I
29.12.1926

<...>
28-го утром приехала жена Есенина – С.А. Толстая. Ее встретила М. Шкапская. Толстая сразу же захотела ехать в Обуховскую больницу, но так как она волновалась, Шкапская решила ее сразу не допускать туда и заявила, что необходимо предварительно заехать в Госиздат и выправить какие-то бумаги, без которых не пустят в покойницкую. Шкапская и Толстая одевали тело, убирали, мыли и т.д.

Слышал какие-то разговоры о Князеве, который забрался в покойницкую и всю ночь пил там пиво. Не знаю, так ли это.

Около 6 часов тело Есенина привезли в Союз. В Союзе уже было полно народу. Были Н. Тихонов, Рождественский, Клюев, Каменский [1], Полонская [2], Шкапская, Баршев, Четвериков [3], Ел. Данько [4], Браун [5], Садофьев и др. – без конца. Не видел Вагинова [6], Лавренева, Сологуба [7], Кузмина [8], Крайского [9] – называю первых пришедших на память. Ионов приехал позже. Фроман, замученный беготней, ушел в часов 8... В средней комнате дожидался гроба оркестр Госиздата. Гроб подняли наверх – несли Тихонов, Браун, я и много других. Под звуки похоронного марша поставили в большой комнате на катафалк. Открыли. Я и Полонская положили в гроб приготовленные Цветы. В течение часа, приблизительно, гроб стоял так и вокруг него толпились люди. Было тихо. Но всё же многие разговаривали между собой и говорили – о своих делах (!). Никаких речей, слов – не было. Ощущалась какая-то неловкость – люди не знали, что им нужно делать и бестолково переминались с ноги на ногу. Какая-то старушка робко заговорила, что надо что-нибудь сказать. Слова ее остались без ответа. Жена стояла у стены и смотрела на Есенина – смотрела довольно спокойно, без слез.

Есенин мало был похож на себя. Лицо его при вскрытии исправили, как могли, но всё же на лбу было большое красное пятно, в верхнем углу правого глаза – желвак; на переносице – ссадина, и левый глаз – плоский: он вытек [10]. Волосы были гладко зачесаны назад, что еще больше делало его непохожим на себя. Синевы в лице не было: оно было бледно и выделились только красные пятна и потемневшие ссадины. К гробу подошла какая-то миловидная молоденькая женщина в белой шляпке. Встала на колени, лотом прильнула к руке Есенина, перекрестилась и отошла. Через несколько минут подошла какая-то хромая старушка с палкой, простонародного вида – в зипуне и платке. Сделала то же, что та, и тоже отошла. Несколько человек было глубоко и искренне расстроены: К Тихонов, Б. Эрлих, вероятно – Клюев: он стоял, не обращая ни на кого внимания, и плакал, смотря на гроб. Глаза его были красны. <…>

Скоро появился скульптор (Золотаревский?) [11] и и мастера, чтобы снять маску. Гроб подняли с катафалка, перенесли в среднюю комнату и поставили на стол. Публика осталась дожидаться в большой, но и в этой скопилось много народу, внимательно наблюдавшего за «интересным» (!) процессом снятия маски. <...>

Да... Перед тем, как стали снимать маску, Толстая обрезала локон у Есенина и спрятала его. Ножницы для этого я достал в нижней квартире – в Союзе их не оказалось. Тихонов сидел в противоположном углу, один, на стуле, опустив голову вниз и оглядывая публику невидящими глазами. К нему подскочил какой-то тип из «Красной газеты»: «Несколько слов, товарищ Тихонов, только несколько слов...» – требовал интервью. Тихонов возмущенно отстранил его рукой.

Рождественский притискался к гробу, поглазел на него, потом пришел в маленькую комнату – повертелся там, вызвал меня, стал показывать мне разные бумажки: «Как всё это ценно сохранить!» – и фальшиво выражал свои соболезнования по поводу смерти Есенина. Потом подсел к Брауну и заговорил о чем-то постороннем. Наконец, маску сняли – с лица и с руки – и перенесли гроб опять на прежнее место, на катафалк. Фотограф Булла [12], маленький и вертлявый, поставил сбоку аппарат. Немедленно с другой стороны гроба появились лица – Ионова, Садофьева, Четверикова и других. Всеволод стоял за моей спиной, не попадая в поле зрения аппарата. Немедленно он стал протискиваться вперед – чтобы сняться с остальными. Я не выдержал и злобно повернулся так, чтобы преградить ему дорогу. Он сунулся другим путем, работая локтями. Но толпа стояла так плотно, что пробраться он всё же не сумел. Публика стала выкрикивать имена тех, кто, по ее мнению, должен был сняться с гробом. «Клюева! Клюева!» Клюев медленно прошел и стал на место. Вызвали Каменского, Шкапскую, Полонскую, Эрлиха, Тихонова...

Яркая вспышка магния, густой дым...

Принесли крышку гроба. Хотели закрывать. Вспомнили, что надо ведь прощаться с покойником. Держали крышку боком, пока несколько человек подходило к гробу, прощались. Клюев низко наклонился над лицом Есенина, целовал его и долго что-то шептал. Перекрестил его. Незаметным движением положил ему на грудь за борт одежды – образок. В тот момент раздался женский визгливый голос – это была, если не ошибаюсь, артистка Ненашева: – Довольно этой клюевской комедии!.. Раньше надо было делать это!» – повторила она, когда Клюев целовал Есенина. Даже самым тугоухим на ум показалось это непристойным, и они зашикали. Клюев сделал вид, что не слышал...

Гроб закрыли. <...>

II
9.02.1926

<...>

...Я передал АА свой разговор с Клюевым и рассказ Клюева о последних днях Есенина, о том, что Клюев знал наверное, что Есенин покончит с собой – и именно потому, что гибель пришла к нему изнутри, из него самого, а не от внешних причин, не из условий современного существования вообще, быта, революции... В этом мнение Клюева совершенно совпадает с мнением АА, высказанным мне раньше.

Примечания:

I

Лукницкий Павел Николаевич (1902-1973) – прозаик. Первый биограф Н. С. Гумилева. Действительный член Географического об-ва Академии наук СССР. Исследователь районов Памира, Сибири. Автор 58 книг прозы и ст-ний, переводчик произведений писателей Таджикистана, Азербайджана.
Дневниковые записи печатаются по кн.: П.Н. Лукницкий. Acumiana: Встречи с Анной Ахматовой. 3924-1925. Paris I991. Т. 1. С. 313-316 с сокращениями.

1 Каменский Василий Васильевич (1884-1961) – поэт.

2 Полонская Елизавета Григорьевна (1884-1961) – поэтесса, переводчица.

3 Четвериков Борис Дмитриевич (1896-1981) – поэт, прозаик, драматург. В 1920-е гг. выступал под именем Дмитрий.

4 Данько Елена Яковлевна (1898–1942) – скульптор.

5 Браун Николай Леопольдович (1902-1975) – поэт.

6 Вагинов (наст. фам. Вангейм; 1899-1934) Константин Константинович – поэт, прозаик.

7 Сологуб (псевд., наст. фам. Тетерников; 1863-1927) Федор Кузьмич – поэт, прозаик.

8 Кузмин Михаил Алексеевич (1872-1936) – поэт, прозаик, композитор.

9 Крайский (псевд., наст. фам. Кузьмин; 1891-1941) Алексей Петрович – поэт.

10 Это мнение не подтверждено Актом судебно-медицинской экспертизы, проведенной паталогоанатомом Гиляревским (см.: Смерть Сергея Есенина. Документы. Факты. Версия. М., 2003. С. 392: «...глаза закрыты, зрачки равномерно расширены...»).

11 Золотаревский (наст. имя и отчество Сруль Шлёмович; 1885-1961) Исидор Самойлович – скульптор, архитектор, художник. В 1920-е гг. заведовал Художественно-репродукционной мастерской музейных слепков Ленинградского отделения Главнауки.

12 Возможно, Булла Виктор Карлович (?–1944) – фотограф, младший сын К.К. Буллы (1855-1929), родоначальника русского фоторепортажа. Репрессирован в 1938 г., умер в лагере.

II

Дневниковая запись печатается по кн.: П.Н. Лукницкий. Acumiana: Встречи с Анной Ахматовой. 1926-1927. Paris, 1997. Т. II. С. 39-40.