Мы сидели 7-го января в ресторане Кюба, за столом журналистов.
— Да, ваша молодая газета щегольнула сегодня известием! — говорил заведующий хроникой старой газеты заведующему хроникой новой газеты.
— Да-с... известьице... не часто такие бывают... а вот мы добыли.
И газета «Русь» ходила по рукам. В ней было напечатано следующее:
«3.000 бритых старух. Это почти невероятное событие совершилось, однако, недавно в стенах «градской богадельни», что у Смольного...
В один туманный, ненастный день, как раскаты грома, прокатилась по богадельне весть: старух брить будут! И действительно, вскоре в стенах богадельни, где призреваются до 5.000 стариков и старух, явились парикмахеры со всеми атрибутами своей профессии. И началось поголовное бритье «прекрасной» половины богаделенского населения — набралось такового около трех тысяч душ.
Бедные старушки негодовали и изумлялись: что это — к смотру нас, что ли, готовят? На этот протест богаделенское начальство безапелляционно заявило: для дезинфекции, бабушки,— и делу конец! Так совершилось сие беспримерное в летописях всероссийского «призрения» действо. И дезинфекция крепко воцарилась в стенах богадельни: все старухи обриты наголо. Гоголевскому Артемию Филипповичу Землянике решительно следовало бы поучиться приемам управления «богоугодными» заведениями у администрации с.-петербургской градской богадельни».
Выйдя из ресторана, я взял извозчика и поехал к Смольному. Вот и громадные здания богадельни, занимающей своими садами и корпусами около 10 десятин.
Оставив извозчика, я шел по тротуару. Из ворот богадельни изредка выходили старики и старухи. Я останавливал некоторых и расспрашивал, бреют ли старух, есть ли такой обычай. Старушки смотрели на меня с удивлением, как на сумасшедшего, и отвечали разно:
— У нас, батюшка, не каторга, а богадельня... Мы, слава Богу, не каторжные, чтобы нам головы брили, — сказала, между прочим, одна почтенная, лет 90, особа.
Сторож у ворот богадельни ответил, что никого и никогда не брили насильно, и посоветовал мне обратиться в контору. Я шел по двору, мне ползли навстречу богаделки. Из-под платков у многих виднелись седые волосы.
В конторе меня весьма любезно принял смотритель богадельни А. И. Соколов. Я назвал себя. Разговорились.
— Читали вы сегодня «Русь»?
— Да, конечно... Много смеялись. Такая богатая фантазия... Сначала я ничего не понял... Потом хотел ответить... А потом нашел, что и отвечать не на что... В прошлом году газеты также закричали, что в богадельне заживо сварили старуху... Ну, это хоть какую-нибудь подкладку имело: действительно, одна старушка кипятком колено себе немного обварила... А тут остается дивиться изобретательности... Да вот, не угодно ли, пройдемте по богадельне... Всех увидим...
Я поблагодарил за любезность и не отказался идти.
В этом громадном здании с бесконечными коридорами, по сторонам которых помещаются спальни старушек, живет до 3.500 человек, из которых 500 мужчин, а остальные женщины. Есть и молодые призреваемые, расслабленные, эпилептики, но таких мало. Все старики. Женщины — более долголетние, чем мужчины. Последние редко доживают до 100 лет. В числе старейших могу назвать старушку 122 лет Ксению Никитину, 101 года Софью Барабанову, а два года назад умерла 123-летняя старушка Исакова. Никитина переведена из этой богадельни в отделение для слабых у Самсониевского моста. Богадельня имеет еще одно отделение на Малой Охте для психических больных. Мы прошли коридорами, заходили на выбор в спальни. Около своих кроватей стояли и сидели призреваемые в чистых ситцевых платьях и белых платочках, покрывавших седые волосы. Мы видели, может быть, около 1.000 старушек — и ни одной бритой.
Просто «Русь» перепутала гоголевских героев. И не Артемию Филипповичу Землянике надо было поучиться у администрации управления петербургской городской богадельни, а Ивану Александровичу Хлестакову у репортера «Руси»!..
Петербург, 7-го января.