Историко-культурное изучение Европейского Севера

М. Е. Даен. 

Генеалогические источники и их роль в идентификации портретов XVIII века, 
с надписями на оборотах холстов

Надписи на оборотах холстов важны как памятники письменности и как документ эпохи. К тому же, они являются шифром для идентификации личности портретируемого, его возраста, а нередко определяют дату произведения, или, за редким исключением, указывают на автора. Но, к сожалению, при прочтении, или дешифровке надписей на оборотах портретов XVIII–XIX веков часто допускаются ошибки. Объясняется это необходимостью реставрации старых холстов, имеющих прорывы, всевозможные потеки, загрязнения. В процессе зачистки оборота холста перед дублировкой надпись может быть истолкована не совсем правильно, ибо какие-то ее элементы оказываются стерты, или неправильно поняты. Неосмысленное копирование, а также перевод той или иной надписи на дублировочный холст порой может привести к неверным результатам в ее дешифровке и тем самым изначально задать ложные направления при атрибуции портрета. В результате исследователями предлагаются различные версии истолкования одной и той же сигнатуры. Исправить эти двусмысленные толкования может помочь точная выверка архивных источников информации о данном произведении, либо персонаже, на нем изображенном. В отношении портретов очень важной является генеалогия рода, к которому относился тот или иной портретируемый. Для подтверждения этого предлагаем следующие примеры.

Широкую известность приобрели портреты тотемских купцов Пановых из имения Внуково под Солигаличем, на одном из которых изображена Елизавета Петровна Нератова (Солигаличский краеведческий музей Костромской области) 1. Портрет Е. П. Нератовой опубликован в 1985 году в книге «Музеи Костромской земли» (автор текста и составитель В. Н. Лебедева), экспонировался на выставке «Костромские портреты XVIII–XIX веков» в 1980 году. На обороте портрета после реставрации со старого холста переведена была надпись: «1784 годъ, написанъ 48 летъ отъ роду в Тотьме», после чего автора произведения стали условно называть «Мастер из Тотьмы». В Государственном архиве Вологодской области имеется личный фонд купцов Пановых, а в нем документ брачного контракта между купцами П. А. Пановым и П. А. Нератовым, который выявляет ошибку в надписи на обороте холста. Чтобы в ней разобраться приводим документ целиком: «Тысяща семсот восемдесят шестого года, сентября, 12 дня, Петр Алексеев сын Панов, первой гильдии купец тотемской, отдал я, дочь свою родную, в законное бракосочетание за тотемского купца Петра Алексеева Нератова, и дал ей в приданое, дочере моей родной Елисавете Петрове, денег семь тысяч рублев, да жемчужно-бриллиантовых и алмазных вещей и платьев на три тысячи Рублев, и паче чаяния для смертнаго часа в ту числе оных денег, иже мужнего бриллиантов и алмазных вещей на вышезначенное число денежную сумму мужу ея, а моему зятю, Петру Алексееву, сыну Нератову, и дочере моей, а ево Нератова жене, расписаться, и если в приданом и сын мой пожелает взять от крепостных дел запись в приеме приданого и в разделе с сыном моим, а ея братом Василием Петровым Пановым, дабы по смерть мою от сына моего, а ее брата, больше ничего не потребовать и <...> дать запись в приданом и раздельную безпрепятственно. Тотемской второй гильдии купец Петр Алексеев Нератов и с женою моею, а Вашей дочерью родной Елисаветой Петровой, в том и подписуемся» 2. Из этого документа следует уточнение возраста изображенной на портрете пышнотелой красавицы, которой, конечно же, не могло быть в 1784 году сорок восемь лет, а возможно лишь восемнадцать. Данное произведение, очевидно, было заказано по случаю помолвки девицы Е. П. Пановой с купцом Нератовым, (оба купца — Панов и Нератов — были сподвижниками в освоении Камчатки, Сахалина, берегов Америки, оба разделяли невзгоды и прибыль от торговых кампаний мехами и драгоценностями). Таким образом, брак этот должен был еще больше сблизить их между собой. Однако невеста Елизавета Нератова в 1784 году, когда писался портрет, имела фамилию Панова. Именно под таким именем она должна быть идентифицирована на названном портрете.

Второй пример — портрет молодого человека из Вологодской областной картинной галереи, который атрибутирован И. Е. Ломизе как подлинное произведение М. Л. Колокольникова 3. На дублировочном холсте надпись, перенесенная с авторского холста: «1752 году, месеца vепреля, напiсанъ. D. Н.». С данной атрибуцией нельзя не согласиться, так как она подтверждена тщательно проведенным технико-технологическим анализом. Однако в отношении надписи возникают споры. Одни исследователи (И. Е. Ломизе, И. П. Шинкаренко) полагают что инициалы «D. Н.» относятся к имени портретируемого 4, другие — И. Г. Котельникова — к имени автора 5, по-разному трактуя один и тот же предмет.

Вернемся, однако, к истории бытования портрета. Он поступил в Вологодскую картинную галерею из Вологодского областного краеведческого музея в 1954 году. В свое время И. Г. Котельникова атрибутировала принадлежащее краеведческом музею Вологды полотно, изображающее знатного вельможу, как произведение М. Л. Колокольникова 6. Изображенный на портрете вельможа идентифицирован автором настоящей статьи как А. М. Резанов (около 1698 — не ранее 1760), майор в отставке, помещик, проживавший в Вологодском уезде в усадьбах Елизарово и Куркино, расположенных на берегу верхней Вологды 7. Судя по архивным документам, А. М. Резанов в течение почти трех десятилетий находился на военной службе в качестве артиллериста, жил в Санкт-Петербурге. В родовую усадьбу он вернулся лишь в 1754 году. В Петербурге он имел дом на Артиллерийской линии (ныне Васильевский остров) 8. Его вполне мог написать известный русский живописец М. Л. Колокольников, который в начале 1750-х годов также жил в Петербурге на Артиллерийской линии. По мнению специалистов, М. Л. Колокольников тогда не имел возможности отлучаться из столицы, так как был загружен заказами по росписям императорских дворцов 9. Именно поэтому портрет А. М. Резанова из Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника датирован автором настоящей публикации 1751–1753 годами. Именно в указанное время А. М. Резанов был в отставке, но имел право носить артиллерийский мундир, а, кроме того, позировать на портрете в кирасе 10. У А. М. Резанова был единственный сын Дмитрий (родился около 1730–1731 года), который по возрасту соответствует изображенному на портрете молодому человеку кисти М. Л. Колокольникова из Вологодской областной картинной галереи 11. Неувязка лишь в одной единственной букве «Н», которая должна означать фамилию портретируемого. Однако стоит учесть, что в XVIII веке многие образованные дворяне предпочитали писать свои инициалы именно на латыни. Если предположить, что в данном случае дело обстоит именно с таким случаем, тогда разгадка имени портретируемого из Вологодской областной картинной галереи приходит очень просто. Скорее всего, реставратором неточно была переведена надпись на обороте авторского холста, где она значилась не как русская «Н», а как латинское «R».

Вологодский помещик Дмитрий Резанов, как сказано в найденном документе, удостоверяющем генеалогию рода Резановых, родился в 1730–1731 году 12. Он прошел путь от капрала кадетского корпуса до подпоручика. За «ревностную службу пожалован подпоручиком 15 сентября 1751 года, 19 июня 1761 года произведен коллежским асессором, а 6 июля того же года уволен за болезнью» 13. Характер мундира, в котором изображен молодой офицер, не противоречит настоящей идентификации. Согласно заключению специалиста-мундироведа, научного сотрудника Российского государственного военно-исторического архива В. И. Егорова, это «офицер армейской (полевой) или гарнизонной пехоты. Мундир соответствует Статуту Воинскому 1731 года и последующим его изменениям 1730–1740-х годов. Кафтан тонкого темно-зеленого сукна на красной подкладке. Отложной воротник и сравнительно небольшие обшлага красного тонкого сукна. Камзол без воротника красного тонкого сукна. Выпуклые пуговицы — большие кафтанные и малые камзольные — позолочены и нашиты, уступя на вершок (4,5 с<анти>м<етров>) от края пол. На обшлагах пуговицы вовсе отсутствуют. Рубашка тонкой белой материи, с кружевными манишкой и рукавными манжетами. По поясу повязан офицерский шарф из черных и золотых полос» 14. Мнение И. П. Шинкаренко, которое приводит в своей статье И. Е. Ломизе относительно определения мундира, будто это доофицерский чин Преображенского полка, в данном случае следует признать ошибочным 15. Судя по возрасту изображенного на портрете М. Л. Колокольникова молодого человека и его мундиру, соответствующего чину обер-офицера армейской пехоты, который описан В. И. Егоровым, он вполне мог быть сыном А. М. Резанова — Дмитрием (Димитрием). Других помещиков с подобными или близкими инициалами и такого же возраста в архивных документах, отражающих историю Вологодской губернии XVIII века, обнаружить не удалось. Другим, косвенным доказательством данной идентификации может послужить и характеристика самого образа. Искусствовед И. Е. Ломизе со свойственной ей проницательностью отмечает легкую неуверенность в себе молодого человека 16. Представляется, что это было проявлением также слабости здоровья Д. А. Резанова, отмеченного печатью некоторой болезненности (на лице видны одутловасть щек, отечность носа, губ). Изображенному на портрете Д. А. Резанову суждено было жить очень недолго. Уже в 1770 году его жена Екатерина Федоровна (урожденная Мезенцева), имея на руках семерых детей, по документам, числится вдовою 17. Усадьба Куркино, в XIX веке одна из самых процветающих и богатых в Вологодской губернии, перешла по наследству к сыну Д. А. Резанова — Федору Дмитриевичу (1768–1838) — самому энергичному и хозяйственному из всех представителей рода Резановых. Именно благодаря его хватке и умелому ведению хозяйства Куркино превратилось из провинциального захолустья в редкостное по гармонии ландшафтно-архитектурное целое 18.

Подведем предварительные итоги. 

В заключение публикуемой статьи остается выдвинуть несколько предположений.

Вышеописанные портреты М. А. Колокольникова принадлежали дворянской семье Резановых.

Художник М. Л. Колокольников писал их в начале 1750-х годов, когда Резановы еще жили в Санкт-Петербурге.

Надпись на обороте портрета молодого человека в таком случае искажена, а ее инициалы должны читаться как «D. R.». Косвенным подтверждением латинизированной надписи на портрете Д. А. Резанова являются подобные владельческие надписи «D. R.» на корешках книг, некогда составлявших богатейшую усадебную библиотеку. Сегодня они хранятся в отделе редкой книги Вологодской областной универсальной научной библиотеки. Если предположить, что эта аббревиатура более поздняя и подразумевает внука портретируемого Д. Ф. Резанова, все же она подтверждает характерную для семейства традицию подписываться на латыни. Учитывая, что буквенные инициалы в XVIII веке имели росчерки, то при перенесении надписи на дублировочный холст вполне можно было допустить ошибку. 

Именно кропотливая работа над источниками по генеалогии рода Резановых помогла обнаружить и исправить допущенную некогда ошибку. В дальнейшем использовании источников по генеалогии, способно существенно помочь в атрибуции портретов, а также идентификации персонажей, что, в свою очередь, может привести к новым научным открытиям.

В заключение хочется выразить благодарность В. И. Егорову, давшему точную характеристику мундира Неизвестного на портрете М. Л. Колокольникова, а также Н. Н. Фарутиной — за указание владельческих надписей на корешках книг из библиотеки Резановых, подтвердивших изложенную атрибуционную гипотезу.

Исследование выполнено при финансовой поддержке
Российского гуманитарного научного фонда.
Проект № 03–04–00034–А.

Мастер из Тотьмы. Женский портрет, 1784 год.
Опубл.: Музеи Костромской земли / Автор текста и сост. Н. В. Лебедева. — 
Л., 1985. — С. 60, 234.

М. Л. Колокольников, 1707–1708 – 1775
Портрет Дмитрия Алексеевича Резанова, 1752 год. Х., м. 88 х 69
Вологодская областная картинная галерея. Ж–142

М. Л. Колокольников, 1707–1708 – 1775
Портрет Алексея Михайловича Рязанова, 1751–1753 годы. Х., м. 121 х 105
Вологодский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. ВГМЗ 2834

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Мастер из Тотьмы. Портрет Е. П. Нератовой, 1784. Х. м. 55 х 47. Солигаличский краеведческий музей. Инв. 60. См.: Музеи Костромской земли / Автор текста и сост. Н. В. Лебедева. — Л., 1985. — С. 234.

2 Государственный архив Вологодской области (далее — ГАВО). Ф. 1160. Оп. 1. Д. 10. Л. 1.

3 Ломизе И. Е. Новооткрытые портреты Мины Колокольникова // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник, 1980. — Л. 1981. — С. 302–303. Воспроизведение репродукций — С. 305.

4 Там же. — С. 302.

5 Котельникова И. Г. О творческой биографии малоизвестного русского портретиста XVIII века М. Л. Колокольникова // Музей: Сб. 5. — М., 1984. — С.83

6 Там же. — С. 83–86, 93.

7 Даен М. Е. Атрибуция портретов XVIII века из Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник, 1997. — М., 1998. — С. 313–318.

8 Там же. — С. 316.

9 Сахарова И. М. Алексей Антропов. — М., 1974. — С. 177.

10 Даен М. Е. Атрибуция портретов XVIII века из Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника… — С. 315–316. Мундироведческая экспертиза научного сотрудника Российского государственного военно-исторического архива В. И. Егорова.

11 Там же. — С. 317. Сведения о рождении Д. А. Резанова удостоверяет «Исповедная ведомость церкви Михаила Архангела что на Верхней Вологде» за 1757 год: «…сельца Куркино Алексей Михайлов сын Резанов, надворный советник, в прошлом артиллерии майор — 58, сын ево порутчик Дмитрий Алексеев Резанов — 27». См.: ГАВО. Ф. 496. Оп. 19. Д. 166. Л.100 об.

12 ГАВО Ф. 496. Оп. 1. Д. 10798. Л. 5–5 об. В деле указано, что «дед мой (помещика Д. Ф. Резанова — М. Д.) — Дмитрий Алексеевич родился в 1731 году». Отсюда приблизительная дата рождения, подтвержденная другими источниками.

13 ГАВО Ф. 32. Оп. 1. д. 142. Л. 2–3.

14 Из письма В. И. Егорова к М. Е. Даен от 10 июня 2001 года.

15 Ломизе И. Е. Новооткрытые портреты Мины Колокольникова… — С. 302.

16 Там же. — С. 303.

17 ГАВО. Ф. 32. Оп. 1. Д. 47. Л. 191–192. Среди детей Дмитрия и Екатерины Резановых упомянуты: Марья, Елизавета, Анна (в замужестве Рындина), Параскева, Екатерина и два сына Федор и Алексей.

18 Подробнее об усадьбе Куркино и дворянской семье Резановых см.: Даен М. Е., Малинина Н. Н. А. Ф. Резанов. «Арабески моей жизни» // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник, 2002. — М., 2003. — С. 87–130.

М. Е. Даен. Генеалогические источники и их роль в идентификации портретов XVIII века, с надписями на оборотах холстов // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия / Гл. ред. Г. В. Судаков. Сост. С. А. Тихомиров. — Вологда: Книжное наследие, 2007. — С. 391-398.