|
В начале XVIII в. власти Восточной Сибири стали получать сведения о
землях, лежавших на восток от Чукотки, то есть об Аляске. В
результате нескольких исследовательских экспедиций в 1728-1742 гг.
русские моряки открыли обширные территории и многочисленные острова,
которые вошли затем в состав так называемой Русской Америки. Она
включала в себя территорию современного штата Аляска, небольшой
анклав в Калифорнии – селение Росс (Форт-Росс) и Командорские
острова. С 1799 г. американские владения империи вместе с
Курильскими островами были подчинены монопольной
Российско-Американской компании (РАК), которая управляла Аляской до
1867 г., когда она была продана США (в 1841 г. такая судьба уже
постигла Форт-Росс). Уступка Аляски знаменовала отступление России с
«американского плацдарма», когда ее интересы уже полностью
переориентировалась на азиатский континент. А до этого
правительственными и частными лицами неоднократно выдвигались
проекты колониальной экспансии, направленные на превращение северной
части бассейна Тихого океана в «русское море» и приращение владений
империи в Новом Свете.
Об этих планах писали еще во время существования Русской Америки.
Например, капитан 2-го ранга П. Н. Головин указывал в 1861 г., что
известный купец Г. И. Шелихов (который основал в 1784 г. первое
постоянное русское поселение на острове Кадьяк), а также управляющий
его компанией в Америке А. А. Баранов и зять Шелихова – камергер Н.
П. Резанов – планировали распространить российские владения с Аляски
до Калифорнии и подчинить себе хотя бы часть этого богатого края,
наряду с устьем Амура, Сахалином и одним из Гавайских островов.
Головин писал: «План был обширен, смел, но возможен; мелочныя
интриги, возродившиеся в следствие неумереннаго самолюбия лиц,
которыя должны бы были содействовать Резанову, остановили в самом
начале исполнение задуманного им плана»1. После смерти Резанова (в
1807 г.) и устранения Баранова (в 1818 г.) план был отставлен.
Немного позднее, в 1865 г. публицист Д. И. Завалишин, также сообщал
об амбициозных проектах в отношении Тихоокеанского севера. По его
словам, существовал «гениальный план» Баранова по подчинению всей
северной части Тихого океана России, начиная от устья Амура и
Сахалина до Калифорнии, включая Гавайские острова, который затем был
поддержан Резановым и директорами РАК. По мнению Завалишина,
наиболее благоприятным моментом для колониальных захватов, по
крайней мере, в Калифорнии, был период 1824-1825 гг., когда корабли
российского военного флота и суда РАК господствовали на севере
Тихоокеанского бассейна2.
Некоторые современные авторы по сути повторяют эти утверждения.
Например, Е. М. Рогинский пишет, что Завалишин поддерживал Баранова,
который «бессознательно, но инстинктивно гениально стремился
окружить северную часть восточного океана нашими владениями,
дополняя и замыкая их от Уддского острова до Ситки занятием
Калифорнии, Сандвичевых (Гавайских. – А. Г.) островов, Южных Курил,
что привело бы к занятию устья Амура и других пунктов к югу»3. Здесь
стоит уточнить, что Завалишин никак не мог поддержать Баранова в его
«гениальных» экспансионистских начинаниях по одной простой причине.
Дело в том, что сам Завалишин, будучи молодым морским офицером,
прибыл в столицу Русской Америки – Ново-Архангельск (Ситку) – на
борту фрегата «Крейсер» только в 1823 г., в то время как первый
главный правитель российских колоний скончался на пути в Петербург
еще в апреле 1819 года.
Если в дореволюционной историографии разработка колониальных планов
в отношении Нового Света и Тихоокеанского бассейна приписывалась
почти исключительно частным лицам, то в советской довоенной
историографии главным инициатором экспансионистских проектов
называлось царское правительство. Например, академик Б.Д. Греков
писал в 1939 г. в предисловии к монографии профессора С. Б. Окуня:
«Подобно тому как английское правительство двести лет вело войну за
обладание Индией, прикрываясь именем Ост-Индской компании, так и
царское правительство почти сто лет интенсивно боролось за берега
Тихого океана, прикрываясь именем Российско-американской компании»4.
Окунь также подчеркивал безудержное стремление царизма к
колониальным захватам, который для этого использовал свою креатуру –
РАК: «Перед Российско-американской компанией царское правительство
поставило задачи большого политического значения. Именно ей
предстояла реализация того грандиозного плана экспансии, в
результате которого северная часть Тихого океана должна была
превратиться во «внутренние» воды Российской империи. План этот
предполагал дальнейшее закрепление России на западном побережье
Северной Америки, включая Калифорнию, на Гавайских островах, в южной
части Сахалина и в устье Амура. Эти колонии, вместе с Камчаткой,
Аляской и Алеутскими островами, уже принадлежавшими России, должны
были превратить ее в полноправного хозяина всего северного бассейна
Тихого океана»5. По мнению ученого, эта программа широкой экспансии
царизма оформилась в конце XVIII – первые годы XIX в. и имела
решающее значение при создании Российско-Американской компании.
Правда, как отмечал Окунь, она начала осуществляться в момент, когда
политическая ситуация весьма затрудняла проведение ее в жизнь.
Реализация этой программы требовала от России открытого разрыва с
Англией – ее основным соперником на Тихоокеанском севере. Однако,
несмотря на взаимный антагонизм, Петербург предпочитал не доводить
здесь дела до решительного столкновения. Его политика по отношению к
Англии на Тихом океане, полагал Окунь, во многом повторяла
ближневосточную политику и находилась в русле борьбы с революционным
движением в Европе, что объективно сближало позиции России и Англии.
Эта же причина в совокупности со стремлением поддержать легитимизм в
Испании не дала царизму возможности активно посягать на
принадлежавшую в свое время Испании Калифорнию. «Таким образом, –
писал Окунь, – на пути русской экспансии на Тихом океане, на пути
широкого развития деятельности Российско-американской компании,
стояло стремление Александра I сохранить Священный союз, что
заставляло его сосредоточить все внимание на европейских делах. Это
означало крах тех грандиозных планов, которые в свое время выдвигало
и поддерживало правительство и за которые так цеплялись связанные с
компанией купеческие круги»6.
«Купеческие круги», упоминаемые Окунем, были представлены в первую
очередь Шелиховым, который еще в 1786 г. выступил с инициативой
подчинения России всего североамериканского побережья вплоть до 40°
с. ш., то есть до Калифорнии7. Причем, согласно Окуню, «российское
купечество уже тогда по приказу (NB! – А.Г.) правительства, спешит
на всякий случай создать какой-либо повод для завладения ею в
будущем»8. Помимо Шелихова немалую лепту в реализацию
экспансионистских планов внес главный правитель российских колоний
на Аляске А. А. Баранов, который находился там с 1790 г. до своей
отставки в 1818 году. Кроме того, Окунь не мог пройти мимо фигуры
обер-прокурора Сената, действительного камергера двора и главы
дипломатической миссии в Японию Н. П. Резанова, который в середине
1800-х гг. также активно строил грандиозные планы экспансии на
Тихоокеанском севере9. Последний был одним из создателей РАК,
крупным акционером компании и одновременно контроллером ее
деятельности со стороны правительства. Это обстоятельство позволяло
Окуню подчеркивать государственный характер российской экспансии в
Новом Свете и определять РАК как правительственную организацию,
служившую своеобразным орудием царского экспансионизма.
В послевоенной отечественной историографии ряд авторов продолжал
следовать этим тезисам. Так, С. Г. Федорова писала в монографии:
«Изучая политику царского правительства в годы, предшествовавшие
образованию Российско-Американской компании, советские историки С.
Б. Окунь, а вслед за ним Н. Н. Болховитинов отмечали, что главным в
этой политике в данном случае было не предоставление монопольных
преимуществ какой-либо частной компании, пусть даже такой сильной
компании, как шелиховская, а стремление создать под прямым контролем
правительства мощное монопольное объединение для успешного
противодействия иностранной экспансии и прочного овладения
Северо-Западом Америки»10. Что касается академика Болховитинова, то,
являясь первоначально сторонником взглядов Окуня11, он со временем
пересмотрел свою точку зрения и стал утверждать, что экспансионизм
царизма в тихоокеанском регионе значительно преувеличен12. В одной
из работ Болховитинов специально коснулся этой темы: «Между тем,
утверждение Окуня о том, что царское правительство имело тщательно
продуманный план установления господства России на Тихоокеанском
севере, включая Гавайские острова и Калифорнию не нашло какого-либо
документального подтверждения. Наоборот, документы, исходившие от
правительства, ограничивали и сдерживали попытки непомерного
расширения влияния России в бассейне Тихого океана, что выразилось,
в частности, в отклонении в 1818-1819 гг. просьбы “владельца
Сандвичевых островов” – Каумуалии о принятии его в подданство России
и скептического отношения к проектам П. В. Добелла о торговых связях
Камчатки и Русской Америки с Филиппинами, Калифорнией, Кантоном и т.
д.»13. Ученик Болховитинова, А. Ю. Петров, также подчеркивает, что
на основании имеющихся опубликованных и архивных документов не
обнаруживается веских и прямых доказательств наличия у правительства
плана экспансии, который предполагал закрепление России на западном
побережье Северной Америки, включая Калифорнию и Гавайские
острова14. Об этом же сообщает со ссылкой на Петрова и
екатеринбургская исследовательница Е. В. Алексеева15.
Ряд авторов также отдают приоритет в разработке проектов колонизации
Тихоокеанского севера не царскому правительству, а Шелихову,
Баранову, Резанову и Завалишину16. С подобными оценками солидарны и
зарубежные специалисты, которые обычно называют главным
разработчиком экспансионистских проектов Резанова, а «строителями
империи» на тихоокеанском побережье Америки – Шелихова и Баранова17.
Таким образом, обзор научной литературы наглядно демонстрирует
отсутствие единства мнений в отечественной и зарубежной
историографии относительно ключевых вопросов данной темы. Одни
ученые приписывают экспансионистские планы на Тихоокеанском севере
правительственным кругам, другие – вообще отрицают наличие у царизма
подобных проектов, третьи полагают, что они разрабатывались частными
лицами, прежде всего представителями РАК. Нет ясности и в хронологии
возникновения подобных проектов и их окончательного забвения.
Как свидетельствуют источники, еще Петр I положил начало
организованному движению русских на восток от Камчатки и Чукотки к
землям Нового Света: 23 декабря 1724 г. он дал указ
Адмиралтейств-коллегии об организации 1-й Камчатской экспедиции. А
спустя всего две недели назначенный ее главой капитан В. Й. Беринг
получил императорскую инструкцию, в которой Петр I предписывал
построить на Камчатке два палубных бота и отправиться на них вдоль
берега земли, «которая идет на норд» (очевидно, царь имел в виду
Америку); затем Берингу предстояло исследовать район, где она
«сошлась» с Азией, а после этого добраться до ближайшего города
какой-либо из европейских держав в Новом Свете18. Другими словами,
капитану следовало одновременно выполнить как минимум две мало
совместимые задачи: с одной стороны, исследовать район пролива между
материками чуть южнее Северного Полярного круга и, с другой стороны,
– достичь европейских владений на западном берегу Америки, ближайшие
из которых располагались за тысячи километров к югу – на территории
современной Мексики.
Естественно, что Беринг не выполнил полностью поручение императора:
он лишь прошел в 1728 г. на боте «Св. Гавриил» проливом между
Америкой и Азией, который не смог идентифицировать из-за туманов,
равно как и обнаружить берега американского материка. Поскольку
Беринг не решил часть задач, его вновь отправили на Дальний Восток
во главе 2-й Камчатской экспедиции. В указе Сената от 28 декабря
1732 г. ее участникам предлагалось отправиться в район Чукотского
полуострова и окончательно выяснить вопрос о проливе между Азией и
Америкой. Другой задачей командора Беринга и его помощника –
капитана А. И. Чирикова – должен был стать поиск «американских
берегов» «с крайнею прилежностию и старанием» при помощи двух
выстроенных на Камчатке пакетботов. С помощью еще одного бота и двух
дубель-шлюпок Сенат предписывал участнику экспедиции – капитану М.
П. Шпанбергу – следовать для изучения Курильских островов и берегов
Японии19.
В целом, намечались три вектора российской экспансии на Тихом
океане: северный – в район Берингова пролива, восточный – к берегам
Америки и южный – в направлении Японии. Экспедиция Беринга не должна
была ограничиваться только географическими исследованиями – перед
ней были поставлены конкретные политические задачи. Неслучайно,
именно в ходе подготовки 2-й Камчатской экспедиции возник первый
более или менее детальный план обширной колониальной экспансии
России в Тихоокеанском бассейне. Автором его был обер-секретарь
Сената И. К. Кирилов, составивший в 1733 г. примечательную записку,
в которой прямо говорилось о необходимости исследовать американское
побережье до 45° с. ш., а в западной части Тихого океана
продвинуться от Камчатки до Японии. Особым пунктом участникам
экспедиции Беринга предписывалось «везде сыскивать новых земель и
островов и неподвластных сколько можно в подданство приводить»20.
Кирилов особо оговаривал возможность присоединения к владениям
империи американских земель в Калифорнии и Мексике, причем для
возможного противодействия проискам испанцев он предлагал
использовать ненависть к ним местных индейских племен. Экспансия на
американском побережье, по мнению видного государственного деятеля,
должна была способствовать пополнению казны и развитию русской
торговли на Тихом океане. Таким образом, записка Кирилова наглядно
демонстрирует, что уже в начале 1730-х гг. в правительственных
кругах появился проект широкой экспансии в Тихоокеанском бассейне,
включая даже земли Калифорнии. Поэтому нельзя согласиться с
утверждениями о том, что подобных планов у царского правительства не
существовало вовсе; отметим также, что они разрабатывались задолго
до аналогичных предложений Шелихова, о чем нередко сообщают
исследователи.
История 2-й Камчатской экспедиции достаточно хорошо известна. Входе
ее русским морякам на пакетботе «Св. Павел» под командованием
Чирикова впервые удалось подойти 15 июля 1741 г. к берегам Америки у
55° с. ш.: именно этот пункт затем на долгое время стал южной
границей официальных притязаний России в Новом Свете. После открытия
берегов Юго-Восточной Аляски Чириков прошел к северу до полуострова
Кенай и острова Кадьяк и при возвращении в Петропавловск-Камчатский
открыл несколько Алеутских островов. Беринг на пакетботе «Св. Петр»
на один день позже Чирикова пристал к острову Кадьяк (58° с. ш.)
неподалеку от материкового мыса Св. Ильи, после чего отправился
назад на Камчатку, обнаружив по пути Шумагинские острова и несколько
островов Алеутской цепи; однако он не достиг Командорских островов,
где пакетбот потерпел кораблекрушение, а командор умер от цинги в
декабре 1741 года. Лишь в августе 1742 г. выжившим членам экипажа
пакетбота Беринга удалось построить новое судно, на котором они
возвратились в Петропавловск. Царское правительство осталось
недовольно результатами экспедиции, что объяснялось огромными
расходами на проведение географических изысканий без должной
экономической и политической отдачи. Только на организацию и
снабжение 2-й Камчатской экспедиции казна израсходовала с 1733 г.
гигантскую сумму в 360659 рублей21. Правительство не могли
удовлетворить лишь отрывочные сведения об открытых в Новом Свете
землях. Участникам экспедиции не удалось обнаружить там залежей
полезных ископаемых, а также привести в российское подданство
местное население. Кроме того, из похода к берегам Америки не
возвратилась треть участников экспедиции (включая ее главу) и один
пакетбот, пропало много казенного имущества. Неудивительно, что
после этого центральное правительство надолго потеряло интерес к
организации новых экспедиций на острова Тихого океана, передав
инициативу в этом деле частным лицам – в первую очередь сибирским
купцам, которые своим капиталом должны были обеспечивать интересы
империи на ее восточных рубежах. Начиная с 1743 г. на Командорские и
Алеутские острова потянулись снаряженные сибирскими купцами суда с
командами русских промышленников, которые добывали ценную пушнину и
покоряли местных алеутов, заставляя их платить ясак в царскую казну
и поставлять меха для купеческих компаний.
Вновь внимание правительства было привлечено к Тихоокеанскому северу
в начале 1760-х гг., когда мореход С. Г. Глотов, зимовавший три года
на островах Лисьей гряды, после возвращения в Нижнекамчатск в 1762
г. донес местному начальству, что слышал от местных алеутов о
таинственном народе «шугачтаны», которые жили к востоку и якобы
имели зеркала, палаши и чернильницы, а также о находке на берегу
острова Чимхил иностранного двухмачтового судна22. Появление первых
признаков иностранного присутствия на самых дальних границах империи
не могло не насторожить правительство. Екатерина И указом от 4 мая
1764 г. повелела Адмиралтейств-коллегии немедленно отправить
нескольких морских офицеров для более детального изучения этого
района23, а в марте 1766 г. вышел официальный именной указ о
присоединении к России шести Алеутских островов24. В том же году
комендант Охотска Ф. Х. Плениснер рекомендовал присоединить к России
территории Нового Света от Калифорнии «до последних краев Северной
Америки»25, то есть ни много, ни мало как все западное побережье
современных США и Канады. Однако радужные планы охотского коменданта
не были воплощены в жизнь: новая правительственная экспедиция во
главе с капитанами П. К. Креницыным и М. Д. Левашовым, которая
продолжалась с 1764 по 1771 г., стоила казне огромных средств,
больших человеческих жертв и не принесла желаемых результатов26, что
вновь заставило правительство почти на 15 лет отказаться от участия
в каких-либо экспансионистских проектах на Тихоокеанском севере.
Очередной раз царское правительство обратило внимание на этот регион
после получения с Камчатки и Алеутских островов сообщений о приходе
туда английской экспедиции капитана Дж. Кука, который в 1778 г.
побывал у берегов Юго-Восточной и Западной Аляски, на острове
Уналашка (где встречался с русскими промышленниками) и в районе
Берингова пролива; кроме того, корабли Кука дважды заходили в
Петропавловск на Камчатке. Визит Кука на Тихоокеанский север вызвал
тревогу у царских властей по поводу состояния «заднего двора»
Российской империи. Срочно потребовалось подтвердить приоритет
русских открытий в этом регионе: в 1780 г. начались лихорадочные
работы в Адмиралтейств-коллегии и Академии наук по составлению
географических карт, на которых были бы отражены результаты
экспедиций отечественных мореходов27. В 1784 г. по инициативе
академика П. С. Палласа в правительственных кругах возникла идея
отправить в этот район новую правительственную экспедицию, о чем
свидетельствует приглашение в том же году на русскую службу одного
из участников путешествия Кука – мичмана Дж. Биллингса. Ускорить
формирование его экспедиции заставило отправление французских
кораблей под командованием Лаперуза на Тихоокеанский север28.
Официально новая правительственная экспедиция И. И. Биллингса – Г.
А. Сарычева была организована в августе 1785 г. после Указа
Екатерины II. Ее главной целью было детальное исследование и
формальное закрепление за российской короной Чукотки. Второй по
значимости задачей было изучение лежащих вблизи Аляски островов
вплоть до мыса Св. Ильи, открытого еще Берингом в 1741 году. Кроме
того, Биллингсу было рекомендовано при случае описать Курильские
острова до берегов Японии, Китая и Кореи29. В целом же экспедиция
носила скорее разведывательный и научный характер, нежели
политический, а тем более военный, как порой утверждалось некоторыми
историками30.
Правда, параллельно с экспедицией Биллингса в недрах царского
правительства разрабатывался и проект снаряжения крупномасштабной
экспедиций российского военного флота из Кронштадта на Тихой океан.
Впервые предложение отправить сюда с Балтики два фрегата и военный
транспорт с целью подготовки опытных моряков, расширения коммерции и
основания в Америке «фортеции», было высказано в 1732 г.
генерал-инспектором флота графом Н. Ф. Головиным при организации 2-й
Камчатской экспедиции Беринга. Однако проект Головина не получил
тогда санкции престола. Вновь с подобным предложением выступил в
декабре 1786 г. статс-секретарь императрицы П. А. Соймонов.
Необходимость присылки русской эскадры в Тихий океан Соймонов
обосновывал возросшей активностью англичан на Тихоокеанском севере и
дороговизной постройки военных судов в местных условиях. Президент
Коммерц-коллегии А. Р. Воронцов и член Коллегии иностранных дел граф
А. А. Безбородко поддержали этот проект в совместном послании
Екатерине II. В нем говорилось о претензиях России на все
северо-западное побережье Америки до 55° с. ш. и на всю Алеутскую и
Курильскую гряду по праву первооткрывателей этих земель и островов
русскими мореплавателями. Иностранные государства следовало
предупредить о недопустимости появления у российских берегов
кораблей их подданных для ведения торговли с местными жителями, а
для подкрепления этих требований надлежало послать с Балтики в Тихий
океан военные корабли и выставить на побережье Аляски и прилегающих
островах гербы Российской империи31.
Ознакомившись с мнением советников, императрица в конце декабря 1786
г. дала распоряжение Коллегии иностранных дел уведомить европейские
державы о правах России на открытые ее мореплавателями земли.
Одновременно она распорядилась послать на Тихий океан четыре военных
корабля. В конце апреля 1787 г. капитан 1-го ранга Г. И. Муловский
был назначен командующим будущей Тихоокеанской эскадрой и вскоре
получил подробные инструкции от Адмиралтейств-коллегии 32. Из
Кронштадта отряду Муловского (четыре небольших военных корабля и
транспорт снабжения) предстояло идти вокруг мыса Доброй Надежды, а
затем пересечь Индийский океан и через Зондский пролив войти в
Тихий. Здесь у берегов Японии два судна должны были начать подробную
опись Курильских островов и официально закрепить их за Россией, а
затем исследовать устье Амура и Сахалин. В это же время сам
Муловский с оставшимися кораблями обязан был продолжить плавание к
Камчатке, а оттуда двинуться к берегам Нового Света в район 40–50°
с. ш. Далее ему надлежало идти вдоль побережья на север, посетив
залив Нутка. От этого пункта весь берег, лежащий к северу до Аляски,
Муловскому следовало «взять во владение Российскаго государства,
если оный прежде никакою державою не занят». Обнаруженные же к
северу от 55° с. ш. гербы и знаки других держав было предписано
«срыть, разровнять и уничтожить», поскольку эта часть американского
побережья со времени его открытия Чириковым считалась принадлежащей
России. Этой же участи должны были подвергнуться и обнаруженные
здесь европейские укрепления и фактории. При благоприятных
обстоятельствах Муловский должен был распространить владения империи
в Америке до 43° с. ш. и даже южнее 33, то есть занять всю
Калифорнию. Для этого ему рекомендовалось поднимать на
возвышенностях российские флаги, воздвигать государственные гербы, а
туземцам раздавать специально отлитые по данному случаю медали.
Таким образом, был намечен довольно обширный план колониальной
экспансии, который имел явно выраженный военно-политический аспект и
фактически реанимировал проект Кирилова 1733 года. В случае его
реализации Россия сделала бы серьезную заявку на превращение
северной части Тихого океана в «русское море». Однако
правительственным планам не суждено было воплотиться в жизнь:
начавшаяся русско-турецкая, а затем русско-шведская война заставила
отменить экспедицию Муловского. Грянувшая вскоре революция во
Франции и другие проблемы европейской политики отодвинули на задний
план вопрос освоения Нового Света, по крайней мере, для официального
Петербурга.
Почти одновременно с экспансионистскими планами правительства в
отношении Тихоокеанского севера сходный проект был предложен
рыльским купцом Г. И. Шелиховым, который в «наставлении» от 4 мая
1786 г. правителю своей компании на острове Кадьяк К. А. Самойлову
призвал начать расселение артелей промышленников по американской
земле вплоть до 40° с. ш. В «доношениях» иркутскому
генерал-губернатору в апреле 1787 г. Шелихов всячески подчеркивал
свое бескорыстие «в пользу отечества» и формулировал задачи по
дальнейшей колонизации Америки. «Всего же больше, – писал Шелихов, –
старался я успевать как можно далее ... по Америке к Калифорнии [в]
оставлении наших знаков во отвращение мысливших на сию часть земли
покушении других нациев, сделать наши обзаведения первыми»34.
Предложения Шелихова были поддержаны иркутским генерал-губернатором
И. В. Якоби, который был активным сторонником внешней экспансии, тем
более, что в результате деятельности «шелиховской» компании под его
власть попадали новые обширные и богатые территории. Поэтому в
ноябре 1787 г. он направил соответствующий рапорт императрице
Екатерине II. В нем также выражалась тревога за будущее российских
владений на Тихом океане в связи с активным проникновением
иностранных мореплавателей и торговцев на северо-западное побережье
Америки после плавания Кука. Для закрепления этих территорий за
Россией Якоби приказал изготовить 30 медных российских гербов и
столько же железных досок с надписью «Земля российского владения»,
часть которых была вручена Шелихову. Люди его компании должны были
установить гербы на наиболее видных местах побережья, начиная с 44°
с. ш., а «доски» зарыть рядом в землю в доказательство ее
принадлежности империи. То же предполагалось сделать и на Курильских
островах. Кроме того, для подкрепления российских притязаний Якоби
рекомендовал направить на Тихий океан несколько военных фрегатов и
построить крепости на американском побережье как можно далее к югу,
по крайней мере до 47° с. ш. «ежели далее неможно»35. Так сибирская
администрация реализовывала план превращения Тихоокеанского севера в
«русское море».
В царском правительстве рапорт иркутского генерал-губернатора и
прошение Шелихова и его компаньона И. И. Голикова о развитии
торговли на Тихом океане и намерении основать новые поселения на
северо-западном побережье Америки и Курилах нашли благожелательный
отклик. Правда, Комиссия о коммерции, о плавании и торговле в Тихом
океане в марте 1788 г. рекомендовала из-за опасения столкновений с
англичанами в Америке ограничить русские владения на юге 55° с. ш.,
«около котораго в 1741-м году капитан Чириков встретил матерую
американскую землю». Екатерина II вообще отвергла ходатайства высших
государственных инстанций и прошение о льготах ретивых купцов,
отметив: «Многое распространение в Тихое море не принесет твердых
польз. Торговать дело иное, завладевать дело другое»36. Отказ
императрицы от колониальной экспансии в это время был продиктован и
рядом причин. В то время ее внимание было приковано к войнам с
Турцией и Швецией. Не следует забывать и о том, что во второй
половине XVIII – первой половине XIX в. основным направлением
российской экспансии было южное (Северное Причерноморье – Кавказ),
что нашло прямое отражение в высказываниях царицы в тот период.
Немаловажным фактором было и лоббирование «южного направления» Г. А.
Потемкиным. Кроме того, императрица не доверяла сибирским купцам и
боялась в будущем отпадения российских колоний от метрополии по
примеру только что освободившихся от власти Великобритании США.
Наконец, она не желала дополнительных осложнений с другими державами
на Тихом океане – ей вполне хватало проблем европейской политики37.
Как видим, всего за один год планы царского правительства в
отношении Тихоокеанского бассейна радикально изменились: если в 1787
г. Муловскому предписывалось утвердить права империи от берегов
Японии и фактически до Калифорнии, то уже в 1788 г. последовал
полный отказ от любых колониальных приобретений на востоке. После
резолюции Екатерины II граф А.А. Безбородко в сентябре 1788 г. писал
генерал-прокурору Сената А. А. Вяземскому, что необходимо
«подтвердить накрепко вообще промышленникам касательно Курильских
островов, чтобы с китайцами не заводили о владении споров и
равномерно не касались островов, под владением других держав
находящихся»38.
И в дальнейшем, пока Россия была вовлечена в многочисленные коалиции
и войны в Европе и на Кавказе в конце XVI11 – начале XIX в.,
правительство не желало дополнительных внешнеполитических осложнений
на крайних восточных рубежах империи. С этого момента инициатива в
разработке экспансионистских планов на Тихоокеанском севере
окончательно перешла к представителям купеческого капитала,
заинтересованных в новых промысловых угодиях по мере истощения
пушных богатств на прежних территориях. Уже в феврале 1790 г.
Шелихов докладывал новому иркутскому генерал-губернатору И. А. Пилю:
«Вдоль по матерой американской земле от острова Кактака (Кадьяка. –
А. Г.) к Калифорнии, далеко уже и за мыс Святаго Илии, во многих
местах посредством и иждивением компании, по наставлениям моим,
развезены и оставлены императорские знаки, каковы суть гербы и доски
с надписанием: земля принадлежащая России...»39. Кроме того, Шелихов
планировал начать торговлю и подчинить российскому скипетру племена
к северу от Аляски до Берингова пролива. Ему удалось в 1790 г.
нанять нового правителя для своей компании в Америке – энергичного
каргопольского купца А. А. Баранова, который полностью разделял
взгляды своего патрона на всемерное распространение владений России
в Новом Свете.
Пиль, как и его предшественник Якоби, не оставлял надежд с помощью
компании Шелихова продвинуть границы империи на юг вдоль
американского побережья до Калифорнии, а вдоль Курильских островов –
до Японии, о чем он доносил Екатерине II в 1790 году. Губернатор
обращал особое внимание императрицы на участившиеся плавания к
берегам Русской Америки англичан и испанцев – главных конкурентов
россиян в этом регионе. Позднее, в рапорте от 28 сентября 1793 г.,
Пиль вновь привлекал внимание правительства на необходимость
поддержки компании Шелихова, который намеревался занять
тихоокеанские берега Америки от Берингова пролива до 45° с. ш. Сам
же Шелихов в письме Баранову от 9 августа 1794 г. писал об
организации им особой Северной Американской компании, которая должна
была распространить операции к северу от острова Уналашка до
Берингова пролива, а также о заведении поселения на Курильском
острове Уруп 40. В дальнейшем именно на Баранова легла основная
тяжесть забот по расширению владений России в Америке, так как
Шелихов внезапно скончался в Иркутске в июле 1795 года. Мечтой
Баранова было распространение российских поселений с Аляски вдоль
американского побережья на юг до залива Нутка, причем он даже
сочинил песню соответствующего содержания41. В письме к штурману Г.
Г. Измайлову от 11 января 1795 г. Баранов писал: «Вам известна
важность государственных на американских берегах ... от бухты Якутат
к высотам до 55™ градусов северной широты от N к О тянущейся полосы
земли занятие в, которая до самой Нутки в 49-х градусах лежащей
никакою еще из европейских держав поныне не занята, но по многим
политическим видам и от вояжирующих в здешнем море на гишпанских и
аглицких судах вояжиров не без основания замечается, что не замедлят
занять и приближится к нам в соседство. Почему и спешить бы теми
занятиями в пользу отечества ныне еще удобное время»42. В другом
письме от 10 июня 1798 г. Баранов намечал детальный план основания
новых поселений в районе Юго-Восточной Аляски43. В послании к
правителю Уналашкинского отдела Е. Г. Ларионову от 24 июля 1800 г.
он писал: «А при том может быть и со стороны нашего высокаго Двора
последует подкрепление и зашита от подрывов наших промыслов и
торговли пришельцами (иностранцами. – А. Г.), а сие бы весьма нужно
в теперешнее время, пока Нутка еще не занята англичанами и дворы
Гишпанский, Аглицкой и Республика Американская занимаются войною с
французами и другими министерскими (дипломатическими. – А.Г.)
делами; выгоды же тамошних мест столь важны, что обнадеживают на
будущее время миллионными прибытками государству...»44.
Однако распространение российских владений в Америке было связано с
неимоверными трудностями: Баранову приходилось бороться с опасными
конкурентами в лице компании П. С. Лебедева-Ласточкина (до 1798 г.)
и иностранными предпринимателями, противодействовать саботажу
промышленников и мореходов, враждебному отношению туземцев, при
недостатке необходимых товаров и материалов и крайней
малочисленности людей. Гибель корабля «Феникс» в 1799 г., на котором
к Баранову из Охотска отправилось подкрепление из 70 промышленников
и товаров на 569 328 руб.45, не могла не замедлить процесс русской
колонизации Америки. Правда, летом того же года Баранову удалось
продвинуться на юг и основать на острове Ситха (57° с. ш.)
Михайловскую (Новоархангельскую) крепость. Одновременно в России
произошло окончательное оформление монопольной
Российско-Американской компании, созданной на базе объединения
нескольких купеческих организаций под эгидой государства. Район
операций РАК был определен следующим образом: американский берег от
55° с. ш. до Берингова пролива, Алеутские и Курильские острова (до
острова Итуруп), причем в привилегиях компании специально
оговаривалась возможность «делать ей новыя открытия не токмо выше
55° северной широты, но и за оный далее к югу и занимать открываемыя
ею земли в российское владение..., если оныя никакими другими
народами не были заняты и не вступили в их зависимость» 46.
Получив фактически карт-бланш на экспансию в Новом Свете,
руководство РАК избрало ее главным направлением южное, что было
продиктовано несколькими причинами. Во-первых, к северу от Аляски не
водился калан – главный объект промысловый охоты компании, зато его
было много на юге от острова Кадьяк до Калифорнии; во-вторых, РАК
стремилась опередить иностранных конкурентов в борьбе за новые
территории и промысловые угодья; в-третьих, директоров компании не
покидала надежда на развитие в Америке земледелия для обеспечения
надежной продовольственной базы российских колоний. Уже осенью 1801
г. Главное правление (ГП) РАК доносило императору о том, что Баранов
«между тем располагает присовокупить к владению России Шарлотския
острова и Зунд Нотку, из коих последняя и самими Англичанами уже
оставлена»47. В секретном «наставлении» Баранову директора РАК
писали в апреле 1802 г.: «Главное правление поручает вам стараться
утверждать право России не только до 55-го градуса, но и далее,
опираясь на морския путешествия капитанов Беринга, Чирикова и
прочтих...». И добавляли: «Старайтесь даже тем показывать некоторое
право и на самую Нотку-Зунд, дабы при случившемся от англинскаго
двора требовании некоторым образом определить можно было границы по
50-й градус или хотя на половине пространства к 55-му градусу, буде
уже не можно далее, поелику сия часть ими еще не занята, и,
следовательно, по сие время Россия на оную имеет право
преимущественное, а на сей предмет стараться вам, елико можно
сильнее и поспешнее утверждаться заселениями у 55-го градуса,
завершением регулярной крепостцы, поелику у вас теперь людей
довольно прибудет... А для лучшаго успеха в местах сих
предполагается ныне все в северную сторону поиски приостановить и
обратить уже на ту часть внимание не иначе, как когда в соседстве
англинском поусилим мы свои заведения». В это же время они доносили
императору Александру I, что Баранов «буде получит он нужные
подкрепления, то не оставит занять не только близлежащие Шарлотские
острова, но и далее распространить российские приобретения»48.
Однако активные экспансионистские устремления РАК встретили
противодействие в царском правительстве, которое в связи с
критической обстановкой в Европе не хотело дополнительных осложнений
в Америке. Об этом прямо говорилось в инструкции от 10 июля 1803 г.
министра коммерции графа Н.П. Румянцева Резанову перед отправлением
последнего в российские колонии: «В рассуждении принадлежностей
Российской империи имеете вы чертою последнее открытие, в 1741 г.
капитаном Чириковым произведенное, разумея по 55-й градус северной
широты. Дайте правителю Америки предписание, чтоб далее сего места
отнюдь не простирался из россиян никто в пределы, другими морскими
державами занимаемые. Внушите им, что сие должно быть тем паче свято
соблюдаться, что чрез то удалены будут навсегда от союзных нам
морских держав всякие неприятности и что компания, ограничиваясь
приобретениями, неоспоримо России принадлежащими... тем поспешнее
достигнет надлежащего к себе уважения и всеобщей доверенности»49.
Кроме того, Румянцев рекомендовал при встрече с иностранцами
всячески избегать разговоров о пределах русских поселений в Америке.
Резанов вынужден был повторить основное предписание Румянцева
главному правителю Русской Америки Баранову в инструкции от 12
января 1804 г., где призывал «утверждать решительно собственность
нашу по 55 градус северной широты, приняв при том правилом и для
будущих в Америке видов далее сего пространства берегов не
захватывать, а стараться исподволь вникать во внутренность матерой
земли». Следовательно, Резанов старался перенацелить острие
российской экспансии с южного направления на восточное и северное.
Прибыв на Аляску в 1805 г., он выступил с предложением к директорам
РАК значительно усилить вооруженными судами колониальную флотилию и
удалить с их помощью с Северо-Западного побережья американских
морских торговцев, скупавших у местных индейцев ценную пушнину и
продававших им огнестрельное оружие, которое те использовали затем
против русских. В письме императору от 15 февраля 1806 г. Резанов
сообщал о намерении вытеснить японцев с Сахалина и заставить силой
вступить в торговые связи с РАК50. Будучи правительственным
чиновником высокого ранга, Резанов выступал скорее как представитель
РАК, поскольку являлся неформальным главой компании и ходатаем ее
интересов перед престолом. В письме к директорам РАК от 15 февраля
1806 г. он сообщал о намерении устроить русское поселение на реке
Колумбия, а затем захватить остров Принс-Уэльский и в районе
островов Королевы Шарлотты устроить стапели для постройки
вооруженных судов, что позволило бы получить в свои руки всю пушную
торговлю на Северо-Западном побережье. От устья Колумбии Резанов
намеревался распространить влияние русских к югу вплоть до залива
Сан-Франциско в Калифорнии. Этот благодатный край особенно привлекал
предприимчивого камергера. «Гишпанцы, – писал он, – весьма слабы в
краю сем и ежели б в 1798 году, когда Гишпанскому двору война
объявлена была, находилась компания наша в соответственных занятиям
силах, то легко бы частию Калифорнии по 34° северной широты до
миссии Санкта-Барбара воспользоваться можно было и навсегда за собою
удержать лоскут сей потому, что из Мексики по самому положению
природы никакой бы помощи сухим путем подать им неможно»51.
Свои идеи Резанов развивал и в послании к министру коммерции от 17
июня 1806 г.: «Ежели б ранее мыслило Правительство о сей части
света, ежели б уважало ее как должно, ежели б беспрерывно следовало
прозорливым видам Петра Великого при малых тогда способах Берингову
экспедицию для чего-нибудь начертавшего, то утвердительно можно
сказать, что Новая Калифорния никогда б не была гишпанскою
принадлежностию, ибо с 1760 года только обратили они внимание свое и
предприимчивостью одних миссионеров сей лучший кряж земли навсегда
себе упрочили. Теперь остается еще не занятый интервал (побережье от
Сан-Франциско до Ново-Архангельска. – А.Г.), столько же выгодный и
весьма нужный нам, и так ежели его пропустим, то что скажет
потомство?»52. Однако воплотить в жизнь планы Резанову помешала
внезапная смерть – он скончался в Красноярске от пневмонии по пути в
Петербург 1(13) марта 1807 года. С его кончиной РАК вынуждена была
оставить на некоторое время планы обширной экспансии в Америке. Как
писал впоследствии не без сарказма российский мореплаватель В. М.
Головнин, «со смертию г. Резанова кончились все мечтания о великих
предприятиях великой компании; директоры, будучи из купцов...
спустились от огромных видов, как то Резанов свои мечты называл, на
обыкновенные купеческие спекуляции...»53.
Директора РАК, правда, пытались заняться колонизацией Сахалина и в
августе 1808 г. даже добились от престола одобрения соответствующего
ему проекта54, но так его и не реализовали. Компания попала в полосу
тяжелого финансового кризиса, у нее не хватало сил и средств для
освоения обширных территорий. В Америке Баранов не мог продвинуть
российские поселения южнее Ново-Архангельска. В донесении императору
от 20 августа 1808 г. директора РАК сообщали: «Далее же помянутых
занятий в Америке к югу компания еще не распространилась по
недостатку времени, случаю, а паче довольнаго числа промышленная»
русскаго людства, ибо онаго хотя более 600 человек находится, но все
они обязаны обезпечивать как остров Ситху, так и все назади онаго
лежащия занятия по островам и матерому берегу. Сколь же скоро время
и возможности будут способствовать, то компанейская промышленность
подвинется на Шарлотския острова, а там далее до Колумбии, ежели
земли и места те никому еще их Европейцов не принадлежат»55.
Баранов действовал достаточно осторожно. Во-первых, он не имел
санкции Петербурга на самостоятельный захват территорий южнее 55-го
градуса, а во-вторых, достаточных сил для воплощения обширных
экспансионистских планов в жизнь. Поэтому он рекомендовал своему
ближайшему помощнику И. А. Кускову в 1808 г. лишь произвести
разведку в районе пролива Хуан-де-Фука, устья реки Колумбии и
Калифорнии, причем предписывал при переговорах с иностранцами «ни в
какие трактования о присвоении прав на тамошние местные занятия не
входить». Правда, при благоприятной возможности Кусков должен был
основать маленький форпост на исследованных территориях. Вместе с
тем, Баранов предупреждал его: «Но огромных замещений постройками на
первый ныне случай заводить не надобно, пока весь тот берег от
Калифорнской Санкт-Франциской гавани до пролива Де-фуке совершенно
не исследуется и не получится формального от нашего правительства на
занятие там и обселение мест разрешения...»56.
Но правительству в этот период было явно не до колониальных захватов
на Тихом океане. Когда находившийся на службе РАК лейтенант Л.A.
Гагемейстер в 1808 г. посетил Гавайские острова и провел успешные
переговоры с местным королем Камеамеа I о возможном поселении
русских на одном из островов57, перспективы закрепиться на Гавайях
не нашли никакого отклика у официального Петербурга. В таких
условиях РАК была вынуждена действовать самостоятельно, практически
при полной пассивности правительства. Царская дипломатия не только
не имела четкого представления о границах своих владений в Америке,
но и не стремилась в то время отстаивать здесь государственные
интересы и права РАК на переговорах с США по поводу ограничения
торговли американских предпринимателей с индейцами Юго-Восточной
Аляски в 1809-1811 годах. Хотя летом 1810 г. Румянцев при встрече с
американским посланником Дж. К. Адамсом упомянул, что российские
карты включают в число владений все побережье от залива Нутка до
реки Колумбия, однако позднее канцлер признался американскому
дипломату, что он сам и император не придают вопросу о контрабандной
торговле граждан США большого значения, а вопрос о границе на
западном побережье Америки целесообразнее отложить на более поздний
срок «ради избежание возможных столкновений»58.
Между тем время стремительно уходило: в 1811 г. американцы основали
факторию в устье реки Колумбия, что резко ограничило притязания РАК
на Северо-Западном побережье. И хотя на следующий год по инициативе
компании русские заложили в Калифорнии укрепленное селение Росс
(Форт-Росс), на проектах о полном контроле над всем американским
побережьем следовало поставить крест. Основание Росса на землях, на
которые претендовали испанцы, привело к дипломатическим трениям с
испанской короной59, а позднее с властями Мексики. В этой связи
неубедительными выглядят утверждения С. Б. Окуня о том, что царское
правительство в конце 1800-х гг. якобы готовило захват испанских
колоний в Америке под «прикрытием» РАКб0. Ни царское правительство,
ни компания не планировали захвата испанских колоний; РАК лишь
желала расширения владений в Калифорнии, где не было испанских
поселений. Однако основание крепости Росс не принесло компании
успеха. Развитие здесь земледелия для снабжения продовольствием
колоний на Аляске сковывалось недостатком рабочих руки неудобным (с
экономической и стратегической точки зрения) местоположением
поселения.
Попытка представителей РАК заполучить еще один сельскохозяйственный
форпост для снабжения Аляски продовольствием была связана с так
называемой авантюрой доктора Шеффера. В 1815-1817 гг. врач на службе
РАК Г.А. Шеффер попробовал на свой страх и риск присоединить к
России один из Гавайских островов. Как свидетельствуют документы,
подобная инициатива исходила целиком от самого Шеффера и, частично,
А. А. Баранова, направившего его на Гавайи в 1815 году. При этом
главный правитель Русской Америки при определенных обстоятельствах
не исключал аннексии острова Кауаи вооруженным путем, но все же
предпочел действовать с оглядкой на Петербург. РАК сначала отнеслась
к планам доктора резко отрицательно, опасаясь международных
осложнений, однако позднее пыталась поддержать своего служащего, в
то время как Александр I и управляющий МИД К. В. Нессельроде
категорически отвергли идею о присоединении тропических островов к
империи в 1818 году61. Реальными аргументами против присоединения
Гавайев было отсутствие сильных военно-морских сил России на Тихом
океане, а также опасение спровоцировать недовольство Англии и США.
Когда в 1820 г. российский консул в Маниле П. В. Добелл выступил с
проектом присоединения Гавайского архипелага путем вооруженной
экспедиции, его планы уже не могли привлечь серьезного внимания
царского кабинета62.
Потерпев неудачу на Гавайях, директора РАК, тем не менее, не
оставляли надежды расширить российские владения в Америке, «сдвинув»
границу на побережье на несколько градусов южнее 55-й широты. В
связи с этим РАК попыталась убедить правительство в неоспоримом
праве компании на новые территории в Америке. Почву для этого РАК
начала зондировать еще за несколько лет до формального истечения
своих 20-летних привилегий в 1819 году. В специальной записке от 23
декабря 1816 г. (4 января 1817 г.) руководство компании, явно
фальсифицируя факты, сообщало о том, будто бы русские первыми из
европейцев ступили на американское побережье от Берингова пролива до
устья реки Колумбии (46° с. ш.), что географические экспедиции в
1728-1785 гг. «открыли и описали все тамошние места», а количество
крещеных туземцев еще до 1806 г. «считалось более 20 тыс. душ обоего
пола»63. Из этого делался логический вывод о законной принадлежности
всех этих земель Российской империи, которую представляла РАК.
Однако, желая заблаговременно заручиться поддержкой правительства на
случай возможных осложнений, авторы записки указывали на ничтожное
количество русских в Америке (всего 400 человек) и контрабандную
торговлю американцев, снабжавших оружием воинственных индейцев64.
Позже в недрах РАК родился документ с весьма характерным названием:
«О правости Россиян на владение Северо-западным берегом Америки от
северной широты 50° до Ледянаго мыса и до предполагаемаго полярнаго
моря». Составитель документа отвергал факт открытия этого региона
испанцами и капитаном Куком, стремясь обосновать территориальные
претензии РАК65. В результате подобных «исторических изысканий»
компания делала вывод о правомерности южной границы российских
владений по 51° с. ш.66, а в проекте новых привилегий РАК,
представленный правительству весной 1819 г., предполагалось
установление контроля компании над побережьем материка от Берингова
пролива до 45° с. ш. и даже учреждение новых факторий еще южнее,
если эти территории еще не заняты «европейскими нациями»67. В другом
представленном правительству документе – «Записке о торговле
Северо-Американцев в Российских колониях в Америке» – выдвигались
претензии на все Северо-Западное побережье к северу от 46° с. ш.68.
Таким образом, компания предлагала сдвинуть официально признанную
границу российских владений в Новом Свете на 10-12° к югу до устья
реки Колумбия. РАК стремилась побудить царское правительство
действовать на два фронта в защите ее привилегий: организовать
дипломатический нажим на Вашингтон для введения запрета на торговлю
граждан США с туземцами Русской Америки, с одной стороны, и
обеспечить посылку военных крейсеров для пресечения контрабандной
торговли американцев в водах юго-восточной Аляски – с другой. С
целью подкрепления притязаний главное правление направляло одну
жалобу за другой на действия иностранных торговцев в
подведомственных РАК владениях. Например, в донесении министру
внутренних дел от 31 октября 1819 г. правление компании ссылалось на
данные по этому вопросу правительственного ревизора В. М. Головнина.
Последний 10 сентября направил директорам РАК записку о неоспоримом
праве России на Северо-Западное побережье Америки, рекомендовав
закрепить за собой владения компании в Калифорнии и обратиться в
правительство для поддержки и охраны привилегий РАК в Америке. По
мнению мореплавателя, Россия имела неотъемлемое право на побережье
Америки до 51° с. ш. и нуждалась в заокеанских владениях69.
Эти записки и донесения нашли благоприятный отклик у министра
финансов графа Д. А. Гурьева, курировавшего РАК в правительстве. По
его мнению, южным рубежом должен был стать северный мыс острова
Ванкуверу 51° с. ш. Гурьев полагал даже, что границу можно было бы
сдвинуть еще южнее, но в этом случае возникло бы сразу две проблемы,
связанные с близостью американских поселений и враждебностью местных
индейцев70.
Мнение министра финансов было учтено в новом уставе – «Правилах» –
РАК, подписанных царем в сентябре 1821 года. В первом разделе этого
документа обозначались границы владений РАК в Америке: от побережье
от Берингова пролива до 51° с. ш., с прилегающими островами, а в
Азии – цепь Курильских островов до острова Уруп включительно (45°50’
с. ш.). На этих территориях компании предоставлялись исключительные
монопольные права на промысел и торговлю. Причем Правила 1821 г.
предусматривали и возможности расширения владений компании, если
новые земли, на которые она распространит свою деятельность, не были
до того заняты другими европейскими державами или США7|. Из этого
можно сделать вывод, что царское правительство пошло навстречу РАК в
плане ее территориальных притязаний, хотя и достаточно умеренно:
южный предел российских владений был обозначен по 51°, а не 45-46°
с. ш., как первоначально настаивала компания. Правда, и в этом
случае территориальные аппетиты Петербурга были явно завышены,
поскольку самое южное русское поселение на Северо-Западном побережье
(Ново-Архангельск) располагалось только у 57° с. ш.
Помимо расширения границ, царский указ от 13 сентября 1821 г.
запрещал иностранным китобоям и купцам заниматься промыслом и
торговлей на всем пространстве американских берегов от Берингова
проливало 51° с. ш. и всему побережью Восточной Сибири. Более того,
иностранные суда под угрозой конфискации (вместе с грузами) не имели
права подходить к означенным берегам российских владений ближе 100
итальянских миль. Комментируя сентябрьский указ, Д. И. Завалишин
писал: «Все это было истолковано иностранцами так, что Россия будет
захватывать все иностранные суда за означенною выше чертою, хотя бы
они и не приближались к берегу – и такое притязание на отмежевание
себе части океана названо было неслыханным. В газетах американских и
английских начали даже появляться частные заявления, что силу будут
отражать силою»72. Кроме того, односторонние шаги царского кабинета
немедленно вызвали официальные протесты в США и Англии, а немного
позднее послужили толчком для провозглашения знаменитой доктрины
Монро73.
Уже в 1822 г. царское правительство вынуждено было дать отбой: глава
МИД В. К. Нессельроде предписал производить патрулирование
российских крейсеров как можно ближе к берегам Русской Америки и «не
простираться» далее 55° с. ш. по американскому берегу. В российских
колониях отказ от торговли с иностранцами привел к острому дефициту
товаров и припасов, так как наладить эффективное снабжение Русской
Америки на кругосветных судах из Кронштадта РАК оказалась не в
состоянии и уже 1824 г. просило правительство разрешить торговлю с
зарубежными предпринимателями в Ново-Архангельске74. К этому времени
царский кабинет уже разочаровался как в политике компании, так и в
собственных опрометчивых шагах на Тихоокеанской арене. От
необоснованных претензий на значительную часть Северо-Западного
побережья Америки правительство ударилось в другую крайность и
заключило в 1824-1825 гг. конвенции с США и Великобританией75, в
которых пошло на неоправданные уступки. Иностранцам предоставлялось
право на 10 лет свободной торговли (за исключением продажи оружия и
спиртных напитков) и промысла в территориальных водах Русской
Америки, причем российская сторона не имела права предпринимать в
отношении иностранных судов каких-либо насильственных действий.
Конвенции определяли южные границы российских колоний на
Северо-Западном берегу Америки по 54° 40’ с. ш., а западные – по
береговому хребту гор до 141° в. д., откуда граница шла на север до
берегов Ледовитого океана. Кроме того, англичанам предоставлялось
право свободно плавать по всем рекам, имеющим исток в британских
владениях и впадавших в Тихий океан на территории Русской Америки. А
поскольку в Юго-Восточной Аляске российско-британская граница была
проведена по береговому хребту всего в 10 морских милях от берега,
то это давало англичанам практические неограниченный доступ в этот
регион. Более того, величайшая река Аляски – Юкон – также имела
истоки в Канаде и потому по Конвенции 1825 г. оказалась открыта для
английской навигации. Напрасно представители РАК настаивали на
проведении границы в Юго-Восточной Аляске по 53° 40’ с. ш. и
главному хребту Скалистых гор в глубине материка – российский МИД в
лице Нессельроде был непреклонен, а император не желал больше
слышать ни о каких притязаниях компании в Америке76.
После заключения конвенций единственным местом в Новом Свете, где
еще была возможна российская экспансия, была Калифорния. Еще в
ноябре 1823 г. близкий к декабристам мичман Д. И. Завалишин, едва
прибыв в Калифорнию на борту фрегата «Крейсер», развернул там бурную
деятельность, стремясь повлиять на ряд мексиканских официальных лиц
с целью провозглашения независимости этой провинции от Мехико и
передачи ее под протекторат России. Конечной целью Завалишина была
ликвидация присутствия в Калифорнии граждан США, присоединение ее
северной части к империи и заселение ее русскими, что укрепило бы
владычество России над Тихоокеанским севером. Но его планы были
отклонены царским правительством как авантюрные, способствующие
обострению отношений с Англией и США, равно как и аналогичное
предложение представителя РАК адмирала Н. С. Мордвинова от 8 января
1824 года77. Безуспешными были и ходатайства РАК в 1825 г. о
заселении Калифорнии крестьянами-хлебопашцами и расширении колонии
на север от Росса до 40-42° с. ш. При этом предложения компании были
поддержаны И. Ф. Крузенштерном и В. М. Головниным, рекомендовавшими
приобрести для России порт Сан-Франциско78. Однако все эти идеи не
нашли поддержки в правительственных кругах, хотя присоединение части
Северной Калифорнии к России в середине 1820-х гг. не кажется
совершенно нереальным79. Более того, российское Министерство
иностранных дел не желало предпринимать никаких мер к формальному
утверждению за Россией уже занятых компанией земель вблизи
Форт-Росса. В 1827 г. РАК констатировала, что «старания о формальном
утверждении за русскими места, где утверждено заселение, остаются
без успеха, и по нынешним обстоятельствам пока надежды на
благоприятное решение его иметь нельзя». В 1829 г. правление пришло
к выводу, что «всякую надежду... на расширение заселения
поддерживать было бы бесполезно» 80.
Хотя директоры РАК признавали экономическую бесполезность Росса уже
в конце 1820-х гг., но все же не торопились расставаться с
калифорнийской колонией81, надеясь при более благоприятных
обстоятельствах расширить ее на север и северо-восток. Последняя
попытка в этом направлении была предпринята главным правителем
Русской Америки бароном Ф. П. Врангелем. В 1834 г. он начинает
зондировать почву в Петербурге по поводу переговоров с мексиканским
правительством относительно селения Росс в Калифорнии. Врангель
надеялся, что учреждение официальных дипломатических отношений между
Россией и Мексикой поможет не только формально узаконить права
русских на Форт-Росс, но и расширить этот калифорнийский анклав.
Медлить с этим делом было опасно, так как Калифорнию могли занять
англичане или американцы. Мнение Врангеля было поддержано
директорами РАК82. Однако Совет по политическим вопросам при
компании отклонил ходатайство начать официальные переговоры с
Мехико, призвав ограничиться только договоренностями о развитии
торговли83. Император также отклонил предложение Врангеля в январе
1835 г., санкционировав лишь торговые связи с Мексикой84. Это
решение положило конец экспансионистским планам РАК в отношении
Нового Света. Начались сдача позиций и отступление России из
Америки: в 1839 г. англичанам была передана в долгосрочную аренду
полоса материкового берега от залива Портленд на юге до мыса Спенсер
на севере, в 1841 г. был продан Форт-Росс, в 1847 г. британская
Компания Гудзонова залива построила на территории Русской Америки
Форт-Юкон без санкции РАК, а в 1867 г. царское правительство продало
Аляску США, что резко изменило геостратегическую ситуацию на
Тихоокеанском севере отнюдь не в пользу России.
Подводя итоги, отметим, что у истоков колониальной экспансии России
в Новом Свете стояло государство, которое вскоре делегировало
распространение владений империи в Америке своим подданным. Именно в
недрах государственных структур первоначально зарождались
грандиозные планы по превращению северной части Тихого океана в
«русское море». Эти планы затем были подхвачены представителями
российского купечества в конце XVIII в. и поддержаны местной
сибирской администрацией, в то время как центральное правительство,
начиная с 1788 г. отказалось от активной роли на восточных рубежах
страны. С начала XIX в. главным разработчиком экспансионистских
планов в этом регионе выступает РАК. Лишь в начале1820-х гг.
официальный Петербург попытался реанимировать старые проекты, но они
потерпели неудачу, после чего любые поползновения РАК по расширению
владений в Америке блокировались центральными властями. Крайне
непоследовательная и близорукая политика царского правительства в
Новом Свете в конечном итоге привела к утрате «американского
плацдарма» и полной переориентации колониальной экспансии на востоке
в район Приамурья и на Сахалин.
Примечания
1. Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ),
ф. 224, on. 1,д. 304, л. 35об.
2. ЗАВАЛИШИН Д. И. Российско-Американская компания. М. 1865, с.
9-11.
3. РОГИНСКИЙ Е. М. Д. И. Завалишин как общественный деятель. –
Вопросы истории, 1998, № 8, с. 138.
4. ОКУНЬ С.Б. Российско-Американская компания. М., Л. 1939, с. 3.
5. Там же, с. 49.
6. Там же, с. 97.
7. См.: Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана
в первой половине XVIII в. Сб. док. М. 1984, с. 196.
8. ОКУНЬ С. Б. Ук. соч., с. 112.
9. Там же, с. 114-115.
10. ФЕДОРОВА С. Г. Русское население Аляски и Калифорнии. Конец
XVIII века – 1867 г. М. 971, с. 121-122; см. также: Альперович М. С.
Россия и Новый свет (последняя треть XVIII века). М. 1993, с.
214-215; Макаровский М. В. Русская Калифорния. – Клио, 2005, № 4, с.
94, 96.
11. БОЛХОВИТИНОВ Н. Н. Становление русско-американских отношений.
1775-1815. М. 1966, с. 305.
12. Его же. Русско-американские отношения. 1815-1832. М. 1975, с.
86-88, 259, 573–574.
13. Его же. Континентальная колонизация Сибири и морская колонизация
Аляски: сходство и различие. – Acta Slavica Iaponica. Sapporo, Japan.
2003. Т. XX, c. 111.
14. ПЕТРОВ А. Ю. Образование Российско-американской компании. М.
2000, с. 127-128; Его же. Российско-американская компания:
хозяйственная деятельность на отечественном и зарубежных рынках
(1799-1867). – Автореф. докт. дисс. М. 2006, с. 5.
15. АЛЕКСЕЕВ В. В., АЛЕКСЕЕВА Е. В., ЗУБКОВ К. И., ПОБЕРЕЖНИКОВ И.
В. Азиатская Россия в геополитической и цивилизационной динамике
XVI-XX века. М. 2004, с. 295.
16. См.: АЛЕКСЕЕВ А. И. Судьба Русской Америки. Магадан. 1975, с.
125; АЛЕКСЕЕВА Е. В. Русская Америка. Американская Россия?
Екатеринбург. 1998, с. 48-49, 116-117; ПОСТНИКОВ А. В. Русская
Америка в географических описаниях и на картах. 1741-1867 гг. СПб.
2000, с. 226, 230-231 и др.
17. HALLEY С1.С. Alaska, 1741-1953. Portland, Oregon. 1953, p. 127;
KUSHNER H I. Conflict on the Northwest Coast. American-Russian
Rivalry in the Pacific Northwest, 1790-1867. Westport, London. 1975,
p. 9-10; HAYCOX S., BARNETT J.K., LIBURD C.A. Enlightenment and
Exploration in the North Pacific, 1741-1805. Seattle and London.
1997, p. 16; BLACK L. T. Russians in Alaska 1732-1867. Fairbanks,
Alaska. 2004, p. 114 и др.
18. См. текст инструкции: Русские экспедиции по изучению северной
части Тихого океана впервой половине XVIII в. Сб. док. М. 1984, с.
35-36.
19. Там же, с. 124-132.
20. Там же, с. 154.
21. Русская Тихоокеанская эпопея. Хабаровск. 1979, с. 242.
22. Там же, с. 314-319.
23. Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана во
второй половине XVI11 в. Сб. док. М. 1989, с. 74-77.
24. ПСЗРИ. СПб. 1830, т. XVII, № 12.589, с. 603-604.
25. Там же, т. XVIII, № 13.320, с. 26. С аналогичным предложением
выступил служивший на Камчатке поручик Т. Н. Шмалев (см.: МАКАРОВА
Р.В. Русские на Тихом океане во второй половине XVIII в. М. 1968, с.
28).
26. См.: Русская Тихоокеанская эпопея, с. 333–362; История Русской
Америки (1732–1767). Т. 1. М. 1997, с. 197-223 и др.
27. ПОСТНИКОВ А. В. Ук. соч., с. 133, 135-140.
28. АЛЬПЕРОВИЧ М.С. Ук. соч., с. 93–94; История русской Америки. Т.
1, с. 223-224.
29. САРЫЧ ЕВ Г. А. Путешествие по северо-восточной части Сибири,
Ледовитому морю и Восточному океану. М. 1952, с. 31–35; Русская
Тихоокеанская эпопея.., с. 363–367.
30. См.: ДИВИН В. А. Русские мореплавания к берегам Америки после
Беринга и Чирикова. В кн.: От Аляски до Огненной земли. М. 1967, с.
91-93; АЛЕКСЕЕВ А. И. Ук. соч., с. 115; Его же. Освоение русскими
людьми Дальнего Востока и Русской Америки до конца XIX века. М.
1982, с. 109.
31. Русские экспедиции по изучению северной части Тихого океана в
первой половине XVIII в., с. 114-115, 226, 229-232.
32. Там же, с. 232-242.
33. АЛЬПЕРОВИЧ М. С. Ук. соч., с. 103.
34. Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке.
М. 1948, с. 196, 212.
35. Там же, с. 250-265.
36. Там же, с. 265-269, 274, 281-282.
37. См.: БОЛХОВИТИНОВ Н. Н. Россия открывает Америку. 1732-1799. М.
1991, с. 184-186.
38. ПСЗРИ, т. XXII, № 16.708, с. 1105-1107.
39. Русские открытия в Тихом океане.., с. 291.
40. Там же, с. 302, 306-310, 321-322, 349-352.
41. ХЛЕБНИКОВ К. Т. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова,
Главного правителя Российских колоний в Америке. СПб. 1835, с.
31-32. Текст песни см.: ХЛЕБНИКОВ К. Т. Русская Америка в «Записках»
Кирилла Хлебникова. М. 1985, с. 221-222.
42. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), ф. РАК, оп.
888, д. 855, л. 3.
43. Там же, д. 121, л. 23-25.
44. ТИХМЕНЕВ П. А. Историческое обозрение образования
Российско-Американской компании и действий ея до настоящаго времени.
СПб. 1863, ч. II. Прилож., с. 148.
45. АВПРИ, ф. РАК, оп. 888, д. 143, л. 14.
46. Российско-Американская компания и изучение Тихоокеанского
севера, 1799-1815. Сб. док. М. 1994, с. 21.
47. Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 1605,
оп. 1, д. 161, л. 2об.
48. Российско-Американская компания.., с. 34-35, 38.
49. Там же, с. 77.
50. Там же, с. 86, 144.
51. ТИХМЕНЕВ П.А. Ук. соч. СПб. 1863, ч. II. Приложение, с. 232-234.
52. Там же, с. 267.
53. ГОЛОВНИН В.М. Записка капитана 2 ранга Головнина о состоянии
Российско-Американской компании в 1818 году. – Материалы для истории
русских заселений по берегам Восточного океана. СПб. 1861, вып. I,
с. 97.
54. Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы
Российского министерства иностранных дел (ВПР). М. 1965, т. 4. (сер.
I), с. 314, 626.
55. АВПРИ, ф. Гл. архив II-3, 1805-1811 гг., оп. 34, д. 8, л. 19.
56. Россия и США: становление отношений. 1765-1815. М. 1980, с.
344-347.
57. Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 13, оп.
1, д. 287, л. 63–64; ТИХМЕНЕВ П.А. Ук. соч. СПб. 1861, ч. 1, с. 166.
58. Россия и США. с. 432, 438-439.
59. ВПР. Сер. II, т. 2, с. 574-576; т. 3, с. 140-141, 235-237; т. 4,
с. 555-556.
60. ОКУНЬ С. Б. Русские поселения в Калифорнии в XIX в. – Ученые
записки ЛГУ (сер. историч.). 1939, № 32, с. 148-149.
61. БОЛХОВИТИНОВ Н. Н. Русско-американские отношения. 1815-1832, с.
86-131, 143.
62. История Русской Америки, т. 2, с. 295-298.
63. ВПР. М. 1974, сер. II, т. 1 (9), с. 378.
64. Там же, с. 379.
65. См.: БОЛХОВИТИНОВ Н.Н. Русско-американские отношения. 1815-1832,
с. 146-151.
66. РГИА, ф. 994, оп. 2, д. 866, л. 7-14об.
67. БОЛХОВИТИНОВ Н.Н. Русско-американские отношения. 1815-1832, с.
146.
68. АВПРИ, ф. РАК, оп. 888, д. 288, л. 108-118об.; ВПР. М. 1974,
сер. II, т. 1 (IX), с. 378.
69. Российско-Американская компания.., с. 65-70; ГОЛОВНИН В. М.
Сочинения. Путешествие на шлюпе «Диана» из Кронштадта в Камчатку,
совершенное в 1807, 1808 и 1809 гг. М.-Л. 1949, с. 336; ЕГО ЖЕ.
Берега Америки нужны нам. В кн.: Россия морей. М. 1997,с. 221-231.
70. АВПРИ, ф. РАК, оп. 888, д. 288, л. 330-330 об.
71. См.: ПСЗРИ, т. XXXVII, № 28.747, с. 842-843.
72. ЗАВАЛИШИН Д.И. Кругосветное плавание фрегата «Крейсер» в
1822-1825 гг. под командою Михаила Петровича Лазарева. – Древняя и
новая Россия. 1877, т. 2, № 5, с. 55.
73. См.: БОЛХОВИТИНОВ Н.Н. Доктрина Монро: происхождение, характер и
эволюция. – Американский экспансионизм. Новое время. М. 1985, с.
49-65 и др.
74. Российско-Американская компания.., с. 130-131, 160, 162.
75. ПСЗРИ, т. XXXIX, с. 251-253; т. XL, с. 72-74.
76. Архив графов Мордвиновых. СПб. 1902, т. VI, с. 642, 644-648,
651-652, 658-661.
77. Там же, с. 642.
78. Россия в Калифорнии: русские документы о колонии Росс и
российско-калифорнийских связях, 1803-1850. В 2-х т. М. 2005, с.
563-576, 583-586, 617-621; БОЛХОВИТИНОВ Н.Н. Русско-американские
отношения. 1815-1832, с. 293-297.
79. История Русской Америки, т. 2, с. 274.
80. ВИШНЯКОВ Н. Россия, Калифорния и Сандвичевы острова. – Русская
старина. 1905, т. CXXVI, № 11, с. 273.
81. См.: ВПР. М. 1992. Сер. II, т. 15, с. 480.
82. Россия и Мексика в первой половине XIX в. М. 1989, с. 68-72.
83. Российско-Американская компания.., с. 302-303, 312.
84. Россия и Мексика.., с. 74–75; ОКУНЬ С.Б. Русские поселения в
Калифорнии.., с. 165-167.
Гринёв Андрей Вальтерович – доктор исторических наук.
Санкт-Петербургский государственный политехнический университет.
|