Жюль Верн.
Таинственный остров
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ТАЙНА ОСТРОВА *
ГЛАВА IX
От Наба нет известий. - Предложение Пенкрофа и Спилета. -
Оно... отклонено. - Вылазка Гедеона Спилета. - Кусок материи. -
Записка. - Поспешный отъезд. - Прибытие на плато Дальнего Вида.
Выздоровление юного больного приближалось. Теперь
оставалось желать лишь одного: чтобы состояние юноши позволило
перенести его в Гранитный Дворец. Как бы хорошо ни был
обставлен и снабжен дом в корале, он все же не был так удобен,
как здоровое гранитное жилище колонистов. Кроме того, в корале
было не так безопасно, и его обитатели, несмотря на всю свою
осторожность, каждую минуту могли опасаться выстрела пиратов-
Там же, в толще неприступного массива, им ничего не угрожало, и
любое покушение на их жизнь должно было окончиться неудачей.
Поэтому они с нетерпением ждали минуты, когда Харберта можно
будет перенести во дворец, не повредив его ране, и твердо
намеревались это сделать, хотя сообщение через лес Якамара было
очень трудным.
От Наба не было известий, но это не тревожило колонистов.
Смелый негр, хорошо укрывшийся в Гранитном Дворце, не даст себя
захватить врасплох. Топа к нему больше не посылали, так как
незачем было подвергать верного, лучшего помощника колонистов
опасности быть убитым.
Итак, оставалось ждать, но колонистам не терпелось снова
собраться в Гранитном Дворце. Инженеру было неприятно, что силы
колонии распылены, так как это было только наруку пиратам.
После исчезновения Айртона колонистов осталось четыре человека
против пяти, потому что на Харберта еще нельзя было
рассчитывать. Это очень тревожило благородного юношу, который
прекрасно понимал, сколько беспокойства он причиняет своим
товарищам.
Вопрос о том, как следует при создавшемся положении вести
себя по отношению к пиратам, был обсужден 23 ноября. Гедеон
Спилет, Сайрес Смит и Пенкроф основательно продумали его,
воспользовавшись тем, что уснувший Харберт не слышал их
разговора.
- Друзья мои, - сказал журналист, когда зашла речь о Набе
и о невозможности сообщаться с ним,- я думаю, так же, как и вы,
что выйти на дорогу, ведущую во дворец, значит подставить себя
под выстрел, не имея возможности на него ответить. Но не
считаете ли вы, что сейчас лучше всего было бы начать настоящую
охоту за этими негодяями?
- Я только об этом и думаю, - ответил Пенкроф. - Мы не
такие люди, чтобы бояться пуль, а что касается меня лично, то,
если мистер Сайрес мне разрешит, я готов сейчас же идти в лес.
Черт возьми, один человек стоит другого!
- Но стоит ли он пяти человек? - сказал инженер.
- Я присоединяюсь к Пенкрофу, - произнес журналист,- и мы
вдвоем, хорошо вооруженные, да еще с Топом...
- Давайте рассуждать хладнокровно, дорогие, - сказал
Сайрес Смит. - Если бы пираты находились в определенном месте
на острове, если бы это место было нам известно и дело
заключалось только в том, чтобы выбить их оттуда, я не возражал
бы против прямой атаки. Но не следует ли, наоборот, опасаться,
что преступникам обеспечена возможность выстрелить раньше нас?
- Э, мистер Сайрес, пуля не всегда попадает по адресу! -
возразил Пенкроф.
- Пуля, которая поразила Харберта, не заблудилась,
Пенкроф, - сказал инженер. - К тому же, заметьте, что если вы
оба уйдете из кораля, мне придется защищать его в одиночку.
Можете ли вы поручиться, что пираты не увидят, что вы ушли, и,
предоставив вам удалиться в лес, не нападут на кораль в ваше
отсутствие, зная, что там остался только один мужчина и раненый
мальчик?
- Вы правы, мистер Сайрес, - ответил Пенкроф, в груди
которого бушевала глухая ярость.- Они все сделают, чтобы
завладеть коралем, так как знают, что в нем много всяких
припасов. А в одиночку вы с ними не справитесь. О, если бы мы
были в Гранитном Дворце!
- Будь мы в Гранитном Дворце, положение было бы совсем
иным, - сказал инженер. - Там бы я не побоялся оставить
Харберта с одним из нас, а трое остальных пошли бы в лес. Но мы
находимся в корале и должны здесь оставаться, пока не сможем
выйти отсюда все вместе.
Доводы Сайреса Смита были неопровержимы, и его товарищи
понимали это.
- Ах, если бы Айртон был с нами! - сказал Гедеон Спилет.-
Бедняга! Его вторая жизнь среди людей оказалась недолгой.
- Если только он умер... - прибавил Пенкроф загадочным
тоном.
- Неужели вы надеетесь, что эти мерзавцы его пощадили? -
спросил Гедеон Спилет.
- Да, если это им было выгодно.
- Как! Вы полагаете, что Айртон, найдя своих бывших
товарищей, забыл все, чем он нам обязан?
- Кто знает! - ответил моряк, который не без колебаний
решился высказать это мрачное предположение.
- Пенкроф, - сказал инженер, беря его за руку, - это
дурная мысль, и вы меня очень огорчите, если будете продолжать
так говорить. Я ручаюсь за верность Айртона.
- Я тоже, - с живостью прибавил журналист.
- Да... да... мистер Сайрес, я неправ,- ответил Пенкроф. -
Это и на самом деле дурная мысль, и ничто ее не оправдывает. Но
что поделаешь, я как-то свихнулся. Это сидение в корале ужасно
меня гнетет. Я никогда еще не был так возбужден.
- Будьте терпеливы, Пенкроф, - сказал инженер. - Так вы
думаете, Спилет, через сколько времени можно будет перенести
Харберта в Гранитный Дворец?
- Трудно сказать,- ответил журналист.- Малейшая
неосторожность может повлечь за собой печальные последствия. Но
выздоровление идет нормально, и если через неделю его силы
несколько восстановятся, то посмотрим...
Через неделю! Значит, возвратиться в Гранитный Дворец
можно будет не раньше начала декабря. Весна была в полном
разгаре. Погода держалась хорошая, становилось жарко. Леса
покрылись густой листвой, и приближалось время сбора урожая.
Сейчас же по возвращении на плато Дальнего Вида должны были,
следовательно, начаться земледельческие работы. Их
предполагалось прервать только ради экспедиции по обследованию
острова.
Понятно поэтому, насколько должно было повредить
колонистам вынужденное пребывание в корале. Им приходилось
покориться необходимости, но это было очень неприятно.
Раз или два журналист рискнул выйти на дорогу и обошел
вокруг изгороди. Топ сопровождал его, и Гедеон Спилет, держа
карабин в руках, был готов к любой неожиданности. С ним не
случилось ничего дурного, он не заметил ни одного
подозрительного следа. Собака предупредила бы его об опасности,
но Топ ни разу не залаял, и из этого можно было заключить, что,
по крайней мере, в настоящее время, опасаться нечего и что
пираты находятся в другой части острова.
Однако во время второй вылазки, 27 ноября, Гедеон Спилет,
пройдя приблизительно четверть мили по лесу на южном склоне
горы, заметил, что Топ чем-то встревожен. Собака шла не так
спокойно, как прежде: она бегала взад и вперед, рыскала в траве
и в кустах, словно чуя что-то подозрительное.
Журналист пошел за Топом, ободряя его голосом. Он приложил
карабин к плечу, готовый стрелять, и настороженно смотрел перед
собой, пользуясь каждым деревом, как прикрытием. Топ едва ли
почуял присутствие человека, иначе он бы возвестил об этом
сдержанным злобным лаем. Но он не ворчал, значит опасность была
неблизко.
Так прошло минут пять. Топ рыскал в кустах, журналист
осторожно шел за ним следом. Внезапно Топ бросился в густой
кустарник и вынес оттуда кусок материи. Это был обрывок одежды,
грязный, растерзанный. Гедеон Спилет немедленно принес его в
кораль.
Колонисты осмотрели находку и убедились, что это был
лоскут одежды Айртона, кусок войлока - единственной материи,
которая изготовлялась в мастерской Гранитного Дворца.
- Видите, Пенкроф, - сказал Сайрес Смит: - бедняга Айртон
оказал сопротивление. Пираты утащили его против его воли.
Сомневаетесь ли вы теперь в его честности?
- Нет, мистер Сайрес, - ответил Пенкроф, - я уже давно
оставил свое минутное сомнение. Но из этого обстоятельства
можно, мне кажется, сделать один вывод.
- Какой же? - спросил журналист.
- Тот, что Айртона не убили в корале. Раз он
сопротивлялся, значит его утащили живым. Может быть, он и
сейчас еще жив.
- Да, может быть, - ответил инженер и задумался. Это
давало некоторую надежду, и товарищи Айртона жадно ухватились
за нее. Действительно, они раньше думали, что Айртон подвергся
нападению в корале и пал, как Харберт, сраженный чьей-то пулей.
Но если пираты не сразу его убили, если они увели Айртона
куда-нибудь живым, то нельзя ли предположить, что он и до сих
пор томится в плену? Может быть, даже кто-нибудь из пиратов
узнал в Айртоне Бен Джойса, своего прежнего товарища, атамана
беглых каторжников. Кто знает, не питали ли они ложной надежды
вернуть Айртона в свою среду? Он мог бы быть им очень полезен,
если бы они сумели склонить его на предательство.
Находка куска материи была сочтена в корале благоприятным
предзнаменованием, и колонисты снова поверили в возможность
увидеть Айртона. Если Айртон жив, но в плену, то он, с своей
стороны, наверное, сделает все возможное, чтобы вырваться из
рук бандитов, и будет хорошим помощником для колонистов.
- Во всяком случае, если Айртону, на счастье, удастся
убежать, он направится прямо в Гранитный Дворец. Ему ведь
ничего не известно о покушении на Харберта, и он не может
предполагать, что мы заперты в корале, - сказал Гедеон Спилет.
- Хотел бы я, чтобы он был в Гранитном Дворце и чтобы мы
тоже там были! - вскричал Пенкроф.- Ведь если эти негодяи
ничего не могут предпринять против нашего дома, то они вполне
могут опустошить плато, все наши посевы, птичник...
Пенкроф превратился в настоящего хуторянина и всей душой
привязался к своему полю. Но больше всех хотелось вернуться в
Гранитный Дворец Харберту, который хорошо понимал, насколько
нужны там колонисты. А ведь это он задерживал их в корале. И
тогда одна мысль овладела юношей - покинуть кораль во что бы то
ни стало. Ему казалось, что он выдержит путешествие до
Гранитного Дворца; он уверял, что силы его скорее восстановятся
в его комнате от свежего воздуха и вида на море.
Несколько раз Харберт принимался упрашивать Гедеона
Спилета, но последний, опасаясь, что не совсем зажившие раны
юноши могут по дороге открыться, не давал разрешения выступать.
Однако случилось одно обстоятельство, которое заставило
Сайреса Смита и его друзей уступить настояниям юноши. Кто знал,
сколько горя и раскаяния могло принести им это решение!
Это было 29 ноября. Часов в семь утра колонисты
разговаривали в комнате Харберта. Вдруг они услышали громкий
лай Топа.
Сайрес Смит, Пенкроф и Гедеон Спилет схватили свои ружья,
всегда готовые стрелять, и вышли из дому.
Топ подбежал к изгороди и прыгал, заливаясь лаем. Но он
явно выражал этим не злобу, а удовольствие.
- Кто-то подходит.
- Да.
- Это не враг.
- Может быть, это Наб?
- Или Айртон?
Едва колонисты успели обменяться этими словами, как кто-то
перепрыгнул через изгородь, попав на двор кораля. Это был
дядюшка Юп, собственной персоной. Топ оказал ему самый
дружеский прием.
- Юп! - крикнул Пенкроф.
- Это Наб послал его к нам, - сказал журналист.
- В таком случае,- произнес инженер, у него должна быть
какая-нибудь записка.
Пенкроф бросился к обезьяне. Если Наб хотел сообщить
своему хозяину что-нибудь важное, он не мог найти более
проворного посланца, чем Юп, который сумел пройти там, где не
могли пробраться ни колонисты, ни сам Топ.
Сайрес Смит не ошибся. У Юпа на шее висел мешочек, в
котором лежала записка, написанная рукой Наба.
Можно было себе представить, каково было отчаяние Сайреса
Смита и его друзей, когда они прочитали следующие слова:
"Пятница, 6 -часов утра. Пираты захватили плато! Наб".
Не говоря ни слова, они переглянулись и воротились в дом.
Что было делать? Пираты на плато Дальнего Вида - это значило:
разрушение, опустошение, гибель.
Увидя, что инженер, журналист и Пенкроф вернулись, Харберт
понял, что произошло что-то важное. А заметив Юпа, он не мог
уже сомневаться, что Гранитному Дворцу грозит беда.
- Мистер Сайрес, я хочу уйти отсюда, - сказал он.- Я могу
вынести дорогу, поедемте!
Гедеон Спилет подошел к Харберту. Он посмотрел на него и
сказал:
- Ну что ж, поедем.
Колонисты быстро обсудили вопрос, нести ли Харберта на
носилках или везти в повозке, которая привезла Айртона в
кораль. На носилках раненый чувствовал бы себя спокойнее, но,
чтобы нести их, требовалось два человека: иначе говоря, в
случае нападения в маленьком отряде стало бы двумя стрелками
меньше.
Не лучше ли было воспользоваться повозкой, чтобы все руки
оставались свободными? Разве нельзя положить в нее матрац, на
котором лежал Харберт, и осторожно двинуться вперед, избегая
малейшего толчка? Это было вполне возможно.
Повозку подвезли к дому, Пенкроф запряг онаггу. Сайрес
Смит с журналистом подняли матрац вместе с лежащим на нем
Харбертом и положили в повозку. Погода была прекрасная. Яркие
лучи солнца пробивались сквозь листву.
- Оружие в порядке? - спросил Сайрес Смит. Все было в
порядке. Инженер и Пенкроф были вооружены двустволками. Гедеон
Спилет держал в руках
карабин. Можно было трогаться в путь.
- Тебе удобно, Харберт? - спросил инженер.
- О, мистер Сайрес, не беспокойтесь. Я не умру в дороге, -
ответил юноша.
Видно было, что несчастный мальчик, говоря это, призывает
на помощь всю свою энергию, страшным напряжением воли
удерживает в себе силы, готовые покинуть его.
Сердце инженера болезненно сжалось. Он все еще не решался
дать знак к выступлению. Но остаться - значило огорчить
Харберта, может быть, убить его.
- В дорогу! - сказал Сайрес Смит.
Калитка кораля распахнулась. Юп и Топ, умевшие молчать,
когда следует, бросились вперед. Повозка двинулась, ворота
снова закрыли, и онагга, которой правил Пенкроф, медленно
двинулась вперед.
Быть может, было бы лучше ехать не той дорогой, которая
вела из кораля прямо в Гранитный Дворец, но повозка с большим
трудом проехала бы в лесу. Поэтому пришлось избрать прямую
дорогу, хотя она была известна пиратам.
Сайрес Смит и Гедеон Спилет шли во обеим сторонам повозки,
готовые отразить любое нападение. Впрочем, было не очень
вероятно, что пираты уже покинули плато Дальнего Вида. Наб,
несомненно, написал и отослал свою записку, как только увидел
пиратов. Записка была помечена шестью часами утра, и проворная
обезьяна, часто бывавшая в корале, прошла пять миль, отделявшие
кораль от Гранитного Дворца, самое большее в сорок пять минут.
Значит, на дороге было безопасно, и если бы пришлось пустить в
ход оружие, то только на подступах к Гранитному Дворцу.
Тем не менее колонисты были настороже. Топ и Юп (последний
был вооружен дубиной) то бежали впереди, то рыскали по лесу.
Они, видимо, не чуяли никакой опасности.
Повозка, управляемая Пенкрофом, медленно подвигалась
вперед. Она выехала из кораля в половине восьмого. Час спустя
четыре из пяти миль были пройдены. За это время не случилось
ничего особенного.
Дорога была пустынна, как и вся эта часть леса Якамара,
которая тянулась между рекой Благодарности и озером. Чаща
казалась столь же безжизненной, как в тот день, когда колонисты
высадились на остров.
Маленький отряд подходил к плато. Еще миля - и будет виден
мостик через Глицериновый ручей. Сайрес Смит не сомневался, что
мостик опущен. Пираты либо прошли по нему, либо, если
переправились через один из ручьев, окружавших возвышенность,
опустили его, чтобы обеспечить себе отступление.
Наконец сквозь редкие деревья показалось море. Повозка
продолжала двигаться вперед, потому что ни один из ее
защитников не мог ее оставить.
Внезапно Пенкроф остановил онаггу и закричал страшным
голосом:
- Ах, негодяи!
Вытянув руку, он указывал на густой дым, клубившийся над
мельницей, сараями и птичником,
В дыму копошился какой-то человек. Это был Наб.
Его друзья разом вскрикнули. Он услышал крик и подбежал к
ним.
Пираты ушли с плато полчаса назад, совершенно опустошив
его!
- А мистер Харберт? - спросил Наб. Гедеон Спилет вернулся
к повозке. Харберт потерял сознание.