|
В силу географического положения Русской Америки и значительной
части Дальнего Востока их освоение велось в основном морским путем.
Огромное значение для экономического, социального и политического
развития тихоокеанских окраин России имел флот. Важнейшую роль в
этом играла тихоокеанская флотилия Российско-американской компании
(РАК). Тем не менее заметное влияние на обстановку на Дальнем
Востоке оказывала Охотская военная флотилия.
В процессе освоения Сахалина. Курильских и Алеутских островов,
Камчатки, Чукотки и Русской Америки взоры купцов и промышленников,
государственных деятелей неизбежно обращались к военному флоту. Так,
в марте 1805 года* матрос Балтийского флота Алексей Попов с
линейного корабля "Изяслав" подал на имя царя проект о принятии
чукчей в совершенное подданство России. Этот народ пользовался тогда
почти полной независимостью, признавая над собой; только
покровительство России. Чукотская земля входила в состав Иркутской
губернии на правах самостоятельной области и управлялась
собственными старшинами. А. Попов, представитель знаменитой на Тихом
океане купеческой фамилии, писал, что до поступления на царскую
службу он 6 лет жил на Колыме и Камчатке, торговал с чукчами и очень
хорошо изучил их нравы и обычаи. Для закрепления Чукотки за Россией
матрос предлагал использовать Охотскую военную флотилию и устроить
на Анадыре военный порт1.
Об этом в том же 1805 году писал и камчатский комендант П.И.
Кошелев, предлагая по проектам капитана 1 ранга И. И. Биллингса и
якутского дворянина И. Эверса восстановить Анадырский острог и
основать на американском берегу в заливе Нортон военный порт и
крепость, создать в тех местах небольшую военную флотилию, которая
держала бы все морские сообщения чукчей под своим контролем2.
Предложения Попова и Кошелева приняты, однако, не были, а чукчи тем
временем в 1806 году за обман их в торговле приказчиком компании
Воробьевым разорили на Анадыре фактории РАК и убили 14 русских
промышленников. После этого случая Кошелев вновь поднял вопрос об
устройстве военной крепости и порта на Анадыре, на что были согласны
и чукчи, надеявшиеся, что правительственные чиновники прекратят
произвол русских купцов в торговле. Но дело не двинулось дальше
переписки. Только иногда военные корабли по просьбам РАК
использовались для доставки в ее факторию на Анадыре необходимых
припасов из Охотска3.
Крайне ограниченное использование военного флота в деле установления
политических контактов с чукчами отрицательно сказалось на темпах
освоения Чукотки, задержав на целых 70 лет процесс окончательного
вхождения региона в состав России.
По-иному обстояло дело с Камчаткой и прилегающими к ней Курильскими
и Алеутскими островами (за исключением Лисьих), которые в начале XIX
века состояли в двойном подчинении. С одной стороны, по указу 1799
года они считались принадлежащими РАК, с другой же, поскольку не
входили в состав Русской Америки, числившейся как бы самостоятельной
губернией, были включены в состав Камчатской области и подчинялись
короне. Алеутские и курильские старшины утверждались в своей
должности иркутским губернатором при посредничестве камчатских
властей и, в отличие от аборигенов Русской Америки, продолжали
платить ясак в казну. Как алеуты (кроме лисьевских), так и айны
Курильской гряды состояли под начальством камчатского земского
исправника4.
Для сбора ясака исправник ежегодно отправлялся с казаками и
солдатами на байдарах на Курильские острова. Добирались они до
Урупа, а иногда и до Итурупа. На Алеутских островах камчатские
власти собирали подать, используя в основном компанейские корабли,
но иногда плыли туда на байдарах с казаками и на мелких военных
судах. Такая система была весьма неудобна, и в 1807 году вернувшийся
из поездки на Дальний Восток профессор Г. Х. Лангсдорф предложил
министру коммерции Н. П. Румянцеву завести специально при
Петропавловском порте мореходный военный бриг для объезда с Камчатки
Алеутских и Курильских островов с целью сбора ясака и надзора за
промышленниками РАК. На Урупе в удобной для кораблей гавани Г.Х.
Лангсдорф предлагал вновь основать поселение от имени РАК или
казны5. Предложения Лангсдорфа нашли отражение в новом положении о
Камчатке от 9 апреля 1812 года, согласно которому полуостров
становился центром приморских владений России на Тихом океане. Из
всех прибрежных областей этого региона Камчатка к началу XIX века
была наиболее освоена русскими. Численность русского гражданского
населения превышала здесь в начале XIX столетия 1000, в то время как
в других районах она исчислялась сотнями или десятками человек.
Такое положение было достигнуто исключительно благодаря Охотской
военной флотилии, 90 проц. усилий которой направлялось на скорейшее
освоение Камчатки.
Регулярная связь с Охотском и переброска на полуостров на военных
кораблях все новых групп поселенцев с необходимыми припасами и
дополнительных войск упрочивали там влияние России.
Постоянное же присутствие в портах Камчатки военных судов Охотской
флотилии, остававшихся там обычно на зимовку, вынудило воинственных
некогда ительменов окончательно примириться с русской властью. К
началу XIX века все ительмены были полностью окрещены и в
большинстве своем перешли на русский язык, утратив многие черты
своей самобытности. Пребывание военных судов в гаванях Камчатки в
известной степени ограждало ее и от нападений внешнего противника6.
Таким образом, закрепление Камчатки за Россией следует почти
исключительно поставить в заслугу военному флоту. Его роль в этом
деле была поистине громадной.
В решении амурской проблемы русское правительство возлагало особые
надежды на военный флот. Не случайно на пост иркутского губернатора
летом 1805 года был назначен офицер Балтийского флота И. Ф.
Штейнгель, который на случай вооруженного столкновения с Китаем
начал строительство на реке Шилке флотилии канонерок. Действия И. Ф.
Штейнгеля всецело поддержал граф Ю. А. Головкин, настаивавший после
неудачи своего посольства в Пекине на проведении военно-морской
демонстрации на Амуре против Китая. Его целью было заставить
Пекинский двор согласиться с требованиями России7.
Этого же добивался в 1806 году и корреспондент РАК камергер Н. П.
Резанов, предлагавший после занятия Сахалина потребовать у
Пекинского двора возвращения России Приамурья и Приморья, а в случае
отказа отправить на Амур несколько военных судов, "которые заставят
Пекин на все согласиться"8. Эти предложения и действия, однако, не
были поддержаны в Петербурге, где не хотели идти на военный конфликт
с Китаем, надеясь на возобновление переговоров. В случае же
неизбежности столкновения с китайцами предполагалось использовать
помимо шилкинских канонерок Охотскую военную флотилию или высланную
из Балтики военную эскадру9.
Русская Америка, находившаяся на самой периферии и относительно
слабо освоенная к началу XIX века, особенно нуждалась в защите
военно-морского флота, на что неоднократно обращали внимание
различные государственные деятели России (П. А. Соймонов, А. А.
Безбородко, Г. А. Сарычев, Н. С. Мордвинов и прочие). Еще в 1800
году Охотской военной флотилии и отправленному на Камчатку
гарнизонному полку И. М. Сомова было предписано по просьбе РАК
оказывать ей всемерную поддержку в Америке, но известий об оказании
такой помощи до сих пор не найдено. В 1806 году русское
правительство решило ежегодно отправлять из Балтики в Русскую
Америку военный шлюп или малый фрегат для крейсерства и охраны
русских владений в Америке10.
Первый раз с такого рода заданием в 1807 году отплыла "Диана". Но
ввиду войны с Англией, а затем Францией отправка военных кораблей из
Петербурга на Тихий океан прервалась на целых 10 лет и возобновилась
только в 1817 году, когда туда был послан шлюп "Камчатка".
Примечательно, что камергер Резанов и главный правитель Русской
Америки А. А. Баранов считали имевшиеся в то время средства РАК на
Аляске недостаточными для расширения владений компании в Америке.
Они полагали, что если эти средства не будут увеличены при
действенной поддержке правительства, т.е. с помощью военного флота,
то дальнейшее продвижение границ России в Новом Свете правительству
придется взять на себя и действовать от своего имени.
Исходя из этого, Резанов в 1806 году и Баранов в 1808-м предлагали
правительству занять Новый Альбион**, на который имела виды
компания, и за счет него построить там казенные крепости и порты с
военными гарнизонами. После закрепления за Россией этой новой
американской территории они рассчитывали передать ее из ведения
казны под управление РАК11. Баранов предполагал в 1808 году по
прибытии с Балтики к берегам Америки военного шлюпа "Диана"
отправить его в крейсерство к новому Альбиону, чтобы упредить
американцев, также намеревавшихся основать там поселения12.
Александр I, однако, несмотря на доводы Н. П. Румянцева, в ноябре
1809 года отказался взять Новый Альбион под непосредственное
управление правительства, опасаясь, видимо, притязаний Англии на
этот регион, соседствующий с Калифорнией; он предоставил РАК право,
если она в состоянии, учредить там поселения "собственными силами и
за свой счет"13.
Между тем Англия в 1810 году предложила России дальнейшее расширение
ее границ в Америке, обещая территориальные и политические уступки в
этом регионе в обмен на отказ русского правительства от Дунайских
княжеств***. Здесь, несомненно, имелся в виду отказ Англии от
притязаний на весь Новый Альбион или часть его. Царское
правительство ценило Дунайские княжества гораздо дороже возможных
новых владении в Америке и поэтому отказалось от предложения
Англии14.
В связи с начавшейся войной с Англией иркутские власти, очевидно,
намеревались отправить часть военного флота из Охотска к берегам
Русской Америки с целью ее обороны. Имеется известие, что
назначенный временно начальником Охотского порта мичман В. И.
Штейнгель хотел летом 1808 года лично отправиться в Ситху и на
Кадьяк. Однако осуществить это ему не пришлось, так как в апреле
1808 года на посту начальника Охотского порта его сменил лейтенант
Д. И. Бабаев. Бабаев тотчас на случай нападения англичан на Охотск
укрепил порт и послал уведомление о войне с Англией и Швецией на
Камчатку. Тогда же, летом 1808 года, из Охотска к берегам Русской
Америки был отправлен фрегат РАК "Юнона". Он вез Баранову известие о
разрыве мира с Англией "для принятия мер предосторожности"15.
Английская эскадра из Европы или Индии могла достичь Камчатки и
Русской Америки лишь к октябрю 1808 года, когда с наступлением
зимнего, штормового времени ведение военных действий становилось
крайне затруднительным. Следовательно, нападение английского флота
на русский Дальний Восток могло произойти не ранее весны 1809 года,
и русские военные власти имели время заранее подготовиться к
отражению возможного удара.
Охотская военная флотилия в 1808 году состояла из восьми судов
транспортного типа: двух катеров ("Черный орел" и "Св. Зотик"), трех
бригантин ("Св. Феодосий", Св. Иоанн" и "Св. Павел"), галиота "Св.
Екатерина", пакетбота "Борисоглеб" и бота "Василий"16.
Англичане в то время, ведя ожесточенную борьбу с флотами Франции и
ее союзниками на всех морях, могли выслать на Тихий океан против
русских только очень небольшую эскадру, гораздо слабее той, которую
они отправят позже, в Крымскую войну. Тем не менее надо полагать,
что эта эскадра была бы все же раза в три сильнее русской
дальневосточной флотилии. В таком случае русское морское
командование намеревалось укрыть корабли флотилии в гаванях под
защитой крепостных орудий. По расчетам сибирских властей, имеющихся
войск на Камчатке и в Охотске было достаточно для отражения
английских десантов и, следовательно, для удержания за Россией этих
территорий17.
Несколько иначе обстояло дело с Русской Америкой, где не было ни
военных гарнизонов, ни военных кораблей. Предоставленная только
своим собственным силам, она вряд ли смогла бы отстоять себя.
Перебросить же туда в течение одной только навигации 1808 года
достаточное число войск и снабдить их всем необходимым не
представлялось возможным18.
В 1808-1809 гг. Англия, стремясь улучшить условия своей торговли в
Кантоне, вступила в вооруженный конфликт с Китаем. Английский флот
адмирала Друри занял Макао. В России думали, что следующий удар
англичане нанесут по русскому Дальнему Востоку. В связи с этим в
марте 1810 года иркутский гражданский губернатор Н. И. Трескин на
переговорах с китайскими представителями в Маймаченах предложил им
заключить военный союз между Россией и Китаем против общего врага –
Англии19. Однако Китай, уладивший к тому времени свой конфликт с
Англией, очистившей Макао, отклонил предложение России о союзе.
В мае 1810 года сибирский генерал-губернатор И. Б. Пестель предписал
начальнику Охотского порта М. И. Миницкому принять все меры к защите
дальневосточных рубежей России от англичан. Миницкий обновил
укрепления Охотска и установил у маяка на входе в морской фарватер
р. Охоты восьмипушечную батарею. По мнению Миницкого, англичане
"желали овладеть Охотском, так как думали найти там припасы для
снабжения своих судов в Тихом океане, в чем они имели крайнюю
нужду"20.
Любопытно, что Миницкий допускал возможность нападения на Охотск не
только англичан, но и японцев в ответ на рейд флотилии РАК под
командованием лейтенанта Н. П. Хвостова и мичмана Г. И. Давыдова.
После их экспедиции в 1806-1807 гг. японцы очистили Сахалин и Итуруп
и в течение трех лёт не решались показываться там, опасаясь
обещанного Хвостовым повторного прихода русских. Приезжавший в 1808
году на Итуруп с Камчатки священник Р. Верещагин не встретил там ни
одного японца и беспрепятственно крестил айнов21.
Убедившись, что русские на Итурупе и Сахалине больше не появляются,
японцы успокоились и в 1810 году вновь начали там селиться.
Побывавший перед тем, в 1808- 1809 гг., на Сахалине и в устье Амура
японский разведчик Мамио Риндзо, не обнаружив нигде русских,
осмелился уничтожить поставленные Хвостовым в губе Анива русские
пограничные знаки22.
Приехавшие в 1810 году на Итуруп для торговли айны с 13-го
Курильского острова были схвачены японцами и заключены в тюрьму, как
русские подданные. Узнав от айнов, что действия Хвостова были
самовольными, японцы поспешили освободить их из опасения, что "в
противном случае придут русские военные суда и вызволят их силою"23.
Как видим, японское правительство в то время не помышляло о.
нападении на Камчатку или Охотск, а думало только об обороне уже
занятых территорий.
Угроза же нападения со стороны англичан была реальной, особенно в
отношении Русской Америки. Тревожась за судьбу своих владений в
Америке, в 1810 году директора РАК обратились к правительству с
ходатайством о даровании компании дополнительных привилегий. РАК
просила постоянного присутствия в Русской Америке военного корабля,
хотя бы даже и за счет компании, при условии что он будет находиться
в полном подчинении Баранова24. Правительство просьбу РАК отклонило,
ссылаясь на то, что для упомянутых целей компания может использовать
кругосветный шлюп "Диана", прибывший в сентябре 1809 года на
Камчатку из Петербурга.
Поскольку "Диана" по прибытии на полуостров была зачислена в состав
Охотской флотилии и внесла весомый вклад в дело освоения Россией
Дальнего Востока и Русской Америки, следует вкратце остановиться на
ее плавании в Тихом океане в 1810-1813 гг.
Прибыв в Петропавловск, командир судна В. М. Головнин объявил
начальнику Камчатской области И. Г. Петровскому, что по инструкции
ему надлежит сдать груз в Петропавловске или Охотске и следовать в
Русскую Америку за мехами РАК. Затем он должен вернуться на Балтику
вместе с прибывшим еще в 1807 году на Аляску шлюпом РАК "Нева".
Однако, по причине войны с Англией, исполнить вторую часть
инструкции нет возможности25. По получении новых указаний из
Петербурга Головнин обратился к Петровскому и начальнику Охотского
порта Миницкому с просьбой дать ему инструкции о дальнейших
действиях "Дианы". В ожидании ответа Головнин разгрузился в
Петропавловске, полагая, что "Диана" из-за своих габаритов и большой
осадки не в состоянии войти в мелководный Охотский порт даже без
груза. С командиром зимовавшего в Нижнекамчатске военного брига "Св.
Павел" Головнин условился о доставке в Охотск летом 1810 года груза,
привезенного "Дианой"26.
Если до весны 1810 года дополнительные указания не поступят,
Головнин намеревался согласно прежней инструкции идти в мае 1810
года в Русскую Америку для крейсерства и охраны колоний РАК от
иностранных контрабандистов и возможного нападения неприятеля. Такое
решение он принял, поскольку на мысе Доброй Надежды узнал, что
англичане собираются послать каперский корабль с целью нападения на
русские владения в Америке. Осенью 1810 года Головнин думал
вернуться в Петропавловск на зимовку и, если не будет новых
наставлений, в 1811 году опять отправиться в Америку27.
Миницкий и Петровский отказались дать Головнину какие-либо поручения
до получения новых предписаний из Петербурга. В письме, пришедшем в
Петропавловск 3 мая 1810 года, Миницкий сообщал Головнину, что со
времен экспедиции И. И. Биллингса - Г.А. Сарычева, действовавшей на
Дальнем Востоке и Аляске в 1789-1791 гг., фарватер реки Охоты стал
глубже, и "Диана" сможет войти в порт и прийти в Охотск, если
нуждается в ремонте28. Поскольку шлюп починки не требовал, Головнин
решил осуществить свое прежнее намерение - отправиться в Ситху,
отвезя туда заодно по просьбе РАК 400 пудов хлеба для промышленников
и поселенцев. За фрахт компания обязалась заплатить казне по 4 рубля
за пуд.
27 мая 1810 года "Диана", взяв товары РАК, оставила Петропавловск и
направилась в Ситху, куда и прибыла 29 июня к несказанной радости
Баранова, давно ожидавшего шлюп29.
Русская Америка в это время крайне нуждалась в защите военного
корабля, поскольку сведения о намерении англичан атаковать русских
на Аляске подтвердились. Генеральный консул в США Д. Я. Дашков
уведомил Баранова, что английские корсары готовятся совершить налет
на колонии РАК. Кроме того, военное судно было необходимо для
сдерживания американских контрабандистов и индейцев-тлинкитов,
готовых восстать при первом удобном случае.
Головнин предложил Баранову свои услуги, если тот обязуется
содержать шлюп с командой за счет компании. Баранов ответил, что сам
не в праве решить этот вопрос, но немедленно уведомит о предложении
Головнина Главное правление РАК, которое, вероятно, согласится на
такое условие. Узнав, что предприятие англичан против Русской
Америки расстроилось, Головнин, пробыв в Ситхе всего месяц и никуда
не отлучаясь за пределы гавани, 5 августа 1810 года отправился
обратно на Камчатку. Баранов пытался задержать "Диану" в Америке еще
на полтора месяца, обещая снабжать экипаж шлюпа продовольствием на
средства компании. Он рассчитывал, что в течение этого времени
Головнин будет находиться в его полном распоряжении и он сможет
поручить ему объезд колоний и охрану промысловых партий от нападения
индейцев . Головнин, однако, как командир военного корабля, счел
такие условия для себя неприемлемыми и отказался подчиниться
главному правителю Русской Америки. Пока "Диана" находилась в Ситхе,
там побывало пять торговых кораблей США, капитанов которых Головнин
предостерег от контрабандного торга с туземцами, заявив, что его
шлюп предназначен для наблюдения за иностранцами. Когда один из
американских шкиперов нарушил порядок в порту, Головнин остановил
его судно пушечным выстрелом и строго потребовал соблюдения
установленных правил к несказанной радости Баранова, которому
своевольство американцев доставляло немало хлопот. Действия
Головнина произвели большое впечатление на американцев, немедленно
извинившихся и удовлетворивших все его требования. В период
пребывания "Дианы" в порту и даже некоторое время после ее ухода
американские шкиперы "вели себя тихо и очень пристойно", поскольку
Головнин, уходя из Ситхи, обещал в 1811 году вернуться в Америку.
14 сентября 1810 года "Диана" пришла в Петропавловск, доставив туда
меха и различные товары РАК из Америки общим весом более 2500 пудов.
За фрахт груза компания уплатила казне по 2 - 4 рубля (в зависимости
от вида товара) за каждый перевезенный пуд31.
Между тем, пока происходили все эти события, в Петербурге решалась
судьба "Дианы". Еще в феврале 1810 года начальник Охотского порта
Миницкий по случаю гибели в октябре 1809 года у Большерецка
бригантины "Св. Екатерина" обратился в Петербург с просьбой во
избежание недостатка в транспортных судах причислить "Диану" вместе
с командой к Охотской флотилии, так как ввиду войны с Англией
возвращение на Балтику для "Дианы" вряд ли возможно. Просьба
Миницкого была удовлетворена32, и 11 июня 1810 года был получен
приказ временно, до заключения мира с Англией, включить "Диану" в
состав Охотской флотилии. После прекращения войны в Европе "Диана"
должна была вернуться в Петербург, зайдя по пути в Кантон. До тех
пор "Диана" вместе с экипажем поступала в ведомство Охотского порта.
За это время И. Ф. Крузенштерн предлагал поручить В. М. Головнину
описать южные Курилы и восточную часть Хоккайдо, а также "берега
Татарии" от устья Амура до Удского острога и Шантарские острова,
т.е. выполнить ту задачу, которую сам известный мореплаватель не
смог решить полностью во время своего кругосветного плавания. По
мнению Крузенштерна, все это можно было сделать в течение лета 1811
года. Предложение адмирала было одобрено царем, и 9 октября 1810
года Государственная адмиралтейств-коллегия (ГАК) отправила в
Петропавловск наставление для Головнина с поручением исполнить
указанную задачу в навигацию 1811 года . При обходе Курильских
островов Головнину предписывалось остерегаться английских военных
кораблей, которые, по сведениям русских властей, могли появиться в
этом районе. Рекомендовалось также "убегать всякого сообщения с
японцами, в случае превосходных сил их, дабы они не отомстили... за
то, что учинила на северной части Эссо (Хоккайдо. - Е. М.)
посылаемая камергером Резановым экспедиция под начальством
лейтенанта Хвостова"34. С айнами на Хоккайдо, Кунашире и Итурупе
предписывалось обходиться дружески, но при этом "брать все меры
предосторожности от нападения японцев"35, поселения которых
находились на этих островах.
Вице-адмирал Г. А. Сарычев 20 января 1811 года предложил после
окончания описания Курильских и Шантарских островов и берегов
Охотского моря возле Амурского лимана поручить "Диане" в навигацию
1812 года исследовать берег Америки в районе Берингова пролива, где,
по словам чукчей, обитали неизвестные русские, а также описать залив
Нортон в поисках северо-западного прохода из Тихого в Атлантический
океан. Предложение Сарычева было утверждено Александром I, и 1
августа 1811 года на имя Головнина в Охотск было отправлено
соответствующее предписание, полученное там 9 ноября 1811 года36.
Однако Головнин попал в плен к японцам и не смог выполнить этого
поручения.
Между тем после ухода Головнина весной 1810 года в Ситху летом этого
года из Охотска в Петропавловск на катере "Черный орел" и бриге "Св.
Дионисий" была доставлена провизия для экипажа "Дианы" на зимовку на
Камчатке и навигацию 1811 года. Получив по возвращении из Америки
указания из Петербурга о своих дальнейших действиях, Головнин
перезимовал в Петропавловске и 4 мая 1811 года отправился на
Курильские острова. Офицерам шлюпа Головнин объявил, что на южных
Курилах, где имеются японские селения, "Диана" будет плавать под
английским флагом во избежание нападения как японцев, так и
англичан, если они там появятся.
17 июня 1811 года Головнин высадился на Итурупе, где, к своему
удивлению, встретил 24 японских солдат. Японцы испугались русских,
решив, что, как обещал Хвостов, прибыла новая экспедиция для
вторичного погрома японских селений. Головнин успокоил их, сказав,
что действия Хвостова были самовольными. После неожиданной встречи с
японцами плавать под английским флагом было уже нельзя. Пополнив
запасы пресной воды, Головнин направился на Кунашир. Там он был
приглашен с шестью спутниками без оружия в японскую крепость для
переговоров и вероломно захвачен в плен37.
Японская батарея, открывшая огонь по "Диане", была тотчас разбита
ответными залпами шлюпа, но высадить десант для взятия крепости и
освобождения Головнина с товарищами старший офицер "Дианы" П. И.
Рикорд не решился, несмотря на единодушное желание офицеров и всей
команды****. По сведениям Рикорда, гарнизон крепости составлял
300-400 солдат, а десант с "Дианы" не мог превышать 45-50 человек.
Приняв на себя командование шлюпом, Рикорд прервал описание Курил и
срочно отправился в Охотск для сообщения о случившемся и получения
указаний о дальнейших действиях .
Тем временем в июле 1811 года из Охотска с провизией для "Дианы" был
выслан к шантарским островам бриг "Св. Зотик". Он должен был ожидать
там шлюп до 15 августа и в случае его неявки в указанный срок
возвратиться в Охотск. "Св. Зотик" крейсировал в районе Шантарских
островов и северного мыса Сахалина до 23 августа и, нигде не
встретив "Диану", направился обратно в Охотск, куда и пришел 2
сентября 1811 года, застав здесь "Диану", прибывшую в порт месяцем
ранее.
В это время Баранов, получив от Дашкова из США известие,
подтвержденное американскими шкиперами, что в Кантоне снаряжается
английский капер с целью нападения на Аляску, обратился в Петербург
с просьбой о военной защите Русской Америки и повторной посылке для
этого шлюпа "Диана" в Ситху39. Морской министр И. И. Траверсе,
однако, отклонил просьбу РАК, заявив, что "Диане" уже предписано
заняться исследованиями в Охотском море и поэтому возложить на нее
дополнительные поручения невозможно. К тому же, по мнению Траверсе,
одна "Диана" вряд ли смогла бы отразить удар крупных сил англичан40.
Но выделить большую эскадру Англия, занятая в это время более
важными военными событиями в Европе и Азии, практически не могла.
Нападения же отдельных небольших каперских кораблей для Русской
Америки были неопасны.
В 1807-1810 гг. возле Аляски попеременно находилось несколько
больших кораблей РАК, достаточно сильных для отражения мелкого
набега, в том числе прибывший в 1807 году с Балтики шлюп "Нева".
Пребывание же "Дианы" в Ситхе в 1810 году и распространяемые
американцами в Кантоне известия о предстоящем повторном
приходе шлюпа в Русскую Америку, очевидно, окончательно удержали
английских каперов от нападения на Аляску. Присутствие военного
корабля в тамошних водах сыграло свою роль.
Плавания "Дианы" в 1811-1813 гг. в районе южных Курил и
предполагаемое исследование ею Сахалина и устья Амура преследовали и
политические цели. Русское правительство подготавливало почву для
занятия при удобном случае этих земель, ранее принадлежавших России.
Головнин позже отмечал: "Если правительство наше решит поступить с
Японией неприятельски, то в причинах недостатка не будет: заселение
японцами наших островов (Сахалина, Кунашира и Итурупа. - Е. М.)
слишком достаточно, чтобы потребовать от них ответа по сему делу
вооруженною рукою, но начинать надобно не так, как Хвостов
сделал..."41.
Сибирский генерал-губернатор И. Б. Пестель в ноябре 1811 года
предложил занять Сахалин, Кунашир и Итуруп силами Охотской военной
флотилии, если японское правительство не освободит Головнина и не
согласится на торговлю. Указанные территории Пестель планировал
передать под управление РАК, выделив для охраны военные гарнизоны,
которые будет содержать компания (аналогичная система с успехом
использовалась англичанами в Индии. - Е. М.), или же принять их в
непосредственное ведение короны42. Для закрепления за Россией
упомянутых земель не исключалась посылка военных кораблей с Балтики,
должных в случае необходимости силой принудить японцев к торговле43.
В это время находившийся в Петербурге бывший иркутский губернатор И.
Ф. Штейнгель внимательно следил за событиями на Дальнем Востоке.
Узнав о военных приготовлениях против Японии, он предложил решить
одновременно или вслед за тем и Амурский вопрос. И. Ф. Штейнгель
выдвинул проект Амурской экспедиции против Китая, который и был
представлен Александру I 19 ноября 1811 года. Этот замечательный во
многих отношениях документ до сих пор оставался почти совершенно
неизвестен российской историографии44.
В преамбуле проекта Штейнгель указывал, что возвращение Амура было
главной задачей кругосветной экспедиции И. Ф. Крузенштерна и
посольства графа Ю. А. Головкина, а затем экспедиции Головнина на
"Диане". Однако вторичный срыв китайцами в 1810 году переговоров с
Россией наглядно показал, что Пекин не намерен мирным путем уступить
справедливым требованиям России. Ввиду этого, по замечанию Штейнгеля,
России не остается ничего другого, как прибегнуть к силе оружия.
Иркутский губернатор рассчитал, что для амурской экспедиции
достаточно 30 тыс. человек. Одну треть этих войск предполагалось
посадить на суда флотилии, которую следовало построить на р. Шилке.
Затем флотилии из 300 канонерских лодок и полубарок с экипажем в 2,5
тыс. моряков и 7,5-тысячным десантом надлежало двинуться вниз по
Амуру, занимая все города как по нему, так и по всем судоходным
рекам, в него впадающим: Сунгари, Уссури и прочим.
Таким образом, флотилия должна была занять Приамурье, Приморье и
северную Маньчжурию. Сухопутные части экспедиции (20 тыс. человек)
намечалось направить "на места, никакого водоходного с Амуром
сообщения не имеющие, до самых древних стен китайских". Монгольские
ханы, изнывавшие от маньчжурского гнета и в большинстве своем
готовые вступить в подданство России, по убеждению Штейнгеля,
перешли бы на сторону русских. В противном случае для
"нейтрализации" Монголии планировалось выставить пятитысячный отряд.
Для быстрейшего окончания экспедиции Штайнгель предлагал послать
вспомогательный 15-тысячный корпус со стороны Бухтармы и военную
балтийскую эскадру с пятитысячным десантом. Итого требовалось не
более 45-50 тыс. человек. Для выделения такого количества солдат
было достаточно находившихся в Сибири войск. Следовательно, отмечал
Штейнгель, никакого ослабления основных сил русской армии,
размещенных в центре страны, не последует. Это было особенно важно в
условиях назревавшей войны с Наполеоном.
Большие надежды Штейнгель возлагал на взаимную вражду маньчжур и
китайцев, которая обострилась бы до предела по мере успешного
продвижения русской армии и флота. По справедливому замечанию
Штейнгеля, правительство богдыхана, потеряв свои внешние владения,
"не захочет подвергать счастью оружия" и свои древние, исконные
земли и, опасаясь внутренних волнений, заключит мир на предложенных
Россией весьма умеренных условиях. Штейнгель считал, что Россия
должна была вернуть себе отторгнутые от нее Китаем в XVII веке
Приамурье и Приморье. И только! Все остальные намечаемые к занятию в
ходе военных действий территории (Маньчжурию, Монголию, Восточный
Туркестан, Джунгарию и т.д.) планировалось вернуть Китаю.
С возвращением левого берега Амура Штейнгель предлагал правительству
заселить его русскими крестьянами для быстрейшего внедрения здесь
хлебопашества. Он отмечал, что ни одна из европейских держав, кроме
Англии, не в силах помешать России осуществить Амурскую экспедицию,
но "по нынешним в Европе обстоятельствам вероятно, что
Великобритания не будет препятствовать России иметь свои колонии,
ибо у англичан в руках находится торг обеих Индий, который без
помощи российских избытков едва ли они удержать смогут". Царское
правительство, однако, отказалось от немедленного претворения в
жизнь проекта Штейнгеля, отложив его исполнение до будущих времен.
Все вышесказанное свидетельствует, что русское правительство в своей
политике на Дальнем Востоке и Тихом океане отводило военному флоту
решающую роль. Тем не менее большинство внешнеполитических проектов,
в которых намечалось участие военного флота, осталось без
исполнения.
Это объясняется тем, что наличные силы Охотской флотилии не вполне
соответствовали грандиозным планам преобразования Дальнего Востока,
а предпринимаемые меры по усилению боевой мощи тихоокеанского флота
были недостаточны. Политика царского правительства в отношении не
только морских сил на Дальнем Востоке, но и флота вообще отличалась
половинчатостью, конъюнктурностью и никак не постоянством. Из-за
этого реальный вклад военного флота в дело освоения Русской Америки
и Дальнего Востока оказался гораздо скромнее, чем он мог быть.
Следует, однако, признать, что в сложившихся условиях военные моряки
сделали все, что могли, внеся свою лепту в дело закрепления за
Россией упомянутых земель.
* Все даты в статье приводятся по старому стилю.
** Побережье Северо-Западной Америки между 51° и 37 с. ш. от северного мыса острова Ванкувер до залива Сан-Франциско в Калифорнии.
***Молдавия и Валахия, владения Османской империи, были заняты русскими войсками в ходе начавшейся в 1806 г. войны
**** Головнин находился в японском плену два года.
1 РГИА, ф. 13, оп. 2, д. 1139в, л. 2. Прошение А. Попова от 21 марта 1805 г.; Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина (РОГПБ) ф. 555, оп. IV, д. 815, л. 6. Письма о Камчатке К. Т. Хлебникова, 1813 г.: РГВИА, ф. ВУА, д. 20780. Генеральная карта Иркутской губернии, 1808 г.
2 Сгибнев А. С. Исторический очерк главнейших событий в Камчатке // Морской сборник. 1859. № 7. С. 59.
3 РОГПБ, ф. 550, оп. IV, д. 815, л. 35 об.; РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 4665, л. 91-91 об. Прошение охотской конторы РАК к начальнику Охотского порта Д. И. Бабаеву от 29 июля 1808 г.
4 РГВИА Ф. ВУА, д. 20780. Генеральная карта Иркутской губернии, 1808 г.; РОГПБ, ф. 550, оп. IV, д. 815, л.5.; Русская Америка в неопубликованных записках К. Т. Хлебникова. Л.: Наука, 1979. С. 176-177.
5 РГАДА. ф. 183, оп. I, д. 89. л. 98-98 об. Письмо Г. Х. Лангсдорфа Н. П. Румянцеву от 25 октября 1807 г.
6 РГА ВМФ, ф. 212, отд. 2, д. 894, л. 76. Рапорт контр-адмирала И. К. Фомина в Государственную адмиралтейств-коллегию (ГАК) от 1 февраля 1800 г.
7 РОГПБ, ф. 777, оп. 3, д. 394 л 26-27 Записки И.Ф. Штейнгеля.
8 Тихменев П. Историческое обозрение образования Российско-американской компании. СПб., 1861. Ч.1. С. 161-162.
9 РОГПБ, ф. 777, оп. 3, д. 394, л. 36. Записки И. Ф. Штейнгеля.
10 РГА ВМФ, ф. 212, оп. 2, д. 892, л. 33. Указ ГАК начальнику Охотского порта И. Н. Бухарину от 4 июля 1799 г.; Там же, ф. 166, оп. I, д. 909, л. 1-2. Письмо Н.П. Румянцева морскому министру П. В. Чичагову от 10 августа 1806 г.
11 ГАРФ, КМФ-3 (США) ЗА-5, оп. 1, д. 13, л. 22. Предписание Н. П. Резанова А. А. Баранову от 20 июля 1806 г.; Россия и США. Становление отношений 1765 - 1815 М Наука, 1980. С. 391.
12 РГИА, ф. 13, оп. 1, д. 287, л. 62. Донесение Главного правления РАК Александру I от 1 ноября 1809 г.
13 Россия и США... С. 391.
14 Внешняя политика России XIX и начала XX века: Документы Российского министерства иностранных дел (далее ВПР). М.: Политиздат, 1967. T.V. С. 548.
15 РОГПБ, ф. 550, оп. IV, д. 430, л. 1 об Письмо мичмана Г. И. Давыдова А. А. Баранову от 18 февраля 1808 г.
16 Сгибнев А.С. Охотский порт с 1649 по 1852 г. // Морской сборник. 1869. № 12. С 61.
17 РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 4662, л. 69. Рапорт Д. И. Бабаева Александру I от 8 августа 1808 г.
18 Там же, д. 910, л. 58. Письмо И. И. Траверсе министру внутренних дел О. П. Козодавлеву от 21 июля 1811 г.
19 ВПР. T.V. С. 702, 693.
20 РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 400, л. 1 - 2 об Предписание И. Б. Пестеля М. И. Миницкому за № 26 от 5 мая 1810 г.; д. 5012, л. 5. Рапорт М. И. Миницкого И. Б. Пестелю от 7 июля 1810 г.
21 РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 1241. л 19. Журнал Комитета министров от 21 апреля 1815 г.
22 Нарочницкий A.M. Международные отношения на Дальнем Востоке. М.: Наука, 1973. Т. 1. С. 56.
23 РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 2498, л. 82 - 83 об. Рапорт В. М. Головнина морскому министру И. И. Траверсе от 7 ноября 1813 г.
24 ГАРФ, КМФ-3 (США) ЗА-5, оп. 1, д. 102, л. 5. Записка директоров РАК, 1810 г.
25 РГА ВМФ ф. 166, оп. 1, д. 909, л. 157 об. Донесение В. М. Головнина И. Г. Петровскому от 20 сентября 1809 г.
26 РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 910, л. 27. Письмо В. М. Головнина Н. П. Румянцеву от 11 мая 1810 г.; д. 2498, л. 22. Рапорт В. М. Головнина морскому министру И. И. Траверсе от 16 сентября 1810 г.
27 Сочинения и переводы В.М. Головнина. СПб. 1864. T.V. С. 80-82; РГА ВМФ, ф. 166 оп. 1, д. 2498 л. 102 об.-103. Рапорт В. М. Головнина И.И. Траверсе от 7 ноября 1813 г.
28 Там же, д. 910, л. 5, 27 - 28. Рапорт В. М. Головнина морскому министру П. В. Чичагову от 24 декабря 1809 г.
29 Сочинения и переводы В.М. Головнина. T.V. С. 52 - 54; РГА ВМФ, ф. 166, оп 1 д. 2498, л. 23 об.
30 Там же, л. 23 об., 103.
31 Россия и США... С. 426 - 427; Сочинения и переводы В.М. Головнина. T.V. С. 72, 85, 93
32 РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 909, л. 233. Указ Александра I от 11 июня 1810 г.
33 РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 3983, л. 2. Отношение морского министра И. И. Траверсе сибирскому генерал-губернатору И. Б. Пестелю от 11 июня 1810 г.; там же, д. 2498, л. 103; там же, л. 1 - 4. Отношение адмиралтейского департамента морского министерства И. И. Траверсе от 28 июня 1810 г.; там же, д. 910, л. 15.
34 Там же, д. 2498, л. 20 об. Предписание И. И. Траверсе В. М. Головнину от 9 октября 1810 г.
35 Там же, л. 18. Инструкция адмиралтейского департамента В. М. Головнину от 20 сентября 1810 г.
36 Там же, л. 26-32. Предписание И.И. Траверсе В.М. Головнину от 1 августа 1811 г.
37 Там же, д. 2498, л. 81, 83. Рапорт В. М. Головнина И. И. Траверсе от 7 ноября 1813 г.
38 Там же, л. 35 об. Рапорт М. И. Миницкого в ГАК от 3 августа 1811 г.
39 Там же, л. 35, 44-44 об. Записки ГАК для И. И. Траверсе от 10 октября 1811 г. и от 5 января 1812 г.
40 Там же, д. 910, л. 56 - 58. Письмо И. И. Траверсе министру внутренних дел О. П. Козодавлеву от 21 июля 1811 г.
41 РГА ВМФ, ф. 166, оп. 1, д. 2498, л. 84. Рапорт В. М. Головнина И. И. Траверсе от 7 ноября 1813 г.
42 Там же, д. 3989, л. 8 - 10 об., 19 - 19 об. Проект японской экспедиции И. Б. Пестеля от 20 ноября 1811 г. и дополнения к нему (март 1812 г.).
43 РГИА. ф. 1263, оп. 1, д. 27, л. 178 - 179. Журнал Комитета министров от 10 июня 1812 г.
44 РОГПБ, ф. 777, оп. 3. д. 394, л. 32, 35, 36, 36 об., 38. Записки И.Ф. Штейнгеля.
|