Варианты.
Разночтения.
Примечания

Если первый том сочинений Клюева назван нами – в соответствии с первым прижизненным собранием стихотворений поэта – «Песнословом», то при выборе «объединяющего» названия для произведений, в «Песнослов» не вошедших, нами допущена и условность, и вольность. Из всех названий, который сам Клюев давал своим книгам и разделам книг, нам показалось наиболее подходящим и объемлющим название второго раздела его небольшой книги стихов «Ленин», 1924 – «Огненный лик» (первый раздел этой книги назван «Багряным львом»).


ЛЬВИНЫЙ ХЛЕБ

Это – не только книга высокой литературной полемики. В нее входят такие глубоко-лирические стихи, как «Псалтырь царя Алексия», «Поселиться в лесной избушке», «Я знаю, родятся песни», объединенные через два года поэтом в цикл «Песни на крови»; как «Портретом ли сказать любовь», да и многие другие, отнюдь не связанные ни с общественно-литературной «программой» Клюева, ни с его полемикой. Но, как и следовало полагать, в прессе обратили внимание только на полемическую часть книги. Глубокие трагические ноты ее, щемящая тоска ее ничьего внимания не привлекли. Да и отзывов на книгу (как это сказано во вступ. статье к первому тому) было мало. Мало упоминаний о «Львином Хлебе» и в дальнейшем. Обращалось внимание на то, что после того исключительного внимания, какое оказывалось Клюеву в первые три-четыре года революции, наступило резкое охлаждение к нему. При этом упускалось из виду, вернее, об этом умалчивалось, что «внимание» или «невнимание» советской критики (а о вкусах и мнении самих читателей в СССР и речи быть не может) всецело зависит в СССР – в особенности же со второй половины двадцатых годов – от дирижерской палочки ЦК партии... «Зачураться бы от наслышки / Про железный неугомон – с такими откровенными признаниями Клюев пытался войти в новую, советскую поэзию. Ясное дело, это была попытка с негодными средствами, и из нее ничего не могло выйти путного. И чем дальше росла и крепла советская литература, тем резче обозначался глубокий и непоправимый конфликт с нею Клюева. В стихах 1921-1922 гг. (сборник Львиный Хлеб) он уже не прославляет, но обличает революцию. Эти его стихи, как и тогдашние, и более поздние поэмы ('Четвертый Рим', 'Мать-Суббота', 'Плач о Сергее Есенине', 'Деревня', 'Погорельщина'), – истошный вопль по старой, погибающей Руси и злобные проклятья неодолимому новому. Клюев понял обреченность своего мира, от которого революция не оставляла камня на камне, и вместе – собственной судьбы, и это понимание сообщило его поздним стихам накал настоящего драматизма:

«Мы свое отбаяли до срока, 
Журавли, застигнутые вьюгой. 
Нам в отлет на родине далекой 
Снежный бор звенит своей кольчугой...»

(Вл. Орлов. Николай Клюев. «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17). «Трудности были не в том, чтобы откликнуться на слова поэта (Н. Клюева):

Братья, мы забыли подснежник,
На проталинке снегиря…
...Мы забыли про цветок душистый 
На груди колыбельных полей…

а в том, чтобы суметь средствами лирики запечатлеть процесс формирования душевного мира нового человека, его психики и сознания в условиях острой классовой борьбы. Много сделал Д. Бедный, который, как некоторые считали, 'один ...перевешивал всю остальную пролетарскую литературу того времени'». Так пишет П. С. Выходцев («Русская советская поэзия и народное творчество», изд. Академии Наук СССР, 1963, стр. 49). Характерно и знаменательно здесь такое воспевание ...Демьяна Бедного. Впрочем, сам Ильич считал Демьяна наиболее практически полезным, а, следовательно, и самым талантливым.

«Стремительный 'взлет' Клюева, который развивает в это время необычайно бурную деятельность и на короткий период в известном смысле оказывается 'в центре внимания', сопровождался столь же быстрым падением. Как только обнаружилось, что советская общественная и широкая писательская среда не поддаются его увещеваниям, он порывает с современностью, удаляясь под сень 'вечности', служившей тогда приютом многим авторам, потерпевшим поражение в общественной борьбе:

По мне Пролеткульт не заплачет, 
И Смольный не сварит кутью, 
Лишь вечность крестом обозначит 
Предсмертную песню мою...

Еще недавно выражавший уверенность, что 'миллионы чарых Гришек за мной в поэзию идут', он остается вождем без армии и жалуется на одиночество, непонимание, причиненные ему обиды и поношения. Особенно сильный и чувствительный удар нанес ему тот, на кого Клюев полагался больше всего – его самый талантливый сподвижник, 'вербный отрок' С. Есенин... И не случайно в этой полемике возникало также имя Маяковского, еще более последовательно, чем поэты Пролеткульта, стремившегося ввести в искусство новые (в том числе 'индустриальные') темы, что и вызвало клюевские нападки: 'Маяковскому грезится гудок над Зимним, а мне – журавлиный перелет и кот на лежанке... Песнотворцу ль радеть о кранах подъемных, прикармливать воронов – стоны молота!..' Эти попытки Клюева повернуть вспять поэзию, а тем самым и культуру нового общества не могли не встретить активного противодействия передовых художественных сил. ...Борьба, развернувшаяся вокруг Клюева и 'клюевщины', наглядно показывает, с какой остротой и определенностью выявлялись разногласия в ходе литературного развития...» (А. Меньшутин и А. Синявский. Поэзия первых лет революции. 1917-1920. Изд. «Наука», Москва, 1964, стр. 73, 119).

Сквернейшая привычка – вернее, обязательность, навязываемая всем сверху, – все решительно рассматривать с точки зрения грубейшего и глупейшего «монизма»: экономику, право, исторический процесс, литературу, философию, религию, человеческую психику; все сводить к одному корню и «причине всех причин», да еще со словами: «устремляется вперед», «глядит назад», заставляет и умных людей говорить (чаще всего вопреки их желанию) глупости. Вера в «прогресс» – наследие наивно-рационалистического XVIII века и фанатически-прогрессивного века XIX-го – особенно смешна, когда речь идет об искусстве. Это хорошо выразил еще в 1916 году Осип Мандельштам: «Никакого 'высокого уровня' у современников в сравнении с прошлым нет. ...Да и какой вообще может быть прогресс в поэзии в смысле улучшения. Разве Пушкин усовершенствовал Державина, то есть в некотором роде отменил его? Державинской или ломоносовской оды теперь никто не напишет, несмотря на все наши 'завоевания'. Оглядываясь назад, можно представить путь поэзии, как непрерывную невознаграждаемую утрату. Столько же новшеств, сколько потерянных секретов: пропорции непревзойденного Страдивариуса и рецепт для краски старинных художников лишают всякого смысла разговоры о прогрессе в искусстве». («О современной поэзии» – Собр. соч. под ред. Г.П. Струве и Б.А. Филиппова, Т.3, 1969, стр. 27-28). Может быть, современное искусство и должно как раз не соответствовать веку индустриализации и механизации, чтобы быть современным и отвечать духу и стремлениям современности. Может быть, именно в современном искусстве и должен искать современный человек отдушину, прорыв от гнетущей и обездушивающей машинизации. А тогда – искусство, в частности, поэзия, и должны быть как раз – в смысле содержания и «психоидеологии» – быть «несовременными», чтобы стать воистину современными. И недаром сейчас, в эпоху всемерной машинизации, нас влекут, скажем, именно первобытное искусство африканских примитивов, архаическая Греция, а не Греция классическая. Недаром так тянется сейчас душа к примитивам, к лубку, к непосредственности. И – с другой стороны: ведь и «индустриализацию», «механизацию» Маяковский и пролеткультовцы воспевали в нищей России – с неработающими заводами, с закрытыми рудниками. Для них «механизация» была романтикой и фантастикой. Ведь ее – не было...

И Клюев, с его противоречивой, путаной, надтреснутой душой, с его тягой к непосредственности – и тяжким грузом культуры тысячелетий в крови, с его тягой к небу – и тяжелейшей земляной тягой, крайней плотяностью – как раз тысячекратно более наш современник, чем талантливейший, но плоскодонный и прямолинейный Маяковский, например. Нам ведь сейчас тысячекратно ближе Василий Розанов, чем Владимир Соловьев, Алексей Ремизов, чем Максим Горький.

№ 290 ПСАЛТЫРЬ ЦАРЯ АЛЕКСИЯ. Перепечатано автором – вместе со стихами наш. собр. №№ 311 и 293 – в журн. «Русский Современник», 1924, № 1, в качестве триптиха «Песни на крови». Нами принят текст журнала. Разночтение: Стих 8. Рассказы про Цареград.

№ 292. РОССИЯ ПЛАЧЕТ ПОЖАРАМИ. Перепечатано в кн. «Ленин», 1924. Нами принята позднейшая –1924- редакция. Разночтения: Стих 15. Над столетьями, буднями хмурыми,

» 16. Где седины и мысленный сор.

Троеручща – явленная икона Прсв. Богородицы. Третья рука – приставшая к иконе рука святотатца, посягнувшего на нее, но затем раскаявшегося и исцеленного Богородицей.

№ 293. Я ЗНАЮ, РОДЯТСЯ ПЕСНИ. Перепечатано автором – вместе со стихами наш. собр. №№ 290 и 311 – в виде триптиха «Песни на крови» – в «Русском Современнике», 1924, № 1. Разночтение в «Львином Хлебе»: Стих 8. Расцветет соловьиный сад.

№ 296. КОРОВЫ – ПЛАТИНОВЫЕ ЗУБЫ. Нами исправлена явная опечатка в «Львином Хлебе», где вторая строка, вопреки рифмовке и размеру, напечатана: «Оранжевая масть, волторны в мыке». Инкуб – демон-оборотень мужского пола. Удрас – персонаж из стихов («Ярь») С. Городецкого: якобы древнеславянский бог плодовитости и плодородия. Барыба – персонаж из повести Евг. Замятина «Уездное».

№ 297. ПРИДЕТ КАРАВАН С ШАФРАНОМ. У нас – по тексту «Избы и поля». Разночтение: Стих 17. Города журавиной станицей

Виктор В. Шимановский, одно время весьма близкий к Клюеву, бывший артист Передвижного театра П. Гайдебурова, затем – Агиттеатра. Создатель в начале 1920-х гг. театральной студии-коммуны в Петрограде: «Если случай заведет вас в узкий, снегом заметенный Саперный переулок, не забудьте взглянуть на маленький двухэтажный дом. Здесь своя жизнь. Здесь помещается Театральная студия Политпросвета. Длинная, узкая столовая – обеденный стол на 50 человек. Посреди зала – высокая украшенная елка. Студия Шимановского – столько же художественная школа, сколько и бытовая организация, желающая стать ячейкой своеобразного, преображенного искусством уклада жизни. Перед нами катакомбы, медленно подготовляющие взрыв толщи господствующего быта». (Петроградский журнал «Жизнь Искусства», 27 января 1922). Конечно, все это не нравилось властям предержащим: «Опять все то же 'преображение быта' искусством, на деле прикрывающее эстетическую подмену действительности. И характерно для этой мелкобуржуазной, романтической 'революционности' студии, что в первые месяцы новой экономической политики она берет на себя организацию некоего 'Ордена серпа и молота', ассоциации художественной интеллигенции...» (А.А. Гвоздев и Адр. Пиотровский. Петроградские театры и празднества в эпоху военного коммунизма. В кн. «История советского театра». Т. 1. ЛенГИЗ, 1933, стр. 254).

№ 301. В ШЕСТНАДЦАТЬ – КУДРИ ДА ПОСИДЕЛКИ. Мокрый Спас – «Спас Мокрая Брада» – нерукотворный образ Спасителя. По преданию, св. Вероника подала Иисусу, изнемогавшему под крестной ношей, плат, полотенце («убрус»), чтобы Спаситель мог отереть свой Лик. И на плате изобразился Лик Христа в терновом венце и с каплями крови и пота, стекающими с бороды.

№ 306. ЖЕЛЕЗО. Перепечатано в альманахе «Ковш», № 4, 1926, и в «Избе и поле». Стихотворение это часто цитируется советскими критиками и литературоведами, как доказательство антисоветских, реакционных и кулацких воззрений Клюева (напр., в статьях Б. Ольхового «О попутничестве и попутчиках», в «Печати и Революции», 1929, № 6, стр. 20; О. Бескина «Кулацкая литература» в Литературн. Энциклопедии, т. 5, 1931, столб. 714, и др.).

Разночтение в «Ковше»:

Стих 23. Где предсердие руд и металлов гортань,

№ 308. СОЛНЦЕ ВЕРХОМ НА ОВИНЕ. Полюдные дороги – дороги для объезда округа, для сбора дани («полюдья»). Деисус или Деисис, или «Поклонение» – чин иконный, иногда – лишь триптих: в центре – икона Спасителя, по бокам – «предстоящие» – икона Богоматери – «Начинательницы» Нового Завета, и икона Иоанна Крестителя – завершителя Завета Ветхого. Часто вслед за ними, по обеим сторонам, сначала Архангелы (чаще всего Гавриил и Михаил или Рафаил), затем – апостолы, учители Церкви...

№ 311. ПОСЕЛИТЬСЯ В ЛЕСНОЙ ИЗБУШКЕ. Перепечатано – в виде триптиха «Песни на крови» – в «Русском Современнике», 1924, № 1 (наши №№ 290, 311 и 293). –Римский век багряно-булатный' – «Имя бо Антихриста 666... Он был на 1000 лет связан...; потом развязан, и сие власть Римскую являет... иже и воцарится по Ефрему, во всем мире......Святый царь, Лев Премудрый ясно сказует рекуще: русский же род с прежесоздательными всего исмаила победят и седьмихолмие примут с прежезаконными его и в нем воцарятся. Очесом зри тоя же третьей главы. ...Когда же русскими народы взятия царя-града будет? Ответ: в самое явление и пришествие пагубного сына антихриста...» (Из Цветника основателя секты странников-бегунов Евфимия. Кельсиев, 4, 1862, стр. 259-260, 186). Разночтение в журнале: Стих 12. Наденет зеленый плат.

№ 312. БРАТЬЯ, МЫ ЗАБЫЛИ ПОДСНЕЖНИК. Впервые – «Знамя», 1920, № 6, стр. 34-35; затем, в «Знамени» же, но уже не московском, а берлинском: 1921, № 1, стр. 19. Я. Шапирштейн-Лерс приводит это стихотворение, как доказательство «будетлянства-футуризма» Клюева («Общественный смысл русского футуризма...», Москва, 1921, стр. 47-48).

№ 315. В СТЕПИ ЧУМАЦКАЯ ЗОЛА. «Трерядница – книга стихов Есенина. –Кобыльи корабли – его же поэма. Евпатий Коловрат – см. примечание к поэме «Деревня».

№ 317. В ЗАБОРНОЙ ЩЕЛИ СОЛНЫШКА КУСОК. Перепечатано в альманахе «Ковш», № 4, 1926, и в «Избе и поле». В последнем – разночтения:

Стих 10. До матушки-зари прижухнуло, грустя. 

» 19. Журчит украдкою меж галок – серых строк.

№ 318. МАТЬ. Влахерн – знаменитый Влахернский храм в Константинополе-Византии, где находятся ризы Богоматери.

№ 321. МАЯКОВСКОМУ ГРЕЗИТСЯ ГУДОК НАД ЗИМНИМ. Возможно, что до «Львиного Хлеба» было опубликовано в каком-нибудь журнале, ибо приводится Ивановым-Разумником в его статье «Мистерия» или «Буфф»?, датированной декабрем 1918-мартом 1919, опубликованной в сборнике «Искусство старое и новое», 1, под ред. К. Эрберга, изд. «Алконост», Петербург, 1921 (затем издана отдельной брошюрой: «Владимир Маяковский. Мистерия или Буфф?. Изд. «Скифы», Берлин, 1922). Но, может быть, стихотворение это цитировалось Ивановым-Разумником по рукописи.

№ 327. ПОРТРЕТОМ ЛИ СКАЗАТЬ ЛЮБОВЬ. Перепечатано в сборн. «Поэты Наших Дней», изд. Всероссийского Союза Поэтов, Москва, 1924 (там дана и дата написания этого стихотворения); затем – в «Избе и поле». В «Поэтах Наших Дней» разночтение (или опечатка?): Стих 16. Поэт рассыпал по паркету.

№ 328. ЧЕРНИЛЬНЫЕ БУДНИ В КОМИССАРИАТЕ. Впервые – «Пламя», 1919, № 47, 30 марта, стр. 9. Перепечатано в «Ленине», 1924. Разночтения:

Стих 13. Дохнет ли вертоглад изюмом, (Ленин)

« 16. Реет советский флаг »

» 22. Посетит карельский овин.

№ 330. ПО МНЕ ПРОЛЕТКУЛЬТ НЕ ЗАПЛАЧЕТ. Впервые – «Пламя», 1919, № 46, 23 марта, стр. 5. Разночтения – редкие – в пунктуации.

№ 337. МИНОВАВ ЖИТЕЙСКИЕ ВЕРСТЫ. Пророческое стихотворение Клюева, как бы предвидевшего свою смерть в Нарымском краю.


ОГНЕННЫЙ ЛИК

В 1924 г. вышла – тремя изданиями! – небольшая книжка Клюева «Ленин». Книжка была разделена на два цикла-раздела: «Багряный лев» (10 стихотворений, составляющих цикл «Ленин» в разделе «Красный рык» второго тома «Песнослова», 1919, с некоторыми искажениями текста) и «Огненный Лик». Несколько стихотворений этого раздела ранее не были включены ни в одну из книг поэта, и потому включаются нами в одноименный раздел нашего собрания.

И во вступительной статье в первом томе, и в примечаниях к нему уже приводились отрицательные высказывания советской критики о книге Клюева «Ленин». Укажем еще на столь же отрицательные рецензии в журнале МГСПС «Рабочий Читатель», 1925, № 3 (автор – А. Нилпаков), на рецензию в «Звезде», 1924, № 2 (автор – В.). Значительно позже, небезызвестный Г. Александров, в статье «Ленинские мотивы в поэзии», называл этот цикл стихов «кулацкого поэта Клюева» – «ярчайшим выражением кулацкой фальсификации» («Литературная Газета», 1932, №4, от 22 января). «Самого Ленина Клюев характеризует (в сильных стихах), как сурового игумена, и в ленинских декретах слышится ему отзвук старообрядческих поучений», – пишет Вл. Орлов («Николай Клюев». – «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17). 

№ 342. ОГОНЬ И РОЗЫ НА ЗНАМЕНАХ. Впервые – «Пламя», 1919, №45, 16 марта, стр. 8. Разночтения:

Стих 7. Цветет в кумачевых метелях 

» 14. В броневиках слоновий бой... 

» 24. Резвятся в яростных стихах?.. 

№ 344. МЫ ОПОЯШЕМ ШАР ЗЕМНОЙ. Впервые – «Пламя», 1919, № 44, 9 марта, стр. 11.


ИЗБА И ПОЛЕ

В 1928 г. вышла в СССР последняя книга Клюева – «Изба и поле». Книга разделена на циклы-разделы: «Изба» (19 стихотворений из книг «Лесные были» и раздела «Сердце Единорога» «Песнослова»), «Поле» (25 стихотворений из книг «Сосен перезвон», «Лесные были» и раздела «Долина Единорога» «Песнослова») и «Урожай» (17 стихотворений из книг «Сосен перезвон», «Лесные были», «Мирские думы» и разделов •Песнослова»: «Песни из Заонежья», «Долина Единорога» и «Красный рык», и из книги «Львиный Хлеб»). Книга посвящена «памяти матери». Только 2 стихотворения из этой последней книги стихов поэта не были включены в другие его книги: одно – в разделе «Поле» и одно в последнем разделе книги – «Урожай». Их-то мы и помещаем в одноименном разделе нашего собрания – «Изба и поле».

Рецензий на сборник было чрезвычайно мало. Наибольшее внимание книге уделил – да и то через пять лет после выхода книги – А. Холодович, в статье «Язык и литература» – «Звезда», 1933, № 1, стр. 234-236. Мы уже приводили цитаты из этой статьи. Да Л. Тимофеев, в статье о Клюеве в Литературной Энциклопедии, т. 5, 1931, отмечает этот сборник, как реакционный и кулацкий. Это и понятно: в 1928 г., после опубликования ярко антисоветской поэмы «Деревня», о поэте говорить стало опасно: даже опасно стало его ругать, разве что мимоходом...

№ 345. В СУСЛОНАХ УСАТОЕ ЖИТО. Впервые – «Пряник Осиротевшим Детям». Сборник в пользу убежища Общества «Детская Помощь». Ред.-издательница А.Д. Барановская. Петроград, 1916, стр. 86.


СТИХИ, НЕ ВКЛЮЧЕННЫЕ В КНИГИ АВТОРА И НЕ ОПУБЛИКОВАННЫЕ

В этот раздел нашего собрания сочинений Николая Клюева входят его ранние стихи, не включенные им в сборники по художественным соображениям. Но таких стихов немного. Основную массу стихов составляют те, что были написаны уже после выхода в свет его последней книги «Изба и поле». Немногие из них были опубликованы, большинство же осталось в рукописи. Тем, что мы можем сейчас их опубликовать, мы обязаны г. Гордону Мак Вэю, которому приносим благодарность.

Во второй половине двадцатых годов Клюева печатают чрезвычайно редко. А в начале тридцатых – почти вовсе не встречаешь имя поэта и его стихи в журналах и газетах. Как уже говорилось во вступительной статье, Клюев живет случайными заработками. В своей книжке «Хорошие, разные...» (изд. «Московский Рабочий», М„ 1966, стр. 22) поэт А. Коваленков вспоминает мимоходом «Николая Клюева, приглашенного в те годы в качестве оценщика старинных русских икон в Торгсин» (так назывались тогда государственные магазины, в официальном порядке грабившие голодное и раздетое население: за золотой браслет давали два-три фунта муки и фунт растительного масла; за древнюю икону – три-четыре фунта крупы или макарон...). Но Клюев не долго пробыл и на этой работе...

Среди неопубликованных стихотворений Клюева несколько написаны явно с целью их опубликования, благодаря чему производят фальшивое впечатление (как, скажем, и последние опубликованные Клюевым стихи – «Стихи о колхозе» – в журнале «Земля Советская», 1932, №12). Но большинство неопубликованных стихотворений 1927-1933 гг. принадлежат к числу лучших стихов поэта. К числу его лучших вещей относится и опубликованное в 1926 г. в сборнике «Союза Поэтов» стихотворение «Наша собачка у ворот отлаяла». Зато остальные опубликованные им его стихи этих лет – просто хлам. Если чем-нибудь и оправдано их включение в собрание произведений Клюева, так только тем, что они – лучше даже биографических сведений о его судьбе – рисуют трагедию большого поэта, вынужденного писать такие убогие вирши. Вынужденного не только голодом, погоней за куском хлеба. Нет, в СССР для писателя опасно не писать: раз не пишешь, значит, затаился, скрываешь свои враждебные чувства к партии и правительству... И именно эти убогие, беспомощные, сквернейшие вирши пришлись по душе советской критике и литературоведению (может быть, тоже их хвалят напоказ, для виду? и это может быть...). Так, в не раз уже цитировавшейся нами статье Вл. Орлова «Николай Клюев» («Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17) говорится: «Справедливости ради следует добавить, что в середине двадцатых годов Клюев, к тому времени фактически вытесненный из литературы, написал несколько удачных стихотворений, в которых заговорил голосом советского поэта (среди них – 'Богатырка', 'Ленинград', 'Застольная'), но они уже не смогли изменить сложившегося общего впечатления о его идейно-творческом облике». И слава Богу, что не смогли, – добавим мы.

№ 347. НЕ СБЫЛИСЬ РАДУЖНЫЕ ГРЕЗЫ. «Новые Поэты», изд. 2-е, Н. Иванова, СПб, 1904, стр. 54.

№ 348. ШИРОКО НЕОБЪЯТНОЕ ПОЛЕ. Там же, стр. 55.

№ 349. ГДЕ ВЫ, ПОРЫВЫ КИПУЧИЕ. «Волны», / вып. / 2, изд. «Народный Кружок», Москва, 1905, стр. 1. В том же небольшом сборничке (всего 16 стр.!) опубликовано еще два стихотворения Клюева: одно – у нас под № 19; другое в том экземпляре, который только и был нам доступен, экземпляре дефектном, отсутствовало: «Слушайте песню простую».

№350. НАРОДНОЕ ГОРЕ. «Прибой», / вып. / 3, изд. «Народный Кружок», Москва, 1905, стр. 1.

№ 351. ГИМН СВОБОДЕ. Там же, стр. 3.

№352. ПОЭТ. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, опись 12, ед. хр. 55. Сообщено Г. Мак Вэем.

№353. ПРЕДЧУВСТВИЕ. Тоже. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55.

№ 354. РОТА ЗА РОТОЙ ПРОХОДЯТ ПОЛКИ. Тоже. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55.

№ 355. ПЛЕЩУТ ХОЛОДНЫЕ ВОЛНЫ. Тоже. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55. Датированы стихотворения №№ 352-355 условно, по характеру стихов и их сходству – по технике письма – с известными нам опубликованными стихами Клюева того периода.

№ 356. КАЗАРМА. «Трудовой Путь», 1907, № 9, стр. 10. Подпись: «Крестьянин Николай Олонецкий».

№ 357. НА ЧАСАХ. «Трудовой Путь», 1908, № 1, стр. 35. Подпись: «Крестьянин Николай Олонецкий». За той же подписью в том же № стихотворение «Прогулка» – в наш. собр. под № 16. 

№ 358. ПЕСНЬ УТЕШЕНИЯ. Заключительное (IX) стихотворение в брошюре Н. Клюева «Братские песни. (Песни голгофских христиан)». Изд. журн. «К Новой Земле», Москва, 1912, стр. 15-16. Во вторую книгу поэта под тем же названием – «Братские песни», Москва, 1912, это стихотворение включено не было, почему и перенесено нами в раздел «не включенных в книги поэта».

№ 359. ПРАВДА ЛЬ, ДРУГИ, ЧТО НА СВЕТЕ. «Заветы», 1914, № 1.

№ 360. ПАМЯТИ ГЕРОЯ. «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 16 декабря 1914. «Умер бедняга в больнице военной» – стихи великого князя Константина Константиновича (поэта К. Р.).

№ 361. В РОДНОМ УГЛУ. «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 23 декабря 1914.

№ 362. НА СИВОМ ПЛЕСЕ ГАГАРИЙ ЗЫК. «Пряник Осиротевшим Детям». Сборник в пользу убежища «Детская Помощь». Ред.-изд. А. Д. Барановская, Петроград, 1916, стр. 85-86.

№ 363. МОЛИТВА. «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 20 ноября 1916.

№ 364. ...СОЛДАТЫ ИСПРАЖНЯЮТСЯ. Цитируется в статье С. Есенина «Дама с лорнетом»: «Клюев, которому Мережковский и Гиппиус не годятся в подметки в смысле искусства, говорил: 'Солдаты испражняются...- –'» (Собр. соч. в 5 тт., т. 5, ГИХЛ, 1962, стр. 84).

№ 365. ЗАСТОЛЬНЫЙ СКАЗ. «Дело Народа», 22 октября 1917.

№ 366. МОЛИТВА СОЛНЦУ. Там же.

№ 367. СКАЗ ГРЯДУЩИЙ. Там же.

№ 368. ПЕСНЬ ПОХОДА. «Пламя», 1919, № 43, 2 марта, стр. 2.

№ 369. ЛОВЦЫ. «Пламя», 1919, № 44, 9 марта, стр. 16.

№ 370. БОГАТЫРКА. «Звезда», 1926, № 1.

№ 371. НАША СОБАЧКА У ВОРОТ ОТЛАЯЛА. «Собрание стихотворений». Ленинградский Союз Поэтов. Л.О.В.С.П., Ленинград, 1926, стр. 20-21. Купец Чапурин – персонаж в романах П.И. Мельникова-Печерского.

№№372-373. ЛЕНИНГРАД. – ЗАСТОЛЬНАЯ, под названием «Новые песни» – в журн. «Звезда», 1926, № 2. Именно эти стихи и «Богатырку» и находит возможным похвалить Вл. Орлов... «Богатырку» он даже поместил в числе пяти лучших стихотворений Клюева в подборке его стихов в № 48 «Литературной России», 25 ноября 1966, стр. 17.

№ 374-375. СЕГОДНЯ ПРАЗДНЕСТВО У ДОМЕН. – Я КУЗНЕЦ ВАВИЛА. «Прожектор», № 9 (79), 15 мая 1926, стр. 13, под общим названием «Новые песни».

№ 376. ЮНОСТЬ. «Звезда», 1927, № 5.

№ 377. ВЕЧЕР. «Красная Панорама», 1927, № 39, 23 сентября. № 378. Отрывок из неопубликованной поэмы ГОРОД БЕЛЫХ ЦВЕТОВ. Сообщен В. К. Завалишиным (опубликован им в статье «Трагедия Эйзенштейна», – «Народная Правда», № 15, Париж, апрель 1951, стр. 25; ошибочно отнесено к поэме «Погорельщина»). В. К. Завалишин рассказывал автору этих строк, что на одном из своих выступлений в Ленинграде, в 1930-х гг., Клюев сказал: «А сейчас я прочту вам поэму Город Белых Цветов». Читал он ее минут десять или больше. Завалишину запомнились только приводимые у нас 4 строки: «не лучшие, кажется». 

№° 379. ОТ ИКОНЫ БОРИСА И ГЛЕБА. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55. Сообщено Г. Мак Вэем. Стригольники – секта, ведущая свое начало от священника новгородского Никиты и «стригольника» (то есть брадобрея, цирюльника), по другим сведениям – бывшего дьякона, тоже новгородского. Карпа (1370-е гг.). Движение явно народно-демократическое. «Учение, как излагают его источники, состояло в том, что духовные недостойны своего сана, потому что поставляются на мзде, стараются приобретать имение и неприлично ведут себя; что не должно принимать от них таинств; что миряне могут учить народ вере; что должно каяться, обращаясь к земле...». Ересь началась во Пскове, а затем, с переездом в Новгород Никиты и Карпа, распространилась особенно сильно в Граде Св. Софии. «Неизвестно, волею или неволею ересиархи явились в Новгороде; известно только то, что здесь в 1375 году Карпа, Никиту и еще третьего какого-то их товарища сбросили с мосту в Волхов. Но гибель ересиархов не искоренила ереси; стригольники прельщали народ своим бескорыстием, своею примерною нравственностью, уменьем говорить от Писания...» (С. М. Соловьев. История России с древнейших времен. Кн. 2, Соцэкгиз, Москва, 1960, стр. 593-594. Курсив мой). «Стригольники обвиняли 'весь вселенский собор – патриархов, митрополитов, епископов, игуменов, попов и весь священный чин' за то, что 'не по достоянию поставляются, ибо духопродавчествуют'. Необходимо отделиться от церкви, чтобы не оскверниться об архиереев и попов-еретиков». (А. В. Карташев. Очерки по истории русской церкви. Т. I. YMCA, Париж, 1959, стр. 485). Прочтенная недавно заново надпись на стариннейшем новгородском Людогощенском деревянном резном кресте относит начало движения стригольников в Новгороде к середине XIV века. Крест этот – по обету – был поставлен на Людгощей улице, в простонародном районе старого Новгорода. «По форме и размеру он совсем не похож на обычные церковные кресты: высота его более двух метров, а верхняя часть напоминает ветвистое дерево. Прихотливо извивающиеся растения заполняют его поверхность, выходят за ее пределы, и, образуя отростки, завитки, окаймляют вершину креста. Сквозь четыре круглых отверстия, как сквозь листву, просвечивало когда-то небо, солнце и облака, еще больше увеличивая сходство креста с пышным деревом. На фоне растительного орнамента – восемнадцать круглых клейм с изображением Распятия и святых. Расположение и вид святых показывают, как свободно художник трактовал христианскую иконографию и пренебрегал церковными догмами. Из круглых медальонов доверчиво и простодушно глядят на нас новгородские мужики. ...На массивном стояке креста пространная резная надпись, оставленная создателем памятника. Эта надпись ...частично объясняет, как появилось на свет такое необычное художественное произведение. 'В лета 6867 (1359) июня 12 дня поставлен бысть сей крест... Господи помилуй всех христиан, на всяком месте молящиася тобе верою и чистым сердцем... Помоги поставившим крест сей людогощичам и мне написавшему...' Надпись завершается несвязным набором букв, которыми резчик зашифровал свое имя. Зачем же ему это понадобилось? Оказывается, в те далекие дни малоимущее население Новгорода активно выступило на борьбу с официальной церковной знатью, обвиняя ее в непосильных денежных поборах, ...в пьянстве и обжорстве. Возглавил движение цирюльник Карп – по местному 'стригольник'»... (С. К. Жегалова. Поэма о дереве. Изд. «Художник РСФСР», Ленинград, 1966, стр. 24-25, ненумер.; курсив мой). Мы остановились так подробно на пояснении одного слова, ибо оно – ключ ко многому вообще в творчестве Клюева. Людогощский крест хорошо был известен Клюеву (знаю об этом). Любил чрезвычайно Клюев и «Сказание о Невидимом Граде Китеже» Римского-Корсакова, с его культом Земли-Богородицы: «Научи меня Земли молиться», – просит грешный Гришка Кутерьма Февронию. Маргарит – жемчуг, перл. Так называется и книга избранных поучений св. Иоанна Златоуста. Помимо всего – упоминание стригольников характерно и еще в одном отношении: 1927-1928 гг. (годы, которыми можно предположительно датировать это стихотворение) – годы самой напряженной борьбы части православного духовенства и верующих мирян с теми православными иерархами, которые пошли на «конкордат» с советской властью.

№ 380. КОРАБЕЛЬЩИКИ. Полностью публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55. Сообщено Г. Мак Вэем. Первые пять четверостиший опубликованы Вл. Орловым в подборке из 5 стихотворений Клюева – «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17. (В подборке стихотворения наш. собр. №№ 9, 17, 267, 370 И 380).

№ 381. НОЧНАЯ ПЕСНЯ. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, ед. хр. 55. Сообщено Г. Мак Вэем. Как и предыдущее стихотворение, написано с расчетом на опубликование...

№ 382. НЕРУШИМАЯ СТЕНА. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, № 234. Написано явно не для печати, как предыдущие несколько стихотворений, в которых Клюев по приказу «одевал жемчугом стихов», хорошо зная, что они «рогатые хозяева жизни», власти предержащие. «Нерушимая Стена» – стена апсиды с мозаичным образом Богоматери-Оранты, оставшаяся неразрушенной при всех тех погромах, пожарах, разрушениях, которым подвергался собор Св. Софии в Киеве. Отсюда и сам образ этот называется «Нерушимой Стеной». Сообщено Г. Мак Вэем. 

№ 383. КТО ЗА ЧТО, А Я ЗА ДВОПЕРСТЬЕ. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р. 1, оп. 12, №234. Сообщено Г. Мак Вэем. Роман Менский, знававший Клюева, рассказывает, что «когда крик о коллективизации в прессе и журналах стал истошным, Н.А. (Клюев, БФ) принес в редакцию журнала 'Звезда' стихи... 'Кто о чем, а я о двоперстии'... (Н.А. Клюев. «Новый Журнал», № 32, 1953, стр. 151). Стихи, понятно, опубликованы не были. 

№ 384. НЕ БУДУ ПЕТЬ КООПЕРАЦИЮ. Публикуется впервые. ИРЛИ, Р.1, оп.12, №234. Сообщено нам Г. Мак Вэем. «Ситец, да гвоздей немного». Г. Мак Вэй указывает на несомненную перекличку со стихами С. Есенина «Русь уходящая»:

...Я в памяти смотрю, 
О чем крестьянская судачит оголь. 
«С советской властью жить нам по нутрю... 
Теперь бы ситцу... Да гвоздей немного...»

(С. Есенин. Собр. соч. в 5 тт., т. 3, ГИХЛ, Москва, 1967, стр. 51). 

№ 385. МОСКВА! КАК МНОГО В ЭТОМ ЗВУКЕ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Фонд 178, опись 1, №7. Сообщено нам Г. Мак Вэем.

№№ 386-389. СТИХИ О КОЛХОЗЕ. «Земля Советская», 1932, № 12, стр. 69-70. Насколько удалось установить, последняя публикация Клюева.

№ 390. ПИСЬМО ХУДОЖНИКУ АНАТОЛИЮ ЯРУ. Публикуется впервые. Сохранились две рукописи Клюева: ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3 и № 6. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутые строки и т. д.: После стиха 6-го: еще 2 стиха:

Где мыши некому посватать.
На стужу, на ущерб заката 

Стих 16. Не сказка ль? Родина-невеста 

» 16. Меж тем как родина невеста 

» 17. В перстах с веретеном из стали (вычеркнуто) 

Стих 20. На трепет Иродову пиру (вычеркнуто) 

» 20. Они не предкновенье пиру 

» 25. Я выверну ишачью шею 

После стиха 27-го – вычеркнуто:

И рифмой пушкинскою руки 

Стих 29. В строфу (?) былого корабли 

После стиха 29-го – вычеркнуто:

Строфу связую, чтоб могли

В стихе 33-м слово в скобках «Строй» введено условно: у Клюева не найдено слово для начала стиха – и размер нарушен. Да простит нам читатель (и покойный автор) эту вольность. 

После стиха 42-го – незаконченная строчка:

В закатных лыках 

После стиха 45-го – вычеркнуто:

И там яйцо сносил

Стих 89. Я в жизни зайца бесприютней (вычеркнуто) 

После стиха 92-го – вычеркнуто:

Пишу столбец невесте ль 

После стиха 110-го – вычеркнуто:

Белеют свитком у окон

Как ноша громоздятся в сон

Художник Анатолий Яр-Кравченко – друг последних лет поэта, автор портрета Клюева (воспроизведен в нашем издании). 

№ 391. СРЕДИ ЦВЕТОВ КУПАВЕ ЦВЕСТЬ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутые строки и т. д.: После стиха 16-го – неоконченная строка:

Челном разбитым

Стих 39. Тростинку юный лебедок (вычеркнуто) 

После стиха 39-го – неоконченная строка:

Любовью светлою (вычеркнуто) 

После стиха 47-го – вычеркнуто:

Как в мяле лен, по смерти любят!

№ 392. НОЧНОЙ КОМАР – ДАЛЕКИЙ ЗВОН. Публикуется впервые.

ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутые строки:

После стиха 3-го – вычеркнуто:

От черных времени ворон 

Стих 6. Дон-дон! Дон-дон! (последние два слова вычеркнуты)

№ 393. ПОД ПЯТЬДЕСЯТ ПЬЯНЕЕ РОЗЫ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

Стих 1. Под пятьдесят нежнее розы (вычеркнуто «нежнее», заменено на «пьянее»)

После стиха 23-го вычеркнуты 4 незаконченные строки: 

Но волосат и кривобок 
Где сыроежного дьячок 
Запрячет душу в кузовок 
Укроет 

После стиха 31-го – вычеркнутая неоконченная строка:

Вскопал

№ 394. Я ГНЕВАЮСЬ НА ВАС И ГОРЕСТНО БРАНЮ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, зачеркнутое: 

Стих 5. Вы не давали пригоршни овса 

» 17. Поросло бодягой, унылым плауном 

» 21. Что смотрит в озеро дремучее, смолистое (последние 2 слова вычеркнуты)

После стиха 47-го – две вычеркнутые строки: 

Кувшинок дрёмой и ракит 

Белей кувшинок и ракит!

Стих 53. Васильев – омоль с Иртыша, («омоль» – описка) 

» 61. Чтоб с гостем править новоселье (вычеркнуто) 

» 62. В моей подводной чарой келье (вычеркнуто)

После стиха 96 – вычеркнутые 4 строки:

Овсянкам же казаться дудкой
Камаринскою прибауткой
И не давать чумазой стае
Ни в Октябре ни в (красном) синем мае

Стих 101. Призорником и приворотом (вычеркнуто) 

После стиха 104-го – две вычеркнутые строки:

О поэтической весне
Звенят как ласточки под кровлей

Стих 108. С рязанским лыком и берестой (вычеркнуто) 

» 109. С багдадским бисером до боли, (вычеркнуто «багдадским» : заменено – «арабским») 

» 111. Прибоем слав о гребень дюн –

Это стихотворение, вернее, небольшая поэма, написана в жанре «послания», столь распространенном в начале XIX века. Две строки из него, восстановленные Ахматовой по памяти, были ею взяты в качестве эпиграфа ко второй части «Поэмы без героя»:

...жасминный куст,
где Данте шел и воздух пуст.

Эти стихи – наряду с «Погорельщиной» – послужили причиной ареста и гибели Клюева. Они в списках ходили по рукам, запоминались. Осип Мандельштам читал их Ахматовой: «Осип читал мне на память отрывки из стихотворения 'Хулители Искусства' – причину гибели несчастного Николая Алексеевича, – рассказывает в своих воспоминаниях («Мандельштам») Ахматова. – Я своими глазами видела у Варвары Клычковой заявление Клюева (из лагеря о помиловании): 'Я, осужденный за стихотворение 'Хулители Искусства' и за безумные строки моих черновиков'»... (Сочинения. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Т. 2, МЛС, 1968, стр. 180). Клычков – см. примеч. 165-е ко вступ. статье в томе первом. Васильев – Павел Николаевич Васильев (1910-1937) – выдающийся поэт, сибиряк, погибший в застенках НКВД, «посмертно реабилитированный». Обвинялся в «кулацкой идеологии» и «клюевщине». Печенега, вернее, Печенга (или Петсамо) – поселок городского типа в Мурманской области, на берегу Ледовитого океана. В свое время там был старинный Печенгский монастырь.

№ 395. МНЕ РЕВОЛЮЦИЯ НЕ МАТЬ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Вычеркнутое: 

Стих 30 (последний). И тучи рваные молчат, («рваные» вычеркнуто, заменено – «ветхие»)

Владимир Васильевич Суслов (1857-1921) – архитектор, знаток, исследователь и реставратор (Св. София Новгородская, Псковский Спасо-Мирожский монастырь и т. д.) памятников древнерусского зодчества и русской фрески.

№ 396. ДЕРЕВНЯ – СОН БРЕВЕНЧАТЫЙ, ДУБЛЕНЫЙ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Вычеркнуто в рукописи:

После 8-го стиха две строки (не вычеркнуто только слово «лакая»):

Метелицу кровавую лакая Кровавую метелицу

После 11-го стиха:

Деревня – леший, с хвойной бородой

№ 397. НОЧЬ СО СВОДНЕЮ-ЛУНОЙ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое : 

Стих 7. Вяткой, Вологдой, Рязанью (вычеркнуто)

» 16. Что Распутина силки

«Силки», ни с какой строчкой не рифмующиеся, заменены нами на прямо подсказываемые и рифмой, и смыслом «шулятки». «Целомудренная» советская цензура тех лет (и остающаяся такой же пуритански-фальшивой до наших дней) не позволяла употребления многих слов и образов. И поэтому поэты прибегали к своеобразному методу подсказа читателю или слушателю нужного слова: они или ставили явно не рифмующееся слово взамен ясно подсказывающегося и содержанием, и рифмой слова нужного, или – как сделал это, например, Заболоцкий в стихотворении «Новый быт» («Столбцы», 1929), вставляли слово рифмующееся, но нелепое, совсем несоответственное. Во всех советских мещанско-коммунистических квартирах были гипсовые бюсты Ильича (Ленина). Но в гротескном стихотворении нельзя упоминать имени верховного бога. И Заболоцкий написал:

И, принимая красный спич,
сидит на столике кулич. –

отлично зная, что читатели прочтут: «Ильич». Так же точно поступил и Клюев.

Стих 17. Ставлю я Арбату, Пресне («Арбату» – вычеркнуто) Ставлю я калачной Пресне («калачной» вычеркнуто: заменено – «горбатой»)

» 32. После слова «корчажным» Клюев вычеркнул слово – и заменил его словом, написанным неразборчиво, похожим, быть может, на «вспененным». Мы оставляем «вспенным», но ставим его в скобки.

№ 398. КОГДА ОСЫПАЮТСЯ ЛИПЫ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. 

№ 399. РОССИЯ БЫЛА ГЛУХА, ХРОМА. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

Стих 8. Поставленное в скобки – трудно расшифровываемое слово в рукописи. Похоже на «чтобы».

После стиха 10-го – вычеркнутая строка: Сокрылась чайкой белокрылой

Стих 18. Туманность (?) дождусь я гостью 

№ 400. КОМУ БЫ СКАЗКУ РАССКАЗАТЬ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое:

После стиха 39-го:

То кормчий родины – рабочий (вычеркнуто) 
Кому напрасны паневы (вычеркнуто)
К чему же лось песню (вычеркнуто)
Копыта
Когда черемуха убита, 
Сестра душистая, чьи пальцы...

Стих 45. Уплетен, как лыко, волчьим когтем

» 55. А последний лесоруб в подвал. (? Строка вообще написана неразборчиво).

№ 401. ПРОДРОГЛИ ЛИПЫ ДО КОСТЕЙ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Вычеркнутое: После стиха 34-го – вычеркнутая строка:

Мне нагадала сербианка

№ 402. МОЙ САМОВАР СИБИРСКОЙ МЕДИ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения: 

Стих 9. Спит стихов с холостяком (очевидно, нужно испить)

После стиха 40-го – строка Благоуханней земляники 

Стих 42. И в час, когда заблещут пики

№ 403. БАЮКАЮ ТЕБЯ, РАЙСКОЕ ДРЕВО. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения и вычеркнутое: 

Стих 1. Баюкаю тебя, златое древо (вычеркнуто) 

» 17. А мы, холуи, зенки пялили

» 25. А мы, холуи, зенки пялили

Стихотворение посвящено Надежде Андреевне Обуховой (1886-1961), Народн. артистке СССР, известной певице (меццо-сопрано), солистке Большого театра в Москве (1916-1943), часто исполнявшей на концертах русские народные песни и старинные романсы.

№ 404. МЕНЯ ОКТЯБРЬ НАСТИГ ПЛЕЧИСТЫМ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое: 

После стиха 2-го – вычеркнутые строки: 

Рубаха – зарное оплечье 
С лесным ау в густом наречьи 

После стиха 47-го – строки:

Я снова душистый и лесной (вычеркнуто)

Весь в колокольчиках полянных (вычеркнуто)

И в шапке, в зарослях кафтанных
Как гнезда, песни нахожу,
И бородой зеленой вея
Порезать ивовую шею
Не дам зубастому ножу!

Эти пять строк повторены – почти в той же редакции – в конце стихотворения, поэтому изъяты (после стиха 47-го). 

Стих 50. Вот соболиный лопарский стег

№ 405. Я ЧЕЛОВЕК, РОЖДЕННЫЙ НЕ В БОЯХ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое: 

Стих 9. Баюкая ребячий аромат 

» 12. Не верим желтокожей голодухе 

» 44. Клюев вычеркнул слово сказку и заменил его другим, но разобрать это слово не удалось. 

» 59. Я перебрел... (вычеркнуто) 

» 78. От ластовок – шитье лопарки

» 87. Клюев вычеркнул слово стонах, но ничем его не заменил.

№ 406. ПРОЩАЙТЕ, НЕ ПОМНИТЕ ЛИХОМ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Стихи посвящаются худ. Анатолию Яр-Кравченко. Этим стихотворением заканчивается записная книжка Клюева. На последней странице ее, рукой Клюева (?), написано: «Москва, Садово-Кудринская, № 23, кв. 110. И. С. Агафонов, худ. В. Гисену, ХП/3 32 год».

№ 407. ХОЗЯИН САДА СМУГЛ И В РОЖКАХ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения и вычеркнутое: 

Стих 30. Я, липа, содрогаясь лубом,

» 44. Не можно ли альбомной строчкой (вычеркнуто) 

» 44 Не поздно ли альбомной строчкой (вычеркнуто) 

» 48. Отец – продрогший лысый тополь (вычеркнуто) 

» 53. Авось рогатому во фраке

После стиха 53-го следовал ряд строк, вычеркнутых Клюевым: 

Мой бал, мой дом, мою цевницу 
Пускай рогатый подивится, 
Что липа старая цветет 
И в тридцать третий судный год! 
Пускай рогатый скрипнет зубом 
Что в золотую свадьбу с дубом
Горбунья-липа точит мед
И птичий бал в дупле ведет!
Как заскрежещет леший зубом 
Что липовым медовым лубом

№ 408. НАД СВЕЖЕЙ МОГИЛОЙ ЛЮБОВИ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 3. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнутое: Первые 4 стиха (вычеркнутые):

Над свежей могилой любви 
Живи, мое сердце, живи, 
Дыши резедой и левкоем, 
Вечерним, росистым покоем

Эти строки заменены шестью строками, записанными сразу после конца стихотворения (наши начальные стихи). 

Стих 8. Ты нем, лебеденок, замучен

№ 409. НЕ ПУГАЙСЯ ЛИСТОПАДА. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 4. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнуто: 

Стих 15. Черноземными сосцами (вычеркнуто)

» 18. Свит стихов душистый воз (вычеркнуто)

» 40. У колхозного овина (вычеркнуто)

» 44. И сосцом землицы – Дарья 

№ 410. ЗИМЫ НЕ ПОМНЯТ ВОРОБЬИ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, №4. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения, вычеркнуто: 

Стих 32. Где прах годов, любовь и вера! 

После стиха 38-го – вычеркнутая строка:

История – суровый мельник

№ 411. НЕДОУМЕННО НЕ КОРИ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, №4. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтение: Стих 19. Вдруг потянуло вешней состью (описка?)

№ 412 ЕСТЬ ДРУЖБА ПЕСЬЯ И ВОРОНЬЯ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, №4. Сообщено Г. Мак Вэем. 

№ 413 ШАПКУ НАСУПЯ ДО ГЛАЗ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, №5. Сообщено нам Г. Мак Вэем. 

№ 414 Я ЛЕТО ЗОРИЛ НА ВЯТКЕ. Публикуется нами впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп. 1, № 5. Сообщено нам Г. Мак Вэем. 

№ 415 МЫ СТАРЕЕ СТАЛИ НА ПЯТНАДЦАТЬ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф. 178, оп.1, №5. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтения:

Стих 30. Ста пятидесяти мильонов мать 

» 48. Рдяных осеней, каленых зим («рдяных» вычеркнуто)

№ 416. ПО ЖИЗНИ РАДУЙТЕСЬ СО МНОЙ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, №5. Сообщено нам Г. Мак Вэем. Разночтение: 

Стих 14. Баран, что дарит прялке нить


№ 417. ЧТОБ ПАХНУЛО РОЗОЙ ОТ СТРАНИЦ. Публикуется впервые. ИМЛИ, Ф.178, оп.1, №5. Сообщено нам Г. Мак Вэем.

№ 418. ОЙ, КРОВАВО БЕРЕЗЫНЬКЕ В БУСАХ. Тоже.

№ 419. СТАРИКАМ ДОНАШИВАТЬ КАФТАНЫ. Тоже (ИМЛИ, Ф.178, оп.1, №9).


ПОЭМЫ

Отдельными изданиями вышли только поэмы «Четвертый Рим» (изд. «Эпоха», Петербург, 1922) и «Мать-Суббота» (изд. «Полярная Звезда», Петербург, 1922). «Плач о Есенине» вышел в книге: Николай Клюев и П. Н. Медведев. Сергей Есенин. Изд. «Прибой», Ленинград, 1927 (вместе со статьей П. Медведева «Пути и перепутья Сергея Есенина»). Отдельной книгой «Плач» издан в Нью-Йорке, в 1954 году, в изд. «Мост», с предисловием Р. Гуля. «Заозерье» вышло в сборнике Ленинградского отделения Всероссийского Союза Поэтов – «Костер», Ленинград, 1927 (тираж сборника... 500 экз.); «Деревня» – опубликована в ленинградском журнале «Звезда», в № 1 за 1927 год. «Погорельщина» же впервые опубликована пишущим эти строки только в Собрании сочинений Клюева, изд. им. Чехова, Нью-Йорк, 1954.

Отклики на поэмы Клюева приведены нами с достаточной полнотой во вступительной статье к первому тому, поэтому здесь мы ограничимся несколькими отзывами. По словам Вл. Орлова поэмы («Четвертый Рим», «Мать-Суббота», «Плач о Сергее Есенине», «Деревня», «Погорельщина») – «истошный вопль по старой, погибающей Руси и злобные проклятья неодолимому новому» (Николай Клюев. «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 17). «У Клюева лучшее – его поздние поэмы», – пишет Вл. Марков (О большой форме. «Мосты», Мюнхен, № 1, 1958, стр. 176). «Как поэтически ярки и песенно звонки ...стихи из 'Заозерья' – пишет Р. Плетнев, – ...приятны, звучны 'звонкогорлые кувшины', 'меднозвонные кумирни' и та заря, что 'задув свои огни, тускнеет венчиком иконным'»... (О Н. Клюеве. «Русское Слово в Канаде», № 49, апрель 1956, стр. 10). «Плач о Есенине – совершенно откровенная антисоветская декларация озверелого кулака», пишет «Литературная Энциклопедия» (т. 5, 1931). «Одно из лучших произведений Клюева», – характеризует эту же поэму Р. Гуль (Н. А. Клюев. Предисл. к «Плачу о Есенине», изд. «Мост», Нью-Йорк, 1954, стр. 6). «Даже Клюев, поэт далекий от футуризма, начинает звучать как Маяковский, описывая приезд мужиков в город в своей 'Погорельщине'», – замечает Вл. Марков (Мысли о русском футуризме. «Новый Журнал», Нью-Йорк, № 38, 1954, стр. 179). «Клюев хитрил с коммунистами, но им не сдавался, как сдались почти все. В этой неравной борьбе вынуждаемого к компромиссам Клюева-человека победил Клюев-художник: слишком силен был талант. Но когда это обнаружилось, диктатура физически уничтожила Клюева. Перед его могилой надо снять шапку. Таких художников-сопротивленцев у нас раз-два и обчелся...» (Р. Гуль. Ник. Клюев. Полн. собр. соч. – рец. – «Новый Журнал», № 38, 1954, стр. 293). «...Не будет преувеличением утверждать, что после 'Двенадцати' Александра Блока русская литература не знает более значительного произведения», – пишет о «Погорельщине» Вяч. Завалишин. – «...Не чернилами, а мужичьей болью написаны ...стихи. Тут каждое слово окрашено кровью и предчувствием великой беды, и вся 'Погорельщина' – это плач о страданиях русской земли...» (Николай Клюев. «Новое Русское Слово», Нью-Йорк, 15 августа 1954). «А песенная лирика – очень даже хороша, ...например, в поэме 'Погорельщина' ...Есть щемящее рыданьице в ямбах и хореях этой поэмы. ...Это не лубок. Это – прекрасная поэзия»... (Юрий Иваск. Ник. Клюев. Полн. собр. соч. – рецензия. – «Опыты», Нью-Йорк, № 4, 1955, стр. 104). «Клюев не противопоставляет именно сельскую жизнь, как панацею от неизбежного зла – городу: в 'Погорельщине' воспевается Русь, как Русь исконных городов – питомников красоты, дивных храмов и теремов, песен и живописи, ремесел и науки. Но современный индустриальный город, а не только рабочая социальная революция, – в нем гибель культуры, самобытности, индивидуальности, самой жизни: он иссушает сами источники воды живой. ...В какой-то мере необходим возврат к духу ремесленно-художественного цехового города, к духу сельской жизни. Утопия? Может быть. Но на путях урбанизма человечество утратило уже и искусство, и религию, и философское творчество, и саму личность человеческую. Но на путях 'индустриально-технического городского прогресса' уже утратился и смысл самого существования. И – в свете сегодняшнего дня и сегодняшних переживаний – вопленный призыв Клюева: остановитесь! одумайтесь! – звучит вовсе не такой уже утопией» (Б. Филиппов. «Погорельщина» Николая Клюева. Studi in onore di Ettore Lo Gatto e Giovanni Maver. G. С Sansoni editore, Roma, 1964, p. 238).

№ 420. ЧЕТВЕРТЫЙ РИМ. Рецензии на эту книгу см. во вступит. статье к первому тому. Дева-Обида – см. примеч. к стих. № 264.

№ 421. МАТЬ-СУББОТА. «Попрание Врат» – традиционное изображение на старинных иконах Воскресения Христова «через Сошествие во ад», где Спаситель изображается сходящим в бездны адские и попирающим две сорванные с петель и крестообразно сложенные двери адовы. «Крылья Софии» – София-Премудрость Божия изображается всегда в виде «Жены, облаченной в солнце», с алым ликом, с крыльями, сидящей в короне на престоле с предстоящими: завершителем Ветхого Завета Иоанном Крестителем и Начинательницей Завета Нового – Богородицей. Над престолом Софии – в небесах – Таинство Евхаристии: Св. Престол и Св. Дары на нем, а над Св. Престолом – Спаситель. Таковы традиционные иконы и фрески Софии – напр., фреска 1525 г. над «Корсунскими» (Сигтунскими) вратами Св. Софии Новогородской (1045-1050). – Брачная пляска – полет корабля» – образы, навеянные радениями хлыстов: радельные кружения пляски Корабля Христовщины уносят души радеющих на небо.

№ 422. ЗАОЗЕРЬЕ. У нас – не только по публикации в «Костре», 1927, но и по рукописи (вернее, машинописи) Клюева, переданной им Этторе Ло Гатто. Поэма – одно из наиболее выдающихся произведений Клюева – живописует праздники мужицкого северного календаря, живописует и саму исконную Русь, затаившуюся еще в глухих лесах Заозерья. Отдельные дни (Аграфена-Купальница и др.) – особенно отмечаются народом. «В сердцах на Никона-кобеля» – патриарха Никона ревнители древлего благочестия чаще всего ругают кобелем. Встарь же ругали его и крепче, Аввакум, к примеру...

№№ 423-425. ПЛАЧ О ЕСЕНИНЕ. О чтении Клюевым этой поэмы см. во вступ. статье к первому тому.

№ 426. ДЕРЕВНЯ. У нас по машинописи автора, переданной в свое время Клюевым проф. Этторе Ло Гатто. В публикации «Звезды» отсутствуют строки 39-42. Евпатий Коловрат – витязь-боярин рязанский, погибший в неравной битве с полчищами Мамая; символ богатырской удали и преданности отчизне. Св. Никита Новгородский – епископ Новгорода, мощи которого почивали в Софийском соборе и были «вскрыты» «в порядке антирелигиозной пропаганды».

№ 427. ПОГОРЕЛЫЦИНА. «Если 'Песнь о Великой Матери' не сохранилась, – 'Погорельщина' останется вершиной творчества Николая Клюева, памятью о его трагической судьбе», – писал Иванов-Разумник («Писательские судьбы», Нью-Йорк, 1951, стр. 38). «Китежские» мотивы, столь частые в творчестве Клюева («Песен китежских причуды погибающим открыл», – писал он о себе в стихотворении «Я родил Эммануила») – характерны для тех лет. С 1907 года на Мариинской сцене (а несколько позже – и в Большом театре Москвы) идет гениальная опера-мистерия Н. А. Римского-Корсакова (либретто В. И. Вельского) «Сказание о Невидимом Граде Китеже и деве Февронии» (а в 1902 г. в Москве шла опера-кантата С. Н. Василенко, на текст Н. Маныкина-Невструева «Сказание о граде Великом Китеже и тихом озере Светлояре»). В 1913 г. выходят книги о Китеже С. Н. Дурылина «Церковь Невидимого Града (Сказание о Граде Китеже)» и М. М. Пришвина «У стен Града Невидимого». О Китеже пишет В. Г. Короленко и даже Максим Горький в своей автобиографической повести «В людях» (1915), в которой бабушка поет замечательную песню о Китеже:

Обложили окаянные татарове
Да своей поганой силищей, 
Обложили они славен Китеж-град,
Да во светлый час, заутренний...
Ой, ли, Господи, Боже наш,
Пресвятая Богородица!
Ой, способьте вы рабей своих
Достоять им службу утренню,
Дослушать Святое Писание!
Ой, не дайте татарину
Святу церкву на глумление,
Жен, девиц – на посрамление, 
Малых детушек на игрище,
Старых старцев на смерть лютую!
А услышал Господь Саваоф,
Услыхала Богородица
Те людские воздыхания,
Христианские жалости,
И сказал Господь Саваоф
Свет архангеле Михаиле: – 
А поди-ка ты, Михайло, 
Сотряхни землею под Китежом, 
Погрузи Китеж во озеро; 
Ин пускай там люди молятся 
Без отдыху, да без устали 
От заутрени до всенощной 
Все святы службы церковные 
Во веки и века веков!

(М. Горький. Собр. соч. в 18 тт., т. 9, ГИХЛ, Москва, 1962, стр. 218-219). Писали о Китеже и Максимилиан Волошин и другие поэты тех лет. Настасья, Анастасия – Воскресение – чрезвычайно чтится тайными сектами. «Кроме Пятницы в хлыстовских кораблях почитают еще Настасью-Воскресенье...» (П. И. Мельников (А. Печерский). Полн. собр. соч., изд. А. Ф. Маркса, т. 6, СПб, 1909, стр. 262). В русских былинах и исторических песнях имя Настасьи очень популярно: Настасья-Королевишна – жена богатыря Дуная Ивановича (Древние Российские стихотворения, собранные Киршою Даниловым. Изд. Академии Наук СССР /«Литературн. Памятники»/, М.-Л., 1958, стр. 74-79); жену Добрыни Никитича зовут Настасьей Микуличной (А. Ф. Гильфердинг. Онежские былины. Том 2. Изд. Акад. Наук СССР, М.-Л., 1950, стр. 75-76, 92-96); мать богатыря «Королевича из Крякова» – Настасья Александровна (там же, стр. 399); «Настасья – доць царевна-то» Ивана Грозного в исторической песне XVI в. (Исторические песни XIII-XVI веков. Изд. подготовили Б. Н. Путилов и Б. М. Добровольский. Изд. Акад. Наук СССР, М.-Л., I960, стр. 256-257), и т. д. «Настенька» – частая гостья клюевских стихов: «Хороша была Настенька у купца Чапурина» (стих. № 371; кстати, это стихотворение явно перекликается с «Погорельщиной»). Растление Настеньки – растление Матери Сырой Земли, потаенной Руси, души народной. Любопытно, что Настасья названа в поэме Романовной (Анастасия Романова?). Иродиада, Иродова дщерь – по учению хлыстовского толка «лазаревцев» – старшая дьяволица. «Верования их о бесплотных духах такие же, как и у хлыстов, – пишет о Лазаревнах Мельников-Печерский: – они говорят, что ангелы не были сотворены бесплотными, но суть души отживших людей... Ангелы – души людей праведных, дьяволы – души людей грешных, и те и другие имеют сношения с здешним миром. Как на земле люди двух полов, так и ангелы и дьяволы двух полов. Ангел женского пола есть тайная милостыня, дьяволы женского пола приносят людям болезни, старшая из них, Иродиада, падчерица царя Ирода, наносит мучительные лихорадки. Православную церковь последователи лазаревшины, так же, как скопцы и хлысты, признают внешнею, а свою – внутреннею или апостольскою. Для спасения нужно пребывать и в той и другой» (Собр. соч., т. 6, стр. 319-320). Подначальные дьяволицы иродиадины: Удавна, Трясея, Грызея, Подкожница и т. д. – см. «Плач о Есенине».

«Я пользовался его доверием и дружбой, – пишет в своих «Воспоминаниях о Клюеве» («Новый Журнал», Нью-Йорк, № 35, 1953) Этторе Ло Гатто, – ...главным образом благодаря моему человеческому, а не литературному отношению к нему. Этому доверию я был обязан тем, что позднее, уверенный во мне, он доверил мне рукопись своей поэмы 'Погорельщина', которую считал своим magnum opus, но опубликовать которую в России ему, разумеется, не разрешили бы. Уже впоследствии я узнал, что заграницей сохранился только мой экземпляр этой поэмы, и я никак не думал, что настанет день, когда мне удастся исполнить данное поэту обещание напечатать эту вещь после его смерти». (Стр. 125).


ПРОЗА

№ 428. ЗА СТОЛОМ ЕГО. Опубликовано в альм. «Солнечный Путь». Южный альманах. Кн. 1, под ред. Л. Баткиса, изд. «Полигимния». Одесса, 1914 (альманах отпечатан всего в 550 экз.).

№ 429. КРАСНЫЙ КОНЬ. «Грядущее», 1919, № 5-6, стр. 14-15. «В своем подходе к Октябрьской революции Клюев был последователен. Вот в каких цветистых, 'узорочных' выражениях славил он революцию, пытаясь повенчать ее с прадедовской кондовой Русью: 'Нищие, голодные, мученики, кандальники вековечные...» – Вл. Орлов. Николай Клюев. «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр.17). 

№ 430. ОГНЕННАЯ ГРАМОТА. «Грядущее», 1919, № 7-8, стр. 17-18.

№ 431. САМОЦВЕТНАЯ КРОВЬ. «Записки Передвижного Общедоступного Театра», Петроград, № 22-23, июнь-июль 1919, стр. 3-4. За сообщение этого текста приносим глубокую благодарность проф. В. Ф. Маркову (Лос-Анджелес). И Клюев, и редакция журнала проявили редкое гражданское мужество, опубликовав эту статью в период ярых нападений на религию и «вскрытия мощей» представителями партии и правительства. В редактировании журнала близкое участие принимал друг Клюева – артист Виктор Шимановский, которому посвящены Клюевым стихи в «Львином Хлебе».

Проза Клюева представлена у нас всего тремя произведениями. Остальные, очевидно, пропали для нас безвозвратно. А что они были, свидетельствуют заметки тех лет: так, в 6-7 номере «Записок Мечтателей» должны были появиться клюевские «Воспоминания о Блоке»; в 1923 г. поэт читал в кружке писателей и поэтов «Кузница» свой рассказ «Бугор» (см. об этом во вступ. статье к первому тому). Но сохранились ли где-либо эти рукописи – неизвестно.

назад | содержание | вперед