|
Для народов северо-западной части Северной Америки - алеутов,
эскимосов и индейцев - эпоха контактов с западным миром началась
лишь со второй половины XVIII в., 250 лет спустя после открытия
Америки Колумбом. Это были контакты с русскими: на первом этапе, с
середины и до конца XVIII в., - с многочисленными командами русских
купеческо-промысловых судов, а затем - под эгидой созданной в 1799
г. Российско-Американской компании вплоть до продажи Россией США в
1867 г. владений в Северо-Западной Америке, называемых Русской
Америкой.
Как известно из обширной литературы, русские исследования
Северо-Западной Америки, т. е. открытие Америки со стороны Азии,
явились непосредственным результатом выхода русских землепроходцев и
мореплавателей в начале XVIII в. к берегам Тихого океана и
Северо-Востоку Азии после открытия и освоения в XVI-XVII вв.
громадных пространств Сибири от Урала до Тихого океана, включая
побережье Северного Ледовитого океана. Все эти события составили
эпоху Великих географических открытий России1.
После возвращения на Камчатку экспедиции В. Й. Беринга и А. И.
Чирикова, открывшей в 1741 г. северо-западные берега Северной
Америки и цепь Алеутских островов, стихийное движение русских
промышленников на восток, через океан, стало одним из факторов
возникновения Русской Америки. Первыми за ценной пушниной - мехом
морских выдр (называвшихся тогда морскими бобрами), котиков, песцов,
лисиц, об изобилии которых в новооткрытых землях привезли
свидетельства экипажи судов Беринга и Чирикова, - отправились уже в
1743 г. предприимчивые русские купцы, мореходы и промышленники,
создавая для этого на один «вояж» в Охотском или камчатских
(Большерецк, Нижнекамчатск) портах «складские» компании и снаряжая
оттуда суда. Во время промысловых плаваний в поисках неизвестных
островов и земель один за другим на протяжении двух с половиной
десятилетий были открыты и первоначально обследованы западные, а
затем восточные Алеутские острова, п-ов Аляска, острова Кадьяк,
Афогнак, Прибылова, а следом и близлежащее побережье Северной
Америки - районы Кенайского (Кука) и Чугачского (Принс-Вильям)
заливов. Всего таких плаваний во второй половине XVIII в. было
совершено свыше 100. Во времена деятельности Российско-Американской
компании шло дальнейшее исследование и освоение прибрежных и
внутренних территорий Аляски (ныне штата Аляска США).
Самыми первыми были контакты русских с западной группой алеутов,
населявших Ближние, Крысьи и Андреяновские острова, а следом за ними
- с восточными алеутами, обитателями Лисьих, Шумагинских островов и
юго-западной части п-ова Аляска. Контакты с эскимосами конягами (конягмиутами)
и аборигенами островов Кадьяк, Афогнак и побережья п-ова Аляска в
проливе Шелихова, затем с другими тихоокеанскими эскимосами на
побережье заливов Кука и Принс-Вильям - чугачами начались в основном
в 1784 г., когда на Кадьяк прибыли три судна компании
предприимчивого купца Г. И. Шелихова во главе с ним самим. С 80-х
годов XVIII в. начался принципиально новый подход к освоению
открываемых земель, предусматривавший прочное водворение русских в
крае, создание их постоянных поселений. Российско-Американская
компания вовлекла в сферу контактов индейские племена Северо-Запада
Северной Америки, а также эскимосов северных побережий и внутренних
территорий Аляски.
Общая численность алеутов к тому времени составляла примерно 9-10
тыс. человек, конягов - 7-8 тыс., чугачей - 1-2 тыс. Контакты с
западным миром привели к значительному сокращению числа аборигенов
вследствие вооруженных столкновений, завезенных болезней, а также
нарушения экологического баланса 2.
Организаторами ранних промысловых плаваний для «прииску незнаемых
островов и приведения живущих там народов в российское подданство и
промыслу всякого рода морских и земных зверей, якоже ласкового и
дружеского с ними торгу» (как значилось в заключаемых на каждое
плавание «контрактах») были купцы из разных городов России. Но сами
они в «вояж» отправлялись редко: в плавания шли обычно
промышленники, завербованные в разных городах Сибири и на Камчатке
крестьяне (оброчные, беглые, сосланные на поселение или каторгу),
искавшие свою удачу на краю света разночинцы, посадские,
разорившиеся мелкие купцы и ремесленники; вербовали и камчадалов (в
начальный период они составляли иногда половину команды). Во главе
команды стоял мореход; ответственным за снаряжение судна и его
хозяйство, организацию промыслов и поведение промышленников был
передовщик (неофициальное звание, соответствовавшее примерно
должности второго помощника капитана). Промышленники получали
паспорта на семь лет. В поход им выдавались собачья парка, камлейка,
торбаса, две пары нижнего белья, шерстяные чулки и некоторый
провиант. Таким образом они попадали в «задолжение» -кабалу - и
иногда вынуждены были идти в следующее плавание. Камчадалов брали
для работы на промыслах, вязания «бобровых» сетей. Русские рабочие
были мастеровыми, составляли вооруженную охрану, их же позже
назначали байдарщиками (руководителями байдарочных промысловых
партий алеутов)3. Охотская, Большерецкая или Нижнекамчатская
канцелярии определяли на судно одного или двух казаков с
предписанием призывать в подданство жителей, собирать с них ясак, а
также доставлять начальству сведения о посещенных местах.
Плавания русских промышленников уже более 200 лет привлекают
внимание отечественных и зарубежных ученых, но до сих пор эта глава
в истории Русской Америки освещена недостаточно. Автор статьи
согласен с мнением советского историка В. И. Дивина, который,
во-первых, считал главной побудительной причиной только промысел
ценной пушнины, говорил о жажде познаний и новых открытий, а также
отмечал и чрезмерное подчеркивание, выпячивание отрицательных
моментов в отношениях промышленников с коренным населением4.
Особенно это характерно для работ А. С. Полонского. Присутствует
данная тенденция и у других авторов, советских и зарубежных. Сложный
и противоречивый процесс взаимоотношений коренного населения с
русскими получал одностороннюю трактовку как часть процесса
колонизации5. При этом явно недооценивались гуманистические традиции
русских людей, налаживавших в тот период дружеские, добрососедские и
родственные отношения с местным населением. Правда, надо признать,
что на острова в большинстве своем отправлялись далеко не лучшие
представители русского народа. Однако среди мореходов, передовщиков
и промышленников было немало людей честных и бескорыстных, отважных
и талантливых исследователей, движимых желанием послужить Отечеству.
Михаил Неводчиков, Андреян Толстых, Степан Глотов и многие другие
известны теперь в русской истории как смелые первооткрыватели. Были
в составе экипажей люди, искренне желавшие просвещения «дикарей»,
передачи им достижений русской культуры, ремесла, знаний. Даже в
рукописях Полонского сказано много хороших слов о добром отношении к
алеутам А. Толстых и некоторых других мореходов и промышленников.
Контакты с коренным населением начинались тоже по-разному:
новоприбывшие суда алеуты часто встречали «вооруженною рукою», как
неприятеля, вторгшегося в их владения. Однако после демонстрации
дружелюбия, поднесения подарков легко шли на мирные отношения.
Нередко возникало и взаимное непонимание (камчадалы, например,
оказались неспособными понять алеутский язык, совершенно отличный от
их языка), переходящее в конфликты, столкновения.
Интересны размышления «летописца Русской Америки» К Т. Хлебникова по
поводу этой начальной страницы взаимоотношений русских и
«американцев»: «Сообразив читанное и слышанное, я находил
чрезвычайными события в занятии Алеутских островов горстью людей
промышленных, без всякого вспоможения правительства, поощряемых
надеждою корысти, и изумлялся необыкновенной их отваге». Сравнивая
их с другими первооткрывателями Америки, Хлебников пишет о
несравненно более трудных условиях, в которые они попадали. Далее он
пишет: «В целом или общем при занятии Алеутских островов и
северо-западного берега Америки мы не увидим тех примеров
ожесточения и хищничества, каким, к несчастью, история ознаменовала
испанских завоевателей в Новом Свете. . . Храбрые, но жестокие
испанцы с крестом в руке именем бога искореняли
жителей-идолопоклонников. Грубые и сильные русские с крестом на
груди поставили за грех напрасно губить диких. Они били их только
тогда, когда надо было обороняться» 6.
Первые плавания промышленников на Алеутские острова интересны для
нас тем, что именно тогда начали складываться основы
социально-экономических и культурных отношений с коренным
населением, которые утвердились затем на весь русский период истории
Аляски, в том числе и применительно к тихоокеанским эскимосам:
использование традиционных навыков ведения хозяйства, особенно
промыслов морских бобров, управление через институт тоенов
(старшин), непосредственные контакты в труде и быту без расовых
предрассудков и пренебрежения к традиционному образу жизни, культуре
аборигенов, включая браки, которые дали начало креольскому
(метисному) населению.
Вначале приехавшие на Алеутские острова промышленники пытались вести
добычу пушнины сами. Но промысел морских бобров с помощью сетей и
особенно ружей стал распугивать бобров (как это было и на Камчатке).
Только традиционный способ охоты аборигенов на байдарках с помощью
гарпунов (чему никакой европеец не мог обучиться) оставался надежным
способом получения ценных шкур. И чем дальше, тем больше
промышленники (а затем и местное начальство колоний
Российско-Американской компании) использовали замечательные навыки
алеутов и тихоокеанских эскимосов в охоте на морских бобров,
заставляя увеличивать ее интенсивность. Методы принуждения были
главным образом экономические: промышленники старались с самого
начала «задолжить» алеутов раздачей им кож, медных котлов, рубах,
бисера и проч. В ответ алеуты «во все бытие на том острове стараются
кормить рыбою и кореньями и, где б какого зверя ни промыслили, на
берегу или на воде, все отдают промышленным»7.
Алеуты уже в первые годы контактов стали проявлять
заинтересованность в присутствии на островах русских, ибо у коренных
жителей появились ставшие им необходимыми новые бытовые предметы,
орудия, привычки (например, пристрастие к табаку). Русские привозили
специально изготовленные по типу алеутских (но уже железные, а не
каменные, как прежде) топорики для выделки байдарок, русскую одежду,
белье, иглы, бисер, корольки, зеркала, женские украшения, конский
волос и козлиную шерсть для вышивки, котлы, посуду и т. д. Цены на
эти товары были, конечно, непомерно большими. Например, за рубаху
требовалось уплатить три шкуры морского бобра!
По мере истребления зверей в одном месте промысловые суда
отправлялись вместе с алеутами (или отправляли их одних) за бобрами
на другие острова. Со временем число завербованных алеутов
увеличилось, а расстояния промысловых экспедиций удлинились.
Использование труда аборигенов для добычи пушнины и продовольствия
удостоверили и члены специально созданной ясачной комиссии в
бытность на Алеутских островах правительственной географической
экспедиции И. И. Биллингса и Г. А. Сарычева в 1785-1795 гг.
Натуралист экспедиции К. Г. Мерк описал и способ оплаты алеутам -
продуктами их же деятельности 8.
По характеру становления экономических отношений между русскими и
алеутами, а затем и тихоокеанскими эскимосами можно выделить
следующие периоды: I - с 1745 г. до начала 60-х годов: контакты
небольших русских промысловых партий с алеутами разных островов
вплоть до п-ова Аляска с перспективой создания промысловых
байдарочных партий из местного населения во главе с русским
байдарщиком; II - 1764--1780 гг.: алеуты попадают в полную
зависимость от базирующихся в основном на о-ве Уналашка компаний,
число которых сокращается по мере их укрупнения; алеутов развозят
большими промысловыми байдарочными партиями вплоть до побережья
Северной Америки; III - 1784-1798 гг.: начало принципиально нового
периода, связанного с созданием Г. И. Шелиховым постоянных русских
поселений, его планами освоения Северо-Западной Америки; все шире
развиваются тенденции второго периода, но уже с широким привлечением
тихоокеанских эскимосов, особенно кадьякцев.
В эпоху деятельности Российско-Американской компании алеуты, коняги
и чугачи, которых всех вместе называли в документах компании и в
быту алеутами, стали основными ее работниками - добытчиками пушнины
(с оплатой по таксе, хотя и мизерной, за добытые шкуры) и
продовольствия. Таким образом, Российско-Американская компания
полностью наследовала традиции использования труда алеутов
промысловыми купеческими компаниями. Даже в официальных бумагах
алеуты и кадьякцы числились «действительно зависимыми» от компании
народами, чугачи вместе с кенайцами относились к числу
«полузависимых», хотя первые также использовались в промысловых
партиях. «Ни негр Гвинеи, ни кули Китая, ни рабочий из Европы алеута
заменить не могут в искусстве и в привычке к промыслу зверей», -
отмечалось в документах компании9. Именно поэтому она стремилась
сохранять и поддерживать традиционное хозяйство алеутов, кадьякцев и
чугачей, в высшей степени приспособленное к промыслу морских
животных. На данную тенденцию в политике компании уже обращали
внимание некоторые исследователи 10. Кроме того, компания, побуждая
алеутов и тихоокеанских эскимосов к работе, снабжала их
продовольствием даже на период их зимне-весенних голодовок, давала
средства для улучшения быта11. Нельзя не отметить и того факта, что
с приходом русских прекратились истребительные междоусобные войны
алеутов и войны с тихоокеанскими эскимосами, особенно кадьякцами,
приводившие к большим потерям с обеих сторон12.
Период начальных контактов русских с алеутами был временем наиболее
массового тесного взаимного общения, взаимовлияния русской и
алеутской культур. Каждый год на Алеутские острова отправлялось по
нескольку судов (иногда до пяти-шести) с командой на каждом от 40 до
70 человек. Сменявшиеся (а иногда еще раз и более приезжавшие)
партии русских (часто двух и более судов) зимовали или жили там до
четырех-шести лет. В некоторых случаях они строили жилища, бани и
кузницы около селения алеутов или в отдалении, но чаще всего
небольшими партиями устраивались жить в юртах аборигенов,
воспринимали их пищу, одежду, необходимые в условиях островов
хозяйственные навыки, брали себе в жены алеуток (уже в конце XVIII
в. появились и венчаные браки), т. е. «входили» в жизнь коренного
населения.
Добрые отношения русских с аборигенами наблюдали в то время
английские мореплаватели Дж. Кук и Г. Ванкувер. После посещения о-ва
Уналашка в 1778 г. Кук отметил, что «сейчас можно наблюдать картины
величайшей гармонии, которая может только существовать при общении
двух разных наций. На каждом острове у индейцев (так Кук называл
алеутов. - P. Л.) есть свой вождь, и они, видимо, пользуются
свободой, и никто их не тревожит»13. В сочинении Ванкувера читаем о
русских промышленниках, обосновавшихся в заливе Кука в начале 90-х
годов XVIII в.: «Я с чувством приятного удивления видел спокойствие
и доброе согласие, в каком они (т. е. русские. - P. Л.) живут между
сими грубыми сыновьями природы. Покорив их под свою власть, они
удерживают влияние над ними не страхом победителей, но благосклонным
обращением»14.
Для обеспечения своей безопасности русские широко применяли систему
взятия аманатов - заложников, преимущественно детей тоенов в
возрасте от 8 до 14 лет. С первых же плаваний при промышленниках
жили постоянно мальчики-алеуты, сироты или освобожденные ими из
плена или рабства (последнее существовало у островитян в форме
потомственного военного рабства). Вместе с наиболее способными из
аманатов их учили русскому языку, грамоте, крестили, давая русские
имена, и вывозили ненадолго на Камчатку или в Охотск, чтобы показать
Россию. Из этих мальчиков получались хорошие переводчики. С годами
указанная практика применялась все шире. Таким образом среди алеутов
появились воспитанники русских, знающие не только и их язык, но и
грамоту, начатки христианских религиозных правил и культурных
традиций. Некоторые из воспитанников стали затем тоенами, многие
служили переводчиками при промышленниках. Л. С. Полонский, в
частности, отметил «необыкновенную переимчивость» алеутов, «бойкость
толмачей и легкость, с какою многие алеуты в короткое время
выучивались русскому языку... память чрезвычайная... образование
(их. - Р. Л.) не было бы напрасным трудом»15. Г. И. Шелихов
подчеркивал важность введенного им на Кадьяке изучения аманатов
грамоте и «благонравию», арифметике и «разным мастерствам» через
организованную для них школу16.
Наряду с заимствованиями в материальной культуре алеуты охотно
воспринимали элементы религии и обрядности пришельцев, что наиболее
четко проявилось в широком распространении среди них православия уже
на первом этапе общения с русскими. Как известно, христианизация
составляла важнейший элемент политики царизма по отношению к
инородцам, она была призвана служить целям более успешной
колонизации и объективно являлась средством сближения аборигенов с
русским населением. На Алеутских островах по сравнению с Сибирью она
имела свои особенности. Введение христианства среди алеутов началось
еще в 50-х годах XVIII в. Крестить алеутов, не только упоминавшихся
выше мальчиков, но и взрослых, стали первые же появившиеся на
островах промышленники, часто преследуя при этом, как утверждал
священник И. Вениаминов, личные выгоды: окрещенные алеуты делались
«приверженными» своим крестным отцам и «промыслы свои отдавали
исключительно им» 17. Иными словами, создавалось промысловое
партнерство, которое по алеутским традиционным нормам составляло
особый вид родства. Таким путем завязывались крепкие взаимные
дружеские отношения, свидетельством чего служат, в частности, прочно
вошедшие (и сохранившиеся до современности) в обычаи алеутов
отношения крестных отца и матери и крестника. При этом произошло
любопытное явление - перенос некоторых функций, принадлежавших ранее
по нормам материнского рода дяде по матери, на крестного отца18.
Очевидно, именно то обстоятельство, что первыми наставниками в новой
вере были русские промышленники (крестьяне, посадские, казаки и
прочие люди простого звания), а не священнослужители, явилось
причиной быстрого и ненасильственного восприятия новой религии. Дело
в том, что промышленники передавали алеутам христианскую религию не
в виде канонического ортодоксального вероучения, а в ее обыденном
народном варианте. Эта «массовая, реально существующая религия
представляла собой сложный комплекс практических верований и
обрядов, многие из которых имели дохристианское происхождение»19.
Такая религия - с сохранившимся от язычества дуалистическим
анимизмом, поклонением свету, воде, верой в заговоры, знахарей и
проч. - была близка к традиционной алеутской, легко ими
воспринималась. Она включила в себя определенные идеи, представления
из их традиционной духовной культуры. Соответствовало восприятию
новой религии и поклонение иконам со святыми - новыми «заступниками»
и «помощниками» алеутов, культ которых весьма характерен для их
прежних представлений. Аналогичный синкретизм мы обнаруживаем и у
кадьякцев. Особенно наглядно это иллюстрирует, например, хранящийся
в коллекциях Национального музея Финляндии в г. Хельсинки шаманский
бубен с о-ва Кадьяк, на рукоятке которого виден лик святого, в то
время как обычно на бубнах здесь изображался дух - помощник шамана.
Первая церковь в алеутском ареале была построена на о-ве Уналашка в
1824 г. по прибытии туда священника Уналашкинского отдела И.
Вениаминова, ставшего известным просветителем алеутов, создавшего
алеутскую письменность и монографическое описание коренных жителей.
За 10 лет его пребывания там и после переводов им священных текстов
на алеутский язык (с помощью самих алеутов) окончательно оформилась
особая «алеутская церковь» - православная религия с алеутскими
инновациями. Вениаминов еще в начальные годы пребывания на Уналашке
отмечал, что невозможно различить, где кончаются исконно алеутские
традиции и начинаются православные христианские, усвоенные из
русской народной культуры20. Первым священником Аткинского отдела
стал Яков Нецветов, сын русского промышленника и алеутки, получивший
образование в Иркутской духовной семинарии. В 1828 г. он построил
совместно с алеутами церковь на о-ве Атка и помогал Вениаминову в
переводе священных текстов.
Введение христианства среди тихоокеанских эскимосов имело иной
характер. Период крещения аборигенов мирянами-промышленниками здесь
был очень коротким. Уже в 1794 г. в результате предпринятых Г. И.
Шелиховым усилий Синод направил на Кадьяк православную духовную
миссию из семи монашествующих особ, в основном из Валаамского
монастыря, во главе с архимандритом Иоасафом (Болотовым). Несколько
ранее здесь была построена церковь. В 1797 г. попытались учредить
кадьякское викариатство, но судно со священнослужителями пропало в
1799 г. в океане на пути к Кадьяку. Новых шагов к укреплению
духовной миссии не предпринималось. Оставшиеся на Кадьяке ее члены
«ласковостью, тихостью и кротостью» стали привлекать аборигенов в
лоно церкви. Вместе с тем духовенство пыталось встать на защиту
аборигенов против чрезмерной эксплуатации их колониальной
администрацией. Такая позиция особенно ясно видна из материалов о
пребывании в 1804-1807 гг. на Кадьяке иеромонаха Гедеона,
направленного Синодом для ревизии духовной миссии (на судне «Нева»
под командованием Ю. Ф. Лисянского)21. Подобная деятельность
духовенства шла вразрез с применяемыми администрацией компании
жесткими методами управления.
Как известно из литературы, первый Главный правитель российских
колоний в Америке (а с 1790г. правитель русских поселений компании
Г. И. Шелихова - И. И. Голикова) А. А. Баранов, чьими неимоверными
усилиями создавались до 1818 г. и расширялись «заведения» компании в
Америке, жил в крайне тяжелой и сложной обстановке. На русские
поселения и промысловые партии у берегов Северо-Западной Америки
нападали индейцы, провоцируемые американскими и английскими купцами
усиливалось хищничество иностранных судов в пределах Русской
Америки. Сложным было и внутреннее положение колоний. Волновались и
даже устраивали заговоры против Баранова и его помощников жестоко
эксплуатируемые простые русские промышленники. Постоянно не хватало
продовольствия и товаров. В этих условиях неповиновение начальству
колоний алеутов и кадьякцев - главной рабочей силы компании -
грозило подрывом самих основ существования компании. К тому же
промысловые партии из Кадьяка, центра Русской Америки до перенесения
его в 1808 г. в Ново-Архангельск (г. Ситка) на о-ве Ситха (о-в
Баранова) в Архипелаге Александра, не только обеспечивали промыслы
пушниной, продовольствием, но и являлись поддержкой
Ново-Архангельску. Этот город был окружен воинственными племенами
индейцев тлинкитов (до конца русского периода Аляски остававшихся
«совершенно независимыми» от компании племенами), враждебность и
непримиримость которых к русским разжигалась американскими
торговцами, вооружавшими индейцев огнестрельным оружием, в том числе
и пушками22.
Иеромонах Гедеон, следуя указаниям одного из учредителей
Российско-Американской компании камергера двора Н. П. Резанова,
посетившего колонии после неудачного посольства в Японию на главном
судне Первой русской кругосветной экспедиции «Надежда» под
командованием И. Ф. Крузенштерна, пытался примирить местное
начальство и духовенство. Вместе с тем он активно занимался
организацией училища на Кадьяке, переводами священных текстов на
язык аборигенов23.
Говоря о деятельности русских на Аляске в целом, советский историк
Г. А. Агранат справедливо отмечает наличие прогрессивных для своего
времени черт торгово-промыслового освоения Русской Америки: его
относительно демократический характер, введение новых способов
производства земледелия и скотоводства, господствовавших в
метрополии, тенденции к развитию многоотраслевого хозяйства, а также
стремление к просвещению коренного населения, установлению с ним
добрососедских отношений 24.
Мы полагаем, что среди положительных черт должно быть особо отмечено
стремление защитить коренное население от чрезмерной эксплуатации
сначала частными компаниями, а затем и Российско-Американской
компанией, прежде всего со стороны прогрессивно настроенных
представителей интеллигенции той эпохи в лице военных моряков,
отдельных служащих компании, миссионеров и других лиц, посещавших
Русскую Америку. Своей практической деятельностью они пытались
улучшить положение коренного населения, изучали этнографию и язык
аборигенов. Гуманизм, уважение к самобытной культуре алеутов,
эскимосов и индейцев, искреннее желание помочь им, критика действий
местной администрации - все это присутствует на хорошо известных
многим страницах описаний таких прославленных отечественных
мореплавателей и ученых, как Г. А. Сарычев, Г. И. Давыдов, Ю. Ф.
Лисянский, И. Ф. Крузенштерн, В. М. Головнин, Ф. П. Литке, Ф. П.
Врангель25, в этнографических и лингвистических работах И.
Вениаминова, замечательном труде Л. А. Загоскина26 и во многих
других публикациях русских исследователей XIX в. Имеются такие
материалы и в архивных документах.
К результатам прогрессивной тенденции Аляски можно отнести и то, что
постепенно в Русской Америке все больше внимания уделялось
преобразованиям и нововведениям, предпринимаемым с целью поднятия
экономики и культуры края, улучшения положения коренного населения.
Следствием обличения местного начальства явилось то, что после смены
в январе 1818 г. А. А. Баранова (при котором злоупотребления властью
были нормой жизни) на пост Главного правителя колоний впредь
назначались только заслуженные морские офицеры с безупречной
репутацией, в большинстве своем ученые и исследователи. Среди них
такие известные в истории отечественной этнографии и географии имена
(и не только в пределах Русской Америки), связанные с положительными
преобразованиями в жизни колоний, как Л. А. Гагемейстер (1818), П.
Е. Чистяков (1825-1830), Ф. П. Врангель (1830-1835), И. А. Куприянов
(1835-1840), А. К. Этолин (1840-1845), М. Д. Тебеньков (1845-1850).
К гуманистической традиции безусловно относится и распространение
просвещения в среде коренного населения. Первая русская школа была
открыта на Кадьяке Г. И. Шелиховым в 1784-1786 гг. Учителями ее
стали промышленники, миссионеры. В 1805 г. эта школа усилиями
иеромонаха Гедеона была преобразована в училище, часть которого в
последующие годы была переведена в Ново-Архангельск на о-в Ситха.
Закончившие обучение в нем занимали в колониях должности писарей,
конторщиков, мастеровых, дьячков, мореходов и матросов.
Училище на Уналашке в 1825 г. организовал И. Вениаминов. После
создания Вениаминовым письменности на алеутском языке(с помощью
тоена о-ва Тигалда Ивана Панькова, прекрасно знавшего русский язык и
грамоту еще до приезда священника) желающих учиться, в том числе и
взрослых, стало еще больше. В то время шестая часть алеутов была
грамотной. К 1860 г. уже почти все жители Уналашки умели читать. В
1828 г. на о-ве Атка И. Нецветов открыл школу; сюда приезжали
учиться алеуты и с других островов. Там, где поблизости школы
отсутствовали, «учились самоучкою» или друг от друга27. Такой
грамотности населения не отмечалось тогда даже в развитых
европейских странах.
Алеуты быстро переняли от русских новые для них ремесла. И.
Вениаминов писал, что среди них появились хорошие столяры, плотники,
слесари, кузнецы и сапожники. Под руководством Вениаминова алеуты
построили на Уналашке первую церковь, украсив ее колоннами, резьбой
с позолотой, а также росписью. Среди них появились и иконописцы.
Вениаминов обучил алеутов даже часовому мастерству. Все это
свидетельствовало об интересе к русской культуре, желании
приобщиться к ней.
Говоря о последствиях прихода русских на Алеутские острова, А. С.
Полонский справедливо отмечал, что их появление «разбило вековой
застой младенчествующего народа»28. Действительно, общение с
русскими дало культуре алеутов новый импульс. И именно поэтому,
очевидно, последние проявляли большой интерес к русским, их
культуре, хотя, конечно, находились и противники русского
присутствия. Таким образом, приход русских покончил с изоляцией
алеутов и тихоокеанских эскимосов и, по словам И. С. Вдовина,
положил начало новому этапу исторического развития коренного
населения29.
Вместе с тем можно говорить и о расцвете в период Русской Америки
художественного творчества алеутов в традиционных его направлениях.
Об этом свидетельствуют музейные коллекции, хранящиеся как в СССР,
так и за рубежом: знаменитые деревянные конические головные уборы,
богато украшенные рельефной и ажурной резной костью с подсвеченной
гравировкой, полихромной раскраской, сюжетными рисунками. В
дорусский период подобного мастерства в выделке корпуса шляп и в
великолепии художественной отделки не отмечено. Однако никакого
влияния русского искусства на мотивы орнаментации шляп нет, это
чисто алеутский стиль. То же можно сказать и о миниатюрной
скульптуре, художественной вышивке, плетении из травы кошельков и
сумочек тончайшей работы, выполненных также в традиционных стилях
30. В русский период сохранился и оригинальный алеутский фольклор.
Образцы его - мифы, героический эпос, сказки, исторические предания,
бытовые рассказы, песни (всего 127 текстов) - были записаны В. И.
Иохельсоном на Алеутских островах в 1909 - 1910 гг.31 Таким образом,
традиционная культура алеутов, несмотря на отмеченные выше изменения
в их жизни, сохранялась в своих лучших проявлениях весь русский
период.
Однако у тихоокеанских эскимосов, в частности у кадьякцев, такого
расцвета художественного творчества мы не наблюдаем. Очевидно, здесь
сказалось более интенсивное (начавшееся сразу же после первых
контактов в 1784 г.) вовлечение их в сферу производственной
деятельности - сначала компании Г. И. Шелихова - И. И. Голикова, а
затем Российско-Американской, повлекшее за собой и более быструю
аккультурацию. Периода постепенного культурного взаимовлияния, как
на Алеутских островах во времена плаваний промыслово-купеческих
судов, здесь не было.
В итоге интересно отметить некоторые особенности этнокультурной
ситуации в рассматриваемом регионе в наши дни, которые, безусловно,
являются результатами этнокультурных контактов, начавшихся во
времена Русской Америки. В частности, это связано с этнонимом
«алеут». В научной литературе подразумевался под ним определенный
этнос - алеуты. Но в общественно-политическом и административном
отношении к алеутам сейчас относят, основываясь на их
самоопределении, также эскимосов конягов и чугачей. Совершенно
очевидно, что это самоопределение восходит ко временам Русской
Америки, когда все указанные народы именовались алеутами. В данных
официальных переписей фигурирует численность именно этой большой
группы: около 6-8 тыс. (из которых 2 тыс. собственно алеутов) 32.
Ныне бытование термина «алеут» связано с существованием
определенного самосознания. Оно означает: быть потомком аборигенов
края с примесью русской крови, носителем смешанной
аборигенно-русской культуры, исповедовать православную религию.
Аналогично существует в быту и отражается в официальных переписях и
язык коренного населения рассматриваемого региона. Алеутским именуют
как собственно алеутский язык, так и эскимосский диалект юпик залива
Аляска (известный также под названиями «сук», «сугпиак», «алутиик» и
«центральный юпик») 33.
Г. А. Меновщиковым была высказана гипотеза о происхождении этнонима
«алеут» от алеутского слова, обозначающего общину, отряд, команду,
войско (в зависимости от ситуации) 34. Эта точка зрения
подтверждается тем, что алеуты и указанные группы эскимосов как раз
и составляли промысловые охотничьи партии, которые организовывались
русскими в конце XVIII -первой половине XIX в.
Отмеченная нами особенность этнического самосознания, связанного с
понятием «алеут» (в широком его употреблении), может говорить о
начавшемся в русский период и продолжающемся в наши дни процессе
консолидации как собственно алеутов, таки эскимосских групп юга
Аляски, называющих себя алеутами.
Примечания
1 Макарова Р. В. Русские на Тихом океане во второй
половине XVIII в. М., 1968; Ефимов А. В. Из истории Великих русских
географических открытий, М., 1971; Дивин В. А. Русские мореплавания
на Тихом океане в XVIII в. М., 1971; Алексеев А. И. Русские
географические исследовании на Дальнем Востоке и в Северной Америке
(XIX - начало XX в.). М., 1976.
2 Ляпунова Р. Г. Алеуты: Очерки этнической истории. Л., 1987. С.
84-89.
3 Полонский А. С. Промышленники на Алеутских островах // Арх. геогр.
о-ва СССР. Ф. 60. Оп. 1. № 3. Л. 70; и др.
4 Дивин В. А. Русская тихоокеанская эпопея. Хабаровск, 1979, С. 285.
5 Окунь С. В. Российско-Американская компания. М., 1939. Т. 3.
6 Ленинградское отделение Арх. АН СССР. Ф. 2. Оп. 1. Д. 275. Л.
26-27.
7 Центр. Гос. арх. Воен. мор. флота. Ф. 179. (Журналы экспедиции П.
К. Креницына-М. Д. Левашова на Алеутские острова, 1764 - 1769). Оп.
1. Д. 131.JI. 333-334 об.
8 Этнографические материалы Северо-Восточной географической
экспедиции,1785-1795 / Сост. 3. Д. Титова. Магадан, 1978. С. 68.
9 Окунь С. Б. Указ. соч. С. 182.
10 Файнберг Л. А. Общественный строй эскимосов и алеутов. М., 1964.
С. 77.
11 Головин П. Н. Обзор русских колоний в Северной Америке. СПб.,
1862. С. 26.
12 Вениаминов И. Записки об островах Уналашкинского отдела. СПб.,
1840.Ч. II. С. 184-186.
13 Кук Дж. Третье плавание капитана Джеймса Кука: Плавание в Тихом
океане в 1776-1780 гг. М., 1971. Т. 3. С. 397.
14 Ванкувер Г. Путешествие в северную часть Тихого океана и вокруг
света, совершенное в 1790-1795 гг. капитаном Георгием Ванкувером.
СПб., 1833.Кн. 5. С. 58.
15 Полонский А. С. Указ. соч. Л. 37 об. - 38.
16 Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII в.:
Сб. материалов / Под. ред. и со вступ. ст. А. И. Андреева. М.; Л.,
1948. С. 188, 211, 237.
17 Вениаминов Л. А. Указ. соч. С. 152.
18 Файнберг Л. А. Указ. соч. С. 77.
19 Шульгин В. С. Религия и церковь//Очерки русской культуры XVII
века. М., 1979. Ч. 2. С. 288; см. также: Носов Г. А. Язычество в
православии. М., 1975.
20 Вениаминов И. Указ. соч. С. 141 - 143.
21 Ляпунова Р. Г. Записки иеромонаха Гедеона (1803 - 1807) - один из
источников по истории и этнографии Русской Америки // Проблемы
истории и этно-графии Америки. М., 1979.
22 Головнин В. М. Записка кап. Головнина о нынешнем состоянии
Российско-Американской компании (1818) // Материалы по истории
русских заселений по берегам Восточного океана. СПб., 1861. Вып. 1.
23 Ляпунова Р. Г. Указ. соч.
24 Агранат Г. А. Об освоении русскими Аляски //Летопись Севера.
1871. Г. 5.
25 Сарычев Г. А. Путешествие по северо-восточной части Сибири,
Ледовитому морю и Восточному океану. . . под начальством
флота-капитана Биллингса. СПб., 1802. Кн. II; 2-е изд. М., 1952;
Давыдов Г. И. Двукратное путешествие в Америку морских офицеров
Хвостова и Давыдова, писанное сим последним. СПб., 1810. Ч. I; 1812.
Ч. II; Лисянский Ю. Ф. Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в
1803-1806 годах. СПб., 1812; 2-е изд. М., 1947; Крузенштерн И. Ф.
Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях
«Надежда» и «Нева». СПб., 1809 -1812. Ч. 2-3; 2-е изд. М., 1950;
Головнин В. М. Указ. соч.; Он же. Путешествие вокруг света,
совершенное на военном шлюпе «Камчатка» в 1817, 1818 и 1819 годах.
СПб., 1822; 2-е изд. М., 1965; Литке Ф. //. Путешествие вокруг света
на военном шлюпе «Сенявин» в 1826 - 1829 годах. СПб., 1834-1836. Ч.
I -III; Врангель Ф. П. Обитатели северо-западных берегов Америки //
Сын Отечества. 1839. Т. 7.
26 Вениаминов И. Указ. соч. Ч. I -III; Он же. Опыт грамматики
алеутско-лисьевского языка. СПб., 1846; Загоскин Л. А. Пешеходная
опись части русских владений в Америке, произведенная лейтенантом
Лаврением Загоскиным в 1842, 1843 и 1844 гг. СПб., 1847-1848. Ч. I
-II. 2-е изд. М., 1956.
27 ЦГИА. Ф. 796. 1866 г. Оп. 147. Д. 2133.
28 Полонский А. С. Указ. соч. Л. 38.
29 Вдовин И. С. Из истории русских на Анадыре в XVII-XVIII вв. //
Этнокультурные контакты народов Сибири. Л., 1984.
30 Ляпунова Р. Г. Алеуты. . . С. 123-125.
31 Иохельсон В. И. Опись фольклорных и лингвистических материалов В.
И. Иохельсона, хранящиеся в Азиатском музее Российской Академии наук
// Известия Российской Академии наук, 1918. Пг., 1919.
32 Народы мира: Краткий энциклопедический словарь. М., 1988. С. 49;
Arctic.Handbook of North Amer. Indians. Vol. 5. P. 165.
33 Краусс М. Э. Языки коренного населения Аляски: Прошлое, настоящее
и будущее // Традиционные культуры Северной Сибири и Северной
Америки. М., 1981. С. 171.
34 Меновщиков Г. А. О происхождении этнонима «алеут» // Сов.
этнография.1980. № 1.
|