Н.В. Лукина
Зубовы, Окуловы, Волконские и Степановские

      В работе рассказывается о крепкой дружбе, систематической взаимовыручке и глубоком духовном родстве представителей известных вологодских дворянских фамилий Зубовых, Окуловых, Волконских и Степановских. Эти отношения сохранялись на протяжении многих лет – со второй половины XIX века до первой трети ХХ-го веков, пережив периоды Первой мировой войны, революций 1917 года и трудные 1920-ые годы.
 
      В основу повествования положены письма Софьи Петровны Зубовой и ее дочери Нины Юльевны Герман – Зубовой, а также полученные ими письма от членов семей Волконских и Степановских, сохранившиеся в семейном архиве автора. Приводятся стихи Юлия Михайловича и Петра Юльевича Зубовых, написанные по поводу тех или иных семейных событий или посвященные кому-либо из персон вышеуказанных фамилий.
 
      Прекрасным дополнением к данным материалам явились публикации, письма и рассказы правнучки Ивана Константиновича Степановского и его жены Ольги Прокопьевны, Марины Михайловны Стоцкой из Санкт-Петербурга. Автор выражает М.С. Стоцкой свою искреннюю глубокую благодарность.
 
      Работа предназначается для любителей старины и эпистолярного наследия прошлого, историков, краеведов и неравнодушных к своим землякам жителей Вологодчины.
      Охраняется законом об авторском праве. Любое использование материалов требует обязательной ссылки на данную работу.

О Зубовых могу сообщить, что это имя
было синонимом всего самого светлого,
доброго и сердечного для всех потомков
Степановских.
М.М. Стойкая

     
      Сестра морского офицера Екатерининских времен Александра Федоровича Зубова (1756 – 1830), портрет которого работы художника Березина можно увидеть в Вологодском музее «Мир забытых вещей», Екатерина Федоровна Зубова была замужем за одним из представителей старинного русского княжеского рода Волконских [1]. Родственницей ей приходилась Луиза Ивановна Волконская, прототип «маленькой княгини» из романа Л.Н. Толстого «Война и мир» [2]. Сын Луизы Волконской князь Сергей Александрович Волконский (1852 – ?) – коллежский секретарь, мировой судья Кадниковского уезда, штат – канцлер Вологодской губернии, предводитель дворянства Вологодского уезда в 1885 г., депутат Дворянского собрания в 1885 г. – женился на Лидии Прокопьевне Окуловой, сестра которой Ольга Прокопьевна Окулова вышла замуж за известного вологодского краеведа, дворянина Ивана Константиновича Степановского [3]. Отец Лидии и Ольги, надворный советник Прокопий Иванович Окулов – из дворян, записанных в Московской родословной книге Дворянского собрания, был женат на Лидии Платоновне. Им принадлежало имение Костино в Вологодском уезде.
 
      Таким образом, представители известных вологодских дворянских фамилий Окуловых, Волконских, Степановских и Зубовых оказались в родстве. Дружба между ними возникла, возможно, еще тогда, когда отец Ивана Константиновича, служащий 6-ой дивизии II-го отделения II-го округа корпуса инженеров путей сообщения капитан Константин Корнилович Степановский [3], познакомился в корпусе или на службе с военным инженером – строителем Михаилом Алексеевичем Зубовым [1]. Действительно, к Михаилу Алексееву Зубову в его вологодский дом на Большой Архангельской улице (ныне ул. Чернышевского), 10 «часто приезжали в гости родственники: племянники Неёловы, Орест Николаевич и управляющий Вологодским государственным банком Лаверый Платоиович с женой Ларисой Петровной; Межаковы; Макшеевы – лесничий Дмитрий Сергеевич с женой Антониной Петровной, сестрой жены Юлия Михайловича Зубова Софьи Петровны. Приходили близкие знакомые: служащий дворянской опеки Николай Аполлонович Волоцкой, лечивший всех электро-гомеопатией, с дочерьми Машей и Сашей и двоюродным племянником Колей Шейным; Лидия Платоновна Окулова с дочерьми: Марией Прокопьевной, игравшей одно время вместе с мужем Королёвым на провинциальной сцене; Лидией Прокопьевной с мужем князем Сергеем Александровичем Волконским и сыновьями и Ольгой Прокопьевной с мужем Иваном Константиновичем Степановским и дочерьми. Бывали Кирилл Алексеевич Дружинин с женой Квашниной – Самариной» [1].
 
      По воспоминаниям Марии Юльевны Зубовой, Лидия Платоновна Окулова была близкая знакомая и частая гостья в доме Зубовых. Это была пожилая дама, причесанная и одетая по – старинному. Она любила музыку и пение. В молодости чудесно танцевала танцы вроде «качучи», «pas de chale» и всегда была живая и веселая. При виде Маши Зубовой она грозила пальцем и говорила: «Машка – коза, лубяные глаза!» Мы, дети Зубовы, называли ее просто «бабушка» (или «бабонька») [4].
 
      Именно о ней Петр Юльевич Зубов в юности написал стихотворение, в котором раскрылись черты этой незаурядной, всеми любимой женщины [5].
     
      Веселый порыв
      В час свободный от уроков
      Мы старушку окружили
      И у ног ее со смехом
      Кастаньеты положили.
     

П.А. Боборыкин. Портрет княгини Луизы Ивановны Волконской (Вологодский музей – заповедник, фото автора)	Князь Сергей Александрович Волконский с цепью мирового судьи (Фото из семейного архива автора)	Сергей Волконский (Фото из семейного архива автора)

      «Дорогая, потанцуйте
      Нам качучу». – «Дети, что вы!
      Я стара, мой стан согнулся».
      «Нет, бабуся, Вы здоровы!
     
      Ведь и прошлым воскресеньем,
      Как мазурку заиграли,
      Вас, не только наши гости,
      И свои – то не узнали.
     
      Гордо стан Вы распрямили,
      Всех окинув властным взглядом,
      И прошлись лихой мазуркой», –
      Мы твердили общим хором.
     
      «Эх! стара я, вся седая,
      Нет зубов, глаза не видят,
      Даже глохнуть начинаю –
      Скоро немощи осилят.
     
      А бывало, лишь польются
      Удалой качучи звуки,
      Я беру с веселым смехом
      Кастаньеты в обе руки.
     
      Я стройна, как тополь южный,
      Смех беспечный, серебристый,
      Щеки – розы, зубы – жемчуг,
      Плечи – первый снег пушистый.
     
      А уж как я танцевала!
      Ни одной во всей столице
      Не пройтись такой качучей
      Гордой, чопорной девице.
     
      Не один поэт – мечтатель
      Мне писал свое посланье,
      Не один гусар – повеса
      Мне, дрожа, шептал признанье.
     
      Но любви безумный ропот
      Я насмешкою клеймила
      И завлечь, и посмеяться
      Над поклонником любила.
     
      Но один из них ни разу
      Не следил за мной украдкой,
      Не шептал и клятв любовных
      Мне с улыбкой робкой, сладкой.
     
      У одних моих знакомых
      Редко я его встречала
      И всегда лукавым взглядом
      Нежный взор его искала.
     
      Но напрасно... Сердце бьется –
      В нем досада запылала,
      Злость желания – и впервые
      Я любовь к нему узнала.
     
      Сколько слез безумной грусти
      Я лила во время ночи,
      Сколько раз во сне с восторгом
      Целовала его очи.
     
      Но напрасно взор мой страстный
      У него пощады просит;
      Грусть красу мою, румянец,
      Смех, огонь очей уносит.
     
      Вяньте розы, плачьте очи –
      Не видать вам больше счастья!
      Вам остались только слезы,
      Да осенние ненастья...
     
      Нет!.. Как солнышко весною,
      Он взглянул с улыбкой ясной,
      И с тех пор мне стала снова
      Жизнь и милой, и прекрасной.
     
      На щеках моих пышнее
      Распустились те же розы,
      Смех беспечный, серебристый
      Залечил ночные слезы.
     
      Бейте ж громче кастаньеты,
      И блистайте ярче очи –
      Поцелуй его осушит
      Слезы вам в безумье ночи».
     
      И окинула нас взором,
      Полным гордости и счастья;
      И забыла в увлечении
      Наша бабушка ненастья.
     
      И в восторге хором стройным
      Мы качучу все запели,
      А в руках старушки звонко
      Кастаньеты загремели.
     
      Все три дочери Лидии Платоновны, Мария Королёва, Лидия Волконская и Ольга Степановская, «были очень красивы» [4]. Юлий Михайлович Зубов, написал посвященное им стихотворение» [5].
     
      «Три было дочки у мамаши –
      Одна другой милей и краше.
      Мария – бог в хорошей роли,
      Лидочек – перл со всех сторон,
      А в третью дочку, то есть в Олю,
      Я сам когда – то был влюблен.
      У всех мужья. О, мой Творец!
      Сумбур какой – то вавилонский:
      Суфлер театра, князь Волконский,
      А третий – пива продавец!»
 

Лидия Платоновна Окулова (Фото из семейного архива М.М. Стойкой)

      У Сергея Александровича и Лидии Прокопьевны было двое сыновей: Сергей (07.02.1874 – ?) и Александр (24.05.1881 – 09.10.1914) Волконские. Они приходились двоюродными братьями трем дочерям Ивана Константиновича и Ольги Прокопьевны: Ольге, Вере и Маргарите Степановским. По воспоминаниям, Луша Ивановна Волконская очень любила маленькую Верочку, племянницу своей невестки Лидии Прокопьевны Волконской. О Луизе Ивановне известно довольно много: есть ее дневники, у Веры была даже ее фотографическая карточка с дарственной надписью, но все пропало во время войны. У Марии была дочка Лидочка Королёва [6].
 
      Одиннадцать детей Юлия Михайловича и Софьи Петровны Зубовых – Владимир, Елизавета, Юлий, Екатерина, Петр, Ольга, Мария, Нина, Михаил, Лариса и Любовь Зубовы – приходились сыновьям Волконским и дочерям Степановским и Королёвым дальними кузенами и кузинами. Взрослые и дети всех трех фамилий были очень дружны друг с другом и много общались в Вологде, Петербурге и в усадьбах: у Степановских в Костино, у Зубовых в Заломаихе, Порозове и Кузнецове, и, конечно, переписывались друг с другом.
 
      Из писем Софьи Петровны Зубовой [7] дочери Нине в Петербург узнаем, что она «у Волконских не была, т. к. у Саши скарлатина» (27.11.1888). «Сережа (Сергей Александрович) Волконский приехал уже к нам, поселили (в Кузнецове) в проходной комнате, бывшей Володи. Скоро приедет и Лидия Прокопьевна, которая едет в Петербург» (январь 1889). «Вчера были выборы, и опять к нам в Кадников выбран непременным членом (Уездного Земского собрания) Сергей Александрович Волконский; мы, конечно, очень рады, особенно папочка (Юлий Михайлович Зубов) рад такому хорошему товарищу» (01.02.1889). «Спасибо Ольге Прокопьевне, что она ласкает тебя (дочь Нину), я уже ей написала и благодарила ее» (27.02.1889) . «Завтра приедет бабушка из Костина и пробудет у меня Страстную и Святую (недели), передай об этом Ольге Прокопьевне» (31.03.1889). «Степановских все еще нет. Два раза ездила встречать на вокзале» (02.05.1889). «На днях были выборы непременных членов, Волконского выбрали в Вологодский уезд, очень жаль – папочка лишился такого хорошего товарища. Что с Ольгой Прокопьевной, чем она больна? Мы посылали телеграмму 20 января с поздравлением. Жду с нетерпением бабоньку, чтобы рассказала что – нибудь о тебе. Дети наши в восторге от цирка, каждый вечер дают нам представления на трапециях и сейчас Миша (Зубов), Саша Волконский и Бантле изображают клоунов. Оля, Петя (Зубовы) и Сережа Волконский в театре с Евлалией Алексеевной (женой Алексея Михайловича Зубова). Поцелуй за меня Олю и Веру Степановских и скажи последней от Оли (Зубовой), что она не пишет Вере, т. к. Вера не пишет Оле» (28.01.1890). «Дорогих Степановских целую и благодарю за тебя» (19.02.1890). «Когда увидишь Ольгу Прокопьевну, поблагодари ее, что посылала Машу помочь тебе выбрать пальто» (15.03.1890). «Сегодня ждем Волконских» (23.04.1890). Как хорошо, что Волконские живут у нас, мы беспрестанно видимся друг с другом. Неужели Ольга Прокопьевна не приедет на лето в Костино для поправления здоровья Верочки? Увидишь их, поцелуй их всех за меня» (26.04.1890). «Сережа (Волконский) посылает тебе большой поклон» (07.09.1890) . «Лидия Прокопьевна Волконская на 1-ое октября будет в Петербурге по своим делам и передаст тебе от меня 5 рублей» (17.09.1890). «С Лидочкой Королёвой действительно стало дурно на экзамене, она очень слабенькая, и потом, кроме дома, нигде должно быть не училась и ужасно испугалась, хотя все знала хорошо и могла ответить. Она мне очень нравится, премилая девочка, подружилась с Олей (Зубовой) и со всеми нами» (29.10.1890). «Сережа (Волконский) сейчас сидит здесь, посылает тебе большой поклон, часто бывает у нас, и все мы его любим» (10.02.1891). Нина ответила маме [8]: «Передайте, дорогая, мой поклон Сереже Волконскому и скажите, что я благодарю его за внимание» (27.02.1891).
 
      12 ноября 1892 года Сергей Волконский привез Софье Петровне в Кузнецово письмо от Нины из Петербурга. В ответном письме мамы к дочери он сделал приписку [9]: «Ты мне позавидуешь, Нина. Живу в Кузнецове, лечусь от хандры спокойствием и деревенским
 

Семья Юлия Михайловича и Софьи Петровны Зубовых в 1901 году. Слева направо: Нина, Владимир, Елизавета (стоит), Михаил Михайлович, Мария, Юлий Михайлович, Любовь, Екатерина (стоит), Михаил, Лариса, Софья Петровна, Петр, Ольга, Юлий (из архива автора)

      воздухом. Зову вместе с Софьей Петровной и Мишу сюда... Не выдумывай глупостей – давать уроки. Я ведь, думаю, здоровей тебя, а и мне мама не позволяет. Проживем с Божьей помощью и без них. Хуже, если доведешь себя. Крепко целую твою руку и прошу простить, если суюсь не в свое дело. Твой Серг. Волк.» (13.11.1892). В письме маме Нина тоже сделала для него приписку [8]: «Счастливый Сережа. Я тебе ужасно завидую. Мне бы так хотелось побывать в Кузнецове зимой. Я уже 5 лет не видела чистого снега и не ездила в кибитке... Благодарю за память. Н. Зубова» (19.11.1892).
      Из писем Сергея Волконского видно, что он был очень дружен с Петей (Пушей) Зубовым. Среди юношеских стихов Петра 1892 года есть два стихотворения, посвященные Сергею Волконскому. Это «Ода на Сережу (или, вернее, Роман на Каме в III-х песнях)» и «Сонет. Князю С.С. Волконскому». Приведем здесь пока шутливую оду [5].

     
Ода на Сережу (или «Роман на Каме» в III-х песнях)

     
      Песнь 1-ая. Ожидание
     
      Как на Камском бережку,
      Во зеленом во лужку
      Есть село Болохчино,
      Все в садах, в цветах оно.
      Там и я имею связь,
      В нем гостит приятель князь.
      Все – то лето он скучал,
      Ничего не замечал.
     
      Вдруг однажды вечерком
      Говорит ему тайком
      Его милая мамаша:
      «Едет Трубникова Саша».
      Серж воскрес. Он оживлен,
      Поражен и удивлен.
      Ничего не говоря,
      Оседлать велит коня.
      И в Мурзиху – ну? лететь,
      Чтобы Пуговку узреть.
     
      Ждет. Уж гаснет белый свет,
      Парохода нет как нет.
      Чует Серж несчастье. Вмиг
      В Каму с горя бедный прыг...
      Вдруг мамаша, сестры тут
      Все спасать его бегут.
      И на берег без хлопот
      Серж мой вытащен из вод
      Да и пароход свистит,
      Прямо к станции катит.
     
      Песнь II-ая. Свидание.
     
      Сашенька мила, ей – ей,
      И поет, как соловей;
      И костюм прозрачный весь,
      Вкуса и кокетства смесь,
      Её русая коса –
      Так и бросятся в глаза.
      Серж мой тоже не дурен.
      Он немножко изумлен
      Её тальей и головкой,
      Да и вообще плутовкой.
     
      Поражается очам,
      Даже бредит по ночам...
      А она? Влюбилась?... Нет?...
      Вот идут играть в крокет.
      Серж ударит в её шар,
      Изливает сердца жар,
      А глаза – так и горят,
      Хоть без слов, а говорят:
      «Поражен я Вами в пух,
      И без Вас не князь – пастух!»
     
      А её глаза в ответ:
      «Без тебя мне жизни нет!»
      Сердце Пуговки, как печь,
      На устах же – страстна речь,
      И слова летят, как град...
      Серж признаньем очень рад.
      Ей клянется: «С той поры
      Бросим молотки, шары,
      Будем вместе мы мечтать
      И дуэты распевать».
     
      «Как у наших у ворот», –
      Серж ей вторит во весь рот.
      Но любовь ведь, как цветы:
      Отцветут, падут листы,
      И исчезнет красота,
      Словно в воду без следа.
      Так и тут – наш Серж остыл
      Хоть все ж был он очень мил.
     
      Песнь III-ая. Разлука.
     
      Серж стал Саши избегать,
      Пуше каждый день писать
      Штук по тридцати листов,
      Форм различных и сортов.
      Саша ж ревностью горит
      И Сереже говорит:
      «Ты ужасный человек,
      Погубил мой краткий век,
      Хочешь мне вдруг изменить
      К другу Пуше укатить».
     
      Серж клянется ей тогда:
      «Я любил тебя всегда!»
      «Докажи ж любовь свою».
      «Серенаду я спою
      Под твоим, о, друг, окном».
      Сад и дом объяты сном
      Под окном одним; как вдруг
      Раздается слабый звук,
      Но потом сильней, сильней,
      Словно звонкий соловей.
     
      «О, проснись на звон гитары
      И улыбкою согрей,
      Промочил я шаровары
      И охрипну вмиг, ей – ей.
      Звени, струна моя, в тиши,
      И жар души не потуши.
     
      Тускло месяц в тучах светит.
      Здесь так сыро и темно,
      Что никто нас не заметит.
      Друг! Прыгни ко мне в окно.
      Звени, струна моя, в тиши
      И жар души не потуши.
     
      Я промок, мой друг, ужасно
      На росе и под дождем.
      Выйди, если любишь страстно,
      Дождь в беседке переждем.
      Звени, струна моя, в тиши
      И жар души не потуши».
     
      Распахнулось вдруг окно
      И, хоть было там темно,
      Все ж в испуге Серж узнал,
      Что он не туда попал.
      Жена дворника кричит:
      «Какой дьявол голосит
      Здесь в саду? Антон беги
      И мазурика слови...».
     
      На другой день Серж сказал:
      «Пуша в гости меня звал.
      Как ни грустно мне, друзья,
      Должен вас покинуть я».
      Дядя с теткою грустит,
      Плачет Пуговка, не спит;
      Все расстроены.
      Они Лихорадкою больны.
     
      Её мама плачет с ней:
      «Серж, меня хоть пожалей,
      И на старость моих лет
      Так карать меня не след».
      Сержа плач тот не смутил,
      И он к Пуше укатил.
      И теперь он здесь, друзья,
      Дальше, что – не знаю я.
      Как узнаю – напишу.
      Ну – с, прощения прошу.
     
      Сергей Волконский много писал Нине Зубовой, когда она училась в Петербургской консерватории. В письмах он обращался к ней очень ласково: «Дорогая моя Нина», или «Дорогая ma petite», рассказывал о себе – где был, что читал, какие спектакли видел и как развлекался – и подписывался «Твой брат...» Вот выдержки из некоторых его писем [9].
 
      «Нина, Оля (Зубова) просит Тебя с Пушей (Петей Зубовым) прийти к нам побеседовать, и я присоединяю свои моления. Твой Серг. Волконск.».
 
      «Поздравляю тебя, дорогая ma petite, с ангелом. Желаю, как и всегда, от души всего хорошего. Как ты здорова? Меня очень беспокоит, что ты уехала в лихорадке, дай Бог, чтобы обошлось благополучно. Пиши только, пожалуйста, правду» (14.01.1893).
 
      «Спасибо, дорогая Нина, за письмо и подарок. Пишешь, что хандришь, ни слова о здоровье: ведь я как просил написать. Хочу думать, что хорошо, оттого и умолчала. Пуша отправил вчера тебе твои карточки, не показал мне, такой несносный. Хороши ли? Жду обещанную... Целую тебя нежно в лоб и желаю тебе поскорее войти в свою колею. Твой брат Серг. В.» (25.01.1893).
 
      «Благодарю, дорогая Нина, за исполненное поручение. Радуюсь, что болезни твои прошли; берегись хоть теперь, да непременно в каждом письме хоть слово скажи о своем здоровье. Напишу тебе, как провел масленицу. Начал ее 31-го: обедали у вас по случаю дня рождения Елизаветы Юльевны и вечером ездили кататься до Прилук и по городу на двух парах; на вашей – Екатерина Юльевна, Алексей Николаевич, Оля и Сергей Федорович Горталов; на моей – Ольга Константиновна, Анна Платоновна (Матафтина) и я... Во вторник играл у Дружининых на спектакле в «Загадке» роль князя Агарина. Вышло это совсем нечаянно. Я у них суфлировал; вдруг накануне спектакля Коле Комаровскому ...отец запретил играть. Тогда мы с Пушей разделили его роль между собой и играли без одной репетиции экспромтом. Папа с мамой остались мной довольны – следовательно, и я доволен и отныне считаю себя артистом – любителем. На сцене я чувствовал себя совсем как дома.... Твой pouvre Серг. Волкон.» (08.02.1893).
 
      «Верю, что ты предугадала во мне «талант» и радуюсь: ты одна из всех Зубовых это сделала, остальные, во главе с Елизаветой Юльевной, отрицали во мне всякую возможность таланта. Вот они и с носом!» «Что делается в Вологде? Опять концерт 26 – го в театре, любительский, в пользу женской гимназии... Мама участвует; Оля ваша – в хоре. Е трусь энциклопедии, будь мужчиной. Дай Бог тебе всего хорошего. Целую тебя нежно. Твой друг Сергей» (22.02.1893).
 
      «Дорогая Нина. Не помню, благодарил ли я тебя ...за твою карточку. Которую получил от Пуши. Ты не сердишься, надеюсь? ...был на концерте в театре... Хор из 14 человек; знаю из них: Оля Зубова, Анна Платоновна (Матафтина)... У мамы с Коробниным вышло не особенно эффектно; ведь эта сцена (Марии с Мазепой со слов: «Послушай, гетман, я должна...») должна, по – моему, быть в костюмах – гораздо сильнее впечатление. На «бис» мама прочла: «Тиха украинская ночь» «И для чего?» ... Целую тебя. Твой брат и друг Серг. В. Вот просьба: пожалуйста, не стесняйся отвечать мне не на каждое письмо; ведь я знаю, что тебе некогда... Но позволь мне писать тебе, когда захочу. Крепко тебя целую любящий брат и друг Сергей Волконск.» (27. 02.1893).
 
      «Собираюсь на днях сняться, под большим секретом: мама не позволяет; закажу только три экземпляра. Один – Варваре Николаевне, другой тебе, если хочешь, третий для себя. Но чур, молчать. Твоя карточка стоит у меня на столе вместо твоей с Пушей. Остается только поцеловать тебя в лоб так, как на днях писал. Твой брат и друг Серг. В.» (02.03.1893).
 
      «Поздравляю тебя, дорогая Нина, с новосельем. От души желаю, чтобы тебе было тут удобнее и лучше, в чем, впрочем, пожалуй, нечего и сомневаться, так как Степановские ведь тебя очень любят... Обретаюсь в одиночестве душевном: не с кем слово по душе перемолвить. Когда ты приедешь? Не раньше мая? Первые три дня Страстной недели думаю говеть. Прости меня, раба грешного и лукавого. Целую тебя. Твой брат и друг Серг. В. P.S. Целую Степановских. Не обидятся они, что я пишу и буду писать тебе? Сер.» (19.03.1893).
 
      «Христос Воскресе, дорогая моя Нина. Поздравляю тебя с праздником. ...всегда и постоянно от души желаю Тебе всего лучшего. Вот разве: не обкушаться а la бабушка и не заболеть а la Пуша... Дядя Коля Волконский советует ему ...выпить бутылку настоящего шампанского. Я советую ...хорошенько разговеться – сразу выздоровеет. В конце недели вышлю карточки: пожалуйста, моя под секретом, никому ни – ни!!! Целую тебя крепко во все места. Твой брат и друг Сергей. Пиши!» (28.03.1893).
 
      «Посылаю, дорогая Нина, тебе карточку Иконникова. Мою предпочитаю отдать при свидании... Целую тебя. Твой Серг. В.» (08.04.1893).
 
      «Дорогая Нина. Меня очень заинтересовало, откуда ты, кроме меня. Могла слышать о моих долгах? Если не секрет, скажи, пожалуйста. Вот зачем ты читаешь «Братьев Карамазовых?» Это скверно. Я – не особенно щепетильной нравственности – не мог дочитать этот роман: так в нем много мерзости. Для чего же тебе то? Целую тебя. Твой Серг. В. Не обижаются Степановские, что я пишу тебе?» (11.04.1893).
 
      «Желаю тебе, дорогая Нина, благополучно сдать экзамены... На экзамены я всегда привык смотреть как на праздничное время. Оля (твоя сестра) никак не может этого понять, как мы с Пушей ее не убеждаем наглядным примером. Пуша в пятницу едет с Юлием Михайловичем в Кузнецово, крестить Михаила Владимировича Зубова. Поздравляю тебя с новым племянником. ... Еще могу сказать, что езжу каждый день верхом и этим развлекаюсь; читаю, конечно, без конца; пишу критическую статью (впрочем, не знаю критическую ли): «Люди со здравыми понятиями». Содержание ее – трактат об идеалах. Тетя пишет про Олю, что она будет в конце мая, а у тебя последний экзамен 18 – го. Ведь не будешь же ты сидеть там? Субботы у вас бывают то большие, то маленькие; вчера была маленькая; следующая будет большая: с пением, спектаклем, танцами – справлять будем 6 мая... Целую тебя. Твой друг Серг. Волконский. Целую Степановских; письмо дяди Вани... ужасно насмешило. Серг.» (02.05.1893).
 
      «Третьего дня срезался на алгебре. Но, к счастью дали экзамен после лета. Все-таки немного неприятно. Остальные экзамены, слава Богу, благополучны. Пуша держит хорошо... Целую тебя. Твой друг и брат Серг. В. Может быть, выеду тебя встретить в Грязовец. Сер. В. Тебе о спектакле, послушай. Прошел он не блестяще. Да и ожидать другого нельзя было, так как насилу набрали артистов и едва прорепетировали пьесы раза четыре – пять. Пьесы: «Ни минуты покоя», «Жоржинька». В первой играли, между прочим, мама, Елизавета Юльевна и
      Пуша. Мама, по – моему, довольно удачно изобразила нервную причудницу и в некоторых местах была очень похожа на Нину Дмитриевну Зубову (крестную маму Нины Зубовой). Елизавета Юльевна и Пуша, говоря откровенно, были плохи... Во второй Ольга Михайловна (Зубова) играла красавицу и ...барыню, молодую; можешь себе представить, что это было!! Пиши. Целую тебя всю. Твой Серг. Волк. Целую Степановских» (14.05.1893).
 
      «Дорогой Нинок. Наконец – то собрался я поболтать с тобой... Хожу только к вам, да к 2 – 3 товарищам; ко всем почти каждый день... 12 – го будет спектакль любительский; насилу уговорил Ольгу Михайловну (Зубову) не играть мальчика, ищет пьесу с красавицей» (30.09.1893).
 
      «Дорогая Нина. Прости меня, но я и теперь еще не могу исполнить твою просьбу о карточках (моей и Пушиной), т. к. денег все у меня il n'y a pas. Очень печально, но что же делать? Ты пишешь про свое самообразование. Хочешь взять «Философию Бауэра»... Я тоже (вот симпатия!) принялся за философию. И начал с только что вышедшего перевода соч. Виндельбанта «История древней философии»... Что же касается до астрономии, то, прежде всего, советую прочесть какой-нибудь учебник или руководство по космографии (напр. Малинина), если ты ее раньше не учила, а затем уже читать собственно по астрономии. Лучше всего и легче, конечно, Фламмартон («Общедоступная астрономия», «Рассказы о небе», «Множество миров» и т. д.). Радуюсь, что хороша с Ауэром и успешно занимаешься. Дай Бог всего лучшего...» (23.10.1893).
 
      «Дорогая ma petite, ты сегодня стала очень большая. Поздравляю тебя от души с этим событием (20 – летием) и желаю всех благ земных, если хочешь и небесных. Не теперь разумеется. Радуюсь за тебя, что ты была в концерте и в театрах...Завтра совершится в нашем театре небывалое событие: постановка драмы местного автора «Так сложились обстоятельства» в 3-х д. В. Попова – Введенского... Ты писала про «Философию» Бауэра. Выпиши мне, пожалуйста, если не затруднит, на листочке полное заглавие этой книги. В скольких томах и сколько стоит? Поцелую за это ручку. Мама поздравила меня сегодня с рождением моей старшей сестрицы. Я очень тронут. После обеда пойду поздравить Софью Петровну. Целую тебя всю. Крепко любящий брат Сергей В.» (02.12.1893).
 
      «Спасибо тебе, дорогая Нина, за письмо и поздравление... Целую тебя и остаюсь любящий крепко и нежно брат Сергей Волконск. Поклон дяде Мише. Если тетя получит от меня очень коротенькое письмо, объясни ей как-нибудь, что я не могу ...(?). Пусть простит. Серг.» (11.02.1894).
 
      В марте из письма Софьи Петровны дочери Нине [7] узнаем, что Сережа просил ей кланяться Нине Он был «очень рад», что она «опять занимается французским и на скрипке делает успехи» (10.03.1894).
 
      А на Пасху сделал приписку в письме Зубовых [9]: «Христос Воскресе! Христос Воскресе! Христос Воскресе! Целую трижды. Серг. В.» (14.04.1894).
 
      «Дорогая Нина. Поздравляю тебя с сегодняшним твоим праздником (именинами) и от души желаю тебе побольше счастья. Мне хочется Тебе еще раз сказать свою радость, которую я испытал при свидании с Тобой... Скажу больше, я сам никак не ожидал, что свидание с Тобой будет для меня так радостно и доставит мне то глубокое волнение, какое я испытал, и последствием которого является отчасти это письмо... Твое доброе слово о восстановлении прежних наших отношений я очень ценю, так как я достаточно много обдумывал себя, чтобы не сознать своей собственной и ничьей больше виновности не только в этом случае, но и в других несчастных случаях моей полной всевозможных «случаев» жизни. ... Крепко обнимаю и целую Тебя, дорогой мой милый друг, и надеюсь, что Ты как-нибудь отзовешься на досуге любящему Тебя больше, чем сам думал до сих пор. Серг. Волконск.» (14.01.1900, гор. Семенов).
      «Дорогая и милая Нина. Поздравляю тебя с Днем твоего ангела и шлю от души лучшие мои пожелания. У Ваших после твоего отъезда ни разу еще не удосужился быть за вечерними занятиями, но вчера в театре, по случаю гастроли Фриде видел Володю у Е.А. (Евлалии Алексеевны), Екатерину Юльевну и Ольгу. Последняя сообщила мне очень приятную весть о твоей поездке в Ярославль на концерт. Уверен, что и ты, и ярославцы остались друг другом довольны. На вопрос твоей Оли обо мне могу сказать, что никак все не удается проискать комнаты. В одном месте почти уже согласились, но почему – то раздумали. Не знаю уж как быть? Завтра пойду на Архангельскую (улицу, к Зубовым), а сейчас на вечерних занятиях. Обнимаю тебя... и целую (неразборчиво) ручки. Любящий твой друг Сергей» (13.01.1901, гор. Вологда).
 
      «Дорогая Нина. Если Ты хочешь мне доставить радость тебя увидеть, то устройся с уроками так, чтоб во Вторник 20 – го быть хоть часть дня свободной. Я приеду утром (в Кострому) проститься с тобой перед отъездом в Варшаву. Пока целую твои ручки и надеюсь, что своей просьбой не доставлю Тебе много хлопот. В противном случае очень жалею. Любящий тебя друг Серг. Волк.» (18.02.1901).
 
      Ольга Зубова написала маме Софье Петровне из Вологды в Кузнецово [7]:
 
      «В понедельник вечером мы все провожали Сережу в Варшаву. Он очень жалел, что не мог проститься с Вами, а Лидия Прокопьевна приезжала ненадолго и нигде не была, все сидела дома. Я была у них два раза. Лидия Прокопьевна на другой день после отъезда Сережи уехала в Андронцово, т. к. надо скоро отправлять Ирину и Олю в Пензу. Пока Лидия Прокопьевна была в городе, девочки гостили у Вари (Варвары Стратоновны, жены Нила Николаевича Зубова, в имении Порозово)... Сережа мне подарил номер польского журнала... Лидия Прокопьевна целует Вас, а Сережа Ваши ручки» (21.02.1901, Вологда).
 
      И далее опять Сергей Волконский Нине Зубовой [9]:
 
      «Христос Воскресе! Поздравляю Тебя, дорогая моя Нина, со светлым праздником... Варшава мне нравится, главным образом, своим благоустройством, чудными тротуарами и нарядной пестрой толпой на улицах, особенно в праздничные дни... Напиши же о себе. Как проведешь Пасху и когда поедешь домой? Какие окончательные планы на лето? Да, просто пиши, что делаешь... Крепко, крепко тебя обнимаю, дорогая милая Нина, и целую тебя и твои ручки без всякого позволения. Не сердись, пиши по – доброму, по – сердечному, так, как была со мной в Костроме. Еще раз обнимаю. Любящий тебя Сергей Волк.» (Светлое Воскресенье, 1901 г. Варшава).
 
      Неравнодушное отношение Сергея Волконского к Нине Зубовой из этих писем видится бесспорным. А вот, что писала Нина в одном из писем маме: «Вы пишете, дорогая, про Сережу. Неужели Вы думаете, что я в него влюблена? Я его люблю как брата и друга, это я говорила и говорю всем... Не ревнуйте же, дорогая, меня к Сереже, т. к. я люблю его именно такой любовью... Ведь мы с ним побратались. На счет того, что я не сводила глаз с него, то это Вам показалось... Мне было тяжело уезжать, и я не сводила глаз со всех вас» (09.02.1893).
      А Петр Зубов в 1900 – 1901 годах опять написал шутливые стихи Сергею Волконскому [5].
     
      Сонет
      Князю С.С. Волконскому
     
      Quasi and fantasi (как бы фантастично)
      Commun: caziane (обычно)
     
      Спокойный взгляд и свежий вид,
      С каким себя Вы мне прислали,
      Мне очень ясно говорит,
      Что Вы charmant в Варшаве стали.
     
      Con passione (страстно)
      И все мельчайшие оттенки
      В любви, что полька может дать,
 

Князь Сергей Сергеевич Волконский (справа) в Варшаве (Фото из семейного архива автора)

     
      Найдете Вы, как в сливках пенки,
      Чтоб варшавянкам угождать.
     
      Con amore (с любовью)
     
      Едва найдется в банке склянка,
      Чтобы в неё Вас засадить,
      Скорей найдется варшавянка,
      Чтобы собою Вас пленить.
     
      Con furio (страстно)
     
      Жаль мне Вас! Не отдам
      Ни за что им на съеденье.
      И варшавских дам
      Пусть накажет провиденье.
     
      Открылся жизни ларчик –
      Служить не в шутку захотел
      Сережа, милый мальчик,
      И вдруг в Варшаву улетел.
     
      Сказать можно заранее –
      Себя сумеет он вести.
      И там, в варшавском урагане,
      Подружку жизни завести.
     
      Потом, взглянув подальше, –
      Директор банка наш Сергей.
      К тому ж, княгиня – генеральша
      И масса маленьких детей.
     
      Муж Ольги Прокопьевны Окуловой Иван Константинович Степановский (01.07.1850 – 1932) родился в дворянской семье Новгородской губернии [10]. Учился он «в главном немецком училище евангелической церкви Св. Петра в 7-ом классе, но не окончил полного курса наук» [3], а также в Петербургском и Московском университетах по специальности «юрист» [10]. С 1872 г. И.К. Степановский служил сверхштатным чиновником особых поручений в Вологодской казенной палате. У него была недвижимость в Кадниковском уезде – земля в 3240 дес. 1967 саж., возможно, недалеко от владений и усадьбы Юлия Михайловича Зубова Кузнецово [3].
 
      Свадьба Ивана Константиновича с Ольгой Прокопьевной состоялась 29 июля 1873 г. Поручителями были: при женихе – полковник Иван Николаевич Эндауров, при невесте – Вологодский уездный предводитель дворянства Дмитрий Владимирович Волоцкой [3].
 
      С 1874 г. Иван Константинович Степановский служил младшим чиновником особых поручений при начальнике Вологодской губернии в чине коллежского регистратора со старшинством; с 1877 г. был исполняющим обязанности производителя работ по составлению и выдаче владенных записей в Вологодской губернии, с 1879 г. в чине губернского секретаря со старшинством, ас 1881 г. – в чине коллежского секретаря со старшинством. В 1880 г. он был награжден орденом Св. Станислава 3 ст. [3].
 
      И.К. Степановский редактировал также неофициальную часть Вологодских Губернских Ведомостей и составил к ним библиографический указатель. Занимался он и краеведением, став автором первой обобщающей работы по истории Вологодского края «Вологодская старина: Историко – археологический сборник» (Вологда, 1890) [10].

Ольга Прокопьевна Степановская	Иван Константинович Степановский
Ольга Прокопьевна и Иван Константинович Степановские (Фото из семейного архива М.М Стоцкой)

      Из дневника Михаила Михайловича Зубова узнаем: в 1886 году – «Степановские живут у меня наверху» (в Вологодском доме Зубовых на Большой Архангельской улице, ныне ул. Чернышевского, бывший дом 10) [1].
 
      У Ивана Константиновича и Ольги Прокопьевны Степановских было три дочери: Ольга, Вера и Маргарита [6, 11].
 
      Ольга Ивановна (в замужестве Королько [6]) родилась 18 сентября 1874 года, крещена 26 – го в Вологодской городской Иоанно-Предтеченской Рощенской церкви; восприемниками были бабушка Лидия Платоновна Окулова и коллежский секретарь Алексей Иванович Эндауров [3].
 
      Вера Ивановна (в замужестве Раша [9]) родилась 03 ноября 1876 года, крещена 21 декабря; восприемниками были тетя Лидия Прокопьевна Волконская и военных инженеров поручик, владелец имения Заломаиха Вологодского уезда Михаил Михайлович Зубов [1,3].
 
      Маргарита Ивановна (в замужестве Макарова [6]) родилась 08 февраля 1882 года, крещена 18 – го; восприемниками были тетя Лидия Прокопьевна Волконская и коллежский секретарь Алексей Иванович Эндауров [3].
 
      По воспоминаниям Марии Юльевны Зубовой, «наши ближайшие знакомые (и кузины) были дети Степановские. Помню наш первый к ним визит: мы входим в детскую, а обе девочки сидят в опрокинутых табуретках в теплых штанишках поверх платьев. «Мы играем в мальчиков», – сказала старшая Оля. Иван Константинович Степановский, которого мы звали дядей Ваней, был веселый живой господин очень маленького роста. Он любил детей, придумывал для своих девочек и для их гостей очень интересные развлечения и игры. Как-то раз нас пригласили к Степановским обедать. Обед Ив.[ан] Константинович] устроил в детской: мы сидели перед низеньким столом, на низеньких креслицах. Дядя Ваня во фраке, с салфеткой под мышкой прислуживал нам» [4].
 
      По поводу юной Оли Степановской Юлий Михайлович Зубов написал небольшое стихотворение под псевдонимом «Иван Волгин» [5]. Вот оно:
     
      * * *
      «Три грации у Греков
      Считались на Олимпе;
      Но вот, женился Ваня
      И, лет через пятнадцать,
      Он, под секретом строгим,
      Сманил одну из Граций
      С высот небес далеких
      В Самсоньевский проспект...
      Хитер он – этот Ваня
      С супругой черноглазой,
      Какую сочинили
      Неслыханную сказку:
      Что будто эта прелесть
      Пурпурными устами,
      Небесною улыбкой
      И лучезарным взглядом
      Ни разу не сводила
      С ума ни Аполлона,
      Ни старика Зевеса,
      Что будто это их же
      Родная дочка – «Оля!»
      Я этому не верю
      И убежден глубоко,
      Что в Вологде холодной
      С горячими сердцами
      С приездом этой «Оли»
      У доктора у Глинки
      Значительно прибудет
      Трудов и пациентов...
      Недаром земством нашим
      В Кувшинове устроен
      Приют на этот случай...
      С ума сойти недолго:
      Посмотрит, скажет слово,
      Да если улыбнется,
      Вот тут вам и конец!»
      18 июня 1892 г. Кубин Бор.
     

		Ольга и Вера Степановские (Фото из семейного архива автора)

     
      Дочери Степановские летнее время проводили в имении Костино, доставшееся Ольге Прокопьевне как приданое [6, 11]. На современной карте Вологодской области Костино находится на левом берегу р. Ема, притока р. Тошни (нежилое, возможно, это деревня, а усадьба Костино могла быть «за рекой», на высоком правом берегу р. Ема). Это ~ в 9 км от усадьбы Зубовых Погорелово, в 10 км от усадьбы Можайских Котельниково (ныне Можайское, Дом – музей А. Можайского), в 50 км от имения Михаила Михайловича Зубова Заломаиха и в 60 км от усадьбы Эндауровых Братково [12].
 
      «Есть основание полагать, что усадьба была построена в конце XVIII – начале XIX века. Скорее всего, в ее создании не лежали какие – то высокохудожественные идеи. Все было прочно, просто, утилитарно – большой двухэтажный дом, хозяйственные постройки. Парка не было задумано как такового. Но дом был окружен садом. Недалеко была посажена липовая роща. В центре усадьбы был выкопан пруд» [11].
 
      Состояние и убранство имения Костино свидетельствовали об образцовой дворянской семье «с широким кругом культурных интересов. В доме с флигелем было неплохое собрание иностранных и русских книг, включая прижизненные издания А.С. Пушкина, картины, в том числе картина Боровиковского (большой портрет дамы в черном), коллекция вологодских кружев, собраны образцы русского лубка» [11].
 
      Иван Константинович организовал в усадьбе маслодельное производство, пригласив специалистов из Швеции, и даже написал большой труд «Маслоделие – богатство Севера» [11].
 
      В усадьбе Костино у Степановских часто гостили Саша и Сережа Волконские, Оля, Петя и Миша Зубовы и многие другие соседи и знакомые. Девочки Степановские ездили в гости в соседние имения: Братково Эндауровых, Заломаиху Михаила Михайловича и Порозово Нила Николаевича, а также Кузнецово Юлия Михайловича Зубовых. В своем дневнике за 1894 год Михаил Михайлович записал: «Летом посетили Заломаиху Ольга Ивановна Степановская с сестрами» [1]. Вера Ивановна Степановская, будучи уже в преклонном возрасте, рассказывала о том, как много времени в детстве они проводили в имении Зубовых [6].
 
      Во время учебы девочек Оли и Веры в Павловском институте благородных девиц Иван Константинович и Ольга Прокопьевна Степановские жили в Петербурге. В 1888 году сюда, вместе с отцом Юлием Михайловичем, приехала его 14-летняя дочь Нина Зубова, чтобы поступить в Петербургскую консерваторию по классу скрипки. В первый же день они нанесли визит Ивану Константиновичу и Ольге Прокопьевне Степановским и навестили Олю в Павловском институте. Затем Юлий Михайлович уехал, а самыми близкими людьми для Нины в Петербурге стали Степановские. Встречи и переписка с подругами Олей и Верой стали частью повседневного быта, как и забота Ивана Константиновича и Ольги Прокопьевны о Нине. Об этом мы узнаем из писем Нины Зубовой родителям в Вологду и в имение Кузнецово, а также из писем Веры и Ольги Степановских Нине Зубовой [1].
 

Нина Зубова – 15-летняя ученица Санкт-Петербургской консерватории (Фото из семейного архива автора)

     
      На Рождество 1889 года Нина помогала Оле и Вере наряжать елку, а в день своих именин, 14 января, целый вечер играла с Верой Степановской в шахматы. На масленицу Нине было очень весело, потому, что «Степановские наняли у чухонца сани с лошадью, чтобы покататься за городом. Сидели на козлах и по очереди правили Нина с Верой, а Элиза Эмильевна и Рита сидели в санях». Ольга Прокопьевна была удивительно добра к Нине, и как-то увезла ее к себе на Выборскую сторону. Нина ночевала там и все воскресенье провела у Степановских. На второй день Пасхи Нина опять гостила у них. А по весне они как-то все вместе ездили в Ботанический сад и в Лесной институт. В конце мая к Нине зашел Иван Константинович Степановский, стараясь согласовать ее отъезд на каникулы в Вологду с кем-нибудь, возможно, с Олей [8].
 
      Лето 1889 года Нина провела в Кузнецове, а Оля, Петя и Миша Зубовы уехали гостить в Костино. Осенью Иван Константинович старался найти для Нины комнату у знакомой помещицы, дочь которой училась в консерватории. Но Нину взяла к себе жить тетя Ольга Владимировна Зубова. Из-за своей занятости в консерватории Нина более трех недель не виделась со Степановскими, что очень ее огорчало. А когда в ноябре в консерватории началась подготовка к юбилею А.Г. Рубинштейна, Нина должна была петь в хоре в Дворянском собрании и, как и все хористки, быть в белом платье. Она готова была уже отказаться от этого, но помочь взялась Ольга Прокопьевна. В воскресенье она съездила с Ниной в Гостиный двор, где они очень дешево купили 8 аршин материи двойной ширины. (Приказчик сделал скидку знакомой ему Ольге Прокопьевне.) Платье вышло очень хорошенькое. Ольга Прокопьевна проявила также большое участие в поисках комнаты для Нины, когда оказалось, что Ольге Владимировне занятия Нины на скрипке действуют на нервы [8].
 
      Софья Петровна прислала Нине письмо [7]: «Пишу тебе с бабонькой (Лидией Платоновной Окуловой), которая едет в Петербург к Степановским и пробудет также все праздники. Ольгу Прокопьевну, как увидишь, расцелуй ее за меня, также Олю, Веру и Риту. С Иваном Константиновичем этого не смею делать, передай мой поклон» (03.02.1889). По случаю приезда бабушки Оли и Веры девочек взяли из института, и Нина тоже побывала в гостях у Степановских и повидалась с «бабонькой» [8].
 
      После Рождества 1890 года Нину взяла к себе жить Элеонора Антоновна Тейшер, та самая портниха, которая шила ей белое платье к юбилею А.Г. Рубинштейна. Видимо, без заботы Степановских о Нине здесь не обошлось. В гостях у Тейшер побывала Лидия Платоновна, чтобы расспросить Нину о Вологде, т. к. собралась уехать туда в конце января, чтобы провести масленицу с Лидией Прокопьевной. «Николай Николаевич Симановский достал бабоньке билет на бесплатный проезд, и у них устроили прощальный обед с ней, на котором была и Элеонора Антоновна. В воскресенье Нина ездила в Павловский институт к Оле и Вере, а в следующую субботу – к Степановским на Выборскую, чтобы проститься с «бабонькой». Софья Петровна писала, что «будет очень рада приезду «бабоньки». Стало известно, что именно Лидия Платоновна помогла Софье Петровне повесить в вологодском доме Зубовых образ Спаса Обыденного, который года два все собирались поднять. В каждом письме дочери она писала: «Поцелуй от меня Степановских» [7].
 
      На масленицу Степановские опять наняли чухонца. «Ольга Прокопьевна и Рита сели сзади», а Нина с Машей – на козлах. Хотели оставить Нину ночевать, но поскольку хозяева комнаты не были предупреждены, ее пришлось проводить домой. Несмотря на плотные занятия в консерватории, Нина каждое воскресенье навещала в Павловском институте Олю и Веру, с которыми потом отправлялась на Выборскую в гости к Степановским. Нина боялась, что «им надоела своими частыми посещениями, но видеть их» обратилось у нее в привычку – «это было, – как писала она, – единственное семейство, которое могло меня приласкать, а кроме Степановских у меня никого нет здесь» [8].
 
      В последних числах марта совершенно неожиданно в Петербург, проездом на Кавказ, приехал Юлий Михайлович. Были в гостях у Степановских. Оказалось, что «Вера больна, лежит в постели и, когда сильный жар, то бредит. У нее брюшной тиф. Она слегла еще в институте... и ее взяли домой. Орнадский (врач) ездит к ним каждый день. Иван Константинович и Ольга Прокопьевна совсем измучились, ночи не спят, чередуясь у ее постели. Оля еще не знает, что у Верочки тиф, ей не говорят, потому, что в институте могут придраться к этому и не отпустить ее домой» [8, 31.03.1890]. Софья Петровна написала [7]: «Очень жаль Верочку, что хворает. Сегодня дядя Миша получил от Ивана Константиновича письмо и, между прочим, пишет, что Вере лучше» (10.04.1890). Когда Вера поправилась, то в институт уже не вернулась – ее нужно было несколько месяцев еще очень беречь.
 
      Два дня Пасхи Нина тоже провела у Степановских, а Софья Петровна поздравила их с Пасхой в письме [7, 8].
 
      Во время экзаменов по общим научным и музыкальным предметам Нина два воскресенья не была у Степановских. Неожиданно к ней приехала Ольга Прокопьевна узнать, что с ней [8].
      После летних каникул, проведенных в Кузнецове, Нина приехала в Петербург с отцом Юлием Михайловичем. 8 сентября поехали к Степановским, но не застали их дома. В одно из воскресений Нина поехала навестить тетю Ольгу Владимировну и застала там Степановских и Колю Зубова. Сына Николая Михайловича, который поступил в кавалерийское училище [8].
 
      Когда в октябре в городе сильно похолодало, к Нине домой приехала Лидия Прокопьевна Волконская и привезла ей теплую кофточку и 5 рублей от мамы. Софья Петровна пояснила в письме, что давно взяла у Нины эти 5 рублей, когда в доме совсем не было денег, и приписала [7]: «От Ольги Прокопьевны получила письмо, и на днях буду отвечать» (29.09.1890). Лидия Прокопьевне сообщила Нине, что дядя Миша уехал в Кузнецово, а Лида Королёва сдавала экзамены и так испугалась, что с ней сделалось дурно, и она теперь не знает – что делать? Нина советовалась с Лидией Прокопьевной – сколько шерсти нужно купить на платок маме. Потом Лидия Платоновна одобрила купленную Ниной шерсть, т. к. «она совсем такая же, как у бабушки» (т. е. Лидии Платоновны) и взялась в октябре отвезти ее в Вологду Софье Петровне [8].
 
      И в конце октября, и в начале декабря Нина, как всегда, навещала Олю и Веру в институте, а затем с Ольгой Прокопьевной ехала к ним в гости, где и оставалась ночевать. В конце декабря Нину у нее дома навестили сразу две сестры – и Ольга и Лидия Прокопьевны, которые сообщили, что в Петербург приехала ее крестная мама Нина Дмитриевна, которая ищет квартиру [8].
 
      В январе 1891 года Нина, после Рождества, проведенного в Вологде, вернулась в Петербург. Как-то она сговорилась с Ольгой Владимировной Зубовой поехать к Степановским, но после обеда они просидели до вечера, и ехать тетя раздумала. Тогда Нина поехала повидать Олю и Веру в институт, где девочки показали ей присланный Сережей Волконским его самодельный журнал, куда они уже послали несколько своих стихотворений, а с Иваном Константиновичем и Ольгой Прокопьевной она увиделась на обеде у Ольги Владимировны, которая велела передать Софье Петровне ее поклон [8].
 
      В марте Нина писала [8]: «Степановских не видела сто лет, т. к. по воскресеньям они в городе целый день, а по будням я занята» (У Нины начались экзамены.) (17.03.1891). Софья Петровна написала дочери [7]: «Ты пишешь в письме от 25 марта, что была у Степановских и ночевала даже у них, чему я очень рада, и очень сожалею, что ты не можешь бывать у них часто, они очень сердечные люди, и тебе гораздо полезнее бывать у них» (03.04.1891).
 

далее