назад

Тиглев В. В Картино, у дяди Гиляя // Труд. – 1978. – 09.12

Вчера исполнилось 125 лет со дня рождения В. А. Гиляровского — известного журналиста и писателя.
На фоне высоких деревьев — небольшой деревянный дом. Библиотека-музей В. А. Гиляровского. Переступаю порог, и взгляд останавливается на щите, украшающем противоположную стену. На нем стихи:

Горят болота, пахнет дымом,
Но все ж мне дорог край родной,
И не прельстить меня ни Крымом,
Ни заграничной суетой…
Всего дороже мне одно —
Родное сердцу Картино.

Этот поэтический автограф живописному подмосковному местечку оставил легендарный дядя Гиляй. С 1925 по 1935 год он каждое лето жил и работал здесь у себя на даче. На стенах музея множество фотографий: писатель в кругу своей семьи, с А. П. Чеховым, с пастухами первых колхозов, в костюме запорожца... Книги, документы, личные вещи. Здесь, в музее, мне вспомнился московский разговор с автором нескольких книг о его жизни и творчестве, кандидатом филологических наук Екатериной Георгиевной Киселевой. Мы говорили о том периоде жизни. В. А. Гиляровского, когда он отдыхал в Картино. В то время (в 1925 году) ему перевалило за 70. Но «король репортеров», «бытописатель Москвы» в этом тихом лесном селе берется за перо, чтобы написать книги о жизни обездоленных в царской России, быте Москвы и москвичей, встречах с людьми «дна», об артистах и художниках. По теперешним понятиям селом Картино не назовешь. Сейчас это просто улица Картино поселка Тучково Рузского района. А в те времена называлось так потому, что здесь находились школа и церковь.
Передо мной книги писателя. Вот отдельное издание «Люди театра». В дни, когда шла к завершению работа над этим произведением, Гиляровский писал друзьям: «Книгу мою могу закончить в Москве приготовив ряд отдельных этюдов в Картинно… в Москве этюды не пишутся, там деревяшки выходят». А его любимая книга «Мои скитания» была полностью написана в летние картиновские месяцы. И, вероятно, оживить воспоминания в главе о детстве ему помогли местные друзья-ребятишки, сыновья директора школы Соколова и технической paботницы Пликус. «Левушка и Евгешка» - так называл их дедушка Гиляй. С ними по утрам он часто ходил по грибы и ягоды. (В годы войны Евгений Пликус геройски погиб). А с «Левушкой», теперь уже пенсионером Львом Петровичем Соколовым, мы встретились и познакомились в музее у знаменитой табакерки.
— Очень часто, открывая перед нами табакерку, — рассказывает Лев Петрович, — Владимир Алексеевич определял, будет дождь или нет. Перед дождем внутренняя сторона крышки принимала сизоватый оттенок. И прогнозы о предстоящем ненастье никогда не были ошибочны.
Путешествие в картиновский период жизни дяди Гиляя продолжается у Л. П. Соколова. В этот дом писатель часто заходил, чтобы за чашкой чая посидеть на веранде, поговорить с директором начальной школы П. И. Соколовым. Лев Петрович открывает передо мной книгу «Друзья и встречи», на которой рукой дяди Гиляя написано: «Соседу моему по Картино, учителю Петру Ильичу Соколову на добрую память от автора». Еще одна маленькая книжечка с поэмой «Степан Разин». Эта — «На добрую память Левушке». До сих пор Лев Петрович помнит поэму наизусть до последней строки. Сила памяти, видимо, в детской впечатлительности, озаренной яркой натурой писателя. Эту поэму Л. П. Соколов в годы войны читал друзьям-однополчанам, потом, когда работал учителем истории, — своим ученикам.
В семье Соколовых переняли рецепт и сейчас до сих пор готовят любимое дачное блюдо дяди Гиляя — мурцовку. А готовится оно просто: подсолнечное масло, кипяченая вода, кусочки ржаного хлеба, репчатый лук, соль. Все по вкусу и все в любых пропорциях.
Мы с Л. П. Соколовым на высоком склоне Москвы-реки. Три растущие от одного корня березы. Возле них любил сидеть писатель. Он называл это место «мысом доброй надежды», связывая с ним судьбы будущих книг. Перед отъездом в Картино в Москве Е. Г. Киселева прочла мне стихи, написанные им здесь:

На зеленом плюше елей
Клумбы ярки и пестры.
Серьги с золотом одели
Три плакучие сестры.

На фоне елей клумбы опавших листьев как-то особенно резко выделяются. Только вот сережки на березах пожухли и опали.