Валерий Александрович - человек на редкость тонкой организации каковая нечасто, но встречается в русской провинции и берет свое начало в укладе жизни да в ВЕРЕ прошлых веков. Деликатен до застенчивости. Таким я воспринимаю его в часы нашего общения и таким остался он в моей памяти.
Композитор он Богом данный, ибо музыку свою творил не благодаря образованности, а слышал ее в атмосфере нашего жития и с кажущейся мне необыкновенной легкостью только фиксировал ее на нотном стане.
Общение с ним было для меня и легким и трудным. Я чувствовал, что он и рядом и одновременно далеко. Казалось, он не хочет уходить из мира слышимых ему одному звуков. И это меня во время репетиций очень устраивало, потому что он не «давил» своим слышанием партитуры, давая мне определенную свободу. Познакомились мы с Валерием Александровичем в 1966 году в Ленинграде. К тому времени я уже был знаком с его «Немецкой» и «Русской» тетрадями. И не только знаком, а просто влюблен. Настолько верно (а главное — убедительно!) были отражены в них тончайшие душевные переживания. Слушать эти произведения я мог без конца. И естественно, попросил Валерия Александровича написать что-нибудь, по его усмотрению, для ленинградской Капеллы, которую в то время имел честь возглавлять. Ждал я терпеливо...
В 1979 году Московский академический камерный хор приехал на гастроли в Ленинград. В БЗФ был авторский концерт Г. В. Свиридова. В числе других произведений была премьера «Ночных облаков». А немного позднее я прочел в газете впечатления Гаврилина о музыке своего старшего коллеги. Статья была большая. Исполнителям же был посвящен один маленький — три-четыре предложения — абзац.
Но какой!!! Никто так точно до того (да пожалуй, и после) не выразил существо нашей исполнительской эстетики. Радость моя была безгранична. Ведь одно дело цель, которую я ставил перед собой, другое - ее достижение. Значит, не напрасно.
Вот тогда-то я и понял, почему Валерий Александрович не принес мне заказанное. Все дело в его потрясающем слышании звука, его содержательной сущности.
И после того, спустя год или полтора, приезжает Гаврилин в Москву и привозит свои «Перезвоны», Нет, конечно, стоило ждать 15 лет, чтобы получить такой роскошный подарок.
Работа над сочинением, с моей стороны, шла очень трудно. Хотелось сделать адекватно сочинению. Были письма, телефонные переговоры, споры и полуторагодовая репетиционная работа. Но, слава Богу, премьера, которая состоялась в Питере, прошла на редкость успешно.
Публикой сочинение было принято взахлеб, в отличие от некоторых музыковедов. А зря. «...Ино дело чванство!»
А на другое утро после премьеры стук в дверь моего гостиничного номера. На пороге Валерий Александрович с Наталией Евгеньевной и шампанским. «Пить надо начинать с утра, и более уже ни на что не отвлекаться...» — цитирует он, и мы празднуем его успех.
Прошли годы. На дворе уже начало новой эры. Самара. Те же «Перезвоны». И тут жизнь подтвердила гаврилинскую правду. Сочинение, в новой жизненной ситуации, не только не устарело, но стало еще значительнее, еще масштабнее. Оно, как древняя летопись, охватывает Вечность, историю Руси и житие отдельного Человека, ничего не приукрашивая и не лакируя.
Осень 2000 г., Москва