|
Исторические источники и их археографическое изучение
|
|
(Санкт-Петербург)
Невозможность высказать публично свое мнение о положении церкви в современном ему обществе послужила поводом для первого (в феврале или марте 1905 года) письма знаменитого церковного историка и богослова, профессора Санкт-Петербургской духовной академии Николая Никаноровича Глубоковского не менее знаменитому публицисту Василию Васильевичу Розанову. «Вот Вы такой простой и добрый в письмах: а когда пересчитывали, кого-бы из проф<ессоров> Пет<ербургской> дух<овной> акад<емии> пригласить в религиозн<о>–филос<офские> собрания (1903 г<од>): то, когда Вы вошли в “гипотезу приглашения”, о Вас сказали: “он такой гордый и замкнутый — и ни за что не пойдет, так что будет лишь конфуз кружку из-за отказа”, — вспоминал Василий Васильевич в декабре 1905 года, — Между тем Вы (прошлую зиму) о всем писали, о массе людей, и с таким изумлением (“замкнутый и гордый”) я увидел Вашу подпись на 1-м полученном письме» 1. Профессор Н. Н. Глубоковский предлагает ему (и В. В. Розанов немедленно соглашается) написать о состоянии духовного образования и о положении русской церкви вообще, ибо по утверждению Николая Никаноровича, ибо и в 1905 году, и после Н. Н. Глубоковский убедительно показывает в своих письмах, что «на академию, духовную науку и дух<овную> школу надвигаются мрачные времена хуже Египетской ночи... Нужно бы их не корить, а поддержать — всем, кто имеет к сему “беспрепятственность”» 2. Полагаем, что Николай Никанорович безусловно понимал, что взгляд человека, стоящего вне академической корпорации (но уже широко известного способностью к глубокому и добросовестному анализу самых различных областей современной русской жизни) на многие из вопросов, разъедающих ее и все духовное ведомство, окажется совсем новым, непривычным и, вероятно, очень доверял нравственной чуткости В. В. Розанова, обращаясь к нему по поводу посылаемых для просмотра собственных работ посвященных реформированию духовного образования 3:
«Дорогой Василий Васильевич! Но ожидаемой поддержки Н. Н. Глубоковский поначалу не встречает… Знаменитый журналист остается безразличен к проблемам реформирования учебных заведений духовного ведомства, и, в ответ — горький упрек Николая Никаноровича:
«в вопросе о реформе духовной школы Вы проявили тягостное для меня равнодушие. Это вовсе не пустяк, дело четверга или пятницы. Решается судьба всей живой церкви нашей, ибо чем же она функционирует, как не просвещенными членами? Разве здесь мелочь? Ведь едва ли можно спорить, что для нашей христианственности требуется возрастание именно церкви, а все
“свободные” общества христианские принесли бы полное крушение нашему христианскому существованию, если бы они возобладали (чего я не предвижу, поскольку все эти общества и направления живут лишь оппозициею церкви и без нее превратятся в хаос). Мне было дивно, что Вы взглянули столь легко, и уже совсем больно, когда я не заметил сердечной симпатии хотя бы к судьбе духовенства у человека, в котором мне всегда было наипаче дорого болезнующее[?] сердце... Простите! Не в укор ведь пишу! Многое из того, о чем знаменитый ученый рассказывал В. В. Розанову столь откровенно и с такой глубокой болью, не было принято выносить за пределы духовно-академической среды. Весьма нечасто освещались непредвзято и фактически верно те невероятные по грубости и омерзительности события жизни духовных учебных заведений, монастырей, епархиальных преосвященных и отдельных представителей духовенства, что в изобилии выплеснуты были на страницы безответственной повременной русской печати после печальной памяти Манифеста 1905 года. Полагаем, что публикации эти не служили возрастанию благочестия и без того неустойчивой к бытовым проявлениям безбожия читающей части населения огромной Империи… Разделяя негодование Василия Васильевича по поводу многих злоупотреблений, и даже открытого кощунства, совершаемого в церковной повседневности недостойными пастырями и архипастырями (нередко, к несчастью, и в непотребствах выступавших во главе своего стада) Николай Никанорович, тем не менее, никогда не заходил в этом своем печаловании за ту очень зыбкую грань, за которой находилось уже непризнание основных устоев земного устройства Христовой Церкви… «Дорогой Василий Васильевич! Сердечное Вам спасибо. Дорога Ваша память, — пишет Н. Н. Глубоковский 20 мая 1906 года, через год с небольшим после начала их сотрудничества, — Я ведь мог думать, что Вы совсем вычеркнули из списка знакомых мое имя, яко черносотенца и “епискописта”. Да что делать-то? Архиереев нынешних я не люблю, п. ч. не уважаю, но “епископство” обязательно для меня, как иерархический чин, помимо всяких носителей. А беда еще и в том, что “мирская церковь” спит, и от ее имени орудует ничтожная кучка довольно невежественных и освободительно одурманенных попов и мирян. Право же так: ведь цену всем дельцам “церковного обновления” я знаю хорошо... Они орудуют и в газетах со всем арсеналом самой неразборчивой полемики. К сожалению, и “Новое время” поступило к ним на услуги. <…> По крайней мере, таково мое мнение и впечатление... Отчеты о наших предсоборных занятиях почти всегда неверны тенденциозно. <…> Сейчас просмотрел статью “Собор или архиерейский съезд?” в N-ре за 20 мая и вижу, что тут все главное либо лживо, либо тенденциозно... В такой компании я не решусь проводить что-н<ибудь>. Бог с ними и с “Н<овым> временем”, которое должно же было сообразить, что нельзя думать, что святы лишь поставщики для него вздорных и клеветнических известий, а члены другой партии — все дураки и мерзавцы... Если нужно опровергать даже это, то лучше молчать...» 6. И глубокая обида В. В. Розанова на несправедливость и порочность многих сторон русской церковной жизни, зачастую приводившая его чуть не к готовности отвернуться от Церкви вообще, встречала искреннее сожаление Николая Никаноровича: «Вы знаете, что в наших воззрениях теоретически больше пунктов расхождения, а все же чувствую к Вам особое тяготение. Иногда же по поводу Вас мне жалко и больно — не из сострадания, а естественно и непроизвольно, как я часто жалею самого себя» 7. По-видимому, он принимает утверждение самого Василия Васильевича: «наши блуждания, которые нам кажутся так страшны, порочны или преступны, которые нас так пугают — с Небес кажутся такими цыплятами греха!!» 8. Впрочем, суровую критику В. В. Розановым современной церковной действительности в брошюре «Русская Церковь» Николай Никанорович не отвергает, ждет «труда о церкви, который яко бы счастливо спасся из-под ареста» 9 и даже передает в библиотеку духовной академии 14 февраля 1911 года экземпляр сего труда, о чем сообщает на следующий же день 10 автору. Василию Васильевичу по собственному опыту хорошо известно многое о принципах функционирования ведомства духовного: «Спешу поблагодарить Вас за сообщение сведений о курьезах духовной нашей цензуры и об арх<иепископе> Филарете. Молодые и невежественные люди чинят расправу с старыми и учеными: почему это не тот же бунт мальчишек, только “официально одобренный” и покровительствуемый. К<онстантин> П<етрович> Победоносцев хорошо говорит как всегда, и вяло действует или вовсе не действует как всегда же: разве не в его власти было преобразовать духовную цензуру и организовать ее просвещенно? От Стасюлевича-Шубинского 11 я имею ответы, по поводу даваемых им моих статей: “мы не будем печатать ничего, по поводу чего должны сноситься с духовной цензурой: ибо сноситься с нею невозможно по совершенной ее бессмысленности и совершенно безграничному произволу”» 12. Николай Никанорович предоставляет В. В. Розанову для предварительного ознакомления обширные материалы (частную переписку служащих духовного ведомства и неопубликованные служебные документы), полученные от священнослужителей и преподавателей Духовных академий, семинарий и училищ... В них — подтверждение нерадостного вывода, встреченного Василием Васильевичем в первых письмах Н. Н. Глубоковского: «Духовная школа — сверху донизу — развращена монахами, и свет знания едва мерцает, причем могу Вас уверить, что для всех иноков наука есть величина, только едва терпимая... парада ради. Белое духовенство и парализовано и деморализовано монашеством и напрасно бьется в этих тисках...» 13. Но не только об опасности непомерного монашеского влияния на академии сообщает Н. Н. Глубоковский… Он рассказывает и о невыносимой обстановке внутри профессорской корпорации, в среде преподавателей и профессоров из белого духовенства, о злоупотреблениях иерархов, о пьянстве, взяточничестве и многом другом, чем переполняемы письма его корреспондентов из разных губерний России... Встречаются в них и откровенно комические, и просто забавные истории, сокрытые от постороннего взора:
«6 июня 1905 <года> Несмотря на прилагаемые старания, В. В. Розанову удается облечь в форму допустимую для печати лишь немногое из этих сведений 29, которые он, тем не менее, тщательно собирает «для утилизации в будущем»… Профессор Н. Н. Глубоковский в мае 1906 года с уважением отзывается о внимательном отношении Василия Васильевича к полученным материалам: «И знакомое мне оказывается под Вашим пером совсем новым. Я простой чернорабочий, Вы все берете в глубине и существе, а часто напоминаете высоко парящего орла, который, если броситься на добычу, то останутся одни клочья... Хотя бы это был Апостол Павел... Храни вас Бог! Все мы живем в страшное время и только милостию Божией» 30. «Едва ли у нас столь глубокое расхождение в идеях, — напишет он пять лет спустя, — а разница лишь в том, что Вы меня искреннее и экспансивнее литературно» 31. Но небрежный отзыв В. В. Розанова об академической корпорации, при всем искреннем благорасположении Николая Никаноровича к пишущему, вызывает новое, полное безрадостных примеров письмо:
«Мне кажется только, что мы заслуживаем некоторого снисхождения и извинения. Вот два свежие примера. Академиям предоставлено право присуждать ученые степени окончательно, а что отсюда выходит? Наш доцент И<ван>
А<лексеевич> Карабинов 32
представил диссертацию на магистра по литургике “Евхаристическая молитва”; опыт историко-литургического анализа. Сочинение одобрили два рецензента: заслуж<енный> орд<инарный> проф<ессор> Н<иколай> В<асильевич>
Покровский 33
и экстраорд<инарный> проф<ессор>
протоиерей Т<имофей> А<лександрович>
Налимов 34, и представили в совет академии свои отзывы, согласно которым сочинение разрешено советом к печатанию. Книга напечатана (СПб., 1908) в начале июня, после чего надо было доложить о ней совету, который, заслушав отзывы, должен назначить диспут и уже после него решить, заслуживает или нет степени магистра автор. На деле совет не мог заставить и<справляющего>
д<олжность> ректора Феофана 35, чтобы он внес это дело на законное советское обсуждение, а той порой митр<ополит>
А<нто>ний 36 объявил Карабинову ультиматум, чтобы он или сам прекратил это дело или выходил из fкадемии в отставку. Соучастниками сего беззакония были А<нто>ний Волынский 37
и особенно Вам приятный[?] Сергий финляндский 38, к<ото>рому Вы некогда подносили похвальный адрес. Сколько тут грубого произвола,
— ясно из того, что дела о диссертациях окончательно решаются академическими советами по закону и никуда далее восходить не должны... Еще. Тот же архиеп<ископ>
Сергий по поручению м<итрополи>та Ан<то>ния в заседании Синода 24 сентября 1908 г<ода>
представил, что помещенная в редактируемой мной энциклопедии т<ом>
VIII (СПБ., 1907), стлб.
673—686 статья об иерархии Ал<лексея> П<етровича>
Лебедева — еретическая, почему предлагалось редактора (меня) подвергнуть прещениям, а Энциклопедию подчинить духовной цензуре (т<о>
е<сть> невежественных монахов)... До чего доходят злоба и ослепление?! Ведь эта статья была сначала напечатана в “Богосл<овском>
вестнике” 1907, 3, 460—474 и разрешена цензурою ректора Моск<овской>
Акад<емии> епископа Евдокима и дважды благоприятно рецензирована в “Христ<ианском>
чтении” 1907, 7, 119—122; 12, 844—848, из коих во второй раз под цензурою ректора С<анкт-Петербургской>
Акад<емии> епископа Сергия (Тихомирова) ныне (Японии), а я только перепечатал статью, значительно сгладив и поставив под освещение догматических формул другой статьи в Энц<иклопедии>, VI, 255—264... И, несмотря на это, весь Синод был единомышлен в осуждении. Нашелся только один здравый и проницательный человек — это слепец о. протопресвитер И<оанн>
Л<еонтьевич> Янышев 39, да потом поддержал меня еще обер-прокурор П<етр>
П<етрович> Извольский... По мере ослабления надежд на возможность скорого изменения положения в церкви путем созыва Поместного Собора, переписка В. В. Розанова и Н. Н. Глубоковского приобретает новую тональность, она становится все более интимной, дружеской и богословские вопросы занимают теперь корреспондентов более, чем внешние проявления неустроенности в церковной жизни. Николай Никанорович очевидно оценил и полюбил неподдельную сердечность и доброжелательное переживание Розанова о течении столь дорогой им обоим повседневной церковной жизни…
«Не люблю я тенденцию злости и глумливости[?], — отмечает Николай Никанорович 15 февраля 1911 года, — но для меня дороги всякие запросы честной интимной души, о которой неложно сказано: ищите и обрящете. Не соглашаясь часто, я тут сам учусь, оживляюсь и вдохновляюсь. Могут быть у нас мысли разные, а слова даже противные и взаимно отрицающие, но да будет един дух Божий — любви и преданности именно ради нее самой, помимо наших личных, временных потребностей. А Вы ведь вовсе не антихрист, но и Фома и Нафанаил вместе по Евангелию... Василий Васильевич интересуется отношением профессора к недавно вышедшим книгам, к некоторым ученым и богословам, и здесь мнения их почти всегда сходятся. Когда, после кончины профессора А. П. Лопухина 43, Н. Н. Глубоковский принимает на себя в 1906 году исключительное право редактирования «Богословской энциклопедии», она «сразу изменила свой характер» и сделалась «украшением русской богословской науки». В. В. Розанов пишет рецензию на шестой том ее, а после, еще не раз, — на другие труды Николая Никаноровича. С 1907 года взаимоотношения корреспондентов носят уже совершенно дружеский характер, но вторая личная встреча происходит значительно позже — лишь 22 января 1915 года Николай Никанорович навещает заболевшего В. В. Розанова в квартире на Коломенской улице (дом 33, квартира 21). После они встречаются еще один или два раза… Однако не только интерес к судьбам русской церкви и русского духовенства сближал двух корреспондентов... Вспоминая позже встречи с Н. Н. Глубоковским, разбирая свой архив, В. В. Розанов запишет на обороте полученной в подарок фотографии:
«…лет с сумасшедшей, лет 45 женщиной, которая, разочаровавшись в муже, кажется его профессоре, — кажется, Лебедеве, — перешла к нему жить. И он чтит и Лебедева и ее, почтил его память и бережет и сторожит ее.
<…> Господь И<исус> Христос его встретит (!) и обнимет. Не понаслышке знакомая обоим корреспондентам нелегкая семейная жизнь, несомненно, весьма способствовала углублению взаимного доверия… Николай Никанорович уже давно жил вместе с супругою своего учителя по Московской духовной академии историка церкви А. П. Лебедева, оставившей мужа ради Н. Н. Глубоковского, но не оформившей официально расторжения брачного союза. Долголетняя незыблемость подобной ситуации, совершенно невозможной с точки зрения норм, принятых для преподавателей духовных школ, объяснялась, по-видимому, тем, что отец Анастасии Васильевны, вдовый протоиерей Василий Петрович Нечаев 44 знаменитый проповедник Слова Божия, возведен был в 1889 году в епископское достоинство, войдя, таким образом, в то сообщество неприкасаемых и практически никому не подотчетных лиц, для ближайшего окружения коих почти все невозможное становилось достаточно просто устрояемым… Во всяком случае, за всю долгую историю совместной жизни нежно любивших друг друга Николая Никаноровича и Анастасии Васильевны их недопустимый с церковной точки зрения союз 45 никогда не становился предметом заметного обсуждения или осуждения в столь чутком (и в хорошем, и в дурном смысле слова) к подобным событиям сообществе лиц духовных… Иной, куда более ощутимо мучительный и унижающий опыт, достался оказавшемуся в положении двоеженца В. В. Розанову, отчаявшемуся получить развод и тайно венчавшемуся с вдовой Варварой Дмитриевной Бутягиной… Написано об этом достаточно… Профессора Н. Н. Глубоковского действительно живо трогает все, что беспокоит вокруг Василия Васильевича — и личная его неустроенность, и обида на бездушие духовенства (и, в конечном счете, увы, на церковь), и отношение к религиозно-философским собраниям (в которых Н. Н. Глубоковский, вероятно, впервые увидел Василия Васильевича)… И здесь он во многом соглашается со своим корреспондентом:
«29—30 января 1914 [года]. Пожалуй, лишь однажды в переписке их зазвучали резкие тона. Поводом стало письмо В. В. Розанова с рассказом о жизни духовенства в далекой провинции:
«1908, Х, 5 — воскресенье. И Николай Никанорович, детские годы которого прошли в семье его старшей сестры Анны и ее мужа, отца Василия Михайловича Попова, живших в величайшей скудости, но приложивших все старания к воспитанию братьев Глубоковских 48, оставшихся сиротами в раннем возрасте, после смерти отца, протоиерея Никанора Петровича Глубоковского, весьма решительно и обстоятельно разъясняет Василию Васильевичу, сколь далеки его представления о сельском клире от действительного положения дел:
«31 декабря 1908 [года]. Интенсивность переписки несколько раз изменяется, однако подготавливаемые В. В. Розановым по предоставляемым Н. Н. Глубоковским материалам обзоры новостей русской церковной науки продолжают появляться 53 но, незадолго до смерти В. В. Розанова Николаю Никаноровичу присылают «Апокалипсис нашего времени». О кончине Василия Васильевича сообщает Н. Н. Глубоковскому отец П. Флоренский: «Василий Вас<ильевич> Розанов скончался, скончался мирно и благочестно, за время болезни несколько раз причащался и соборовался. От своих убеждений он не отрекался, но как-то совместил в себе радость благодати — ибо он таинственно был крещен за время болезни — и свои думы о важности рождения. Погребение его было бедное, чтобы не сказать убогое; везли его на розвальнях, <…>. Но все было благостно и светло, — тепло, искренно и красиво» 54. В последние полтора десятилетия постепенно (а в самые последние годы — весьма активно и старательно) возрождается давняя и однажды уже сыгравшая трагическую роль в жизни Русской Православной церкви красивая (но, к сожалению, имеющая мало исторических оснований) легенда о совершенстве ее земного устройства, о сплошь духоносных архиереях-старцах, благостных священнослужителях и монашествующих, чье праведное служение было неожиданно прервано невесть откуда занесенной на святую русскую землю бедою большевизма. Между тем, свидетельства о жизни русской церкви, исходившие из среды образованнейших и трепетнейших Ее служителей — преподавателей высших церковных школ, сохраняющиеся в их почти не известной и не публиковавшейся в основной своей части переписке, очень часто свидетельствуют, к сожалению, о противоположном… «Единственный вид литературы, который я стал признавать стал это письма, — подчеркивал отец Павел Флоренский в письме В. В. Розанову, — даже в “дневнике” автор принимает позу. Письмо же пишется столь спешно и в такой усталости, что не до поз в нем. Это единственный искренний вид писаний» 55. Слова эти в полной мере возможно приложить и к переписке Н. Н. Глубоковского с В. В. Розановым… Материалы, запечатлевшие письменное общение В. В. Розанова с Н. Н. Глубоковским (начавшееся по инициативе последнего весною 1905 года и продолжавшееся до кончины Василия Васильевича в 1919 году) представляют собою один из наиболее интересных для историка русской церкви эпистолярных комплексов великого нашего церковного ученого и уже не раз становились объектом выборочной публикации 56. Переписка их действительно исключительно богата — и по тематической широте, и по обилию упомянутых в ней фактов и незначительных, на первый взгляд, частностей, на редкость рельефно рисующих некоторые, доныне пребывающие неизменными особенности и внутриакадемической, и русской общецерковной жизни: «В нашем духовном (иерархически и идейно) мире господствует анархическая растерянность: кто палку взял, тот и капрал, а часто ведь не знают даже того, что каждая палка о два конца... Создалась какая-то “переходность”, которая не разрешается ни в ту, ни в другую сторону... Межумочность и упражнения в проектах, а духовная жизнь мятется точно растревоженный Китай. Все это губительно сказывается на духовно-литературной производительности нашей. Не в страхе тут дело и не в репрессиях, а в духовном индифферентизме, в отсутствии научного энтузиазма, при котором были бы и мужество и творчество... Кажется, не мы одни страдаем этим недугом» 57. В громадном эпистолярном наследии Н. Н. Глубоковского письма его В. В. Розанову — не стоявшему внутри академической корпорации и потому не знакомому со многими событиями, лишь вскользь упоминаемыми в переписке с коллегами по духовно-академическому ведомству как общеизвестные, — отличаются тщательным и старательно беспристрастным освещением фактов. Совершенно равноправный диалог современников, сознающих редкие достоинства друг друга, вовсе чуждых стремлению наставить в чем-либо или испросить духовного наставления, но лишь стремящихся выяснить истину, разъяснить неясное и оправдать неверно понятое — вот основное содержание этой целомудренной и очень доброй корреспонденции. Именно взаимная доброта и душевная щедрость авторов, думающих, в первую очередь, о благе Церкви Христовой и Ее бытии в современном им, сегодня не существующем уже, великом русском государстве делают столь своевременным и необходимым знакомство с нею именно теперь, в тяжелейшее время полной почти утраты способности к разграничению добра и зла в жизни современных нам церкви и государства, в обстановке потери ими связей с собственными многовековыми традициями и историей, когда, столетие спустя, вновь столь современно звучат горькие слова Николая Никаноровича: «Бывали времена ужасные, но столь подлых и бестолковых, кажется, свет еще не видывал...». Теперь переписка двух выдающихся современников печатается, наконец, отдельной книгой. Будем надеяться, что выходит она к вящей церковной пользе, ибо, как отмечал Николай Никанорович 8 января 1912 года в письме В. В. Розанову «в сфере духовных взаимоотношений неизвестно, кто больше получает — дающий или принимающий... Пусть же между нами духовное духовным востязуется!» 58. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Отдел рукописей Российской Национальной библиотеки (далее ОР РНБ). Ф. 194. Оп. 1. Д. 757. Л. 11–14 об. Письмо В. В. Розанова (декабрь 1905 года). 2 ОР РГБ. Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 28 сентября 1908 года. 3 См.: Богданова Т. А. Духовно-академическая корпорация и подготовка церковной реформы в 1905–1906 годах // Из истории русской интеллигенции. — СПб., 2003. — С. 322–339. О деятельности Глубоковского по реформированию системы духовного образования и сохранению духовных школ уже после большевистского переворота см.: Богданова Т. А., Клементьев А. К. Н. Н. Глубоковский и неудавшаяся попытка объединения в 1918 году Петроградской Духовной академии и Петроградского университета // Санкт-Петербургский университет. — 2004. — № 7 (3663). — С. 42–45. 4 ОР РГБ. Ф. 249. М. 4198. Д. 4. Л. 1–2. Письмо Н. Н. Глубоковского от 20 мая 1907 года. 5 ОР РГБ. Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 1 сентября 1911 года. 6 ОР РГБ. Ф. 249. М. 4198. Д. 3. Л. 2–3 об. Письмо Н. Н. Глубоковского от 20 мая 1906 года. 7 ОР РГБ. Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 7 марта 1908 года. 8 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 757. Л. 15–19. Письмо В. В. Розанова от 26 декабря 1905 года. 9 ОР РГБ. Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 31 января 1911 года. 10 Письмо Н. Н. Глубоковского от 15 февраля 1911 года. Расписка библиотекаря Санкт-Петербургской духовной академии А. Кроткова. Полагаем, что это был один из немногочисленных экземпляров брошюры, содержавших полный текст этой работы В. В. Розанова без цензурных изъятий, отпечатанных для автора на особой бумаге. Отметим здесь, что почти все книги В. В. Розанова, в текстах которых производились цензурные изъятия, печатались в полном варианте для самого автора в крайне незначительном количестве экземпляров и сразу становились библиографической редкостью. Брошюра была отпечатана в 1909 году при деятельном участии С. Пл. Каблукова, ставшего впоследствии инициатором исключения В. В. Розанова из религиозно-философского общества в Санкт-Петербурге. 11 Стасюлевич Михаил Матвеевич (1826–1911) и Шубинский Сергей Николаевич (1834–1913) — издатели, журналисты и историки, издававшие работы В. В. Розанова. 12 ОР РНБ. Ф. 194. Оп.1. Д. 757. Л. 74–75. Письмо В. В. Розанова, написанное между 17 и 26 марта 1905 года. 13 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 278. Л. 1–16 об. Письмо Н. Н. Глубоковского от 26 марта 1905 года. 14 Антоний (в мире Александр Андреевич Грановский, 1865–1927) — епископ, магистр богословия Киевской духовной академии, знаток древних языков, один из ученейших иерархов русской церкви, популярнейший среди интеллигенции. После большевистского переворота — один из предводителей обновленчества, обновленческий митрополит. 15 Антоний (в мире Александр Васильевич Вадковский, 1846–1912) — епископ Выборгский, викарий Санкт-Петербургской епархии. Выпускник Казанской духовной академии, магистр богословия, доцент Казанской духовной академии по кафедре церковного проповедничества и его истории, с 1874 года редактор журнала «Православный собеседник». Пострижен в монашество 4 марта 1880 года, через два дня рукоположен во иеромонаха. Возведен в сан архимандрита 14 ноября 1880 года. Назначен инспектором Казанской духовной академии 8 ноября 1884 года, 12 августа 1885 года — инспектором Санкт-Петербургской духовной академии. С 15 апреля 1887 года — ректор Санкт-Петербургской духовной академии. хиротонисан во епископа Выборгского 5 мая 1887 года. Определен на самостоятельную, только что учрежденную Финляндскую кафедру с возведением в сан архиепископа и с присутствованием в Святейшем Синоде 24 октября 1892 года. Доктор церковной истории, член Святйешего Синода (с 1895 года). назначен петербургским митрополитом 25 декабря 1898 года, а 9 июня 1900 года первенствующим членом Святейшего Синода. 16 Речь идет о епископе Сергии (Страгородском), который был назначен с 13 апреля 1905 года временно управляющим Финляндскою епархией. Назначен архиепископом Финляндским 6 октября 1905 года. С 6 мая 1911 года являлся членом Святейшего Синода. Сергий (в мире Иван Николаевич Страгородский, 1867–1944), епископ Ямбургский, третий викарий Санкт-Петербургской епархии. Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии в 1890 году, пострижен в монашество 30 января 1890 года, рукоположен во иеромонаха 21 апреля 1890 года, назначен членом Японской миссии 13 июня 1890 года, с января 1893 года исправлял должность доцента Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре Священного Писания Ветхого Завета, с 13 декабря 1893 года исправлял должность инспектора Московской духовной академии, возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Посольской церкви в Афинах 21 сентября 1894 года. Степень магистра богословия получил в Московской духовной академии 28 июня 1895 года за работу «Православное учение о спасении». В 1897 году переведен помощником начальника Японской духовной миссии. Назначен ректором Санкт-Петербургской духовной академии 29 июня 1899 года. 6 октября того же года инспектором Санкт-Петербургской духовной академии, исправляющий должность ординарного профессора Санкт-Петербургской духовной академии. Ректор Санкт-Петербургской духовной академии с 24 января 1901 года по 6 октября 1905 года. Хиротонисан во епископа Ямбургского, викария Санкт-Петербургской епархии 25 февраля 1901 года. Назначен архиепископом Финляндским 6 октября 1905 года, с 1911 года — член Святейшего Синода. С 9 ноября 1913 года исполнял обязанности председателя Учебного комитета при Святейшем Синоде. Переведен на Владимирскую кафедру 19 августа 1917 года. Возведен в сан митрополита 28 ноября 1917 года. Патриарх Московский и всея Руси с 1943 года. 17 Жукович Платон Николаевич (1854 — 30 сентября /13 ноября 1919, Петроград). Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии (1881). С 11 августа 1881 года учитель Полоцкого духовного училища, с 13 октября 1883 года помощник смотрителя Виленского духовного училища, со 2 марта 1884 года преподаватель Литовской духовной семинарии. В 1891–1918 годах преподаватель Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре русской гражданской истории, преемник М. О. Кояловича (20 сентября 1828 — 25 августа 1891); доцент с 8 октября 1891 года, экстраординарный профессор с 13 октября 1894 года, с 7 мая 1901 года — ординарный профессор. В 1908 году произведен в действительные статские советники, с 11 августа 1911 года состоял сверхштатным ординарным профессором, с 1913 года — почетный член Санкт-Петербургской духовной академии. С 1918 года — член-корреспондент Академии наук. В 1917–1918 годах участвовал в работе Поместного Собора. За сочинение «Кардинал Гозий и польская церковь его времени» (СПб., 1882), защищенное 17 января 1883 года, получил степень магистра богословия. Степень доктора церковной истории присуждена за работу «Сеймовая борьба православного западнорусского дворянства с церковной унией (до 1609 г.)» (СПб., 1901), защищенную 13 апреля 1901 года. 18 Карташов Антон Владимирович (11 июля 1875 — 1960). Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии (1899 год; с 16 августа 1899 по 16 августа 1900 года профессорский стипендиат по кафедре русской церковной истории, которую занимал тогда П. Ф. Николаевский (1841 — 17 ноября 1899), с 27 сентября 1900 года исправлял должность доцента по той же кафедре. 22 сентября 1905 года уволен согласно прошению. С 5 декабря 1905 года сотрудник Императорской публичной библиотеки, где в 1912–1917 годах заведовал отделением богословия. В 1917–1918 годах участвовал в работе Поместного Собора. В 1925–1960 годах состоял профессором Православного Богословского института в Париже. В архивном фонде Н. Н. Глубоковского сохранилась брошюра А. В. Карташова «Реформа, реформация и исполнение церкви» (Пг., 1916) с дарственной надписью автора Н. Н. Глубоковскому (ОР РНБ. Ф. 194. Оп.1. Д. 1319). 19 Сергий (в мире Сергий Тихомиров, 1871 — 11 августа 1945), епископ Ямбургский, третий викарий Санкт-Петербургской епархии. Пострижен в монашество, возведен в сан иеромонаха в 1895 году, выпускник и инспектор Санкт-Петербургской духовной академии с 1896 года, ректор Санкт-Петербургской духовной академии с 1899 года, магистр богословия с 1905 года. Ректор Санкт-Петербургской духовной академии с 12 октября 1905 года. Хиротонисан в епископа Ямбургского, викария Санкт-Петербургской епархии 6 ноября 1905 года. Назначен епископом Киотосским и помощником начальника Российской духовной миссии в Японии 21 марта 1908 года, с 19 мая 1912 года — епископ Японский и начальник Миссии. В 1921 году возведен в сан архиепископа, в 1931 году возведен в сан митрополита. С 4 сентября 1940 года пребывал на покое. Его магистерская диссертация «Черты церковноприходского и монастырского быта в писцовой книге Водской пятины 1500 года (в связи с общими условиями жизни)» (СПб., 1905) защищена 28 сентября 1905 года. 20 «страшно сказать» — лат.
21 Аквилонов Евгений Петрович (1861–1911), протоиерей. Сын священника Тамбовской губернии. Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии 1886года. Служил по кафедре введения в круг богословских наук в 1890–1909 годах. Исправлял должность доцента с 1890 года, рукоположен во священника в 1896 году, магистр богословия, доцент с 1899 года, экстраординарный профессор с 1900 года, возведен в сан протоиерея в 1903 году, доктор богословия, ординарный профессор с 1905 года. Покинул Санкт-Петербургской духовной академии в 1909 году. С 1910 года — протопресвитер военного и морского духовенства. Защитил докторскую диссертацию «О физико-телеологическом доказательстве бытия Божия» (СПб., 1905). 22 Лепорский Петр Иванович (1881–? ), протоиерей. Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии. Профессорский стипендиат в 1895 году, исправляющий должность доцента с 1896 года, магистр богословия, доцент с 1901 года, экстраординарный профессор с 1905 года, рукоположен во священника и возведен в сан протоиерея в 1907 году, настоятель храма Воскресения Христова (на крови) на Екатерининском канале в Петербурге. С 1914 года исполнял пастырские обязанности в санитарном поезде императрицы Александры Федоровны, главный священник армии Румынского фронта. 23 Миртов Димитрий Павлович (1867–1941). Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, преподаватель Волынской духовной семинарии с 1891 года, исправлял должность доцента Санкт-Петербургской духовной академии с 1894 года, секретарь Санкт-Петербургского духовно-цензурного комитета в 1899–1903 годах, магистр богословия, доцент Санкт-Петербургской духовной академии с 1900 года, экстраординарный профессор с 1902 года, редактор «Церковного вестника» в 1906–1909 годах, доктор богословия, ординарный профессор с 1914 года. 24 Палладий (в мире Павел Иванович Раев, 1827–1898) — с ноября 1887 года архиепископ Карталинский и Кахетинский, экзарх Грузии. Впоследствии митрополит Санкт-Петербургский. 25 Никанор (в мире Александр Иванович Бровкович, 1826–1890) — архиепископ Одесский и Херсонский, знаменитый церковный писатель. 26 Антоний (в мире Алексей Павлович Храповицкий, 1863–1936) — один из виднейших иерархов русской церкви, богослов и церковный писатель. Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии. Пострижен в монашество, рукоположен во иеромонаха, назначен инспектором Санкт-Петербургской духовной академии в 1885 году, преподаватель Холмской духовной семинарии с 1886 года, исправлял должность доцента Санкт-Петербургской духовной академии с 1887 года, магистр богословия, соборный иеромонах, доцент с 1888 года, исправлял должность инспектора с 1889 года, архимандрит и ректор Санкт-Петербургской духовной семинарии. В декабре 1890 года назначен ректором Московской духовной академии. В июле 1895 года переведен ректором Казанской духовной академии. Впоследствии митрополит Киевский и Галицкий, один из кандидатов в Патриархи на Поместном Соборе. В эмиграции возглавил Русскую Православную церковь заграницей (еще называемую Синодальной или Карловацкой — по месту пребывания Ее Синода, городу Сремски Карловци в Королевстве Югославии). 27 Лебедев Алексей Петрович (1845–1908) — крупнейший русский историк церкви, учитель Н. Н. Глубоковского. Выпускник Московской духовной академии, ее преподаватель с 1870 года, служил по кафедре общей церковной истории, исправлял должность доцента. Магистр богословия и доцент с 1871 года, экстраординарный профессор с 1874 года, доктор богословия, ординарный профессор с 1879 года. Вышел в отставку 15 ноября 1896 года. С 1895 года профессор Московского университета. 28 ОР РГБ. Ф. 419. М. 4198. Д. 2. Л. 12–15 об. Письмо Н. Н. Глубоковского от 6 июня 1905 года. 29 Сведения, сообщенные Н. Н. Глубоковским В. В. Розанов использовал в ряде статей. Такие статьи, как «К характеристике духовной цензуры» (Новое Время. — 1905. — №10437), «Дарование автономии духовным академиям» (Новое Время. — 1905. — №10680), «Состав русского поместного собора» (Новое Время. — 1906. — №10709) во многом отражали мнение Н. Н. Глубоковского и его ближайших коллег. 30 ОР РГБ. Ф. 249. М. 4198. Д. 3. Л. 2–3 об. Письмо Н. Н. Глубоковского от 20 мая 1906 года. 31 ОР РГБ Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 27 декабря 1911 года. 32 Карабинов Иван Алексеевич (1878 — около 1932). Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, профессорский стипендиат в 1903 году, командирован в Константинопольский Русский археологический институт (1903–1904). В 1905–1918 годах служил по кафедре церковной археологии и литургики: исправлял должность доцента с 1905 года, магистр богословия, доцент с 1910 года, экстраординарный профессор с 1911 года. 33 Покровский Николай Васильевич (1847 — 8 марта 1917). Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии. Служил по кафедре церковной археологии и литургики (1874–1918): приват-доцент с 1874 года, магистр богословия, доцент с 1880 года, экстраординарный профессор с 1883 года, доктор церковной истории с 1892 года, сверхштатный профессор с 1893 года, ординарный профессор с 1894 года, заслуженный ординарный профессор с 1899 года, сверхштатный профессор с 1905 года, продолжал читать лекции. С 1898 года директор Императорского археологического института. 34 Налимов Тимофей Александрович (1862–?), протоиерей. Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, профессорский стипендиат с 1886 года, преподаватель Витебской духовной семинарии с 1887 года, исправлявший должность доцента Санкт-Петербургской духовной академии с 1888 года, магистр богословия, доцент с 1890 года, экстраординарный профессор с 1897 года, рукоположен во священника в 1900 году, возведен в сан протоиерея в 1905 году. Служил по кафедре пастырского богословия в 1888–1909 годах. 35 Феофан (Быстров Василий Дмитриевич, 1872–1940)) — епископ Ямбургский, третий викарий Санкт-Петербургской епархии. С 30 мая 1908 года исправлял должность ректора Санкт-Петербургской духовной академии, 4 февраля 1909 года утвержден в должности ректора. 22 февраля того же года хиротонисан в епископа Ямбургского. 19 декабря 1910 года переведен на самостоятельную Таврическую кафедру, 25 июня 1912 года — на Астраханскую, 8 марта 1913 года — на Полтавскую. 7 апреля 1917 года возведен в сан архиепископа. С 1919 года в эмиграции. Один из виднейших иерархов Русской Православной церкви заграницей, аскет и духовный писатель. В годы жизни в эмиграции состоял в переписке с Н. Н. Глубоковским. Поселившись во Франции ушел в затвор. 36 Санкт-Петербургский митрополит Антоний (Вадковский). 37 Епископ Антоний(Храповицкий). 38 Архиепископ Сергий (Страгородский). 39 Отец Иоанн Леонтьевич Янышев, духовник Императорской семьи. 40 Речь идет об очерке Н. Н. Глубоковского «Памяти покойного профессора Алексея Петровича Лебедева (Под первым впечатлением тяжелой утраты)» // Странник. — 1908. — № 9. — С. 275–305. 41 ОР РГБ Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 28 сентября 1908 года. 42 ОР РГБ Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 15 февраля 1911 года. 43 Лопухин Александр Павлович (1852–1904). Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии 1878 года, псаломщик русской православной церкви в Нью-Йорке с 1879 года, магистр богословия с 1881 года, секретарь совета и правлении Санкт-Петербургской духовной академии с 1882 года, доцент с 1883 года. Преподавал на кафедре сравнительного богословия в 1883–1884 годах, на кафедра древней общей гражданской истории в 1885–1904 годах, экстраординарный профессор с 1890 года, редактор «Церковного вестника» и «Христианского чтения» в 1893–1903 годах, издатель духовного журнала «Странник» с 1899 года и «Православной Богословской Энциклопедии» с 1900 года. 44 Отец Анастасии Васильевны, протоиерей Василий Петрович Нечаев родился 15 марта 1823 года в семье диакона Тульской епархии, села Коледина. Овдовел 18 ноября 1887 года, 8 июня 1889 года он был пострижен в монашество с именем Виссариона, 11 июля возведен в сан архимандрита, а 30 июля в Москве, в Успенском соборе хиротонисан во епископа Дмитровского, викария Московской епархии. 14 декабря 1891 года назначен на Костромскую и Галичскую кафедру. 20 июня 1894 года Московская духовная академия присудила ему степень доктора богословия. Скончался 30 мая 1905 года в Ипатьевском монастыре. Епископ Виссарион известен как талантливый духовный писатель и проповедник, подлинный, искренний аскет и народный учитель. По линии матери Анастасия Васильевна приходилась внучкой Ирине Александровне Голубинской — сестре профессора Санкт-Московской духовной академии Ф. А. Голубинского. В 1877 году Анастасия Васильевна стала женой профессора А. П. Лебедева (1845 — 14 июля 1908), учителя Н. Н. Глубоковского. 45 Свой союз с А. В. Лебедевой (19 ноября 1859–1952 Н. Н. Глубоковский оформил юридически узаконил лишь 27 ноября 1920 года, когда, вместе с Анастасией Васильевной, деятельно готовился покинуть Советскую Россию… 46 ОР РГБ Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 29–30 января 1914 года. 47 ОР РНБ. Ф. 194. Оп.1. Д. 757. Л. 33. Письмо В. В. Розанова от 4 октября 1908 года (датировано по почтовому штемпелю). 48 Подробнее об этом см.: Богданова Т. А., Клементьев А. К. Уроженец Северной Фиваиды // Православный путь: Ежегодник. — Джорданвилль, 2004. 49 Вероятно, речь идет о появившейся 21 декабря 1908 года в «Новом Времени» статье В. В. Розанова «Личность отца Иоанна Кронштадтского». 50 Статья А. П. Лебедева «Иерархия первохристианская: ее происхождение» была помещена в качестве приложения к восьмому тому «Православной Богословской энциклопедии» (СПб., 1907). 51 Извольский Петр Петрович, протоиерей (14 февраля 1863 — 26 ноября/9 декабря 1928, Visinet, близ Парижа). С 1905 года товарищ министра народного просвещения. В 1906 году состоял обер-прокурором Святейшего Синода, с 1909 года — член Государственного Совета. В 1922 году принял священный сан и поставлен настоятелем русского храма в Брюсселе. 52 Саблер Владимр Карлович (1847–?). В 1915 году оставил должность обер-прокурора Святейшего Синода. С 1916 года подписывал свои публикации фамилией Десятовский. 53 Все эти статьи, написанные совместно с Н. Н. Глубоковским или по его материалам, выходят без подписи В. В. Розанова: Православная церковь в 1908 году // Новое Время. — 1909. — №11784. — С. 6; Богословие // Новое Время. — 1912. — №12861. — С. 14; Богословие в 1915 году // Новое Время. — 1916. — №14307. — С. 5–6. 54 См. Кипарисов А. (Клементьев А. К.). Два письма священника Павла Флоренского Н. Н. Глубоковскому // Вестник Русского Христианского Движения. — Париж, 1990. — № 159. — С. 179. Здесь же см. приложение «Последние дни В. В. Розанова», в которое включены отрывки из воспоминаний Т. В. Розановой, Н. В. Розановой и из писем В. Д. Розановой и отца П. А. Флоренского (С. 180–184). 55 Письмо отца П. А. Флоренского В. В. Розанову // Розанов В. В. Литературные Изгнанники. — СПб., 1913. — С VIII. 56 Богданова Т. А. Новые материалы к биографии В. В. Розанова (из переписки В. В. Розанова и Н. Н. Глубоковского) // Проблемы источниковедческого изучения истории русской и советской литературы. — Л., 1989. — С. 25–53; [Без подписи]. Письма В. Розанова к Н. Глубоковскому // Вестник Русского Христианского Движения. — Париж, 1989. — №157. — С. 152–164. 57 ОР РГБ Ф. 249. М. 4198. Письмо Н. Н. Глубоковского от 27 декабря 1911 года. 58 ОР РГБ Ф. 249. М. 4198. Письмо от Н. Н. Глубоковского от 8 января 1912 года. |
|
Т. А. Богданова, А. К. Клементьев. Из переписки Н. Н. Глубоковского с В. В. Розановым // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия / Гл. ред. Г. В. Судаков. Сост. С. А. Тихомиров. — Вологда: Книжное наследие, 2007. — С. 323-341. |