|
В научной литературе общепринятым является убеждение в том, что
заселение Аляски русскими было начато компанией Шелехова в 1783-1784
гг. Задачей настоящей статьи является обоснование датировки начала
заселения Аляски русскими XVII веком.
В рукописном отделе Государственной публичной библиотеки в
Ленинграде имеется рукописная карта, составленная по заданию Г. И.
Шелехова в 1788 г. Эта карта снабжена подробной легендой, в которой
обобщены данные, не нашедшие в полной мере отражения ни в имеющихся
в архивах рукописных текстах записки Шелехова о заселении Аляски, ни
в печатных изданиях о «странствованиях» Шелехова, ни в картах,
составленных под наблюдением Шелехова, хранящихся в
Восточно-историческом архиве в Москве (рукописных, с инкорпорацией
печатного текста). В последних изданиях книги о «странствованиях
именитого купца Григория Шелехова», сведения, о которых речь будет
идти ниже и которые содержатся в первой названной карте, исключены
вовсе, если не считать краткого упоминания о русском хуторе на
Хеврене, имеющегося на карте, приложенной к книге Шелехова.
Напомним, что Шелехов умер в 1795 г.
На первой, названной нами карте Шелехов сообщил, что на Кенайском
полуострове, в заливе Якутат - он нашел жителей материка колюжей,
имеющих «потентатом» тойона Ильхяка, в свите которого из 70 человек
оказалось много «белолицых и русоволосых». Промышленники Шелехова
решили, что это потомки штурмана Дементьева и 2 матросов, которые
были посланы Чириковым в 1741 г. на берег и пропали без вести. В
дальнейшем Шелехов, как уже указано, к этой версии не возвращался.
Имеются и другие сведения о ранних русских поселениях на Аляске,
сделанных до Шелехова. Одно из них связано с экспедицией Мельникова,
о котором придется сказать несколько слов.
В Сенатской книге № 664 помещено показание служилого человека
Афанасия Мельникова, бывшего на Чукотском Носу в «малой партии»
капитана Павлуцкого и отпущенного в 1725 г. «для сыскания и призыву
в подданство и в ясак непокоренных иноземцев». Мельников объявил,
что в апреле 1730 г. «в бытность ево на Чюкоцком Носу пришли к
носовом чюкчам при нем, Мельникове, с морского острова два человека,
кои вставливают к своим зубам моржовые зубья (здесь передано
неточно, моржовые кости вставлялись эскимосами для украшения в кожу
лица. - А. Е.) и сказывали ему, Мельникову, на словах до жилища-де
их, на котором острову они жительство имеют, от Чукоцкого большого
Носу день ходу, а от того острову вперед до другова острова, которая
называется Большая земля, день же ходу, где имеется вся зверь:
соболи, лисицы, бобры решные, россомахи, рыси, дикой олень, также
есть всякий лес и оленных-де и пеших иноземцев довольное число»1.
Эти данные являются единственными известиями об Америке,
содержащимися в весьма важном государственном документе.
Интересные сведения о Мельникове сообщил А. Сгибнев в статье
«Большой камчатский наряд»2. Оказывается, Мельников, прибыв в
Анадырск, поставил своей целью «обыскать» Большую землю против устья
реки Анадырь. Для этого в 1728 г. Мельников изготовил судно и вышел
в море.
Таким образом, в 1728 г. в Америку отправились две экспедиции -
экспедиция Беринга и экспедиция Мельникова, а не одна только
экспедиция Беринга, как об этом принято думать. Экспедиция
Мельникова потерпела крушение, так как в море его судно было
разломано льдом, и только в 1729 г. команда добралась до Анадырского
острога. Интересно, что Мельников, как и Беринг, не оставил мысли
достичь Америки. 26 сентября 1729 г., раньше, чем Беринг, Мельников
предпринял новую попытку достичь Америки или хотя бы островов в
проливах (т. е. островов Диомида).
К 15 марта 1730 г. Мельников, «призывая» по пути чукчей в ясак,
добрался до Восточного мыса и нашел там двух «зубатых» чукчей, т. е.
не чукчей, а эскимосов.
Мельников упорно добивался своей цели - посетить Большую землю. Он
уговаривал «зубатых» людей отвезти его на остров (по морю на санях).
Но «зубатые» не взяли его под предлогом «недостатка кормов и собак»
3.
Документы дают дополнительные сведения об экспедиции Мельникова, и
притом в довольно неожиданной связи. Ввиду большого интереса,
который представляет эта экспедиция, мы остановимся на одном
документе подробнее, из чего отнюдь не следует, что надо слепо
доверять данному сообщению. Документ показывает, что в 1741-1743 гг.
у чукчей Анадырского края была свежа память об экспедиции
Мельникова. Документ этот следующий: переводчик камчатской
экспедиции Я. И. Линденау, бывший в Охотском крае в 1741-1743 гг.,
составил несколько географических описаний 4.
В опубликованной проф. А. Андреевым рукописи «Описание чукотской
земли, где оная имеется» есть интересное сообщение. У Чукотского
Носа, к северу от него есть один остров и к востоку – четыре
острова. На тех островах живут чукчи. А в «недальнем от последнего
острова расстоянии имеется в виду по их званию (т. е. как они
называют. - А. Е.) «Большая земля». Это имя дано чукчами потому, что
Большая земля более их Чукоцкой земли, сообщает источник... «они,
чукчи, от своих жилищ на ту землю ходят байдарами и с той земли
привозят посуду деревянную, подобна русской посуде. По словам тех
чукоч, имеется через русских людей известие заподлинно так, что
якобы купецким людям двенадцатью кочами минувших лет за семьдесят
или более (т. е. примерно в 1670 г. или ранее, - А. Е.) Колымскому
среднему зимовью, где прежде ярмонга бывала для торгу последних
пошедших и от сильных морских погод друг от друга разошедшиеся! Иные
в Камчатку проплыли, а иные к тому острову, который Большою землей
называется, пристали» ... Как известно, часть камчатской экспедиции
Федота Алексеева - Семена Дежнева в 1648 г. (правда, состоявшая не
из 20, а из 4 коч) пропала неизвестно при каких обстоятельствах, а
часть проплыла на Анадырь и, вероятно, на Камчатку. Чукчи в
1741-1743 гг. не приписывали этому событию обязательно 70-летнюю
давность. Они допускали, что, может быть, с тех пор прошло не 70
лет, а больше. Те русские, по словам чукчей, которые попали на
Большую землю, т. е. в Америку, обзавелись там семьями. Для
отыскания этих людей, сообщают чукчи, было построено судно, которое
за неимением гвоздей зашили (деревом) и законопатили мхом.
«На том судне Афонасий Мельников и Василий Шипицын с прочими и
тридцатью человеками служилыми из Анадырского острога пошли в свой
ВОЯЖ следовать (л. 10) до иные Большие земли», но, сообщает
источник, вследствие «великой морской погоды» и течи в судне они
вернулись обратно в устье Анадырское, а затем экипажу «с нуждою
пеше» пришлось возвратиться в Анадырский острог.
Интересное свидетельство о русском поселении в Америке относится к
1763-1765 гг. Мы почерпнули его из анализа рукописной карты
полковника Пленстнера 5. Сама по себе эта карта принадлежит к числу
уже известных. Она имеется в ЦГАДА и была опубликована Л. С. Бергом
в книге «Открытие Камчатки и экспедиции Беринга», Л., 1935, на стр.
120. История этой карты такова. Курляндский уроженец полковник
русской службы Плениснер с 1760 г. был главным начальником
Анадырского острога. В 1763 г. он послал местного казака Николая
Дауркина, чукчу, на острова Диомида, чтобы собрать сведения об этих
островах и о Большой земле. Дауркин выполнил поручение и составил
карту, которую Плениснер приобщил к своему отчету, представленному в
Академию Наук и Екатерине II. Карта, находящаяся в рукописном отделе
библиотеки Академии Наук в Ленинграде, называется «Карта
северо-восточной Азии и северной Америки». Получена от полковника
Плениснера (Портфель 31.355/3562). На территории Америки надпись:
«Люди живут, носят платье соболье, лисье и рысье. Разговор с чюкчами
не сходен. У них торг имеется на первом острову против Чукоцкой
землицы Инылине».
Хотя данная карта неоднократно публиковалась, однако обращение к
оригиналу оказалось небесполезным. Дело в том, что ее репродукции не
дают представления об одном чрезвычайно важном моменте: на карте
нарисовано четыре нагих защитника крепости на американском берегу и
пятый, высовывающийся из-за ее стены сбоку; они имеют нежно-розовый
цвет кожи, в отличие от двух эскимосов, изображенных несколько ниже,
у которых цвет лица темный. Составитель карты хотел подчеркнуть, что
среди защитников крепости на Аляске имелись русские. На каталожной
карточке в библиотеке Академии Наук имеется пометка: «Русская
крепость». В ЦГВИА в Москве имеется вариант этой карты, на котором
указано, что крепость на Хевутене была основана в 1761 г., однако
без указания на то, что это русская крепость.
У П. А. Словцова в его книге «Историческое обозрение Сибири»
приведено показание старшины второго острова, т. е. острова
Крузенштерна, уроженца американского берега, о древнем поселении
русских на реке Ховрене, в острожке Кинтоеве. Он сообщил, что там
живут люди бородатые, говорящие по-русски и читающие книги. Эти
сведения сообщил сотник Кобелев, посланный из крепости Гижигинской в
1779 г., когда на «матером берегу Америки» еще не было постоянных
поселений русских6. Отметим попутно, что река Хеврен, или Хевуврен,
или Хевер, - это Юкон.
Интересные сведения, сообщенные Словцовым, получают подтверждение и
дополнение в материалах ЦГАДА в фонде важнейших документов
государственной важности, выделенных из материалов коллегий и других
фондов. В VII разряде Госархива в ЦГАДА под № 2539 имеется экстракт,
выбранный из журнала казачьего сотника Ивана Кобелева. Кобелев был
послан из Гижигинской крепости (у впадения реки Гижиги в Охотское
море) в Чукотскую землю для сбора сведений. Он посетил острова
Имагли и Игеллин, т. е. Ратманова и Крузенштерна. Находясь в
острожке Ягогеинском (северная широта 65°18' и долгота 206°30'),
Кобелев слышал, что в 1778 г. туда приходили два английских судна -
несомненно, суда Кука. Англичане меняли бисер на лисьи шкуры. Жители
острожка помнили появление в давних годах двух других судов,
подобных английским, но они не знали, какого это народа были суда.
Это сведение относится, несомненно, к экспедиции Беринга.
На втором острове, Игеллин, Кобелев беседовал с главным старшиной,
которого звали Каигуню Момахунин. Этот главный старшина «объявил о
себе, якобы он природою американец и родился в земле американской и
лишь потом переселился на этот остров», т. е. остров Крузенштерна,
из группы Диомидовых островов. «Между разговорами» старшина объявил,
что на американской земле на реке Хеврене (в других документах
Хевуврен. - А. Е.) есть острожек, называемый Кынговей, а в нем
«жительство имеют российские люди, разговор имеют по-российски ж,
читают книги, пишут, поклоняются иконам», да и в остальных
отношениях отличны от американцев, «ибо у американцев бороды редкие,
да и те выщипывают, а у живущих-де там россиан бороды густые и
большие». Кобелев умолял старшину отвести его на американский берег
к тем российским людям, но старшина категорически отказался сделать
это. Ему это запретили российские ясашные чукчи; они боялись, что с
Кобелевым в Америке что-нибудь случится, а с них взыщут. Однако
старшина согласился послать от Кобелева в Америку к российским людям
письмо с «верной оказией». Приведем некоторые места из этого
замечательного письма. Кобелев не знал, очевидно, как ему написать
обращение, потому начал письмо так: «Прелюбезные мои по плоти
братцы, жительствующие на Большой почитаемой (в смысле считаемой,
называемой. - А. Е.) американской земле». Кобелев спрашивал своих
адресатов, греческой ли они веры, не потомки ли они той экспедиции,
которая на семи кочах обогнула Чукотский Нос, причем четыре кочи
разнесло ветром, и они пропали неизвестно куда? Иначе говоря, не
потомки ли они участников экспедиции Семена Дежнева? Уже не в связи
с этим письмом, а в виде отдельного сообщения Кобелев рассказал, что
он слышал от пешего чукчи Ехипки Опухина, что тот был на
американской земле «походом и для торгу разов до пяти и имел себе
друга на острове Укипане» (возможно -Укивок. - А. Е.).
Этот друг приходил с острова Укипана на Имаглин остров и привозил
ему, Ехипке, письмо, написанное на одной стороне красными, на другой
стороне «черными с вырезью» словами. Американский эскимос говорил,
что послали это письмо бородатые люди, которые велели передать его
российской команде в Анадырске. Эти русские люди сказали, что всего
у них довольно, только железа нет и очень просили прислать им
железа. Американский эскимос показал, как эти русские люди крестятся
перстами, и сказал, что они молятся, собираясь в одну большую
хоромину. Второе сведение относится, очевидно, к кладбищу. «...Еще
есть-де у тех людей такое место на поле и ставят деревянные писаные
дощечки, стоют противу оных прямо передом, мужеск пол большие, а за
ними и прочие». Кобелев слышал и о том, что в этом месте был на
американском берегу на боте «Санкт Гавриле» в 1730 г. геодезист
Гвоздев между северными широтами 85° и 66° (здесь ошибка: экспедиция
Гвоздева - Федорова достигла Америки в 1732 г.).
Несмотря на некоторые мелкие неточности, следует признать, что
сведения, полученные Кобелевым о русских людях в Америке и 1779 г.,
т. е. до того, как на американском материке были сделаны первые
известные поселения русских, представляют очень большой интерес.
Целый ряд деталей - обычай молиться в одной комнате, кладбище с
дощечками, письмо, написанное словами, жалобы русских на недостаток
железа - все эти моменты представляют большой интерес, тем более,
что имеются и другие сведения о том, что русские начали селиться на
Аляске еще до первых известных поселений, возникших в 80-х годах
XVIII века.
Данные, полученные в самые последние годы, позволяют, хотя бы в
общих чертах, разрешить загадку о происхождении многочисленных
версий о древних русских насельниках Аляски.
В октябрьской книжке американского журнала «Славянское и
восточноевропейское Обозрение» за 1946 г. Теодор С. Фарелли поместил
статью: «Затерянная колония Новгорода на Аляске»7. Историк сослался
на опубликованное в 1934 г. в Америке письмо одного из первых
русских миссионеров на Аляске Германа, посланное настоятелю
Валаамского монастыря в 1794 г. Копия этого письма была найдена в
архиве русской церкви в Нью-Йорке. Для того, чтобы найти оригинал
этого письма, мы попытались обратиться к фондам Валаамского
монастыря. Однако поиски, предпринятые нами при полном содействии
Главного архивного управления и его ленинградского отделения,
привели к выводу, что в настоящее время тот фонд, где могут быть
письма Германа, в архиве Валаамского монастыря не обнаружен.
Удалось найти другим путем подтверждение того, что письмо Германа
настоятелю Валаамского монастыря существует. Это письмо было
опубликовано в России в 1842 г. в издании Вадима Пассека «Очерки
России», кн. 5, а затем вторично было опубликовано в нескольких
изданиях Валаамского монастыря 1894 и 1900 гг. («Миссионеры [валаамские]
в Америке в конце XVIII столетия», с портретом Германа и его
факсимиле и др., изд. Валаамского монастыря, СПб., 1900), а также в
издании «Очерки из истории американской православной духовной
миссии» [Кадьякской миссии 1794-1837 гг.], изд. Валаамского
монастыря, СПб., 1894).
В изданиях Валаамского монастыря 1894 и 1900 гг. письмо Германа
процитировано не полностью и в нем имеются не обозначенные пропуски.
В издании же Пассека 1842 г. письмо дано полностью, без пропусков и,
кроме того, там помещено еще и второе письмо Германа, по тому же
вопросу.
Поскольку подлинник в данное время недоступен и даже неизвестно
сохранился ли он, приходится пользоваться публикациями, сделанным по
архивным делам Валаамского монастыря. В имеющихся публикациях
указано, что подлинники писем Германа хранились в архиве Валаамского
монастыря, в фонде «Канцелярский архив», в деле № 15. В изданиях
Валаамского монастыря 1894 и 1900 гг. воспроизведено факсимиле
подписи: «убогий Герман». Самое содержание писем Германа, а также и
главы миссии на Аляске Иосафа (Болотова), не вызывает каких-либо
сомнений в подлинности всей этой переписки. Таким образом мы можем
пользоваться имеющейся публикацией 1848 г. как достаточно надежным
источником.
Обращение к данной публикации прежде всего позволяет установить, что
оба письма Германа были написаны им не в 1794, а в 1795 г. Одно - 19
мая 1795 г. на имя настоятеля Валаамского монастыря Назария «со
всейю братиею»; другое написано в тот же адрес через три дня, 22 мая
1795 г.
Сообщаем некоторые биографические данные о Германе. Происходил он из
серпуховских купцов. Настоящее имя его и фамилия неизвестны. По
отзыву Семена Ивановича Яновского, знавшего Германа на Аляске - это
был «простой необразованный монах», однако он был «начитан духовных
отеческих книг» и «имел великий природный ум». 16 лет Герман пошел в
монахи в Троицко-Сергиеву пустынь. Эта пустынь - филиал
Троицко-Сергиевской лавры - находилась на Петергофской дороге, в 15
верстах от Петербурга. Через 5-6 лет Герман перешел в Валаамский
монастырь, расположенный, как известно, на архипелаге островов
Ладожского озера. Его хотели послать в Пекин, но он отказался и
вошел в назначенную правительством духовную миссию на Аляске. В этой
миссии было восемь миссионеров, в большинстве из Валаамского
монастыря, и, кроме того, двое служек. 19 мая 1795 г. «убогий
Герман» писал с острова Кадьяка у берегов Аляски: «Мы американских
пределов достигли благополучно все десять человек... в дороге
находились почти круглый год (фактически с 22 января по 24 сентября
1794 г. - Л. Е.).
Ехали без приключений, разве что «...по Охотской дороге к верховой
езде напали ...медведи, а по океану встречали разных морских зверей:
котов, касаток, свинок, сивучек и других» («Очерки России»,
издаваемые Вадимом Пассеком, кн. 5, Москва, 1842).
Письмо это написано с острова Кадьяка. На материке Герман и его
спутники еще не были. В этом же письме Герман писал: «Есть на
Куковских картах назначено к северу: по одной реке живут Русские
люди, а у нас об них разные слухи, о коих мы между разговаривали
тогда напоминали, желая как бы с ними видеться. Отец Макарий начал
говорить: «Я, по намерению своему, если Бог изволит, когда буду на
Алеутских островах по пристойности же должен быть и на Аляске, куда
меня Аляскинцы уже и звали, и как к той стороне ближе те русские, то
буду искать способа как бы проведать достоверно о них». А отец
Ювеналий, услышавши про Аляску, не давши от ревности более тому
говорить торопливостью духа сказал: «Аляска по всему моей части
подлежит...». Герман восхищался «ревностью» своих
собратьев-миссионеров.
Таким образом в этом письме содержится глухое сведение относительно
каких-то русских на Аляске, которых монахи хотели разыскивать.
Значительно более подробные сведения по тому же вопросу содержатся в
письме Германа от 22 мая 1795 г. Приведем полностью начало этого
письма, относящееся к интересующему нас вопросу:
«Преподобный и пречестнейший, милостивый государь мой батюшка, отец
Назарий, со всею любезною о Господе братиею радоватися вам желаю.
Писал я к вам одно письмо неясное, которое должно было отдать отцу
Архимандриту (т. е. Иосафу. - А. Е.) для пересылки к вам через
компанионов (Лебедева и др.; очевидно, имеется в виду письмо Германа
от 19 мая 1795 г. - А. Е.) и которое нельзя было ему не читать, для
того и не мог я написать в оном, чтобы вы о нашем состоянии могли
узнать чрез преосвященного, к которому я писал секретно о многих
вещах, о чем изволите справиться; в том упомянул и о русских людях,
ноне сказал, как они зашли. - Здесь слухи об них носятся такие: что
они Новгородцы и во время Царя Ивана Васильевича ушли в Сибирь и, по
Лене спустившись, пришли на Колыму, сделали семь судов, называемых
кочами, из Колымы перешли на Анадырь. - Тут одно судно разбило, из
коего люди вышли на берег; начали жить, сделали церковь, которой пол
и по ныне цел, и сделан ныне тут город Анадырск; прочия же суда
пошли в море и пристали 5 в Ижиге, в Якум, Танску, а шестой девался
без вести, то и думают, что непременно то судно принесло в Америку,
и живут тут, где ныне слышали, а при отправлении сего моего
письмеца, когда я его до сего места тихохонько в маленькой кухоньке
дописывал (Герман был «хлебником», т. е., очевидно, пекарем. - А.
Е.), пошел в горницу, в коей братия живут и отправляется вместо
церкви служба и всегда приходят люди, - услышал там от приехавших с
матерого от Лебедевской компании, что те Русские люди от них близко,
и хотя они с ними еще не видались; но очен слышно и получили чрез
других ножи большия с надписью точно тех Русских; живут же они, как
слышно, на большой реке, и рыба в ней Сибирских рек, которой у нас
на Кадьяке нет. Есть же у них и Русская рыба щука и налим и если бы,
батюшка, какая-нибудь помощь со стороны царской, то весьма много
можно добра получить, а с купцами очень неудобно приводить
(очевидно, в подданство или в христианство. - А. Е.) здешний народ,
потому что они только стараются о богатстве...» (там же, стр. 251).
В этом письме содержатся сведения о каких-то новгородцах, которые,
очевидно, в 1571 г., при наказании Новгорода за сношения с Литвой
бежали оттуда на кораблях на север Сибири. Это, конечно, не
исключено, но возможно, что это сведение слилось с другими, а именно
с отголосками сведений о походе Федота Алексеева и Семена Дежнева.
Обращает на себя внимание полное сходство маршрута - водою от устья8
Колымы до Анадырска. Число коч то же, что и у Дежнева - семь.
Говорится о том, что данная экспедиция основала Анадырск, но ведь
имеется версия о том, что Анадырский острог был основан Дежневым.
Говорится о том, что часть судов экспедиции прошла южнее Чукотского
полуострова, но сейчас можно считать установленным, что часть людей
из экспедиции Дежнева попала на Камчатку. Один корабль пропал без
вести и, как полагают, достиг Аляски. Но ведь имеется версия о том,
что четыре кочи Дежнева пропали без вести, и, конечно, возможно, что
все они или хотя бы одна из них достигла Аляски.
В ЦГАДА, в ценнейшем картографическом фонде карт и атласов
библиотеки Главного архива МИД, имеется карта (№ 11 по Иркутской
губернии), не использованная исследователями и даже никем не
определенная. Нам удалось установить, что эта карта выполнена
собственноручно известным историографом Ф. Г. Миллером и что она
непосредственно отражает данные отписок и челобитных Дежнева,
найденных, как известно, Миллером в 1736 г. в Якутске. К анализу
этой карты и некоторых новых документальных известий о походе
Дежнева мы обратимся в связи с подготовляемой нами публикацией этой
карты. Пока отметим, что карта, о которой выше идет речь, по праву
заслуживает быть названной картой Дежнева - Миллера, что некоторые
существенные элементы этой карты, нанесенные на нее Миллером по
данным Дежнева, повторены в печатных картах Российской академии наук
1754 и 1758 гг., с прямой ссылкой на поход Дежнева. Эти карты
оказали огромное влияние на развитие мировой географической науки.
Пора, наконец, воздать должное великому географическому открытию
Дежнева и перестать называть его (даже особое словечко придумали)
миллеровским «выведенцем». Об открытии Дежнева было известно и до
Миллера. Заслуги Миллера, «открывшего» Дежнева, преувеличены. Не
пора ли поставить вопрос иначе: не о том, чем обязан Дежнев Миллеру,
а о том, чем обязаны Миллер, русская и мировая география и, в
частности, картография скромному русскому крестьянину, великому
мореходу Дежневу. Не Дежнев был «выведенцем» Миллера, а Миллер был в
известном смысле «выведенцем» Дежнева. А если сам Дежнев и не
представлял всей значительности своего открытия, то ведь и Колумб,
четыре раза побывавший в Америке, не знал, что он открыл не
известную до того времени часть света, и умер в счастливом
убеждении, что он открыл морской путь в Индию. Джованни Кабото,
открывший восточную часть Северной Америки, был твердо убежден в
том, что он побывал в Китае, в земле «Великого Хана», Русские
мореплаватели Федоров и Гвоздев, открывшие западную часть Северной
Америки в 1732 г., знали только, что они побывали на Большой Земле
или же на Большом Острове. Но все эти затронутые нами здесь попутно
вопросы подлежат особому рассмотрению.
Вернемся теперь к данным, собранным об Аляске позже.
Герман прожил на Аляске до самой своей смерти в 1837 г. Он жил на
острове Еловом.
Возможно, что Герман и получил какие-нибудь сведения о русских на
Аляске. Но за позднейший период сохранилось лишь несколько его
писем, относящихся к другим сюжетам, и ответить на этот вопрос
нельзя.
Американский историк Фарелли пришел к выводу, что русские находились
где-то недалеко от поселения «Казилова», у устья реки «Казиловой», «Кассиловой»
или, как мы полагаем, «Киселева» в зоне Кенайского залива, так как в
этом месте в 1794 г. были корабли компании Лебедева.
Учтя, что в 1937 г. в той же местности были найдены остатки большого
древнего русского поселения, Фарелли считает совершенно доказанным,
что это поселение и было новгородской колонией. С таким выводом
никак нельзя согласиться. Легенда о новгородской колонии на Аляске
пока что остается легендой. Может быть, она и соответствует истине,
может быть, и нет. Что же касается древнего русского поселения на
Аляске, то этот факт представляет исключительно большой интерес, он
совершенно бесспорный, и на нем следует остановиться подробнее.
В отчете губернатора Аляски Джона В. Трой сообщено, что в 1937 г.
при производстве межевания на Аляске с целью распределения гомстедов,
обследователи неожиданно нашли в зоне Кенайского полуострова остатки
древнего русского поселения. Служащие министерства внутренних дел
Соединенных Штатов, производившие работы на Аляске, нашли и частью
раскопали 31 хорошо сохранившийся дом, размером 15 X 22 фута и 14
футов высотой. Стены толщины в 4 дюйма сделаны из морской гальки,
кирпичей, бревен и дерна. По заключению этнографов, размеры жилищ
исключают возможность того, что они принадлежали эскимосам, а
материалы, использованные для постройки стен, исключают
предположение, что там жили индейцы. Там могли жить только
какие-либо европейцы, а из европейцев могли быть только русские.
Специалисты установили, что данный поселок насчитывает примерно
300-летнюю древность.
В сообщенных выше сведениях указывается, что стены были сделаны из
морской гальки, кирпичей и дерна. Обычно в лесистой местности дома
строились из дерева. Лес в этой местности имелся. Поскольку это так,
можно предполагать, что галька была насыпана в вырытые ямы прямо на
землю, для укрепления фундамента. Из кирпичей обычно делают так
называемые стулья, кирпичные столбы, на которые ставится деревянный
сруб из бревен. Возможно, что кирпичи понадобились и для печей. Дерн
мог быть использован для утепления стен.
Высота дома в 14 футов является нормальной высотой жилого дома.
Определение давности данного поселения было сделано по остаткам
древесной растительности и на основании анализа геологического
покрова - детритуса. Конечно, можно было бы предположить, что данный
поселок - остаток домов Лебедевской компании, однако трудно думать,
что домам, построенным компанией Лебедева не раньше последних лет
XVIII в., т. е. имевшим в 1937 г. давность примерно в 150 лет,
приписана давность в 300 лет. Кроме того, те данные, которые имеются
о поселении компании Лебедева-Ласточкина на р. Киселевой, совершенно
не совпадают с данными о 31-м доме, найденными в той же местности.
К этим данным надо добавить и следующее. Генерал-майор армии США А.
В. Грили в справочнике по Аляске, изданном в Нью-Йорке в 1914 г.,
сообщил, что на западном побережье Кенайского полуострова имеется
значительное количество креолов, т. е. смешанного населения,
происшедшего от местных жителей и русских (на Аляске слово «креолы»
имеет именно это значение, в то время как в Центральной и Южной
Америке креолами называют потомков первоначальных завоевателей -
испанцев).
Подводя итог всему сказанному, можно считать доказанным, что русское
население появилось на Аляске примерно около 300 лет тому назад, в
XVII в. Этот факт объясняет множество сведений, как теперь мы видим,
- не случайных, о том, что на Аляске имелось древнее русское
население. Возможно, что речь идет о четырех кочах, отделившихся от
экспедиции Алексеева и Дежнева в 1648 г. и «пропавших без вести».
Можно предположить, что на Аляске было не одно, а несколько, а
возможно, и много древних русских поселений, подобно тому, как есть
свидетельства о древних русских поселениях вдоль северной кромки
Азиатского материка. Перед нами не отдельные походы русских
крестьян, искавших лучшей доли, промышленных и служилых людей, а
северное ответвление потока переселенцев, пробивавшихся на восток, в
Сибирь.
Новейшие археологические находки на Таймырском полуострове и на
острове Фаддея (1941-1945 гг.), сделанные экспедициями Арктического
института Главсевморпути, подтверждают это предположение.
Примечания
1 ЦГАДА, фонд Дела Прав. Сената, 1731-1732 гг., д.
664. л. 135. Документ этот в целом опубликован в другой связи, но не
использован в новейших исследованиях по данному вопросу.
2 «Морской сборник», 1868, № 12, стр. 138.
3 А. Сгибнев. Большой Камчатский наряд, «Морской сборник», 1868, №
12, стр. 138.
4 Находится в архиве Академии Наук СССР, опубликовано в статье А. И.
Андреева «Заметки по исторической географии Сибири XVI-XVIII вв.»
«Известия Всесоюзного географического общества», т. 72, вып. 2,
1940, стр. 151-157.
Рукописи имеют следующие заглавия. «Географическое описание реки
Анадыри в нее впадающих речек и ручьев» было частично опубликовано
Палласом (P. Pallas, Neue nordische Beitrage, Bd. I, S. P. - Lpz.,
1781) вместе с трудом Плениснера (Пленстнера) о начале Анадырского
острога. Рукопись Якова Линденау состоит из трех частей:
«Географическое описание реки Анадыри и в нее впадающих речек,
ручьев, где они находятся» (л. 7-9), «Описание о Чукоцкой земли, где
оная имеется» (л. 9 и 10 об. и 3). Дорога из Анадырского острога в
полуденную сторону (л. 10 об.- 11 об).
5 Сам Плениснер в документах подписывался Plentener. Однако его
часто именуют Пленстнер.
6 См. также сведения Никифора Малгина от 1710 г. об острове, который
«значится против Камчатского и Колымского устья», т. е. об острове,
который якобы протянулся от Колымы до Камчатки. Малгин, ссылаясь на
Тараса Стадухина, показал, что против Пенжинского устья «есть остров
и земля видеть, а на том острову есть люди бородатые, платье носят
долгое, а русских людей называют братьями» («Памятники сибирской
истории», т. II, стр. 500-501, Якутск, кн. 24).
Трудно думать, имея в виду весь рассказ Стадухина, что речь идет
именно о Пенжине. Однако если это и не так, то очень трудно
приурочить эти сведения к какому-либо определенному географическому
пункту, тем более, что «бородатыми» людьми в данном случае могли
оказаться не только русские, поселившиеся когда-то на Аляске, но
скорее жители Курильских островов.
7 Theodor S. A. Farelly, Lost colony of Novgorod in Alaska, «The
Slavonic and East European Review», American Series, III, 3, 1946,
pp. 33 39. Об этой статье упомянул в 1946 г. Л. С. Берг, но лишь в
порядке библиографического указания.
8 Хотя сам Дежнев упоминает о «шти» (шести) кочах, но он нигде не
говорит, что он вышел в поход, имея это количество коч. Во время
похода было шесть коч, а это не одно и то же. Все другие сведения о
походе Дежнева содержат упоминание о том, что первоначально у
Дежнева - Алексеева - Анкудинова было семь коч.
|