|
Находки в Морском архиве
В 1769 г. на Камчатку возвратилась секретная экспедиция
Креницына-Левашова, которая завершила открытие гигантской Алеутской
дуги и привезла обширные сведения по географии, истории и этнографии
«доныне неизвестных островов». Более или менее обстоятельное
описание этой экспедиции появилось лишь в 1852 г. Оно принадлежало
перу видного морского историка А. П. Соколова1.
В работе А. П. Соколова, которая и на сегодня является наиболее
полным исследованием путешествия Креницына-Левашова, говорится, что
«...успех этой экспедиции далеко не соответствовал ожиданиям,
вниманию и издержкам, потраченным на нее...»2, указывается, что
политического задания она не выполнила, т. е. сбор ясака не
наладила, а положенные на карту острова имеют ошибку в долготе.
Автор заканчивает статью утверждением, что «последующие описи в этих
островах, разумеется, сделали ненужным все настоящие» 3.
Сразу скажем, что последнее замечание абсолютно необоснованно, оно
может быть отнесено к любому исследованию, так как все более поздние
работы исправляют и уточняют предыдущие. Что касается «ясака», то
отдаленность островов от административных центров делала эту задачу
практически невыполнимой, а ошибки в определении долготы местности
были неизбежны в связи с несовершенством навигационных инструментов
тех лет.
Долгое время историки науки вслед за А. П. Соколовым расценивали
экспедицию как второстепенную по своим результатам, и только З. Н.
Зубкова4, И. П. Магидович5 и А. И. Алексеев6 в своих работах
отметили ее большие заслуги и оценили по достоинству отвагу ее
участников. «Опубликованные материалы об экспедиции Креницына и
Левашова, - писала З. Н. Зубкова, - совершенно недостаточны и не
дают полного представления о работах экспедиции. Необходима новая
обработка архива Креницына и Левашова, опубликование их дневников и
составление полной биографии главных участников экспедиции»7.
Просмотр личного архива А. П. Соколова показал, что он в основном
опирался на составленный Левашовым краткий отчет под названием
«Экстракт из журналов морской секретной экспедиции», полагая, что
многие документы сгорели при пожаре в доме адмирала А. И. Нагаева в
1771 г.
Ведущий русский гидрограф и картограф того времени Алексей Иванович
Нагаев (1704-1781 гг.) принимал самое деятельное участие в
организации экспедиции. Это он предложил Адмиралтейств-Коллегии
назначить начальником экспедиции своего лучшего ученика П. А.
Креницына, составил секретную инструкцию, снабдил отряд картами,
написал специальное пособие по определению широты и долготы
местности в тех районах и во время следования Креницына8 в Охотск
вел с ним переписку.
И когда в 1771 г. экспедиция возвратилась в Петербург,
Адмиралтейств-Коллегия весь отчетный материал передала Нагаеву для
проверки и составления генеральной карты. К тому же этот материал
был ему необходим и по другой причине: он хотел написать историю
экспедиции Креницына-Левашова. В том же году в петербургском доме
Нагаева на Васильевском острове произошел пожар. А. П. Соколов
считал, что хранившиеся там документы экспедиции - карты, судовые
журналы и атлас рисунков - сгорели. Лишь совсем недавно выяснилось,
что это ошибка. В 1947 г. проф. А. И. Андреев обнаружил, что в описи
дел Центрального государственного архива военно-морского флота (ЦГАВМФ)
числится «Атлас видов камчатских и алеутских островов, снятых
капитан-лейтенантом Левашовым»9. Атлас начали искать. Проходили
годы, а найти его все не удавалось. Возникло даже предположение, что
рисунки погибли или находятся за пределами страны. Однако в 1968 г.
автору этих строк посчастливилось разыскать этот драгоценный атлас
рисунков и одновременно обнаружить ряд не менее важных документов по
делам экспедиции Креницына-Левашова: 29 судовых журналов (11
подлинных, остальные в копии); переписку Креницына с Нагаевым; ряд
документов, рассказывающих о подготовке экспедиции в период ее
пребывания на Камчатке; докладные штурманов при обследовании ими
побережья островов Унимака, Уналашки и полуострова Аляски;
биографические сведения о Креницыне и Левашове и другие интересные
материалы, которые дают возможность несколько по-новому оценить
итоги экспедиции и связанные с ней события. А события эти начались в
1764 г.
Алеут. Из атласа М. Д. Левашова.
1763-1769 гг.
Секретное поручение
11 февраля 1764 г. сибирский губернатор Д. И. Чичерин срочно
отправил в Петербург курьера с секретным пакетом, на котором имелась
надпись: «Императрице Екатерине Алексеевне», - а ниже: «Везти денно
и нощно со всяким поспешением нигде не удерживав».
В своем донесении Чичерин сообщал, что мореход С. Г. Глотов и казак
С. Т. Пономарев на боте «Св. Иулиан» в 1758 г. были отправлены
купцами Камчатки «для изыскания неизвестных мест» и ввиду их
длительной задержки «уже в пропадших считаны были», а когда в 1762
г. они возвратились, то оказалось, что их бот достиг дальних
Алеутских островов, Умнака и Уналашки, где Глотов и Пономарев
собрали много пушнины и привели жителей в российское подданство.
Чичерин поздравил Екатерину II с открытиями, совершенными «через
самых простых и неученых людей»10 и предложил послать морских
офицеров, чтобы они, находясь на судах промышленников, составили
точную карту Алеутских островов.
Приняв к сведению сообщение губернатора, Екатерина II обязала
Адмиралтейств-Коллегию срочно организовать экспедицию и направить из
Петербурга «сколько надобно офицеров и штурманов»11 с поручением
произвести опись и исследование Алеутских островов, в особенности
дальних, привести туземцев (имелись в виду алеуты) в российское
подданство и урегулировать сбор ясака. Таким образом, экспедиция
должна была формально и фактически закрепить за Российской империей
эти земли и упрочить политические позиции России на Тихом океане,
Алеутских островах и Аляске.
Поскольку требовалось «производить оное предприятие секретным
образом»12, Коллегия приняла решение именовать экспедицию
«Комиссией, посланной для описи лесов по рекам Каме и Белой»12 и для
ускорения дела отправить из Петербурга только командный состав,
остальных набрать в городах Сибири.
На одном из заседаний Адмиралтейств-Коллегии был рассмотрен
предложенный адмиралом А. И. Нагаевым список морских офицеров,
способных, по его мнению, выполнить обширные задания экспедиции.
Коллегия постановила назначить начальником экспедиции
капитан-лейтенанта Петра Кузьмича Креницына (1728-1770 гг.) и, по
предложению последнего, его помощником - флота лейтенанта Михаила
Дмитриевича Левашова (род. в 1738, год смерти неизвестен). Креницын
уже 20 лет служил на флоте и все это время был связан с талантливыми
моряками - учеными, известными мореплавателями, которые, по удачной
судьбе Креницына, оказались его воспитателями, учителями,
командирами.
Он участвовал в экспедиции по описи Балтийского моря, возглавляемой
А. И. Нагаевым, несколько лет служил на кораблях под командованием
X. П. Лаптева и Д. Я. Лаптева, хорошо знал первооткрывателя Северной
Америки А. И. Чиркова. Будучи командиром бомбардирского корабля
«Юпитер», а позднее фрегата «Россия», участвовал в осаде крепости
Кольберг во время Семилетней войны. В это же время и на тех же
кораблях служил мичманом Левашов, проявлявший в баталиях большую
смелость. Он также учился у знаменитых и талантливых моряков и
путешественников, именами которых гордится флот России. Глубокие
познания в различных областях науки, немалый опыт в мореходном деле,
отличные знания основ картографии, большая способность к рисованию,
заметно выделяли Левашова. И когда перед начальником экспедиции
встал вопрос, кого взять в помощники для далекого путешествия,
Креницын, не колеблясь, предложил кандидатуру Михаила Левашова.
Алеутка. Из атласа М. Д. Левашова.1768-1769 гг.
В пути к океану
1 июля 1764 г. экспедиция в составе шестнадцати человек на сорока
двух подводах покинула Петербург. Этой группе предстояло,
проследовав через всю Россию к берегам Тихого океана, сформировать
отряд экспедиции, построить корабли и плыть к далеким островам.
Никто тогда не предполагал, что из шестнадцати человек через 7 лет в
Петербург вернутся только шесть.
Прибыв в Тобольск, Креницын узнал от губернатора, что в Охотске нет
подходящих для экспедиции судов, и срочно послал курьера с
предписанием охотским властям: заготовить лес и строить два судна.
Оснастку к ним начали изготовлять в Тобольске, и это задержало
отправление партии.
В конце октября 1765 г. экспедиция прибыла в Охотск. Суда,
бригантина и гукор, еще не были готовы, и Креницын энергично взялся
их достраивать. С утра до вечера напряженно работали плотники,
кузнецы, конопатчики. С той же поспешностью приходилось шить паруса,
готовить такелаж. Наконец бригантина, гукор и еще два корабля,
взятые из флотилии Охотского порта, нагруженные провиантом, оружием,
промысловым снаряжением и подарками для алеутов, были готовы к
отплытию.
Алеут на байдарке. Из атласа М. Д. Левашова. 1768-1769 гг.
Начало бедствий
10 октября 1766 г. эскадра вышла в Охотское море, держа курс на
юго-восток, к Камчатке. Вскоре густой туман разлучил суда, и каждое
из них продолжало плавание самостоятельно. На восьмой день, когда
они подходили к Камчатке, поднялся сильный шторм. Бригантину бросило
на прибрежную мель и разбило о подводные камни. По счастью, члены
экспедиции выбрались на берег, но из вещей, которые были на борту,
удалось спасти только секретные документы и денежную казну. У гукора
во время шторма оторвался якорь, сломался руль, и неуправляемое
судно село на отмель. Команда смогла выйти на берег и закрепить
гукор, чтобы его не унесло в море. Взятый из флотилии Охотского
порта бот успел войти в устье р. Большой, но тот же шторм выбросил
судно на берег, к счастью, не повредив его. Судьба четвертого
корабля - галиота - сложилась трагически. Шторм изорвал его паруса,
сорвал якоря и сломал мачты. Три месяца галиот носило в море, а 9
января 1767 г. он разбился об утесы седьмого Курильского острова.
Четырнадцать человек спаслись вплавь, остальные двадцать семь
погибли.
Бедствие, постигшее экспедицию, не сломило волю ее участников.
Креницын дает указание немедленно приступить к ремонту двух
оставшихся кораблей, закупает у населения Камчатки продовольствие,
посылает партии для заготовки рыбы, мяса, соли, строительства
байдар13. Находит людей, занимающихся выплавкой железа из местной
руды, заказывает им изготовление якорей.
Юрта алеутов. Из атласа М. Д. Левашова. 1768-1769 гг.
Разъезжает по острогам Камчатки, разговаривает с людьми, бывавшими
«на неизвестных в открытом море островах»14 и таким образом получает
сведения об Алеутском архипелаге и условиях плавания в этом районе.
В работе по подготовке экспедиции приняли участие опытные мореходы
Охотска и Камчатки, в числе которых были первооткрыватели Алеутских
островов М. Неводчиков, С. Глотов и С. Пономарев.
Неизведанные острова
В мае 1768 г. сто тридцать участников15 экспедиции стали грузить на
корабли годичный запас провианта. Одну за другой вкатывали на судно
бочки с соленым оленьим мясом и рыбой, втаскивали кожаные сумки с
сухарями, мукой и крупой. Погода стояла на редкость солнечная и
безветренная, и только 20 июля паруса затрепетали от легкого ветра и
суда начали выходить из устья р. Камчатки. Впереди шел флагманский
корабль - галиот «Св. Екатерина», взятый в экспедицию вместо бота
«Гавриил», который оказался «мал и гнил». Галиотом командовал
Креницын, а за ним шел гукор «Св. Павел», которым командовал
Левашов. 14 августа показались острова Алеутской цепи. В проливе
между островами Умнак и Уналашка экспедиция впервые встретилась с
алеутами. Один из них приблизился к галиоту и спросил
мореплавателей, зачем они пришли к островам и будут ли жить мирно.
Креницын через толмача ответил алеуту: не только жить будем мирно,
«но еще и дарить будем»16.
Левашов достиг Алеутских островов через три дня после того, как его
гукор в густом тумане разлучился с галиотом Креницына. Идя в южной
полосе Берингова моря, Левашов нанес на карту 15 островов и подошел
к острову Уналашка, где стоял корабль Креницына. Вскоре к гукору
подплыли на байдарках17 четверо алеутов и подарили команде два
травяных мешочка, наполненных ягодой шикшей. Левашов пригласил
алеутов в каюту и угостил их сахаром и китовым жиром с сухарями.
Три дня оба судна лавировали около Умнака, Уналашки и архипелага
более мелких островов, названных впоследствии островами Креницына,
делая их опись и зарисовки очертаний берегов. Продолжая плавание на
северо-восток, экспедиция открыла Унимак, самый дальний и самый
большой остров Алеутской гряды. Когда корабли обогнули остров с юга,
показалась неизвестная земля, и промышленники, состоявшие в команде
экспедиции, признали в ней «остров Аляску», как тогда называли
полуостров Аляску. Корабли вошли в узкий Исаноцкий пролив,
отделяющий Унимак от Аляски, и стали на якорь. Несколько байдар
отправилось искать удобное для зимовки место, но такого не
оказалось. Тогда Креницын и Левашов решили идти обратно в район
Умнака и Уналашки. Во время шторма суда разлучились и не встречались
уже до лета следующего года. На долю каждого из них выпали тяжелые
испытания.
Могилы на Унимаке
Надвигалась осень с дождями и туманами, отправляться на поиски
других земель уже было опасно. Корабельный совет галиота «Св.
Екатерина» решил зимовать в гавани, расположенной в восточной части
острова Унимак в Исаноцком проливе, напротив Аляски. Когда на берегу
были построены «юрты» (полуземлянки) из плавника, Креницын начал
посылать партии по 30-35 человек для описи и обследования Унимака и
полуострова Аляски, «отыскания жилья и взятия от обывателей для
лучшей предосторожности аманатов (заложников – И. Г.)18. Командир
такой партии имел письменную инструкцию, где особо указывалось: «В
бытность на берегу обид никому не чинить и силою ничего не брать»19.
Возглавляли эти партии штурманы Дудин-больший, Крашенинников и
Чиненов. Ходили они на байдарах вдоль южной и северной стороны
полуострова Аляски на расстояния до 150 верст. При возвращении
штурманы рассказывали в своих рапортах, что в юртах20 жителей не
видели, так как туземцы покидали свои жилища незадолго до прихода
русских. Но в тех юртах, где моряки брали юколу (сушеную рыбу), они
оставляли подарки: иглы, сукна, запонки, бисер и др. Крашенинников
отметил, что на Аляске он видел две юрты, построенные из леса,
рубленного металлическим топором, и бывалые в этих краях
промышленники «по приметам» определили, что «оные юрты строены
нашими русскими людьми»21.
Как следует из рапорта Чиненова, его поездка омрачилась неприятным
происшествием. При осмотре Северного берега Аляски члены отряда
часто видели алеутов, но они все время уходили и в переговоры не
вступали, а однажды из зарослей выскочил алеут и двумя стрелами
ранил казака Хаховского.
18 октября 1768 г. первый раз к месту зимовки галиота подошли на
байдарках туземцы (алеуты) и, приблизившись сажень на 50, стали
требовать подарков. Когда группа моряков отправилась на переговоры,
один туземец пустил в них стрелу. Итак, дружеских отношений с
алеутами наладить не удавалось. Затруднения в продовольствии
возрастали, многие члены экипажа начали болеть. Все чаще слышалось
страшное слово «цинга». В феврале 1769 г. с дальних островов
приплыла группа алеутов и в обмен на ножи и корольки передала
зимовщикам несколько кусков китового мяса. Гости с островов
появлялись еще раз, а потом приезжать перестали, по-видимому, боясь
встречи с враждебными алеутами полуострова Аляски.
Наступившая весна не улучшила положение больных, свежей пищи
по-прежнему не было. В путевом журнале все чаще появляются записи об
умерших. В начале мая в журнал записали: «служители, которые могут
ходить, всего 13 человек»22. Положение становилось трагическим,
некому было готовить судно к походу.
Утро 10 мая принесло зимовщикам радость. К берегу подплыли две
байдарки. Еще издали сидевшие в них алеуты начали кричать: «Капитан
Левашов! Капитан Левашов!» Оказалось, что они привезли письмо от
Левашова. Прибывших алеутов щедро одарили и поручили их передать
ответное письмо.
В заливе Игунок
Гукор «Св. Павел» зимовал в заливе Игунок острова Уналашка. Левашову
удалось с первых встреч установить хорошие отношения с местными
алеутами. Его интересовали их обычаи, нравы, привычки, и он начал
вести записки о жизни этого малоизвестного народа и делать
зарисовки. Алеуты поверили в добрые намерения русских и без всякой
боязни приходили на борт корабля. Здесь они получали подарки, а в
благодарность несли свои дары.
Когда мореплаватели построили юрты из плавника, который с трудом
разыскали на берегу залива, алеуты все чаще стали навещать команду
гукора. 21 и 24 сентября приезжало по 20 байдарок. Алеуты привезли
пять пудов китового мяса и свежей рыбы, а «за оное подарено им котлы
медные, бисер и иглы»23. Затем с острова Акутан приехали четверо
тойонов (старейшин) и добровольно привезли своих четверых детей в
аманаты. Примеру этих тойонов последовали алеуты и с других
островов. Все же команда претерпела много бедствий. Юрты оказались
непрочными, протекали, крышу много раз срывало ветром. А когда
подмочило продукты, пришлось уменьшить суточную норму еды. Все это
изнуряло людей, в декабре было уже 10 человек больных, в их числе и
сам Левашов. Недостаток пищи заставил зимовщиков есть мясо мертвого
кита, которого они нашли в заливе. Однажды один из тойонов сообщил,
что жители острова Акун намереваются напасть на русских. Это
известие насторожило зимовщиков, и им пришлось увеличить караул.
Опасения, видимо, были небезосновательны, так как квартирмейстер
Шарыпов и казак Салманов, отпущенные на охоту, не вернулись, и
розыски их не дали результатов.
Встречаясь с алеутами, приезжавшими из дальних мест, Левашов
старался выяснить судьбу галиота «Св. Екатерина», но его никто не
видел. Наконец Левашов уговорил знакомых тойонов с Уналашки съездить
на Унимак и на Аляску «для проведывания, не зимует ли какое там
российское судно»24. Они согласились, и 27 марта 1769 г., собрав 100
байдарок, пришли к лагерю Левашова. Он угостил и одарил их как можно
лучше и передал четыре конверта в разные руки, рассчитывая, что из
них «хоть один конверт к надлежащему месту может дойти»25. Спустя
месяц вернулся тойон, который первым согласился совершить поход к
Аляске. Он рассказал неутешительную историю. Когда алеуты пришли к
острову Кугалга, лежащему близ Унимака, то услышали от жителей, что
унимакские алеуты намерены убить всех, кто попробует подойти к
российскому судну. Большинство из приехавших повернуло назад, только
он на 30 байдарках сумел подойти к Унимаку, но жители этого острова
его задержали, отняли все и дальше не пустили. Узнав, где зимует
Креницын, и поняв, что он в опасности, Левашов дал команду для
«вспоможения тому судну с крайним поспешением приготовляться к
походу»26. В последних числах апреля началась погрузка судна.
В это время Левашов опять заболел, но продолжал работать над
описанием острова Уналашка, вместе со штурманом Шабановым составлял
карту залива Игунок и делал зарисовки. Все трудней становилось жить
в тесных и сырых юртах. С каждым днем увеличивалось число больных
цингой «от худова воздуха и от малой худой пищи»27. В начале мая
больных было уже 22 человека. 9 мая больные перешли на судно,
остальные разместились на берегу под байдарами, а юрты стали ломать
для дров.
Прежде чем идти на гукоре к Креницыну, Левашов еще раз предпринял
попытку уточнить его местонахождение. Один из алеутов с острова
Акутан взялся отвезти письмо на Унимак и передать на зимующее
русское судно.
27 мая 1769 г. алеут привез ответ от Креницына. В письме сообщалось,
что на «Св. Екатерине» уже умер от цинги 31 человек и что Креницын
следовать к Левашову не может, а просит взять проводника и идти к
нему. Левашов отдал приказ выходить в море.
Карта Острова Унимак и полуострова Аляска, выполненная в чертежной
Адмиралтейств-Коллегии в 1779 г. по данным описи экспедиции
Креницына-Левашова.
Возвращение
6 июня 1769 г., пройдя Исаноцкий пролив, команда Левашова увидела
галиот Креницына. После встречи кораблей совет эскадры принял
решение, что ввиду малочисленности команд, слабости людей «далее к
востоку путь свой продолжать неможно», и что при первом попутном
ветре, не упуская времени, нужно следовать на Камчатку28. 16 июня
1769 г. в 8 час. утра под пушечный салют и дробь барабанов эскадра
почтила память 35 умерших участников экспедиции из команды галиота
«Св. Екатерина». Погибли штурманы Дудин-больший, Крашенинников,
Чиненов, подштурман Ларионов, мореход Глотов, промышленники
Новоселов, Лебедев, Дружинин и многие другие. На горе, близ того
места, где раньше находились юрты, был установлен крест.
22 июня 1769 г. экспедиция начала выходить из пролива. Проходя вдоль
южной стороны Лисьих островов, корабли снова разлучились из-за
непогоды. На обратном пути каждый из них производил опись островов и
уточнял их координаты. В устье р. Камчатки Креницын прибыл 30 июля
1769 г., а Левашов, которому помешали встречные ветры, лишь 24
августа. Больные и изнуренные моряки нуждались в отдыхе, и поэтому
Креницын решил в Охотск не идти, а зимовать в Нижне-Камчатском
остроге. Всю зиму Левашов и штурман Шабанов занимались обработкой
путевых журналов, вычисляя и уточняя положение островов, чтобы
нанести их на генеральную карту.
27 июня 1770 г. оба корабля были готовы к отплытию в Охотск и лишь
ждали попутного ветра. Но 5 июля экспедицию постигло несчастье.
Переплывая на лодке р. Камчатку, утонул Креницын. Команду над
экспедицией принял Левашов, назначив командиром галиота «Св.
Екатерина» штурмана Дудина-меньшего. 10 июля 1770 г. корабли вышли
из р. Камчатки и 4 августа пришли в Охотский порт. Отсюда Левашов с
частью команды экспедиции направился в Петербург, куда прибыл 22
октября 1771 г., т. е. через 7 лет и 4 месяца со дня выезда.
Результаты экспедиции
Левашов представил Адмиралтейств-Коллегии весь экспедиционный
материал (инструкции, карты, судовые журналы, переписку), а также
составленный им «Экстракт из журналов морской секретной экспедиции»,
атлас своих рисунков и копии своих записок: «Описание острова
Уналашки», «О жителях того острова», «О ясаке», «О промысле
российских людей на острове Уналашке разных родов лисиц». Коллегия
ознакомилась только с «экстрактом», а весь остальной материал, как
уже говорилось, передала адмиралу Нагаеву. Изучив весь материал
экспедиции, Нагаев как современник всех географических открытий,
совершенных в XVIII в. (до 1780 г.), и ведущий картограф и гидрограф
того времени был дать объективную оценку экспедиции
Креницына-Левашова. И он остался ею доволен, считая, что она
завершила открытие гигантской Алеутской цепи, протянувшейся почти на
1800 км и особенно малоизвестной восточной части в районе Лисьих
островов. Самым крупным из них оказался Унимак. Здесь же был
обнаружен небольшой архипелаг, получивший имя Креницына, и
Четырехсопочные острова. Экспедиция научно описала и нанесла на
карту свыше 30 островов. Такой картой, с градусной сеткой и
масштабом, могли уже пользоваться мореходы и географы. Записки и
рисунки29 Левашова представляли собой важный
историко-этнографический материал. Он давал разностороннее,
правдивое и яркое описание быта и древней культуры алеутов, еще не
подвергшихся европейскому влиянию.
На состоявшемся 22 ноября 1771 г. заседании Адмиралтейств-Коллегии,
Нагаев доложил о результатах секретной экспедиции и просил наградить
офицерский состав 30. Просьба Нагаева была выполнена. Правда, из
отправленных в путешествие шести офицеров в живых осталось только
двое. Их и отметила Коллегия, записав в протокол: капитану 2-го
ранга Левашову31 «объявить чин флота капитана 1-го ранга, а штурману
Дудину подпоруческий... им же обоим производить вечный пенсион...»
32.
Записки Левашова
Этнографические наблюдения Левашова разбросаны по всему судовому
журналу, который вели на гукоре. Кроме того, Левашов написал
несколько специальных очерков –записок, которые совместно с
рисунками представляют собой ценный этнографический источник для
изучения старинной культуры коренного населения Алеутских островов.
В «Описании острова Уналашки»33 и в записке «О жителях того
острова»34 Левашов рассказывает о природе Алеутских островов и
хозяйственном быте алеутов. Для зимовки судов, - говорится в
Описании, - годна бухта Игунок35. На острове имеется огнедышащая
гора, называемая Аягим, которая временами горит, и около нее жители
берут горячую серу. На острове много разных лисиц, и на берегах
водятся сивучи, которых промышляют два раза в год, весной и осенью.
О жителях Левашов говорит, что «оной народ не имеет никакого закона,
бога не исповедует, да никакого к тому понятия не имеет». Во время
веселья, которое начинается после промысла морских котиков, все
собираются вместе и пляшут в масках, сделанных из дерева и
выкрашенных разными красками. Мужчины носят платья длиною до пят,
сшитые из разных птичьих кож с перьями, называемые «парка», а во
время езды на байдарках или в дождливое время одевают еще камлею,
сшитую из тонких китовых кишок.
На голове носят шапки, сделанные из дерева и украшенные перьями или
сивучьими усами. Женщины платье носят такой же длины, как у мужчин,
но сшитые из котиковых кож. На головах ничего они не носят и волосы
спереди подрезают, как мужчины, а позади завязывают пучком. «Оной
народ,- отмечает автор, - росту среднего, волосы на голове черные,
жесткие, лицо смуглое». Живут они в земляных юртах, сделанных из
плавника, и этим же лесом пользуются для варки пищи, но варят мало и
чаще употребляют в пищу сырую рыбу, ракушки и морскую капусту.
Байдарку делают наподобие челнока и всю обтягивают котиковой или
нерпичьей кожей. Шьют костяными иглами, а нитки делают из китовых
жил. Рыбу промышляют костяными крючками, а зверей и птиц бьют
костяными стрелами.
В записке «О ясаке»36 Левашов указывает, что до тех пор, пока на
островах периодически появляются небольшие группы русских людей,
сбор ясака наладить невозможно, так как алеуты считают, что если они
убьют всех приезжих, которые берут с них ясак, то больше к ним никто
не приедет. По их мнению, всего людей в мире - это они и прибывшие
русские, которых всегда меньше, чем алеутов.
Левашов узнал, что название «алеут» впервые вошло в обиход от М.
Неводчикова, первооткрывателя Ближних островов Алеутской гряды, а
затем это название русские промышленники завезли на все острова. «А
до российских промышленных людей они не знали, что есть алеут, а
ныне и сами себя так называют»37. Раньше они все назывались
по-разному: жители острова Уналашки назывались коголаги, острова
Акутан и далее к востоку до острова Унимак - кигигусы, а жители
Унимака и Аляски назывались катагаегуки. Разговаривая со многими
алеутами, сравнивая их нравы, обряды, устанавливая сходство языков,
Левашов сделал предположение, что эта народность пришла с «аляскинской
земли» и далее с «оста»38.
Работа экспедиции Креницына-Левашова показывает большую роль русских
людей в изучении Алеутских островов. Впервые они были исследованы с
научными целями. Добытые ценой тяжких испытаний39 сведения возбудили
еще больший интерес к этому району, что послужило толчком к
организации других русских экспедиций. По праву можно сказать, что
экспедиция Креницына-Левашова составляет одну из замечательных
страниц русских исследований в районе Аляски. Материалы экспедиции
приобретают особый интерес для современной географической и
исторической науки, поскольку культура алеутов разрушена политикой
«американизации», а Алеутские острова превращены в военные базы США.
Примечания
1 А. П. Соколов. Экспедиция к Алеутским островам
капитанов Креницына и Левашова (1764-1769 гг.). Записки
Гидрографического департамента, ч. 10, СПб,1852, стр. 70-103.
2 Записки Гидрографического департамента, ч. 10, СПб, 1852, стр. 79.
3 Записки Гидрографического департамента, ч. 10, СПб, 1852, стр.
103.
4 З. Н. Зубкова. Алеутские острова. М., 1948, стр. 35-39.
5 И. П. Магидович. История открытия и исследования Северной Америки.
М., 1962, стр. 233-238.
6 А. И. Алексеев. Гавриил Андреевич Сарычев. М., 1966, стр. 33-37.
7 З. Н. Зубкова. Алеутские острова. М., 1948, стр. 35-39.
8 В архивном фонде Нагаева сохранилось пять писем Креницына.
представляющих немалый интерес, поскольку это была не официальная
переписка, а личные впечатления и заботы о судьбе экспедиции.
9 ЦГАВМФ, ф. 1331, оп. 4, д. 702.
10 Материалы для истории русского флота. 1886, стр. 104-106.
11 ЦГАВМФ, ф. 212, II отд., д. 451, л. 1.
12 Там же, л. 5.
13 Байдара - большая открытая кожаная лодка; для ее изготовления
обшивка из шкуры морского зверя - лавтак - натягивается на каркас из
тонких деревянных планок, скрепленных ремнями.
14 ЦГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 80, л. 55.
15 Всего в составе экспедиции в это время было 140 человек. (Команда
галиота - 75 человек, гукора - 65 человек).
16 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 124, л. 45.
17 Байдарка - длинная, узкая кожаная лодка. В отличие от байдары
обтянута кожей со всех сторон, включая и верх.
18 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 116, л. 103.
19 ЦГАВМФ, ф. 216, оп. 1, д. 84, л. 557.
20 Алеуты жили зимой в обширных большесемейных полуземлянках (длина
до 85 м, ширина 12 м) с входом через крышу. Русские путешественники
и промышленники XVIII в. называли их юртами.
21 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 116, л. 104 об.
22 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 126,
23 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 1. 161 об. л. 58 об.
24 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 130, л. 109.
25 Там же.
26 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 130, л. 113.
27 Там же, д. 131, л. 118.
28 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 131, л. 118.
29 Рисунки называются «Атлас видов Камчатских и Алеутских островов,
снятых капитан-лейтенантом Левашовым» (ЦГАВМФ, ф. 1331, оп. 4, д.
702). Это альбом большого формата. На 28 листах ватманской бумаги с
двух сторон тушью и акварелью выполнены виды берегов Камчатки,
Алеутских островов, полуострова Аляски, сделаны зарисовки алеутов,
их бытового инвентаря, одежды, байдар и байдарок, юрт, морских
зверей.
30 ЦГАВМФ, ф. 212, отд. II, д. 452, л. 125.
31 Это звание было присвоено Левашову 12 марта 1771 г., а Креницын
еще с 4 июня 1769 г., когда находился на острове Унимак, имел звание
капитана 1-го ранга, о чем он не знал.
32 ЦГАВМФ, ф. 212, отд. II, д. 452, л. 125 об.
33 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 130, лл. 117-117 об.
34 Там же, лл. 117 об -118 об. Записку «О жителях...» опубликовал А.
П. Солоков: Записки Гидрографического департамента, ч. 10, СПб.1852,
стр. 100.
35 Современное название - Капитанский залив, в честь капитана
Левашова. В настоящее время - главная гавань Уналашки.
36 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 130, л. 118 об.
37 ЦГАВМФ, ф. 913, оп. 1, д. 130, л. 118 об.
38 Там же.
39 Всего в экспедиции участвовало 215 человек, из них 2 пропали без
вести, 30 - утонули, 53 – умерли от болезней. К концу экспедиции
осталось только 130 человек.
|