Краеведческие исследования на Европейском Севере
 

 
 
 
Ф. Н. Иванов. 
Вологодские рекруты в 1840–1874 годах: (статистическое исследование)

В отечественной историографии с XIX века существует традиция изучения рекрутской повинности. Однако исследователи сосредотачивали усилия на разработке только такого важного сюжета как история комплектования армии и флота 1, но история проведения рекрутских наборов, их влияние на социально-экономическое развитие регионов и демографическую ситуацию остается малоизученной. Только со второй половины ХХ века в ходе разработки как на общероссийском, так и на региональном уровнях сюжетов по социально-экономической, демографической и аграрной истории, истории сословий, специалисты обращались к изучению рекрутской повинности. Но и в этом случае материалы по рекрутской повинности не имеют самостоятельного значения и служат иллюстрациями к тому или иному сюжету. С другой стороны, практически все разработки велись в русле изучения истории крестьянства, а мещане — наравне с прочими сословиями выполнявшие все повинности — были обделены вниманием историков 2. Поэтому вопрос об исправлении мещанами рекрутской повинности нуждается в специальном исследовании.

Для характеристики проблемы привлечены материалы, отложившиеся в фондах Российского государственного исторического архива (РГИА) и Государственного архива Вологодской области (ГАВО): отчеты вологодских губернаторов, переписка вологодского губернского правления о рекрутских наборах с центральными и местными органами власти, документы Вологодской городской думы. 

Целью предлагаемого исследования является изучение рекрутских наборов у мещан Вологодской губернии (на примере губернского города Вологды). В центре внимания настоящего исследования будут раскладка рекрутской повинности, проведение наборов, место органов городского самоуправления в общей структуре подготовки и проведения рекрутских наборов, структура расходов мещан на отдачу рекрутов и причины ее изменения. 

В 1840-е годы в Российской империи действовал «Рекрутский устав» 1831 года, основные положения которого были повторены в «Уставе» 1862 года. На их основании проводились рекрутские наборы вплоть до введения всесословной воинской повинности 3. Все сословия должны были отправлять рекрутскую повинность отдельно, «не смешиваясь между собой». Поэтому проживавшие в городах «крестьяне разных ведомств» хотя и подлежали рекрутской повинности, но в городской рекрутский участок не входили. Последние составляли только так называемые «обыватели в особенности». Точнее, представители сословий мещан, «вечноцеховых» и «рабочих людей». Остальные граждане (купцы всех гильдий, почетные граждане) от рекрутской повинности были освобождены. Также не подлежали рекрутированию мещане, «беспорочно» прослужившие три трехлетия в классных должностях городского управления, а также лица, «коим… пожалованы медали для ношения на шее». 

В городах Вологодской губернии, таким образом, рекрутской повинности подлежало 88,7 процента «обывателей в особенности» 4 (в 1863–1874 годах — 81,7 процента), городские рекрутские участки состояли в основном из мещан. В пореформенное время доля мещан в городском населении Вологодской губернии в связи с притоком рабочей силы и торговцев из крестьян сократилась до 44 процентов (в Вологде — до 31 процента), но не следует забывать, что численность этого сословия продолжала расти 5, а крестьяне были обязаны нести рекрутскую повинность в тех обществах, к которым они были причислены для платежа повинностей.

Исходя из численности населения, подлежавшего рекрутской повинности, казенной палатой производилась так называемая «раскладка» — расчет числа рекрутов, которых должен был выставить участок. Каждый город представлял из себя отдельный рекрутский участок, вне зависимости от численности населения. К примеру, в Вологде по восьмой ревизии насчитывалось мещан и цеховых 2732 человека, а в Верховажском посаде — всего 134 человека 6. По такому же принципу создавались участки у помещичьих крестьян и половников, а у государственных и удельных крестьян были созданы тысячные участки. Эти принципы были сохранены в 1863–1874 годах.

Расчет числа рекрутов, которых должен был выставить участок, производился казенной палатой по следующей формуле:

, где 

A — число рекрутов, которых должен выставить участок; 
B — численность населения, подлежащего рекрутской повинности; 
C — число рекрутов, объявленное в манифесте о рекрутском наборе; 
D — долговые рекрутские доли, оставшиеся с прошлого набора.

Затем казенная палата присылала городским думам так называемый «расчет», который отражал примерную ситуацию, описанную в табл. 2, опубликованной в приложении.

Не трудно заметить, что число душ, подлежавших рекрутской повинности в Вологде в 1845 году (2668 душ мужского пода) не совпадало с численностью мещан и цеховых, записанных в восьмую ревизию (2732 души мужского пола). Такое положение объясняется двумя причинами. Во-первых, часть мещан города была «причислена со льготою от рекрутства» из помещичьих крестьян или других сословий. Во-вторых, по закону мещанские старосты были обязаны каждые четыре месяца представлять в городскую думу ведомости о числе умерших и родившихся, дума же отправляла их в казенную палату. В-третьих, казенной палатой велся учет граждан, переходивших в другие сословия (например, в купцы), «перечислявшихся» в мещанство других городов, а также крестьян, «причислявшихся» в мещанство. В Вологде в 1840–1849 годах данные учета были меньше данных ревизии всего на 2,75 процента, и такое расхождение не следует считать существенным.

Посмотрим теперь на нормы поставки рекрутов у мещан Вологодской губернии в 1840–1874 гг. (см. табл. 2 в приложении). Расчеты произведены по формуле, приведенной выше, и основываются на материалах восьмой ревизии (1840–1849 годы), а по 1863–1874 годам — на сведениях о численности мещан Вологодской губернии, подлежавших рекрутской повинности в 1859 году, и в 1870–1873 годах. Полученные данные, конечно, нуждаются в уточнении, но, тем не менее, они достаточно достоверно характеризуют нормы поставки рекрутов участками мещан. Кроме того, поскольку в Вологодской губернии в 1840-е годы рекрутские наборы проводились практически «бездоимочно», а в пореформенное время большая часть «недоимочных рекрут» приходилась на крестьян, материалы табл. 2 также дают достаточно точное представление и о числе реально набранных с мещанских участков рекрутов 7. 

В 1840–1849 годах было проведено семь рекрутских наборов, а в 1863–1874 годах наборы проводились ежегодно. Хотя число собираемых рекрутов с мещан Вологодской губернии увеличилось на 46,9 процента (в Вологде — на 51,6 процента), усиления тяжести рекрутской повинности для населения по сравнению с 1840-ми годами не произошло. Это объясняется двумя причинами: соответственным приростом населения в пореформенное время и тем, что нормы набора оставались прежними: на военную службу отправлялись в среднем 0,6 процента мещан (и крестьян), обязанных нести рекрутскую повинность. 

Вторым по важности вопросом был, собственно, «кому идти в рекруты». При существовавшей в 1840-е годы «очередной системе» все семейства города, подлежавшие рекрутской повинности, заносились в «посемейный список». При этом семейства, в которых насчитывалось больше работников, заносились в начало списка. Каждое большое семейство (от четырех и более работников), поставив одного рекрута, должно было выставить второго, когда очередь доходила до семейств, в которых работников было меньше в два раза, и третьего — когда очередь доходила до семей, в которых было втрое меньше работников и так далее 8. Хотя правительство стремилось сократить количество семейных разделов, «многосемейных» мещан в губернии было не много. К примеру, в 1859 году из 10182 мещан губернии, подлежавших рекрутской повинности, к таковым относилось 32,3 процента (в Вологде — 22,7 процента). Сохранился «Учет семействам» Вологды, составленный в 1845 году 9, в который были занесены сведения о «рекрутских послугах» семейств в 1819–1843 годах. Всего было учтено пятьсот двадцать три семейства, сто шестнадцать из них в течение двадцати четырех лет выставляли рекрутов, двадцать шесть семейств выставили по два человека. В «Учете семействам» 1845 года почти половина из них (пятьдесят четыре, в среднем по пять ревизских душ в каждом) была расположена в пределах первой сотни номеров, и еще около четверти (двадцать восемь, в среднем по три ревизских души в каждой) — во второй сотне. Как можно видеть, основная тяжесть рекрутской повинности падала на «большесемейников».

В 1860 году в Вологодской губернии введен в действие «жеребьевый порядок исправления рекрутской повинности». В империи переход к новой системе начался еще в 1853 году, но рекрутский комитет Вологодской губернии дважды (в 1854 и 1859 годах) признавал его «неудобным». Главным аргументом против нововведения была «малолюдность» городов Вологодской губернии. Чиновники считали, поскольку ни в одном из городов нет необходимых для образования отдельного рекрутского участка трехсот душ «многорабочих», придется создавать общие участки для них, «одиночек» и «двойников». И главная опасность здесь, по их мнению, заключалась в том, что «многорабочие, если не всегда, то очень нередко могут избавляться от рекрутской повинности и чрез это не будет достигнуто цели правительства». Словом, чиновники просили не распространять новую систему на Вологодскую губернию, считая старую очередную более удобной и справедливой. Однако в Петербурге их опасения сочли «неосновательными» 10.

В итоге в городах Вологодской губернии были созданы смешанные участки (из «одиночек» 11, «двойников» и «многорабочих семейств»). Теперь главным было не число работников, а наличие молодых людей необходимого возраста. К жеребью призывали молодых людей от 21 до 35 лет не более семи человек на одного рекрута, и в первую очередь — младшие возрасты. В случае недостатка 21-летних к жеребью призывали 22-летних, 23-летних и так далее 12. Как можно видеть, тяжесть рекрутской повинности теперь стала располагаться более равномерно между различными семействами. 

Несогласные с решениями начальства о назначении на очередь или о привлечении к жеребью имели право его обжаловать. Жители городов в данном случае имели преимущество, поскольку их прошения проходили меньше инстанций, прежде чем они попадали в казенную палату или к губернатору. Жители Вологды по понятным причинам могли надеяться на более скорый ответ.

Подготовка к новому рекрутскому набору начиналась сразу же после завершения предыдущего. Органы городского самоуправления являлись важной частью системы набора рекрутов и проводили всю подготовительную работу (вели учет контингента, обеспечивали движение рекрутской очереди, сбор необходимых денег, проводили предварительное освидетельствование людей, назначенных в рекруты). Вопросы «назначения в рекруты», а также о сборе денег с мещан на отдачу рекрутов рассматривались на «общем собрании мещан». Однако, все решения городских дум и «общего собрания мещан» требовали утверждения казенной палаты и губернатора. Составленные списки также проверялись и утверждались казенной палатой. В пореформенное время органы городского самоуправления получили большую свободу в своих действиях. Так, казенной палате было оставлено только проверять семейные и жеребьевые списки, которые окончательно утверждались теперь городскими думами. Сходы мещан получили право освобождать молодых людей, «не подходящих под изъятия», но необходимых семьям для поддержки, от рекрутской повинности — временно или навсегда. Решение схода не требовало утверждения казенной палаты 13.

На протяжении всего исследуемого периода значительно усложняла работу городских дум и снижала ее эффективность ведомственная разобщенность. К примеру, получить от губернской духовной консистории сведения о возрасте «мещанских детей», рожденных после ревизии, Вологодская городская дума в 1831–1832 годах (составление тысячных участков), и в 1860–1861 годах (переход к жеребьевой системе), и в других случаях, смогла только после нескольких обращений к губернатору. Еще сложнее обстояло дело, если требовалось узнать о местонахождении того или иного мещанина за пределами Вологодской губернии 14.

Проведение рекрутских наборов сопрягалось с большими материальными затратами, которые было вынуждено нести население. Правительство требовало от участков, выставлявших рекрут, вносить в уездные казначейства деньги на каждого рекрута для приобретения обмундирования, продовольствия на три месяца (в соответствии с установленным «Рекрутским уставом» перечнем продуктов) и выплаты новобранцу жалованья.

Мещане Вологодской губернии в 40-е годы XIX века платили больше остальных сословий, их затраты составляли 21,8 процента, к ним вплотную приближались государственные крестьяне и половники, на долю которых приходилось по 21,7 процента (см. табл. 3 в приложении). Меньше всех платили помещичьи и удельные крестьяне (18,6 процента и 16,2 процента соответственно). Однако в пореформенную эпоху положение значительно изменилось. Мещане теперь платили меньше всех, снижение расходов составило 3,8 процента. Расходы бывших помещичьих и удельных крестьян увеличились (на 2,1–4,3 процента соответственно), у государственных крестьян и половников — незначительно уменьшились, а в целом же затраты крестьян «разных прозваний» выровнялись и составили в среднем 20,5 процента. При этом необходимо учитывать, что в денежном выражении расходы мещан снизились всего на 41 копейку (на 1,7 процента), а представителям других сословий пришлось собирать дополнительные деньги, от 2 рублей 99 копеек у половников (11 процентов дополнительно) до 9 рублей 15 копеек (33,7 процента дополнительно) у бывших помещичьих крестьян.

Разобраться в причинах перемен позволит анализ структуры расходов на «отдачу» одного рекрута у сословия мещан (см. табл. 4 в приложении). При составлении таблицы особое внимание обращалось на расположение рекрутских присутствий, поскольку этот фактор неизбежно должен был сказываться на сокращении или увеличении расходов, связанных с рекрутским набором. Напомним, что в 40-е годы XIX века в Вологодской губернии во время наборов действовали четыре рекрутских присутствия (в Вологде — губернское, в Тотьме, Великом Устюге и Усть-Сысольске — уездные), а с 1863 года в каждом уездном городе открывалось отдельное рекрутское присутствие. В так называемых «заштатных» городах рекрутских присутствий по-прежнему отсутствовали. Однако в настоящем исследовании выделяется не три, а четыре группы городов, поскольку губернский город по численности населения, экономическому развитию стоял несколько в стороне от остальных городов губернии. 

Из материалов табл. 4 видно, что в 40-е годы XIX века «отдача» одного рекрута наиболее дорого стоила в городах без рекрутского присутствия (30,59 рубля в «заштатных» и 27,38 рубля в уездных), значительно дешевле в уездных городах с рекрутским присутствием — 20,31 рубля, а меньше всего приходилось собирать денег жителям Вологды — всего по 18 рублей 63 копейки на одного рекрута. Причина кроется в расстоянии, которое приходилось проходить рекрутам и «отдатчикам» до рекрутского присутствия, к которому были приписаны их участки. Естественно, что там, где располагались присутствия, затрат на «привоз» не было, деньги тратились только на содержание людей, назначенных в рекруты: в Вологде и городах второй группы расходовали на эти цели только 2,2 процента и 7,7 процента собранных денег соответственно. У мещан остальных городов расходы на «привоз и содержание» доходили в среднем до 35,1 процента. 

Расходы по прочим статьям были примерно одинаковыми. Необходимо сказать об одном достаточно характерном факте. Выплаты по первой и второй статьям были обязательны, их размер определялся властями, стоимость «привоза и содержания» также мало зависела от воли мещан. Только размер наградных денег рекрутам они могли назначать более-менее свободно, и это зависело от величины других расходов и желания самих членов «общего собрания» мещан. К примеру, в Вологде в набор 1840 года размер наградных денег составлял 5 рублей 71 3/4 копейки, и в набор следующего года предполагалось дать рекрутам столько же, но в итоге решили выдать всего по 2 рубля 85 3/4 копейки каждому 15. В 1843 году выплаты составляли 6 рублей, а в 1845–1849 годах — только по 3 рубля. В Тотьме выплачивали по 4 рубля, а в Яренске — по 5 рублей. Но в любом случае рекруты из мещан получали в среднем на треть больше денег, чем выходцы из крестьян «разного звания». 

В пореформенное время стоимость отдачи одного рекрута у мещан Вологды значительно выросла — на 20,6 процента, в городах второй группы рост расходов составил 3,2 процента. В городах третьей и четвертой группы произошло снижение расходов на 14 процентов и 10,8 процента соответственно. Можно наблюдать следующие тенденции: во всех городах Вологодской губернии увеличилась стоимость обмундирования (на 7,7 процента) и провианта (в среднем на 36,4 процента, в Вологде — на 40,4 процента). Однако при этом открытие рекрутских присутствий в уездных городах привело к снижению расходов «на привоз и содержание» на 80,2 процента в третьей группе и на 43,1 процент — в четвертой группе. Награждение рекрутам также стало меньше, причем не только в городах второй группы (на четверть), но и в тех, где понизились общие расходы (в третьей группе — на 12,8 процента, в четвертой — практически на треть). И только в губернской Вологде награждение рекрутам сохранилось, наоборот, увеличено почти на треть. По-видимому, общая сумма собираемых денег была для мещан других городов велика, и они стремились сэкономить. Тем не менее, рекруты из мещан по-прежнему получали больше «наградных», чем выходцы из других сословий, но теперь разрыв составлял всего 10,5 процента. Как можно видеть, основными факторами изменения стоимости отдачи рекрутов у мещан в 60-е годы XIX века являлись повышение цен на продовольствие и открытие уездных рекрутских присутствий. В 40-е годы XIX века расходы вологжан на отдачу рекрутов были самыми низкими среди мещан губернии, чему в не малой степени способствовало наличие в городе рекрутского присутствия. В пореформенное время расходы вологодских мещан хотя и выросли на 20,6 процента, но не были для них столь же тяжелыми, как расходы жителей других городов, поскольку в Вологде произошло не снижение, а увеличение выплаты наградных денег рекрутам. 

Мещане Вологодской губернии в равной степени с другими сословиями испытывали тяжесть рекрутской повинности, однако жители губернской Вологды и ряда уездных городов (Тотьма, Великий Устюг и Усть-Сысольск) по отношению к остальным находились в привилегированном положении (наличие рекрутских присутствий снижало затраты на «отдачу» рекрутов).

ПРИЛОЖЕНИЕ

Таблица 1

Таблица 2

Таблица 3

Таблица 4

Ф. Н. Иванов. Вологодские рекруты в 1840—1874 годах: (статистическое исследование) // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия / Гл. ред. Г. В. Судаков. Сост. С. А. Тихомиров. — Вологда: Книжное наследие, 2007. — С. 193-204.