Пример № 6. Одну женщину похоронили головой на запад, ногами к большой дороге. «Она ноцью пришла и заругалась: «Все станут умываце лицом к рике (покойные умываются в реке Тавенга), а я вставаю лицом в другую сторону, отворотиласе от их» 75 [Вож.: Тав., Заберезник: 1185-25]. Причина контакта в данном случае необратима, поэтому можно предположить, что покойная и впредь будет посещать с жалобами родной дом.

      Следующая группа – контакты в сновидениях. К данной группе относятся случаи как обычных видений, так и пророческих. Из анализа снов с описанием «того света» можно сделать вывод о том, где находится усопший: в аду или в раю, и узнать подробности пребывания там.

      Пример № 1. «Мне разок приснивсе сон... Муж и его брат померли вместе и были похоронены рядом. Вокруг них большая ограда, а там дежурные женщины ходят и закрывают отвод. Подошла, женщина говорит: «Ты заходишь, дак иди, дак токо ненадолго, мы закроем, тебя не выпустим». Их заставляют работать: один колотит молотком, другой тоже что-то выколачивает. Все работают на разных работах. А муж сидел за бумагами и что-то писал. Он при жизни работал учителем. Муж сказал: «Меня, г[ово]рит, скоро освободят, я приеду домой». [Жена спросила]: «Как вас отпустят-то?» – «С тибя придеца, наверно, денег попросить, надо штобы выкупили». Сторож сказала, что отпустит его за деньги. [Спустя время подошла женщина, спросила]: «Переговорила всё с мужом?» [И выпустили]. Объяснение сну дали деревенские жители: «Он [умерший], видно, на том свете в экой ограде находятце» 76 [Вож.: Бек., Бекетовская: 925-17]. По всей видимости, умерший мужчина попал в ад, на это указывают следующие признаки: ограда, рабочая повинность, желание усопшего покинуть место пребывания, необходимость денежного выкупа.

      Пример № 2. «Мама мне приснилась, у нас недалеко могильники, рядом... Приходила за пирогами, я ей накладу целую корзину, она и унесёт. Мать говорила, что долго ей тут нельзя быть, так как её ждут там, её оттуда за едой послали. &;lt;...&;gt; Мать сказала: «По верёвке мы ведь ходим оттуда» 77 [Вож.: Бек., Бекетовская: 925-18]. Сновидение информирует нас о том, что покойные питаются аналогичными продуктами и испытывают в них необходимость.

      Пример № 3. После похорон сына мать много плакала. Сын приснился двоюродной сестре и попросил: «Люба, принеси мне рубашку, я весь сырой» 78 [Вож.: Бек., Гашково: 927-35]. Это сновидение говорит, во-первых, о пребывании усопшего в аду, во-вторых, о том, что поведение живых отражается на состоянии покойных на «том свете». Аналогичный пример был упомянут в разделе описания ада. В дополнение представим пример рассказа из архива князя Тенишева: «Один самоубийца явился во сне и просил не поминать его, потому что от этого он опускается глубже, говорит, что их шестеро носят сатану на голове, а подошвы их сосут» 79 [Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: материалы «Этнографического бюро» князя В. Н.Тенишева. Т. 5: Вологодская губерния. С. 536.].

      Пример № 4. Дочь долго оплакивала умершую мать, та приснилась ей со словами: «Оленька, не плачь. Мне там добро-о. Меня стритили добро. Как приехали, мне сразу золотой винец на голову наложили» 80 [Вож.: Тав., Лобаниха: 1186-19]. Усопшая по всем признакам попала в рай. Интересно, что в одном из описанных выше случаев, где покойный являлся из ада, слёзы родственников доставляли ему неудобства на «том свете» (был весь мокрый). Можно сделать вывод о том, что присутствующие в аду покойные расплачиваются не только за свои грехи, но и за неправедную жизнь своих живых родственников и близких.

      К третьей группе мы отнесли контакты, связанные с проникновением покойника в жилое пространство и преодолением им преград.

      Пример № 1. Умерший брат просился в избу: «царапалсе, а скоб не нашёл. [Исполнительница стояла у дверей и говорила]: «Заходи!» – «А он всё дерёт». [«Не мог скобы найти», – исполнительница сказала] – «Не можошь открыть, дак давай я тебе открою». Только открыла: «Туда токо шум пошёл наверьх». [Она сказала]: «Не мог найти этые скобы, топерь иди, летай дальше, ко мне больше не приходи никогда, мне тебя не надэ, я не нуждаюсе. Раз ушёл на тот свет, иди с Богом». И он улетел. [Это происходило в 12 часов ночи. Когда он «полетел», было очень много шума] 81 [Вож: Бек., Бекетовская: 925-12]. Данный контакт очень информативен: покойник не говорит, а «дерёт», шумит, передвигается по воздуху, скорее всего, не видит (не мог найти скобы у двери). Исполнительница прекратила контакт, проявив свою активность в действии и слове.

      Пример № 2. «Мать кажную ноць приходила, ложилась на кровать, уходила, хлопала воротами. [Когда исполнительница выходила проверять ворота, то они оказывались заложенными (закрытыми). Хозяева принесли обрать (хомут) и на ночь кинули под порог в избе. Больше мать не приходила: «ей не перетти, лошадь не пустит» 82 [Вож.: Бек., Бекетовская: 925-13]. В данном случае преградой для покойной явилась деталь лошадиной упряжи. Фигурирование коня в данном примере не случайно. По сведениям справочной литературы, «конь связан со смертью и как транспортное животное – с путешествием на тот свет» 83 [Славянская мифология. С. 229.].

      Отдельно следует выделить группу контактов с общим признаком явления усопшего как «предостережения».

      Пример № 1. «Девчонка приехала из города. Пошла в соседнюю деревню на беседу и не знала, што сосед-то умер. Идёт мимо кладбиша. Сосед-то стоит у забора, у кладбиша-та. Она с им поздоровалась, поговорила. А он: «Иди, иди, матушка, хоть бы худо не было, давай иди, иди домой». Домой пришла, а ей говорят: «Да он ведь умер давно» 84 [Кирил.: Ник.-Торжск., Никольский Торжок: 1313-53]. Особенность данного контакта в том, что он произошёл в условиях кладбища, а именно оно является «локусом мира мёртвых в мире живых» 85 [Этнография русских. С. 343].

      Пример № 2. За неделю перед смертью мужа показалась умершая невестка в белом платье и без клюшки (хотя при жизни была парализована на один бок) 86 [Вол.: Березн., Березник: 1274-34]. Можно предположить, что под видом невестки в белом платье к мужчине приходила сама смерть.

      Пример № 3. «Вот мама рассказывала про свою маму. Ей приснилось во сне: пришла жэншина и говорит: «Вот ты, раба Божья, умрёшь в читверк». Только и сказала. Вот она проснулась и сказала нивеске. А умерла в четверг действительно» 87 [Вол.: Новленское, Филинское: 0028/03-06]. Так усопшая предсказала скорую смерть спящей.

      Таким образом, согласно крестьянским представлениям, организованный по всем правилам похоронно-поминальный обряд исключает дальнейшие нежелательные контакты живых и мёртвых.


      Эльвира Джиошвили,
      ученица 11 класса
      МОУ «Средняя общеобразовательная
      школа №2» г. Вытегры.

      Научный руководитель -
      педагог дополнительного образования,
      учитель английского языка
      Татьяна Александровна Ипатова.
     

      ПРИГЛАШЕНИЯ В ЖИЗНИ ОЛОНЕЦКОГО КРЕСТЬЯНИНА
      В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА
     

      Приглашение в жизни олонецкого крестьянина в конце XIX – начале XX века являлось ритуально-этикетным действием, которое, как правило, или предваряло обряды жизненного цикла (родины, крестины, свадьбу, похороны, поминки и т. д.), семейные торжества [новоселье], церковные праздники, или являлось их частью. Оно регулировало взаимоотношения между родными, друзьями, соседями. В «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля, в «Словаре областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении» Германа Куликовского, а также в статье «Слова и выражения, употребляемые жителями Коштуг-ской волости в разговорной речи» 1 [Олонецкие губернские ведомости (далее – ОГВ). 1891. № 63.] терминами для приглашения служили слова со значениями «оказывать честь», «говорить», «просить», «звать». «Докуль теща не позовё, в гости не пойду», – отвечал муж молодой жене перед её поездкой домой на «первое гостевое» 2 [Первое гостевое – посещение молодой женой родительского дома первый раз после свадьбы. Муж, как правило, оставался дома. Записано со слов Джиошвили (Расстригиной) Валентины Николаевны, 1936 г. р., уроженки деревни Остров Тудозерского сельсовета Андомского района (ныне Вытегорский район).] (из воспоминаний Левиной Татьяны Егоровны, уроженки д. Лахнова, Андомского района). Приглашали на праздники, выполняя магические действия и ритуалы, семейные торжества. «Буфет собран и стол поставлен. Правдайтесь, любящие гости» (т.е. стол накрыт и на нем поставлена бутылка водки или вина. Садитесь за стол и кушайте) – так встречали дорогих гостей в семье Ремесковой Тамары Павловны, жительницы города Вытегры.

      Неприглашение также было отражено в речи вытегорских крестьян как «приволока», «незваные». Так, по воспоминаниям Ганевой Любови Андреевны, уроженки д. Сойда, на супрядки обязательно приглашали парней, т. к. «... девка без парня сидеть не стане». Для неприглашенных была заготовлена следующая словесная формулировка: «Уж вы, челядь, уж вы, челядь, челядинные дела, не ходите на беседу, вас не требуют сюда!» Наоборот, девушки из состоятельных семей богатых парней приглашали войти в дом частушкой: «У порога места много, не приходится стоять, поцелуя ожидать. Расхороший молодец, проходи за воронец!» Если девушка наприглашает на беседу парней непозволительно много, ей на платье подружки приклеивали вар (из воспоминаний Левиной Татьяны Егоровны). На семейные праздники не звали людей с физическими недостатками: «убогого в гости не зовут». Запрещалось приглашать на родины кормящих матерей и женщин, у которых в это время были месячные, – «... чтобы ребенок был здоровый, с чистой кожей» (из воспоминаний Каманиной Марии Григорьевны, уроженки д. Евшаки Кудамозерского сельсовета Вытегорского района). Не принято было приглашать на похороны, в прощёное воскресенье 3 [Прощёное воскресенье – последний день Масленичной недели. В народе его называли «проводами», «прощёным днем», в связи с особенностями ритуала взаимного прощения грехов и обид, который в народном сознании осмыслялся как очистительный. Подробнее об этом см.: Русская мифология: энциклопедия. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2005. С. 749-750.], не приглашали и в так называемые «огульные праздники» – в такие дни односельчане могли прийти просто без приглашения. Однако существовали дни, когда ходить в гости не приветствовалось: это были первые дни после больших праздников – Рождества, Пасхи, Троицы. Нежелательным было появление в доме постороннего в момент выполнения некоторых домашних работ (например, процеживания молока от коровы или замешивания квашни). В этом случае ответы на приветствие незваного гостя могли быть шутливыми: «Проходи да хвастай!», или откровенно обидными: «Не хрен делать, пол намыт!» (из воспоминаний Андроновой Нины Андреевны, уроженки д. Сойда Вытегорского района). В любом случае ответы на приветствие незваного гостя имели цель обезопасить хозяйство и достаток от порчи и возможного урона.

      Приглашая односельчан для помощи, выполнения магических действий, крестьянин учитывал профессиональные навыки, родство, удачливость приглашаемого. Были люди, не пригласить которых на семейные торжества попросту было нельзя. Так, неприглашение на свадьбу колдуна («знахаря», как называли его в конце XIX века в д. Кондуши Вытегорского уезда) было опасным: он мог навести порчу на всю свадьбу или на молодых. Колдун произносил «отпуск» 4 [Отпуск – заклинание, произносимое колдуном при обходе свадебного поезда; в противном случае молодых могут «сглазить». «Отпуском» также называли рукопись с заговором от диких зверей. Подробнее об этом см.: Куликовский Г. И. Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., 1898.] при обходе свадебного поезда, готовящегося двинуться в церковь. Обязанностью сообщить знахарю о предстоящей свадьбе и просить его присутствовать на ней лежало на попечении родителей жениха. Ради «отпуска» приглашали колдуна и рыболовные артели после того, как зимний невод был приведен в порядок и его осталось только вынести на улицу. Нельзя было также не пригласить и бабку-пупорезку («повитуху», или «галанку», – так называли её в Андоме) на крестины младенца. Из воспоминаний Ченковой Нины Михайловны, жительницы г. Вытегры: «...крестила попросту крестная в Анхимовской церкви. Приглашали на крестины повитуху, она отдавала хлеб с солью крестной. На крестины пекли рыбные пироги, пряженые пироги, хлеб, варили кисель клюквенный или овсяный». Для того чтобы обмыть покойника, приглашали мыльщицу, «...обязательно старую и не родню, чаще всего соседей. За работу ничего не давали, но звали на все поминки» (из воспоминаний Каманиной Марии Григорьевны, уроженки д. Евшаки Кудамозерского сельсовета). Ни колдуну, ни повитухе, ни мылыцице от приглашения прийти на помощь нельзя было отказаться.

      Приглашения были регламентированы во времени. Так, например, родственников на свадьбу приглашали заблаговременно, а на неделе перед масленицей на «зятницу» (в д. Аймозеро, д. Евшаки Вытегорского уезда её в конце XIX – начале XX века называли «беспорточной неделей») принято было приглашать к тёще молодого зятя – тесть ездил звать зятя «доедать барана». Неделя была хороша тем, что «... тёща зятя кормила и поила, водила в баню, не позволяла ничего делать». Зять сытый и пьяный проводил время в свое удовольствие. «Зятю почёт в первую очередь» (из воспоминаний Каманиной Марии Григорьевны, уроженки д. Евшаки Кудамозерского сельсовета).

      Приглашение гостя нередко оформлялось как специальный ритуал. В этом случае приглашающий обходил предполагаемых гостей и нес с собой водку и хлеб. В каждом доме он угощал хозяина, приветствовал его и приглашал на праздник. Особым ритуалом обставлялось в крае «печебитье» – помочь, устраиваемая хозяином ради более быстрой постройки печи. Хозяин вновь построенного дома готовил место для печи – квадратное пространство, устланное досками, а по краям печного места устраивал стенки из досок – форму будущей печи. Затем он отправлялся приглашать всех жителей деревни на печебитье. Хозяин шел по деревне, заходил в каждый дом, кланялся и говорил: «Прошу, пожалуй на печебитье!» По окончанию печебитья хозяин приглашал священника, который служил молебен и освящал новую печь святой водой 5 [Вытегорские Кондуши: материалы для истории и этнографии//ОГВ. 1874. №9.]. На свадьбе приглашение знаменовало начало нескольких этапов свадебного цикла обрядов: помолвки, прощальных вечеринок у жениха и невесты, свадебного пира и послесвадебных угощений. Помимо этого, на свадьбе приглашали «сделать из девушки молодушку», звучало приглашение к поцелую и т.д. Иногда приглашение соединялось с оповещением – громким зазыванием, или «зыканьем». Например, приглашая гостей на свадьбу, жених и дружки по приходу в избу к односельчанам громко кричали («зыкали»): «К нашему молодому князю хлеба-соли кушать пожалуйте!» 6 [Приглашение «сделать из девушки молодушку» состоит в том, что по приезду домой тысяцкий просит свою жену, называя по имени-отчеству, «сделать из девушки молодушку». Первой и второй просьбы жена тысяцкого будто бы и не слышит, наконец на третью просьбу отвечает из прируба: «Голос (называет имя мужа) слышу, а пути не вижу. Вели дать дорогу!» Невесту закрывают пологом, сватья и жена тысяцкого расплетают косу новобрачной, делают из неё две и надевают на голову кокошник. Об этом см.: Вытегорские Кондуши: материалы для истории и этнографии // ОГВ. 1874. № 9.]. Это произносилось громким голосом до тех пор, пока зазывал не одаривали в доме парой яиц или несколькими копейками. Дары немедленно обменивались на водку, которая тут же выпивалась. Поэтому жених и дружки во время приглашения на свадьбу были всегда пьяные.

      Приглашающие имели свои предметные знаки, позволяющие присутствующим их узнать среди остальных. Те же жених и дружки во время приглашения приносили с собой полотенце, перевязанное через плечо, и бант в петле поддевки (в деревне Евшаки, по воспоминаниям Каманиной Марии Григорьевны, бант был розового цвета). Цвет ленты, длина указывали на иерархию приглашающих («поезжан»), выделяя жениха из всех участников свадьбы. Предметы не только служили отличительными знаками участников обрядов, но и имели охранительное назначение. Так, полотенце жениху повязывала сама невеста, а бант прикалывался слева на грудь одной из её подруг с пожеланиями удачи и благополучия. Если же среди приглашающих были женатые мужчины, то им бант прикалывался на грудь справа. Если невеста уходила замуж «уходом», на свадьбу односельчан приглашал жених, одетый в тулуп, крытый фабричным сукном 7 [«Венчание уходом» – увоз девицы женихом без родительского согласия. Объяснялось это желанием избежать лишних свадебных расходов. Кроме того, за «кражу» дочери родители невесты получали деньги, водку (иногда целое ведро). Подробнее об этом см.: Куликовский Г. И. Словарь областного олонецкого наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб., 1898.]. Это подчеркивало его состоятельное положение.

      Приглашение включало в себя и обмен дарами. Подарки были самыми разными. В д. Евшаки мужчинам подносили пиво (его сельчане варили сами), на крестинах повитуха дарила хлеб приглашаемым (причем один кусок – если крестили девочку и два куска – если мальчика), а на новоселье гости приходили с поленом, приговаривая: «Полено рогато – жить богато» 8 [ОГВ. 1874. №14.]. Взаимные благопожелания были обязательны в составе приглашения. К друзьям обращались по-приятельски: «В праздник к соседу в нашей деревне, Попову М. В., зашел незваный гость Ф. В. Курашев "Но, брат, – сказал он, – верь хоть нет, а в прошлый праздник с ног пал, всю деревню исходил из конца в конец, искал тебя. Нашел бы, силком затащил бы в гости. Так, с ходу стакан с водкой и закаландал бы тебе о зубы! Полно кобениться, зайди ко мне!"» 9 [См.: Палагичев П.С. Воспоминания о деревне Брянское и о людях, живших в ней // Научный архив Вытегорского краеведческого музея. № 19531. Рукопись. С. 33.]. Пришедшему во время трапезы говорили: «Садись, садись (обедать), не тенькайся!». Хозяин, желая продолжить беседу за праздничным столом, приглашал к разговору словами: «Беседуйте, чаще беседуйте!»

      Наряду с приглашением на праздники и семейные торжества живых, реальных людей, олонецкий крестьянин не забывал и о «неверной силе» (так называли в Олонецкой губернии представителей народной демонологии), и о природных стихиях. К силам природы относились почтительно, им поклонялись и приносили жертвы, к ним обращались с просьбами и ждали от них помощи. Для того чтобы получить желаемое, строго придерживались предписаний, сложившихся в традиции.

      Одним из таких «предписаний» являлось приглашение «неверной силе», природным стихиям и божественным силам принять участие в ритуальной трапезе. В число приглашаемых включались Бог, святые, ангелы, души умерших родственников, опасные стихии (мороз, ветер, туча), демоны (домовой, духи болезней), животные (волк, медведь, лесное зверье) и др. Их зазывали на угощение, старались задобрить, веря в их власть над осадками, урожаем, способностью навредить посевам, скоту и самому человеку.

      Божественным силам адресовались по возможности краткие приглашения. По сей день на поминках, приглашая умерших родственников разделить с ними поминальную трапезу, вытегоры кладут на стол хлеб, сахар, наливают чай. Ложка, как правило, находится под скатертью, рядом с едой. «Господи, помяни!» – говорят поминающие и зажигают свечу (со слов Матвеевой Зои Васильевны, жительницы г. Вытегры). Иногда к приглашениям, адресованным обожествляемым персонажам, присоединяется просьба помочь, поспособствовать в хозяйственных делах: «Пособи, Господи, как-нибудь сходить!», «Пособи, Господи, скорее убрать!» (из воспоминаний Калинкиной Натальи Григорьевны, уроженки д. Щетинино Анхимовского сельсовета).

      Приглашая опасные стихии, демонов, животных, олонецкий крестьянин обращался к ним с просьбой прийти, когда зовут, но в дальнейшем не появляться и не наносить вред хозяйству. Так, в деревне Мальяны репу хозяйки сеяли со словами: «Зайцы и медведи, идите репу сеять, а не придете, не ходите и есть!» (из воспоминаний Якуниной Зинаиды Михайловны, уроженки д. Мальяны Циминского сельсовета). Приглашение к посеву льна «Олёне-льнянице» 10 [Олёна-льняница. Народное название христианского праздника, установленного в память святых Константина, императора римского в 323-337 годах, и его матери Елены. Церковь чтит память св. Елены и Константина 21 мая/3 июня. В народной традиции день Олёны-льняницы осмыслялся как важный момент в сельскохозяйственном календаре. К нему завершали посев хлебов и начинали сеять лен и коноплю, а также овес, просо и гречиху. В деревне Мегра Вытегорского уезда в конца XIX – начала XX века. Олёну-льняницу именовали «Еленой-за-севницей». См.: Русская мифология: энциклопедия. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2005. С. 744. Со слов Грачевой Лидии Алексеевны, 1925 пр., уроженки деревни Мегра Лодейнопольского уезда (сейчас деревня находится в составе Вытегорского района).] также носило характер договора, в который были включены запретительные формулы «не приходи», «не вреди», «не губи» и звучало так: «Олёна, черная пагалена, иди льну сеять, а не идешь сеять, не ходи и рвать!» (из воспоминаний Каманиной Марии Григорьевны, уроженки д. Евшаки Кудамозерского сельсовета). Разными были способы произношения подобных текстов. Их могли громко выкрикивать или, наоборот, тихо шептать, или произносить изменённым голосом. Так, приглашая Луну поспособствовать излечению от болезни, текст, обращенный к светилу, произносили шёпотом, стоя у окна в полночь: «Луна-матушка, приди, все болезни забери, всему телу помоги. Аминь» (из воспоминаний Скресановой Клавдии Васильевны, уроженки д. Слобода Андомского района).

      Приглашение мифологических персонажей в большинстве своем сопровождалось угощением. Пищу откладывали, отделяли от общей еды, оставляли на столе. Иногда угощение подносили к окну, двери, печи, выносили на улицу, на перекресток дорог. Во время праздника встречи ржи (его проводили в вытегорских деревнях на Петров день) «... на ржаное поле брали миску с творогом и деревянные ложки по количеству участников. На поле ели творог, при этом три ложки творога клали на землю в рожь со словами: "Птицы, летите кушать творог". После этого участники с песней возвращались в деревню...» 11 [ОГВ. 1885. № 42.]. Кашей старались накормить овинника, после того как «... рожь выжнут, первый раз, на овин посадят. Ели кашу-загусту в овине, все из одной миски. Ложку каши давали "хозяину". Дымком пахнет, овином пахнет...» (из воспоминаний Каманиной Марии Григорьевны, уроженки д. Евшаки Кудамозерского сельсовета). Перед посевом льна угощали Олёну-льняницу вареными яйцами, высоко подбрасывая их вверх, чтобы лён уродился длинным. Помимо этого, одним из основных блюд, предлагаемых олонецким крестьянином, был кисель. Кисель считался обрядовым блюдом, преимущественно поминального характера, поэтому его предлагали зачастую божественным силам. Традиционный кисель – это запаренная кипятком мука (чаще всего овсяная, реже пшеничная), подслащенная и оставленная «кваситься» в тепле. Затем кисель процеживали и упаривали в печи. Ели его холодным, разрезая ножом на куски. По воспоминаниям Мелдовой Антонины Николаевны, уроженки д. Залесье Тотемского района, кисель для умерших родственников варился особым образом: в заквашенный раствор муки втыкали пучок горящих лучин, а кипятили с помощью горячих камней. В Вытегорском крае варили кисель в четверг на Троицкой неделе, его называли «Киселев день». Кисель ставили под иконы, а затем сообща съедали, «поминая панов». Также «умершим родителям» в крае предлагали и блины. До сих пор в вытегорских деревнях в память о предках и за упокой умерших съедают первый блин. Кроме еды, приглашенных старались иногда напоить водой. Подобные приглашения известны в ритуалах гаданий. Например, гадая на суженого дочери, мать Скресановой Клавдии Васильевны под подушку «... клала четыре спички "колодец", пятую – "черпушка" и говорила: "Суженый-ряженый, приходи к дочери за водой, водицы испить!"» (из воспоминаний Скресановой Клавдии Васильевны, уроженки д. Слобода Андомского района). А при ловле рыбы на лесных озерах шимозерские рыбаки обращались за помощью к водяному: «Абута, ведохийне» («Помоги, водяной»), при этом угощая его табаком, бросив щепотку табака в воду 12 [Суеверие и предрассудки в простом народе: материалы для истории и этнографии // ОГВ. 1886. № 75. С. 673.]. В лечебной магии к накрытому столу приглашали духов болезней, саму болезнь, чтобы они подобрели и оставили больного в покое. Особое отношение было у вытегор к оспе: «Оспы не смеют потревожить никаким заговором. Заболело дитя оспой, и всё желания дитяти исполняются, чтобы угодить сердитой гостье; во время её посещения в доме не моют и не стирают, из соседних домов, где есть дети, приходят звать её в гости, надеясь, что приглашенная гостья не так бывает сердита. А приходит оспа, её через посредство дитяти угощают всем лучшим» 13 [Там же. С. 673.]

      Приглашения, адресованные вредоносным персонажам, нередко сопровождались отгонными, угрожающими и обманными действиями. Чтобы «обмануть» ту же оспу, на дверях писали: «Дома никого нет, приходи вчера!». На свадьбе «били из ружья в воздух», а на похоронах «... стучали по углу дома палкой» (со слов Мелдовой Антонины Николаевны, жительницы г. Вытегры). Такие действия, угрозы и устрашения призваны были защитить людей и обеспечить «неприход» нежелательных «гостей» в будущем.

      Таким образом, приглашение в народной среде определяло поведение крестьянина, способствовало выражению вежливых отношений в процессе общения друг с другом, силами природы. Однако если приглашение крестьян между собой сопровождалось обязательными благопожеланиями, то приглашение мифологических персонажей представляло собой своего рода обряд, состоящий в произнесении специальных магических текстов, призывающих их прийти (чаще всего на угощение), когда зовут, но в дальнейшем не появляться.

      В настоящее время среди вытегор встречаются словесные формулы, которые сопровождали приглашение много лет назад. Но чаще всего они имеют шутливый оттенок: «Проходи, пожалуй, человек ходалой», «Милости прошу к нашему шалашу!» и т. д. Что же касается приглашения «неверной силы» или душ умерших, то здесь в настоящее время среди вытегор прочно бытует обряд угощения душ умерших родственников на поминках. Еду для умерших откладывают от общей пищи молча, чаще всего это кусок пирога, второе, рюмка водки или чай.


      Алёна Парфёнова,
      ученица 11 класса МОУ «Борковская
      средняя общеобразовательная школа»
      Никольского района.

      Научный руководитель – специалист музея
      им. Александра Яшина
      Екатерина Петровна Шиловская.
     

      БАННЫЕ ТРАДИЦИИ КЕМСКОГО КРАЯ
     

      На протяжении нескольких столетий в Кемской волости Никольского уезда бани никогда не строились. Роль и обязанности бани выполняла обыкновенная хозяйственная домашняя русская печь. Самодельная, глинобитная, безотказная и привычная. Такая печь была прочнее, лучше хранила тепло.

      Печь в крестьянских хозяйствах Кемской волости была основным сооружением жилого помещения, занимала четверть самой избы. Сама внутренность печи и определённое пространство около чела находились в полном распоряжении старшей хозяйки дома. Отделялось это место от остального помещения обычно простой занавеской.

      Чело печи обязательно располагалось в сторону окна, чтобы освещённость была хорошая. Между челом и устьем печи располагался припечек, поместному – «шесток». Между полом и шестком – подпечек. И тот, и другой используются для постоянного или временного хранения необходимого хозяйственного инвентаря – чугунов, ведер, сковородок, шаек, бочонков и т. п. На уровне верхних краёв деревянного основания тщательно выравнивают нижнюю рабочую поверхность самой печи – так называемый «под». Под – один из основных и главных элементов печи 1 [Наумов А. Н. Военнопленные немцы в Кемской волости, 1915-1918 гг. Петрозаводск, 2006. С. 142.].

      Для изготовления печи использовали чистую глину красного цвета, предварительно промятую, освобожденную и очищенную от вкрапленных в неё мелких камней и всех посторонних материалов. Далее эту глину били деревянными колотушками (чекмарями] или же топтали на лошадях, для того чтобы избавить глину от воздушных пузырьков. Отсюда и пошло название «битая» печь. Чело печи изготавливали дугообразное. Чем меньше по размерам отверстие чела, тем больше тепла сохраняется в этой печи. Смастерённый глиняный потолок над топкой печи по толщине своей менее чем на локоть. Внутренний деревянный каркас, который поддерживал этот потолок, сгорал при первой же топке. Между изготовленным каркасом печи и боковой стеной оставляют свободное пространство «запечек». В этом пространстве хозяйка и хранит набор своих инструментов, требующихся для постоянного обслуживания внутреннего пространства печи – лопаты, ухваты, кочерги и т. п. Также запечек использовался для просушки вещей.

      Поверхность получившегося верха печи тщательно выравнивают и разглаживают. Это место получило название – «лежак», на нём спали и отдыхали домочадцы. Место между самой печью и непосредственно задней стеной дома кемляками именуется «кут» 2 [Там же. С. 143.]. На стене в куту, также закрытом занавеской, висит повседневная и рабочая одежда – «лопоть». В печи, сбоку оставляли небольшие отверстия, которые называются «печурки» – в них обычно сушили мокрые варежки.

      Хозяйка укладывала поленья почти вплотную к самой дальней стенке печи, оставляя лишь небольшой зазор между уложенными дровами и самой стенкой (для улучшения тяги). Накоплению жара и длительному сохранению тепла в крестьянской печи в значительной мере способствуют и изготовленные пути для выхода дыма наружу. Дым от сгорающих дров вначале равномерно растекается по всему дугообразному своду печи. Затем, огибая чело, попадает в дымоход. Перед тем как выйти через трубу наружу, дым проходит в дымоходе три-четыре колена. Такой сложный дымоход предотвращает попадание снега и дождя в трубу, поэтому такие печки лучше поддаются растопке. В дымоходе предусмотрены последовательно две вьюшки. Закрытый вьюшками дымоход полностью отсекает пространство самой печи от печной трубы. В крестьянской печи располагается и отверстие для трубы самовара, так называемый «душник». Душник сообщается с печной трубой непосредственно, минуя сам дымоход. Обязательно все отверстия в печи плотно закрываются специальными закрывашками при приближении грозы: и чело печи, и вьюшки дымохода, и душник, чтобы ненароком молния не залетела в избу. При длительном перерыве с топкой печи в дымоходе открывали обе вьюшки и предварительно поджигали на шестке берёсту или мелкие щепочки, чтобы теплый воздух «пробил» образовавшуюся в коленах дымохода «пробку» из застоявшегося воздуха. После этой процедуры печка топилась исправно, и дым в избу не выкидывало 3 [Парфёнов И. М. Никольский уезд и Кемская волость в начале XX века // Авангард. 1996. №24. С. 3.].

      Парились в печи обычно по субботам, но перед тем как попариться, нужно было проделать немало процедур. С утра хозяйка старалась топить печь так, как заказывали ей домочадцы. Сначала «обряжалась», справляла свои неотложные хозяйственные дела. Варила пищу, пекла пироги и караваи, кипятила воду, готовила корм для скота. Истопив печь, тщательно выгребала из неё золу и угли. Сначала кочергой, затем сбрызгивала водой помело и тщательно подметала весь под печи. В печи оставались только чугуны с кипятком. Для того чтобы домочадцы могли забраться в печь, чугуны выставляли наружу. Чело тщательно и аккуратно промывали, чтобы никто не запачкался, когда будет залезать и вылезать из печи. Собранную сажу и весь сор сметали и выносили на огород, где использовали в качестве удобрения. После этого закрывали дымоход на две вьюшки, а чело – заслонкой. Через некоторое время, когда печь немного остыла, на поду расстилали или ржаную, или овсяную солому.

      Парились в печи поочередно. Очередность определялась по возрасту, кто старше тот и первый. В печи обычно помещались от двух до четырёх человек. Чтобы поднять жар в печи, достаточно было сплеснуть водой на внутренние накаленные своды. А чтобы этот жар сохранить подольше, печь снаружи закрывали заслонкой. И в полной темноте парили друг друга, ориентируясь на ощупь. Некоторые домочадцы могли париться и по полчаса, а то и больше. Хозяйка постоянно находилась около чела, подавая всё необходимое родственникам. Остальные женщины и мужчины ждали своей очереди. Использованный веник был пригоден только для подметания пола. Крестьянской семье, состоящей из четырех человек, на год требовались как минимум полсотни веников. Заканчивались банные процедуры обмыванием на улице, около крыльца своего жилого помещения под открытым небом, на специально для этих целей приспособленном природном камне.

      Каждый с шайкой теплой воды в руках выходил на улицу. На улице, особенно в сильные морозы, предварительно слегка плескали водичкой на камень, чтобы ноги не примерзали к камню. Затем становились на камень и обмывались, после этого вытирались и одевались в чистую одежду.

      При обливании холодной водой обычно приговаривали, желая себе здоровья: «С гуся-лебедя вода – с Алёны Ивановны вся хвороба скатися, свалися, в сыру землю провалися». Таких заговоров было множество.

      Участвовали в банных процедурах не только члены семьи, но и родственники, знакомые и люди с других деревень. С последующим ночлегом, разумеется. Регулярно устраивали «смотрины» для приглянувшихся кандидатов в женихи или невесты. После чаепития укладывались почивать. Рано утром хозяйка аккуратно выгребала из печи вчерашнюю высохшую солому и выносила её во двор, в кормушку домашнему скоту. Необходимо обратить внимание на следующее обстоятельство: в русских печах Кемской волости крестьянское население только парится и никогда не моется. Мытьё во внутреннем пространстве самой печи просто-напросто не предусмотрено.

      Традиция парения в печах была характерна только для жителей Кемы. С этим связан ещё очень интересный факт: в период Первой мировой войны в 1915-1918 годах в Кемской волости жили военнопленные немцы. Обычаи и образ жизни кемских крестьян их очень удивлял. Особенно их поразила традиция мытья в печах. Как вспоминают старожилы, немцы сами попросили показать им эту «банную» процедуру от начала до конца. Увиденное привело немцев в такое изумление, что они пришли к выводу, что после этой процедуры им уже не страшна ни война, ни тюрьма, ни ссылка, ни каторга и что самые страшные и грозные наказания, существующие на каторгах, кемлякам покажутся детской забавой по сравнению с тем, что они вытворяют с собой, причём совершенно осознанно 4 [Наумов А. Н. Указ. соч. С. 145.].

      Кемляки парились в печи практически до изнеможения, затем выбегали на улицу в 30-градусный мороз и валялись в снегу, а некоторые ещё могли и искупаться в проруби.

      Как и во всяком деле, здесь были свои погрешности. Из-за высокой температуры в печи случались и несчастные случаи, так как любое прикосновение к раскалённой стенке могло привести к ожогам и травмам.

      Сейчас эта традиция утрачена и жива только в воспоминаниях людей. Глинобитные печи сохранились в Верхней и Нижней Кеме. В деревне Верховино – у Белавиной Александры Семёновны, но уже в нерабочем состоянии. В деревне Путилово такие печи у Парфёновой Зои Михайловны и у Колпаковой Лидии Дмитриевны, и до сих пор действующие.

      Привычную для нас баню в Кемской волости на протяжении всей своей истории местные жители совсем не жаловали. Однако они всё же были – две бани на всю волость в конце XIX века и одна – в начале XX века.

      Некогда была баня у помещика Никиты Сергеевича Дурново. Потомственный дворянин Н.С.Дурново вышел в отставку с военной службы в чине поручика. Он со своей семьёй поселился в прежней барской резиденции, в с. Княжево. По его распоряжению была построена первая во всей Кемской волости баня. Это событие произошло примерно после 1850 года. Причем мылись в ней лишь сам помещик и члены его семьи. Посторонних в неё категорически не пускали.

      Впоследствии, уже в 80-х годах того же XIX века, была построена баня и у лесопромышленника Сергеева на Прокофьевском хуторе, около с. Никольского. Сам И.П.Сергеев был не местный, а происходил из крестьян Суздальского уезда. Хотя кемляки и судачили по поводу бани у Ивана Прокофьевича, но не зубоскалили 5 [Парфёнов И. М. Лесопромышленник и купец И. П. Сергеев // Авангард. 2001. 17 июля.].

      Третью по счету баню во всей волости построили весной 1916 года, специально по заказу военнопленных немцев. В эту баню, кроме самих немцев, никого постороннего не пускали, да кемлякам этого и не надо было. По отъезду немцев из Кемской волости оставшуюся после них баню местные жители тут же раскатили на дрова как совершенно не нужную и ни на что не пригодную в хозяйственной повседневной деятельности крестьян 6 [Наумов А. Н. Указ. соч. С. 146.].

      Первыми появившимися банями были бани по-черному. У этих бань не было трубы для выхода дыма, эту функцию выполняло отверстие в стене, которое закрывалось после того, как печь протопилась. Печь была сложена таким образом, что одна топка была под котлом, а другая под каменку. В банях существовали предбанники, но в основном они были холодные, то есть околоченные простыми досками. Воду нагревали в котле, но, как рассказывают старожилы, раньше воду ещё нагревали раскалёнными камнями. Брали железные вилошки и клали раскалённые камни в воду, от камней вода нагревалась. Не всякие камни подходили для печи. Бывали такие случаи, когда подбирали не те камни, и тогда котёл в бане лопался. Перед походом в баню мыли только полки, скамейки да пол, лишь раз в месяц или ещё реже – мыли стены и потолки 7 [Парфёнов И. М. Из истории Кемских деревень // Авангард. 2000. 20 июля.].

      В бане по-чёрному было много неудобств, связанных, прежде всего, с копотью и сажей внутри помещения. Но было и главное преимущество – пар в такой бане был особый, лечебный. И многие местные жители долгое время не могли отказаться от бани по-чёрному, так как считали, что такая баня укрепляет здоровье, придаёт силы и тонизирует. В настоящее время в Старине существуют около пяти таких бань, а в Нижней Кеме осталась всего одна, в деревне Каино – в семье Щукиных.

      В банях по-белому существовала труба, сажи не было, это избавляло от частого мытья бани. Предбанники в этих банях также были холодные. Воду нагревали в котле. Бани по-белому славились в народе своей чистотой и комфортом, поэтому они быстро распространялись и закрепились в деревнях и по сей день остались в нашей жизни.

      Особое место среди разных типов бань занимает общественная баня. Бани общего пользования появились в Кеме довольно поздно. Их появление связано с пребыванием на территории Нижней и Верхней Кемы сезонных рабочих, которые какое-то время строили дома и квартиры для местных жителей. В 50-е годы XX века в селе Никольском работала колхозная общая баня, которая была построена для рабочих машинно-тракторной станции и их семей. Она находилась около пруда Сергеева. Банными днями были пятница и суббота.

      В посёлке Борок первая баня была пущена в 1957 году, во время строительства посёлка. В этой бане было одно отделение, где мылись жители посёлка: по пятницам – женщины, а по субботам – мужчины. Рядом был построен колодец, откуда брали воду в баню. В 1970 году была построена вторая баня, но уже ближе к воде (на берегу реки Нюненьга). В этой бане уже было два отделения. Весной её затопляло, и мылись по колено в холодной воде, поэтому пришлось строить новую баню, подальше от реки. В 1976 году была построена третья, но уже кирпичная баня, которая стояла на месте первой. В ней также было два отделения. В 2009 году общественная баня была закрыта, потому что не хватало денег для её содержания.


      Юлия Гаврилова,
      ученица 9 класса МОУ «Замошская
      основная общеобразовательная школа»
      Сокольского района.

      Научный руководитель – учитель истории
      Светлана Рафаиловна Глухова.
     

      ВЕРА В ГОДЫ БЕЗБОЖИЯ

      (Замошский Покровский приход в 1918-1938 годах)
     

      XX век стал одним из самых драматичных в истории России. В советском прошлом нашей страны было много трагических страниц: массовые репрессии, голод, войны, унёсшие миллионы жизней.

      Собирая материал по истории Замошской Покровской церкви, мы не смогли обойти стороной самые трудные годы в истории церкви, годы, когда рушилась вера, исчезали храмы, гибли священнослужители.

      В 1918 году к Покровскому приходу относилась церковь Покрова Пресвятой Богородицы и часовни в деревнях Заречье, Губино, Сенино, Холмово и других. 2530 жителей Замошской волости проживали в 42 деревнях 1 [Список населённых мест с указанием численности населения по переписи 1939 года// Государственный архив Вологодской области (далее – ГАВО). 1939. Т. 3. С. 405, 411.], позднее отнесённых к двум сельсоветам: Замошскому и Подольновскому. Покровский приход был богатым: на деньги прихожан содержалось огромное здание храма – девятиглавое с 45-метровой колокольней. В храме служили два священника, а им помогали диакон и псаломщик.

      Борьба с церковью началась 23 января 1918 года, когда был принят декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, провозглашался атеизм.

      Жители нашего края долго не могли смириться с тем, что в школах не будут учить Закону Божиему. 9 октября 1918 года этот вопрос встал на повестку собрания Зареченской начальной школы Замошской волости. Решение было однозначным: «Относительно Закона Божия высказались за то, что этот предмет будет стоять на первом плане и отменить преподавать Закон Божий недопустимо» 2 [ГАВО. Ф. 349. Оп. 1.].

      Даже после того, как школа стала называться 2-й Замошской советской школой в 1919 году и до пожара в апреле 1921 года в библиотеке школы находились Евангелия, учебные псалтыри, краткие и толковые молитвословы, начатки Христова учения и др. На видном месте в классе висела карта Палестины 3 [Там же.].

      Учительница 1-й Замошской школы Анна Дмитриевна Марина в отчёте за 1923-1924 учебный год отмечает: «Отношение населения к школе безразличное, а иногда и скрыто-враждебное. Ни одного родительского собрания не удалось устроить, и своё отсутствие родители мотивируют так: «Что нас звать? Ваша власть – ваше и дело. Всё равно нас не послушают. Сколько раз мы заявляли, что нам надо Слово Божие в школе, а по-нашему не делают» 4 [ГАВО. Ф. 349. Оп. 1. Д. 655. Л. 12.]. Анна Дмитриевна жалуется в отдел образования, что Замошская волость до сих пор содержит двух священников, двух псаломщиков. И предостерегает других учителей: «Подходить к религии надо весьма осторожно. Были случаи, когда после простой беседы с детьми на тему: «Откуда люди выдумали бога?» и объяснений, что они раньше боялись явлений природы, родители переставали отпускать ребёнка в школу» 5 [Там же.].

      В 1930-е годы судьбы храмов и их служителей оказались в опасности. Среди населения велась активная антирелигиозная работа. Массовый характер приобрело закрытие храмов. Эта участь постигла, к сожалению, и нашу церковь.

      В 1935 году с колокольни Покровской церкви сбросили колокола. Местные жители, не испугавшись властей, бросились в церковь спасать иконы и церковную утварь. Но от безжалостного топора спасти удалось немного. До сих пор потомки тех, кто спасал иконы, хранят эти дорогие реликвии в своих семьях.

      В 1937 году здание церкви Покрова Пресвятой Богородицы пытались взорвать. Старожилы рассказывали о том, как из города приехали взрывники, выломали в стене и фундаменте кирпичи под взрывчатку, но, проведя расчёты, выяснили, что ударная волна от взрыва пойдёт в сторону деревни и разрушит жилые дома. Власти от взрыва отказались, но не отказались от идеи разрушить саму церковь. Её пытались разломать уже с помощью тракторов, но мощные, крепкие стены храма выдержали, только на одной из них появилась трещина, которая есть и сейчас. Почти все фрески были закрашены. В алтаре церкви разместили кузницу, на 1-м этаже – картофелехранилище, а на 2-м – зерносклад. Печальная участь постигла часовни: они были разобраны на материал для строительства колхозных складских помещений.

      Жители нашего края постоянно оказывали скрытое неповиновение властям по вопросам проводимой политики в отношении церкви. По-прежнему отмечали Рождество, Покров, Егорьев день и др. В январских номерах газеты «Сухонский ударник» за 1931-1936 годы звучит призыв «Против кулацко-поповского рождества ударно-боевая работа в лесу!». В заметке «Бригадиры Артюгин и Добрынин – вредители лесозаготовок должны быть немедленно переданы суду» (от 26.01.1932 года] приводятся следующие факты: «16 января Замошский сельсовет направил в лес в Нодимскии подпункт рабочую бригаду из 13 человек. Во главе бригады были поставлены бригадиры: секретарь комсомольской ячейки Артюгин и бывший избач и заместитель председателя сельсовета Добрынин...Когда наступило поповское «крещение», случилось нечто невероятно позорное и отвратительно преступное. Бригадиры Артюгин и Добрынин, собрав свою бригаду, в 12 часов дня демонстративно, под гармошку бросили работу, сагитировали лесорубов идти праздновать крещение. 70 лесорубов вышло в этот день из леса за Артюги-ным и Добрыниным...» Суровым было постановление Сокольского райкома ВЛКСМ: В.Артюгина – исключить из членов ВЛКСМ и снять с работы секретаря ячейки, Добрынину – объявить строгий выговор с предупреждением, бюро Замошской комсомольской ячейки – распустить. Но даже и такие жесткие меры не приводят к большим изменениям 6 [Сухонский ударник. 1932. 26 января.].

      1 марта 1935 года в газете выходит статья «Бригада в лесу, а бригадир у тёщи» с подзаголовком «Шумилов справляет поповско-кулацкие праздники». Автор задаёт вопрос: «Почему колхоз "Дружба" плохо выполняет план лесозаготовок?» И поясняет: «Объясняется это тем, что люди, которые должны показывать пример и вести лесорубов на борьбу за лес, саботажничают. Вот, например, бригадир А.А.Шумилов. Его место – в лесу. А он живёт дома, справляет кулацко-поповский праздник. В лесу Шумилов работал только одну декаду. Не понравилось, видимо, рубить лес, и удрал из леса – направился к тёще справлять "Иванов день". В период уборочной кампании Шумилов тоже справлял все кулацко-поповские праздники. Надо призвать к порядку дезорганизатора колхозной работы!» 7 [Там же. 1935.1 марта.].

      Несмотря на запреты властей, молодёжь продолжала венчаться в церкви. Только в один из дней октября 1936 года состоялось 7 венчаний в Покровской церкви 8 [Киселёва Г. Историю по крупицам//Сокольская правда. 2009. 3 декабря.].

      В 1937 году в газете «Сухонский ударник» регулярно печатаются статьи антирелигиозной направленности, призывающие «беспощадно бороться с контрреволюционной поповщиной и их прихвостнями». Так, в статье «Ещё раз об антирелигиозной пропаганде» от 28 апреля 1937 года говорится: «Через несколько дней будет международный праздник 1 Мая. С этим праздником совпадает религиозный праздник "пасха". Церковники во главе с попами попытаются использовать это совпадение в своих интересах. Не секрет, что в Подольновском и Замош-ском сельсоветах ещё имеется немало церковников во главе с попами и церковным старостой Дмитрием Ступневым и активными церковниками Павлой Овчинниковой, Павлой Шиловой, А.Жбанниковой и др. Это церковный "актив", который не только умеет вести свою религиозную пропаганду, но умеет и сколотить «актив» вокруг себя, а также и получить подходящий доход. Вот примеры. Церковный староста церкви "Покров" Д.Ступнев, старик тихий, скромный, пользуется авторитетом у церковников. Он руководит «казной» церкви, и в то же время работает сапожным мастером в колхозе «Сплавщик» и с председателем этого колхоза, с коммунистом Перовым, в хорошей дружбе. Перов доверяет Ступневу ездить за церковными покупками на колхозных лошадях... Павла Овчинникова собирает деньги с населения на нужды церкви, кто сколько подаст, но не менее 50 копеек с верующего...

      Задача состоит в том, чтобы с каждым днём усиливать антирелигиозную пропаганду против попов, церковников и их религиозного мракобесия» 9 [ Сухонский ударник. 1937. 28 апреля.].

      Даже после закрытия церкви (в конце 1937 года) неоднократно отмечалось, что прихожане по-прежнему с иконами обходят поля и призывают к этому жителей других сельсоветов 10 [Там же. 1938. 8 июня.].

      Борьба с религией переросла в борьбу со священнослужителями. Для многих из них 1937 год оказался роковым.

      31 августа 1937 года был арестован 60-летний священник Покровской Замошской церкви Шергин Василий Николаевич. Допросы начались 1 сентября и продолжались 2 месяца. Отца Василия обвиняли в том, что в неурожайные голодные годы он призывал колхозников отслужить молебен, обрабатывать землю, как Бог велел и так, как это делали наши деды и прадеды. По мнению властей, он был виноват и в том, что из верующих ни один не подписался на Заем обороны страны, что проводил сборы среди населения для нужд церкви, которые были объявлены незаконными, за что был оштрафован сельсоветом, и даже в том, что со своих пяти ульев он собирал по 3 пуда мёда, в то время как из колхозных не выкачали ни одного грамма. Но самым серьёзным было обвинение в связях с некой группой церковников и проводимой вместе с ними контрреволюционной деятельности.

      В.Н.Шергину было предъявлено обвинение в преступлениях, предусмотренных ст. 16-58 п. 2, ст. 58 п. 10 ч. 1, ст. 58 п. 11 УК РСФСР.

      16 ноября 1937 года состоялось заседание «тройки» при управлении НКВД по Вологодской области. В выписке из протокола имеется запись: «Шергин Василий Николаевич, служитель религиозного культа, священник... являлся организатором и руководителем контрреволюционной фашистско-повстанческой группы на территории Замошского сельсовета и вёл среди населения контрреволюционную агитацию. Постановили: Шергина Василия Николаевича – расстрелять». 26 ноября 1937 года приговор был приведен в исполнение 11 [Архив УФСБ по Вологодской области. № 8722 Т. 8.].

      Пострадали все, кто был причастен к церкви. Опираясь на данные архива Управления Федеральной службы безопасности по Вологодской области, нам удалось узнать об их судьбе.

      10 октября 1937 года «за участие в антисоветской группе, за систематическое проведение контрреволюционной агитации» были арестованы, а 16 ноября осуждены церковные активисты.

      Хахаев Степан Николаевич, 1872 года рождения, кузнец-кустарь, член церковного совета, был приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. Отбывал наказание в Бамлаге Амурской области. Умер 31 октября 1938 года 12 [Архив УФСБ по Вологодской области. № 10/4 вх. 1819 от 05.10.2010.].

      К 10 годам лагерей был приговорен сторож часовни д. Заречье Московцев Николай Павлович. Отбывая наказание в Ивдельлаге Свердловской области, он умер 2 августа 1942 года 13 [Там же. № 10/4 вх. 1733 от 15.10.2009.].

      В том же лагере отбывал наказание и староста Замошской Покровской церкви Дмитрий Иванович Ступнев [родился в 1869 году). Занимаясь поисковой работой, нам удалось установить некоторые факты биографии Дмитрия Ивановича.

      Он – участник Русско-японской войны 1904-1905 годов. Сражался в составе 213-го пехотного Оровайского полка Кадниковского уезда. Был ранен 19 февраля 1905 году в боях у деревни Шоуалинзы 14 [Вологодские губернские ведомости. 1906. 20 января.]. Вернулся в родные места, поправил здоровье и вновь – на службу. Служил офицером в царской армии. У односельчан Дмитрий Иванович Ступнев пользовался большим авторитетом и долгое время был церковным старостой. Отбывая наказание в Ивдельлаге, Д. И. Ступнев умер 9 января 1942 года 15 [Архив УФСБ по Вологодской области. № 10/4 вх. 1819 от 05.10.2010.].

      Все церковные активисты были реабилитированы Верховным судом РСФСР 17 мая 1960 года.

      Так жестоко и несправедливо, невзирая на почтенный возраст и заслуги, власть расправилась с людьми, которые пытались сохранить веру и духовность.

      К началу 1938 года религиозная жизнь в нашем крае фактически прекратилась. «Островок духовности» оставался лишь в Заречье, что в 7 км от Замошья. Там, в полуразрушенной часовне, молитва продолжалась и в трудные военные годы (в то время только вера и спасала!).

      Обобщив и проанализировав значительное количество сведений, можно сделать следующие выводы:

      1). Рассматриваемый период (1918-1938 годы) – это время, когда рушились не только храмы, а сокрушалось самое святое – вера. После чего началось затяжное, более чем полувековое время безбожия.

      2). Жители нашего края в эти годы (1918-1938 годы) пытались противостоять властям и проводимой ими политике.

      В 1992 году начался новый этап в истории Замошской церкви Покрова Пресвятой Богородицы, связанный с созданием Замошской Покровской приходской общины.

     

ПРИРОДА И ЛЮДИ

      Екатерина Еркова,
      ученица 11 класса ШОУ «Средняя
      общеобразовательная школа № 3» г. Сокола.

      Научные руководители: учитель химии высшей
      категории Елена Васильевна Терехова,
      учитель географии высшей категории
      Лидия Алексеевна Малашина.
     

      ПРОБЛЕМА СОХРАНЕНИЯ РУСЛА СТАРИЦЫ
      В УСТЬЕВОЙ ЧАСТИ РЕКИ БОЛЬШОЙ ПУЧКАС


      Автор и руководители выражают глубокую
      благодарность за помощь в определении
      гидробионтов – М. М. Волковой,
      в определении растений – Т. А. Сусловой,
      в расчёте капитальных
      вложений и анализе грунта -
      директору порта Сокол А. С.Яруничеву.
     

      Актуальность исследования


      Большой Пучкас – один из рукавов Верхней Сухоны, протекает по плоской Присухонскои низменности и поэтому сильно петляет, образуя меандры, которые со временем превращаются в старицы. В устьевой части Большого Пучкаса, на левом берегу одной из стариц, расположены пос. Судоверфь и быстро растущий дачный комплекс, в которых летом проживает более 100 человек, но нет ни одного магазина.

      Старица пока ещё сообщается с рекой, особенно в весеннее время, а летом она мелеет и очень быстро зарастает. Ещё 30 лет назад о зарастании старицы не было и речи, жители посёлка работали на деревообрабатывающем предприятии и в Шеру попадали коротким водным путём (рис. 1, маршрут АВ). Сейчас этот путь зарастает и «судоверфцам», среди которых немало людей пожилого возраста, необходимо плыть на весельной лодке, делая большой крюк (маршрут СД].

      Высокая скорость зарастания устьевой части старицы в скором времени приведёт к исчезновению короткого пути в Шеру, старица превратится в озеро, а потом в болото. Появится ещё одна пустующая деревня на карте Вологодской области. Чтобы этого не произошло, необходимо углубление русла в местах зарастания старицы. Поэтому объектом исследования мы выбрали левый рукав устьевой части реки Большой Пучкас, который в работе будем называть старицей.


      Материалы и методы исследования


      Материалом для работы послужили собственные полевые сборы и исследования, которые были проведены в августе 2008 и 2009 годов. Сделаны промеры глубин по девяти створам и построены поперечные профили русла. По двум створам дана оценка водной растительности, исследованы три пробы ила (метод автографии [2]), взято по три пробы зоопланктона, зообентоса [9]. С трёх пробных площадей собрана биомасса растений (метод квадратов [8]), определены [10-12] 10 групп и 6 видов гидробионтов и 7 видов прибрежной и водной растительности. Гербар-ный материал проверен на кафедре ботаники ВГПУ, часть его передана в лабораторию биоразнообразия. Исследования морфометрических и гидрологических характеристик старицы, необходимые для расчёта капитальных вложений при дноуглубительных работах, проводились по стандартным методикам [1]. Гидрохимические исследования воды выполнены по стандартным методикам [3, 4] и аппликационным методом автографии на фотобумаге [2], также использовали биоиндикацию по методу Вудивисса [10].

      Расчёт биомассы зообентоса и зоопланктона, необходимый при определении ущерба рыбным запасам, проводился по методике [9]. Пробы зообентоса и зоопланктона просматривались под цифровым микроскопом. Расчёт ущерба рыбным запасам реки Сухоны от проведения дноуглубительных работ в старице в показателях массы и в денежном выражении определён в соответствии с методикой оценки ущерба, наносимого рыбным запасам [6]. Анализ грунта, взятого с глубин от 0,2 до 1,5 м, проведён в лаборатории нерудных строительных материалов ОАО «Порт Сокол».


      Результаты исследования


      Старица расположена в границах ландшафта Присухонской низменности, отличающегося высокой заболоченностью: здесь широко распространены верховые грядово-мочажинные топяные болота [5]. По форме старица напоминает подкову, изре-занность береговой линии почти отсутствует. Протяжённость старицы – 1950 м, наибольшая ширина – 100 м, наименьшая – 15 м, коэффициент извилистости – 3,25.

      Русло в середине старицы – более глубокое, чем по краям (рис. 2): здесь ещё сказывается влияние течения Большого Пучкаса (0,2 м/с). В районе профилей ИК, ЛМ, ЖЗ русло имеет форму, близкую к корытообразной. В этих местах в безветренную погоду течение почти отсутствует, поскольку течения р. Сухоны и Большого Пучкаса в основном его русле подпруживают данный участок старицы, намывая в него ил.

      Левый берег в основном обрывистый. На нём располагаются жилые постройки. Правый берег -это берег острова, окружённого со всех сторон водами Пучкаса. Остров покрыт смешанным лесом с преобладанием ольхи и осины. Уровень воды во время половодья, которое бывает с конца апреля до середины мая, повышается в глубоких местах до 3 м. В летнюю межень старица мелеет, в мелководных местах пересыхает. В холодные зимы после сухой осени может промерзать до дна.


      Таблица 1

      Сводный протокол качества воды реки Большой Пучкас
 

     

      Гидрохимическая характеристика
     

      Гидрохимические исследования проведены, чтобы оценить качество воды в старице и возможное влияние дноуглубительных работ на это качество.

      Температурной стратификации в мелководьях старицы не наблюдается. Цвет воды в ней желтоватый, мутность меняется от 0,2 до 0,6 мг/л, что объясняется разницей в скорости течения. Прозрачность воды большая (80-110 см), что позволяет солнечному свету глубоко проникать в воду, создаёт хорошие условия для фотосинтеза и быстрого зарастания старицы водными растениями. Общая минерализация воды – около 200 мг/л (табл. 1), общая жесткость сохраняется на уровне 5 мг/л. Водородный показатель (рН) находится в пределах ПДК и равен 6. Содержание растворенного кислорода достаточное, его значения меняются от 17 до 21 мг/л при ПДК, равной 4 мг/л. Количество нитритов и аммонийного азота ниже ПДК и пока держится на одном уровне. Окисляемость в среднем течении реки Пучкас равна 2,24 мг/л, что намного ниже ПДК и указывает на чистоту воды, а в старице она достигает от 3,00 до 4,95 мг/л. Это говорит о большем содержании здесь органики.

      С помощью метода автографии на фотобумаге [2] мы определили, что по мере уменьшения зарастания и увеличения расстояния от хозяйственных плотиков, с которых местные жители сбрасывают бытовые отходы от стирки, мытья посуды и т. д., чистота воды и её самоочищающая способность нарастает. Таким образом, углубление русла старицы исправит ситуацию с качеством воды на протяжении всего водоёма, т. к. увеличится скорость течения водотока, его проточность и промывной режим.
     

      Прибрежно-водная растительность и гидробионты
     

      Русло старицы подвержено разнотипному зарастанию. Первая половина излучины имеет вдольбереговое поясное зарастание, причём, как правило, со стороны выпуклого берега более интенсивное, где по пологому склону растительность располагается в три пояса. Вдоль пос. Судоверфи срединная часть руслового ложа в основном свободна от зарастания, кое-где встречаются единичные группировки рдеста пронзённолистного Potamogeton perfoliatus. Правая периферия русла занята в основном стрелолистом обыкновенным Sagittaria sagittifolia, левая, особенно вдоль плотиков, не зарастает. Во втором повороте излучины зарастание интенсивное, две трети её имеют сплошное зарастание, причем поясность на разных глубинных профилях немного различается (рис. 3).

      Первый пояс зарастает крестовником приречным Senecio fluviatilis, который занесён в Красную книгу Вологодской области, второй – сусаком зонтичным Butomus umbellatus, третий образован ситнягом болотным Eleocharis palustris, середина опять занята стрелолистом Sagittaria sagittifolia. Местами появляются куртины хвоща приречного Equisetum fluviatile, горца земноводного Poligonum amphibium, а более глубокие участки заросли рдестом пронзённолистным Potamogeton perfoliatus. Оценка биомассы прибрежно-водной растительности показала, что на исследуемом участке потребление первичной продукции в пищевых цепях ниже, чем её создание, поэтому старица сравнительно быстро зарастает.

      Для определения ущерба рыбным запасам и оценки качества воды по методу Вудивисса были изучены зоопланктон и зообентос старицы (табл. 2).

      Численность и масса выявленных планктонных организмов достаточно высокая: больше всего содержится дафний, которые являются хорошим кормом для рыб. Зообентос характеризуется минимальным видовым разнообразием. Доминирующей группой являются насекомые, а присутствие в большом количестве хирономид и брюхоногих моллюсков указывает на высокий уровень эвтрофикации водоёма. Для уменьшения степени эвтрофикации старицы нужно увеличить её проточность путем углубления русла в месте интенсивного зарастания.

      Таблица 2

      Численность (экз./м2) и биомасса (мг/ м2) зоопланктона и зообентоса в старице
 

К титульной странице
Вперед
Назад