Исторические источники и их археографическое изучение

М. С. Черкасова. 

Краевед Н. В. Фалин как историк народонаселения

Николай Владимирович Фалин (1880–?) — известный краевед, статистик, член Вологодского общества изучения Северного края. Родился 12 ноября 1880 года в Великом Устюге 1. Учился в Вологодской губернской гимназии, а высшее образование получил в Военно-медицинской академии и Московском университете, медицинский факультет которого закончил в 1906 году. Участник русско-японской и Первой Мировой войн, бывал в научных командировках в Германии. В Вологде Николай Владимирович служил земским и фабричным врачом, возглавлял Санитарное бюро губернской земской управы, сотрудничал с Губернским статистическим комитетом 2. Дату смерти Н. В. Фалина установить не удалось. Известно, что в годы Великой Отечественной войны он был сотрудником Вологодского санитарно-бактериологического института 3.

Краевед Н. В. Фалин — автор около пятидесяти научных работ, посвященных главным образом вопросам статистики и профилактики массовых инфекционных заболеваний в Вологодской губернии в XIX — начале ХХ века. Он оставил несколько ценных статей о динамике народонаселения Вологды, топографии и Вологодской крепости в XVII века (написаны в 1922 и 1924 годах). Некоторые историко-демографические и топографические исследования Н. В. Фалина остаются до сих пор неопубликованными, рукописи их хранятся в фонде Вологодского общества изучения Северного края Государственного архива Вологодской области 4.

В деле изучения народонаселения Вологодского края Н. В. Фалин не был первопроходцем. Его предшественниками на этом поприще следует считать штаб-лекаря Я. Фриза, Н. И. Суворова, В. А. Попова, А. Е. Мерцалова. В своих изысканиях Николай Владимирович опирался на работы этих признанных исследователей. В отличие от Я. Фриза и В. А. Попова, он изучал демографию только Вологды, оставляя в стороне данные по уезду, губернии и другим ее городам, но старался делать это с более полным привлечением массовых источников и в более широком временном диапазоне — от XIV до первой четверти XX века.

Публикуемая ниже статья Н. В. Фалина «Краткий обзор движения населения города Вологды» была написана около 1927 года. Это вытекает из ее хронологии, включающей Всесоюзную перепись населения 1926 года и указания на то, что со времени писцового описания Вологды 1627–1628 годов прошло три столетия. Принципиальная новизна работы Н. В. Фалина по сравнению с трудами Н. И. Суворова и А. Е. Мерцалова заключается в том, что он не ограничился одним каким-либо описанием (писцовой книгой 1627–1628 годов, как А. Е. Мерцалов, или переписной книгой 1711–1713 годов, как Н. И. Суворов). Николаем Владимировичем впервые был использован полный комплекс дозорных, писцовых и переписных книг по Вологде XVII века. Большая их часть в тот момент не была опубликована. 

В дозорной книге 1616–1617 годов автор раньше других заметил и исследовал такую единицу внутригородского деления, как «сороки», выяснил их численный состав. Внутригородские административно-территориальные единицы («сороки», «сотни», «кости», «концы», «трети» и тому подобные) до сих пор еще недостаточно изучены в литературе. Если Н. И. Суворов одним из первых ввел в научный оборот приходо-расходные книги Вологодского Архиерейского дома XVII века, то Н. В. Фалин по достоинству оценил в них записи венечных пошлин. По ним он изучил брачность городского населения Вологды еще в дометрический период ее учета. Автор рассчитал коэффициент брачности среди вологжан (количество браков на сто человек), сопоставил его с общей численностью жителей города и на этой основе высказал ряд интересных соображений относительно возможной неполноты писцовых и переписных книг в учете населения в XVII веке. По XVIII веку Н. В. Фалин привлекал метрические и исповедные книги, отложившиеся в фонде Вологодской духовной консистории, а также материалы с третьей по пятую ревизию податного населения (они состоялись в 1763, 1782, 1792 годах). По XIX — первой четверти ХХ века он использовал данные первой городской переписи Вологды 21 марта 1863 года 5, первой Всероссийской переписи 1897 года, материалы Центрального и Губернского статистических комитетов, городской переписи 1923 года, первой Всесоюзной переписи 1926 года. 

В движении народонаселения Н. В. Фалин выделял два вида — естественный (за счет рождаемости и смертности) и механический (путем притока людей в город извне и оттока из него). В этом процессе исследователь отметил периоды подъемов (например, во второй четверти XVII века, в конце XVIII — начале XIX века, во второй половине XIX века) и упадка (в течение XVIII века, когда город пережил отрицательную фазу своего роста, в первой трети XIX века). Их он рассматривал на общеисторическом фоне происходивших в России событий (феодальная война XV века, польско-литовская интервенция 1610-х годов, строительство Петербурга и связанный с ним перенос основных торговых путей с Сухоно-Двинского направления на Балтику, рекрутские наборы в армию, Северная война и множество других войн XVIII — начала ХХ века, Октябрьская революция и изменение брачного законодательства в 1918–1926 годах) и с учетом местной истории (пожары, эпидемии — 1335, 1480-х, 1571, 1654–1655, 1773, 1831, 1920 годов, неурожайные и голодные лихолетья — 1669–1671, 1921/22 годов). 

По наблюдениям Н. В. Фалина, в XIX веке преобладал чисто механический источник роста населения Вологды, а в 1897–1914 годах — действовали факторы и механического, и естественного роста, но ведущее значение сохранялось за первым. Подробно объяснив свою методику вычислений, Николай Владимирович попытался показать соотношение показателей рождаемости, брачности и смертности в движении народонаселения Вологды по десятилетиям XIX — начала ХХ века. Он выявил снижение коэффициентов брачности во время Крымской, русско-турецкой (1877–1878 годов), русско-японской (1904–1905 годы), Первой Мировой войн, а также в 1918–1922 годах. Автор учитывал и такие факторы народонаселения, как православное вероисповедание, географическое расположение города и края, природные условия, коммуникационные связи, развитие экономики, торговли и транспорта (особенно железнодорожного во второй половине XIX века), жилищных условий, санитарного благоустройства. Первая четверть ХХ века была ознаменована резкими колебаниями роста населения — от 89 тысяч в 1916–1917 годах к 46–48 тысячам в 1921 году и, наконец, к 56 тысячам по Всесоюзной переписи 1926 года. Такова конечная цифра (или «дата», как всюду выражается Фалин) в исследуемом им движении народонаселения Вологды на протяжении длительного времени. Концовка статьи Фалина оптимистична: автор высказывает прогноз об удвоении численности населения города за 30–35 лет и пишет о «наступлении эры беспрепятственного строительства жизни на новых началах». Автор был уверен, что «будущее представит нам вполне благоприятную картину движения населения».

Текст статьи сохранился в виде машинописной копии, не имеющей даты (Государственный архив Вологодской области. Ф. 652. № 43). К статье в свое время были приложены таблицы брачности населения, его естественного движения в XVIII–XIX веках, ныне, к сожалению, утраченные. Статья практически не имеет справочного аппарата, работы и их авторы указаны прямо в тексте, поэтому при публикации мы посчитали нужным привести ссылки на источники и научно-справочную литературу, которыми пользовался Н. В. Фалин. Со времени написания статьи Н. В. Фалина появилось немало специальных историко-демографических исследований как в целом по России 6, так и по Вологде, уезду и губернии в XVII–XVIII веках 7, были более полно разработаны массовые источники, усовершенствована исследовательская методика. Несмотря на это, статья Н. В. Фалина не утратила научно-историографического и краеведческого интереса, а затронутые в ней проблемы остаются актуальными в современных условиях, когда действует регрессивная модель демографического развития России (смертность превышает рождаемость 8). И хотя в своей основе оптимистический прогноз Н. В. Фалина не оправдался, для современного осмысления демографической ситуации в городе и стране в целом публикация статьи Фалина была бы полезной. При передаче текста в скобках указаны страницы машинописной копии. В ряде случаев комментарии имеют поправочный, биографический или пояснительный характер. Они всюду сопровождаются отметкой — М. Ч. В остальном текст статьи приводится без изменений.

Н. В. Фалин

Краткий обзор движения населения города Вологды

Первоначальный период

(Л. 1)
До настоящего времени в нашем распоряжении нет фактов и цифр, которые бы дали нам возможность представить себе вполне ясно и без пробелов движение населения г<орода> Вологды с ее возникновения и до второй половины XVIII века, но в особенности скудны и мало определенны наши сведения о древнейшем периоде ее существования. Как велико было население того первоначального поселения, из которого возник современный город, как менялась численность его с течением времени, с какого именно века надо считать существование этого первоначального поселения, на эти вопросы мы ничего определенного ответить не в состоянии. Мы можем сказать только, что история города Вологды, вероятно, начинается с XII века, а может быть и гораздо раньше. Как видно из летописных известий, район по реке Вологде в XIII веке был уже населен, и новгородцы считают этот район своим, всячески выговаривают свои права на этот район в договоре с князем Ярославом в 1263 году и требуют, чтобы князь не держал на Вологде своего тиуна 9. В 1273 году тверской князь Святослав воюет вместе с татарами в новгородских владениях: в Волоке, Бежиче и Вологде, опустошает их и с многочисленными пленными возвращается обратно. Но эти летописные известия совершенно еще не говорят нам, что здесь идет речь именно о том поселении, из которого возник современный город: здесь идет речь вернее всего о целом районе по реке Вологде, а может быть и о гораздо большем. Подробнее об этом сказано в очерке исторической топографии города Вологды до конца XVI века.

ХIV век

Дата летописи, когда отмечен пожар града Вологды, именно 1335 год, является для нас той, откуда мы можем вести начало Вологды, как города, как поселения, выделившегося из одноименного района. Но известия наши о движении населения Вологды в XIV веке тоже очень неопределенны. Весьма вероятно, что около «града» были и посады, несомненно, что в «граде» был какой-то гарнизон, но никаких определенных указаний на число жителей города и посадов летописи нам не дают. Есть известные данные за то, что село (Л. 2) Фрязиново (теперь часть города) в XIV веке уже существовало. В житии Дмитрия Прилуцкого, который пришел на Вологду в 1372 году, говорится, что ему понравился город, украшенный многими церквами. Начиная с 1397 года и до половины ХV века идет борьба за Вологду между Москвой и Новгородом.

Воеводы великого князя московского Жданов и Лутин овладевают Вологдой, но новгородцы снова отвоевывают ее у Москвы, и только в половине ХV века она прочно закрепляется за московским великим князем. Можно думать, что все эти войны тяжело отразились на населении Вологды. В ХIV же веке, именно в первой его половине, свирепствуют на Руси грозные эпидемии чумы, от которой вымирают массы народа в Новгородских и Белозерских пределах. Можно подозревать также, что и район Вологды, который поддерживал постоянные сношения с Новгородом и с Белозерском, не остался пощаженным этими грозными эпидемиями.

ХV век

Начало этого века отличается войнами с Новгородом и затем борьбой великого князя московского с Шемякой. Во время войны с Шемякой погибло без сомнения много населения, как и во времена войн Москвы с Новгородом. В житии Григория Пельшемского, который явился на Вологду, чтобы уговорить Шемяку не разорять Вологодского края, содержится указание на то, что гарнизон Вологодской крепости был в то время не велик: «не велик бо бяше людьми град и воеводы не бяше в нем». Точных данных о числе жителей за какой-либо из годов ХV века мы не имеем 10. К XV же веку относится, по-видимому, и основание некоторыми монастырями в Вологде своих слободок, подворий и осадных дворов, что повлекло за собой увеличение жителей города и посадов. В 1482 году местожительство епископов Вологодских и Великопермских было перенесено из Усть-Выма (теперь в обл. Коми) в Вологду 11, и это переселение духовных владык края повлекло за собой значительное увеличение города по целому ряду причин, связанных с местопребыванием епископов в Вологде. Распространяться об этих причинах не стоит: они ясны сами собой.

XVI век

Из событий этого периода, повлекших за собой значительное возрастание населения города, следует отметить начало торговых сношений с заграницей через Белое море и постройку в Вологде Грозным (1560-е — 70-е годы) обширной крепости и собора. Работы Грозного потребовали, конечно, для своего выполнения большого количества рабочих рук, как на самих постройках, так и по доставке различных материалов и продуктов. Многие земляные работы выполнялись пленными татарами.

Из моментов, неблагоприятных для роста города, следует упомянуть об эпидемии 1571 года, но какая это была эпидемия, неизвестно, и насколько пострадала от нее Вологда, сказать (Л. 3) трудно. Из документов той эпохи мы знаем, что от этой эпидемии вымирали целые деревни вблизи Вологды и что эпидемия наблюдалась в Дюдиковой пустыне, которая почти непосредственно граничила с посадом Вологды.

XVII век

В начале XVII века, а может быть, и гораздо раньше, посады, расположенные около Вологодской крепости, делились на сорока, как это явствует из «книг дозорных Вологды посаду письма и дозору князя Петра Борисовича Волконского да подьячего Леонтия Софонова 125 (1617) года» 12. Первоначальное наглядное значение слова сорок, вероятно, обозначало сорок каких-нибудь предметов и здесь, в применении к посаду, обозначало количество около сорока дворов с довольно широкими колебаниями этого количества как в сторону минуса (то есть меньше 40 дворов), так, вероятно, и в сторону плюса (то есть больше 40 дворов).

Всего в Вологде в 1617 году считалось 12 сороков: 

1) Федоровский сорок (дворы около церкви Федора Стратилата),

2) Кирилловский —«— (около ц<еркви> Кирилловской в Рощенье),

3) Козленской —«— (в Козлене),

4) Сорок бывшие Владышни слободы (у церкви Богородицы на Нижнем долу) 13.

5) Сорок Широкие улицы (за Ильинской церковью)

6) Богословской—«— (близ ц<еркви> Ивана Богослова в современном 2-м районе)

7) Никольской —«— (вероятно, около ц<еркви> Николы Золотые Кресты)

8) Васильевской —«— (выше Никольского сорока по течению реки, вероятно, вдоль по современной Троицкой ул.)

9) Леонтьевской —«— (у ц<еркви> Леонтия Ростовского за р<екой> Вологдой)

10) Мироносицкой —«— (в современном районе близ ц<еркви> Ивана Златоустого за р<екой> Вологдой)

11) Дмитревской —«— (около ц<еркви> Дмитрия Прилуцкого на Наволоке за р<екой> Вологдой)

12) Власьевской —«— (у церкви Власия в Обухове).

В этих 12 сороках числилось «до литовского разорения» в 1612 году 401 жилой двор. Литовское разоренье нанесло страшный удар благосостоянию «Вологды посада». Непосредственно от «литовского разорения» запустело 78 дворов, да впоследствии в результате этого же разорения запустело 103 двора, итого запустел 181 двор, то есть запустело немного менее половины всей посадской Вологды.

Из 220 дворов жилых — «живущих», как говорили в старину, в 1617 году было дворов : а) лутчих посадских людей — 4; б) середних людей — 20; в) молотчих людей — 125; г) обнищавших и скитающихся по миру людей — 52; д) охотников (ямщиков) — 11; е) закладчиков (то есть людей, которые заложились за бояр, стольников и дьяков, чтобы избежать бремени повинностей, которые несла масса посадских людей) — 5; ж) стрельцов и пушкарей — 3 двора. 

(Л. 4) Если разделить 401 на 12, то окажется, что на каждый сорок в среднем приходилось 33 с лишком двора. В сороку «бывшие Владышни слободы», дворы которого я пересчитал, оказалось всего 22 «живущих» двора.

Кроме дворов, на посадах были еще дворовые места. Всего по дозорной книге 1617 года считалось 278 дворовых мест, из них 15 мест принадлежало обнищавшим людям, 2 места закладчикам, 180 мест запустело непосредственно от литовского разорения, да 81 место запустело впоследствии в результате «вологодского разгрома». Места запустели вследствие того, что их владельцы или были убиты, или умерли сами или же «сошли безвестно».

В дозорной книге поименованы только дворы посадских людей, дворы же монастырские, духовных лиц, иностранцев и некоторые другие учитывались особо и сколько таких дворов было в 1617 году, у меня сведений нет.

За 10-летний период с 1617 до 1627 года тяглое население Вологды посада значительно увеличилось, но почти исключительно за счет более бедного населения, как то показывает сравнение данных дозорной книги 1617 года с данными сотной грамоты 1627 года.

Число лутчих, середних и молодших дворов в 1627 году значительно уменьшилось, хотя может быть, за счет переведения в низшую податную категорию, именно вместо 4 лутчих дворов стал 1, вместо 20 середних — 2, вместо 125 молотчих 106, но общая сумма «живущих» дворов с 220 в 1617 г. возросла до 302 дворов в 1627 году. Число запустевших дворовых мест с 261 места в 1617 году уменьшилось в 1627 году до 163, считая тут 14 мест, запустевших до «вологодского разоренья».

Все это показывает, какое колебание испытало количество населения посадов за первую четверть XVII века.

А. Е. Мерцалов, написавший «Очерк города Вологды по писцовой книге 1627 года» 14, говорит в своей работе, что в данном году в Вологде было 1010 жилых дворов. Если принять, что на каждый двор приходилось не менее 5 лиц обоего пола, как это установлено В. А. Поповым для г<орода> Великого Устюга 15, то население города и посадов должно было равняться в 1627-м году приблизительно 5000 чел<век> в круглой цифре. Здесь мы должны сделать следующую оговорку. При сравнении данных о числе населения в современной Вологде с данными XVII века мы должны иметь в виду, что некоторые части современного города в то время были отдельными поселениями. К такого рода поселениям принадлежали, например:

1) село Фрязиново,

2) Никольская Владычная слобода,

3) Дюдикова пустыня,
4) Кирилловская слободка.

Если прибавить население этих поселений (входящих, как неотрывные элементы, в состав современного города) к числу населения города и посадов XVII века для удобства сравнения между (Л. 5) собою данных о числе жителей тогда и теперь, то надо будет считать, что мы должны будем прибавить не менее, как 100–120 дворов и принять население в 5000–6000 человек.
Следовательно, по этим данным население современного города Вологды в 1927 году приблизительно в 10 раз больше, чем в 1627 году, то есть 300 лет тому назад, но при дальнейшем изложении мы увидим, что вопрос о числе населения еще требует дополнительных исследований.

По переписи Ивана Бутурлина в 1646 году 16 «на Вологде в городе и на посаде и в «приписных» слободках в Дюдикове пустыни и в деревнях считалось 1460 дворов. Из этого числа дворов было: 

а) в городе и на посаде посадских и бобыльских 1236 дворов,

б) на посаде ……………. В слободе Владычной Никольской за рекою на берегу реки Вологды в архиепискуплих же слободках на реке Золотухе по конец посаду да в новой слободке Алексеевской по конец Рощенья — 92 двора,

в) Живоначальные Троицы за Сергиевым монастырем в Иеремеевской слободке — 21 двор,

г) за Кирилловым монастырем в слободке 16 дворов,

д) Николая Чудотворца за Угрешским монастырем в Дюдикове пустыне и в деревне Юрьецове да в деревне …. 17 — 84 двора.

В числе этих дворов не показаны дворы с<ела> Фрязинова, с которыми общее число дворов равнялось бы приблизительно 1500 дворам. Таким образом, за период с 1627 года по 1646 год не только наполнились все запустелые дворы, но, по-видимому, были застроены и все пустопорожние места. Общее число населения города, посадов и приписных слободок, если принять коэффициент В. А. Попова, то есть 5 человек на двор, возросло за истекший период до 7500 человек, то есть на 2000 человек больше против 1627 года.

В 1654 году Вологду поразила эпидемия чумы, которая продолжалась до зимнего времени. Заболевания чумой появились в Вологде приблизительно в сентябре 1654 года и шли, по-видимому, всё нарастая, в следующие месяцы. По некоторым источникам чума унесла в могилу около половины всех жителей города и посадов и вновь нарушила восстановившееся после «разорения» благосостояние города. Старинный документ — «Сказание о единодневном создании храма» 18 (Спаса на Старой торговой площади) — изображает очень картинно и в ярких красках распространение инфекции, быстрое смертельное течение болезни и отмечает некоторые любопытные черты коллективной психологии вологжан в момент развития эпидемии.

В примечании редактора к работе В. А. Попова устанавливается на основании данных историка С. М. Соловьева число жителей Вологды в 1668 году. В этом году, по мнению редактора работы В. А. Попова, (Л. 6) в Вологде было 4420 человек обоего пола, и это число смутило редактора, но нисколько не смущает нас, так как мы не забываем о тех опустошениях в населении, какие могла произвести чума.

При переписи населения Вологды в 1678 году стольником Петром Михайловичем Голохвастовым да подьячим Иваном Саблиным 19 «на Вологде в городе и на посаде и в приписных слободках убыло против переписи Ивана Бутурлина 287 дворов». Следовательно, в 1678 году в Вологде было всего 1173 двора, а если прибавить сюда дворы с<ела> Фрязинова, то около 1200 дворов 20. Считая по 5 душ на 1 двор, можно принять, что население города было около 6000 человек. Одними из главных причин столь значительной убыли населения являлась пережитая эпидемия чумы и возможно бывший в 1671 году при епископе Симоне голод. Памятником этого последнего являются стены, построенные вокруг собора. Стены эти строились, по словам епископа Симона, между прочим, и потому, чтобы дать работу нуждавшимся, и многие работали на этой постройке, как пишет епископ в одном обращении к царю, только из-за одного хлеба.

По данным В. А. Попова, в 1681 году в Вологде по окладным книгам числилось 1220 дворов (конечно, здесь не имелось в виду с<ела> Фрязиново) и, следовательно, общее число населения по В. А. Попову должно было равняться 6100 человек.

О естественном движении населения Вологды в XVII веке до сих пор мы имели только самые неопределенные указания о большой смертности населения от чумы в 1654 году, о чем я уже упоминал выше. Как известно, естественное движение населения характеризуется тремя моментами, или факторами: рождаемостью, смертностью и брачностью. Предпринятые мною изыскания, чтобы установить эти факторы естественного движения Вологды в XVII веке, свелись пока к очень ограниченному результату. Цифр рождаемости и смертности мне не удалось установить никаких, а удалось установить только цифры браков. Документами, из которых я мог почерпнуть эти сведения, явились приходо-расходные книги Вологодского архиерейского дома. За каждый брак, где бы он ни совершался, взималась известная пошлина в архиерейскую казну. С уплатой этой пошлины архиереем выдавалось священнику известно разрешение, так называемое «знамя», или «венечная память». Все эти брачные пошлины самым пунктуальным образом записывались архиерейской бухгалтерией в приход архиерейской казны. В случае, если таковых пошлин почему-либо не поступало или поступали они в недостаточном размере, архиереи назначали особые расследования и, например, иногда командировали в уезды специальных лиц. Виновные в утайке венечных пошлин подвергались строгим взысканиям. Коли в уездах утайка венечных пошлин редко ускользала от недреманных очей архиерейской бухгалтерии, то в Вологду утаить их было совершенно невозможно, и каждый брак регулярно заносился в книгу. Это и дало мне возможность, правда, не без затруднений, но все-таки установить цифры браков по отдельным приходам Вологды и сделать общую их сводку. Полной картины движения браков приходо-расходные книги не дают, так как до нас дошли далеко не все книги, да и дошедшие, те были спасены Н. И. Суворовым с чердака одной постройки архиерейского дома, где они валялись как негодный хлам, и частью были испорчены. Однако и использовать все (Л. 7) имеющиеся книги я тоже не мог вследствие передачи во время моей работы архивных документов из Общества изучения Северного Края в Губархив и вследствие недостатка у меня времени потом. Добытые мною сведения я представляю в виде помещенной в конце движения браков по месяцам церковного года, какому следуют приходо-расходные книги 21. При перечислении на гражданские годы я получил менее годовых данных. По некоторым годам данные неполны, но они приводятся для сравнения (таблица браков № 1). В приводимой таблице обращает на себя внимание следующее (рассматриваются только полные годы). Во-первых, числа браков представляются слишком большими, если руководствоваться современными данными, для такой незначительной группы населения, какая проживала в городе и на посадах, то есть для 5-6 тысяч человек, так как при средней годовой цифре 150 браков, 1 брак приходился бы на 40 человек и даже меньше. Если взять для сравнения по Вологодской губернии браки крестьянского населения, в котором сильны вековые устои, за 1897 год, то окажется, что по 5 уездам Вологодской губернии (входящим и теперь в состав Вологодской губернии) 1 брак приходился на 112 жителей. Если предположить далее, что подобные же условия, как в крестьянстве в 1897 году, были в XVII веке в Вологде, то тогда надо исчислять население комплекса поселений, из которого развилась Вологда, в 16800 человек. Но доказать это, то есть установить только по бракам приблизительную цифру населения, мы не можем за отсутствием данных о том, на сколько жителей в то время приходился в среднем один брак. Во всяком случае у нас возникает сомнение, все ли, действительно, население города и посадов учитывалось писцовыми книгами, хотя бы и мужское 22. Конечно, мы знаем, что браки в старину заключались чаще, чем теперь и в более раннем возрасте, но опять-таки, точных статистических материалов по этому вопросу мы не имеем, а между тем большая цифра браков все-таки заставляет нас подумать, не было ли население города, посадов и слободок гораздо больше, чем об этом можно судить по писцовым книгам и чем это предполагают последователи А. Е. Мерцалова и В. А. Попова. Нам могут возразить, что мы взяли для сравнения слишком удаленный от XVII века 1897 год. Но мы можем взять для Вологды цифры конца 18-го века. Тогда, в 1788 году, например, в Вологде по данным Якова Фриза можно считать около 8897 жителей и на это количество жителей в 1788 году приходилось 78 браков, то есть один брак падал на 125 жителей. Если взять этот коэффициент, то город Вологда в XVII веке опять должна быть больше по числу населения, чем полагают исследователи, именно достигала до 18 тысяч человек. Если браки в XVII веке были вдвое чаще, чем в XIX-ом, то тогда население было не менее 9 тысяч. Мне кажется, что данные В. А. Попова о числе жителей на 1 двор должны быть еще проверены другими исследователями. Не надо забывать, что в XVII веке многие семьи жили не разделившись: взрослые женатые сыновья жили вместе с родителями, некоторые жители могли иметь многочисленную дворню и поэтому вполне возможно, что истинный коэффициент числа жителей на 1 двор был гораздо выше. В таблице браков обращают на себя также внимание довольно резкие колебания числа браков по годам, что говорит, по нашему мнению, о таких же колебаниях общего числа жителей и возрастного состава их. Движение числа браков по месяцам также показывает бытовые характерные особенности, которые отчасти наблюдаются и теперь в нашем крестьянстве 23.

XVIII век

(Л. 8)
Относительно числа жителей Вологды в XVIII столетии мы располагаем весьма немногочисленными и неполными данными.
Н. И. Суворов в своей работе «Вологда в начале XVIII столетия» 24 считает, что в 1713 году в Вологде было всего 1713 дворов. Полагая число жителей на 1 двор равным 6, он определяет общее число жителей в 10278 человек. При этом он не принимает во внимание населения с<ела> Фрязинова, являвшегося в сущности пригородом Вологды. В. А. Попов, беря свой коэффициент, определяет население города в 8565 человек (без с<ела> Фрязинова). В Географическом лексиконе Ф. Полунина 25 автор говорит, что в Вологде было всего лиц мужского пола, имевших свои дома, около 4000 человек. Считая равное число лиц для женского пола, мы должны принять, что в городе было населения не меньше 8000 человек. Но на самом деле в городе были и лица, не имевшие своих собственных домов, и истинное число жителей превышало предполагаемое выше, вероятно, не менее, как на 2–3 тысячи человек и, следовательно, равнялось приблизительно 10–11 тыс<яч> чел<овек> Ф. Полунин в своем лексиконе определяет число в городе купцов и цеховых в 2407 чел. мужского пола 26. А. А. Засецкий определял мужское население города в 70-х годах XVIII века в 3500 человек, и, кроме того, в духовной семинарии обучалось, по словам Засецкого, около 500 лиц духовного звания 27. В. А. Попов прибавляет к 3500 чел<овек> мужского населения столько же лиц женского пола и считает, что население города было не менее 7500 чел<овек>; в конце концов он склоняется к мысли, что оно равнялось приблизительно 9 тыс<яч> человек. По данным, добытым Н. И. Суворовым в архиве Вологодского архиерейского дома, население Вологды в 1788 г<оду> равнялось 9624 чел., и в одной из своих работ он принимает цифру населения Вологды в конце XVIII в<еке> в 9500–10500 человек, самое же число 9624, вероятно, получено консисторией на основании данных исповедных книг 28. Как я уже писал в своей статье «О численности населения города Вологды в старину» 29, в работе Якова Фриза, которую мне удалось просмотреть в Румянцевской библиотеке в Москве, действительно, оказались данные о населении г<орода> Вологды в конце XVIII века. Число населения города Вологды Я. Фриз определяет в 10590 человек, и это число относится, несомненно, к 1797 году, которым оканчивается у Фриза очерк естественного движения населения города Вологды. Число 10590 чел. приведено Я. Фризом, вероятно, на основании магистрата, хотя Челищев 30 приводит цифру 8156 человек, которую сообщили ему в магистрате 31. Кроме всех этих дат, так или иначе определяющих население города в XVIII веке, есть еще данные переписей податного населения города, так называемых ревизий 32.

Как известно, ревизии начались со времен Петра I-го, причем первую ревизию проводил дьяк Зотов. Данных двух первых ревизий по г<ороду> Вологде у меня нет 33, а имеются данные 3 и 4 ревизий, материалы по которым мне удалось разыскать в архиве бывш<ей> Городской думы. По 3-ей ревизии значилось в городе купцов, мещан, цеховых и проч<ее> 2587 человек мужского пола и 2281 чел<овек> женского пола, а всего 5468 чел<овек>. В словаре Ф. Полунина число купцов и цеховых равнялось 2407, но это число искажено какой-либо опиской или опечаткой, если оно должно представлять из себя дату 3-ей ревизии, или же оно (Л. 9) правильно, но относится к какому-нибудь другому году после года 3-ей ревизии, то есть после 1763 года между 1763 и 1772 годами и выражает собой только число лиц мужского пола податного сословия.

По 4 ревизии в 1782 году в Вологде числилось лиц податного сословия: мужского пола 2367 чел<овек> и женского 2781, всего 5148 чел<овек>. По сказкам, поданным к 5 ревизии, которая началась в 1792 году, в городе состояло лиц податного сословия: мужского пола: 2287 чел<овек>, а женского 2729 душ, всего 5016 душ обоего пола. Начиная с 3-ей ревизии мы видим падение общего числа лиц податного сословия, что может быть объясняемо как уменьшением значения г<орода> Вологды, как торгово-промышленного центра, так возможно некоторым и сужением круга лиц, подлежащих ревизии, но точных данных об этом у нас не имеется.

Как в XVII веке «вологодский разгром» (или иначе — «литовское разоренье») в первой четверти этого века, чума в начале второй половины столетия, послужили причинами упадка города, прекращения его роста, после чего город справлялся лишь по прошествии известного времени, точно так же в начале XVIII века большой удар процветанию города нанесло основание Петром Первым Петербурга и последовавшие его указы о том, чтобы в Архангельск для экспорта за границу направлялись только те товары, которые производились в бассейне Северной Двины, товары же, следовавшие из других мест, направлялись бы прямо на Петербург. Этим было в корне подорвано благосостояние города и надолго остановлен его рост. Хотя преемники Петра и отменили стеснительные для вологодской торговли его указы, тем не менее город уже не мог подняться до прежнего уровня и мы видим, что как в начале XVIII века — 1713 году — число жителей города определяется свыше 10 тыс<яч> человек, точно так же в 1797 году оно было тоже около этого числа. Может быть, некоторую роль в уменьшении числа жителей города сыграл бывший в 1773 году пожар, когда Вологда горела на пространстве слишком 4 версты и когда, вероятно, некоторая часть жителей выехала из города. Как бы там ни было, совершенно очевидно, что город в XVIII веке пережил отрицательную фазу в движении своего населения и лишь к концу века несколько от нее оправился.

К концу же XVIII века, именно к периоду 1787–97 годов, относятся собранные инспектором Вологодской Врачебной Управы и корреспондентом Академии наук штаб-лекарем Яковом Фризом данные о естественном движении населения в г<ородах> Вологде, Великом Устюге и вообще в губернии, о чем я уже говорил выше. Работа штаб-лекаря Я. Фриза напечатана в «Техн<ологическом> журнале», изд<анном> Академией наук за 1806 г<оду> и носит название: «Известия, служащие к топографическому описанию Вологодской губернии, сообщенные в императорскую Академию наук бывшим оныя корреспондентом Яковом Фризом» 34.

Привожу здесь таблицу Я. Фриза о числе рождений и смертей по г. Вологде за период с 1733 по 1797 год включительно 35.

Сведений о количестве браков у Фриза нет. Я пытался восполнить этот пробел выборкой из подлинных метрических книг, но ввиду недостатка времени смог сделать выборку только за 1787, 1788 и 1789 годы. Общее число браков по этим годам у меня соответственно получилось 78, 81 и 64, причем я в 1787 году исключил браки сельского населения, приписанного к некоторым приходам города Вологды (например, к Фрязиновскому, Николо-Владыченскому и т<ак> д<алее>). За 1789 год по некоторым приходам ведомостей о браках совершенно нет и по 1 приходу ведомость вырвана. В среднем в год было около 80 браков и 1 брак приходился на 125–130 жителей.

Беря у Фриза средние за 10 лет числа рождений и смертей, мы получим коэффициент рождаемости (на 100 человек) равным 42,0 коэффициент смертности в 34,7 — коэффициенты достаточно высокие.

Начиная с 1801 по 1926 год включительно, я составил таблицу, где привел собранные мною данные о естественном движении населения, как в абсолютных числах, так и в коэффициентах на 1000 жителей, а также привел данные о числе жителей города в различные годы периода 1801–1926 годов, руководствуясь при этом для своих исчислений как данными метрических книг, переписей, публикациями статистических органов, так и данными, приводимым в своих работах некоторыми авторами, писавшими о городе Вологде 36.

Сведения о рождаемости, смертности и брачности населения с 1801 по 1866 год включительно я заимствовал из подлинных метрических книг церквей гор. Вологды, причем сделал выборку всех реестров, то есть итогов по отдельным периодам за каждый год, исключив родившихся, умерших и браки сельского населения, приписанного к некоторым приходам города Вологды.

(Л. 11) Таким образом, мои данные за этот период относятся исключительно к православному городскому населению. Иноверцы записывались в метрические книги случайно и таких случаев было за этот период всего несколько. Конечно, в Вологде иноверцы проживали всегда, но их было такое незначительное количество, несколько десятков человек, что отсутствие регистрации их в моих данных абсолютно никакой роли не играет для наших выводов. За 1807 год я взял данные из публикаций Центр<ального> статистического комитета, где учтено все население. За 1868, 1883 и 1885 год данные выбраны для меня по поручению правления Общества изучения Северного края из метрических книг одним из технических работников Правления. За 1869–1880 годы сведения взяты мною из публикаций Центр<ального> стат<истического> комитета. За 1881, 1882, 1884, 1886–1893 годы сведения любезно сообщены мне на основании отчетов местного Губ<ернского> стат<истического> Комитета Демографической секцией Вологодского Губстатбюро, заведующий какой Ф. Н. Винокуров оказал в моей работе возможную поддержку, за что считаю необходимым выразить здесь Волог<одскому> губ<ернскому> стат<истическому> бюро в его лице мою искреннюю признательность. За 1895–1911 год сведения выбраны мною из данных Губ<ернского> стат<истического> комитета, опубликованных в губернаторских отчетах. Сведения с 1912 по 1926 г<од> сообщены мне опять Демографической секцией Губ<ернского> стат<истического> Бюро. Таким образом, за 1867, 1869–1926 годы сведения даются об общей массе городского населения, причем сельское население по-видимому, отсюда не исключено, но опять-таки это не имеет существенного значения, так как город настолько вырос за это время по сравнению с деревнями приписанными, что несколько браков не колеблют наших выводов сколько-нибудь значительно и погрешность вряд ли превышает 1–2 %.

Как было указано выше, Я. Фриз определяет число жителей города в 10590 чел<овек>. Эта дата, несомненно, относится к 1797 году, последнему, который упоминается в работе Фриза. Считая средний ежегодный прирост в 77 человек, а за 3 года (1798–1800) — 231 чел<овек>, мы получим, что к 1801 году, первому году XIX века, население города должно было равняться 10821 чел<овек>. Кроме того, сюда нужно прибавить еще механический прирост.

Чтобы проследить, как количественно изменялось население города, мы должны иметь устанавливаемые ежегодно или периодически, через несколько лет, даты о численности городского населения. Таких дат до Вологодской городской переписи 1863 года мы имеем очень немного и составлены они, как, вероятно, и дата Фриза, в общем на основании данных полиции, к статистическим подсчетам которой надо относиться критически, хотя в первые годы XIX столетия, когда жителей в городе было еще сравнительно мало и состав городского населения в виду отсутствия железных дорог менялся очень медленно, сведения эти, вероятно, являются более точными, чем сведения последующего периода. В виду этого, конечно, и наши данные будут погрешать в смысле точности и могут считаться лишь приблизительными. С этой оговоркой необходимо принимать все наши дальнейшие исчисления и предположения.

В «Опыте описания Вологодской губернии» Н. П. Брусилова, принадлежащем, как думают некоторые, перу известного краеведа Ф. Н. Фортунатова 37, для 1833 года число жителей (Л. 12) Вологды обозначено в 14408 человек, что по сравнению с таковым же числом для 1801 года дает прирост в 3587 человек. Нужно сказать, что этот прирост относится исключительно за счет механического прироста, а не естественного. В самом деле, если посмотреть на приложенные к моему очерку таблицы естественного движения населения, начиная с 1801 по 1832 год включительно, то оказывается, что естественный прирост показывают из этих 32 лет только 11 лет. Тогда как остальные 21 год дали большую сравнительно естественную убыль населения. Вся сумма естественного прироста за этот период равна 893 чел<овек>, а сумма естественной убыли 2541 чел. Таким образом, за указанный период город вымирал, и эта убыль восполнялась прибывавшими в город на жительство со стороны. Излишек естественной убыли над приростом равняется за 35 лет — 1648, и это число надо еще прибавить к 3587 чел<овек>, так как только при этом условии мы получим величину истинного механического прироста населения города. Этот истинный механический прирост составит в общем 5235 чел<овек> за 35 лет, начиная с 1798 года — в среднем в год прибывало со стороны на жительство 150 человек. Прибавив это среднее число за 3 года, то есть 450 к исчисленному выше числу жителей для 1801 года, мы получим, что общее число населения Вологды к 1801 году было около 11271 чел.

По Я. Фризу, средний коэффициент рождаемости за 10 лет с 1788 по 1797 г<од> равнялся 42 на 1000 38. Если условия жизни города и возрастной состав жителей не изменились по сравнению с концом ХVIII века, то и коэффициент рождаемости не должен был измениться. Разделивши, напр., число родившихся в 1832 году на этот коэффициент и умножив частное на 1000, мы должны получить число близкое к 14408, которое приводится у Н. П. Брусилова, и действительно, мы получаем 13857 человек, число весьма близкое к числу населения, данному у Н. П. Брусилова, что показывает, что коэффициенты, введенные на основании данных Я. Фриза, и наши предположения, если и уклоняются от истины, то весьма незначительно. Еще более точные цифры получаются, если мы будем брать средние числа родившихся за ряд лет, как это сделал Я. Фриз, и на основании этих чисел можем приблизительно сказать, как рос город.

Мы имеем еще две даты о численности городского населения за период 1801–1832 годов: эту дату Зябловского (в его «Новейшем описании Российской империи», изд.1807 года) 39, которую можно отнести к 1805–1806 годам и дату месяцеслова Академии Наук за 1830 год, относящуюся к 1825 году. Зябловский исчисляет население Вологды в круглой цифре 12.000 чел. Его число близко к полученному нами. В месяцеслове Академии Наук для 1825 года показана цифра в 12553 чел., меньше исчисленной нами приблизительно на 1300 жителей.

(Л. 13). Надо предполагать, что исчисление числа жителей у Брусилова Н. П. сделано более точно, так как дата предназначалась для опубликования в специальной работе о Вологодской губернии и авторы, несомненно, считали себя за нее более ответственными.

Чтобы исчислить приблизительные колебания коэффициентов рождаемости и смертности и получить числа населения для каждого их 33-х годов с 1801 по 1832 г<од>, я поступаю следующим образом. Во-первых, я устанавливаю, каково движение среднего числа родившихся по отдельным десятилетиям рассматриваемого периода и сообразно проценты отношению этих средних чисел разношу механический прирост по отдельным десятилетиям, полагая, что число родившихся тем больше, чем больше население. Разумеется, такое исчисление крайне грубо и в действительности механический прирост, вероятно, давал самые разнообразные колебания по отдельным годам, но я, конечно, как и всякий другой, совершенно лишен возможности учесть эти колебания по отдельным годам и вынужден волей-неволей отдельные года рассматривать с точки зрения принятой мной схемы. Принять для каждого десятилетия одинаковую среднюю цифру прироста я также считаю не вполне правильным, так как для такого допущения вообще отсутствуют всякие основания, тогда как я все-таки могу базироваться на постепенно нарастающих цифрах браков и рождений, что указывает на рост города, усиливающийся от десятилетия к десятилетию. Для последних годов XVIII века я принял механический прирост в средней годовой цифре за 35 лет, то есть выше, чем за первое десятилетие XIX века, так как полагаю, что в конце XVIII века с учреждением в городе управления наместника и превращением его в губернский город число жителей в нем должно было значительно возрасти. К 1801 году я считаю число жителей в Вологде 11271 чел. Вычтя средний механический прирост за последние годы XVIII века из общего такового же прироста с 1798 года по 1832 г<од> включительно, мы получим, что для периода 1801–1832 годов оно равнялся 4785 чел. Распределив это число между десятилетиями, сообразно числу родившихся в каждом из них, мы получим, что для первого десятилетия 1801–1810 годов механический прирост должен был по такому расчету равняться 1345 или приблизительно в среднем 134,5 чел<овек> в год, для второго 1495 чел. или 149,5 чел<овек> в год и для третьего (для 12 лет) 1945 человек или 166–167 чел<овек> в год. Сообразно этому расчету и принимая во внимание определенную прибыль и убыль населения, я и строю свои даты количества городского населения для каждого года с 1801 по 1832 г<од> включительно и на основании их вывожу коэффициенты рождаемости и смертности. Следующей основной датой численности городского населения я считаю таковую городской переписи 1863 года. По этой однодневной переписи в 1863 году в Вологде оказалось 19.238 человек жителей обоего пола 40. Естественное движение населения с 1833 по 1862 год включительно дало в общем прибыль в 697 человек, а между тем (Л. 14) жителей города в 1863 году по сравнению с 1883 годом стало больше на 4839 человек, следовательно, город за эти 30 лет рос исключительно механическим путем. Фактически механический прирост, включая сюда число жителей, пошедшее на восполнение естественной убыли населения (699 чел<овек>), равнялся 5529 чел<овек>. Другими словами, город увеличивался механическим путем на 184,3 чел<овек> в среднем ежегодно. Общую сумму механического прироста за 30 лет я распределяю сначала по десятилетиям пропорционально количеству рождений в каждое десятилетие, и затем полученную для того или иного десятилетия сумму разверстываю поровну и, учитывая естественную прибыль и убыль населения, вывожу число жителей для каждого года, как я делал это для предыдущего периода с 1801 по 1832 год включительно. Общее число рождений для периода 1833–1842 год будет 6002, для 1843–52 годов 6323 и для периода 1853–1862 годов — 6501. Средние годовые числа рождений и по десятилетиям будут 600, 632 и 650. Пропорционально этим числам я определяю механический прирост для каждого из трех указанных выше десятилетий в 1764, 1852 и 1913 чел<овек>. Из таблицы видно, как разнесены эти суммы по отдельным годам. По сравнению с предыдущим периодом 1801–1832 годов механический прирост оказался больше только на 734 чел<овек>, что указывает на отсутствие каких-либо особых перемен в жизни города. Я должен оговориться, что в моих исчислениях механического прироста есть известная неточность, зависящая от того, что я отношу дату Брусилова к 1-ому января 1833 года и дату переписи 1863 года к 1 января того же года, но я думаю, что особенной роли при исчислении коэффициентов эта неточность не играет.

За 34 года, протекшие со времени 1-ой Вологодской городской переписи в 1863 году до 1896 года включительно город увеличился естественным путем на 1676 человек, а убыль на 1985 человек, то есть в общем получилась убыль населения в 309 человек. Механический прирост за 1863–1896 год увеличил число населения города на 8437 человек 41. В действительности же механический прирост равнялся 8.776 чел., если принять во внимание естественную убыль населения, которая могла выровняться только путем механического прироста. Этот механический прирост распределен мною сообразно числу рождений между следующими периодами : 1863–69 (время до постройки железной дороги Москва-Вологда), 1870–75, 1876–1881, 1882–1887, 1887–91, 1892–96 годы. Последующий за 1869 г<од> период разбит мною произвольно на 2 шестилетия и 3 пятилетия, чтобы более точно разверстать механический прирост (ранее я разносил этот прирост по десятилетиям). В то время, как я писал эту работу и составлял таблицы движения населения за XIX век, в моих руках не было данных за 1868 год, 1883 и 1885 годы, ввиду чего пришлось выбрать эти данные из подлинных метрических книг. Позже, когда я уже окончил таблицу и вычислил коэффициенты, я получил в свои руки издания Ц<ентрального> С<татистического>К<омитета>, где были помещены сведения за 1868 и 1885 год, причем числа браков, рождений и смертей за небольшим исключением были меньше взятых мною из метрических книг, но от чего зависит эта разница, я не знаю. Возможно, что цифры Ц<ентрального> С<татистического>К<омитета> дают сведения только по городу без приписных деревень, а может быть у него не было данных по некоторым приходам. Существенной разницы числа Ц<ентрального> С<татистического>К<омитета> в наши коэффициенты внести (Л. 15) не могут. 

От времени 1-ой Всероссийской переписи в 1897 году, когда в г<ороде> Вологде было зарегистрировано всего 27705 жителей 42, до 1914 года население города увеличивалось как естественным путем, так и механическим.

Если бы принимать во внимание только естественную прибыль населения, то число жителей города за 17 лет со времени первой Всероссийской переписи, то есть с 1897 года должно было бы возрасти до 33795 чел. В действительности же город вырос всего к 1914 году до 45088 человек (по данным Губ<ернского> статистического комитета). Следовательно, население увеличилось более за счет механического прироста, каковой составлял за 17 лет к числу по переписи 45,7 % или другими словами население города в среднем прибывало путем механического прироста на 2,8 % в год.

Мы должны будем при рассмотрении движения населения с 1897 года учесть то влияние, какое оказало на рост города проведение новых железных дорог и основание в Вологде железнодорожных мастерских с большим количеством рабочих, а также учесть влияние мировой войны. Чтобы иметь при этих рассуждениях какую-нибудь почву, я опять базируюсь на числах рождений, колебания которых дают нам возможность хотя бы приблизительно, но все-таки учесть в свою очередь, колебания механического прироста населения. Как и при всех предыдущих и последующих рассуждениях я опять допускаю в вычислениях известную погрешность, считая число жителей, полученное по переписи 1897 года не на то число, когда производилась перепись, а на 1-ое января этого года, а при последующих переписях на 1 января следующего года за переписью. При наших рассуждениях, когда полученные числа механического прироста или убыли населения распределяются на целый ряд лет, здесь, например, на 17 лет, подобная погрешность не имеет большого значения, а между тем значительно упрощает вычисления.

Конечно, в отчетах и делах Губ<ернского> стат<истического> комитета есть данные о числе жителей за 1898–1909 год, но этим данным я не мог доверять, так как эти данные составлены путем прибавления к числу переписи только естественного прироста и являются преуменьшенными. В 1910 году в отчете по сравнению с предыдущими отмечается необъяснимый скачок: число жителей вдруг увеличивается на 10 тыс<яч> человек. Ввиду этого я проверил приблизительную правильность приведенного в отчетах Губ<убернского> стат<истического> комитета числа жителей для 1910 года и последующих лет, деля числа родившихся, умерших и браков в эти годы на коэффициенты, вычисленные для 1897 года, и умножая полученные частные на 1000. Числа жителей, исчисленные таким образом, оказались приблизительно верными и не дающими резких границ в сравнении с приведенными в отчетах данными относительно общего числа жителей, почему я и взял в свою таблицу данные Губ. Стат. Комитета с 1910 по 1916 год без всяких изменений, а с 1897 по 1910 год я поставил в таблицу не числа, опубликованные Губ<убернским> стат<истическим> комитетом, а числа, полученные мною вышеописанным путем. 1914 год можно считать еще переходным годом (Л. 16), так как общее число населения этого года близко к таковым же предшествующих лет. В 1915 году население города увеличивается, что стоит в связи с военными обстоятельствами, и особенно значительно увеличивается оно в 1916 и 1917 г<одов>, когда оно по переписи достигает 89664 чел<овек>. В последующие годы оно постепенно убывает, хотя я склонен думать, что числа этих годов несколько уменьшены, так как, вероятно, не был проведен за невозможностью это сделать, строгий учет воинских частей, которые квартировали в г<ороде> Вологде. В 1920 году в г<ороде> Вологде выгорела значительная часть жилых домов, расположенных по б. Фрязиновской набережной и возможно, что вследствие этого пожара и увеличившегося жилищного кризиса, часть жителей принуждена была оставить Вологду. В 1921 г<оду> в г<ороде> Вологде было самое меньшее число населения по сравнению с предшествовавшими и последующими революционными годами, хотя нужно сказать, что это число относится исключительно к наличному населению и со включением временно отсутствующих, вероятно, приближается к 46–48 тыс<яч>человек. Перепись 1923 года показала в городе 52864 чел<овек>, то есть население города опять стало возрастать. Сколько населения было в городе в 1922 г<оду>, установить нельзя, за совершенным отсутствием данных. Для исчисления коэффициентов естественного движения населения я принимаю, что население города в 1922 г<оду> равнялось около 50 тыс<яч> чел<овек>, что является средним круглым числом между 48 тыс<яч> и 52 тыс<яч>.

По Всесоюзной переписи 1926 года население Вологды оказалось равным 56816 чел<овек>, то есть возросло на 3952 чел<овек> 43. За вычетом отсюда естественного прироста за 1924–26 годы получим, что городское население в 1924 г<оду> увеличилось путем механического прироста на 2287 чел<овек> или в среднем на 762 чел<овек> ежегодно. Просматривая приведенные мною табличные данные, мы можем сделать следующие заключения. За период 1801–1832 годов население не возросло естественным путем, а убыло, причем эта убыль к числу населения 1801 г<ода> равняется 14,2 % или 0,44 % ежегодно в среднем за весь период. Механический прирост за рассматриваемый период составил 42,4 % к числу населения 1801 года. Другими словами, население механически возростало на 1,32 % ежегодно. В общем же население, принимая во внимание механический прирост и естественную убыль, возрастало на 0,88 % в среднем ежегодно.

За последующий период 1833–1863 годов опять наблюдалась естественная убыль населения, именно по сравнению с 1833 годом население убыло на 4,85 % естественным путем или на 0,16 % ежегодно. Как мы видим, естественная убыль несколько уменьшилась по сравнению с предыдущим периодом. Замедлился несколько и механический прирост: за 30 лет до 1863 года население увеличилось на 38,3 % медленнее, чем за предшествовавший период, или ежегодно, за вычетом естественной убыли на 1,11 %, то есть немного более, чем за предшествовавший период — 1801–1832 годов. 

За время с 1863 по 1896 год включительно естественное движение населения показывает также убыль, но гораздо меньшую, сравнительно с предыдущими периодами. Именно по отношению к населению 1863 года эта убыль выразится в общем в 1,6 % или 0,04 % ежегодно. Механический прирост за все это время равнялся 45,6 % к населению 1863 года или 1,34 % ежегодно, в (Л. 17) общем же, беря во внимание естественную убыль населения, мы видим, что город возрастал на 1,3 % ежегодно в среднем. По сравнению с предшествовавшим с 1801 года периодом средний ежегодный прирост городского населения несколько увеличился.

С 1897 года по 1914 год население путем естественного прироста прибыло на 21,6 % (6090 чел<овек>), или возрастало на 1,27 % ежегодно в среднем. Таким образом, за этот период население города увеличивалось ежегодно приблизительно на 3,7 %. Годы мировой войны с 1914 по 1917 год и первые годы после Октябрьской революции до 1923 года отличаются сильными колебаниями числа населения. С 1923 года жизнь города входит в нормальную колею и устанавливается более равномерный органический рост города как центра местной жизни и узла государственных путей сообщения. Население в конце 1926 года по Всесоюзной переписи достигает 56816 чел<овек>, то есть возрастает по сравнению с 1923 годом на 4244 чел<овек>, или на 3,0, а в среднем ежегодно на 2,6 %. Таким образом, рост города хотя и не достиг еще той интенсивности, какая наблюдалась в мирное время, но характерно, что несмотря на жилищный кризис, население города все время возрастает и должно через 30–35 лет удвоиться 44.

Теперь, когда в наших руках имеются приблизительные коэффициенты естественного движения населения за период почти 140 лет, считая тут и данные Я. Фриза, мы можем дать вкратце следующую характеристику естественного движения населения, не вдаваясь в детали.

Коэффициенты брачности были более высокими в начале ХIХ века и в последующий период до 1870 года, после они стали ниже и опять повысились, начиная с 1900 года. Но особенно резко повысились они с 1918 года с изданием новых революционных законоположений о браке и семье. Самые высокие коэффициенты брачности падают на 1919 и 1920 года. Хотя, начиная с 1823 года, коэффициенты эти постепенно и понижаются, но они все еще гораздо выше коэффициентов довоенного периода. Сравнительно мало браков было заключено в 1839 году, в 1854–55 году (Крымская война), 1859–60 годах, 1876–77 годах (Турецкая война), 1882, 1887–93 годах, 1899 году, 1904–1905 годах (Японская война), и 1914–1916 годах (Мировая война). Годы, когда войны не отмечено, отличались, возможно, какой-либо неблагоприятной экономической конъюнктурой или же в эти годы контингент лиц в возрасте, когда наичаще заключаются браки, был почему-либо меньше обычного. Конец XVIII века и первые 37 лет XIX века отмечаются высоким коэффициентом рождаемости, что, как известно, идет рука об руку с высокой детской смертностью. Начиная с 1838 года и до (Л. 18) 1906 года коэффициенты рождаемости в общем понижаются и повышаются вдруг в 1906–1916 годах возможно с приливом в город молодого рабочего населения, затем опять падают в 1918–1922 годах. Если при этом сопоставить числа родившихся с числом браков, то окажется, что в среднем на 1 брак стало приходиться гораздо меньше родившихся, чем до 1918 года. Какую роль в уменьшении этого соотношения, помимо других причин, играло широкое распространение абортов и средств предупреждения беременности, определить трудно, но факт резкого уменьшения числа родившихся по сравнению с числом браков налицо 45.

Конец XVIII и начало XIX в<ека> характеризуются превышением рождаемости над смертностью, что вполне согласно с данными литературы, относящейся к вопросу о движении населения в России.

С 1806 года по 1878 [год] начинается период, когда естественное движение в общем дает убыль населения, вымирание его, причем из 73 лет 47 лет дают убыль населения. От чего зависела убыль населения в каждый из этих годов, я не могу себе здесь подробно изложить, укажу только, что годы войн (1800–07, 1810–1814, 1854–56, 1878) отличаются преобладанием смертности над рождаемостью, очевидно, вследствие эпидемий, связанных с военным временем, несмотря на то, что рождаемость в отдельные годы и периоды была довольно высокой. В 1811–13 годах в метрических книгах показаны случаи нервной горячки (сыпного тифа), бывшие среди главным образом военных, сопровождавшиеся большой смертностью. В 1831 году Вологда заплатила свою дань холере. Существование в Вологде «государевой больницы», куда отправляли отовсюду умирать тех, которые не могли спокойно умереть дома, поддерживало цифру смертности на высоком уровне. Львиную долю смертности брал на себя также воспитательный дом — главная фабрика ангелов. Смертность детей в этом доме в течение ряда лет была почти поголовной.

Все эпидемии, знания о которых в то время были недостаточны, свивали себе прочное гнездо в населении. Благодарной почвой для их распространения и укоренения являлось санитарное неблагоустройство города. Отсутствие водопровода поддерживало брюшной тиф. 

После турецкой войны в связи с некоторым подъемом культурным и экономическим эпидемии уменьшились и рождаемость стала превышать смертность. Такое положение продолжалось вплоть до эпохи 1918–1922 годов, когда разруха, скудное питание, пандемии паразитарных тифов и другие неблагоприятные условия опять повлекли за собой превышение смертности над рождаемостью. Но эта смертность в сущности не есть смертность коренных жителей города Вологды, так как в Вологде было много временного проезжего и приезжего населения (вятские голодобеженцы в 1922 году), которое дало высокую смертность в результате (Л. 19) заразных заболеваний, полученных ими еще до прибытия в г. Вологду.

С 1922 года коэффициенты смертности начинают опять быть ниже таковых же рождаемости, наступает эра беспрепятственного строительства жизни на новых началах, санитарное состояние города улучшается и будущее, несомненно, представит нам вполне благоприятную картину движения населения 46.

Н. В. Фалин.
Государственный архив Вологодской области.
Ф. 652. Оп. 1. Д. 43.

Примечания

1 О семье Фалиных см.: Батакова Н. М. Александр Владимирович Фалин — почетный гражданин Великого Устюга // Великий Устюг: Краеведческий альманах. — Вып. 2. — Вологда, 2000. — С. 255–270.

2 Веселовский А. А., Веселовский А. А. Вологжане-краеведы. — Вологда, 1923. — С.137–140.

3 Рыбаков Д. А., Рыбакова Н. А., Лимин Б. В. Санитарно-бактериологический институт Вологодской области в годы Великой Отечественной войны // Санитарно-эпидемиологическое обеспечение населения страны в годы Великой Отечественной войны. — М., 1996. — С. 213.

4 Государственный архив Вологодской области (далее — ГАВО). Ф. 652. №. 33: Исторический обзор Вологды в XVII веке; №36: Прошлое Вологды; №41: Топографическое описание Вологды в XVII веке.

5 В большинстве городов Вологодской губернии перепись была проведена 15 декабря 1863 года, а итоги ее опубликованы и проанализированы в 1864–1868 годах. Об этом см.: Ведомости о состоянии народонаселения в Вологодской губернии за 1863 год // Памятная книжка Вологодской губернии на 1864 год. — Вологда, 1864; Пирогов В. Г. Население городов Вологодской губернии // Памятная книжка Вологодской губернии на 1865 и 1866 годы. — Вологда, 1866. — С. 63–69; Статистические материалы, составленные из ведомостей одновременного исчисления населения // Памятная книжка Вологодской губернии на 1867/68 годы. — Вологда, 1868. — Прил.; Попов В. А. Экономическое состояние городов Сольвычегодска и Лальска в 1710 и 1863 годах // Памятная книжка Вологодской губернии на 1867 и 1868 годы. — Вологда, 1868. — С. 42–61.

6 Водарский Я. Е. Население России в конце ХУП — начале XVIII века. — М., 1977; Горская Н. А. Историческая география России эпохи феодализма: (Итоги и проблемы изучения). — М., 1994; Кабузан В. М., Шепукова Н. М. Табель первой ревизии народонаселения России (1718–1727 гг.) // Исторический архив. — 1959. — №13. — С. 126–165; Кабузан В. М. Народонаселение России в XVIII — первой половине XIX века: (По материалам ревизий). — М., 1963; Кабузан В. М. О достоверности учета населения в России (1858–1917 гг.) // Источниковедение отечественной истории, 1981. — М., 1982. — С. 110–117; Кабузан В. М. Население Российской империи в XVIII веке // Исследования по истории России XVI–XVIII веков: Сборник статей в честь Я. Е. Водарского. — М.. 2001. — С. 42–75; Новосельский А. А. Роспись крестьянских дворов, находившихся во владении высшего духовенства, монастырей и думных людей по переписи 1678 года // Исторический архив. — Т. IV. — М.-Л., 1949. — С. 88–149; Население России в 1920–1950-е годы. — М., 1994; Население России за 100 лет, (1897–1997): Статистический сборник. — М., 1998; Население России в ХХ веке: Исторические очерки / Под ред. Ю. А. Полякова. — Т. 1–3. — М., 2000; Рашин А. Г. Население России за 100 лет, (1811–1913). — М., 1956; Урланис Б. Ц. Рост населения Европы. — М., 1941; Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. — М., 1960; Шепукова Н. М. К вопросу об итогах подворной переписи 1678–1679 годов в Российском государстве // История СССР. — 1960. — № 3 — М. Ч.

7 Бакланова Е. Н. Крестьянский двор и община на Русском Севере. — М., 1986; Водарский Я. Е. Вологодский уезд в XVII веке: (К истории сельских поселений) // Аграрная история Европейского Севера СССР. — Вологда, 1970. —С. 253–366; Колесников П. А. Северная деревня в XV — первой половине XIX века: К вопросу об эволюции аграрных отношений в Русском государстве. — Вологда, 1976; Слащов К. Р. Вологодская семья в 1788 году // Материалы научных чтений памяти П. А. Колесникова. — Вологда, 2000. — С. 237–245. — М. Ч.

8 Слащов К. Р. Демографическая ситуация в Великом Устюге в конце XVIII века // Великий Устюг: Краеведческий альманах. — Вып. 2. — Вологда, 2000. — С. 49 — М. Ч.

9 Запрет держать княжеского тиуна на Вологде был включен в договор Новгорода с великим князем Михаилом Ярославичем 1305–1307 годов. Об этом см.: Грамоты Великого Новгорода и Пскова. — М.-Л., 1949. — С. 17. — №7–8. — М. Ч.

10 В Вологодско-Пермской летописи под датой 25 августа 1499 года сообщается о пожаре, в результате которого сгорело 5 церквей и 330 дворов, что дает ориентировочное представление о численности древнейшего Вологодского посада в 2 тысячи человек обоего пола (беря по 6 человек обоего пола на двор). Получаем данные и о примерном размере приходов в Вологде в конце XV века — по 55–66 дворов. См.: Полное собрание русских летописей. — Т. 26. — М.-Л., 1959. — С. 281–292. — М. Ч.

11 Указанная Н. В. Фалиным дата 1482 года ошибочна. В Вологодско-Пермской летописи под датой 1 марта 1492 года содержится запись о передаче пошлин с церквей, прежде находившихся под юрисдикцией новгородского архиепископа, а также с митрополичьих церквей в городе и на посаде в казну владыки Пермского. В мае 1493 года произошла закладка пермским епископом Филофеем церкви Вознесения «в своем монастыре на Вологде в слободке». См.: Полное собрание русских летописей. — Т. 26. — М.-Л., 1959. — С.287–288. — М. Ч.

12 Дозорная книга посада Вологды князя П. Б. Волконского и подьячего Л. Софонова 1616–1617 годов / Публ. Ю. С. Васильева // Вологда: Историко-краеведческий альманах. — Вып. 1. — Вологда, 1994. — С. 333–370. — М. Ч.

13 Локализация Н. В. Фалина спорная: в серии купчих грамот Соловецкого монастыря на дворы и дворовые места у посадских людей в Вологде 2–10 апреля 1583 года бывшая Владычная слобода указана в приходе церквей Климента папы Римского и Соловецких чудотворцев Зосимы и Савватия. См.: Акты социально-экономической истории Севера России конца ХV–ХVI веков: Акты Соловецкого монастыря 1572–1584 годов. — Л., 1990. — № 359–364. — М. Ч.

14 Мерцалов Александр Евграфович (1847–1906) — известный вологодский краевед и археограф. Названная Н. В. Фалиным работа была опубликована в пятом томе «Вологодского сборника, издаваемого Вологодским губернским статистическим комитетом» (Вологда, 1887. — С. 3–51). — М. Ч.

15 Попов Владимир Алексеевич (1828–1867) — экономист, помощник редактора неофициальной части «Вологодских губернских ведомостей», член Русского Географического общества. Краевед Н. В. Фалин имеет в виду его работу «Движение народонаселения в Вологодской губернии», опубликованную в 1871 году в Отделении статистики «Записок Русского географического общества». За это исследование В. А. Попов получил в 1865 году малую золотую медаль Русского географического общества. — М. Ч.

16 Переписная книга Вологды 1646 года известна в единственном списке и до сих пор не опубликована. См.: Российский государственный архив древних актов (далее — РГАДА). Ф. 1209. Поместный приказ. Кн. 14732. Л. 1431–1642 об. — М. Ч.

17 Название деревни не указано. Здесь, очевидно, разумелись деревни, лежавшие у самой пустыни и вошедшие впоследствии под общим названием Дюдиковой пустыни в состав современного города (прим. Н. В. Фалина). На самом деле название этой деревни известно — Лунево. Оно фигурирует в уездной, а не городской части описания. См.: РГАДА. Ф.1209. Кн. 14732. Л. 1264–1269 об. — М. Ч.

18 Полное название «Сказание о милости Божии и о создании храма во имя Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа от смертоносныя язвы». Краевед Н. В. Фалин, вероятно, пользовался публикацией этого памятника, осуществленной А. Малевинским в «Прибавлениях» к № 20–21 «Вологодских епархиальных ведомостей» за 1866 год (С. 771–781, 805–817). По более полному списку «Сказание о моровой язве» было заново опубликовано Н. Н. Малининой. См.: Вологда: Краеведческий альманах. — Вып. 2. — Вологда, 1997. — С. 620–630. С построением Спасо-Обыденной церкви связаны еще два документа, опубликованные Н. И. Суворовым: общественный обетный приговор и запись архиепископа Маркелла о содержании этого храма 18 октября 1654 года. См.: Вологодские губернские ведомости. — 1858. — № 31–32. — С. 283–294; Суворов Н. Описание Спасообыденной всеградской, что на Вологде, церкви. — Вологда, 1879. — С. 29–33. Список данного документа находится в Государственном архиве Вологодской области (Ф. 1260. №692); он переопубликован в новейшем издании «Старая Вологда» (Вологда, 2004). — М. Ч.

19 Переписная книга Вологды 1678 года не опубликована. См.: РГАДА. Ф. 1209. Поместный приказ. Кн. 14741 — подлинник; Кн. 14739 — список 1709 года. — М. Ч.

20 Историк Я. Е. Водарский определяет численность населения Вологды в 1678 году в 1573 дворов (в том числе 1173 двора посадских) и в них 4102 человек мужского пола. См.: Водарский Я. Е. К вопросу о достоверности итогов переписных книг XVII века // История СССР. — 1969. — №2. — С. 135. — М. Ч.

21 В настоящее время, к сожалению, эта таблица в рукописи отсутствует. — М. Ч.

22 Историк Я. Е. Водарский считает, что подворные переписи XVII века охватывали не менее 75 процентов населения. См.: Водарский Я. Е. К вопросу о достоверности итогов переписных книг XVII века… — С. 140. — М. Ч.

23 Обстоятельно исследовавший брачность городского и сельского населения Вологды и Великого Устюга в конце XVIII века К. Р. Слащов отмечает влияние православного календаря на ритмы брачности. См.: Слащов К. Р. Демографическая ситуация в Вологде и Вологодском уезде в конце XVIII века // Вологда: Краеведческий альманах. — Вып. 2. — Вологда, 1997. — С. 63–77; Слащов К. Р. Демографическая ситуация в Великом Устюге в конце XVIII века // Великий Устюг: Краеведческий альманах. — Вып. 2. — Вологда, 2000. — С. 44–50. — М. Ч.

24 Опубл. в «Памятной книжке для Вологодской губернии на 1861 год» (Вологда, 1861. — С. 1–104, 127–129). — М. Ч.

25 Полунин Федор Афанасьевич — воевода Вереи, автор «Географического лексикона Российского государства», первое издание которого вышло в Москве в 1773 году с предисловием и дополнениями Г. Ф. Миллера.

26 На самом деле у Ф. А. Полунина показано 2307 купцов. См.: Географический лексикон… — С. 60–61. — М. Ч.

27 Исторические и топографические известия по древности о России и частно о граде Вологде и его уезде…, собранные А. Засецким. — М., 1780. — С. 83. — М. Ч.

28 См.: Суворов Н. И. О движении народонаселения в Вологодской губернии с 1788 по 1862 год // Памятная книжка Вологодской губернии на 1865 и 1866 год. — Вологда, 1866. — С. 70–71. Краевед Н. И. Суворов использовал ведомости населения города на 1788 год, составленные в консистории по предписанию тогдашнего губернатора П. Ф. Мезенцова. — М. Ч.

29 Жизнь города (Вологда). — 1922. — №1. — С. 4–7. — М. Ч.

30 Челищев Петр Иванович (1745–1811) — известный русский путешественник, автор книги «Путешествие по Северу России в 1791 году: Дневник П. И. Челищева» (СПб., 1886. — С. 213–214). Всех жителей в Вологде, как пишет П. И. Челищев, 4041 душа мужского пола, 4115 душ женского пола и 8156 душ обоего пола, кроме батальона. — М. Ч.

31 «Я лично доверяю больше дате (так! — М. Ч.) Я. Фриза» (прим. Н. В. Фалина. — М. Ч.). 

32 Первая ревизия была проведена в 1719–1727 годах, вторая — в 1743–1747 годах (основным ее годом В. М. Кабузан считает 1744 год), третья — в 1761–1767 годах (основным ее годом, по мнению Кабузана, мог быть 1762 год), четвертая — в 1781–1782 годах, пятая — в 1794–1795 годах, шестая — в 1811 году, седьмая — в 1815–1817 годах, восьмая — в 1833–1834 годах, девятая — в 1850–1851 годах, десятая — в 1856–1858 годах. См.: Кабузан В. М. Народонаселение в России в XVIII — первой половине XIX века. — М., 1963. — М. Ч.

33 Согласно Табели первой ревизии, в Вологодской провинции по Вологодскому уезду числилось 2622 души мужского пола купечества. Это, вероятно, и есть количество мужского окладного населения города. См.: Кабузан В. М., Шепукова Н. М. Табель первой ревизии народонаселения России, (1718–1727) // Исторический архив. — 1959. — №3. — С. 144. Возможно, цифра эта занижена, поскольку в обнаруженной переписной книге 1722 года только по двум слободам — Власьевской и Спасской — насчитывалось примерно 1176 душ мужского пола посадских, разночинцев и солдат. См.: РГАДА. Ф. 350. Переписные и ландратские книги. Оп. 2. Ч. 1. Кн. 675. — М. Ч.

34 Технологический журнал. — СПб., 1806. — Т. 3. — Ч. 1. — С. 3–34. Изыскания Я. Фриза о народонаселении Великого Устюга печатались в 1824 году в журнале «Северный архив», а в 1899 году были переизданы «Руководство к историческому и к физическому описанию города Устюга Великого. Сочинение 1793 года» (СПб., 1899). — М. Ч.

35 На самом деле у Я. Фриза дана более полная таблица, включающая сведения о рожденных и умерших не только в городе, но и в губернии («земской список»), а также средние данные о превышении рождаемости над смертностью в городе и уезде. См.: Фриз Я. Известия, служащие к топографическому описанию… // Технологический журнал… — С. 33. Данные Я. Фриза не учтены и не получили никакой критической оценки в новейших статьях К. Р. Слащова. — М. Ч.

36 К сожалению, как и таблица брачности XVII века, таблица естественного движения населения Вологды за XIX — первую четверть ХХ века ныне в статье отсутствует. — М. Ч.

37 Фортунатов Федор Николаевич (1814–1872) — учитель, историк. В исследовании Н. В. Фалин использует следующую работу: Опыт описания Вологодской губернии Николая Брусилова, Вологодского гражданского губернатора, действительного статского советника и кавалера. — СПб., 1833. — С. 15, 20. — М. Ч.

38 По подсчетам К. Р. Слащова, коэффициент рождаемости в Вологде в 1795–1800 годах составлял 40 (отношение числа рожденных за год детей к среднегодовому числу жителей обоего пола). См.: Слащов К. Р. Демографическая ситуация в Вологде и Вологодском уезде… — С. 63–77. — М. Ч.

39 Зябловский Евдоким Филиппович (1763–1846) — профессор статистики, преподавал в Санкт-Петербургском педагогическим институте, затем университете, составил описание Колыванского наместничества. Краевед Н. В. Фалин использует его «Новейшее землеописание Российской империи». (СПб., 1907. — Ч. 2. — С. 45–46). Именно там указано на 12 тысяч жителей и очерчена структура промышленности в городе. — М. Ч.

40 В ведомостях о состоянии народонаселения в Вологде по однодневной переписи 21 марта 1863 года показано 10121 человек мужского пола и 8863 человек женского пола. См.: Памятная книжка Вологодской губернии на 1864 год. — Вологда, 1864. — М. Ч.

41 Можно было бы сравнить эти данные с показателями рождаемости, брачности и смертности, приведенными на основании метрических книг членом-секретарем Вологодского губернского статистического комитета Ф. А. Арсеньевым в его статье «Движение населения Вологодской губернии за 10-летний период (с 1867 по 1877 гг.), опубликованной в газете «Вологодские губернские ведомости» (1880. — № 7–10). Однако статья Ф. А. Арсеньева осталась неизвестной Н. В. Фалину. Не использует он и ведомости о состоянии народонаселения в Вологодской губернии за 1861 год (Памятная книжка Вологодской губернии на 1862 и 1863 год. — Вып. 1. — Вологда, 1863). — М. Ч.

42 Из них 14042 человек мужского пола, 13663 человек женского пола, 76 иностранных подданных и 60, 2 процента грамотных. См.: Первая Всеобщая перепись населения российской империи, 1897 год / Изд. Центрального Статистического Комитета МВД; Под ред. Н. А. Тройницкого. — Т. VII: Вологодская губерния. — Тетр. 1. Округленно — 28 тысяч человек обоего пола — показано население Вологды по переписи 1897 года в новейшем справочнике. См.: Население России за 100 лет, (1897–1997): Статистический сборник. — М., 1998. — С. 58. Табл. 7. — М. Ч.

43 В новейшем издании население Вологды по первой Всесоюзной переписи 1926 года показано в 57076 человек. См.: Население России в ХХ веке: Исторические очерки. — Т. 1: 1900–1939. — М., 2000. — С. 367. — Табл. 76. Интересную подборку статистических сведений о Вологде 20-х годов ХХ века на основании «Статистических сборников Вологодской губернии» за 1917–1924 и 1925–1927 годы опубликовал В. А. Саблин. См.: Саблин В. А. Вологда 1920-х годов в цифрах // Вологда: Краеведческий альманах. — Вып. 2. — Вологда, 1997. — С. 687–704. — М. Ч.

44 По данным Всесоюзной переписи 1937 года население Вологды составило 84487 человек. См.: Население России в ХХ веке… — Т. 1. — С. 367. — Табл. 76. Крупным городом, то есть с населением свыше 100 тысяч Вологда станет уже в послевоенный период — М. Ч.

45 В 1918–1926 годах была отменена церковная регистрация браков, упрощена процедура разводов, легализованы аборты, признана юридическая сила за незарегистрированными браками. Повторные браки разведенных в 1923–1925 гг. стали преобладать над браками вдовых людей. См.: Население России в ХХ веке… — Т. 1. — С. 172. — М. Ч.

46 По переписи 1997 года население Вологды составило 302 тысячи человек, увеличившись таким образом с 1926 года почти в шесть раз. Напротив, население области в 1997 году (1344 тысяч человек) по сравнению с 1926 годом (1728 тысяч человек) уменьшилось. См.: Население России за 100 лет… — С. 5. — Табл. 5. — С. 58. — Табл. 7. — М. Ч.

М. С. Черкасова. Краевед Н. В. Фалин как историк народонаселения // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия / Гл. ред. Г. В. Судаков. Сост. С. А. Тихомиров. — Вологда: Книжное наследие, 2007. — С. 342-366.