Л. А. Тимошина
ГОСТИ ПАНКРАТЬЕВЫ И ВЕЛИКИЙ УСТЮГ В XVII ВЕКЕ
Устюг, значительный торгово-ремесленный центр севера страны XVII века, основной перевалочный пункт на развилке дорог для речных караванов и санных торговых поездов по пути на беломорское побережье или в центр пушной торговли Соль Вычегодскую и далее за Урал в Сибирь, был не только местом встречи и регистрации грузопотоков. Здесь жили, вели дела, заключали деловые и семейные союзы, создавая мощные, охватывавшие огромные территории торгово-предпринимательские корпорации, местные и иногородние купцы. Истории одного из таких союзов и посвящена данная статья.
Самые тесные связи с Устюгом Великим на протяжении почти всего XVII и начала XVIII века имели представители видной московской купеческой семьи Панкратьевых. В конце XVI - начале XVII века они были посадскими людьми Галича Костромского. После воцарения Михаила Федоровича, наряду с пополнением корпорации гостей из числа крупных торговых людей посадов многих городов, проводился набор и в состав гостиной сотни, члены которой вместе с гостями работали в крупных таможнях, на казенных промыслах, выполняли правительственные поручения по продаже и закупке товаров. Поэтому в 1613 году Григорий Панкратьев был взят из Галича в гостиную сотню и, по-видимому, покинул родной город, переехав на постоянное место жительства в Москву. Во всяком случае, в писцовых книгах Галича 20-х годов XVII века его двора на посаде нет. У Г. Панкратьева было три сына: Григорий, Данила и Никифор. К 1638 году Григорий Григорьевич Панкратьев был переведен в гости из гостиной сотни, а в первой половине 40-х годов жалованную грамоту на чин гостя получил и его брат Данила 1 за то, что он "был в Сибирском приказе у соболиные оценки всякой мяхкой рухледи и в окладчиках пятинного збору"2. В 1639 году Г. Панкратьев был взят в дьяки Казенного приказа, после его смерти в 1654 году место брата в приказе занял Д. Панкратьев3. Единственный из братьев, оставивший потомство мужского пола, Данила, имел сына Ивана, получившего чин гостя в третьей четверти XVII века4. У Ивана, в свою очередь, было три сына: Семен, Андрей и Иван, первые два стали гостями в последней четверти XVII века5. В документах все три сына Ивана Даниловича упоминаются вместе до 1694 года, затем имя Ивана Ивановича исчезает. С 1694 года по февраль 1700 года деловая корреспонденция адресуется отцу и двум старшим сыновьям - Семену и Андрею, с мая 1700 года в письмах фигурируют только Иван Данилович и Семен Иванович Панкратьевы6. По-видимому, это объясняется смертью двух из трех братьев Панкратьевых, Ивана и Андрея, первого - в середине 90-х годов XVII века, а второго - между февралем и маем 1700 года. Оба они не оставили потомков мужского пола, а скорее всего, не были и женаты. У С. И. Панкратьева в первой половине 90-х годов родился сын Михаил. Однако внук Ивана Даниловича упоминается в имеющихся документах только один раз, в 1694 году7, вероятно, он умер в раннем детстве. С его смертью пресеклась мужская линия этого купеческого рода. Дочь Семена Ивановича Авдотья была женой одного из крупнейших купцов конца XVII - первой половины XVIII века, первого президента Петербургского (с 1720 года) и Главного (с 1722 года) магистратов, вице-президента Коммерц-Коллегии (с 1731 года) Ильи Ивановича Исаева8. 8 июля 1741 года он получил звание действительного статского советника и, соответственно, потомственное дворянство. Дочери Ильи и Авдотьи Исаевых Ирина и Евдокия вышли замуж уже за представителей дворян: первая - за адмирала Ивана Лукьяновича Талызина, а вторая - за Владимира Ивановича Лопухина9. Таким образом, судьба потомков Ивана Даниловича Панкратьева по женской линии в XVIII веке оказалась связанной уже с иной социальной средой.
Первое упоминание, соединяющее Устюг с этой фамилией, находится в таможенной книге города 1633-1634 годов, где под 20 сентября 1633 года зарегистрирована явка* "в проезд" гостиной сотни Данилы Панкратьева: 30 половинок сукон "аглинских середней земли да 6 половинок сукон кострышу**"10.
Товар на таможне был явлен его приказчиком Василием Дрягиным, который, как следует из записи, приплыл в Устюг с импортными тканями из Архангельска, 16 недель (т. е. до конца января 1634 г.) ждал на Устюге зимнего пути, а затем на 2 лошадях отправился с товарами в Сибирь. В этой же таможенной книге три раза отмечаются явки устюжанина Федора Леонтьева, сына Дрягина: 23 сентября 1633 года он привез из Архангельска "5 киндяшных и 10 камчатных шапок ценою 11 рублей, 15 января 1634 года приехал из Туглима и явил 5 бобров, по 5 аршин камки куфтерю***, атласу красного гладкого и киндяку**** и 7 аршин тафтяных шапочных вершков ценой 17 рублей" и 19 марта 1634 года, оттуда же - "5 бобров, 5 аршин камки, 4 аршина киндяку, полтора фунта черевеси*****"11.
В августе 1634 года Федор Дрягин приплыл из Соли Вычегодской и сразу же на чужом судне отправился в Архангельск12.
А. Ц. Мерзон и Ю. А. Тихонов в исследовании о развитии ремесла и торговли в Устюге Великом отмечают, что Ф. Л. Дрягин был наиболее состоятельным из устюгских шапочников, имел лавку на городском торгу и постоянно ездил в Архангельск, Туглим, Соль Вычегодскую торговать шапками и закупать необходимый пошивочный материал13. Далее эти же авторы, останавливаясь на материалах сыска закладчиков 1639-1641 годов, отмечают как крупного торгового посадского человека Василия Леонтьева сына Дрягина, брата Ф. Л. Дрягина, с которым он жил в одном дворе "не в разделе"14. С большой долей вероятности можно предположить, что В. Дрягин, приказчик И. Д. Панкратьева по таможенной книге 1633- 1634 годов, и В. Л. Дрягин - одно и то же лицо. Отец братьев Дрягиных, родом из Лальского посада, заложился за Троицкий Гледенский монастырь, расположенный на другом берегу реки Сухоны невдалеке от Устюга, и поэтому его сыновья как монастырские закладчики жили в подмонастырской слободке Морозовице15.
*Явка - устное или письменное заявление торгового человека в таможне об имеющихся у него товарах и деньгах. (Здесь и далее примечания ред.)
** Кострыш - род сукна.
***Куфтерь - вид камки, шелковой цветной ткани с узорами.
****Киндяк - вид хлопчатобумажной ткани.
*****Черевесь - бобровый пух.
В Сотной 1630 года с устюгских писцовых книг 1622/23- 1625/26 годов Н. Вышеславцева и подьячего А. Федорова их двора в числе посадских нет. По данным А. Ц. Мерзона и Ю. А. Тихонова, В. Л. Дрягин занимался торговлей соболями, скупая их в Сибири, и состоял приказчиком торгового человека гостиной сотни москвича М. Ерофеева16 (дата его службы в приказчиках у М. Ерофеева, к сожалению, не указана).
Очевидно, что выбор московским купцом Д. Г. Панкратьевым в качестве своего агента на северном и сибирском направлениях крупного устюгского торгового человека вряд ли был случайным. Трудно сказать, благодаря рекомендации других московских купцов или личному знакомству во время деловых поездок Василий Дрягин обратил на себя внимание Данилы Григорьевича, но сотрудничество столичного и местного купцов говорит об установлении личных связей семьи Панкратьевых с устюжанами уже в конце 20-х - начале 30-х годов XVII века, хотя особенность юридического положения В. Дрягина, закладчика Троице-Гледенского монастыря, заставляет задуматься об условиях его взаимоотношений с Д. Панкратьевым.
Связи Панкратьевых с Устюгом на протяжении 30-х годов XVII века были достаточно стабильными. 3 октября 1633 года сам Данила Панкратьев "с товарыщи", всего 6 человек, 10 человек ярыжных и 5 человек их людей шли в каюке из Соли Вычегодской. 30 сентября 1635 года его старший брат Григорий приплыл в каюке из той же Соли Вычегодской вместе с вологжанином Давыдом Кирилловым и шестью ярыжными. 16 июля 1636 года опять Д. Панкратьев и 2 человека его "людей" плыли на дощанике из Вологды, 23 августа этого же года Никифор Панкратьев шел в лодке из Вологды в Холмогоры, 26 августа устюгский кабацкий голова Константин Парфеньев явил "в проезд" 20 вьюков холстов, принадлежавших Григорию Панкратьеву 17.
Из Правой грамоты, выданной Ивану Даниловичу Панкратьеву 16 ноября 1670 года, узнаем, что его отец Данила Григорьевич 14 сентября 1636 года купил за 23 рубля в Яренском уезде на реке Выми, недалеко от ее впадения в реку Вычегду, под Сереговой горой, у вдовы "Катеринки Савостьяновской жены Опарина", сына ее Павла и братьев Суровцевых-Опариных "варнишные и дворовые и анбарные места от ручя до ручя, да на тех местех две соляные трубы, окроме крестьянских чюжих пожен, что против варниц". Из этой же Правой грамоты ясно, что соляной промысел под Сереговой горой существовал еще в начале XVII века. В Вымских (Яренского уезда) писцовых книгах 1608 года под погостом на Сереговой горе был "починок Ивана да Савастьяна Опариных, а на починке во дворе человек их Петрушка Латыш. Да на починке ж варница соляная, оброку с варницы 3 рубли". В 1628 году, по писцовым книгам этого времени, здесь уже "пустошь, что был починок Ивана да Савастьяна Опариных, да их же соляная варница пуста. Да тое ж пустые варницы жеребеи Соли Вычегоцкой посацкого человека Васки Леонтьева сына Строганова по купчей". Купленная пустая варница начала действовать в 1638 или 1639 году18.
По переписной книге Яренского уезда 1646 года, у погоста на Серегове горе значится "варница гостя Данила Панкратьева, а у варницы живут люди ево: во дворе Митрошка Иванов сын, во дворе Ермолко Мелентьев сын кузнец с сыном Ывашком; да к ево ж варнице поставлено 3 двора для работных людей". По переписи уезда 1678 года, в усолье Ивана Панкратьева имелись: "соляная труба, а у той трубы 6 варниц соляных, да 2 трубы вновь делают, да варницу вновь строят"; "10 анбаров соляных и запасных, да 3 лавки, а в них торгуют приезжие люди розных городов", 2 мельницы, 2 "скотских" двора, один из них "лошадиный", двор, где жил приказчик И. А. Шергин и 8 людей (холопов) Панкратьева, 27 изб, где жили 25 семей постоянных работных людей да "90 человек, работают из найму поденно и помесечно"19.
В 60-х годах XVII века сюда пришли такие крупные соледобытчики и торговцы, как Соловецкий монастырь и семья гостей и членов гостиной сотни Филатьевых, с которыми Панкратьевы на протяжении 1670-х-1690-х годов постоянно вели судебные разбирательства о приоритете на земли и соляные ключи в Серегове.
С момента приобретения усолья Данилом Панкратьевым связи его с Устюгом стали еще более тесными и деловыми. Сереговский промысел Панкратьевы эксплуатировали около 70 лет, до начала XVIII века. Все это время соляные пласты не иссякали, имели хорошее насыщение, позволяя постоянно расширять число варниц, количество которых в годы расцвета промысла доходило до 13-14 20. Неплохим было и качество сереговской соли - белая, чистая, в отличие, например, от серой поморской, добывавшейся северными монастырями. Все это говорит о том, что Панкратьевы удачно выбрали место для добычи соли. Е. И. Заозерская отмечала, что Панкратьевы вышли "из мест, где ... солеварение "исстари" было занятием знакомого с техникой соледобычи и солеварения населения близкой к Галичу Соли Галицкой"21. Действительно, перепись 1678 года отмечает в усолье из семи солеваров трех с посада Соли Галицкой, трубника и солевара из Тотьмы 22.
С возникновением и началом деятельности Сереговского соляного промысла записи в таможенных книгах Устюга Великого, относящиеся к семье Панкратьевых, становятся более многочисленными. По-прежнему они проезжали через город во время следования в Архангельск или Соль Вычегодскую: 15 июля 1651 года Г. Панкратьев плыл в Архангельск на судне вологжанина Потапа Семенова, 17 октября 1652 года человек Д. Панкратьева Иван Евдокимов с четырьмя товарищами шел пешком вверх, к Вологде, 26 апреля 1653 года его же человек Федор Иванов с двумя товарищами плыл из Вологды к Холмогорам, 7 июля Иван Данилович Панкратьев вместе с "москвитином" Иваном Щепоткиным и иностранцем "Галанской земли" Еремеем Петровым плыл в Архангельск на карбасе с "товарной кладью"23. Иногда покупки совершались непосредственно в Устюге: 12 мая 1656 года человек уже не гостя, а дьяка Данилы Григорьевича Панкратьева, Макар Иванов, купил у крестьян 565,5 меры ржи, заплатив 90 рублей24.
Однако теперь, помимо продолжавшихся поездок в Архангельск и Соль Вычегодскую, люди Д. Панкратьева или он сам стали ездить через Устюг на промысел: 31 января 1651 года Родион Иванов с товарищем "ехал с Москвы на Вычегду на двух лошадех для соляного промыслу", а 23 февраля проехал через город на обратном пути, 7 июня того же года уже не по зимнему, санному, а по летнему, водному, пути шел из Вологды на Вычегду в павозке еще один человек Д. Панкратьева Ермола Семенов "з запасы для соляново промыслу", 21 сентября 1652 года Иван Иванов Мышкин плыл из Вологды к Вычегде на павозке, 1 декабря 1652 года Григорий Васильев ехал с Вычегды по направлению к Вологде и Москве, 1 января 1653 года Иван Евдокимов с работным человеком проследовали через Устюг на промысел в Вычегду, а 12 января И. И. Мышкин проехал город, возвращаясь с промысла, 20 июля сам Данила Панкратьев с 18 людьми приплыл из Тотьмы, направляясь к Еренскому городку, а 2 августа 1653 года его вологодский приказчик Иван Дмитриев Нагаев пришел на Вычегду с рогожами и необходимыми для соляного промысла снастями25. Впрочем, Данила Григорьевич ездил через Устюг из Москвы на Вычегду не только по делам. 29 марта 1653 года по зимнему пути на пяти лошадях он ехал "устьвымским чудотворцам молитца", а возвращался с Вычегды к Вологде 10 июня уже по реке, в карбасе. Интересно, что по причине путешествия к святым местам Д. Г. Панкратьев получил 7 марта 1653 года жалованную грамоту с освобождением от уплаты всех дорожных пошлин, составлявших 3 рубля 2 алтына 2 денги, подписанную его братом, дьяком Григорием Панкратьевым26.
В этот период мимо Устюга начинают следовать соляные караваны Д. Г. Панкратьева. 11 июня 1653 года на устюгской таможне был зарегистрирован его человек Федор Абрамов, который "шел с Вычегды с Выми с Серегова к Вологде на 3-х лодейках да на дву павосках с солью", на судах находились 130 человек работных людей, а также носники и кормщики. В Устюге Ф. Абрамов, чтобы плыть к Вологде, нанял еще 130 человек работных людей и новых носников-устюжан: Федора Ортемьева, Алексея Федорова Коптева, Игнатия Васильева, Карпа Ларионова и Илью Катая, каждый из которых получил по 4 рубля "найму"27. Устюгские сухонские носники Иван Семенов и Никита Игнатьев нанимались на две "сереговские барочки" Д. Панкратьева и в мае 1656 года28.
С организацией промысла и началом солеварения в более или менее широких масштабах перед Панкратьевыми сразу же встал вопрос о способах перевозки соли. Естественно, самым удобным, легким и выгодным был речной путь по Выми, Вычегде, Сухоне или Северной Двине в зависимости от выбранного направления, но для этого необходимо было иметь соответствующие транспортные средства. Большая часть солепромышленников, как правило, покупала готовые суда на рынках Вологды или Устюга, тем более, что одним из специальных промыслов крестьян Вондокурского и Комарицкого станов, Уфтюжской и Пермогорской волостей и волостей, расположенных по реке Югу - Пушемской, Подосинов-ской, Шольской и по Сухоне - Луженской, Сухонского и Быкокурского станов Устюгского уезда было судостроение29. Некоторые солепромышленники, в том числе многие монастыри, предпочитали делать суда на заказ, обращаясь к тем же крестьянам Устюгского или Вологодского уездов. Таким видным центром судостроения на реке Сухоне был Шуйский городок30. Наконец, третий путь состоял в организации собственных верфей и собственного судостроения, путь, избранный крупнейшими солепромышленниками этого периода Строгановыми.
Нам представляется, что Д. Г. Панкратьев достаточно быстро склонился к выбору именно последнего пути. Уже 23 февраля 1652 года в таможенной книге было отмечено, что его человек И. И. Мышкин поехал в Серегово "для судового дела" на двух лошадях, купив на Устюге еще одну лошадь для перевозки крупы и толокна31. А 13 марта 1652 года сереговский судовой плотник Павел Родионов отправился на Ветлугу покупать лыко, чтобы конопатить суда32. 5 октября 1653 года в Серегово поплыл "гостя Данила Панкратьева судовой плотник" Григорий Васильев Тарабуев и с ним еще 11 человек33. С этого времени на берегах Выми начинается активная судостроительная деятельность. На протяжении 70-х- 90-х годов XVII века из корабельного леса Часовской волости на сереговских верфях ежегодно делалось 3-4 дощаника грузоподъемностью 17-18,5 тысячи пудов, которыми заменялись ветшавшие и продававшиеся на дрова суда34. С возникновением и развитием собственного судостроения связи Панкратьевых с Устюгом еще более окрепли.
В конце 60-х - начале 70-х годов XVII века начинается активная деятельность сына Данилы Григорьевича Ивана Даниловича Панкратьева. 2 июня 1679 года человек И. Д. Панкратьева из Сереговского усолья Федор Павлов привез на дощанике 1000 пудов соли и продал ее на Устюге за 50 рублей. Через несколько дней, 25 июня, он же, Ф. Павлов, купил на городском торгу у келаря Троице-Гледенского монастыря старца Афанасия 500 мер овса за 65 рублей, а 27 июня - у казначея Никольского монастыря с Прилука старца Стефана 100 мер овса за 13 рублей и с приобретенным зерном в этот же день поплыл на дощанике в Серегово35. 9 сентября еще один человек из Сереговского усолья, Иван Михайлов, явил приобретенную ранее кипу хмеля весом в 12 пудов, купил на Устюге еще одну кипу весом в 10 пудов и 30 сентября отправился с ними в усолье36.
Каждое лето проплывали мимо города соляные караваны И. Д. Панкратьева. 9 июня 1676 года устюжане, сухонские носники Федот и Тимофей Дрокуновы, Стефан Ларионов (возможно, родственник Карпа Ларионова, плававшего на дощаниках Панкратьевых в 1653 году), Моисей Федотов и еще 9 человек пошли на девяти сереговских дощаниках с солью у приказчика И. Д. Нагаева37. 31 мая 1679 года сухонские носники, тот же Федот Артемьев Дро-кунов, Флор Карпов (сын Карпа Ларионова!?)), Остафий Якимов Тропа, Любим Мартынов Кулаков и 10 человек их товарищей сопровождали очередные 10 дощаников с Сереговского промысла38. И через год, 7 июня 1680 года, 10 дощаников с солью, шедшие из Серегова, обслуживали практически те же самые люди, что и ранее: Ф. и Т. Дрокуновы, С. Ларионов, Л. М. Кулаков, О. Я. Тропа, Моисей Баландин (возможно, Моисей Федотов 1676 года), к ним добавились Иван Стефанов Тебен, Иван Замятнин Кокорев и Клим Михиев39. Таким образом, в это время в Устюге сложился особый круг носников, постоянно сопровождавших, к обоюдной выгоде, именно панкратьевские соляные караваны.
Большое значение в жизни семьи Панкратьевых, ее торговой и промысловой деятельности имело знакомство, переросшее впоследствии в тесные родственные связи с одной из семей крупнейших великоустюгских купцов - Усовыми-Грудцыными, которое еще более укрепило их контакты с самим городом.
Яким Тимофеев Усов-Грудцын и его сыновья Иван, Сила и Степан, выходцы из черносошных крестьян Великоустюгского уезда, в 20-40-х годах XVII века вели крупную торговлю салом, хлебом, скупаемым у уездных крестьян или производившимся в их собственных владениях, тканями, одеждой, промысловым снаряжением, посещая Вологду, Казань, Архангельск, Соль Вычегодскую, Москву и другие города, имели в Устюге собственные винокурни и солодовни40. Основой торгово-предпринимательской деятельности Усовых-Грудцыных, входивших вместе с Босыми, Гусельниковыми и Ревякиными в число крупнейших купцов города, служили сибирские торги и промыслы, операции с покупкой и продажей мехов41.
В середине 20-х годов XVII века Яким Усов вошел в состав гостиной сотни, а на рубеже 20-х и 30-х годов туда же были записаны и его сыновья42, с этого времени в приказной документации их начинают называть "москвитинами", хотя место своего жительства семья Усовых после вступления в ряды привилегированного купечества России не меняла.
Самым крупным представителем торгового дома УсовыхТрудцыных во второй половине XVII века являлся сын Ивана Усова Василий Иванович Грудцын, в 1647-1675 годах входивший в состав гостиной сотни, а в 1675 году ставший гостем43. Он имел сыновей Семена и Ивана. Так же, как дед и отец, содержал он в Великом Устюге винокурню и солодовню, кожевенный двор, отправлял в Архангельск сало с собственной салотопни, широко торговал зерном, в 1679/1680 году, например, по порядку, заключенному с интендантом датского королевского двора Андреем Бутенантом, скупил в сухонских, южских и двинских волостях 3200 мер ржи44.
По писцовой книге 1676-1683 годов, В. И. Грудцын имел в Устюге в различных частях города 15 дворов и дворовых мест, в том числе дворовое место площадью 2112 квадратных саженей с амбаром и кожевенным двором в Нижней части посада на улице Ленивице, шедшей от церкви Петра и Павла вдоль берега Сухоны к церкви Симеона Столпника45. Это дворовое место вместе с еще тремя дворовыми местами и кельей, принадлежавшими тому же Грудцыну, образовывали как бы особую площадь от проезжей части Ленивицы до берега Сухоны. В 4,5 сажени от двора В. Грудцына в 70-х годах XVII века стояли пятиглавая деревянная холодная церковь Богородицы Одигитрии с приделами Симеона Столпника (по которому она чаще называлась Симеоновской) и князя Владимира Киевского, в крещении Василия, и теплая деревянная двуглавая церковь Василия Великого46. Неизвестно, когда и кем были построены эти церкви, но совпадение имен святых, которым были посвящены приделы, с именами членов семьи живущих рядом крупнейших устюгских купцов47 дают основания предполагать участие Усовых-Грудцыных в их сооружении и украшении, а близкое расположение владений В. И. Грудцына - рассматривать данный комплекс культовых сооружений как их "домовые" церкви.
Еще один двор В. И. Грудцына, где жил он сам с сыновьями, племянниками Вавилой Никитиным Коробицыным и Иваном Савиным Момотовым и своими дворовыми людьми (всего 41 человек) располагался под посадом в сельце Пятницком48.
Знакомство Панкратьевых и Усовых-Грудцыных произошло, вероятно, во второй половине 20-х - начале 30-х годов XVII века. Войдя в состав гостиной сотни и получив прозвище "москвитин", Яким Усов с сыновьями регулярно ездили в Москву. Например, Иван Якимов 3 марта 1634 года отправился в столицу на трех лошадях с соболями, белками и лисами49, а в октябре этого же года он повез в Москву 30 лисиц бурых и 2148 ефимков50. Они могли иметь там и свой двор. В то же время приведенная выше формулировка жалованной грамоты Д. Г. Панкратьева на звание гостя (первая половина 40-х гг. XVII в.) свидетельствует, что он, выполняя правительственные поручения по казенной закупке пушнины в Сибирском приказе и по окладу привилегированного купечества чрезвычайным сбором, мог узнать по долгу службы семью крупных устюгских торговцев мехами, плативших к тому же значительный оклад пятинных денег. Но скорее всего, их первая встреча и установление деловых, а потом и дружеских отношений произошли на Севере, в самом Устюге, Соли Вычегодской, Архангельске, Вологде, куда и те, и другие регулярно ездили сами и посылали своих приказчиков.
Как уже отмечалось ранее, на протяжении 30-х годов XVII века Григорий, Данила и Никифор Панкратьевы часто сами проплывали через Устюг на пути в Архангельск или Соль Вычегодскую. Сопоставление дат их поездок с датами аналогичных путешествий членов семьи Усовых-Грудцыных показывает одновременность их пребывания в том или ином городе. Так, в начале осени 1635 года Г. Панкратьев и Сила Усов были вместе в Соли Вычегодской, первый вернулся в Устюг 30 сентября, а второй - 8 октября 1635 года51, в июле Д. Панкратьев и Я. Усов почти одновременно поплыли в Архангельск (соответственно 16 и 17 числа)52. То же самое происходило и позднее. 15 июля 1651 года Г. Панкратьев плыл из Вологды в Архангельск, а 29 июля туда же отправился старший из братьев, возглавивший после смерти отца торговый дом Усовых-Грудцыных, Иван53, в апреле 1653 года человек гостя Д. Панкратьева Федор Абрамов "сам-третей" плыл из Вологды на судне Грудцыных54. В целом к 50-м годам XVII века знакомство Панкратьевых и Грудцыных не только состоялось, но и приобрело характер тесных деловых связей. В это время поручителем Д. Панкратьева по разным делам неоднократно выступал член гостиной сотни Сила Якимов Усов. Так, 5 октября 1652 года он заплатил проплавные пошлины 2 рубля 16 алтын 4 денги за Григория Васильева Тарабуева, человека Д. Панкратьева, и 11 человек его товарищей, плывших из Вологды в Серегово55.
Взаимовыгодные деловые отношения повлекли за собой установление и родственных связей двух семейств: сын и наследник Д. Панкратьева Иван женился на дочери Ивана Усова - сестре Василия Ивановича Грудцына Мавре Ивановне56. Можно попытаться установить дату этого столь важного семейного события. В документах 1674 года среди членов семьи И. Панкратьева вместе с женой Маврой Ивановной упоминаются и два его сына - Семен и Андрей57, а в 1678 году старший сын Семен уже входит в состав гостиной сотни. Даже если предположить, что он стал членом этой привилегированной купеческой корпорации будучи совсем молодым человеком, сопоставление дат дает возможность говорить, что свадьба И. Д. Панкратьева и М. И. Усовой-Грудцыной состоялась во второй половине или конце 50-х годов XVII века.
Женитьба на М. И. Усовой-Грудцыной привела к установлению самых тесных связей между двумя близкими родственниками, Иваном Панкратьевым и Василием Грудцыным, связей не только деловых, но и дружеских, семейных. Так, 24 августа 1677 года В. И. Грудцын отправил в Москву своему шурину обложенный серебром образ Николая Чудотворца и окованный железными прутьями ларчик58. Такие ларчики, погребцы, коробки устюгской работы со специальной отделкой высоко ценились59. Через два года, 24 августа 1679 года, Василий Иванович послал в Москву в подарок 2 медвежьи шкуры и бочку цукатов60. Посылка подарков И. Д. Панкратьеву из Устюга в Москву в одно и то же время может подсказать день рождения именитого купца. На 14 сентября приходится праздник, 20-25 дней пути вполне хватало, чтобы добраться до Москвы, и подарки успевали вовремя, ко дню рождения или крестинам.
Взаимопомощь и взаимовыручка родственников проявлялись и в проживании во дворах друг друга во время торговых поездок. Не случайно, в писцовых документах по Устюгу, только в переписной книге города 1677-1678 годов А. И. Лодыженского и А. Ерофеева в группе беломестных дворов отмечен двор гостя Панкратьева, а в писцовой книге 1680-1683 годов тех же писцов такого двора нет61. Иван Данилович, вероятно, имел двор в городе непродолжительное время, ему не было никакой необходимости становиться настоящим дворовладельцем, так как он мог, приезжая, останавливаться сам и оставлять товары в обширных городских владениях брата жены. Так, в октябре 1676 года племянник Грудцыных Вави-ла Никитин Коробицын62 приплыл на карбасе из Архангельска с товаром гостей В. И. Грудцына и И. Д. Панкратьева - иностранными тканями. Долю последнего составляли 70 "половинок сукон анбурских" (то есть гамбургских) и 9 голландских, 11 косяков* объярей** шелковых, мерою 805 аршин. До установления санного пути ткани лежали в Устюге на дворе Грудцыных, 2 декабря 1676 года часть их была отправлена с Яковом Вавилиным в "верховские города", а 12 декабря оставшиеся - в Вятку с человеком Василия Грудцына Василием Дмитриевым63. В феврале 1689 года из Архангельска от И. Д. Панкратьева в Устюг были присланы две бочки уклада*** и оставались на дворе у Грудцыных до наступления лета, начала навигации и их перевозки на дощаниках в Серегово64.
Однако ярче всего кооперация двух семейств видна из переписки приказчика Ивана Панкратьева на Сереговском соляном промысле в Яренском уезде Ивана Андреевича Шергина, устюжанина по происхождению, со своим хозяином и его родственниками. Из 325 писем ("грамоток"), отправленных И. А. Шергиным разным лицам, в основном И. Д. и С. И. Панкратьевым и их вологодскому приказчику И. Д. Нагаеву, 44 письма, то есть почти седьмая часть, за период с 1673 по 1703 год были адресованы семье Грудцыных и В. Н. Коробицыну в Устюг.
В своих письмах И. А. Шергин подробно информирует В. И. Грудцына о состоянии дел на промысле: добыче соли,
* Косяк - остаток, кусок.
** Объярь - шелковая плотная ткань.
*** Уклад - вид стали.
строительстве дощаников, заготовке дров для варниц, земельных спорах с соседями и т. д., просит об оказании тех или иных услуг. Наиболее часто в письмах к Грудцыну или Коробицыну повторяется просьба о доставке корреспонденции И. Д. Панкратьеву в Москву. Так, на одном из первых писем Шергина, "грамотке" от 8 ноября 1673 года, посланной Ивану Даниловичу с усольским приставом Терентием Калашником, есть помета: "велено отдать на Устюге Василию Ивановичю Грутцыну, чтобы он пожаловал, к Москве послал" . Обычно известия в Москву пересылались с нарочными или через И. Д. Нагаева, через Вологду, но в случае особой спешности и важности писем они отправлялись самым надежным и быстрым путем - через Устюг. Во время серьезных конфликтов И. А. Шергина в 1674-1676 годах с приказчиком гостя Остафия Филатьева Федором Чаулом и в середине 1680-х годов со старцами Соловецкого монастыря о спорных землях в Сереговской трети, вылившихся в вооруженные столкновения сторон, люди из Серегова с копиями земельных актов, необходимых для судебного разбирательства, отправлялись в Москву только через Устюг. И в сопроводительных письмах к В. И. Грудцыну Шергин писал: "Да милости прошу, государь Василей Иванович, вразуми человека Ивана Даниловича... как б ему наскоро к Москве попасти, наскоро государю Ивану Даниловичю послал, чтоб поспеть к спорному делу, о земляных делах поизвестить"66. Такие просьбы повторялись неоднократно67.
Более существенная помощь устюгских купцов, как это следует из писем, состояла в финансовой и материальной поддержке промысла. Уже в "грамотке" от 20 декабря 1674 года Шергин просит В. И. Грудцына помочь человеку И. Д. Панкратьева Елизару Елфимову Мякисеву на Устюге "промыслить, в кабалу занять 100 руб-лев"68, 10 сентября 1675 года в письме В. Н. Коробицыну он сообщает о посылке в Устюг того же Е. Е. Мякисева "принять денег 300 рублев у твоего здоровья..., а мы ево для тех денег послали нарошно, потому что, государь, деньгами скудно"69. В ноябре 1684 года сереговский приказчик просит Семена Васильевича Грудцына "Ивану Даниловичу заочное споможение учинить", прислать в Серегово "на Филипово заговеино" 1000 рублей для расплаты с наемными "срочными работниками"70. 10 февраля 1685 года Шергин благодарит В. И. Грудцына за "поможение промыслу" и присылку "на усольские росходы" 600 рублей71. Подобные примеры можно привести еще.
У самих Грудцыных, вероятно, не всегда имелись в наличии свободные деньги, тогда происходили займы у третьих лиц. В "грамотке" от 14 июня 1676 года содержится просьба: "милости прошу, государь Василий Иванович, поволь споможение учинить, Елизару 200 рублев в кабалу занять, чтоб ему поверили", 7 августа 1690 года за ручательством самого В. И. Грудцына устюгский посадский человек Лука Обухов дал Шергину взаймы 500 рублей72. Обуховы принадлежали к посадской верхушке города, владели в Устюге тремя кузницами, торговали изделиями из металла, салом, занимались винокурением, скупали хмель и хлеб73 и благодаря своей деятельности хорошо знали, а может быть, и сотрудничали с Усовыми-Грудцыными. Всего от самих Грудцыных или через их посредничество с 1675 по 1703 год на Сереговский промысел было отправлено 9450 рублей.
Денежные займы у третьих лиц проводились, как правило, "в кабалу", то есть с условием выплаты процентов на взятые деньги. Величина процентов неизвестна, но в случае срочной нужды в наличных средствах для оплаты привоза дров, судовых работников или рабочих на промысле Шергин специально оговаривает, что этот процент может быть велик. Так было в ноябре 1675 года, когда он писал В. Н. Коробицыну: "Ведомо тебе, государь, чиню, в усолье дров нет и, чаеть, варницы с Филипова заговеина за дровами станут" и просил "300 рублев хотя из больших пожитков заими и нам пришли наскоро с нарошным человеком"74. У родственников владельца промысла И. А. Шергин часто брал деньги просто "под росписку" (относительно небольшие суммы в 100-200 рублей), по "заемной памяти" (400 рублей и выше) и в "кабалу" (600 рублей и выше). Процент выплат шурину по кабалам был опять-таки различным и зависел от обстановки на самом промысле. 23 июля 1690 года приказчик просил В. И. Грудцына прислать в Серегово 600 рублей и в "тех денгах ... взять кабалу. В нынешное скудное время сколко пожалуешь, в том и кабалу ... поволь взять" . Такой семейный кредит, пусть даже с взиманием определенных процентов, был выгоден обеим сторонам. Сереговский приказчик, а следовательно, и сам И. Д. Панкратьев имели возможность быстро получить деньги, что в иных обстоятельствах и в условиях большой удаленности промысла от основных торговых центров было бы затруднительно. А при наличии родственников в Устюге на всю операцию уходило 10-20 дней: 12 ноября 1675 года у Грудцыных было запрошено 300 рублей, и 22 ноября этого же года деньги уже пришли в Серегово; или 14 июня 1676 года срочно потребовались 200 рублей, поступивших на промысел 2 июля. Панкратьев хорошо понимал выгодность такого сотрудничества, и поэтому в письмах И. А. Шергина к Грудцыным всегда есть слова благодарности за содействие: "А за милость твою, что, государь, исправление заочно промыслу чинишь, будет тебе, государю, бить челом Иван Данилович, а я, последней, о твоем многолетнем здоровье вечно должен Бога молить"76.
В. И. Грудцын же, давая взаймы деньги родственнику, мог иметь большую уверенность в их возврате, чем при кредитных операциях с посторонними людьми, с одной стороны, а с другой - получать проценты вместо денег солью и рассчитывать на взаимные услуги крупного московского купца.
Из Устюга в Серегово на промысел поступали не только деньги. Как уже отмечалось, В. И. Грудцын, по данным 1670-1680-х годов, имел в городе винокурню и выкурил на устюгские, холмогорские и сольвычегодские дворы почти 50 000 ведер вина77. Часть вина из его винокурни, хотя и небольшая, переправлялась в Серегово: в 1674 году - 5 ведер, в 1675 году - 6 ведер, в 1683 году - 70 ведер78. Интересно, что в письмах Шергина отсутствуют какие-либо указания на факт покупки или хотя бы стоимости этого вина, возможно, что расчеты за него шли не в денежной форме или поставка вина рассматривалась обеими сторонами как простая родственная услуга.
Занимаясь в широких масштабах скупкой зерна, Грудцыны помогали приобретать хлеб на промысел в Устюге, где цены на него были гораздо ниже: например, в Серегове и окрестностях мера овса стоила 3 алтына, а в Устюге 2 алтына 3 деньги. Так, при их помощи в 1675 году в городе было закуплено 500 мер овса, шедшего на корм рабочим лошадям, а в 1676 году - 400 мер79.
До заведения собственного конезавода в Серегово из Устюга от Василия Ивановича присылался скот: в 1675 году - 10 меринов, 2 кобылицы, 2 жеребца, в 1676 году - 3 коровы и немецкий бычок80. При посредстве Грудцыных на промысел подряжались мельничные мастера81, закупались и отсылались припасы для судостроения: судовые снасти, якоря, парус, колеса железные, варовые снасти в 1678 году, 12 кадок смолы в 1683 году82. Наконец, есть сведения о посылке В. И. Грудцыным из Архангельска в Серегово ряда бытовых продуктов и предметов: 15 фунтов слюды, 2 ведра вина церковного, 3 пуда 5 фунтов масла деревянного, 2 стопы бумаги писчей83.
Таким образом, помощь со стороны устюгских купцов Сереговскому промыслу была весьма значительной и разнообразной, однако ее не следует считать односторонней. Панкратьевы, со своей стороны, также способствовали развитию торгово-промысловой деятельности родственников.
В 1660 году Василий Грудцын появился в Тотьме и Тотемском уезде, крупном районе соледобычи, характеризовавшемся высоким качеством добываемой здесь соли. В 1670-х годах он уже имел на берегах реки Леденги 4 трубы с рассолом и 9 действующих варниц, а также земельные угодья и лес в окрестностях84. Отметим, что в первой половине XVII века Усовы-Грудцыны при случае занимались скупкой и продажей поморской соли. Так, в 1633 году Степан и Сила Якимовы привезли из Архангельска 1800 пудов соли, в октябре 1635 года - каюк с солью, в 1650 году - 1500 пудов и 2 дощаника соли, в 1651 году - 1400 пудов85, но сведений о наличии у них собственных варниц в этот период нет. Заметим, что дата заведения соляного промысла почти совпадает с датой женитьбы И. Д. Панкратьева, семья которого эксплуатировала соляные источники в Яренском уезде уже более двадцати лет, на М. И. Грудцыной, и именно ее брат Василий первым из всей семьи Усовых-Грудцыных в XVII веке становится не только солеторговцем, но и солепромышленником.
Е. И. Заозерская, отмечая быстрое проникновение В. И. Грудцына в среду тотемских посадских солеваров, считала, что этому способствовало увеличение капитала Грудцыных "благодаря слиянию их с капиталами другой торговой семьи - Усовых"86. Мнение исследовательницы кажется не совсем верным: в Устюге никогда не жили отдельные семьи купцов Усовых и Грудцыных, а была единая семья Усовых-Грудцыных, представители которой могли носить фамилию Усовых, Грудцыных или Усовых-Грудцыных. В то же время слияние капиталов Грудцыных в начале 1660-х годов действительно произошло, но соединились они с капиталами семьи московских купцов Панкратьевых. Таким образом, представляется, что приобретение В. И. Грудцыным соляного промысла на реке Леденге произошло не без влияния его родственника, а может быть, и при прямой финансовой поддержке И. Д. Панкратьева.
Впоследствии из Серегова в Тотьму по просьбам В. И. и С. В. Грудцыных направлялись различные специалисты: в июле 1692 года "для работы" трубный мастер Григорий Власов87, в сентябре 1701 года из Серегова в Леденгский промысел поехал кузнец Евтихей и два солевара, Григорий Павлов и Григорий Семенов, "которые на Серегове управляют цыренные места". Все они отправились, чтобы "цырен* поставить и место построить"88. В августе 1703 года туда же прибыли из Яренского уезда человек гостя С. И. Панкратьева Иван Иванов Колотыга, солевар Григорий Тюрин и мельник Федор Вага с заданием "зделати в варнице цыренное место, и цырен поставить на воробах, и исправить соляное варение, с корытами и ларь росольной зделать за варницею, и лари соляные зделать у цырена на боках, и столбы, и переклады, и колодицы, и вороты, и все варничное дело управлять, как в усолье Сереговском"89.
Помимо помощи в организации соледобычи И. А. Шергин по распоряжению И. Д. Панкратьева предоставлял Василию Грудцыну дощаники для перевозки подрядного вина, в 1693 году вел переговоры с головой яренского питейного двора об организации поставки в Яренск вина с грудцынской винокурни90. После начала разведения в Серегове лошадей, в 1690-х-1700-х годах посылал в Устюг породистых жеребят и взрослых лошадей9'. Постоянно и в больших количествах из Серегова в Устюг "на семейный обиход" отправлялась рыба, пойманная в Ижемской волости: в 1677 году - 10 свежих семг, бочка просольной семги и бочка сигов, в 1693 году - 2 семги, 6 щук, 27 чиров и пелядей, в 1694 году - 2 щуки, 4 нельмы в два пуда весом, 4 чира и т. д.92
Таким образом, рассмотренные материалы показывают стремление к установлению тесных хозяйственных, а затем и семейных связей представителей крупнейших купеческих родов столичного и местного купечества - Панкратьевых и Усовых-Грудцыных. Становление подобных корпораций способствовало устойчивости капиталов, давая возможность быстро получить необходимый кредит под небольшие проценты в отдаленных от основного места жительства местностях, помогало организовать торговлю и промыслы, прибегая в трудные минуты к поддержке компаньонов и родственников, взаимовыгодно использовать принадлежавшие обеим сторонам транспортные средства и дворы для хранения и перевозки грузов и товаров. Поэтому в XVII веке Устюг стал для московских купцов - гостей Панкратьевых - не просто одним из транзитных пунктов на их маршрутах, а как бы "вторым домом", важнейшим центром для развития их западноевропейской торговли через Архангельск, торговли сибирскими мехами через Соль Вычегодскую, для успешного функционирования на протяжении многих десятилетий Сереговского соляного промысла.
* Цырен (црен) - железная сковорода, ящик для выварки соли.
Купеческие семьи Панкратьевых и Усовых-Грудцыных, не разоряясь, занимались в широких масштабах торгово-промысловой деятельностью на протяжении более чем столетия, может быть, такой завидной устойчивости и стабильности способствовало именно создание и долговременная деятельность их делового и семейного объединения, о котором и было рассказано выше.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Голикова Н. Б. Численность, состав и источники пополнения гостей в конце XVII - первой четверти XVIII в. // Русский город. Вып. 8. М., 1986. С. 96-97; Голикова Н. Б. Корпорации привилегированного купечества России XVI - первой четверти XVIII вв. Т. 1. Численность, состав и источники пополнения гостей и гостиной сотни. Гл. 2. С. 38. (рукопись)
2 РГАДА. Ф. 233 (Печатный приказ). Оп. 1. Кн. 39. Ч. 1. Л. 344-344 об.
3. Голикова Н. Б. Численность, состав и источники пополнения... С. 97, 107; Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие. М., 1975. С. 395.
4. Голикова Н. Б. Численность, состав и источники пополнения... С. 104.
5 Там же. С. 107; Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества-XVIII в. Из истории формирования русской буржуазии. М., 1988. С. 38-39.
6 РГАДА. Ф. 181. Рукописное собрание ЦГАДА. Оп. 1. Д. 1166. Л. 79, 86, 117 об., 206, 261 об., 298, 301 и др.
7 Там же. Л. 261 об.
8. Аксенов А. И. Указ. соч. С. 56.
9 Там же. С. 41, прим. 42.
10 Таможенные книги Московского государства XVII в. Северный речной путь: Устюг Великий, Сольвычегодск, Тотьма в 1633-1636 гг.,/ Под ред. А. И. Яковлева. Т. 1. М.; Л., 1950. С. 67 (Далее - ТК).
11. Там же. С. 66, 92, 97.
12 Там же. С. 102.
13. Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век). М., 1960. С. 85-86.
14. Там же. С. 137.
15. Там же. С. 86, 344-345.
16. Там же. С. 137.
17 ТК. Т. I... С. 112, 191, 239, 251, 257.
18. В литературе отмечалось, что начало усолью в Серегове положил Д. Панкратьев (Гейман В. Г. Соляной промысел гостя И. Д. Панкратьева в Яренском уезде в XVII веке // Летопись занятий Археографической комиссии за 1927-1928 гг. Вып. 35. Л., 1929. С.11; 3аозерская Е. И. У истоков крупного производства в русской промышленности XVI-XVII веков: К вопросу о генезисе капитализма в России. М., 1970. С. 172). Цитированная в тексте статьи Правая грамота 1670 года дает иную начальную историю усолья. Приносим искреннюю благодарность Ю. С. Васильеву, познакомившему нас с этим документом. См. публикацию грамоты в данном альманахе. С.154.
19 Документы по истории народа коми: Писцовые и переписные книги Яренского уезда XVII в. Сыктывкар, 1985. С. 126-127, 289-291.
20 Сереговский соляной промысел продолжал работать до XX в.
21. Заозерская Е. И. У истоков крупного промышленного производства... С. 171.
22 Документы по истории народа коми... С. 290-291.
23. ТК. Т. 2. М., 1951. С. 88, 225, 235, 252.
24 Там же. С. 336.
25. Там же. С. 39, 45, 183-184, 188, 192, 219, 239.
26 Там же. С. 312.
27. Там же. С. 232, 308.
28 Там же. С. 345.
29 Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч. С. 211.
30. Французова Е. Б. Из истории северного судостроения в конце XVI - начале XVIII века // Отечественная история. 1994. № 4-5. С. 236-243.
31 ТК. Т. 2... С. 200.
32. Там же. С. 203.
33. Там же. С. 221, 548.
34. Тимошина Л. А. Иван Данилович Панкратьев - купец-судостроитель второй половины XVII в. // С. Ф. Огородников и история российского флота. Морская история России. Тезисы докладов международной научной конференции, посвященной 300-летию Российского флота и 150-летию со дня рождения С. Ф. Огородникова. Ч. 1. Архангельск, 1996. С. 3-6.
35. ТК. Т. 3. М., 1951. С. 171, 172.
36 Там же. С..272.
37. Там же. С. 55-56.
38. Там же. С. 179-180.
39 Там же. С. 316.
40. Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч. С. 179-180, 196, 207, 294, 303, 308; Батаков Н., Мансветова Е., Широков В. Великий Устюг. Архангельск, 1976. С. 21-22.
41. Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч. С. 204, 241, 329.
42 Г о л и к о в а Н. Б. Корпорации привилегированного купечества России... Гл. 5. С. 38 (рукопись).
43 Там же. С. 64; Голикова Н. Б. Численность, состав и источники пополнения гостей... С. 104.
44. Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч. С. 423, 432, 454, 456, 466, 546, 489-590.
45. Тимошина Л. А. Расселение гостей, членов гостиной и суконной сотен в русских городах XVII в. // Торговля и предпринимательство в феодальной России. К юбилею профессора русской истории Нины Борисовны Голиковой. М., 1994. С. 125-126.
46 Устюг Великий: Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1883. С. 81-82.
47 В семье Усовых-Грудцыных было два Василия - Василий Иванович Грудцын и его двоюродный дед Василий Юрьевич Усов, а также Семен Васильевич, сын Василия Ивановича. Неизвестно крестильное имя дяди Василия Ивановича Силы Якимовича Усова, возможно, что и он носил имя Семен.
48. Устюг Великий... С. 164.
49. ТК.Т. I... С. 59.
50. Таможенная книга города Вологды 1634-1635 гг. /Сост. Е. Б. Французова. М., 1983. С. 55.
51. ТК.Т. 1...С.239, 281,387.
52. Там же. С. 251, 284.
53. ТК.Т. 2... С. 61, 88.
54 Там же. С. 225-226.
55. Там же. С. 221.
56 РГАДА. Ф. 181- On. 1. Д. 1166. Л. 327 об.
57. Там же. Л. 19 об.
58 ТК. Т. 3... С. 54.
59 Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч. С. 406.
60 ТК. Т. З... С. 178.
61. Тимошина Л. А. Расселение гостей... С. 126.
62. В таможенных книгах Устюга 1650/51 и 1652/53 гг. В. Н. Коробицын назван племянником Ивана и Силы Якимовых Усовых, а в более поздних документах - Василия Ивановича Грудцына, поэтому в данном случае под словом "племянник" надо понимать, вероятно, просто некоего родственника, доверенного человека в хозяйственных и торговых делах, как это было принято в XVII в. в крупных купеческих семьях (Бахрушин С. В. Агенты русских торговых людей XVII в. // Б а х-р у ш и н С. В. Научные труды. Т. 2. М., 1954. С. 135-138).
63 ТК. Т. 3... С. 53.
64. РГАДА. Ф. 181. On. 1. Д. 1166. Л. 155.
65. Там же. Л. 4 об.
66. Там же. Л. 13.
67. Там же. Л. 23 об., 36, 43 об., 130 об. и др.
68. Там же. Л. 31.
69 Там же. Л. 50 об.
70. Там же. Л. 99.
71. Там же. Л. 135 об.
72. Там же. Л. 70 об., 195.
73. Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч. С. 402, 419, 456, 545, 546, 595.
74. РГАДА. Ф. 181. On. 1. Д. 1166. Л. 52.
75. Там же. Л. 195.
76. Там же. Л. 82.
77. Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Указ. соч. С. 466.
78. РГАДА. Ф. 181. On. 1. Д. 1166. Л. 26 об., 31, 147.
79. Там же. Л. 49, 50 об.
80. Там же. Л. 37 об., 50 об.
81. Там же. Л. 70 об., 74.
82. Там же. Л. 77, 140.
83. Там же. Л. 51 об.
84. Заозерская Е. И. Указ. соч. С. 169-170.
85. ТК. Т. I... С. 59, 281; ТК. Т. 2... С. 57, 61, 214.
86. Заозерская Е. И. Указ. соч. С. 169-170.
87. РГАДА. Ф. 181. On. I. Д. 1166. Л. 219 об.
88. Там же. Л. 320 об.
89. Там же. Л. 351.
90. Там же. Л. 165, 234.
91. Там же. Л. 262, 314 об.
92. Там же. Л. 82, 135 об., 230, 261.