|
Открытие, исследование и освоение Нового Света европейцами –
длительный, многосторонний процесс, продолжавшийся несколько
столетий. Протекая во времени и пространстве, он характеризовался
значительной региональной и стадиальной спецификой. В данной связи
автору уже приходилось подчеркивать необходимость научного анализа
всех аспектов проблемы, с учетом особенностей рассматриваемой
исторической эпохи и локальных различий1. В этом смысле немалый
интерес представляет заключительный этап испанской континента,
завершившийся лишь к концу 70-х годов XVIII столетия.
В ходе завоевания Америки испанские конкистадоры к концу 20-х годов
XVI в. захватили обширную территорию, простирающуюся от
Мексиканского залива до Тихого океана, а в первой половине 30-х
годов открыли полуостров Калифорнию, в дальнейшем получивший
название Нижней Калифорнии. Отдельные мореплаватели исследовали
побережье расположенной севернее Верхней Калифорнии.
Параллельно со стороны России шло широкое колонизационное движение
через Сибирь к берегам Тихого океана и далее к северо-западу
американского континента. Однако открытие Берингова пролива С.
Дежневым и Ф. Алексеевым (Поповым) в 1648 г. практически долго
оставалось неизвестным, равно как и результаты плавания И. Федорова
и М. Гвоздева, подошедших к побережью Северной Америки в 1732 г.
Лишь итоги Второй камчатской экспедиции, во время которой В. Беринг
и А. И. Чириков в июле 1741 г. достигли американского берега
соответственно на широте 58°14' и 55°20'2, стали достоянием
гласности. Уже во второй половине 40-х годов сведения о русских
открытиях проникли в Западную Европу. К тому времени на восток в
поисках пушнины устремились сибирские промышленники и купцы. С 1743
г. по 1755 г., по подсчетам Р. В. Макаровой, были предприняты 22
промысловые экспедиции3. К началу 60-х годов удалось открыть почти
все острова Алеутской гряды.
Продвижение русских в сторону Америки не осталось незамеченным
испанцами, усмотревшими в нем угрозу своим владениям на
тихоокеанском побережье. Впервые об этом заявили публично во второй
половине 50-х годов XVIII в. иезуиты Андрес Маркос Буррьель и Хосе
Торрубия4.
В связи с восстановлением дипломатических и консульских отношений с
Испанией, попытками развития торговли с ней и ее американскими
колониями в 60-х годах возрос интерес правительства Екатерины II к
Америке. Усилия по изучению ее северо-западного побережья нашли
выражение в плавании И. Синдта в 1764-1766 гг. и особенно в
правительственной экспедиции П. К. Креницына – М. Д. Левашова,
обследовавшей в 1768-1769 гг. Алеутские острова и юго-западную
оконечность Аляски, примерно до 54° с. ш.
В начале 1774 г. российский академик Якоб фон Штелин выпустил вместе
с наброском карты "Краткое известие о новоизобретенном Северном
архипелаге"5, которое сразу привлекло внимание в Западной Европе.
Уже в феврале того же года немецкий географ и картограф А.Ф. Бюшинг
оповестил читателей о выходе в свет упомянутого сообщения, кратко
изложив его содержание. Весной 1774 г. академик Г. Ф. Миллер на
страницах издававшегося Бюшингом еженедельника оспорил многие
утверждения своего ученого коллеги относительно географического
положения и времени открытия земель, обнаруженных русскими в
северной части Тихого океана. Он уточнил при этом их координаты и
названия, маршрут экспедиции Синдта, береговую линию американского
материка, перечислив поименно 56 островов, принадлежащих к группам
Командорских, Ближних, Крысьих, Андреяновских, Лисьих6. Тем не
менее, еще в марте того же года появился немецкий перевод
подвергшегося критике сочинения, а спустя три месяца вышло его
английское издание7.
Сравнительно широкое распространение ошибочных и неточных
представлений, возникших с легкой руки Штелина, пробудило в научных
кругах России стремление внести в этот вопрос полную ясность и
восстановить истину. С этой целью в Германии было издано более или
менее подробное и достоверное сообщение под названием "Новые
известия о вновь открытых островах в море между Азией и Америкой",
подписанное инициалами J.L.S.**8 Оно содержало сведения о 24
экспедициях русских промышленников с середины 40-х до конца 60-х
годов, изложенные на основе подлинных документов из архива Академии
наук и других официальных источников.
Об экспедиции Креницына-Левашова в "Новых известиях..." упоминалось
лишь мимоходом. Значительно большее внимание уделил этому плаванию
королевский историограф Шотландии Уильям Робертсон, в процессе
подготовки труда "История Америки" посетивший Петербург. Там ему
удалось ознакомиться с переводом судового журнала и копией карты
упомянутой экспедиции, которые Адмиралтейство держало в секрете даже
от Академии наук. Таким образом, историк получил, как он считал,
возможность "дать более точное представление о ходе и границах
русских открытий, чем до сих пор сообщалось публике"9.
Робертсон использовал далеко не все материалы, выданные ему по
приказанию Екатерины II. Но он передал их капеллану Уильяму Коксу -
члену совета королевского колледжа в Кембридже. Неутомимый
путешественник, интересовавшийся историей и географией, Кокс в ходе
своей поездки по Северной Европе около полугода, с августа 1778 по
февраль 1779 г., провел в России. По распоряжению императрицы он
получил доступ к важным документам, касавшимся российских экспедиций
в северной части Тихого океана. Академик П. С. Паллас вручил ему
подготовленное ранее на основе публикации J.L.S.** описание
островов, открытых русскими, между Камчаткой и Америкой в 40-60-х
годах, а также копию карты плавания Афанасия Очередина (1766-1770
г.)10. Собрав множество различных материалов, Кокс составил
обстоятельный обзор российских открытий "между Азией и Америкой" и
по возвращении в Англию издал его в начале 1780 г.11 Наиболее
существенные положения этого труда с рядом дополнений вошли в работу
Палласа "О российских открытиях на морях между Азией иАмерикой"12.
Английский мореплаватель Джеймс Кук, в ходе своего третьего
кругосветного путешествия достигший мыса Айси-Кейп северо-восточнее
Берингова пролива, на обратном пути 23 сентября 1778 г. подошел к
острову Уналашка, где обнаружил русских промышленников. Капитан и
его спутники встретились там с опытным мореходом Герасимом
Измайловым. После трагической гибели Кука на Гавайских островах суда
экспедиции 18/29 апреля 1779 г. бросили якорь в Петропавловской
гавани. Доставленные ими материалы были получены в Петербурге весной
1780 г.
Таким образом, информация о приближении русских к северо-западному
побережью Америки, получившем импульс в результате Второй камчатской
экспедиции и нараставшем на протяжении 40-60-х годов XVIII в., нашла
широкое распространение. Достигнув наиболее заинтересованных
европейских дворов, она особенно встревожила мадридское
правительство, использовавшее восстановление дипломатических
отношений с Россией в 1760 г. для того, чтобы внимательно следить за
ее действиями в северной части Тихого океана. В королевской
инструкции вновь назначенному посланнику маркизу Альмодовару от 9
марта 1761 г. предписывалось установить "границы открытий, сделанных
русскими при попытках плаваний к Калифорнии", причем выражалось
опасение, что "в этих попытках они преуспели больше, чем другие
страны". Перед дипломатом ставилась задача по возможности
препятствовать дальнейшему продвижению России в данном регионе13.
По прибытии в Петербург посланник поспешил доложить в Мадрид, что не
видит в настоящее время реальной угрозы испанским интересам в
Америке со стороны России, хотя не исключает возникновения ее в
будущем. Вместе с тем в донесении первому министру Рикардо Уоллу 26
сентября (7 октября) 1761 г. он указывал, что если бы Беринг и
Чириков, подойдя к американскому континенту, не повернули на
северо-запад, а поплыли на юг, то достигли бы владений Испании14.
Почти полтора года спустя маркиз сообщил о намерении российского
правительства снарядить новую экспедицию в Тихий океан для
исследования Америки к северо-западу от Калифорнии15 (вероятно,
имелась в виду экспедиция И. Синдта).
Преемник Альмодовара виконт де ла Эррериа 19 (30) марта 1764 г.
уведомил своего министра маркиза Гримальди о плавании русского судна
из Авачинской губы на северо-восток (можно предполагать, что речь
шла о боте "Св. Гавриил" под командованием Г. Пушкарева) и о другой
экспедиции, вероятно, Н. Шалаурова, которой предстояло, двигаясь от
устья Колымы в восточном направлении, обогнуть Чукотский полуостров
и пересечь Берингов пролив. Через полгода он доложил в Мадрид о
подготовке еще одной экспедиции, видимо, Креницына-Левашова, в
северной части Тихого океана, приложив карту русских открытий на
северо-западе Америки с обозначением маршрутов плаваний Беринга и
Чирикова. Тремя годами позже посланник с тревогой сообщал, что
Россия не отказалась от своих намерений в отношении Америки, и с
этой целью русские, продвинувшись через Берингов пролив в Тихий
океан, уже высаживались на побережье американского материка,
предположительно в районе полуостровов Сьюард и Аляска16.
Донесение от 19 (30) ноября 1767 г., вместе с более ранней
информацией, весьма обеспокоило мадридское правительство,
усмотревшее в приближении российских мореплавателей и промышленников
к побережью Америки потенциальную опасность для Калифорнии.
Последняя, по представлениям современников, находилась недалеко от
Аляски. Однако испанцы закрепили за собой к тому времени лишь
большую часть Нижней Калифорнии почти до 30-й параллели.
Гримальди поспешил ознакомить с сообщением де ла Эррерии министра по
делам Индий и флота Хулиана де Аррьягу, а 23 января 1768 г. уведомил
о его содержании вице-короля Новой Испании маркиза де Круа. "Русские
несколько раз пытались отыскать путь к Америке и недавно осуществили
свое намерение, предприняв плавание в северной части Тихого океана,
- писал первый министр. - Мы уверены, что они добились успеха и
достигли материка, но незнаем, на какой широте они высадились...
Вследствие сказанного полагаем, что они снарядят новые экспедиции
для продолжения своих открытий, предположительно сделанных в тех
местах". Вице-королю предписывалось поручить губернатору Калифорнии
внимательно следить за вероятными попытками дальнейшего продвижения
русских и по возможности препятствовать им17.
30 апреля глава колониальной администрации переправил циркуляр
первого министра прибывшему из метрополии для очередной инспекции
генеральному ревизору (виситадор хенераль) Хосе де Гальвесу.
Последний был в то время поглощен проблемой подавления восстания
индейцев северо-западной провинции Соноры. С этой целью виситадор и
вице-король выдвинули идею реорганизации системы управления колонии.
В связи с возможными попытками англичан, голландцев и русских
проникнуть в Калифорнию высказывалось пожелание основать испанское
поселение на берегу залива Монтерей или в другом пункте
тихоокеанского побережья.
По пути в порт Сан-Блас Гальвес получил упоминавшееся выше послание
Гримальди от 23 января. Ознакомившись с ним, он интерпретировал это
предписание как прямой приказ занять Монтерей и построить там
укрепление. О своем намерении приступить к выполнению такой задачи
виситадор уведомил вице-короля18.
Характеризуя сложившуюся ситуацию, североамериканский историк Чарлз
Э. Чапмэн считает, что предприимчивый Гальвес задумал экспедицию на
севере еще до того, как узнал об активизации русских. Сведения о ней
могли лишь ускорить его действия19. Еще более определенно высказался
другой исследователь Джон У. Кахи, который не усматривает реальной
опасности для испанских владений в Америке со стороны России в конце
60-х годов. "Тревожные слухи, исходившие от посланника в
Санкт-Петербурге, - указывает он, - преувеличивали угрозу Новой
Испании... Испанский двор не был встревожен в такой мере, как
принято считать. Вице-королю Новой Испании был послан приказ
разузнать о русской опасности, но ему не предписывалось колонизовать
Калифорнию. Он передал этот приказ генеральному ревизору, и именно
указанный чиновник в действительности предрешил, что Верхняя
Калифорния должна быть колонизована. При подобном истолковании
российская угроза выглядит просто предлогом"20. Однако, по мнению
испанского исследователя Луиса Наварро Гарсии, приближение русских к
американскому континенту явилось подлинной причиной, побудившей
Гальвеса "поторопиться продвинуть форпост империи до самого порта
Сан-Франциско"21.
По прибытии в Сан-Блас, ставший морской базой операций в Верхней
Калифорнии, виситадор созвал 16 мая военный совет, утвердивший
конкретный план комбинированных действий. Он предусматривал
одновременную отправку на север кораблей и сухопутных экспедиций. Их
подготовкой руководил сам Гальвес, высадившийся в начале июля на юге
Нижней Калифорнии. В январе-феврале 1769 г. оттуда в северном
направлении отплыли одно за другим суда "Сан-Карлос" и
"Сан-Антонио", а в марте выступил в поход отряд Фернандо де
Риверы-и-Монкады, за которым в мае последовала экспедиция Гаспара де
Портолы. Основав в июле того же года миссию Сан-Диего, испанцы
продолжали дальнейшее продвижение и в октябре на широте 37°48'
открыли вход в залив Сан-Франциско. В мае 1770 г. была учреждена
миссия и построен форт на берегу залива Монтерей, а затем основан
ряд других миссий на побережье между Сан-Диего и Сан-Франциско.
Для последующего освоения Верхней Калифорнии важное значение имели
известия, продолжавшие поступать из Петербурга, куда в сентябре 1772
г. прибыл новый испанский посланник граф Ласи. В данных ему
инструкциях специально говорилось о "плаваниях, которые неоднократно
совершали в Калифорнию русские с большим успехом, нежели другие
народы". Посланнику вменялось в обязанность выяснить,
"предпринимались ли повторно такие экспедиции и с каким результатом,
или же от этой идеи отказались"22. Уже 11(22) октября Ласи доложил в
Мадрид о стремлении Екатерины II стимулировать поиски неизвестных
земель в северной части Тихого океана23. А на протяжении первой
половины следующего года прислал несколько донесений, содержавших
конкретную информацию.
7 (18) февраля 1773 г. Ласи уведомил Гримальди о состоявшемся в
1769-1771 гг. плавании русских судов с Камчатки в Америку и обратно,
отметив, что его материалы хранятся в строжайшей тайне. Видимо, речь
шла об экспедиции Креницына-Левашова, хотя посланник по ошибке
назвал ее начальника Чириковым. В пространном донесении 19 марта
давалось подробное описание плаваний Чичагова и Креницына-Левашова,
полученное от некоего лица, имевшего доступ к императорским архивам.
При этом, как подчеркивал Ласи, русские считали открытые ими земли
продолжением Калифорнии, простиравшейся, по их мнению, до 75-й
параллели. По словам дипломата, в середине 60-х годов императрица
разрешила купеческой компании, действовавшей на Камчатке, основать
на американском материке постоянное поселение на широте 64°24.
Подтверждая и конкретизируя эти данные, посланник 23 апреля, со
ссылкой на беседу с прибывшим в Петербург неким жителем Камчатки,
уточнил, что на островах, расположенных между Камчаткой и
американским континентом, имеются три русских селения: два - на
Командорских островах (о. Беринга и о. Медном), а третье - на о.
Семидок (видимо, подразумевался один из островов Семиди, к востоку
от полуострова Аляски, примерно на широте 56°). На последнем
находились якобы 4 тыс. охотников - преимущественно казаков и
несколько принудительно переселенных американцев. Считая очевидным
создание русских поселений поблизости от владений Испании в Америке,
Ласи полагал, что это обстоятельство "заслуживает самого серьезного
внимания и требует своевременного принятия мер, чтобы
противодействовать успехам этой нации"25.
11 мая испанский дипломат сообщил Гримальди о полученном
императрицей предложении по окончании войны с турками отправить
часть российской эскадры из Средиземного моря вокруг мыса Доброй
Надежды на Камчатку, а оттуда в Америку. По утверждению автора этого
проекта, Россия имела больше оснований претендовать на американские
земли, нежели какая-либо иная держава, так как в прошлом они
заселялись выходцами из Сибири26.
Под влиянием тревожных вестей из Петербурга в Мадриде возникли
сомнения, достаточны ли предпринятые усилия по колонизации Верхней
Калифорнии, чтобы сдержать возможный натиск русских. 11 апреля 1773
г. министр по делам Индий Аррьяга поручил вице-королю Новой Испании
Букарели-и-Урсуа принять необходимые меры для выяснения границ их
продвижения. 25 сентября он переслал в Мехико копии упомянутых выше
донесений Ласи от 19 марта и 11 мая, предписав главе колониальной
администрации постараться выяснить, "продвигаются ли русские в тех
местах, и сообщить, что там происходит”27. Правда, четыре месяца
спустя в очередном послании вице-королю министр заметил, что не
придает особого значения российским открытиям и не видит пока
оснований волноваться по этому поводу, но считает намечаемые акции
целесообразными, поскольку они способствуют распространению власти
Испании на новые территории28. 15 июня 1774 г., направляя Букарели
копию донесения Ласи от 23 апреля, Аррьяга еще раз напомнил о
необходимости внимательно следить за действиями русских на побережье
Америки и подробно сообщать обо всем в Мадрид29.
Между тем, получив указания правительства, вице-король 18 июля 1773
г. приказал опытному морскому офицеру Хуану Хосе Пересу Эрнандесу
составить план разведывательного плавания вдоль побережья Калифорнии
в северном направлении, о чем 27 июля доложил Аррьяге. 1 сентября
Перес завершил разработку документа, а 24 декабря Букарели подписал
секретные инструкции, определявшие задачу экспедиции. На нее
возлагалось исследование побережья к северу от Монтерея, по меньшей
мере, до 60° с. ш., т.е. примерно до широты, достигнутой в свое
время Берингом, и предписывалось в местах, подходящих для основания
поселений, сооружать на берегу крест и осуществлять формальную
церемонию вступления во владение данной территорией. Если по пути
где-либо будут обнаружены иностранные селения, следует точно
установить их координаты и, высадившись севернее, именем короля
объявить соответствующий участок побережья принадлежащим испанской
короне30.
В полночь 25 января 1774 г. фрегат "Сантьяго” под командованием
Переса отплыл из Сан-Бласа, но лишь в середине июня покинул гавань
Монтерея. Продвигаясь на север, он через пять недель достиг примерно
55° с. ш., откуда из-за сильных течений, встречных ветров и сплошных
туманов вынужден был 22 июля повернуть назад. На обратном пути,
следуя курсом на юго-запад вдоль западного берега острова Ванкувер,
принятого им за выступ материка, Перес 8 августа обнаружил на широте
49°35' вход в узкий залив, отделяющий от Ванкувера лежащий западнее
его центральной части небольшой островок. Назвав свое открытие
"Якорной стоянкой Сан-Лоренсо"31, мореплаватель продолжал путь на юг
и в начале того же года возвратился в Сан-Блас.
26 ноября 1774 г. Букарели доложил в Мадрид, что, хотя Перес не
выполнил полностью данное ему поручение, удалось установить
отсутствие иностранцев в обследованной им части калифорнийского
побережья. Однако еще до того, как это сообщение было получено в
испанской столице, оттуда последовал приказ перейти к более
решительным действиям. Толчком к нему послужило очередное донесение
Ласи от 25 января 1774 г., к которому прилагалась карта, где был
показан открытый русскими архипелаг в Тихом океане. Отправляя в июне
1774 г. копии этих документов в Мехико, Аррьяга вновь напомнил
вице-королю о необходимости внимательно наблюдать за поведением
русских, хотя и оговорился, что считает угрозу с их стороны весьма
отдаленной. Но 23 декабря того же года министр передал Букарели указ
Карла III, предлагавший, если на побережье Калифорнии будут
обнаружены чужеземцы, категорически потребовать их ухода, а в случае
отказа удалить силой32.
К тому времени, когда это предписание дошло до адресата, вице-король
успел снарядить новую морскую экспедицию. Поставив перед ней в
основном ту же задачу, что и перед предыдущей, он приказал проплыть
дальше на север - до 65°с.ш., избегая иностранных поселений, если
таковые окажутся где-либо.
Присланный из Мехико отчет об итогах плавания Переса, вероятно, в
какой-то мере успокоил мадридское правительство. 1 июня Аррьяга
направил донесение вице-короля вместе с путевым журналом капитана
"Сантьяго" на отзыв астроному Висенте Досу, несколькими годами
раньше побывавшему в Нижней Калифорнии. Хорошо знакомый с описаниями
русских открытий в Северной Америке, Дос в своем заключении, отметив
давнее стремление России достигнуть испанских владений,
констатировал тщетность предпринимавшихся до сих пор попыток и
высказал мнение, что пока Испании нечего опасаться33.
Оптимистический прогноз Доса, должно быть, также оказал
успокаивающее действие на правящие круги. А в начале следующего года
мнение ученого подтвердили вести, поступившие из Америки.
16 марта 1775 г. из Сан-Бласа отправились в плавание три судна: уже
известный нам фрегат "Сантьяго", на сей раз им командовал Бруно де
Эсета, шхуна "Сонора" под командованием капитана Хуана Франсиско де
ла Бодега-и-Куадра и пакетбот "Сан-Карлос" под командованием Хуана
де Айялы. Новая экспедиция, продолжавшаяся около восьми месяцев,
достигла 58° с. ш., так и не встретив русских. В ходе ее
мореплаватели высадились в нескольких пунктах нынешнего Архипелага
Александра (остров Чичагова, остров Принца Уэльского), проделав
обычную процедуру взятия этих земель во владение испанской монархии.
Одновременно происходила колонизация Верхней Калифорнии сухопутными
отрядами. Еще в мае 1772 г. комендант крепости Тубак, самой северной
в Новой Испании, - Хуан Баутиста де Анса представил вице-королю
проект похода с целью проложить маршрут к Сан-Диего и Монтерею. В
сентябре следующего года это предложение, с ведома мадридского
правительства, было одобрено, и в январе 1774 г. Анса в
сопровождении монаха-францисканца Франсиско Гарсеса отправился в
путь. Двигаясь на северо-запад, он переправился через реку Колорадо
и 22 марта вышел к океану в районе миссии Сан-Габриэль (на месте
которой вырос впоследствии Лос-Анджелес), откуда повернул к Монтерею.
В мае Анса возвратился в Сонору34. Но уже в ноябре он получил
распоряжение доставить в Верхнюю Калифорнию большую группу
колонистов и домашний скот. В октябре 1775 г. возглавляемая им
экспедиция вторично выступила в дальний поход, прошла уже изведанным
ранее маршрутом и далее вдоль побережья до залива Сан-Франциско,
после чего к июню следующего года отряд Ансы вернулся обратно. А
колонисты приступили к освоению территории и в сентябре 1776 г.
основали форт, а вслед за тем и миссию Сан-Франциско.
Энергичные и эффективные поиски прохода из Верхней Калифорнии в
Новую Мексику предпринял упоминавшийся Франсиско Гарсес, который в
1776 г. пересек пустыню Мохаве и открыл Калифорнийскую долину35.
Если вести, поступавшие из Новой Испании, казалось, не подтверждали
наличия реальной угрозы со стороны России, то Ласи продолжал слать
сообщения, содержавшие дополнительные данные об интересах и
действиях русских в северной части Тихого океана. Так, в конце
апреля 1775 г. он писал из Москвы о беспокойстве российского
правительства в связи с плаванием Переса, о котором в Петербурге
узнали из заметки в лейденской газете от 21 марта, 1 мая посланник
повторно коснулся этого вопроса. Кроме того, в подтверждение прежней
информации о деятельности русских в Америке к его донесению был
приложен испанский перевод документа, включавшего сведения о
российской торговле на северо-западном побережье Северной Америки.
Там говорилось, в частности, что в этом регионе русскими открыты
земли, простирающиеся от севера Калифорнии примерно до 67° с. ш.
Сообщалось о создании в 1763 г. купеческой компании для ведения
торговли с Камчаткой и вновь открытыми островами, а также для
дальнейших исследований. С 1768 по 1773 г. она якобы снарядила и
отправила к западному побережью Северной Америки семь кораблей36.
15(26) июня 1775 г. Ласи послал в Мадрид копию карты русских
открытий в Америке с приложением перевода пояснительного текста.
Составивший его Г. Ф. Миллер изложил предысторию, ход и результаты
исследования Алеутского архипелага в 1764-1767 гг., дал описание
обнаруженных в тот период островов, а также Камчатки37. В октябре
1775 г. Гримальди переправил эти донесения Аррьяге.
Активизации действий Испании на северо-западном побережье Америки,
наряду с опасениями, вызванными российскими открытиями,
способствовало то обстоятельство, что этот регион привлекал все
большее внимание Англии.
В связи с подготовкой третьего кругосветного плавания Кука испанская
агентура установила, что одной из главных задач нового путешествия
знаменитого морехода является посещение северо-западных берегов
Америки в поисках северо-западного прохода из Атлантического в Тихий
океан. Учитывая это, Хосе де Гальвес, занявший после смерти Аррьяги
пост министра по делам Индий, в мае 1776 г. предписал вице-королю
Новой Испании Букарели-и-Урсуа отправить в будущем году экспедицию
для закрепления контроля над побережьем, открытым испанцами в первой
половине 70-х годов. Уже через несколько дней после отплытия Кука из
Плимута Гальвес уведомил об этом Букарели, а 18 октября 1776 г. Карл
III распорядился при первой возможности арестовать Кука и его людей.
Но снаряжение испанских кораблей затянулось, а тем временем
мадридское правительство, внимательно следившее за маршрутом Кука, в
конце концов все же потеряло его из виду. Между тем английские суда
"Резолюшн" и "Дискавери" 29 марта 1778 г. вошли в залив Сан-Лоренсо,
впервые обнаруженный почти четыре года назад Пересом. В устье его
оказалась удобная бухта, названная Куком "Дружественная гавань". Со
временем первоначальное испанское обозначение в сочетании с тем,
которое употребляли местные жители, превратилось в Сан-Лоренсо де
Нутка (у англичан Нутка-зунд). Продолжая плавание, Кук при
возвращении был убит гавайцами.
Лишь за три дня до его гибели испанские фрегаты "Принцесса" и
"Фаворита" под командованием капитанов Игнасио де Артеаги и
Бодеги-и-Куадры отплыли, наконец, из Сан-Бласа и через пять с
половиной месяцев достигли 61° с. ш. Там, на берегу бухты острова
Хинчинбрук, у входа в залив Принс-Вильям, они 22 июля 1779 г.
объявили эту землю испанским владением, в знак чего соорудили крест.
Это была самая северная точка, достигнутая в Америке испанцами, чьи
притязания распространялись впоследствии на территорию до 61° с. ш.
Итак, в течение десятилетия граница государственных интересов
Испании на американском континенте переместилась далеко на север - к
61-й параллели. В дальнейшем исследовании этого региона с конца 70-х
годов временно наступила пауза в связи с вступлением пиренейской
монархии в войну с Англией.
Подводя итог рассматриваемому этапу испанской экспансии в
северо-западной Америке, следует заметить, что высказываемое нередко
в исторической литературе мнение, будто он был обусловлен
исключительно "русской угрозой"38, вызывает серьезные возражения.
Думается, историки, придерживающиеся такой точки зрения, исходили из
поверхностной оценки фактов и чисто логических умозаключений.
Поскольку исследованию и колонизации Верхней Калифорнии испанцами
предшествовало продвижение русских к северо-западу Америки, эти
авторы, ориентируясь на хронологическую последовательность событий,
склонны рассматривать действия Испании всего лишь как ответную
реакцию на российские открытия.
Между тем в действительности дело обстояло вовсе не так просто. Как
показано выше, мадридское правительство в ряде случаев не придавало
серьезного значения тревожным сигналам из Петербурга, считая
опасения своих посланников при дворе Екатерины II преувеличенными.
Такая позиция побудила и колониальную администрацию Новой Испании
ставить перед отправляемыми на север экспедициями только
исследовательские задачи, особенно когда выяснилось отсутствие
русских в изучаемом районе.
В этом смысле заслуживают внимания красноречивые свидетельства
современников. Примечательно, что в поденном журнале второго
штурмана шхуны "Сонора" Франсиско Антонио Мореля нет ни единого
упоминания о России и русских. Издатель же этой публикации, член
лондонского королевского общества и член-корреспондент Академий наук
в Париже, Мадриде и Петербурге Жуан Жасинту ди Магеллан (Магальяинш)
- потомок великого португальского мореплавателя - полагал, будто,
несмотря на наличие потенциальной угрозы с российской стороны, на
самом деле плавания испанцев середины 70-х годов вдоль берегов
Калифорнии были вызваны беспочвенными подозрениями по поводу
агрессивных намерений англичан и их попытками найти северо-западный
проход39.
В итоге тщательного анализа дипломатической переписки и иных
источников уже цитировавшийся выше Ч. Чапмэн пришел к выводу, что
продвижение русских явилось лишь одной из причин, обусловивших
испанскую колонизацию Верхней Калифорнии. Отправка экспедиций на
север была задумана, по его словам, еще до того, как донеслись
тревожные вести с берегов Невы, хотя исследователь допускает, что
они могли ускорить действия испанцев40. Развивая и конкретизируя эту
мысль, соотечественники Чапмэна Джон У. Кахи, Стюарт Р. Томпкинз и
Макс JI. Мурхед, Энтони X. Хэлл, испанский историк Энрикета Вила
Вилар и другие среди прочих факторов, стимулировавших экспансию
Испании в северной части Тихого океана, помимо активизации усилий
англичан, называют стремление к географическому исследованию
Калифорнии в свете планов ее дальнейшего освоения, потребность в
дополнительных морских базах для промежуточных стоянок манильского
галиона, давление, оказывавшееся на мадридское правительство
францисканским орденом, нуждавшимся в территории для развертывания
миссионерской деятельности41.
Хотя испанские экспедиции осуществлялись втайне и их результаты не
подлежали огласке, кое-что все же проникло в печать. Так, открытия,
сделанные экспедицией Гаспара де Портолы, нашли отражение в путевых
записках ее участника Мигеля Костансо и на составленной им карте,
включавшей полуостров Калифорнию, Калифорнийский залив и побережье
Северной Америки от 43° до20°24' с. ш. Краткие сообщения о плавании
Переса появились в Лейдене в 1775г.и Лондоне в 1776 г., а в 1780 г.
увидел свет бортовой журнал Ф. А. Мореля.
Все эти данные стали известны и в России. Но еще раньше до
Петербурга по дипломатическим каналам дошла важная информация. В
конце января 1774 г. из Кадиса было получено донесение консула
Бранденбурга о подготовке к дальнему рейсу 30-пушечного фрегата под
командованием капитана первого ранга Хуана де Лангара.
Предположительно, сообщал консул, корабль направится к берегам Перу,
а затем будут вестись исследования вдоль побережья Калифорнии42. Две
недели спустя российский посланник в Мадриде С.С. Зиновьев доложил о
том же, добавив, что "поведено оному капитану продолжать путь свой
по Калифорнийским берегам, сколь далеко возможно будет, стараться
всеми силами искать проход к Камчатке, также где возможно выходить
на берег для открытия новых земель"43.
В апреле 1775 г. Зиновьев отослал в Петербург французский перевод
двух писем из Новой Испании, оказавшихся в распоряжении
Бранденбурга. В одном из них говорилось о прибытии в Сан-Блас
фрегата "Сантьяго", дошедшего до 55-й параллели, в другом - о
предстоящем отплытии из этого порта следующей экспедиции (Эсеты-Бодеги-и-Куадры)
на север44. Не прошло и года, как последовало донесение из Мадрида,
что "экспедиция для изобретения новых в Северной Калифорнии земель
продолжается с успехом. По последним известиям вицероя мексиканского
(под ведомством которого сие производится) уведомляет, что дошли с
лишком до 58 градуса"45. В мае 1776 г. посланник, сообщая о
возвращении экспедиционных судов, констатировал, что, как явствует
из бортовых журналов, участники плавания "землями от порта Монтерей
до 58° высоты именем короля Гишпанского овладели, с соглашением
тамошних жителей"46.
В 1777 г. Зиновьев прислал в Коллегию иностранных дел упомянутые
выше карту и рукописную копию описания "последнего путешествия в
Калифорнию", где нашли отражение итоги сухопутной и морской
экспедиций 1769-1770 гг.47 Вслед за выходом из печати журнала Мореля
Магеллан немедленно отправил его с дарственной надписью
Петербургской Академии наук. На основе этой публикации П. С. Паллас
уже в 1781 г. издал в Петербурге предварительный обзор плавания
Эсеты-Бодеги-и-Куадры, а в 1782 г. - немецкий перевод самого
журнала.
Поступление информации об открытиях испанских мореплавателей в
северной части Тихого океана стимулировало усилия русских по
изучению и освоению региона. При этом правительство Екатерины II
вплоть до конца 80-х годов XVIII в. неизменно рассматривало в
качестве южного рубежа своих американских владений широту 55°20',
достигнутую когда-то А. И. Чириковым. Лишь в период Нутка-зундского
международного кризиса 1789-1790 гг. оно согласилось признать
претензии Испании на территорию, простирающуюся "за залив
Принс-Вильям"(т.е. к югу от 61° с. ш.).
Но с урегулированием англо-испанского конфликта (октябрь 1790 г.),
сопровождавшимся ослаблением позиций пиренейской монархии на
северо-западе Америки, мадридский двор вынужден был фактически
ограничить свои интересы примерно 50-й параллелью. В сложившейся
обстановке правительство Павла I не пожелало закрепить прежнюю
договоренность с Испанией формальным актом, и при образовании
Российско-американской компании (1799 г.) официально объявило южной
границей сферы ее деятельности 55-ю параллель.
Примечания
1 См. Латинская Америка, 1987, 6. с. 57; Новая и новейшая история,
1989, № 2, с. 58; Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Вып.
2. М., 1989, с. 83.
2 Подробнее см.: Болховитинов Н.Н. Россия открывает Америку.
1732-1799. М., 1991, с. 18-22.
3 Макарова Р.В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в.
М., 1968, с. 55.
4 Obras califomianas del Padre Miguel Venegas, t. 3, p. IV. La Paz,
1979, p. 12-13; Torrubia G. I Moscovilinella California... Roma,
1759. p. 4-5, 66-67.
5 См.: Географический месяцослов на 1774 год. СПб., [б.г.]. "Новым
Северным архипелагом" автор именовал Алеутские острова,
ограничившись в тексте описанием Андреяновских островов, Умнака и
Кадьяка, исследованных русскими с начала 60-х годов по 1767 г.
6 Wochentliche Nachrichten, 14.П.1774, S. 56; 21.11.1774, S. 57-64;
28.П.1774, S. 65-70; 18.IV.1774, S. 122-124; 25.IV.1774, S. 129-132;
2.V.1774, S. 137-138.
7 Stahlin J. von. Das von den Russen in den Jahren 1765, 66, 67
entdekte nordliche Insel-Meer, zwischen Kamtschatka und Nordamerika.
Stuttgart, 1774; Staehlin J. von. An Account of the New Northern
Archipelage, Lately Discovered by the Russians in the Seas of
Kamtschatka and Anadir. London, 1774.
8 J.L.S.** Neue Nachrichten von denen neuentdekten Insuln in der See
zwischen Asien und America. Hamburg und Leipzig, 1776.
9 Robertson W. The History of America, v. 1. London, 1777, p. XU.
10 Сохе W. Travels in Poland, Russia, Sweden and Denmark. Dublin,
1784, v. 1, p. 285-199; v. 2; v. 3, 3-76. Русс. пер.: Кокс У.
Путешествие Уильяма Кокса (1778). - Русская старима, 1877, т. 18. .№
2. С. 309-324; т. 19, -№ 5, с. 23-52.
11 Сохе W. Account of the Russian Discoveries between Asia and
America. London, 1780.
12 Месяцослов исторический и географический на 1781 год. СПб.,
[б.г.], с. 1-150.
13 Correspondencia diplomatica del Marques de Almodovar..., Madrid,
1893, p. 13-14.
14 Hull A. H Spanish and Russian Rivalry in the North Pacific
Regions of the New World, 1760-1812.D. Dis... University of Alabama,
1966, p. 43-46.
15 Correspondencia diplomatica del Marques de Almodovar..., p. 295.
16 Hull А.Н. Op. cit., р. 48-50, 57, 61-62, 271.
17 Treutlein Th. E. San Francisco Bay. Discovery and Colonization,
1769-1776. San Francisco, 1968,p. 2-3.
18 Priestley H.I. Jose de Galvez, Visitor-General of New Spain.
Berkeley, 1916, p. 246.
19 Chapman Ch. E. The Founding of Spanish California. New York,
1973, p. 70, 84.
20 Caughey J.W. California. New York, 1940, p. 118, 120.
21 Navarro Garcia L. Don Jose de Galvez у la Comandancia General de
las Provincias Intemas del Norte de Nueva Espana. Sevilla, 1964, p.
536.
22 Corpus diplomatico Hispano-Ruso (1667-1799), v. 1. Madrid, 1991,
p. 185.
23 Volkl E. Russland und Lateinamerika 1741-1841. Wiesbaden, 1968,
S. 73.
24 Badura B. Z pramenu k ruskym objevnym cestam v 2. pol. 18. stol.
v mexickem archi'vm'm fondu. - Ceskoslovensky casopis historicky,
1963, JSs 6, s. 809-810.
25 Ibid., s. 812.
26 Ibid., s. 811. Подробное изложение и анализ указанных донесений
Ласи см.: Chapman Ch.E.Op. cit., p. 224-226, 232.
27 Badura B. Op. cit., s. 809.
28 Chapman Ch.E. Op. cit., p. 227.
29 Badura B. Op. cit., s. 811.
30 Chapman Ch.E. Op. cit., p. 228-229.
31 Cook W.L. Flood Tide of Empire. New Haven - London, 1973, p. 63.
32 Chapman Ch.E. Op. cit., p. 235-240.
33 Ibid., p. 240-241.
34 Descubrimiento de Sonora a Califomias en el ano de 1774. -
Noticias у documentos acerca de las Califomias. 1764-1795. Madrid,
1959, p. 137-157.
35 Diario del viaje del padre Francisco Garces (1775-1776). Mexico,
1968, p. 13-87. Об экспедиции Ансы и Гарсеса см. также: Hague Н. The
Road to California. Glendale, 1978, p. 58-98.
36 Barras у de Aragon F.de las. Los rusos en el noroeste de America.
- Anales de la Asociacion Espanola para et Progreso de las Ciencias,
ano XXI, № 1. Madrid, 1956, p. 116, 124-126.
37 Ibid., p. 117-124.
38 См. Мирошевский В. М. Освободительные движения в американских
колониях Испании от их завоевания до войны за независимость,
1492-1810 гг. 1946, с.87-88; Макарова Р. В. Указ. соч., с. 147;
Hernandez Sdnchez-Barba М. La ultima expansion espanola en America.
Madrid, 1957, p. 292;Volkl E. Op. cit., S. 48, 70-71; Archer Ch. I.
The Transient Presence: A Reappraisal of Spanish Attitudes toward
the Northwest Coast in the Eighteenth Century. - Western
Perspectives I. Toronto - Montreal, 1974p. 45; Bartley R.H. Imperial
Russia and the Struggle for Latin American Independence, 1808-1828.
Austin' 1978, p. 22.
39 Maurelle F A. Journal of a Voyage in 1775. [London, 1780], p. IV,
VUI.
40 Chapman Ch. E. Op. cit., p. 70, 84, 174, 183, 186, 217.
41 Caughey J.W. Op. cit., p. 141; Tompkins SR., Moorhead M. L,.
Russia's Approach to America, p. II. -The British Columbia
Historical Quarterly, v. 13. Victoria, 1949, № 3-4, p. 254-255; Hull
A H. Op. cit., p. 72, 74-75; Vila Vilar E. Los rusos en America.
Sevilla, 1866, p. 65, 92.
42 Архив внешней политики Российской Империи, ф. Сношения России с
Испанией, он. 58, д. 600, л. 11. И.Ф. Бранденбург - Коллегии
иностранных дел, 26 декабря 1773 г.
43 Там же, д. 351, л. 4об.-5. С.С. Зиновьев - Н.И. Панину, 10 января
1774 г.
44 Там же, д. 358, л. 94-95. С.С. Зиновьев - Н.И. Панину, 9(20)
апреля 1775 г.
45 Там же, д. 362, л. 35. С.С. Зиновьев - Н.И. Панину, 14(25) марта
1776 г.
46 Там же, д. 69. С.С. Зиновьев - Н.И. Панину, 5(16) мая 1776 г.
47 Там же, д. 368, л. 30, 32, 33-69. С.С. Зиновьев - Н.И. Панину,
20(31) марта 1777 г.
|