заведений, с получением на них семилетних паспортов»3 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 123, с. 246], а не только в сибирских губерниях, как это было раньше предусмотрено в привилегиях компании.
Компания неоднократно получала от правительства крупные займы, как это видно, например, из указа Александра I от 10 июня 1803 года, где говорится, что «сверх выданной по Указу нашему от 13 августа 1802 года суммы для подкрепления Российско-Американской компании, повелеваем выдать еще оной компании заимообразно под расписку ее директоров из государственного заемного банка сто пятьдесят тысяч рублей на восемь лет с платежом узаконенных процентов»4 [Там же, л. 287]. Вспомним, как Екатерина II не разрешила выдать 200 тысяч рублей на 20 лет, и станет нагляднее картина позитивного отношения царского правительства к Российско-Американской компании. В 1806 году был утвержден флаг Российско-Американской компании, представлявший собой бело-сине-красное (сверху вниз) полотнище с двуглавым черным орлом в верхнем левом углу.
Бурно растущая торговля России на Дальнем Востоке испытывала острый недостаток в судах, боевых кораблях и опытных офицерах. Судостроительные возможности Охотска, Камчатки и Русской Америки были все-таки явно недостаточными, чтобы удовлетворить спрос компании. Провокации иностранных держав на Аляске, Алеутских островах требовали вмешательства правительства в дальневосточные и североамериканские дела. Существовало еще одно немаловажное обстоятельство. По-прежнему все снабжение Российско-Американской компании, Охотской флотилии и всех населенных пунктов на Тихом океане шло через Охотск. Не говоря уже о страшной дороговизне этого пути, надо было считаться со сроками доставки припасов, оборудования, продуктов. По сибирскому бездорожью нередко предметы первой необходимости (якоря, канаты и прочее) шли из Петербурга в Охотск распиленными (разрубленными) на части. В Охотске снова соединялись, нагружались на суда флотилии и отправлялись в Русскую Америку.
Поэтому встал вопрос об отправке в воды Тихого океана военных судов из Кронштадта. Мысль эта, как мы помним (Г. И. Муловский), была не нова. Были, правда, и другого рода мнения. Говорилось о постройке в Охотске (и следовательно, коренном усовершенствовании верфей) военных судов. Но такое решение вопроса, во-первых, не обеспечивало снабжение Российско-Американской компании необходимыми припасами и регулярной военной помощью, так как все равно все снабжение в этом случае продолжалось бы через Сибирь в Охотск сухим путем. А во-вторых, как показали подсчеты, доставка всего необходимого в Охотск для строительства двух военных судов и строительство их там обошлись бы гораздо дороже, чем отправление построенных на Балтийском море или купленных в Европе судов своим ходом в воды Тихого океана.
Все эти политические, экономические и технические причины и факторы создали 'Необходимые предпосылки для организации первой русской кругосветной экспедиции на кораблях «Надежда» и «Нева» под руководством И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского (1803-1806 годы). На «Надежде» шел русским послом в Японию и Н. П. Резанов - зять Г. И. Шелихова и уполномоченный Главного правления Российско-Американской компании. И. Ф. Крузенштерн выполнял свои исследования и дипломатическую миссию в Японии и у азиатских берегов вообще, тогда как Ю. Ф. Лисянский на «Неве» пошел в Русскую Америку. Теперь уж ни у кого не оставалось сомнений на тот счет, что Российская Империя намерена твердо отстаивать приобретения своих землепроходцев.
Вернемся теперь к событиям, которые происходили в это время в Русской Америке. Баранов весной отправил на «Ольге» в Уналашку И. И. Баннера с приказанием прекратить временно бесполезные промыслы на Прибыловых островах (накопилось невывезенных 800 тысяч шкурок). 30 мая он проводил в Охотск «Екатерину» с грузом пушнины, а 25 июня с грузом (17 тысяч бобров на 1 200 000 рублей) ушел в Охотск Хвостов с Давыдовым на «Елизавете» и прибыл туда благополучно 23 августа - всего за два месяца!
В это время вернулась «Ольга», и Баранов отправился на ней в Якутат, где нашел И. А. Кускова с двумя судами. Баранов хотел было идти к Ситхе и взять у колошей это место - он решил отстроить заново Ново-Архангельск. Но Кусков его отговорил, мотивируя задержку необходимостью более тщательной подготовки к походу и, в частности, постройки двух парусных судов.
Баранов тогда возвратился на Кадьяк. Была середина октября, в гавани стояло американское судно «Бостон» (капитан Окейн). Баранов договорился с капитаном о продаже на десять тысяч рублей товаров. С капитаном же ему удалось договориться и насчет того, чтобы русские байдары сопровождали американский корабль в дальнейшем плавании вдоль Американского побережья к югу от Аляскинского залива. Занимаясь в пути промыслом, мореходы погасили бы определенную часть долга (то есть часть 10 тысяч).
«И потому он решился, - пишет Хлебников, - взяв от Окейна в обезпечение отряда значительную часть товаров, дать ему 20 байдарок под надзором верного и смышленого служителя Шевцова, которому предписал замечать все страны, где будут они приставать»1 [К. Т. Хлебников. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, Главнаго Правителя Российских Колоний в Америке. СПб, 1835, с. 76]. Несмотря на то, что крепость Ситха - Ново-Архангельск была еще в руках индейцев, Баранов распространял свое влияние на юг до Калифорнии. 26 октября «Бостон» в сопровождении флотилии байдар отправился на юг, Шевцов не только вел промысел - он «примечал» повсюду то, что нужно было Баранову. Отряд зашел в порт Сан-Диего, где простоял до 1 марта 1804 года, промышляя бобров. Шевцов не только рассчитался с Окейном, но и привез еще на Кадьяк 1100 шкур.
23 марта 1804 года штурман Бубнов, прибывший из Уналашки, доставил Баранову весть о присвоении ему чина коллежского советника. Хлебников передает, что, узнав об этом, Баранов воскликнул: «Я награжден, а Ситха потеряна. Нет!» Баранов начал энергичную подготовку к взятию Ситхи. Как всегда, он отправил партии на промысел, корабли - по своим надобностям, а сам на судне «Ермак» направился в обход своих владений. И именно в это время на рейде Павловской гавани показался шлюп «Нева» под командованием Юрия Федоровича Лисянского - одного из первых двух русских кругосветных мореплавателей.
«Надежда» и «Нева» были куплены Лисянским в Англии. «Нева» прежде называлась «Темзой». Водоизмещение ее составляло 373 тонны, и вооружена она была 14 орудиями. Кроме Лисянского в плавании участвовали лейтенанты Павел Арбузов и Петр Повалишин, мичманы Федор Коведяев и Василий Берх, штурман Даниил Калинин, подштурман Федор Мальцев, доктор Мориц Либанд, подлекарь Алексей Мутовин, иеромонах Гедеон, приказчик Российско-Американской компании Николай Коробицин, боцман Петр Русаков и 45 старшин и матросов - нижних чинов.
Переход от Кронштадта до Русской Америки прошел вполне благополучно, и 13 июля 1804 года Лисянский принимал поздравления жителей Павловской гавани, где управляющим оставался И. И. Баннер. «Каждый вообразить себе может, с каким чувствованием надлежало мне принять сие поздравление, видя, что я первый из Россиян, предприяв столь трудный и дальний путь, достиг до места назначения своего не только не имея на корабле своем ни одного человека больного, но с такими людьми, которые были тогда еще здоровее прежнего. Все сие приводило меня в радостное восхищение»1 [Ю. Ф. Лисянский. Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах, по повелению Его Императорскаго Величества Александра Перваго, на корабле Неве, под начальством Флота Капитан-лейтенанта, ныне Капитана 1-го ранга и кавалера Юрия Лисянскаго. Ч. 1. СПб, 1812, с. 245].
На другой день Лисянский получил письмо от Баранова, который сообщал о своем походе, писал о том, что колоши захватили селение на острове Ситха и просил командира о помощи. После отдыха и ремонта судна Лисянский 15 августа пошел в Крестовскую губу, где и ожидал Баранова. А правитель Русской Америки тем временем готовился к штурму колошинских укреплений, готовился отобрать Ситху. Отправив в начале апреля 300 байдар с Деляненковым во главе 800 местных жителей, сам Баранов с двумя судами «Екатериной» и «Александром» 4 апреля пошел в Якутат. Прибыв туда 25 мая, он убедился, что Кусков был прав, отговаривая его отложить операции против колошей до этого года: у него уже были готовы два судна - шхуны «Ермак» и «Ростислав». «Александр» и «Екатерина» по приказанию Баранова пошли к Ситхе. «Ростислав» ушел охранять партию, а сам Баранов на «Ермаке» 25 августа ушел к Ледяному проливу, где соединился с партией. С большими трудностями и некоторыми потерями был пройден Ледяной пролив, затем пролив Чильхат.
По пути проходили колошенские деревни, жители которых принимали участие в разрушении русского поселения на Ситхе. При приближении русских байдар и судов все они покидали свои жилища. Промышленники продолжали промысел бобров и сумели добыть до 1500 шкур. Обойдя Ситху, эскадра Баранова 8 сентября пришла в Крестовскую гавань, где уже находился Лисянский. Он рассказал Баранову обо всех своих приключениях и о положении на Ситхе.
Было решено перейти к Ситхе и стать на рейде. Так и сделали. 29 сентября после некоторых приготовлений «Баранов, съехав на берег, занял высокий утесистый, довольно обширный камень и поднял на оном флаг, в знак овладения сим местом под Российскую Державу, наименовав оное по-прежнему Ново-Архангельскою крепостию»1 [К. Т. Хлебников. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, Главнаго Правителя Российских Колоний в Америке. СПб, 1835, с. 83]. Немедленно попытались вести переговоры с колошами, которые находились верстах в 18 от этого места во вновь выстроенной крепости. Те отказались от переговоров. С 30 сентября началась осада крепости, доходившая до вооруженных столкновений, во время которых 10 человек было убито и 26 ранено. В числе последних были Баранов, которому прострелили навылет правую руку, а лейтенанты Арбузов и Поваляев получили ранения в голову. После боя колоши запросили мира, но снова тянули с ответом, а когда Баранов решил было поторопить с ответом, выяснилось, что все колоши из крепости ушли.
Началось восстановление и строительство крепости Ситха. Баранов оставался здесь сам и оставил тут же все байдары и суда, кроме «Ростислава», посланного с донесениями в Павловскую гавань, и «Невы», шедшей зимовать туда же 10 ноября 1804 года. Кругосветные путешественники были рады перебраться на землю после столь долгого плавания. Лисянский использовал зимовку для исследовательских целей. Он произвел опись Кадьяка, основанную на нескольких астрономических определениях. В работах ему помогал штурман Калинин. В результате появилось первое географическое описание острова Кадьяк и близлежащих районов. Весь остров был положен на карту, составлены планы Павловской гавани, Чиниатского залива, гавани Трех Святителей. Кроме этого, во время путешествий по острову и близлежащим к нему мелким островам Лисянский поближе познакомился с местными жителями, а в гавани Трех Святителей провел совещание с тойонами, выслушал их претензии, обиды. Все это затем послужило предметом специальных разговоров с Барановым1 [Ю. Ф. Лисянский. Указ. соч., ч. 2, «Описание Кадьяка», с. 66-108; его же «Собрание карт и рисунков, принадлежащих к Путешествию флота капитана 1-го ранга и Кавалера Юрия Лисянского, на корабле «Неве». СПб, 1812]. Ему удалось узнать, в частности, что по берегу Кенайского залива расположено 14 селений с числом жителей около 3000 человек. Побеседовал он и с промышленником Баженовым, побывавшим на Медной реке.
С наступлением весны Лисянский стал готовить «Неву» в обратный путь. На нее было погружено 3000 бобров, 150 тысяч котиков и множество других товаров, всего на сумму примерно 450 тысяч рублей. По решению Главного правления Российско-Американской компании на шлюпе отправлялись три уроженца Кадьяка, родившиеся от русских отцов и местных матерей - креолы, для обучения в Петербурге в Штурманском училище: Андрей Климовский, Иван Чернов, Герасим Кондаков. 14 июня 1805 года «Нева» покинула Павловскую гавань и через неделю, 22 июня, стала на якорь на Ситхинском рейде. Здесь необходимо было задержаться на неопределенный срок до окончательного решения вопроса об отношениях с колошами.
На следующий день Лисянский сошел на берег и, как он пишет, «к величайшему моему удовольствию увидел удивительные плоды неусыпного трудолюбия г. Баранова. Во время краткаго отсутствия нашего успел он построить восемь зданий, которыя по величине и по виду своему могут почтены быть красивыми и в самой Европе, и кроме того развел пятнадцать огородов по близости селения. Теперь находится у него 4 коровы, 2 телки, 3 быка, овца с бараном, 3 козы и довольное количество свиней и кур. Таковое имущество в стране сей драгоценнее всяких сокровищ» 2 [Ю. Ф. Лисянский. Указ. соч., ч. 2, с. 112].
Баранов продолжал переговоры с колошами о прочном мире. Они закончились в июле успешно. Мир был восстановлен. 19 июля тойоны, принимавшие участие в переговорах, уехали. Баранов подарил главному из них медный Российский герб, убранный орлиными перьями и разноцветными лентами. Офицеры же «Невы» производили опись Ситхинских островов. Главные из них четыре: Якобиев, Крузов, Баранова и Чичагова. Острова покрыты елью, лиственницей, сосной, ольхой и другими деревьями. На островах множество различных ягод (смородина, черника, клубника и другие). Проживает там около 800 человек. В результате Лисянским было составлено описание Ситхинских островов и их карта3 [Ю. Ф. Лисянский. Указ. соч., ч. 2, «Описание Ситкинских островов», с. 136-153. См. также «Описание карт и рисунков...» Лисянского. В довершение всего Лисянским был составлен «Краткий словарь языков северо-западной части Америки с Российским переводом» (см. соч., с. 154-207). Слова даны на русском, кадьякском, кенайском, ситхинском и уналашкинском языках и диалектах]. С 21 по 25 июля Лисянский совершил восхождение на гору Эджкомб, находящуюся на острове Круза и самую приметную для мореплавателей. Восхождение было трудным, но «труды и терпение наши награждены были особенным удовольствием. Стоя на вершине горы мы видели себя окруженными самыми величественными картинами, каковыя токмо природа представить может. Безчисленное множество островов и проливов до входа Креста и самый материк, лежащий к северу, казалися под нашими ногами; горы же, по другую сторону Ситкинского залива, представлялись как бы лежащими на облаках, под нами носившихся»1 [Ю. Ф. Лисянский. Указ. соч., ч. 2, с. 125].
Август прошел в помощи Баранову и в исследованиях. С 7-го по 15-е Лисянский ходил со служителями на целебные источники, о которых очень хорошо отозвался, так как пользование ими помогло больным участникам экспедиции. В это время пришли на Ситху два английских корабля для ремонта, а затем и наша «Елизавета» с Уналашки. А 1 сентября «Нева» покидала Ситху, отправляясь отсюда прямо в Кантон. В это время на корабль приехал попрощаться Баранов, «с которым разпрощался я, - писал Лисянский, - не без сожаления. Он по дарованиям своим заслуживает всякое уважение. И по мнению моему Российско-Американская компания не может иметь в Америке лучшаго начальника, ибо кроме познаний он сделал уже привычку к понесению всяких трудов и не жалеет собственнаго своего имущества для общественного блага»2 [Там же, с. 209].
Едва распрощавшись с Лисянским, который так много помог ему в устройстве Ситхи, Баранов встречал новых гостей. История их появления такова. Хвостов и Давыдов после первого плавания возвратились в Петербург, но долго там не пробыли. 14 мая 1804 года они выехали на Дальний Восток и в конце августа уже вышли в море на судне «Мария». Шторм, захвативший судно в пути, заставил моряков зайти на Камчатку в Петропавловск и здесь зазимовать. Но вот в 1805 году там появился шлюп «Надежда», под командованием И. Ф. Крузенштерна. Находившийся на шлюпе Н. П. Резанов надумал побывать в Русской Америке и с этой целью перебрался на «Марию Магдалину», командиром которой стал лейтенант Ростислав Григорьевич Машин. Хвостов и Давыдов оказались пассажирами. На это судно перешел и Григорий Иванович Лангсдорф - ученый-естествоиспытатель, плававший на «Надежде».
Н. П. Резанов на правах «хозяина» Российско-Американской компании вникал во все тонкости управления. По пути в Ново-Архангельск «Мария Магдалина» посетила остров Св. Павла, Уналашку, заходила на Кадьяк, и везде Резанов знакомился с состоянием дел. В Ситхе, где было еще очень много недоделок, его поразил боевой дух барановцев, неутомимость, деловитость самого Баранова. А ведь трудностей было более чем достаточно: не хватало продуктов - надвигался голод, земля была неплодородная, не хватало кирпичей для стройки, не было слюды для окон, медь считалась страшной редкостью, а без нее невозможно было оснастить корабль. Русского населения набиралось около 470 человек, и они требовали заботы. Но что мог сделать Баранов, если в этом крае все заменяла рыба, хлеб был на вес золота, а от болезней лечили преимущественно домашними средствами - остро чувствовался недостаток врачей и фельдшеров.
Выслушав Баранова и его сподвижников, Резанов совершенно правильно решил, что выход в организации торговли с Калифорнией, в основании там русского поселения, которое снабжало бы Русскую Америку хлебом и молочными продуктами. Для этого Резанов и Баранов приняли решительные меры. Чтобы избавить население Русской Америки от голода (а по переписи Резанова, произведенной в Уналашкинском и Кадьякском отделах, оно составляло 5234 человека), нужно было плыть в Калифорнию немедленно. К тому же с приходом «Марии Магдалины» чиновников прибавилось, а размещать их было негде и кормить нечем. Сам Резанов в письме из Ситхи писал: «Живем все мы очень тесно; но всех хуже живет наш приобретатель сих мест, в какой-то дощеной юрте, наполненной сыростью до того, что всякий день плесень обтирают и при здешних сильных дождях со всех сторон как решето текущей. Чудный человек! Он заботится только о спокойном помещении других, но об себе самом безпечен до того, что однажды нашел я кровать его плавающую и спросил, не оторвало ли где ветром боковую у храмины его доску? Нет, спокойно отвечал он, видно натекло ко мне с площади, - и продолжал свои распоряжения»1 [Г. И. Давыдов. Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним. Ч. 2. СПб, 1812, с. 192].
Резанов между тем предписал Баранову восстановить училище для обучения мальчиков, увеличить число мастеровых, устроить лесопильный завод, приступить к устройству гарнизона для обороны крепости, назначить капитана над портом, для того, чтобы всю повседневную работу по руководству судами возложить на него и освободить себя для других обязанностей, принимать все меры к заведению торговли с Калифорнией, переходить в оплате промышленников на жалованье вместо принятой паевой системы. Резанов настоятельно рекомендовал «обратить внимание на нравственность всех служащих в колониях, и в особенности стараться воздерживать людей от пьянства»2 [П. А. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании. Ч. I. СПб, 1861, с. 144].
Но при тех возможностях, даже с большими полномочиями, Баранову было практически невозможно провести в жизнь программу мероприятий Резанова, то есть и Главного правления Российско-Американской компании. Указания Резанова в большей своей части остались невыполненными, так как Баранову приходилось бороться с холодом, голодом, недостатками всякого рода, а также с внешними и внутренними врагами. Но Баранов полностью соглашался с Резановым в необходимости организации торговли с Калифорнией и основания там поселения-крепости. Для быстрейшего осуществления плавания в Калифорнию было решено по предложению Баранова купить корабль англичанина Вульфа - один из двух прибывших в Ситху для текущего ремонта английских кораблей. Сделка состоялась: сошлись на 68 тысячах пиастров за корабль со всем грузом. Часть денег погашалась товарами на сумму 31 250 пиастров, а остальную часть Вульф мог получить в Петербурге при предъявлении векселей. Кроме того, в сумму эту входила также стоимость шхуны «Ермак», которая отдавалась Вульфу насовсем для перевоза мехов на Сандвичевы острова, и шхуна «Ростислав», которая передавалась на время для перевозку членов экипажа и самого Вульфа в Охотск. Английский корабль «Юнона» принял под свое командование Н. А. Хвостов, помощником у него, как всегда, был Г. И. Давыдов. Одновременно в Ситхе был заложен тендер. Его строили кораблестроитель с «Невы» Корюкин и опытный охотский кораблестроитель Попов.
Первый свой рейс под русским флагом корабль «Юнона» совершил с 4 октября по 13 ноября на остров Кадьяк. Хвостов и Давыдов привезли неутешительные вести о том, что Якутатская крепость полностью разорена колошами. Захватив ее, колоши напали и на артель под начальством Демьяненкова, отправленную из Ситхи на Кадьяк. Тяжелым было также и известие о кораблекрушении судна «Елизавета» под командованием лейтенанта Сукина. Резанов, как мог, утешал огорченного Баранова, но мысли Баранова были уже заняты восстановлением крепости в Якутате.
Перед своим отплытием в Калифорнию Резанов от имени правительства наградил Кускова золотой медалью на Владимирской ленте, Малахова, Швецова, Бакодарова и Еремина - серебряными.
Первый русский корабль отплыл в Калифорнию 26 февраля 1806 года. На борту «Юноны» был один из правителей Российско-Американской компании, командор и кавалер мальтийского большого креста Св. Иоанна Иерусалимского Николай Резанов. Незадолго перед уходом в кругосветное плавание он овдовел: его жена Анна Григорьевна, дочь Г. И. Шелихова, внезапно скончалась. В трудах и хлопотах сорокадвухлетний камергер искал облегчения своего горя.
Русский корабль совершенно неожиданно появился в заливе Св. Франциска и в миссии того же названия. Губернатор Калифорнии любезно принял русского представителя. Хосе де Аргуэлло обещал ему помощь. Но еще большую помощь Резанову оказала очаровательная дочь губернатора Консепсия. Н. П. Резанов страстно увлекся юной красавицей и сделал отцу ее официальное предложение, которое спустя некоторое время было принято. Состоялась помолвка, оговорены были сроки возвращения Резанова, вопросы церковных верований и прочее.
А тем временем Хвостов и Давыдов в Монтерее и в Сан-Франциско нагружали «Юнону» продовольствием. Пшеница, мука, ячмень, горох, бобы, сало, соль и другие продукты - всего 4 600 пудов - спасли жителей Русской Америки в тот тяжелый год от голода и тяжких испытаний. 8 мая 1806 года «Юнона» уходила обратно, а Резанов прощался со своей юной невестой. И не знали они, что это прощание - последнее1 [Николай Петрович Резанов родился в 1764 году, а скончался внезапно в Красноярске в 1807 году, возвращаясь в Петербург].
«Юнона» вернулась в Ситху 8 июня. Первой и главной новостью здесь была постройка тендера «Авось», командование которым принял Г. И. Давыдов. Второй - отправление на юг к Калифорнии отряда из 50 байдар под начальством Сысоя Слободчикова. В 1803-1804 годах Швецов и Тараканов на байдарах плавали до залива Св. Диего. Теперь Баранов решил, используя приход американского корабля под командованием Джона Виншипа, отправить к берегам Калифорнии другой отряд на срок от десяти до четырнадцати месяцев.
Сначала все шло хорошо, промышляли бобров вдоль побережья, затем перешли на остров Серое (28°2 с. ш. и 115°2 з. д.). И тут Слободчиков отделился от Виншипа, не согласившись с некоторыми его требованиями. Слободчиков купил у американцев за 150 бобров небольшую шхуну, назвал ее «Николаем» и с нанятыми двумя американцами и тремя сандвичанами пошел с мехами на Сандвичевы острова: «Слободчиков был первым русским человеком из Нового Света, которого увидели гавайцы. Аляскинский мореход зазимовал на Гаваях, - это было не похоже на зимовки в заливах Аляски или на скалах Уналашки. Как в сказке жил Сысой Слободчиков в стране вечного лета, среди пальм и мимоз, при дворце короля-великана, питался кокосами и свининой после аляскинской голодухи. Тобольский мужик Слободчиков заключил с владыкой Гаваев торговое условие. Баранов получил возможность закупать у короля плоды хлебного дерева, сандал и жемчуг. Тамеамеа Великий послал со Слободчиковым подарок Баранову - драгоценный плащ из перьев тропических птиц - одеяние королей и высоких вельмож Сандвичевых островов»1 [С. Н. Марков. Летопись Аляски. М., 1948, с. 77].
Слободчиков возвратился со своей артелью в Ситху в августе 1807 года, а Виншип - в сентябре. Весь промысел составил 4 820 бобров, но зато с политической точки зрения поход Слободчикова был чрезвычайно важен. Завязались дружеские отношения Русской Америки с Гавайскими островами. Король Гаваев Тамеамеа очень дорожил дружбой с русскими и постоянно поддерживал связь с Барановым, регулярно обмениваясь с ним посланиями и подарками.
24 июня 1806 года Баранов, Кусков, Василий Иванович Малахов и другие провожали Резанова, Хвостова и Давыдова, уходивших в Японию и в Россию на «Юноне» и тендере «Авось». Резанов, недовольный неудачной миссией в Японию во время плавания на «Надежде» с И. Ф. Крузенштерном, решил повторить свой визит в эту страну. Сначала он хотел идти сам на «Юноне», а затем уже во время плавания переменил намерение, отправив в залив Анива тендер «Авось» с мичманом Г. И. Давыдовым. Тендер занимал там сторожевой пост, ожидая прихода «Юноны» из Охотска.
Там же обстоятельства сложились таким образом, что Резанов, сойдя на берег, прислал в скором времени Хвостову дополнение к ранее данной инструкции, в котором ставилось под сомнение вообще плавание з Японию. Сразу после этого Резанов уехал в Якутск и далее в Петербург (как раз по пути туда он скончался). Ничего не оставалось делать, как идти в Аниву. Хвостов не нашел там Давыдова. Тогда, исполняя предписание Резанова (первое), Хвостов сжег на берегу залива Анивы незаконно поставленные там постройки, поднял русский флаг и дал старшине айнского селения документ, подтверждавший право России на Южный Сахалин.
В Петропавловском порту Хвостов нашел Давыдова, который возвратился потому, что среди команды оказалось много больных, утомленных длительным пребыванием в океане. Команды «Юноны» и «Авось» были укомплектованы промышленниками Баранова из Русской Америки, и Российско-Американская компания во время их отсутствия начисляла им паи, а офицерам платила жалованье.
В 1807 году Хвостов и Давыдов повторили плавание и сожгли японские складские помещения на Курильских островах, побывали на Южном Сахалине и на острове Хоккайдо. Возвращение их в Охотск было печальным. Начальник Охотского порта арестовал обоих якобы за самоуправство. Им удалось бежать в Петербург, откуда после дачи объяснений они были направлены в район боевых действий в Финляндию, там отличились в боях, заслужили награды. Царь не дал их им, но зато простил дальневосточные похождения. Основным виновником этих событий следует считать Н. П. Резанова: его поручения подчиненным офицерам были неопределенными. Но Резанова в то время уже не было в живых.
Н. А. Хвостов и Г. И. Давыдов погибли вместе в Петербурге, возвращаясь со встречи с Г. И. Лангсдорфом и Вульфом. На Неве разводили мосты и, пытаясь перепрыгнуть через увеличивающийся развод в темноте, не рассчитав своих сил, оба моряка нашли вечный покой в волнах Невы. Смерть первых офицеров Российско-Американской компании болью отозвалась в среде русских офицеров. О них горевали, писали стихи.
Два храбрых воина, два быстрые орла,
Которых в юности созрели уж дела,
Которыми враги средь Финских вод попраны.
Которых мужеству дивились Океяны,
Переходя чрез мост в Неве кончают век...
О странная судьба! О бренный человек! 1 [Подписано инициалами А. Ш. - В кн.: Г. И. Давыдов. Двукратное путешествие в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанное сим последним. Ч. 1, с. XIV. СПб, 1810]
«Юнона» в 1808 году возвратилась в Русскую Америку, а 29 июля 1811 года была отправлена Барановым с товарами и грузом в Петропавловскую гавань к комиссионеру К. Т. Хлебникову под командованием штурманского ученика Сергея Мартынова. Всего было 27 человек, в числе их 6 учеников от 12 до 18 лет. С половины октября «Юнона» из-за противного сильного ветра лавировала перед входом в Авачинскую губу. Более половины команды было больных. Затем корабль отнесло к Шипунскому мысу, а 29 октября очередным порывом штормового ветра судно нанесло на риф и стало разбивать о него.
Один из троих спасшихся во время этого бедствия так описал гибель судна и своих товарищей: «Кои могли с великою нуждою при разбитии выходить ис трюма сбрасывало с судна величайшим штормом во обще з деревом палубы (то есть вместе с мачтами. - А. А.), которое ломало и со снастями в море уносило от судна»2 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 217, л. 10]. Так погиб и командир Мартынов. Удалось чудом спастись троим - Степану Норицыну, Михаилу Посникову и Валгусову. Когда они на третий день вместе с людьми комиссионера К. Т. Хлебникова снова пришли на место гибели, то от «Юноны» уже ничего не было видно, а на берегу кое-где были выкинуты морем тюки компанейского груза.
Тендер «Авось» в 1808 году разбился на камнях у острова. Людей удалось спасти и доставить в Ново-Архангельск. Так закончилась эпопея морских офицеров Н. А. Хвостова и Г. И. Давыдова, которые совершили свои смелые плавания на кораблях «Юнона» и «Авось».
Баранов завел дружественные и торговые отношения не только с Калифорнией и Сандвичевыми островами. Он посылал свои товары и в Кантон. Так, в августе 1806 года в Ситху пришел англичанин Окейн на судне «Эклипс». Желая попасть с грузами пушнины в Японию и нажиться там на их продаже, Окейн сообщил Баранову заведомо ложные известия о том, что он якобы встретил Лисянского, побывавшего в Нагасаки. Таким путем Окейн рассчитывал скорее склонить Баранова к снаряжению корабля в Нагасаки.
Действительно Баранов пошел на это. На «Эклипс» было погружено груза на 310 000 рублей. Сопровождал его верный комиссионер Бакодаров. «Эклипс» вошел в Нагасаки под русским флагом, так как не знали реакции японцев на акцию Хвостова и Давыдова, Японцы попросту «выгнали» «Эклипс», который 6 июля 1807 года пришел в Петропавловск-на-Камчатке, где ценный груз был сдан с убытком, всего за 207 000 рублей. Одиссея Окейна на этом не закончилась. С грузом товаров для Русской Америки он отправился в Ново-Архангельск, но потерпел крушение у острова Саннах. Однако экипаж сумел построить из остатков «Эклипса» шхуну, и 26 февраля 1809 года на ней вышли в море. Около Уналашки шхуна попала на лед. Пришлось выгружаться на берег. Во время этого перехода Окейн утонул.
В эти годы уехал из Русской Америки, а затем и с Камчатки Г. И. Лангсдорф, впоследствии академик и известный исследователь Бразилии. После исследований, сбора ботанических коллекций в Русской Америке Лангсдорф путешествовал по Камчатке, откуда отправился в Охотск на парусном боте «Ростислав» в 1807 году совместно с К. Т. Хлебниковым. Во время этого плавания «Ростислав» умудрился налететь на спящего кита, но все обошлось благополучно. В 1812 году в Германии вышли в свет на немецком языке «Заметки о кругосветном путешествии в 1803-07 гг.» и труд о ботанических исследованиях.
А теперь вернемся снова в Русскую Америку. Баранов давно не был на Кадьяке и решил навестить Павловскую гавань. Оставив за себя в Ново-Архангельске И. А. Кускова, Баранов появился в Павловской гавани, нашел там много беспорядков и строго указал на них добросовестному, но очень мягкосердечному правителю И. И. Баннеру. Баранов договорился на Кадьяке с английским капитаном Барбером о покупке у него судна с грузом за 42 тысячи пиастров. Судно Баранов назвал «Кадьяк».
2 мая на Кадьяк пришел только что спущенный на воду Кусковым в Ситхе бриг «Ситха». Он был загружен, как обычно, пушниной, командиром на нем пошел бенгалец да Сильва. На этом же бриге шел англичанин Барбер с векселями и со всем личным имуществом. Тут же было и имущество К. Т. Хлебникова, возвращавшегося из Русской Америки. 3 октября 1807 года бриг потерпел крушение у реки Камчатки, людям удалось спастись на шлюпках, а судно затем унесло и разбило до основания у Кроноцкого мыса. Погиб богатый груз компании, погибло имущество Барбера, Хлебникова, всех членов экипажа. После этого Барбер на Камчатке покончил жизнь самоубийством.
А на Ситхе, в Ново-Архангельске, остававшийся там Кусков строил дом Главного правителя, магазины, парусные суда, байдары. Вскоре к нему из Кадьяка пришел купленный у Барбера «Кадьяк» со штурманом Булыгиным. Кусков отправил его немедленно в Якутат навести там порядок - восстановить селение и крепость. Булыгин успешно исполнил поручение.
12 сентября 1807 года жители Ново-Архангельска были приятно удивлены, увидев на рейде знакомую и запомнившуюся им «Неву». Только теперь фрегатом «Нева» командовал лейтенант Леонтий Андреянович Гагемейстер1 [Л. А. Гагемейстер (16 июня 1780 года - 23 декабря 1833 года) - трижды обогнул земной шар в 1806-1810 на шлюпе «Нева», в 1816-1819 на крейсере «Кутузов» и в 1828-1829 годах на шлюпе «Кроткий». Сменил А. А. Баранова на посту Главного правителя Российско-Американской компании]. Это было второе судно, отправленное из Кронштадта в Русскую Америку Главным правлением Российско-Американской компании. Оно пришло в Русскую Америку в ответ на просьбу Баранова иметь «в колониальных водах судно большого ранга». На «Неве» прибыло большое количество продовольствия и снаряжения. Гагемейстер привез также Баранову орден Св. Анны 2-й степени, а Кускову - патент на чин «коммерции советника». Из Ново-Архангельска «Нева» перешла в Павловскую гавань, где и осталась на зимовку.
В Ново-Архангельске тем временем успешно распоряжался Кусков. Колоши, узнав, что Баранова нет в крепости, попытались осадить ее, но попытка эта успеха не имела. Кусков отправил партию на промыслы в проливы под прикрытием шхуны «Николай» под командованием Христофора Мартыновича Бенземана. Там же был и «Кадьяк» под командованием Булыгина. Вернулись 20 июля с 1700 бобрами. В Ново-Архангельске 16 июля спустили на воду трехмачтовое судно тоннажем в 300 тонн - «Открытие» и начали строить шхуну «Чириков».
Баранов перебрался совсем в Ситху 30 августа 1808 года и стал готовить экспедицию в Калифорнию. 20 сентября на юг ушла шхуна «Николай» под командованием штурмана Булыгина и приказчика Тараканова. Плавание ее было неудачным: шхуна потерпела крушение, экипаж попал в плен к колошам, многие погибли, в том числе и Булыгин, а Тараканов возвратился в Ново-Архангельск только в 1810 году и рассказал о злоключениях, выпавших на его долю.
Через три недели после ухода «Николая» с Ситхинского рейда ушел в плавание на юг и «Кадьяк» под командованием штурмана Петрова. Поход возглавил И. А. Кусков. По пути в залив Румянцева (Бодега) Кусков осмотрел острова Шарлотты и устье реки Колумбии. С 28 декабря 1808 года по сентябрь 1809 года «Кадьяк» находился в заливе Румянцева, где промышляли бобров. Кусков тщательно осмотрел побережье, имея в виду устройство здесь русского поселения. Возвратившись 4 октября 1809 года с 1900 бобрами в Ново-Архангельск, Кусков доложил Баранову и свои соображения. «Принимая в уважение известия Кускова, - свидетельствует К. Т. Хлебников, - и основываясь на замечаниях г. действит. камергера Резанова, что места сии свободны и не принадлежат еще никому из европейских народов, предприимчивый Баранов принял намерение там водвориться, более для хозяйственных чем для торговых выгод, и представил о том Главному Правлению»1 [К. Т. Хлебников. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, Главнаго Правителя Российских Колоний в Америке. СПб, 1835, с. 126-127].
К своему письму Баранов приложил донесение Кускова, в котором между прочим говорилось, что при заливе Бодеге он нашел «изрядную гавань, прекрасное местоположение, земли, способный к возделыванию, изобилию строевых и корабельных лесов, сосновых и дубовых, довольство в кустарниках разного рода, в рыбе, в лесных и водяных птицах, а наипаче в скитающемся по лесам одичалом рогатом скоте: быках и коровах, овцах, козах и оленях, а притом и климате весьма теплом; только морскаго и землянаго зверя для промышленности заметили не в самом большом изобилии. Природных тамошних жителей по разным местам видели не везде в большом количестве, но все они принимали ласково и ни малейшего подозрения и неблагоприятства не оказывали, и огнестрельнаго оружия не имеют, как многие, выше того залива обитающие и наносящие иностранцам бедствия. Многим из них, кои обходились ласковее и оказывали услуги, розданы были, сверх подарков, бисер, корольки, платья, некоторыя железныя безделушки и серебряныя медали для ношения на шее с надписью: «Союзныя России», чем они были весьма довольны»2 [В. Потехин. Селение Росс. СПб, 1859, с. 8-9].
Российско-Американская компания предложила правительству, чтобы новое селение находилось под его эгидой, но последовало указание основывать селение под флагом Российско-Американской компании. Правительство же обещало оказывать всемерную помощь. Баранов начал готовиться к тому, чтобы не затягивать дело и, избегая излишней поспешности, осуществить теперь уже предписание правительства. Но этому помешали некоторые события, происшедшие в самом Ново-Архангельске.
Здесь был раскрыт заговор с целью убийства Баранова и ликвидации заведенных им порядков. Разумеется, все это было не так просто. И Шелихов, и Баранов, и Кусков, и прочие представители компании на местах не были исключением из чиновничьего аппарата царской России. Мужественные, энергичные, дальновидные, они тем не менее оставались людьми своего времени. Им были не чужды негативные формы управления огромной территорией, методы общения с местным населением. И не случайно, как мы увидим несколько ниже, в ответ на многочисленные жалобы в адрес Баранова правительство предписало В. М. Головкину разобраться на месте и представить соответствующий доклад и свои соображения.
Были враги у Баранова, но, к счастью, больше было друзей. И вот, когда группа промышленных во главе с Наплавковым и Поповым готовилась к злодеянию, трое участников его вовремя предупредили Баранова, и он, явившись в дом заговорщиков, сам арестовал их. В апреле 1810 года «Нева», уходившая в очередной рейс на Камчатку, увезла туда для суда и преступников. До этого «Нева» под командованием Гагемейстера в 1808 году уходила с грузом мехов на Сандвичевы острова, а оттуда в Петропавловск. Здесь Гагемейстер, разгрузив привезенную с Сандвичевых островов соль, вышел в Ситху и пришел туда 2 сентября 1809 года. В это время до Русской Америки дошли сведения о разрыве отношений с Англией. В апреле 1810 года Гагемейстер повел «Неву» снова на Камчатку, куда и пришел 29 мая 1810 года. Отсюда, сдав «Неву» новому командиру, Л. А. Гагемейстер с частью экипажа через Охотск и Сибирь возвратился в Петербург. Среди поступивших на службу Российско-Американской компании были штурманы Иван Филиппович Васильев и Даниил Васильевич Калинин. Оба они оставили заметный след в истории Русской Америки.
Закончим рассказ о «Неве», хотя это и нарушает несколько хронологический принцип нашего повествования. В Петропавловске был получен приказ идти в Охотск, взять грузы для Русской Америки, а также принять на борт Т. С. Борноволокова, который должен был в течение года быть помощником А. А. Баранова, а затем сменить его на посту Главного правителя. Александр Андреевич настойчиво просил о замене. Первоначально на этот пост был назначен Иван Гаврилович Кох, который в октябре 1810 года отправился из Охотска на бриге «Мария» под командой Курицына в Ситху. Но ему не суждено было добраться до Америки. По пути, в Петропавловске, он скончался 25 января 1811 года. Сразу же на пост Главного правителя был назначен Тертий Степанович Борноволоков.
24 августа 1812 года «Нева» под командованием Якова Аникеевича Подушкина1 [1 Я. А. Подушкин - лейтенант. Служил в РАК с 1811 по 1819 год. Был командиром экспедиции на Сахалин, которая должна была бы состояться в 1808-1809 годах. Последний командир «Невы»] с экипажем из 62 человек, грузом и будущим правителем Русской Америки вышла из Охотска. В Охотске командиром «Невы» первоначально был назначен штурман Иван Яковлевич Васильев1 [И. Я. Васильев (1776-1812) - штурман в компании, командовал бригом «Финляндия», затем был переведен на «Неву». Очень часто до сих пор И. Я. Васильева путают с И. Ф. Васильевым, а иногда соединяют их воедино. Последнее сделал и автор в книге «Сыны отважные России». Магадан, 1970, с. 144 и далее до с. 155], но незадолго до отхода в море, перебираясь на ялике через сложный охотский бар к кораблю, он утонул. Тогда и был назначен Подушкин, только что прибывший на службу компании из Петербурга.
Переход через океан был длительным, так как все время дули противные ветры. Более двух месяцев носило фрегат по бурному океану, и не было возможности зайти в какую-нибудь бухту, чтобы отстояться. Люди измучились, ощущая недостаток в пресной воде, заболели цингой и начали умирать. И чем дольше не могли подойти к берегу, тем больше становилось жертв. Наконец, сообщает один из немногих оставшихся в живых гардемарин М. И. Терпигорев, «8 ноября, в жестокий шторм сломило грот и крюйс стеньга. В сие время подошел к Тертию Степановичу Я. Подушкин и объявил ему, что он более не в силах управлять кораблем, а находит одно только средство к спасению, ссадить команду на берег, а корабль передать на жертву волнам. Т. Борноволоков был сражен сим отзывом: он знал, что берег, близ которого они находятся, обитаем свирепыми дикарями, от которых нельзя ожидать ни малейшей пощады: и потому, оборотясь к Д. Калинину, просил его принять начальство, и завести корабль в покойную гавань, в которой бы они могли отдохнуть, исправиться починкою и налиться водою» 1 [К. В. Кострин. Нещастное кораблекрушение фрегата «Невы». - «Дальний Восток», 1969, № 9, с. 143].
Д. В. Калинину удалось исполнить приказание Борноволокова. В бухте, где они простояли одиннадцать суток, на неизвестном острове или на неведомой земле, стояла суровая зима, но стоянка дала людям возможность отдохнуть, запастись свежей водой. 27 ноября снова вышли в море. Через три дня увидели гору Эджкомб, и у всех затеплилась надежда: ведь до Ново-Архангельска было не более десяти часов плавания. Но шторм разыгрался с новой силой, несчастную «Неву» унесло в море и носило по воле волн до рокового дня 9 января 1813 года, когда корабль при ударе о скалистый берег разнесло на несколько частей. Калинин, его жена и младенец погибли, погибли и многие другие, погиб Борноволоков и, следовательно, А. А. Баранов снова не получил долгожданной смены.
Спаслось при крушении 28 человек. Но в пути от места крушения на острове Круза до Ново-Архангельска, то есть на расстоянии ста верст, когда путники были захвачены в плен индейцами и лишь некоторые сумели бежать, погибло еще 18 человек. К Баранову добрели лишь 10 человек, в их числе и Подушкин. Вот как закончил свой путь один из славнейших кораблей русского военно-морского флота!
В 1810 году 30 июня на рейде Ситхи стал на якорь шлюп «Диана» под командованием лейтенанта Василия Михайловича Головнина. Он пришел с Камчатки, привез продовольствие, хлеб для Русской Америки. В составе экипажа были лейтенант Петр Рикорд, мичманы Федор Мур, Илья Рудаков, лекарь Богдан Бранд, штурманский помощник Андрей Хлебников, гардемарины Дмитрий Картавиев, Всеволод Якушкин, Никандр Филатов, штурманские ученики Василий Новицкий, Василий Средний. Это была третья русская кругосветная экспедиция, но она в корне отличалась от двух предыдущих (Крузенштерна с Лисянским и Гагемейстера) тем, что проходила под русским военно-морским флагом, а не под флатом Российско-Американской компании. Иными словами, Головнин являлся представителем русского правительства. Не случайно царь написал по сему случаю именной указ, по которому Головнин, не взирая на чины (а он был только лейтенантом), мог требовать от офицеров, находившихся на службе компании и старших его по воинскому званию или по служебному положению, «всего, что сочту полезным и нужным для службы его величества» 2 [В. М. Головнин. Путешествие на шлюпе «Диана» из Кронштадта в Камчатку, совершенное под начальством флота лейтенанта Головнина в 1807-1811 годах. М., 1961, с. 49].
Плавание «Дианы» совпало с начавшейся «континентальной блокадой», проводившейся наполеоновской Францией по отношению Англии: всем союзным Франции странам было запрещено торговать с Англией. Английское правительство, чтобы не допустить присоединения Дании к континентальной блокаде, высадило свои войска 16 августа 1807 года и захватило 7 сентября Копенгаген. Русское правительство, заявив протест в связи с событиями в Дании, 7 ноября 1807 года объявило войну Англии. Вследствие этого Головнину приходилось во время плавания неоднократно попадать в неприятные положения при встречах с кораблями английского военно-морского флота.
На рейде Ново-Архангельска «Диану» встретили салютом из крепости. Вскоре сам Баранов указал лучшее место для якорной стоянки. После пышных обедов и застолий началось знакомство Головкина с колониями, с обстановкой в Ново-Архангельске, с торговыми делами Российско-Американской компании. Головнин и Рикорд очень помогли Баранову в заключении соглашений с капитанами трех иностранных судов, прибывших в Русскую Америку с товарами. Было обращено особое внимание на то, чтобы не допустить иностранцев к непосредственной торговле с местными жителями. Среди этих трех судов было одно - «Энтерпрайз», пришедшее из Америки с письмом от русского консула в Филадельфии Дашкова. Он предлагал, чтобы Американская меховая компания вела торговые сделки не непосредственно с местными жителями, а только с Российско-Американской компанией. Подоплека этого предложения была настолько очевидна, настолько фальшива, что Баранов сразу разобрался в истинных намерениях американцев. Как написал В. М. Головнин, американскому купцу Астору, снарядившему «Энтерпрайз», хотелось все узнать через своего поверенного капитана Эббетса, которому предписывалось «вникнуть подробнее в течение компанейских дел в Америке; узнать её там силу, способы защиты и оборонительное состояние крепостей; разведать достовернее, сколь большою доверенностию общества пользуется компания в России и на каком счету она у правительства; какие, связи имеет Баранов в Петербурге, есть ли у него какая подпора при Дворе; он ли действительно главный правитель всех компанейских владений; велика ли власть его в здешнем краю; каковы его способности по занимаемому им месту и пр. и пр. Словом сказать, инструкция г-на Астора, - продолжает Головнин изложение документа, который ему довелось прочитать у капитана Эббетса, - показывала, что ему хотелось знать: сколько легко было бы для Соединенных областей (то есть для США. - А. А.) переведаться силою с компаниею, если бы обстоятельства того потребовали, и что в таком случае в состоянии ли она сама собою обороняться, или нужна ей будет помощь правительства и буде бы американцы решились потеснить компанейские колонии, то есть ли причина думать, что двор дело это горячо примет или нет и пр.» 1 [В. М. Головнин. Указ. соч., с. 326].
Истинные намерения так называемой пушной Американской компании, которую возглавил купец Астор, были доложены русскому правительству, а Баранов еще энергичнее стал проводить политику независимости от американцев, англичан и прочих иноземцев. Без всякого сомнения можно оказать, что даже и кратковременное (ушел 3 августа) пребывание шлюпа «Диана» у берегов Русской Америки принесло большую пользу компании, помогло Баранову проводить политику русского правительства. Всем стало ясно, что правительство не собирается поступаться приобретениями российских мореходов и купцов. Несколько лет спустя, когда Баранова уже не будет в живых, русское правительство внемлет его совету и примет официальные меры о запрещении иностранным судам подходить к берегам Русской Америки.
Но, проводя политику независимости, неприкосновенности Русской Америки, Баранов не упускал случая расширить торговлю Российско-Американской компании. Он очень сожалел, что ему до сего времени не удалось ни в Кантоне, ни в Нагасаки организовать постоянный торговый оборот, представительство, куда можно было бы с большой долей вероятности сбыта привозить и реализовать пушнину. Поэтому он расширял торговую деятельность с иностранными купцами и капитанами.
Так, в 1813 году он купил у американцев товары и суда с полным вооружением, назвав их «Беринг» и «Ильмень» и зачислив на службу англичан Юнга и Воздвита из-за отсутствия русских мореходов. Одно из этих судов под командой Воздвита было в конце 1813 года отправлено на юг к Калифорнии и в только что основанный форт Росс. Сначала все шло хорошо, промысел был богатый, было закуплено много продовольствия для Ново-Архангельска, но затем отношения испортились, калифорнийские власти взяли в плен американского доктора Эллиота, бывшего на судне, трех русских и нескольких алеутов. Остальные ушли на судне на Сандвичевы острова, откуда их забрал только в 1816 году О. Е. Коцебу, совершавший кругосветное плавание на «Рюрике».
Форт Росе, был основан после рекогносцировки Кускова и последовавшего разрешения правительства по письму Главного правления Российско-Американской компании. В феврале 1813 года Иван Александрович Кусков с отрядом промышленников на судне «Чириков» подошел к облюбованному месту. 15 мая крепость была заложена, и через три месяца основные сооружения в ней, обнесенные забором, были завершены. 30 августа состоялась церемония открытия крепости, названной Россом. Река на полпути от Росса до залива Бодеги получила название Славянки.
Вот каким представлялся форт Росс в самом начале: «Крепость поставлена была на пригорке около 114 футов выше горизонта воды; к ней вели 166 ступеней. Она представляла форму правильного прямоугольника, имела 170 сажен в окружности и обнесена была тыном в две сажени вышиною. По углам ея находились будки, вооруженный пушками, число которых простиралось до пятнадцати. Внутри крепостной ограды помещались: дом начальника, казарма, два магазина для складки товаров, поварня, кузница и другия мастерския; а вне ея устроены были сарай для помещения байдарок, баня и скотные дворы. За крепостию располагалось селение алеут. Они соорудили себе довольно опрятные жилища из досок красной сосны, похожей на нашу лиственницу, и вступили в родственный связи с местными жителями»1 [В. Потехин. Селение Росс. СПб, 1859, с. 11].
С самого момента своего основания форт Росс оказался в поле зрения Испании, США и Англии. Если формально Соединенные Штаты не владели Калифорнией, то они и не признавали никогда права Испании на владение американским берегом к северу от занятого ею залива Святого Франциска (современный Сан-Франциско). Что касается Англии, то ее позиция вначале была ясной: она была против основания форта Росс и считала, что «занятием места под колонию Росс в Новом Альбионе, русские нарушают будто бы права Великобритании, так как Новый Альбион (как и имя его показывает) есть собственность этой державы, а не испанцев»2 [Д. И. 3авалишин. Дело о колонии Росс. М., 1866, с. 6] (из донесения И. А. Кускова А. А. Баранову от 18 июля 1814 года).
Российско-Американская компания, основывая форт Росс, имела в виду то обстоятельство, что со временем здесь можно будет развить земледелие и молочное скотоводство до такой степени, что хлебом и молочными изделиями можно будет снабжать не только Русскую Америку, но и Камчатку и Охотское побережье. Если бы этого удалось добиться, то значительно сократились бы расходы на организацию кругосветных плаваний: военные корабли привозили бы только необходимое снаряжение и припасы.
Но уже в первый год выяснилась, что место для устройства селения было выбрано не совсем удачно. Близость к морю делала почву непригодной для хлебопашества, пушной и морской промысел был также неважный, а плохая гавань затрудняла стоянку судов, которые вынуждены были становиться на якорь на рейде. «Но зато картофель, репа, салат, капуста, горох, бобы, тыквы, дыни, арбузы и другие огородные овощи родились в изобилии и большая часть их произрастала во всякое время года. От одной матки картофеля родилось иногда до 250 яблоков»3 [В. Потехин. Селение Росс. СПб, 1859, с. 12].
Таким образом, определился характер селения Росс: передовая база Российско-Американской кампании в Калифорнии, место для совершения торговых операций, откуда поддерживалась связь с Калифорнией и с Ново-Архангельском («Чириков» и «Ильмень»), и плодоовощная база, а затем и. скотоводческая Русской Америки. Несмотря на отсутствие формального соглашения с Калифорнией о торговле, она существовала.
А тем временем в Европе закончилась война. Главное правление Российско-Американской компании смогло организовать новую экспедицию в Русскую Америку. Из Кронштадта в 1813 году вышел корабль «Суворов» под командованием лейтенанта Михаила Петровича Лазарева (будущего первооткрывателя Антарктиды и прославленного флотоводца); старшим офицером на корабле был лейтенант Семен Яковлевич Унковский. На корабле шел также доктор Шефер, с именем которого связана одна из неприятных страниц в истории Русской Америки, повлиявшая, несомненно, и на судьбу Баранова.
«Суворов» пришел в Русскую Америку 17 ноября 1814 года и пробыл там по 24 июля 1815 года. С ним прибыли товары, снаряжение и продовольствие. После зимовки Баранов намеревался отправить «Суворова» на острова Прибылова за котиками, но Лазарев отказался. Дело дошло до ссоры с Барановым, закончившейся тем, что Лазарев ушел из Русской Америки без разрешения и согласования с Барановым. Само по себе это было неприятно, а тут еще история с Шефером, который остался служить в Российско-Американской компании.
Дело обстояло так. В свое время Баранов отправил на Сандвичевы острова судно «Беринг» (капитан Беннет) с грузом пушнины. Судно разбилось у одного из Сандвичевых островов, но весь груз и людей с помощью островитян удалось спасти. Правитель этого острова, Томари, ссылаясь на обычаи своей страны - все, что выкидывает море, принадлежит островитянам, - конфисковал имущество компании, распорядившись, однако, кормить моряков .и промышленников.
Это событие дало повод Шеферу предложить Баранову план, разумное исполнение которого сулило не только выгоды Российско-Американской компании, но и распространение влияния России на Сандвичевы острова. Но это только в случае разумных действий.
Баранов принял план Шефера, состоявший в том, чтобы ему отправиться на Сандвичевы острова «а иностранном корабле, добиться «повеления короля Тамеамеа приказать Томари, чтобы он удовлетворил компанию за убытки, понесенные при кораблекрушении, и если сие счастливо окончится, тогда поручалось ему завести постоянные торговые связи с островами»1 [К. Т. Хлебников. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, Главнаго Правителя Российских Колоний в Америке. СПб, 1835, с. 161].
Вслед за иностранным кораблем «Изабелла», на котором отправился Шефер, на Сандвичевы острова вышли суда компании «Открытие» (командир Подушкин) и «Кадьяк» (капитан Юнг) соответственно 3 и 24 марта 1816 года.
Шефер виделся с Тамеамеа, который распорядился удовлетворить претензии Баранова, отвел на островах места для основания русской колонии и согласился подписать просьбу русскому царю, прося о покровительстве России. В дальнейшем Шефер, действуя от имени Баранова, купил под вексель судно, сбывал пушнину с большими убытками. Его действия привели к распрям между правителями островов и Тамеамеа. Зарвавшийся Шефер до такой степени испортил отношения с королем и правителями, что в конце концов в 1817 году должен был искать убежища в Кантоне.
Безрассудная афера Шефера, которому поверил Баранов, обошлась Российско-Американской компании в круглую сумму, примерно в 200 000 рублей. Русский же царь счел неудобным признать покровительство над Сандвичевыми островами.
Вся эта неприглядная история, принесла Баранову большие неприятности, отразившиеся на состоянии его здоровья. Но, когда в Петербурге организовывали очередную экспедицию в Русскую Америку в 1816 году, там об этой истории еще ничего не знали. Главное правление компании посылало на сей раз сразу два корабля - «Кутузов» и «Суворов». Командовали ими Л. А. Гагемейстер и лейтенант Захар Иванович Панафидин. На «Кутузове» шли лейтенанты Селиванов и Кропотов, штурманы Ефим Алексеевич Клочков и Иван Михайлович Кислаковский, доктор Кернер, комиссионер компании Кирилл Тимофеевич Хлебников с помощником Тумановым, 7 промышленников и 45 старшин и матросов. На «Суворове» лейтенанты Семен Иванович Яновский и Новосильцев, штурманы Дионисий Федорович Зарембо и Домашнев, комиссионер компании Красильников, доктор, четыре промышленника и 30 старшин и матросов. Начальником всей экспедиции был назначен Л. А. Гагемейстер.
Главное правление Российско-Американской компании решило наконец сменить А. А. Баранова. Дважды трагические обстоятельства помешали этому. Теперь Баранов был близок к тому, чтобы повидать Родину, но силы его были уже не те. Это хорошо понимал Гагемейстер, который вез в Русскую Америку предписание директоров и Совета Главного правления Российско-Американской компании1 [15 декабря 1811 года РАК передали в подчинение Министерства внутренних дел. 16 декабря 1814 года для решения особо важных дел был создан Совет в составе Ведемейера Ивана Андреевича, Молчанова Петра Степановича и Дружинина Якова Александровича. К двум директорам Булдакову Михаилу Матвеевичу и Крамеру Венедикту Венедиктовичу прибавились Севергин Андрей Иванович и Шелихов Сидор Андреевич. Евстрат Иванович Деларов и Иван Андреевич Шелихов уволились в 1807 году] следующего содержания:
«Совета, учрежденного высочайшею волею при Главном Правлении Российско-Американской Компании, под высочайшим его императорского величества покровительством состоящей,
Ново-Архангельской конторе приказание.
Преклонность лет Главного правителя американских областей, г. Коллежского Советника и Кавалера Баранова, болезненные его припадки и двадцатипятилетнее пребывание там в беспрестанных трудах и заботах давали ему право на неоднократные требования об увольнении его от должности; посему хотя два раза отправляемы были ему преемники Кох и Борноволоков, но они за смертностью не достигли того края, а после того, третьего способного человека, правление Компании заместить не могло; ныне же встретило оное достойную к тому особу в лице предъявителя сего, флота капитан-лейтенанта и кавалера Леонтья Андреяновича Гагемейстера, начальника кораблей «Кутузова» и «Суворова»; в разсуждении чего Совет Российско-Американской компании определил и с тем же г. Гагемейстером писал к г. Баранову, чтоб он ему сдал свою должность, капиталы и дела надлежащим образом. О сем событии Ново-Архангельская контора, г. г. морские офицеры и все должностные служащие в Компании имеют ведать и вновь определенному начальником областей г. Гагемейстеру повиноваться во всем, что до должности каждого 'относится, под опасением в случае неисполнения сего определения строгого взыскания по законам.
Дано в С. Петербурге, 1816-го года.
Подписали: Гаврило Сарычев, Иван Ведемейер, Яков Дружинин, Михайло Булдаков, Венедикт Крамер, Андрей Севергин. Правитель канцелярии Иван Зеленский»2 [Цит. по кн.: И. Ф. Крафт. Колония Росс. Примиздат, 1950, с. 284-285].
23 июля 1817 года в Ново-Архангельск пришел «Суворов», а 20 ноября «Кутузов», который не прямо шел в Русскую Америку, как «Суворов», а по пути туда заходил в заливы Бодега и Сан-Франциско. Там договорились о закупке продовольствия, а также познакомились с последними новостями после смерти губернатора Калифорнии Аррилаго. Его временно замещал Хосе де Аргуэлло. Чуть позже был назначен новый губернатор полковник дон Пабло дель Сола.
По прибытии Гагемейстера в Ново-Архангельск Баранову не сразу было объявлено о смещении. Как ни жаждал этого Гагемейстер, прошло два месяца, прежде чем он предъявил Баранову свои полномочия.
За это время лейтенант Яновский сделал предложение дочери Баранова, а затем состоялась и свадьба. Поэтому главным образом Яновский согласился остаться на два года в Русской Америке. В этой связи и Гагемейстер изменил свои планы: он приказал Яновскому принимать дела у Баранова, а все материальные ценности (склады, хозяйственную отчетность и прочее) принимал комиссионер «Кутузова» Кирилл Тимофеевич Хлебников - не новичок в дальневосточных и американских делах. Обо всем этом Гагемейстер поспешил сообщить в Петербург, отправив туда «Суворова», нагрузив его товарами на 900 тысяч рублей и передав Панафидину всю почту. 11 января 1818 года Баранову было объявлено об отставке, а уже 14 января «Суворов» ушел из Ситхи в Кронштадт. 18 октября того же года в Петербурге узнали о смене Баранова.
Гагемейстер тем временем, пока шла длительная (до сентября) передача дел, отправился с «Кутузовым» в Калифорнию. Отношения с испанскими властями при новом правителе резко ухудшились. Как свидетельствует П. А. Тихменев, «торговля и производство пушного промысла не только остановились совсем, но, по приказанию губернатора, многие из колониальных комиссионеров и промышленных, и в том числе американец Элиот, не успевшие заблаговременно удалиться оттуда, были арестованы. Калифорнийское правительство содержало их дурно и употребляло в работы наравне с туземцами»1 [П. А. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании. СПб, 1861, с. 216].
Гагемейстер знал о том, что из Кронштадта под командованием В. М. Головнина вышел шлюп «Камчатка» под военно-морским флагом. Старшим офицером на шлюпе был Матвей Муравьев, вторым лейтенантом Никандр Филатов, третьим лейтенантом шел Федор Кутыгин. Мичманами были три друга - три Федора: Литке, Врангель и Матюшкин (лицейский друг Пушкина). В составе экипажа находилось четверо гардемаринов: Ардалион и Феопемпт Лутковские - братья невесты Головнина, а также Степан Артюхов и Викентий Тобулевич. Штурманами шли Григорий Никифоров, Прокопий Козьмин и Иван Афанасьев, штурманским учеником - Петр Ильин, лекарем - Антон Новицкий, фельдшерами - Владимир Скородумов и Иван Рожнов, художником экспедиции - Михаил Тихонов. Всего в составе экипажа «Камчатки» было 130 человек. Для службы в компании на шлюпе шли лейтенант де Ливрон и мореходы Адольф Этолин и Карл Шмидт.
Экспедиция на шлюпе «Камчатка» под командованием В. М. Головнина кроме задач географического характера имела полномочия от правительства ревизовать компанию. Тихменев писал, что царем было приказано Головнину по случаю срока окончания привилегий «посетить по возможности все отделы русских колоний, и войти в подробное рассмотрение состояния их и отношений, существующих между служащими Российско-Американской компании и туземцами»2 [Там же, с. 243].
«Камчатка» вышла в море 26 августа 1817 года, 3 мая 1818 года мореходы пришли в Авачинскую губу, а выйдя из «ее, осмотрели острова Амля, Сигуам, Евдокеевские, Укамок и 9 июля пришли в Павловскую гавань на Кадьяке. 20-го ушли оттуда и 28-го были в порту Ново-Архангельска. Здесь в самом разгаре были приемо-передаточные дела. Головнин снова свиделся с Барановым, к которому питал искреннюю симпатию.
Баранов сперва решил было совсем остаться в Русской Америке, но затем передумал и договорился с Головниным, что тот заберет с собой сына Баранова - Антипатра для помещения в морское училище или определения в службу. Прождав более двух недель Гагемейстера, осмотрев Ново-Архангельск с пристрастием и произведя необходимые гидрографические работы и астрономические определения, Головнин 19 августа отправился на юг к компанейскому селению, «Славяно-Росс названному (форт Росс. - А. А.) и находящемуся на берегу Нового Альбиона в широте 38° 33' N, куда и прибыл 3 сентября»1 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 232, л.4]. Но и там Гагемейстера не оказалось, и Головнин, не останавливаясь в гостях у Кускова, пошел в Монтерей и прибыл туда 7 сентября.
Гагемейстер был там, и испанский губернатор дон Пабло дель Сола принял Головнина. Гагемейстер известил Головнина, «что претензии испанцев, будто бы наша Американская компания заняла места в Новом Альбионе им принадлежащие, несправедливы, потому что в них живут независимые индейцы, которые не терпят испанцев и ведут с ними вечную войну, а напротив того привязаны к русским и просят наших поселиться между ними и снабжать их европейскими вещами, и что в сем месте никогда ишпанских селений не бывало, а потому г. Гагемейстер и просил меня идти в порт Румянцева... с тем, чтобы я сам во всем сказанном уверился для донесения правительству»2 [Там же, л. 4 об.].
Головнин после недельного пребывания в Монтерее прибыл в залив Бодегу, «названной от Американской компании портом Румянцева», и убедился во всем сказанном. Независимые индейцы «все объявили чрез переводчиков из алеут между ими живших, что земля сия их, ишпанцы никогда у них не бывали и не селились, и что власти их они ни мало не признают и всегда убивают, когда встретят к северу от залива С. Франциска, которой почитают последнею ишпанскою границею с сей стороны; а русских они просят между ими селиться, ибо они с ними честно обходятся и не хватают их в рабство. В заключение старшина их по имени Валенила просил у меня русскаго флага, который мог бы он поднимать по приходе русских судов, в знак что русских он щитает своими друзьями» 3 [Там же, л. 5].
Из Калифорнии «Камчатка» отправилась далее по своему маршруту. На ней уходил в Петербург и Антипатр Баранов. В начале сентября 1819 года шлюп пришел в Кронштадт. «Кутузов» же прибыл в Ново-Архангельск из Калифорнии 3 октября 1818 года, доставив сюда 15 тысяч пудов продовольствия и обеспечив таким образом Русскую Америку, на ближайшее будущее всем необходимым.
В Ново-Архангельске Баранов уже сдал дела и ожидал возвращения Гагемейстера. Сына он проводил и рассчитывал на скорую встречу с ним в Петербурге. Дочь его вышла замуж за достойного человека - С. И. Яновского и также через два года должна была прибыть в Петербург. Жену Анну Григорьевну - индианку - он взять с собой не мог. Ведь в России у Баранова была первая жена с дочерью Афанасьей, вышедшей замуж за Василия Беляева. Не мог взять он у Анны Григорьевны и вторую дочь, еще малолетнюю. Им он оставлял половину своего состояния в Кадьяке и Ново-Архангельске, а дочери Ирине еще «отдельно 5 тысяч рублей в год до достижения возраста для замужества. Ждали Баранова в России две сестры Авдотья и Василиса. Первая из них не была замужем, у второй был сын Иван. Сын же его, оставленный некогда в Якутске, давно умер. С Барановым возвращался Подушкин, его конторщик, и четверо его, Баранова, людей.
«Кутузов» был готов к выходу. Гагемейстер решил сам возвратиться в Петербург, хотя первоначально он намеревался остаться правителем в Русской Америке. Собственно говоря, с такими полномочиями он сюда и прибыл. Несомненно, на решение его возвратиться немедленно повлияла ревизия В. М. Головнина. Гагемейстер справедливо посчитал, что будет лучше, если во время разбора докладов Головнина, он будет в Петербурге и будет там защищать интересы Русской Америки как человек хорошо ее знающий. Этому решению помогло и то обстоятельство, что в лице Яновского Гагемейстер нашел хорошего заместителя. Главным правителем Русской Америки остался Семен Иванович Яновский.
27 ноября 1818 года «Кутузов» ушел из Ново-Архангельска. Уехал навсегда из Русской Америки ее основатель Баранов. Все его силы были отданы новой родине. Во время плавания Баранов чувствовал себя плохо, часто болел, и 16 апреля 1819 года, когда «Кутузов» шел Зондским проливом, он скончался. На другой день по морским законам тело его опустили в воду против острова Принца.
Прекрасные слова о Баранове написал Кирилл Тимофеевич Хлебников, хорошо его знавший и провожавший в последний путь в Ново-Архангельске: «Если славят отважнаго Ермака и Шелихова, то Баранов станет конечно не ниже их, ибо он удержал и упрочил завладания Шелихова и до возможной степени просветил и образовал народ, ему вверенной. Шелихов, можно сказать, делал только предположения, но Баранов докончил оныя и все привел в исполнение; а кто не знает, что легче предписывать, чем исполнять? Кроме того, он сам сделал дальнейшия и важнейшия заселения, о коих Шелихов и не помышлял»1 [К. Т. Хлебников. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, Главнаго Правителя Российских Колоний в Америке. СПб, 1835, с. 187].
А на «Кутузове», который прибыл в Кронштадт 7 сентября 1819 года, было доставлено сданных Барановым товаров на сумму около двух с половиной миллионов рублей. Но только ли капиталами, нажитыми для владельцев акций Российско-Американской компании, стал так знаменит Баранов?
Весь смысл долголетней деятельности Баранова состоит в том, что он, заботясь об интересах Российско-Американской компании, думал о России.
Именно он, находясь в неимоверно трудных условиях, сумел закрепить многолетние усилия целых поколений русских мореходов и промышленников в северной части Тихого океана и на побережье Северной Америки, в жестокой борьбе отстоять их приобретения. И это во время, когда реакционные круги царского правительства не всегда поддерживали его начинания, его старания.
Главной трудностью была нехватка русских людей. Несмотря на острый недостаток рабочей силы, правительство не давало особых привилегий людям, желавшим остаться на постоянное жительство в Русской Америке.
Так, Главное правление Российско-Американской компании по инициативе А. А. Баранова 12 мая 1808 года обратилось к царю с прошением, в котором излагалась просьба 33 человек компанейских служащих и промышленных, «из коих некоторыя завелися там уже своими домами,, имеют тамошних жен и рожденных от них детей, и желают остаться там навсегда, составя гражданство»1 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 194, л. 1, об.]. Главное правление просило вообще разрешать такие вопросы положительно я просило царского «благословения, как на устройство тамошних постоянных селений, где они наиболее удобными найдутся, как из ныне проживающих, так и впредь пожелать имеющих тамо вовсе остаться промышленных людей, так и на освобождение их от податей в прежних их жилищах платиться долженствующих»2 [Там же, л. 2].
Предложение Главного правления по резолюции царя рассматривалось на Государственном совете. И царь согласился с мнением совета от 3 августа 1808 года, по которому было отказано в просьбе, так как в числе 33 человек, подавших прошение, преобладали ямщики, мещане и казенные крестьяне, обязанные отбывать по месту прежнего своего жительства земские и городские повинности и рекрутский набор. Поэтому совет, «находя таковое предложение неудобным, заключает, что люди, занимающиеся промыслом Американской компании, могут оставаться в заведениях ея на том же самом основании, как и доселе было, то есть по обязательствам или контрактам, не изъемля их навсегда от общих податей и повинностей»3 [Там же, лл. 9-10, 14]. Один Н. П. Румянцев был противного» мнения.
Русского и смешанного населения в Русской Америке было действительно очень мало. На 1 января 1819 года оно составляло:
русских мужчин 378 человек
» женщин 13 »
креолов 133 человека
креолок 111 человек
Или всего 511 мужчин и 124 женщины1 [П. А. Тихменев. Историческое обозрение образования Российско-Американской компании. Ч. 1. СПб, 1861, с. 252-253].
Они распределялись по следующим селениям (оседлостям): Ново-Архангельск - 291 мужчина и 122 женщины, Кадьяк и окрестные острова - 112 мужчин, остров Укамок - 2 мужчины, Катмайская артель - 4 мужчины, Сутхомская артель - 3 мужчины, Воскресенское укрепление - 2 мужчины, Константиновское укрепление - 17 мужчин, Николаевское укрепление - 11 мужчин, Александровское укрепление - 11 мужчин, остров Нушагак - 3 мужчины и 2 женщины, острова Прибылова - 27 мужчин и в селении Росс - 27 мужчин.
Местное население по разным данным различно. Тихменев приводит данные на 1 января 1819 года: 4062 мужчины и 4322 женщины, или всего 8384 человека2 [Там же, с. 253]. А в «Обозрении состояния и действий Российско-Американской компании с 1797 по 1819 год» на начало 1820 года приводятся значительно меньшие цифры: 2326 мужчин и 2628 женщин, или всего 4954 человека3 [АВПР, ф. 339, оп. 888, д. 125, лл. 262 об. - 263].
Но и в том и в другом случае приходится констатировать, что для таких огромных областей такого количества людей явно недостаточно. А Баранов и небольшая группа русских, сумев наладить в большинстве своем дружественные отношения с местными жителями, сделали за четверть века так много в совершенно дикой стране. Было построено несколько русских селений. Селение в Павловской гавани на Кадьяке, селение Росс в Калифорнии и столица Русской Америки - Славороссия, о которой мечтал Шелихов, в виде Ново-Архангельска на острове Ситха, были крупными по тем временам.
За годы правления Баранова люди напромышляли и вывезли из Русской Америки морских бобров 72 894, штуки, речных бобров 34 546 штук, хвостов бобровых 59 530 штук, морских котов 1 232 374 штуки, песцов голубых 36 362 штуки, множество моржового зуба, разных лисиц и прочих мехов на сумму 16 376 695 рублей 95 копеек. Если в 1797 году капитал компании составлял 723 тысячи рублей, то на 1 января 1820 года он составлял 4 570 249 рублей 55 копеек4 [П. А. Тихменев. Историческое обозрение..., ч. 1, с. 239, 255, 256].
За это время кроме строительства верфей, зданий и прочего было выстроено в Охотске и в Америке 15 морских судов. И несмотря на то, что многие разбивались, флотилия компании к навигации 1821 года состояла из десяти судов: бригантины «Открытие», бригов «Финляндия», «Ильмень», «Булдаков», галиота «Румянцев», шхун «Чириков» и «Фортуна», шлюпов «Константин», «Баранов» и «Платов». А все начиналось с «Феникса»!
Баранов завел в Русской Америке школу для русских и школу для местных жителей. К концу его правления в 1816 году в Ново-Архангельске была настоящая православная церковь, хорошая библиотека.
Морские офицеры и мореходы, находившиеся на службе компании, попутно с исполнением поручений по доставке грузов выполняли и гидрографические работы. Укажем, в частности, на, работу штурмана И. Я. Васильева, составившего в 1809 году «Карту залива Ситха со всеми лежащими в нем островами и частик» промером на малую воду в саженях»1 [ЦГА ВМФ, ф. 1331, оп. 4, д. 133]. Эта карта получила похвалу В. М. Головкина. Это подробная карта района, вошедшая затем <во все пособия для плавания в этом районе. Помимо основных морских сведений на ней помещен план и зарисовки Ново-Архангельска и Павловского селения.
Баранов и его верный сподвижник Кусков распространили влияние России на Калифорнию, основав там форт Росс. В процессе освоения побережья Америки от Ново-Архангельска до Росса были укреплены отношения с местными жителями, делалось все возможное для улучшения отношений с государствами, имеющими интерес в этом районе. А о размахе международной торговли компании во времена правления А. А. Баранова было хорошо известно всем морским державам. Наметились и контуры государственной границы России на Американском материке. Баранов - это эпоха в истории Российско-Американской компании, в истории освоения русскими людьми северной части Тихого океана и северо-западного побережья Северной Америки.
далее |