ЧЕРЕПОВЕЦ
После завершения строительства и вступления в строй одного из крупнейших в нашей стране металлургического завода Череповец приобрел широкую известность как «северная Магнитка». Но мало кто знает, что город, отметивший в 1977 году свое двухсотлетие, примечателен и памятниками культуры и искусства.
Земли в бассейне реки Шексны были освоены еще в глубокой древности. Ранние следы пребывания человека здесь относятся к эпохе мезолита. Тысячелетие проходило за тысячелетием, одни племена сменялись другими, одна культура наслаивалась на другую. Но мало что известно об этих первых насельниках края.
В археологической коллекции Череповецкого музея хранятся две фигурки из белого и розового кремня, найденные в окрестностях Ферапонтова и на берегу Чарондского озера. В крайне обобщенной манере они изображают человеческую, по-видимому женскую, фигуру. С помощью каменного инструмента лишь грубо намечены формы головы, рук, ног и торса. В этих фронтальных фигурах с воздетыми руками угадываются черты той Великой Богини, образ которой позднее станет одним из самых распространенных в народном искусстве Северной Руси. Подобные кремневые фигурки датируются концом III — началом II тысячелетия до н. э. и являются важным источником сведений о древнейших формах искусства, развивавшегося на территории нашей страны. Они свидетельствуют о глубокой давности стремления человека к художественному познанию своих не всегда ясных взаимосвязей с окружающим миром и с помощью магии искусства влиять на ход событий.
Люди, населявшие Белозерье, к которому относится бассейн Шексны, в те далекие тысячелетия до нашей эры, были охотниками и рыболовами. При всей замкнутости родо-племенного строя они имели довольно дальние культурные связи, простиравшиеся вплоть до Урала. Позднее, в начале нашей эры, здесь обитали племена так называемой дьяковской культуры. Как полагают археологи, это были уже прямые предки веси — заселявших Белозерье финно-угорских племен, память о которых осталась во множестве финских топонимов, в том числе и в названии Череповец (Череповесь — «весь на Рыбьей горе»).
В финских курганах на реке Суде и в окрестностях Череповца археологи находят характерные привески в виде уточек и коньков, шумящие бронзовые украшения. Нередко в них наряду с изделиями местных мастеров встречаются предметы скандинавского происхождения.
В X—XI веках на берегах Шексны появляются славяне и постепенно обживают эти малонаселенные места. Данные археологии свидетельствуют о том, что в первые века освоения края у славян почти не было культурных контактов с местным населением. Положение меняется только в XII— XIII столетиях, когда в славянских археологических комплексах начинают довольно часто встречаться предметы прикладного искусства финского происхождения, а в финских — славянские вещи. Этот своеобразный синтез двух художественных культур, несомненно, имел огромное значение для формирования народного искусства местного края, особенно его декоративно-прикладных видов.
Из славянских курганов XI—XIII веков, расположенных на Шексне и ее притоках, в собрании Череповецкого музея имеются характерные для новгородских словен щитковые височные кольца, а также лунницы, крестопрорезные подвески, пластинчатые браслеты. Все эти бронзовые, изредка серебряные, произведения древнеславянского искусства выполнены в технике литья. Несложный орнамент в виде выемчатых или выпуклых точек и черточек на них также отливался в форме. При раскопках курганов археологи нередко находят и предметы кривичского происхождения: проволочные височные кольца, наборные пояса с бронзовыми накладными бляшками и с лировидными пряжками.
У крестьян этих мест долго сохранялись пережитки древнеславянских языческих верований. В 1937 году бывший директор Череповецкого музея К. К. Морозов вывез из деревень Горка и Якимово соседнего Чарозерского района две резные деревянные личины, всем своим видом напоминающие древнеславянских идолов. Головы этих идолов являются
как бы навершиями длинных, почти в рост человека, рукоятей, вырезанных из единого с ними ствола. Одна из этих личин, с гладкой «прической» и с тонкими злобными губами, звалась в деревне «тетей Аней», а кудлатая, с маленькими, глубоко запрятанными глазами и хохочущим ртом личина называлась «дедо Саша». По рассказам жителей, в прежние времена «тетю Аню» обряжали в одежды умершей женщины и брали на «посиделки». Известно, что «дедо Саша» вырезан крестьянином П. А. Степатьевым в 80-х годах XIX века. Подобные деревянные фигурки, только небольшого размера, археологи находят в Новгороде. Их условно именуют «домовыми» и датируют X — XIII веками.
Древние славяне селились по берегам рек на удобных для земледелия участках. Они возделывали землю, охотились, ловили рыбу. А следом за ними шли христианские миссионеры, основатели северных монастырей и пустынь, несшие новую культуру. Один из таких монастырей появился в те времена и у слияния рек Шексны и Ягорбы, где впоследствии вырос Череповец.
Как рассказывает легенда, монастырь возник на том месте, около которого терпело бедствие, но чудом обрело спасение судно одного московского купца. Он приехал сюда через год и на горе поставил часовню во имя Воскресения. Позже здесь был основан Воскресенский монастырь.
Монастырь, подобно другим северным монастырям, постепенно обстраивался, обзаводился землями, селами и деревнями. С годами возле него выросло большое торговое село Федосьево, появилась подмонастырская слобода. Они и явились историческими предшественниками города Череповца, который был учрежден здесь в 1777 году.
Точных известий о времени возникновения череповецкого Воскресенского монастыря не имеется. Впервые он упоминается в жалованной грамоте белозерского князя Михаила Андреевича 1449 года. По преданию, основатели его были иноки Троице-Сергиева монастыря Феодосии и Афанасий Железный Посох. На основании анализа документов был сделан вывод, что, вероятнее всего, монастырь был основан около 1362 года.
Монастырь неоднократно подвергался «разорению» и пожарам. Почти полностью выгорели его строения в 1610 году, когда он был захвачен и разграблен польско-литовским отрядом. При этом нападении сильно пострадали и окрестные села. Отряды интервентов грабили монастырь еще дважды — в 1613 и 1618 годах. По писцовой книге 1626 года в монастыре от всех построек оставалась одна теплая Троицкая церковь с приделом Сергия Радонежского.
Только к середине XVII века оправился Воскресенский монастырь от потрясений Смутного времени. Вокруг него вновь были отстроены деревянные стены «по городовому» с четырьмя башнями и с надвратной Покровской церковью, срублена шатровая колокольня с часами, возведены шатровая Воскресенская церковь и теплая Троицкая с приделом Сергия и трапезной. Но не прошло и полвека, как новый пожар в 1713 году уничтожил «без остатка» все возведенные здания.
В 1721 году началось наконец каменное строительство: был сооружен фундамент каменного собора. Вскоре выяснилось,
что церковь заложена «не в меру велика», продолжать строительство монастырю оказалось не под силу, средств не было. Лишь в 1752 году сооружение первой каменной Воскресенской церкви было завершено. Иконостас для нее был создан крестьянином села Федосьева Иваном Семеновым. В 1758—1761 годах рядом построили каменную теплую Троицкую церковь. В 1764 году монастырь был упразднен, а церкви превращены в приходские. После учреждения города Череповца Воскресенская церковь стала городским собором.
Воскресенский собор. 1752. Фото нач. XX в.
Из всех монастырских построек в Череповце сохранилось лишь это здание, хотя и не в первоначальном виде. Имеется описание собора, сделанное в 1801 году, по которому можно представить себе облик этой постройки, возведенной «без плану, по грамоте». Четырехстолпный храм, в плане близкий к квадрату, был покрыт тесовой четырехскатной крышей (епанчей). Угловые барабаны имели декоративный характер. Главы были обиты зеленой черепицей. Из тринадцати окон в пяти к 1801 году сохранялись еще слюдяные оконницы. Прямоугольные оконные проемы обрамлялись наличниками несложного профиля, которые увенчивались своеобразными овальными сандриками с декоративными замковыми камнями. Полукруглые апсиды с восточной стороны и обшитая тесом паперть с западной дополняли композицию здания. Судя по сохранившимся изображениям собора первой половины XIX века, сдержанно-живописная пластика декора, изящные линии переходов от граненых барабанов с купольным покрытием к небольшим главкам соответствовали канонам русской позднебарочной архитектуры.
В последующие годы здание Воскресенского собора неоднократно ремонтировалось и перестраивалось. При ремонте в 1835—1836 годах с западной стороны к нему пристроен четырехколонный портик тосканского ордера. В 1855— 1856 годах уничтожено первоначальное декоративное обрамление окон вместе с сандриками: оконные проемы повышены почти на метр и сделаны арочными, вместо сандриков над ними появились килевидные архивольты. В конце 1870-х годов собор значительно увеличивается за счет пристройки новой обширной паперти. Еще раз здание собора расширяется к западу с увеличением паперти в 1890-х годах. К настоящему времени собор утратил свою наиболее выразительную часть — завершение с барабанами и главами.
Первоначальное убранство интерьера также не сохранилось. Имеющаяся ныне роспись стен и сводов выполнена в 1851 году. Она посвящена в основном темам «страстного» цикла, сюжетно связанным с храмовым праздником — Воскресением. В отдельных клеймах на сводах расположены композиции «Воскресение», «Моление о чаше», «Несение креста», на стенах — «Бичевание», «Возложение тернового венца» и другие. Позднее роспись была поновлена.
Несмотря на все эти перестройки и утраты, Воскресенский собор не потерял своего значения как самого раннего памятника каменного зодчества Череповца. В основе его композиции остается здание, возведенное в 1752 году, с его системой сводов и арок. На северном и южном фасадах до сих пор существует по одному заложенному окну из числа первоначальных с их своеобразным обрамлением, которые дают представление о декоративном решении фасадов XVIII века. Кроме того, трудно переоценить значение Воскресенского собора как единственного ныне памятника древней истории города и всего края на «Череповси».
Строения подмонастырской слободы, где жили монастырские слуги, белое духовенство и рыбаки, обслуживавшие владычные езы, лепились по склонам к западу от монастырской ограды, по устюженской дороге. Село Федосьево находилось от монастыря примерно в полутора километрах, за небольшим лесом. В селе было несколько улиц и переулков, располагавшихся вокруг торга у Благовещенской церкви. Жившие здесь монастырские крестьяне кроме обработки земли занимались ремеслами и торговлей. Среди них были кузнецы, плотники, столяры, иконописцы. Большой популярностью пользовались в округе ярмарки в Федосьеве. На них съезжались жители не только окрестных деревень, но и близлежащих уездов. Торговали лошадями, коровьим маслом, льном, холстами, шерстью, обувью, хлебом и другими товарами. Со всех торгующих собиралась пошлина в пользу монастыря, составлявшая существенную статью монастырского дохода.
После упразднения монастыря и перевода монастырских крестьян в разряд экономических положение жителей села Федосьева стало довольно неопределенным. Выполнение функций окружного торгового центра фактически превращало его в торгово-ремесленный посад, что настоятельно требовало соответствующего юридического оформления. С другой стороны, вокруг бывшей монастырской волости активно развивалось помещичье землевладение, что не могло не настораживать привыкших к сравнительно привилегированному положению федосьевцев. В подобном двусмысленном положении во второй половине XVIII века оказались многие развитые торговые и промысловые села и слободы, и требования о переводе их на положение городов содержались уже в наказах в Уложенную комиссию 1767 года. Сохранилось любопытное известие о том, что и жители села Федосьева, беспокоясь о своем будущем, не бездействовали: летом 1777 года они направили депутацию из трех человек к Екатерине II с просьбой об открытии у них города. Хотя этот факт документально и не подтвержден, он вполне соответствует духу времени и верно отражает настроения основных слоев населения подобных сел.
Возможно, в уважение ходатайства федосьевцев, а может быть, по инициативе новгородского губернатора Сиверса, еще в 1769 году предлагавшего разделить Новгородский уезд и Белозерскую провинцию на ряд меньших уездов, 4 ноября 1777 года появился указ Екатерины II, гласивший: «Всемилостивейше повелеваем в Новгородском наместничестве на устье реки Суды, впадающей в Шексну, учредить при Череповецком монастыре для пользы водяной коммуникации город под наименованием город Череповец, и при возобновлении выборов в оном наместничестве в начале будущего 1780 года приписать к сему новому городу уезд и учредить в нем судебные места, а между тем представить нам план, как оному городу быть надлежит».
В январе 1780 года в Череповце открылись уездные и городовые присутственные места — магистрат, суд, городническое правление.
Все эти учреждения размещались в старых монастырских зданиях, вокруг которых тогда существовала деревянная стена с башнями.
План регулярной застройки для Череповца был составлен и утвержден в 1782 году. Он представлял собой обычную для разрабатывавшихся тогда градостроительных проектов сетку перпендикулярных улиц, наложенную на рельеф местности. Однако при всем условном схематизме план города учитывал важнейшие моменты существовавшей в натуре предпланировочной ситуации. Он органично включал в себя ранее сложившиеся ансамбли площадей, был в достаточной степени соотнесен с ландшафтом и условиями окружающей среды. Все это в сочетании с прогрессивным просветительским рационализмом основной градостроительной идеи обеспечения «пользы водяной коммуникации» и благоденствия граждан обусловило жизненность и реальную выполнимость проектных предложений.
Старый Череповец представляет собой пример детально точного осуществления на практике первого в его истории генерального плана. С северо-востока и северо-запада город ограничивался валом и рвом, с юга расположение кварталов следовало течению Ягорбы. Только на западе граница несколько сбивала геометрическую строгость прямоугольной планировочной схемы, где из-за вторжения помещичьих земель села Никольского линия рва и вала образовала тупой угол.
«Образцовые» фасады для застройки Череповца. Кон. XVIII в.
Вся территория города была разделена на 46 кварталов, образующих 24 улицы. Центральной осью планировочной структуры Череповца стал Воскресенский (ныне Советский) проспект, направление которого определилось руслом Ягорбы. Он соединил ансамбль монастыря с торговой площадью села Федосьева. Так, на стержне главного проспекта сохранились и приобрели регулярные очертания две исторически сложившиеся площади — Благовещенская (ныне Красноармейская) и Соборная. Между ними появилась новая, третья, площадь, которая должна была стать средоточием городской торговли и одновременно административным центром. Площадь, названная Торговой, находилась на пересечении Воскресенского проспекта и Крестовского переулка (ныне ул. Ленина). Впоследствии она была застроена. Воскресенский проспект определил направление параллельно ему расположенных улиц — Благовещенской (ныне Социалистической), Дворянской (ныне Пролетарской) и Покровской (ныне Дзержинского). Эти улицы под прямым углом пересекались переулками — Крестовским, Казенным (ныне ул. Коммунистов), Сергиевским (ныне ул. Карла Либкнехта) и другими.
Планом 1782 года регламентировался порядок застройки будущего города. К плану прилагались «примерные фасады», разработанные в Комиссии каменного строения, два из которых предназначались для сооружения каменных зданий, третий разрешалось использовать при возведении как каменных, так и деревянных зданий, четвертый и пятый — для деревянных домов. Образец № 1 представлял собой фасад «сплошного» каменного дома («сплошною фасадою»). Деревянные дома разрешалось строить только одноэтажными или «на каменном погребе».
На Воскресенском проспекте строились более состоятельные граждане, главным образом купечество. На улицах Благовещенской, Дворянской, Покровской возводили дома ремесленники и немногочисленные дворяне из числа окрестных помещиков.
Ко времени открытия в Череповце присутственных мест в нем числилось 537 жителей. По-видимому, далеко не все из записавшихся купцов и мещан проживали на новом посаде, сохранявшем еще вид обособленных слободы и села. Но с появлением утвержденного плана строительство жилых домов пошло более оживленными темпами. В 1795 году возведено 168 жилых домов, большинство их сооружено в соответствии с планом. Застройка была исключительно деревянной.
Планомерное развитие города было неожиданно прервано в 1796 году указом Павла I об упразднении Череповецкого уезда с оставлением Череповца «за штатом» с припиской его к Устюжне. Только со смертью Павла пришел в Череповец летом 1802 года указ о восстановлении Череповецкого уезда и о возобновлении деятельности всех присутственных мест.
В первые два-три десятилетия существования города пользы от него для «водяной коммуникации» было не особенно много, так же, впрочем, как и череповчанам от той же «коммуникации». Как и прежде, жители города вели торговлю местного значения, занимались ремеслами, подрабатывали в летнее время на конной тяге барок и полубарок с хлебом и солью из Рыбинска до Крохинской пристани (у истоков Шексны из Белого озера). На мелкой торговле и кустарном ремесленном производстве разбогатеть было трудно, крупных капиталов в руках череповецких купцов не скапливалось.
Этим обстоятельством объясняется определенная задержка в развитии жилого каменного строительства в городе.
Ситуация изменилась с постройкой Мариинского канала. Значительно увеличился поток грузов, проходивших по Шексне с «низовых» городов к Петербургу и в северные местности. Череповец оказался единственным относительно крупным торговым центром и поставщиком рабочих рук на всем протяжении шекснинского отрезка водного пути. В Череповец, к водной дороге на Петербург, стали стекаться товары из многих городов и уездов. Череповецкие купцы получили возможность вести более прибыльную оптовую торговлю. Все эти изменения в экономической жизни города не замедлили сказаться и на его архитектурном облике.
С начала XIX века в застройке Череповца существовало довольно заметное сословное разграничение: дворяне и разночинцы из тех, что побогаче, селились ближе к монастырю, а купцы тяготели более к федосьевскому торгу — Благовещенской площади. Первые купеческие каменные жилые дома в Череповце и появились на главном, Воскресенском, проспекте неподалеку от Благовещенской площади. Это разграничение стало стираться к середине XIX века, когда мещанско-купеческая застройка захлестнула и всю «благородную» часть города.
Первый каменный жилой дом построен на Воскресенском проспекте в 1807 году (Советский пр., 61). Это небольшое двухэтажное здание в три окна по уличному фасаду. Возможно, первоначально нижний этаж использовался в качестве торгового и складского помещения. Облик здания очень скромен. Декоративная обработка главного фасада заключается в плоских угловых лопатках, массивном неразвитом междуэтажном пояске и слабо профилированном обрамлении оконных проемов верхнего этажа. Фасад завершается невысоким аттиком. В скудости декоративных элементов и в неуверенности неровной кладки проявляется отсутствие местной традиции каменного зодчества. И действительно, документы свидетельствуют, что каменные храмы XVIII века в Воскресенском монастыре и в уезде возведены главным образом ярославскими мастерами.
В качестве образца для сооружения этого дома, судя по композиции фасада и рисунку деталей, послужил «примерный фасад» № 2, присланный из Комиссии каменного строения. Ныне здание представляет в первую очередь интерес исторический как первенец каменного жилого строительства в городе.
В расходной книге Череповецкого магистрата за 1814 год имеется запись, что 10 мая «отослано посредством почты к его превосходительству господину Новгородскому гражданскому губернатору Павлу Ивановичу Сумарокову на заплату за вновь учрежденные фасады для частных строениев города здешнего тридцать три рубля десять копеек». Очевидно, это был альбом изданных в 1809—1813 годах «образцовых» планов и фасадов. Подобные альбомы издавались и позднее, в 1843—1844 годах. Они-то, очевидно, и стали проектной основой каменного строения города в первой половине XIX столетия.
К 1844 году в Череповце существовало шесть каменных жилых домов. Они были возведены на Воскресенском проспекте и сохранились до нашего времени. В архитектурной композиции их фасадов заметно ощущается влияние художественных принципов русского классицизма.
Дом Е. А. Эртель построен в 1820-е годы (Советский пр., 83). Двухэтажное здание строгих пропорций отличается лаконизмом и продуманностью в использовании немногих декоративных деталей. Цоколь обработан неглубокими нишами. Единственным декоративным элементом первого этажа являются замковые камни оконных перемычек, соединенные с широким профилированным междуэтажным карнизом. Большое внимание уделено верхнему этажу. Прямоугольные оконные проемы здесь выделены профилированным обрамлением и подчеркнуты сандриками в виде полочек. Карниз украшен модильонами и розеттами из акантовых листьев.
 |
 |
|
Б. дом Эртель (Советский пр., 83). 1820-е гг. |
Б. дом Гусевых (Советский пр., 80). 1827 |
Также скромное впечатление производит дом Сухаревых (Советский пр., 71), возведенный в 1832 году. Его рустованный нижний этаж решен как цокольный. Над прямоугольными окнами второго этажа чередуются сандрики в виде фронтончиков и виньетки с мотивом переплетающихся венков.
Памятники ранней каменной архитектуры Череповца не отличаются богатством композиционных и декоративных решений. У них нет ни величественных колонных портиков, ни изящных пилястр с пышными капителями. Но в этой непритязательности их внешнего облика, несущего черты благородства и ясности архитектуры классицизма, и заключается главное их достоинство и эстетическая ценность.
Большой интерес представляют три дома, возведенных на Воскресенском проспекте в середине XIX века на основе одного «образцового» проекта. Они отличаются друг от друга некоторым варьированием в расположении внутренних помещений и в композиции фасадов при использовании общей системы архитектурного декора. Двухэтажный дом Гусевых расположен на углу Советского проспекта (д. 80) и улицы Карла Маркса. Вследствие этого оба его уличных фасада решены как равноценные, с той лишь разницей, что фасад, обращенный на проспект, имеет пять окон, а выходящий на улицу Карла Маркса — семь (дом вытянут в глубину участка). Нижний этаж рустован, перемычки оконных проемов отмечены массивными замковыми камнями. Гладь стены второго этажа симметрично расчленяется высокими арочными нишами с окнами в них, ритмически повторяющимися через один оконный проем. В нишах на уровне междуэтажного карниза расположены декоративные балясины. Над окнами же, в прямоугольных кессонах размещены крупные лепные орнаментальные виньетки.
От этого здания дом А. И. Пустошкиной (Советский пр., 18) отличается главным образом лишь тем, что его прямоугольный план вытянут вдоль красной линии проспекта и соответственно на уличном фасаде имеется семь окон. Пластика фасада обогащена декоративными модильонами карниза, но отсутствуют балясины в нишах. Кроме того, среднее окно здесь превращено в балконную дверь, а самый балкон огражден металлической решеткой тонкой работы, хотя и скромной по рисунку. Что же касается расположения помещений, то центральное место среди них занимала большая гостиная на втором этаже, обращенная к Воскресенскому проспекту, в связи с чем и возникли отличия в компоновке жилых комнат.
Дом Волковых (Советский пр., 21) расположением на участке подобен дому Гусевых, но характер архитектурного декора идентичен убранству дома Пустошкиной, включая балкон с металлической решеткой.
Архитектура этих зданий вполне соответствует канонам позднего классицизма с его более живописной пластикой деталей и стены в целом. Они дают интересный пример подхода безвестных зодчих к «образцовым» планам и фасадам в период массового каменного строительства в провинциальных городах, показывая, как достаточно свободно интерпретировали они один и тот же образец, сохраняя при этом специфический архитектурный образ.
Из деревянных жилых зданий первой половины XIX века в Череповце сохранилось лишь два дворянских особняка — дом, в котором родился знаменитый художник-баталист В. В. Верещагин (1842—1904) и дом
Гольских за Шексной.
Дом-музей Верещагина находится на углу улиц Социалистической и Карла Маркса. Здание построено в 1829 году.
К сожалению, многочисленные позднейшие «реставрации» почти ничего не оставили от первоначальной его архитектуры, кроме основного объема двухэтажного сруба. Несомненно позднего происхождения металлический зонт на железных кронштейнах над входом, узкая «вагонка» обшивки, пилястры ионического ордера, нелепо подпирающие карниз, узоры пропильных (сквозных) сандриков над окнами второго этажа. Единственная деталь, производящая впечатление оригинальной, — это капители пилястр с крутыми завитками волют. Планировка дома также полностью изменилась.
В Череповце бережно хранят память о В. В. Верещагине. Его именем названа одна из улиц города, на которой в 1957 году был установлен бюст художника.
В XVIII—XIX веках Череповецкий уезд пестрел множеством «белых» помещичьих земель. Здесь насчитывалось свыше тридцати крупных помещичьих усадеб. Прекрасным образцом усадебной архитектуры первой четверти XIX столетия
является величественный особняк Гольских, возведенный в селе Матурино, что ныне входит в черту города.
Двухэтажный П-образный в плане деревянный дом Гольских может считаться одним из ярких примеров проявления классицизма в русском деревянном зодчестве. Его создатели словно задались целью продемонстрировать богатые строительные возможности дерева, не уступающие кирпичу и камню. Архитектура здания как бы воспроизводит в дереве распространенные к тому времени формы каменного зодчества. В этой «вторичности» архитектуры дома Гольских заключается его историко-художественный интерес. В то же время она свидетельствует о кризисе деревянного зодчества, теряющего собственную творческую силу.
Главным фасадом здание обращено к реке. Центральная его часть эффектно выделена мощным шестиколонным портиком, поднятым на высоком подиуме до уровня второго этажа. У основания колонн проходит балюстрада из точеных балясин. Линии двускатного фронтона повторяются в форме треугольного окна. Проемы окон центрального ризалита помещены в неглубокие ниши с арочным завершением. Окна по сторонам портика обрамлены простой обноской. Боковые фасады здания отмечены своеобразными балкончиками, каждый из них опирается на пару невысоких массивных колонн. Подобными же парами колонн отмечены входы в дом со стороны двора. Дворовый фасад оживляется выступами боковых флигелей и огромным полуциркульным чердачным окном главного объема.
Внутри дома доныне существуют старые лестницы с дубовыми перилами и точеными балясинами, высокие филенчатые двери, белые фигурные кафельные печи. Планировка помещений и их декоративное убранство не сохранились.
Недалеко от дома располагались хозяйственные постройки. Одна из них — двухэтажный амбар с двухъярусной галереей на рубленых фигурных столбах — ныне является редким образцом когда-то распространенного типа надворных строений.
Амбар в усадьбе Гольских. Сер. XIX в.
Примечательным памятником деревянного зодчества Череповца середины прошлого столетия является дом Шулятиковых (1852; ул. Энгельса, 26). Одноэтажный, с мезонином и крыльцом, пристроенным с западной стороны, он хорошо сохранил богатство декоративного убранства. Все три окна главного фасада украшены наличниками пропильной резьбы изящного рисунка. Сруб обшит широкими тесовыми досками. Углы дома обработаны в виде каннелированных пилястр. Крыльцо фланкировалось двумя круглыми столбами-колоннами. Особенно своеобразный облик дому придает мезонин, фасад которого украшен спаренными столбами-колоннами. Завершение мезонина сделано в виде двускатного фронтона с раскрепованным карнизом. Перед мезонином на кованых кронштейнах укреплен балкон, ограждение которого вместо обычных балясин сделано из фигурных досок. Плохая сохранность ранней деревянной застройки Череповца делает дом Шулятиковых ценнейшим памятником местной традиции деревянного зодчества.
Некоторое представление о Череповце середины XIX века дает литография работы И. Мочилова (1840-е гг.), на которой
изображен вид города со стороны Ягорбы. На переднем плане — река с отплывающим паромом. За рекой по холмам расположены городские постройки. В большинстве это одноэтажные домики, крытые двускатными кровлями. Над городом возвышаются каменные строения бывшего монастыря — Воскресенский собор, несохранившиеся трехъярусная колокольня с большой луковичной главой и Троицкая церковь.
В связи с ускорившимися темпами развития капиталистического хозяйства значение Волго-Балтийского пути в экономике страны во второй половине XIX века заметно возросло. Череповецкие грузовые барки и полубарки пользовались на Шексне большим спросом, во время навигации на реке было занято почти все взрослое мужское население города. Благодаря активному притоку капиталов создавалась материальная основа для дальнейшего развития города и его благоустройства. В этом большую роль сыграла деятельность И. А. Милютина, который с 1861 года до самой смерти в 1907 году был городским головой Череповца.
При активном участии И. А. Милютина и во многом благодаря его петербургским связям в Череповце в 60—70-е годы открылся целый ряд школ и училищ: женское двухклассное училище (1866), техническое училище (1869), женская гимназия и реальное училище (1873), учительская семинария (1875) и другие. Подобное обилие учебных заведений в уездном городишке с трехтысячным населением было делом настолько неслыханным, что Череповец прослыл «русским Гейдельбергом», и даже того громче — «русскими Афинами».
Помещения для этих училищ строились в значительной мере на средства И. А. Милютина. Как писал о Милютине один из первых советских историографов Череповца Т. И. Осьминский, «он любил дело поставить широко, красиво, культурно...»
Женская гимназия была открыта в Череповце на базе женского двухклассного училища в 1868 году. Сначала она помещалась в деревянном двухэтажном доме на Торговой площади, но вскоре к деревянному дому было пристроено большое каменное здание (ул. Дзержинского, 30). Это была одна из первых женских гимназий в уездных городах России, ее устройство имело для отцов города большое престижное значение. Здание гимназии построено по типу городской усадьбы. К главному корпусу, расположенному в глубине участка, примыкают два выступающих вперед флигеля, образуя в плане букву «П». Первый этаж обработан рустом. Стены здания разбиты большими окнами; особенно характерны высокие окна с полуциркульными арками в завершении по второму этажу флигелей. Фасады флигелей декорированы пилястрами и увенчаны фронтонами. Центральная часть главного корпуса акцентирована небольшим аттиком.
В те же годы на углу Торговой площади и Крестовской улицы (ул. Ленина, 50) возведен двухэтажный каменный дом, в котором в 1873—1874 годах размещалось реальное училище,
а позднее поместился окружной суд. По композиции и декоративному решению фасадов это здание во многом сходно с женской гимназией. Его центральная часть слегка отодвинута в глубину участка, а массивные ризалиты выступают на красную линию улицы, фасады ризалитов по первому этажу обработаны рустом и прорезаны прямоугольными проемами окон. Окна второго этажа имеют удлиненные пропорции и завершаются полуциркульной аркой. Ризалиты увенчаны невысокими аттиками, во всю ширину центральной части устроен балкон с металлической кованой решеткой ограждения. Близость композиционного и декоративного решения обоих зданий дает основание полагать, что автором их проектов был, по-видимому, один из местных архитекторов. Подобные здания, в архитектуре которых ощущаются отголоски мотивов позднего классицизма, возводились в Череповце и позднее, в 70-е и 80-е годы, В создании архитектурного облика города второй половины XIX века они сыграли весьма активную роль.
Здание
б. окружного суда. 1870-е гг.
Старый Череповец представляет интересный и редкостный пример города, в каменной застройке которого доминирующее значение имеют здания «кирпичного стиля». На основе рационалистических воззрений на задачи архитектуры в массовом строительстве жилых и промышленных зданий 60—70-х годов XIX века сложился этот своеобразный архитектурный стиль, в котором романтическое увлечение отечественным и западноевропейским средневековьем сочеталось с деловитой суховатостью «рациональной» архитектурной формы, привязанной к конструктивным особенностям здания. Широкое распространение получил красный облицовочный кирпич. Фигурной кирпичной выкладкой отмечались главным образом карнизы и наличники окон и порталов; небольшие прямоугольные и полуциркульные аттики в завершении иногда дополнялись островерхими декоративными башенками.
Подъем в экономической и общественной жизни Череповца, связанный с периодом бурного развития предпринимательской инициативы местного купечества, по времени совпал с победным шествием «кирпичного стиля» по русским городам. Почти все наиболее значительные общественные постройки города этих лет выполнены в «кирпичном стиле».
К ним относятся здания трех училищ — городского, реального и Александровского технического, общежития учительской семинарии и ряд других. Вскоре на улицах города появились лавки и магазины с фасадами в этом же стиле. Не столь часто «кирпичный стиль» применялся в Череповце при возведении жилых зданий, в архитектуре которых преимущественно использовались простейшие декоративные элементы позднего классицизма.
Лесомеханический техникум (б. Александровское техническое училище). 1874
Здание бывшего реального училища, где ныне размещается Череповецкий педагогический институт (ул. Луначарского, 5), по объемно-пространственному и декоративному решению представляет собой в известной степени компромисс между архитектурой «кирпичного стиля» и рядовой
непретенциозной постройкой, какие возводились в середине века. Центральная часть двухэтажного корпуса, вытянутого по улице, выделена на фасаде возвышением в виде фронтона, завершенного небольшим прямоугольным аттиком. Этот «фронтон» активно подчеркнут крупными зубцами, выложенными из кирпича, под слабо развитым карнизом. Такой прием выделения главной части фасада здания стал своего рода визитной карточкой для архитектуры «кирпичного стиля» как в Череповце, так и в других городах. Нижний этаж центрального объема и небольших ризалитов рустован. Композиция здания строго симметрична с размещением входа по оси симметрии. Интерьер здания решен в соответствии со сложившейся традицией внутренней планировки учебных заведений, заключающейся в системе длинных коридоров и примыкающих к ним классных помещений.
Любопытно отметить, что выпускником бывшего реального училища был известный русский поэт Игорь Северянин (1887—1941). С Череповцом и его окрестностями связана юность поэта, его лучшие годы. В 1916 году поэт посвятил ему эти трогательные строки:
О милый, тихий городок,
Мой старый, верный друг,
Я изменить тебе не мог
И, убежав от всех тревог,
В тебя въезжаю вдруг!..
И не окрестности твои ль,
Что спят в березняке,
И солнцесвет, и лунопыль
Моих стихов сковали стиль,
Гремящих вдалеке?
Более смело и решительно заявляет о себе «кирпичный стиль» в архитектуре здания бывшего Александровского технического училища, ныне лесомеханического техникума (ул. Труда, 1). Трехэтажный корпус отличается компактной центрической композицией объемов. Учебные и служебные помещения сгруппированы вокруг парадной лестницы. Главный объем корпуса выделен таким же возвышением фасада с прямоугольным завершением наподобие аттика, как и в здании реального училища. В декоративной обработке фасадов технического училища фигурный облицовочный кирпич применяется гораздо шире. Им обработаны и карнизы, и междуэтажные пояса, и наличники окон. Композиция главного фасада приобретает характер стройной и гармоничной системы архитектурного декора. Здание училища удачно расположено поблизости от Шексны, среди естественного парка. Его можно отнести к лучшим достижениям архитектуры «кирпичного стиля» в Череповце.
В Александровском техническом училище в 1916—1918 годах обучался будущий прославленный летчик Валерий Чкалов.
Череповецкий краеведческий музей. 1880-е гг.
Строгая регламентация городской застройки к 70-м годам XIX века уже изжила себя. «Образцовые» проекты утратили силу закона, хотя их определенное влияние в строительстве частных жилых домов, особенно в провинции, отчасти еще
сохранялось. В уездных городах появились должности городских архитекторов и техников, которым было предоставлено право разрабатывать планы и фасады зданий, предназначенных к постройке на территории города, и тем самым активно участвовать в формировании его архитектурного облика. В начале 70-х годов XIX века архитектором при Череповецкой городской управе состоял Антоний Адамович. В Череповецком архиве хранятся планы и фасады ряда жилых и торговых зданий, подписанные Адамовичем, которые характеризуют его как убежденного сторонника архитектуры «кирпичного стиля». По-видимому, не без его участия появились в Череповце здания ведущих городских учебных заведений.
На углу Садовской улицы и Александровского проспекта (ул. Луначарского, 39) было выстроено небольшое здание
также в «кирпичном стиле» (позднее его оштукатурили), в котором с 1895 года размещается Череповецкий краеведческий музей. Ныне коллекции музея экспонируются в соседнем здании, построенном в 1920-е годы, и в новом корпусе на улице Ленина. Основание музея связывается с именем известного ученого Е. В. Барсова, подарившего городу свою коллекцию древностей. Первыми организаторами музейного дела в Череповце были преподаватель учительской семинарии Н. В. Подвысоцкий и А. Д. Коровкин. За годы Советской власти много сил сохранению и приумножению музейных коллекций отдал бывший директор музея К. К. Морозов.
Экспонаты музея позволяют познакомиться с историей Череповецкого края. Здесь представлены памятники, оставшиеся от племен, обитавших на Шексне до появления славян. По экспонатам музея можно проследить, как постепенно славяне
Икона «Никола». Кон. XIV в.
Миниатюры из рукописной книги «Житие Кирилла Новозерского». XVII в
обживали Пошехонье (земли бассейна реки Шексны), как развивалась их культура.
Из числа ранних памятников в собрании музея хранится небольшая, в серебряной сканой оправе, костяная икона «Воскресение». Архаичная трактовка большеголовых фигур в сочетании с лаконизмом композиции позволяют датировать ее концом XIV — началом XV века. В мягкой пластике рельефной резьбы видна уверенная рука опытного мастера. Резчики по камню, кости и дереву обычно работали при монастырях. Особенно славились своим искусством резчики Троице-Сергиева монастыря, откуда вышли основатели череповецкой обители. Вероятно, икона Череповецкого музея и представляет их работу, хотя нельзя исключить и того, что она могла быть создана и при Воскресенском монастыре.
Череповецкий музей обладает богатой коллекцией древнерусской живописи.
Она в основном была собрана в 1920—1930-е годы, но отдельные памятники поступили еще в дореволюционное время. К их числу относится один из самых ранних памятников в собрании живописи музея — выносная икона с изображением Николы на одной стороне и богоматери Одигитрии на другой. Века не прошли для этого произведения бесследно. Первоначальная живопись находилась под несколькими позднейшими записями, не сохранилась древняя рукоять. Если изображение Николы датируется второй половиной XIV века, то богоматерь Одигитрия исполнена уже в начале XVI века, причем древняя живопись здесь была тщательно удалена. Образ Николы отличается замечательным мастерством исполнения, ставящим его в один ряд с шедеврами древнерусского искусства. Мастер изобразил Николу как мудрого философа, познавшего тайны бытия. В его трактовке Никола предстает не христианским святым-аскетом, отрицающим ценности земного существования, но более аристократом духа, умным и искусным проповедником открывшейся ему истины. Утонченный рисунок лица и рук, изысканные пропорции фигуры, темный коричневый санкирь личного письма, крупная черная подпись с характерными стилистическими признаками указывают на то, что, по-видимому, это произведение принадлежит кисти какого-то греческого мастера, работавшего на Руси. Точных данных о происхождении этой иконы не имеется, но, судя по некоторым признакам, вероятнее всего предположить, что она ранее находилась в Воскресенском монастыре.
За последние годы в Череповецком музее раскрыт целый ряд памятников живописи, дающих представление о развитии художественного творчества местных изографов XV—XVII веков. Особый интерес вызывают иконы «Спас в силах» XV века, деисусный чин и местный образ «Воскресение» начала XVI века из Покровской церкви, местные иконы «Фрол и Лавр» и «Параскева Пятница» XVI века из Пасмуровской часовни, а также икона «Дмитрий Солунский» конца XV — начала XVI века.
"Флор
и Лавр". Перв. пол. XVI в.
Иконографические и стилистические особенности живописи Пошехонья на самом раннем этапе свидетельствуют о ее связи с искусством древнего Ростова Великого. В дальнейшем, находясь на стыке сфер влияния художественных школ Ростова, Твери и Новгорода, а также крестьянского искусства русского Севера, эта живопись впитала в себя лирическое изящество ростовской иконографии, лаконичность и графичность моделировки формы тверских мастеров и экономную бережливость в расходовании материалов у не избалованных дорогими красками изографов Севера. Влияние искусства Великого Новгорода сказалось в появлении в середине — второй половине XVI века у пошехонских живописцев чеканных форм, плотного кроющего красочного слоя и некоторой сдержанности холодного мрачноватого колорита.
В певучих поэтических линиях фигур деисусного чина 1517 года из Троицкой церкви Филиппо-Ирапской пустыни живо ощущается та особенная теплота и задушевная человечность образа, которая была свойственна искусству среднерусских областей. При этом краски светлого желтого фона, голубых и красных одежд архангелов наложены таким тонким прозрачным слоем, что невооруженным глазом просматривается вся структура левкаса и заметны границы мазков кисти. Характерной чертой произведений местных мастеров этого времени становится окраска полей иконы охрой золотистой почти на всю ширину, иногда с добавлением каймы цвета красной охры особого теплого оттенка.
Некоторые иконы из собрания Череповецкого музея были исполнены на голубых фонах, характерных для живописи периферии Ростова Великого. Такова икона «Дмитрий Солунский» конца XV — начала XVI века из деревни Вахново Череповецкого уезда. Она написана на тонкой доске, скрепленной одной врезной шпонкой. К сожалению, при поновлении в XVII столетии этого произведения оригинальный голубой фон был счищен и заменен золотым. О цвете первоначального фона дают представление лишь фрагменты, случайно оставшиеся по абрису фигуры и горки. Темно-голубым фон написан и в иконе «Никола в житии» середины XVII века из Михайловской церкви; этой же голубой краской покрыты и поля иконы.
В собрании Череповецкого музея хранятся вывезенные из Покровской Долгослободской церкви иконы деисусного чина и две иконы местного ряда — «Богоматерь Одигитрия» и «Воскресение», все первой половины XVI века. Наряду с сохранением общих особенностей пошехонской живописи, в этих произведениях проявляются черты парадности, праздничности, что соответствовало ведущей тенденции в развитии древнерусского искусства XVI века в целом. Силуэты фигур становятся более изысканными и беспокойными. Колорит строится на сочетаниях открытых чистых красок, несколько приглушенных введением светлых разбельных охр. В этих иконах заметно влияние тверской живописи, выражающееся в строгой графичности моделировки с жестковатыми белильными движками личного письма. Большое внимание уделяется подписи, которая становится самоценным декоративным элементом. Эти же черты характеризуют и иконы «Флор и Лавр» и «Параскева Пятница» XVI века из Пасмуровской часовни.
Икона
"Богоматерь с младенцем". Нач. XVI в.
В живописи иконы «Богоматерь Умиление» XVI века из Горицкого монастыря ощущается влияние новгородской школы живописи с ее конкретностью художественного образа и кор-пусностью красочного слоя. Еще более активно черты новгородского искусства сказываются в иконе «Покров» второй половины XVI века, происходящей также из Горицкого монастыря. Эти произведения были созданы мастерами, более ориентировавшимися на Новгород.
В 1977 году в Череповецкий музей поступили иконы из иконостаса деревянной Никольской церкви села Дмитриево, построенной в 1673 году. Этим же временем датируется и живопись иконостаса, который несколько отличается от обычного. В нем имеются местный, деисусный и пророческий ряды, но отсутствует праздничный. Иконы написаны местными мастерами, работавшими тогда в русле художественных поисков ярославских иконописцев.
Уникальна по иконографии икона местного ряда «София Премудрость слова божия», на примере которой хорошо видно, как в русской живописи XVII века усложнялись и трансформировались привычные композиционные схемы, что в конечном счете приводило к смещению идейно-художественных акцентов. Обычная четырехчленная композиция новгородского типа в трактовке ярославских изографов превратилась в многосложное изображение, своей цветистостью и витиеватостью напоминающее литературные произведения ученых книжников того времени вроде Симеона Полоцкого. Стремление мастеров к подробной разработке сюжета, к более полному и наглядному выражению космического смысла изображаемого в прямой связи с земной историей и уподобление живописного произведения поэтическому гимну — «вертограду многоцветному» — все это характерные черты русского искусства периода, развивавшегося под влиянием художественных идей барокко.
В собрании Череповецкого музея имеются ценные памятники местной живописи XVIII века, в том числе икона с изображением Филиппа Ирапского в житии. Они еще ожидают реставрации.
Большой интерес в музее представляет коллекция деревянной скульптуры работы местных мастеров. Среди произведений — фигуры предстоящих из «Распятия», летящих ангелов, «Христос в темнице», «Тайная вечеря» на царских вратах. Все они в основном датируются XVIII веком. Украшением этой коллекции является не имеющая прямых аналогий по масштабности и мастерству исполнения группа «Снятие со креста», также XVIII века, происходящая из Логиновской церкви Череповецкого уезда. По рассказам местных жителей, в церкви находилось еще несколько подобных же резных групп, но они не сохранились. Эта скульптура является своеобразным переводом графического или живописного произведения на язык деревянной пластики. В трактовке сцены череповецким резчиком нет внутреннего трагизма и благородного величия. Мастера явно больше интересует жанровая сторона сюжета, ему хочется показать, «как это было». Каждый из двенадцати персонажей у него занят своим делом и каждому дана индивидуальная динамическая характеристика. Жанровый характер сцены выявлен с таким пристрастием и умением, что, кажется, слышен деловой шум и гам участников этой ночной операции. Аналогичная по композиции живописная икона XVIII века имеется в местном ряду иконостаса вологодского Софийского собора.
Миниатюры
из рукописей книги "Житие Кирилла
Новозерского". XVII в.
Череповецкий музей обладает ценной коллекцией рукописных и старопечатных книг и книг гражданской печати XVIII века. Большая часть их поступила из Воскресенского и Кирилло-Новозерского монастырей, из окрестных церквей и пустынь, а также из помещичьих усадеб. Среди рукописных книг имеются синодики и житийные сборники, украшенные миниатюрами. Хотя в большинстве своем миниатюры сравнительно поздние, выполнены в XVII—XIX веках, тем не менее они позволяют судить о местной традиции книгописания, а также являются ценным иконографическим источником. Классический тип богато иллюминованной рукописи представляют происходящие из Кирилло-Новозерского монастыря книги с описанием жития и чудес Кирилла Новозерского. Одна из них создана в 1804 году, вторая даты не имеет, но по бумаге датируется концом XVII века. С большим мастерством в рукописи XVII века проиллюстрировано более 50 сцен жития Кирилла, от рождения до посмертных «чудес». В миниатюрах изображены виды Корнилиево-Комельского монастыря, представлены сцены строительства Кириллова монастыря на Красном острове Нова-озера. В житии Кирилла Новозерского 1804 года 43 миниатюры. Большей частью они повторяют композиции предшествующего списка жития, но есть и не имеющие ранних аналогий. Особенно выразительна миниатюра фронтисписа, на которой Кирилл Новозерский изображен на фоне Новозерского монастыря в обрамлении растительного орнамента.
Кандило.
Чеканка по серебру. 1644
Миниатюры синодика, происходящего из Кирилло-Новозерского монастыря, вырезаны из более ранней рукописи и вклеены в книгу XIX века. В книге содержится 19 миниатюр. Они иллюстрируют назидательные повести и сказания, предшествующие поминальному списку. Рисунок синодичных миниатюр грубоват, в их колорите активно звучит сурик. Часто бумага вообще остается без красочного слоя. Но в этих бесхитростных рисунках в наглядных образах выражены народные представления о рае и аде, о добре и зле, о «небесных силах» и о «нечистых», имеющие фольклорный характер.
Синодик XVIII века из лойденской Ильинской церкви является любопытным примером подражания печатному изданию. Его миниатюры не раскрашены и выполнены пером и чернилами под гравюру на дереве. Иногда в рисунках этой рукописи встречаются интересные реалии. Так, в иллюстрации к тексту «Плачу и рыдаю егда помышляю смерть» изображена деревянная пятиглавая церковь с крещатой бочкой без тесовой обшивки.
Из Кирилло-Новозерского монастыря поступили в музей памятники лицевого шитья. Среди них высокими художественными достоинствами выделяются плащаница «Положение во гроб», выполненная в 1652 году и вложенная в монастырь Екатериной Федоровной Милославской, покров XVII века с шитым изображением Кирилла Новозерского, хоругвь конца XVII века с его же изображением на фоне монастыря. Одна из древних фелоней (вид священнического одеяния) монастырской ризницы, ныне хранящаяся в музее, преданием связывается с именем Ивана Грозного. Другая фелонь, с лицевым оплечьем XVII века, была вкладом Бестужевых-Рюминых.
Плащаница «Положение во гроб». Шитье. 1652
Богата и разнообразна хранящаяся в музее коллекция предметов народного искусства. К древнейшим формам народного творчества относятся резьба и роспись по дереву, вышивка и ткачество. Как и всюду на Севере, череповецкие крестьяне стремились превратить окружающий мир вещей в мир художественных образов. Резьбой и росписью украшали деревянную утварь и орудия труда, мебель и детали упряжки.
В XVIII—XIX веках популярны были резьба и роспись на прялках, швейках, вальках, трепалах. Мотивами резьбы служили обычно древние знаки — символы солнца, воды, звездного неба. Нередко резьба череповецкой прялки представляет своеобразный микрокосм, выраженный в определенной системе символических изображений земли, воды и небесных светил. Плотно покрывающая поверхность предметов, резьба иногда напоминает сильно схематизированную новгородскую «плетенку». В символике и формах череповецкой резьбы по дереву угадываются отзвуки верований и представлений о мироустройстве финно-угорских и славянских племен, населявших край много веков назад.
На территории Череповецкого уезда были распространены прялки нескольких типов: на юге встречались прялки — «согожанки» с изящной маленькой лопаской, в восточной и центральной частях уезда бытовали «золоченки», украшенные золотым орнаментом и зеркальцами. Ближе к Верховажью прялки становились более массивными и приближались по форме к тарногским. Оригинальную удлиненную форму, напоминающую очертания весла, имели вепсские прялки в западной и северо-западной частях уезда.
Прялки резные и расписные. XIX в.
Расписывались лубяные туеса и короба. На крышке одного из коробов XVIII века изображаются забавные солдатики в камзолах, с буклями париков, в чулках и туфлях на высоком каблуке. Во многих крестьянских домах имелись расписные шкафы-поставцы. Один из таких шкафов, находящихся в музее, украшен стилизованными процветшими стеблями. На нем сохранилась авторская надпись: «Сей шкап красил Иван Петров Волков... Иакову Резанову. 1861 год». Крестьяне, имевшие лошадей, любили щегольнуть один перед другим красивыми нарядными выездами. В музее хранятся крестьянские выездные санки, в которых совершенная пластика законченной формы сочетается с богатством декора: спинка украшена резьбой и точеными деталями, а весь
корпус раскрашен черной, красной, зеленой, желтой и голубой красками, причем передок и боковины расписаны яркими цветами. Эти санки были изготовлены мастером ф. П. Шляпкиным для крестьянина села Едомы Череповецкого уезда Ивана Осипова в 90-х годах XIX века.
Роспись крышки лубяного короба. Нач. XVIII в.
В обширной музейной коллекции народных вышивок привлекают внимание богатые подзоры, на одном из которых вышит парадный господский выезд, а на другом в традиционной технике двухстороннего шва изображен повторяющийся мотив — двуглавая птица с изображенной как бы внутри нее павой. «Процветшие» формы этих птиц с лучами-ветками напоминают вид финно-угорских шумящих украшений — коньков и уточек с подвешенными к ним цепочками и миниатюрными амулетами. В фонде музея имеются расшитые женские одежды, большое количество полотенец XIX века, украшенных вышивкой и браным ткачеством.
«Дедо Саша» и «тетя Аня». Резьба по дереву. XIX в. (?)
Череповецкий уезд издавна славился узорным ткачеством. Здесь ткали яркие цветные столешники и женские юбки, проставки браного ткачества сочетались с вышивкой и кружевом в украшении концов полотенец. Одним из распространенных видов череповецкого ткачества была «клетчатина» — узорное тканье с выпуклой фактурой. В 1930-х годах в Череповце была создана фабрика «Красный ткач», успешно развивающая традиции древнего искусства народного ткачества.
Конец полотенца. Вышивка. XIX в.
Знакомство с памятниками культуры и искусства, хранящимися в Череповецком краеведческом музее, дает достаточно полное и многостороннее представление об оригинальности и разнообразии форм художественного творчества местных мастеров, о специфических чертах народного быта в Белозерье и среднем Пошехонье.
Застройка череповецких улиц 70—80-х годов XIX века сохранилась относительно хорошо. Вдоль красной линии улиц Крестовской (ныне ул. Ленина), Казначейской (ныне ул. Коммунистов), Петровской (ныне ул. Луначарского), Покровской (ныне ул. Дзержинского), Благовещенской (ныне ул. Социалистическая), Дворянской (ныне ул. Пролетарская) располагались преимущественно деревянные одноэтажные дома в три-четыре окна по фасаду, изредка перемежаясь
более солидными купеческими строениями в два этажа и шесть-восемь окон по улице. Дома отделялись один от другого густой зеленью огородов, садов и палисадников. По мере приближения к Торговой площади — средоточию в прошлом общественной жизни города — в жилую застройку все чаще вторгались одноэтажные каменные и деревянные лавки, харчевни, мастерские и другие торгово-ремесленные заведения; нередко они занимали нижний этаж двухэтажного здания.
 |
 |
Жилой
дом по ул. Ленина, 21.
Кон. XIX в. |
Резное
деревянное крыльцо.
Нач. XX в. |
На первый взгляд все эти постройки представляются несколько невзрачными и вроде бы однообразными. Но стоит к ним приглядеться повнимательнее, и начинаешь замечать их разнообразие по композиции объемов, по богатству декоративных мотивов и элементов. При сравнении сохранившейся
застройки с теми планами, по которым она осуществлялась (они почти все находятся в Череповецком архиве), обнаруживаешь, что индивидуальное строительство довольно строго регулировалось городскими архитекторами и, как правило, выдававшиеся застройщикам планы и фасады пунктуально осуществлялись в натуре. Выбор типа дома, определение его размеров, размещение жилых и служебных помещений, конечно, определялись, в первую очередь, заказчиком, но композиция архитектурных масс, характер декоративного решения фасадов по преимуществу оставались прерогативой архитектора. Внимательно присмотревшись к архитектуре Череповца, без особого труда можно отличить руку того или иного автора проекта.
По проекту А. А. Адамовича, выполненному в 1875 году, когда он служил в должности городского архитектора, на углу Ярмарочной площади и Александровского проспекта (ныне ул. Ленина, 65) был выстроен деревянный двухэтажный дом Е. М. Поповой. Позднее этот дом вошел в историю Череповца под названием Дом трудолюбия. В нем располагались женское приходское училище, земская школа и столовая для бедных. Это большое по масштабам старого Череповца здание имеет девять окон по главному фасаду и шесть по боковому. Оконные проемы нижнего этажа значительно меньше, чем в верхнем (иногда такие дома называли полутораэтажными). Боковые части постройки завершаются фронтонами с прямоугольным чердачным окном. Здание обшито тесом, причем доски обшивки цокольной части и междуэтажного пояса перпендикулярны по отношению к обшивке этажей. Карнизы, наличники и междуэтажный пояс украшены геометрической накладной резьбой. Этот, один из первых череповецких доходных домов по объемному решению и по композиции фасадов очень близок к домам, которые строились в те годы в Петербурге для рабочих, в частности домам колонии завода «Сан-Галли», построенным в 70-х годах по проекту архитектора Д. Зайцева. Позднее А. Адамович служил землемером Череповецкого уездного присутствия и уездной земской управы, но не оставлял занятий проектированием частной городской застройки.
Много проектов жилых домов, складских и торговых помещений было создано в 1870—1880-х годах П. Н. Подшиваловым. Возведенные по его планам и фасадам каменные и деревянные здания отличаются хорошо найденными пропорциями и лаконичностью декора. В его постройках больше внимания уделяется красоте линий и гармонии масс, нежели разработке декора. К числу наиболее значительных зданий, возведенных по его проектам, относится каменный дом И. Н. Ц в е т к о в а, построенный около 1877 года (ул. Карла Либкнехта, 46). Цокольный этаж оштукатуренного дома лишен всякого декора. Лишь у окон второго этажа появляются наличники в виде простейших тяг. Центральная часть фасада выделена увеличением оконных проемов с арочными перемычками, балконом с металлической решеткой и завершена фронтоном.
П. Подшивалов проектировал деревянные лавки для Торговой площади, по его чертежам был построен ряд деревянных домов. Интересен разработанный им в 1875 году для череповецкого помещика М. В. Верещагина проект небольшого городского дома. Хотя здание всего в три окна по фасаду, тем не менее в соответствии с традицией усадебного строительства центральная часть его подчеркнута четырьмя пилястрами, как бы напоминая о былых колонных портиках дворянских усадеб.
В застройке Череповца 1880-х годов ведущую роль играл городской архитектор А. Чуркин. Каких-либо изменений в композиции архитектурных объемов в его проектах не встречается, но в решении фасадов у него проявляется увлечение обилием декоративных деталей. Резьбой украшаются не только карнизы и наличники, но постепенно она заполняет фронтоны и междуэтажные пояса. Резьба устремляется даже за пределы архитектурного объема, возносясь над коньком фронтона и бахромой свисая по углам карнизов. Значительно меняется сам характер резьбы. Если прежде это были несложные накладные элементы, то теперь зачастую декоративные фризы составляют сложный орнаментальный мотив. Вместе с А. Чуркиным в этом же направлении работал А. Нестеров. На улицах Череповца появились деревянные дома, напоминающие сказочные терема — настолько конструкция и функциональное назначение здания оказались скрытыми, потерянными в кружеве резьбы. Тонкая резьба легко повреждалась при ремонтах домов и сохранилась до нашего времени плохо. Отдельные дома с подобным декором еще имелись неподалеку от бывшей Торговой площади (ул. Дзержинского, 53, 56, 59; ул. Ленина, 21; ул. Социалистическая, 20).
Лучше всего старая деревянная застройка сохранилась в прилегающих к бывшей Соборной площади кварталах, по улицам Социалистической и Пролетарской. Густо заросшие тополями, липами и сиренью, эти кварталы представляют собой, по сути, музей-заповедник череповецкого городского деревянного зодчества. Как правило, череповецкие деревянные дома являются пятистенками, торцом обращенными на улицу. Большее разнообразие проявляется в декоре домов. Каждое здание украшено оригинальными наличниками, неповторяющимися мотивами плоскорельефных фризов карниза. Здесь не встречаются дома вологодского типа с кружевными балконами и верандами. Характерной, часто повторяющейся деталью в декоре деревянных домов Череповца являются витые колонки на углах. Мотивом «веревочки» обычно декорировались и входные двери на крыльцах. Построенные местными плотниками по чертежам, а позднее и без всяких чертежей, сохранившиеся кварталы деревянной застройки Череповца являются ценным памятником местной архитектурной традиции в северном деревянном зодчестве.
К концу XIX века Череповец значительно вырос и по числу населения, и территориально. Город развивался главным образом в западном направлении. В его облике все явственнее проступали черты культурного и промышленного центра обширной округи. С постройкой сухого дока и реконструкцией гавани, с проведением через город Северной железной дороги и открытием вокзала экономическая жизнь Череповца оживилась еще более. В начале XX века проводятся большие работы по реконструкции торгово-административного центра города — Торговой площади.
Около 1890 года на Торговой площади появилось первое одноэтажное каменное здание торговых рядов, облицованное красным кирпичом. В нем разместились мануфактурные и галантерейные магазины. Позднее, в начале XX века, эта постройка увеличилась на два этажа. Следующее каменное здание на Торговой площади было закончено лишь в 1909 году. Это большой двухэтажный корпус, также облицованный красным кирпичом, с кирпичной же трехэтажной пристройкой. Вслед за тем по проекту архитектора Д. Г. Фомичева в 1911—1913 годах на площади возведено третье каменное двухэтажное здание торговых рядов. Сооружением театра с башней-часозвоней в 1914— 1917 годах формирование сохранившегося до нас нового общественного центра на месте бывшей Торговой площади было завершено. По существу, с возникновением торговых рядов Торговая площадь оказалась застроенной по красным линиям улицы Крестовской и Воскресенского проспекта и превратилась в обыкновенный перекресток. О границах старой площади ныне напоминают лишь череповецкие «кривули» — переулки, образовавшиеся между застройкой по красной линии бывшей площади и вновь появившимися зданиями.
Все эти постройки прежнего общественного центра города созданы в «кирпичном стиле». Они облицованы красным кирпичом, декоративное убранство фасадов выполнено также из кирпича. Усложненная пластическая разработка фасадов двухэтажного корпуса с трехэтажной пристройкой (ныне райисполком, Советский пр., 30а), где плоскость стены дробится удлиненными зубцами фриза и полуциркульных наличников, поребриком междуэтажного пояса и множеством филенок и ниш, несколько напоминает еще более дробную пластику фасадов Верхних торговых рядов в Москве архитектора А. Н. Померанцева. Композиция объемов и декора фасадов театра (ныне Дворец культуры металлургов, Советский пр., 356) с его квадратной в плане часозвоней, с полуколоннами и вы-сокими полуциркульными окнами второго этажа также указывает на знакомство с творчеством московских зодчих того времени. В частности, подобные мотивы активно звучат в архитектуре возводившегося в те же годы по проекту И. И. Рерберга Киевского вокзала в Москве.
Создававшиеся на Торговой площади в разное время при отсутствии единого плана новые здания торговых рядов и театра, при всей внушительности их размеров и грамотном решении фасадов, не образовали достаточно цельного и гармоничного ансамбля городского центра. Тем не менее благодаря стилистическому единству и высокому качеству исполнения каменных работ они наложили на облик города своеобразный отпечаток и задали новый масштаб городской застройке, в архитектурных образах отражая возросшее значение Череповца, ставшего одним из крупных торгово-промышленных и культурных центров на севере России.
После Великой Октябрьской социалистической революции жизнь в Череповце потекла по новому руслу. Среди построек довоенного времени необходимо отметить новое здание музея, завершенное в 1928 году. Возведенное
в псевдоклассических традициях с купольным покрытием главного объема, оно удивляет необычностью архитектурных форм для своего времени. Его несомненным положительным качеством было масштабное соответствие прежней окружающей застройке. Ныне среди многоэтажных домов здание музея утратило это градостроительное значение.
Резкий перелом в судьбе Череповца произошел в 1948 году, когда здесь развернулось строительство одного из крупнейших в стране металлургических заводов. В 1950 году институтом Ленгипрогор был разработан генеральный план города, определивший его развитие в северном и северо-западном направлениях. Кроме того, предусматривалось создание новых жилых массивов за Ягорбой и за Шексной. Новое строительство началось широким фронтом с 1949 года.
Первые каменные дома по новому генеральному плану были возведены в 1949—1951 годах на улицах Максима Горького и Луначарского. На улице Горького появились небольшие двухэтажные типовые дома с массивными балконами и рустованными углами. Более оригинальны двухэтажные коттеджи, построенные в те же годы на улице Луначарского по проекту архитектора А. Б. Лангмана. Они не имеют четкого поэтажного членения фасадов и покрыты многоскатной кровлей сложного профиля. Дома эти, ныне густо заросшие зеленью, очень живописны.
По проекту, разработанному группой архитекторов института Ленгипрогор, в 1950-х годах возведены корпуса жилых и общественных зданий на улицах Ленина, Металлургов и на проспекте Победы.
Памятник В. В. Верещагину
Скульпторы Б. М. Едунов и А. М. Портянко, архитектор А. В. Гуляев. 1957
Градостроители нашли удачный прием в решении сложной
задачи органического соединения существовавшей малоэтажной застройки старого города с домами повышенной этажности нового района. На участке их сопряжения было предложено создать большой парк, который тактично смягчал неизбежно возникавший градостроительный диссонанс. Заложенный на этом месте парк Комсомольский, украшенный садово-парковой скульптурой, стал одним из популярных мест отдыха жителей города.
Застроенная разнообразными по архитектурному решению, но исполненными в едином стилистическом ключе домами в четыре и пять этажей, улица Металлургов является главной парадной магистралью современного Череповца. Точно определенные и выдержанные интервалы в застройке с включением скверов и газонов, хорошо найденные пропорции зданий, с большим мастерством разработанные фасады по линии улицы и на перекрестках позволяют отнести ансамбль улицы Металлургов к лучшим достижениям советской архитектуры послевоенного времени. В обработке фасадов активно использовано наследие русского классицизма: нижние этажи, как правило, рустованы, бельэтаж подчеркнут лепными розеттами или сандриками над оконными проемами, карнизы украшены лепными же модильонами. Декор в оформлении фасадов введен достаточно деликатно. Немало помогает формированию завершенного ансамбля включение архитектуры малых форм, в первую очередь кованых оград и решеток. Нижние этажи зданий отведены под различные общественные учреждения и организации, главным образом под магазины, рестораны, ателье.
Этот новый общественный центр города оказался активно подключенным к старому городскому центру и как бы естественным образом дополнил его и продолжил. В процессе развития Череповца в 1960-е годы в юго-западной части города был создан административно-торговый центр с рядом крупных сооружений общественного и культурно-бытового назначения. Там были возведены здания горисполкома, гостиницы, универмага, Дворца спорта «Алмаз» и ряд других. Но подлинным средоточием городской жизни он пока не стал как вследствие своей изолированности от основных жилых массивов, так, очевидно, и в силу чрезмерной рассредоточенности, растянутости застройки. Слабость внутренних функциональных связей отразилась и на художественной стороне архитектуры нового центра. Все возведенные по типовым проектам здания воспринимаются отдельными разрозненными фрагментами и в архитектурном отношении малоинтересны. Возможно, ситуация здесь изменится в связи с сооружением моста через Шексну и со строительством Зашекснинского жилого района при условии некоторой реконструкции существующей застройки.
Огромной потребностью «северной Магнитки» в рабочей силе и, соответственно, в жилье был обусловлен мощный размах жилищного строительства в 1960-х годах. За это десятилетие вырос новый городской район за Ягорбой, по количеству населения в десять раз превышающий весь предреволюционный Череповец. Но при застройке Заягорбского района был допущен просчет: архитекторы преследовали цель исключительно «функциональную», имея в виду под «функцией» здания лишь удовлетворение элементарных потребностей в крыше над головой и в бытовых удобствах, совершенно исключив из круга своих задач эстетическую, духовную функцию архитектуры. Однообразные шеренги домов в пять и девять этажей, облицованных унылым серым кирпичом, с монотонной графикой одинаковых оконных проемов, производят безрадостное впечатление.
Сегодня трудно назвать Череповец «тихим городком». На многие километры железным кольцом окружили его огромные корпуса и трубы могучих заводов. Череповец Игоря Северянина укрылся под сенью бульваров и парков, за каменными стенами многоэтажных зданий нового города.
Историческая часть Череповца занимает сравнительно небольшую территорию на правом берегу Шексны в излучине впадающей в нее Ягорбы. При разработке послевоенных генеральных планов Череповца — районного центра Вологодской области, к сожалению, недостаточно учитывалась необходимость сохранения его исторического центра как памятника русского градостроительного искусства XVIII века. Город практически не изучен в отношении историко-художественной ценности его старой застройки. Вследствие этого на территории старого города нередко возникают конфликтные ситуации. Подчас новое строительство бестактно врывается в исторически сложившиеся архитектурные ансамбли, уничтожается сетка старых улиц. Планируется прокладка крупной магистрали в прибрежной зоне зеленых насаждений и сохранившихся кварталов деревянного зодчества. Ныне принимаются меры к устранению этих недочетов в планировке города, но тем не менее проблема сохранения исторического центра Череповца со всем его архитектурным своеобразием и органичное включение его в структуру социалистического города во многом остается еще не решенной.
В последние годы неуменьшающимися темпами развивается в Череповце жилищное строительство. При этом большее внимание теперь уделяется эстетике градостроения. Появляются варианты более свободных решений в планировке микрорайонов, вводятся новые типы зданий, решаются задачи более интересной пластической и цветовой разработки фасадов.
Утвердившиеся тенденции повышения художественной выразительности современной архитектуры позволяют надеяться, что в будущих архитектурных ансамблях найдет достойное выражение исторический поворот в судьбе бывшего уездного города и его нынешнее небывало возросшее значение как главной кузницы Северо-Запада.