|
В процессе колонизации Россией Северо-Запада Америки
(конец XVIII века – 1867 год) было создано до 60 русских поселений
(главным образом на островах и в прибрежных районах). И хотя
большинство из них представляли собой незначительные пункты, а
русское население Аляски в целом не превышало в разное время 500-600
человек, «сравнительно большое число этих поселений и характер их
хозяйственной деятельности способствовали сближению русских
колонистов с аборигенным населением и вовлечению в орбиту русской
культуры огромных территорий»1.
Но если история Русской Америки в целом в советской литературе
получила достаточно подробное и глубокое освещение, то ее продажа в
1867 году Соединенным Штатам еще не стала предметом серьезного
исследования. Более того, иногда высказывались эмоциональные и
недостаточно обоснованные гипотезы и предположения. Утверждалось,
например, что некоторые лица «из окружения царя» были подкуплены,
что русское правительство «пошло на бессовестную сделку» из-за
опасности войны с Соединенными Штатами и т. д.2 «До нас не дошли ни
записи, ни тем более протоколы предварительных переговоров и
обсуждений, – говорится в другой работе. – Не нашли мы их и в личном
архиве царя, и в архиве канцлера А. М. Горчакова... Наверное,
принять такое решение было совсем не просто: ведь до самого акта
продажи никто из государственных деятелей, ни тем более
руководителей Российско-американской компании не ставил вопрос о
продаже русских территорий. Но всем ходом своей внешней политики
недальновидное царское правительство, подталкиваемое правительствами
США, Англии и Франции, подходило к этому позорному решению»3.
Действительность имеет мало общего с подобными высказываниями, а
документов о продаже Аляски так много, что для их более или менее
подробного анализа потребовалось бы написать целую книгу.
Не имея возможности в краткой статье во всех деталях осветить
историю продажи Аляски, позволю себе детально проследить события
одного дня – 16 (28) декабря 1866 года, когда, собственно говоря, и
было принято решение о продаже русских владений в Северной Америке
Соединенным Штатам. Думаю, что и в результате этого строго
ограниченного исследования мы получим картину событий, основанную не
на гипотезах, а на реальных и авторитетных документальных
источниках.
Но сначала небольшой экскурс в предысторию. Еще в годы Крымской
войны (1853-1856 годы) стало ясно, что русские колонии в Северной
Америке будет очень трудно защитить в случае нападения даже
ограниченных военных сил. Лишь соглашение о взаимной нейтрализации
владений Российско-американской компании (РАК) и британской компании
Гудзонова залива спасло Русскую Америку. Британское правительство
согласилось на нейтрализацию в первую очередь из опасения, что
Русская Америка будет продана Соединенным Штатам. (Кстати, в то
время фиктивный договор на этот счет уже был составлен русским
вице-консулом в Сан-Франциско П. С. Костромитиновым.) Вскоре после
Крымской войны вопрос о продаже Аляски США был поставлен младшим
братом царя Константином, и с тех пор судьба Русской Америки
продолжала обсуждаться на самых различных уровнях.
В конце 50-х – начале 60-х годов этот вопрос стал предметом бесед.
российского посланника в Вашингтоне Э. А. Стекля с сенатором У. М.
Гвином и заместителем государственного секретаря США Джоном
Апплетоном. Официальные переговоры, однако, не были открыты, а
выборы 1860 года и начавшаяся в апреле следующего года гражданская
война отодвинули практическое решение этого вопроса. В 1865 году
были даже утверждены «главные основания» нового устава
Российско-американской компании Государственным советом России, а
главному правлению компании удалось получить от правительства
дополнительные льготы. По представлению министра финансов М. X.
Рейтерна Александр II 20 августа (1 сентября) 1866 года «повелеть
соизволил» производить РАК «ежегодное из государственного
казначейства пособие по двести тысяч рублей» и снять с нее долг
казне в размере 725 000 рублей 4.
Настойчивость, с которой руководство РАК добивалось получения
дополнительных льгот и привилегий, имела и свою отрицательную
сторону. Царское правительство все более утверждалось во мнении о
целесообразности избавиться от обременительных владений в далекой
Америке, тем более что общее состояние финансов России находилось
тогда в совершенно неудовлетворительном состоянии. 16 (28) сентября
М. X. Рейтерн представил царю специальную записку, в которой отмечал
необходимость соблюдения строжайшей экономии во всех государственных
расходах, включая военное и морское министерства.
Поскольку «при нынешнем истощенном состоянии страны внутренние
займы, в какой бы то форме ни было... должны быть совершенно
прекращены», единственный выход из положения, даже при самом
решительном сокращении государственных расходов, министр финансов
видел в получении средств из-за границы. «При всех этих
сокращениях... расходы наши не покроются еще доходами, а, напротив,
в три года необходимо будет приобрести до 45 000 000 [рублей]
экстраординарных ресурсов» в виде иностранных займов5. В этих
условиях получение даже сравнительно небольшой суммы в результате
сделки о продаже Аляски представляло для царского правительства
определенный интерес.
Окончание гражданской войны в США и визит американской эскадры во
главе с заместителем морского министра Г. Фоксом в Россию летом 1866
года также не могли не способствовать возрождению идеи о продаже
русских владений в Северной Америке.
Непосредственным поводом к возобновлению рассмотрения вопроса о
судьбе Русской Америки послужил приезд в Санкт-Петербург российского
посланника в Вашингтоне Э. А. Стекля. Покинув Соединенные Штаты в
октябре 1866 года, он вплоть до начала следующего, 1867 года
пребывал в столице6. (В это время он имел возможность встретиться не
только со своим непосредственным начальством в ведомстве иностранных
дел, но и переговорить с двумя другими ключевыми фигурами – великим
князем Константином и министром финансов М. X. Рейтерном7.
Именно после того, как Э. А. Стекль по поручению министра
иностранных дел А. М. Горчакова имел «объяснение» с М. X. Рейтерном
«по предмету уступки наших Северо-Американских колоний за известное
вознаграждение Российско-американской компании и правительству»,
последний сообщил 2 (14) декабря 1866 года свои соображения на этот
счет. Рейтерн особо подчеркивал несостоятельность
Российско-американской компании в ее практических действиях. ступка
русских владений в Америке представлялась ему весьма желательной по
следующим «уважениям»:
1. «После семидесятилетнего существования компании она нисколько не
достигла ни обрусения мужского населения, ни прочного водворения
русского элемента и нимало не способствовала развитию нашего
торгового мореплавания. Компания даже не приносит существенной
пользы акционерам... и может быть только поддерживаема значительными
со стороны правительства пожертвованиями». Как отмечал министр,
значение колоний в Америке еще более уменьшилось, так как «ныне мы
уже прочно водворились в Амурском крае, находящемся в несравненно
более выгодных климатических условиях».
2. «Передача колоний... избавит нас от владения, которое в случае
войны с одной из морских держав мы не имеем возможности защитить».
В заключение Рейтерн упоминал о возможных столкновениях компании с
предприимчивыми американскими торговцами и мореплавателями. «Такие
столкновения, сами по себе неприятные, легко могли бы поставить нас
в необходимость содержать с большими на это расходами военные и
морские силы в северных водах Тихого океана для поддержания
привилегий компании, не приносящей существенной выгоды ни России, ни
даже акционерам, и во вред дружественным нашим отношениям к
Соединенным Штатам»8.
Как и в прошлом, главной и наиболее влиятельной фигурой (разумеется,
после Александра II) при обсуждении вопроса о судьбе Русской Америки
оставался великий князь Константин, возглавлявший морское
министерство и ставший в 1865 году председателем Государственного
совета. После разговора со Стеклем он поручил управляющему Морским
министерством вице-адмиралу Н. К. Краббе сообщить А. М. Горчакову:
«Его высочество полагает, что девятилетний период, истекший со
времени отзыва, который он препроводил к Вашему сиятельству 7
декабря 1857 года9, не только ни в чем не изменяет высказанных им в
то время мыслей, но, напротив того, представил несколько новых и
существенных в подтверждение их доказательств. В 1857 году положение
наших Северо-американских колоний было далеко не так обстоятельно
нам известно, как ныне, и это ближайшее знакомство, к сожалению, нам
показало со всей очевидностью, что в отношении этого края мы
поставлены если не навсегда, то, по крайней мере, на весьма
продолжительный срок в неизбежную необходимость искусственными
мерами и денежными со стороны казны пожертвованиями не только
поддерживать существование частной компании, доказавшей свою
несостоятельность в достижении предназначенных ей целей, но и
оставить за ней часть прав, долженствующих принадлежать одним
правительственным учреждениям. С другой стороны, значительное
развитие, которое получил в эти девять лет При-Амурский край, ясно
указывает, где именно на крайнем востоке предстоит России
будущность.
Если присоединить к этому исключительные выгоды, которые может
представить нам тесный союз с Северо-Американскими Штатами, и
необходимость отстранения всего, что могло бы породить несогласие
между двумя великими державами, то нельзя не сказать, что уступка
этих отдаленных колоний, не приносящих нам и не могущих принести
пользы, не имеющих никакой существенной связи с Россией и которых мы
не можем в случае нужды защитить, удовлетворила бы требованиям
предусмотрительности и благоразумия»10.
Не со всеми этими соображениями можно согласиться. Явной передержкой
выглядит утверждение, что американские владения не приносят и даже
не могут принести пользы, не имеют существенной связи с Россией и т.
п. С другой стороны, из этого документа вполне очевидным
представляется вывод о важном значении, которое царское
правительство придавало сближению и даже тесному союзу с
Соединенными Штатами, в связи с чем оно соглашалось даже уступить им
свои владения в Северной Америке, сосредоточив главное внимание на
Сибири, Дальнем Востоке и особенно Приамурском крае).
Ознакомившись с соображениями двух влиятельных сановников Российской
империи и хорошо зная точку зрения Э. А. Стекля, также
высказывавшегося в пользу продажи, А. М. Горчаков пришел к выводу,
что настало время принимать окончательное решение, в связи с чем он
предложил провести особое совещание с личным участием Александра II.
В письме к царю от 12 (24) декабря 1866 года министр иностранных дел
отмечал, что он «не может взять на себя ответственность сделать
единоличное заключение (une conclusion isolee) о политической
стороне вопроса» и хотел бы иметь возможность обсудить его в
присутствии императора «в узком комитете, ввиду необходимости
соблюдения непременной секретности, который будет состоять только из
вел. кн. Константина, г-на Рейтерна и меня». Он также предложил
пригласить Стекля ввиду его «знания местных условий» 11.
Из неразборчивой надписи, сделанной на письме Александром можно
заключить, что он согласился провести заседание в пятницу 16 (28)
декабря у себя в Зимнем дворце или у Горчакова в здании МИД на
Дворцовой площади, если последний не будет чувствовать себя
достаточно хорошо, чтобы покинуть свою резиденцию. Из «памятной
книжки» Александра II за 1866 год видно, что заседание состоялось у
Горчакова12.
Накануне заседания Горчаков предложил дополнительно включить в
состав комитета вице-адмирала Н. К. Краббе, поскольку
Российско-американская компания находилась в ведении Морского
министерства. Император с этим предложением согласился и сделал на
письме соответствующую помету13.
В час дня 16 (28) декабря в парадном кабинете Министерства
иностранных дел России на Дворцовой площади собрались участники
«особого заседания»: Александр II, Константин, Горчаков, Рейтерн,
Краббе и Стекль. Был ли на заседании еще кто-нибудь (в том числе
секретарь), неизвестно.
Главная ответственность за принятое решение в самодержавной России,
естественно, ложилась на императора. Но, как метко писал В. И.
Ленин, «царь просто утверждает волю нескольких десятков самых
крупных и самых знатных чиновников»14. В данном случае это была воля
четырех высших руководителей правительства, а также мнение
посланника в Вашингтоне, и все они высказались в пользу продажи.
«Насколько обстоятельно о всех деталях вопроса был осведомлен сам
Александр II, сказать с абсолютной точностью трудно, хотя все
основные документы проходили через его руки. Вне всякого сомнения,
он познакомился с кратким резюме мнений Константина, Рейтерна и
Стекля, которое было специально ему прислано в связи с подготовкой
заседания. Поскольку именно этот документ стал для царя исходным,
приведем его полный текст в переводе с французского:
«Мнение его императорского высочества вел. кн. Константина. Его
императорское высочество считает, что положение наших колоний
ухудшается изо дня в день; что, столь удаленные от метрополии, они
не имеют для России никакого значения, тогда как необходимость их
защиты в будущем, как и в прошлом, будет столь же трудной, как и
дорогостоящей. Его императорское высочество придерживается мнения,
что необходимо от них отказаться, продав их Соединенным Штатам, и
сосредоточить все заботы правительства на наших владениях на Амуре,
которые составляют неразрывную часть империи и которые во всех
отношениях представляют больше ресурсов, чем северные берега наших
Американских владений.
Мнение министра финансов. Г-н Рейтерн смотрит на вопрос с финансовой
точки зрения; он говорит, что компания, на которую возложено
исследование (exploration) колоний, оказалась несчастливой и
неспособной, и в настоящий момент она сохраняется только
искусственными средствами, которые не смогут долго продлить ее
существование. Императорское правительство, как считает г-н Рейтерн,
поставлено перед альтернативой: оно обязано или прийти на помощь
компании, которая стоит на грани банкротства, со значительными
денежными средствами, или взять на себя заботу об управлении ею, что
приведет к не менее обременительным жертвам. Г-н Рейтерн, как и его
высочество, вел. кн., считает необходимым уступить наши колонии
Соединенным Штатам.
Мнение нашего посланника в Вашингтоне. В своих донесениях г-н Стекль
не раз обращал внимание на неудобства, которые создает обладание
нашими американскими колониями и слабое обеспечение их безопасности.
В случае войны эти колонии будут зависеть от милости любой
враждебной державы, и даже в мирное время мы не защищены от
американских флибустьеров, которыми кишит Тихий океан. На жалобы, с
которыми императорская миссия в Вашингтоне не раз обращалась поэтому
поводу, федеральное правительство неизменно нам отвечало, что мы
сами должны принять необходимые меры предосторожности против этих
мародеров и что Соединенные Штаты не могут взять на себя охрану
наших берегов. Эти конфликты, всегда нежелательные, могут в большей
или меньшей степени повредить сохранению хороших отношений между
двумя странами. Несколько лет назад американцы предложили г-ну
Стеклю купить наши колонии, как они купили в прошлом Луизиану и
Флориду у Франции и у Испании, а недавно Техас и Калифорнию у
Мексики; г-н Стекль считает, что их можно было бы склонить к
возобновлению этого предложения.
Однако важно, чтобы переговоры были устроены таким путем, чтобы
инициатива исходила от Соединенных Штатов, и чтобы императорское
правительство не было ничем связано и сохранило право после того,
как предложение будет сделано, принять его или отвергнуть»15.
Приведенное выше резюме готовилось, по всей видимости, в Азиатском
департаменте МИД, который специально выделил значение русских
владений по Амуру, но зато совершенно опустил мысль о желательности
поддержания тесного союза с США, которая присутствовала в записках
Константина еще с 1857 года. Слишком прямолинейно излагалась и
записка М. X. Рейтерна. Впрочем, как сам Константин, таки другие
лица, мнения которых были представлены царю, участвовали в заседании
комитета и могли изложить свои соображения в более точном и полном
виде.
Из более позднего свидетельства Э. А. Стекля известно, в частности,
что во время заседания 16 (28) декабря 1866 года «министр финансов
представил детальные сведения о действительном состоянии компании и
о пожертвованиях, которые правительство должно было сделать, чтобы
поддержать ее кредит»16.
Следует сказать, что ко времени проведения заседания комитета М. X.
Рейтерн располагал обширной и разнообразной информацией о финансовом
состоянии Российско-американской компании. Сама компания, как уже
упоминалось, просила отпустить ей «1 120 000 руб. сер[ебром]
билетами государственного казначейства»17. Кроме того по поручению
Рейтерна, «директор государственного банка» (К. Дитеррех?18)
представил 8 (20) декабря несколько важных документов, подписанных
членом исполнительной части Главного правления РАК вице-адмиралом М.
Д. Тебеньковым: 1. Ведомость долгов РАК, подлежащих немедленной
уплате, на сумму 1 121 670 рублей19. 2. Перечень имущества компании
в колониях стоимостью 1 747 652 рубля (кроме того, у РАК имелось еще
несколько кораблей стоимостью 479 612 рублей)20. 3. Смету ее годовых
доходов (720 250 рублей) и расходов – 676 550 рублей21.
Комментируя представленную смету доходов и расходов компании,
основанную на ходе дел РАК в последние годы, «столь неблагоприятные
для оной», директор государственного банка обратил внимание на то,
что «расходы исчислены в самом полном количестве, а доходы в весьма
умеренном». Будучи опытным финансистом, он оценивал перспективы
компании на будущее достаточно благоприятно: «Из вышеупомянутой
сметы я мог заключить, что, по моему усмотрению, ...компания может
существовать при благоразумных распоряжениях и коммерческих
познаниях гг. членов Правления, получая ежегодно дарованную оной
правительством субсидию в 200 тыс. руб., без новых пожертвований со
стороны правительства на будущее время, если какие-либо
непредвиденные коммерческие или политические обстоятельства не будут
тому препятствовать, и что доходы компании на будущее время могут
превысить показанные в сметах суммы»22.
Все эти материалы, по всей видимости, не в полной мере удовлетворили
министра финансов, и он запросил у руководства РАК еще и краткую
сводку ее имущества и долгов. Такая общая сводка была ему
представлена 16 (28) декабря 1866 года «директором Американской
компании т[айным] советником] бароном Врангелем». «Стоимость
колониального имущества и товаров за вычетом всех долгов компании» в
этом документе была определена в 1 574 437 рублей 87 копеек (сумма
долгов исчислялась в 1 442 670 рублей)23. Не исключено, что все эти
данные могли учитываться М. X. Рейтерном при определении возможной
денежной компенсации РАК после продажи Аляски Соединенным Штатам. Во
всяком случае, можно утверждать, что на совещании 16 (28) декабря
министр финансов имел в своем распоряжении довольно обстоятельную
информацию о состоянии дел Российско-американской компании.
Впрочем, не финансовая сторона вопроса считалась, конечно, главной,
и не М. X. Рейтерн был центральной фигурой, от которой зависело
окончательное решение вопроса. Ключевую роль играли два человека –
влиятельный брат царя Константин и А. М. Горчаков, поскольку именно
от ведомства последнего зависело практическое осуществление продажи
русских владений в Северной Америке.
Что касается А. М. Горчакова, то он, не возражая против продажи,
долгое время занимал выжидательную позицию, стремился собрать всю
необходимую информацию, прощупать отношение к возможной продаже
правительства США и не торопился принимать окончательное решение.
Накануне «особого заседания» А. М. Горчаков изложил свои взгляды в
специальной записке, черновой проект которой с трудночитаемыми
правками сохранился в соответствующем архивном деле.
В первой части проекта доклада излагались известные соображения
Константина и министра финансов, которые, в частности, обращали
внимание на тяжелое положение дел РАК. Со своей стороны, министр
иностранных дел счел необходимым добавить, что «в политическом
отношении положение наших колоний едва ли более благополучно.
Средства обороны недостаточны для защиты их даже от американских
флибустьеров... которых отзыв нашей эскадры сделал еще более смелыми
в совершении грабежей на наших берегах».
Отметим, что в своей основной части доклад А. М. Горчакова почти
дословно повторял соображения Э. А. Стекля (или скорее, наоборот,
резюме мнения Стекля, составлявшееся позднее, готовилось на основе
проекта доклада Горчакова). Министр обращал внимание на то, что «это
будет предметом продолжающихся конфликтов между двумя
правительствами, что в большей или меньшей степени может повредить
нашим добрым отношениям с Соединенными Штатами».
«В случае войны наши колонии будут зависеть от милости любой
враждебной державы. Если во время Крымской войны Англия согласилась
объявить о нейтрализации нашей территории, то это было потому, что
она опасалась, что мы продадим ее американцам, что дало бы
англичанам на севере, как это существует к югу от их владений,
неудобных и опасных соседей. Это соображение является, быть может,
для нас мотивом продать наши колонии Соединенным Штатам. Оно,
конечно же, служит основанием для американцев, чтобы их приобрести».
Следует отметить, что несколько заключительных абзацев в проекте
доклада Горчакова перечеркнуты, они относятся к действиям, которые
надлежало предпринять после принятия решения о продаже Аляски
Соединенным Штатам. «Если, в. и. величество, дадите свою санкцию,
Ваш представитель в Вашингтоне, находящийся сейчас здесь в отпуске,
получит приказ безотлагательно вернуться на свой пост для начала
этих переговоров.
Длительный опыт г-на Стекля, как и его знакомство с американскими
государственными деятелями (буквально: hommes de I’Union),позволит
ему предварительно проконсультироваться с сенаторами и членами
палаты, которые наиболее прямо заинтересованы во владении нашими
колониями, и обсудить конфиденциально это дело перед тем, как
придать ему официальную форму.
Г-н Стекль вернется в С.-Петербург для отчета о результатах этих
переговоров»24.
Поскольку официального протокола «особого заседания» 16 (28) декабря
1866 года пока обнаружить не удалось (не исключено, что такого
протокола вообще не велось), воссоздать во всей полноте и точности
ход обсуждения не представляется возможным. Огромную пользу мог бы
принести дневник Константина, который он вел на протяжении почти
всей своей жизни. За отдельные годы (в том числе за 1866 год) этот
дневник долгое время считался утраченным, и я был весьма обрадован,
обнаружив в дополнениях к описи бумаг Константина упоминание о
наличии дневника за 1 января – 30 декабря 1866 года. К сожалению,
рукопись дневника оказалась поврежденной и записи за ноябрь –
декабрь вообще отсутствовали25.
Что касается бумаг самого Александра II, то в трудночитаемой
«памятной книжке» значится: «в 1 [час дня] у К[нязя] Горчакова
[совещание] по дел[у] Американской Комп[ании]. Рещ[ено?] продать
Соединенным] Штатам»26. В 2 часа у царя намечалось уже следующее
мероприятие.
Гораздо более подробное изложение того, что произошло 16 (28)
декабря 1866 года, приводилось известным американским исследователем
профессором Ф. А. Голдером в его статье, опубликованной еще в 1920
году: «На заседании, которое имело место 16 декабря во дворце (мы
знаем теперь, что это происходило не в Зимнем дворце, а в резиденции
А. М. Горчакова на углу Дворцовой площади. – Н. Б.) присутствовали
все вышеупомянутые лица (то есть Александр II, Константин, Горчаков,
Рейтерн, Краббе и Стекль. – Н. Б.). Рейтерн привел подробности о
тяжелом финансовом положении компании. В последующей дискуссии все
приняли участие и в конце согласились продать колонии Соединенным
Штатам. Когда это было решено, император обратился к Стеклю и
спросил его, не возвратится ли он в Вашингтон для завершения дела.
Хотя это было не то, чего хотел Стекль, намечавшийся в то время на
пост посланника в Гаагу, у него не осталось выбора, и он сказал, что
поедет.
Великий князь дал ему карту, на которой были обозначены границы, а
министр финансов сказал, что ему следует получить не менее 5
миллионов долларов»27.
В общих чертах ход обсуждения явно излагался правильно, и было
очевидно, что Ф. А. Голдер опирался на какую-то документальную
запись. Выяснить дело стало возможным, однако, только тогда, когда я
познакомился с богатейшим архивом Ф. А. Голдера в Гуверовском
институте войны, революции и мира. В одной из архивных папок
сохранились выписки из письма Э. А. Стекля своему коллеге в Лондоне
барону Ф. И. Бруннову от 7 (19) апреля 1867 года, которые полностью
соответствовали приведенному выше отрывку и являлись свидетельством
одного из участников «особого заседания»28.
На заседании 16 (28) декабря было также решено, что все
заинтересованные ведомства подготовят для посланника в Вашингтоне
свои соображения. Соответственно уже 22 декабря 1866 года (3 января
1867 года) управляющий Морским министерством Н. К. Краббе представил
Александру II записку «Пограничная черта между владениями России в
Азии и Северной Америкой», которая была одобрена царем. Два дня
спустя Н. К. Краббе представил эту записку вместе с соответствующей
картой А. М. Горчакову для последующей передачи Стеклю29.
Учитывая важность записки Н. К. Краббе, а также тот факт, что она
была положена в основу статьи 1 договора 1867 года, приведем ее
текст полностью:
«Пограничная черта между владениями России в Азии и Северной
Америкой.
Основной точкой пограничной черты служит пересечение меридиана 169°
западной долготы от Гринвича с параллелью 65°30' северной широты. От
этого пункта граница идет: к северу – по меридиану 169° W-ой
долготы, который разделяет пополам Берингов пролив и проходит между
островами Ратманова (он же Нунарбук или Имаклит) и Крузенштерна (Игналук)
из группы островов Св. Диомида или Гвоздева; к югу – по румбу SW 44°
на средину пролива между северо-запад--ной оконечностью острова Св.
Лаврентия (мыс Чибукан) и мысом Чукотским на Азиатском материке до
пересечения широты 64° северной с меридианом 172° западной долготы.
Далее пограничная черта направляется на SW 41° на середину пролива
между Командорскими и Алеутскими островами, а именно на средину
линии, соединяющей восточную оконечность острова Медный и западную
острова Атту (мыс Врангеля) в широте 53°30' Nй (северной) и долготы
170°30' Ой (восточной) от Гринвича»30.
Помета, сделанная Александром II: «Ладно доложено» и надпись на
полях: «Одобрено государем императором 22 декабря 66 года. Н. Краббе».
Несколько позже, 5 (17) января 1867 года, «во исполнение объявленной
е. и. в-вом в особом заседании... высочайшей воли» М. X. Рейтерн
переслал А. М. Горчакову «некоторые соображения на случай уступки
наших Северо-Американских колоний Соединенным Штатам»31. Министр
финансов считал необходимым предусмотреть, чтобы «русским подданным
и вообще жителям колоний» было предоставлено «право остаться в оных
или беспрепятственно выехать в Россию. В том и в другом случае они
сохраняют право на всю свою собственность, в чем бы она ни состояла»
(п. 1). При этом министр особо оговаривал обеспечение свободы «их
богослужебных обрядов». Поскольку РАК обеспечивала жителей многими
товарами первой необходимости, Рейтерн полагал, что в переходное
время соответствующие обязательства должны будут взять США (п. 2).
Кроме того, они должны учитывать обязательства РАК по соглашениям с
компанией Гудзонова залива, а также Американо-русской компанией в
Сан-Франциско в отношении поставок льда (п. 3). Наконец, министр
указывал, что «денежное вознаграждение» за уступку колоний должно
составлять «не менее пяти миллионов (5 000 000) долларов» (п. 4) 32.
Министерство иностранных дел специальных инструкций Э. А. Стеклю не
дало, что, по всей видимости, было связано с тем, что посланник
присутствовал на «особом заседании» 16 (28) декабря и был в курсе
всех деталей обсуждения. Сам Горчаков полностью разделял соображения
Стекля по этому вопросу и рассчитывал, что опыт и связи посланника в
Вашингтоне помогут в ведении переговоров. И 16 (28) января 1867 года
директор канцелярии МИД В. И. Вестман ограничился простой пересылкой
ему материалов, поступивших от Н. К. Краббе и М. X. Рейтерна33.
Единственно, чего не получил Э. А. Стекль (и это было обусловлено
еще во время декабрьского заседания), так это права окончательного
решения и подписания договора. После согласования его текста с
американской стороной он должен был доложить об условиях соглашения
в С.-Петербург, что и было им сделано.
Сам договор, как известно, был подписан 18 (30) марта 1867 года в
Вашингтоне государственным секретарем США Уильямом Г. Сьюардом и Э.
А. Стеклем. Ратифицирован Александром II и контрассигнован А. М.
Горчаковым 3 (15) мая 1867 года34.
Приведенные выше документальные материалы не оставляют сомнений в
том, что принципиальное решение о продаже русских владений в
Северной Америке было принято на «особом заседании» 16 (28) декабря
1866 года. Все его участники безоговорочно высказывались в пользу
продажи, и никаких иных мнений (во всяком случае, в период
подготовки этого решения) представлено не было35.
Отпадают, на мой взгляд, «гипотезы» и «предположения» о тайных
мотивах «позорного решения» о продаже Аляски, включая подкуп лиц из
окружения Александра II. Да и кто мог давать взятки? Очевидно,
только лица, заинтересованные в получении от продажи Аляски
материальной выгоды. Такими лицами были директора и акционеры
компании, курс акций которой после продажи возрос. Они, однако,
этого не делали, да и практически не могли сделать хотя бы потому,
что декабрьское заседание было строго секретным, и компания не была
поставлена о нем в известность. У руководства РАК запросили только
чисто фактическую информацию о состоянии ее дел. Что же касается
взяток, то впоследствии они действительно давались, но не в
С.-Петербурге, а в Вашингтоне, чтобы обеспечить прохождение договора
о продаже Аляски через конгресс США36. Впрочем, эти взятки были
скорее следствием коррупции, царившей в американской столице.
Реальной опасности отклонения договора не существовало, а против его
ратификации в сенате США проголосовало только два человека.
Оценивая причины продажи русских владений в Америке, которые
упоминались в материалах «особого заседания», следует отметить, что
при внимательном анализе некоторые из них, взятые в отдельности,
представляются малосущественными.
Очевидно, например, что 5 миллионов долларов, на которые
рассчитывали, и 7,2 миллиона долларов, которые получили, не могли
быть существенным подспорьем при общих расходах России, превышавших
400 миллионов рублей. Вместе с тем, учитывая необходимость
приобретения за границей в течение трех лет 45 миллионов рублей, о
чем писал М. X. Рейтерн царю осенью 1866 года, эта сумма могла
представить некоторый интерес.
Что касается положения самой Российско-американской компании в
середине 60-х годов XIX века, то оно было трудным, но отнюдь
некритическим. Решение о продлении срока ее деятельности, по
существу, было принято, и правительство уже взяло на себя
обязательства о предоставлении ей финансовой помощи. Компания,
правда, просила о дополнительной помощи, но и это, пожалуй, не могло
стать главной причиной для решения о продаже.
Гораздо большее значение при решении судьбы Аляски имела внешняя
угроза, и в первую очередь экспансия Соединенных Штатов37, правда,
внешняя угроза русским владениям в Северной Америке существовала на
протяжении многих лет. Особенно острой она была в году Крымской
войны со стороны Англии, а также со стороны США, позиции которых на
тихоокеанском севере все более укреплялись. Вместе с тем в середине
60-х годов эта угроза несколько ослабела. Отношения РАК с компанией
Гудзонова залива оставались вполне удовлетворительными, а США к 1866
году еще не оправились от тяжелейших потрясений гражданской войны. И
хотя участники «особого заседания» (в первую очередь Э. А. Стекль)
ссылались на возрастающую угрозу со стороны американцев, и такая
угроза действительно существовала, в 1866 году она была скорее
потенциальной, чем реальной.
Как показала миссия Г. Фокса, 1866 год оказался пиком
русско-американского сближения, а продажа Аляски, по мнению
участников декабрьского совещания, могла бы способствовать созданию
предпосылок для укрепления в будущем союза обеих держав.
Давняя идея о континентальном, а не морском будущем России, отказ от
присоединения далеких заморских территорий и сосредоточение внимания
на укреплении позиций на Дальнем Востоке (особенно в районе реки
Амур) приобретали все большее значение. Напомним, что еще в 1818
году царь Александр I и министр иностранных дел К. В. Нессельроде
отклонили предложение о принятии в русское подданство Гавайских
островов. В середине 60-х годов XIX века идея о «континентальном»
будущем России, видимо, также сработала в пользу решения о продаже
далеких русских владений в Северной Америке.
Любопытно, что, уступив свои владения в Америке Соединенным Штатам,
Россия оказалась первой европейской державой, добровольно
отказавшейся от своих заморских колоний. Разумеется, речь идет не о
каком-то особом альтруизме царского правительства, а лишь о
соображениях реальной политики. Уместно напомнить в этой связи, что
еще Екатерина II, отклоняя просьбу Г. Шелихова и И. Голикова о
монаршем «пособии», подчеркивала, что «американских селений примеры
не суть лестны, а паче не выгодны для матери земли» и что «многое
распространение в Тихое море не принесет твердых польз». Торговать
одно дело, а «завладеть дело другое»38.
Продажа Аляски рассматривалась руководителями русского правительства
в свете устранения очага возможных противоречий в будущем и
укрепления фактического союза двух великих держав. Оправдались ли
эти расчеты? Развитие событий в русско-американских отношениях конца
XIX века – начала XX века не позволяет ответить на этот вопрос
положительно.
Примечания
1 С. Г. Федорова. Русское население Аляски и Калифорнии. Конец XVIII
века – 1867 г. М., 1971, стр. 246.
2 М. И. Белов. К столетию продажи Аляски. – «Известия Всесоюзного
географического общества», 1967 г., № 4, стр. 297, 299.
3 А. И. Алексеев. Судьба Русской Америки. Магадан, 1975, стр. 312.
Его же. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки
до конца XIX века. М., 1982, стр. 131.
4 Архив внешней политики России (далее: АВПР), ф. РАК, д. 414, л.
16. Финансовое положение компании и после предоставления этих льгот
оставалось весьма затруднительным. Осенью 1866 года Главное
правление РАК просило предоставить ему 1120000 рублей «с тем, чтобы
вместо 200 т[ысяч] высочайше дарованных ежегодных субсидий
уплачивалось компании в течение 16 лет только 79250 руб. сер[ебром],
а последние 4 года по 200 000 руб. сер[ебром]» (там же, л. 5).
6 Записка М. X. Рейтерна Александру II о финансовом положении
России, 16 (28) сентября 1866 г. Центральный государственный архив
Октябрьской революции (далее: ЦГАОР), ф. 678, оп. 1, д. 620, л. 25.
8 National Archives and Records Service, Record Group 59, Notes from
Russian Legation, r. 4, October 12, 1866. В середине февраля 1867
года Стекль вернулся в США. См.: АВПР, ф. Канцелярии, 1867 г., д.
167, лл. 176-177.
7 В С-Петербурге Эдуард Андреевич Стекль считался опытным
дипломатом, хорошо осведомленным о положении в Соединенных Штатах.
Еще в апреле 1839 года он был назначен секретарем российской миссии
в Вашингтоне, а после смерти посланника А. А. Бодиско в январе 1854
года долгое время исполнял обязанности поверенного в делах. С 1
января 1857 года Стекль стал «чрезвычайным посланником и полномочным
министром при Американских Соединенных Штатах», а весной 1864 года
был произведен «за отличие» в тайные советники. АВПР, ф. ДЛС и ХД,
Исп. отд., 1 стол,1869 г., д. 55, лл. 11-14.
9 М. X. Рейтерн – А. М. Горчакову, 2(14) декабря 1866 г.
(конфиденциально). – АВПР, ф. РАК, д. 399, лл. 9-10; д. 412, лл.
1-2. Обращая внимание на существование угрозы Русской Америке со
стороны китобоев, купцов и предпринимателей США, М. X. Рейтерн
опирался на длительную историю соперничества обеих держав на
тихоокеанском севере. Об экспансии США свидетельствуют
многочисленные жалобы РАК на деятельность американских
«корабельщиков» и торговцев в русских владениях, хранящиеся в АВПР,
материалы Национального архива и Библиотеки конгресса США в
Вашингтоне, бумаги государственного секретаря У. Сьюарда (Рочестер),
сенатора У. Гвина (Беркли) и других американских политических
деятелей, представителей деловых кругов Северо-Востока и Дальнего
Запада (Калифорния, Орегон). Подробнее см. Н. I. Kushner. Conflict
on the Northwest Coast: American-Russian Rivalry in the Pacific
Northwest, 1790-1867. Westport, 1975.
9 Речь идет о подробной записке, в которой Константин доказывал
необходимость продажи русских владений в Америке Соединенным Штатам.
«Сообразно особенной природы» и исторического развития России
целесообразно «укрепляться в центре своем», а США, «следуя
естественному порядку вещей, должны стремиться к обладанию всей
Северной Америкой». Он обращал также специальное внимание на то, что
соединение торговой и административной деятельности «крайне вредно
для подвластных компании городов» [АВПР, ф. Гл. арх. 1-9, 1857-1868
гг., д. 4, лл. 30-33 (подлинник); ЦГАОР, ф. 722, оп. 1, д. 448
(копия)].
10 Н. К. Краббе – А. М. Горчакову, 7 (19) декабря 1866 г., № 26
(секретно). – АВПР, ф. РАК, д. 399, л. 11; д. 410, лл. 8-9.
11 А. М. Горчаков – Александру II, 12(24) декабря 1866 г. – АВПР, ф.
Гл. арх. 1-9, 1857-1868 гг., д. 4, л. 65; D. Н. Miller. The Alaska
Treaty. Kingston, 1981, p. 61 (далее: AT). Миллер часто подписывал
свои работы как Hunter Miller. Публикация издана под его полным
именем – David Hunter Miller. Историкам международных отношений
хорошо известно восьмитомное собрание договоров США за 1776-1863
годы: «Treaties and Other International Acts of the United States of
America, 1776-1863, Vol. 1-8. Ed. by H. Miller. Washington, 1931
–1948. Подобно своему русскому коллеге Ф. Ф. Мартенсу, Д. X. Миллер
сопровождал публикацию каждого договора пояснительным текстом и
комментариями, которые, как правило, во много раз превышали размеры
самого публикуемого договора. Свое исследование о договоре 1867 года
Миллер закончил еще в 1944 году, но, к сожалению, по финансовым
соображениям серия прекратила выходить, и аляскинский том так и
остался в рукописи. Правда, Национальный архив подготовил микрофильм
работы Миллера (Т-1024) вместе с документами, относящимися к продаже
Аляски за 1856-1867 годы (Т-495), но лишь недавно это ценное
исследование стало, наконец, достоянием широкого круга читателей.
12 ЦГАОР, ф. 678, оп. 1, д. 320, л. 120.
13 А. М. Горчаков – Александру II, 15 (27) декабря 1866 г.– АВПР, ф.
Гл. арх. 1-9, 1857-1868 гг., д. 4, л. 68.
14 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 7, стр. 135.
15 АВПР, ф. Гл. арх. 1-9, 1857-1868 гг., д. 66-67; AT, pp. 61-62.
16 Э. А. Стекль – А. М. Горчакову, 12(24) июля 1867 г., № 23.– АВПР.
ф. Канцелярии, 1867 г., д. 167, лл. 107-120; «American Historical
Review», 1943, Vol. 48, № 3,P. 528.
17 АВПР, ф. РАК, д. 412, л. 5.
18 Подпись на документе не вполне разборчива
19 АВПР, ф. РАК, д. 412, л. 12.
20 Там же, лл. 13-16.
21 Там же, лл. 17-18.
22 Директор государственного банка – М. X. Рейтерну, 8(20) декабря
1866 г. – АВПР, ф. РАК, Д. 412, лл. 10-11. Это письмо, как можно
судить по известным мне материалам, было едва ли не единственным
благоприятным для РАК документом, представленным накануне «особого
заседания». Однако оно не изменило сложившегося у М. X. Рейтерна
отрицательного впечатления о делах компании.
23 АВПР, ф. РАК, д. 412, лл. 19-20.
24 Проект доклада А. М. Горчакова, декабрь 1866 г. – АВПР, ф. Гл.
архив, 1-9, 1857-1868 гг., д. 4, лл. 70-72; AT, pp. 59-60. По мнению
Д. X. Миллера, этот документ не был направлен Александру II. Вместо
него Горчаков переслал царю резюме мнений Константина, Рейтерна и
Стекля. Скорее всего это действительно было. Так, хотя полностью
исключить представление этого доклада царю нельзя. В любом случае,
однако, этот документ сохраняет первостепенное значение как
изложение взглядов самого А. М. Горчакова, который присутствовал на
заседании и принимал непосредственное участие как в принятии
решения, так и в его последующем практическом осуществлении.
25 Дневник вел. кн. Константина за 1866 г. – ЦГАОР, ф. 722, оп. 1,
д. 1157, л. 94.
26 Памятная книжка Александра II за 1866 г. – Там же, ф. 678, оп. 1,
д. 320, л. 120.
27 F. A. G о 1 d е г. The Purchase of Alaska. – «American Historical
Review», 1920, Vol. 25, № 3, pp. 418-419.
28 Hoover Institution Archives, F. A. Golder Papers, Box 3.
29 H. К. Краббе – А. М. Горчакову, 24 декабря 1866 г. (стар. ст.), №
27. – АВПР, ф. РАК, д. 399, л. 17. Для информации все участники
заседания все важнейшие документы пересылали друг другу [Н. К.
Краббе – М. X. Рейтерну, 24 декабря 1866 г. (стар. ст.), № 28. –Там
же, д. 412, лл. 21-22.
30 АВПР, ф. РАК, Д. 399, л. 15, об. Заверенную копию без помет см.:
АВПР, ф. Гл. арх. 1-9, 1857-1868 гг., д. 4, л. 117, об.; AT, pp.
63-64.
31 М. X. Рейтерн – А. М. Горчакову (копия Н. К. Краббе), 5 (17)
января 1867 г. – АВПР, ф. РАК, д. 412, лл. 25-26.
32 АВПР, ф. РАК, Д. 412, л. 26; АТ, р. 64.
33 В. И. Вестман –Э. А. Стеклю, 16 января 1867 г., № 60 (весьма
секретно). – АВПР, ф. Гл. арх. 1-9, 1857-1868 гг., д. 4, л. 73.
34 ПСЗРИ. Собр. 2-е, т. 42, отд. 1, 1867 г., № 44518. СПб., 1871,
стр. 421-424.
35 Единственное исключение – записка молодого сотрудника Азиатского
департамента МИД Ф. Р. Остен-Сакена, которая имела главным образом
теоретическое значение, так как была написана после заседания,
вечером 16 (28) декабря 1866 года и дальше руководства департамента
не пошла. АВПР, ф. Гл. арх., 1-9, 1857–1868 гг., д. 4, лл. 63-64.
36 Детальное исследование этого вопроса провел П. С. Холбо (см. P.
S. Но1bо.Tarnished Expansion: The Alaska Scandal, The Press and
Congress, 1867-1871. Knoxville, 1983).
37 А. Л. Нарочницкий. Колониальная политика капиталистических держав
на Дальнем Востоке, 1860-1895. М., 1956, стр. 169-176.
38 Собственноручные замечания Екатерины II на докладе комиссии о
коммерции (1788 г.). – АВПР, ф. РАК, д. 36, лл. 1-2 (автограф);
«Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке». Под ред. А. И.
Андреева. М., 1948, стр. 281-282.
Николай Николаевич Болховитинов – член-корреспондент АН СССР,
ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории. Автор многих
книг и статей по истории США и русско-американских отношений. Ряд
его книг опубликован в США.
|