|
Гвозденник «Святой Иулиан»
Московскому посадскому Ивану Никифорову, хотя и не имевшему
собственных средств для организации промысловых экспедиций за
бобровым мехом на Алеутские острова, суждено было вписать очень
важную страницу в летопись главных событий по покорению Великого
океана: он построил на Камчатке первый промысловый бот «Святой
Иулиан».
До него на промыслы выходили на шитиках, которые, как мы говорим,
«шились» прутьями, китовым усом или ремнями, а Никифоров построил «гвозденник»,
то есть судно на гвоздях, с деревянными креплениями. Гвозденники
были крупнее и надежнее, да и выходили на них в море уже не тридцать
промышленников, а вдвое больше...
У Никифорова были золотые руки, но не было золотых червонцев, и
потому он вынужден был сдать «Св. Иулиан» в аренду Никифору
Трапезникову.
2 сентября 1758 года первый в истории Камчатки промысловый бот вышел
в открытое море. Мореходом на «Св. Иулиане» был яренский посадский
человек Степан Глотов.
Лисьи острова
Нижнекамчатск, 1762 год.
«В прошлом 758 году сентября 2 числа... вступили... из
Нижнекамчатского устья в открытое Тихое морс в морской вояж для
изыскания новых островов и народов под препровождением оного судна
ево Глотова благополучно. Точно во время начатого того вояжирования
в мореходном от осенних начавших погод занесло в девятые сутки к
близь лежащему от называемого Командорского острова (к) Медному
небольшому острову ж, где по благодати божией, пристав, зимовали и
довольствовали себя, во-первых, пропитанием, заготовляя оное к
будущему вояжу для поисков дальних незнаемых островов. А потом
упромышленно ими бобров, маток и кошлаков 83 да песцов голубых 1263,
кои все во одежды и одеяла испошиты. А понеже при мореплавании от
Камчатского устья, по выкиде судна на оной Медной остров, от
предписанных жестоких в море осенних волнениев бывшие два якоря
оторвало и унесло в море, для чего они с прочими компанейщики со
общего согласия, для спасения судна и людей, чтобы во время
намеренного в море островов поиска не погибнуть безвременно, взяли с
Командорского острова разбитого пакетбота бывшей Камчатской
экспедиции лежащего железа полоскою и в деле, яко то в буотах и
крюках, по весу 15 пуд и сковали через немалой труд два якоря,
которые и ныне при том судне имеются, то что у обоих их по одной
лапе во время волнениев же оторвало. И при перезимовке на Медном
острову и по промысле на пропитание морских коров, нерп и сивучей,
мяса сушеного наготовя, в наступившее 759 году лето августа с 1
числа вступили паки в морской вояж к поиску и окончанию намеренного
пути. И с того августа 1-го числа плыли, не касаясь, ко известным
морским же Алеутским островам между север и восток и в том плавании
благополучными погодами продолжали времени даже сентября до 1-го
числа. А в том числе, по дарованию господню и по высокому ея
императорского величества счастию, благополучным путешествием
прибыли на остров, лежащий в северо-восточной стороне и, усмотря
судну удобное к отстою место, пристали между лежащее к полдням того
острова каменье на мягкой песок без всякого о берег судну
повреждения. А тот остров называется по названию тамошних народов
Умнак, который у них почитается над вторым недальным островом же
главным и первым». (Это были крупнейшие острова Алеутской гряды -
Умнак и Уналашка).
«... На оных двух островах имеются звери: бобры морские, лисицы
чёрно-бурые, бурые, седые, крестовки и красные разных доброт».
(И потому впоследствии прозвали эту группу островов Лисьими
островами. Промысел был удачен –1389 бобров и 1648лисиц на сумму
более 130 тысяч рублей).
«И с того отправления майя з 26-го августа по 31-е число того 762-го
году обратно к Нижнекамчатскому устию, быв в пути, имели превеликие
недостатки в воде и в пище, так что и последнюю с ног обувь варили и
в пищу употребляли...»
А вот каков итог этого вояжа, по мнению одного только исследования:
«Плавание Глотова относится к одному из самых замечательных плаваний
того времени в сторону Америки. Глотов проник дальше всех других
мореходов на восток, прошел вдоль всей Алеутской гряды, сделал
замечательные открытия, описал открытые земли, организовал
составление карт, при этом сохраняя мирные отношения с местным
населением». (Зубикова З.Н. Алеутские острова. – М., 1948. – С. 24).
Бухта Бечевинская
В то время как Степан Глотов обновлял гвозденник
Никифорова-Трапезникова, в Охотске иркутский купец Иван Бечевин
задумал построить бот «еще пуще "Иулиана"». Но пока ладили плотники
новый бот – одиннадцати саженей (23 метра) по килю, пока освещали
охотские попы его и рекли «Святым Гавриилом», самого Ивана Бечевина
пытал на дыбе печально известный в Сибири ревизор Крылов, вымогая
припрятанные купцом деньги за тайные винокуренные дела и кабацкие
сборы.
13 декабря 1759 года, не выдержав адских мучений, Иван Бечевин умер
в Иркутской тюрьме.
«Св. Гавриил», готовый к плаванию, ждал команды, отстаиваясь в устье
реки Белоголовой. Вместо хозяйской воли пришел официальный указ:
«Судно взять в казну и отправить на три года на промыслы».
Мореходом на «Св. Гавриил» был назначен Гавриил Пушкарев. Что
известно о нем? Очень мало. Рядовой участник Второй Камчатской
экспедиции. Неудачливый покоритель (вместе с Дмитрием Пайковым) на
«Св. Владимире» Земли Штеллера в 17S8 и 1759 годах. Вот, вроде бы, и
все.
А жаль. Хотелось бы знать больше, чтобы больше понять. Ведь, говоря
словами З. Н. Зубковой (с.27), «судно "Гавриил" и его плавание имеют
свою особую историю. Плавание "Гавриила" связанно с усилением...
направления в деятельности купцов (промышленников)... ставящего себе
целью покорение островов вооруженной силой».
Первыми, как мы помним, в этой «деятельности» были члены экипажа
шитика Михаила Неводчикова. Помним и о том, как наказала их за это
судьба.
Проследим теперь за «Св. Гавриилом».
24 августа 1760 года бот пристал к берегу одного из заливов острова
Атту (Ближние Алеутские острова, открытые в свое время Неводчиковым),
но там не задержался и отправился дальше. 25 сентября прибыл на Атху
(Андреяновские острова). Здесь Пушкарев встретился со своими старыми
знакомыми – членами экипажа бота «Св. Владимир». Дмитрий Пайков уже
было собирался покинуть негостеприимный остров: накануне алеуты по
неизвестным причинам убили у него двенадцать человек. Приход «Св.
Гавриила» изменил планы морехода. Решено было организовать «складственную
компанию». Это значило, что половина людей со «Св. Владимира»
переходила на «Св. Гавриил», и наоборот. Каждое судно в дальнейшем
вело независимый промысел, а добыча делилась поровну.
В 1761 году суда пошли на восток. «Св. Владимир» дошел до острова
Кадьяк, где не были еще русские. «Св. Гавриил» попал сначала на
Умнак, но, встретившись здесь с Глотовым, отправился дальше, пересек
Исанотский пролив и пристал к матерому берегу Америки – Аляске,
которую принял за большой остров. Здесь также еще не бывали русские
промышленники.
Но ни на Кадьяке, ни на Аляске у промышленников ничего не вышло. Я
цитирую З. Н. Зубкову: «Дружественные отношения с жителями в январе
1762 года сменились враждебными и снова по старой причине насилия
над женщинами партии промышленников, во главе которых стоял сам
Пушкарев. В результате восемь промышленников были убиты и столько же
ранено. В виде мести промышленники убили семерых алеутских
заложников (аманатов). Это был первый случай убийства заложников. В
результате вооруженных столкновений "Гавриил" снялся с якоря и 26
мая 1762 года отправился в обратный рейс. Зайдя снова в Умнак,
Пушкарев захватил не менее 20 алеутов, в большинстве девушек». С
этим грузом и отправился «Св. Гавриил» на Камчатку, но 25 сентября
потерпел крушение в одной из бухт Шипунского полуострова, которая по
сей день зовется Бечевинской.
Сам Пушкарев остался жив. Бежал с Кадьяка и Дмитрий Пайков. И потому
все, кто шел вслед за ними, не могли рассчитывать на хороший прием
аборигенов.
Кадьяк
Не успел Глотов поставить на ремонт «Св. Иулиана», как соликамский
купец Иван Лапин и лальский Василий Попов вверяют ему своего «Андреяна
и Наталию».
И снова море, хотя только закончились тяжелые испытания,
многомесячная болтанка, голод, цинга, физическая усталость, тоска по
родной земле, от которой был оторван несколько лет... Но страсть
первооткрывателя переборола, и Степан Гавриилович повел «Андреяна и
Наталию». Как и в первый раз, он прошел все известные доселе острова
Алеутской гряды и ушел далеко вперед. И если в первый раз он совсем
немного не дошел до побережья, до Аляски, то на этот раз прошел
стороной и высадился на острове Кадьяк.
Аборигены встретили русских враждебно: засыпали стрелами. Пришлось
отпугнуть их ружейным огнем. Они отошли, но вскоре на «Андреяне и
Наталии», вытащенном на берег, обнаружили серу и сухую траву –
островитяне готовились сжечь судно. Видя, что и это им не удалось,
они снова напали на промышленников – в атаку ринулось более двухсот
человек, прикрываясь от пуль деревянными щитами. Нападение было
отбито, но через месяц, под прикрытием еще более толстых щитов,
островитяне снова попытались нанести удар.
Вообще не в правилах Глотова было устанавливать отношения с местными
жителями при помощи оружия, тем более, что имел он богатейший опыт в
общении с воинственными племенами Умнака и Уналашки, где заслужил
любовь и уважение аборигенов.
Стал искать он такого же пути в установлении контактов и с жителями
Кадьяка. К весне между ними завязалась уже бойкая торговля.
На Камчатку Глотов вернулся в 1766 году с большим количеством
пушнины.
Секретная экспедиция
На самом закате своей жизни великий Михайло Ломоносов сделал все,
что было в его силах, для подготовки исполинского предприятия.
За месяц до смерти (15 апреля 1765 г.) он подписал «примерную
инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к приисканию
пути на восток Северным океаном». Он провел по карте земного шара
линию, пересекавшую меридианы под одинаковым углом, - локсодромию.
Она вела к острову Умнак. Эта кривая намечала самый прямой путь
кораблям: избрав его, уже не нужно было менять курса (Марков С.
Земной круг. – М., 1978. – С. 509).
И здесь, у острова Умнак, только что открытого Степаном Глотовым,
должны были встретиться суда двух экспедиций: В. Я. Чичагова,
которая намеревалась пройти к острову Северным морским путем из
Архангельска через Берингов пролив, и экспедиция П. К. Креницына,
отправлявшаяся по маршруту Охотск – Нижнекамчатск – Умнак.
Чичагову не удалось пробиться сквозь льды Студеного моря.
Но еще большие испытания выпали на долю участников экспедиции
Креницына.
Поводом к ее организации, как следует из официальных документов,
послужили открытия Степана Глотова и карта той промысловой
экспедиции, составленная товарищами Степана Гаврииловича – казаком
Пономаревым и купцом Шишкиным, поступившая в Адмиралтейств-коллегию.
В столице становится ясным, что период открытия новых островов на
севере Тихого океана «простыми и неучеными» людьми пора завершать и
начинать новый этап освоении.
Нужно со всей категоричностью отметить, что в Адмиралтейств-коллегии
ошибались, не признавая за промысловой деятельностью своих
соотечественников на Востоке государственной, державной пользы.
Первоосновой такой деятельности многих из них как раз и было именно
это: обследование, описание и освоение незнаемых островов как новых
российских владений, а не даровой наживы.
Именно эта цель, которую ставили в столице двадцать лет спустя после
первых промысловых вояжей россиян, увлекала Емельяна Басова и стала
причиной его личной трагедии, Андреяна Толстых, Михаила Неводчикова
и даже Гавриила Пушкарёва, хотя они и были такими разными.
Но тем не менее, в Адмиралтейств-коллегии, а тем паче в
правительстве, думали совсем по-другому.
«Судя по указу 4 мая 1764 г. об организации экспедиции,
правительство понимало, что открытия мореходов-промышленников во
многом явились следствием экспедиции Беринга, что эти открытия есть
и плоды употребленного труда и положенного немалого иждивения
прошедшей Камчатской экспедиции. Совершенно логично было снарядить
новую экспедицию, подобную экспедиции Беринга. Поэтому указ
предлагает Адмиралтейств-коллегии «отправить немедленно, по своему
рассуждению, сколько надобно офицеров и штурманов, поруча над оными
команду старшему, которого б знание в морской науке и прилежание к
оной известно было» (Зубкова З. Н. Алеутские острова. – М., 1948. –
С.36).
Да, иначе получалось, что «простые и неученые» русские мореходы
спасали честь экспедиций, затраты на которые многократно превышали
результаты – или полную неудачу Первой, или дубляж того, что уже
сделано было в 1732 году геодезистом Михаилом Гвоздевым и
подштурманом Иваном.
И совсем не Беринг и не Гвоздев построили этот мост Азия – Америка.
Не они вбили в него первые, столь дорогие на пустынной окраине
гвозди. Только не их личный пример мог воодушевить остальных.
Беринг был бессилен поднять русский люд своим личным примером. Такие
затраты, какие понес он, были разорительны. Да и что рассуждать –
достаточно сравнить итоги новой экспедиции с делами тех, кто шел на
острова «за свой страх и риск». И тогда не нужно будет спорить.
Командиром Секретной экспедиции был назначен капитан Петр Кузьмич
Креницын. Помощником – лейтенант Михаил Левашов.
В 1765 году они прибыли в Охотск и занялись строительством судов.
Четыре морских судна поступило в распоряжение экспедиции: бригантина
«Святая Екатерина», гукор «Святой Павел», галиот «Святой Павел» и
бот «Святой Гавриил».
Кроме того, Креницын имел в своем распоряжении... 192 человека; на
снаряжение была израсходована огромная потому времени сумма – свыше
100 тысяч рублей». (Там же, с. 37).
И что? До Камчатки целым не добралось ни одно судно.
Креницын шел на бригантине. 10 октября 1766 года флотилия покинула
Охотск и через три дня суда порастерялись в Охотском море, и каждый
добирался до Камчатки самостоятельно. Почти сразу же на «Св.
Екатерине» открылась течь, но с этим справились и через две недели
подошли к устью Большой. Здесь попали в шторм, и бригантина была
выброшена на берег в 25 верстах от Большой у устья реки Утки.
«Св. Павел» Левашова выбросило на берег в 7 верстах от устья
Большой. Бот «Св. Гавриил» – в самом устье.
Галиот «Св. Павел» унесло в Тихий океан, на юг, и разбило в щепы на
кекурах Седьмого Курильского острова. В живых осталось 13 из 43
членов экипажа.
Из Большерецка вышли летом следующего года на гукоре «Св. Павел» и
боте «Св. Гавриил». Дошли только до Нижнекамчатска: бот не годился
для дальнейшего плавания. Зазимовали в Нижнекамчатске, готовя в
плавание галиот «Св. Екатерина».
Креницын уже не надеялся на собственные силы и взял с собой в
экспедицию «простых и неученых» первопроходцев. Среди прочих
промышленников шел с ним и Степан Глотов. С Левашовым – Гавриил
Пушкарев.
1 мая 1768 года Секретная экспедиция Креницына-Левашова отправилась
наконец на восток. На борту «Св. Екатерины» было 72 человека. На
борту «Св. Павла» – 68.
В августе суда были в Исанотском проливе и вели опись американского
побережья, высаживались на Аляске.
5 сентября суда разлучились и не встретились уже больше до весны.
18 сентября Креницын завел «Св. Екатерину» в одну из бухт острова
Унимак, где и зимовал. Левашов встретил зиму на Уналашке.
Алеуты приняли русских людей неприязненно, настроены были
воинственно - пять лет назад здесь, на Лисьих островах, погибли уже
экипажи четырех русских промысловых судов (около ста семидесяти
человек). Поэтому приходилось постоянно держать караулы, быть
настороже, вести обследование островов и Аляски большими, хорошо
вооружёнными группами, чтобы не стать жертвой алеутских и индейских
воинов, постоянно высматривавших добычу В русском лагере и то и дело
осыпавших моряков и промышленников тучами стрел.
Тяжело было с продовольствием.
«Недоедание скоро перешло в голодовку, – читаем у Сергея Маркова. –
Началась цинга. Китовое мясо русскому человеку впрок не идет.
Мореходы утверждают, что от китовины даже открывались раны. Но людям
Левашова пришлось есть мясо кита, выкинутого мертвым на берег
залива.
Зимовщики жили на корабле и в юрте. Однажды с моря налетел такой
ветер, что кровля юрты поднялась. Ее обитатели так перемерзли, что
потеряли рассудок.
Михаил Левашов, сидя в тесной каюте корабля, у светильника с китовым
жиром, писал заметки.
«О жителях того острова», «Описание острова Уналашки», «О промысле
российских людей на острове Уналашке разного рода лисиц» – так
назывались эти научные труды, начатые русским человеком в западном
полушарии. В них приводилось множество сведений о быте алеутов, об
их одежде, жилищах, стремительных байдарках, об алеутских
«веселостях», когда алеуты пляшут под стук бубнов, обтянутых китовой
кожей.
Добавим, что многие из этих левашовских записок и по сей день не
опубликованы и вряд ли были прочтены при жизни автора.
Еще большие трудности переживали члены экипажа «Св. Екатерины». И
это несмотря на то, что в числе помощников у капитана был Глотов, да
и другие промышленные люди, кто умел до этого ладить с местными
жителями, находить сними общий дружеский язык.
Но напуганный рассказами об алеутском бунте 176 -1763 годов на
Лисьих остовах (в том числе и на Унимаке), Креницын, похоже, потерял
благоразумие.
В стане русских свирепствовала цинга. Люди голодали. Трудно поверить
в это – ведь на солонину для экспедиции пошло целое стадо оленей
матроса Сметанина – видимо, подъели все подчистую за две зимние
задержки на Камчатке.
К весне 1769 года из экипажа «Св. Екатерины» осталась в живых только
половина – 36 человек, из них держались на ногах лишь двенадцать. 5
мая умер Степан Гавриилович Глотов. Славному мореходу не было и
сорока лет.
Креницын с оставшимися в живых были обречены на гибель – ни
оснастить судно, ни столкнуть его на воду они не имели сил. И
погибли бы, если б не уналашкинские алеуты. Левашов все же сдружился
с одним из вождей, – в недавнем прошлом другом Степана Глотова, и
попросил его разыскать на островах Креницына. И вот тут-то Гавриилу
Пушкареву, неудачливому лоцману со «Св. Павла», покорителю Аляски и
личному врагу многих умнакцев, дали урок высочайшей нравственности
те, кого он считал недостойными своей жалости и уважения дикарями.
Урок верности данному слову и крепости дружбы: на ста байдарах вышел
в море алеутский отряд, пробиваясь с боями через морские владения
воинственных соседей. До Креницына добрались лишь двое. Вождь
передал Креницыну пакет и тотчас отправился с ответным письмом
назад, невзирая на новые опасности, чтобы сообщить Левашову
радостную (для экипажа «Св. Екатерины») весть.
Благодаря отважным алеутам смогли встретиться вновь в безбрежном
океанском просторе два русских судна, и «Св. Екатерина» избежала
трагической участи.
Но тем не менее, цена этой экспедиции была слишком высока, чтобы
нашлись бескорыстные ее последователи.
А промысловая волна набегала на матерый американский берег все с
новой и новой силой.
|