|
Имя казачьего сотника Ивана Кобелева - одного из первых русских
исследователей крайнего северо-востока Сибири хорошо известно в
литературе. В 1779 и 1789-1791 гг. он продолжительное время жил
среди чукчей, дважды побывал на островах Диомида и в 1791 г. вместе
с казаком-чукчей Николаем Дауркиным в сопровождении отряда чукчей
пересек на байдарах Берингов пролив и первым из россиян высадился
против Чукотского носа на американский берег, остававшийся в этом
районе недоступным для европейцев на протяжении всего XVIII
столетия. В дошедших до нас записях Ивана Кобелева собраны
многообразные этнографические сведения о жизни чукчей и островных
эскимосов. С его именем связаны также попытки разыскать на
Северо-Американском материке поселение русских, обосновавшихся там,
по его сведениям, еще в XVII столетии.
Однако до настоящего времени отсутствовали сколько-нибудь
достоверные биографические сведения о самом Иване Кобелеве. Этот
пробел до некоторой степени может быть восполнен серией архивных
документов, которые мы предлагаем вниманию читателя.
* * *
В фонде экспедиции И. И. Биллингса Центрального Государственного
архива военно-морского флота СССР хранится «Аттестат» казачьего
сотника Ивана Кобелева1. Это краткое рекомендательное письмо,
включающее биографические данные, написанное начальником
Северо-восточной экспедиции И. И. Биллингсом в Якутске 27 июля 1792
г. по завершении его сухопутным отрядом сложнейшего маршрута через
всю Чукотку. Избрав Кобелева нарочным для отправки в С.-Петербург
секретных журналов и двух карт экспедиции, И. И. Биллингс нашел
справедливым представить его к награждению: «... по оказанному его
усердию и ревности во время продолжения службы его при мне, -
говорится в «Аттестате», - неусыпным радением и старанием в
предварении и уговаривании чукотских народов к приведению в
подданство Российскому престолу».
Из «Аттестата» впервые становится известным, что Иван Кобелев
родился в Анадырске в 1739 г. (в момент получения «Аттестата» «от
роду себе имеет 54-й год) в семье казачьего офицера есаульского чина
(«из казачьих есаульских детей»)2. Известно, что Иван Кобелев в
совершенстве владел чукотским языком, и эго дает основание
предполагать, что рожден он был от смешанного брака, и мать его была
коренной жительницей Чукотки (такие браки были весьма распространены
среди сибирского казачества)
Тринадцатилетним подростком 1 ноября 1752 г. Иван Кобелев вступил в
казачью службу. Спустя три года, в 1755 г., уже принимал участие в
серьезном деле («а того году вступил в поход вниз по течению реки
Анадыра водяною коммуникациею против немирных чукоч и был со оными
на сражениях»). По-видимому, речь идет о походе 1755 г., во главе
которого стоял незадолго до того прибывший в Анадырский острог
главный командир Иван Степанович Шмалев.
Начиная с 1743 г., когда экспедицией В. Беринга и А. Чирикова уже
открыт был путь к берегам Америки, минуя Чукотку, у русского
правительства отпала необходимость приведений чукчей в российское
подданство с помощью дорогостоящих специальных экспедиций. Чукчи
по-прежнему сохраняли свою независимость и продолжали разорительные
набеги на объясаченных русскими коряков, юкагиров и ламутов
(эвенов). На новом этапе приходилось думать о приведении чукчей в
российское подданство мирным путем, и И. С. Шмалев получил
инструкцию начать с чукчами переговоры.
Автограф сотника Кобелева 1791 г.
С этой целью 6 июля 1755 г. из Анадырского острога вниз по Анадырю к
Красному Яру на девяти шитиках отправился отряд из 230 человек.
Переговоры И. С. Шмалева с чукотскими тойонами по недоразумению были
сорваны, однако вооруженного столкновения с чукчами в этот раз не
было, и отряд 17 августа возвратился в Анадырск [2, стр. 19, 20].
Следовательно, имеющееся в «Аттестате» утверждение, что Иван Кобелев
вовремя похода 1755 г. «был со оными (чукчами. - С. Ф.) на
сражениях», вероятно следует расценивать либо как преувеличение,
либо относить к другому времени его казачьей службы.
Возвратясь из похода, Иван Кобелев продолжал службу в Анадырской
крепости до «порушения» ее в 1764 г. После этого он был переведен в
Гижигинскую крепость и находился там «у письменных дел»3. Он
довольно успешно продвигался по служебной лестнице: 2 января 1771 г.
был произведен в казачьи пятидесятники, а 29 июня 1775 г. 36-и лет
от роду получил звание казачьего сотника. Но затем минуло 17 лет,
прежде чем он удостоен был следующего повышения в чин поручика 4.
Первый самостоятельный поход Ивана Кобелева по Чукотке в район
Берингова пролива, по официальной версии назначенный «для збору с
чукотских народов в казну ясака, описания их людства», начался из
Гижигинска 1 марта 1779 г. В «Аттестате» он ошибочно приурочен к
1780 г.5
После выхода в свет в 1967 г. нового английского издания материалов
третьей экспедиции Дж. Кука яснее выявились истинные цели похода
Ивана Кобелева на Чукотку. В этом издании впервые опубликованы два
письма от ноября 1779 г. английского посла в С.-Петербурге Дж.
Гарриса государственному секретарю лорду Уэймауту. Дж. Гаррис привел
текст рапорта главного командира Камчатки премьер-майора Магнуса
Бема, переданного ему Г. Потемкиным. Рапорт основывался на донесении
гижигинского коменданта Тимофея Ивановича Шмалева, и в нем
текстуально было воспроизведено полученное Шмалевым сообщение
коряцких и чукотских старшин о появлении летом 1778 г. двух
иноземных кораблей в чукотских водах [23, т. II, стр. 1547, 1548]6.
До апреля 1779 г., т. е. до того времени, когда корабли экспедиции
Дж. Кука посетили Петропавловскую гавань на Камчатке, русские власти
не располагали точными сведениями о национальной принадлежности этих
кораблей. Вместе с тем и на Камчатке, и в С.-Петербурге крайне
опасались вторжения в русские воды Мориса Беньовского. М. Беньовский
– польский конфедерат, сосланный на Камчатку, в 1771 г. бежал оттуда
и морем добрался до Франции. В России опасались, что он может
вооружить несколько кораблей за счет французского правительства и
совершить на них нападение на беззащитные берега Камчатки. Вполне
естественно, что Т. И. Шмалев, получив в конце 1778 г. сведения о
появлении в чукотских водах неизвестных кораблей, решил немедленно
послать на Чукотку сотника Ивана Кобелева.
Среди переписки между иркутским губернатором Ф. П. Кличкой и
генеральным прокурором А. А. Вяземским по поводу материалов,
собранных Иваном Кобелевым во время похода 1779 г., есть упоминание
(в письме Ф. Н. Клички от 15 декабря1781 г.)7 о том, что к нему в
Иркутск были присланы «описание всем тем местам, где он (Иван
Кобелев. - С. Ф.) был и сочиненная им без знания науки карта». Это
опровергает мнение некоторых исследователей о том, что Кобелев «за
незнанием конпаса» якобы никакой карты сам не составил [2, стр. 65].
Далее Ф. И. Кличка сообщал, что в С.-Петербург отправлен был не
подлинный журнал Кобелева и не копия с него, а лишь изготовленный в
Иркутске секунд-майором Михайлой Татариновым «выбранный экстракт с
положением виденных Кобелевым мест на карту». К письму приложен этот
«Экстракт»8, ив том же архивном деле имеется рукописная копия карты
путешествия Ивана Кобелева 1779 г.9 Она отличается от опубликованной
в «Месяцеслове» на 1784 г. «Карты, принадлежащей к путешествию
сотника Ивана Кобелева» [4, табл. 174] тем, что селение «Хеуверень
где живутъ росийския люд» показано не на левом, а на правом берегу в
среднем течении реки «Хеуверень». Кроме того, на ней имеется
опущенная при публикации надпись, также подтверждающая существование
оригинального «абриса», составленного Иваном Кобелевым, послужившего
основой (наряду с описанием берегов Америки Дж. Кука) для
составления карты путешествия сотника Кобелева. «Северная
Американская земля, - написано на карте, - коей берега положены с
американскими жилищами с абрису сотника Кобелева бывшего на втором
острову Игеллин, которому тамошний тоен Каймуня на словах и чертеже
без расстояния показал; с чего соображаясь с англинским описанием
без веры же и наложено».
На основании сводной карты открытий третьей экспедиции Дж. Кука,
переданной его спутниками весной 1779 г. в Петропавловске главному
командиру Камчатки премьер-майору Магнусу Бему, Михаил Татаринов в
1779 г. в Иркутске составил еще одну свою собственную циркумполярную
карту10. Наряду с картой путешествия Кобелева она является одной из
первых русских карт, на которых нашли отражение географические
открытия Дж. Кука в водах Аляски.
Сличая географические карты-к путешествию Ивана Кобелева,
циркумполярную М. Татаринова и карту Дж. Кука - Ч. Клерка, можно
убедиться, что карту Кобелева от других отличает не только
присутствие многочисленных эскимосских поселений на Американском
материке, но и особый силуэт береговой линии этого материка с
впервые показанным заливом, который открыт был затем лишь в 1816 г.
О. Е. Коцебу и назван его именем11. Следовательно, упоминавшийся
выше «чертеж без расстояния», составленный Иваном Кобелевым с
помощью эскимосского старшины на о. Игеллине (о. Крузенштерна), был
вполне оригинален.
Карта к путешествию Ивана Кобелева 1779 г., как и связанная с этим
походом легенда о раннем русском поселении на реке Хеуверен, по сей
день привлекают внимание историков.
В «Летописи Севера» за 1964 г. - на основании письменных и
картографических архивных, а также опубликованных источников
XVIII-XIX вв. - нами был детально рассмотрен вопрос о географическом
положении реки Хеуверен [19].
Одновременно проблему Хеуверена изучала американская
исследовательница этноисторик Д. Дж. Рей, опубликовавшая в том же
году статью «Кауверак - потерянное поселение Аляски» [22].
Стремление Д. Дж. Рей подтвердить архивные и литературные сведения
полевыми исследованиями не может не привлечь нашего внимания. «На
карте Кобелева, - пишет исследовательница, - названия селений на
полуострове Сьюард, за исключением нескольких близких названий,
непонятны современным эскимосам, предки которых жили в этих
селениях». Однако поселение на реке Хеуверен, названное Кобелевым «Кымговей»,
не было, по мнению Д. Дж. Рей, измышлением этого путешественника,
ибо на самом деле существовали два эскимосских селения на Аляске,
находившиеся на большом расстоянии одно от другого - Кынгеган (на
мысе Принца-Уэльского) и Кауверак (Хеуверен, «Гравийная коса», - к
востоку от Порт-Кларенса, глубоко внутри континента).
Само по себе упоминание о большом эскимосском поселении Каувераке на
полуострове Сьюард несомненно заслуживает внимания, ибо вполне
вероятно, что именно с ним связано изображение эскимосской крепости
на рукописной карте Н. Дауркина 1765 г. [4, табл. 128]. Однако
существование Кауверака еще не может, на наш взгляд, служить
достаточным основанием для опровержения сведений о русском острожке,
собранных в Сибири в XVIII в. и подтвержденных данными, полученными
Иваном Кобелевым в 1779 и 1791 гг. [21].
В отличие от составителей ряда карт XVIII -первой четверти XIX в.
Иван Кобелев показал реку Хеуверен впадающей с северо-востока в
залив Нортон, а не в Берингов пролив (это отметила и Д. Дж. Рей).
Сведения, полученные в верховье реки Мулчатны от
эскимоса-кускоквигмюта служащим Российско-Американской компании
Петром Корсаковским в 1818 г., также направляли дальнейшие поиски
русского поселения на северо-восток от залива Нортон [20].
Циркумполярная карта,
составленная секунд-майором М. Татариновым в Иркутске 1779 г.
(Рукописная копия XVIII века)
Отдавая должное архивным и полевым исследованиям Д. Дж. Рей,
подтвердившим и нашу гипотезу о том, что в районе реки Кузитрин
находилась в XVIII в. не русская, а эскимосская крепость, мы не
можем согласиться с ее выводами, отрицающими существование раннего
русского поселения на Северо-Американском материке. Проведенный нами
анализ картографических и письменных русских материалов XVIII –
первой четверти XIX в. показывает, что версия о раннем русском
поселении на Аляске, в частности в среднем течении реки Коюк, хотя
несомненно еще нуждается в подтверждении документальными и полевыми
исследованиями, но и сейчас уже имеет право на существование.
В упоминавшемся выше письме Ф. Н. Клички от 15 декабря1781 г.
имеется еще одно достойное внимания сообщение: кроме «описания
местам» и «абриса» иркутскому губернатору были доставлены вывезенные
Иваном Кобелевым с островов Диомида этнографические предметы -
«каменная оселка, на коей каменные ж яшмовые топоры и копья точат,
корольки янтарные и белые каменные, также две костяные личинки и
один яшмовый камешек, кои носят зубатые народы у губ своих в
прорезанных на то нарочно дырах, часть восточного хрусталя и
сделанная для тех же народов плясовая из шерсти незнаемого зверя
шабка»12. Все эти предметы были затем доставлены в С.-Петербург на
показ Екатерине II и по ее распоряжению отосланы А. А. Вяземским 16
февраля 1782 г. «в Академию (наук. - С. Ф.) для хранения с прочими
любопытства достойными вещами»13. Это была первая этнографическая
коллекция, поступившая в Музей Петербургской Академии наук с
островов Диомида.
* * *
Появление в 1778-1779 гг. в водах Северо-Западной Америки и Чукотки
английских судов ускорило решение русского правительства
предупредить возможные притязания других европейских держав на эти
территории. В связи с этим задача приведения чукчей в русское
подданство приобрела первостепенное значение. В 1785 г. была
снаряжена специальная Северо-восточная экспедиция для описания
берегов Чукотки, уточнения границ и приведения чукчей в русское
подданство. Начальником экспедиции был назначен И. И. Биллингс.
Между тем Иван Кобелев после возвращения из похода по Чукотке 1779
г. продолжал службу в Гижигинской крепости, состоя «у записей
прихода и расхода денежной казны, у ясашного збору
провиантмейстером, у разных казенных материалов из крепостных статей
писарем». В старательной, но однообразной службе прошло без малого
восемь лет, прежде чем вновь появилась у Кобелева счастливая
возможность отправиться в путешествие к Берингову проливу и через
пролив к заветному Американскому материку в составе
правительственной экспедиции И. И. Биллингса, в которую он был
включен 30 мая 1787 г. в качестве переводчика чукотского языка.
Участие Ивана Кобелева в первом этапе морской экспедиции И. И.
Биллингса отмечено в «Аттестате» кратко: «...с протчими вояжировал
из устья реки Ковымы в северо-восточную сторону по Ледовитому морю».
В июле 1787 г. суда экспедиции «Паллас» и «Ясашна» возвратились в
устье Колымы из неудавшегося плавания на восток. О роли, которая
предназначалась казачьему сотнику в дальнейшем ходе экспедиции в
сочинении Г. А. Сарычева сказано: «дано повеление сотнику Кобелеву и
толмачу Дауркину следовать в город Гижигинск, где дождавшись
прибытия чукоч, которые ежегодно туда приходят для торгу,
отправиться с ними на Чукотский нос, и предваря живущие там народы о
нашем прибытии, ожидать судов наших у самого Берингова пролива» [14,
стр. 85].
В 1957 г. М. Б. Черненко писал, что в распоряжении исследователей не
имеется сведений о том, как Кобелев добирался к Гижигинску -
исходному пункту своего второго путешествия на Чукотский нос, и лишь
известно было, что в августе 1789 г. он находился в Охотске [21,
стр. 127].
Теперь мы располагаем такими сведениями. Они содержатся в «Ордере»,
или предписании, отправленном И. И. Биллингсом из Средне-Колымска
капитану Тимофею Ивановичу Шмалеву на Омолон (среднее течение
Колымы) 9 сентября 1787 г.14. Участники плавания -Т. И. Шмалев (на «Ясашне»),
Иван Кобелев и Николай Дауркин (на «Палласе») - с небольшим отрядом
оставлены были в Нижне-Колымске «в нажидании зимнего нартяного
пути», с тем чтобы на собаках, как и сказано у Г. А. Сарычева,
возвратиться в Гижигинск. Там должна была состояться встреча с
чукчами, и Т. И. Шмалеву предписывалось сообщить им о намерении И.
И. Биллингса прийти на судах к Чукотскому носу из Охотска летом 1791
года. И. И. Биллингс приказывал также Т. И. Шмалеву, И. Кобелеву и
Н. И. Дауркину весной 1788 г. на судне «Возобновленный Охотск»
прибыть из Гижигинска в Охотск. Таким образом, начальник экспедиции
счел необходимым вызвать всех трех путешественников в Охотск, прежде
чем вновь отправить Кобелева и Дауркина через Гижигинск на Чукотку.
Подтверждение этому имеется и в «Аттестате», где сказано, что Иван
Кобелев с 13 апреля 1788 по 22 августа 1789 г. «находился Охотской
области при строении экспедичных судов безотлучно»15.
Ко времени пребывания экспедиции И. И. Биллингса в Охотске относится
также неизвестный до сих пор проект Г. А. Сарычева от 17 июня 1789
г.16 Г. А. Сарычев хотел сам «под простым названием» в составе
отряда из пяти человек (в числе которых назван и сотник Иван
Кобелев) отправиться через Гижигинск в Чукотскую землицу вместе с
приезжающими в Гижигинск для торгу оленными чукчами. Предполагалось
уговорить чукчей, «чтоб они взяли с собою в их землю человек пять из
русских». Г. А. Сарычев намеревался «описать как дорогу от Гижиги до
Чукотского носу, так и берег Ледовитого моря от известного в
восточной части места (Восточного мыса - совр. мыса Дежнева. - С.
Ф.) до устья реки Ковымы». Из этого документа видно, что проект
сухопутного путешествия от Берингова пролива по северному побережью
Чукотки до Колымы вынашивался задолго до прибытия судов экспедиции в
залив Св. Лаврентия в 1791 г., и каждый из руководителей экспедиции
почитал своим долгом предложить свою кандидатуру для того, чтобы
возглавить наиболее сложную и трудную часть маршрута.
Однако И. И. Биллингс нашел возможным послать в район Берингова
пролива через Гижигинск лишь Ивана Кобелева и Николая Дауркина.
Перед отправлением их из Охотска в августе 1789 г. И. И. Биллингс
вручил им «Наставление»17. Документ этот представляет несомненный
интерес, ибо в нем подробно излагаются цели и обязанности участников
похода. Первые же строки проливают свет на возможную причину
проявившегося вскоре резкого разлада между Кобелевым и Дауркиным.
Дело в том, что Биллингс поставил во главе маленького отряда сотника
Кобелева, хотя тот был пятью годами моложе Дауркина - аборигена
Чукотки и талантливого составителя двух географических карт
Северо-востока Сибири. Несмотря на то что Кобелев сам прекрасно
владел чукотским языком, ему было предписано иметь Дауркина «в своей
зависимости... для переводу чукотского разговору». Надо полагать,
самолюбие Дауркина было ущемлено, страдала его гордость, а свое
появление среди сородичей, его боготворивших, на положении
подчиненного сотника Кобелева - давнего соперника в исследовании
Чукотки и составителя карты - он считал для себя неприемлемым. Вот
почему уже в марте 1790 г. под Гижигинском их пути разошлись до июня
1791 г., когда состоялось их байдарное плавание на Американский
материк [18, 19].
Задание И. И. Биллингса отряду сводилось к следующему: заручиться
дружественной поддержкой чукчей в Гижигинске, добраться с ними в
район Берингова пролива и на месте выяснить возможность плавания на
судах по Ледовитому морю до устья Колымы. В случае необходимости
договориться с чукчами о проводниках и оленьих упряжках для
сухопутного путешествия небольшим отрядом по северному побережью
Чукотки до Шелагского мыса.
Особое внимание в «Наставлении» уделено систематическому сбору
этнографических сведений и материалов, необходимости «описывать
сколько можно обстоятельно тамошнюю землю с ее произрастаниями,
число жителей, их нравы, узаконенные обряды и случающиеся церемонии
в жертвоприношениях, при рождениях, сочетании брака и
погребениях...». При сборе коллекции редких предметов и минералов
путешественникам предлагалось «назначивать те вещи номерами и
записывать, из каких мест оные взяты».
И. Н. Биллингс четко оговорил время своего прибытия в Берингов
пролив (в начале лета, в июне 1791 г.) и те места, где возможна была
встреча Кобелева и Дауркина с судами экспедиции (Чукотский нос, Губа
св. Лаврентия, Восточный нос). «Для вернейшего знания сего места»
Ивану Кобелеву была вручена географическая карта за подписью И. И.
Биллингса и предложено было выставить в местах ожидания экспедиции
опознавательные знаки.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в «Наставлении»
отсутствуют какие-либо указания на необходимость организации
Кобелевым и Дауркиным самостоятельного плавания в Америку. Можно
предположить, что это плавание было организовано по личной
инициативе Кобелева и Дауркина, но приурочивалось оно к приходу в
Берингов пролив судов экспедиции И. И. Биллингса - Г. А. Сарычева.
До сих пор остается неясным, почему ни письмо Николая Дауркина на
моржовом клыке [18, 19], ни поденный журнал второго путешествия по
Чукотке Ивана Кобелева [21]. т. е. документы, в которых освещено
столь важное событие, как плавание и высадка на Американский материк
в июне 1791 г., не упомянуты Г. А. Сарычевым в его сочинении; почему
сведения из журнала Кобелева (врученного И. И. Биллингсу самим
путешественником 4 октября 1791 г.) крайне скупо использованы в
материалах экспедиции И. И. Биллингса. В «Аттестате» об этом
знаменательном событии лишь вскользь упомянуто, что Иван Кобелев,
«791-го с 11-го июня был на самой Америке, а оттоль поворотя к
острову Укипень (о. Кинг. - С. Ф.) с находящимися там народами
обращался добропорядочно».
Примечательно, что в «Рапорте» иркутскому генерал-губернатору И. А.
Пилю, написанном в Якутске 31 июля 1792 г.18, И. И. Биллингс
довольно обстоятельно повествует о своей собственной высадке на
американский берег у мыса Родней 28-29 июля 1791 г. Сообщая о
встрече с местными жителями, «коих было весьма немалое число»,
Биллингс особо останавливается на их просьбе, чтобы русские защитили
эскимосов от оленных и пеших чукоч, которые «почти ежегодно на
байдарах через проливы во многом числе походом на Американскую землю
ходят».
Совершенно незаслуженно И. И. Биллингс приравнивает и плавание в
Америку, организованное в июне 1791 г. Кобелевым и Дауркиным, к
разряду именно таких разорительных набегов чукчей. «Того же самого
лета, - пишет он И. А. Пилю, - в которое я с вышепомянутыми
американцами имел свидание, чукчи намерение свое полагали по
обыкновению своему итти в Америку походом, о каковом их намерении
американцы получили через островных сведения, оставив все свои
селения, поблизости находящиеся, разошлись от оных по разным местам
в северную и южную стороны, а протчие на остров Укипен».
Вероятно, в какой-то мере прав А. И. Алексеев, полагая, что И. И.
Биллингс и Г. А. Сарычев умышленно не упоминали в своих журналах о
плавании в Америку Ивана Кобелева и Николая Дауркина, ибо Кобелев и
Дауркин опередили своих начальников, побывав на берегах Америки
более чем за полтора месяца до Биллингса [3, стр. 97, 99]. Из
приведенной же выше переписки И. И. Биллингса с И. А. Пилем
становится ясным, что начальник экспедиции занял позицию не
замалчивания, а принижения значимости заслуг Кобелева и Дауркина-
организаторов байдарного похода на Американский материк. Однако
записи Ивана Кобелева в поденном журнале1789-1791 гг.
свидетельствуют о том, что это плавание в Америку в июне 1791 г. не
было участием в очередном набеге или в торговом предприятии чукчей,
а являлось заранее и специально подготовленной экспедицией.
Подтверждением тому служит также публикуемый ниже «Рапорт» Т. И.
Шмалева капитану И. И. Биллингсу от 20 марта 1789 г.19 Этот «Рапорт»
был вручен в Гижигинске пешему чукче Апрею, с тем чтобы тот доставил
его И. И. Биллингсу в момент прибытия судов экспедиции к Чукотскому
носу летом 1791 г. Т. И. Шмалев не только сообщал И. И. Биллингсу о
достигнутой им в марте 1789 г. договоренности с чукчами, которые
обещали дружественно встретить суда экспедиции, но и рекомендовал
подателя письма - чукчу Апрея. Последний обязался «всеми силами
спомоществовать» экспедиции, оповещая живущих у моря чукчей об
ожидаемом прибытии судов И. И. Биллингса, а также обещал пополнять
запасы экспедиции пресной водой и свежим оленьим мясом. Напомним,
что именно чукчу Апрея разыскивал и нашел в «Увеленском острожке» 26
мая 1791 г. сотник Кобелев. Вместе с Кобелевым именно Апрей
отправился на байдарах с чукчами на Американский материк. Таким
образом, в подготовке плавания И. Кобелева и Н. Дауркина в Америку в
1791 г. не последнюю роль сыграл и Т. И. Шмалев.
* * *
Вместе с сухопутным отрядом И. И. Биллингса Иван Кобелев следовал до
урочища Ангарки и до Якутска. Затем он был вызван в Иркутск и в
сентябре 1792 г. отправлен иркутским генерал-губернатором в С.-Петербург
в Адмиралтейств-коллегию [11, стр. 189]. И. И. Биллингс в «Аттестате»
рекомендовал Ивана Кобелева как «расторопного и достойного к
награждению обер-офицерского чина».
29 января 1793 г. последовал указ Екатерины II, которой «угодно было
в воздаяние заслуг, оказанных при северо-восточных экспедициях
Гижигинской команды сотником Кобелевым, наградить его порутчичьим
чином, повелев дать ему золотую медаль для ношения на шее»20. Для
Кобелева была изготовлена специальная золотая медаль весом в 20
червонцев, на лицевой стороне которой был рельефный погрудный
портрет Екатерины II работы известного медальера С. Юдина, на
оборотной стороне была выбита надпись: «Гижигинской команды сотнику
порутчику Ивану Кобелеву в воздаяние заслуг, оказанных им при
северо-восточных экспедициях. 1793 года» [10]21. Наградив таким
образом Ивана Кобелева, Екатерина II в том же указе распорядилась,
чтобы он «как наискорее от Адмиралтейств-коллегии отправлен был
обратно» к И. И. Биллингсу. До сих пор не найдено документов,
отражающих деятельность сотника-поручика Ивана Кобелева после
завершения экспедиции И. И. Биллингса. Однако упоминание В. Г.
Богораза-Тана о том, что Иван Кобелев в течение полустолетия служил
первым официальным переводчиком чукотского языка, жил более 100 лет,
и его встречали в Охотске еще в 1849 году [5, ч. 1, стр. 53],
благодаря новым данным из «Аттестата» обретает достоверность: в 1849
г. Ивану Кобелеву могло быть 110 лет.
Копия золотой медали, изготовленной для награждения казачьего
сотника Ивана Кобелева, бронза, оборотная и лицевая стороны, 1793 г.
* * *
№ 1, 1792 г., 27 июля. АТТЕСТАТ, ВЫДАННЫЙ НАЧАЛЬНИКОМ
СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ ЭКСПЕДИЦИИИ И. БИЛЛИНГСОМ КАЗАЧЬЕМУ СОТНИКУ ИВАНУ
КОБЕЛЕВУ В СВЯЗИ С ОТПРАВЛЕНИЕМ ПОСЛЕДНЕГО К ИРКУТСКОМУ
ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРУ И. А. ПИЛЮ С МАТЕРИАЛАМИ ЭКСПЕДИЦИИ
Аттестат
Объявитель сего бывшей Гижигинской команды сотник Иван Кобелев в
службу Ея Императорского Величества из казачьих есаульских детей в
752-м году ноября с 1 дня казаком и продолжал оную по 755-й год. А
того году вступил в поход вниз по течению Анадыра водяною
коммуникациею против немирных тогда чукоч и был со оными на
сражениях а оттоль возвратясь находился в Анадырской крепости равно
порушенной оной в Гижигинской крепост ж, с 764-го по 780-й год у
письменных дел, а в том 780-м году по откомандированию г-на
порутчика Полозова был в Чукотской землице для збору с чукотских
народов в казну ясака, описания их людства, во время ево бытности
учинено им описание от устья реки Анадыра до самого Восточного носу
и с принадлежащими островами и часть Америки и простирался до
второго между проливами острова называемого Игеллина и всему тому
сочинил карту, также собрано им часть с аленных и пеших чукоч
мужеска и женска пола; а по возврату оттоль находился в Гижигинской
крепости у записей прихода и расхода денежной казны у ясашного збору
провиантмейстером у разных казенных материалов из крепостных статей
писарем; а 787-го году майя с 30-го взят в морскую Секретную
экспедицию где с протчими и вояжировал из устья реки Ковымы в
северо-восточную сторону по Ледовитому морю а по возвращении оттоль,
788-м апреля с 13-го, 789-гоавгуста по 22-е находился в Охотской
области при строении экспедичных судов безотлучно, а с того 22-го
августа командирован через город Гижигинск в Чукотскую землицу для
ожидания прибытия экспедичных судов; 791-го с 11-го июня был на
самой Америке, а оттоль повортя к острову Укипень с находящимися там
народами обращался добропорядочно и во всю ево там бытность в
Чукотской землице, в Америке, и в острове Укипане примечанию
достойных надобностях сочинил журнал; откуль водяным и сухим путем
до урочища Ангарки, а от Ангарки до областного города Якутска; а
чинами он Кобелев происходил 771-го 2 енваря с 1-го казачьим
пятидесятником, в нынешнем сотническом звании состоит 775-го годов
июня с 29-го числа. И от роду себе имеет 54-й год.
А как означенный сотник Кобелев со вступления в службу Ея
Императорского Величества вел себя добропорядочно и в трезвом
состоянии в штрафах и наказаниях не бывал и будучи в должности
чукотского переводчика по оказанному его усердию и ревности во время
продолжения службы его при мне неусыпным радением и старанием в
предварении и уговаривании чукотских народов к приведению в
подданство Российскому престолу, рекомендуя его Кобелева яко
расторопного н достойного человека к награждению обер-офицерского
чина, в чем и предаю по всем вышеописанным обстоятельствам
прозорливому разсмотрению Вышнего начальства; дан сей в областном
городе Якутске за подписанием моим (И. И. Биллингса. - С. Ф.) и с
приложением обыкновенной моей печати июля 27 дня 1792 года; № тож
22-й.
(ЦГАВМФ, ф. 214, on. 1, д. 62, л. 15, 16).
№ 2. 1789 г., август. НАСТАВЛЕНИЕ, ВЫДАННОЕ И. И БИЛЛИНГСОМ
КАЗАЧЬЕМУ СОТНИКУ ИВАНУ КОБЕЛЕВУ И СИБИРСКОМУ ДВОРЯНИНУ НИКОЛАЮ
ДАУРКИНУ ПЕРЕД ОТПРАВЛЕНИЕМ ИХ ИЗ ОХОТСКА В РАЙОН БЕРИНГОВА ПРОЛИВА
Наставление
сотнику Ивану Кобелеву и сибирскому дворянину Николаю Дауркину
1-ое. По получении сего следовать вам обще с сибирским дворянином
Николаем Дауркиным, который дается тебе для переводу чукотского
разговора. Имея его в своей зависимости, на отправляющемся ныне
транспортном судне в Ижигинск, по прибытии в оной город, следовать
вам в надлежащее время в Каменной острог и дождаться в оном прибытия
чукоч, с коими обойдясь как возможно ласково, сохранять с оными
дружество и приобрести их к вам доверенность, дарить оных табаком и
прочими вещами на их вкус, кои при сем на тот случай при реестре вам
препровождаются, избегая при том всяческих чтоб оным не чинить ни
малейшей обиды и поводу к произношению жалоб, последуя Высочайшему
соизволению, чтоб всем диким народам не чинить никаких притеснений и
обид, обходиться с оными ласково и дружелюбно.
2-е. Уведомить оных чукоч, что я (И. И. Биллингс. - С. Ф.) имею
прибыть к их берегам в начале лета предбудущего 1791 года в июне
месяце на местах: Чукотском носу, Губе св. Лаврентия или Восточном
носу (мыс Чукотский, зал. Лаврентия и мыс Дежнева. - С. Ф.). Для
вернейшего знания сего места дается вам карта за моим подписанием, и
уговаривать их, чтоб они вас в те места проводили и дожидались бы
моего прибытия водном из сих мест обще с вами.
3-е. Выехавши мне навстречу в означенных из трех мест, надлежит вам
прилежно усматривать прибытие наших судов, в пристойных местах
морского берега выставлять вам маяки или знаки, по которым бы узнать
было возможно, где вы находиться будете.
4-е. Разведать от чукоч, каким образом способнее достигнуть
Шалатского носа берегом на оленях или по морю на байдарах, в таком
случае стараться вам уговорить из оных провожатых, которые бы меня,
или кто от меня послан будет, могли порядочно в тот путь
препроводить; я надеюсь, что чрез ласковое с ними обхождение вы
можете получить провожатых и все, что к такому путепредприятию
потребно будет, наипаче же тем, что вы уже и прежде благосклонность
их к себе приобрели, равным образом надеюсь нынче, что и к вящей
нашей чести и похвале, вы исполните то с ревностью и усердием, что
на вас возлагается.
5-е. Проезжая и живучи в означенных местах, особливо около
Пенжинской губы, стараться вам отыскивать всем разные окаменелости,
особливо дерев, и все что найдется примечания достойного из каменных
пород, раковин и прочих редкостей. Назначивать те вещи номерами и
записывать, из каких мест оные взятые, тож описывать сколько
возможно обстоятельно тамошнюю землю с ее произрастаниями, число
жителей, их нравы, узаконенные обряды и случающиеся церемонии в
жертвоприношениях, при рождениях, сочетаниях брака и погребении и
тому подобное. Разведать также, где оные и куда кочуют, и сколь
далеко на север простираются их жилища, какие проезжают во время
кочевания знать имя реки, какие в оной рыбы, земляные и водные звери,
и прочее произрастения и питательные их припасы.
Для записей всего того путеследования вашего на журнал дается
шнурованная за печатью моей книга, в которую записывать со всякою
верностью подробный настоятельно.
Реестр отданных сотнику Кобелеву для подарков чукчам вещей: ножей
сто, сто пар серег женских, 21 фунтов корольков розовых, 7 фунтов
бисеру, шолку 20 мотушек, одна сума табаку весом 2 п. 4 ф., одна
полоса железа.
ЦГАВМФ, ф. 214, оп. 1, д. 58, л. 42, 43.
№ 3. 1789 г., 20 марта. РАПОРТ Т. И. ШМАЛЕВА, ПОСЛАННЫЙ ИЗ
ГИЖИГИНСКА ИОСИФУ ИОСИФОВИЧУ БИЛЛИНГСУ В РАЙОН БЕРИНГОВА ПРОЛИВА
Секретно
Его высокоблагородию Географической и астрономической секретной
экспедиции главнопредводительствующему господину флота капитану
второго ранга Осипу Осиповичу Биллингсу капитана Шмалева рапорт.
Во исполнение данного мне от Вашего высокоблагородия прошлого 787
года сентября 9 дня под № 167 ордера, в коем предписать изволили,
чтоб по свидании в городе Гижиге с чукчами предварить их о вашем
прибытии, где прежде приходило аглинское судно; почему будучи в
Гижиге сего 789года марта в последних числах, с теми чукчами
довольно условился, что когда Ваше высокоблагородие изволите прибыть
в Чукотский нос, то податель сего рапорта чукча Апрей может вам
доставать свежего оленнего мяса и пресной воды; которому от меня
довольно растолковано, чтоб всеми силами старался с спомоществовать,
также и чтоб всем сидячим и оленным чукчам рассказал, которые живут
поблизости моря, чтоб, где увидят суда, чтоб ехали прямо к судну без
опасения, который обещался то самое исполнить. И если оной чукча
Апрей все сие исполнит, то прошу Ваше высокоблагородие принять его в
свое покровительство.
Капитан Тимофей Шмалев. Марта 20 дня 1789 года, город Гижигинск.
[Документ заприходован секретарем И. И. Биллингса:] «Получил августа
9 дня 1791 года в Губе Св. Лаврентия, № 135».
Примечания
1 ЦГАВМФ, ф. 214, on. 1, д. 62, л. 15, 16 [Приложение
1].
2 Кобелевы - весьма распространенная фамилия в Сибири XVII-XIX вв.
Из рода видных восточносибирских служилых людей Кобелевых обычно
упоминаются сын боярский Родион Кобелев, а также сын боярский
Тимофей Родионов Кобелев, деятельность которых была тесно связана с
Анадырском. Родион Кобелев в 1668 г. из Якутска был отправлен в
Анадырск и прослужил там в течение 13 лет. Тимофей Родионов Кобелев
в 1669-1701 гг. сменил Владимира Атласова па посту приказчика
Анадырского острога и был первым камчатским приказчиком [21, стр.
138]. Сам сотник Иван Кобелев о себе писал: «Слыхал я, еще быв в
Анадырске, от предков своих...» [9. стр. 231]. Существует
предположение, что Тимофей Родионов Кобелев был отцом Ивана Кобелева
[13, стр. 627]. Однако установленный благодаря «Аттестату» год
рождения сотника Ивана Кобелева дает основание причислить его скорее
к поколению внуков Тимофея Родионова Кобелева.
3 В условиях изменившейся политики русского правительства в
отношении чукчей содержание Анадырской крепости приносило казне
ущерб и с этой точки зрения стало нецелесообразным. В 1764 г. по
предложению главного командира Анадырской крепости Ф. X. Плениснера
и тайного советника Ф. И. Соймонова сенат решил во избежание «великотысячных
казенных издержек» упразднить Анадырскую крепость. Фактически
окончательное упразднение состоялось лишь в 1770 г., когда
Анадырский гарнизон был переведен частично в Гижигинскую крепость,
частично в Тигиль на Камчатку и в Нижне-Колымск. Остатки казенного
имущества были вывезены в 1771 г., а сам острог уничтожен [8, стр.
126; 6, стр. 134].
4 Во всех казачьих войсках воинской повинности подлежали все
рожденные в казачьем звании. Из «Аттестата» видно, что в середине
XVIII в. казачья служба детей казаков начиналась с 13 лет. Согласно
более позднему Указу (от 6 февраля 1804 г.), «малолетки»
записывались для несения внутренней службы в «станичные сиденки»
(земские повинности) лишь по достижении 15 лет. По исполнении им 19
лет они приводились к присяге и вступали в казаки. Служба длилась
для нижних чинов 25-30 лет, для чиновников войска (в том числе и
сотников) в действительных походах не менее 15 лет [15, стр. 268,
269; 8, стр. 93; 16, стр. 885].
5 По всей вероятности, И. И. Биллингсом в данном случае повторена
ошибка, первоначально допущенная самим Иваном Кобелевым в «Журнале о
путешествии вторично в Чукоцкую землицу», 1789-1791 гг. [21, стр.
131].
6 Выдержки из письма Дж. Гарриса приведены в русском издании
материалов третьей экспедиции Дж. Кука, вышедшем в свет в переводе,
под редакцией и с комментариями Я. М. Света в 1971 г. [12].
7 ЦГАДА, Госархив, VII, д. 2539, л. 47.
8 Там же, л. 62-64; «Экстракт» был опубликован А. В. Ефимовым в1948
г. [9, стр. 228-232].
9 ЦГАДА, Госархив, VII, д. 2539, л. 535.
10 ЦГАДА, ф. 192, Архангельская губ., д. 16: «Карта около Северного
полюса всему Северному океану с показанием поисков в Ледовитом
океане також в Тихом море господ офицеров морских Российских,
Англинских и Гишпанских. На присланной из Иркуцка копии подписано
секунд-майор Михайла Татаринов в 1779-м году в Иркуцке. На
присланной из Иркуцка подписано с подлинной копировал и иллюминовал
геодезии сержант Иван Бритов».
11 Видный исследователь-гидрограф, составитель Атласа Русской
Америки М. Д. Тебеньков писал в 1852 г.: «В 1779 г. сотник Кобелев
по указанию туземцев составил очерк берегам Америки к северу и к югу
от [Берингова. - С. Ф.] пролива, который послужил впоследствии к
открытию, или лучше сказать к отысканию заливов Коцебу, Шишмарева и
других» [17, стр. 3].
12 ЦГАДА, Госархив, VII, д. 2539, л. 47, 58.
13 Там же. Выявить эти предметы в коллекциях Музея антропологии и
этнографии Академии наук СССР, к сожалению, не представляется
возможным в связи с давней утратой «паспортов» этого поступления.
14 ЦГАВМФ, ф. 214, оп. I, д. 12, л. 7, 7об.
15 Здесь, видимо, снова допущена описка: судя по «Журналу»,
веденному самим Иваном Кобелевым во время второго путешествия по
Чукотке, он отправился в путь из Охотска 12 августа 1789 г. [21,
стр. 128].
16 ЦГАВМФ, ф. 214, оп. I, д. 56, л. 15 об., 16.
17 ЦГАВМФ, ф. 214, оп. I, д. 58, л. 42, 43 [Приложение 2].
18 ЦГАВМФ, ф. 214, оп. 1, д. 62, л. 10-12.
19 ЦГАВМФ, ф. 214, оп. I, д. 12, л. 23 [Приложение 3].
20 ЦГАВМФ, ф. 214, оп. I, д. 1, л. 220.
21 Бронзовые копии этой медали Ивана Кобелева имеются в собраниях
Государственного исторического музея и Государственного Эрмитажа.
ЦГАВМФ, ф. 214, он. 1, д. 12, л. 23.
ЛИТЕРАТУРА
1. Андреев А. И. Русские открытия в Тихом океане в
XVIII в. (обзор источников). - Сб. документов «Русские открытия в
Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке». М., 1948.
2. Алексеев А. И. Ученый чукча Николай Дауркин. Магадан, 1961.
3. Алексеев А. И. Гавриил Андреевич Сарычев. М., 1966.
4. «Атлас географических открытий в Сибири и в Северо-западной
Америке XVII-XVIII вв.» Под. ред. чл.-кор. АН СССР А. В. Ефимова.
М., 1964.
5. Богораз-Тан В. Г. Чукчи, ч. I. Л., 1934; ч. II. Л., 1939.
6. Вдовин И. С. Очерки истории и этнографии чукчей. М.-Л., 1965.
7. «Военно-статистический сборник», вып. IV, Россия. СПб., 1871.
8. Гурвич И. С. Этническая история Северо-востока Сибири. М., 1966.
9. Ефимов А. В. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. М.,
1948.
10. Иверсен Ю. Б. Медали в честь русских государственных деятелей и
частных лиц, т. I. СПб., 1880.
11. «Колониальная политика царизма на Камчатке и Чукотке в XVIII
веке». - Сб. документов. Л., 1935.
12. Третье плавание капитана Джемса Кука. Плавание в Тихом океане в
1776-1780 гг. М., 1971 г.
13. Марков С. Н. Земной круг. Книга о землепроходцах и мореходах.
М., 1966.
14. Сарычев Г. А. Путешествие по Северо-восточной части Сибири,
Ледовитому морю и Восточному океану. М., 1952.
15. «Столетие Военного министерства (1802-1902)». Главное управление
казачьих войск, т. XI. СПб., 1902.
16. Суров А. А. Казаки. Энциклопедический словарь, изд. Ф. А.
Брокгауз и И. А. Ефрон, т. 26. СПб., 1894.
17. Тебеньков М. Д. Гидрографические замечания к Атласу
северо-западных берегов Америки, островов Алеутских и некоторых
других мест Северного Тихого океана. СПб., 1852.
18. Федорова С. Г. Письмо на моржовом клыке. - «Ежегодник
Государственного исторического музея за 1958 г.». М., 1960.
19. Федорова С. Г. К вопросу о ранних русских поселениях на Аляске.
- «Летопись Севера», т. IV. М., 1964.
20. Федорова С. Г. Русское население Аляски и Калифорнии, конец
XVIII века - 1867 год (опыт историко-этнографической
характеристики). М., 1969. Диссертация, ф. Государственной
библиотеки СССР им. В. И. Ленина.
21. Черненко М. Б. Путешествия по Чукотской земле и плавание на
Аляску казачьего сотника Ивана Кобелева в 1779 и 1789-1791 гг. -
«Летопись Севера», т. II. М., 1957.
22. Ray, D. J. Kauverak, lost village of Alaska. «The Beaver»,
Magazine of the North. Winnipeg, Canada, Autumn, 1964.
23 The Journals of Captain James Cook on his Voyages of Discovery.
The Voyage of the Resolution and Discovery 1776-1780. Cambridge,
1967.
|