Многие монастыри Русского Севера возникли на островах: в XIII в. на север от Вологды на Кубенском озере - Спасо-Каменный монастырь, в XIV в. на Ладожском озере - Валаамский и несколько позднее - Коневской, рядом с Онежским озером на Мурамском озере - Муромский монастырь, а непосредственно на Онежском - Палеостровский, в XV в. на Белом море - Соловецкий монастырь, в XVI в. на южной оконечности Большого Клименецкого острова Онежского озера- Клемецкий монастырь и на Михайлове озере неподалеку от истока р. Сии, впадающей в Северную Двину - Антониево-Сийский монастырь, наконец, в XVII в. на Белом море - Крестный на Кий-острове. К ним примыкают еще два островных монастыря, расположенных южнее: на озере Селигер - Нило-Столбенский (Столобенский) монастырь и на Валдайском озере - Иверский монастырь.
Наиболее развитая иконография возникла уже в середине XVI в. у Соловецкого монастыря, получившая затем широкое развитие; в XVII в. появились иконы с изображениями Нило-Столбенского монастыря и на рубеже XVII-XVIII вв. - Спасо-Каменного. Вопрос о том, почему именно эти монастыри нашли отражение в иконописи, а другие - нет, остается открытым.
Острова привлекали святых подвижников прежде всего своей удаленностью от греховного мира, безлюдностью - пустынностью, облегчавшей единение с Богом. В "Житии Зосимы и Савватия" читаем: "Преподобный же Саваите ...уязвися безмолвия любовью". Остров привлекал отгороженностью от мира и своей труднодостижимостью. В том же Житии далее читаем: "Остров рекомый Соловки... отстоит же от земля яко два дни шествия имяще". При этом подчеркивается его природное изобилие: "... и езера имяша посреди себе многи, и рыбы в них множество... Остров же той древесы разными цветяше... и по раздодолтям всяко древо имяше, и ягодничия много различны ... и сосния пре-велия к соделанию храмов..." 1. Сходные мотивы мы находим в Житии Антония Сийского: "Место же оно, идеже святый Антоние вселеся с духовною своею братиею, ... живяху дивии зверие, медведи и волцы, елени, заяцы и лисици, множество много их, что скоту бяше... Сия святая обитель устройся от миру далече, на диком лесу, посреди многих вод, за пять поприщ или боле отстояние имать от мирских жилищ; водами всюду окружено..."2. В "Житии Кирилла Белозерского" к тому же говорится и о красоте места, как одном из стимулов: "бо бяще, лесом же и езеры исполнено велии и красно бяше отовсюду..."3. Богатства природы и неизменное присутствие красоты вызывало ассоциации с Раем, а монастырь призван был явить собою образ Града Небесного, самим Богом предназначенного для иноческой жизни.
Возникновение некоторых монастырей на островах прямо связано со спасением их основателей (вологодский князь Глеб Василькович - на Кубенском озере, сын новгородского посадника Иона Климентов - в Заонежье, патриарх Никон - на Кий-острове в Белом море). После возведения там обителей они становились островами спасения уже в духовном смысле. Посмотрим, как такое понимание острова отразилось в древнерусской иконографии монастырей.
Две наиболее ранние иконы, посвященные чудотворцам Зосиме и Савватию, а также созданному ими монастырю, были написаны в 1545 и 1566-1568 гг. по инициативе Филиппа Колычева, первая (ГИКМЗ "Московский Кремль", инв. № Ж-789) в начале его игуменства, вторая (там же, инв. № Ж-271) в бытность его митрополитом. Последняя имеет подпись, размещенную в верхней части средника "Сия обитель святых чюдотворец Изосима и Саватия", как бы переносящая объект поклонения со святых на монастырь. Обе эти иконы содержат существенные элементы иконографической схемы, ставшей затем традиционной, причем не только для данного сюжета, но и для других, представляющих островные монастыри.
Соловецкие святые представлены вместе с братией в позах молитвенного предстояния перед Богоматерью Боголюбской на фоне монастырских храмов. Фоном же для всей композиции служит остров, края которого мягко очерчены волнистой линией. Со всех сторон островная земля омывается морем. Если на первой иконе материк показан только в верхней части средника, то на второй он представлен и в нижней. Темные воды, в которых черными и белыми линиями написаны рыбы, как бы подчеркивают обособленность монастырского острова от всего остального мира. Представление о первозданной природе, среди которой всего около ста лет до написания этих икон возникла обитель, передано лещадиыми горками и пробивающимися между ними редкими деревцами. Итак, островное положение монастыря, пустынность природного его окружения - первые слагаемые интересующей нас иконографии. Второе-это точка зрения на обитель: она представлена с запада - со стороны бухты Благополучия. Именно отсюда и открывалась панорама Соловков для всех подплывавших к острову. Что касается зданий, то лишь их состав соответствует реальному: слева -Успенская церковь, затем колокольня, показанная в виде кивория с подвешенными в пролетах колоколами, и самая крупная постройка - Преображенский собор. Однако в них не следует искать реальных черт соловецких храмов. Достаточно сказать, что на иконах.они представлены как каменные, хотя в 1545 г. были еще деревянными. Первая икона была написана вскоре после опустошительного пожара монастыря, случившегося в 1538 г., и представляет собой как бы прообраз будущего монастыря, к строительству которого как раз в то время приступал игумен Филипп.
Если на ней можно говорить лишь об обозначении Соловецкого монастыря и составе его храмов, то на второй иконе, ко времени создания которой уже были возведены каменные трапезная Успенская церковь (1552-1557) и Преображенский собор (1558-1566), появляются первые попытки передачи каких-то их особенностей. Так на всех храмах мы видим иконы, указывающие на их посвящения. Впервые показаны Святые ворота, причем их деревянные формы - двускатная кровля, крытая красным тесом, резные столбы - представлены типологически точно. Здесь ворота как бы замещают всю деревянную ограду монастыря, а крест, возвышающийся на темном фоне воротного проема, указывает не только на высокие кресты, действительно стоявшие по берегам бухты Благополучия, но и на соловецкую святыню - крест, водруженный преподобным Савватием у Секирной горы и символизирующий пустынножительство. Среди храмов и каменная Никольская церковь, в действительности до 1583 г. остававшаяся деревянной. Нельзя не заметить также, что по сравнению с фигурами Богоматери и святых на первой иконе здесь они существенно уменьшены в размерах, а строения, наоборот, заняли собой почти все пространство острова.
На известной панорамной миниатюре лицевого Жития Зосимы и Савватия, созданного на рубеже XVI-XVII вв., Соловецкий остров изображен в виде продолговатого прямоугольника, что обусловлено формой листа, как и на иконах формой доски (в реальности монастырь имеет форму вытянутого по линии север-юг пятиугольника). Внизу миниатюры - западная сторона острова - море, в которое вдаются три мыса, на нем - суда с прибывающими паломниками, а в водах - рыбы и морские животные. Вверху впервые показано Святое озеро (и даже островок на нем, существующий и поныне). За ним - лес в виде отдельных деревьев. Слева - хозяйственные постройки. Каменные стены и башни (таковыми они стали в 1582-1594 гг.) образуют каре, а внутри эту планировку повторяют ряды келий. В центре композиции - уже знакомая нам группа храмов, соединенная висячей галереей-переходом. Справа от них соловецкие подвижники Савватий, Зосима и Герман. Впервые храмы приобретают некоторые конкретно узнаваемые черты. Это прежде всего относятся к главам, соответствующим числу престолов. Так семь соборных глав указывает на семь престолов, если считать и центральный: два нижних - Архистратига Михаила и Зосимосавватиевский, а также четыре верхних. Северный придел выделен не случайно: он посвящен соловецким святым, гробницы которых показаны в виде раскрытого интерьера.
По сравнению с рассмотренными иконами остров, показанный на миниатюре, почти целиком занят монастырем. Перед ним, на фоне среднего мыса представлен голгофский крест, напоминающий о тех, что стояли по берегу, как бы защищая остров и монастырь от враждебных сил и хаоса, одновременно указывая на святость обители. Заметим, что здесь исчез материк: остров оказывается один в безбрежном море.
Именно морская стихия наряду с монастырем становится главной темой средника Калужской иконы (Калужский ХМ, инв. № 337; перв. четв. XVII в.). Она представлена враждебной человеку: часть лодий терпит бедствие и лишь вмешательство соловецких святых приводит к чудесному спасению. Художник, представляя суда с монахами и паломниками под развевающимися парусами, иллюстрирует чудеса Жития Зосимы и Савватия, связанные со спасением утопающих. Монастырский же остров на этой иконе выступает как земля спасения. Поэтому на его фоне, за пределами собственно монастыря показаны сцены, иллюстрирующие эпизоды Жития и, прежде всего, сцены исцеления соловецкими святыми страждущих. Каждую из них сопровождает соответствующий текст.
Что касается собственно монастыря, то здесь, как и на миниатюре, верно передано его местоположение между бухтой Благополучия и Святым озером, показаны даже устроенный Филиппом канал. В отношении монастырских построек сделан еще один шаг от обозначения к изображению. Так, например, показаны щипцовое завершение Успенской церкви, существующее в действительности, второй придел "на полатех", появившийся после 1605 г., в результате чего церковь стала трехглавой, трехшатровая звонница - предшественница той, что появилась в XVIII в., каменные переходы на арках (1602) и, наконец, ярусный характер архитектуры собора.
Поводом к созданию иконы середины XVII в. послужило перенесение в 1652 г. мощей митрополита Филиппа с Соловков в Москву. На иконе перед Святыми воротами представлена сцена встречи братии гроба с телом святого.
Тема островного положения монастыря заняла здесь центральное место. Перед нами остров с сильно изрезанными берегами, представляющий как бы весь архипелаг, ибо в верхней части иконы впервые показан и Анзерский остров с Троицкой церковью. В центре главного острова строго фронтально, с традиционной точки зрения представлен монастырь, на фоне которого почти теряются небольшая фигурка Богоматери Боголюбской с предстоящими перед ней Зосимой, Савватием и братией. Монастырь показан вытянутым вдоль бухты. Это значительно ближе к реальной ситуации, нежели то, что было представлено на ранних изображениях. С удивительной для иконы точностью, почти как на карте изображена бухта Благополучия, вход в которую и в действительности отгорожен рядом островов. В правой части бухты - прямоугольный выступ, к которому плывут три судна.
Вокруг монастыря, как бы занимая весь остров, размещаются житийные сцены, связанные с Зосимой и Савватием. Однако среди них мы находим и иные сюжеты, в частности, производство кирпича (вверху справа от монастыря), ловлю рыбы, а также многочисленные монастырские службы. В этом можно видеть стремление прославить устроительные дела Филиппа в бытность его игуменом. Кстати, Сказания о Соловецком монастыре и о Филиппове строении посвящены в основном его хозяйственной деятельности. И остров, почти сплошь заполненный фигурами и постройками, предстает перед нами преображенным, особенно по сравнению с его пустынным обликом на иконах предыдущего столетия.
Гармонию, порядок, противопоставленные дикой природе, хаосу с предельной ясностью выражают те иконы преподобных Зосимы и Савватия, где вся композиция симметрична настолько, что в угоду ей изменен даже реальный порядок монастырских храмов. На одной из таких икон начала XVII в. (ГТГ, инв. № 12106) весь центр занимает шатровый собор с развернутой сценой Преображения и предстоящими по сторонам соловецкими святыми. Справа и слева - шатровые же Успенская и Никольская церкви. Также симметрично показана ограда и ее башни. Кроме того, ось симметрии поддержана Святыми воротами и судном перед ними. Два креста фланкируют вход в бухту Благополучия. В результате весь остров оказался в такой степени занят монастырем, что справа и слева уже не видно омывающих его вод.
Наконец, на вологодской иконе 1709 г. (ВОКМ, инв. № 6109), которая повторяет гравюру Василия Андреева 1699 г., монастырские постройки достаточно подробно отражают их реальные черты (например, валунную кладку стен или форму соборных крылец и кровель). Весьма точно показаны многочисленные кресты, стоящие в срубах, Филипповская пустынь за Святым озером. Однако при всей достоверности иконописец Иван Григорьевич Марков все же подчиняет ограду плановому квадрату, а стремление передать пространственную глубину сочетается у него с плоскостным изображением. Знаменательно, что на второй аналогичной иконе (ГМОХКРС, инв. № 154 - ДРЖ) написанной, по всей вероятности, тем же иконописцем не ранее 1711 г., отражено пребывание Петра I на Соловках. Более того, можно предположить, что среди стаффажных фигур изображены сам царь и царевич Алексей. Кроме того, на иконе представлены многочисленные сцены из монастырской жизни.
Эти обе иконы, ставшие своеобразным "панорамным описанием", отразили перелом иконографической традиции. Наличие буквенной экспликации сблизило ее с географической картой, а стаффажные фигуры вместе с жанровыми сценами свидетельствуют о зарождении реалистических черт. Островное же положение монастыря, несмотря на отмеченную детализацию, выражено здесь слабее, нежели в других рассмотренных нами памятниках.
Несравненно более скромная иконография Ниловой пустыни, возникшей в Тверской земле на небольшом островке Столобном в конце XVI в., отражает два этапа ее строительной истории. Первый, когда монастырь вплоть до опустошительного пожара 1665 г. был целиком деревянным, представлен на двух иконах музея-заповедника "Коломенское" (инв. №№ Ж-1029, серед. XVII в. Ж-1028, третья четв. XVII в.). И второй, когда после 1667-1671 гг., на острове были возведены каменные храмы (инв. № Ж-145, поел. четв. XVII в.). Икон, отразивших этот, относительно поздний, период до нас дошло более десяти. В отличие от больших соловецких икон, предназначенных, как правило, для местных рядов иконостасов, эти и другие известные нам иконы Нила Столбенского - пядничные (от слова "пядь"), то есть размеры их по высоте не превышают 30-32 см. Подобные иконы изготовлялись в большом количестве, их увозили с собой паломники, распространяя по Руси славу о монастыре и его основателе.
На первой иконе представлен овальной и почти правильной формы Столобный остров с небольшой бухтой. Нижняя часть острова вся покрыта прозрачными деревцами. В верхней части - хвойные деревья, крона которых, соединяясь, своим овалом повторяет очертания острова. Эта купа оказывается на фоне материка, как бы с ним объединяя остров. Святой Нил Столбенский изображен в рост, обращенный с молитвой к благословляющему Спасу, представленному в небесном сегменте в левом верхнем углу. Центральную часть острова занимает сам монастырь. На первом плане - решетчатые Святые ворота под шатровой колокольней, встроенные в заплотную (забранную в столбы) ограду. За ней - Богоявленская церковь (1635) в виде весьма характерного для этого края типа. Она ярусная, четверик на четверике с покрытием на восемь скатов (подобный храм 1694 г. сохранился в Ширковом погосте). О ней в описи монастыря 1636 г. сказано следующее: "...нового строения храм во имя чудного Богоявления Господа с трапезою, да предел Василия Блаженного и те храмы и трапеза покрыты тесом..."4. На иконе видна односкатная кровля трапезной (выделена темно-зеленым цветом), а церковь венчают три главы, что говорит о наличии двух приделов. Первый - Василия Блаженного - был устроен изначально, а второй, видимо, возник уже после составления цитируемой описи. Церковь была возведена на месте часовни над гробницей преподобного, и потому перед церковью показана - открытая гробница святого. О колокольне сказано, что она "поставлена на дву столпах". Это, по-видимому, та, что изображена левее Святых ворот. Слева от главного храма - упомянутая описью клет-ская церковь Покрова (1622 г.), увенчанная небольшим шатриком с крестом. Кроме того, в монастыре было "девять келей, да погреб..., да поварня, два анбара, четыре клети...". Из этих построек на иконе показаны только несколько келий.
На второй иконе представлен тот же состав и тип построек, без сомнения, отражающий их реальный облик. Однако изображены они не под купой деревьев, а на их фоне. Храмы и деревья закрывают часть омываемых остров вод. Монастырь же занимает почти весь остров, что, кстати, почти полностью соответствовало реальной ситуации. Здесь мы не находим того противопоставления стихийного и духовного начал, столь характерного для первых соловецких икон. Тут перед нами предстает небольшой монасты-рек, постройки которого органично связаны с природным окружением, являясь центром всей композиции. Богоявленская церковь служит симметрии (на второй иконе ее венчающая часть даже переходит на верхнее поле). Святой же почти равновеликий ей, благодаря жесту, обращенному к Христу, соединяет дольнее и горнее.
Таким образом, обе иконы представляют монастырь в период после 1635 г. - года окончания строительства главного храма - и до 1665 г., когда сгорели все монастырские постройки. Учитывая появление второго придела, в описи не названного (год его основания неизвестен), иконы можно датировать 1650-1660-ми гг. Их стиль и материальные признаки не противоречат такой датировке.
Третья икона, отражающая второй строительный этап в истории монастыря, в основном сохраняет прежнюю иконографию. Лишь преподобный Нил изображен в левой части иконы, а Христос в сегменте - соответственно в правой. По-прежнему, в левой части острова показана бухта, а постройки рисуются на фоне темной купы деревьев. Каменная ограда (1673-1679) вторит контурам острова. За ней - пятиглавая церковь Богоявления. Слева - трапезная Покровская церковь с колокольней. Одноглавая церковь за Святыми воротами - больничная, посвящена Нилу (1669-1701). Следовательно, эта икона должна быть отнесена, по крайней мере, к первому десятилетию XVIII в.
Итак, в иконографии монастыря Нила Столбенского уже превалирует изобразительное начало: образ монастыря индивидуализирован и конкретизирован. Можно говорить о передаче особенностей реальной архитектуры. Контуры острова и омываемых его вод служат своеобразной рамой для монастыря и фигуры святого, представленных как нерасторжимое целое. В то же время деревья, занимающие значительное место на всех рассмотренных иконах, зрительно объединяют островной монастырь с окружающим миром.
Две иконы, посвященные Спасо-Каменному монастырю на Кубенском озере (1260), представляют изображения островного монастыря на двух относительно поздних иконах начала XVIII в. (ТКМ, инв. №9804; ВОКМ, инв. № 6600). В середине XV в. на острове подвизался потомок местных князей Андрей, в иночестве Иосаф. Через много лет после смерти его тело было найдено нетленным. С учетом посмертных чудес Иосаф был причислен к лику святых, а вскоре в пожаре 1476 г. монастырь весь сгорел. Его возрождение происходило уже в камне: в 1481 г. на средства брата великого князя Ивана III удельного князя Андрея Васильевича Меньшого был возведен Спасский собор - первое каменное сооружение не только на острове, но и на Русском Севере. Затем в 1542-1548 гг. была поставлена трапезная Успенская церковь ив 158? г. возведен третий каменный храм - надвратная церковь во имя Усекновения главы Иоанна Предтечи.
Обе рассматриваемые иконы посвящены преподобному Иоасафу Каменскому. На первой - житийной иконе святой изображен слева, в рост на фоне озера рядом с монастырским островом, почти сплошь закрытым постройками. Заметим, что здесь воды не омывают остров со всех сторон: в правой части иконы остров как бы имеет продолжение и отрезается полем иконы. Весь, словно ковром, он покрыт изображением тщательно выписанных строений. Эта икона - редкий случай - совмещает два посвящения - святому и его монастырю, что следует из подписей: над головой Иосафа "Преподобный князь Иосаф Каменный чюдотворец" и на соборе над иконой Преображения "Изображение обители, иже на [Ку]бенскомъ езере на острове зо-вомом Каменное [так!] монастырь. Начало его бысть в лето7808 [1342]"5.
Как и в предыдущих случаях, монастырь представлен с запада, на что, в частности, указывают Святые ворота. Центральную часть острова занимает пятиглавый собор. По его верху идет пояс, как бы отрезающий три килевидных закомары, что вполне соответствовало реальности (собор был разрушен в 1930-х гг.). На его стене показаны икона Преображения и мощи святого, находившиеся внутри храма. Слева - Успенская церковь, завершающаяся восьмериковой звонницей (тип "иже по колоколы"). Одноглавая надвратная церковь во многом повторяет архитектуру собора.
Монастырские постройки не только на иконе, но и в действительности занимали весь маленький остров. По его берегу шла деревянная ограда, судя по иконе, она была частично рубленой, а частично заплотной конструкции. Появилась эта стена, видимо, на рубеже XVII-XVIII вв., ибо опись 1670 г. о ней умалчивает. Киноварный цвет ограды может быть объяснен чисто художественными соображениями: она как бы подчеркивает монастырь и отделяет его от расположенных ниже двух рядов житийных клейм.
С внутренней стороны к ограде примыкали келий. Они показаны с широкими решетчатыми окнами. По другим сведениям оградой монастыря служили поставленные вплотную друг к другу кельи. О них в ведомости 1740 г. сказано, что они "круг острова построены на режах деревянных". Именно такую "ограду" мы и видим на второй иконе (на то, что там представлены именно келий, указывают окна). Знаменательно, что реконструкция панорамы монастыря XVI в., выполненная С. С. Подъяпольским6 на основе изучения натурных данных, письменных и изобразительных источников, оказывается весьма близкой к тому, что изображено на двух рассматриваемых нами иконах.
Итак, к началу XVIII в. традиция в изображении островных монастырей претерпела существенные изменения. Уже отсутствует явное противопоставление стихии дикой природы и упорядоченности обители, обособленность которой не выявлена так, как прежде. Постройки приобрели конкретно узнаваемые черты и, бесспорно, имеют реальную основу. Сакральное значение острова, как периферии одухотворенного мира заменяется расположенной на нем обителью, святость которой выражена образом преподобного и благословением Христа, представленного над нею в полукружии облаков.
1. Повесть о Зосиме и Савватии. Факсимильное воспроизведение. - М., 1986. -Л. 8 об.-9.
2 БРАН. Собр. Архивного института, 56-(Житие Антония Сийского, XVII в.). Л. 171-172.
3 Цит.: по: Мильчик М. И., Ушаков Ю. С. Деревянная архитектура Русского Севера. Страницы истории. - Л., 1981. - С. 79.
4 ГАТГ. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 1592. Л. 1 об. - (Переписные книги Ниловой пустыни).
5 Прохоров Г. М. Сказание Паисия Ярославова о Спасо-Каменном монастыре //Книжные центры Древней Руси XI-XVI вв. - СПб., 1991.-С.161.
6 Подъяпольский С. С. Архитектурные памятники Спасо-Каменного монастыря XV-XVI веков //Древнерусское искусство. Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств. XIV-XVI вв. - М., 1970. - С. 457.