Н. Коняев.
Рубцовский вальс Валерия Гаврилина
// Русский дом. - 2005. - № 1.

Они никогда не встречались друг с другом, но общего в их судьбах так много, что порою кажется, эти судьбы для одного человека и предназначались... 
И гениальный русский поэт Николай Рубцов, и великий русский композитор Валерий Гаврилин родились на Вологодчине перед войной, и с самого раннего детства им достался при живых родителях (у Николая Рубцова жив был отец, у Валерия Гаврилина - мать) сиротский удел. 
Нищету и необыкновенную одухотворённость русской жизни, её незащищённость и сокровенную красоту они постигли в самом раннем детстве и, может быть, именно поэтому с такой необыкновенной силой сумели выразить в своём творчестве. 

Николай Михайлович Рубцов

Загадка, непостижимая тайна и вместе с тем некое роковое предопределение заключены в том, что Валерий Гаврилин так поздно пришёл к стихам Рубцова - поэта, быть может, наиболее близкого ему не только по судьбе, но и по мироощущению, пониманию того, что предназначено сказать, по тому глубинному патриотизму, который не нуждается для своей реализации в поиске и обличении вргов, который полностью осуществляется в любви. 
Творчество Рубцова я понял не сразу, писал Валерий Гаврилин в 1986 году в ответ на вопрос кафедры советской литературы ЛГУ, готовящей конференцию, посвящённую творчеству Н.М. Рубцова. - Я думаю, это от того, что его духовный, душевный мир был гораздо богаче, ярче и сильнее, чем мой. С годами мой жизненный опыт привёл меня к Рубцову - и теперь в современной русской поэзии нет поэта более для меня дорогого, чем Рубцов. Я учусь у него, многое перенимаю и верю во всё, что он пишет, даже если сам я этого не испытал. Он стал для меня школой, одним из учебников духовного опыта"... 

Валерий Александрович Гаврилин

И в общем-то вполне закономерно, что Гаврилин услышал стихи Рубцова именно тогда, когда реформы Ельцина сделали нищим его, одного из самых популярных русских композиторов... В эти страшные годы находит для себя Валерий Гаврилин опору в поэзии Николая Рубцова. 

Вот тогда и различил Гаврилин тот голос Родины, что звучал в этих стихах... 
Музыка Гаврилина, назовем её условно "Рубцовской тетрадью", которая в 90-е годы и создавалась, должна была поднять этот голос на ту высоту, на которую способны поднять чувство и слово песня и музыка... 

Отметим одну любопытную подробность... Вокальный цикл "Рубцовская тетрадь" Валерий Гаврилин собирался делать с вологодскими исполнителями. Велись переговоры с вологодской капеллой. Вдова композитора, Наталья Евгеньевна Гаврилина, рассказывала мне о разговоре, который состоялся у неё с мужем, когда он получил из Вологды кассету. 

- Ну, а что если сделать Рубцова без хора? - задумчиво сказал тогда Валерий Гаврилин. - Может, только с симфоническим оркестром? 
Само это предположение, на первый взгляд, выглядит настолько диким, что хочется сразу усомниться, а правильно ли запомнила слова мужа Наталья Евгеньевна. 

Но это на первый взгляд. 
"Музыку Гаврилина играть очень трудно, - отмечал В.И. Федосеев, - потому что она очень проста, и эту простоту в наши дни выразить очень трудно, потому что мы её во многом утеряли. Мы всегда ищем какие-то изощрения, стараемся помочь музыке эффектами - а гаврилинская музыка в этом не нуждается, она сразу находит отклик в душе каждого человека. Все композиторы, подобно ему, должны писать не для элиты, а просто для людей, которые понимают музыку сердцем". 

Действительно... Стихи Рубцова необыкновенно просты, как и музыка Валерия Гаврилина, но обманчива эта простота и ясность. 

В горнице моей светло. 
Это от ночной звезды. 
Матушка возьмёт ведро, 
Молча принесёт воды... 

Но ещё более нелепо предполагать, что эти прекраснейшие стихи написаны по рецепту эстрадной песни, где только звучание голоса и создаёт реальность, где только мелодия, ритм и могут связать бессмысленные слова... 

Лирическая стихия Рубцова - это особая стихия, которая живёт по другим, недоступным для живого человека законам. 

Эта самостоятельная сущность, сливаясь с которой и получает поэт возможность ощущать запредельные миры, получая ту информацию (вспомните: "Я умру в крещенские морозы..."), которая недоступна обыкновенному человеку. 
А способ сообщения поэта с читателем - говорение из души в душу. 

Говорение из души в душу - и музыка Гаврилина. Она действительно сразу находит отклик в душе каждого человека, она для людей, которые понимают музыку сердцем. 

И тут, как это ни парадоксально, при абсолютном полном проникновении в суть поэзии Рубцова не так уж и важны становились сами его тексты. 
Может быть, об этом и думал Валерий Гаврилин, когда спросил, а что если написать "Рубцовскую тетрадь" только для симфонического оркестра. 
- Как же можно без хора? - спросила тогда Наталья Евгеньевна. - Ведь это на стихи Рубцова... Как же будет музыка без текстов? 
- Да-да... - торопливо согласился Валерий Александрович. - Конечно, ты права... 
Но музыка была написана... 

"И ещё он сыграл новый "Рубцовский вальс"... - вспоминает А.А. Белинский. - Ни я, ни Наталья Евгеньевна не записали его на магнитофон. Он унёс и этот волшебный вальс, и много другой чудесной музыки туда в духовное бессмертие. Он ничего не записывал на ноты, пока сочинение не было готово полностью. Он всё держал в своей, поистине гениальной, головушке". 

О том, каким был "Рубцовский вальс", о том, какой должна была стать "Рубцовская тетрадь", можно догадываться лишь по немногим сохранившимся записям Валерия Александровича. 

Вот два листка машинописи из бумаг Валерия Гаврилина. 
На одном написано: "Хор, солисты, симфонический оркестр. Песня Даши". 
Дальше следует текст: "Отцветёт да поспеет на болотах морошка". 
На другом листке: "Застольная песня". Журавли". Подзаголовок "Поёт председатель или же все". Далее следует текст: "Меж болотных стволов красовался восток огнеликий". 

Ещё сохранились обрывочные записи размышлений-воспоминаний... 
"У забора в Шейно (деревня в Вологодской области, куда Валерий Гаврилин приезжал на каникулы, там жила его мать. - Н.К.) на вечерней заре. Облака на закате. Мальчик собирается на гулянье". 
"Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны. Гулы". 

Ещё осталась гаврилинская закладка в прижизненном сборнике Николая Рубцова "Душа хранит" между стихотворениями "Улетели листья" и "Цветок и нива". 
Наталья Евгеньевна показала мне ещё одну книгу из библиотеки композитора Валерия Александровича Гаврилина - мой сборник "Николай Рубцов: Вологодская трагедия" (М.: Эллис лак, 1997), в который помимо стихов поэта я включил и свою повесть - биографию Николая Рубцова "Путник на краю поля". 
Гаврилинская закладка в этой книге вставлена между страницами 8 и 9 повести, как раз на словах о том, что, быть может, и было самым главным в жизни Николая Рубцова: 
"По его стихам точнее, чем по документам и автобиографиям, можно проследить его жизненный путь, но дело не только в этом. Конечно, многие настоящие поэты угадывали свою судьбу, легко заглядывали в будущее, но в Рубцове провидческие способности были развиты с такой необыкновенной силой, что, когда читаешь написанные им незадолго до смерти стихи: "Я умру в крещенские морозы. / Я умру, когда трещат берёзы..." - охватывает жутковатое чувство нереальности. Невозможно видеть вперёд так ясно, как видел Рубцов! Хотя - сам Рубцов говорил: "Мы сваливать не вправе вину свою на жизнь. Кто едет, тот и правит, поехал - так держись!" - отчего же невозможно? Очень даже можно, если учесть, что Рубцов и жил так, будто писал самое главное стихотворение, и, совершенно точно зная финал, ясно представляя, что ждёт впереди, даже и не пытался что-либо изменить... Потому что не прожить свою жизнь, не пройти назначенный ему Путь до конца он не мог, да и не хотел"... 

Ещё сохранились такие записи Валерия Гаврилина, которые напрямую к Рубцову не относятся, но которые необходимо вспомнить, если мы говорим о "Рубцовском вальсе"... 

"Вальс, русский вальс - праздничная тоска, тщета и торжество жизни, пир и похмелье". 

"Секрет вальса. Человек весь - двудолен. Ноги, руки, глаза, ноздри, полушария, ходьба и т. д. Тайна вальса - в наличии 3-й доли, ни на что не опёртой. Она нейтрализует, отвергает 2 полюса земной гравитации; момент 3-й доли - и человек парит над землей и телом и душой"... 

В одном из последних интервью Валерий Гаврилин снова и снова возвращается к имени Рубцова, говорит, что Николай Рубцов, образ его стихов занимает его мысли. 

Я перечитываю это признание нашего великого композитора, и мне кажется, что Валерий Гаврилин слышал тогда Голос, который ясно различал Николай Михайлович Рубцов. И трудно, трудно отделаться от мысли, что он слышал этот Голос, и когда умирал, сидя в кресле в своём рабочем кабинете... 
Как и Николай Рубцов, Валерий Гаврилин умер в крещенские морозы. 
И в этом его судьба оказалась сходной с судьбой великого русского поэта. 
А "Рубцовский вальс" был... Его слышали многие... 

Некоторые, как это можно судить по воспоминаниям, слышат его и сейчас. В своей душе...