|
19 июля 1999 г. исполнилось двести лет со дня образования знаменитой
Российско-американской компании (РАК), которая вплоть до 1867 г.
управляла владениями России на крайнем Северо-Западе Америки.
Российские и зарубежные исследователи уже не раз обращались к
изучению истории этой компании, но к единому мнению пока не пришли.
Как происходило образование РАК? По инициативе правительства
(сверху), или в результате деятельности частных лиц - сибирских
купцов, мореплавателей, промышленников (снизу)? Кто был главным
инициатором проектов создания монопольной компании и почему процесс
ее формирования занял так много времени (около 12 лет)? Почему
Екатерина II в 1788 г. едко высмеяла саму идею создания такой
компании, а в 1799 г. Павел I подписал указ о ее учреждении?
Новую попытку ответить на эти вопросы предпринял недавно кандидат
исторических наук, научный сотрудник ИВИ РАН, А. Ю. Петров сначала в
своей кандидатской диссертации “Деятельность семьи Г.И. и
Н.А.Шелиховых и образование Российско-американской компании,
1781-1799”, а теперь и в монографии “Образование
Российско-американской компании”.
Если в самом общем плане попытаться проследить развитие
историографии этого вопроса, то можно выделить две основные точки
зрения. Главной и наиболее распространенной точкой зрения до сих пор
оставалось мнение профессора С.Б. Окуня (1939), что основание РАК
отражало стремление создать под контролем царского правительства
сильное монопольное объединение для противодействия иностранной
конкуренции и прочного утверждения русского влияния на Тихоокеанском
севере1. В той или иной степени эту точку зрения разделяло
большинство отечественных историков, включая Р.В. Макарову, С.Г.
Федорову, М.С. Альперовича и др.
Другая точка зрения в свое время наиболее обстоятельно была развита
в диссертации и статьях М.Е. Уилер, которая утверждала, что РАК
возникла естественным путем, “снизу”, в результате деятельности
купцов и промышленников, занимавшихся меховым промыслом, и в первую
очередь Г.И.Шелихова2. Если М.Е. Уилер основывалась на сравнительно
узком круге источников, доступных в основном в Соединенных Штатах,
то А.Ю. Петров привлек в своем исследовании не только все основные
архивные материалы центральных архивов и библиотек Москвы и
С.-Петербурга, но также редкие документы из архивохранилищ Вологды,
Иркутска, Петрозаводска и других городов России. На огромном
документальном материале А.Ю. Петров показал, что образование РАК
подводило итог многолетним усилиям русских первопроходцев,
мореплавателей и промышленников, осуществивших большое число
промысловых экспедиций и организовавших множество частных купеческих
компании. Особое значение в этой связи имела деятельность Г.И.
Шелихова и его жены Н.А. Шелиховой, которые в 1784-1786 гг. основали
постоянные русские поселения на островах Кадьяк и Афогнак и положили
прочное начало Русской Америке.
Как мне представляется, процесс образования монопольной компании шел
и “снизу”, и “сверху”, причем, если первоначально этот процесс в
основном шел “снизу”, а Екатерина II категорически отказалась в 1788
г. предоставить планируемой компании кредит в 200000 рублей,
ограничившись награждением И.Л. Голикова и Г.И. Шелихова серебряными
шпагами и золотыми медалями, то спустя 12 лет император Павел I
весьма благожелательно отнесся к проектам создания монопольной
компании. Объясняя свои действия сама, Екатерина II весной 1788 г.
писала: “Пособие монаршее теперь обращено на полуденные действия
(т.е. действия на юге, войну с Турцией. - Н.Б.), для которых дикие
американские северные народы и торговля с ними оставляются
собственному их жребию”3.
Международные проблемы принимались во внимание и 12 лет спустя в
1799 г., но общая расстановка сил в мире и задачи внешней политики
России оказались иными. По-другому складывались и отношения России с
европейскими странами на Тихоокеанском севере. На рубеже XIX в. уже
не Испания, а Англия и США стали рассматриваться в качестве главных
соперников России на крайнем северо-западном побережье Америки.
Неслучайно, на заключительном этапе подготовки образования РАК
российскому полномочному министру в Лондоне С.Р. Воронцову
поручалось сделать официальное представление по поводу “замашек
аглицких промышленников” на принадлежащем России береге Северной
Америки. Вместе с царским рескриптом от 7 марта 1799 г. С.Р.
Воронцову направлялись многочисленные сопроводительные документы
(донесение А.А. Баранова иркутскому губернатору от 7 июля 1798 г.,
карта американских берегов, открытых русскими мореплавателями и
т.д.)4. Следует учесть, что весной 1799 г. Англия выступала
союзницей России в борьбе против Франции и не была заинтересована в
обострении отношений с Петербургом из-за пушной торговли в
отдаленных районах Тихоокеанского севера. В это же время в Лондоне
американских посланник Р. Кинг неоднократно беседовал с С.Р.
Воронцовым по поводу установления прямых отношений и торгового
договора с Россией, а Павел I в апреле 1799 г. даже дал согласие на
обмен дипломатическими миссиями (США в это время фактически
находились в состоянии войны с Францией, однако вскоре начались
мирные переговоры и беседы Кинга с Воронцовым результатов не дали)5.
Не опасаясь активного противодействия со стороны Англии и США,
царское правительство могло пойти на открытое провозглашение своих
прав на владение крайней северо-западной частью Америки к северу от
55° с.ш. С правом некогда могущественного в Западном полушарии
"двора Мадридского", упорно поддерживавшего "богомерзкое правление"
во Франции, в С.-Петербурге предпочли вообще не считаться, издав 15
июля 1799 г. манифест об объявлении войны Испании6. Хотя состояние
войны между Испанией и Россией носило чисто символический характер,
оно позволило С.-Петербургу избежать дискуссий по поводу
разграничения владений обеих держав в Северной Америке. В целом же
расчет на более или менее спокойное отношение основных конкурентов
России на Тихоокеанском севере к образованию РАК оказался
правильным. Монополия РАК на владения севернее 55 с.ш. официального
противодействия не получила.
Итак, активная деятельность иркутских купцов "внизу" получила в
конце XVIII - начале XIX в. мощную поддержку "вверху". Персональное
воплощение этот процесс получил в лице Николая Петровича Резанова
(1764-1807), который был одновременно влиятельным чиновником в
С.-Петербурге и членом семейного клана семьи Шелиховых (24 января
1795 г. он женился на юной дочери Н.А. и Г.И.Шелиховых Анне). Именно
Н.П. Резанов и стал с этого времени ключевой фигурой в трудном
процессе борьбы за учреждение РАК. Здесь и пригодились имевшиеся у
него связи в придворных кругах, в частности, его дружба с
Петербургским военным губернатором П.А. Паленом. В результате,
обер-секретарь Сената сыграл решающую роль в том, что наследникам и
родственникам Шелихова и прежде всего Н.А. Шелиховой удалось не
только сохранить, но и существенно расширить свое влияние.
В дополнение к хорошо известным материалам особое внимание хотелось
бы обратить на трудно читаемое письмо Н.П. Резанова к любезному
брату Михайло Матвеевичу Булдакову и милой сестре Авдотье
Григорьевне Шелиховой от 14 июля 1799 г.7, полный текст которого
публикуется мною в сборнике в честь академика А А. Фурсенко.
Добившись для компании "высочайшего покровительства, Н.П. Резанов
подчеркивал важность дальнейшего укрепления влияния семьи Шелиховых
и прекращения разногласий между компаньонами. "Теперь директоры суть
почетные лица в государстве", - писал Резанов и недвусмысленно
предупреждал о необходимости прекратить "тяжбы и ябеды" и заботиться
"о пользах государственных, буде хотят, чтоб стулья под ними были
прочны"8.
Далее он отмечал, что иркутским купцам важно иметь в С.-Петербурге
своего "поверенного" и вполне определенно намекал, что готов взять
"ето бремя" на себя: "Мне право хлопоты уже наскучили, и хочется,
крепко хочется пожить в покое. - Но буде сие им совершенно приятно,
чтоб я здесь продолжил свое попечение, то я с удовольствием приемлю
их доверенность. Только теперь нужно, чтоб они отозвались ко мне
изъявлением их удовольствия и просьбой принять на себя продолжение
дел их, и представили о том Государю Императору, что они мне как
участнику и всегдашнему за них ходатаю все дела их поручают".
Свои услуги компании Н.П. Резанов предоставлял отнюдь не
бескорыстно, а требовал "кредитив тысяч на десять" (!), "чтоб в
случае надобности мог я здесь иметь деньги на повседневные
отправления". Впрочем, этой солидной суммой аппетит петербургского
покровителя новой компании не ограничивался. Он потребовал еще
"сверх трех тысяч жалования" положить ему "тысячу на конторщика",
"канцелярские и почтовые расходы".
С другой стороны, самим иркутским купцам Резанов назидательно
рекомендовал: "Не окажите себя алчными к единой корысти, ...дабы
Государь не имел причины раскаяться в своих милостях". В качестве
выражения верноподданнической признательности он советовал купцам
построить каменные казармы для иркутского полка, а "буде сие дорого"
что-либо подобное, например, "инвалидный дом на 50 или 100 человек".
Наконец, свое согласие стать официальным защитником интересов РАК в
С.-Петербурге Резанов связывал с взаимным согласием М.М. Булдакова
принять "на себя лицо опекуна, или поверенного" от "матушки" (т.е.
Н.А. Шелиховой). "Кому как не Вам быть нашим общим ходатателем и
ежели вы отзоветесь какими-нибудь невозможностями, то знайте, что и
я здесь откажусь начисто".
Дальнейшие события в общем соответствовали замыслам H.П. Резанова:
М.М. Булдаков в конечном итоге возглавил Главное правление РАК, а
Н.П. Резанов стал ее "корреспондентом" с возложенными на него "во
всем пространстве данной ему доверенности... ходатайствовать по
делам компании во всем, что к пользе ее и сохранению общего доверия
относиться может"9. По существу он выполнял роль и протектора, и
наиболее влиятельного члена руководства РАК. К тому же осенью 1800
г. Главное правление компании было переведено из Иркутска в
С.-Петербург10. Близость компании к правительству закрепилась весной
1802 г. вступлением в число ее акционеров "высочайших особ" -
императора Александра I, вдовствующей императрицы Марии Федоровны и
др. В числе акционеров находились такие известные лица, как граф
Н.П. Румянцев, адмирал Н.С. Мордвинов, И.А. Вейдемейер и др.
Не приходится сомневаться в том, что образование РАК ознаменовало
начало нового этапа в истории русской колонизации Северо-Запада
Америки, а само существование компании и ее деятельность была
регламентирована соответствующими “привилегиями” и “правилами”.
Иногда даже полагают, что образование РАК принесло чуть ли не
коренное изменение характера колонизации Аляски, которая стала
“прогрессивной” и “гуманной”. “В этот период черты эпохи
первоначального накопления были значительно смягчены...
Прогрессивность развития Русской Америки проявлялась не только в
характере хозяйственного освоения, но и в сравнительно гуманном
отношении русских к коренному населению”11.
Реальное положение в русских колониях в Америке не имело ничего
общего с гуманизмом и об этом подробно и убедительно писал еще проф.
С.Б. Окунь12. В последние десятилетия было опубликовано множество
новых фактов и документов о жестокой эксплуатации и угнетении
местного населения (Записки иеромонаха Гедеона, К.Т. Хлебникова,
свидетельства русских и иностранных мореплавателей и т.д. Напомним в
этой связи хотя бы авторитетные свидетельства Гедеона, который
побывал в Русской Америке в 1804- 1807 гг., и оставил описание того,
каким путем РАК выгоняла несчастных алеутов в “Ситхинскую партию для
бобрового промысла”: “Наделав прежде колодок на ноги и накладных
рогаток на шею, изготовя для молодых розги, для тридцатилетних
линки, а для стариков палки, отправлена была байдара с пушкою и
ружьями, на западном мысе Кадьяка по выходе на берег промышленные
русские стали во фрунт с заряженными ружьями, говоря: “Ну! Если не
едите в партию, сказывайте (наводя курки), стрелять станем”. При
таковом страхе, кто может обнаружить свое неудовольствие? По приходе
к острову Ситхинок выпалили из пушки и, стоя с заряженными ружьями,
расклали подле жил розга, липки, колодки и рогатки, говоря: “Кто не
хочет ехать в партию, тот пусть себе избирает любое”. В сие время
некто начал отговариваться, вдруг его схватили, обложили железными
кандалами, секли до тех пор, пока захрипел и едва мог сказать:
“Еду”13.
Что и говорить - прекрасная иллюстрация к рассуждениям некоторых
наших ученых о “достаточно гуманном отношении русских к коренному
населению”, “демократическом составе русских поселенцев” и
“совместной” трудовой деятельности “крестьян” и “рабочих служащих” с
алеутами14.
Между тем просвещенный иеромонах приводил и более страшные сведения:
“Женщины в утробе, а иногда и после, убивают младенцев для того,
чтобы избавить их от мучения компании. Текущего года зимою на жилах
острова Шалитока матери от 8 до 10 лет ребят нарочито не стали
кормить и голодом уморили, чтоб не были работниками русских”15.
Эти потрясающие свидетельства, направленные в С.-Петербург
митрополиту Амвросию, делают честь иеромонаху Гедеону. Именно он,
как и ранее члены русской православной миссии, прибывшей в Русскую
Америку осенью 1794 г., выступили смелыми защитниками аборигенов от
притеснений местного начальства (вспомним, в частности, поездку
иеромонаха Макария и группы алеутов в С.- Петербург в 1797 г.).
Произволом компанейского начальства возмущались и многие морские
офицеры - Ю.Ф. Лисянский, Г.И. Давыдов, М.П. Лазарев, В.М. Головнин
и другие, регулярно посещавшие русские колонии в Америке. Все они
были настоящими русскими патриотами, людьми смелыми, честными и
образованными. Защитить местное население от произвола и
злоупотреблений оказывалось чрезвычайно трудно. Зная о поддержке
Главного правителя колоний А.А. Баранова, промышленные откровенно
говорили Гедеону: “До Бога высоко, а до царя далеко, только б был
здоров наш начальник”16.
По свидетельству известного натуралиста Г. Лангсдорфа (1805 г.),
"некоторые промышленники распоряжались даже жизнью туземцев
своевольно и безнаказанно и до смерти замучивали этих беззащитных и
несчастливцев. Несправедливость и неограниченное могущество
приказчиков и их помощников относительно алеутов, довели сих
последних до того, что они лишились всего своего имущества и едва
остается у каждого из них по одной собственной одежде...
Возмутительно видеть этих голодных, полунагих людей, работающих как
арестанты, когда знаешь, что в кампанейских магазинах есть провизия
и одежда"17. Как отмечал командир Невы” Ю.Ф. Лисянский, положение
жителей острова Кадьяк было настолько тяжелым, что если не наступит
перемены к лучшему, то через 20 лет на острове не останется и 200
человек из нынешних 4000. Ему приходилось встречать туземцев "без
всякой одежды.., не исключая даже и таких людей, которые в прежние
времена были зажиточны и весьма богаты"18.
Исключительно тяжелым было положение каюров, которые, по словам
капитана 2-го ранга М.И. Ратманова, набирались "из тех, кои не умеют
промышлять рыбу неводами, также за небольшие проступки и по другим
случаям... Между ими хромые и безрукие, которые также употребляются
для компанейских работ..; словом сказать только покойники имеют тут
отдохновение"19.
Позднее, в 1818 г. кадьякцы жаловались прибывшему с ревизией
знаменитому мореплавателю В.М. Головнину, что их заставляли запасать
продовольствие и юколу не только для русских, но даже на
компанейских свиней, в то время как сами местные жители "часто
принуждены бывают питаться древесною корою". По словам туземцев,
"они часто претерпевают от приказчиков безвинно жестокие побои и
обиды; и часто от крайних недостатков, от трудных работ, от опасных
промыслов, от побоев и от безпрестанных продолжительных отлучек
молодых людей от жен своих, народ их год от году приметно
уменьшается и они думают, что если с ними также поступать будут как
теперь, то они вовсе переведутся и как чем менее их становится, тем
работы тягостнее для них должны быть, то они принуждены будут бежать
в горы и питаться там одними кореньями"20.
На рубеже 1820-х гг. новые правители Русской Америки из числа
морских офицеров начали несколько смягчать тяжелейшее положение
коренного населения21. Так, например, с начала 1820-х гг. в Русской
Америке был упразднен институт каюрства (каюры набирались в
бессрочное служение РАК и использовались на самых тяжелых работах,
не получая никакой оплаты, кроме скудной пищи и одежды). В новых
"правилах" РАК, утвержденных в сентябре 1821 г., специально
оговаривалось, что островитяне не только повинуются "общим
государственным законам", но и "пользуются покровительством оных"
(п. 43). Собственность островитян оставалась неприкосновенной "и
всякий покусившийся на отнятие оной или на причинение личных обид,
должен быть преследуем всею строгостью законов"(п.50). На службу
компании могла привлекаться только половина мужского населения в
возрасте "не старше 50 и не моложе 18 лет" (п.51). При этом их
надлежало "снабжать пристойной одеждою, пищею, байдарками и сверх
того производить им плату за уловленных зверей"(п.53). Учреждать
фактории на материке РАК могла только "с согласия природных жителей"
и сохранять "их доброе расположение, избегая всего могущего
возбудить в них подозрение в намерении нарушить их независимость
"(п.57)22.
В реальной жизни правительственные постановления часто нарушались,
но, тем не менее, именно с этого времени можно в известном смысле
говорить о новом периоде в колонизации Аляски, хотя общий характер
этого процесса в принципе оставался прежним.
Русскую колонизацию Алеутских островов и Аляски принято считать
прямым продолжением колонизации Сибири и завершающим этапом
многовекового процесса экспансии России на восток. В поле зрения
историков обычно находились общие черты освоения Сибири и Русской
Америки и гораздо реже исследователи обращали внимание на различия.
Между тем такие различия имели место и, более того, мне
представляются очень существенными. Именно эти различия и
определили, почему Сибирь стала неотъемлемой частью России, а Аляска
в 1867 г. была продана США.
Главная и определяющая особенность русской колонизации Северо-Запада
Америки заключалась в том, что она носила морской, океанический
характер и в этом смысле коренным образом отличалась от колонизации
Сибири, которая носила ярко выраженный континентальный характер.
Именно эта главная особенность и определила основные черты освоения
Русской Америки, а в конечном итоге и ее печальную судьбу.
Морской флот (в первую очередь военный), хотя и стал со времен Петра
I играть важную роль во внешней политике России, никогда не был для
нее главным. Даже в годы расцвета могущества Российской империи в
период победы над Наполеоном основной силой оставалась сухопутная
армия, а Крымская война 1853-1856 п. наглядно показала, что
противостоять на море сильным морскими державам Россия не в
состоянии. Неслучайно именно в эго время и возникли проекты продажи
Русской Америки Соединенным Штагам.
Разницу между морской колонизацией Русской Америки и континентальной
колонизацией Сибири можно определить буквально в двух словах: соболь
и калан (морской бобр). В бескрайние просторы Сибири русских вел
"соболиный хвост". К берегам Русской Америки их манил бесценный мех
морского бобра. Сибирские меха (соболь, горностай, белка и т.д.) шли
на европейские рынки в Москву, Лейпциг, позднее в С.-Петербург, а
также в Голландию и Англию, где они обменивались на различные
металлические изделия, ткани, колониальные товары и т.д., а морские
бобры особенно ценились в Китае. Их привозили в Кяхту и там
обменивали на чай, шелк, фарфор и другие китайские товары. В
известной мере можно сказать, - приходил к выводу проф. Дж. Гибсон,
- что мех морского бобра, который так ценился китайской знатью, во
многом способствовал широкому развитию русской традиции чаепития и
одновременно укреплению деловых связей с Китаем23.
Наблюдательный канадский исследователь обратил внимание и на ряд
различий в колонизации Сибири и Аляски. Так, в Сибири промыслом
соболя занимались в основном зимой, что оставляло достаточно
времени, чтобы летом заниматься сельским хозяйством.
Неудивительно поэтому, что в Сибири, особенно в более южных и
удобных для земледелия районах, большинство населения издавна
занималось сельским хозяйством и, в частности, хлебопашеством, а
твердые сорта сибирской пшеницы уже в XVIII веке вызвали интерес
даже у американских ученых24. В Русской Америке промысел морских
бобров и котиков начинался весной и продолжался все лето, что,
естественно, отрывало население от занятий земледелием25. Наблюдения
проф. Гибсона хорошо согласуются не только со здравым смыслом, но
также свидетельствами современников и выводами позднейших историков.
Самыми искусными охотниками на морских бобров были алеуты, метко
названные И.Е. Вениаминовым "морскими казаками", и конкурировать с
ними не могли ни русские, ни другие европейцы. Опираясь на
свидетельства очевидцев (И.Е. Вениаминов, К.Т. Хлебников,
Ф.П.Врангель и др.), подробное описание промысла морских бобров дала
Р.Г. Ляпунова. Наибольший размах этот промысел получил в первые
десятилетия XIX века, когда РАК каждой весной организовывала посылку
с о-в Кадьяк нескольких партий охотников, набиравшихся из алеутов,
кадьякцев и чутачей. "Главная партия, около 500 байдарок,
отправлялась в апреле с о-ва Кадьяк вдоль северо-западного побережья
Американского материка до бухты Бобровой, возвращалась обратно
только к кошту августа. Вторая партия, около 200 байдарок с апреля
до кошта августа плавала вдоль островов к северу от Кадьяка. Третья,
из 40 байдарок, занималась промыслом на островах севернее Кадьяка и
одновременно перевозила необходимые припасы с одного острова на
другой. Четвертая партия, 50 байдарок, уходила в западном
направлении..."26.
Конечно, русские промышленники предпринимали иногда попытки
переключиться на добычу сухопутных зверей, но при этом они часто
сталкивались с непредвиденными трудностями. Так, главный конкурент
компании Голиковых-Шелиховых П.С. Лебедев-Ласточкин попытался
использовать индейцев и эскимосов материковой зоны .для получения от
них мехов сухопутных животных, но уже в конце XVIII века потерпел
неудачу. Морской промысел и особенно добыча калана приносили больше
дохода, а мобильность байдарочных флотилий и искусство алеутов
позволяли интенсивно "осваивать новые промысловые угодья"27. Кроме
того, независимые и более воинственные обитатели материка
представляли серьезную опасность для новых пришельцев и значительно
осложняли их деятельность.
Между тем меховой промысел и особенно промысел морского зверя в
конце XVIII и в первые десятилетия XIX века осуществлялся вполне
успешно и приносил РАК значительные доходы. Так, в 1797-1821 гг., по
данным П.А. Тихменева, из колоний было вывезено 72 804 морских
бобра, 1 232 374 морских котов, 59 530 хвостов бобровых, 14 969
выдр, 34 546 речных бобров, и другой пушнины всего на сумму 16 370
695 руб. 95 коп.28
В заключительный период деятельности РАК вывоз пушнины, хотя и
сократился примерно в два раза, тем не менее оставался довольно
значительным. За 1842-1862 гг. было вывезено морских бобров 25 899,
морских котов - 372 894, хвостов бобровых - 25 797, выдр - 70 473,
речных бобров - 157 484 и т.д.29 Как отмечал П.Н. Головин, если при
А.А. Баранове из одного только Кадьякского отдела ежегодно для
промысла снаряжалось до 500 байдарок, то в начале 1860-х годов
"нельзя снарядить более 300 из всех колоний, т.к. число алеутов
уменьшилось с того времени более чем на половину"30.
В колониях все эти годы продолжался, конечно, и промысел сухопутных
зверей, включая лисиц, речных бобров, куниц и даже медведей, но в
целом этот промысел, хотя и был довольно значительным, носил
вспомогательный характер и никогда для РАК так и не стал главным.
Почт все серьезные исследователи Сибири отмечали удивительную
быстроту продвижения русских "встречь солнцу". Со времени перехода
Ермака через Уральский хребет и до выхода Ивана Москвитина к берегам
Тихого океана в 1639 г. прошло всего около 60 лет. С конца XVI века
на новые "землицы" устремились не знавшие крепостного права поморы,
казаки, купцы и их приказчики.
Уже по первой ревизии (1719) население Сибири насчитывало 241 тыс.
душ мужчин. Из них 72 тыс. приходилось на аборигенное ясачное
население, т.е. не менее 70% составляли русские поселенцы31. В
процессе колонизации в удобных местах, главным образом, на берегах
рек и вблизи других транспортных артерий возникали новые поселения,
развивалось ремесло, торговля, мануфактура, а главное - сельское
хозяйство. Появляются и первые города, среди которых можно назвать
Тюмень, Тобольск, Енисейск, Иркутск, Якутск и др.32
В целом же в Сибири оставалось много свободных земель и новые
поселенцы не были заинтересованы в сгоне местных жителей. В первую
очередь русских интересовала пушнина, которую они в изобилии
получали от местных жителей. Кроме того, во многих районах они
первоначально оставались в меньшинстве, и обострять отношения с
аборигенами для них было не только не выгодно, но и опасно33.
Переход от континентальной колонизации Сибири к морской,
океанической колонизации Северо-Запада Америки оказался для России
достаточно сложным и длительным, потребовал огромных усилий со
стороны правительства и частных предпринимателей, купцов,
промышленников и мореплавателей. Достаточно сказать, что Охотский
порт был построен в 1649 г., а первое постоянное поселение Н.А. и
Г.И. Шелиховых на Кадьяке в 1784 г., т.е. около 135 лет. Уже
строительство первых судов для знаменитых Камчатских экспедиций
В.Беринга потребовало огромных усилий. В дальнейшем эта проблема,
как и снабжение новых колоний в Америке, стали постоянной заботой
как РАК, так и правительства в С.-Петербурге. Никак не удавалось
решить и вопрос об охране владений РАК от контрабандной торговли
иностранцев. Даже выделение одного или двух судов для патрулирования
побережья Русской Америки превращалось в трудную проблему, которую,
как правило, удовлетворительно разрешить не удавалось.
Проводившиеся в Сибири ревизии населения в XVIII в. неизменно
показывали увеличение русского мужского населения со 169 тыс. (в
1719-1722 гг.) до 412 тыс. (в 1795-1796 гг.). Соответственно,
коренное население возросло с 72 до 183 тыс., число русских крестьян
- с 102 тыс. (60,3%) до 338 тыс. (82,9%). Таким образом, с 1719 по
1795 гг. русское мужское население возросло в 2,4 раза, а число
крестьян увеличилось еще больше - в 3,3 раза (!)34.
Совсем иная картина наблюдалась в американских колониях, где в 1822
г. числилось (по официальным данным точность которых, конечно,
относительна):
русских - 448
креолов - 553
алеутов - 5334
кенайцев - 1432
чугач - 479
Всего - 828635.
По более полным сведениям, приводимым в записках И.Е. Вениаминова, к
официальным данным - 10313 человек (1838 г.) - автор добавлял 12500
человек (известное народонаселение, не вошедшее в колониальные
описи). Численность "совсем не известного" населения колоний
Вениаминов определил "приближенно" еще в 17000, что составляло
"всего до 40000"36. Из этих данных очевидно, что русские даже вместе
с креолами составляли незначительную часть населения Русской
Америки, большая часть которого оставалась независимой и даже просто
неизвестной РАК по численности.
Уже к началу 1820-х годов в политике России на Тихом океане
возобладали консервативные и охранительные тенденции. В
С.-Петербурге полагали, что первостепенное значение для России
представляет европейское и балканское (турецкое) направление, и что
россиянам вообще не следует увлекаться далекими заморскими
авантюрами. Не случайно поэтому Александр I и К.В. Нессельроде резко
отрицательно отнеслись к авантюре д-ра Г.А. Шеффера на Гавайях и
торговым проектам П. Добелла37. Показательно, что инициатором обоих
этих проектов оказались перешедшие на русскую службу иностранцы,
обладавшие способностями к торговым спекуляциям и заморским
авантюрам. Разумеется, выдвигали планы распространения влияния
России на Тихом океане и россияне (в частности, И.Л. Голиков и Г.И.
Шелихов), но и нм не удалось заручиться поддержкой правительства
(вспомним, например, категорический отказ Екатерины II поддержать
И.Л. Голикова и Г.И. Шелихова). Не получили поддержки правительства
и проект расширения колонии Росс, судьба которой с самого начала
оставалась неопределенной. Чуть ли не на всем протяжении XIX века
(вплоть до продажи Аляски в 1867 г.) число русских держалось на
уровне 400-800 человек (максимум - 823 в 1839 г.). Морским
зверобойным и пушным промыслом занималась сравнительно
незначительная часть русского населения (основная работа падала на
местных жителей, прежде всего, эскимосов, конягмиутов и алеутов).
"80% русского населения, - по словам С.Г. Федоровой, - приходилось
на сферы управления, технического обслуживания промыслового флота и
оборону колоний. Это определяло и характер расселения русских
колонистов: в 1860 г. из 595 русских поселенцев 519 (87%) проживало
в Ново-Архангельске и на Кадьяке"38 (в первую очередь в Павловской
гавани).
Хотя в колониях довольно успешно проводились опыты развития
животноводства, особенно быстро размножались свиньи и овцы, русские
научили местных жителей выращивать овощи, в частности картофель,
собственно сельским хозяйством (особенно хлебопашеством) в Русской
Америке (исключая, пожалуй, колонию Росс) занималась лишь
незначительная часть населения. И не только потому, что природные
условия на Аляске были очень суровы.
Охота на морского зверя велась на протяжении длительного времени
(апрель-август) и отрывала наиболее трудоспособное население от
производственной деятельности на суше. Доставка продовольствия и
других товаров через Сибирь обходилась чрезвычайно дорого. Не решила
проблему и организация кругосветных плаваний из С.-Петербурга в
Русскую Америку. Более успешными оказались "расторжки" с
"бостонскими корабельщиками", связи с компанией Гудзонова залива,
Калифорнией и Гавайскими островами. Вместе с тем усиливалась и
конкуренция иностранных держав, первоначально Испании, затем Англии,
а с конца XVIII века Соединенных Штатов, которые в дальнейшем начали
преобладать на всем Тихоокеанском севере. В конечном итоге России
так и не у далось по-настоящему утвердить свое господство на крайнем
Северо-Западе Америки и власть РАК фактически никогда не
распространялась на все население континентальной Аляски.
Вместе с тем, как подробно показывается в завершающемся к юбилею
трехтомном труде, важными положительными результатами деятельности
русских на Аляске и всем Тихоокеанском севере стали многочисленные
географические открытия и другие научные достижения, включая
этнографические исследования, организация школьного образования,
основание первых больниц, библиотек, не говоря уже о строительстве
судов, развитии различных ремесел и т.д.
Именно русские моряки смогли детально изучить побережье Аляски и
другие районы Тихоокеанского севера, включая российский Дальний
Восток, Сахалин и Курильские острова. Важный вклад в развитие
географических знаний внесли и сухопутные экспедиции РАК (И.Я.
Васильев, Ф.Л. Колмаков, А.К. Глазунов, Л.А. Загоскин и др.),
обследовавшие в XIX в. глубинные территории на Севере Аляски.
Одобрение и восхищение современников, включая иностранцев, вызвали
первые больницы, библиотеки и школы, которые предназначались для
обслуживания не только русских, но и других жителей колоний РАК
(алеутов, креолов, тлинкитов).
Важная заслуга русских на Аляске связана с деятельностью
православной церкви, которая с самого начала стала защитницей
местного населения. И не случайно на Аляске до сих пор помнят и чтут
члена первой Духовной миссии на Аляске монаха Германа, который стал
первым православным святым в Западном полушарии, и особенно
святителя Иннокентия (И.Е.Вениаминова), подвижническая деятельность
которого до сих пор вызывает всеобщее восхищение.
В целом рассмотренные выше особенности континентальной колонизации
Сибири и морской колонизации Русской Америки определили в конечном
итоге их судьбу: Сибирь стала неотъемлемой частью России, а Русская
Америка в 1867 г. перешла во владение Соединенных Штатов.
* При подготовке настоящего доклада использовались обобщения и
выводы, сделанные автором при написании вступительных разделов к
выходящей в издательстве «Международные отношения» “Истории Русской
Америки, 1732-1867” в трех томах. М., 1991-1999.
1Окунь С.Б. Российско-американская компания. 1939. С. 39, 49 и др.
2Wheeler, Mary Е. The Origins and Formation of the Russian-American
Company. Ph.D. Univ. of North Carolina at Chapel Hill. 1965; Eadem.
The Origins of the Russian-American Company // Jahrbttcher fur
Geschichte Osteuropas. 1966. Bd. 14. H. 4. S. 485-494. Позднее,
выступая в августе 1979 г. на международной научной конференции в г.
Ситке (Аляска), М. Уилер обратила внимание, что образование РАК было
связано также со стремлением правительства “установить порядок из
хаоса, который возник из-за соперничества купцов в Иркутске после
смерти Шелихова”. Wheeler М.Е. The Russian-American Company and the
Imperial Government: Early Phase // Russia’s American Colony.
Durham, 1987. P. 43-44.
3Письма и бумаги имп. Екатерины II, хранящиеся в Публичной
библиотеке, изданы А.Ф.Бычковым. СПб., 1873. С. 65. Во всех деталях
этот вопрос рассматривался в кн.: Болховитинов Н.Н. Становление
русско-американских отношений 1775-1815. М., 1966. С. 298-302.
4Павел I - С. Р.Воронцову 7 марта 1799 г. // АВПРИ. Ф. Сношения
России с Англией, 1799. Оп. 35/6. Д. 507. JI. 4-5, 13-16, 21 и др.
5Подробнее о переговорах Р.Кинга с С.Р.Воронцовым ем.: Болховитинов
Н.Н. Указ. соч. С. 202-205; Россия и США: Становление отношений,
1765-1815. М.. 1980. С. 210-244.
6Подробнее см.: Альперович М.С. Россия и Новый Свет (последняя треть
XVIII века). М.. 1993. С. 210, и далее.
7Н.П. Резанов и М.М. Булдаков были женаты на сестрах, дочерях Н.А. и
Г.И.Шелиховых Анне Григорьевне и Авдотье Григорьевне.
8Здесь и далее цитируется письмо Н.П. Резанова М.М. Булдакову и А.Г.
Булдаковой от 14 июля 1799 г. // АВПРИ. Ф. РАК. Д. 138. JI. 1-7 об.
9АВПРИ. Ф. РАК. Д. 123. Л. 138.
10Российско-американская компания и изучение Тихоокеанского севера.
1799-1815. М., 1994. С. 25.
11Агранат Г.А. Судьбы Русской Америки // США - экономика, политика,
идеология. - 1997. - № 11. - С. 54-55; его же. Русская Америка -
долгая память России //География. - 1997. - Ноябрь. - № 47. - С. 9.
12Окунь С.Б. С. 162-180 и особенно 181-202.
13Записки иеромонаха Гедеона о Первом русском кругосветном
путешествии и Русской Америке, 1803-1808 гг. // Русская Америка. По
личным впечатлениям миссионеров, землепроходцев, моряков... М.,
1994. С. 84-85; The Round the World Voyage of Hieremonk Gideon,
1803-1808 / Translated with an Introduction and Notes by L.T. Black.
- Kingston, Fairbanks, 1989. - P. 69.
14См. США - экономика, политика, идеология. - 1997. - № 11. - С.
52-63; География. - 1997. - Ноябрь. - № 42. - С. 8-9: № 43. - С.
2-3.
15Записки иеромонаха Гедеона... // РА. - С. 91.
16Там же. - С. 91.
17Материалы по истории русских заселений по берегам Восточного
океана. Вып. 1-4. СПб. 1861 (далее МИРЗ). С. 187-189.
18Лисянский Ю.Ф. - 1812. - Ч. 2. - С. 104-105.
19РГИА. - Ф. 13.-Оп. 2.-Д. 1243.-Л. 7 об.
20МИРЗ. - Вып. 1.-1861.-С. 119-120.
21См.: Полевой Б.П., Окладникова Е.А. Особенности отношений между
русскими и аборигенами в Русской Америке. От открытия Америки со
стороны Азии до продажи Аляски // Открытие Америки продолжается. -
СПб.. 1994. - Вып. 2.-С. 74.
22Тихменев П.А. Историческое обозрение образования
Российско-американской компании и действий ее до настоящего времени.
4.1-2. СПб., 1861-1863. - Прилож. С. 55-58.
23Gibson J.R. Russian Expansion in Siberia and America: Critical
Contrasts // Russia’s American Colony. - Durham, 1987. - P. 34-35.
24Болховитинов Н.Н. Указ. соч. С. 240.
25Gibson J.R. Op. cit. - Р. 34.
26Ляпунова Р.Г. Алеуты. Очерки этнической истории. - Л., 1987. - С.
98. Хотя данные, приводимые Р.Г.Ляпуновой, представляются несколько
завышенными, они в общем правильно отражают значение промысла
морских бобров в начальный период деятельности РАК. Вместе с тем
утверждение проф. Гибсона, будто 90% русского мужского населения
были заняты меховой торговлей (fur traders) основано, по-видимому,
на недоразумении и может ввести читателя в заблуждение (См. Gibson
J.R. Russian Expansion... Russia's American Colony. P. 35.) В
действительности сами русские в охоте на морского зверя, которая
требовала большого опыта, искусства и особых навыков, участвовали
мало (главным образом, как руководители партий, охранники, члены
команды морских судов и т.д.). Но зато в целом промысел пушнины и
торговля ею, несомненно, занимала главное, если не исключительное
место в деятельности РАК.
27Гринев А.В. Некоторые тенденции в отечественной историографии
российской колонизации Аляски // ВИ. - 1994. - № 11. - С. 166.
28Тихменев П.А. Указ. соч. Ч. 1. - С. 239. В таблице у С.Г.
Федоровой данные о промысле морских бобров и котов оказались
перепутаны. См. Федорова С.Г. Русское население Аляски и Калифорнии.
Конец XVIII века - 1867 г. М.. 1971. С. 172.
29Тихменев П.А. Указ. соч. Ч. 2. - С. 221.
30Приложение к докладу Комитета... - С. 398.
31История Сибири. Под ред. А.П.Окладникова. JI.. 1968. Т. 2. - С.
55.
32Подробно см. Кабо P.M. Города Западной Сибири: Очерки
историко-экономической географии (XVII - первая половина XIX вв.). -
М.. 1949: Воробьев В.В. Города южной части Восточной Сибири. -
Иркутск. 1959: Найденов Н.А. Тобольск. - М., 1885; Первое столетие
Иркутска. - СПб., 1902 и др.
33Совсем иная картина, как известно, наблюдалась на американском
континенте, где со времени высадки англичан в 1607 г. и до выхода к
устью Колумбии (Астория была основана в 1807 г.) прошло около двух
веков, а реальное освоение континента заняло у американцев еще и
почти весь XIX век (вплоть до начала 1890-х гг.), когда руководитель
ценза 1890 (Superintendent of the Census for 1890), а вслед за ним и
Ф.Дж.Тернер констатировал окончание периода "свободных земель”
(Turner F.J. The Significance of the Frontier in American History //
Annual Report for 1893. American Historical Association. - P. 199.).
34История Сибири. - Т. 2. - С. 183-184.
35Доклад Комитета. Ч. 1. - С. 127.
36Вениаминов И. Записки об островах Уналашкинского отдела. - СПб.,
1840.-Ч. 1.-С. V-VII.
37Болховитинов Н.Н. Авантюра доктора Шеффера на Гавайях в 1815-1819
годах // Новая и новейшая история. - 1972. - № 1. - С. 121-137; Его
же. Выдвижение и провал проектов Добелла // Американский ежегодник
1976. М., 1976.-С. 264-282.
38Федорова С. Г. - С. 246.
|