Публикуемая работа доктора исторических наук, профессора Вологодского государственного педагогического института, заслуженного деятеля науки Российской Федерации, почетного члена Российской академии образования Петра Андреевича Колесникова (1907-1996 гг.) - первая и единственная в науке кандидатская диссертация о Тотемском посаде. Она была выполнена под научным руководством известного российского историка Н. В. Устюгова и блестяще защищена в 1957 году в Москве в Институте истории Академии наук СССР.
Диссертация публикуется впервые. Благодаря своей целостности, глубокой концептуальности и богатству сведений об истории Тотьмы она сохранила свое научное и краеведческо-познавательное значение. Более того - через 44 года после защиты работа приобрела еще и значение выразительного памятника отечественной историографии времен "оттепели" второй половины 50-х годов XX века. Именно поэтому редколлегия не сочла возможным каким-либо образом комментировать или корректировать методологические позиции автора, отражавшие логику развития науки в то время.
Большой объем диссертации не позволяет опубликовать ее полностью. Окончание публикации книги П. А. Колесникова предполагается в следующем выпуске альманаха.
В издание включены фотографии Петра Андреевича, связанные с его многогранной педагогической и научно-организационной деятельностью в Вологодском пединституте (ныне - университете) в 1960-1996 годах, благодаря которой Вологда стала признанным научным центром в области отечественной истории, источниковедения и археографии.
Текст исследования, за редким исключением, воспроизводится без стилистической, орфографической и пунктуационной правки.
"Новый период русской истории" начался примерно с XVII в., когда усиливающийся обмен между областями, растущее товарное обращение, "концентрирование небольших местных рынков в один всероссийский рынок" стали вызывать действительное, фактическое слияние всех областей, земель и княжеств в одно целое, а создание "национальных связей было не чем иным, как созданием связей буржуазных"'. В области народного хозяйства не только идет процесс превращения ремесла в мелкое товарное хозяйство, но и возникли условия для создания крупного производства - мануфактуры. Начался процесс первоначального накопления, т. е. накопления капиталов и особенно экспроприации непосредственных производителей.
В этих условиях формировалась русская буржуазия и шло формирование предпролетариата, или, по выражению Энгельса, обученных предшественников современного рабочего класса.
Весь этот комплекс явлений, отражающих деятельность народных масс, заслуживает пристального внимания советской исторической науки. Разработка этих вопросов помогает не только исследовать генезис капиталистических отношений в Русском государстве, но и разоблачить буржуазных фальсификаторов истории, пытающихся любыми способами доказать извечность капитализма.
Город в социально-экономическом понимании всегда есть результат развития производительных сил, общественного разделения труда. Отсюда изучение истории русского города XVII в., изучение жизни и деятельности его населения имеют огромное значение для познания всего комплекса явлений и процессов, протекавших в стране в этот период.
В различных районах страны были свои особенности социально-экономического развития, что определенным образом влияло на положение масс, населявших города. Одним из районов Русского государства XVII в., отличавшихся некоторыми особенностями социально-экономической жизни, был район Поморья. В XV- XVII вв. так назывались русские земли, которые лежали по берегам Белого моря, Онежского озера и по берегам северных рек - Онеги, Сухоны, Сев. Двины, Мезени, Печоры. К Поморью причислялись также земли Вятки и Перми Великой.
Поморье - это край тяглого посада черносошного крестьянства. Здесь была своеобразная форма (долевая) владения землей, а также некоторыми промыслами и угодьями как в деревне, так и в поморском городе. Через Поморье в указанный период пролегал один из основных водных путей Русского государства по Сухоне и Двине к Архангельску. По этому пути совершался значительный товарный оборот страны, осуществлялись оживленные торговые сношения с европейскими государствами. По Сухоне и Двине до устья Вычегды долгое время проходили основные пути в Сибирь. Естественно, что население, особенно на самом пути, более интенсивно втягивалось в промыслово-торговую деятельность и в обслуживание своим трудом водного и гужевого транспорта. Немалое значение имел в жизни народных масс Поморья тот факт, что в районе Соли Камской, Соли Вычегодской, Серегова, Тотьмы и по берегам Белого моря была развита солеваренная промышленность, которая к концу XVII в. уже прошла длинный путь от мелких промыслов к крупным предприятиям мануфактурного типа2. Маркс отмечал экспроприирующее действие фискальной системы в феодальных государствах3, что в полной мере можно отнести и к Русскому государству, и особенно к Поморью, денежные сборы с которого в XVII в. были одной из главных доходных статей в бюджете страны4. Все это не могло не влиять на ускорение процесса экспроприации непосредственных производителей, на усиление имущественного неравенства, на процесс формирования буржуазии и предпролетариата.
Чтобы исследовать "всю совокупность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов"5, в данной работе делается попытка дать монографический очерк социально-экономической истории поморского города Тотьмы в XVII в. Это "государев" город-посад. Он органически возник у промыслов по выварке соли из подземных соляных ключей. По количеству населения, по размаху торговой и ремесленной деятельности Тотьма уступала своему соседу - Устюгу Великому, а по производству соли значительно уступала такому крупному солеваренному посаду, как Соль Камская. Если в Тотьме вываривалось в XVII в. ежегодно от 50 до 170 тыс. пуд. соли, то производство ее в Соли Камской доходило в конце века до 7 млн. пуд.6 Но и в Тотьме вкладывали свои капиталы в солеваренную промышленность такие крупные торговые люди, как гости Бахтеяр Булгаков, Василий Грудцын, Гусельниковы - Федотовы и другие. И здесь уже к 80-м гг. XVII в. все солеваренные и другие промыслы тотемских посадских людей перешли в руки посторонних посаду торгово-промышленных людей и монастырей, а солеваренные промыслы превратились в предприятия мануфактурного типа с применением на них вольнонаемного труда. Наличие мануфактуры свидетельствует не только о накоплении капиталов, вложенных в крупную промышленность, но и о наличии людей, свободных настолько от орудий и средств производства, чтобы продавать свою рабочую силу владельцам капиталов.
Маркс писал, что "так называемое первоначальное накопление есть не что иное, как исторический процесс отделения производителя от средств производства... Оно означает лишь экспроприацию непосредственных производителей, т. е. разложение частной собственности, покоящейся на собственном труде"7. Приведенный в данной работе материал, основанный главным образом на писцовых, переписных и таможенных книгах по городу Тотьме за XVII в., показывает отрыв посадских людей данного города от средств производства, показывает, как наряду с усилением имущественного неравенства более четко определяется профессиональное лицо населения ремесленно-промыслового города, как имущественное неравенство перерастает в классовое расслоение, как появлялась и количественно возрастала такая группа посадских людей, чьим единственным источником существования была работа по найму.
Исследованием всех этих вопросов и занялся автор данной диссертации.
Хронологические рамки исследования ограничиваются XVII в., когда в Русском государстве происходят такие хозяйственные сдвиги, которые дали основание В. И. Ленину считать этот век началом Нового периода в истории России. Наличие источников позволяет наиболее полно осветить историю Тотемского посада в 20-80-х гг. XVII в.
Специальных обобщающих работ по истории поморских городов XVII века в дореволюционное время не было. Небогата литература и по истории отдельных городов этого края. В большинстве случаев их история рассматривалась попутно, в связи с изучением других вопросов. Это вытекало из общих воззрений всех дворянско-буржуазных историков, которые неправильно определяли не только происхождение, но также роль и место городов в социально-экономической жизни Русского государства. Это в полной мере относится и к тем буржуазным историкам, которые изучали Поморье8.
Занимаясь историей городов, в том числе и поморских, нельзя обойтись без изучения большого труда П. П. Смирнова о городах Московского государства в XVII в.9 В этой работе дается богатый фактический материал о количестве и движении населения и в поморских городах. Не останавливаясь на разборе классификации городов, необходимо отметить ценность собранного автором материала и на этом основании сделанных выводов - о характере землевладения, особенно черного, тяглого или оброчного землевладения в городах. Именно "условное" владение землей в "государевых" поморских городах с правом закладывать, передавать по наследству и продавать ее создавало благоприятную обстановку для усиления имущественного неравенства.
Самой значительной работой по истории Поморья, вышедшей в свет в 1909-1912 гг., является двухтомное исследование М. М. Богословского о земском самоуправлении на Русском севере. Автор очень немного внимания уделяет хозяйственной жизни края, да и то вскользь, в связи с характеристикой монастырского и светского частного землевладения. Здесь упоминается и солеваренный промысел в Леденге Тотемского уезда, принадлежавший гостю Василию Грудцыну. Поморскому городу М. М. Богословский придает незаслуженно малое значение, категорически утверждая, что "город на севере играл в ходе русской жизни еще меньшую роль, чем на юге", и что "в городе и в уезде жил один и тот же черносошный мужик, занимающийся одинаково земледелием на посаде и промыслами в деревне"10. И даже там, где М. М. Богословский встречался с документами, показывавшими качественные различия между городом и деревней, говорящими о классовой борьбе между различными группами населения, он все это рассматривал только в плане юридических отношений сложившегося "обычного права"11. Несмотря на все эти отрицательные стороны указанной работы, у нее есть и положительная сторона - ее богатый фактический материал, общие статистические сведения о количестве дворов по городам и уездам Поморья в XVII в., о деятельности земских миров того времени.
Характеристику общего состояния Поморья в конце XVI - начале XVII в. дает С. Ф. Платонов в "Очерках по истории Смуты", где автор указывает и на Тотьму как на город, через который московское правительство сносилось с богатой Важской землей и в котором "существовали большая добыча соли и торг"12.
Нельзя обойти молчанием работы такого крупного историка, как С. Б. Веселовский. Прекрасный знаток архивных документов, он является автором ценных исследований, вскрывающих механизм податной системы Московского государства в XVI-XVII вв.13 В своих работах С. Б. Веселовский ограничился изучением юридически-правовой стороны вопроса и совершенно не остановился на влиянии податной системы на развитие социально-экономической жизни населения. Он говорит об упадке сошного письма и посошного обложения, но главную причину упадка объясняет явлениями фискально-технического характера. И даже там, где он касается причин социально-экономического характера, в его работе не нашлось места для освещения огромной классовой борьбы против фискального гнета. Но несмотря на все это, нельзя обойти того первоклассного фактического материала, который собрал и систематизировал С. Б. Веселовский, в том числе и по истории податной системы в Поморье. Смерть помешала ему опубликовать вторую часть второго тома "Актов писцового дела", для которого были отобраны материалы и по вопросам классовой борьбы.
Е. Д. Сташевский в работе "Пятина 142 года и торгово-промышленные центры Московского государства" использует и материалы о торгово-промышленном состоянии Тотьмы. В целом он дает более правильное представление о городах Русского Севера, но в вопросе о взаимоотношениях города и уезда в Поморье он так же неправильно утверждал, что здесь в XVII в. "посад и уезд являются почти равносильными в торговле и промыслах"14.
По истории города Тотьмы в дореволюционное время вышла всего одна работа местного краеведа В. Т. Попова15. Автор использовал опубликованные документы и статьи из истории монастырей и церквей. Истории города за XVII в. уделено всего 24 страницы, главным образом событиям 1612-1613 гг.
Поскольку главным промыслом Тотьмы является солеварение, то небезынтересно было использовать и литературу о солеваренных промыслах в Поморье. В этом плане представляет интерес работа Ф. Остроумова, опубликованная еще в 1882 г., в которой дана характеристика мелкой солеваренной промышленности Русского Севера16. Автор делает попытку исследовать артельный характер владения промыслами в более раннее время, когда в некоторых местах отдельная варница принадлежала нескольким владельцам. В XVII в. в Тотьме такого совладения уже не было, но, судя по бытовавшей еще в это время терминологии, видимо, и здесь в начальный период существования промыслов была артельная форма ведения промыслов.
Некоторые сведения о технике солеварения в Тотьме в XVII в. дают статьи в Горном журнале. Они стали печататься в 20-х гг. XIX в. в связи с углублением рассолоподъемных труб на соликамских промыслах и на казенном Леденгском промысле Тотемского уезда. Особенно интересной в этом отношении является статья П. Иванова о казенном Леденгском солеваренном промысле17.
В советское время как Поморье в целом, так и его города, особенно в плане изучения социально-экономической истории, стали вызывать живой интерес историков. Опубликовано несколько работ, в которых на конкретном фактическом материале изучаются ремесла и промыслы, превращение ремесла в мелкое товарное производство, рынки Поморья, их место во всероссийском рынке, создание мануфактур в солеваренной промышленности. Поскольку данная работа посвящена социально-экономической истории города XVII в., то конкретный анализ советской литературы необходимо начать с работ, посвященных городу этого периода.
В 1947-1948 гг. вышел капитальный труд П. П. Смирнова о посадских людях и их классовой борьбе до середины XVII в., над которым он работал более 20 лет 18. По первоначальному замыслу автора эта работа должна была составить второй том книги о городах Московского государства, но в ходе изучения поставленных вопросов он дал отдельное двухтомное исследование. Автору не удалось в полной мере показать, что борьба и восстания посадских низов были в целом борьбой против феодально-крепостнической системы. Но несмотря на это, его фундаментальное исследование является огромным вкладом в дело изучения истории русского города, в том числе и городов Поморья первой половины XVII в. П. П. Смирнов привел немало новых данных о классовой борьбе в городах, в том числе он впервые опубликовал некоторые материалы о восстании в Тотьме в 1646-1648 гг.19
В 1951 г. вышло монографическое исследование К. Н. Сербиной о Тихвинском посаде в XVI-XVIII вв.20 Это первая удачная попытка показать постепенное превращение села в город в тесной связи с ростом внутреннего рынка. Это первая попытка дать всестороннее освещение истории частновладельческого города с позиций марксизма-ленинизма. На богатейшем фактическом материале автор изучает экономическую жизнь посада, что позволило выяснить имущественное расслоение среди горожан и формы классовой борьбы на посаде. Хотя в выводах и скупо обобщен вопрос о процессе первоначального накопления, но фактический материал в тексте убедительно подтверждает не только все возрастающую дифференциацию посадского населения, но и экспроприацию мелкого производителя. Выход продукции тихвинских мелких товаропроизводителей на рынок вызвал к жизни скупщиков, которые постепенно отрезали мелких товаропроизводителей от рынка сбыта, закабаляли и разоряли их. Особенно это ярко показано на примере кузнечного ремесла., Вместе с этим показано применение в тихвинской промышленности наемного труда. Причем "наймиты были как из числа разоренных мелких товаропроизводителей, так и из числа обедневших крестьян, приходивших на посад кормитца работою своею". Труд К. Н. Сербиной имеет свою специфику - Тихвинский посад на протяжении двух веков был частновладельческим посадом Тихвинского монастыря и жители его рассматривались как "крепостные крестьяне". Отсюда наряду с общими процессами, характерными для любого типа города, здесь есть и ряд существенных моментов, отсутствовавших у других посадов и городов. Но это ни в какой мере не умаляет достоинства такого ценного исследования, которое является хорошим примером того, как нужно изучать деятельность народных масс во всей совокупности "относящихся к рассматриваемому вопросу фактов".
В 1956 г. опубликована работа А. А. Преображенского о колонизации Западного Урала, той его части, которая в XVII в. входила в состав Поморья21. Автор показывает, что бегство поморских крестьян из ранее заселенных и обжитых районов было источником заселения Кургунского края, что крестьяне Поморья бежали не только в Сибирь, но и в Приуралье. Материалы, приводимые А. А. Преображенским, расширяют наши представления об экспроприации черносошных крестьян и посадских людей Поморья.
Уже в конце 20-х гг. начали появляться работы по общим вопросам хозяйственного развития Поморья. В связи с изучением проблемы образования всероссийского рынка Поморье привлекало много исследователей. Изучались его рыночные связи и накопление торговыми людьми капиталов в сфере обращения и производства. С. В. Бахрушин в 1928 г. опубликовал статью о торговых крестьянах в XVI в., в которой он показывает деятельность крестьян Устюжского уезда, а впоследствии гостей Федотовых - Гусельнико-вых22. Источники по истории тотемских солеваренных промыслов дают новые сведения о том, как, накопив капиталы в торговле, Федотовы - Гусельниковы вкладывали их в солеварение в Тотемском усолье. В статье "Промышленные предприятия русских торговых людей"23 С. В. Бахрушин основное внимание уделил анализу социально-экономических отношений на соляном промысле Н. А. Св-тешникова. Здесь же он дает краткие сведения о деятельности крупных торговых людей и солеваров Поморья Усовых- Грудцыных и И. П. Панкратьева. Если последний только пытался завести соляной промысел в Тотемском уезде, то Усовы - Грудцыны имели здесь самое крупное солеваренное предприятие. Несколько работ посвятил Поморью советский историк К. В. Базилевич, особенно торговой деятельности и торговым связям Устюга Великого24. В 1936 г. он опубликовал сборник документов о городских восстаниях в Московском государстве XVII в., в котором впервые ввел в научный оборот большое количество материалов о восстании в Устюге Великом в 1648 г.25
Рыночным связям и вовлечению в торговые операции посадских людей и крестьян Поморья посвящены две работы И. С. Макарова26. Во всех перечисленных работах авторы подходили к проблеме рынка в первую очередь как к проблеме обмена. В 40-х гг. Н. В. Устюговым было положено начало изучения товарного производства в промышленности Поморья, исходя из указаний В. И. Ленина о ремесле и мелком товарном производстве27. Автор уделил основное внимание изучению посадского ремесла, в котором наиболее ярко проявлялся переход к работе на рынок. Автор вводит в научный оборот большой материал из таможенных и писцовых книг поморских городов, в том числе и Тотемского посада. Первой большой работой о рынке и рыночных связях Устюга Великого было исследование А. Ц. Мерзона28. В своей кандидатской диссертации, основанной на детальном анализе таможенных книг за вторую четверть XVII в., автор рисует широкую картину торговой и ремесленно-промысловой деятельности населения этого города, показывает его место во всероссийском рынке. Исследование производственно-торговой деятельности жителей этого города продолжил Ю. А. Тихонов. Представляет большой интерес его статья29, в которой автор исследует товарное производство на Великоустюжском посаде и в Устюжском уезде, показывает, как с расширением рынка возрастали размеры сбытовых операций, как увеличилась связь мелкого производства с торговым капиталом, в первую очередь со скупщиками готовой продукции. В защищенной в 1954 г. кандидатской диссертации Ю. А. Тихонов приводит интересный материал о том, как развитие товарного производства в промышленности и сельском хозяйстве увеличивало численность разорявшихся производителей. Автор сообщает, что в отдельные годы на работу в солеваренную промышленность Урала уходило до 270 человек посадских людей и крестьян.
Из частных вопросов социально-экономической истории Поморья советские исследователи уделили большое внимание главным образом двум: солеварению и обслуживанию водного транспорта. Это и понятно, поскольку транспорт и солеварение привлекали наибольшее число работных людей, и изучение транспорта и солеваренных предприятий позволяет выяснить ряд интересных социально-экономических проблем.
А. А. Введенский в статье "Заметки по истории труда на Руси"30 поднимает вопрос о положении одной из самых многочисленных групп работных людей XVII в. - транспортных работных людей, обслуживавших Сухоно-Двинский водный путь. Здесь впервые была полностью опубликована "заодиночная запись" нижнесухонских носников (речных лоцманов), устанавливавшая права и обязанности корпорации тотемских и устюжских носников. В 1940 г. Н. В. Устюговым была опубликована статья "Работные люди на Сухоно-Двинском водном пути в первой половине XVII в."31. Посвященная частному вопросу, работа решает ряд общих вопросов в связи с изучением деятельности народных масс. В ней впервые всесторонне освещаются положение и условия труда всех категорий работных людей, обслуживавших Сухоно-Двинской водный путь в первой половине XVII в.
Уже в 20-х гг. появляется ряд статей и работ, посвященных истории солеваренной промышленности Поморья. В первую очередь нужно отметить статью А. А. Введенского о положении работных людей на сольвычегодских солеваренных промыслах Строгановых32. Характеристике беломорских соляных промыслов Соловецкого монастыря посвящена вышедшая в 1927 г. монография А. А. Савича33.
Исследование основано на богатом фактическом материале, но автор не раскрывает экономическую природу солеваренных предприятий. Большую ценность представляет статья В. Г. Геймана "Соляной промысел гостя И. Д. Панкратьева в Яренском уезде в XVII в."34.
Автор впервые привел материалы, позволяющие судить об организации работ на промысле.
Заканчивая обзор литературы, необходимо остановиться на опубликованном Н. В. Устюговым в 1957 г. фундаментальном исследовании о солеваренной промышленности Соли Камской в XVII в.35 Для изучения этой проблемы автор взял солеваренную промышленность, в которой "с наибольшей отчетливостью проявились черты, характерные для капиталистического пути развития промышленности". И поскольку одна соликамская солеваренная промышленность давала соли в несколько раз больше, чем все остальные центры солеварения вместе взятые, то автору действительно удалось показать не только характерные особенности развития капиталистических отношений, но и сделать общий вывод. Автор пишет:
"То, что характерно для солеваренной промышленности Соли Камской, характерно для русской солеваренной промышленности в целом"36. Это подтверждается и конкретным материалом по истории солеваренной промышленности Тотьмы. Показывая процесс экспроприации и имущественного расслоения посадского населения Соли Камской, раскрывая взаимоотношения солепромышленников с наемными работными людьми, автор делает правильный вывод, что отношение работных людей к владельцам соляных промыслов - это "отношение наемных рабочих к предпринимателю". Данная работа имеет большую ценность для всех, кто занимается исследованием генезиса капиталистических отношений, кто изучает историю народных масс городов и районов страны, где масса населения была занята обслуживанием соляных промыслов.
В советский период специальных работ по истории города Тотьмы, как и монографических исследований по истории других поморских городов XVII в., не опубликовано.
Настоящая работа построена на архивном материале. Основным источником послужили следующие фонды Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА): "Писцовые и переписные книги", "Городовые книги", "Приказные дела старых лет", "Приказные дела новой разборки", "Рукописное собрание Ф. Ф. Мазурина", "Ландратские книги и ревизские сказки"37.
Большую ценность представляют общие источники статистико-экономического содержания - писцовые и переписные книги. За XVI в. не найдено ни одной такой книги по Тотьме. В XVII в. было 6 общих описаний Тотьмы и ее уезда, и все книги этих описаний сохранились в подлинниках или в списках. Ни одна из книг не публиковалась. Список с дозорной книги писцов князя Ивана Андреевича Козловского и дьяка Марка Мартемьянова 1619-1620 гг.38 дает интересные данные об объеме запустения, о его причинах. Так, записывается пустое дворовое место О. Григорьева, писцы указывают, что владельца двора "убили литовские люди в 121 г.", а 3 копны сена с этого места собирает посадский человек Иван Харламов; владелец пустого дворового места Л. Варнавин умер в 1598 г., а владелец другого пустого дворового места Н. Саб-лин умер в 1574 г.39 Такие данные позволили выяснить движение населения на посаде начиная с 70-х гг. XVI в. Еще более ценным источником является подлинная писцовая книга 1623-1625 гг. писцов Фоки Ратманова Дурова и подьячего Остафья Колюпанова40. Вернее, это второй экземпляр подлинной книги, так как первый ее экземпляр сгорел во время пожара в 1626 г. Писцам было поручено по черновым книгам написать новую книгу, которая неплохо сохранилась до наших дней, только утрачено несколько первых листов с описанием тотемского острога. Книга имеет ряд преимуществ перед писцовыми книгами этого периода других городов. Тотемские писцы подробно перечисляли размеры дворов с указанием площади не только двора, но и отдельно огородов и хмельников; здесь указаны сенокосные и пахотные угодья каждого дворовладельца. При этом писец отмечал, чей был двор по предыдущему описанию. Правда, в период между описями этот двор мог переходить из рук в руки несколько раз, но наличие записей о сделках на недвижимое имущество в таможенных книгах позволило в большинстве случаев проследить и всех владельцев двора между описями. Подробно описаны размеры лавок, кузниц, варниц, рассолоподъемных труб с указанием, кому эти промыслово-торговые и ремесленные объекты принадлежали ранее, на каких условиях приобретены последним владельцем и каковы юридические права владения (по старине, по разделу, по купчим, по данным воевод, по духовной, по закладным и т. д.). Хотя профессиональный облик тотьмян дан нечетко, но деление на "лучших", "средних", "молодших", "худых" статейных людей дано персонально по каждому двору с итогами в конце писцовой книги по каждой категории, что позволило определить имущественное и профессиональное лицо посада. Подробно перечислены все бобыли. Но кроме домовладельцев и их совладельцев, никто из членов семьи не учитывался41. В книге не только перечислены запустевшие угодья, но в ряде случаев указаны причины пустоты и где их владелец.
После "навального" письма (т. е. после тяжелого налогового обложения, установленного писцами) Ф. Дурова и О. Колюпанова, началось массовое бегство с посада. В 1633 г. правительство посылало специального агента Михаила Борисовича Бороздина для выяснения степени запустения и розыска беглецов. В начале 40-х гг. воеводе Ивану Малыгину было поручено еще раз проверить пустоту. И если М. Б. Бороздин нашел на посаде 40 пустых дворов, то И. Малыгин не только отметил "оживление" этой пустоты, но и сообщил, что число дворов на посаде увеличилось с 219 до 319. К сожалению, ни в подлиннике, ни в списках книги Малыгина не найдены. Известно, что правительство в 1645 г. утвердило их и дало указание взыскать подати за все годы в соответствии с данными этих книг. В ответ на это летом 1646 г. начинается восстание в Тотьме и Тотемском уезде. Несмотря на ходатайства тотьмичей о проведении нового описания, им в этом было отказано, а вместо описания была проведена в 1646 г. перепись.
Перепись проводили писцы князь Иван Семенович Вяземский и подьячий Леонтий Нестеров. Подлинник этой книги полностью не сохранился. В хорошем состоянии находится список с переписной книги42. Эта книга по неизвестным причинам не была уничтожена. Она имеет то преимущество перед многими книгами по другим городам, что в ней, наряду с перечислением всего мужского состава дворов, указано, к какой социальной категории посадского населения относится каждый глава семьи. Это дало возможность проследить не только количественные, но и качественные изменения состава горожан.
Только в 1676 г. добились тотьмичи назначения нового общего описания. В 1676 г. описание начали писцы Богдан Григорьевич Засецкий и подьячий Емельян Телицын. В 1677 г. они получили распоряжение прервать описание и произвести перепись, которая была ими закончена в 1678 г., после чего они продолжали описание. Сохранились в подлиннике как переписная книга 1677-1678 гг.43, так и писцовая книга 1676-1679 гг.44 Обе эти книги составлены, "примеряясь" к прежним, но в данной писцовой книге перечислено и все мужское население.
Уже в период самого описания тотьмичи жаловались, что писцы сильно "норовили соляным промышленникам, гостям и гостиной сотне и монастырям", что они этим описанием еще больше разорили посадских людей и крестьян. Сразу же начались ходатайства о новом описании. Бегство с посада было настолько большим, что в 1687 г. началось новое описание, которое было проведено воеводой Тотьмы Никифором Кондратьевичем Озеровым и подьячим Иваном Гордеевым. Описание было закончено в 1688 г., но книги не были утверждены. Подлинной писцовой книги не найдено. В ЦГАДА хранится список с писцовой книги45. И эта книга имеет те же достоинства, что и предыдущие.
После 1688 г. до 20-х гг. XVIII в. ни описаний, ни переписи не было. В фонде "Ландратские книги и ревизские сказки" найдена переписная книга посадского населения Тотьмы за 1722-1724 гг.46 Слабой стороной этого источника является отсутствие указаний на занятия и имущественное положение населения. Путем сверки личного состава города за 1688 и за 1724 гг. удалось выяснить, кто остался на посаде, кто совершенно выбыл, а кто в 1724 г. находился "в работе" или "в торгах" в Петербурге и других городах страны. Ценным источником для выяснения имущественной дифференциации явилась роспись 1639 оброчных угодий посада, в которой перечислены не только все лавки, амбары и кузницы, но и указано, когда они куплены или построены47. Приходная книга посадских земских целовальников на земский расход за 1667 г. дала возможность выяснить имущественное неравенство на посаде в 60-х гг. XVII в.48 Другой группой источников, которые были привлечены для работы над данной темой, были таможенные книги. Не случайно, что именно советская историография, в центре внимания которой является изучение социально-экономических проблем, так широко использует эти источники. К. В. Базилеевич в начале 30-х гг. дал характеристику таможенным книгам как важнейшему историческому источнику49. С тех пор достигнуты ценные результаты в деле изучения социально-экономической истории по материалам делопроизводства внутренних таможен.
По Тотьме, как по Устюгу Великому и Соли Вычегодской, сохранилось много таможенных и кабацких книг, которые по богатству своих записей имеют большое значение, выходящее за локальные рамки двух городов. В ЦГАДА в фонде "Городовые книги" хранятся таможенные книги по Тотьме за 37 лет, охватывая с небольшими перерывами время с 1627 по 1677 г. Книги по Тотьме № 12, 12а, 32/2, 35, 62 и 64 опубликованы Институтом истории АН СССР50, но их содержание не подвергалось обработке, остальные таможенные книги детально никем не изучались51. Книги № 2, 4, 5, 7, 15а, 23, 28, 30, 82852, 33, 37, 40, 42, 45, 46 6, 48, 53а, 59 сохранились хорошо, книги № 6, 9, 11, 14, 16, 17, 20, 21, 24, 25 и 27 имеют дефекты (нет начала или окончания книг), но частично могут быть использованы. Книгами № 10, 58 и 60 совершенно не удалось воспользоваться в силу их ветхости. Все эти книги беловые. С 1 января 1636 г. по 1 января 1638 г. таможенные сборы были отданы на откуп, поэтому за этот период таможенных книг нет. Книга № 25 является копией с черновых записей за время с 1 сентября 1646 г. по 10 августа 1647 г. Подлинник черновых записей за этот период по требованию Устюжской четверти был отправлен в Москву. В связи с чем это было сделано, выяснить не удалось, но сохранившаяся роспись всех черновых книг и тетрадей, что велись в таможенной избе, со всей полнотой характеризует таможенное делопроизводство. Черновые записи велись тогда раздельно по следующим вопросам: сбор явочной пошлины с проезжих людей, сбор рублевой пошлины с торгов иногородних людей, сбор явочной пошлины с тотемских посадских людей и уездных крестьян, сбор пошлин с торгов посадских людей, сбор пошлин с тарханщиков, книга записей несобранных пошлин с тарханщиков53, сбор конской пошлины, книга сбора пошлин в Усть-Толшменской таможне, книга "дровяная и всякому лесу". Из всех этих записей в конце года составлялась одна сводная беловая книга. Структура беловых тотемских таможенных книг была проще великоустюжских. Приходная их часть до 1654 г. включала следующие 4 книги: 1) книга сбора про-плавных, проезжих и явочных пошлин со всех категорий людей (только в книге № 21 отдельно выделялся сбор этих пошлин с иноземцев); 2) книга сбора всех пошлин с торговых оборотов иногородних людей, сбора пошлин с тотемских солеваров за проданную и оставшуюся непроданную своей выварки соль, сбор походного сбора с носников; 3) книга сбора с торговых оборотов посадских людей и крестьян из уезда; 4) книга не взятых пошлин с тарханщиков.
В годы большого привоза галичского хлеба и государственной закупки хлебных запасов работали таможни в Усть-Толшменском и Ихалице. В устье этих рек привозимый хлеб грузился в речные суда - лодьи - и отсюда отправлялся к Архангельску. В таможенных книгах за эти годы отдельно записывался сбор пошлин по этим таможням.- С начала 40-х гг. XVII в. началась вестись таможенная книга отдельно по Леденгскому усолью, когда там начали солеварение Иван Якимов Усов-Грудцын и Денис Выдрин; с 40-х гг. велась еще книга сбора пошлин с тарханщиков, лишенных привилегий. Во всех книгах за каждый месяц дана общая сумма собранных пошлин, а в книге сбора пошлин с посадских и волостных людей помесячные итоги подводились по 4 разделам:
а) сбор на площади "с хлеба померу" с крестьян;
б) сбор на площади с мелких товаров;
в) сбор у варниц с мелкой покупки соли;
г) общая сумма всех пошлин за месяц.
Сбор пошлин по волостям не выделялся в отдельную книгу, а общая сумма собранных таможенных пошлин заказными целовальни-ками по каждой волости записывалась отдельно в книге № 3. Во всех таможенных книгах есть краткие расходные записи, но не всегда приложена книга не взятых пошлин с тарханщиков.
Таможенный устав 1653 г. в Тотемской таможне вступил в силу с 23 марта 1654 г. Изменилась и конструкция книг, так как не стали собирать проплавных, проездных и явочных пошлин. Теперь на первом месте идет запись о сборе подоходного налога с нижнесухонских носников, затем следует книга сборов пошлин с иногородних людей и тотемских солеваров, третьей частью таможенных книг является запись сбора пошлин с торгов посадских людей и волостных крестьян. В годы, когда сбор пошлин по Леденгскому усолью не был на откупе у солеваров Василия Брудцына и Дениса Видрина, то велась книга сбора пошлин отдельно и по этому усолью. По-видимому, таможенные головы долгое время после 1653 г. вели еще книгу несобранных отмененных пошлин (для сопоставления с суммами сборов до 1653 г. и для объяснения причин недобора пошлин). Удалось найти только две такие книги (№ 46 за 1663/1664 г., № 48 за 1664/1665 г.). С 1674 г. выделена в особую книгу запись сбора пошлин в зимнее время с крестьян Важского уезда, особенно с крестьян Кокшенгских волостей этого уезда, с их торговли хлебом и другими товарами.
До 23 марта 1654 г. тотемские таможенные головы руководствовались Уставной таможенной грамотой от 1 сентября 1622 г.54 О наличии уже в XVI в. таможни в Тотьме говорится в данной 1514 г. на пустошь Голодяиху55, но давалась ли Тотьме таможенная грамота в XVI в., установить не удалось56. Какие же данные мы можем получить, исследуя тотемские таможенные книги, какие трудности возникают при работе с ними?
Во-первых, в них, как и во всех таможенных книгах, очень часто таможенная администрация, сводя свои записи в беловую книгу, объединяла в одну графу не только разных лиц, но и разные товары; причем, суммируя записи, она объединяла иногородних торговых контрагентов различных областей страны; кто из перечисленных продал горох, а кто пшеницу или лапти - выяснить невозможно. Это затрудняет как учет товаров, так и районирование их. Во-вторых, без тщательной сверки участников торговых оборотов с данными писцовых и переписных книг совершенно невозможно сделать правильные выводы об участии в торгово-промысловой деятельности волостных крестьян Тотемского уезда, не говоря уже о крестьянах иных уездов, так как на принадлежность к крестьянам в большинстве случаев не указывалось; обычно все тотемские посадские люди и крестьяне записывались одним термином - "тотьмянин". Нужно учесть, что мелкая крестьянская торговля облагалась пошлиной без записи в книгах57. Не останавливаясь на общих особенностях таможенных книг как источнике о ремесленно-промысловой и торговой деятельности населения в XVII в.58, нужно остановиться лишь на том, что дали таможенные книги Тотьмы для изучения социального положения посадских людей, для изучения проблемы первоначального накопления и складывания рынка рабочей силы в XVII в. Тотемские таможенные книги являются единственными книгами таможен поморских городов, в которых регистрировались в течение всего века торговые обороты с недвижимым имуществом. В них мы находим подробные записи всех сделок на куплю и продажу варниц, кузниц, лавок, дворов, огородов, хмельников, пашенных и сенокосных угодий как на посаде, так и в уезде. Причем обычно запись была довольно подробная с указанием размеров объекта, на основании чего владел продавец продаваемым имуществом. Очень часто встречаются записи обмена дворами и угодьями. Детальный анализ этих материалов дал возможность проследить развитие товарно-денежных отношений, появление лиц, занимавшихся вкладыванием капиталов в земельные угодья и промыслы, а возможно, что здесь уже появлялись и лица, занимавшиеся скупкой и перепродажей недвижимого имущества.
Как и во всех таможнях, в Тотьме взимались проезжая и прохожая пошлины не только с торгово-промышленных людей, но и со всех категорий работных людей. Со всех, кто ехал "наймоваться на работу", кто возвращался с работы, со всех судовых ярыжных - этих северных бурлаков, с проводников-извозчиков, что проезжали мимо Тотьмы на лошадях с товарами, - со всех этих работных людей взималась пошлина по 5 д. с человека. В Устюге Великом и в Соли Вычегодской с таких людей брали пошлину по 4 д. с человека. Кроме этого, тотемские таможенные книги до 1653 г. были единственными книгами, в которых фиксировался сбор подоходного налога с заработков носников (речных лоцманов), водивших суда на участке между Тотьмой и Устюгом Великим. Анализ этих данных позволил выяснить не только интенсивность судоходства на этом участке Сухоно-Двинского водного пути, но и определить, какое количество работных людей требовалось здесь для обслуживания речного транспорта. Вместе с этим мы имеем возможность получить некоторое представление о движении рабочей силы, о местах скопления работных людей для найма на суда, о рынках рабочей силы для обслуживания транспорта. Правда, такая регистрация велась только до 1654 г. Но и полученные материалы за первую половину XVII в. представляют значительный интерес.
Сохранились 33 кабацкие книги59. Только в 4 книгах (№ 57а, 61, 63 и 65) есть сведения, у кого именно кабак покупал хмель, мед, хлеб, солод, чем и определяется особая ценность этих книг. Все остальные книги беловые с общими записями о производстве и продаже вина, пива и меда.
Прежде чем перейти к характеристике актового материала, остановимся на значении такого документа, как опубликованная уже "Роспись, как зачать делать новая труба на новом месте"60. Документ найден в XIX в. у тотемских трубных мастеров, датируется одними исследователями XVI в., другими - началом XVII в., но все согласны, что "Роспись" отражает богатый опыт солеваров более раннего времени. Это подробное рукописное руководство по организации бурения глубинных скважин для получения рассола подземных вод, руководство по использованию прорытой скважины с наставлением о действиях на случай аварий. Наличие более 120 специальных технических терминов, логика и последовательность изложения дают основание назвать автора этой "Росписи" первым древнерусским горным инженером. Недаром инженеры и специалисты Горного ведомства начала XIX в. руководствовались ею при бурении скважины глубиной в 120 сажен в Леденгском усолье. Анализ "Росписи" с привлечением актового материала дает возможность сказать следующее. Этот документ не является подлинником, а лишь одной из копий с него. В приписке есть указание, что "при подлинной росписи пишет: такова роспись писана Сенькиной рукой". Значит, имелась подлинная роспись еще более древнего происхождения, следовательно, имелись и копии, которыми пользовались мастера на Тотемском и Леденгском усольях. Что подлинная "Роспись" составлена в конце XVI в., доказывают две первые приписки к ней скорописью XVII в. В этих приписках трубный мастер перечислил размеры всех труб и шестов, которые он использовал при бурении трубы Захарьи. При этом во второй приписке о шестах он назвал трубу новой, т. е. заново проходимой, а не углубленной старой трубой, которую в таких случаях называли "наставкой". По писцовым книгам Тотемского усолья, уже в 1619 г. и затем до конца XVII века эта труба все время числится как наиболее производительная. Значит, труба проходилась до 1619 г. и скорее в конце XVI века по тотемским купцам-мореходам,, так как вряд ли в трудный период 1600-1619 гг. проводилась хотя бы одна новая труба (как раз на это время падает запустение многих труб). Если же это так, то даже известная копия появилась раньше 1619 года, а подлинник тем более не позднее конца XVI в. Изложение в "Росписи" технического процесса бурения, а особенно две первые наиболее ранние приписки о бурении трубы Захарьи на глубину 88 саж. доказывают, что "Роспись" составлена в Тотьме, так как в конце XVI в. и начале XVII в. скважины такой глубины были только в Тотемском усолье.
Есть некоторые основания предполагать, что автором руководства по ударному бурению глубоких скважин является тотьмич мастер Семен, названный справедливо авторами "Истории Москвы" "своего рода древнерусским горным инженером"61. Имена всех трубных мастеров Тотемского усолья в XVII в. нам известны, и среди них нет ни одного Семена. В XVI в. в Тотьме был солевар Семен Степанович Сабля, живший примерно в период с 1520 по 1588 г. Род Саблиных - один из самых древних из числа тотем-ских солеваров. Его дед Артемий Григорьевич Сабля уже в 1500 г. построил Ильинскую церковь у варниц, а некоторые соляные трубы носили имя его прадеда - Григория Сабли. Видимо, в XVI в. с появлением Строгановых род Саблиных скудеет, и к концу своей жизни Семен Степанович Саблин потерял свои промыслы, был трубным мастером. По переписям XVII в., за Саблиным уже не числится ни труб, ни варниц62.
В ЦГАДА, в фонде рукописного собрания Ф. Ф. Мазурина, есть 13 приходо-расходных книг Прилуцкого монастыря по Тотем-скому соляному промыслу (самая ранняя за 1610 г. и наиболее поздняя за 1723 г.), несколько таких книг обнаружено в Вологодском областном архиве. В фонде городовых книг в ЦГАДА есть 4 при-ходо-расходные книги тотемского отписного на государя соляного промысла во 2-й половине XVII в. Эти книги ценны тем, что дают возможность проследить технологический процесс солеварения, потребность в рабочей силе по обслуживанию соляной варницы, системы оплаты, в какой мере работные люди соляных промыслов постепенно становятся профессиональными рабочими63. Слабая сторона этих источников в том, что большинство из них не дает полных сведений за весь хозяйственный год.
Незначительная часть актового материала по Тотьме XVII в. была опубликована в Русской исторической библиотеке, в актах исторических и других изданиях Археографической комиссии. Автор работ "Сошное письмо" и "Акты писцового дела" С. Б. Веселовский, опубликовавший ряд документов по Тотьме, по свидетельству П. П. Смирнова, не успел опубликовать свои рукописи ко 2-й части второго тома актов, где были собраны им материалы о восстании в Тотьме в 1646 г.64 Нам удалось найти в ЦГАДА ряд документов о событиях 40-х гг., кульминационным пунктом которых было восстание в 1646 г. Использованный актовый материал хранится в ЦГАДА в фонде "Приказные дела старых лет" и "Приказные дела новой разборки". Наибольшее число документов - это грамоты московский администрации и отписки на них тотемских воевод, земских старост и таможенных голов, а также масса челобитных от имени посадских и уездных людей по вопросам, главным образом тягла. Ценность их в том, что часто именно здесь приводятся документы более раннего периода, ссылки на грамоты и данные XVI в. Ко второй группе актовых документов относятся судебные дела, из которых узнаем конкретные стороны живой действительности посада того времени. К сожалению, почти не сохранилось разного рода подрядных и договорных записей, очень мало поручных записей, без чего невозможно дать полную картину положения феодально зависимых и вольнонаемных людей.
Были просмотрены и материалы, опубликованные в "Вологодских губернских ведомостях" и в "Вологодских епархиальных ведомостях".
Работа состоит из введения, пяти глав и заключения.
В первой главе рассматриваются движение населения, количественные и качественные его изменения, даются общие сведения об усилении имущественного неравенства, о более четкой профессионализации посадских ремесленников, об экспроприации посадской бедноты и о начавшемся процессе социального расслоения.
Вторая глава посвящена характеристике ремесла и промыслов на посаде, особенно участию населения Тотьмы в обслуживании солеваренных промыслов и речного транспорта. Вскрытые в первой главе социальные явления здесь рассматриваются в разрезе каждого ремесла и промысла, в разрезе каждой социальной группы посада.
В третьей главе изучается землевладение в поморском городе и его особенности в условиях развивающихся товарно-денежных отношений, что способствовало захвату земельного фонда города уже не беломестцами (со второй половины XVII в.), а зажиточной частью посада, способствовало переходу к производству сельскохозяйственных продуктов на рынок.
Четвертая глава содержит данные об ассортименте товаров и товарном обороте тотемского рынка, о рыночных связях Тотьмы.
В пятой главе на примере Тотемского посада рассматривается экспроприирующее влияние фискальной системы феодального государства, а также рассматриваются формы классовой борьбы и антифеодальные восстания в Тотьме в XVII в.
В заключении подводятся общие итоги исследования.
1. Ленин В. И. Соч. Т. 1. С. 137-138.
2 Очерки истории СССР. XVII век. АН СССР, 1955 г.; Устюгов Н. В. Солеваренная промышленность Соли Камской в XVII веке. М., 1957.
3. Маркс К. Капитал. Т. 1. М. 1955. С. 760.
4Beceлoвcкий С. Б. Сошное письмо. Т. 1, 1915. С. 184-185.
5. Ленин В. И. Статистика и социология. Соч. Т. 23. С. 266.
6. Устюгов Н. В. Указ. соч. С. 6.
7. Маркс К. Капитал. Т. 1. М., 1955. С. 719, 764.
8. Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1909; Л а п п о-Данилевский А. С. Организация прямого обложения в Московском государстве. СПб., 1890; Чечулин Н. Д. Города Московского государства в XVI в. СПб., 1889; Ильинский А. Г. Городское население Новгородской области в XVI в.; ЖМНП. 1873. № 6; Богословский М. М. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. Т. I, II. М., 1909-1912 и др.
9. Смирнов П. П. Города Московского государства в первой половине XVII в. Т. 1. Вып. 1, 2. Киев, 1917-1919. Хотя второй и наиболее значительный по содержанию выпуск этой работы вышел после Октябрьской революции, но работа в целом была выполнена до революции. По приемам обработки материала, по методам исследования она относится к дореволюционным работам.
10. Богословский М. М. Указ. соч. Т. 1. С. 115, 124.
11. Из сносок на использованные документы по фонду "Приказные дела старых лет" видно, что автор просматривал дело № 148 за 1647 г., дело № 30 за 1950 г. и другие, в которых содержится материал о восстаниях в Тотьме, но он не обратил на это должного внимания и даже не упомянул об этих движениях.
12. Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты. Изд. 3. СПб., 1910. С. 13-14.
13. Веселовский С. Б. Семь сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования Михаила Федоровича. М., 1908; Веселовский С. Б. Сошное письмо. Т. 1. М., 1915. Т. 2. М., 1916; С. Б. Веселовский собрал и опубликовал материалы по истории прямого обложения - "Акты писцового дела". Т. 1. М., 1913; Т. 2. М., 1917.
14. Сташевский Е. Д. Пятина 142 г. и торгово-промышленные центры Московского государства. ЖМНП. 1912. № 5. С. 106.
15. Попов В. Т. Город Тотьма Вологодской обл. Вологда, 1886.
16. Остроумов Ф. Древнерусские солеваренные товарищества. Устои. 1882. № 5, 8-10.
17. Иванов П. Описание труб на казенном Леденгском солеваренном заводе, устроенных для добычи рассола. Горный журнал. 1826. Кн. 1-2, 7-8.
18. Смирнов П. П. Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII в. Т. 1. М., 1947; Т. II. М., 1948.
19 Указ. соч. Т. II. С. 62-67.
20 С е р б и н а К. Н. Очерки из социально-экономической истории русского города. Тихвинский посад XVI-XVIII вв. М.; Л., 1951.
21 Преображенский А. А. Очерки колонизации Западного Урала в XVII-начале XVIII в. М., 1956.
22. Бахрушин С. В. Торговые крестьяне в XVII в. Ученые записки Института истории РАНИОН. Т. V. М., 1928. С. 252-270; см. также: Бахрушин С. В. Научные труды. Т. 2. М., 1954. С. 118-133.
23 Исторические записки. Кн. 8. М., 1940. С. 98-128. См. также:
С. В. Бахрушин. Научные труды. Т. 2. М., 1954. С. 224-255.
24. Базилевич К. В. Крупное торговое предприятие в Московском государстве в первой половине XVII в. Л., 1933.
25 Городские восстания в Московском государстве XVII в. Сборник документов. М.; Л., 1936.
26 М а к а р о в И. С. Волостные торжки в Сольвычегодском уезде в XVII в. Исторические записки. Кн. 1. М., 1937. С. 193-219; Пушной рынок Соли. Вычегодской в XVII в. Исторические записки. Кн. 14. М., 1945. С. 148-169.
27 У с т ю г о в Н. В. Из истории металлургии Поморья в первой половине XVII в. // Вопросы истории. 1946. Кн. 2-3. С. 127-132; Ремесло и мелкое товарное производство в Русском государстве XVII в. // Исторические записки. Кн. 34. М., 1950, С. 166-197.
28. М е р з о н А. Ц. Рынок Великого Устюга во второй четверти XVII в. М., 1948. (Рукопись кандидатской диссертации.)
29 Тихонов Ю. А. Рынок Устюга Великого в середине XVII в. // Исторические записки. Кн. 39. М., 1952. С. 204-228.
30 Архив по истории труда в России. Кн. 3. Пг., 1922. С. 51-70.
31 Исторические записки. Кн. 6. М., 1940. С. 167-194.
32. Введенский А. А. Служащие и работные люди у Строгановых // Труд в России, 1926. Кн. 1. С. 54-71.
33 С а в и ч А. А. Соловецкая вотчина в XV-XVII вв. Пермь, 1927.
34 Летопись занятий Археографической комиссии. Вып. XXXV. Л., 1929. С. 11-38.
35. Устюгов Н. В. Солеваренная промышленность Соли Камской в XVII в. М., 1957.
36 У с т ю г о в А. В. Указ. соч. С. 6.
37 Поскольку все эти фонды из одного архива, то в дальнейшем при ссылке на источники будут даваться названия только фондов, наименование архива указываться не будет.
38 Писцов, и переп. книги. № 479. Лл. 1-369 об. занимает дозорная книга, а с л. 370 идет выписка из окладной книги Устюжской четверти.
39 Писцов, и переп. кн. № 479. Л. 6, 9, 15 об.
40 Писцов, и переп. кн. № 480 (описание посада и владений монастырей и Ольги Строгановой), № 486 включает описание волостей уезда.
41 Вот образец записи в этой книге: "Во дворе худой человек Тренка Савельев, что бывало Оники да Кирилка Олексеевых, а после бывало Иванка Тепля-кова; двора вдоль и с огородом 25 сажен, поперег пять сажен с полусаженью, да того ж огороду позади 14 сажен, поперег 11 сажен; владеет по порядной; а промысел его: торгует рогожеми и на судах ходит в ярыжных. Во дворе молодчей человек Мишка Иванов сын Шилников, что бывало Оники да Кирилка ж Олексеевых; двора и с огородом 25 сажен, поперег пять сажен с полусаженью, да того ж огороду позади 14 сажен, поперег 11 сажен; владеет по купчей; промысел его: торгует в лавке мелким щепетинным товаром..." (Писц. и переп. кн. № 480. Л. 47-48).
"...Лавка Дружинки Киприянова сына Кубасова, что бывало Красика Олександрова; в длину 4 сажени, поперег 3 сажени; торгует из ней мелким товаром. Место лавочное Семенки Симакина, что бывало Иванка Фомина; в длину 4 сажени, поперег 3 сажени без трети..." (там же. Л. 109).
42 Писц. и переп. кн. № 15049. А подлинник не имеет окончания. По С. Б. Веселовскому, он находится в Городовых книгах по Тотьме - № 26. Л. 504 и далее (Сошное письмо. Т. II. С. 635). Нам воспользоваться им не удалось, так как данная книга по Тотьме ветхая и до реставрации не выдавалась.
43 Писцов, и переп. кн. № 15050.
44 Писцов и переп. кн. № 482 (город, посад и окологородная волость), № 483-485 включают описания волостей и итоги по уезду. Сохранилась копия, находится в этом же фонде № 890.
45 Писцов, и переп. кн. № 891. Есть второй список, но в нем сохранилось только описание уезда; находится в этом же фонде за № 15048.
46 Указанный фонд. № 4516.
47 Приказн. дела ст. лет, 1639. Д. 31.
48 Город кн. по Тотьме. № 52/2.
49. Базилевич К. В. Таможенные книги как источник экономической истории СССР. Проблемы источниковедения. № 1. 1933. Базилевич К. В. К вопросу об изучении таможенных книг XVII в. Там же. № 2. 1936.
50 Таможенные книги Московского государства XVII в. Т. 1. М.; Л., 1950. Т. П. М., 1951; Т. III. М., 1951. В дальнейшем при сносках ТК. Т. 1. и т. д.
51 Частично книги № 2, 4 и др. использовались Н. В. Устюговыч при изучении ремесла и промыслов.
52 Эта книга хранится в фонде "Приказы, дела новой разборки".
53 Тарханщиками назывались лица и организации, получившие право беспошлинного провоза товаров и беспошлинной торговли. В тарханных грамотах указывалось, какое количество и каких товаров можно было беспошлинно провозить и продавать. Если тарханщик вез и продавал больше, чем указывалось в грамоте, то за весь излишек он обязан был платить пошлину на общих основаниях.
54 Город, кн. по Тотьме, № 1в. Л. 2 об.-24; опубликована в Сборнике Муханова, изд. 2. СПб., 1866. № 264.
55 Тотемский музей местного края.
56 Известно, что при выяснении тотемским воеводой, на основе чего таможенные головы до 1622 г. собирали пошлину, опрошенные сказали, что собирали ее "примеряся к старым таможенным книгам". Устюжская четверть дала указание собирать по-старому, одновременно сообщила, что скоро будет новая грамота. Видимо, только в начале 1623 г. известная нам уставная таможенная грамота была получена в Тотьме (Город, книга по Тотьме. № 1в. Л. 25- 25 об., 40- 40 об.).
57 Правда, в Тотьме регистрировались более мелкие торговые сделки, чем в Устюге (есть записи о продаже товара на 10 алт.), но все же связь с рынком низов посада и уезда частично ускользает от учета.
58 Об этом см. М е р з о н А. Ц. Таможенные книги XVII в. Учебное пособие по источниковедению истории СССР. М., 1957.
59 ЦГАДА. Город, книги по Тотьме № 3, 8, На, 13, 13а, 14/2, 15, 15б, 18, 19, 22, 26 (по ветхости не использована), 29, 32/1, 34, 38, 39, 43, 44, 46а, 47, 48а (дублетна книге № 47), 51, 52/1, 53, 536, 55, 56, 57, 57а (дублетна книге № 57), 61, 63 и 65.
60 Прозоровский Д. Старинное описание солеваренного снаряда. Известия археологического общества. Т. VI. Отдел 1. Вып. 3. СПб., 1868.
61 Там же. Т. 1. С. 617.
62 О древности рода солеваров Саблиных говорит ряд документов. В подлинной данной на пустошь Голодяиху (хранится в Тотемском музее) приводится данная 1514 г., в которой сказано, что Ильинская церковь у варниц ранее была построена Артемием Григорьевичем Саблиным с детьми. Из грамоты Ивана IV от 20.2.1554 о разрешении основать Суморин монастырь известно, что детьми Артемия были Степан и Андрей. В духовном завещании 1568 года основателя Тотем-ского монастыря Феодосия Суморина (напечатано в "Вологодских епархиальных ведомостях" за 1896 г., а подлинник хранится в ЦГАДА, в фонде "Духовные российские дела" за 1565 год) указывается, что трубы монастыря находились рядом с трубой, что была Григория Сабли да с трубами Семена Степановича Саб-лина с братьями (Яковом, Немиром, Петром и Неустроем).
63 ЦГАДА. Рукописное собрание Ф. Ф. Мазурина. 1610. № 29; 1630. № 102. 1633. № 67; 1635. № 122; 1643. № 127; 1666. № 206; 1671. № 189; 1681. № 89; 1688. № 136; 1695. № 138; 1698. № 93; 1700. № 26; 1723. № 202. Вологодский обл. архив. Ф. 512. № 78, 82, 174.
64. Смирнов П. П. Посадские люди... Т. II. М., 1948. С. 65.
В этой главе мы попытаемся осветить не только количественное изменение посадского населения, но и имущественную дифференциацию жителей посада.
Включение в эту главу вопроса об имущественной дифференциации жителей оправдывается тем, что, во-первых, мы не разрываем рассмотрение количественного и качественного роста населения, во-вторых, это поможет нам вскрыть в общих чертах процесс экспроприации мелких посадских производителей.
Детально мы проследим этот процесс, рассматривая отдельно промыслы и ремесло на посаде.
Достоверных исторических документов о времени возникновения города нет. Если согласиться с мнением М. М. Богословского и других историков, что в Уставе новгородского князя Святослава Ольговича 1137 г. название населенного места "Тошма" есть лишь ошибочное написание Тотьмы, то к XV в. и будет относиться первое известие о существовании этого города1. Версия дореволюционных местных краеведов, основывавшаяся на данных агиографической литературы, что город первоначально стоял в устье реки Тотьмы, а после набега казанских татар в 1539 г. он переместился к варницам, вызывает большие сомнения. В "Истории государства Российского" Н. М. Карамзина под 1539 годом действительно в первый раз встречается Тотьма под собственным именем в связи с разорением ее казанскими татарами. Но это относится к Тотьме, как населенному пункту у варниц, что в 2-х км от нынешнего расположения, где, видимо, с XIV или с XV в. уже вываривалась соль.
Древность солеварения в Тотьме подтверждают и письменные источники XVI в. В одном из спорных дел середины XVII в. по землевладению посада с соседней деревней Савинской крестьяне этой деревни в подтверждение своих прав представили данную тиуна Ивана III Федоса Микулина за 1499/1500 г. В ней посад назван "Солью Тотемской"2. В Тотемском музее хранится подлинная данная 1644 г. посадскому человеку Ивану Саблину на пустошь Голодяиху. Здесь приводится данная 1514 года, где указано, что Ильинская церковь, построенная ранее Артемием Саблей, стояла у варниц3. Наконец, писцовая книга 1623-1625 гг. отмечает 43 трубы, пустующие более 100 лет.
Н. М. Карамзин указывает, что в 1539 г. Тотьма, как и другие города и городки, была разорена казанскими татарами. Но это не привело к запустению Тотемского посада и промыслов. Наоборот, большие опустошения по берегу Сухоны в этом районе в результате татарского набега только усилили приток населения к усолью. После набега татар, от которых население не могло уберечься в небольших, издревле существовавших укреплениях-городках, жители сосредотачивались у более крупных населенных пунктов и укреплений, особенно промыслового характера4.
В 50-х гг. XVI века по приказу из Москвы, а возможно и по инициативе и самих тотемских посадских людей, посад был официально перемещен от варниц к самой реке Сухоне, где впадает река Песья Деньга. Из уже приводимого нами выше судебного дела о пустоше Голодяихе, из грамот Ивана IV местному Суморину монастырю можно установить, что это переселение было закончено к 1554 г. , когда братья Саблины перенесли на новый посад и построенную их отцом Ильинскую церковь, поставив около нее свои дворы; эта часть посада стала называться Саблиным концом. Часть населения, главным образом работные люди, осталась на Старом посаде, где, кроме труб и варниц, были дворы солеваров и монастырские дворы с живущими в них служками и работными людьми. По писцовым книгам XVII в., территория у варниц считалась составной частью единого посада, сохранив лишь название Старого посада или "посада у варниц". Бесспорно, что здесь открыли соляные ключи, разработали технику бурения глубоких скважин свободные русские люди. Но уже в конце XV в. и особенно в начале XVI в. старцы разных монастырей начали постепенно прибирать к рукам тотемские соляные промыслы. Писцы начала XVII в. записали 2 рассолоподъемные трубы Троице-Сергиева монастыря, пустовавшие к этому времени более 100 лет. В 1582 г. этот монастырь просил дать ему место при устье р. Толшмы в Пьянковой слободе под двор и амбар. Более прочно обосновались здесь вологодские Прилуцкий и Спасо-Каменный монастыри, а также московский - Никольско-Угрешский. В одном из спорных дел Угрешский монастырь представил данные и купчие на свои соляные промыслы за период с 1543 по 1582 г.5 Еще раньше приобрел львиную долю всего усолья Прилуцкий монастырь. В 1554 г. возник и местный монастырь, устроенный бывшим смотрителем прилуцких варниц на Тоть-ме Феодосием Сумориным. В 1568 г. за ним уже числились 4 варницы, 1 труба с рассолом, половинная доля в недоделанной трубе и 6 1/3 трубы пустые.
Несколько слов о тотемской ветви Строгановых. Некоторые местные краеведы6 пытались утверждать, что именно усердием и средствами Строгановых получило свое развитие солеварение в Тотьме. Это абсолютно не соответствует действительности.
Родоначальником тотемской ветви был родной брат знаменитого Аники Строганова - Афанасий Федорович. Получив вместе с другими братьями в 1517 г. земли в Устюжском уезде, он несколько позже перебирается в Тотьму, где промыслы уже давно существовали. Каким образом он захватил здесь трубы и варницы, пока установить не удалось, но известно, что уже в середине XVI в., когда посад был перенесен к реке, его сын Григорий Афанасьевич был то-темским волостелем и крупным солепромышленником. Волостелем был и его внук Данило Григорьевич7. Сын Данилы Кузьма в 1608 г. упоминается тотемским воеводой и в 1613 г. "ударил челом государю... тысячью пудов солью"8. Со смертью Кузьмы Даниловича в 1617 г. прекращается тотемская ветвь Строгановых. Его мать Ольга Строганова вскоре раздала все свои промыслы и угодья по монастырям и внукам по дочерней линии и постриглась в монастырь. (Умерла в 1639 г. ) По дозорной книге 1619-1620 гг., за Ольгой Строгановой в Тотьме числилось 4 действующие да 3 варницы пустые, 1/2 трубы с рассолом и 7 1/2 пустые9.
Перемещенный и построенный на берегу реки Сухоны при устье речки Песьей Деньги посад всего в 2-х км находился у старого посада у варниц. В 1556 г. была первая перепись посада и волостей писцом Юрьем Ивановым Симановым с товарищи10.
Видимо, в это время и был построен острог в самом устье р. Песьей Деньги, которая делила посад на две неравные части. Острог был построен на горе с крупными естественными скатами: с запада - к Песьей Деньге, с юга - к Сухоне. По описаниям более позднего времени, острог на этой горе, площадью в 1620 кв. саж., был обнесен деревянными рублеными стенами с 8 башнями, из которых 4 угловые и 4 середние.
Являясь одним из солеваренных центров страны, еще большее значение Тотьма начинает приобретать для Русского государства в середине XVI века, когда был открыт путь для внешней торговли через Сухону и Двину и далее - морями, когда началось присоединение Сибири.
В 1565 г. Тотьма переходит в опричнину11. В этом же году производится описание посада писцами Иваном Невежиным и подьячим Петром Афанасьевым12. Данные и этого описания не сохранились. В 1588 г. "писали" Тотьму и уезд писцы Михаил Пушкин и подьячий Петр Афанасьев13. Этих книг также нет, но писец 1623- 1625 гг., руководствуясь дозорной книгой 1619 г. , пустоту и владения определяет, отталкиваясь от результатов описания 1588 года.
Перечислим основные события, пережитые посадом в период между описанием 1588 г. и дозором 1619/20 г. Примерно около 1592 г. Тотьма и Чаронда были отданы в кормление боярину Дм. Ив. Годунову14. Тушинский самозванец пожаловал Тотьму Заруцкому. В 1610 г. Сигизмунд III отдал ее с Чарондой и Вагою боярину Михаилу Глебовичу Салтыкову15.
Точно неизвестно, сколько лет Тотьма была под управлением Дмитрия Годунова. В расходной книге Прилуцкого монастыря по Тотемскому промыслу от 29 марта 1607 г. есть запись, что в этот день несли кормов Ивану Федорову, который был прислан "к Тотьме править навальных денег Дмитрия Годунова"16. Пожалование Тотьмы и Ваги Заруцкому и Салтыкову, по всей вероятности, осталось лишь формальным актом; никаких документов о реальном владении ими Тотьмой не обнаружено17.
В начале XVII в. шла упорная борьба тотьмичей, вливавшаяся в единый фронт борьбы всего русского народа за свободу и независимость.
В 1612 г. часть вологжан нашла спасение от польских банд Хоткевича за стенами Тотемского острога18. В январе 1613 г. и сама Тотьма подверглась наиболее сильному опустошительному набегу "литовских людей", одного из тех отрядов, которые после неудачной попытки захватить Архангельск разбрелись по Поморью для грабежей населения. Из грамоты тотемского воеводы Федора Старово известно о втором нападении на Тотьму 24 ноября 1618 г., когда "пришли к Тотьме Якушко Шиш с литовскими людьми и с русскими воры и казаки, и посадские люди в острог ушли душою да телом, и к Тотемскому острогу со всех сторон приступали два дня жестокими приступы с приметы и щитами, и сели за щитами у ворот, и они с литовскими людьми бились два дни да и две ночи..."19.
Все это не могло не отразиться на жизни посада и окружающего его населения.
К сожалению, не сохранилось ни одной писцовой книги за XVI в., чтобы выяснить состояние посада того времени. П. П. Смирнов считает, что в конце XVI в. в Тотьме насчитывалось 312 дворов20. Конечно, было бы более правильно судить о величине посада не по числу дворов, а по количеству всего населения, но такие сведения получить трудно. Н. Д. Чечулин предложил математическим путем определять количество населения на посадах в XVI - начале XVII в., беря коэффициент 3,266 относительно числа людей в дворах по данным писцовых книг того времени21. Но и это дает лишь приближенное представление.
П. П. Смирнов, используя итоговые данные дозорной книги Тотьмы 1619/20 г., не знал, что в тексте этой книги есть более подробные сведения о посаде за период, прошедший после описания 1588 г. Поэтому его цифровые данные, а отсюда частично и выводы требуют некоторого уточнения.
Во-первых, нельзя согласиться с его утверждением, что Тотьма "никаких серьезных опустошений не терпела" от набегов польско-литовских интервентов22. Материалы дозорной книги позволяют установить, что из числа 50 запустевших дворов в период с 1600 по 1620 г. 36 дворов сожжено в 1613 и в 1618 гг. во время нападения на посад. Это составляет 72% всей пустоты за это время. При этом 22 дворовладельца были убиты. В 1620 г. на посаде насчитывалось 30 лавочных мест, которые пустовали "от литовского разорения со 121 года". Фактически восточная и северная части посада с торговыми рядами и четырьмя храмами были полностью сожжены.
Во-вторых, вряд ли можно согласиться с определением количества дворов на Тотемском посаде в конце XVI в. Для получения числа 312 П. П. Смирнов использовал итоговые данные писцовой книги 1623-1625 гг. К числу посадских и бобыльских дворов, которых в 1625 г. насчитывалось 215, было прибавлено 97 дворищ, когда-то бывших дворами. Для проверки используем дозорную и писцовую книги, не только их итоговые данные, но и сведения о времени запустения и возникновения дворов. В дозорной книге отмечено время запустения всех 111 пустующих дворов (сюда вошли почти все 97 дворищ, которые полностью были прибавлены к числу "живущих" дворов). Выясняется, что запустение 44-х дворов падает на 70-80-е гг. XVI в., 17 дворов - на 90-е гг., 14 дворов - на 1600-1612 гг. и, наконец, запустение 36 дворов падает на 1613- 1619 гг. Из этого вытекает, что нельзя всю пустоту считать дворами на конец XVI в., как было бы неправильно считать все 215 дворов, числившихся в 1625 г., бывшими и в конце XVI в. Известно, что в период с 1619 по 1625 г. на посаде появилось 82 новых дворовладельца, часть из которых построила дворы вновь не на погорелых и пустующих местах. По нашему мнению, будет правильнее высчитать количество дворов в Тотьме в конце XVI в. следующим путем. Лучше взять за исходное положение число дворов в 1620 г. В это время на посаде были 131 двор посадский, 3 двора бобыльских и 7 дворов оброчных, т. е. всего 141 двор. Из числа имевшихся в это время на посаде 111 пустых дворов прибавим к числу "живущих" только 67, т. е. только те, которые запустели с 90-х гг. XVI в. по 1620 г. Это дает нам 208 дворов. Если отбросить отсюда те дворы, которые были поставлены с 1600 по 1620 г. (а этих данных, к сожалению, нет), то это дало бы возможность иметь еще более правильные данные. Во всяком случае, можно говорить не о 312, а не более чем о 200 дворах для Тотьмы в конце XVI в.
К сожалению, не удалось найти ни плана города того времени, ни карт землепользования. Только по дозорным, переписным, писцовым книгам и по довольно скудному в этом отношении актовому материалу можно приблизительно воспроизвести топографию посада и состояние острога в XVII в.
По дозорной книге 1619/1620 г., в остроге стоял деревянный храм, дворы воеводский и земский, съезжая изба, 17 лавок, 16 монастырских, посадских и крестьянских дворов, 66 изб посадских и уездных разных людей да несколько амбаров. Всего 107 различных строений на площади в 1620 кв. саж. Плотность довольно значительная. Дворы и избы в остроге назывались осадными. Они строились посадскими людьми и крестьянами для того, чтобы укрыться здесь на случай нападения на город. В момент описи в 1620 г. в этих дворах и избах жило 37 семейств. Это те, кто еще не отстроил себе двор на посаде, главным образом те, чьи дворы были сожжены в 1613 и в 1618 гг. К 1625 г. в остроге была построена новая церковь. Здесь оставалось несколько монастырских и посадских дворов и 15 пустых лавок. В связи с отсутствием начала писцовой книги нет возможности дать полную характеристику острога в 1625 г.
Переписная книга 1646 г. указывает на 2 храма в остроге, двор воеводский и 1 двор посадского человека. В 1676-1679 гг. писец уже описывает не острог, а "место, где острог был", а на нем двор воеводский да построен новый оружейный амбар с погребом, где хранились пришедшее в негодность оружие и порох, который "слипся и стрелять им нельзя". Здесь же 3 дворовых пустых места монастырских, 1 место дворовое гостиной сотни А. Булгакова, 1 место дворовое посадского человека А. Каплина да места дворовые без крепостей, общей площадью 40 х 13 саж., 5 башен погнили и развалились, а от других остались только места, где когда-то башни стояли.
Сыграв свою роль в деле защиты населения в начале XVII в., острог был нужен и позже. И это понимали воеводы, которые поднимали вопрос перед правительством о восстановлении острожных стен и башен, но далее переписки дело не пошло. Этот вопрос особенно остро обсуждался в период восстания под предводительством Степана Разина. Воевода Непейцын, посылая челобитные солеваров и торговых людей монастырской администрации, доказывал необходимость городового строения23. Правительство горячо приветствовало эту инициативу, но когда восстание было подавлено и все страхи прошли, то и о строительстве острога забыли.
Зато посад отстраивался, разрастался, поглощая окружающие слободки, впитывал выбрасываемые обедневшие массы крестьян и приходцев из других мест Поморья и Замосковного края.
Посад в период изучаемого века делился на части. Во-первых, так называемый Старый посад у самых соляных труб и варниц с центром на Хоробардиной горе, при впадении речки Ляпунихи в Ковду (где сейчас санаторий).
Это была основная производственная база посада. В XVII в. здесь ни улиц, ни переулков не было. В 1625 г. на горе стояла большая церковь, построенная Данилом Строгановым в XVI в.: пять храмов под одной связью с шатровыми верхами, "на каменное дело". Рядом стояла церковь мирского строения. Недалеко был государев кабак, 2 двора поповых, 5 дворов да 2 кузницы посадских людей, 3 кельи. У горы по речке Ковде с ее притоками Ляпунихой и Солонухой были расположены соляные трубы и варницы. За р. Ляпунихой раскинулась посадская Голая слободка с 14 дворами, против которой у луга Ольги Строгановой стояло еще 5 посадских дворов.
Здесь же находились дворы старцев и служек Прилуцкого, Угрешского и Спасо-Каменного монастырей, а рядом, примыкая к варницам, но уже в Окологородской волости ютились дворы Галицкой и Углецкой слободок Прилуцкого монастыря. Кроме монастырских бобылей, в этих слободках и во дворах посадских людей жили 23 бобыля-подсуседника, которые кормились работой у варниц и платили бобыльский оброк.
Во второй половине века здесь были дворы солеваров - гостей и гостиной сотни торговых людей О. А. Палицына, А. Ф. Гусель-никова, А. Г. Булгакова и других, монастырские дворы, а также дворы и избы приписанных к посаду слободок. В конце века на посаде "у варниц" стояли десятки дворов и изб посадских людей, а также избенки, поставленные пришлыми людьми "для прибегу" на время работы на промыслах.
Примерно в 2-х километрах от варниц, на берегу р. Сухоны, ниже устья впадающей в нее речки Песьи Деньги, с середины XVI в. находилась вторая и самая большая часть Тотемского посада с ранее описанным острогом. Три главные улицы тянулись в направлении от р. Сухоны к северу в сторону варниц параллельно друг другу. Между ними ближе к реке располагались торговая площадь и площадь, где с 1625 г. стояли таможенная изба с кабаком, земская и съезжая избы, тюрьма, ямской двор, казенная баня и т. д. Самая многолюдная из 3-х улиц была Большая Пробойная улица, в середине которой стояла Климентовская (Сретенская) церковь и в течение всего века было не менее 35 дворов (в 1688 г. - 44 двора и избы). На этой улице и по берегу реки Сухоны на Поратовской улице, а также в так называемом Дмитриевском верху жили наиболее богатые люди посада, были дворы гостей и людей гостиной сотни. Параллельно Пробойной улице шла Егорьевская, которая после бурных событий начала века так и осталась полностью не заселенной. Дерябинская улица имела от 4 до 6 дворов и столько же пустых дворищ.
Кроме переулков Дудинского, Ерзова, Шапкина, Носыровского, Киселева, Климентовского, Кошелева, Ралова (или Вралова), Игуменского, Воскресенского и Нелюбина, в 1625 г. в северо-западной части посада у всполья несколько выделялся Саблин конец. По самому берегу Сухоны за Крутым ручьем лепились избы и избенки худых людей, бобылей и нищих.
В 1688 г. число улиц и переулков увеличилось. Перечисляются Выгонная и Въезжая улицы, Харламовская и улица Даниловка, Угольников и Запольный переулки, был застроен бывший Стрелецкий луг. Эта часть посада имела 9 церквей, не считая двух в остроге.
Третья часть посада располагалась вверх по Сухоне за Песьей Деньгой и называлась Троицкой, по имени стоявшей там церкви. Если в 1625 г. здесь было всего 17 дворов, 15 дворищ и одно пустое место, то к 1676 году Троицкая сторона имела две улицы, было заселено пустое место, а всего насчитывалось 37 жилых дворов и 11 дворищ.
В 1-1 1/2 км выше р. Песьей Деньги был местный Суморин монастырь.
Таким образом, архитектурно-планировочная структура этого города отличается от многих городов Русского государства. Здесь острог - крепость не в центре, вокруг него не располагаются концентрическими кругами с радиальными дорогами к центру городские улицы и слободы. Топография города вытекает здесь из особенностей расположения промыслов и реки.
Общие сведения о движении дворов и людского состава на посаде XVII в. даны в таблицах (см. приложение 1 и 2). Таблицы составлены по данным дозорных, писцовых и переписных книг. Прежде чем перейти к рассмотрению данных этих таблиц, несколько слов о работе над ними. М. М. Богословский берет итоговые данные книг, но использует для своих выводов главным образом сведения о количестве дворов собственно "статейных" полнотяглых посадских людей. Даже в тех случаях, когда в его сводных таблицах по некоторым городам дано также число бобыльских дворов и число изб различных групп посадского населения, даже в таких случаях при подсчетах он эти дворы и избы игнорирует. Таким именно образом он определяет рост или упадок городов. Исходя из этого, он высчитывает удельный вес населения поморских городов по отношению ко всему населению или, вернее, отношение посадского населения к уездному24.
В данном случае мы не ставим целью принизить важность огромного труда, проделанного исследователем Поморья. Но когда ставится задача изучить социально-экономическую историю городов, то нельзя игнорировать ни одной группы населения, тем более посадской бедноты. Разве посадский человек, по первой переписи имевший двор и живший работой у варниц, не должен нами учитываться, если при второй переписи он потерял двор, живет в избе, но продолжает работать в солеваренном или каком-либо другом промысле? По писцовой книге 1688 г., в Тотьме числится только 76 дворов "статейных" людей, но зато в городе есть еще 181 двор, в котором живут разные категории посадских людей. Если изучать жизнь городов XVII в. по формальным данным о количестве только одной какой-то социальной группы населения, то мы получим довольно искаженное представление о городах и их населении.
Если мы будем брать дворы и избы всех посадских людей, то мы получим следующие общие данные о движении населения на посаде в XVII в. В 1625 г. по отношению к 1620 г. - прирост на 41 двор, или на 14,1%; в 1646 г. по отношению к 1625 г. - на 20 дворов, или на 8,3%; в 1679 г. по отношению к 1646 г. - на 94 владельца дворами и избами, или на 28%; в 1688 г. по отношению к 1679 г. - уменьшение на 23%. Общее отношение между 1620 и 1688 гг. дает прирост на 79 дворов и изб, или на 30,7%.
Как видно из этих подсчетов, до 70-х годов XVII в. идет рост населения Тотемского посада. В эти годы развивались солеваренные промыслы, а политика "строения" посадов сказалась и в Тотьме, где к посаду в 1649 г. были приписаны как солевары из уезда, так и 4 слободки работных людей монастырских промыслов. С 80-х гг. происходит большое уменьшение населения. К этому времени посторонние посаду торгово-промышленные люди и монастыри захватили полностью в свои руки солеваренные промыслы, что усилило процесс обнищания посадских людей. Перепись посада в 70-х гг. и налоговая реформа 1679 г. способствовали еще большему разорению людей и уходу их из города. Только примерно к 20-м гг. XVIII в. посад несколько оправился. Общая политика правительства Петра I, направленная на поощрение и дальнейшее развитие торговли, не могла не отразиться и на торговой деятельности тотемских купцов, а соляной промысел только самой Тотьмы без Леденгского усолья ежегодно до конца XVIII в. давал не менее 40 тыс. пуд. соли25.
Рассмотрим движение посадского населения по отдельным периодам.
С 1620 по 1625 г. формально число всех посадских дворов увеличилось на 41 (в 1620 г. было 178 дворов, из них 37 - в остроге; в 1625 г. было 219 дворов, из них 4 - в остроге.) Но если проследить судьбу каждого дворовладельца (как тех, кто жил на посаде в 1620 г., так и тех, кто за это короткое время выбыл или появился в качестве нового тяглеца), то мы обнаружим более сложные изменения. Из числа старых 178 посадских людей не стало 41 человека. Зато появилось 82 новых дворовладельца, которых ранее не было. Значит, изменения затронули 123 человека, владельца посадских дворов.
Куда делись, откуда появились новые люди за эти 5 лет?
Совершенно потерялись следы 30 дворовладельцев, видимо, они разбрелись от скудости, продав свои дворы. Так, "молодший" человек Николай Харчевник, в 1625 г. уже не числится на посаде, а его двором по купчим владеет Леонтий Кусков26. Большинство из этих 30 человек в 1619 г. числилось "худыми" людьми, судовыми ярыжками и варничными работниками. Известно, что из числа новых посадских людей 33 двора поставлены сыновьями и братьями, выделившимися из семьи. 9 дворов тоже за разными посадскими людьми, за которыми в 1619 г. числились на посаде дворища, но их самих не было (бродили в разных городах, жили в наймах и т. д.). 3 двора числятся за уездными крестьянами, 1 двор крестьянина Око-логородной волости приписан к посаду, поскольку он стоял издавна на посадской земле, 1 двор поставлен бывшим бобылем-подворни-ком, 1 двор бывшего монастырского бобыля, сейчас перешедшего в посадские тяглецы. Происхождение остальных 34 дворовладельцев не удалось выяснить. Известно лишь, что из них 19 человек - судовые ярыжные и варничные работники, 4 портных, 2 кузнеца, 1 плотник, 2 рыболова, 2 хлебника, 4 торговца. В большинстве это малоимущий работный люд.
Все это дает основание сделать вывод, что население посада в 20-х гг. увеличилось в первую очередь за счет возвращавшихся на посад бывших тяглецов и за счет выделявшихся членов семьи.
Интересно, что при общем увеличении посадских дворов совершенно не уменьшилась старая пустота. По дозору 1619 г. числилось 110 1/2 пустых мест дворовых, а в 1623-1625 гг. писец записывает в итог 97 дворищ, которые, как показывает сопоставление данных обеих книг, и были ранее дворовыми местами. Таким образом, посад территориально рос за счет отдачи в тягло новых земельных участков при сохранении старой пустоты, которая использовалась под огороды и сенокос27.
В период с 1625 по 1646 г. общее количество дворов и изб, куда входит и 17 бобыльских дворов на церковной земле, выросло с 219 до 239, всего на 20 дворов. Но это опять внешние показатели. Сравнение с первым периодом дается в следующей таблице.
Периоды |
Число всех дворов и изб |
Дворовладельцев к числу дворов на конец периода |
Дворовладельцев начального периода, которых не стало к концу |
|||||
нa начало периода |
на конец периода |
прежних, или их жены, дети |
новых тяглецов-дворохозяев |
|||||
кол-во |
% |
кол-во |
% |
кол-во |
% |
|||
1619— 1625 |
178 |
219 |
137 |
62,6 |
82 |
37,4 |
41 |
23,0 |
1625— 1646 |
219 |
239 |
106 |
44,3 |
133 |
55,7 |
113a |
51,6 |
а Сюда входят и 4 хозяйства из числа бывших в 1619 г. посадскими лучшими людьми и отписанных в гостиную сотню. Всего в 1646 г. было 8 дворов гостиной сотни.
Как видно из таблицы, за 20 лет произошли еще большие изменения на посаде. Если в первое пятилетие не стало 23% старых Дворовладельцев, то во второй период - уже 51,6%.
В 1646 г. только 44,3 /о дворов числилось за прежними хозяевами, их женами, детьми, братьями. Уход с посада был столь велик, что еще до переписи 1646 г., а именно в 1633 г., правительство послало специального агента-свозчика Михаила Борисовича Бороздина для расследования степени запустения и розыска беглецов. Этот свозчик нашел на посаде 40 пустых дворов, что составит к 219 18,2%28.
Пользуясь данными Бороздина и другими актами, мы частично можем установить причины потери прав дворовладения. У 113 дворов, которых не стало между 1625 и 1646 гг. было 140 владельцев (переписная книга указывает в ряде случаев по два и даже три совладельца). Учитываем всех совладельцев 113 дворов:
- сбрели от податей безвестно со всей семьей или глава семьи уходил, члены семьи "питались в мире" - 36 чел.;
- глава семьи умер, а дети сошли безвестно, скитаются в мире или никого не осталось - 26 чел.;
- оскудели, продали или заложили свои дворы, а сами стали подворниками - 6 чел.;
- скитаются по миру (один ослеп) - 2 чел.;
- постриглись в монастырь - 2 чел.;
- ушли в стрельцы (один убит под Смоленском) - 2 чел.;
- двор отписан за таможенный недобор - 1 чел.;
- ушли с посада в волости, где были куплены или ранее имелись свои повытья - 4 чел.;
- взяты в гостиную сотню - 10 чел.
По остальным дворам не удалось выяснить причины оставления тягла. Судя по найденной ныне выписке из строельной книги князя Самойла Никитича Шайсупова, многие тотемцы заложились за беломестцев, не только за монастыри, но и за людей гостиной сотни. С. Н. Шайсупов отписал на государя в 1649 г. 38 дворов, а всего людей 99 человек (не считая двора и людей солевара Абросима Клушница)29.
Другая часть невыясненных дворохозяев ушла в работные люди в Леденгское усолье, где с 1641 г. уже работала варница и прокладывались новые трубы, строились новые варницы. На посаде же к 40-м гг. трубы были обновлены, а новые варницы начали строиться в самом конце 40-х гг. А для работного человека, основным источником существования которого является продажа своей рабочей силы, перерыв даже в 1-2 года на строительстве или работе промыслов имеет решающее значение. В период с 1625 по 1646 г. как раз и были такие перерывы в развитии промыслов. С 1625 г. по 1637 г. ни одной новой варницы не затопилось. На это время и падает запустение 40 дворов по розыску М. Б. Бороздина. С 1637 по 1646 г. затопилось 4 новых варницы, а Иван Грудцын и Денис Выдрин уже развернули работы по строительству трубы и 4-х варниц, которые и были пущены в эксплуатацию в 1651-1654 гг. Это обусловило опять приток тяглецов на посад. Несколько позже 8 чел. мы обнаруживаем возвратившимися на посад, правда, уже в качестве подворников, нищих и просто работных людей. Так, пройдя длительный путь, ряд посадских людей превращался уже не только по своему занятию, а и по своему социальному положению в группу тех посадских людей, которые живут только на заработки от продажи своей рабочей силы. Но это наиболее ярко прослеживается со 2-й половины XVII в. и подробнее об этом ниже.
Здесь же мы видим, что взамен разорившихся и выбывших в большинстве случаев из тягла навсегда появились новые тяглецы, которые или скупили дворы ушедших, или завели новые по данным грамотам, полученным от воевод. Определить происхождение новых тяглецов удалось только в 53 случаях, из которых:
- выделились из посадских тяглых дворов и стали самостоятельными тяглецами - 38 чел.;
- пришли из уезда и записались в посад - 5 чел.;
- из Вологды - 1 чел.;
- из числа посадских людей, за которыми в 1625 г. числилось дворище, а они где-то бродили - 8 чел.;
- из бывших подворников - 1 чел. Зато яснее социальное лицо 133 новых тяглецов, зарегистрированных переписью 1646 г. Переписчики записали их:
- лучшими людьми - 1;
- средними людьми - 2;
- молодшими людьми - 10;
- худыми людьми - 28;
-бобылями - 78;
- нищими - 14.
Бобылями и нищими оказалось 92 человека, или 69,1% к общему числу новых дворовладельцев.
В 30-летний период, с 1646 по 1676 г., происходят еще большие изменения, но в связи с таким длительным разрывом в переписях нам не удается дать такой же анализ, как в первых двух случаях. Посадские и уездные люди неоднократно просили правительство произвести новое описание, потому что "они от непомерных податей, сбору великого государя денежных доходов и от ямской гоньбы и от служеб оскудели и в конце разорились, и деревенские многие жеребья учинились впусте, и крестьяне от правежу разбрелись в разные городы"30.
7 августа 1673 г. царь Алексей слушал докладные выписки и челобитья поморских городов, и было вынесено решение послать на Тотьму писцов Богдана Засецкого и подьячего Емельяна Телицына. В июне 1676 г. было начато описание, но в 1677-1678 гг., в связи с решением правительства обновить данные переписных книг 1646 г., задача, поставленная писцам, была изменена. Им поручалось произвести перепись посада, а затем уже закончить описание. Переписная и писцовая книги были поданы Засецким в Устюжскую четь в 1680 г. Тотьмичи ожидали облегчения, но получилось совсем иначе. По переписной книге 1677-1678 гг. было зарегистрировано на Тотьме 349 дворов вместе с поповскими дворами (духовенство не во всех видах тягла участвовало наравне с посадскими людьми). Из этого описания и челобитной тотьмичей в связи с этим31 стала известна более подробно деятельность стройщика Тотемского посада в 1649 г. стольника князя Самойла Никитича Шайсупова, который строил в этом же году Вологду и Соль Вычегодскую. С. Шайсупов провел строение Тотьмы довольно своеобразно, причем он уже имел прецедент для этого в деятельности писца Фоки Дурова в 1625 г., когда к посаду было приписано из Окологородных волостей 3 человека "лучших" да 5 "середних" людей по варничному их промыслу в тягло с посадскими людьми: они были лишь приписаны в тягло по промыслу, но не входили в число посадских тяглых людей по всем статьям32. С. Шайсупов примерно поступил так и в 1649 г. Он полностью отписал в посад семью крестьянина боярина Никиты Ивановича Романова - Абросима Давыдова Клушинцова33, а слободки с людьми, что числились за Прилуцким монастырем и за Клушинцом, Шайсупов вывел и записал за государя крестьянами Окологородной волости, но по варничному промыслу, как работных людей, он приписал их в тягло в посад34. Так эти 37 дворов35 и числились в документах то посадскими людьми, то окологород ными крестьянами. Писец Б. Засецкий ликвидировал эту двойственность и полностью по всем статьям вписал их в посад, чем число тяглых дворов увеличил еще больше, а вместе с этим и податное бремя, поскольку с 1679 г. вводилось подворное обложение. В указанной выше челобитной посадские люди писали, что Б. Засецкий в число 349 дворов включил дворы попов, бобылей, приписал в посад из Окологородной волости из-за Прилуцкого монастыря 2 слободки в 20 дворов (Галицкая и Углецкая), 2 слободки деревни Федотовской в 19 дворов, "а те, государь, окологородные 4 слободки дворами в тягле в прежней писцовой книге с нами, сиротами, с посадом вместе не написаны, а написаны в Окологородной волости бобыльскими дворами, и с тех своих бобыльских дворов оброк и полоняничные деньги в твою, великого государя, казну в Окологородную волость, а с нами, сиротами, тягло платили с посадских наших варничных ра ботишек малое, а не с дворов своих". Писцы записали в переписную книгу у варниц все избы работных людей дворами. Тотемцы жаловались, что те избенки поставлены работными людьми "для прибегу", на время варничных работ. Да на посаде написали дворами "пришлых волостных и иногородних, которые, приходя, работали варничную ж работу и скитались в мире Христовым именем, а поселились в избенках, вкопались в горах и на обрубах и на оброчных землях по воеводским подписным челобитным 56 человек". Таким образом, из этой челобитной видно, что увеличение дворов за тридцатилетний период шло главным образом за счет пришлого работного люда и за счет включения в посад работных же людей, но числившихся по Окологородной волости.
Пошли непрерывные челобитные в Москву с просьбой прислать нового писца. Образовалась небывалая недоимка. Работные люди, жившие в избенках и записанные дворовлад ельцами, обязанные платить стрелецкие деньги со своего двора, попросту разбегались. И правительство поручило "писать" посад с уездом тотемскому воеводе Никифору Озерову и подьячему Ивану Гордееву, результатом писания которых и явилась писцовая книга 1687/88 г., на которую ссылался, но не использовал ее С. Б. Веселовский (не пользовался ею и М. М. Богословский)36.
Разница с книгами Б. Засецкого была столь велика, что правительство категорически отказалось утвердить книги Н. Озерова.
Количество дворов и изб уменьшилось с 333 1/2 до 257 1/2, а количество только посадских дворов всех категорий (включая бобылей и нищих) уменьшилось с 328 1/2 до 138 1/237, т. е. на 190, да оказалось 42 пустых двора. Зато на посаде написано 119 изб нищих (из них 5 избенок приставов, 1 изба палача и 1 изба ссыльного, 2 кельи). Владельцы избенок вскоре стали разбегаться, когда узнали, что новое описание не утверждено, недоимки не списывают, а нещадно правят деньги и с несуществующих дворов.
Проанализируем теперь внутренние изменения, происшедшие среди дворовладельцев в период с 1679 по 1687 г.
Период |
Число посадских дворов и изб |
Дворовладельцев к числу дворов в 1688 г. |
Дворовладельцев 1679 г., которых не стало в 1688 г. |
|||||
в 1679 г. |
в 1688 г. |
прежних или их детей, жен |
новых тяглецов |
|||||
кол. |
% |
кол. |
% |
кол. |
% |
|||
1679— 1688 |
333 |
257 |
219 |
85,2 |
38 |
14,8 |
114 |
34,2 |
Из числа 38 новых владельцев дворов и изб 15 человек отделились от отцов и братьев и стали самостоятельными тяглецами, 8 человек из бывших бобылей-подворников, 1 двором владеет крестьянин Важского уезда по закладной и сам здесь не живет, 1 изба нового палача, 13 изб поставлены пришлыми работными людьми и посадскими нищими.
Небезынтересно выяснить, куда делись 114 дворовладельцев, которых не оказалось при описании через 8 лет, в 1687/88 г.
По данным писцовой книги и по другим документам выясняется следующее: сбрели "в мир от скудости", неизвестно куда - 36 дворовладельцев (31,5%); ушли в поисках работы в Устюг, Москву, Старую Руссу, Соль Камскую и в другие города и районы страны - 24 чел. (21,5%); стали наемными работниками у богатых людей посада - 4 чел. (3,5%); хозяин умер, а жена и дети разбрелись - 18 дворов (15,7%); стали по дворниками на посаде - 6 чел.; постриглись в монастырь - 6 чел.; сослано в ссылку в Хол-могоры - 1 чел. Об остальных ничего не известно.
Некоторые уходили в период самой переписи 1679 г. Так, уже в то время 8 семей переехали в Леденгское усолье к Грудцыну. На посаде они были варничными работными людьми и на новом месте стали работать на варницах. Видимо, другие уходили в Соль Камскую. По переписным книгам 1678/79 г., на самом Соликамском посаде и в уезде на солеваренных промыслах зарегистрировано пришлых людей из Тотьмы 13 человек38. Уходили не только в Соль Камскую, но и в район Сыльвенско-Иренского поречья Западного Урала, принимая участие в заселении здесь Кунгурского уезда. Перепись населения этого уезда в 1703-1704 гг. показала, что в числе новоприходцев 16 человек, или 3,1% всего числа учтеных ново-переселенцев, были из Тотьмы и Тотемского уезда39.
Итак, несмотря на большую текучесть населения посада, несмотря на то, что после переписи и налоговой реформы 1679 г. многие посадские люди покинули родные места и разбрелись по другим районам страны, все же и после этого в 1688 г. количество дворов и изб на посаде по сравнению с 1620 г. увеличилось на 79, или на 30,7%. Количество и движение мужского состава посадского населения нельзя сравнивать с данными 1620 г. в силу разных приемов описания посадов в XVII в. Возьмем за исходные данные 1679 г. В этом году на посаде было 1048 человек, а в 1688 г. осталось только 566 человек.
Но уже спустя несколько лет население вновь начинает увеличиваться. По первой ревизии в Тотьме насчитывалось 1018 человек мужского пола40, т. е. количество населения почти достигло наивысшего уровня в XVII в.
В писцовых и переписных книгах к первой группе собственно посадского населения Тотьмы относятся "лучшие", "середине", "мо-лодчие" и "худые" люди. Это так называемые "статейные" люди, различавшиеся по своему имущественному положению41. Если в начале века эта группа включала почти всех владельцев дворов и изб на посаде, то с середины XVII в. положение резко изменяется. Так, в 1620 г. число дворов статейных людей (по отношению к дворовладельцам всех групп населения) составляло 175 из общего числа 197 дворов, или 88,8 /о, а в 1688 - только 76 дворов из 292, или всего 26 /о. Ко второй группе собственно посадского населения относились бобыли и нищие. Число дворов и изб бобылей и нищих соответственно составляло 3 из 197, или 1,5%, и 174 из 292, или 60%. Остальные дворы посада - это монастырские и церковного причта; несколько дворов - людей гостиной сотни.
Но не только уменьшалось число дворов всей первой группы посадских людей, вместе с этим шло перераспределение внутри этой группы. Количество самых зажиточных, т. е. "лучших", людей с 7 человек в 1625 г. снижается до 2 человек в 1679 г., а в 1688 г., во время нового описания Тотьмы, никто не выделен в число "лучших" людей. Братья Харламовы, что в 20-30-х гг. были лучшими людьми посада, в начале 40-х годов были взяты в гостиную сотню, часть из "лучших" людей, как Е. Брудачев, не имея наследников по мужской линии, перед смертью раздал имущество своим родственникам и отдал вкладом в монастырь. Последний из самых зажиточных людей посада А. Нератов, потеряв солеваренные промыслы, постригся в монахи, а его сыновья переехали в деревню и стали зажиточными крестьянами. Число "середних" и "молодчих" людей также уменьшается. Если в 1625 г. было 89 дворов этой группы "статейных" людей, или 40,6% к общему числу дворов и изб всех посадских людей, то в 1688 г. только 9 дворовладельцев выделено в группу средних и молодчих людей, что составило только 3,5% к общему числу дворов на посаде. Число "худых" людей также уменьшилось почти в 2 раза.
Бесспорно, что писцы, проводившие описания и переписи То-темского посада в период с 1619 по 1688 г., пользовались различными критериями при определении имущественного положения жителей, и это нужно учитывать. Но вряд ли допустимо отнести такие огромные изменения в имущественном положении жителей только за счет отсутствия единообразия в деятельности писцов и переписчиков. И когда мы начинаем детально изучать жизнь и деятельность каждого посадского человека, то обнаруживается ряд причин, влиявших на возрастание количества малоимущих людей.
Подробнее необходимо остановиться на характеристике второй группы посадского населения - бобылей и нищих. Бобыли подразделялись на имеющих свои дворы или избы и на бобылей-подворни-ков и подсуседников. Это очень подвижная и неустойчивая группа посада. В 1619/20 г., по дозорной книге, числилось только 3 бо-быльских двора. Владельца одного из них в 1625 г. уже нет в писцовой книге, у другого осталась жена-бобылка, которая в 1629 г. "сбрела" с детьми, а третий бобыль и его дети и внуки до конца века числились уже не бобылями, а в числе посадских "худых" людей (только один его сын в 1646 г. - в бобылях). Из писцовой книги 1623/25 г. известно, что 17 бобылей жили в своих 16 дворах, а 51 человек - в чужих. Из них 23 человека "кормятся у варниц работою, а живут в окологородных деревнях в подсуседниках, а с того своего промысла платили подати в посад и со 133 года положен на них бобыльской оброк", 28 человек жило на дворах у посадских людей.
Большинство бобылей - дворовладельцев по происхождению - из посадских людей, но в 1619 г. где-то отсутствовавших (из них у 6 были дворища на посаде); писец так и помечает: "живет на отчине земле", "владеет по старине". Неизвестно, были ли они и ранее бобылями или стали таковыми по возвращении. Из 17 бобы-лей-дворовладельцев 14 человек вскоре разбрелись неизвестно куда. Бобыли-подворники, проживавшие на посаде и в окологородных деревнях, в основном все приходцы из волостей уезда, а также 1 калужанин, 1 устюжанин, 1 важанин, 1 кокшар, 1 корелянин. Только два из них и позже числятся в числе посадских бобылей, а все остальные ушли с посада неизвестно куда.
При переписи 1646 г. на посаде оказалось 137 дворов да 3 избы бобыльских, что составило 58,1% к общему числу дворов и изб. Кроме этого, было 38 бобылей-подворников. По материалам К. Н. Сербиной, в Тихвине число бобылей возрастало количественно, но уменьшалось в процентном отношении, а здесь абсолютный и относительный рост. О происхождении 140 бобылей-дворовладельцев известно, что из них 47 человек были в 1619/20 г. полнотяглыми "худыми" людьми и к 1646 г. по разным причинам оказались в бобылях, из них часть вдов; 3 человека и в 1619 г. были бобылями; 89 человек - из числа пришельцев, а также дети и братья посадских людей, выделившиеся из полнотяглых дворов. Точно выяснить, откуда пришли эти бобыли, не удалось. Здесь есть и вологжанин Василий Семенов, живущий в Тотьме 14 лет, здесь и крестьянин из д. Черепановой Исак Двойнишников, который в 1643 г. продал там свое повытье и в 1645 г. купил двор на посаде (профессия его - дровосек и судовый ярыжка). Но большинство из них - судовые ярыжные и варничные работные люди, есть 1 пастух, 1 сапожник, 2 кузнеца.
Происхождение 38 бобылей-подворников таково: 3 человека были посадскими худыми людьми, 2 человека были бобылями, 24 человека - это дети, братья и племянники посадских людей; 3 человека приехали из Кокшеньги, 1 человек - важанин, остальные из разных волостей Тотемского уезда. Дальнейшая судьба известна только 14 человек, из которых 2 - сошли безвестно, 4 - так и остались бобылями-под-ворниками, а 8 человек приобрели свои дворы.
Перейдем к характеристике бобыльства в последней четверти XVII в., когда, как известно, с фискальной точки зрения бобыль-дворовладелец приравнивался к другим категориям посадских полнотяглых людей, а с точки зрения классовой дифференциации он чаще всего пополнял ряды наиболее обедневшей части посадского населения.
Описание и перепись посада в 1676/79 гг. проводились одновременно и одним лицом. Но в переписной книге писец Б. Засецский написал 70 бобыльских дворов, да 128 бобылей-подворников и бобылей-нищих, а в писцовой книге - всего 9 бобыльских дворов и изб, 87 подворников, б бобылей-подворников и 4 нищих-подворника42.
Сопоставляя обе книги, мы находим, что Б. Засецкий как переписчик занес более 80 дворовладельцев в категорию бобылей, а как писец он в эту группу включил только 9, а 73 человека записал посадскими худыми людьми. Что эти 73 человека были все же ближе к бобылям, показывает их дальнейшая судьба. По описанию 1688 г., всего через 8 лет, только одна семья вошла в группу худых дворовладельцев, 10 человек остались бобылями, владельцы 37 хозяйств стали нищими, 1 сошел в Соль-Камскую, 2 - в Поволжские города, 1 - в Москву, 3 - жили в работниках у разных лиц, 1 - был сослан в ссылку, 1 - постригся в монастырь, остальные по посаду совсем не числятся.
Происхождение и дальнейшая судьба подворников выявлены только у половины. Точно указано, что 55 человек - это 5 человек из числа разорившихся посадских людей, 8 человек пришли из Галицкого и Важского уездов, 24 человека - это крестьяне из разных волостей своего уезда. Абсолютное большинство - варничные работные люди, судовые ярыжки, вообще занимающиеся "черной работой", 3 кузнеца. О дальнейшей судьбе большинства из них (132 чел.) в писцовой книге 1687/88 гг. нет сведений. По всей вероятности, они разбрелись в поисках работы.
И, наконец, проведем небольшой анализ бобыльского состава последней описи XVII в. - 1687/88 г. На посаде числилось 38 бобылей-дворовладельцев и только 9 человек подворников (из них 6 были подворниками и ранее, а 3 пополнились за счет посадских людей). Из 38 бобылей-дворовладельцев 7 человек числились таковыми и по прежней переписи, 4 человека появилось неизвестно откуда, 26 человек - из числа худых людей посада и 1 человек - из числа молодчих посадских людей.
В целом из 493 бобылей - дворовладельцев и подворников (не считая членов их семей), учтенных за весь XVII в., только 49 переходили в группу "худых" посадских людей, да и то на небольшой срок, 30 человек оставались до следующей переписи в бобылях, 37 человек перешли в категорию нищих, а 377 человек (семей) при новой описи уже не фигурировали в списках посадских жителей. До середины XVII в. они, как и некоторые посадские худые люди, закладывались за монастыри, образовав несколько беломестных слободок, закладывались даже за людей гостиной сотни. В 1649 г. было возвращено в посад 102 таких человека. Позже уже такой формы выхода с посада не стало, и посадские люди, терявшие дворы и средства существования, уходили в другие районы страны. Именно с середины XVII в. начинается большой уход тотемцев на Соликам-ские солеваренные промыслы и в другие районы, о чем выше уже говорилось. Оставшиеся на посаде попадали в зависимость от монастырей и гостиной сотни торговых людей не через институт заклад-ничества, а уже иным методом закабаления или переходили в разряд тех свободных людей, у кого оставалась одна свобода - продавать свой труд в порядке добровольного найма.
В исторической науке много уделено внимания рассмотрению происхождения и эволюции различных категорий посадских жителей, но такая группа, как посадские нищие конца XVII и начала XVIII в., осталась вне поля зрения исследователей социально-экономической жизни русского города.
Это вряд ли объясняется малочисленностью этой группы жителей43. Изучая население посадов, главным образом по материалам фискальной политики правительства, буржуазные исследователи игнорировали нищих, как тех, кто активно не участвовал в тягле. Но эта группа населения не только возрастала количественно, а и определенным образом отражала изменения в социально-экономической жизни страны. Наличие полного описания Тотьмы за 1688 г. имеет особенно большое значение в плане изучения социального состава населения поморского города.
В 1688 г. на Тотемском посаде числится 117 изб и 2 кельи нищих, в том числе на тяглой земле стоит 5 избенок приставов, 1 изба палача, 1 изба ссыльного человека, 22 избенки нищих вдов, 79 избенок "самых скудных нищих людей"; да на оброчной земле 9 избенок да 2 кельи нищих. Кроме этого, на посаде было 16 дворов, в которых жили нищие вдовы и приставы, ото составляет 52,5% ко всему числу собственно посадских дворов и изб, в которых живет около половины посадского населения.
При сравнении двух писцовых книг (1679 и 1688 гг.) выяснилось, что почти все эти нищие в 1679 г. были посадскими людьми, причем 68 человек находились в числе "худых статейных" людей, владевших своими дворами, 30 человек - это вдовы, братья и сыновья посадских "худых" людей, 9 человек - из бывших посадских бобылей-дворовладельцев или бобылей-подворников, 1 человек и в 1679 г. числился нищим. Характерно, что из 135 нищих 64 человека жило и в 1688 г. в избах, которые стоят на тех же местах, где стояли в 1679 г. их дворы, но земельный участок во многих случаях стал значительно меньшим.
Только о 13 нищих указано, что они "бродят в мире", но и они имеют избенки "для прибега... на время для варнишной работы". Остальные (не считая приставов и одного тюремного сторожа) были ремесленниками и работниками варничного соляного промысла и речного транспорта. В том числе:
- варничными работниками и судовыми ярыжными - 62 чел., или 46% общего числа нищих на посаде;
- кузнецами и молотниками - 7 чел.;
- плотниками, портными, хлебниками, калачниками и других профессий ремесленниками - 14 чел.;
- пастухами и работниками -4.
Таким образом, основная масса нищих вышла из числа посадского-ремесленно-промыслового люда. Известно, что, числясь нищими, эти люди по-прежнему работали на промыслах и в ремесле, но уже в качестве наемных лиц.
Чем объяснить такое резкое изменение социального состава посадского населения за промежуток всего в 8-9 лет?
Думается, что эти изменения начались значительно раньше 80-х гг. Но писцы в 1679 г., "радея о государевой прибыли", игнорировали эти изменения, а писцы в 1688 г. уже не могли так поступить. Воевода Н. Озеров вынужден был отразить в книгах действительное положение на посаде и в силу того, что обстановка настолько была накалена, что вполне можно было ожидать повторения событий 40-х гг., когда дело дошло до открытого восстания в городе и уезде. В конце 70-х и в начале 80-х гг. фактически было восстание и в Устьинских волостях, где крестьяне боролись против приписки их к Тотьме и против распространения на их волости воеводской администрации.
Растет и число посадских людей, которых писцы записывают в число работников. Переписная книга 1677/78 г., перечисляющая абсолютно все мужское население, сообщает следующие данные по всему посаду и уезду: 22 работника (детей у них 1 чел.) жили у попов и церковных причетников, 65 работников (детей и внучат у них 63 чел.) жили у гостей и людей гостиной сотни, 319 работников и бобылей-подворников (детей и внучат у них 74 чел.) - у посадских людей и волостных крестьян.
Здесь характерно то, что писец объединяет в одну графу бобылей-по дворников и работников, что в большинстве случаев именно так и было.
Эта группа населения в основном тоже из разорившихся посадских и волостных людей своего же уезда. Так, у солевара А. Г. Булгакова в работниках жил сын посадского человека Иван Бекетов, у кузнеца Анисима Нератова был "дворник в работе" посадский человек Никон Жигулев, у Тимофея Кожина, что имеет большую пашню, жил посадский человек Емельян Иванов и т. д.44
Конечно, большинство этих работных людей попало в эту категорию не путем свободного найма. Здесь и те, кто отдан "в зажив головою" за взятые в долг деньги, здесь и живущие "по записям до урочного году" и другие попавшие в зависимость люди. Но возрастание количества людей этой категории в конце века, в условиях развития товарно-денежных отношений, накладывало свой отпечаток на социальный облик посадского населения.
К сожалению, не сохранилось ни одного окладного списка для сбора чрезвычайных платежей. Приходится использовать другие данные для анализа все возраставшей имущественной дифференциации.
Используем для этого окладную книгу посадских земских цело-вальников "Ивана Попова с товарищи на всякий земский расход, в оброк и в стрелецкой хлебной запас на 176 г. ... в 24 дани". Документ не имеет окончания, но, судя по расчетам, нужно было собрать с посада около 240 руб. Для определения "живота" взята общая условная сумма в 10 руб., т. е. в 24 раза меньше суммы сбора. Эта условная сумма в 10 руб. и была распределена на всех тяглецов (не только дворовладельцев, но и бездворных людей, солеваров и монастыри) в соответствии с их "животом" и промыслом на посаде.
Условные единицы обложения были от 1/4 деньги до 13 алт. 2 д. Помноженная условная единица на 24 и дает сумму платежа, которая составляла от 1 алт. до 9 р. 20 алт. с каждого. В списке
всего 480 человек и общая сумма сбора - 210 руб. 8 алт. Из-за отсутствия окончания книги мы не имеем возможности получить полные данные о количестве участников этого обложения, но и имеющийся материал показывает, сколь далеко зашел процесс имущественного расслоения.
Условные единицы обложения |
Кол-во людей |
% к общему числу в списке |
Сумма сбора с этих людей |
% к общей сумме сбора в списке |
От 1/4 до 1 дес. |
221 |
46,1 |
16 руб. 7 алт. |
7,7 |
От 1 1/4 до 5 дес. |
164 |
34,2 |
56 руб. 22 алт. |
26,8 |
От 5 1/4 до 11 дес. |
60 |
12,5 |
54 руб. 16 алт. |
25,7 |
От 2 алт. и выше |
35 |
7,2 |
82 руб. 29 алт. |
39,8 |
Итого |
480 |
100,0 |
210 руб. 8 алт. |
100,0 |
Условными единицами от 1/4 до 1 дес. были обложены варничные работники, судовые ярыжные, бобыли, нищие и т. д. Торговые люди и солевары со своих промыслов, все "лучшие" и "середние" люди посада - всего 35 человек, или 7,2 /о, дали сбор в 82 руб. 29 алт., или 39,8% всей суммы. Немного менее половины населения (221 человек, или 46,1%) имеет настолько малую обеспеченность, что посадский мир обложил их тяглом в пределах от 1 до 4 алт. Общая сумма сборов с них составляет всего только 16 руб. 7 алт., или 7,7% общей суммы платежей. Таким образом, на одном полюсе - 46,1% бедноты, на другом - 7,2% богатеев.
Владение земельными угодьями на посаде также показывает усиление имущественной дифференциации и доказывает, что было достаточно оснований для классовой борьбы непосредственно внутри посадского населения между различными социально-имущественными группами. Это отражено в следующей таблице о владении посадскими дворами.
Годы |
Всего учтено дворов с указанной под ними земельной площадью |
Общая площадь под ними в кв. саж. |
||
абс. |
% |
абс. |
% |
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
1625 |
222 |
100 |
54049 |
100 |
1688 |
164 |
100 |
54 583 |
100 |
Годы |
Дворов с площадью до 500 кв. саж. |
|||
всего дворов |
площадь этих дворов в кв. саж. |
|||
абс. |
% |
абс. |
% . |
|
1 |
6 |
7 |
8 |
9 |
1625 1688 |
197 140 |
88,8 85,4 |
34 397 31 980 |
63,8 58,5 |
1 |
10 |
11 |
12 |
13 |
1625 1688 |
25 24 |
11,2 14,6 |
19652 22 603 |
36,2 41,5 |
Хотя общее число дворов уменьшилось, но общая площадь под ними даже несколько увеличилась. Если в 1625 г. она составляла 54 049 кв. саж., то в 1688 г. - 54 583 кв. саж. Это говорит об "округлении" дворовых земельных угодий за счет разоряющейся части посада, владеющей сейчас только избенками, без больших огородов и тем более без хмельников. С другой стороны, и внутри группы владельцев дворов большая разница. Число владельцев дворов с площадью свыше 500 кв. саж. составляет ничтожное меньшинство, а в их руках сосредоточенно от 36,2 до 41,5% всей дворовой земельной площади.
Это по официальным данным писцовой книги и только по дворам. В той же писцовой книге за 1688 г. указано, что в Голой слободке у варниц 7 мест дворовых пустых (общая площадь около 500 кв. саж.), бывших посадских работных людей, которыми теперь владеет по крепостям дьяк Осип Палицын. Захватил несколько дворов по крепостям и путем закладов Прилуцкий монастырь. Много дворов, огородов, особенно сенокосных угодий, в закладе у церквей, попов, зажиточных посадских людей.
Если в 1679 г. , описывая дворы и угодья варничных работных людей на Старототемском посаде, писцы указывали у них и сенокосные угодья, то в 1688 г. никаких сенокосов у этих же лиц уже нет, а огороды настолько малы, что уже называются грядками. Так, в 1679 г. был двор худого посадского человека Ильи Шишкина. Размеры двора были 8х9 саж., огород - 7 х 15 саж. да сена в разных местах - 21 копна. В 1688 г. И. Шишкин считается уже нищим, живет в избенке, земли у него - одна грядка (15х1 саж.), сена нет45.
Итак, Тотемский посад возник и вырос у разрабатываемых с давних времен солеваренных промыслов. В количественном отношении город развивался неравномерно. В конце XVI - начале XVII в. многие посадские люди покинули посад, немало было убито во время двух нападений на Тотьму "литовских людей" в 1613 и в 1618 гг. По дозорной книге 1619/20 г., на посаде учтено всего 178 дворов, не считая дворов церковного причта и келий на церковной земле. В 1679 г. число посадских дворов и изб увеличилось до 333, а количество посадского населения мужского пола составило 1048 человек. К концу 80-х гг. население города уменьшилось почти в два раза. В 1688 г. на посаде насчитывалось всего 566 человек. Несмотря на большое потрясение, которое пережил посад в конце XVII в., город уже к 20-м гг. следующего столетия вновь, насчитывает 1018 человек мужского пола.
Посад расширялся главным образом за счет "скудных людишек", за счет бобыльско-нищего состава, поселявшегося в качестве подворников или ставившего "избы для прибегу" на время варничных работ и для обслуживания речного транспорта.
Общий анализ количества и движения посадского населения: дает основание говорить о больших качественных изменениях жителей города. Даже только одни общие цифровые данные говорят о резком имущественном неравенстве, переходящем в классовое расслоение. С одной стороны, количество "лучших" и "середних" владельцев дворов (зажиточная часть посада) уменьшилось с 18,7 /о в 1625 г. до 1,5% в 1688 г. Зато у них и в руках взятых в гостиную сотню посадских людей к концу XVII в. главным образом в руках посторонних посаду торгово-промышленных людей, как мы увидим позже, находились все промыслы, земля, средства и орудия производства. С другой стороны, абсолютно и в процентном отношении растет число малоимущих людей посада. Приведем в подтверждение следующие данные.
Годы |
Дворовладельцы |
||||
всего дворов и изб |
в том числе |
||||
дворов и изб бобылей и нищих |
дворов и изб бобылей, нищих и “худых” |
||||
абс. |
в %% |
абс |
в %% |
||
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
1625 |
219 |
16 |
7,3 |
119 |
54,3 |
1646 |
239 |
150 |
62,7 |
198 |
82,5 |
1678 |
333 |
82 |
24,6 |
294 |
88,2 |
1688 |
257 |
173 |
67,3 |
240 |
93,7 |
Годы |
Все мужское население |
||||
всего мужчин |
в том числе |
||||
бобыли, нищие, работники |
они же и “худые” |
||||
абс. |
в %% |
абс. |
в %% |
||
1 |
7 |
8 |
9 |
10 |
11 |
1625 |
— |
Нет данных |
|||
1646 |
499 |
320 |
64,1 |
413 |
82,8 |
1678 |
1048 |
388 |
37,0 |
938 |
89,5 |
1688 |
566 |
359 |
63,4 |
539 |
95,2 |
Конечно, не все посадские люди, отнесенные писцами в группу "худых" людей посада, были в имущественном отношении равны. Как ниже увидим, в их числе были и значительно прожиточнее своих товарищей в этой имущественной группе. Но все же основная масса худых людей преимущественно пополняла ряды бобылей и нищих, была ближе к ним. Даже, если мы включим в число посадской бедноты только бобылей и нищих, то и тогда эта группа населения в 1688 г. относительно всего мужского состава дает 63,4%, а относительно дворовладельцев - 67,3%. По Соли Камской посадская беднота составляла 61,1 /о относительно всех дворов и изб46. По материалам исследователя Великоустюгского посада Ю. А. Тихонова, количество посадской бедноты там за 50 лет (1620-1670 гг.) повысилось с 43 до 85 %47.
Особенно растет число нищих на посаде. В 1688 г. они составляли 35,8 /о всего мужского населения посада. И это нищие - не в смысле скитающиеся в миру или живущие при монастырях и при церквах убогие люди, а разорившиеся посадские люди, живущие в своих избенках. Они обычно работают по найму, только при отсутствии работы идут за подаянием48. Отрыв трудовых масс от средств производства приводил в первую очередь к уходу с посада обедневших слоев населения. В период между 1620 и 1625 гг. 41 дворовла-делец Тртьмы (23 /о к общему числу в 1620 г.) потерял свои дворы и 30 человек из числа разорившихся совершенно ушли с посада. В период между 1625 и 1646 гг. лишились дворовладения 113 хозяев (51,6% к общему числу в 1625 г.), причем только 8 из них позже встречаются на посаде, но уже в качестве подворников, бобылей и нищих. В период между 1679 и 1688 гг. 114 человек, или 34,2% общего числа дворовладельцев, лишились дворов. Из их числа только 15 человек (их дети и братья) числятся на посаде по переписной книге 1722 г.
Судьба разорившихся и потерявших дворы на посаде в XVII в. выяснена только у 258 человек. Основная масса разбрелась "от скудости" в различные поморские, сибирские и в другие города, многие оказались работными людьми на соляных промыслах в Леденге и в других местах. Таких выявлено 215 человек, или 83,3 /о к общему числу учтенных. Остальные остались на посаде подворника-ми и нищими.
Экспроприация трудовых масс приводила не только к их обнищанию, бегству и к усилению имущественной дифференциации, но и к социальному расслоению, т. е. к зарождению такой группы посадского населения, основным источником существования которой становилась работа по найму.
Материалы описания и переписи Тотьмы в 1676-1679 гг. позволили установить, что общее количество всех категорий подворников с членами семьи мужского пола составило, по данным писцовой книги, 162 человека, а по данным переписной книги, - 180 человек. Это составляло от 15,4 до 17,2% к общему числу всего мужского населения посада. Из них не менее 100 человек, или около 9 /о общего числа жителей, были из числа посадских людей, продававших свою рабочую силу49. Но если взять все группы горожан, то число таких людей было значительно больше, так как не только подворники, но и большинство бобылей-дворовладельцев, нищих и "худых" людей, владевших дворами и избами, тоже работали по найму.
Массовое разорение и обнищание тотемских посадских людей не говорит об упадке города, о его умирании. Это лишь подтверждает наличие больших качественных изменений в нем на грани двух столетий. И в середине XVIII в. город продолжал быть, как это мы ниже увидим, ремесленно-промысловым городом. Так, в 60-е гг. XVIII в. население Тотьмы состояло в процентном отношении из следующих категорий: различных торговых людей - 13,7 /о; ремесленников - 15,7%; лиц, отпущенных по паспортам, - 16,4 /о; чернорабочих и увечных - 54,2%. Иначе говоря, из общего числа населения в городе жило 70,6% тех, кто числился чернорабочими и отпущенными по паспортам, кто преимущественно жил продажей своей рабочей силы. Примерно такой же процент составляла эта группа посадского населения к общему числу горожан и в таких ремесленно-промысловых городах, как Устюжна Железнопольская, Ст. Русса и др.50
К концу XVII в. в городской промышленности Русского государства мелкое товарное производство на посадах в ряде отраслей становилось преобладающим1. Это относится и к такому району страны, как Поморье, а также к поморскому городу Тотьме, где подавляющее большинство ремесленников были тяглыми, посадскими, а, как известно, переход от работы на заказ к работе на рынок совершался гораздо интенсивнее именно в этой категории ремесла2.
В данной главе диссертации прослеживается не только переход от ремесла к мелкому товарному производству, но и превращение солеваренных промыслов Тотьмы в предприятия мануфактурного типа с применением вольнонаемного труда. Вместе с этим делается попытка проследить, как усиливалась имущественная дифференциация среди посадских людей, занятых в различных промыслах и ремеслах, как протекал процесс экспроприации и образовывалась такая группа жителей города, чьим преимущественным источником существования становилась продажа своей рабочей силы.
Первоначально дадим общие данные о занятии и социально-имущественном составе населения Тотемского посада в XVII в. Таблица составлена по материалам трех писцовых книг. В нее включены только посадские люди (без гостей, без гостиной сотни торговых людей и без духовенства) и только владельцы дворов и изб. Конечно, было бы лучше дать такие общие данные относительно всего взрослого населения посада, но это сделать невозможно в силу ограниченности источников. Данные о количестве всех посадских людей, занятых в том или ином ремесле, будут выяснены при анализе каждого ремесла.
Анализируя эти общие данные писцовых книг, мы обнаруживаем, что число ремесленников-дворовладельцев уменьшилось с 26,5% в 1625 г. до 4,7% в 1688 г. Создается впечатление, что посад перестал быть ремесленно-промысловым посадом, что ремесло пришло к упадку. Как увидим ниже при детальном анализе всех документов, это совершенно не так. Эти цифры говорят о далеко зашедшем процессе разорения посадских ремесленников. Возьмем группу посадских людей, занимавшихся черной работой, и тех, которым писцы не определили профессию. Их в 1625 г. было всего 22 дворовладельца, или 10,2% к общему количеству владельцев дворов на посаде. В 1688 г. эта группа составляла уже 60 /о общего числа дворовла-делъцев. В их числе мы найдем многих посадских ремесленников.
Так как солеварение было главным промыслом посада и в его обслуживании принимала участие основная масса населения, с него и необходимо начать рассмотрение поставленных вопросов и прежде всего проследить процесс постепенного "освобождения" посадского населения от средств производства в этом промысле. Позволим себе небольшой экскурс в прошлое соляных промыслов, поскольку они были основной и постоянной производственной базой не только для посада, но и для большой округи. Добывание соли способом выварки из морской или озерной воды в Поморье известно нам уже из Устава Святослава Ольговича, но начало выварки рассола глубинных подземных вод начинается с середины XIV в.
Есть основание утверждать, что бурение глубоких скважин и устройство труб для добывания подземных соленасыщенных вод впервые начато именно тотьмичами и отсюда распространилось по всей стране в XV-XVI вв. Доказательств этому много.
Тотемские подземные соляные источники находятся на большой глубине. Первым промышленникам потребовалось сразу же все больше углублять колодцы, так как соленасыщенные воды на небольших глубинах давали крайне небольшую концентрацию. Именно это заставило разрабатывать технику глубинного бурения скважин.
И хотя первые сведения о солеварнях, работавших на подземных рассолах, указывают Ст. Руссу, Соль Переяславскую, Соль Галицкую, Соль Камскую и другие3, все это лишь говорит о большей или меньшей древности того или иного центра древнего солеварения указанным выше способом, но не опровергает приоритет тоть-мичей в разработке техники глубинного бурения скважин. Известно, что в Ст. Руссе соляные ключи били фонтаном или были настолько близко от поверхности, что требовались лишь колодцы, и только в более поздние века стали рыть глубокие скважины для получения рассола большей концентрации4. Соляные источники Соли Галицкой расположены также на незначительной глубине; даже в начале XIX в. соляные колодцы имели здесь глубину 8-12 саж. при рассоле с 3%-й концентрацией5. В Балахне XVI в. глубина скважин не превышала 25 саж.6 У Соли Камской и в ее уезде залегание рассолов было не глубже 40 саж. при крепости рассола в 12-15%7.
В Тотемском усолье глубины всех известных древних скважин были не менее 75-90 саж., но и с такой глубины рассол добывался незначительной концентрации, видимо, крепостью от 2 до 4 /о. Только бурение в 20-х гг. XIX в. скважины на глубину в 115 саж. дало возможность получить рассол крепостью в 7%. Эти данные подкрепляют наше утверждение, что раньше всех возникла необходимость бурить глубокие скважины в То-темско-Леденгском солеваренном районе нашей страны.
Один из специалистов соляного ведомства в свое время писал:
"Можно с достоверностью указать на завод, откуда искусство устраивать трубы распространилось на прочие. Завод Тотемский едва ли не тот, откуда родилось и откуда распространилось искусство устраивать рассолоподъемные трубы"8.
Поскольку в Тотьме открыли соляные ключи и начали солеварение свободные русские люди, то первоначально здесь9, как это было в Старой Руссе, Балахне, Неноксе и на других соляных промыслах, устройство, владение и эксплуатация солеваренных труб и варниц носили артельный, складнический, характер. Но если артель-но-товарищеское совладение в древнейшие времена и примерно до XVI в. основывалось на общей собственности соляных озер и источников, на трудовом участии в производстве, то в последующем складничество носит уже характер долевого участия с вложенного капитала в организацию дела.
Очень немного можно сказать об общей производственной мощи Тотемского усолья до XVII в. Только указания писцовых книг о запустевших промыслах дают возможность высказать по этому поводу некоторые предположения. Так, писцы, описывавшие Тотьму в 1623-1625 гг., выявили 43 пустующие рассолоподъемные трубы, ранее принадлежавшие посадским людям, да 2 трубы Троице-Сер-гиевого монастыря. Все они запустели "лет со ста и больше" тому назад10. В писцовой книге 1687/88 г. указано на наличие еще 42 пустых труб", которые, видимо, были еще более древние, чем первые 45 труб, так как писцы их даже не учли в 1625 г. В 1688 г. о них записали потому, что между посадом и между гостями Грудцы-ным и Гусельниковым, завладевшими в 70-х гг. XVII в. посадской полянкой Бабичихой с этими трубами, шла борьба. На этой полянке уже был довольно крупный промысел Василия Грудцына, но последний отказывался участвовать в тягле "с посадом в ряд". Если взять давность запустения всех этих 85 труб в 100 лет, как показывали писцам посадские люди, то вся пустота падает на 20-е гг. XVI в. Конечно, это не так. Если учесть, что весь XVII в. на посаде действовало не более 7 труб, которые давали возможность вываривать до 170 тыс. пуд. соли ежегодно, то какую же производительность дали бы 85 труб! Бесспорно, что запустение этих труб произошло не одновременно и падает на весь период существования здесь солеварения с самого начального периода и до 70-х гг. XVI в.12 По материалам писцовых книг более точно определяется запустение труб начиная с 70-х гг. XVI в. Указывается, что с этого времени и до 1619 г. запустело всего 22 трубы, принадлежавшие посадским людям. Из этого числа запустение 11 труб падает на 70-80-е гг. XVI в., трех труб - на 90-е гг. и восьми труб - на период с 1600 по 1610 г. Пустые варницы так долго не могли сохраняться. Но время сравнительно недавнего-запустения 25 варниц указано в дозорной книге 1619/20 г. Из них 17 варниц запустели в 70-80-е гг. XVI в., 7 варниц - около 1590 г. и одна варница запустела в начале XVII в.
Кроме Тотемского посадского усолья, писцы отмечают в уезде несколько пустых труб, запустевших также в первой четверти XVI в. Так, писец в 1623 г. в Вотченской вол. в Спасском погосте на р. Леденге записывает одну пустую трубу, определяя пустоту более чем в 100 лет. Даже предание не сохранило имени владельцев этого усолья, но с середины XVI в. оно принадлежало Строгановым, которые, по всей вероятности, так и не эксплуатировали эту трубу. С такой же древней пустотой были зарегистрированы в Век-шенской волости одна труба в р. Перстовке у Борщова починка да две трубы в Векшенском улусце у деревни Глухой13.
Показания старожилов, что около 100 труб запустели примерно в 20-х гг. XVI в., не говорят о том, что все эти трубы тогда были действующими. Но и игнорировать это показание нельзя. Пусть причины этой пустоты различны, но то, что это запустение посадские люди относят на определенные годы, - это характерно. Именно на 20-30-е годы XVI в. падает расширение Чердынских и Со-ликамских соляных промыслов с более высокой концентрацией рассола. В эти годы появляются в Тотьме Строгановы и монастыри. В 1539 г. были опустошительные набеги казанских татар. Это не могло не отразиться на промыслах. Видимо, в это время начинается более глубокое бурение скважин, что требовало больших усилий и средств. Поэтому на эти годы и падает запустение неглубоких скважин. Возможно, в эти годы и наносится первый удар по артельному владению промыслами. Судя по приведенным уже выше данным на огороды и пустоши, первые тотемские солевары - Ляпуны, Сабли, Истомины и другие - забрасывают промыслы.
Второй кризис посадского солеварения падает на 70-80-е гг. XVI в., который, по существу, продолжается до 20-х гг.
XVII в. Он явился уже результатом отражения того хозяйственного и политического кризиса, который потряс всю страну. В 1620 г. за посадскими людьми и крестьянами из уезда числилось всего 1 1/2 действующей трубы и 8 варниц.
В 20-40-х гг. XVII в. был новый подъем посадского солеварения14, после чего весь промысел окончательно переходит в руки пришлых торгово-промышленных людей и монастырей.
Следующие данные характеризуют состояние соляных промыслов на Тотемском посаде и в уезде (по материалам писцовых книг) в XVII в.
Годы |
Действующие варницы |
Действующие соляные трубы |
||||
на посаде |
в уезде |
всего действующих варниц |
на посаде |
в уезде |
всего действующих труб |
|
1619 1676— |
19 |
- |
19 |
4 |
- |
4 |
1979 |
23 |
9 |
32 |
6 |
4 |
10 |
1687— 1988 |
24 |
4 |
28 |
6 |
2 |
8 |
Прежде чем делать выводы, приведем таблицу о количестве продаваемой соли непосредственно в самой Тотьме. Материалы взяты из таможенных книг, где до 1654 г. указывается не только число проданной, но и оставшейся непроданной соли за год. К сожалению, с 1654 г. таможней фиксировалась только проданная соль. Эти цифры не будут абсолютно точно отражать производительность усолья, но, взятые за весь век, они дают приближенное представление по интересующему нас вопросу. Особой графой включается продажа соли по Леденгскому усолью, где основная масса работного люда была из Тотьмы и уезда.
Годы |
Продано соли в пудах |
Осталось не проданной |
Всего |
Продано соли в Леденгском усолье |
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
1626—1627 |
48 757 |
7900 |
56 657 |
|
1627—1628 |
39237 |
6000 |
45 237 |
|
1628—1629 |
51 610 |
9750 |
61 360 |
|
1630—1631 |
53715 |
6800 |
60 515 |
|
1631—1632 |
53 272 |
13 300 |
66 572 |
|
1633—1634 |
64206 |
15190 |
79396 |
|
1634—1635 |
91 109 |
41 200 |
132 309 |
|
1638 г.- |
156 891 |
12300 |
169 191 |
|
1639—1640 |
135 913 |
33 750 |
169 663 |
|
1641—1642 |
93 835 |
650 |
94 485 |
3250 |
1643—1644 |
77 487 |
31800 |
109 287 |
3050 |
1644—1645 |
92 020 |
41 180 |
133 200 |
3350 |
1647—1648 |
79540 |
26 500 |
106 040 |
395 |
1648—1649 |
103 137 |
31 900 |
135 037 |
40 |
1649—1650 |
86 186 |
16070 |
102 256 |
нет данных |
1651—1652 |
20288 |
2300 |
22588 |
нет данных |
1653—1654 |
41 145 |
- |
нет данных |
|
1654—1655 |
48661 |
нет данных |
||
1655—1656 |
49 059 |
- |
нет данных |
|
1656—1657 |
46 543 |
- |
- |
нет данных |
1657—1658 |
54907 |
нет данных |
||
1658—1659 |
45 473 |
- |
3147 |
|
1659—1660 |
54 025 |
- |
8026 |
|
1662—1663 |
32 180 |
5339 |
||
1663—1664 |
40 637 |
11 354 |
||
1664—1665 |
45 055 |
7182 |
||
1665—1666 |
49 822 |
6649 |
||
1669—1670 |
51 178 |
8354 |
||
1674—1675 |
62 693 |
6405 |
||
1675—1676 |
54954 |
4526 |
||
1676—1677 |
57583 |
- |
- |
6036 |
а С 1 янв. 146 по 1 янв. 147 г. [с 1 янв. 1638 по 1 янв. 1639 г. - Прим. ред.]
б Это леденгскими солеварами продано в Тотьме, продажа соли в Леденге не указана.
в С 1653 г. сбор пошлины в Леденгском усолье был отдан на откуп солеварам Грудцыну и Выдрину, поэтому и нет данных о продаже соли (ЦГАДА. Прик. дела новой разборки. Д. 1059).
г С этого года учитывается по книгам только проданная соль.
д Кроме этого продано в отвоз 29 707 пудов соли, запись об этом велась в особой книге (Город, кн. Тотьмы. № 46).
е Да продано в отвоз 42 652 пуда (ЦГАДА. Прик. дела Ст. лет. 1676. № 80. Л. 5).
При сопоставлении числа действующих варниц с количеством Продаваемой соли получается резкое несоответствие.
В 1626/27 г. числилось всего 19 действующих варниц и соли продавалось около 50 тыс. пудов, а в 1676 г. всего на посаде и уезде было 32 варницы, а продавалось около 60 тыс. пудов.
Конечно, данные таможенной книги за 1676/77 г. требуют серьезных поправок. Есть отписка тотемского таможенного головы Анисима Нератова о причинах недобора пошлин в 1674/75 г.15 Не-ратов представил таможенные выписки из других городов, где то-темские солевары продали "в отвоз" 42 652 пуд. 3 четв. При этом он указывает, что после 1666/67 г. стали много продавать соли в отвоз, а не на месте, так как продажная цена соли в Тотьме значительно ниже, чем в других городах. Судя по данным за 1663- 1664 и за 1674-1675 г., продавалось в отвоз почти столько же, сколько продавалось на месте. Сопоставление данных о количестве проданной и непроданной соли в 20-40-х гг. говорит о том, что от 10 до 20% ежегодно оставалось непроданной соли. Это также можно учитывать и для второй половины века.
Бесспорно, что в 70-80-х гг. XVII в. тотемскими солеварами продавалось не по 50, а по 100 и более тысяч пудов соли. Это подтверждается и тем, что спрос на рабочую силу не уменьшался, что до 80-х гг. идет непрерывный количественный рост посадского населения. Это также относится и к Леденгскому усолью, откуда соли на продажу в другие города нужно было вывозить значительно больше, чем из Тотемского усолья. Судя по тому, что в Леденге в 70-х гг. XVII в. действовало 9 варниц, там могло ежегодно вывариваться не менее 30-40 тыс. пуд. соли. Если к вышесказанному иметь в виду и то, что каждая варница за год вываривала от 3 до 5 тыс. пуд. соли, то ежегодно производительность солеварения в То-темско-Леденгском солеваренном районе Русского государства во второй половине XVII в. можно определить в 120-170 тыс. пуд. соли.
Приводимая ниже таблица показывает, в чьих руках находились соляные трубы и варницы в XVII в. Таблица составлена по данным дозорной книги 1619/20 г. и трех писцовых книг. За 1646 г. число варниц дается предположительно, на основании документа о пожаре и других актовых материалов. Сюда входят только посадские промыслы без солеварения в уезде.
Владельцы |
Действующие варницы |
Рассольных труб |
|||||||
1619/ 20 |
1623/ 25 |
около 1646 |
1676/ 79 |
1687/ 88 |
1619/ 20 |
1623/ 25 |
1676/ 79 |
1687/ 88 |
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
7 |
8 |
9 |
10 |
Посадские люди |
|||||||||
1.Братья Харламовы |
2 |
3 |
5 |
1 |
1 |
Ѕ |
1/2 |
||
2.Каплин Шумило |
1 |
- |
- |
- |
- |
||||
3. Истомин Осип |
1 |
- |
|||||||
4. Мясниковы Про копий и Осип |
|||||||||
5.Брудачев Естифей |
1 |
1 |
- |
- |
ј |
1/4 |
|||
6. Гаврилов Гость |
- |
- |
1 |
- |
- |
||||
7. Кубасов Иев |
- |
2 |
- |
- |
- |
- |
- |
||
II. Крестьяне |
|||||||||
1. Брагины |
2 |
3 |
2 |
- |
Ѕ |
Ѕ |
|||
2. Фирсовы |
1 |
1 |
1 |
- |
- |
ј |
ј |
||
3. Выдрины |
- |
- |
1 |
1 |
1 |
ј |
ј |
||
Всего у пос. людей и крестьян |
|||||||||
8 |
8 |
14 |
2 |
2 |
1 Ѕ |
11/2 |
ј |
ј |
|
III. Монастыри |
|||||||||
1. Прилуцкий |
5 |
4 |
5 |
7 |
- 7 |
1 |
11/2 |
11/2 |
11/2 |
2. Угрешский |
1 |
2 |
2 |
2 |
2 |
Ѕ |
11/2 |
1 Ѕ |
11/2 |
3. С. Каменный |
1 |
||||||||
4. Суморин |
1 |
1 |
3 |
3 |
3 |
Ѕ |
- |
1 ј |
11/4 |
Всего: |
7 |
7 |
10 |
12 |
13 |
2 |
3 |
41/4' |
41/4 |
IV. Гости и другие |
|||||||||
1.Перфильев Маремьян Конст. |
|||||||||
2.Ольга Строганова и ее племянники |
Ѕ |
1/2 |
- |
- |
|||||
3. Палицын Осип |
- |
- |
3 |
4 |
4 |
- |
- |
1/2 |
Ѕ |
4. Булгаковы |
- |
- |
2 |
1 |
2 |
- |
- |
1/8 |
ј |
5. Грудцыны-Усовы |
- |
- |
- |
2 |
3 |
- |
- |
Ѕ |
ѕ |
6.Гусельниковы- Федотовы |
- |
- |
— |
1 |
- |
- |
- |
ј |
- |
7. Отписной промысел |
- |
- |
- |
1 |
- |
- |
- |
1/8 |
- |
Всего: |
4 |
2 |
6 |
9 |
9 |
Ѕ |
Ѕ |
11/2 |
11/2 |
Итого: |
19 |
17 |
30 |
23 |
24 |
4 |
5 |
6 |
6 |
а В 1653 г. у одного Семена Харламова числилось три варницы: Новая, Мостовая и Скородум.
б Эта варница продолжает числиться за вдовой Прасковьей Харламовой, но фактически и она в руках у Осипа Палицына.
в Варница и 1/4 трубы Выдрина в закладе у Василия Грудцына.
г Из них две варницы топились временно, так как своего рассола не имели.
д К этому нужно добавить еще 1 трубу, которую начали бурить старцы Угрешского монастыря и которая была закончена только в 1690 г. (см. приписку к "Росписи").
е Числившаяся за ними варница в 1623/25 г. была в аренде у Фирсовых, а с 1646 г. - у вологжанина Константинова.
Эти данные показывают, что в 20-40-х гг. XVII в. за посадскими людьми и крестьянами числилось от 8 до 14 действующих варниц (от 42 до 47 % всех варниц промысла). Но 30-40 лет спустя за ними оставалось только две варницы, одна из которых была уже в закладе. Вскоре заложенные варница и четвертая доля трубы были проданы, а со смертью Прасковьи Харламовой и ее варница перешла в руки дьяка Палицына. Таким образом, к 90-м гг. XVII в. посадские люди и крестьяне полностью потеряли солеваренные промыслы, которые на Тотемском усолье примерно пополам делятся между монастырями и пришлыми торгово-промышленными людьми. Но если взять солеваренные промыслы в 90-х гг. и в уезде, то за гостем Василием Грудцыным, дьяком Осипом Палицыным и за гостиной сотни торговым человеком Алексеем Булгаковым числилось 67% всех действующих варниц и 55% рас-солоподъемных труб.
Для иллюстрации того, как постепенно происходило укрупнение промыслов, можно привести следующую таблицу.
Годы |
Всего действующих труб на посаде и в уезде |
Всего эладельцев |
В том числе владельцев, у которых было |
|||||
более одной трубы |
одна труба |
3/4 и 1/2 трубы |
1/4 трубы |
1/8 трубы |
от 1/12 до 1/64 доли трубы |
|||
1619 |
4 |
14 |
1 |
3 |
3 |
4 |
3 |
|
1625 |
5 |
13 |
2 |
1 |
1 |
9 |
||
1679 |
10 |
9 |
4 |
1 |
2 |
2 |
||
1688 |
10 |
6 |
4 |
2 |
1 |
|||
90-e гг . |
10 |
6 |
4 |
- |
2 |
- |
- |
- |
Если в 1619 г. только у Прилуцкого монастыря была полная труба, а 10 владельцев (71,4% общего их числа), причем главным образом из числа посадских людей и крестьян, владели долями, равными 1/4- 1/64 трубы, то в 90-х гг. мелкие владельцы исчезают и во всех Тотемско-Леденгских усольях было только 6 крупных владельцев.
Даже все пустые трубы перешли в руки к этим шести хозяевам промыслов. Теряют посадские люди и соляные амбары. В 1625 г. из 24 амбаров, что были у варниц на Старототемском посаде, 10 амбаров числились за посадскими людьми и крестьянами. В 1688 г. здесь стояли 22 соляных амбара, но все они принадлежали только торгово-промышленным людям и монастырям.
Потеря посадскими людьми и крестьянами солеваренных промыслов подтверждается и следующими данными о продаже на Тотемском рынке вываренной соли.
Продажа соли в %% ко всей проданной соли |
||||||
1626/27 г. |
1639/40 г. |
1644/45 г. |
1647/48 г. |
1665/66 г. |
1676/77 г. |
|
Посадские люди |
27 |
43 |
58 |
48 |
8 |
1,6 |
Волостные крестьяне |
27 |
12 |
10 |
12 |
1 |
- |
Всего |
54 |
55 |
68 |
60 |
9 |
1,6 |
Монастыри |
43 |
27 |
9 |
24 |
51 |
53,5 |
Торгово-промышленные, посторонние посаду люди |
3 |
18 |
23 |
16 |
40 |
44,9 |
Итого |
100 |
100 |
100 |
100 |
100 |
100 |
а С этого года учтена и продажа соли в Леденге.
б Это проданная соль Ольги Строгановой.
Из этих данных видно, что удельный вес продаваемой соли на тотемском рынке посадскими и волостными людьми с 54% подымается до 68, а потом падает до 1,6%. Монастыри, продавая весь век почти одинаковое количество соли, в процентном отношении начинают уступать место посторонним посаду торгово-промышленным людям. Продажа последними в 1676/77 г. составила уже 44,9% к общему числу проданной соли. Но эти соотношения будут верны только в части продаваемой соли в самой Тотьме. Как уже говорилось, начиная с 60-х гг., соль вывозится солепромышленниками на другие рынки, а с отвозной соли тотемская таможня после 1653 г. пошлин не брала. Вывозили соль на продажу в другие города преимущественно солепромышленники-торгово-промышленные люди. С учетом продаваемой соли в других городах удельный вес продаваемой соли торгово-промышленными людьми будет значительно выше, чем это показано в таблице.
Но прежде чем завершился этот своеобразный процесс экспроприации, мы видим упорную борьбу посада за промыслы. Таможенные книги, судные дела, закладные и купчие дали возможность проследить этот процесс в период 30-60-х гг.
На 40-е гг. падает самая высокая выварка и продажа соли в Тотемском усолье; в эти годы у посадских людей и наибольшее число варниц. 9 июня 1646 г. сгорело 4 варницы Харламовых, 2 варницы Иева Кубасова, 1 варница Мясниковых, 1 варница Фирсовых, 1 варница Гостя Гаврилова, а всего 10 варниц, из которых 9 принадлежало посадским людям16.
Несмотря на пожар, количество продаваемой соли уменьшилось не намного, но он ускорил процесс разорения ряда тотемских солеваров.
В конце 30-х и начале 40-х гг. бурную деятельность развивают такие посадские солевары, как Харламовы, Кубасовы, Мясниковы, приписанный к посаду Абросим Клушинцев и другие. Проследим этот процесс подробнее.
В XVII в. из числа наиболее старых солеваров - посадских людей - известны только Истомины. В середине XVI в. один из них подписался под челобитной царю Ивану IV о дозволении основать на Тотьме монастырь, а вдова Истомина Мария продала основателю Суморина монастыря Феодосию обширные угодья при устье р. Ковды. Ее дети Петр и Федор владели соляными трубами, а ее правнук Истомин в 1619 г. владел на посаде одной варницей, вскоре им проданной Харламовым. Далее уже Истомины в солеварении не участвуют. Постепенно вымирает и фамилия старинных посадских солеваров Брудачевых, пострадавшая особенно сильно в начале века, когда при нападении польского отряда на Тотьму в 1613 г. их дворы были сожжены, а Григорий Брудачев был убит. Последний из этой семьи - Евстифей Брудачев - по переписи 1623/25 г. числится в среде лучших посадских людей, владеет варницей, 1/4 трубы с рассолом и множеством пустых труб. Не имея детей, он, умирая, завещал все свое имущество своим родственникам Харламовым.
До 60-х гг. XVII в. прочно удерживались Харламовы-Губины. Род их также известен уже в первой половине XVI в., когда Губин Харламий владел варницами (одна из старых труб Прилуцкого монастыря называлась Харламовской). После него и его сына Губина Ивана Харламова17, варил соль Губин Петр Иванович, пять сыновей которого - Петр, Иван, Степан, Панкратий и Никон - стали первыми из тотьмичей в 30-х гг. XVII в. гостиной сотни торговыми людьми. Наиболее удачно вел дела Иван Харламов18.
Братья Харламовы не только торговали солью у варниц, но и "продавали в отвоз", отправляя соль зимой на лошадях, а летом на судах; они имели лавки и торговали сукнами, шелком, воском, скотом; они скупали и перепродавали дворы, огороды и хмельники на посаде, захватывали много посадских дворищ и использовали их под сенокосы и огороды, приобретали пашни и деревни в уезде. Когда в 1651 г. учитывались купчие и закладные у беломестцев на имущество тяглых посадских людей, то за братьями Харламовыми числилось в закладе или купленных 4 двора, 8 мест дворовых, 9 огородов, хмельников и полянок посадских людей, не считая таких приобретений в уезде. Причем учитывались закладные и купчие только за период с 1627 по 1656 г.19
Первое время промыслами Харламовы владели сообща, но в 30-х гг. они их поделили. Иван Харламов вскоре получил варницы и трубы в наследство от Брудачева, а в 1639-1646 гг. скупил часть промыслов Ольги Строгановой. 12 марта 1639 г. он купил у гостиной сотни торгового человека Федора Лукьянова Веневитина 1/4 трубы с рассолом, несколько пустых труб, варницу с цреном, деревню Баранове со всеми угодьями, 1/2 деревни Великий двор и половину пустоши Сарафаново в Демьяновской волости, остров Шалтых на реке Сухоне, остров Галичек Малый, пожни Голтяву и Бичеву. За все это было уплачено 500 рублей. 20 февраля 1646 г. И. П. Харламов купил у гостя Бахтяера Булгакова 1/2 трубы За-харьи с рассолом, место варницы Угловой с исадами, трубу Угловую, остров Бабий на Сухоне, пожни Сысоевец, Кузнечиху, Климове, Вязовик, Березино Малое, Березино Большое за 500 р.20
Кипучую деятельность продолжал и сын Ивана Харламова Семен, который продавал по 26 тыс. пудов соли в год непосредственно в самом усолье. Все братья Харламовы продавали по 60 тыс. пудов соли в год. Но у Семена Иванова Харламова не было наследников мужского пола. После его смерти весь промысел перешел по наследству к его дочери Ефимье, только одна варница числилась за его вдовой Прасковьей Харламовой. Ефимья Харламова вышла замуж за сына боярского вологодского архиепископа Осипа Андреевича Палицына, впоследствии взятого в гостиную сотню, а затем в дьяки.
Петр Харламов оставил промысел сыну Денису, после смерти которого с 1653 г. еще некоторое время промысел был за его женой Авдотьей. Внуки Петра заложили, а потом продали все свое имущество" В 1688 г. Аверкий Денисович хотя и числится еще гостиной сотни человеком, но писец его промысел записал: "черная работа". Степан и Панкратий Харламовы детей не имели, раздали имущество по монастырям, частично продали, а часть оставили племянникам.
Сыновья Никона до 60-х гг. вели промысел, но и они не могли его удержать. В 1688 г. Кузьма Никонович Харламов "оскудал" и жил в приказчиках у дьяка О. А. Палицына.
В 30-40-х гг. из числа коренных посадских людей, ранее не занимавшихся солеварением, выдвигались довольно сильные натуры,-которые цепко хватались за промыслы и не брезговали ничем, чтобы удержать их. Наиболее характерным представителем этой группы был Иев Куприянов Кубасов. По дозорной книге 1619 г., он "се-редний" человек, жил с братом Тихоном. Братья Кубасовы торговали хмелем, воском, медом. Неизвестно, каким образом Иев приобрел варницу, но в 1635 г. он встречается как продавец своей вываренной соли. В 1644 г. таможенный голова 1642/43 г. Гость Гаврилов был вызван с отчетом в Москву. Имея большой недобор по таможне и не надеясь скоро возвратиться, Гаврилов временное управление своим промыслом передал Иеву Кубасову. На каких условиях был оформлен договор между этими двумя стяжателями - неизвестно, но сохранившееся большое судебное дело между ними характеризует их достаточно ясно. Гаврилов обвинял Кубасова в том, что последний, владея 3 года его промыслами, получил 1652 р. прибыли, а ему денег не отдал. Шли обыски, допросы, назначались очные ставки в Москве, и через два года оба подали челобитную о прекращении дела, что они де "меж себя, поговоря полюбовно, в том своем иску помирилися"21.
Судя по тому, что Кубасов продавал по 16 000 пудов соли, у него было не менее 3-4-х варниц. В 1648/49 г. он был таможенным и кабацким головою Тотьмы и так отличился зверствами, лихоимством, произволом и корыстолюбием, что целый поток жалоб хлынул в Москву. Одного своего целовальника он избивал и мучил так, что тот кончил жизнь самоубийством, другой целовальник, вызванный Кубасовым из волости в Тотьму для окончательных расчетов, удавился; за какую-то провинность Кубасов кабацкого винокура Селиванова посадил на цепь и держал закованным весь день22. В приемо-сдаточном воеводском акте приводится длинный перечень вершенных и невершенных дел по искам Кубасова на 200, 150, 120, 91, 11 руб.; этот сутяга подал в суд на трубного мастера по подрядной записи в 2 1/2 р. и на вдову по кабале в несколько алтын. Пытались обвинить его в присвоении казенных денег, в невыполнении уставной таможенной грамоты, в скупке краденого имущества, в ограблении "питухов" в кабаках в ночное время. Но не так-то просто было сломить его. Когда воевода вмешался, то последовало обычное в таких случаях указание из Москвы не вмешиваться в дела таможенного головы. По истечении срока таможенной деятельности в знак особой милости царь даже разрешил ему пиво варить и мед ставить. Он быстро поднимается в гору. За ним числятся 2 лавки в торговом ряду, амбар, несколько дворищ и полянок на посаде, несколько половничьих дворов в уезде. В Тиксненской волости в деревне Маныловской вел хозяйство его старший сын Гав-рило. Но на 1655 г. приходится последняя запись о продаже им соли, в этом году он продал и весь свой промысел пришлому торговому человеку Потапу Середницыну. В 1676 г. на посаде никого из его сыновей нет23.
Также пытались стать крупными солеварами и братья Мяснико-вы, особенно Прокопий, женившийся на дочери Степана Харламова и получивший часть соляного промысла. Мясниковы торгуют, скупают дворы и дворовые места и огороды, имеют в уезде пустоши на оброке. В 1641/42 г. Прокопий Мясников был тотемским таможенным головою. За недобор пошлин он обязан был уплатить 500 р. с рассрочкой на 5 лет, так как расследование причин недобора установленной суммы пошлин показало, что голова "корыстовался" казенными деньгами. В марте 1649 г., когда пришло окончательное решение из Москвы, он спешит продать варницы и оформляет сделку с Сергеем Кубасовым, но эта сделка была отменена. Мясников скрывается "неведомо куда", но правительство приказывает воеводе недобор собрать с посадских людей, которые давали поручительство при выборе в таможенные головы Мясникова. Один из поручителей Емельян Никонович Харламов вносит 100 р. и добивается, чтобы ему передали весь соляной завод беглеца, что и оформляется 1 декабря 1649 г. Как далее развивались события, неизвестно, но после этого Мясниковы уже не фигурируют в числе солеваров. В 1676- 1688 гг. сын Прокопия числится бобылем.
Попов Гость Гаврилов24 на 1642/43 г. был избран таможенным головою. В итоге его деятельности образовался небывалый недобор в 1571 р. 28 ал. 1/2 д. На обыске посадские люди показали, что Гаврилов "корыстовался" казенными деньгами, отдавая их в рост, приобрел несколько дворов на посаде и купил у Дениса Выдрина соляной промысел, а с них, посадских людей, брал большие пошлины и товары ценил вдвое и втрое дороже. В Москве вынесли решение всю сумму недобора взыскать с Гаврилова. В феврале 1646 г. была прислана грамота в Тотьму о производстве описи и оценки всего его имущества и соляных варниц, которые, как известно, были в управлении Кубасова. В мае 1647 г. весь "живот" Гаврилова был оценен в 689 руб. с полтиной и передан посаду с требованием, чтобы посадские люди уплатили недоборные деньги в 6 лет. Посадские старосты и целовальники продали дворы и варницы Гаврилова и неоднократно обращались с челобитными к правительству с просьбой освободить посад от этого платежа, а взыскивать с Гаврилова и его целовальников.
Несколько слов нужно сказать о крестьянах-солеварах. В 20-х гг. удельный вес продаваемой ими соли был равен удельному весу продаваемой соли посадскими людьми. Брагины, Выдрины и Фирсовы известны в числе старинных солеваров. За Брагиными до средины XVII в. числились полянка Бабичиха и Трубный лужок у р. Ковды, рядом со Старототемским посадом и усольем, на которых значились 42 пустые трубы и варнишные места, запустевшие очень давно. В 1654 г. эта полянка и лужок были проданы гостям Федотову- Гу-сельникову и Грудцыну25. В Окологород ной волости в деревнях Брагинской и Выдрино издавна и весь XVII в. жили поколения Брагиных, Фирсовых и Выдриных. Писцы 1623/25 гг. приписали крестьян Брагиных и Фирсовых к посаду по их соляному промыслу, но оставили в волости крестьянами по всем видам служб и тягла. Они на посаде имели свои дворы, огороды, хмельники, лавки и амбары. Последний из солеваров Брагиных - Тимофей Федорович Брагин - в 1648 г. постригся в Суморин монастырь под именем старца Трифона, отдав туда и весь свой промысел. Несколько дольше продержались Фирсовы. В начале века Русин Фирсов, живя в деревне Сидоровской, имел варницы, трубы и двор на посаде. В 1613 г. двор был сожжен, сам он был убит, оставив все имущество четырем сыновьям - Кузьме, Ивану, Петру и Аверкию, которые поделили промысел на 4 части. В 1622 г. умер Петр, и братья его долю поделили между собою, в 1634 г. умер Кузьма, и промысел перешел к его жене Аксинье, а в 1639 г. умер и Иван, оставив все двум сыновьям - Евстифею и Константину. Между ними и теткой Аксиньей шли длительные споры; племянники обвиняли ее, что, не имея детей, она хочет передать промысел своим родственникам - Ивану Выдрину и Афонасию Каплину. В 1660 г. Евстифей Фирсов продал посадскому человеку Дружине Давидову Дьяконову остатки фирсовского промысла. В конце века потомки солеваров Брагиных и Фирсовых крестьянствовали и приторговывали в своих деревнях. Особо стоит крестьянин Окологородной волости Денис Выдрин с братом Иваном. До 1634 г. они не имели варниц, владели лишь долями в пустых трубах. В 1634 г. Иван Выдрин, видимо, получил от Аксиньи Фирсовой какую-то долю промысла, и с этого времени братья Выдрины начали варить соль. Денис Выдрин вступил в соглашение с устюжанами Иваном и Силой Усовыми - Грудцыными. Сообща они подали ходатайство о разрешении им начать эксплуатацию заброшенных труб в старом Леденгском усолье, в 30 верстах от Тотьмы. Уже с 1641 г. начинается продажа вываренной там соли. Свою варницу на Тотьме Денис Выдрин продал Гостю Гаврилову.
В 1653 г. по челобитной Дениса Выдрина и Ивана Грудцына разрешено начать эксплуатацию заброшенных труб в районе Тотем-ского усолья на полянке Бабичихе, а в 1654 г. в книге новоприбылого оброка уже записан сбор с 4-х новых варниц, что затопили Грудцын, Гусельников и Денис Выдрин. На каких условиях участвовал Выдрин в Леденге, неизвестно, а в Тотьме одна варница и 1/4 трубы с рассолом принадлежали ему. Складничество Выдрина с Грудцыным могло образоваться разными путями. Например, около 1679 г. между Васильем Ивановичем Грудцыным и посадским человеком Яковом Кусковым содружество образовалось следующим образом. Яков Кусков взял из льготы на 20 лет в Вотченской волости пожню Голяву, недалеко от Леденгского усолья Грудцына. Здесь были обнаружены признаки подземных соляных ключей. Грудцын решил организовать новый завод и вступил в соглашение с Кусковым. Они добились, что им отвели к промыслу лесу на 18 верст по реке Ковде и на 2 версты к деревням, и начали бурить соляную трубу26. С Выдриным, владевшим долями полянки Бабичихи и Трубным лужком, тоже могло начаться с полюбовного соглашения между владельцем земли и владельцем капиталов.
Сын Дениса Выдрина не сохранил промыслов. К 1660 г. относится последняя запись о продаже Степаном Денисовым своей соли. Варницы и доли в трубах оказались сперва в закладе у Грудцына, а потом и совсем перешли в его собственность.
Рассмотрим теперь тех, кто захватил все солеварение посадских и волостных людей в свои руки.
Бесспорно, на самом посаде львиную долю захватили монастыри. Приводимый ранее материал показывает, что основным методом захвата были вклады и прямая покупка. Истомины и Брудачевы, Харламовы и Брагины отдавали Суморину монастырю целые варницы и крупные доли в трубах. Много покупали Прилуцкий и особенно Угрешский монастыри. Но не они определяли физиономию общественной жизни посада; за 100 лет своего хозяйничанья монастыри не изменили ни методов приобретения, ни методов ведения промыслов - их промыслы лишь количественно росли.
Определяющую роль играли пришлые торгово-промышленные люди, дельцы с более широким кругозором, большей хваткой, с более крупными капиталами.
Наиболее крупным представителем этой группы был уже упоминавшийся Осип Андреевич Палицын. После смерти тестя С. И. Харламова (умер около 1654 г.) весь промысел перешел к нему. Семен Харламов оставил после смерти 3 действующие варницы, 1 двор, 3 дворовых места, 2 сенных Огорода и пожню (что были 3 огорода посадских людей), 2 полянки на всполье, более 20 пожен в разных местах Окологородной волости, 2 деревни в уезде, большой луг у варниц и т. д. Палицын сразу же проявил себя как энергичный и ни перед чем не останавливающийся делец. У самых варниц на лугу он построил новый двор, обнес его тыном и преградил проезд через этот луг по дороге, которой пользовались более полувека солепромышленники, возя дрова с реки Ковды к варницам. Весной 1659 г. он своими дровами запрудил реку Ковду и не дал возможности Угрешскому монастырю доставлять дрова к своим варницам, что стояли ниже его варниц. Когда они хотели возить их по старой дороге через луг, то Палицын это не разрешил. Старцы подали жалобу на него о причинении убытков в 751 руб. с полтиною. Следствие продолжалось более года. Вначале верх одержали старцы. 6 сентября 1659 г. была прислана царская грамота тотемскому воеводе Неелову с распоряжением произвести обыск и все имущество и соляные промыслы Палицына до указа отписать на государя. Но Палицын добился отмены этого решения, и 3 марта 1661 г. он уже числится гостиной сотни торговым человеком, ему вручена грамота о возвращении всего имущества. Еще увереннее и наглее начал он действовать. Кроме оброка с тех своих соляных варниц, которые по писцовым книгам числились старинными посадскими, он никаких податей с посадом не платил, служб не нес. Вся вторая половина века заполнена борьбой посадских людей с его самоуправством, самодурством и притеснениями. Он избивал не только своих кабальных людей, но и старост, таможенных голов и попов. В 1662 г. в доме своей тещи он избил до крови Воскресенского попа Михаила, выдрал ему бороду, избил подьячего, говорил непристойные речи про государевы грамоты. Интересен материал дознания, характеризующий мировоззрение таких людей, как Палицын, которым уже не страшен черт и не так свят сам бог. Ссора с представителем церкви началась с того, что Палицын начал укорять попа в отказе ему и его жене в причастии, чем де ему, Осипу, причинено бесчестие. Поп объяснил это тем, что Осип говорил непристойные слова. Тогда Палицын послал попа к сатане и начал говорить о причастии, что ему, Осипу, "не дороги те крохи" и что он "за теми крохами" не гоняется. Поскольку он насолил всему посаду, то тотьмичи выступили в защиту попа. Палицын временно скрылся из Тотьмы. В 1664 г. дело разбиралось в Москве, но опять Палицын одержал победу27.
Позже он уже дьяк Посольского приказа, удваивает свои владения и держит в кулаке весь посад и уезд28.
До начала XVIII в. остаются солепромышленниками в Тотьме также посторонние посаду люди, как-то Булгаковы. Известный московский гость Бахтеяр Булгаков получил от Ольги Строгановой часть соляного промысла. В 1646 г. на посаде за ним числился 1 двор, в котором жил его племянник Григорий Дементьев Булгаков, являвшийся приказчиком соляного промысла; в волостях за ним было 4 деревни. В 1645 г. Бахтеяр Булгаков занял 500 руб. у крестьянина боярина Никиты Ивановича Романова-Абросима Клушинцева, записав в кабале в обеспечении взятых денег свои 2 варницы и 1/3 в трубе в Тотемском усолье, обещая выплачивать долг - "по цене солью". В 1646 г. он продал Клушинцеву промысел, а места дворовые, луга и пашни продал Ивану Харламову. Его племянник Григорий приобрел на посаде варницу и долю в трубах еще в 1644 г. и стал самостоятельным солеваром. Сын Григория Алексей играл немалую роль в жизни посада всю вторую половину XVII в.
Клушинцев, поселившийся в купленной у Бахтеяра Булгакова деревне Федотовской и ставший солеваром, в 1649 г. был приписан сыщиком кн. С. Н. Шайсуповым в посад и стал посадским человеком. После смерти Абросима Клушинцева его жена Ирина с сыном Фаддеем в 1655 г. заложила промысел кадашевцу Фоме Билибину за 150 руб., а ее второй сын - Данило - свою часть заложил за 50 руб. В 1658 г. Ирина Клушинцева продала весь промысел за 500 руб. Фоме Билибину и гостиной сотни Андрею Краеву. Но Фаддей Клушинцев часть проданного промысла - варницу Оси-новку и 1/2 деревни Федотовской - заложил за 200 руб. Алексею Булгакову. Началось спорное дело, которое тянулось более 30 лет. На время судебного разбирательства варница Осиновка была "отписана на государя", и с 1671 г. по 1686 г. варница Осиновка находилась в Казенном управлении.
Промыслом ведали выборные головы и целовальники из числа тотемских посадских людей, но в конечном счете победа оказалась на стороне Булгакова, и по описи 1687 г. варница Осиновка уже снова за ним29. Владения Булгаковых в Тотьме, судное дело с Клушинцевым, Билибиным и Краевым характеризуют не просто сложность отношений, а именно отношений денежных. Проникновение гостей Гусельникова, Усовых-Грудцы-ных, Панкратьева и других носит также форму приобретения путем купли или получения в заклад, путем заявок на владение пустыми угодьями и т. д. Интересно в этом отношении обоснование Грудцы-ных-Усовых на посаде и в уезде. Плодовитая и довольно деятельная ветвь Грудцыных-Усовых встречается весь век в числе гостиной сотни торговых людей и гостей в различных местах Поморья: в Архангельске, Москве, Устюге, Сольвычегодске, Тотьме и Леденге. В Тотьме основную роль играл Василий Иванович Грудцын, который в 1675 г. был в Архангельской таможне как гостиной сотни человек, а в 1680 г. уже как гость. Его отец Иван Якимович Усов совместно с Денисом Выдриным в 1653 г. добились разрешения получить на оброк пустые трубы и старые варнишные места по реке Ковде для устройства соляного промысла, а его дядя Степан Груд-цын купил в 1654 г. у крестьян Окологородной волости Ивана Брагина 4-ю долю без 1/16 части полянки Бабичихи, а 3 доли с 1/16 этой полянки гость Василий Гусельников купил у крестьянина Ивана Брагина. С 1660 г. Василий Грудцын владел и Леденгским усо-льем, где, по писцовой и переписной книгам за 1676/79 г., числился довольно обширный промысел, обслуживаемый вольнонаемными людьми. Около 1660 г. на погосте в Леденгском усолье Грудцын поставил новую церковь с 5 медными колоколами, и весь церковный причт жил на земле солевара и получал от него жалованье. Сам Василий Грудцын здесь не жил, а для его приезда был двор, в котором жил приказчик Игнатий Логинов. На скотном дворе жил работный человек Игнатий Потапов. По обе стороны реки Леденги было устроено 4 трубы с рассолом и находилось 9 действующих варниц, у которых "исадного дровяного места - 5 десятин. Рядом с варницами - 36 изб; жило на погосте 132 человека, из которых большинство - работные люди, "которые, приходя, в варницах работают, соль варят из найму и росол льют, и дрова секут, и всякую работу работают на время". Пашни паханой 4 чети в поле, сена 10 копен да на оброке 60 копен; кроме того, к усолью было приписано лесу пашенного от усолья к Тотьме, к Тотемской и Демьянов-ской волостям по 10 верст. Под погостом на реке Леденге находились мельница и толчея. Писец добавил, что всем этим В. Грудцын владеет по грамоте 168 года, а также по купчим, закладным и по поступным памятям крестьянина Дениса Выдрина, его брата Ивана и сына Степана Денисова. За ним же здесь 9 копен сена по закладным от посадского человека Кузнецова Трофима. Всего в то время в разных местах посада и Тотемского уезда за Василием Грудцыным числилось 4 1/2 трубы с рассолом, 1 строящаяся труба, 21 пустая труба, 11 варниц с цренами, 1 варница пустая, 1 мельница с толчеею, 1 лавка, 12 дворов (из которых 8 дворов половников), 1 двор скотный, 37 изб, 1 церковь, 1 хмельник, 1 амбар хлебный, несколько соляных амбаров, пашни паханой разной 110 четей в поле, сена 628 копен, лесу пашенного и непашенного 160 десятин, поверстного лесу 36 верст. Людей его приказных, половников и варничных работников 152 человека.
Ему не удалось открыть промысел на пожне Голяве, так как трубу проводили, но "россолу не дойдено", и в 1688 году труба и варница здесь стояли пустыми. Таможенная книга за 1674/75 г. фиксирует целый ряд сделок на покупку Грудцыным деревенских угодий у крестьян Вотченской волости. Покупая земли рядом со своими полями и сенокосами, он округлял свои владения. Так, он в 1674 году приобрел половину большой деревни Аксеновой, крестьяне которой - Шевалдышевы, Вахромеев, Шалаевской, Коптяев и другие - продали ему свои повытья.
В скупленных дворах были поселены половники, а продавцы разбрелись безвестно30.
Таким же образом проникали на посад и в уезд и другие пришлые промышленники.
В розыскном деле за 1651 год о захваченных беломестцами тяглых землях указывается, что за гостем Данилом Панкратьевыми, крестьянином Ярофеем Рыжковым в деревне Глухой Векшенгской волости на Трубном волоке числятся их рассолоподъемная труба и новый црен. Трубу начали бурить, но промысел не работал. По всей вероятности, заводя усолье в Серегове на реке Выми, Панкратьев делал розыски и в Тотемском уезде, но рассол здесь оказался низкого качества. И хотя соль здесь так и не варили, но приобретенное угодье Панкратьев не бросил, прикупая повытья разорявшихся крестьян в деревне Глухой. В 1676 году ему уже принадлежала половина деревни, где жило 12 человек работных людей, но первоначального совладельца Панкратьева - крестьянина Рыжкова - уже нет, только значится его пустое дворовое место. Здесь же числился пустой двор, купленный у крестьянина Федора Чекалева, который пошел в мир "кормиться работою своею". Интересно, что уже в период описи крестьяне второй половины деревни Глухой в количестве 7 дворов продали Ивану Даниловичу Панкратьеву все свои угодья "за своею скудостию", и писец всю деревню пишет за гостем. В 1687 году приказчик Ивана Панкратьева подал писцу Озерову опись владений своего хозяина в Тотемском уезде. За промежуток в 8 лет владения его значительно округлились. 2 трубы по-прежнему числились пустыми, но зато число деревень, пашен и сенокосных угодий возросло в несколько раз. В Векшенгской волости за ним числилось 3 деревни, в которых 1 двор хозяйский, где жили 26 человек дворовых и работных людей, 4 двора крестьянских, где жили 14 человек крестьян, 7 мест дворовых да в соседней Стрелиц-кой волости за гостем пустошь Черемховица. Всего за Панкратьевым пашни паханой 44 чети в поле, перелогом и лесом поросшей 23 чети, сена 315 копен да несколько рыбных езов на Сухоне и реке Глухой. Все эти угодья являлись своеобразной продовольственной базой для Сереговского усолья Панкратьева. Отправляя свою соль из Сереговского усолья на продажу в Вологду, Панкратьевы обратным рейсом везли в Серегово разные припасы, закупленные в Вологде, и хлеб из своих тотемских деревень.
Перейдем к рассмотрению организационной структуры соляного промысла.
Варницы в Тотьме работали круглый год. Остановка соляного завода всегда рассматривалась как чрезвычайное происшествие, очень невыгодное для владельца, не говоря уже о работных людях.
Самой дорогостоящей и трудоемкой работой в солеваренном промысле, особенно в Тотьме, где соляные ключи залегали глубоко, были прохождение и устройство буровой скважины - рассолоподъемной трубы. В 1814 г. в Леденге начали бурить скважину на глубину в 106 саж., что потребовало 7 лет работы, а углубление старой скважины с 57 до 105 1/2 саж. заняло 4 года31.
Бесспорно, что в XVII в. на это требовалось не меньше времени. Но часто бывало, что рассол в трубе "портился", т. е. в соляной ключ поступала пресная вода и разбавляла и без того малоконцентрированный рассол. Обычно пытались выливать этот испортившийся рассол в надежде на "исправление". Устройство труб требовало не только времени, но и капитала. В 1638 г. за углубление трубы Наставки только трубному мастеру и рабочим выплачивали в неделю при круглосуточной двухсменной работе по 2 р. 16 алт. 4 д. В 1660 г. посадский человек Евстифей Фирсов продал за 150 руб. 1/8 долю в трубе Захарье с разными долями и во всех снастях. Судя по другим записям о продаже промыслов, полная действующая труба со снастями стоила не менее 800-1200 руб., в зависимости от глубины и качества рассола. В 1645 г. московский гость Бахтеяр Булгаков посылал своего племянника Григория Дементьева Булгакова в Тотьму для наблюдения за промыслами и поручил ему взять взаймы по кабалам более 200 руб., а потом сам взял у крестьянина Клушинцева 500 руб. Как известно, он расплатиться не мог и продал свой промысел. Если такой московский гость, как Бахтеяр Булгаков, не мог извернуться в трудные для него времена, то что же говорить о мелких промышленниках посада?
Много сохранилось от того времени кабал, судебных дел по кабалам мелких совладельцев солеварен, пытавшихся выпутаться из затруднений, но все это заканчивалось крахом для этих людей.
Если варницы посадских людей чаще находились во владении одного лица, то владение соляными трубами раздроблено на мелкие доли между совладельцами, от 1/2 до 1/64 части трубы, при делении долей трубы еще и на жеребьи. Снасти трубы: столб, жа-равец, бечева, шесты - продавались особо от скважины и также делились на доли. Ведь скважина могла стоять десятки лет, а столб, бечева менялись по мере их изнашивания. Евстифей Фирсов в трубе имел 1/8 долю, а в столбе и жаравце 4-ю долю, в трубных снастях и в бечеве 1/8 часть. В соляной промысел, или "завод", входила не только рассолоподъемная труба со снастями, с рассолом или без рассола, но и варница с землей под ней (а если нет варницы, то варничное место), црен, лари и чаны, дровяные исады, куда выгружались с реки или привозились из леса дрова.
Варница стоила значительно дешевле труб, так как земля обходилась недорого, а само помещение было очень примитивно. Самой дорогой частью варницы был црен - железная сковорода для выварки соли. При приеме в 1684 г. от прежнего варничного головы отписанной в казну спорной варницы Осиновки новый голова Иван Чекалев принял ветхий црен с 34 лапками, 12 дугами и 12 крюками по оценке в 20 руб., а через год он сдал новый црен стоимостью в 28 руб., в котором варилась соль 6 1/2 месяца32. Кроме варницы и црена, были приняты следующие снасти и оборудование: строжница, гребло, тупица дровокольная, 4 тряски - общей стоимостью 11 алт. 4 д. В исадах было 3 новых амбара на одном закладе, а в них - весы с гирями стоимостью 26 алт. 4 д., у амбаров 3 замка - 20 алт., да у старого амбара висячий замок - 3 алт. 2 д. Позади варницы - рассольный чан со столбом, жаравцом, крюком и петлей - 1 1/2 руб., бадья чанная литная - 6 д., шайка водоносная - 2 д., 5 ковшей - 5 алт., пешня трубная - 5 алт., 2 ушата - 2 алт., шест литной - 3 алт., ведро водоносное - 2 д., лошадь - 2р., колеса с одрецом дровопридвижные - 4 алт., 1 сани - дровни дровопридвижные - 2 алт. 4 д., 2 бадьи трубные ветхие - 4 алт. 33. Здесь нет оценки варницы и амбаров на дровяных исадах. Стоимость всего перечисленного не превышает 35 руб., но с учетом строений и исад вся стоимость будет не более 100 руб. Црен требовал частичного ремонта через каждые 10-20 "суток" работы и полной замены через 2-3 года, а иногда и раньше34.
От артельности владения и организации промысла прошлых времен ничего не осталось. Даже в случаях семейного раздела все доли оценивались в денежном исчислении, и каждый совладелец вел совершенно самостоятельно свой промысел. В соответствии со стоимостью долей трубы каждый ее совладелец получал и определенную часть рассола. Каждая труба давала рассола на 4-6 варниц. В спорном деле о владении соляным промыслом Аксинья Фирсова в 1635 г. жаловалась на своего деверя Ивана в попытках захватить принадлежавшую ей часть промысла. Она писала, что, имея общую варницу и 1/4 часть трубы Захарьи, они с деверем варят соль "по полуварям, и тое соль носим по своим амбарам, да сверх, государь, тово, от тое варницы осталось на полварницы соляново росолу вопче с тем Иваном, и тот соляной вопчой росол тот мой деверь Иван отдает в наймы, и те, государь, наемные деньги емлет себе, а со мною не делит35.
В данном случае четверть трубы обеспечивала работу 11/2 варницы. Вообще все зависело от дебета соляной скважины.
Выварка соли в одном црене до выемки (до унимки) продолжалась около 2-х астрономических суток, а с точки зрения технологического процесса тотьмичи называли этот период "сутками". За это время вливалось для кипячения 700-800 бадей рассола. Исходя из этого велся расчет у совладельцев трубы. На каждую варницу в астрономические сутки требовалось 350-400 бадей рассола. Если дебет трубы в сутки составлял всего 350-400 бадей, то труба могла обслужить только одну варницу, и совладельцы чередовались. Труба Захарья имела дебет не менее 2100 бадей в сутки, чем и обеспечивала 6 варниц. При описи варницы Осиновки, пользовавшейся рассолом из этой трубы, указано: "...да в трубе Захарье росолу в жиле, что доведетца из четверти доли трубы Захарьи". Каждый совладелец этой трубы брал свою долю рассола. В числе ее совладельцев был и Палицын, на которого голова отписной варницы Осиновки жаловался царю, что Осип является со своими людьми и разгоняет варничных рабочих, самовольно забирает варничный инвентарь, "а росол, государь, из трубы Захарьи льет он. Осип, в свои варницы большою бадьею, а нам, сиротам твоим, в твою великого государя варницу тою своею большою бадьею росолу лить не дает... и росолу из трубы Захарьи лить на целую варницу давать не хочет"36.
У каждой варницы был свой рассольный чан, куда предварительно сливался рассол, и оттуда водолеи носили его в црен. В период стоянки варницы на время ремонта црена или при наличии излишков рассол продавался, а при нехватке в связи с малой долей в трубе приходилось покупать. В расходных записях Иева Кубасова по промыслу Г. Гаврилова он отмечает расход за кортому рассола по 1 руб. за 800 бадей на каждую унимку37. Сама варка соли состоит из 2-х операций. Во-первых, кипячение, или уваривание до засола, до густоты. (При сильном кипении из рассола выделяются гипс, соли кальция, магния, окись железа, органические вещества и т. д., что необходимо было удалять.) Во-вторых, осаждение соли, или привод, когда, приглушая топку под цреном, дают соли осесть, после чего уже выгребают ее. Остается так называемый маточный рассол (тотьмичи называли его "семенами"), который не выливался, а в црен сразу же начинали наливать новый рассол и вновь кипятить. Так продолжалось 4 раза, после чего варница полностью остужалась, происходил осмотр црена, частичный его ремонт, обмазка ржаной мукой по углам и линиям склепывания цренных железных листов - полиц, одновременно чистилась печь от золы и вновь обмазывалась ("прятка и мазка места"). Это было необходимо еще и потому, что если долго не выливать оставшийся маточный рассол, то он становился настолько горьким, что ухудшал качество соли38.
Вот этот цикл из 4-х варь, продолжавшийся около 10-11 суток, назывался полуварей. Объяснить это название пока нет возможности. Технический термин "варя" с точки зрения технологического процесса тотьмичам неизвестен. В основе всех расчетов у них лежит полуваря, делящаяся на сутки (унимки) и на бадьи, причем "бадья" - это и мера рассола долевого участия в трубе, и мера рассола для суток и полуварь, и единица измерения необходимого количества дров. Учет работы каждой отдельной варницы велся по полуварям. На полуварю учитывалось количество дров, за каждую полуварю производилась оплата рабочей силы, по полуварям шло чередование выварки соли у совладельцев соляных труб. Такой учет вели монастыри, головы отписного казенного промысла и приказчики промышленников-солеваров на протяжении всего века.
В зависимости от дебета рассолоподъемной трубы, долевого участия в ней солевара и состояния црена количество полуварь в хозяйственный год сильно колебалось. В годы, когда изготовлялся новый црен или была "порча" рассола в трубе, вываривалось 5- 6 полуварь. При формальной работе в течение всего года, когда на каждую полуварю требовалось в среднем 10 дней, могло быть выварено 36 полуварь, или 144 унимки (вари). В 1675/76 г. варница Осиновка дала 34 полувари, а в 1680/81 г. - только 19, так как с 25 октября по 14 апреля соль не варили в связи с образованием в трубе "большого водяного отстоя". Каждая полуваря давала от 100 до 125 пуд. соли, соответственно каждая унимка - от 25 до 35 пуд. Варница Осиновка в 1675/76 г. дала по 115 пуд. на каждую полуварю, в 1680/81 г. - по 105 пуд., в 1683/84 г. - по 123 пуд., в 1684/85 г. - по 100 пуд. сухой продажной соли. Свежевываренная соль весит больше. Варница Осиновка давала по 39 пуд. такой соли с каждого съема, а за всю полуварю - не менее 150 пуд.39. Таким образом, каждая варница Тотемского усолья в XVII в. могла давать в год от 3 до 5 тыс. пуд. соли. В сравнении с другими районами, в Тотьме из-за слабой концентрации рассолов выварка соли на каждую варницу значительно ниже. Так, в это же время на Соликамских промыслах, где варничный год делился на 22 варничные недели, содержащие по 12 суток каждая, где процесс солеварения длился только сутки, там на каждой варнице ежегодно вываривали от 21 до 35 тыс. пуд. соли40. Несколько больше, чем в Тотьме, получали соли с каждой варницы и в Соли Вычегодской41.
Чтобы понять внутреннюю организацию соляных промыслов, необходимо исследовать обеспечение их дровами. Потребность в дровах в соляном промысле огромна. Затраты на их заготовку и доставку велики, что определенным образом влияет на органический состав капитала промыслов. Например, в 1683/84 г. все расходы по отписной в казну варнице Осиновке, давшей в этом году 29 полуварь, составили 149 р. 22 ал. 3 д. Из атой суммы только на одни варничные дрова было израсходовано 74 р. 5 ал. 5 д., т. е. почти 50 % всех расходов42.
В таможенной книге по Тотьме за 1634/35 г. записано, что с солеваров взята пошлина за заготовленные и купленные 12 300 саж. варничных дров. В этом году продано и осталось непроданной соли 132 309 пуд. Если исходить из того, что все дрова были сожжены и вся эта соль была выварена в этом году, то получается, что на 10 пуд. вываренной соли нужна одна сажень дров. Подсчет показал, что на каждую варницу необходимо было заготовлять примерно по 500 саж. на год. Это подтверждают и записи в таможенных книгах. А. А. Савич в своей работе о Соловецкой вотчине определяет потребность дров к одному црену в Сумских соляных промыслах в 600 саж. Б. Курц в работе "Сочинение Кильбугера о русской торговле..." указывает, что для варки 10 1/2 пуд. соли требовалась одна сажень дров43. Совершенно иные данные приводит Н. В. Ус-тюгов о потребном количестве дров на варницу в Соликамских промыслах. По его расчету при варничной неделе в 12 суток и среднем количестве 22 недели в году на каждую варницу в год требовалось 3168 саж.44 Это в 5 раз больше, чем требовалось в Тотьме. Но если взять расход дров на 10 пуд. вывариваемой соли, то оказывается, что во всех северных усольях для выварки такого количества соли нужно одинаковое количество дров, т. е. одна сажень.
Таким образом, если рассматривать себестоимость пуда соли исходя из затрат на дрова, то себестоимость соли зависела не от того, сколько требовалось заготовить дров на одну варницу, а от стоимости рабочей силы, заготовлявшей и доставлявшей эти дрова. К сожалению, фрагментарный характер источников не позволил проследить взаимоотношений солепромышленников с дровопоставщиками. Ограничимся кратким анализом имеющихся материалов, особенно в плане того, какое влияние на развитие посадских солеваренных промыслов оказала дровяная проблема.
В первую очередь нужно иметь в виду, что дрова надо было заготовлять осенью и зимой. 1 сентября в XVII в. начинался новый календарный и хозяйственный год. К этому времени необходимо было уплатить всю задолженность по подлинным и другим сборам. И нужны были сразу крупные суммы на дрова. Если промысел не обеспечивался в осенне-зимнее время дровами на весь год, то летом варницы не топились, так как в весенне-летние месяцы население было занято в сельском хозяйстве и на обслуживании водного транспорта. Тотемский таможенный голова Трусов в 1655 г. просил отсрочить явку с отчетом в Москву до того времени, пока соберут пошлины с солеваров, так как последние всегда платят в конце года, когда "учнут приезжать на Тотьму иногородние люди из Галича и из иных городов для соляной покупки. А летом, государь, из тех городов для соляной покупки приезду иногородних людей не бывает, а осенью, государь, те дают в дровяную сечку и в возку и запасают дров на весь год. А которые, государь, соловары дров осенью не запасут, и у тех, государь, без дров варницы не топятца"45.
Об этом же пишет и голова Василий Кожин, только что принявший отписанную у Булгакова в казну варницу Осиновку. Открывая новый промысел, Грудцын и Панкратьев сразу посылали челобитные с просьбой отвести черные леса для варнишных дров46.
В 20-х гг. XVII в. тотемский солевар Евстифей Брудачев жаловался на старцев Угрешского монастыря, на братьев Харламовых, на Брагиных и Фирсовых, что те "пятнают" черные леса на дрова и по тем пятнам леса называют своими, и ему, Брудачеву, тех лесов к его варницам сечь не дают, а оброк все они платят с тех лесов одинаково - со 100 саж. по 10 д.47 Имея отведенные черные леса, солевары заключали подрядные записи с крестьянами на заготовку и вывозку или сплавку дров к варницам, а также покупали привозные дрова.
Челобитная Е. Брудачева интересна еще и тем, что она подтверждает общий порядок заготовки солеварами варничных дров в казенном лесу. Например, соликамские солевары, заготовлявшие лес и дрова в Чердынском уезде, обязаны были платить особую полес-ную пошлину, которая взималась по 20 д. с каждых 100 саж. дров48. Разница лишь в том, что в Тотьме эта пошлина была в 2 раза меньше.
В документах встречается следующая терминология, связанная с деятельностью по заготовке дров, особенно если они заготовляются в собственных лесных дачах солеваров. Прежде всего это "валеж", или рубка леса, затем "сечка", или разделка на поленья определенного размера, вывоз или сплав к варничным исадам; наконец, дрова кололись и подвозились из исад к самим варницам. Судя по записям в расходных книгах, подрядные договора с крестьянами оформлялись как на заготовку с доставкой дров к варницам, так или только на "валеж", или только на вывозку и т. д.
Вот характерные записи за 1630 г. в расходной книге Прилуц-кого монастыря. 18 февраля записано, что крестьянам деревни Поповской Андрею Борину, Леонтью Сапунову, Григорию Аксенову, Мартыну Андрееву и Осифу Ноздреву дано 5 руб., а за это они должны "навалить валежу на 1000 саж.". Запись от 10 января о том, что выдано за возку дров наемными лошадьми по Забо-лоцкой дороге из расчета по 3 ал. 1 д. с сажени, а по Кулойской дороге - по 3 ал. 3 д., за укладку этих дров в косяки уплачено поденщикам 2 р. 25 ал. Здесь много неясностей. Не указано общее количество дров, нет сведений о размерах поленьев, о сорте дров.
Более определенные данные мы находим в следующей записи. В 1645 г. солевар Иев Кубасов заготовил 300 саж. дров, причем за валеж уплатил 1 р. 26 ал. 4 д. (чуть больше 1 д. за сажень), за сечку дано 18 р. (1 саж. - 2 ал.), за возку уплачено 40 р., т. е. по 4 ал. 2 д. за сажень, итого без раскола сажень дров обошлась около 6 ал. 4 д. За раскол 100 кряжей платили 1 ал.49 Головы записного варничного промысла вели учет дровяной • покупке полуваря -ми, сутками и бадьями. По всей вероятности, у крестьян они закупали саженями и плотами, а переводили это в беловой книге на нормы работы варницы, что облегчало им расчеты по определению рентабельности промысла. Например, 15 сентября 1683 г. голова казенного промысла Иван Чекалев покупал варничные дрова у Федора Жигулева с братьями на 2 полувари с сутками, ценою сутки по 25 ал. Всего уплачено 6 р. 25 ал.50 Стоимость дров на полуварю выразилась в 3 р. Считая, что на полуварю пошло 12 саж., стоимость купленной сажени дров выразится в 8 ал. 2 д. Оставшиеся дрова голова продал приказчику Булгакова за полуварю по 3 р.
26 ал. 4 д., что составит стоимость одной сажени около 10 ал. 4 д. Судя по этим данным, стоимость дров возрастала. Это отмечает и исследователь солеваренных промыслов Соли Камской, где цены на местные еловые дрова с доставкой их к промыслам поднялись с 10 коп. за сажень в 1681/82 г. до 12-18 коп. - в 1685- 1687 гг.51 Для заготовки и доставки дров требовалась масса рабочей силы. В этом промысле участвовали не только крестьяне Тотемского уезда, но и посадские люди, поряжавшиеся "в валеж и сечку" в монастырских лесах. Но эта работа не давала хороших заработков. При дорого стоящем тотемском соляном промысле, в силу глубокого залегания ключей, солевары пытались уменьшить себестоимость продукции за счет эксплуатации как работных людей на самих варницах, так и заготовителей дров. С другой стороны, нуждающиеся в деньгах разорявшиеся крестьяне и посадская беднота брали у солеваров по кабалам деньги, обязываясь заготовлять и возить дрова по более дешевым ценам, чем при вольной продаже их на рынке.
В книгах таможенного головы 1647 г. Василия Неронова числится записей и кабал на посадских людях и крестьянах на 53 р. 8 ал. 2 д., причем главным образом связанных с обязательством должников заготовить и доставить к кабаку дрова.
В эти годы сажень дров с доставкой стоила от 5 до 7 ал., а, попав в кабалу, крестьяне должны были доставлять дрова в среднем по 2 ал. за сажень52. Беря задаток при оформлении подрядных на* заготовку дров, крестьянин за порукою нескольких волостных крестьян и посадских людей обязывался в срок выполнить договор. В противном случае он или его поручители вносили возмещение убытков, причиненных недоставкой дров. Вот одна из характерных записей: "Се яз, тотьмянин Иван Семенов сын Тельной, занял есми у Осипа Андреева сына Палицына рубль денег московских ходячих в нынешнем во 167 году марта в 24 день. А за те заемные деньги мне, заимщику Ивану, своею силою и в своем лесу, в сосновом, в еловом добром, сухом, едреном, насечти дров на варнишное соляное варенье на сутки и поставить те дрова на своих конех в его, Осипо-вы, исады, где он, Осип, исады отведет, на срок на Николин день осенний во 167 году без всяких убытков и волокиты. А варить теми дровами в сутках росолу по семисот бадей. А будет яз, заимщик, тех дров в своем лесу в добром сухом не насеку и в его, Осиповы, исады к варницам на своих конех не поставлю на срок, кой писал в сей записи, и взяти ему на мне, заимщике Иване, те заемные деньги и с убытки, и с волокиты, и за простой все сполна. А где ся запись меня, заимщика, застанет, тут по сей записи суд и правеж, а хто с сею записью станет, тот и истец. На то послух тотьмянин Аверкий Максимов сын Шишкин. А запись писал тотемский площадной подьячий Оська Еремеев сын Кусков. Лета 7167 году марта в 24 день"53.
Тельной не доставил дров, и Палицын предъявил иск в заемном рубле да в 5 рублях убытку за одни варничные сутки. Между прочим, Палицын предъявил ему и ряд других исков как к своему бывшему приказчику. Воевода вынес решение о том, что за причиненные убытки Тельной должен работать у Палицына 21 год...
Дровяная проблема имеет и еще одну сторону, обращенную уже к солеварам. Это сезонность заготовки дров, падающая на период только начинающегося приезда основных покупателей соли, а именно на осенне-зимнее время. Соль еще не продана, а надо давать задатки в счет заготовки дров. А если в это время произойдет "порча" рассола в трубе или потечет црен, то положение еще более осложняется. И мелкие солевары из посадских людей и волостных крестьян вынуждены были занимать деньги на короткие сроки за большие проценты или закладывать промысел, а то и продавать какую-то его долю.
Дровяная проблема, являясь частью вопроса об обороте капитала,способствовала разорению мелких солеваров.
В XVII в. соляные промыслы обслуживались вольнонаемным трудом посадских людей, волостных крестьян и пришлого люда. Ни о какой семейной кооперации, артельно-трудовом ведении промысла уже не могло быть и речи. И главным способом закабаления работного человека была денежная ссуда, авансирование рабочего. Разберем подробнее положение всех категорий варничных рабочих и их связи с предприятием на протяжении всего века.
Трубные мастера, кузнецы-циренщики и варничные повара - это наиболее квалифицированные профессии промыслов. Все они в большинстве случаев - из коренного посадского населения, передававшие свое мастерство своим сыновьям, внукам и т. д. Занятие "трубным делом" было наследственным. Известно несколько семей тотемских потомственных трубных мастеров, в которых этим ремеслом занимались деды, отцы, сыновья и внуки.
Наиболее характерна в этом отношении семья Жигулевых, из которой вышли наиболее талантливые трубные мастера. В первой половине XVII в. они жили в беломестских слободках, а в 1649 г. - приписаны к посаду. В 1607-1610 гг. Игнатий Жигулев строил трубу Березу для Прилуцкого монастыря. С 1633 по 1645 г. Дмитрий Михайлов Жигулев (племянник первого) работал в этом же монастыре, и его сын Павел продолжает заниматься эти делом. Семьи Трубниковых-Елфимовых, Трубниковых-Желвачевых, работали не только на посадских промыслах, но и в Леденгском усолье. Так, по переписи 1646 г., в Леденге записан тотьмянин Тимофей Иванов Желвачев-Трубников, трубный мастер, "что пришел для трубного дела"54.
Известны трубные мастера Иван Епифанов, Мартемьян Чумаков, Василий Огарков, Филипп Прокофьев55.
Работа трубных мастеров оплачивалась сравнительно высоко. В 1633 г. Иван Епифанов получал за неделю дневных работ по 13 алт. 2 д., такая же оплата шла ему за неделю ночных работ, если бурение скважины продолжалось круглосуточно. В 1643-^ 1645 гг. трубный мастер получал по 20 алт. в неделю. При проводке новой трубы или углублении старой, когда работы продолжались несколько лет, трубному мастеру обеспечивается постоянный заработок в среднем в год от 20 до 30 руб. Не найдено ни одной подрядной записи трубных мастеров, но, судя по записям в расходных книгах Прилуцкого монастыря, они подряжались на весь период работы с ответственностью за качество работы, но оплата производилась понедельно. В 1633-1645 гг. труба Задняя все время ремонтировалась и углублялась, а в 1650 г. опять есть запись, что в ней рассол "попортился". Начал работу Иван Епифанов, в 1643 г. продолжал Дмитрий Жигулев, а в 1644-1645 гг. - Мартемьян Чумаков. Первый получал за неделю по 18 ал. 2 д., второй - по 20 ал., третий - по 1 руб. за неделю ночной и дневной работы, т. е. по 16 ал. 4 д. за неделю. Почему работали три трубных мастера и почему разная им оплата? Объяснения в документах нет. Разная оплата, видимо, зависела от квалификации мастера и срочности работы. В приведенном примере наиболее квалифицированный трубный мастер - Дмитрий Жигулев, он и получает самую высокую оплату.
Во всех известных случаях оплата труда трубных мастеров и трубных работников производилась понедельно. В случае особенно успешной работы по проведению трубы мастеру давалась поощрительная оплата56.
Несмотря на сравнительно высокие заработки, ни один из то темских трубных мастеров не числится даже в группе "молодчих" людей. Дмитрий Жигулев и его сыновья были в числе "худых" людей, а в 1688 г. внуки Дмитрия потеряли дворы и записаны нищими.
Никон Жигулев - один из замечательных трубных мастеров конца XVII в., он же и кузнец, по данным писцовой книги 1679 г., не имел даже своего двора, а жил "в работниках дворником" у кузнеца Анисима Нератова. В 80-90-х годах сам Нератов жил вкладчиком в Каменном монастыре, а Жигулев проводил для монастыря трубу Дедиху глубиной 95 саж., которая, по свидетельству Челищева, в 1791 г. обслуживала 9 варниц с производительностью до 40 000 пуд. соли57. Бедность и разорение трубных мастеров объясняются особенностями Тотемского усолья, где с 80-х годов, за исключением трубы Дедихи, новых скважин уже не велось.
Трубным мастерам постоянной работы не было, а временные заработки по текущему ремонту, конечно, не могли обеспечить существования. Вот почему сами трубные мастера или их братья и дети занимаются еще и кузнечным делом, являются поварами в варницах или уходят с посада в поисках работы в Пермские усолья58. Так, один из сыновей Дмитрия Жигулева, Петр, был кузнецом-ци-ренщиком. Тот же Никон Жигулев в 1666 г. сделал новый црен в варницу Харламовскую59. Все известные нам трубные мастера не являются владельцами лавок, кузниц и пашенных угодий. Как уже видно из приведенных материалов о семье Жигулевых, они даже дворы потеряли и жили или в избенках, или в подворниках на чужих дворах, пополнив ту все возрастающую группу посадского населения, чьим основным источником существования являлась продажа своей рабочей силы.
Для устройства новой трубы или углубления ее нанималось 5- 7 человек работников для дневной работы и столько же для ночной, если работы производились круглосуточно. Нигде в расходных книгах фамилии этих людей не указаны, но, конечно, здесь использовался труд посадской бедноты и пришлых людей. В 1633 г. При-луцкий монастырь выплачивал им за неделю по 6 ал. 4 д. при углублении и ремонте труб Наставки, Задней и Веселухи. (Ночная и дневная работы оплачивались одинаково - по 6 ал. 4 д. за неделю.) В октябре и декабре 1635 г. за углубление труб Задней и Наставки монастырь и совладельцы труб братья Харламовы за неделю дневных работ платили по 6 ал. 4 д., а за ночную работу -• по 7 ал. 2 д. В мае-августе 1643 г. давали только по 5 ал. за неделю в дневной смене и по 5 ал. - в ночной. В 1644 г. в мае- июне - такая же оплата, а в июле - по 6 ал. и в августе - по 7 ал. за неделю. Встречаются записи об оплате труда столболазов, ремонтировавших трубные жаравцы, с помощью которых доставали бадьями из трубы рассол. В расходной книге отписного промысла под 25 марта 1684 г. записано: "У столба трубного жаровец породой стащило и ручку надломило; и в то число дано столболазу Ваське Павлову Бесталаннице и от ручки, и от дела, и от пере-стюшки всего 3 ал. 2 д."60. Таких записей много и в книгах Прилуцкого монастыря. Работа столболазов, заготовка в лесу матичного дерева, из которого изготовляется широкая часть трубы, и ряд других работ оплачиваются сдельно. Люди здесь разные, так как эти плотничьи работы были "за обычай" многим посадским людям. Крюки и петли для трубных снастей и другие металлические детали заказываются кузнецам. О кузнецах мы будем подробно говорить в разделе о кузнечном промысле, а сейчас перейдем к характеристике непосредственно варничных работных людей.
Как в крупнейшем солеваренном районе Русского государства в XVII в. - в Соликамском, так и в Тотьме между работными людьми, обслуживавшими варницы, существовало мануфактурное разделение труда. Там на каждую варницу полагалось иметь 8 работных людей, включая и дрововоза61. По материалам расходных книг, у всех тотемских солеваров варницу обслуживало тоже 8 человек: один повар, один подварок, четыре водолея, один тчанник и один пескарь. Если включить сюда и дрововоза, который в Тотьме оплачивался как подсобная рабочая сила, то для обслуживания то-темской варницы требовалось 9 человек. Иное соотношение между работными людьми различных специальностей на промыслах этих двух солеваренных районов страны объясняется различной концентрацией рассолов. Если соликамская варница давала в сутки от 70 до 120 пуд. соли, что диктовало необходимость иметь специального человека для набивки мешков, то тотемская варница давала за 2 суток всего 25-35 пуд.; зато здесь надо было больше вливать рассола, для чего требовался особый водолей-тчанник.
От умения повара и его помощника-по дварка зависели во многом производительность варницы и качество вываренной соли. Нужно было поддерживать определенную температуру под цреном в различные периоды варки соли. Чем сильнее и равномернее кипение в период уваривания рассола, тем лучше отделяются вместе с пеною посторонние частицы (гипс, различные соли); нужно было определить момент перехода к "приводу", т. е. к осаждению соли, опять же поддерживая определенную температуру под цреном, чтобы после выгреба соли не остудить црен для новой вари. При наличии оставшегося теплого (так называемого маточного рассола, или "семян") новый рассол быстрее кристаллизуется и варя может скорее произойти. На цикл в четыре вари, или на полуварю, затрачивалось от 8 до 11 суток, что в большой степени зависело от мастерства повара и слаженности в работе всех девяти работных людей.
Не найдено ни одного договора с варничными работными людьми, но имеющиеся материалы дают основание предположить, что найм оформлялся на весь хозяйственный год, а оплата производилась сдельно за каждую полуварю. Основанием для такого предположения служит тот факт, что во всех случаях, где работные люди формально перечисляются в расходных книгах, фигурируют одни и те же лица весь год. Это подтверждается четырьмя расходными книгами по отписному промыслу в 70-80-х годах XVII в. и расходными книгами Прилуцкого монастыря. Доказательством того, что при годичной ряде оплата была сдельной, служат расходные записи. Полуваря - это 4 вари. Но бывает, что в середине этого цикла црен потечет или рассолу не станет. Тогда рабочие получают не за всю полуварю, не среднюю оплату, а только за проведенное количество варь; в период длительной стоянки варницы рабочие ничего не получали. В это время они выполняли работы по ремонту труб и варниц, по заготовке рассола и т. д., получая за это сдельную оплату. Например, 8 декабря 1683 г. затопили варницу Осиновку, но сварили всего "три соли". Уплачено повару и подварку по 6 ал. 2 д. За полную полуварю им весь год выплачивалось по 8 ал. 2 д. и 8 ал. 4 д.62 В данном случае им, как и всем работным людям, выдали только за 3/4 полувари. Вот пример по промыслу Прилуцкого монастыря. В сентябре 1680 г. всем 8 работникам варницы Сосновки платили 1 р.18 ал. за полуварю, но 28 сентября сварили "двои .суток", и дано рабочим за две соли 25 ал. 4 д., т. е. за 1/2 полувари63. У Иева Кубасова в 1645 г. повар получал за полуварю 10 ал. По каким-то причинам повар Кузьма варил только 2 суток. В расходной тетради в связи с этим запись: "За Кузьку за повара нанял варить 2 суток, дал 5 ал."64.
С 14 ноября 1683 г. по 15 февраля 1684 г. варница Осиновка стояла, делали новый црен. Работавшие здесь повара и водолеи отливали пресную воду в трубе, чистили, или "пряли", место под цреном (печью) и выполняли другие работы, за что получали особую плату65.
Вот оплата за полуварю и годичный заработок поваров и подварков, получавших одинаковую плату
Годы |
Усолье—варница |
Фамилии поваров |
Число полуварей за год |
Оплата за полуварю(за 8—11 дн.) |
Всего годовой заработок |
|
1 |
2 |
3 |
4 |
5 |
6 |
|
1644—1645 |
Иев Кубасов — приказчик варницы Гостя Гаврилова |
не указано |
8—9 |
по 11 ал. 2 д. (34 коп.) по 10 ал. (30 коп.) |
5 р. 14 ал. |
|
1675—1676 |
Отписная варница Осиновка |
Дмитрий Спиридонов |
34 |
по 10 ал. 4 д. (32 коп.) 10 р. 29 ал. 2 д. |
||
1680—1681 |
—”— |
—”— |
5-14 |
по 9 ал. (27 коп.) по 8 ал. 2 д (25 коп.) |
4 р. 28 ал. 2 д. |
|
1683—1684 |
—”— |
—”— |
7—20 |
3/4 по 8 ал. 4 д. (26 коп.] 3/4 по 8 ал. 2 д. (25 коп.) |
7 р. 7 ал. |
|
1684—1685 |
—”— |
—”— |
30 |
1/2 по 8 ал. 2 д. (25 коп.) |
7 р. 20 ал. 5 д. |
|
А Подварком был Кирилл Малафеев, а в 1680-1681 г. - Тимофей Фалин; в остальные годы фамилия не указана. Оплату получали такую же. На Соликамских промыслах повар получал за 12 суток варничной недели 23 ал. 2 д. (70 коп.), а подварок - 20 ал. (60 коп.), что примерно в 2 раза больше, чем в Тотьме (Н. В. Устюгов. Указ. соч. С. 230).
По варницам Прилуцкого монастыря повара и подварки получали: в 1635-1636 г. - по 9 ал. за полуварю, в 1643-1644 г. - по 10 ал., в 1666-1667 г. - по 10 ал., в 1714 г. - по 8 ал. 4 л.
Из приведенного видно, что максимальный годовой заработок не превышает 11 руб., да и вряд ли мог превысить, так как 34 полувари за год - это наибольшая производительность варниц. Более частые случаи, когда варница дает от 15 до 20 полуварей, что дает заработок около 4-5 руб.66.
Многие варничные повара выполняли и кузнечные работы, а ци-ренные кузнецы и их дети работали поварами. Так, повар Василий Крюков в 1714 г. получал дополнительную оплату за ремонт црена (пошло 200 гвоздей)67. Но положение и этой категории работных людей к концу века становилось все тяжелее и тяжелее, оплата за их труд уменьшалась. Торгами никто из поваров не занимался, больших огородов, хмельников и пашенных полянок у них не было.
Вот почему среди поваров, даже работавших ряд лет на одной и той же варнице, нет ни одного зажиточного человека. Все это представители посадского малоимущего люда, из поколения в поколение работавшего на соляных промыслах. К концу века и эта группа квалифицированных рабочих пополняет ряды посадских нищих. Пожалуй, разница между ними и неквалифицированными рабочими варниц лишь в том, что последние не были постоянными работниками. Из числа 15 посадских людей, которые в 1675/76 г. работали поварами в различных варницах, 11 человек были приписаны к посаду из варничных слободок, более половины их самих или их дети продолжали работать поварами, хотя абсолютно все в конце века числятся нищими.
Интересна в этом отношении судьба повара Дмитрия Спиридонова. В 70-х годах он с братом Тимофеем жил в одном дворе, оба числились худыми людьми, занимающимися черной работой. Дмитрий Спиридонов с 1675 по 1685 г. работал поваром в варнице Осиновке, зарабатывая в среднем около 7 руб. в год, а его брат работал здесь же пескарем и тчанником, зарабатывая около 3 1/2 руб. в год. И все же имущественное положение этой семьи все более ухудшалось. При описи посада в 1688 г. оба брата заносятся в число нищих68. В 1714 г. сын Дмитрия Спиридонова - Дмитрий Мищурин - работал поваром в варницах Прилуцкого монастыря69, а его племянник Иван в 1720 г. "сшел ради прокормления к Устюгу Великому"70.
Очень рано начинали включаться в тяжелую варничную работу дети варничных рабочих, особенно если умирал глава семьи. С 10-12 лет начинали они осваивать поварское мастерство, выполняя вначале подсобные работы, затем работая тчанниками, водоливами, подварками и, наконец, поварами. В переписной книге 1646 г. при описании населения в Галецкой слободке Прилуцкого монастыря есть на это прямое указание. Там числится двор вдовы Ульяны Никифоровой, у которой сын "Ивашко десяти лет работает в варницах"71. Сын повара Тимофея Фалина, Прокопий, в 1681 г., когда ему было не более 14 лет, работал пескарем. Брат Дмитрия Спиридонова тоже начал работать пескарем, затем тчанником и потом уже стал поваром.
Еще хуже положение водоливов, тчанников и пескарей, получавших значительно меньшую плату. Вот заработок водоливов.
Годы |
Усолье или варница |
Фамилии людей |
Ск. получ. полу варей в год |
Оплата за полуварю |
Заработок за год |
1644—1645 |
Иев Кубасов |
Не указано |
8 |
11 ал. 3 д. (34 1/2 коп.) |
|
9 |
10 ал. (30 коп.) |
5 р. 15 ал. 2 д. |
|||
1675—1676 |
Отписная вар. Осиновка |
Крюков Ананий |
34 |
7 ал. (21 коп.) |
7 р. 4 ал. 4 д. , |
Сапунов Матвей |
34 |
7 ал. (21 коп.) |
7 р. 4 ал. 4 д. |
||
Памфилов Леонтей |
34 |
7 ал. (21 коп.) |
7 р. 4 ал. 4 д. . |
||
Федоров Гашка |
34 |
7 ал. (21 коп.) |
7 р. 4 ал. 4 д. |
||
1680—1681 |
Жигулев Петр 6 |
19 |
6 ал. (18 коп.) |
3 р. 14 ал. |
|
1683—1684 |
Брагин Семен 6 |
5 |
6 ал. 2 д. (19 коп.) |
||
231/2 |
6 ал. (18 коп.) |
5 р. 6 ал. |
|||
1684—1685 |
Брагин Семен |
301/2 |
6 ал. (18 коп.) |
5 р. 16 ал. 2 д. |
а Водоливы у Кубасова получали в этом году одинаковую оплату с поварами потому, что своего рассола не хватало, покупали. Видимо, рассол был далеко. Кубасов записывал этот расход, везде добавлял: "и с приливом".
б Фамилии остальных трех водоливов не указаны, но оплата такая же.
По Прилуцкому монастырю оплата водолеям в 1635-1636 г. была по 9 ал. за полуварю, в 1643/44 г. - по 8 ал. 2 д., в 1666-1667 - по 7 ал., в 1714 г. - по 6 ал. 4 д.72
При максимальном заработке в 7 р. 4 ал. оплата за полуварю к концу изучаемого периода уменьшается с 11-9 ал. до 6 ал. Работа водолеев (или расолеев, как их называли в конце века) тяжелая, требовавшая сноровки и большой физической силы. На полуварю надо было обеспечить не менее 2800-3000 бадей рассола. Рассол нужно при помощи журавля достать из трубы, перенести в рассольные чаны у варниц, а оттуда наполнять црен из расчета по 700- 800 бадей на одну варю. По описанию Челищева, рассольная бадья в Тотемском усолье заключала 3 1/4 ведра73. Таким образом нужно было вытащить, переносить и влить в црен за полуварю до 10 000 ведер рассола. Большое значение имело расстояние трубы от варниц. Но, по всей вероятности, существовало обычное, по старине, положение об определенном расстоянии, из чего и исчислялась им оплата, так как если расстояние от варницы до трубы было больше, то оплата за полуварю была выше. Недаром в Прилуцком монастыре не во всех варницах водолеи получали одинаковую оплату.
Тчанникам в 40-60-х годах платили за полуварю по 7-8 ал. Все последующие годы, а также в первой четверти XVIII в. им платили по 6 ал. и по 6 ал. 2 д. Еще ниже оплачивался труд пескаря - работного человека, в обязанность которого входило во время сильного кипения рассола удалять из црена песок, гипс, другие нерастворимые части. Возможно, он помогал выгребать и выносить соль. Так вот, пескарю в первой половине века платили за полуварю 3-4 ал., а во второй половине века и в 1714 г. - всего 2 ал. 4 д. (8 коп. за 8-10 суток). Таким образом, средний годичный заработок всех категорий варничных работных людей значительно уменьшился к концу века в связи со снижением оплаты труда. В последней четверти века средний заработок повара составлял около 7 руб., водоливов и тчанников - около 5 руб. и пескарей - около 2 1/2 руб.
Нет данных о длительности рабочего дня, но поскольку варница весь процесс полувари в 8-11 дней работала непрерывно, не останавливаясь, то, как бы ни устанавливали в течение суток очередность работы, не менее 12 рабочих часов тяжелого изнурительного труда должен был работать каждый из поваров. Все время должны были быть наготове водолеи, тчанник и пескарь. Для подвоза дров из исад к варнице нанимался дрововоз. Промыслы, имевшие своих лошадей, платили дрововозу от 2 ал. 2 д. до 3 ал. 4 д. за полуварю (примерно заработок пескаря). Иев Кубасов, управляя варницей Г. Гаврилова, где не было своей лошади, платил дрововозу с лошадью по 6 ал. 4 д. за полуварю. В расход на каждую полуварю всегда включается оплата "местников", т. е. лиц, которые после каждой полувари производят ремонт и чистку печей. (Ремонт назывался "поделкой" печи, а чистка и уборка печи называлась "прятать места под циренами".)
В начале века Прилуцкий монастырь нанимал для этого человека на полугодие или на год. В апреле 1609 г. был нанят печник в варницы Веселуху и Сосновку на срок до апреля следующего года за 20 ал.; такая же плата была в 1630 г.74. В последующем таких записей не встречено. Эта работа стала оплачиваться сдельно, за каждую полуварю по 2 д., и выполнял ее кто-либо из поваров или водолеев. Только под 22 сентября 1675 г. есть запись по варнице Осиновке, что "дано от под циреном места от прятки Микешке Хрулю во весь год до Семенова дня 185 г. 10 ал."75. После каждой полувари црен просматривался, при необходимости чинился. После ремонта црен обмазывался клейстером из ржаной муки по углам и швам. Эта работа тоже оплачивалась сдельно работным людям варницы по 2-6 д. за каждый раз.
Соль из варницы в амбар, по всей вероятности, обязаны были носить постоянные варничные работники, так как нигде нет записей об особой плате за эту работу, а также за набивку соли в рогожи для покупателей, приезжавших в Тотьму. Но при продаже в отвоз на рынок Вологды, на различные ярмарки и торжки, при отправке в Вологду соли монастырскими старцами нанимались особые люди для набивки в рогожи, для перевозки от варниц к реке, для погрузки и выгрузки.
Солевар Иев Кубасов в августе 1645 г. отправлял в Заозерье 1680 пуд. соли. За набивку и Волочку 60 рогож он уплатил 1 р. 26 ал. 4 д., т. е. по 1 ал. за рогожу, за провоз от варницы к реке Сухоне - по 2 ал. 2 д. за рогожу, за Волочку (выгрузку) с дощаника в Заозерье платил тоже по 1 ал.76 Прилуцкий монастырь в июле 1681 г. за выгрузку 10 мехов уплатил 6 ал.77 В 1695 г. монастырский старец платил за Волочку в дощаник по 2 д. с меха, а из дощаника в Вологде - по 4 д. с меха78. Возможно, что на стоимость работы влияла разница в расстоянии и размерах меха, но все же и здесь определенная закономерность - снижение платы рабочим.
Как видим, везде денежная плата фактически по большинству видов работы сдельная. Даже в монастырских промыслах преобладает вольнонаемный труд. Но не нужно забывать, что, как бы ни были своеобразны условия в Поморье, оно было все же составной частью государства, где основой производственных отношений были феодальные. На монастырских промыслах и частично у гостей многие подсобные работы обслуживались зависимыми людьми. Здесь закладчики, люди, отданные на ряд лет "в зажив-головою" согласно Уложению после неуплаты взятых по кабальным записям денег, и другие категории феодально-зависимых людей.
Особенно было развито закабаление путем денежных ссуд работным людям, что закрепляло их за усольем. Каждый старец-приказчик Прилуцкого монастыря, сдавая промысел новому, оставлял ему ряд денежных, дровяных, соляных, хлебных, мясных и других кабал. В 1688 г. один из старцев записал: "...да на варнишных на работных людех по соловарной книге за соль и за мясо и неотработанных взять 7 р. 7 ал."79.
Практиковалась оплата за работу вместо денег монастырскими хлебными запасами. Так, в 1689 г. было отдано "вместо денег вар-нишным работным людям" 24 чети ржи по 13 ал. 2 д. за четверть. А покупалась рожь значительно дешевле, что подтверждает запись в расходной книге за этот год: "...куплено ржи ради работных людей 175 четвертей с осминою по 11 ал. четверть"80. Раздавался и овес в счет денежной оплаты. По частным промыслам об этом документов не найдено. Практиковалась и оплата солью опять же по более высокой цене, чем была средняя продажная на рынке81.
Заканчивая обзор солеваренных промыслов, приходится пожалеть, что характер использованных источников не позволил осветить вопрос об объеме капиталовложений, о себестоимости продукции и рентабельности промыслов, о соотношении постоянного и переменного капиталов. Материалы по Соликамским промыслам дали возможность исследователю установить, что переменный капитал на промыслах Воскресенского монастыря в 1685-1687 гг. составил 34,5 и 45,5 % к общим расходам, а расходы на рабочую силу на промыслах Пыскорского монастыря составляли от 20,9 до 29,7% 82. Материалы Тотемского казенного промысла, состоявшего всего из одной варницы, дают возможность установить и здесь сравнительно высокий органический состав капитала. Здесь расходы на рабочую силу составляли от 32 до 38 %. Нужно иметь в виду, что здесь довольно мало производилось затрат на оборудование и расширение. Если взять промысел гостя Василия Грудцына в Леденге, где он в короткий срок построил 9 новых варниц и пробурил 4 дорогостоящие рассолоподъемные трубы, то там органический состав капитала будет значительно выше.
Анализ тотемских солеваренных промыслов XVII в., особенно второй его половины, дает основание сделать следующие выводы.
К концу XVII в. закончилась экспроприация мелких посадских солеваров, промыслы которых полностью перешли в руки монастырей и пришлых торговых людей. Здесь налицо обращение торгового капитала к организации промышленного производства.
Промыслы, перешедшие в руки новых владельцев, не могли вмещаться в рамки ремесленного производства. Это были крупные предприятия типа мануфактур (обслуживались преимущественно наемными работными людьми; продукция предназначалась для продажи, т. е. налицо ее товарный характер; зарождение такой стимулирующей оплаты труда, как сдельная; деление вложенного капитала на постоянный и переменный, разделение труда определяется самим характером производства).
Связи между самими солепромышленниками, а также между ними и наемными работными людьми носят все более ярко выраженный буржуазный характер.
Анализ солеваренных промыслов не только вскрывает процесс экспроприации мелких посадских промышленников и вложения торгового капитала в производство, но и показывает наличие имущественного и социального расслоения.
Уже в первой половине XVII в. начала оформляться на посаде такая группа семейств, все члены которых, вплоть до женщин, стали работать по найму на соляных промыслах, т. е. начали формироваться кадры постоянных варничных работных людей.
При огромной текучести посадского населения ряд семейств из поколения в поколение работали главным образом в соляных промыслах. Это особенно относится к квалифицированным варничным работным людям (повара, подварки, кузнецы, трубные мастера). Постепенно теряя дворы и угодья на посаде, эти люди жили в избах на своих небольших земельных участках, а иногда ставили избы и на землях солеваров; им оставалось только одно - жить продажей своей рабочей силы.
По своему имущественному положению, по источникам существования, по формам отношения с владельцами производства, по тому, что они владеют определенным мастерством, эта категория посадского населения может быть отнесена к обученным предшественникам наемных рабочих, или, по выражению Ф. Энгельса, - к "предпролетариату".
В 1688 г. в Тотьме было 24 действующие варницы, на которых работало не менее 192 постоянных работных людей. Абсолютное большинство из них было тягловыми посадскими людьми. Из всех посадских людей, кто работал там, только один числился "худым" статейным человеком, все остальные были в группе нищих людей.
Оплата за труд по всем группам варничных работных людей к началу XVIII в. снизилась от 10 до 25% при общем росте стоимости жизни. В сравнении с оплатой труда на Соликамских промыслах в Тотьме труд всех работных людей в солеваренном промысле оплачивался в 2-3 раза ниже. Это не могло не ускорять обнищания этой группы посадских людей.
1. М. М. Богословский без всяких оговорок считает, что в Уставе Святослава упоминаются Тотьма и Векшенга как населенные пункты Тотемского уезда (Т. 1. С. 2).
2 Приказные дела старых лет. 1650. Д. 30.
3 Пустошь Голодяиха, о которой говорит данная 1644 г., в самом начале XVI в. была роспашью, что была Иева Ляпуна, чьим именем названа одна иэ речушек в районе варниц. Сабля и Ляпун, видимо, новгородцы: они да еще Сима-кины, Истомины, Киселевы и были, по всей вероятности, самыми первыми поселенцами у варниц. Предание, что основателями промыслов в Тотьме и Леденге были новгородцы, что якобы Марфа Посадница брала подати с владетелей заводов Леденги, долго бытовало у местного населения.
4 С древнейших времен Новгородской колонизации в Поморье возникало много небольших укрепленных военно-административных центров. В округе Тоть-мы к ним принадлежали Тарногский, Спасский, Шуйский, Брусенский городки. М. М. Богословский указывает, что за ушкуйниками-новгородцами двигались'в Поморье крестьяне, занимавшие удобные для пахоты земли по берегам рек под защитою небольших "городков", сооружавшихся обыкновенно при слиянии рек. Наиболее позднего происхождения из такого рода городков, ставших центрами самостоятельных уездов, является городок Шестаков в Вятской земле, построенный в первой половине XVI в. (Богословский М. М. Указ. соч. Т. 1. С. 2, 19).
5 Приказные дела старых лет. 1638. Д. 10.
6. Попов В. Т. Город Тотьма. Вологда, 1887.
7. Введенский А. А. Аника Строганов в своем Сольвычегодском хозяйстве: Сборник статей, посвященных С. Ф. Платонову. Пг., 1922 г.; е г о ж е. Происхождение Строгановых // Север. 1923. № 2.
8 Приказные дела старых лет. 1624. Д. 22.
9 Писцовые и переписные книги. № 479.
10 Краевед В. Т. Попов ссылается на эту перепись на основании церковной летописи древнейшей Тотемской Ивано-Предтеченской церкви. Летопись найти не удалось. С. Б. Веселовский об этой переписи не упоминает.
11. Садиков П. А. Очерки по истории опричнины. М., 1950.
12. Веселовский С. Б. Сошное письмо. Т. 1. 1915. С. 57.
13 Там же. С. 57; Его же. Акты писцового дела. 2. М., 1917. № 102.
14 Веселовский С. Б. Сошное письмо. Т. 1. М., 1915. С. 112.
15 ААЭ. Т. 1. № 356; Смирнов П. П. Города Московского государства в первой половине XVII в. Т. 1. Вып. 1. Киев, 1917.
16 Вологодский архив. Ф. 512 (1606). Д. 6. Л. 57.
17 С м и р н о в П. П. Указ. соч. С. 96.
18 Челобитная Никольской слободы г. Вологды в 1613 г. // ВГВ. 1861. Ж 27.
19 Веселовский С. Б. Семь сборов запросных и пятинных денег в первые годы царствования Михаила Федоровича. М., 1909. Приложение № 70.
20. Смирнов П. П. Указ. соч. Т. 1. Вып. 1. С. 78, 83.
21 Ч е ч у л и н Н. Д. Города Московского государства в XVI в. СПб., 1889. С. 31.
22. Смирнов П. П. Указ. соч. С. 78.
23 Приказные дела старых лет. 1671. Д. 70. Л. 1-3.
24 Богословский М. М. Указ. соч. Т. 1. С. 122-123. Табл. № 3, данная в приложении в конце.
25 П. И. Челищев, проезжая Тотьму, записал в 1791 г.: "Купечество и мещанство сего города главный торг имеют в Сибири и Камчатке, который в давние годы первоначально открыли бывшие в нем первогильдейские купцы Тимофей и Семен Мясниковы и Петр Алексеев Рухлецов" (Челищев П. И. Указ. соч. С. 193).
26 Писцовые и переписные книги. № 479. Л. 28 об.; № 480. Л. 83 об.
27 Старая пустота числилась до конца века. Менялось лишь назначение. От пустых дворовых мест, через дворища - к огородам, хмельникам, сенокосным огородам, пахотным полянкам в черте города.
28 Городовые книги по Тотьме. № 10а.
29 Приказные дела старых лет. 1681. № 61.
30 Приказные дела новой разборки. Д. 997.
31 Приказные дела старых лет, 1681. Д. 61 (здесь и выписка из строельной книги Шайсупова, которую, видимо, не мог разыскать П. П. Смирнов).
32 Писцовые и переписные книги. № 480. Л. 128 об.: "Посадские ж лучшие люди Федор Петров сын Брагина и сын его Тимофей да Петр Русинов сын Бра-гина, да середние люди Куземко да Иванко да Оверкейко Фирсовы да Ларька да Васька Артемьев дети Брагина, живут все в Окологородье в д. Брагинской да в д. Сидоровской, а по варнишному по их промыслу по государевой грамоте и по обыском приписаны в тягло с посадскими людьми вряд".
33 А. Клушинцев стал владельцем варниц и слободок в 1646 г., купя промысел у гостя Бахтияра Булгакова.
34 Приказные дела старых лет. 1681. Д. 61.: "А в строельных книгах строй-щика князь Самойла Шайсупова 157 года, какую он, Самойла, отписывал за великого государя из-за монастырей... а в ней написано: "На старом Тотемском посаде у варниц слободка Запинкино, углецкая то ж отписана за великого государя, а в ней 3 двора, а людей в них 10 человек. Слободка Кромина, а Галицкая то ж, а в ней живут и на оброке за Прилуцким монастырем тотемцы, гулящие люди и приходцы, промышленные люди, взяты за великого государя. А в той слободке 14 дворов да место дворовое, а людей 28 человек. Взято за государя у варниц нововыводной посацкий человек, что бывал боярина Никиты Ивановича Романова, крестьянина Обросимка Давыдова сына Клушинцова сын Данилко и за приказчики... (обрыв)... да Васька Сергеев, да их Обросимкова и Данилкова слободка Приты-кина да деревня Федотовская, а Сельцо то ж. А в сельце двор их, Обросимков и Данилков, а в нем живет он, Данилко, да приказчики его - Прошка да Васька. Да за ним в той слободке и в дер. Федотовской живут на оброке гулящие старинные тотемцы посадские люди и приходцы, а государевых податей не платят. В Сельце, а дер. Федотовской тож, 12 дворов, а людей 28 человек, в слободе При-тыкине, а в ней 9 дворов, а людей в них 20 человек.
Да бездворных работных людей старинных и пришлых людей взято в посад из-за монастыря Николы чудотворца Угрешского монастыря да гостиной сотни Степановской жены Харламова вдовы из-за Олены - 13 человек".
35 В челобитной посадских людей в связи с описанием посада в 1679 г. указывается 39 приписных дворов. Возможно это с двумя дворами Абросима Клушинца.
36 Список с писцовой книги хранится в ЦГАДА в фонде "Писцовые и переписные книги", за № 891, а материал только по волостям, в особой книге за № 15048.
37 Не считая 2 1/2 мирских дворов, что были для приезда приказных людей и других нужд.
38 У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 188.
39 Преображенский А. А. Очерки колонизации Западного Урала в XVII-начале XVIII в. М. 1956. С. 87.
40. Кизеветтер А. А. Посадская община в России в XVIII столетии. М., 1903. С. 93.
41 Термин "статейные люди" в источниках по Тотьме не встречается. Пользуемся им условно, чтобы выделить эти категории посадского населения в одну группу, составлявшую в первой половине XVII в. группу полнотяглых людей посада.
42 В это число не вошли дети мужского пола, а также не включены бобыли, жившие на церковной земле.
43 В 1678 г. в Соли Камской было 55 дворов и 96 изб нищих людей, что составляло 22,4% к общему числу дворов (см. приложение 3 к т. 1 указанного соч. М. М. Богословского).
44 Писц. и переп. книги. № 891. Л. 190 об.; № 482. Л. 291 об.-292. 220 об.
45 Писц. и переп. книги. № 482. Л. 305 об.-306; № 891. Л. 139.
46 У с т ю г о в Н. В. Солеваренная промышленность Соли Камской в XVII в. М., 1957. С.146.
47 Исторические записки. № 54. С. 422.
48 Характерно, что число нищих продолжает расти и в начале XVIII в. Если по данным описания Тотемского уезда в 1688 г. там числилось 514 нищих с детьми, то по ревизским сказкам 1721 г. только в черносошных волостях записано 1444 чел. нищих, да в монастырских и вотчинных владениях - 36 чел. (Писц. и переп. книги. № 891. Л. 919. Фонд Ландратских книг и ревизских сказок. 1721 г. № 4515. Л. 334-334 об.).
49 Н. В. Устюгов, анализировавший переписные книги за эти же годы по Соли Камской, установил, что среди подворников, продававших свою рабочую силу, было коренное население. Эти люди, лишенные дворов, составляли 10,6% по отношению к общему количеству взрослого населения мужского пола (указ. соч. С. 146).
50. КизеветтерА. А. Посадская община в России в XVIII столетии. М., 1903. С. 106, 136-140.
1. У с т ю г о в Н. В. Ремесло и мелкое товарное производство в Русском государстве в XVII в. // Исторические записки. № 34. С. 197.
2 Там же. С. 175.
3. Устюгов Н. В. Солеваренная промышленность Соли Камской в XVII в. М., 1957. С. 6.
4Чaйкoвcкий И. Описание Старорусского солеваренного завода // Горный журнал. 1825. Кн. 4. С. 96-97.
5. Иванов П. Описание труб на казенном Леденгском солеваренном заводе, устроенных для добычи рассола // Горный журнал. 1826. Кн. 2. С. 96.
6. Остроумов Ф. Древнерусские солеваренные товарищества'// Ус-тон. 1882. Кн. 6. С. 33.
7 У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 34.
8 И в а н о в П. Указ. соч. Кн. 7. С. 154-155.
9. Остроумов Ф. Указ. соч. С. 34.
10 Писц. и переп. книги. № 480. Л. 151 об.-152.
11. Там же. № 891. Л. 183 об.
12 Деревянные трубы, пропитанные рассолом подземных соляных ключей, сохраняются очень долго. До сих пор у г. Тотьмы в р. Ковде можно обнаружить остатки многих таких труб.
13 Писц. и переп. кн. № 480. Л. 327; № 891. Л. 501 об.-503.
14. В период борьбы с польско-шведской интервенцией часть соляных промыслов сильно пострадала и потребность в северо-восточной соли возросла. Общий спрос на соль способствовал расширению промыслов и в Тотьме.
15 Прик. дела ст. лет. 1676 г. Д. 80. Л. 5.
16 Прик. дела ст. лет. 1646 г. Д. 148. Л. 364.
17 Отдавая небольшую пожню в дар Егорьевской церкви, его внук Степан Петрович Харламов просит поминать отца Петра и деда Ивана (Город, кн. Тотьмы. №. 31. Л. 24 об.-27).
18 В 1646 г. под челобитной русских торговых людей о засилье иноземцев стоит подпись и Ивана Харламова. Гостиной сотни торговый человек И. П. Харламов 11 февраля 1655 г. был взят дьяком на Казенный двор и находился на этой должности до 10 июля 1665 г. (Богоявленский С. К. Приказные судьи XVII в. М., 1946. С. 70-71).
19 Город, книга по Тотьме. № 31.
20 Город, кн. по Тотьме. № 31. Ф. Я. Веневитин и Бахтеяр Булгаков в свое время получили эти промыслы в Тотьме по завещанию Ольги Строгановой.
21 Прик. дела ст. лет. 1651 г. Д. 33. Л. 1-12.
22 Прик. дела ст. лет. 1650 г. Д. 30; 1652 г. Д. 18.
23 За 1658 г. есть отписка тотемского воеводы Кушелева, что была произведена оценка всего имущества Кубасова в уплату каких-то пошлинных денег на сумму в 130 р. Что это за долг, выяснить не удалось. (Прик. дела ст. лет. 1657 г. Д. 138. Л. 213-214). По переписным книгам Соли Камской 1678- 1679 г. у Соли Камской на посаде среди "молотчих" людей значится: "Матюшка Иевлев сын Кубасов. У него сын Оношка дву лет". (Писц. и переп. книги. № 442. Л. 45).
24 Это брат троицкого попа Ивана Гаврилова, чьи дети - Василий и Максим - были гостиной сотни торговыми людьми (Прик. дела ст. лет. 1650 г. Д. 81. Л. 116-119).
25 Писц. и переп. книги. № 482. Л. 513-518 и ТК. Т. 2. С. 600.
26 Писц. и переп. книги. № 485. Л. 768-771.
27 Прик. дела ст. лет. 1659 г. Д. 35, 113; 1660 г. Д. 6.
28 Секретарь нидерландского посольства Балтазар Койет, описывая свое пребывание в Тотьме в декабре 1675 г. , сообщает, что Палицын "ежегодно получал до 40 000 гульденов доходу: у него было 8 солеварен, с которых он каждый год собирал 8000 руб.". (К о и е т Балтазар. Посольство фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу. СПб., 1900. С. 352). Видимо, это не только действующие, но и пустые варницы, так как писцовая книга 1676/1679 гг. указывает на владение Палицыным только четырьмя варницами с црена-ми. В 80-90-х гг. за ним не менее 6 действующих варниц.
В 1704 г. Осип Палицын умер, не оставив сыновей. Весь промысел перешел к его дочери Марии Осиповне, жене стольника Александра Петровича Скуратова. По описи, соляной промысел в это время состоял из 3-х варниц и 3-х мест варничных (ЦГАДА. Город, кн. по Новгороду Великому. № 159. Л. 243-248 об.).
29 Прик. дела ст. лет. 1658 г. Д. 162; 1662 г. Д. 56; 1681 г. Д. 61 и др.
30 В 1704-1705 г. Леденгское усолье Вас. Грудцына было отписано в казну за то, что он своевременно не поставил подрядное вино. Опись производилась уже после смерти Грудцына; усольем владели его жена и сын Иван. Весь варнишный промысел, кроме оставшейся непроданной соли, кроме хлеба и скота, оценен в 1678 р. 16 алт. 4 д. (Прик. дела ст. лет. 1705 г. Д. 50).
31.Иванов П. Указ. соч. // Горный журнал. 1826. Кн. 1. С. 39-47.
32 В 1675 г. был сделан новый црен, на который пошло 200 полиц и 5090 гвоздей. Общая стоимость с материалом и оплатой работным людям выразилась в 33 руб. 27 алт. (Прик. дела ст. лет. 1676 г. Д. 50. Л. 4).
33 Прик. дела ст. лет. 1685 г. Д. 146.
34 В октябре 1606 г. Прилуцкий монастырь к варнице Веселухе сделал новый црен, а в 1609 г. начали делать новый црен (Вологодский обл. архив. Ф. 512. 1606 г. Д. 6. Л. 47, 141 об.). Голова казенного промысла в 1674/75 г. сделал новый црен, который при сдаче новому голове в 1675/76 г. уже записан как "црен ветхой", и новому голове пришлось производить этому црену капитальный ремонт (Город, кн. по Тотьме. № 616).
35. Прик. дела ст. лет. 1645 г. Д. 16.
36 Прик. дела ст. лет. 1672 г. Д. 139.
37. Там же. 1651 г. Д. 33. Л. 5-9.
38. В начале XIX в. начали варить соль непрерывно в течение месяца, так как это дает возможность получать больше соли с каждой вари (первая варя без "семян" давала меньше соли, требовала более длительного кипения). Но ухудшение качества соли заставило Леденгское горное общество поднять вопрос о возвращении к старинному приему варки соли с приостановкой варочного процесса после 4-5 варь.
39 Прик. дела ст. лет. 1672 г. Д. 515.
40 У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 39, 103.
41 Прилуцкий монастырь имел соляные промыслы в Унском усолье и в Соли Вычегодской. В Уне учет вываренной соли велся на сугребы; каждый сугреб в среднем давал 40 пудов. В Соли Вычегодской была варничная неделя, длившаяся 13-15 суток. За это время бралось три унимки и сгреб. Каждая унимка давала от 25 до 39 кадей, а сгреб - до 50 кадей соли. Вес кади - 1 1/2 пуда. Значит, каждая варничная неделя давала от 208 до 250 пудов соли. Это почти в 2 раза больше, чем тотмичи получали соли за полуварю, которая в Тотьме состояла из 8-11 дней (Вологодск. обл. архив. Ф. 512. 1671 г. Д. 72. Л. 19-25; 1680 г. Д. 114. Л. 5-39).
42 Подсчет сделан по расходной книге промысла. Город, кн. по Тотьме. № 666. Л. 47-55.
43 К у р ц Б. Указ. соч. С. 293.
44 У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 248.
45 Прик. дела ст. лет. 1655 г. Д. 17.
46. Писц. и переп. книги. № 485. Л. 771.
47 Прик. дела ст. лет. 1624 г. Д. 10. Л. 6-7.
48 У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 253.
49 Прик. дела ст. лет. 1651 г. Д. 33. Л. 10-11.
50 Город, кн. по Тотьме. № 66б. Л. 50.
51 У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 250.
52 Город, кн. по Тотьме. № 25. Л. 577-583.
53 Прик. дела ст. лет. 1660 г. Д. 6. Л. 36.
54 Писц. и переп. книги. № 15049. Л. 47 об -48.
55 Филипп Прокофьев Чечев работал в последней четверти XVII в. у Груд-цына. Он же проводил и новую трубу на пожне Голява, где Грудцын хотел завести новое усолье (Писц. кн. № 485. Л. 768; № 891).
56 За успешное углубление трубы Наставки мастер Иван Епифанов в 1633 г. получил, кроме причитающихся денег, еще "в почет" 1 ч. ржи и 1 ч. овса (ЦГА-ДА. Рукописное собр. Ф. Ф. Мазурина. 1613 г. № 67. Л. 11). Известен один случай, когда трубный мастер был поряжен с аккордной оплатой. В 1609 г. Игнатий Жигулев был нанят делать трубу Березу "и рядили от дела 20 р., и дали наперед 3 р.16 ал. 4 д.". В данном случае трубный мастер явился и подрядчиком. Видимо, трубу почему-то не провели, так как упоминания о ней нет; известна в Усолье старая пустая труба Береза. (Водогодск. обл. архив. Ф. 512. 1606 г. Д. 6. Л. 146 об.).
57 Писц. и переп. кн. № 482. Л. 291 об.-292; Челищев П. И. Путешествие по Северу России в 1791 г. СПб., 1886.
58 В качестве наемного трубного мастера работал в Верхнем Чусовском городке в 70-х годах XVII в. Тотьмянин Савва Иванов (У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 36).
59 В 1666 г. Никон Жигулев делал для монастырской варницы новый црен; чинил он црены и в отписной варнице Осиновке в 1675-1681 гг. (ЦГАДА. Рукописное собрание Ф. Ф. Мазурина. 1666 г. Д. 206. Л. 14 об.; О Петре Жигулеве - здесь же. Л. 3, 9).
60 Город, кн. по Тотьме. № 66б. № 39.
61 У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 230.
62 Город, кн. по Тотьме. № 66б. Л. 38 об.
63 Рукоп. собрание Ф. Ф. Мазурина. 1681 г. Д. 89. Л. 24 об.
64 Прик. дела ст. лет. 1651 г. Д. 33. Л. 14.
65 Кн. по Тотьме. № 66б. Л. 36.
66 В Тотьме солеварение производилось в течение всего года. Причинами малого количества полуварей за год были не только остановки для ремонта цренов и труб, но и очередность пользования рассолом из совладельческих труб. В Тотьме устройство новой рассолоподъемной трубы было не под силу мелким и средним солеварам. Даже Прилуцкий монастырь, у которого на 7 действующих варниц в 70-80-х гг. было 1 1/2 рассолоподъемной трубы, вынужден был или чередовать работу варниц, или покупать рассол у других солеваров.
67 Вологодск. обл. архив. Ф. 512. 1714 г. Д. 174.
68 Писц. и переп. книги. № 891. Л. 21-21 об. ("Митька да Тимошка Спиридоновы дети Мишурины").
69 Вологодск. обл. архив. Ф. 512. 1714 г. Д. 174. Л. 2.
70 Ландратские книги. 1722-1724 гг. № 4516. Л. 243-244.
71 Писц. и переп. книги. № 15049. Л. 131 об.
72 На Соликамских промыслах водолеи получали за 12 суток по 16 ал. 4 д. -20 ал. (по 50-60 коп.), т. е. в 2-3 раза больше, чем в Тотьме (У с т ю-г о в Н. В. Указ. соч. С. 230).
73. Челищев П. К. Указ. соч. С. 196-197.
74 Вологодск. обл. архив. Ф. 512. 1606 г. Д. 6. Л.140-140 об.; ЦГАДА. Рукописное собр. Ф. Ф. Мазурина. 1630 г. Д. 10. Л. 102.
75 Город, кн. по Тотьме № 61б. Л. 22 об.
76 Прик. дела ст. лет. 1651 г. Д. 33. Л. 12.
77. Рукописное собр. Ф. Ф. Мазурина. 1681 г. Д. 89.
78 То же. 1695 г. Д. 38.
79 Рукописное собр. Ф. Ф. Мазурина. 1688 г. Д. 136. Л. 26.
80. Вологодск. обл. архив. Ф. 512. 1698 г. Д. 161. Л. 42, 49, 58 об. и др.
81. Там же. 1698 г. Д. 160. Л. 172 об.-173 об.
82. У с т ю г о в Н. В. Указ. соч. С. 275, 277.