|
К началу XIX в. у атапасков Аляски (койюконов, ингаликов, атанаина,
атена) сложилась определенная система товарообменных отношений1. Она
основывалась на некоторых различиях в хозяйстве этих племен и
зачатках ремесленной специализации. Жители прибрежных районов
снабжали индейцев внутриматериковой Аляски выделанными кожами и
жиром морских животных, получая взамен меха, готовую меховую одежду,
деревянную посуду.
Атапаски атена единственные на Аляске знали кузнечное ремесло, а
также славились особым умением обрабатывать лосиные кожи и красить
иглы дикобраза, которыми индейцы расшивали замшевую одежду. Их
изделия из меди (наконечники стрел и копий, ножи, крючки) вместе с
лосиными ровдугами и окрашенными иглами дикобраза пользовались
спросом у всех атапаскских племен Аляски2. Северные ингалики селения
Улукак славились умением делать хорошие кремневые ножи и топоры,
ставшие предметами обмена с индейцами соседних селений и племен3.
Можно говорить, что это и были те «естественно выросшие различия,
которые при соприкосновении общин вызывают взаимный обмен
продуктами, а, следовательно, постепенное превращение этих продуктов
в товары»4.
Еще задолго до установления регулярных прямых контактов с
европейцами на индейском рынке во внутренних районах Аляски наряду с
предметами охотничьих промыслов и местными ремесленными изделиями в
обращении находились некоторые европейские товары. Первые европейцы,
проникшие в глубинные районы Аляски (это были члены русских
экспедиций В. Иванова в 90-х годах XVIII в. и П. Корсаковского в
1818-1819 гг.), обнаружили, что атапаски ингалики имели
металлические котлы, топоры, ножи, а также бисер и табак
европейского происхождения. Об одном из путей проникновения этих
товаров в глубь Аляски сообщает П. Корсаковский.
По словам его информаторов, ингаликов, встреченных у р. Тогиак,
индейцы выменивали эти вещи у киатинцев (эскимосское племя в
бассейне р. Нушагак), а те в свою очередь у квихпакцев5, торговавших
с северными народами, неизвестными индейцам, встреченным П.
Корсаковским6. Неизвестными северными народами были эскимосы
малеймюты, живущие ближе других племен к побережью Берингова пролива
и с давних времен бывшие посредниками в обменных отношениях
населения северо-западной Аляски и северо-восточной Сибири7. От
малеймютов европейские товары, а также чукотские (оленьи шкуры и
готовая зимняя одежда из них) поступали к индейцам, селившимся по р.
Уналаклик, а отсюда переходили в руки низовых копюконов и ингаликов
Юкона. Индейцы селений, расположенных на путях сообщений между
верхним течением Юкона и побережьем Берингова моря, стали
посредниками в обменных операциях внутриматериковых атапаскских
племен с малеймютамн. К началу XIX в., по свидетельству Л. А.
Загоскина, жители селения Улукак (на р. Уналаклик), оставив
традиционные охотничий и рыболовный промыслы, уже занимались
исключительно торговлей и были «все до одного хорошие торговцы»8.
Обособление торговой деятельности, превращение ее в главное занятие
происходит в XIX в. в целом ряде атапаскских селений. Как сообщает
JI. А. Загоскин, для ингаликов селения в устье р. Тхальхук (приток
Кускоквима) торговля также была уже в то время основным ремеслом9. С
основанием (с конца XVIII в.) на южном побережье Аляски русских
поселений индейцы южных районов бассейна р. Кускоквим стали
посредниками в торговом обмене между атапасками внутренней Аляски и
прибрежными племенами. Они периодически посещали русские редуты,
привозя туда меха, добытые северными индейцами, и взамен забирали
европейские товары10.
Реки на Аляске были основными путями сообщения, а, следовательно, и
торговыми путями. Районы важнейших торговых контактов находились в
бассейнах Юкона и Кускоквима. Летом на байдарках, зимой на лыжах
стекались охотники с пушниной, и торговцы со своими товарами к
устьям притоков двух великих рек Аляски, где в определенное время по
обыкновению устраивались обменные ярмарки. Самая оживленная торговля
бывала весной (после зимних промыслов, до начала весеннего хода
рыбы) и осенью. Естественно, что байдарка, обеспечивавшая
мобильность в это время года, была неотъемлемым атрибутом торговца.
Недаром, когда на Юконе или Кускоквиме умирал торговец, то на щите,
который обычно прибивался к лицевой стороне гроба, в качестве
символа профессии покойного рисовали байдарку11.
До организации Российско-Американской компании основная масса
пушнины, добытой индейцами во внутренних лесных районах Аляски,
привозилась последними на Юкон, а затем по его притокам
переправлялась до р. Баклэнд, верховье которой близко подходит к
притоку Юкона Коюкук, и, таким образом, попадала на побережье залива
Коцебу, где и переходила в руки чукчей.
В западных, близких к Берингоморскому побережью, районах оживленными
обменными пунктами были селение Киктагук, куда ежегодно с Юкона
приходили индейцы-охотники со шкурами пушного зверя для обмена с
малеймютскими торговцами12, и большое селение Анинулых-тыхпак (на
правом берегу Юкона), куда стекались индейцы селений, расположенных
по рекам Анвик, Пшанукшак, Чагюиок, чтобы обменять предметы своих
промыслов на табак и изделия из железа, привозимые сюда приморскими
жителями13.
При заключении торговых сделок действовали веками выработанные
приемы, правила и обычаи местного рынка. JI. А. Загоскин, не раз
присутствовавший на обменных процедурах в индейских селениях на
Юконе и Кускоквиме, следующим образом описывает этот процесс.
Приезжий торговец раскладывал свои товары и объявлял, что хотел бы
за них иметь. Заинтересованные покупатели, рассмотрев как следует
предлагаемые товары, приносили на обмен свои, причем все
присутствовавшие должны были хорошо видеть и оценить добротность и
количество поступивших на обмен вещей. Если по истечении времени
(подчас довольно длительного - года и более) вдруг оказывалось, что
выменявший вещь не доволен ею или просто передумал, он был вправе
вернуть вещь торговцу, а последний был обязан принять ее без
возражения н в свою очередь возвратить то, что получил за нее
Русским торговцам приходилось считаться с этими древними обычаями и
правилами. К. Т. Хлебников, описавший аналогичную картину обмена
между русскими купцами и атапасками танайна в Николаевской крепости,
был вынужден признать, что «для торговли с ними нужно иметь навык и
большое терпение»15. Индейцы «никогда скоро и легкомысленно не
заключали своих торгов», также отмечал JI. А. Загоскин16. Торговля
не была привилегией мужчин, с появлением в селении заезжего торговца
в обмене нередко весьма бойко участвовали женщины17.
Насколько необходимыми стали обменные связи и какое большое значение
они приобретали для аборигенов Аляски, можно судить по тому, каким
почетом пользовалась профессия торговца, какими желанными гостями
они были. Следующие факты, записанные русскими путешественниками,
красноречиво об этом свидетельствуют: «В дальних индейских селениях
всегда с нетерпением ожидали прихода торговцев, и каждый не жалел ни
жены, ни дочери для дорогих гостей»18.
В XIX в. атапаски внутренних районов Аляски, северо-восточные
ингалики и койюконы гораздо больше, чем западные, соседствующие с
прибрежными эскимосами, сохраняли древние традиции и образ жизни. У
них не отмечено наличия общественных домов-кажимов и обычая для
мужчин ежедневно париться в них, но они тем не менее строили такие
дома специально для приходящих с побережья торговцев19.
Индейцы-ингалики, которых в 1818 г. встретила экспедиция П.
Корсаковского на р. Тогиак, присвоили звание почетного тоена своему
соплеменнику Укею только за то, что он помог им установить торговый
контакт с русскими20. Даже в близких к побережью селениях, где
торговцы бывали частыми гостями, вести о возможности расширить
торговые связи встречались с радостью и восторгом21.
Появление па Аляске европейских торговцев, организация
Российско-Американской компании способствовали оживлению и
расширению торгово-обменных связей между атапаскскими племенами. В
обмен включались все новые и новые группы индейцев. Товары русских
купцов, пройдя сложный и длинный путь, достигали индейских селений
на самом северо-востоке Аляски22. Меновая торговля с русскими
основывалась преимущественно на обмене пушнины на вещи уже
привычного для индейцев ассортимента: металлические котлы, ножи,
иглы, табак, бисер. Новые товары получали у индейцев признание
медленно и с трудом. Например, европейскую одежду они первоначально
почти не покупали, поскольку к климатическим условиям края она плохо
подходила, а оценивалась торговцами очень высоко. В то же время
индейцы весьма охотно принимали в дар русские ситцевые рубахи,
суконные шапки и куртки. В глубинных районах Аляски даже в середине
XIX в. европейскую одежду покупали лишь богатые торговцы. Низовые
койюконы района Нулато, например, в 40-х годах прошлого века
по-прежнему интересовались больше бисером, котлами, медными кружками
и другими изделиями из металла, и лишь богатые торговцы «требовали
ситцевых рубах, одеял, суконного платья, шапок и некоторые даже
сапог»23. Что касается таких предметов, как орудия труда, то, по
свидетельству Л. А. Загоскина, индейцы посещенных им селений по
Юкону в середине прошлого века «оставили каменные топоры, каменные
ножи или пеколки, палочки для добывания огня, костяные иглы и многие
другие предметы», заменив их соответствующими европейскими орудиями
труда24.
Основные обменные «расторжки» с русскими проходили в редутах и так
называемых одиночках (маленькие торговые пункты, часто состоявшие из
одной избы), которые специально для этих целей строились компанией в
местах традиционных торжищ индейцев. Центром самых активных обменных
сношений во внутренних районах Аляски стал Колмаковский редут
благодаря своему особенно удачному местоположению. Он был основан (в
1841 г.) на Кускоквиме, в той его части, где эта река близко
подходит к Юкону и где издавна был центр обмена между северными и
южными группами индейцев. Охотники привозили в редут добытые ими
меха, и, помимо этого, торговый представитель редута ежегодно
объезжал селения по верхнему течению Кускоквима, скупая меха на
местах.
Из приморских редутов главным пунктом скупки пушнины у атапасков был
Николаевский. В него после промыслов съезжались танайна и торговые
посредники ингаликов и атена. На апрельскую ярмарку в Николаевский
редут собиралось до 600 индейцев25. Приказчики редута в
сопровождении атапаскских проводников из окрестных селений в разное
время года отправлялись скупать пушнину в глубь Аляски.
Из небольших торговых центров во внутренних районах активно
действовали Хулитнакская одиночка на Кускоквиме и Нулато на Юконе. С
целью выбора мест, удобных для основания новых торговых постов,
правители Российско-Американской компании не раз направляли
специальные экспедиции в глубь Аляски (экспедиции А. Корсаковского,
И. Я. Васильева, А. Глазунова, Л. А. Загоскина). Налаживание и
организация обмена с «дальновскими» (так русские купцы и
промышленники называли индейцев глубинных районов Аляски танана и
набесна) племенами атапасков также связаны с именами отважных
путешественников и деятельных торговых представителей компании С. И.
Лукина, Ф. JI. Колмакова, А. И. Климовского и др.
Активное развитие торгового обмена с русскими в первой половине XIX
в. привело к появлению нового обменного эквивалента на Аляске.
Единицей обмена становится шкура речного бобра - основного предмета
спроса европейских купцов. Иногда роль обменного эквивалента у
атапасков выполняли цукли (раковины моллюска Dentalium) и бисер,
бывшие излюбленными украшениями коренного населения Аляски. «Расторжка»
бисером производилась нитками в сажень (2,5 м) длиной. Из одного
фунта бисера обычно выходило 12 сажен26. Есть свидетельства, что в
XIX в. бисер у атапасков Аляски играл роль денежной единицы и
рассматривался ими как денежное богатство. Они охотно выменивали и
накапливали его. Например, северные ингалики и низовые койюконы (в
селениях, расположенных от устья притока Чагелюк до Нулато), переняв
одежду приморских эскимосов, не украшали ее бисером, но всегда
скупали бисер для обмена с атапаскскими племенами по среднему Юкону
и накапливали его как богатство27.
Индейцы атена, по свидетельству Ф. II. Врангеля, также считали бисер
величайшим богатством. «Зажиточнейшие собирают его сколько могут, -
писал он, - закапывают в землю и передают как сокровище наследникам,
которые стараются умножить его»28.
Шкура бобра получила признание в качестве денежного эквивалента
исключительно благодаря развитию торговли с европейцами. В глазах
индейцев Аляски она не имела почти никакой цены. Индейцы убивали
бобров ради мяса (копченые бобровые хвосты считались у них лакомым
блюдом). Что касается шкуры, то ее лишь иногда, и то не во всех
районах, употребляли для зимних чулок или на ремни для изготовления
оленьих петель29. Не удивительно поэтому, что при первых обменных
контактах с русскими купцами индеец, променивая шкуру большого
речного бобра на один железный гвоздь или на лист табака, считал,
что совершил выгодную сделку, в то время как в России шкура бобра
стоила 200 300 руб. ассигнациями 30.
Поскольку европейские изделия из металла чрезвычайно высоко ценились
индейцами, торговля ими могла бы долго приносить русским купцам
баснословные барыши. На первых порах, однако, индейцы не могли
удовлетворить их спроса на бобров, так как бобровый промысел у них
не был достаточно развит. Скупщики пушнины очень скоро были
вынуждены увеличить плату за бобров в целях поощрения занятия
охотников именно этим промыслом. Такие меры, а также соперничество
иностранных торговых судов, стремившихся перекупить ценный товар и
не скупившихся на плату, привели к тому, что еще в годы правления А.
А. Баранова индейцы стали требовать за одного бобра не лист, а фунт
табаку31.
Уже с первых лет деятельности на Аляске Российско-Американской
компании были попытки ввести торговый устав и прейскурант закупочных
цен. По положению 1825 г. большой речной бобр оценивался в 1 руб. 20
коп., чернобурая лисица - 2-3 руб., большой черный медведь - 2 руб.,
рысь - 1 руб. 60 коп.32 В 40-хгодах XIX в. большой речной бобр уже
ценился 4 руб., чернобурая лисица - 6 руб. (в России в то же время
чернобурые лисицы продавались по 100-150 руб.), большой черный
медведь - 4 руб., рысь - 3 руб.33
С тех пор как шкура речного бобра начала служить единицей обмена,
ценность всех остальных товаров, в том числе и пушных, стала
определяться сравнительно с ценностью бобра. Так, шкура рыси и
росомахи оценивалась одним бобром, шкура черного медведя - четырьмя
бобрами, а накидка из соболя стоила 8 бобров 34.
Атапаскские торговцы, связанные с наиболее отдаленными селениями,
скупали бобров у тамошних охотников, а в редутах перепродавали их
русским купцам. В селениях по среднему Юкону предприимчивые
индейские торговцы давали охотникам за шкуру бобра в три раза меньше
товаров, чем сами потом получали за нее при перепродаже в Нулато35.
Торговцы, объезжавшие селения по Кускоквиму и его верхним притокам,
также получали большие барыши, обменивая на ценные меха товары,
приобретенные в редуте Колмакова36. Довольно часто, однако, русские
торговые посты не имели необходимых индейцам товаров, и в ожидании
их привоза некоторые аборигенные торговцы по нескольку лет держали у
себя сотни шкур бобров и другого пушного зверя 37.
Российско-Американская компания иногда не успевала вовремя
обеспечить товарами потребности коренного населения. Торговые лавки
компании порой не имели товаров даже того ограниченного
ассортимента, на который был постоянный спрос. Товары местного
производства (готовая меховая одежда, посуда и пр.), как правило, в
них вообще отсутствовали. Индейцы нижнего Юкона и Кускоквима,
издавна получавшие жиры, меховую одежду и выделанные оленьи кожи от
чукчей, не находя этих вещей в русских лавках, были вынуждены
по-прежнему обращаться к малеймютам. Поскольку большая часть мехов
при этом, как и раньше, переходила в руки чукчей, колониальное
начальство всячески пыталось препятствовать старым торговым связям.
Одной из главных целей экспедиции Л. А. Загоскина был выбор мест в
бассейнах рек Юкона и Кускоквима для торговых постов, посредством
которых предполагалось прибрать к рукам внутренний пушной рынок
глубинных районов Аляски. Компания неустанно заботилась о том, чтобы
пушной промысел индейцев полностью переходил бы в ее руки, а не к
чукчам, подрывавшим ее торговлю и авторитет.
Малеймюты в свою очередь не могли спокойно наблюдать, как с приходом
русских на побережье Аляски стало падать их влияние на индейцев, от
торговли с которыми они с давних времен получали солидную прибыль.
Когда русские обосновались на берегах залива Нортон, беспокойство
эскимосских торговцев настолько возросло, что они решились на
крайние меры и в 1836 г. напали на Михайловский редут, пытаясь его
уничтожить 38. К насильственным действиям хотели прибегнуть и
киатагмютские торговцы, издавна державшие в своих руках торговые
нити на Кускоквиме. В знак протеста против появления русских купцов
они пытались в 1828 г. убить И. Я. Васильева и членов его
экспедиции39.
С особенно большим трудом налаживались торговые связи компании с
атапасками р. Медной (р. Коппер). После экспедиции Л. Н. Климовского
в 1819 г. был основан торговый пункт в устье р. Читины (левый приток
Медной), который просуществовал всего несколько лет. Посланный в
1847-1848 гг. для оживления торговых связей креол Р. Серебренников
был убит медновцами, а после продажи Россией Аляски США (1867 г.)
индейцы атна препятствовали проникновению белых торговцев в этот
район40.
Между тем именно атена явились распространителями среди индейцев
танайна и ингаликов тех товаров, торговля которыми была запрещена с
самого начала деятельности Российско-Американской компании:
огнестрельного оружия, пороха, спиртных напитков. Атена добывали их
у атапасков среднего и верхнего течения Юкона, которые вели активную
торговлю с тлинкитамии разными атапаскскими племенами Канады.
Индейцы чипевайи (атапаскское племя северной Канады) играли роль
торговых посредников между соседними индейскими племенами и
скупщиками пушнины компании Гудзонова залива, основавшей еще в 1717
г. торговый пост па р. Черчилл41.
Другим источником приобретения атапасками запрещенных товаров были
опять-таки малеймюты, которые выменивали порох, винтовки и спиртные
напитки на иностранных судах, занимавшихся контрабандой42. В
торговом обмене атена с танайна фигурировали иногда и такие изделия,
как металлическая посуда, бисер, получаемые от агентов компании
Гудзонова залива не только через юго-восточные, но и через соседние
северные племена, и в первую очередь - танайна43.
Несмотря на то что атапаски р. Медной дольше своих западных соседей
избегали прямых контактов с белыми торговцами, европейские товары
также быстро проникали в их быт и оказывали разрушающее влияние на
традиционную культуру. Весьма показательно в этом отношении селение
Тэраль в устье р. Читины. Как уже упоминалось, члены экспедиции А.
И. Климовского (1819 г.) были первыми белыми, посетившими этот
район. Следующий белый человек, торговец Аляскинской Коммерческой
компании м-р Хольт, появился в селении только в 1882 г.44 Между тем,
когда в 1885 г. в Тэраль прибыл с экспедицией лейтенант Генри Аллен
и был принят в доме одного из вождей селения, его угощали лососиной,
поданной на фарфоровых тарелках, чаем из фарфоровых чашек с
блюдцами, и в сервировке стола были европейские ножи и вилки 45.
В 60-х годах нашего века американскими учеными проводились
археологические работы на Аляске, в районах расселения атапасков.
Джеймсом Ванстоном были раскопаны два селения XIX в.: Киджик - на
северо-западном берегу оз. Кларк и Тачик - на правом притоке р.
Пушагак. Материалы раскопок также свидетельствуют о большом влиянии
на культуру атапасков в первой половине XIX в. торгового обмена с
европейцами. Среди найденных предметов гораздо больше вещей
европейского происхождения (металлические ножи, топоры, пилы,
крючки, кольца, фрагменты европейской расписной керамики), чем
традиционных индейских орудий из камня 46.
Не все европейские товары приживались у индейцев с одинаковой
быстротой и легкостью. Как уже отмечалось, очень долго не
пользовались большим спросом европейская одежда, а также те орудия,
которые либо совсем не подходили для традиционных занятий индейцев,
либо предусматривали некоторые изменения в них. Так, первое время не
по назначению использовались металлические ловушки, завезенные
русскими в целях увеличения пушного промысла. Охотники, не желавшие
оставлять традиционные способы охоты и переходить к трапперству,
ломали ловушки, чтобы использовать металлические части для
изготовления топоров, ножей, наконечников стрел и копий47. Такое
положение, однако, наблюдалось лишь в первые десятилетия активных
контактов с европейскими торговцами и промышленниками. К концу XIX
в. индейцы Аляски были подготовлены для более широкого торгового
обмена с европейцами, о чем красноречиво свидетельствуют опять-таки
материалы раскопок Джеймса Ванстона.
Итак, в течение первой половины XIX в. процессы товарообменных
отношений у атапасков Аляски заметно активизируются. Появляются
новые обменные эквиваленты, и их роль в обмене постепенно
возрастает. Возникают предпосылки для перехода от простой формы
межплеменного обмена к товарно-денежным отношениям.
В целом интенсивное развитие в XIX в. межплеменного обмена и обмена
с европейцами имело для атапасков Аляски далеко идущие последствия.
Обмен и особенно возникновение товарного пушного промысла
способствовали быстрому росту имущественного и социального
неравенства, формированию новых типов внутриплеменных отношений,
распаду родовых связей и усилению связей территориальных,
постепенному выделению семьи в самостоятельную экономическую единицу
н многим другим неизбежным следствиям интенсивно развивавшегося
обмена48.
Примечания
1 Для изучения процессов межплеменного обмена у трех названных
атапаскских племен в первой половине прошлого столетия мы
располагаем следующими источниками: 1. Документальными материалами
русских путешественников и исследователей Аляски, дневниковые записи
которых содержат многочисленные факты, а иногда и целые зарисовки
сцен товарообмена у индейцев. 2. Опубликованными материалами
археологических раскопок старых индейских селений, найденный
инвентарь которых также позволяет судить о развитии торгового обмена
и связях атапасков Аляски в XIX в.
2 Врангель Ф. П. Обитатели северо-западных берегов Америки. - Сын
отечества. СПб., 1839, т. VII, с. 52, 66.
3 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина в
Русской Америке в 1842-1844 гг. М.: Гос. изд-во географ, лит-ры,
1956, с. 122 (примечания).
4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 364.
5 Под этим собирательным названием в русских источниках XIX в. часто
фигурируют эскимосские и индейские племена, жившие по Юкону.
6 Путевой журнал П. Корсаковского. Отдел рукописей Библиотеки им. В.
И. Ленина, ф. 256, р. 487, л. 30.
7 Вдовин И. С. Из истории отношений чукчей и эскимосов Аляски. -
Труды / VII МКАЭН. М., 1971. т. II. с. 19-20.
8 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
123.
9 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
278.
10 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
282.
11 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
231.
12 Путевой журнал помощника мореходства Андрея Глазунова (экстракт).
- Архив ВГО, ф. 99, on. 1, д. 61, л. 4.
13 Путевой журнал..., л. 18.
14 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
227.
15 Хлебников К. Т. Записки о колониях в Америке
Российско-Американской компании. - ЛОААН, p. II, оп. I, № 275, л.
46.
18 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
115.
17 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
183.
18 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
76.
19 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
240.
20 Путевой журнал П. Корсаковского..., л. 29.
21 Путевой журнал помощника мореходства Андрея Глазунова..., л. 12.
22 McKennan R. A. Athapaskan Groupings and Social Organization in
Central Alaska. - National Museum of Canada Bulletin 228. Ottawa.
1969, XI, p. 95.
23 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
183.
24 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
197.
25 Хлебников К. Т. Записки о колониях в Америке..., л. 46.
26 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
184.
27 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
131.
28 Врангель Ф. П. Обитатели северо-западных берегов Америки, с. 53.
29 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
280.
30 ЦГА ВМФ, ф-7 (фонд В. М. Головина), оп. I, № 24, л. 105.
31 Хлебников К. Т. Записки о колониях в Америке..., л. 41.
32 Хлебников К. Т. Записки о колониях в Америке..., л. 41 об.
33 ЛОААН, ф-53 (фонд И. Г. Вознесенского), оп. 1, № 8, л. 4.
34 Хлебников К. Т. Записки о колониях в Америке..., л. 41.
35 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
168.
36 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
171.
37 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
223.
38 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
68.
39 Путешествие по рекам и озерам в Америке г-на прапорщика
Васильева. - Гос. архив Пермской обл., ф-445 (фонд К. Т.
Хлебникова), оп. 1,д. 15, л. 6, 6 об.
40 Van Stone J. W. Eploring the Copper Biver Country. - Pacific
Northwest Quarterly, 1955, X, vol. 46, N 4, p. 115-116.
41 Аверкиева Ю. П. Индейцы Северной Америки. М.: Наука, 1974, с. 93.
42 Тихменев П. Историческое обозрение образования
Российско-Американской компании и действий ее до настоящего времени.
СПб.: Тип. Эдуарда Веймара, 1863, ч. II, с. 360.
43 Хлебников К. Т. Записки о колониях в Америке..., л. 46 об.
44 Van Stone J. W. Exploring (lie Copper..., p. 116.
45 Van Stone J. W. Exploring the Copper..., p. 119.
46 Van Stone J. W., and Townsend J. П. Kijik: An Historic Tanaina /
Indian Settlement. - Fieldiana: Anthropology, 1970, vol. 59, Plate
10-23.
47 Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоскина..., с.
222.
48 Глубокий анализ всех последствий развития обмена на Аляске
содержится в следующих работах: Аверкиева Ю. П. Род и община у
алгонкинов и атапасков американского севера. - В кн.: Разложение
родового строя и формирование классового общества. М.: Наука, ,1968,
с. 117-160; Она же. Индейцы Северной Америки. М.: Наука, 1974, с.
101-104, 131-133.
|