JI. С. Берг. История великих русских географических открытий
308
зывают, что при зажжении балагана камчадалы
кричали им, поднимая двери, чтоб они, как мож
но, вон выбросились, но аманаты ответствовали,
что они скованы и приказывали жечь балаган
не щадя себя, токмо бы служивые сгорели. Таким
образом бунтовщичий атаман Анцыферов с не
которыми смертоубийцами предупредил казнь
свою, доказав смертью своею истину пословицы,
которую бунтовщики обыкновенно употребляли,
что на Камчатке можно прожить семь лет, что ни
сделаешь, а семь де лет прожить, кому бог велит.
И правда, что до проведения пути Пенжинским
морем, за дальним расстоянием и трудным проез
дом чрез землю немирных коряк, в пересылке ре
портов в Якутск и в получении указов проходило
много времени, что бездельникам оным подавало
немалый повод к наглостям.
По смерти Данилы Анцыфорова, не такая
уже, как видно, опасность была приказчикам
от бунтовщиков, ибо Щепеткой нарочных п о
сылал в Верхний острог, чтоб ловить убийц, где
попадутся, при котором случае один и пойман
и в Нижнем остроге разыскан, и во многих зло-
умышлениях кроме убийства трех приказчиков
винился, а именно, что намерены они были раз
бить Верхний и Нижний Камчатские остроги,
приказчика Щепеткова убить, ясашную казну
и многих прожиточных служивых людей п о
грабить, а потом уйти на острова и поселиться;
чего ради и Анцыфоров приезжал к Щепеткому
не столько для отдачи ясашной казны , как для
похищения собранной, и для его убийства, однако
за многолюдством служивых противной стороны
предприятия своего в действо произвести не от
важились.
Щ епеткой , оставив в Верхнем приказчика
Константина Козырева, а в Нижнем Федора Яры
гина, отправился с Камчатки в 1712 году июня
в 8 день, и шел с камчатскою казною по Олютор-
скому морю до Олюторскюй реки, и вверх оной
реки 4 дни, и не доходя за 2 дни до Глотова жи
лья остановился, для того что выше того за мелью
реки и за быстротою судами идти не можно было.
Для защищения казны от олюторов огородился
он, за оскудением лесу, вместо острогу земляны
ми юртами, ибо олюторы на дороге с ними бой
имели, а тогда по всякий день приступ чинили.
В остроге сидел он с 84 человеками команды сво
ей января до 9 числа 1713 году. Между тем послал
он нарочных в Анадырск с требованием помощи
и подвод для перевозу ясашной казны, которая
помощь в 60 человеках состоящая, и довольное
число оленей под казну ему и прислано. Таким
образом, ясачная казна едва спаслась от немир
ных коряков; в Якутск дошла она в январе месяце
1714 году, а в вывозе не было ее, за объявленными
бунтами и замешательствами, и за трудным от ко
ряков проездом, с 1707 году по самое объявленное
время; было же ее всяких сборов прежних приказ
чиков 332 сорока соболей, 3289 лисиц красных,
в том числе семь бурых, сорок одна сиводущетая,
да морских бобров 259.
По выезде с Камчатки Василия Щепеткова
взбунтовал Верхнего Камчатского острогу за
казчик Киргизов, и собравшись со служивыми
людьми того острога, приплыл батами в Нижний
Камчатский острог, мучил тамошнего заказчика
Ярыгина свинцовыми кистенями, и клячем вер
тел ему голову, пожитки его разграбил и разделил
со своими служивыми; такое ж несчастие претер
пел тамошний священник и несколько казаков
нижнешантальских, которых они били и поды
мали на дыбу; чего ради Ярыгин принужден был
команду оставить и в монахи постричься, а острог
сдал служивому Богдану Канашеву, который пра
вил оным до вторичного прибытия Василья Коле
сова, что прежде был казачьим пятидесятником,
но тогда уже был пожалован дворянином по мо
сковскому списку. А Кыргызов, подговорив к себе
в злоумышление 18 человек нижнешантальцев,
возвратился в Верхний Камчатский острог, и был
страшен Нижнему острогу долгое время, не токмо
до приезду приказчика Колесова, но и в бытность
оного.
Помянутый Колесов отправлен из Якутска
на смену Василью Севастьянову в 1711 году,
а в Нижний Камчатский острог приехал сентября
10 числа 1712 году, получа на дороге указ о розы
ске бунтовщиков, кои убили трех приказчиков,
по которому указу два человека смертью казнены,
иным вставливаны клейма. Есаул их Иван Ко-
зыревский, который по смерти атамана Данилы
Анцыфорова был в Большерецке приказчиком,
с большею частью единомышленников штрафо
ваны. Но последнего бунта начальник Кирги
зов не токмо не пошел под суд к Колесову, но
и острога ему не отдал, а притом угрожал быть
в Нижний острог, и взяв пушки, сбить двор его;
по которому обещанию и приехал в 30 человеках
своей партии в то самое время, как большерецкие
казаки приехали к следствию, однако не мог со
вершенно исполнить своего предприятия.
Колесов, опасаясь обеих партий, не приказал
было въезжать им в острог многолюдством; но
