Ю.С. Кринов, в 1941 г. служивший в политотделе 41 стр. корпуса, в своей книге
«Лужский рубеж» писал о тех днях: «предстояло вывести около 15-20 тысяч бой
цов и командиров, сотни раненых, вынести документы и оружие. Мнение едино
душное: выходить организованно и с оружием, все лишнее уничтожить. Меня вклю
чили в состав комиссии по уничтожению кассы полевой конторы Госбанка. Помню:
на небольшой полянке в плотном кольце солдат-пограничников мы развели костер.
Принесли несколько мешков из плотной отбеленной мешковины. Начфин корпуса
сорвал пломбы и достал пачки новеньких купюр разного достоинства. Мы разры
вали их и бросали в огонь». Георгий Федотович Одинцов, впоследствии маршал
артиллерии, а в 1941 году полковник, командир Особой артиллерийской группы,
в своей книге «Повелители огня» писал об этих событиях следующее: «Во второй
половине сентября Южная оперативная группа перестала существовать как еди
ное целое. Выходили из окружения отдельными отрядами. Искали «окна» и щели
во вражеском кольце».
С 14 сентября различные по численности отряды бойцов ЮОГ начали движение
к Пушкину, станции Погостье, Волхову —основным направлениям выхода. Послед
ний организованный отряд во главе с самим Г. Ф. Одинцовым вышел 15 сентября.
Преодолев по пути немало трудностей, часть из них смогла выйти в расположение
своих войск. Первые группы достигли его уже 17 сентября, другие —лишь в начале
октября 1941 г. Известно, что выйти к своим удалось приблизительно 6 тысячам
человек из тех 15-20 тысяч, которые упоминались Ю. С. Криновым перед прорывом.
Судьба остальных неизвестна... К сожалению, наиболее вероятным кажется, что они
91
