|
Исполнилось 250 лет исторического плавания российских военных судов
«Св. Петр» и «Св. Павел» под командованием В. Беринга и А. Чирикова
к берегам Америки. Считается, что эта дата послужила точкой отсчета
начала русского освоения американского континента - Русской Америки.
Однако документально зафиксированные в XVIII в. сообщения о якобы
существующем с XVII в. на большой земле против Чукотского носа (мыс
Дежнева) русском поселении позволяют предположить, что Аляска начала
осваиваться русскими задолго до этого.
Указанные сообщения строились на разрозненных сведениях, полученных
от коренных жителей Чукотки, островов Берингова пролива и
Американского побережья.
Бородатые люди, по слухам, жившие на далекой реке Хеуверен, в
острожке Кымговей и считавшиеся, по мнению аборигенов, русскими,
были христианами, читали книги, носили длинное платье, жили в
рубленых домах и изготавливали деревянную посуду, похожую на
русскую.
Никто из русских никогда их не видел, однако эти сообщения
достаточно серьезно воспринимались на протяжении всего XVIII в.
В 1725 г. Прокопий Нагибин, а в 1728-1730 гг. Афанасий Мельников
безуспешно предпринимали попытки проникнуть за Берингов пролив для
встречи с соотечественниками;
участники камчатских экспедиций под руководством В. Беринга - Г.
Миллер, М. Шпанберг, Я. Линденау, Г. Стеллер - ссылались на
различные известия о русских, поселившихся на американском берегу,
полученные ими как из устных сообщений, так и из документов Якутской
канцелярии;
в 1779 и 1791 гг. казачий сотник Иван Кобелев пытался установить
контакты с русскими на Аляске, но также безуспешно;
в 1795 г. о русском поселении на Аляске сообщал настоятелю
Валаамского монастыря Назарию миссионер Русской православной церкви
на Аляске Герман.
Имеются и другие сообщения о русском поселении на Аляске, полученные
якутскими казаками от коренных жителей Чукотки.
Довольно подробный анализ всей информации о русском поселении,
возможно, существовавшем на Аляске с XVII в., содержится в
исследованиях С. Г. Федоровой1. Она показывает, что р. Хеуверен, на
которой находилось русское поселение, вероятнее всего, соответствует
современной р. Коюк на п-ове Сьюард.
Такой вывод был сделан на основании «Карты к путешествию И.
Кобелева», составленной по рассказам жителей островов Берингова
пролива, а также иной информации, собранной Кобелевым во время своих
путешествий на эти острова и к американским берегам в 1779 и 1791
гг.
На современной карте п-ова Сьюард топонимов «Хеуверен» и «Кымговей»
нет. Не удалось их обнаружить и на картах конца XIX - начала XX в. -
периода первого картографирования внутренних областей полуострова.
Анализ этих названий, зафиксированных Н. Дауркиным и И. Кобелевым со
слов чукчей и, видимо, возникших в чукотском языке как калька
эскимосских понятий, позволил найти для них фонетические аналоги в
современном чукотском языке. Это слова: «кхевъяран» - «холодное
жилище» (с позиции эскимосов Сьюарда - летнее, не заглубленное в
землю деревянное строение) и «кымгытвэ-эм» - «извилистая река».
Важно отметить, что, по сообщениям, русское поселение на р. Хеуверен
было расположено в зоне строевого леса, который растет в среднем и
нижнем течении извилистой р. Коюк.
Скорее всего русские могли попасть туда из Северной Сибири при
попытке обогнуть Чукотский п-ов. Известно, что гидрологическая,
метеорологическая и ледовая обстановка в районе Берингова пролива
непостоянна и достаточно сложна. Начало подобного плавания с
наибольшей вероятностью следует отнести к поздней весне - раннему
лету. Это объясняется тем, что наиболее рациональным способом
передвижения в северных морях в то время считался мореходный прием,
именуемый «идти заберегой». Он заключался в том, что суда идут за
отступающим льдом в пространстве между берегом и стамухами (сидящими
на мели большими льдинами).
Для коча, имевшего осадку не более 2 м и овообразное (яйцеобразное)
поперечное сечение, ледовый дрейф всегда был предпочтительнее
высокой волны. Следуя за отступающими льдами и отчасти прикрываясь
ими со стороны моря, мореходы избегали штормов. Во льдах можно было
рассчитывать на форму корпуса коча, исключающую его сжатие, и на
дополнительную обшивку (так называемый ледовый пояс). Кроме того,
плавая за отступающим льдом, мореходы как бы расширяли сроки ледовой
навигации, что было особенно важно при далеких переходах.
При таком способе плавания приходилось довольно строго
придерживаться очертаний береговой линии, достаточно точно повторяя
в своем движении ее изгибы.
Летом, при преобладании устойчивых ветров западных румбов,
сопутствующих движению судов со стороны Колымы, основное течение
идет из Тихого океана в Ледовитый, вдоль американского побережья к
мысу Хоп, частично захватывая зал. Коцебу. Причем вдоль северной
части Чукотского п-ова на восток идет довольно сильное течение, одна
из ветвей которого, попадая в Берингов пролив, создает в нем
прибрежную зону обратного течения из Ледовитого океана в Тихий
шириной до 10 миль.
Возможный путь проникновения русских на Аляску в XVII в. (пунктир).
Отмечено местоположение рек, по которым можно пройти из зал. Коцебу
в зал. Нортон.
Кромка пакового льда Центрального полярного бассейна в летнее время
проходит от м. Барроу в направлении о. Врангеля. Большая часть
акватории Чукотского моря к югу от паковых льдов занята чистой
водой, меньшая - покрыта битым льдом.
Битый лед, особенно с первой половине лета, составляет в отдельных
случаях довольно крупные скопления, имеющие в своем составе весьма
мощные ледовые массивы, особенно в периоды «похолодания Арктики», к
которым относят и вторую половину XVII в. В документах XVII в.
неоднократно сообщалось, что «льды по нескольку лет не пропускают».
Массы битого льда весьма подвижны и перемещаются под действием
течений и ветра в зависимости от их силы и направления. При этом в
западной части пролива скапливается лед, вынесенный из Анадырского
зал., и принесенный течением от северных берегов Чукотки.
При северном и северо-западном ветрах в этой акватории от северных
берегов Чукотки до зал. Коцебу образуется полоса относительно чистой
воды, пригодная для плавания судов и расположенная между паковым
льдом на севере и полосой битого льда на юге, в западной части
Берингова пролива, причем над кромкой льда постоянно клубится туман,
скрывающий береговую полосу от наблюдения, - вечный спутник границы
льдов и чистой воды.
Поэтому вполне возможным в XVII в. было плавание от сибирских
берегов в зал. Коцебу севернее Берингова пролива, так, как и
направление ветра, и течение сопутствовали такому плаванию, а
наличие льда в западной части Берингова пролива могло помешать
передвижению в южном направлении.
Данное предположение полностью соответствует и сообщениям XVII-XVIII
вв., в которых неоднократно повторялось о сложных условиях
мореплавания, приведших русских на Аляску при попытке достичь
Анадыря с Колымы.
В связи с предполагаемым маршрутом мореходов XVII в. мое внимание
привлек известный, но достаточно противоречивый документ - сказка
Никифора Малгина о плавании Тараса Стадухина к Непроходимому носу.
При проведенном по указанию воеводы Д. А. Траурнихта с целью
получения сведений о «новых землицах» опросе служилых и промышленных
людей в Якутской воеводской канцелярии в феврале 1710 г. с его слов
было записано следующее:
«...в прошлых де годах... ходил он, Никифор, из Якуцка с торговыми
людьми, с Андреем Ворыпаевым с товарищи, в работе на коче до
Ленского устья, а с Ленского устья морем подле землю... и прибежали
де они теми кочами в Ковымское устье.
Да в прошлых же де годах торговый человек Тарас Стадухин сказывал
ему, Никифору, в Ковымском зимовье... Тарас с товарищи, пришли на
Ковыму, а с Ковымы пошли по морю кочами подле землю проведывать
непроходимова носу в девяносте человеках, и того носу пройти не
могли и воротились назад, и перешли через нос на другую сторону; и,
сделав кочи, подле море ходили до Пенжинского устья, и немирных
людей громили, и взяли у тех иноземцев в полон одну бабу. И против
де Пенжи некого устья значится остров и земля видеть. ...Та баба де
им сказала, что на том острову есть люди бородатые, платье носят
долгое, а русских де людей называют братьями. А они де, Тарас с
товарищи, на том острову не были и пошли назад; и иноземцы де не
ясачные товарищей его, Тарасовых, 81 человека побили, а осталось их
от побоища только 9 человек, и пришли они на Ковыму»2.
Следует добавить, что прибытие Никифора Малгина на Колыму из других
документальных источников датируется 1669 г., т. е. плавание Т.
Стадухина и его товарищей можно отнести к периоду до 1669 г.
Этот документ детально исследовал великий историк Сибири Г. Ф.
Миллер, и свое мнение изложил в письме в Петербург, в Академию наук
27 апреля 1737 г. (приложение к письму В. Беринга адмиралу Н.
Головину).
По мнению Г. Ф. Миллера, в документе имеются две главные
несообразности:
1) не могло «учиниться..., чтоб у Чукоцкаго носу кочи строить,
понеже там... никакого лесу не имеется»;
2) «до известной ныне Пенжины... имел бы Тарас Стадухин путь весьма
дальней»; для того, чтобы достичь Пенжинской губы и устья Пенжины,
ему пришлось бы «всю Камчатку обежать».
Учитывая эти несоответствия, Г. Ф. Миллер деликатно отнес отчет
Малгина к разряду сведений, «которые в своих обстоятельствах не
весьма исправны».
Действительно, полная невозможность строительства деревянных
судов-кочей на Чукотском п-ове несомненна. Однако если предположить,
что Тарас Стадухин с товарищами плавал к п-ову Сьюард на Аляске, то
его рассказ мог отражать вполне реальное событие.
Попробуем смоделировать маршрут Тараса Стадухина с учетом
приведенной ранее гидрометеообстановки севернее Берингова пролива.
Мореплаватели, идя с Колымы вдоль берега, достигли акватории
Чукотского моря севернее Берингова пролива и, не заметив его в силу
описанных выше гидрометеорологических условий, были отнесены в
«воронкообразную ловушку» зал. Коцебу. Очертание береговой линии
зал. Коцебу могло показать мореплавателям, что мнимый Чукотский нос
обойти нельзя и, следовательно, дальнейшее плавание вдоль берега
становится бессмысленным. По всей видимости, мореплавателям, для
того чтобы окончательно убедиться в этом, потребовалось пройти к
п-ову Болдуин, за которым следует крутой поворот берега к северу и в
районе которого обычно скапливаются льды, выносимые из зал. Коцебу.
Получив, как им показалось, неоспоримое подтверждение того, что нос
является «непроходимым», т. е. что Чукотка является не полуостровом,
а перешейком, участники плавания могли поставить перед собой задачу
перехода через этот перешеек. Для этого они должны были от п-ова
Болдуин вернуться в район заливов Эшшольца-Спафарьева (о чем глухо
упоминается и в сказке: «и воротились назад»), где они видели устья
крупных рек, и по одной из них направиться в глубь п-ова Сьюард.
Из зал. Коцебу к низовьям Коюка и в зал. Нортон можно достаточно
легко пройти двумя речными маршрутами: из бухты Эшшольца по рекам
Бакленд и Западный Бакленд, а затем Восточный Коюк и Коюк; из бухты
Спафарьева по рекам Кива-лик, Пис, Коюк. По этим рекам издавна
проходили торговые пути аборигенов.
Возможно, таким же образом и мореплаватели XVII в. «перешли через
нос» (т. е. через п-ов Сьюард) к лесной зоне р. Коюк, т. е. именно
туда, где только и могли быть в данном регионе построены кочи. Эта
река была ими названа Пенжиной, которую они смутно представляли себе
как достаточно заметную реку, открытую где-то южнее Анадыря Михаилом
Стадухиным в 1651 г. Именно по Коюку плавали они «подле море... до…
устья».
Если же, с поправкой на два звена устной передачи сведений 40-летней
давности (1669-1710 гг.), попытаться обнаружить рациональное зерно в
той части сказки Малгина, где говорится о контактах с взятой в плен
туземкой, то становится ясно, что остров, о котором знали туземцы
(«значится») и с которого видна земля, - это один из островов
Берингова пролива, сама же земля, на которой есть русские люди (не
на острове - иначе «земля» бы не упоминалась), - это берег Чукотки,
описываемый со стороны Сьюарда. В пользу этого суждения следует
толковать и то обстоятельство, что остров из рассказа Тараса
Стадухина был расположен не в непосредственной близости от устья «Пенжины»,
а на значительном расстоянии от него (остров не «виден», а
«значится)» - т. е. вообще известен; «Тарас с товарищи... на том
острову не были и пошли назад»), что соответствует взаимному
расположению о-вов Диомида и р. Коюк.
Возможно, что отголоском этого плавания явились новые сведения о
Чукотском носе и Беринговом проливе, которые нашли отражение в
«Списке с чертежа Сибирской земли» 1672 г. 3.
В этом документе впервые сообщается о невозможности пройти
Беринговым проливом и о некоем «камне» (горах), лежащем вокруг
земли. Этот камень впоследствии на карте Витсена (1687 г.) получил
название «необходимого носа», т. е. носа, который обойти нельзя, что
временно даже поставило под сомнение наличие пролива между Азией и
Америкой.
Следует отметить, что в аналогичном документе 1667 г., поясняющем
чертеж Сибири Петра Годунова, никаких сведений о «камне» или
«необходимости» Чукотского носа не было, что объясняется, в первую
очередь, плаванием Ф. Алексеева и С. Дежнева в 1648 г.
Таким образом, устанавливается один из реальных путей проникновения
русских на Аляску в XVII в., к тому же можно предположить, что
именно люди из отряда, о котором рассказывал Тарас Стадухин Никифору
Малгину, и основали здесь загадочное русское поселение. Правда,
Малгин сообщает, что из 90 человек 81 были перебиты, но
достоверность этих данных может вызвать сомнения.
Гипотеза существования русского поселения XVII в. на Аляске
разделяется ныне рядом советских и американских историков. Для ее
подтверждения необходимо дальнейшее изучение документальных
источников, Однако этого недостаточно. Нужны поиски по берегам рек
Коюк, Восточный Коюк и Пис.
Имеются все основания предполагать, что русское поселение на Аляске
XVII в. - не миф, а еще не раскрытая историческая реальность.
Примечания
1 Федорова С. Г. Русское население Аляски и Калифорнии. М., 1971.
2 Памятники сибирской истории XVIII века. Кн. 2. СПб., 1885.
3 Титов А. Сибирь в XVII М., 1890.
|